Глава 11

Подобно бабочке, появляющейся из кокона, Гиббертон-Холл стряхнул с себя пыль и плесень, державшую его и плену столько лет. Восточный коридор был наконец закончен, крышу починили, камины укрепили, и в просторных, пустых спальнях витал смешанный запах краски и носка. Уже заказали ковры, и их скоро должны были доставить. Та мебель, которую еще можно было спасти, скоро вернется на свои места. Мистер Пратт составлял список предметов, которые нужно купить.

Большой зал тоже был почти готов. Стены оштукатурили и покрасили, полы почистили песком и отполировали, вычищенную деревянную обшивку стен натерли до блеска. Все, что осталось, – это заменить дубовые панели в холле.

Последней была запланирована реставрация западного крыла. Из-за больших повреждений крыши на это ушло бы несколько месяцев, даже при наличии армии искусных мастеров.

Позднее солнце освещало верхушки деревьев, когда Ник вернулся из города. Его мысли занимала прогулка с Сарой. Он оставил свой фаэтон конюху и вошел в Гиббертон. Лакей взял у него шляпу и перчатки и удалился, что-то тихо пробормотав. Ник остановился и оглядел большой зал, отремонтированный, с сияющими полами, роскошно обставленный. Нику следовало ощутить торжество, но он только почувствовал, что он дома.

Он никогда не предполагал, что это смутное ощущение неудовлетворенности, всегда пронизывающее его поступки и мысли, в действительности – желание иметь собственный дом. Ник медленно шел по залу, и его шаги гулко отдавались в тишине. Кочевое существование, которое он вел с матерью, следуя за ней от одного ее покровителя к другому, никогда не позволяло ему такой роскоши – ощутить себя на своем месте, дома.

Ник Подошел к окну библиотеки и посмотрел на усыпанную листьями лужайку. Слава Богу, у него теперь нет сердца, которое могло бы разбиться: смерть Виолетты решительно покончила с такой возможностью. Он больше никогда не позволит себе страдать от избытка чувств, которые искалечили жизнь его матери.

Он верил в нечто более сильное, чем любовные иллюзии, – в чистое, без прикрас, влечение. Именно это связывало его с Сарой. Он провел ладонью по губам, словно на них остался след ее прикосновения. В ней были страсть и тот огонь, который делал таким восхитительным ее общество.

Ник оглядел библиотеку и на миг представил себе, как она входит в эту комнату с характерной для нее порывистостью, с улыбкой на губах, со сверкающими глазами. В; комнате вдруг стало тепло и светло, тишина перестала быть гнетущей.

Когда он отвернулся от окна, внезапная вспышка света промелькнула в уголке его глаза, потом исчезла. Ник крепко зажмурился, прижал ладонь к глазам. Черт побери, только не это! Он стоял, а тяжесть в его глазницах росла; мучительное давление медленно нарастало и в виске. Почему это должно было случиться сейчас, в самый неподходящий момент? Завтра он должен встретиться с Сарой, Но боль все нарастала. Он больше не мог ее вынести, вышел из библиотеки и направился в огромную хозяйскую спальню. Кто-то раздвинул шторы, и ослепительный светлился в комнату. Выругавшись, он занавесил окна и рухнул на кровать, молясь, чтобы боль утихла.

Тетушка Делфи вплыла в комнату и резко остановилась, увидев стоящую у окна Сару.

– Ох, я тебя не заметила. Сара! Ты плачешь? – Она поставила на столик шляпную коробку и подошла, тревожно морща лицо.

– Господи, нет, тетушка Делфи. – Но ей очень хотелось плакать. Энтони сегодня утром получил известие, что Маркус едет в Бат. Ее время заканчивается, а она не видела Ника уже больше четырех дней.

Где он? Он обещал помочь ей, а потом исчез. Ну, она шала, что ослепительный граф Бриджтон – не святой. И уж, конечно, то, что помешало ему выполнить свое обещание, было чем-то предосудительным, и она не желала иметь с этим ничего общего.

Сара поймала любопытный взгляд Делфи и заставила себя улыбнуться.

– Ты слышала, что Маркус едет к нам?

– Кажется, Маркус испытывает облегчение.

– Уверена, так и есть.

Он был в ярости, когда узнал, что усилия леди Бирлингтон сосватать племянника привели к прогулке в парке с мужчиной, который, по его мнению, был сомнительным повесой или и того хуже. Неужели нужна целая армия, чтобы уследить за ней? И он явно вызвал войска. С легким вздохом Сара повернулась в тетушке, потом увидела коробку.

– Ты ездила по магазинам?

На лице Делфи появилось выражение озорства.

– Да, все утро. И я купила шляпку!

Сара широко раскрыла глаза, не только из-за энтузиазма тетушки, но и по причине незнакомого выражения на ее лице. Тетушке Делфи никогда не была свойственна шаловливость.

– Можно мне посмотреть? Делфи бросила взгляд на дверь.

– Наверное... но погоди. – Она пробежала через комнату и закрыла дверь, потом отнесла коробку Саре. – Мне ее захотелось, как только я ее увидела, но я боялась, что она слишком уж необычная. – Она открыла коробку и достала фантастическое сооружение из лент, бантиков и перьев.

Больше перьев, чем положено любой шляпке. А цвета...

– Господи, она совершенно... Ты ее уже надевала?

– Еще нет, – ответила Делфи, глаза ее горели от возбуждения. Ее руки порхали над шляпкой, словно выбирая, что погладить сначала – красную бархатную ленточку, светло-зеленый бантик или одно из множества громадных оранжевых перьев. – Как ты думаешь, – надеть?

Это было так нехарактерно для тетушки, что Сара улыбнулась. Возможно, Делфи просто пытается развлечься после исчезновения графа. Он теперь редко появлялся, и Сара могла лишь надеяться, что Ник предупредил этого человека, чтобы он держался подальше, хотя этот жест выглядел слишком рыцарственным для распутного Бриджтона. Она достала шляпку из коробки.

– Конечно, ты должна ее примерить. Вот, я помогу.

Через несколько секунд тетушка Делфи стояла перед маленьким зеркальцем над каминной полкой в этой нелепой шляпке на голове. Она с тревогой посмотрела на Сару:

– Что ты думаешь? Это не слишком шокирует? Я не хочу, чтобы меня сочли фривольной.

Сара оценивающим взглядом посмотрела на Делфи.

– Нет. Я не думаю, что это нарушает нормы приличия. – В обрамлении капора лицо немолодой уже женщины стало очень привлекательным, словно яркие цвета бросили на него свой отблеск. – Правда, выглядит чудесно.

Делфи вдруг рассмеялась и сразу помолодела на много лет.

– Ты так считаешь? Мне вдруг захотелось купить и новое платье. – Она ладонью пригладила свое практичное серое платье для прогулок.

– Конечно, – согласилась Сара. – Если хочешь, я поеду с тобой.

– Мне не терпится отправиться сейчас же, но я обещала леди Бирлингтон, что сегодня утром навещу ее, и она будет разочарована, если я не приеду.

– Тогда завтра. У меня нет никаких планов на следующий день.

«Из-за этого пустомели Николаса Монтроуза», – с обидой подумала она, в то время как ее тетушка вылетела из комнаты, как на крыльях.

С Делфи происходит что-то странное. Но кажется, ее увлечение прошло. Сара могла только благодарить судьбу. Возможно, тетушка осознавала свои возможности и впервые за многие годы занялась собственной судьбой.

Жаль, что Сара не может сделать то же самое. Нахмурившись, она снова подумала о том, что произошло с Ником. Она уже устала ждать и гадать, где он и когда свяжется с ней. Ее взгляд упал на секретер и остановился на чернильнице. Через мгновение перо Сары уже стремительно выводило буквы послания, адресованного далеко не достопочтенному графу Бриджтону.

– Хопкинс донесет, – тихо предостерегла Анна.

Сара посмотрела на узкую спину кучера, который сидел на облучке ландо, сжимая в узловатых пальцах поводья.

– Ну и пусть. Я не нарушаю никаких приличий. – Пока, во всяком случае».

– Сара, ты пригласила мужчину, беспутного повесу, тайно встретиться с тобой в парке. Ты должна признать, что это несколько предосудительно.

– Чепуха, – запальчиво ответила Сара. – Я всего лишь собираюсь поговорить с ним несколько минут. Что в этом плохого? – «Если он еще придет».

Повинуясь ее указаниям, Хопкинс остановил ландо у маленькой поляны. Сара нервно потерла о колени руки в перчатках и спросила себя, следует ли ей выйти. Она не хотела казаться слишком нетерпеливой, но ведь они с Ником заключили сделку, и она была твердо намерена заставить его сдержать слово.

Приближающийся топот копыт одинокой лошади заставил ее сердце бешено забиться. Высокая фигура Ника показалась вдалеке, и Сара не могла отвести от него глаз. Ни один мужчина так хорошо не скакал на коне и не выглядел столь сногсшибательно.

Когда он подъехал ближе, она заметила, что он бледен, глаза сильно ввалились, вокруг рта залегли глубокие морщины. Она поджала губы: точно такие же признаки она наблюдала у Джулиуса после разгульной ночи. Она не понимала, почему это имеет для нее значение, но ей было больно, что он приехал к ней после ночного кутежа. Еще хуже было то, что бледность лишь усиливала его красоту, придавала ей загадочности. Это больно задело, даже возмутило ее.

Он приблизился к ландо и натянул поводья, потом приподнял шляпу.

Она вздернула подбородок.

– Что вы делали прошлой ночью? У вас ужасный вид.

– Сара! – воскликнула Анна, и се лицо стало розовым, как розетки на воротнике ее пелерины.

Но Ника это лишь позабавило. Он окинул ее взглядом, и кривая улыбка тронула его губы.

– Я болел.

– Возможно, вам следует оставить вино тем, кто к нему больше привык.

– О, я к нему привык, милочка. Не сомневайтесь. А теперь вы хотите сидеть здесь и отчитывать меня или пойти прогуляться? У нас с вами есть одно незаконченное дельце.

Сара поморщилась, так как Хопкинс ахнул от удивления.

– Не могли бы вы выражаться более осмотрительно? – шепнула она.

– Нет, – ответил он ей так же тихо. – Учитывая то, что вы задумали.

– А что я задумала?

Он усмехнулся, и у нес оборвалось сердце.

– Уроки, – ответил он, произнося это слово очень ласково.

Удивительно, как это она не сгорела со стыда. Он спешился и накинул повод на задник ландо, потом вернулся к ней, открыл дверцу и протянул руку, чтобы помочь.

Сара заколебалась, неуверенно взглянув на Анну.

– Боитесь? – тихо спросил он.

Не успели замереть звуки его голоса, как она уже встала с сиденья. Видит Бог, она не позволит ему запугать се. Он протянул ей руку, когда она заколебалась на последней ступеньке, и она отважно разжала пальцы, надеясь ступить на землю раньше, чем он успеет прикоснуться к ней. Но она только потеряла равновесие. Резко повернувшись, она наткнулась на теплую стену груди Ника, и его руки, те, которых она так старательно избегала, сомкнулись вокруг ее талии.

Его пальцы жгли ее сквозь одежду, и это жжение охватило ее всю. Она остро чувствовала его грудь у своей спины, а его бедра прижались к ее заду.

Он отодвинул ее от себя.

– Это было очень грациозно.

Она бросила на него гневный взгляд. Анна осталась сидеть, глядя прямо перед собой; Хопкинс разинул рот. Сара откашлялась.

– Я собираюсь поговорить с лордом Бриджтоном наедине. Мы будем сидеть на той скамейке, на виду. Чопкинс, ты останешься с мисс Тракстон.

Кучер взял себя в руки, но глаза его упрямо блеснули.

– Мне следует пойти с вами, миледи.

– И оставить мисс Тракстон без охраны? Этого нельзя делать. Мы вернемся быстро, вы и оглянуться не успеете.

Ник взял Сару под руку и повел к скамейке. Она стояла в густой тени, хотя и на виду у сидящих в ландо. Сара уселась и подняла взгляд на Ника:

– Простите, что потревожила вас, но...

– Я нашел мужчину, подходящего для ваших планов.

Она сглотнула.

– Уже?

– Когда знаешь, что нужно искать, это не так трудно.

– Кто он?

– Все в свое время, дорогая. Сначала наше маленькое дельце, урок. – Его взгляд остановился на ее губах. – Вы не можете бегать с волками, не зная, как с ними сражаться.

– Я же справилась с лордом Хьюлеттом.

– Но только после того, как он подобрался к вам гораздо ближе, чем вам бы хотелось. – Внезапная мрачность его голоса удивила Сару.

– Очень хорошо. Но Хопкинс следит за нами каждую секунду.

– Тогда нам придется уйти. Подождите, пока он начнет дремать. – Ник насмешливо взглянул на нее. – Я удивлен, что вы не взяли с собой еще тетушку и брата.

– Ну как вам это нравится! Я же не о своей репутации беспокоюсь, а о вашей. Это вы хотели избежать скандала, а не я.

Наверное, это его поразило, так как он долго смотрел на нее сверху вниз.

– Спасибо.

Его голос звучал тихо и нежно, и Саре внезапно захотелось плакать. Она прокашлялась.

– Не стоит благодарности. – Она с любопытством изучала выражение его лица. – Что делает вас таким не похожим на всех других мужчин, с которыми я когда-либо встречалась?

Он не спросил у нее, что она имеет в виду. И это ей тоже в нем нравилось. Он пожал плечами.

– Жизнь никогда меня не баловала.

– А, ваша мать.

Он круто повернулся к ней:

– Что вы знаете о моей матери?

– Только то, что мне рассказала леди Бирлингтон, а это очень мало.

– Если она сообщила вам хоть что-то, этого уже слишком много. – Он бросил взгляд на Хопкинса и улыбнулся. – Смотрите. Он уже начинает дремать.

– Это не займет много времени. Иногда он засыпает прямо во время поездки. – Она снова посмотрела на Ника. – Сколько вам было лет, когда умерла ваша мать?

Его лицо стало замкнутым.

– Тринадцать.

– Как это ужасно для вас.

В каком-то смысле это было облегчением.

Сара могла лишь догадываться о той боли, которая скрывалась за этим простым утверждением. Она посмотрела на холодное лицо графа и осознала, как успешно ему всегда удается уводить от себя беседу.

– Хотите поговорить об этом?

Лицо его дрогнуло, и она уловила выражение такого острого страдания, что сердце ее сжалось. Потом он протянул руку и поднял ее на ноги.

– У нас есть более интересное занятие, чем разговоры. – С этими словами он повел ее по тропинке, подальше от глаз сидящих в экипаже, и остановился на поросшей травой полянке. – Вы готовы, милочка?

Медленная, сонная улыбка смягчила морщинки вокруг его рта. Он взял ее руку и повернул ладонью вверх. Опытным движением большого пальца он расстегнул одну из крохотных перламутровых пуговок. Ее перчатка раскрылась и обнажила нежную кожу запястья Кожа загорелась, словно он погладил ее.

– Ч-что вы собираетесь делать? – «Господи, неужели это ее голос, такой задыхающийся и неуверенный?»

Он легонько провел кончиками пальцев по открытой коже, и Сара резко втянула воздух. Тысячи острых иголок пробежали вверх по ее руке и угнездились в самых неожиданных местах.

Ник расстегнул еще одну пуговку и еще одну. Затем осторожно стянул перчатку с ее руки.

– Ошибка большинства женщин, когда они имею дело с мужчиной, в том, что они думают, будто все удовольствие заключено в самом половом акте. Это совсем не так. Начало, ожидание может быть таким же сладким как и само совершение.

– Правда? – Она прокляла свой голос за то, что он так отвратительно дрожит от слабости.

– Требуется определенный набор знаний, чтобы соблазнить мужчину и не быть... – его взгляд опустился на ее губы, – укушенной.

Пальцы ее свободной руки нащупали ручку ридикюля и прижали его к телу.

– Я не боюсь быть укушенной.

– А следует побаиваться.

– Женщине может грозить опасность в обществе рас путника, только если она потеряет мужество. – Она твердо встретила его взгляд. – Я слишком хорошо владею собой, чтобы такое произошло.

Внезапная улыбка сделала его неотразимым.

– Неужели?

Сара смело положила ладонь на его грудь, пальцы е слегка согнулись и прижались к его коже.

– Я думала, мы пришли сюда, чтобы поупражняться в поцелуях.

Он прищурился и нахмурил брови:

– Вы не знаете, в какую игру играете.

– Разве? – Она с радостью увидела, как он вдруг напрягся. И ее рука медленно скользнула вверх по его груди.

Он накрыл ее руку своей и остановил.

– Вы – опьяняющая женщина, Сара. Думаю, вы даже сами не знаете, до какой степени.

Остро чувствуя тепло его ладони, накрывшей ее руку, Сара жалела, что ее сердце так стремительно бьется, что голова ее так кружится.

Ник убрал ее руку со своей груди.

– Несомненно, вам понятен основной принцип, лежащий в основе искушения.

– Вы забыли, что я уже была замужем? И еще у меня пять братьев, и ни один не похож на святого.

– Да, но они люди почтенные. – Блеск в глазах Ника заставил ее смущенно шевельнуться. – Я не виню вашего брата за то, что он так упорно следит за вами. Вы опасны.

– Но вы не обратили на него никакого внимания. – Она задумчиво посмотрела на него. – Почему вы не страшитесь Энтони? Обо всех остальных этого не скажешь.

– Возможно, потому, что награда намного превосходит риск.

Искушающий тембр его голоса заставил ее вздрогнуть. Ей очень не нравилось, когда он так делал, – заставлял ее чувствовать себя особенной. Она все больше утверждалась и мысли, что он привык поступать так со всеми женщинами.

– Я боялась, что вы откажетесь приехать сегодня, – выпалила она.

Он обдал ее взглядом, от которого ей почему-то стало жарко.

– И упустить такой случай?

Сара сглотнула.

– Вы сказали, что у вас есть для меня кандидат в мужья. Кто он?

– Все в свое время, дорогая. – Он развязал ленты ее капора. – Вы будете в театре в среду?

– Конечно. Дают новую пьесу. Но кто...

Ник снял с ее головы капор.

– Я встречу вас там и укажу вам его. Затем... – Он бросил капор на землю. – Как вы говорили, вы сможете справиться с этой ролью.

– Конечно, – ответила она с притворной уверенностью, с некоторой тревогой глядя на брошенный капор.

– Отлично. – Он взял ее за руку и увлек в густую тень. – Тогда я не буду волноваться. А пока разве мы не собирались попрактиковаться?

Озорство в его глазах заставило ее улыбнуться в ответ. Она вдруг почувствовала себя легкой, как перышко, у нее чуть не закружилась голова от смеха. Солнце сияло, они были одни в этом идиллическом месте, и руки Ника обнимали ее за талию.

Потом его рот накрыл ее губы. Он целовал ее, словно готов был проглотить, и она отвечала ему с неменьшим пылом. Когда он наконец прервал поцелуй, сердце Сары билось с угрожающей силой, и она слишком поздно поняла, что крепко сжимает лацканы его сюртука.

Вернув себе способность дышать, она спросила:

– Урок номер два?

Он посмотрел на нее сверху, глаза его странно блестели.

– Урок номер два: нельзя недооценивать силу простого поцелуя.

– Вы поэтому просили поцелуй в качестве платы?

Его губы скривились в улыбке, от которой ее сердце упало.

– Конечно.

Она настороженно смотрела на него.

– Не слишком по-рыцарски с вашей стороны просить плату.

– Если бы я был рыцарем, я бы не стал помогать вам губить свою жизнь.

Сару охватило чувство неуверенности, и она сменила тему.

– Еще какие уроки я должна усвоить?

Он взял ее руку и положил на свой локоть, его прикосновения оставили горячий след на сгибе ее пальцев.

– Номер три: если хотите показать мужчине, что вы им интересуетесь, притроньтесь к нему.

– Каким образом? – Ее голос звучал так хрипло, что больше походил на шепот.

Его губы раздвинулись в самодовольной улыбке.

– Непосредственно.

Ее взгляд опустился вниз на его идеально сидящие панталоны. Дорогая ткань ясно обрисовывала его мужское естество – длинное, толстое, налитое желанием. И этот человек улыбался ей, словно находил свое возбуждение забавным. Или он предвкушает ее реакцию?

Не давая себе времени обдумать свои действия, она протянула руку и положила ее на очертания его напряженного жезла. Ее пальцы сомкнулись вокруг него и легонько сжали.

Улыбка Ника примерзла к лицу. Его густые ресницы опустились на глаза, и несколько мгновений он стоял неподвижно.

– Ну? – бархатным голосом спросила она. – Я все сделала правильно?

– Не совсем. Мои брюки еще застегнуты.

Она отдернула руку, щекам стало жарко. У этого человека нет ни капли чести.

Его губы мучительно раздвинулись в улыбке.

– Собственно говоря, я не совсем это имел в виду, когда говорил о прикосновении.

Она покраснела от смущения.

– Нет?

– Нет. Я имел в виду нечто немного более... деликатное. Например, провести пальцем по руке мужчины, дотронуться щекой до его щеки во время танца. Мужчин опьяняют такие прикосновения, хотя и не так, как то, что вы сделали со мной.

– Думаю, на сегодня уроков достаточно, – холодно сказала она, отворачиваясь.

Он поймал ее руку и заставил повернуться к себе лицом.

– Вы – удивительная женщина, Сара Лоренс. Тихие звуки его голоса смягчили ее смущение, и она выжидающе посмотрела на него.

– Что вы сделаете, если развратник шепнет, что ваши глаза переливаются, словно озеро, кожа нежна, как шелк, а голос подобен бархату, касающемуся обнаженной кожи?

– Я рассмеюсь.

«Если только не Ник будет произносить эти смехотворные банальности. Особенно если он будет пытаться соблазнить меня».

– Ай-ай-ай, Сара. Такой бессердечный ответ обескуражит вашего оппонента и заставит его уползти в кусты и оставить вас ни с чем. Вы же этого не хотите. Вы желаете, чтобы он был смелым, страстным, обезумевшим от вожделения.

Это правда, особенно насчет безумия.

– Мне понадобится ободрить его. И вы мне уже показали, как это делать.

Он улыбнулся медленной, уверенной улыбкой, глаза его потеплели.

– Итак, предположим, что я мужчина, которого вы только что выманили в сад. Почему бы вам не попрактиковаться на мне?

Сара прикусила губу. Если бы она была по-настоящему наедине с Ником, ее бы невозможно было остановить.

Он нагнулся к ней поближе, так что его голос был подобен прикосновению ветерка к влажной коже.

– Приезжайте сегодня вечером в Гиббертон-Холл, Сара. Я пришлю экипаж. Там мы сможем попрактиковаться всерьез.

До сегодняшнего дня она бы согласилась. Но теперь она слишком хорошо сознавала, как опасно остаться с ним наедине.

– И что это даст?

– Есть вещи, которые вам следует знать, если вы собираетесь соблазнить мужчину, Сара.

– Я просто хочу, чтобы он согласился на мне жениться, ничего больше.

Он нетерпеливо отмахнулся:

– Если вы хотите, чтобы мужчина так быстро дошел до этой точки, вам придется его соблазнить. Это единственный способ.

Ей очень не хотелось это признавать, но он был прав.

– И все же... Я думаю, вы просто пытаетесь остаться со мной наедине, чтобы снова поцеловать.

– Если бы я хотел вас поцеловать, вы бы сейчас не разговаривали.

– А если я не захочу, чтобы меня целовали? – спросила она, заинтригованная.

Его глаза потемнели, и у Сары перехватило дыхание. Они были совсем одни, ландо стояло слишком далеко, чтобы Хопкинс и Анна услышали ее крики. С сильно бьющимся сердцем она шагнула прочь от Ника и наткнулась спиной на шершавую кору дерева.

Ник положил руку на ее плечо и придвинулся ближе.

– Урок четвертый: никогда не бросайте мужчине вызов, если не готовы справиться с последствиями.

От горячего желания она вся затрепетала, в глазах потемнело, она остро ощущала присутствие его губ всего в каком-то дюйме от своих. Она посмотрела на чувственную линию его рта, и у нее перехватило дыхание.

– Вы меня не поцелуете, – прошептала она, стараясь заставить голову работать, потому что все, чего ей хотелось, – это раствориться в его жарких объятиях.

Он выпрямился со слабой улыбкой на губах.

– В этом нет нужды. Понимаете? Вы знаете о мужчинах гораздо больше, чем полагаете, моя дорогая.

– Я знаю достаточно, чтобы понимать, что им нельзя доверять, – рассердилась она. – Никогда.

– Это правда. И что вы станете делать, когда выйдете замуж?

– Все, что захочу.

– А что, если вы захотите... меня?

У нее пересохло во рту.

– Вас?

Он провел пальцем по краю ее губ до подбородка, за пальцем тянулся жаркий след.

– Вы хотите меня, Сара.

– Откуда вы знаете?

– Потому что вы разоружились. – В ответ на ее удивленный взгляд он указал ей под ноги. – Вы уронили свой ридикюль.

Словно во сне, она посмотрела вниз, туда, где у ее ног лежал ридикюль рядом с забытым капором. Проклятие, это несправедливо. Ему стоило только приблизить свои губы к ее рту, и она потеряла рассудок.

Крохотные иголочки закололи у нее в животе. Тонкий аромат одеколона Ника был убийственной смесью сандалового дерева и чистого жара.

– Я все время роняю ридикюль. Это у меня дурная привычка.

– А это у меня дурная привычка. – Ник положил вторую руку на дерево у другого плеча Сары, поймав ее в самодельную ловушку из своих рук.

Он мягко улыбнулся, и Сара не могла отвести взгляда от его рта.

– Бедная Сара. Так много времени проводить в обществе мужчин и не понимать самого главного. Именно преследование, а не пойманная добыча больше всего волнует мужчин. – Его взгляд скользнул по ее лицу, прикасаясь к бровям, щекам, затем вернулся и остановился на ее губах. – Поцелуй – только начало войны, первая стычка. И поэтому он очень важен.

– Если бы я хотела освободиться, я бы ударила вас ногой, – сказала она, хотя ее кости таяли, становясь мягкими, как теплое масло.

– И вы бы смогли? – Он наклонился и провел губами по ее лбу, остановился у виска, где его теплое дыхание шевелило прядки ее волос. Сара закрыла глаза под этим напором неприкрытой чувственности, который растопил остатки ее сопротивления. На мгновение она пожелала его так сильно, что ей с трудом удалось удержаться, чтобы не упасть в его объятия и послать к черту все запреты.

– Сара, – прошептал он у ее щеки, – ваша цель – искушать мужчину, за которого вы решите выйти замуж, пока он не обезумеет от плотского желания. Пока не решит, что должен получить вас любой ценой – даже женитьбой. Простого поцелуя будет недостаточно.

– Нет?

Ник сдержал ухмылку при виде ее изумленного лица.

– Конечно. Он должен так от вас обезуметь, чтобы бросить вызов вашим сердитым братьям и принести клятву перед алтарем раньше, чем поймет, что наделал.

Она нахмурилась.

– Что вы предлагаете?

– В дополнение к поцелую вам надо выглядеть немного... взъерошенной.

– Взъерошенной? – Ее голос поднялся на октаву. – Как?

Его брови издевательски вздернулись.

– Возможно, вам придется немного измять платье. – Его руки спустились к ее шее. Ее кожа согрела кончики пальцев, и жар проснулся в его чреслах. Сохраняя невозмутимое выражение лица, он провел ладонью по ее плечу и спустил с него ткань платья. Белоснежная кожа сияла, нежные ямочки у основания шеи были наполнены таинственными тенями.