– Спроси свою сестру.

– Я собираюсь это сделать. Я думал, что, возможно, ты хотел бы, чтобы выслушали твою интерпретацию скандала.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то выслушивал мою интерпретацию, и меньше всего – ты и твой братец. И вообще, – глаза Джека сверкнули гневом, – если ты и Дугал когда-нибудь снова дадите такой совет, как вчера, я вырву вам ваши поганые языки и скормлю их своим охотничьим собакам.

Раздражение Грегора несколько поугасло.

– Надеюсь, Фиона не совершила никаких глупостей?

– Может, ты хочешь спросить у твоей сестры, что она делала в клубе леди Честер?

Грегор опешил.

– Куда она отправилась?

– Вместе с Аланом Кемпбеллом, которому доставило огромное удовольствие поить ее шампанским и пуншем с ромом.

– Этот негодяй…

– Я позаботился о нем, – коротко сказал Джек.

– А Фиона?

– Я вынужден был взвалить ее на плечо, но сумел довезти до дома.

Боже милосердный! Грегор не знал, что сказать. Стук шагов на лестнице подсказал ему, что приближается его сестра. Он взглянул на Кинкейда, чье лицо было мрачнее тучи, на красноречивые глубокие складки, залегшие у его рта и вокруг глаз.

Грегора вдруг пронзило острое чувство вины. С начала всей этой катастрофы он постоянно испытывал чувство гнева. Он гневался на Кинкейда за смерть Каллума. Затем зато, что Фиона пожертвовала собой, словно она одна могла решить их проблемы. На Кинкейда зато, что тот обращался с Фионой не так, как следовало бы. Но больше всего Грегор был зол на себя. Он должен был быть вместе с Каллумом в ту ночь. Должен был предвидеть план Фионы и остановить ее. Должен был найти способ предотвратить брак с Кинкейдом.

А он не сделал ничего подобного. Он вел себя как последний эгоист, неспособный поставить нужды других выше собственных. И теперь из-за этого и его бездумного чувства юмора его сестра оказалась в игорном доме, где с ней могло случиться все, что угодно.

– Спасибо за то, что ты позаботился о моей сестре, Джек.

Джек встретился взглядом с Грегором.

– Она моя жена, Грегор. Может, я не слишком счастлив, но я позабочусь о ней.

– Мне не следовало предлагать ей сердить тебя. Да я и не думал, что она поступит столь безрассудно…

Джек поднял руку.

– В следующий раз не будь таким легкомысленным, когда Фиона попросит у тебя совета. Она заслуживает лучшего.

На лестнице за спиной Грегора послышались шаги Фионы, и тогда он спросил Джека:

– Ты не хотел бы покататься с нами сегодня после полудня?

Джек вскинул брови. Он никогда не думал, что получит приглашение от одного из братьев Фионы.

– Сожалею, но у меня сегодня встреча с одним из моих агентов. Может, завтра?

Грегор кивнул:

– Прекрасно. Я прослежу за девчонкой. Может, я хоть немного образумлю ее.

– Не трудись. Я уже пытался и…

Но Грегор уже ушел. Его могучий голос донесся из холла, где он приветствовал Фиону.

Джек напряг слух, чтобы услышать ее негромкий ответ, но ее голос заглушил сильный порыв ветра, ворвавшийся в открывшуюся входную дверь. Голоса и ветер пропали в тот самый момент, когда Фиона вышла, чтобы совершить верховую прогулку.

Эта ночь была очень долгой, и Джек полагал, что ему не нужно ничего, кроме мирной тишины его библиотеки. Однако эта тишина казалась какой-то обманчивой.

Джек поднялся из-за стола, чтобы помешать угли в камине, при этом взглянул в окно. Ветер выл с неистовой силой, по нему плыли тяжелые облака, деревья гнулись и раскачивались. Он остановился у окна, наблюдая за тем, как к Фионе и Грегору присоединился Дугал.

Она была одета в зеленый костюм для верховой езды, который подчеркивал все ее формы. Волосы были заколоты булавками под шляпкой, небольшими прядками поигрывал ветер. Она наклонила лицо, вслушиваясь в то, что ей говорил Грегор, не отрывая взгляда от его лица, губы ее были слегка приоткрыты.

Джек потер грудь, ощутив в сердце тупую боль. Минувшая ночь была ужасной. Фиона отказалась разговаривать с ним, после того как он вынес ее из игорного дома, отказалась с ним спать, когда они приехали домой, а утром отказалась выслушать его попытки объяснить ей ее поведение.

Она была не права, черт возьми! Ей не следовало посещать игорный дом. И точка. И совсем недавно они оба приняли участие в безумной баталии, которая закончилась хлопаньем дверей и сердитыми словами прощания.

Джек прислонился к оконной раме и стал наблюдать за тем, как Грегор помогал Фионе сесть на лошадь. Симпатичная гнедая кобыла по имени Офелия идеально ей подходила. Изредка Офелия демонстрировала норов, если долго застаивалась в конюшне, но после короткой прогулки успокаивалась и шла размеренной рысью.

Сегодня лошадь была раздражена, она пританцовывала и била копытами, и конюх вынужден был придерживать ее за повод, чтобы Фиона могла благополучно сесть.

Глядя на конюха, Джек нахмурился. Как зовут этого мужчину? Он казался незнакомым, Джеку следовало бы расспросить о нем Девонсгейта.

Фиона просунула ногу в стремя, села в седло и зацепилась коленом за луку седла. После этого Грегор повернулся к своей лошади. Конюх передал Фионе поводья и отошел, чтобы поправить подпругу.

То ли пронесшаяся мимо с грохотом повозка, то ли хлопающие от ветра юбки Фионы испугали Офелию. Так или иначе она нервно шарахнулась в сторону, энергично вскинула голову и поднялась на дыбы. Джек в ужасе смотрел на то, как Фиона прижалась к шее лошади, ее шляпка и хлыст упали на землю. Лошадь встала на дыбы, а затем жестко опустилась на землю.

Джек ухватился за оконную раму, у него перехватило дыхание при виде того, как Офелия рванулась вперед и понеслась по дороге с Фионой, которая припала к лошадиной гриве.

Джек выскочил в холл, затем наружу. Грегор пришпорил свою лошадь и помчался за Фионой. Джек схватил Дугала за ногу, стащил его с громадной черной кобылы, в мгновение ока вскочил на нее, сунул ноги в стремена и понесся галопом, прижавшись всем телом к лошади.

Он должен догнать, должен ее спасти. Жизнь без Фионы теряла всякий смысл.

Фиона ухватилась за гриву лошади, а взбесившееся животное неслось по улицам Лондона, вынуждая шарахаться в стороны кареты и других лошадей.

Фиону нещадно трясло. Внезапно что-то щелкнуло, и седло сдвинулось набок.

Затем оно с треском оторвалось, и Фиона взлетела в воздух. Этот момент замедлился, растянулся во времени, почти остановился. Она взлетала все выше и выше. В следующий момент она начнет падать и почувствует боль. Фиона закрыла глаза, выбросила вперед руки, чтобы за что-нибудь зацепиться, но зацепиться было не за что.

Каким-то чудом сильные руки схватили ее и притянули к широкой груди, поймав ее так легко, словно она была яблоком, упавшим с дерева. Судорожно хватая ртом воздух, Фиона вцепилась в спасшего ее человека.

Низкий голос негромко произнес:

– Держись!

Джек! Фиона с облегчением обняла его, а он притянул ее к себе поближе и посадил к себе на колени. Дрожа всем телом, она уткнулась лицом ему в грудь, вдыхая исходящий от него запах. Она начинала любить этот запах почти так же, как любила запах шоколада.

– Ты не ушиблась?

Его низкий голос рокотал у нее над ухом.

Фиона покачала головой, хотя у нее болело все тело, а в глазах стояли слезы.

Джек чувствовал, как она дрожит, видел ее слезы и еще крепче сжал Фиону в объятиях.

– Ты в моих руках, Фиона. Ты в безопасности.

– Теперь все худшее позади, – сказал Грегор, поравнявшись с ними.

Джек остановил лошадь, Грегор сделал то же самое у самого входа в Гайд-парк. Здесь были повозки, кареты, лошади и седоки – и взгляды всех были устремлены на них.

Джек не мог даже в мыслях возвратиться к тому, что едва не случилось. Лошадь понесла, и жизнь Фионы висела на волоске. Если бы она упала головой вниз… Он еще крепче прижал ее к себе, пытаясь отделаться от возникших в его мозгу картин. С бледным как полотно лицом подъехал Дугал на одной из лошадей Джека.

– С ней все в порядке?

– Надеюсь, – сказал Джек, чувствуя, что ее дыхание мало-помалу успокаивается.

Грегор поднялся в стременах.

– Фиона, ты слышишь меня?

– Она потрясена, но вполне здорова.

– Ты уверен? – Дугал потянулся к Фионе, как бы пытаясь забрать ее у Джека.

Джек стиснул зубы. Фиона была его, и он умрет, но не позволит отнять ее у него.

Энергичность его реакции поразила Джека. Объяснялось ли это тем, что Фиона была его женой? Или тем, что он был единственным мужчиной, который знал ее интимно? А может, им владело чувство собственника, неизменно присутствующее в крови Кинкейдов? Как бы там ни было, Джек знал сейчас лишь то, что если кто-нибудь попытается забрать у него Фиону, он не задумываясь убьет этого человека.

Дугал отступил, однако посмотрел на него с подозрением:

– Ты усадил мою сестру на негодную лошадь.

– Это не так, с Офелией никогда не было проблем. Ты только посмотри на нее сейчас!

Лошадь мирно паслась возле входа в парк, хотя седло у нее съехало набок.

– Значит, ты сделал что-то с лошадью такое, что заставило ее повести себя таким образом, – запальчиво проговорил Дугал.

– Фиона ездит на всяких лошадях с четырех лет, – добавил Грегор. – Она не какой-нибудь тепличный цветок.

– Я определенно думаю, что здесь что-то было не так, – стоял на своем Дугал.

– В таком случае у тебя будет возможность поразмыслить, пока ты будешь обихаживать лошадь и заниматься ее седлом, – отрезал Джек. – А я забираю Фиону домой.

Бросив мрачный взгляд на Джека, Дугал слез со своей лошади и бросил поводья Грегору. Он осторожно подошел к Офелии и без проблем взял поводья. Он начал приподнимать седло, затем остановился и наклонился, пытаясь что-то рассмотреть.

– Что там? – спросил Джек.

Дугал насупил брови.

– Под седлом шип.

– Проклятие! – Грегор в мгновение ока спешился, привязал лошадей к дереву и присоединился к брату.

Они тихо о чем-то говорили, поглядывая на Джека.

– Я хочу посмотреть! – резко сказал Джек.

Грегор отступил в сторону.

– Пусть посмотрит.

– Это колючка чертополоха, – сказал Дугал, поднимая причину произошедшего. – И более того – кто-то подрезал подпругу.

Джек перевел взгляд на все еще бледную Фиону.

– Я убью того, кто это сделал!

Дугал встретился с его взглядом.

– Уж не ты ли? Ведь ты много раз говорил, что не хотел жениться…

– Нет, черт возьми! Я никогда не хотел причинить вред Фионе.

Грегор сказал:

– Знаешь, Дугал, зачем Кинкейду совать колючку под сиденье, а затем спасать ее? В этом нет никакой логики.

Фиона пошевелилась.

– Пожалуйста, перестаньте. Я… я хочу домой.

Джек ехал во главе кавалькады, его мозг мучительно искал разгадку. Кто хотел убить Фиону?

Он не мог представить себе, чтобы на такое решилась Лусинда. Ей наверняка хотелось отомстить Фионе, но она сделала бы это как-нибудь публично. Может, Кемпбелл? В нем было нечто такое, что рождало у Джека недоверие к нему. Похоже, он увлечен Фионой. Но чего он добивается? Что он выиграет от смерти Фионы?

Джек прижался щекой к ее лбу, затем посмотрел на братьев.

– Если кто-то хочет навредить ей, мы должны поспешить туда, где она будет в безопасности.

– Джек, я не могу оставаться за запертыми дверями, – запротестовала Фиона. – Я уверена, что этому есть объяснение и…

– Нет, Фиона, – возразил Грегор. – Делай так, как говорит Кинкейд.

Фиона рассердилась.

– Я не собираюсь сидеть под замком, словно фарфоровая чашка.

– Мы должны найти безопасное место для тебя, пока не разберемся с тем, что же здесь происходит.

Когда они добрались до дома, Джек приказал кучеру:

– Найди миссис Тарлингтон. Скажи, чтобы она пришла к ее светлости в спальню. – Он передал Фиону кучеру, спешился сам. – Джон, проследи за тем, чтобы седло ее светлости принесли в библиотеку. Я осмотрю его при лучшем освещении.

После этого он отнес Фиону в комнату и положил на кровать. Он нахмурился, когда она застонала.

Через полчаса приехал доктор и прописал ей ежедневные горячие ванны со специальными жидкими мазями.

Фиона терпеть не могла всякие мази, которые отдавали запахом гнилой картошки, однако Джек настоял, чтобы она не противилась. Он также позволил ей после этого сидеть в библиотеке и пить кофе, что было настоящим счастьем.

Джек печальными глазами наблюдал за каждым ее движением. Дважды она спрашивала, что он думает обо всем этом, и дважды он не дал ей ответа, молча расхаживая по библиотеке.

В конце концов Фиона с грохотом поставила чашку на стол и сказала:

– Джек, да сядь же ты наконец!

Он повернул к ней удивленное лицо:

– Я не хотел тебя рассердить. Просто я немного не в себе.

– Мы оба не в себе. – Она заставила себя улыбнуться ему и приложила руку к животу. – От того, что ты ходишь как маятник, мне делается тошно.

– Прости, – задумчиво проговорил Джек. Он открыл было рот снова, затем остановился и наконец выпалил: – Фиона, мне неприятна наша перепалка вчера вечером. Я не хочу, чтобы ты думала, что я хочу причинить тебе вред. Я с радостью предпочел бы упасть сам, чем видеть, как от этого пострадала ты.

У нее подпрыгнуло сердце.

– Почему… почему ты так чувствуешь?

Он посмотрел на нее жарким взглядом собственника.

– Потому что ты моя жена.

Она отвела глаза, на щеках запылал румянец. Эта проклятая мазь слишком разгорячила ее. Фиона сунула руки в карманы платья, лишь бы не смотреть на мужа.

– Фиона, когда у тебя был доктор, я осмотрел седло. Подпруга была разрезана пополам, а затем соединена так, чтобы казаться целой. Я думаю, нам нужно уехать из Лондона.

– Что?

– Да, уехать. Мы приглашены на свадьбу в Шотландию, и мы можем отправиться туда через неделю. Это недалеко от твоего дома, так что ты сможешь также повидать своих братьев.

Она сделала гримасу:

– Я видела Дугала и Грегора достаточно.

Джек невесело засмеялся:

– Я тоже.

– Джек, надеюсь, они не обвиняют тебя?

– Они вполне могут обвинить. Дугал несколько раз упомянул, что именно я подсунул тебе эту лошадь.

– И еще ты купил мне одежду. Я полагаю, что, если меня найдут связанной моими чулками, он сочтет, что это также улика против тебя.

Джек не засмеялся. Она вздохнула.

– Фиона, я не в восторге от мысли о том, что поеду на эту свадьбу, но есть очень веская причина покинуть город.

Она потерла плечо, которое горело и ныло.

– Я не могу придумать, кто может хотеть, чтобы я уехала. Ты думаешь, это может быть Лусинда? За то, что я оконфузила ее?

– Нет; но это может быть Кемпбелл. – Джек провел руками по волосам. – В нем есть нечто такое, что заставляет ему не доверять.

– Зачем ему это?

– Пока что не знаю. – Джек остановился перед ней. – Фиона, Шотландия более безопасное место для нас.

– Право, не знаю… – Она сплела вместе пальцы, пытаясь скрыть гримасу боли. Она чувствовала себя разбитой.

В глазах Джека читалась явная озабоченность. Совсем недавно они отчаянно скандалили, сейчас же сплотились перед лицом возникшей опасности.

Фиона выдавила улыбку.

– Стало быть, мы отправляемся на свадьбу? И кто же женится?

Джек с облегчением улыбнулся:

– Джентльмен, с которым я учился в Итоне. Мы поддерживаем с ним постоянные отношения.

– Будет очень приятно выбраться из города. – Она хотела пожать плечами, но тихо застонала от боли.

Джек подошел к буфету, налил в бокал бренди и поднес его Фионе.

– Это тебе поможет. Выпей немного.

Она взяла бокал в руки и с опаской понюхала.

– Я не думаю…

Джек взорвался:

– Ради Господа Бога, ты можешь просто сделать то, о чем тебя просят?

Фиона закрыла глаза, в горле у нее образовался комок. Она так устала, так испугалась, что каждый ее мускул был напряжен, ныл и болел.

Подушки канапе провалились, когда Джек сел рядом с ней.

– Я знаю, что дело выглядит мрачным, Фиона, – шепотом проговорил он, притянув ее к себе, – но все исправится. Я обещаю тебе.

Фиона глотнула бренди, чтобы порадовать Джека. После третьего глотка она почувствовала приятное тепло во всем теле. Бренди согревал ее измученные, ноющие мышцы. Веки ее отяжелели, и она закрыла глаза, чтобы дать им отдых…

Джек в ту же секунду понял, что она заснула. Бокал едва не выпал из ее рук, но Джек успел его подхватить и поставить на стол. Затем прижался щекой к волосам Фионы, стараясь не разбудить ее.

В Лондоне они были слишком заметными целями, их привычки были хорошо известны, огромный Кинкейд-Хаус было трудно защитить. В Шотландии у них есть преимущество. Там у них будет время для того, чтобы разгадать эту тайну.

Джек посмотрел на Фиону, которая спала на его плече, на ее закрытые глаза, на ресницы, отбрасывавшие тень на щеки.

Он должен позаботиться о безопасности Фионы. Немедленно.