Черт побери! Энтони запустил пальцы в волосы.

– Ты хочешь сказать, что Бриджтон не... э... не выполняет своих супружеских обязанностей?

Она кивнула с несчастным видом.

– Ох, Энтони, что мне делать?

Он закрыл глаза. Боже всемилостивый! Он порядочный человек, он серьезно относится к своим обязанностям. Он хороший друг, отличный помещик и никогда не плутовал в карты, разве только когда играл с одним из собственных братьев. Чем он заслужил такое?

– Я знаю, что мне не следовало спрашивать у тебя, – дрожащим голосом произнесла Сара. Она достала из ридикюля носовой платок и вытерла глаза. – Не обращай внимания; извини, что побеспокоила тебя...

– Проклятие, Сара, ты меня совсем не побеспокоила, – резко возразил Энтони. – Сядь на место, пока я думаю. – Если он ей не поможет, она пойдет к этой Тракстон, и одному Богу известно, какой безмозглый совет та ей даст.

Глаза Сары вспыхнули.

– Ты думаешь?

– Не надо так удивляться. – У нее хватило юмора слегка улыбнуться, и он расслабился. – Теперь садись. – Он указал на кресло, с которого она вскочила. Она послушно подошла и присела на краешек, не отрывая взгляда от его лица.

Энтони очень хотелось выпить рюмочку. Черт, еще лучше – две.

– Тебе придется рассказать мне более подробно. Бриджтон когда-либо... – Он сделал неопределенный жест, сам не веря тому, что ведет подобную беседу.

Она сильно покраснела, в глазах появилось мечтательное выражение.

– О да.

Пусть этот Николас Монтроуз сгорит в аду! Так много прозвучало в этом «о да» такого, о чем Энтони и думать не' хотелось.

– Но теперь он отказывается. Не говорит почему?

– Он говорит, что не хочет иметь детей, но я знаю, что есть способы... – Она опустила взгляд на свои руки, крепко сжимающие ридикюль. – Когда мы поженились, он... но теперь он даже не... – Она прикусила губу. – Энтони, что бы ты стал делать, если бы твоя жена не хотела... ты понимаешь?

– Я бы ее соблазнил. – Ему бы это удалось, потому что если Энтони в чем-то и разбирался, так это в том, как возбудить женщину.

– Я никогда об этом не думала, – сказала Сара удивленно. – Я могла бы соблазнить его. – Ее взгляд смягчился, щеки слабо порозовели.

О Боже! Она встала и широко улыбнулась Энтони.

– Я его соблазню, и тогда он поймет, что мы можем быть близки, ничем не рискуя.

«Дьявол, что я наделал?»

– Нет необходимости спешить, Сара. Возможно, тебе захочется подождать немного, пока ты...

– Энтони, я так тебе благодарна. Я знала, что мне нужно поговорить именно с тобой. – Она достала из кармана перчатки и быстро надела их.

Он тупо кивнул и встал.

– Да, но...

Она похлопала его по щеке.

– Жаль, что мне некогда остаться и поболтать, но мне так много нужно сделать до вечера. – Ослепительно улыбнувшись, она повернулась и выбежала из комнаты, а Энтони стоял и смотрел ей вслед.

Как только Сара осознала, как сильно болен Ник, она переделала одну из старых кладовок Гиббертон-Холла в помещение для перегона жидкостей и начала экспериментировать с травами. Она была уверена, что с помощью довольно больших познаний миссис Киббл и толстого тома, обнаруженного ею в библиотеке, найдет средство. Если бы только она сумела убедить в этом Ника!

Теперь, вооруженная советом Энтони, она провела часть второй половины дня в различных хлопотах в городе и вернулась домой раскрасневшаяся, но торжествующая. Она с особой тщательностью оделась, надела темно-синее платье, с которого спорола кружевной воротник. Лишенный этого украшения, вырез приобрел завораживающую глубину. Сара посмотрела вниз, стянула ткань еще ниже и стала готовить свою лабораторию.

Она была расположена вдали от других помещений, в конце восточного крыла. Маленькое оконце выходило во двор, и здесь сохранялось тепло даже в холодные дни. Когда все было готово, она послала записку мужу и стала ждать.

Он не встал сегодня утром, как обычно. У него, видимо, снова разболелась голова, так как он исчез вчера после обеда, и с тех пор она с ним не встречалась.

Сердце ее болело – при мысли о том, что он страдает в одиночестве, но его комната была крепко заперта, и только Уиггз имел туда доступ, и то лишь для того, чтобы принести еще бренди. Бренди – это не способ лечения головной боли, и чем скорее она уверит в этом упрямого супруга, тем быстрее он поправится.

Но сначала ей придется убедить его впустить ее в свою жизнь. Сара поставила чашечку меда на низкий столик, потом вынула из волос все шпильки, кроме пары последних. Потом стала дергать глубокий вырез платья, пока он немного не съехал в сторону. Сделав это, она посмотрела на собственное отражение в крышке чайника и осталась довольна. Она выглядела помятой, словно женщина, которая только что предавалась безудержной страсти. О да, Ник хорошо обучил ее.

При мысли о том, что она собирается сделать, кожа ее загорелась в предвкушении. Отчаянным усилием она прогнала эти мысли, взяла пестик и начала толочь в порошок травку для нового отвара.

Она провела за этой работой меньше минуты, когда у двери раздался низкий, хриплый голос: «Все лучшее, что тьма и свет нам дарят, в ее лице, в ее глазах сияет».

Волна жара окатила ее, даже колени задрожали. Крепко сжав пестик, она изобразила на лице улыбку и обернулась. Небритый Ник прислонился к дверному косяку, глубоко засунув руки в карманы панталон. Сорочка его была расстегнута. Его пристальный взгляд следил за каждым ее движением. Увидев, что он так близко и кажется таким беззащитным, Сара почувствовала, как в ней вспыхнула страсть. Она едва удержалась, чтобы не протянуть к нему руки.

– Приятно видеть, что ты уже здоров, – с притворной веселостью сказала Сара.

– Лгунья. Я выгляжу ужасно, и ты это знаешь.

– Я готовлю для тебя еще один отвар от головной боли. Что-то промелькнуло в его глазах, потом погасло.

– Поэтому ты послала за мной. Я боялся, что-то случилось с рабочими.

– Нет, я просто хотела, чтобы ты попробовал этот чай. Миссис Киббл утверждает, что он может вылечить все – отболи до сыпи.

Он окинул ее взглядом, который задержался на ее глубоком декольте.

– Может ли он вылечить от греха? – Его губы сжались, когда она вспыхнула. – Я не святой, Сара. Грешить – это то немногое, что у меня хорошо получается.

Нет, он не был святым. Он был восхитительным. Неотразимым. Именно таким мужчиной, какого всегда хотела Сара. У нее засосало под ложечкой, жар растекся внутри, ей стало душно и тревожно.

Ник подошел ближе. Она задрожала от предвкушения. Он был так красив и целиком принадлежал ей.

Ник остановился перед ней, его теплая мужская аура окружила ее.

– Само твое присутствие делает меня лучше.

Голос его стал тихим, она чувствовала ухом его дыхание.

– Я бы хотел погрузиться в твою доброту, окружить себя твоей свежестью. Но не могу. Ты понимаешь, Сара?

Он с одобрением посмотрел на ее глубоко вырезанное платье, на рассыпавшиеся по плечам волосы. Она почти ощущала жар, медленными, густыми волнами распространяющийся от него.

– Если ты потеряешься во мне, все твои недуги уйдут, – сказала она.

Он замер, потом резко повернулся кругом, словно хотел уйти, но Сара оказалась быстрее. Она уронила ступку и пестик и обвила руками его шею.

– Сара, не надо...

– Тебя беспокоит не только голова. – Она положила руку на выпуклость, говорящую о его желании. – Почему бы нам не заняться сначала этой болью?

Он попытался отстраниться, но она крепче обняла его.

– Помнишь первый урок, Ник? Нельзя бегать с волками, не зная, как драться по-волчьи.

Он закрыл глаза, будто от боли.

Сара привстала на цыпочки и провела кончиком языка по его нижней губе. Его лоб нахмурился, но он по-прежнему не двигался. Он стоял, сжав опущенные руки в кулаки, и на его лице застыла тоска.

Он не собирается ее отталкивать! Сара взяла его за руку и разжала кулак, потом положила ладонь к себе на грудь.

– Дотронься до меня, Ник, – прошептала она в его щеку, дрожа от желания.

Он открыл глаза и застонал. Затем, словно не в силах остановиться, его руки начали нежно гладить ее, отчего у нее напряглись соски. Ее плоть набухла от его прикосновения, стала более полной, более зрелой.

Воздух вокруг них сгустился, стал тяжелым от желания. Сара протянула руку за спину и нащупала чашечку с медом.

– Урок второй, – шепнула она, окуная палец в мед. – Никогда нельзя недооценивать силу поцелуя.

Она приложила палец к его нижней губе. Тело Ника напряглось, и он спросил себя, не снится ли ему это. Может быть, он лежит в кровати, и его пропитанный бренди мозг провоцирует такую буйную фантазию? Мед застыл на его нижней губе, и Сара медленно приблизила свой рот к его губам. Во время поцелуя ее руки выдернули сорочку, сняли ее и бросили на пол. Ее руки шарили повсюду, лаская, касаясь, поглаживая.

Когда ему уже показалось, что он больше не вынесет, она отстранилась и посмотрела ему в глаза взглядом, полным желания.

– Третий: если хочешь, чтобы мужчина понял, что ты им интересуешься, – прошептала она, – прикоснись к нему.

Ее рука сомкнулась вокруг его восставшей плоти. Это было восхитительно. Наслаждение и боль смешались и стали одним целым. Ник понимал, что не может позволить Саре продолжать соблазнять его, но у него не было сил сопротивляться. Он лишь стоял неподвижно и позволял ей делать все, что она захочет.

Сара снова окунула палец в мед и прикоснулась к его груди. Капля секунду дрожала, затем стекла вниз по его телу на живот.

Ее палец заскользил вниз по следу, оставленному медом, ее глаза были сонными и таинственными.

– Интересно, ты такой же сладкий, как нектар? – Она прижалась ртом к его обнаженной коже, язык, прикоснувшийся к ямке у горла, обжег его, как раскаленное клеймо.

Он заскрипел зубами, чтобы взять себя в руки. Она слишком хорошо научилась искусству обольщения, и с каждым восхитительным уроком он спускался в ад, который сам же и создал.

Сара следовала за неровным следом медовой капли, задержавшись для того, чтобы прижаться горячим ртом к каждому из сосков. Рука Ника погрузилась в ее волосы, пальцы его запутались в шелковых локонах.

– Боже, – хрипло прошептал он, глядя, как она опускается на колени, чтобы поцеловать последний след капли на его животе, – ты такая красивая.

Она улыбнулась ему снизу вверх, потом достала из кармана какой-то предмет.

Как Ник ни был растерян, ему удалось прохрипеть:

– Что это?

– Урок четвертый, – ответила она, глядя на него сквозь ресницы. – Никогда не бросай мужчине вызов, если не подготовилась к нему. – Она разжала руку.

Ник сразу же узнал, что это такое. Это был французский чехол, применяющийся для предотвращения беременности.

– Где ты это взяла?

– У дедушки Анны. Он считает, что правительство должно их раздавать бесплатно, чтобы контролировать количество населения. – Она усмехнулась. – Он даже послал одну такую штуку королю.

Ник попытался сосредоточиться на ее словах, но его внимание отвлекали ее пальцы, которые расстегивали его панталоны. Это безумие. Полное сумасшествие. Его рука сжала ее запястье, и она подняла на него умоляющие глаза.

Он посмотрел на чехол, который она держала. Обычно он им не доверял, но его тело больше не могло выносить эту пытку. Он так сильно желал Сару, что весь дрожал. Он отпустил ее руку.

– Можем его испытать.

Словно опасаясь, что он передумает, она быстро стянула вниз его панталоны. Ник помог ей, сдернув их и отбросив ногой к двери. Тогда она надела чехол на его раздутую плоть.

Ник стянул вниз рукав ее платья, открыв тонкое кружево нижней сорочки. Она хотела расшнуровать ее, но он остановил ее.

– Останься в ней.

– Но я думала...

– Не думай. Чувствуй. – Он обхватил ее грудь под тонкой тканью, его большой палец нащупал кончик и превратил его в острый пик. Потом он прильнул ртом к ее соску, мокрая ткань липла к нему, терла его, делала эротичным.

Сара вы гнулась дугой от изумления, вол на наслаждения пробежала по ее телу.

Ник поднял голову.

– Ты слишком сочное блюдо, чтобы его не попробовать. – Он положил ладони на ее талию, приподнял и посадил на край стола. Потом взял ее руки, положил их на ее груди. Глаза его потемнели от страсти. – Потрогай их, Сара. Потрогай их для меня.

Она неуверенно прижала руки к груди, и он втянул воздух, следя за каждым ее движением. Каким-то образом процессом соблазнения теперь управлял он. Он окунул пальцы в мед, потом откинул в сторону ее юбки и встал перед ней на колени.

– Такая красивая, – пробормотал он. Провел своими покрытыми медом пальцами по колечкам волос внизу, а его большой палец проник глубоко внутрь.

У нее вырвался стон, и он почувствовал, как волны дрожи пробегают по ее телу. Она заерзала на столе, пытаясь придвинуться ближе. Его голова нырнула под юбки, и он всосал с ее тела весь мед до капли.

Сара простонала его имя, ее пальцы вцепились ему в волосы. Ник сменил губы на пальцы, чтобы следить за ее лицом. Она снова застонала, и все мысли о боли, обо всем улетели прочь. Ее аромат манил его все сильнее, и он наконец прижался к ней своей плотью, одетой в чехол.

Сара обхватила его ногами и втянула его глубоко внутрь себя, пока они не слились, не срослись полностью. Он погрузил пальцы в ее волосы и начал двигаться, сначала медленно, затем со все возрастающей скоростью. Она чувствовала, как нарастает его напряжение, как его охватывает буря желания. В последний момент он попытался выйти, но Сара еще крепче сжала ноги, ей было жаль той части его самого, которой он хотел ее лишить. Он должен быть там, глубоко внутри, поднимаясь к вершине собственного блаженства. Она чувствовала, как он разбухает и взрывается в изумлении.

– Сара, нет! – охнул он. – Этот чехол...

Она двигалась, прижавшись к нему, втягивая его еще глубже.

Волны страсти захлестнули их обоих, и Сара взмыла на их гребень, крепче сжимая его, а Ник выкрикнул ее имя и рухнул на нее без сил.

Сара обвилась вокруг него, прижимая его к себе, желая, чтобы эта секунда длилась вечно. Наконец он отстранился и отвязал чехол. Она наблюдала за ним сквозь ресницы. Ей так хотелось, чтобы он обнял ее и крепко прижал к себе.

– Сара, – произнес Ник напряженно.

– Да?

– Ты сказала, что достала это у деда Анны. Сколько это у него пролежало?

– Не знаю. Это тот, который он показывает на лекциях. Он отдал его мне, потому что ему пора купить новый...

Лицо Ника потемнело.

– Черт, Сара, ты хочешь иметь детей?

– Собственно говоря, да. Было бы хорошо иметь ребенка. – «Господи! Откуда это взялось?» Но, даже удивляясь, она знала: все дело в том, что у нее есть свой дом, и она чувствует, что ее место здесь, вместе с Ником.

Ник выругался и резко повернулся, схватил свои панталоны и натянул их.

– Черт бы тебя побрал, Сара. Никогда больше этого не делай.

Его гнев вызвал у нее такой шок, будто она нырнула в ледяную воду. Сара соскользнула с края стола и опустила юбки.

– Ник, я не хотела...

Он сжал ее лицо ладонями, его прикосновения совсем не были нежными.

– Я сын своей матери, Сара. Я ни за что не передам собственному ребенку эту болезнь.

Она твердо посмотрела ему в глаза.

– Это не нам решать.

Она бесстрашно схватила его за запястья и удержала их.

– Должен быть способ прекратить эту боль, Ник. Я думаю, что смогу тебе помочь, только дай мне немного времени.

– У меня нет времени.

– Ник, – прошептала она умоляющим голосом. – Я не остановлюсь, пока не найду этот способ. Даже если потребуется целая вечность.

Он понимал, что она говорит правду: она твердо решила ему помочь. Так же, как он когда-то хотел облегчить страдания своей матери. Он закрыл глаза. Он слишком любит Сару, чтобы позволить ей потратить на него зря свою жизнь.

В этот момент он понял, что поистине проклят, что его жизнь до сих пор, со всей ее трагедией и пустотой, была всего лишь репетицией этого ужасного момента. Он не может держаться на расстоянии от нее, и ему не хватает мужества уехать.

Это не должно продолжаться. Ему нужно удалить Сару из своей жизни, пока еще не поздно.

Дрожа с головы до ног, Ник освободил свои руки и ушел, осторожно прикрыв за собой дверь.