ГЛАВА ПЕРВАЯ

Переход в иной мир обычно бывает красочным. Или наоборот — обыденным до боли. Однако он все равно как-нибудь отображается для того, кто, собственно, и переносится. Со мной все было иначе. Буквально секунду назад я блаженно потягивался в собственной постельке, закрыв глаза от удовольствия. Потом я разомкнул веки и обомлел. Там было небо. Там — это где обычно нависает низкий потолок квартиры со следами неудачной побелки. Надо признать, что небо было красивое. Ночное. Звездное. С полумесяцем. Я закрыл глаза. Открыл — небо. Закрыл. Глубоко вздохнул. Открыл — небо. Закрыл. Досчитал до десяти, унял бешено колотящееся сердце, помассировал виски. Открыл — небо.

— … — сказал я и сел (ох уж эта цензура, все вырезает!).

Вокруг простирался дремучий лес. А может, и не дремучий — я в таких вещах не очень разбираюсь. Однако то, что лес простирался, — это факт. Самым же интересным было то, что я по-прежнему был на кровати, правда, сама она стояла посреди небольшой полянки. Как себя вести, я не знал совершенно.

Кстати. Я среднестатистический житель провинциального города на Волге. Зовут меня Антоном. Историю своей жизни описывать не буду, так как вам она, скорее всего, интересна не будет, — обычная такая история. Обычная и серая. Кратко же скажу, что появился я на этот свет нечистый двадцать шесть лет назад, но своего «пути» так и не нашел. Учился, работал — все как у людей. Однако по окончании института карьера моя в гору не взлетела. Я метался из крайности в крайность. По дурости даже пытался заняться бизнесом, но моментально прогорел, растеряв весь невеликий капитал, и больше не рыпался. Потом сменил кучу специальностей, начиная от администратора сети в крупной фирме и заканчивая сторожем на складе. В свое время писал незатейлевые рассказики и носил их в местную газету, однако быстро понял, что капитал на этом не заиметь, и перестал мечтать. Должен признать, что после этого жизнь моя стала легче, но гораздо скучнее. Так что в момент таинственного переноса кровати на полянку я находился на перепутье дорог выбора очередной профессии, и всячески маялся душевно. Вот, пожалуй, и все…

Внезапно из-под кровати раздался протяжный стон обиженного судьбою существа. Я вздрогнул и с тоскою подумал, что, наверное, сошел с ума. Ну подумайте сами — разве может человек (вместе с кроватью) переместиться из своей родной квартиры черт знает куда да притом без своего на то желания? Нет! По крайней мере, очень хочется в это верить…

Стон повторился, но на этот раз я уже не вздрагивал. Поняв, что сошел с ума, я смирился со всеми окружающими глюками и решил подчиняться ситуации. Авось повезет, и рассудок ко мне вернется. Каким образом? Не спрашивайте, бога ради, просто тогда это была единственная надежда. Утвердившись в этом, я смело свесился вниз и посмотрел под кровать. Ну-у, могло быть и покруче, честное слово. Я-то наивно предполагал, что у меня богатая фантазия, способная подбросить поистине оригинальный морок, а тут… Подумаешь, кошка! Ну и пусть размером с приличного тигра, пусть шерсть на ней синяя, даже раздвоенный хвост удивления не вызывает. Обидно. Втайне я надеялся, что больное воображение подкинет образ этакого многоногого, многорукого и многоглазого существа, желательно ядовито-зеленого и разумного. Про разумность кошки я пока ничего сказать не мог, так как мурлыка пребывала в беспамятстве. То ли спала, то ли ее моей кроватью пришибло.

И что делать? Я осторожно поднялся и прошелся туда-сюда по полянке, ощущая голыми ступнями приятную мягкость травы и жадно вдыхая чистейший воздух без малейшего признака выхлопных газов и прочей дряни из таблицы Менделеева. До помешательства я ни разу не дышал таким совершенством!..

Из-под кровати опять раздался стон, на этот раз перемешанный с отборными ругательствами, и через минуту оттуда выбралась та самая кошка. Она, морщась от боли, потерла лапой плоскую, словно у перса, морду и мрачно на меня уставилась. Я, решительно ничему уже не удивляясь, вежливо обратился к ней:

— Добрый вечер! Хорошая погодка сегодня, не правда ли?

— Он еще и издевается, — хмыкнула зверюшка. — Ну и борзой же ты, хочу сказать…

— Эй, оскорблять-то зачем? — возмутился я.

— Тьфу, нет, ну не наглец, а? Да я тебя по всем правилам должен сейчас же на месте задрать и съесть! Развели тут… — повысила голос кошка, судя по голосу оказавшаяся котом.

Надо же, какой мне агрессивный глюк попался! Или не глюк? Слишком уж, слишком все реально — и трава, и воздух, и даже кот этот. Неужели… Нет, не надо верить в сказки.

— Ну и чего молчишь? — обратился ко мне кошан. — Язык от страха проглотил?

— Да нет… Слушай, а ты не галлюцинация? — задал я не слишком умный вопрос.

Кот глянул на меня, сощурившись, и нервно хихикнул:

— Я тебе тот же вопрос задать хотел. Да и вообще, что ты в моей пещере делаешь?!

— Пещере???

Кот как-то странно на меня уставился, потом осторожно стал оглядываться, принюхиваться. И чем дольше он это делал, тем больше увеличивались его и без того немаленькие глаза.

— Мамочки! — неожиданно высоким фальцетом пискнул кошан. — Где я? Где моя пещерка?!

В моем мозгу стали зарождаться подозрения, что все не так просто, как показалось сначала…

— Все, больше не могу, — проблеял мой спутник, падая на траву.

Я с удовольствием опустился рядом и вытянул уставшие ноги. С достопамятной встречи на поляне прошло около трех часов, ночь уже успела сдать свои позиции, небо потихоньку светлело, а промеж деревьев появлялся первый утренний туман. Тогда мы с Ричардом (а именно так звали кота-переростка) окончательно сообразили, что из родного дома (меня — из квартиры, его — из пещеры) нас выкинуло в неизвестный лес. Сначала мы немного поругались, потом совместно попечалились о своих тяжких судьбах, а потом решили идти куда глаза глядят. Не сидеть же на стылой земле, плачась друг другу о безжалостном роке?!

Надо сказать, что погодка оказалась довольно прохладной, и, чтоб не замерзнуть, мне пришлось укутаться в одеяло, так как никакой одежды на мне, не считая трусов, увы, не наблюдалось. Ходить в таком одеянии, да еще и босиком — удовольствие ниже среднего, поэтому я быстро устал, однако Ричарду пришлось еще хуже. Как он уже успел мне сто раз нажаловаться, в его мире он был взаправдашним королем и передвигаться на своих четырех ему приходилось нечасто, а тут выдалась такая прогулка по пересеченной местности…

— Ты домой хочешь? — голосом, полным вселенской скорби, спросил Ричард.

Я не ответил, посмотрел на него осуждающе и кротко вздохнул. А что тут скажешь? Конечно хочу! То, что я в параллельном мире (ином измерении, зеркальном отражении пространства), — это уже непреложная истина. В детстве я постоянно мечтал о подобном приключении, но, повзрослев… Дьявол, я слишком научился ценить тихий уют своей квартиры. Да, были проблемы, но у кого их нет? И потом, ТЕ проблемы были реальны и понятны, с ними можно было справиться, а здесь еще неизвестно что ждет.

Ладно, надо успокоиться. Как там обычно поступают герои различных книг, попадая в подобные ситуации? Тэ-эк-с, надо напрячь память… Кто-то сразу получает мощное магическое оружие и идет крошить всех плохих, кого-то из его мира вытаскивает могущественный маг, сразу же объясняющий несчастному, зачем его, собственно, вытащили, кто-то материализуется на гулящей базарной площади и сразу же контактирует с аборигенами. Короче говоря — условия райские! А я? А я бреду по лесу, завернутый в одеяло, в компании подозрительного кота, который неизвестно как себя поведет, когда проголодается. Может, человечина у них — самый изысканный деликатес? Ну, допустим, Ричард вегетарианец и мяса не переносит на дух, тогда что? Мы понятия не имеем, насколько велик лес, в котором угораздило оказаться. Быть может, мы двигаемся как раз в самую чащу, где обитают злые и очень зубастые звери? Черт, как много вопросов, и нет ни одного, самого вшивенького ответа… А ведь по всем канонам жанра сейчас обязательно должно что-нибудь произойти. Например, невдалеке послышится стук копыт, и окажется, что мы лежим от силы в двух десятках метров от дороги. Но стук мы не услышали. Зато будто по заказу невдалеке раздался полный звериной ярости вой, от которого испуганная кровь моментально ударила в мозг, заставив заработать тысячи маленьких молоточков внутри черепной коробки.

— Волки, — невольно произнес я.

— Кто? — не понял Ричард.

Хм… видимо, нет в кошачьем мире моего нового знакомого серых санитаров леса…

— Это такие большие, мохнатые и с зубами, — нервно пояснил я.

— Котами питаются?

— Ага…

Мы рванули с низкого старта. Вой повторился, и теперь было понятно, что он доносится с той стороны, откуда мы, собственно, и идем. Показалось или он приблизился?

Мы неслись через лес, как заправские спринтеры, уворачиваясь от веток, перепрыгивая через торчащие из земли корни и отчаянно веря, что все у нас получится. Пару раз я падал, потерял одеяло, а в довершение ко всему мне в ногу впилась острая щепка, из-за чего пришлось сделать вынужденную остановку. Ну не мог же я бежать с этаким бревном в пятке? Потом деревья неожиданно расступились, и мы вылетели на большую поляну. Ее окружал все такой же хмурый и неприступный лес, а по всей длине, вытянувшись цепочкой, сидели волки…

— Приплыли, — обреченно выдохнул Ричард.

А что тут еще можно сказать? Перед нами сидели огромные (самая маленькая зверюшка в холке доставала мне до груди), сильные, жестокие звери. Черная лоснящаяся шерсть, отсвечивающие красным глаза и длинные, белые, блестящие в лунном свете клыки. Слюна с них почему-то не капала, но сама длина зубов внушала нешуточное уважение и желание куда-нибудь спрятаться.

— Назад побежим — догонят, — констатировал я.

— А погибать героями в неравном сражении совсем не хочется, — вяло ответил Ричард.

Самое интересное, что волки пока не двигались. Сидели как есть, цепочкой, и вроде даже не обращали на нас внимания. Так, косились изредка, однако нападать пока не собирались. Может, еще повезет?

— Валим! — Крик Ричарда привел меня в чувство. Мощная лапа кота подхватила меня и швырнула в сторону раскидистого дуба, росшего неподалеку. Повинуясь рефлексам, я рысью взлетел на ветку и затаился. Поблизости примостился и мой невольный попутчик. А на поляне тем временем назревала нешуточная баталия. Навстречу черным волкам из леса появились волки белые. Их оказалось гораздо меньше, но каждый был совершенством звериной силы. Поистине великаны, еще больше своих черных собратьев, шерсть — белая и чистая, словно первый снег, глаза… Вы видели, чтобы у волка были ярко-голубые глаза? Лично я до сих пор не видел, а вот поди ж ты…

— Месиво, — бросил со своей ветки кот, предвосхищая события.

Он оказался прав… Обе стаи сорвались с мест синхронно, в едином прыжке распластавшись в воздухе, столкнулись, покатились по сочной свежей траве, воя, скалясь и разбрызгивая алые капли крови. Черных волков было больше, но белые дрались лучше. Боже, никогда доселе я не видел такой ярости, такой звериной жестокости. Тогда, сидя на ветке, в одних трусах, дрожа от страха и омерзения, я завороженно глядел на страшное действо, разворачивающееся перед глазами. Описывать это бессмысленно. В сущности, я видел, как по поляне носятся жуткие черно-белые вихри. Ричард молчал. Его, судя по всему, тоже захватила картина битвы.

Все кончилось довольно скоро. Все-таки черные победили, задавив противников грубой массой, но оставшиеся в живых представляли собой жалкое зрелище. Покусанные, залитые своей и чужой кровью, взъерошенные, с выдранными лохмами шерсти, они, хромая, удалялись в чащобу. Из огромной стаи их осталось хорошо если дюжина.

Мы посидели на дереве еще минут десять — для профилактики — и только потом решились спуститься. Не видел, как Ричард, а я отвернулся и старался дышать ртом — не знаю, как меня не вывернуло. Мы спешили быстрее покинуть поляну…

— Человек, — раздался сухой, безжизненный голос. — Подойди ко мне, человек…

Я невольно остановился и стал растерянно осматриваться. Голос раздался вновь, но на этот раз я точно понял, что он звучит не извне, а как бы зарождается у меня в голове. Телепатия? Не знаю. Наверное… С трудом переборов омерзение, я пошел в самую середину поляны. Почему пошел? Черт его знает. Я видел вокруг себя лишь обезображенные трупы и шел по щиколотку в крови (поверьте, это не метафора), дрожа от омерзения, не понимая, зачем иду. Ноги помимо воли несли меня к самому большому белому волку. Он еще дышал. Когда я подошел, зверь поднял тяжелую голову, пристально посмотрел мне в глаза.

— Ты не готов, ты ничего не знаешь, ты даже не из нашего мира, но… Моя сила не должна пропадать даром, а поблизости только ты подходишь для роли Белого Оборотня. Наклонись ко мне, человек…

Все так же, на автопилоте, я подчинился и тут же вскрикнул от дикой боли. Клыки волка впились мне в руку…

Утро. Щебечут птички, солнышко уже ощутимо светит, но еще не печет, а я лежу на мягкой кровати и не хочу открывать глаза. Значит, это был сон. Отличный, яркий сон, который кончился. Жаль…

— Эй, очнись! Антоний, очнись, поганец!

Угу, мило. Это значит — ничего не кончилось. И все со мной произошедшее было очень даже реально. Уж и не знаю, смеяться или плакать.

— А почему Антоний? — сам не знаю почему, спросил я.

— Да ну, Антон — это как-то несолидно звучит, — фыркнул Ричард, но потом опомнился и радостно затряс меня лапами. — Ага, живой! Здорово! Вовремя я тебя вытащил!

— Откуда?

— Как откуда? Тобой же волчара тот закусить решил, а я не дал. Вот только странно…

— Что странно?

— Ну, он вроде так смачно в руку тебе впился, а ни единого шрама так и не осталось. Я же точно видел — кусал, а с его зубами… Удивляюсь, как он тебе руку не перерубил.

Я глянул на руку. Надо же, и правда — ни единой царапинки. А как больно было…

К деревне мы вышли довольно скоро. Она была небольшая, пара десятков дворов, зато огорожена невысокой каменной стеной. Ричарда, кстати, я честно поблагодарил, признавшись, что подивился его порыву вытаскивать меня из пасти волка. Кот гордо ответил, что он как-никак король и благородство не позволяет ему оставлять в беде знакомого, а потом, чуть смущаясь, добавил, что по лесу вдвоем идти веселее. Я все понял, но не обиделся…

— Я что-то не соображу, а чего мы тут сидим? — спросил кот.

Его недовольство можно было понять, так как мы вот уже почти час торчали в густых придорожных кустах, разглядывая деревеньку и ее обитателей.

— Ну, во-первых, неизвестно, как пейзане поведут себя при виде человека в одних трусах, в компании кота с синей шерстью, а во-вторых, надо же немного понаблюдать за местом будущего десантирования.

Ричард подумал и согласился. В общем, мы просидели еще минут пять, а потом со мной начала твориться какая-то ерунда. Сперва я четко услышал дробный стук копыт и железное позвякивание. Я честно огляделся, но ни одной лошади не увидел… Потом послышалась тихая речь. Я вновь огляделся, но результат был такой же. То есть ни фига не увидел. Правда, слава богу, продолжались глюки недолго и вскоре прошли. Зато из-за поворота дороги, которая прилегала к кустикам, в которых мы пересиживали, показался небольшой конный отряд, явно направляющийся в «нашу» деревню. Впереди ехали три рыцаря. Нет, я серьезно, самые настоящие рыцари, каких рисуют в книгах или показывают в исторических боевиках, — в полном боевом облачении, с ног до головы запакованные в железо, а также со множеством цепочек, висюлек и украшений. В руке каждый из них держал длинное полосатое копье, а на седле еще висело по мечу. Позади рыцарей ехали… ну, не знаю, может, оруженосцы, может, слуги, может, охранники. Шесть парней в кирасах и шлемах-кастрюльках, копий нет, зато есть огромные двуручные топоры. Короче, ребятки серьезные, внушающие уважение. И чем ближе кавалькада подбиралась к деревне, тем беспокойнее становилось жителям. Женщины и дети, коих было немного, спешно прятались по домам и закрывали ставни. Мужчины, хмуря брови и тихо перешептываясь, брали в руки дреколье и становились перед воротами. Насколько я могу судить, назревала драка. Но отряд не спешил нападать на крестьян. Железные ребята остановились в десятке шагов от настороженной толпы и явно чего-то ждали. Через минуту стало ясно чего. Невежливо растолкав горстку мужиков, к ним вышел рыцарь. Это был высокий, худой человек с длинным, неимоверно бледным лицом и абсолютно седыми волосами. А ведь по виду он не старше меня! Рыцарь был облачен в черные доспехи, правда, без шлема, а в руках сжимал двуручный меч. Он именно вышел, а не гордо выехал на коне — его у парня не было.

— Жалкая тварь. — Из трех рыцарей вперед выдвинулся один, у которого на щите был изображен белый дракон. — Как долго ты еще собираешься испытывать наше терпение?!

Я думал, что «деревенский» рыцарь ответит в том же духе, но он лишь усмехнулся, подбоченился и чуть насмешливо сказал:

— Господа, я не понимаю, в чем проблема. Разве мы испытываем чье-либо терпение? Мы просто живем, и все…

— Хватит! — это проорал рыцарь с гербом в виде перекрещенных булавы и кинжала. — Позавчера один из твоих жалких мужиков избил моего пажа!

— Он защищал честь своей жены, сэр, — достойно ответил черный. — Ваш паж приставал к ней с непристойными предложениями, за что и был наказан.

— А неделю назад (это уже рыцарь с гербом в виде раскидистого дерева) твои охотники подстрелили оленя из моих лесов!

— Позвольте усомниться в ваших словах, сэр. — Голос все так же спокоен, взгляд все также насмешлив (нет, мне положительно все больше нравится этот парень). — Что было делать вашему оленю в моих лесах?

— Ты оскорбил меня! — заверещал обладатель дерева. — По-твоему, я вру?! Так получи же, поганая нечисть!

Проорав это, рыцарь тронул коня, направив копье в грудь защитнику деревни. Честно говоря, я думал, что из парня сделают шашлык, но в последний момент он отскочил в сторону и, развернувшись, ударил нападавшего мечом в живот. Рыцаря выкинуло из седла, прокрутило в воздухе и припечатало о пыльную землю. В толпе деревенских раздался одобрительный гул. Двое оставшихся взялись за мечи…

— Антоний. — Голос Ричарда наполняли ноты гнева. — Я, конечно, не отчаянный храбрец вроде великого Лиона-Варга, но дворянская честь взывает немедленно помочь этому благородному рыцарю в черных латах. Те придурки его просто затопчут лошадьми!

А что я мог ответить? Я тоже не храбрец, тем более не отчаянный, а про Лиона-Варга вообще ничего не знаю. Но отсиживаться в кустах было просто неприлично! И потом, в памяти всплывали тысячи сцен из фэнтезийных романов, где герои непременно бросались в бой, презрев опасность. А чем я хуже?! Поэтому я грозно выскочил из укрытия и с боевым кличем апачей помчался в сторону драки. Те шестеро то ли оруженосцев, то ли слуг уже сошли с лошадей и взялись за топоры, намереваясь вступиться за своих господ, но нас они не ждали. Ричард в едином прыжке сбил двоих, и те, вопя от страха, покатились, словно спихнутые со стола самовары. Еще один повернулся ко мне, от удивления выпучив глаза. По-моему, он даже не понял, что произошло. Я элементарно толкнул его в грудь (и при этом здорово ушибся — вы вот попробуйте человека в кирасе ударить), но он, явно не ожидая такого, смирнехонько полетел в кусты. Ричард окучивал еще двоих. Мужики из деревни, которые до этого собирались вступиться за господина, остановились и с интересом стали наблюдать за нами. Последний воин, поняв, что я опасности, в сущности, не представляю (да и кому может внушить страх и уважение интеллигентного вида мужчина в одних лишь семейных трусах?), поудобнее перехватил топор и, гаденько ухмыляясь, пошел в мою сторону. Мама дорогая! Да этот урод меня своей секирой на стейки нашинкует и не почешется. А помощи ждать неоткуда… В общем, я не придумал ничего умнее, как взять валяющийся в пыли камень и кинуть им в нападавшего. Парень обозлился и, заревев, как побитый медведь, побежал ко мне. Я — от него. И ничего смешного, тем более ничего стыдного — я не герой и не самоубийца, что в данной ситуации одно и то же. Зачем я вообще полез в эту драку? Вот так всегда я сожалею об уже содеянном…

Однако бегал я недолго. Под ногу мне попался острый камушек, и я, здорово поранив ступню, неэтично растянулся на дороге в пляжной позе. Мечта маньяка. О, а вот и маньяк. Обрадовался, что жертва безответна, и готовит топор к ампутации конечностей. Единственное, что мне оставалось сделать, так это посмотреть на него осуждающе — может, одумается. Чем я и не преминул воспользоваться. Результат превзошел все ожидания. Парень вылупился на меня, выронил топор и, крича что-то вроде: «А-а-а, не трогайте меня-а-а!!!» — понесся в противоположном направлении. Ну надо же! Не знал, что у меня такой взгляд, честное слово. Если так и дальше пойдет, то я целые армии одним зырканьем разгонять смогу!

Кряхтя и матерясь от боли, я кое-как поднялся и на одной ноге допрыгал до места сражения. Подоспел как раз к шапочному разбору. Трое рыцарей лежали живописными кучками металла и тихо постанывали, четверо в кирасах — некогда ровненькое и блестящее железо теперь было помято и испещрено прорехами — жались спинами к стене, окружающей деревню. Перед ними, широко расставив лапы и грозно шипя, стоял Ричард. На первый взгляд он не был травмирован и выглядел весьма бодро. Черный рыцарь стоял чуть поодаль и что-то старательно втолковывал тому парню, которого я толкнул. Тот лишь яростно кивал, видимо, подтверждая, что он исправился и больше никогда так не будет делать. Ну, значит, все хорошо, значит, мы победили…

— Госп-пода, спасибо вам бо-ольшое, господа. Я теп-перь так вас-с… ик… ува-ажаю-у-у…

Мордред стер набежавшую от умиления слезу и подцепил вилкой огурчик.

Мы квасили уже второй час. Сперва Мордред, тот самый черный рыцарь, от души поблагодарил нас за помощь и пригласил к себе. Мы помылись в огромной деревянной бадье, оделись (вернее, я оделся, мне выдали стандартный набор средневекового горожанина — кожаную безрукавку со шнуровкой на груди, штаны из непонятной, но прочной ткани и кожаные же сапоги) и сели к столу. Готовили в деревне рыцаря, стоит признать, отменно — все натуральное, никаких консервантов и полуфабрикатов.

Ну а пока мы с Ричардом набивали животы, Мордред поведал нам много всего интересного (да, кстати, я был поражен, но вид моего попутчика не вызвал у людей никакого удивления, хотя… они, наверное, и не таких видали). Во-первых, нам сообщили, что он — андед, или, по-простому, оживший мертвец. Честно признаюсь, после таких слов я поперхнулся курицей и сильно пожалел, что не таскаю с собой бутылочки со святой водой. Ричард отреагировал спокойнее, философски заметив, что сам он, мол, не расист и ему абсолютно фиолетово, кто есть его новый знакомый, лишь бы человек был хороший. Следующая новость была еще хлеще. Оказалось, что вообще все жители деревни — нечисть. Кто вампир, кто оборотень, кто колдун. Весело, да? А мне вот взгрустнулось… Правда, следующий предоставленный нам факт вселял надежду, что сразу нас не съедят. Оказывается, вся нечисть, проживающая в этой деревне, отошла от своих прямых обязанностей и пытается вести мирное существование, чему активно вредят соседствующие с ней феодалы. Оно и понятно, кому охота иметь в соседях вампира, пусть даже он больше и не кусает людей, а перешел на кур. Короче говоря, те три рыцаря, которых сразил Мордред (мы их, кстати, так-таки отпустили восвояси), объявили деревне партизанскую войну и всячески напрашивались на неприятности, дабы пожаловаться лично королю, который сквозь пальцы смотрит на «творящееся у него под носом страшное безобразие». Но Мордред оказался мужиком умным, и под его командованием нечисть прожила спокойно целый год. Могла, между прочим, жить и дальше, но у рыцарей окончательно кончилось терпение, и сегодня они перешли к активным боевым действиям, закончившимся, благодаря нашей посильной помощи, их позорным поражением. Хотя, если бы мы не выпендривались, все бы, наверное, закончилось еще быстрее. Что такое для целой деревни нечисти шайка зарвавшихся феодалов? Пшик. Вот такое мое мнение. Но мы влезли в это дело, поэтому теперь жалеть поздно.

Закончив свой рассказ, черный рыцарь стал расспрашивать нас о том, кто мы, собственно, есть, откуда родом, а также какие у нас звания, титулы и заслуги. Он, наивный, полагал, что встретился с благородными воинами. Мы же с Ричардом не стали его разубеждать и, переглянувшись, начали вдохновенно врать, что, мол, да, действительно являемся великими странствующими рыцарями из такой далекой страны, что название ее наверняка не известно никому из здесь живущих. В рыцарских титулах мы оба не разбирались (Ричард сперва хотел влепить что-нибудь королевское из своего мира, но одумался), поэтому, чтоб не сглупить, дружно ответили, что у нас жутчайший обет, который подразумевает забвение всяческих титулов и званий. Мордред поверил… Единственное, что меня беспокоило, так это укус того волчары и последовавшие за ним слуховые галлюцинации, о чем я не преминул спросить у нашего собутыльника…

— Мордар… Мордер… Мордред! Ты вот мне ответь, нет ли у вас ле-е-генды о ба-а-льшом белом волке?

Рыцарь направил на меня пьяные очи и молвил:

— Нет. Легенды… ик… нет, есть… эта… правдивая история, во!

— Говори, — потребовал из-под стола Ричард (он там ошивался уже минут десять — спал, наверное).

— Ну-у… — Мордред собрал мысли и язык в кулак и постарался говорить нормально. — Есть такой Белый Оборотень. Великий… ик… человек… Ой! Что я несу? Какой он, к лешему, человек?! Нечисть он, но Белая…

— Блондин, что ль? — раздалось из-под стола.

— Нет! Белый Оборотень, он как есть весь белый. Он… эта… олицетворяет добрую сторону нечистой силы.

— А что, даже такая есть? — искренне поразился я.

— Ага, — довольно хрюкнул рыцарь. — Вот мы, можно сказать, белая нечисть. Ну, не совсем белая, конечно, а… эта… серая, во! В том смысле, что раньше мы творили всяческое непотребство, а сейчас перешли на мирный образ жизни и постепенно… как там… очищаем свою карму от скверны!

— Круто! — уважительно одобрили из-под стола.

— А то! Но мы еще не совсем очистились, поэтому серые, а он — Белый. Его миссия — со страшной силой творить добрые дела.

— И давно у вас… э-э… творит? — спросил я. Рыцарь вновь хрюкнул, а потом наклонился ко мне и заговорщицки прошептал:

— Э, друг, тут такая тайна, мрак! Люди, они что, думают, будто Белый Оборотень один как есть на все века. Но нет… ик… уж я-то знаю! Перед смертью Белый Оборотень всегда передает силу своему приближенному. Чаще всего это монах, доживший до тридцати трех лет в целомудрии и свято блюдущий все заповеди!

— Кошмар, — обреченно выпалил я.

Мордред оценил мое восклицание по-своему и посокрушался:

— Действительно. Целых тридцать три года — и… эта… целомудриться…

— Слушай, — невежливо перебил я его. — А он свою силу передает не укусом в руку?

Рыцарь удивленно воззрился на меня:

— Да. А откуда ты знаешь???

— Да так, — уклончиво ответил я. — Догадался…

— А-а-а, — облегченно протянул Мордред. — Ну тогда ладно.

Ричард под столом безмолвствовал. То ли окончательно заснул, то ли потерял дар речи от услышанного.

Я гулял по деревне. Скажу честно, особых достопримечательностей там и в помине не было, но мне просто приятно своими глазами увидеть то, до чего старательно докапываются современные археологи.

Со времени попойки прошло несколько часов, и хмель потихоньку покидал мою несчастную голову. Вечерело. Ричард со мной не пошел, так как пребывал в состоянии блаженного сна, налакавшись вина из миски. Везет ему.

Жители не кидались ко мне на шею со словами благодарности за помощь в спасении деревни, но посматривали с явным уважением, хотя и не без опаски. Я же бесстыже пялился на них во все глаза. Не каждый день, знаете ли, увидишь настоящего оборотня или вампира. И если первые никак не отличались от обычных людей (насколько я знаю, оборотень в волка лишь после полуночи превращается), то вторых было трудно не заметить. Все как на подбор — длинные, худые, с кроваво-красными глазками и длинными клыками, чуть торчащими из-под верхней губы. И ничего, никакого страха! А чего тут бояться? Я человек современный, насмотревшийся разных ужастиков по телевизору, так что нормально, жить можно. А вот что меня поразило, так это то, что ни один не боялся солнечного света. Разгуливали себе спокойно и не спешили превращаться в горстку пепла. Может, дело в том, что они «серые»? Надо бы поинтересоваться об этом у Мордреда…

— Эй, рыцарь, осторожнее! — вывел меня из задумчивости крик.

Остановился я вовремя, хотя все равно чуть не налетел на небольшой столик, на котором были разложены стрелы.

— Простите, пожалуйста, — стал я сбивчиво извиняться перед симпатичной девушкой, сидящей за этим самым столиком.

— Да ничего страшного, — улыбнулась она мне, демонстрируя длинные клычки (надо же, вампирша, а глаза не красные — карие, красивые-э). — Просто будьте в следующий раз осторожнее, а не то можете пораниться.

Неизвестно почему я обиделся на эти слова.

— Подумаешь! Что бы случилось от маленькой царапины?

Девушка вновь улыбнулась и честно ответила:

— Вы бы умерли. Наконечники этих стрел смазаны ядом болотной гидры.

Кажется, я побледнел… М-да, зря я расслабился, ой зря…

Что было дальше, точно описать не смогу. Меня будто с головой окунули в мутную, грязную воду, подержали там с минуту, а потом вытащили на воздух… Я увидел. Увидел, как по лесной дороге гордо шествует целая армия. Кто на лошадях, кто пехом, все воины были облачены в длинные красные хламиды с капюшонами, скрывающими лицо, и такого же цвета кирасы. Почти у каждого на поясе висел изогнутый меч, напоминающий арабский ятаган, а за спиной виднелся лук. В самой середине кавалькады на мощном рыжем жеребце ехал высокий, широкоплечий человек, у которого — единственного среди всех — не было капюшона. Вместо него на голове воина громоздился позолоченный шлем. А еще на груди у человека было изображение золотого креста, рядом с которым соседствовали скрещенные ятаганы…

— Сэр рыцарь, сэр рыцарь! Что с вами?

Ой, ну не надо меня трясти, не надо…

Первое, что я увидел, открыв ясны очи, было испуганное лицо давешней вампирши. Беспокоится она за меня. Приятно… Девушка, обрадовавшись моему пробуждению, явно намеревалась назадавать кучу вопросов, но я вывернулся, извинился и поспешил к дому Мордреда. Не знаю, что мне там привиделось, но об этом требовалось срочно рассказать черному рыцарю, а то мало ли…

Синий (теперь уж даже не знаю, в каком смысле) кот самым бессовестным образом дрых, тихо похрапывая во сне. Мордред выглядел молодцом. Алкоголь из него практически выветрился, и сейчас парень занимался делом — точил меч, хотя, лично по моему мнению, это излишне, им и так бриться можно. Я с порога выложил ему все, что видел, описав в лицах. Рыцарь задумался, а потом подозрительно глянул на меня.

— Сэр Антоний, — сказал он. — И давно вас посещают такие… хм… видения?

— Да… гм… вообще-то в первый раз.

— Ага, — с очень умным видом хмыкнул Мордред. — Ну ладно. Сейчас это, в сущности, не важно. А важно сейчас то, что к нам скоро пожалует святая инквизиция во главе с самим Отцом.

Рыцарь вскочил со своего места и забегал по комнате, громыхая латами.

— Эх, сколько раз винил я себя за излишнее милосердие. Нет бы прирезать этих надутых индюков, и концы в воду. Победил в честном бою — никаких претензий. Так нет, обязательно надо пожалеть! Теперь все сходили куда надо, наябедничали Отцу Инквизиции и теперь, поди, сидят, ладошки потирают. А оперативно инквизиторы сработали! Скорее всего, располагались лагерем где-то неподалеку. Я слышал, они в здешних лесах какого-то отступника отлавливали…

Я молчал. А что тут скажешь? Хреново все…

— Надо бежать, — твердо решил Мордред, а потом будто опомнился, повернулся ко мне. — Сэр Антоний, вы мне поможете?

— Ага, — вякнул я, так толком ничего и не поняв.

— Хм… а как думаете, сэр Ричард… э-э… тоже в состоянии сделать что-нибудь полезное?

— Ага, — вновь согласился я и пошел будить кошана.

Кстати, это оказалось не так уж просто. Сперва я пытался его растормошить словами, потом — криками и рукоприкладством. Результат — ноль. В смысле — спит, зараза, только бормочет что-то. Мордред вызвался помочь и, предварительно спросив, не покоробит ли это честь рыцаря, облил кота холодной водой. Визгу было… Я даже на всякий случай отошел подальше и спрятался за Мордредом. А то мало ли. Ричарда мы быстро ввели в курс дела, и он, пообещав съесть нас попозже, заверил нас в своих лучших чувствах к нам. Короче, собрались мы быстро и приступили к праведному делу спасения нечисти. Или это неправедное дело? А, ладно. В общем, вывести успели всех. Легко с этими средневековыми ребятами — постучался в дом, сказал, что скоро придут нехорошие инквизиторы, — все, дело сделано. В моем бы времени сперва сто раз переспросили, уверен ли я в своих словах, а потом бы еще попросили время на размышление. Или это здесь инквизицию так уважают?

Когда мы с Ричардом уже стояли за деревенской стеной, а последние представители серой нечистой силы скрывались в лесу, к нам подошел Мордред.

— Господа! Я благодарю судьбу за то, что она свела меня с вами. Доселе мне не доводилось встречать столь благородных рыцарей, безвозмездно помогающих моей братии. Спасибо. Знайте, что отныне вы всегда можете рассчитывать на мои помощь и поддержку.

Ричард умилился, а я по-деловому спросил:

— А что вы, собственно, намереваетесь сейчас делать?

— Лесом уходить в соседнее королевство, — пожал плечами черный рыцарь. — Надеюсь, тамошние феодалы окажутся лояльны к проживанию исправившейся нечисти на своей территории.

— Мы тоже надеемся. Удачи вам!

— И вам. Прощайте! — С этими словами Мордред скрылся в лесу.

— Ну а нам что делать? — полюбопытствовал Ричард. — Может, с ними пойдем, пока не поздно?

— Угу, чтоб потом быть преследуемыми инквизицией? Ну нет, наш путь лежит в другом направлении.

— А в каком?

— Да я успел у Мордреда полюбопытствовать, где тут ближайший город.

— А не боишься, что инквизиция и за нами будет охотиться?

— Зачем? Ведь те ребята, которых мы отметелили, вряд ли заостряли внимание на наших особых приметах, не до того им было. Ты, конечно, существо приметное, да это не важно, мало ли, сколько всякой живности по здешним просторам шляется, сойдешь за редкую породу тигра.

— Ну, тогда ладно, пошли. Только побыстрее, а то еще заявятся эти, красные…

И мы пошли.

Интересно, а тот волк, который в меня вцепился, действительно Белый Оборотень? Похоже, что так, а значит, судя по рассказу Мордреда, именно моей скромной персоне перепала его сила. Вот только никаким критериям преемника этой самой силы я не соответствую, значит, приперло Оборотня, раз он решил именно мне ее передать. Или, может, я такой выдающийся? Как увидел он меня, как восхитился моей силой и скромностью… Да вот только не так, ой не так. По идее, я должен своей роли радоваться, да вот не получается что-то. Совсем. Не хочется мне по ночам на луну выть и шерстью покрываться… бр-р… негигиенично это! А может, раз он… то есть теперь уже я — Белый, то эти атрибуты не обязательны? Очень хочется верить. Правда, не выходит из головы тот парень, который сильно испугался моего огненного взора. Может, я это… уже начал… перевоплощаться? Надо срочно посмотреться в зеркало…

… Вдалеке показались башни города.

Это было потрясающе, здорово, великолепно!!! Я просто с детским восторгом рассматривал высокие, мощные стены, выложенные из огромных глыб серого камня, глубокий ров, изящные и вместе с тем хищные башни, возвышающиеся над стеной. Ворота — они были открыты, мост через ров спущен, и в город нескончаемой вереницей двигались люди. Кого тут только не было! Торговцы, уже по дороге расхваливающие свой товар и пытающиеся всучить его рядом идущим, монахи, благословляющие каждого встречного, крестьяне, идущие в город, тоже с надеждой продать что-нибудь. Кстати, эта «очередь» двигалась довольно медленно, так как стоящие у входа стражники изымали у каждого за проход. Вот с этим-то у нас и проблема. Денег-то нет! Да и Ричард может служить помехой, мало ли за кого его примут.

— Может, прижмем кого-нибудь и стребуем парочку золотых? — предложил кот.

— Не стоит ступать на скользкий путь нарушения буквы закона! — пафосно продекламировал я, подняв указательный палец. — Может, нам удастся договориться?

— С кем?! — прыснул кот. — Думаешь, кто-то добровольно решится отдать нам свои денежки?

— Нет, конечно, — засмущался я. — Но, может, в город можно попасть каким-нибудь иным путем…

— Не, братан, так дело не пойдет, — обрубил Ричард. — Надо грабить, так как от этого зависит наше светлое будущее! О, вон и подходящая кандидатура!

По небольшой тропинке, выходящей на основную дорогу, осторожно ехал обоз. Владелец, по виду состоятельный купец, напряженно зыркал по сторонам. Наверное, высматривал опасность.

— А что, — воодушевился начинающий грабитель. — Этот битюг — мечта рэкетира! От основной дороги далековато, лесок поблизости — грех не использовать такой шанс. И потом, мы ж не отморозки какие, мочить мужика не будем — так, припугнем маленько. Тем более мы не последние деньги отбираем, у него в обозе, поди, целая куча добра!

— А ты правда раньше королем был? — подозрительно поинтересовался я, но Ричард уже выскочил на тропинку, преграждая купцу путь.

Может быть, меня многие осудят, но… жить как-то надо! Да и не записывался я в ряды рыцарей без страха и упрека! А Ричард тем временем творил беспредел…

— Эй, купчина, — нагло выкрикнул он. — У тебя как, с мошной напряженки нема? А у нас вот «ма»! Слушай, не в службу, а в дружбу — поделись парой монет?

То, что произошло дальше, я ожидал меньше всего на свете. Полог обоза неожиданно откинулся, и на свет божий выскочили пять здоровенных… орков?! Высокого роста, широкоплечие, зеленокожие, с массивной нижней челюстью и торчащими клыками — орки как есть. Все пятеро были облачены в кожаные доспехи и вооружены кривыми мечами. Не тратя времени на разговоры, ребята замахали своими финками и бросились на кота. Ричард взвизгнул и дернул от них на максимальной скорости. Я, остолбенев, так и стоял, прислонившись спиной к дереву. Потом пришел в себя и бросился помогать Ричарду. И что меня понесло? Орки меня заметили. Еще бы не заметить! Двое сразу же отвлеклись от погони за котом и переключились на меня. Ну а я что? Я, как уже не раз говорилось, не герой, так что резво сменил направление и побежал в сторону основного тракта. Может, заступится кто?

— Помогите! — на всякий случай заорал я и оглянулся.

Мамочки! Как они, оказывается, быстро бегают! Толком не отдавая отчета своим действиям, я взлетел на ближайшее дерево и замер на ветке. Наверное, сказывается общение с моим кошачьим попутчиком. Орки подбежали и остановились, уставившись на меня. Я показал им язык. Они обиделись. Что было дальше — не помню. Последнее, что мелькает в памяти, это треск ломающейся ветки и приближающаяся земля. Что-то часто я теряю сознание…

Голова болела. Открывать глаза не хотелось совершенно. Были слышны голоса.

— … Всех повязали?

— Всех. Слава Всевышнему, стражники, охраняющие ворота, успели вовремя.

— Это вы называете вовремя?! Этот смелый воин один, без оружия бился с пятью орками! Если бы не он, им удалось бы пробраться в город — и что тогда?

— Что?

— Да что угодно! Они могли устроить мятеж, саботаж, они могли даже совершить покушение на сиятельного маркиза!

— Но обошлось же…

— Обошлось?! И это говорите вы, начальник городской стражи?! Обошлось… — Говоривший захлебнулся негодованием.

— Господа, он очнулся! — прозвучало совсем рядом с моим ухом. Что ж, притворяться не имеет смысла.

Я с трудом разлепил веки и сел. Первое, что я увидел, были связанные орки. Трое сильно исцарапаны (похоже, Ричард постарался), один без видимых повреждений, а еще один до сих пор в отключке. На лбу у орка явственно выпирала огромная фиолетовая шишка. Похоже, это я постарался, упав на несчастного, словно кирпич. Однако. Блин, как же голова боли-ит…

— Сэр, с вами все в порядке? — участливо поинтересовался паренек, стоящий рядом со мной на коленях (он был одет в белый балахон, а рядом лежала сумка, доверху набитая склянками — похоже, лекарь).

Ну не идиот ли? Видит же, что не в порядке, и еще издевается. Садист. Чтобы не видеть его участливой рожи, я отвернулся и наткнулся мутным взором на синего кота.

— О, Ричард, — искренне обрадовался я. — А мне плохо…

Вместо того чтобы ответить, кот сделал зверскую рожу и демонстративно отвернулся. Не понял!

— Эй, Ричард, ты чего!

Я получил еще один испепеляющий взгляд и окончательно припух. Ничего не понимаю!

Пока я маялся догадками, ко мне подошли еще два человека. Один — явный монах, пожилой, лысенький, в старой, но чистой коричневой рясе и с огромным серебряным крестом на груди. Второй — столь же явный лорд или еще что-то жутко благородное. Одет богато, видно, по последнему писку здешней моды. Гордый до невозможности, но немного пришибленный. Видимо, именно его распинал монах.

— Достопочтенный сэр, — высокопарно начал этот благородный. — Позвольте выразить вам…

— Да помолчите вы, Лаголь! — поморщился монах, и лорд мгновенно заткнулся. — Не видите, сэра рыцаря так огрели дубиной, что у него временное помешательство рассудка. Он разговаривает с собственным тигром, а тут вы со своими благодарностями!

— Вы абсолютно правы, отец Ферд, — смиренно склонился в поклоне Лаголь.

Ага, теперь многое ясно. Значит, они тоже приняли меня за рыцаря — это хорошо. Еще они считают, что именно я победил всех орков, — это тоже хорошо. Есть возможность на халяву пробраться в город — это просто замечательно! Вот только почему ваньку валяет Ричард?

— Лекарь, — властно приказал лорд. — Поднимите сэра рыцаря — вам помогут проводить его в покои.

Опа! Мне еще будет где поспать и наверняка поесть. Все просто замечательно! Ладно, помолчим пока, изобразим тяжело ушибленного — в этом есть своя выгода.

Что может быть лучше полноценного отдыха после столь насыщенного дня? (Вы ведь не забыли, что все события успели произойти в период жалких двадцати четырех часов, а то и меньше?) Итак, меня с почетом доставили в самую престижную харчевню города и разместили в номере на третьем этаже. Лекарь собирался было меня сторожить, но я сказал ему, что со мной все в порядке, от удара я отошел и вполне способен справиться со всем сам. Паренек поверил, поклонился и смылся, предупредив, что завтра с утра сам сиятельный маркиз де Фрост (местная высшая власть) соизволяет видеть меня на приеме в качестве почетного гостя. Я пообещал, что приду, и закрыл дверь за заботливым эскулапом. Сразу после этого Ричард, который, понятное дело, увязался за мной, обрушил на мою скромную персону водопад площадной ругани. Он, видите ли, ни разу в жизни не встречал такого тупицу, который не понимает самых простейших намеков. Я справедливо оскорбился и в свою очередь наорал на кота, обозвал его фашистом и демонстративно пошел мыться, оставив остолбеневшего Ричарда посреди комнаты с распахнутой от удивления пастью. Кстати, помыться удалось весьма сносно. Дело в том, что водопровода в средневековье не наблюдалось, но его с успехом заменяла огромная дубовая бадья (что-то похожее я видел у Мордреда), в которой я с упоением плескался битый час. Стоило же мне выйти, как в дверь тихонько поскреблись, и симпатичная блондиночка с обалденным декольте и чарующей улыбкой внесла поднос, на котором возлежал аппетитно поджаренный поросенок. Плюс еще нам поставили большой кувшин с вином, так что… будем жить, господа! За дружеской трапезой были улажены все проблемы. Синий кот извинился за излишнюю грубость, сославшись на то, что я сам виноват — нечего было на людях с ним разговаривать. Пусть уж, мол, будет он бессловесной тварью, оно так спокойнее. Тем более что местные жители относятся к нему спокойно — видимо, огромные синие коты в их краях не редкость. Я согласился с его доводами, тоже извинился за «фашиста» и попросил рассказать о том, что же, собственно, произошло. Ричард лизнул вина из плошки и поведал, что когда я залез на дерево, то ветка подо мной не выдержала и отломилась, в падении благополучно пришибив одного из тех террористов, что меня караулили. Второго я сшиб, влетев ему головой в грудь, после чего сам отрубился. Ну а в это время он, Ричард, отважно сражался с превосходящим противником. Да так удачно, что от того только клочья летели. У меня не было оснований не верить коту, так как я уже успел увидеть его в деле, когда мы напали на конный отряд, покушавшийся на деревню Мордреда. Так что когда к месту сражения подбежали стражники, орки валялись по кучкам, а Ричард, изображая всецело преданную животину, сидел около меня, понуро свесив голову и тихо подвывая. Правда, «купцу», который правил лошадьми, удалось бежать, но, в сущности, это такие мелочи.

После ужина легли спать. Я неимоверно устал, и казалось, сразу усну, но я еще долго ворочался с бока на бок в кровати. Меня сжигала тоска. Тоска по дому. Вспоминалась моя тихая, уютная квартира. Вспоминались все блага цивилизации, оставленные ТАМ. Вспоминалась моя прежняя жизнь, каждая мелочь, которая до этого ускользала от внимания. Боже мой, я всего один день в этом сумасшедшем мире, а уже успел познакомиться с синим котом-переростком, побегать от волков, получить силу Белого Оборотня, поучаствовать в сражении с конными рыцарями, помочь в эвакуации нечисти и повоевать с орками. Не много ли? Если так будет продолжаться, то моя изнеженная психика может попросту не выдержать! И вообще, все как-то не так! Герои в прочитанных мною книгах оказываются в гораздо более выгодном положении. Их встречают (либо с хлебом-солью и песнями, либо с топором в руке и недоброй ухмылкой на небритом лице), им обо всем рассказывают (или хотя бы дают почитать книгу с пророчеством, которое предсказывает приход сильно могучего витязя, который как две капли воды похож на героя), им дают разные магические железки (от гвоздя до меча) и четко ставят задачу (убить злого бяку, спасти принцессу, королевство, мир и так далее). Хм… ну, допустим, первому пункту я соответствую — меня встретили. Правда, встречающим оказался Ричард, которого, как и меня, выкинуло сюда без спроса. Да, пусть я якобы обладаю способностями Белого Оборотня, но, как пользоваться ими, не знаю совершенно. И вряд ли какая-нибудь ученая вша возьмется объяснить! А, ладно. Самому мне все равно ничего не сделать. Вот пойду завтра на прием к этому де Фросту, там и постараюсь хоть немного разузнать о мире, в котором мне теперь предстоит жить. А сейчас — спать…

Поднимали нас с трудом. Все та же хорошенькая блондиночка чуть ли не со слезами на глазах упрашивала невыспавшегося меня подняться и пойти на торжественный прием. А я что? Я после всех пережитых событий хотел только, чтобы меня оставили в покое и не дергали за ногу с просьбами проснуться. Правда, когда девушка сказала, что за неявку нас всех повесят, я соизволил встать. Нет, я понимаю, что она преувеличивает, но… чем черт не шутит. Ричард нашелся в углу, в груде медвежьих шкур, заменяющих здесь одеяла. Бурчащий, как кофейник, кот вылез из них только после второй кружки воды, которую я на него вылил с садистским наслаждением.

Мы успели. Маркиз де Фрост оказался жизнерадостным, дородным мужчиной лет сорока, с широким простодушным лицом, на котором, однако, блестели умные, цепкие глаза. Меня он принял с распростертыми объятиями и облобызал в обе щеки, как Брежнев. Ричард сей церемонии избежал, так как прикидывался обычным тигром, и быстренько шмыгнул в дальний угол, засев там, зыркая глазишами и двигая ушами. Меня же познакомили с пятью жутко благородными мужами из самых-самых, после чего маркиз приступил к расспросу с пристрастием. Все как всегда — кто я такой, как зовут, какие титулы и так далее. Я, придерживаясь выработанной тактики, представился странствующим рыцарем с кучей обетов, и от меня отвалили. Правда, один въедливый лорд из той пятерки поинтересовался, где мои латы и меч, однако я не растерялся и, честно глядя гестаповцу в глаза, ответил, что мои латы и меч настолько пострадали в сражениях, что просто развалились. Де Фрост посокрушался и тотчас же пообещал подарить мне новенькую амуницию. Я с радостью согласился — везет в последнее время с халявой. Как оказалось, в городе (кстати, он называется Партон) сегодня большой праздник — столетие Святого Сигизмунда, так что будет обильное застолье и много игрищ. Я хотел было поинтересоваться, кто такой этот Сигизмунд, но Ричард, теперь уже смирно бродящий по комнате, шепотом наобещал много хорошего, и я предпочел заткнуться. Вдруг этот Сигизмунд настолько известная личность, что его знает каждая собака, а тут нате вам — я со своими глупыми вопросами. И будут потом коситься всякие и пальцем грязным тыкать…

— Ну, сэр рыцарь, — хлопнул меня по плечу маркиз. — Сейчас я к народу выйду, а потом и начнем. Эх, у меня в подвале такое вино есть!

Дав это приятное обещание, маркиз направился в сторону небольшого балкончика, с которого, по-видимому, и собирался обращаться к народу. Я увязался за ним. Очень уж интересно было посмотреть на то, как проходят местные собрания.

Вся площадь была забита народом до такой степени, что не то что яблоку — вишенке негде упасть было. Когда де Фрост вышел на балкон, народ приветствовал его счастливыми криками. Похоже, маркиза тут любят. Де Фрост угомонил людей одним движением руки и…

Меня с головой окунули в мутную, грязную воду, подержали там немного, а потом вытащили на воздух… Я увидел дом маркиза глазами другого человека, который почему-то находился на крыше противоположного здания. Вон балкончик, на нем стоит что-то декламирующий де Фрост, за его спиной маячит моя любопытная рожа. Картинка дернулась, и я увидел… что тянусь за стрелой. В смысле тот человек, глазами которого я сейчас вижу, тянется за стрелой! В левой, руке мелькнул лук. Натягивается тетива. Не-э-эт!

Мир рухнул. Хотя нет, это я рухнул вправо, подмяв под себя маркиза, одновременно выныривая из омута. Что-то тихо просвистело в воздухе, и в стену впилась черная стрела. Де Фрост побледнел. Площадь взорвалась криками. Я же вижу все будто в тумане. Вот надо мной склоняется Ричард. Откуда-то появляются вооруженные люди, подхватывают меня и маркиза и волокут в лишь им известном направлении. Сажают на удобный стул со спинкой. Кричат, визжат, суетятся…

— … Вот такие дела, Антоний, — хмуро подытожил де Фрост, опрокидывая очередные сто пятьдесят. — В собственном городе, во время такого праздника на меня покушаются… Уроды!

Я сочувственно молчал. Мы сидели в личных покоях маркиза. Одни. Сперва стражники попытались загораживать де Фроста, заглядывали под кровать, грозно сверкая очами, но мужик психанул и выгнал всех пинками, оставив только скромного меня. Потом последовали слезы и благодарности — сентиментальная была эпоха, я вам скажу. Маркиз благодарил меня от всей широты души, да так искренне, что мне становилось неудобно.

— Нет, ты не подумай (за время разговора мы незаметно перешли на «ты»), что я трус, просто… Просто не хочется отдавать концы так погано, со стрелой в груди, на глазах у сотен людей. Нет! Уж погибать, так в кольце врагов, на вороном коне и с мечом в руке. Так, чтобы возродиться в балладах, а про жалкого маркизишку, загубленного наемным убийцей, никто и стишка не сочинит, — изливал душу де Фрост. — А знаешь, что самое гнусное? Во!

С этими словами маркиз протянул мне стрелу. Ту самую. Что я могу сказать со своими небогатыми знаниями в области средневекового оружия? Хорошая стрела, острая, раз уж в гранит впилась, как в масло. А больше ничего, ну разве что черная она.

— Это стрела нечисти, — воздел палец к потолку де Фрост. — Понимаешь?

— Нет, — честно признался я.

— А, ну да, ты у нас человек новый. Слушай тогда. В наших краях есть деревня «серой» нечисти…

— Про это я знаю!

— Хорошо. Значит, переходим к следующему пункту. Наш сиятельный король Сигизмунд Восьмой (что-то много у них Сигизмундов) славен своим лояльным отношением к исправившимся вампирам, вурдалакам и прочим страшилкам, поэтому позволяет им селиться на территориях, принадлежащих крупным феодам. Лично я эту идею поддерживаю, так как от них гораздо больше пользы, чем вреда. С тех пор как они поселились на моих землях, в лесах почти пропали дикие волкодлаки, издавна бывшие бичом для моего народа. И предводитель у нечисти — славный малый. Черный рыцарь Мордред.

Ричард встрепенулся (конечно, он был тут, неужели вы думаете, что синего кота что-нибудь в состоянии удержать от желания все узнать) и выразительно глянул на меня. Я ответил ему тем же. Так вот как! Оказывается, наш недавний знакомец известен маркизу. Неожиданно…

— Мы с ним встречались пару раз для выяснения спорных вопросов, и он произвел на меня крайне приятное впечатление. Но люди — свиньи и часто готовы идти на все ради удовлетворения своих прихотей. Трое мелких феодалов, рядом с которыми проживали «серые», на дыбы встали — мол, у нас принципы, дворянская честь и все такое, не позволим позорить наше светлое имя. Тьфу!

Маркиза переполняло негодование. Казалось, вот-вот и он сорвется на крик, но де Фрост сдержался.

— Я помог Мордреду — снабдил его вурдалаков оружием, дал средства на постройку укреплений и так поговорил по душам с теми выхухолями, что они потом месяца три нос из дома высунуть боялись. И чего я дождался?!

— Чего?

— Мордред покушается на мою жизнь!

— Не может быть, — ахнули мы с Ричардом и тут же заткнулись, поняв, в какую дурацкую ситуацию попали. Однако маркизу, похоже, было не до того — он даже не заметил внезапно открывшихся способностей синего кота к разговору.

— Может, — печально кивнул де Фрост. — Это стрела его. Он мне сам показывал свое оружие, хвастаясь его неимоверной остротой. Подобные стрелы были в коллекции.

— Может быть, ты ошибаешься? — вежливо поинтересовался я.

— Нет. — Голос маркиза становился все тише. — Видишь тут клеймо в виде черепа с рогами? Это его личный знак…

М-дя. Значит, черный рыцарь не такой уж милый. Или кто-то спер стрелу и теперь пытается подставить несчастного? Прямо детектив какой-то… Происходи все в книге, главный герой (в данном случае — я) обязательно нашел бы время для разгадки этой головоломки, но вокруг лишь суровая реальность, а я, как назло, совершенно не намерен задерживаться в этом мире. Домой охота!

— Де Фрост, — осторожно начал я. — А как у вас с магами?

— В смысле? — не понял маркиз.

— Ну, есть ли в вашей стране какой-нибудь могущественный чародей?

— Конечно есть! Но зачем это тебе? И потом, маг магу рознь. Есть некроманты, маги стихий, клирики, — пустился в перечисление собеседник.

— А нет ли специалиста по перемещениям между измерениями? — аккуратно прервал я словесный поток.

— Между чем? — Маркиз опешил. — Ты имеешь в виду — по телепортации?

Я глянул на Ричарда и, получив его кивок, подтвердил своим.

— Конечно есть! Один совсем рядом живет, но он слабый. Настоящего специалиста надо искать в столице.

— А далеко ли до нее?

— Если верхами, то за неделю доберешься…

Кошмар! Целую неделю трястись в седле по пыльным дорогам? Увольте! Нет во мне тяги к романтике путешествий…

— А побыстрее никак нельзя?

— Почему же, можно. Управишься за три дня, но придется идти через Мертвый Лес… Да, ты ведь не ответил, зачем это надо?

— Обет, — многозначительно вздохнул я. Запомните, дорогие читатели, если вас занесет в параллельный мир и там вас будут о всяком расспрашивать — ссылайтесь на обет. Прокатит всегда.

— Понятно, — уважительно согласился де Фрост. Мы помолчали.

— А что ты делать теперь будешь? — спросил наконец я.

— Ничего, — пожал плечами маркиз. — Мои лизоблюды теперь и шагу не дадут спокойно ступить — окружат охраной, запрут, а сами пока будут тихонько разворовывать казну. Думаю, что это продлится недолго. Либо убийца решит отказаться от своего замысла и тогда я быстро наведу порядок, либо…

Слов не требовалось. Все было ясно. От профессионала никакая охрана не спасет — знаю по множеству сводок криминальных новостей в своем мире.

— А ты, как я понял, намерен ехать в столицу?

— Совершенно верно. Уж обращаться, так к профессионалу. Сомневаюсь, что местные шаманы смогут мне помочь.

— Правильно. Я распоряжусь выдать тебе коня и доспехи.

— Большое спасибо…

— Прощай?

— До свидания!

От доспехов я отказался. Ну их! Громоздкие, тяжелые, звенят при ходьбе. Плюс специально обученные слуги упаковывали меня в них минут пятнадцать.

Сколько провожусь я сам, возникни необходимость снять с себя этот металлолом, подумать страшно. Единственное, что я себе оставил, так это кольчугу. Она, в отличие от лат, неудобств не доставляет никаких, однако при надобности убережет от смерти. Я сильно не хотел, чтобы надобность наступила, но в этом сумасшедшем мире все может произойти. Еще я взял себе меч. Выбирал долго, словно заправская модница туалет в элитном бутике. Еще бы, жить в веке, где столь популярны рассказы о средневековых приключениях, но не иметь возможности даже подержать какой-нибудь захудалый меч, а тут — нате вам, целая оружейная в моем распоряжении! Да я едва не прыгал от счастья, глядя на стены, густо завешанные разными смертоносными железками, многие из которых мне не были знакомы даже по книгам. Сперва я схватился за огромный двуручник, но едва смог приподнять его над землей, за что удостоился злорадного хихиканья со стороны Ричарда. Потом цапнул палицу, взялся за копье, ухватил саблю, помахал цепом, чуть не уронил на ногу шестопер и едва не отрубил топором хвост синему кошачьему королю, который вечно болтался у меня под ногами и хоть и молчал, но смотрел оч-чень выразительно. В общем, довольно скоро я окончательно извел кузнеца, который и предлагал мне оружие. Однако подходящее оружие было-таки найдено. Меч. Узкий, средней длины, обоюдоострый клинок бритвенной заточки, с красивой рукояткой, украшенной небольшими драгоценными камнями. Эксклюзивная модель! Кузнец отдавал ее скрепя сердце, но приказ есть приказ — против него не попрешь.

А потом началась черная полоса моей бренной жизни. Мне подарили коня — огромную вороную зверюгу с умным и жестоким взглядом. Я, понятное дело, на лошадях ездить не обучен, поэтому привычно сослался на обет…

— Знаете что, милорд? — сказал вдруг конюх. — Иногда обеты можно нарушить, если с пользой. Да без коня вы и за месяц до столицы не доберетесь!

Я сопротивлялся как мог. Настаивал на нерушимости клятвы, потом сказал, что в моей стране ездовыми животными являются тигры (за что получил от Ричарда многозначительный взгляд), но конюх был непреклонен. Мол, маркиз велел посадить на лошадь — значит, надо посадить. А что ездить я не умею, так это ничего страшного, он меня быстро научит. Я отнекивался еще минут десять, но потом с ужасом осознал, что отвертеться не удастся. Окинул затравленным взглядом двор, где мы сейчас находились, в поисках помощи. Но помощь не шла. Конюх и еще один парень, который работает на конюшне, лучезарно улыбались, всем видом показывая, что без коня мне отсюда не уйти. Ричард тихо угорал. Что ж, делать нечего. Я кротко вздохнул и полез на коня. Стоит признать, что это у меня получилось весьма сносно. Насмотрелся в своем времени вестернов, где крутые ковбои лихо вскакивали на своих жеребцов. Я, допустим, вскочил не лихо, но ведь вскочил, поэтому был страшно собой доволен. Недолго.

— Вот видите, как все просто, — подбодрил меня конюх. — Теперь возьмитесь за уздечку. Ага, вот так. А теперь просто ударьте коня пятками, и он пойдет.

Так просто?! Что ж, ударим…

Очухался я на земле, неэтично лежа пятками кверху. Где-то рядом раздавалось довольное конское ржание.

— Сэр Антоний, вы не ушиблись? — Надо мной склонилась участливая рожа конюха. — Зачем же вы так лупили коня? Надо было лишь слегка ударить…

— Угу, а раньше ты этого не мог сказать, живодер доморощенный! — взорвался я. — Не страна, а сборище маньяков, каждый норовит обидеть!

— Не кричите, сэр Антоний, — испугался конюх. — Все в порядке, вот только…

— Что?

— Встаньте с моего подмастерья, пожалуйста.

Я скосил глаза вниз и увидел несчастного паренька, тихонько лежащего подо мной и смотрящего на мир очень печальными глазами. Хм… А я все думал, почему мне так мягко лежать? Я поднялся, извинился, ответил решительным «нет» на уговоры конюха попробовать еще раз и попросил принести седло поудобнее. В голове зарождался план мести одной синей особе из семейства кошачьих, которая во время этих моих злоключений наблюдала за всем со злорадной мордой.

До Ричарда дошло. Однако произошло это слишком поздно, когда мы втроем уже шли на кота развернутым строем, прижимая его к стенке. От негодования его аж перекосило, но разрушать отличную легенду он не решился, поэтому стоически стерпел процесс надевания седла. Лишь тихо пообещал мне много радостей впереди.

Де Фрост не вышел нас провожать, так как его действительно буквально заблокировали в доме, окружив стражей. Однако по его приказу в дорогу нас снабдили всем необходимым, поэтому из ворот Партона мы выезжали груженые. Коня я, кстати, все же взял, так как неудобно было взваливать на Ричарда торбы с едой, и сейчас он шел рядом, ведомый мною за узду. А еще я был приятно удивлен тем, что Ричард меня выдержал. Садился я на него осторожно, не желая переломить коту хребет неосторожным движением, но тот лишь немного прогнулся, а потом сразу же выпрямился и гордой походкой направился к выходу из города, чем окончательно завоевал мое уважение. Правда, шел он так недолго, и стоило стенам города скрыться за поворотом, как я был скинут в придорожную пыль.

— Ты что себе позволяешь, подлец?! — неожиданно взвился кот. — Ты кого из себя возомнил, рюкзак с ушами?!!

Я поднялся, потирая ушибленный копчик, и невозмутимо ответил:

— А нечего было оставлять меня на растерзание этому парнокопытному! Предатель.

Ричард беззвучно разевал пасть, не находя что ответить, а я продолжал:

— И потом, подумай логически. Если ты меня везешь, то мы передвигаемся гораздо быстрее, нежели если б я шел на своих двоих. Так?

Кот машинально кивнул, но потом сразу же опомнился:

— Ничего не знаю! Лучше плестись как улитки, чем везти тебя на своем горбу. Да и лошадь у тебя есть!

— Это конь, и ты видел, как я на нем катаюсь! Больше я такой трюк повторять не намерен — не каскадер.

Ричард криво ухмыльнулся:

— Да уж, ездишь ты, как заправский кавалерист. Однако везти тебя я все равно не намерен. Точка. Я все же король!

Мы препирались еше долго. В ход шли просьбы, угрозы, увещевания, оскорбления и призывы обратиться к голосу разума, но компромисс был достигнут. Мы порешили, что тысячу шагов я иду сам, две тысячи меня везет Ричард, потом опять я иду сам, потом — везут, и так далее. Сойдясь на этом соломоновом решении, мы продолжили путь. Я взгромоздился на кота и стал обозревать окрестности.

— Эх, все-таки хорошо тут! В смысле — экология хорошая. Ни тебе выхлопных газов, ни кислотных дождей. И бутылки пустые по кустам не валяются. Мечта Гринписа! Слышь, Ричард, а в твоем мире с экологией как?

Кот молчал.

— Ричард? Ау! Ты меня слыши-ишь? Да ты что, оборзел совсем? Обиделся? Тьфу! Ну тебя… далеко. Нет, ну что ты молчишь?!

— Отвали, — огрызнулся кот. — Шаги считаю.

— А… мм… да… — поперхнулся я. — Ну ты и жлоб! Лишние полкилометра провезти боишься…

— Сам ты жлоб, — обиделся мой транспорт. — Ах, черти полосатые, сбился!

— Куда?

— Со счета сбился, дубина!

— Начинай сначала.

Ричард оглянулся на меня, стараясь найти хоть каплю совести в моих глазах. Не нашел и, вздохнув, отвернулся.

Хорошо в средневековом лесу! Едем совершенно одни. Вокруг деревья растут, птички поют, солнышко светит. Благодать! Вон ручеек бежит, переливается, журчит. Душа радуется, жить хочется. Но как подумаешь, где ты, сразу хочется домой, в хмурый город.

Никогда не думал, что буду скучать по отравленному газами воздуху…

— Две! — радостно возопил Ричард.

Я встрепенулся:

— Чего две?

— Тысячи!

— Какие тысячи?

— Издеваешься, да?!

Я в третий раз за сегодняшний день совершил полет с неудачной посадкой.

— Офонарел? — праведно возмутился я. Потом вспомнил про уговор и засмущался. — Ой, прости, Ричард. Я забыл…

— Вот так всегда, — закатил глаза кот. — Каждый норовит обидеть несчастного безответного мурзика…

— Это ты-то безответный?!

— Я образно говорю!

Ну вот, всю ностальгию убил, гад. А я только настроился на душеспасительный лад… Однако самого гада сей факт немало не расстраивал, и теперь он явно был настроен на беседу.

— Как я понял, ты собираешься с помощью высокого специалиста по телепортации отправить нас домой?

— Нас? — мило удивился я.

— Ну а кого же?!

— Я, вообще-то, только сам собирался…

— Как, а я? — с миной оскорбленного достоинства выпалил кот.

— Ты? — Я постарался не улыбаться. — А разве тебе тут не нравится? По-моему, замечательное место. Какое плодородное поле для подвигов! Да ты со своими данными мигом впишешь себя в местные анналы истории в роли величайшего героя, спасителя человечества, уб…

— Да иди ты знаешь куда! Достал уже своими приколами!

— Не обижайся, я ж шутейно.

— Угу, я тебя сейчас покусаю… тоже шутейно.

Ричард попытался цапнуть меня за ногу, но я увернулся.

— Ладно, вернемся к нашим баранам. Так как насчет мага этого?

— Да, ты прав. Уж если кто и сможет отправить нас домой, так это он. Мы не в фэнтезийном романе, подвиги нас никто совершать не заставляет, так что надо полностью посвятить себя этому благому делу.

— А ведь мы уже совершили два подвига, — задумчиво сказал синий кот.

— А я даже три, — вяло похвалился я. — Маркиза же спас.

— Точно! А я вот все спросить хочу, как ты догадался, что в него стрелять будут?

Я честно рассказал про свое «окунание», после чего Ричард надолго замолк, задумчиво рассматривая небеса.

— Теперь нет сомнений, что ты получил силу Белого Оборотня. Вот только чем это для нас обернется? — произнес он наконец.

Ричард резко остановился и поводил ушами.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил я. Кажется, скоро буду пугаться каждого шороха.

— Ты разве не слышишь? Кричит кто-то…

Я прислушался, но так ничего и не уловил. Впрочем, ничего удивительного. Где-то я читал, что кошачий слух намного чувствительнее человеческого. Как, впрочем, и зрение, и обоняние, и жизней у кошек девять… Я со скорбью почувствовал себя инвалидом.

— Там. — Ричард указал направление лапой. — Точно, там кричат!

— Ну и пусть себе кричат. Мало ли, может, у людей счастье…

— Да нет, от счастья так не причитают. И похоже, что кричит ребенок.

Все. Знал, наверное, как меня пронять. Очень уж я не люблю, когда обижают самую беззащитную категорию людей. Я вытащил меч и сделал пару пробных взмахов. Получилось не очень изящно, но я остался доволен.

— А ну пошли!

— Куда? — удивился кот.

— Туда, где дите мучают!

Наверное, у меня было очень зверское лицо, раз Ричард беспрекословно подчинился. Коня я привязал к дереву, недалеко от дороги, но так, чтобы ветки закрывали его от глаз проезжающих, которые могли появиться.

Буквально через пару минут пути я и сам услышал крик, полный такой тоски и страдания, что ноги сами прибавили ходу, перейдя чуть ли не на бег. Плач доносился все ближе и ближе, пока наконец мы не вышли к его источнику.

— Ребенок, говоришь? — спросил я Ричарда сквозь зубы.

Ну, в общем-то, да, действительно ребенок. Правда, не человечий, но это не суть важно. Под огромным, поистине великанским деревом неизвестной породы лежал маленький грифон. Знаком с такими по тонне прочитанной литературы и просмотренных фильмов. Явно детеныш — не больше овчарки. Тело львиное, голова орлиная, крылышки толком не оперенные. Лежит, плачет. Вокруг стоят три мужика с протокольными рожами. Видимо, хотят грифончика прирезать. Ну, мое дело маленькое, в спасители здешней фауны я не записывался и прошел бы мимо, не задавая лишних вопросов, но разве с этими средневековыми дуболомами можно вести дела спокойно? Нет, все сразу начинают размахивать колюще-режущими железяками и кидаются на тебя, воя, как отечественный пылесос. Правда, кинулись всего двое. Третий, по-видимому вожак, так и остался стоять рядом с грифоном. Стерег, наверное.

Я же неуклюже вскинул меч и уже собирался заорать что-то типа «не подходи — убью!», однако стоило браконьерам приблизиться ко мне, как из кустов эффектно выскочил Ричард, который там скрывался прикола ради. Мужики прикол поняли и, побросав топоры к чертовой матери, бросились наутек. Я подмигнул коту и вальяжной походкой направился к главарю. Что ж, раз появилась такая возможность, построим из себя сурового лесника. Я остановился шагов за пять от предполагаемой жертвы леснадзора и неожиданно рявкнул:

— Ты себе что позволяешь, мать твою! Мародерствовать вздумал на моей территории? Я тебя, подлеца, на пять лет запаяю в колонию особо строгого режима в сочетании с повешением! Будешь знать, как конституцию нарушать!

Я ожидал, что браконьер кинется в плач и, разбрызгивая слезы пополам с соплями, будет просить рового меня о пощаде, но наглец лишь сощурился и спокойно сказал:

— Иди себе спокойно, путник, да и зверя своего захвати, а то ведь так и до беды недалеко.

Я опешил, а мужик продолжил:

— Как, ты все еще здесь? Ну что ж, не сетуй на судьбу, я предлагал тебе выбор.

С этими словами он кратенько свистнул. Кусты за его спиной раздвинулись, и моему взору предстали пять хмурых личностей в живописном рванье, держащих натянутые луки. Наконечники стрел смотрели мне в грудь. Стало страшно.

Кажется, я скоро начну к этому привыкать. Меня с головой окунули в мутную, грязную воду, подержали там с минуту, а потом вытащили. Только не на воздух. Меня перетащили в более чистый водоем. Я следил за действом сверху, с небольшой высоты. Вон стою я, такой несчастный, с глупым мечом в руке. Чуть поодаль, широко расставив лапы, памятником вселенской скорби располагается синий кот. Я снижаюсь и вот теперь уже все вижу своими глазами, но через ту же пелену. Все как в замедленном кино. Лучники одновременно спускают тетивы, и пять стрел летят в меня. Нарочито медленно, я даже вижу, как они вертятся в полете. Мне становится смешно. Боже, и этим они хотят меня убить?! Я спокойно делаю шаг в сторону, и стрелы пролетают (хотя правильнее было бы сказать — проползают) мимо. Так просто? Надо пошалить. Я схватил одну стрелу за оперение и взял ее в руки…

Вода вокруг начинает переливаться тысячей от-тенкоа, а потом меня невежливо вытаскивают на воздух…

Думаю, глупо задавать вопрос: «Что это было?» Я стою там же, где и раньше. В дереве за моей спиной торчат четыре стрелы. Еще одну я держу в руках. Нет, а все-таки что это было?

Я поднял взгляд и увидел тех обормотов, что в меня стреляли. Бледные, заразы, вылупились на меня, варежки раскрыли. Вожак выглядит не лучше. Я глянул на них исподлобья и бросил:

— Брысь!

Мужиков как ветром сдуло. Честное слово, я не видел еще, чтоб люди убегали с такой скоростью — на мировой олимпиаде им бы точно досталось первое место. Уф, приятно ощущать себя суперменом!

— Ну ты крут, — раздалось сзади. — Двигался, словно молния, даже я уследить не успел.

— Молния? — удивился я. — Наоборот, все остальное двигалось с черепашьей скоростью!

— Неа, это просто ты так летал, что окружающее медленным казалось.

— Может быть, может быть…

— Слушай, — неожиданно предложил Ричард — А давай наши подвиги считать? Вон герои всякие годами лазят по самым злачным местам планеты, неприятностей на свою голову и на прочие части тела ищут, а мы на них сами натыкаемся. Вот и давай считать, чтоб интересно было.

— Давай, — согласился я. — Значит, это уже какой подвиг?

— Четвертый.

— Не гони! Пятый.

Вот всегда так! Не можем мы не поспорить. Однако в этот раз все завершилось миром. В смысле приложить друг друга не успели по далеко не самой прозаичной причине. Неожиданно (интересно, в этом мире хоть что-нибудь бывает предсказуемо?) нас накрыла огромная тень, и через секунду на землю опустился самый настоящий взрослый грифон. Да, немаленькая зверюшка — размером с рыцарского жеребца, с огромным клювом и когтями-саблями. Грифон издал клокочущий крик и уставился на нас желтым глазом. Детеныш, который все это время смирненько лежал под деревом, радостно запищал.

— Как думаешь, — хрипло поинтересовался Ричард, — он поверит, что мы, все такие белые и пушистые, прогнали нехороших дядей-охотничков, а сами ничего плохого вовсе и не замышляли?

— Тебе честно ответить или обнадеживающе соврать?

— Понял. Принял к сведению. Чтоб я еще хоть раз к тебе за утешением полез!

Не думайте, что нам все побоку и мы в состоянии спокойно болтать перед носом у ходячей смерти. Просто тогда было настолько страшно, что нам ничего не оставалось, кроме как говорить. Иначе бы свихнулись…

— А может, ты попробуешь с ним… ну, как со стрелами? — дельно предложил кот.

Я кивнул и добросовестно стал пробовать. Закрыл глаза и представил, что меня окунают в лужу. Не помогло. Сосредоточился, попытался войти в нирвану. Не помогло. Плохо. А жить как хочется! Бежать? А куда тут убежишь? Эта махина нас вмиг настигнет, и… нет-нет, не хочу думать, что будет после «и».

Грифон тем временем говорил с малышом на своем птичьем языке, и у меня появилась слабенькая надежда, что тот рассказывает о нашей посильной помощи в спасении вымирающего вида. Когда их диалог окончился, грифон повернулся в мою сторону, наклонился и… сказал русским языком (опаньки, только сейчас об этом подумал — ведь не на русском тут говорят, а я все понимаю и сам произношу ясные слова, а из уст вылетает все на местном наречии):

— Человек, мой сын говорит, что ты спас его от рук убийц. Спасибо, человек. Ты совершил благородный поступок, и теперь я у тебя в долгу. Какое имя твое, человек?

— Антоний, — пискнул я.

— Знай же, Антоний, что отныне любой грифон, встреченный тобой, всегда поможет тебе, ибо таково слово мое, короля грифонов.

— Э-э-э… большое спасибо, ваше величество, — откашлявшись, выдал я. — Премного, как говорится, благодарен.

Грифон выслушал мою сбивчивую речь, поклонился, подхватил детеныша и улетел, обдав нас с Ричардом волной теплого воздуха.

— Ну прям как в сказке, — ошарашенно проговорил синий кот.

— Да уж, удачно сходили. Совершенно не напряглись, зато получили понтовую крышу от кошачье-пернатых.

— Как думаешь, это к подвигам можно приписать?

— А хрен его знает. Ладно, чего расселся? Пошли уже…

Нашего коня не украли. Парнокопытный стоял там же, где его оставили, и встретил нас радостным ржанием. Гордость гордостью, однако куковать в лесу в полном одиночестве животине явно было неохота.

Ричард, до сих пор находившийся под впечатлением от эпизода с браконьерами, покорно согласился везти меня на горбу и даже не считал шаги, что с его стороны можно принять за величайшую милость. Однако от болтовни кот меня не избавил и всю дорогу доказывал, что происшедшее с грифоном никак не может быть реальностью.

— Ну пойми ты, — втолковывал взбудораженный кошан. — Не может сын царя грифонов быть пойман посреди леса жалкой кучкой охотников! Что ему вообще было в этом лесу делать?

— Не знаю — может, охотиться?

— Три «ха-ха»! Он и летать-то не умеет, цыпленок щипаный!

— Тогда не знаю… А тебе вообще какая разница? Что случилось, то случилось…

Мы накрутили немало километров пути в относительном спокойствии, если не считать инцидента с неудавшимся ограблением, когда на дорогу перед нами выскочил заросший мужик, облаченный в шкуры и со здоровой дубиной. Грабитель захотел крикнуть что-то вроде «кошелек или жизнь», но крик застрял в горле, едва он увидел, на кого, собственно, покусился. Мужик на крейсерской скорости ломанулся в кусты, выронив по дороге дубину, а мы как ни в чем не бывало пошли дальше. Один раз останавливались на привал, но сие прошло и вовсе без выдающихся событий, поэтому рассказывать про него я ничего не буду. Излишняя описательность не красит. Скоро мы миновали своеобразный перекресток, и теперь приходилось идти уже в компании. Туда-сюда по дороге сновали груженые обозы, пару раз попадались одинокие рыцари в старых латах — явные аутсайдеры геройской братии. Похоже, здешние места не славились обилием страшных монстров, за отрубание голов которых полагались высокие гонорары, поэтому профессионалы не встречались. Что нам было только на руку. Во-первых, по глубоко философскому замечанию Ричарда, конкуренты нам ни к чему. А во-вторых, за профессионалами водится дурацкая привычка давать необдуманные обеты.

Вдруг попадется рыцарь, святой долг которого убивать каждого встречного всадника на синем коте?

Когда повечерело и солнце весьма целеустремленно покатилось за горизонт, мы удачно вышли на придорожную таверну, совмещающую обязанности постоялого двора, которая смотрела на мир модной резной вывеской с изображением полуобнаженной девушки и рыцаря в рваных латах у пруда. Название гласило, что таверна именуется «У Затона». И какие тут могут быть затоны? А, ладно, у всех свои дурости. Здание было трехэтажным, что по здешним меркам является шиком, и выглядело весьма добротно. По крайней мере, Ричард соизволил заметить, что оно, наверное, не развалится в ближайшие восемь часов, а больше нам и не надо.

Внутри таверна оказалась довольно приличной. Переступив порог, мы попали в громадное помещение, заставленное столами и скамейками, заменявшими стулья. Стены были выкрашены белой краской, а пол — относительно чистый. Публика, весьма разношерстная (на глаза попался даже один рыцарь, правда, он был и вовсе уж захудалый — сидел в уголке в обнимку с пустой пивной кружкой, тупо глядя перед собой), нисколько не удивилась нам, так, скользнула глазами. Только совсем еще молодой паренек, выполняющий роль привратника, попытался было вякнуть, что вход с домашними животными запрещен, но Ричард широко зевнул, демонстрируя всю немалую длину своих клыков, и проблема была улажена. Коня пришлось оставить снаружи, отдав его на попечение плюгавенького конюха.

Я бегло осмотрел зал и направился прямиком к хозяину, который вольготно расположился за массивной стойкой. Увидав во мне потенциального клиента, мужик широко улыбнулся и на голубом глазу попросил за комнату три золотых. Однако я буквально за минуту до этого видел, как дородный торгаш снимал комнату за четыре серебреника, поэтому, смело обозвав жулика развратным дитем капитализма, выложил на стойку положенную цену. Пройдоха деньги взял, еще раз улыбнулся и, сославшись на память, которая его в последнее время постоянно подводит, вручил мне бирку с номером комнаты.

Признаюсь, прожигать жизнь в подобных местах не моя стезя, однако стоило посидеть, послушать, что говорят люди, дабы составить для себя определенное представление о творящихся делах. Поэтому я, взяв кружку неожиданно приличного пива и поджаренную баранью ногу, скромненько присел за дальний столик и растопырил ушки. Ричард расположился на своем излюбленном месте, то есть под столом, и я изредка кидал ему кусочки баранины.

А люди отдыхали. Народ в зале расположился за столами в соответствии со своим положением в обществе. Самую большую категорию составляли наемники и солдаты, шумно пирующие посреди таверны, сдвинув вместе четыре стола. Рядом с ними обосновались степенные купцы. Чуть поодаль — торгаши помельче, а уж совсем особняком держались подозрительные личности в черных одеяниях, которые могли оказаться как ворами и убийцами, так и шпионами и жуликами. Все остальные посетители были представлены простоватыми мужичками в неброской одежде. Скорее всего, это были крестьяне из соседних деревень, пришедшие отпраздновать окончание рабочего дня, хотя он у них, насколько я помню, был ненормированный. Все веселились как могли. Среди солдат я даже заметил трех пестро разряженных девок, которые с визгом переходили с рук на руки. Мое место находилось неподалеку от стола, за которым пили пятеро мелких торговцев, поэтому именно их разговоры мне и приходилось подслушивать. В основном хвалились удачной сделкой и травили байки на уровне сказок для детей дошкольного возраста. Особо меня развеселила история а-ля реклама пива «Очаково». Рассказывал ее, поминутно клявшись о стопроцентной достоверности, порядком поддавший торговец лечебными мазями и травами.

— Продал мне тут арап один зелье чудодейственное, которое мертвые вещи живыми делает, — вещал сказочник, прихлебывая из кружки. — Попросил, страшно сказать, десять золотых (гомон возмущенных голосов). Ну я ж не дурак, цену всему знаю — сторговал до пяти серебром (одобряющие возгласы и предложения за это выпить). И вот как совпало: на днях дернул бес шкуру медведя купить (всеобщее возмущение необоснованными расходами). Шкура хорошая, теплая, я ее намеревался кузену перепродать в полтора раза дороже («О, за это надо выпить!»). И вот, значит, еду я, бутылочку с зельем в руках держу, а шкура позади лежит, молчит, есть не просит (смех над удачной шуткой). А дорога плохая, вся в кочках, на одну я и наехал. От неожиданности зелье выронил, а оно прямо на шкуру упало, да и разлилось все (упреки за криворукость). Как зашипит, как запенится! А шкура возьми и встань (возглас ужаса)! И тут он попер на меня — глаза бешеные, клыки — во, когти — во…

Что было дальше, я так и не узнал, так как рассказчика прервал грохот разбитого стекла и стук падающего тела. Похоже, назревала драка. За столом наемников царило оцепенение. Один широкоплечий бородач валялся на полу, без сознания, весь в осколках того, что когда-то было кувшином. Еще двое рослых бойцов стояли грудь в грудь, сверля оппонента грозным взором, но через секунду они сорвались с мест и начали наносить друг другу увечья кулаками и прочими конечностями. Скоро в потеху ввязались все остальные служивые. Что было потом, помню смутно. Вроде кого-то сильно толкнули, и он, пролетев по параболе, переломил собой стол подозрительных типов в черном, отдавив кому-то ногу. Типы повытаскивали кастеты и пошли мстить.

— Валим отсюда, — раздалось из-под стола. — Через минуту тут будет такое твориться…

Что будет, я понимал прекрасно, поэтому поспешно встал и направился к лестнице на второй этаж. Почти дошел. И надо было одному ретивому боевику встать у меня на пути? Отвечаю — не надо. Он, наверное, до сих пор жалеет. Мой негласный секьюрити синего цвета ужом проскользнул вперед и тяпнул террориста за ляжку. Укушенный взвыл и отвалил, освободив дорогу, так что мы с котом благополучно оказались на втором этаже. Шум битвы здесь слышался весьма приглушенно, и лишь изредка доносился особо громкий хруст варварски ломаемой мебели. Наша комната находилась в закутке у окна, где непринужденно болтали трое огромных вояк в кольчугах. У стены мирно стояли их здоровенные секиры. Увидев меня, парни замолчали, а один, видимо самый главный, спросил:

— А вы, сэр рыцарь (везет мне — все за рыцаря принимают — наверное, вид у меня благородный очень), что не тешите косточки в славной потехе?

— Да ну, — состроил я недовольную мину. — Вот еще, с мужичьем сиволапым махаться. Это неэтично, негигиенично, а также попахивает явным мазохизмом и склонностью к суициду. И потом — я пацифист!

Парни поняли от силы слова два, но на всякий случай поклонились и расступились, давая мне возможность пройти. Стоило же мне оказаться в номере, как Ричард драматическим шепотом сказал:

— Так вот каким образом зарабатывает хозяин этой забегаловки! Дает людям от души друг с другом напинаться, а с утра, когда все уже на ногах не стоят, выпускает этих мордоворотов, которые быстренько раскручивают побитых боевиков на денежки за причиненный ущерб. Здорово придумано! Уважаю!

— Ага, вот и уважай, только тихо, — зевнул я, опускаясь на кровать. — Я спать хочу.

— Вот всегда так, — насупился Ричард. — Только начнешь с ним на интересные темы говорить, а он уже спит. Эгоист ты, Антоний!

Я слушал его пустопорожнюю болтовню вполуха, уже погружаясь в сладкий спасительный сон…

… Я сидел у окна, со скукой глядя на ночной город. Несмотря на поздний час, в троллейбусе было много народу. Все толпились, но как-то вяло, без ругани и взаимных упреков. Мне было хорошо. Я был дома. Дребезжащий транспорт, скрипя всеми сочленениями, замер на очередной остановке, как вдруг я увидел ЕЕ. Она бежала по тротуару, пытаясь успеть на троллейбус, и намертво приковала мое внимание. Ее густые черные волосы с прядями, выкрашенными в желтый цвет, как победный штандарт, развевались на ветру. Она была красива. Красива настолько, что я не берусь описывать, ибо словами на бумаге можно все испортить. На ней была легкая голубая курточка и джинсы, а в руках эта мечта (да, да, именно мечта!) держала скрипку с порванной струной…

Луч солнца самым наглым образом разбудил меня. Я отвернулся к стенке и честно попытался заснуть опять. Очень уж хотелось узнать, успеет девушка на троллейбус или невежливый водитель закроет двери прямо у нее перед носом. Я даже стал мстительно представлять, что я тогда с ним, водителем, сделаю, но сон не шел. Пришлось распрощаться с мечтой и сесть, стряхивая последние капли видения, после чего сразу перейти к обыденной жизни.

Знаете, что самое противное в средневековых местах жительства? Нет, не отсутствие электричества. И даже водопровод простить можно. Ну что, догадались? Правильно, самое противное — туалет во дворе. Поэтому мне пришлось ни свет ни заря, когда самое милое дело — поваляться на мягких простынях, вставать и бодрым маршем двигать на тот самый пресловутый двор.

Внизу царил разгром. Столы, скамейки — все перевернуто, поломано. Везде валяются кучи черепков и осколков. В паре окон выбиты стекла. Все вчерашние боевики со следами побоев различной степени тяжести пристыженно стоят у стеночки, опустив глаза долу. Вдоль этой импровизированной шеренги разгуливают с секирами наперевес двое парней из закутка. Третий, главный, стоит рядом с хозяином заведения, которому какой-то наемник вываливает на стол все свои сбережения. Я приветственно помахал ему ручкой:

— Бойцу экономико-вымогательского фронта физкульт-привет!

— Мое почтение, сэр рыцарь, — поклонился давешний знакомый. — Как спалось?

— Как дома, — признался я и вышел на улицу.

Эх, погодка-то какая! Солнышко только поднимается, пробуждается все, а воздух! Я не раз уже говорил, какой здесь воздух, и не раз еще скажу. Какие там горы, какие там заповедники!.. Если хотите подышать действительно чистым кислородом — приезжайте в средневековье. Постоянным клиентам — скидка…

Быстро сделав все дела, я, позвякивая кольчугой и мечом, направился к таверне с твердым решением плотно поесть и отправиться в путь. Двадцать первый век зовет!

Как описывалось выше, обеденный зал был разгромлен, поэтому я направился к хозяину с уместным вопросом о том, где, собственно, мне теперь можно поесть. Хозяин пожал плечами и ответил, что еда у него в заведении готова всегда, а я, если есть такое желание, могу поесть у себя в комнате. Я радостно согласился и уже готов был принять заветное жаркое, когда в таверну вошли двое. Красные балахоны с капюшонами, скрывающими лица, красные кирасы. Где-то я это уже видел. Один из вошедших остался стоять на месте, не выпуская рукоятки ятагана. Второй выступил чуть вперед и, развернув здоровый свиток, начал зычно декламировать:

— Добрые люди королевства Синзал! Мы спешим предупредить вас об опасности, которая разгуливает по нашим дорогам. Слушайте, люди! В нашем великом королевстве объявился ужасный колдун! Он уже смел покушаться на сиятельного маркиза де Фроста и теперь, быть может, вынашивает планы убийства самого короля! Колдун умен и хитер, он всем представляется как благородный рыцарь сэр Антоний. Он разъезжает на синем тигре, который на самом деле Демон ада! Люди, внимайте! Сто золотых получит в награду тот, кто захватит этого чернокнижника и сдаст его в руки Святой Инквизиции.

Мне поплохело. В помещении повисла могильная тишина. Потом все дружно повернулись в мою сторону.

— На синем тигре, говоришь? — переспросил кто-то из толпы.

Это послужило сигналом. На меня бросились со всех сторон, в мгновение ока скрутили и ударили чем-то тяжелым по голове. Почему-то было очень обидно, что я даже не успел вытащить меч…

Такое ощущение, что вместо головы у меня церковный колокол, в который долго и с упоением били. Мысли путаются и никак не могут найти своего места. Лучше не думать.

Состояние? Лежу носом в соломе. Руки связаны за спиной, ноги, судя по всему, тоже не без пут. Кольчуга на мне, но меч, естественно, отобрали.

Я осторожно поднял голову и повертел ею влево-вправо, разминая затекшую шею. Огляделся. Явная темница. Довольно просторная, сухая и чистая. Солома на полу свежая, гнилью не воняет. Света достаточно много, он поступает через зарешеченное окошко. Хм… могло быть и хуже. Отрубили бы голову, не отходя от кассы, и дело с концом. А тюрьма — это ничего, из нее сбежать можно. По крайней мере, будем на это пока надеяться. Я попытался вытащить руки из-за спины, как делают герои боевиков, но жестоко обломался и оставил это бесполезное занятие. Потом было подумал как следует напрячь могучие мышцы и просто разорвать веревки, но вовремя вспомнил, когда последний раз ходил в тренажерный зал, и решил не позориться. Что ж, подождем, пока ко мне кто-нибудь придет. Тем более что делать больше нечего.

К чести тюремщиков, они пришли довольно скоро. Скрип двери отвлек меня от вдумчивого созерцания потолка. На всякий случай я закрыл глаза и притворился, как говорят врачи, комиком (человеком в глубокой коме). Дверь закрыли, и сразу же послышались звуки шагов. Судя по всему, меня пришли наведать как минимум два человека.

— Он еще не пришел в себя? — раздался противный, «скрипящий» голос.

— Похоже что нет, — ответил ему грудной бас.

— Слабоват оказался телохранитель де Фроста, слабоват…

— А вы уверены, что это он?

— Конечно! Эта сволочь в последний момент буквально вытащила маркиза из-под стрелы. Если б не он, де Фрост был бы уже мертв.

— Он и так недолго задержится на этом свете.

— Будем в это верить… Ну что, разбудите его! Я не намерен ждать, пока эта спящая красавица соизволит очнуться.

После этих слов чья-то сильная рука схватила меня за ворот кольчуги и как следует встряхнула. Я не стал дожидаться повторной экзекуции и соизволил разомкнуть веки. А то еще бить начнут, изверги…

Их действительно было двое. Тот, что держал меня, оказался огромным, как медведь, и был облачен в уже порядком поднадоевший красный балахон. Правда, капюшон был скинут, и я смог разглядеть заросшее лицо мучителя. Второй стоял чуть поодаль и был тем самым «генералиссимусом», которого я видел во время своего самого первого видения, еще в деревне Мордреда. Тот самый шлем, тот самый знак в виде креста и ятаганов. Можно сказать, старый знакомый.

— Хвала Господу, ты очнулся, сын мой, — елейным голосом «порадовался» он, а потом обратился к медведю: — Брат Фергюссон, вас ждут в часовне. Вы ведь не забыли?

Фергюссон явно хотел сказать, что забыл, но передумал и покорно поплелся к выходу. Когда дверь за ним захлопнулась, желтошлемный присел рядом со мной и спросил:

— Как вы себя чувствуете, сэр Антоний? (Эх, как жаль, что я не вижу его лица!)

— Хреново, — признался я и рывком сел.

— Думаю, — продолжил собеседник, — мне не надо представляться. Вы ведь меня наверняка знаете?

— Не знаю и знать не желаю, — нахально ответил я.

Мой тюремщик осуждающе покачал головой:

— Зачем грубить, сэр Антоний? Ведь по одному моему приказанию вас попросту убьют.

— Я вам зачем-то нужен, раз жив пока, и убивать меня в ближайшее время вы не намерены.

— Похвально, что вы не теряете голову в подобной ситуации. Ведь многие отъявленные злодеи и еретики пугались, как дети, лишь завидев Отца Инквизиции.

До меня дошло! Меня озарило! Короче, я понял, в какое дерьмо (извините за выражение) вляпался. Отец Инквизиции! Господи, зачем ты так со мной, а?

— Но вы ведь не из них? — язвительно спросил он.

— А… м-да… то есть нет! Конечно нет!

— Я так и думал, — согласился Отец. — Знаете, ведь я могу и освободить вас, если вы ответите на парочку пустяковых вопросов.

— Задавайте, — твердо сказал я, намереваясь хвататься за любую спасительную соломинку.

— Во-первых, кто вы такой?

— Антоний Валерьевич. Странствующий рыцарь, волей случая попавший в вашу замечательную страну.

— Допустим, что все именно так. Второй вопрос — как вы попали к маркизу де Фросту и что он вам сказал в приватной беседе у него в покоях?

Я отвечал почти честно. Рассказал про орков, а вот про разговор с маркизом соврал. Хотя вернее так — не сказал всей правды. Не буду же я рассказывать, что попал в этот мир из далекого будущего? Думал, что и так прокатит, однако Отец, выслушав сказочку про то, что я хочу получить у мастера по телепортации совет квалифицированного специалиста, неожиданно сказал:

— Хорошо. А теперь скажите правду.

— Про что?

— Зачем вам понадобился архимаг?

— Я же уже сказал, что…

— Мне-то зачем врать? — жестко прервал меня собеседник.

Я постарался как можно наивнее посмотреть на своего допросчика, но тот меня не понял и стал настаивать на непременно правдивом ответе. Я давал честное слово, клялся — мне не верили. Тогда я плюнул на все и рассказал правду. Отец Инквизиции усмехнулся, сказал, что из меня получился бы неплохой менестрель, и продолжил допрос. А что я мог сказать? Уж и так ему всю правду поведал, чего привязался… В общем, уламывали меня еще довольно долго, а потом у главного инквизитора кончилось терпение. Он встал, пообещал, что под пытками я уж точно все выложу, и гордо вышел из моей темницы.

А я так и остался сидеть, бледный до синевы, лихорадочно вспоминающий, какие пытки практиковались в средневековье. Навспоминал много…

Где-то через полчаса за мной пришли, но к тому времени я уже многое для себя решил. Они хотят правдивую историю? Они ее получат! Я им такой роман в жанре фэнтези закручу — сами не рады будут! Меня повели по узким коридорам. Похоже, что мы находились в подвале какого-то замка. Единственным освещением были факелы, развешанные по стенам. Пламя от них шло неровное, поэтому освещение было более чем посредственное. Факелы чадили, и коридоры наполнялись противным дымом, от которого слезились глаза и сильно хотелось кашлять. Вели меня долго, видимо давая время осознать, куда я, собственно, попал. Я же проводил время с пользой, додумывая легенду и втайне надеясь, что силы Белого Оборотня неожиданно включатся. Не включались. А стражникам, похоже, надоело меня водить, и вскорости мы вышли к конечному пункту — пыточной камере. Ее, с позволения сказать, интерьер мог ввергнуть в хмурые мысли даже самого завзятого оптимиста. Какие-то агрегаты, напоминающие рабочие станки, устрашающего вида подстилка из гвоздей — мечта йога. А уж разных щипцов, сверл, игл и прочих пренеприятных железок здесь было столько, что впору открывать пункт по приему металла. Отец Инквизиции был уже там. Стоял, заложив ручки за спину, и сверлил меня взглядом через забрало шлема. Помимо него там было трое здоровых, лысых как коленка мужиков самого протокольного вида. Их рожи просили не то что кирпичей — цементных плит, и желательно побольше. Инквизитор повернулся в мою сторону:

— Сэр Антоний, так вы решили рассказать правду или нам придется прибегнуть к пыткам? Поверьте, я интеллигентный человек и мне совсем не хочется вас истязать, но… В любом случае вам придется винить только себя.

— Вы знаете, я, пожалуй, все расскажу, — неожиданно пискляво выдал я, с опаской косясь на подогреваемые над огнем щипцы.

— Прекрасно! — просиял Отец и два раза хлопнул ладонями. Мордовороты, тихонько ворча, покорно вышли за дверь. Похоже, их устроил вариант, если бы я начал упорствовать.

— Рассказывайте, сын мой, — повелел инквизитор, и я начал.

И я рассказал. Ух, как я рассказал! Оказалось, что я давний телохранитель маркиза, а по совместительству еще и его правая рука. Де Фрост прозорливо догадался, какая опасность и почему ему грозит (если б еще и мне знать), и направил меня с тайным заданием в столицу. Я должен встретиться с мастером по телепортации и договориться с ним о поставке крупной партии драконов в Партон. Боевая задача драконов состоит в неожиданном ударе и полном уничтожении предполагаемого противника. Стоит добавить, что все это я рассказывал с выражением, в лицах, с мельчайшими (по ходу выдумываемыми) подробностями. Когда же я наконец затих, инквизитор сказал:

— Это больше похоже на правду. Я уверен, что многое вы недоговариваете, однако общий смысл наверняка изложили достоверно (ага-ага, достовернее некуда!). Откуда же де Фрост узнал о планах… предполагаемого противника?

— Контрразведка, — с очень умным видом ответил я.

— Лазутчики? — уточнил Отец. — Н-да, не ожидал я от маркиза такой прыти. Не ожидал…

Еше что-то бормоча под нос, инквизитор побрел к выходу, напрочь позабыв про «расколовшегося» меня. Правда, перед самой дверью он обернулся и бросил:

— Кстати, завтра утром назначено ваше сожжение. Подготовьтесь.

Я остался стоять с раскрытым ртом. Идиот! Первая заповедь человека, попавшего в криминальные структуры: «Ты жив, пока молчишь». Хотя… Долго бы я продержался под напором раскаленных железок и этих шипастых станков? Сомневаюсь…

Когда в пыточную вошли те двое, которые меня сюда вели, я попытался посопротивляться, однако, когда ребятки достали мечи, утих. Еще прирежут ненароком.

Что было дальше, описывать не хочу. Я впал в такую страшную депрессию, что выть хотелось. Правда, потом я отошел. Лежа на подстилке из соломы в своей камере, я отчаянно надеялся, что мне повезет. А надежда все-таки была. Даже две надежды! Одна — на то, что Ричард, которого поблизости не видно, придет и спасет меня во время казни. Вторая — что силы Белого Оборотня проснутся и я сбегу. Опять же во время казни. Сначала я бродил (ноги мне больше не связывали) по своей камере, пытаясь найти возможную лазейку для побега, однако она все не находилась, зато я кое-что понял. Например, то, что камера раньше, скорее всего, была жилым помещением. На это указывали наглухо заложенный камин (я пытался простучать его ногой на предмет пустот внутри, но так ничего и не добился) и статуя каменного двух с половиной метрового гиганта в углу — грубо выполненная, но довольно реалистичная. Она была ужасно грязной и настолько сливалась со стеной, что поначалу я даже не заметил ее! Эти открытия не принесли мне ровным счетом ничего, просто надо было чем-то заниматься. Поэтому я встал около статуи и стал пристально ее разглядывать. Может, замечу какой потайной рычажок, открывающий путь на свободу?

… Вода, вода. Как же я по тебе соскучился! Все как всегда — поплавал маленько в мутном затоне, а потом на свежий воздух. Правда, в этот раз никаких заморочек со скоростью не было. Зато я явственно увидел толстую оранжевую нить, тянущуюся от меня к каменному гиганту. Ниточка странно извивалась и подрагивала, а потом и вовсе ушла в грудь статуи.

Заплыв в луже закончился, а человек-булыжник неожиданно открыл глаза, глянув на мир гранитными зрачками. Кажется, я разучился удивляться… А статуя явно собиралась жить. Она отлипла от стены, сладко потянулась, посмотрела в мою сторону и приятным баском поинтересовалась:

— Как зовут тебя, повелитель?

— Антоний, — почти спокойно ответил я. Статуя грациозно опустилась на одно колено и, склонив голову, поинтересовалась:

— Какие будут указания, о повелитель?

— А ты, случаем, не джинн? — ответил я вопросом на вопрос.

— Я голем! — возмутился истукан.

— Угу, понятненько. — Я задумался. — Ладно, слушай, Колосс Родосский. Ставлю боевую задачу — освободить меня из данной комнатушки. Могешь?

— Нечего делать, — фыркнул гигант и поднялся с явным желанием разнести мою темницу в пух и прах.

— Эй, погоди! Ты меня сначала развяжи.

Голем беспрекословно взялся за веревочки двумя пальцами и порвал их, аки паутинку. М-да, похоже, что он действительно сможет без проблем разделаться со здешними казематами и их охраной в придачу. Но рисковать не стоит.

— Погоди, — остановил я его. — Бульдозером ты поработать всегда успеешь. Сначала выверни решетку из окна. Только осторожно, чтоб без лишнего шума.

Колосс (именно так я решил именовать своего неожиданного спасителя) вновь проявил полную покорность и совершенно бесшумно вынул железные прутья. Да все просто отлично! Окно широкое, этаж первый — вылезу я без проблем. Плюс — выходит оно на безлюдную сторону крепости или куда там меня засунули. Буквально в паре десятков метров полуразрушенная стена, а еще чуть далее — лесок. Пройду беспроблемно, как Джеймс Бонд сквозь ряды вражеских агентов.

— А какие будут дальнейшие приказания? — осторожно спросил голем.

— Вылазь через дверь и круши всех в хвост и в гриву, — пояснил я, уже выбираясь в окно.

Боже мой, что я говорю?! В кого я превратился!!! В кровавого маньяка — вот в кого. Отдаю неуязвимому каменному истукану команду безжалостно убивать людей! Кошмар! Ведь наверняка большая часть здесь присутствующих обычные люди — служители церкви. Нет, господа, так нельзя…

— Стой! — почти выкрикнул я. — Ты это, стены круши, а людей не убивай. В крайнем случае покалечь немножко, но чтоб не смертельно! И чтоб могли уйти на своих двоих! Понял?

— Понял, — кивнул гигант.

— Вот только… — Я помолчал секунду. — Если встретишь мужика в золотом шлеме, сверни ему шею. Ладно?

В ответ я получил очередной утвердительный кивок. Когда я уже был на свежем воздухе, за спиной послышался грохот выламываемой двери. Похоже, Колосс приступил к своим черным обязанностям. Ну, братья инквизиторы, берегитесь! Будете знать, как обижать Белого Оборотня. Да и потом, они первые начали…

Как я и думал, на небольшом участке двора до разрушенной кладки никого не было, и я беспрепятственно добрался до леса. Свобода! Меж тем есть пренеприятное обстоятельство — совершенно неизвестно, куда идти. Местные географические карты мне, увы, так и не довелось увидеть. Хотя сомневаюсь, что они вообще есть — в эти дикие времена картографии мало кто уделял внимание. Наверное, надо обойти замок (а меня содержали именно в замке, правда, очень маленьком) и поискать дорогу. По ней наверняка можно выбраться на оживленный тракт, а уж там всегда можно поинтересоваться, в какой стороне столица. Решив так, я начал обход и почти сразу нашел искомое.

Узенькая проселочная дорога выходила из ворот замка и уходила вниз по склону. Туда мне и путь держать…

Со стороны моей бывшей тюрьмы раздался устрашающий грохот, и небольшая башенка, возвышающаяся над стеной, обрушилась, как карточный домик под порывом ветра. Похоже, Колосс веселится во всю широту своей гранитной души. В другое время с удовольствием бы остался и полюбовался живописным видом разбираемого преданным големом замка, но дела, спешу, не до развлечений. Я отсалютовал на прощание бывшей твердыне и бодро потрусил по намеченному пути.

— Антоха-а-а!

Меня оглушил нечеловеческий крик, полный искренней радости и счастья. Из-за широкого дуба навстречу мне вылетел чумазый Ричард и, счастливо мурлыча, повалил меня наземь.

— Живой! Ура! Живой! — чуть не плача причитал кот. — А я шел их всех тут поубивать за тебя.

Признаюсь, что сам еле удержался тогда от желания расцеловать его усатую морду. Радость жизни опьяняла не хуже самогонки.

— Ага, живой я. И, как видишь, почти здоровый. Эти придурки хотели меня запытать и спалить на медленном огне, но разве кто-нибудь в состоянии остановить Белого Оборотня, сэра Антония? Короче, я ушел по-английски, оставив добрым инквизиторам милый многотонный подарочек, который сейчас занимается активными работами по зачистке территории.

В подтверждение моих слов позади опять раздался грохот, и тяжелые ворота, красиво спланировав, сорвались с петель.

— Я и вижу, — выпалил Ричард, глядя в ту сторону. — И как твой подарочек называется?

— Колосс Родосский, — широко ухмыльнулся я в ответ. — Голем каменный, повышенного радиуса действия.

Тем временем в проеме показалось несколько всадников. Синий кот отреагировал мгновенно, сграбастав меня в охапку и запихнув в кусты, однако мы работников инквизиции явно не интересовали. Ребята пронеслись мимо на полном скаку, вопя от ужаса и поминутно оглядываясь. Ричард проводил их недобрым взглядом, а я, не теряя времени даром, поинтересовался, как, собственно, он здесь оказался.

— Значит, лежу я себе. Сплю, — начал кот. — Вдруг слышу, внизу пинают кого-то. Я думаю — пинают и пусть себе пинают, не мое сие дело. А тут вижу — тебя нет. Сразу стало ясно, что внизу именно твоя персона.

— Почему? — оскорбился я.

— Да ладно, я ж тебя как облупленного знаю. Ты на неприятности как магнит действуешь. Как осознал я это, так сразу вниз помчался — помогать. Смотрю, а помогать и некому. Никто уже никого не бьет, стоят себе счастливые, а двое оболтусов сверток какой-то тащат.

— Сверток?

— Ага, они тебя в ковер завернули. Пыльный. Народу там было много, поэтому я в драку и не ввязывался. Меня б одного там просто массой задавили. Так что пришлось мне за тобой, словно спецназу какому, пробираться. Хотел было в дороге тебя отбить, да к двоим хмырям, которые изначально «сверточек» тащили, еще человек десять в полном боевом облачении присоединились. Короче — полная непруха. Привезли тебя в замок этот, полуразрушенный теперь, а я в кустах затаился, все момента удобного, чтоб внутрь проникнуть, ждал. Так и не дождался. Лежу, печалюсь, а тут, ё-моё, ты идешь…

— И ты бросаешься мне на шею, полный искренней радости созерцать такого целого меня, — закончил я.

Кот хотел ответить какой-нибудь колкостью, но, кротко вздохнув, смолчал. Я тоже не утруждал себя лишним сотрясанием воздуха, лежал на траве, глядя в сторону замка. Интересно, что голем поломает на этот раз? Думал, что стену, — не угадал. С противным шуршанием с глаз скрылась смотровая вышка — вандализм продолжается. Делать не хотелось совершенно ничего! Я устал, замотался, испсиховался и зарос щетиной всего за три дня пребывания в параллельном мире. Боже, как же чувствовали себя люди, остающиеся здесь на месяцы, а то и на годы? В книгах герои на редкость быстро адаптируются к окружающей среде, им нравится в милом Средневековье. Почему тогда я попал в такое немилое? Не знаю, как вас, а меня не устраивает перспектива сложить голову на каждом шагу.

Топор судьбы, нависший над шеей, не для меня. Я предпочитаю тихую и размеренную жизнь, пусть скучную, зато безопасную. Если бы не невероятная удача, я бы мог погибнуть в битве с конным отрядом трех феодалов, меня бы нашинковали орки, я бы был проткнут сразу пятью стрелами и разодран грифоном, меня бы пришибли в трактирной драке, я бы умер от болевого шока в пыточной камере, меня бы сожгли на костре… А ведь в следующий раз фортуна может повернуться ко мне более неприглядной стороной! Нет, надо срочно возвращаться в такой родной двадцать первый век…

Бухающие шаги, от которых земля форменным образом подрагивала, раздались, когда я уже поведал Ричарду историю Отца Инквизиции с его нездоровым интересом к нашему знакомому маркизу.

— Какие будут дальнейшие указания, повелитель? — знакомо послышалось над самым ухом.

— Это и есть твой подарочек? — уточнил Ричард. — Бедные, бедные инквизиторы. По-человечески мне остается их только пожалеть…

— Завянь, кошачий король, — вяло огрызнулся я. — А что тебе нужно, красавец с острова Пасхи?

— Работа, — ответил гигант.

— Слушай, — прервал наш с големом диалог кот. — А как ты собираешься теперь в столицу идти? После такого пинка инквизиция озвереет и шагу не даст спокойно ступить. Об этом не подумал?

— М-да-а… Четно говоря, нет, — признался я. — Но маркиз де Фрост говорил, что в стольный град можно попасть через Мертвый Лес…

— Мертвый Лес, Мертвая Пустыня, Мертвая Долина, — перечислил Ричард. — Бр-р, не нравятся мне названия, начинающиеся со слова «мертвый». Обычно места с такими именами не предназначены для туристических прогулок.

— А что делать? Еще какой-нибудь путь ты знаешь? Вот и я не знаю. Значит, пойдем через лес. Что мы, лесов не видели?! И потом, мертвый — не обязательно плохой. Может, там просто вся живность вымерла.

— Тогда мне очень не хочется встретиться с тем, по чьей вине она вымерла.

— Угу, у меня аж мурашки по коже. Слушай, Ричард, кончай нагнетать обстановку! Да и етуна этого гранитного мы с собой прихватим, так что не пропадем. Ты, Колосс, как, с нами?

— Да, о мой повелитель, — привычно прозвучало в ответ.

— Вот видишь! Да с таким лбом нам никакие опасности не страшны.

Синий кот оценивающе глянул на голема и согласился…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Забегая вперед, скажу, что Мертвый Лес не зря получил такое название и вполне его оправдывал. Правда, живность (вопреки моим скромным надеждам) там не вымерла и присутствовала в ассортименте. Но начну сначала…

Мертвый Лес встретил нас елочками, соснами и прочими хвойными, которых я в этом мире раньше нигде не видел. Птички все так же пели, встречались белочки — благолепие! И ни единого признака страшного зубастого существа, которое должно непременно нас покусать. Как мне это не нравится!

Мы с Ричардом шли впереди, беседуя на тысячи разных тем, а послушный Колосс шествовал в арьергарде и молчал, как партизан на допросе. Булыжник, что с него возьмешь.

Погодка была ясная, однако стоило нам поглубже забраться в чащу, как солнце скрылось, небо затянулось черными свинцовыми тучами и начал моросить мелкий, но противный дождь, очень быстро перешедший в ливень. Кольчугу я снял сразу и отдал ее на попечение истукану, так как тащиться под дождем одетым в мокрый кусок металла — удовольствие ниже среднего. Тем более что небо пару раз разрезала молния, а мне не очень хочется поработать громоотводом — одни тапочки останутся.

Сперва мы еще пытались продвигаться вперед, перемешивая конечностями вязкую грязь, в которую мигом превратилась земля, но быстро плюнули на это занятие и решили переждать ливень под высокой разлапистой елью. Первые ветки ее располагались метрах в двух от земли, поэтому мы спокойно расположились под своим недолговременным укрытием.

— Боже мой! — заныл Ричард. — Ты посмотри, в кого я превратился?

Я глянул на кота и невольно вздрогнул. И куда подевался его прежний лоск? Пушистая синяя шерсть намокла и свисала сосульками, лапы все в грязи, усы от повисших на них капель поблекли и отсырели. Про хвост вообще молчу. Пережив получасовую прогулку по лесу, он превратился в подобие гигантского туалетного ершика.

— Боже мой! — повторился Ричард. — Если б сейчас меня увидели мои подданные, они бы не поверили, что перед ними их король.

— Да, выглядишь ты не как топ-модель, — согласился я. — Но ничего, в первом же ручейке отмоешься.

— Легко тебе говорить, — проснулся в синем коте венценосный каприза. — У самого только сапоги грязные и прическа подмочена…

— Вот преимущества прямого хождения, — поддел я кота, и тот среагировал мгновенно:

— Зато вы ходите медленно, бегать толком не умеете и по деревьям лазаете, как годовалые бегемоты!

Колосс счел такой тон за оскорбление и хотел было дать Ричарду пинка, но я его остановил:

— Но-но, посвоевольничай мне еще!

Голем переиграл ситуацию так, будто хотел почесать свой каменный затылок и смиренно сложил ручищи. Ричард недовольно покосился на него через плечо, но смолчал и больше не выступал. Решил лишний раз перестраховаться. Поныв еще минут десять по поводу своего внешнего вида, кот предался философским размышлениям. Благо погодка располагала. Чем еще заниматься, сидя под елкой, как не думать о смысле жизни? Однако у меня мысли были более приземленными. Например, про то, что у нас совсем нет еды и воды. Слишком уж спешили побыстрее убраться от замка инквизиторов. Убрались, вот только идем теперь налегке. Подозреваю, конечно, что в лесу можно найти целое скопище провианта, однако не представляю, как его добыть. Вон, к примеру, мимо нашего укрытия пробежало странное, толстое, маленькое существо, подозрительно похожее на свинью. Вот только морда у него не свиньи и ног шесть штук. Интересно, он съедобный или единый его кусочек, принятый внутрь, приведет к летальным последствиям со взрывным исходом? Да и потом, как его ловить? Лука у меня нет, хотя, если б был, я все равно стрелять из него не умею. Стоп, что я мучаюсь?! У нас же есть Ричард — спец по охоте! Да и Колосса в случае чего припрячь можно…

Дождь все не прекращался. Я отсидел ноги и теперь разминался, бродя туда-сюда по небольшому кусочку «суши». В желудке уже урчало от голода. А что хотите? Ел я последний раз вчера вечером, так как ранним утром меня пленили, а в гостях у инквизиторов никто не соизволил предложить несчастному узнику корочку хлеба.

— А я жрать хочу, — поведал Ричард со своего места.

— Представляешь, я тоже, — съязвил я.

— Серьезно, что ты собираешься делать? Где хавчик доставать?

— Можно кабанчика поймать или тетерева, — неуверенно предложил я.

— Угу, а жарить ты его как будешь? Или ты у нас гурман, сырое предпочитаешь кушать-с? Лично я сырое мясо последний раз ел года три назад. Еще до того, как королем стал.

— М-да, с костерком напряг вышел…

— И со всем остальным тоже, — подытожил кот. — Да еще дождь этот… Идет и идет, чтоб его.

— Может, стоит поискать сухую пещеру в горах? — совершенно неожиданно пробасил голем.

— В горах? Где ты тут видишь го…

Я осекся. Протер глаза. Глянул еще раз. Что за чертовщина?! Максимум в сотне метров от нас возвышались полноценные горные пики. Но их же там не было!!!

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — осипшим голосом произнес Ричард (моя фраза! Хотя не помню, чтоб я ее произносил…).

— Но как? Почему? За что?! — Я никак, не мог связать двух слов.

— Пока вы говорили, там заклубился туман, а когда он рассеялся, то я увидел горы, — участливо пояснил Колосс.

— Тогда пошли, — решил я.

— Куда? — не понял кот.

— Туда.

— С дуба рухнул?! А вдруг там… — Ричард замялся, явно не зная, что «там».

— Все равно, — пожал плечами я. — Как говорится, там хорошо, где нас нет. По крайней мере, в пещерах, наверное (если они вообще там есть), сухо, и мы сможем как-нибудь развести огонь.

Ричард, подумав, согласился с моими доводами, а Колосс, тот вообще как послушная собачонка — пойдет, куда скажут. Удобно с ним.

До подножия гор мы добрались довольно быстро и сразу обнаружили, что пещеры есть, а в одной даже горит огонь. Это было легко понять по сполохам, отражающимся на стенах. Однако вламываться туда мы не спешили и, спрятавшись от дождя под импровизированным карнизом, держали военный совет на тему: заходить или не заходить. Мы с Ричардом сходились во мнении, что все-таки надо заходить, однако непосредственно перейти к делу не спешили. Голем, как, впрочем, и всегда, молчал. Однако дождь усиливался, чувство голода тоже, поэтому мы приступили к операции под кодовым названием «Зайти в пещеру. Если нападет слабак — накостылять и оккупировать помещение. Если нападет маньяк — убежать оттуда на фиг». Немного длинновато, однако лучше в данной ситуации не придумать.

Входили как заправский спецназ. Впереди, широко расставив руки и грозно хмурясь, Колосс. Он гранитный — ему все фиолетово. Из-под его правой подмышки выглядываю я, вооруженный случайной веткой. Из-под левой высовывается Ричард, который обязан зорким глазом отмечать все опасности. Гол ему я на всякий случай дал приказ без команды никого не трогать. Вдруг тут живет доброе племя лесных эльфов?

Однако эльфов тут не было. Зато были… самые настоящие пещерные люди! Они сгрудились у костра, в дальнем углу пещеры, и встретили нас весьма недружелюбно. Вот это да! Вот это затерянный мир! Интересно, а динозавры тут водятся? А ребятки порядком кем-то побиты, покусаны и поцарапаны. Одеты в грязные звериные шкуры. Из оружия — только сучковатые неказистые дубинки. Самих — человек пятнадцать, не больше (женщин и детей, которые прятались у мужиков за спинами, не считаю, ибо опасности не представляют). Да мы с Ричардом сами этих питекантропов без проблем отметелили бы, а уж Колоссу они на один зубок. Вот только жалко мне их. Все-таки далекие предки, можно сказать. А родственников бить неудобно. Поиграем в дипломатию… Я дал голему знак остановиться, а сам вышел к людям. Приветственно поднял руку:

— Привет, ребята! Как дела, как охота? Много мамонтов к ужину завалили? А погодка сегодня нелетная, вот мы и заглянули на огонек. Не прогоните?

Здешние аборигены зашушукались в своем кругу, а потом из толпы вышел самый целенький (в смысле нe побитый). Ничего себе мужичок, коренастенький, шкура на нем свежая, на голове — подобие шапки из перьев и костей. Дубины у него нет, зато есть длинная, обструганная палка, украшенная черепушкой какого-то зверя. Похоже — шаман, а по совместительству еще и вождь.

— Приветствую тебя, странный человек, — приятным баском заговорил он. — Мы — племя Магуту — лучшие охотники в здешних землях. С миром ли ты пришел к нам?

— Ага, с миром, — облегченно вздохнул я. Слава богу, людишки разумные, значит, обойдемся без кровопролития. — А можно у вашего костерка погреться, а то мы промокли все, продрогли. Простудимся еще.

— Конечно можно! — радушно пригласил шаманистый вождь (вождястый шаман?). — Присаживайся и спутников своих прихвати.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил я.

Через минуту мы расселись около огня. Мы — это я и Ричард. Скромный Колосс пристроился за нашими спинами и на всякий случай сделал зверскую рожу, дабы пресечь все посягательства дикарей, если таковые возникнут. Все племя сгрудилось по ту сторону костра, косясь на нас с опаской, и только шаман рискнул присесть рядом. Он явно не знал, как начать беседу, и я решил ему в этом помочь.

— Уважаемый товарищ вождь, — как можно более располагающе начал я. — Позвольте осведомиться, как проходит жизнь в юрском периоде (а может, и не юрском. Так, к слову пришлось)?

— Плохо, — со вздохом признал тот. — Раньше Магуту правили на территории Великого Лесного Мира, но недавно племя Муутаг победило нас. Они прилетели на поле сражения на ужасных зверях и просто расстреляли нас сверху! Нас осталась жалкая кучка, и в любую секунду мы ждем нападения.

— Во вляпались, — прошептал Ричард. — Давай валить отсюда, пока не прилетели эти… на ужасных зверях.

Я шикнул на него и радужно улыбнулся шаману:

— А что это за звери? Птеродактили?

— Не, — отмахнулся мужик. — Разве эти задохлики могут поднять в воздух воина? Вероломные Муутаг приручили других зверей.

М-да, похоже, небогато у вождя со словарным запасом. А, ладно, мне с ним не о теории относительности беседовать, тем более что я сам о ней мало что знаю. Да и кушать хочется… Памятуя об этом, я сразу же спросил вождя, нет ли у него чего-нибудь пожрать. Вождь ответил, что есть, и распорядился принести нам еду, после чего двое побитых мужиков вынесли поджаренную тушу неизвестного науке животного. А ведь она наверняка валялась на грязном полу! Но это ничего, мы теперь люди привыкшие — будем отрезать кусочки сверху и надеяться, что армии бактерий в это время разгуливают в другом месте. Правда, «отрезать» — это я громко сказал. Предложенный мне нож оказался заточенным куском камня, прикрученным к деревянной рукоятке. Упаси боже таким орудовать — мы лучше ручками.

Пока мы с Ричардом набивали пустые желудки пресным мясом, вождь смирненько сидел, буквально заглядывая нам в рот, и от нетерпения ерзал на месте. Было видно, что ему хочется о многом поговорить, но первым делом — собственная сытость. Вот такой я эгоист…

Наконец мы насытились, и вождь, удостоверившись в этом парочкой безобидных вопросов типа: «Как вам понравилось мясо раптора?» — приступил к официальной части:

— Как зовут тебя, великий воин? (Опаньки! За рыцаря меня уже принимали, теперь — за воина, да еще и великого. Приятно.)

— Сэр Антоний, Белый Оборотень, Победитель Орков, Защитник Серой Нечисти, Находящийся Под Крышей Короля Грифонов, — пафосно продекламировал я. Захотелось присвоить себе много званий.

Ричард тихо сказал что-то про зазнаек, которые долго не живут, а вождь восторженно растопырил варежку.

— О-о-о! Длинно имя твое и подвиги неоспоримы, — подлизался он. — А не хочешь ли ты приставить к своему имени слова «Спаситель Магуту от Муутаг»?

Я поперхнулся от такой наглости, а Колосс, решивший, что меня страшно обозвали, поинтересовался, не надо ли расквасить шаману башку. Шаман побледнел, а я сказал, что не надо, потому как я сам с этим прекрасно справлюсь. Шаман побледнел еще больше и уже начал подумывать о том, не упасть ли ему в обморок, как в пещеру вбежал страшно перепуганный пацаненок и заголосил:

— Муутаг! Муутаг летят!!!

Племя испуганно загомонило, а вождь, переживший сразу столько стрессов, в обморок таки хлопнулся. Правда, быстро пришел в себя и бухнулся передо мной на колени:

— Помогите! Спасите нас!! Век не забу-удем-м-м!!!

Через секунду ему подвывало все племя, а я сидел с глупым видом и совершенно не знал, что делать.

— У меня есть предложение, — подкатился сбоку Ричард. — Давай отсюда смоемся, пока не поздно, а эти ребятки пусть сами разбираются. Чай не маленькие.

Я не герой. Совсем. Я даже более чем уверен в том, что если бы «жутких летающих зверей» приручили Магуту, то уже Муутугам пришлось бы прятаться по пещерам. Признаюсь, что, пожалуй бы, последовал совету синего кота, но судьба, как ей это свойственно, внесла свои коррективы. Снаружи явно захлопали крылья, а во входном проеме замаячила гибкая женская фигура с шестом в руках.

— Сдавайтесь, подлые Магуту, или мне придется вырезать вас всех до единого! — раздался звонкий, но грозный голосок неведомой воительницы.

— Это их ведьма, гадкая Венус, — шепотом доложил шаман. — Вы ведь всех нас спасете, спасете, да?

Я тяжело вздохнул и пообещал, что спасу. А что остается делать? Мы элементарно не сможем выйти из пещеры без боя!

Так что я нацепил высохшую уже кольчугу, взял в руку дубину, услужливо поданную одним из дикарей, и направился к девушке. Может, сумеем договориться? Ричард и Колосс, понятное дело, увязались за мной, но держались на почтительном расстоянии, причем кот яростно что-то нашептывал голему. Похоже, разрабатывал план мелкомасштабного блицкрига…

А дождь-то прекратился! На улице ярко светило солнышко, мешая обзору. Дамочка оставалась для меня всего лишь темным силуэтом, в то время как я для нее был виден во всей красе. Положеньице не из лучших, но не суть важно. Я остановился от местной диктаторши шагах в десяти и постарался принять горделивую позу.

— Зачем пожаловали, мадемуазель?

Девушка немного помолчала — видимо, такой стиль обращения у них не в ходу, — а потом осторожно спросила:

— Ты из Магуту?

— Я из России, — гордо ответил я. — А вот откуда вы пожаловали и зачем, еще вопрос. Кто вам, собственно, разрешал нарушать границы суверенной пещеры? ООН такое положение дел не понравится.

— Не ведаю, кто такой ООН и что за племя Россия, однако Магуту должны ответить за свои злодеяния, — откашлявшись, выпалила якобы ведьма.

— Госпожа Венус, — как можно вкрадчивее сказал я. — Мои подзащитные были оправданы перед судом по всем статьям и отпущены по амнистии, так что повторный вызов в прокуратуру невозможен.

Девушка припухла окончательно, но потом опомнилась и грозно выкрикнула:

— Магуту убийцы и воры! Я не знаю, кто ты такой, но они будут наказаны!

— Самосуд творить решила, кровавая психопатка! — заорал я, решив сменить тактику. — По тебе дурдом плачет, иди к своим летающим глюкам и чтоб духу твоего здесь не было!

Девушка обиделась и ушла. Не понял. И это что, все?! Даже обидно…

Мои мысли прервал крик, раздавшийся с улицы. Краткая такая, военная команда: «Огонь!» В тот же миг меня прикрыла гранитная туша Колосса, по которой застучали стрелы и камни. Меня пронзила слепая ярость.

— Ах она!.. — Я задохнулся от негодования. — Колосс, а ну пусти меня, я сейчас ей все скажу, я…

— Остынь, горячий мачо, — ехидно посоветовал Ричард. — Если бы не твой скалообразный телохранитель, ты бы сейчас напоминал подушечку для иголок.

Я стушевался и успокоился. Одобряюще похлопал голема по плечу (от чего чуть не ушиб руку) и повернулся к коту:

— Все, надоело. С первой минуты в этом мире нас пытаются укокошить все кому не лень! Баста, карапузики, кончились танцы. Они хотят войны? Они ее получат. Питекантропы доморощенные…

Ричард попытался протестовать, но я его не слушал.

— Значит, так, мой железобетонный друг, — обратился я к Колоссу. — Сейчас ты тихонько выходишь на свет, прикрывая нас своей широкой спиной. Там замираешь, пока не получишь приказания, а потом… по обстоятельствам. Марш!

И мы пошли. Град стрел и камней не прекращался ни на секунду, но средневековому терминатору они не доставляли никакого беспокойства. Мы с Ричардом (кот продолжал тихо бурчать про геройства, которые нам ни к чему) по-прежнему скрывались за его массивным телом, и нам тоже никакого вреда снаряды нанести не смогли. А вот и свежий воздух.

Я осторожно выглянул из-за плеча голема и был, чего уж греха таить, ошарашен увиденным. Вокруг пещеры вились грифоны! На спине каждого из них сидел воин в звериной шкуре, вооруженный пращей или луком. Правда, стреляли по нам не они, а небольшой отряд пехоты, располагающийся около входа. Рядом с ними стояла, распахнув ротик от удивления, давешняя воительница, пораженная видом Колосса. Да уж, он у нас парень видный.

— Весело, — прокомментировал увиденное синий кот. — Интересно, а на здешних грифонов распространяется власть одного твоего знакомого короля или они сами по себе?

— Не знаю, — признался я. — Но проверить всегда успею, а пока… Эй, Колосс, выверни-ка кусочек земли да швырни в этих партяночников, чтоб не стреляли больше.

Голем послушно выполнил приказание, и через секунду в небольшой отряд, явно не ожидавший такого поворота событий, полетел приличный кусок земли. Ребята среагировали быстро и мухами брызнули в разные стороны, хотя кого-то, по-моему, все же придавило. Однако ведьма-предводительница осталась цела и невредима и жестом повелела авиации атаковать. Что ж, вот он, шанс.

— Эй, парни, — заорал я грифонам. — А ваш король не предупреждал, что не надо кушать некоего сэра Антония, который спас его сына от верной погибели? Так вот, этот Антоний — я.

Йес! Сработало!!! Грифоны переглянулись и, издав приветственный клич, полетели в неизвестном направлении, унося на себе матерящихся горе-пилотов. Хорошо, когда у тебя есть такая «крыша»!

Венус стояла одна с полными слез глазами, а за ее спиной очень неспешно собирались люди из поредевшего, трудами Колосса, отряда. Я честно попытался решить все миром еще раз.

— Дэвушка, а дэвушка, — с восточным акцентом заорал я (заорал, чтоб слышали лучше). — Давай жить дружно?

Однако ведьма, вопреки всем моим стараниям, гласу разума не вняла и решила драться. Вот ведь ненормальная. Не усвоила еще, что от нас нет спасения?

— Ты хороший воин, — выкрикнула она. — И как-то сумел договориться с моими грифонами. Но против колдовства ты — ничто!

Неудавшаяся генеральша забормотала что-то себе под нос и завертела посохом, который, как и у одного моего знакомого шамана, был украшен черепушкой. Как раз в глазах этой мертвой головы вспыхнули синие огни, и в нас полетела молния. Голем просто выставил вперед ладонь правой руки, и магический снаряд, ударившись о гранитную длань моего телохранителя, разлетелся искрами, никому не причинив вреда. Ричард кратко хихикнул, а я решился на третью попытку:

— Ну что, перемирие подпишем?

— Нет! Нет! Так нечестно! Я вас всех заколдую!!!

Похоже, у девочки начинается истерика. У бедняжки явно не все в порядке с психикой…

Картина повторилась. Тихое бормотание, кручение шеста, но на этот раз все пошло не по моему плану. Хотя плана-то и не было… Короче говоря, от черепушки, глазницы которой в этот раз загорелись зеленым, потянулись еле заметные серые ленты, упирающиеся в Ричарда с Колоссом. Боже, что это? Мои соратники самым натуральным образом застыли, явив собой подобие восковых фигур. Я оказался на грани отчаяния. В испуганном мозгу пульсировала одна-единственная глупая мысль: «Что делать?» А правда, что?

… Как давно я не ощущал этой приятной грязной воды. В смысле, что вот оно — пришло наконец. Меня, как всегда, немножечко утопили, а потом я увидел мир через тонкую, чуть подрагивающую пелену.

Нуте-с, осмотрим общую дислокацию. Кот с големом все так же стоят, широко раскрыв от удивления глаза. Мутные серые ленты теперь прекрасно видны, а еще одна тянется ко мне. Опаньки, оказывается, это совсем даже не ленты, а, как бы правильнее сказать, «поводки» для сотканных из такого же серого тумана фигур, сильно напоминающих человеческие. Одна из них шла ко мне, растопырив руки, будто желая заключить меня в объятия. Нет уж, спасибо, я не той ориентации, чтоб с сомнительными туманными личностями обниматься. Поиграем в спринтера. Я развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал в сторону пещеры. Фигура удивилась и прибавила шагу. Отставать она не собиралась…

Я пробегал минут десять, а потом мне надоело корчить жертву маньяка. Как не раз говорилось: «Кто к нам с мечом придет, тот по оралу и получит!» Поэтому я подбежал к фигуре и храбро стукнул ее в нос. Получилось! Туманный человек такого поворота событий не ожидал и послушно приземлился на пятую точку опоры, зажав руками побитое место. Я же решил не соблюдать правило, что, мол, лежачего не бьют, и стал откровенно пинать несчастного. Тот первое время пытался сопротивляться, но, получив носком сапога в ухо (вернее, в то место, где у обычных людей находится ухо), вырубился и стал тихонько таять, испаряясь в верхние слои атмосферы. Ну, кто следующий? Подходи, торопись, я сегодня на редкость могуч и безжалостен!

Тьфу! И зачем я произнес последнюю фразу? За время спарринга ведьма успела сотворить еще трех туманолюдей, которые решили отомстить за гибель предшественника. Не, ребята, я не Майк Тайсон и даже не крутой Уокер, на всех меня не хватит. Так что придется уничтожать первоисточник, которым является означенный посох. Ловко уворачиваясь от загребущих лап колдовских людей, я направился в сторону Венус, которая стояла ни жива ни мертва, силясь понять, что же происходит и почему я не тороплюсь превращаться в памятник самому себе. В общем, я спокойно вырвал у нее из рук проклятую палку и размозжил череп на ней о ближайший камень.

Водная пелена спала. Туманолюди исчезли, а кот с големом наконец ожили и находились в совершенно обалделом состоянии, ощупывая себя руками и лапами. Армия Муутагов дружно свалила, оставив на растерзание свою предводительницу, которая сейчас больше всего походила на обманутую в лучших чувствах девчонку, но никак не на грозного воина. Она стояла предо мной, хлюпая носом и вытирая выступающие слезы, готовясь к предстоящей экзекуции. Я глянул на нее и вздохнул. Ну какой из меня воин, если я не могу прибить врага, который минуту назад пытался меня извести самым наглым образом. Я ведь даже не сержусь на нее…

Однако моих пацифистских мыслей не разделял давешний шамано-вождь. Он птичкой выпорхнул из пещеры и, как совсем недавно, плюхнулся на колени. За ним выбежало все племя и повторило этот маневр.

— Спаситель! — загомонили все. — Избавитель!

— Угу, — согласился я, а концерт продолжил один лишь шаман:

— О великий сэр Антоний, Белый Оборотень! Мы благодарим тебя за спасение от подлых Муутаг! В твою честь сегодня будет праздник, по окончании которого мы сожжем эту ужасную ведьму.

Костлявый палец вождя уткнулся в сторону Венус, но сама ведьма лишь гордо вскинула голову. Быстро же она отошла от потрясения…

— Меня вы сожжете, но не рассчитывайте на победу! Мое племя отомстит за меня!

— Твои люди сбежали, как зайцы, — противно рассмеялся шаман. — Хотя я, пожалуй, был излишне добр с тобой. Так вот, прежде чем отправиться на костер, ты послужишь игрушкой для наших мужчин.

Пещерная братва согласно закивала, а мужики стали бросать на Венус такие похотливые взгляды, что меня передернуло. Вмешаемся.

— Оставь, шаман. Ведьма — мой военнопленный, и только я имею право распоряжаться ее судьбой.

— Но как же так?! — оскорбился вождь. — Вы не имеете права…

— Что ты сказал? — Я хищно ухмыльнулся и, взяв нахала за грудки, приподнял его над землей. — Я не ослышался?

Мои ребята мигом поняли, в чем дело, и приготовились к бою. Ричард закрыл собой вход в пещеру и угрожающе оскалился. Голем вновь вывернул кусок земли и теперь демонстративно поигрывал им. Племя, поднявшееся было в приступе негодования, стушевалось и вновь шлепнулось на колени. Шаман, который, кстати, жутко перепугался, пошел на попятную.

— Конечно, конечно, все в вашей власти, — залепетал он.

— Так-то лучше. — Я отпустил беднягу и одобряюще хлопнул его по плечу. — Иди, готовь праздник…

Все было максимально просто, хотя и не стоило ожидать феерических зрелищ от пещерных людей. Сперва вокруг костра под аккомпанемент местного барабана танцевали женщины племени. Потом подали только что поджаренную тушу какого-то динозавра. В качестве питья тут было невообразимое пойло, только от запаха которого в глазах начиналось помутнение, поэтому я предпочел употреблять родниковую воду. Ричард, впрочем, тоже. Пленница с потерянным видом сидела в углу под неусыпным вниманием верного голема. Несколько раз вероломный шаман подкатывался ко мне с завуалированными предложениями ее казнить, но я всякий раз отказывался, а в последний раз пообещал дать настырному палачу в ухо. Шаман отвалил и больше не привязывался.

Я вдоволь наелся, насмотрелся на дикие пляски и решил завалиться спать. На дворе уже была глубокая ночь. Однако сон не шел. Зато не оставляли разные мысли. Например, о том, что я всего несколько дней нахожусь вне родного измерения, а уже успел измениться. Сколько ни думаю, никак не могу понять мотива, подвигшего меня защищать Венус. Ведь она нечестным образом победила в местной войне, наверняка убила кучу народа и, в конце-то концов, на меня покушалась. Надо было отдать ее Магуту. Однако не отдал. Поцапался с вождем, чуть не сцепился со всем племенем. Что со мной? Уверовал в собственную непобедимость? Нет. Что-то родилось внутри меня. Может, это — далекое, давно забытое в моем времени понятие — честь? Возможно…

Еще думалось о том, куда я попал на это раз. Мертвый Лес — это, может быть, название иного мира? Или мира внутри мира? Ерунда какая-то, честное слово. Однако в любом случае завтра мы вновь отправимся в путь, ибо домой хочется не меньше. Вот только куда идти? Ни карты, ни компаса у нас нет, однако точно знаю, что в Мертвый Лес мы вошли, двигаясь на север, а это уже кое-что. По занятиям на уроке географии помню, что север с той стороны, где на деревьях мох растет, так что не пропадем. Выберемся.

Мысли вернулись к нашей военнопленной. А ведь Венус симпатичная. Лет ей где-то двадцать — двадцать два. Мордашка ничего, глазища зеленые, красивые, черные волосы ухоженные, фигурка точеная, все при ней. М-да, ничего дамочка. Вот только агрессивная очень. Хотя это дело поправимое, так что… Тьфу, ну о чем я думаю? Тут домой надо возвращаться, из юрского периода этого выбираться, а я все о бабах. А ведь с Венус надо что-то делать. Здесь ее не оставишь — питекантропы эти спалят, отпускать тоже нельзя, а то ведь опять к военным действиям вернется и в конечном результате свернет себе шею. Жалко, шейка у нее изящная. Придется брать с собой. Поручу ее Колоссу — будет в охапке носить, не переломится. А там, может, удастся склонить ее к взаимовыгодному сотрудничеству. Все-таки она ведьма, а магического присутствия как раз и не хватало нашему отряду. Так что будет девушка тяжелой артиллерией. Если согласится. А ведь обязательно согласится — некуда ей деваться больше. Или попросит себя зарубить, чтоб смыть вечный позор. Или отполированными ноготками себе вены вскроет. Или мне, втихомолку. Многовато «или», не находите? А, ладно, завтра будем голову ломать, спать пора. И уже погружаясь в мягкие объятия Морфея, я успел осознать, что превратился в законченного фаталиста…

Утром, открыв наконец глаза, я долго вспоминал, почему надо мной нависает пещерный свод. Вспомнил. Выругался и побежал по делам. На улице было свежо. Еще очень рано, солнце толком не поднялось, а ночью опять шел дождь, так что идти до ближайших кустов пришлось по колено в мокрой траве. Плохой знак, но я стал все чаще ловить себя на мысли, что, несмотря на все опасности, подстерегающие в буквальном смысле на каждом шагу, мне здесь нравится. Я постоянно в пути, на природе, и адреналин в кровь литрами впрыскивается. Отличная разминка для изнеженного городского жителя двадцать первого века, который даже за хлебом привык на машине ездить. Однако не хочется, чтобы пребывание в этом мире затягивалось и из разминки превращалось в ПМЖ. Ведь на самом деле моей жизни постоянно угрожает опасность, а не боюсь я (ну, почти не боюсь) лишь из-за того, что до сих пор не уверовал стопроцентно в реальность всего, что со мной происходит. Да и потом, когда рядом с тобой ходит ожившая скала и разумный кот размером с тигра, начинаешь потихоньку верить в собственную невероятную крутость. Тем более что и сам я парень хоть куда. Даже Белый Оборотень немного…

Завтракали плотно, понимая, что идти далеко. Пещерные аборигены так же щедро снабдили нас едой, загрузив два мешка, сделанных из все тех же шкур, однако в навигации помочь не смогли. На вопрос: «А где тут у вас выход в фэнтезийное королевство, забыл, как оно называется?» — шаман округлил глаза и ответил, что места или племени с таким дивным названием он не знает. Я вздохнул, но заранее печалиться не решился — рано еще.

Через часок тронулись. Пещерные люди провожали нас всей толпой и еще долго махали вслед, а одна маленькая девчушка, погладив Ричарда по пушистому боку (шерсть у него уже давно успела высохнуть), шепеляво попросила «кису возвращаться». Мой синий друг умилился и мурлыкнул в ответ.

Шли как всегда. Впереди мы с котом. Позади — Колосс с ведьмой на руках. Первое время Венус возмущалась и требовала, чтоб мы ее немедленно отпустили, но, послушав немного ее крики, Ричард пригрозил непременным укусом, и ведьма заткнулась. Правда, потом она осмелела и стала выспрашивать у меня, зачем ее куда-то несут. Я ответил, что не знаю. Венус удивилась и спросила, на фига ее вообще несут. На этот раз я не ограничился односложным ответом и живописно описал, что бы с ней сделали Магуту, попади она к ним в руки. Венус в сердцах плюнула, а потом опомнилась и стала возмущаться, что я лишил ее возможности умереть в бою, опозорив навек. На этот раз слово взял Ричард и поинтересовался, действительно ли она хочет помирать от каменного нестерильного ножа в бок, долго мучаясь от заражения крови и прочих гангрен. Ведьма поинтересовалась, что такое гангрена, а получив ответ, ужаснулась и сказала, что нет, не хочет, и надолго задумалась о чем-то своем. Мы облегченно вздохнули и спокойно продолжили путь. Вот только это спокойствие продолжалось недолго.

— Слышишь? — внезапно остановился Ричард. Я вспомнил, что почти так же начиналась история с грифоном, и осторожно спросил: — Что?

— Шаги, — просто ответил кот, не переставая двигать ушами.

— Не слышу, — признался я, а потом понял, что ногами давно чувствую легкую вибрацию земли. — Блин!

— Услышал?

— Ощутил! Земля дрожит…

Беспокойство нарастало, а потом и я услышал шаги. Глухие, но такие… мощные, что ли. Кто же может так ходить? Будто прочитав мои мысли, Венус подала голос:

— Это Прямоходящий Ящер, самый страшный хищник этих мест. Ему вполне по силам разом проглотить взрослого мужчину.

Я прокрутил в голове все небогатые знания, касающиеся динозавров, и с ужасом осознал, что, скорее всего, нам предстоит встреча с тираннозавром. А может, не предстоит?

— На кого он обычно охотится? — спросил я у Венус.

Девушка пожала плечами:

— На любого, кто попадется на глаза. Но он очень любит человеческое мясо.

— Есть такая возможность, что его интересуем именно мы?

— Да, скорее всего, именно так. Ветер дует в ту сторону, а у Прямоходящего Ящера очень острый нюх.

Вляпались. Не знаю, был ли хороший нюх у настоящих тираннозавров, но с поправкой на местную специфику эта теория вполне к месту. Здесь очень многое не укладывается ни в какие рамки. Например, я почти точно знаю, что люди и динозавры не жили в одно время, а тут, поди ж ты, очень даже живут.

— Ты хорошо знаешь эти места? — напряженно спросил я у ведьмы.

— Конечно, я ведь здесь живу! Но боюсь, что укрыться нам негде.

— А пещеры? — качнул головой в сторону ближайших гор Ричард.

— Их тут мало, и они очень маленькие. Ящер без проблем достанет нас там.

— И что же делать? — растерянно проговорил кот, озираясь по сторонам.

— В километре к востоку заболоченное озеро, — чуть подумав, сказала Венус. — Если мы укроемся в нем, Ящер может и не почувствовать наш запах.

— Вперед! — быстро скомандовал я, указывая в нужном направлении.

По-моему, я ни разу в жизни так не бегал. Слабо развитая дыхалка подвела очень скоро, и я начал хватать ртом воздух, словно выброшенная на сушу рыба, но не остановился ни на мгновение. Очень уж не прельщала перспектива повстречаться с огромной рептилией, любящей человеческое мясо. Гурманка, чтоб ее…

До озера мы добрались скоро, и я понял, что «заболоченное» — это мягко сказано. Вода была просто черной, а на поверхности плавали флотилии мертвых растений.

— Оно неглубокое! — ободрила Венус. — Нужно закопаться в грязь у берега, и тогда Ящер нас не заметит. Наверное…

Я глянул на озеро с отвращением, но, поборов брезгливость, полез в «воду». От грязи всегда можно отмыться, а вот если тебя сожрет тираннозавр, то вообще ничего уже сделать не сможешь. Разве что удобрением поработать…

Мутная жижа приняла мою ногу с противным бульканьем, и на секунду показалось, что озеро живое. Лезть не хотелось страшно, но уже прекрасно слышимые шаги подстегивали лучше кнута. Хуже всего пришлось Ричарду. Еще совсем недавно отделавшийся от последствий проливного дождя, усердно умывающийся утром, он закапывался в грязь со слезами на глазах, стиснув зубы. Глянув на него, я окончательно смирился и с головой ухнул под воду. Фу, ну и вонь! Здесь что, утонул выводок корабельных крыс? В эту минуту я сильно пожалел, что ношу довольно пышную шевелюру, а не брит, аки браток какой. Лысая голова, она моется хорошо.

В конце концов мы разместились. Лежа в грязи, жиже, выставив наружу только глаза и носы. Слева от меня располагался несчастный кот. Справа — ведьма, первая сиганувшая в озеро. Еще чуть правее — Колосс. Вот уж кому без разницы, в грязи — не в грязи. Он и полез-то в это болото лишь за компанию. Шаги монстра были и вовсе уж близко, а в располагавшемся в паре сотен метров небольшом леске упала елочка. Венус прокомментировала это словами: «Вот он, ужас Лесного Мира», чем здорово «подняла» наше настроение.

Впрочем, скоро оно «поднялось» еще выше, так как мы воочию увидели этот самый ужас. Что я могу сказать? Действительно — Ужас! Кошмар! Извращенная фантазия этого измерения явно увеличила тираннозавра в размерах. Прямоходящий Ящер оказался огромной, в девять этажей, рептилией с мощными задними и дистрофичными передними лапами. По виду, как я и догадывался, вылитый Тирекс, вот только на голове у этой ящерицы оказались массивные, направленные вперед рога, напоминающие бивни. Мы трое — и даже голем — в сравнении с ним казались жалкими букашками. Ему по силам разом проглотить взрослого мужчину? Да он десять захавает и не подавится!

Честно признаюсь, я замер в ужасе. Мои спутники тоже. Мы лежали по щеки включительно в грязи и, как кролики на удава, глядели на эту махину. А она будто нарочно нагнетала обстановку. Ящер остановился невдалеке от озера, замер. Поводил ноздрями, шумно принюхиваясь, и издал страшный рык. Я думал, что мои барабанные перепонки не выдержат такого. Тирекс начал медленно шататься из стороны в сторону, а потом, резко наклонившись, уставился на наше озеро красным глазом.

Меня начал бить мандраж. Инстинкты проснулись. Захотел ось выпрыгнуть из ненадежного укрытия и, дико заорав, побежать куда глаза глядят, подальше от этого первобытного кошмара. Справился с собой я с трудом. Постарался унять бешено колотящееся сердце. Страх, страх, страх. Сволочной липкий страх…

Очередной рык огласил окрестности, заставив четырех ничтожных существ окончательно вжаться в грязь. Потом монстр лихо повернулся на месте и размашисто зашагал в лесок, ломая деревья. Он был расстроен, что так и не удалось перекусить…

Мы, как мышки, пролежали в озере без малого полчаса. Потом опомнились и стали потихоньку выбираться. Все грязные, перемазанные, с водорослями и еше какой-то дрянью в шерсти и волосах, воняющие, как завод по переработке химических отходов, но… живые! Мы все, включая голема, радостно отплясывали, обнимались и чуть ли не орали песни. Хотя от счастья мы все-таки орали. Живые, живые! Забыты противоречия, ссоры, обиды. Мы дурачимся, как дети, радуясь любой мелочи. Мы готовы полюбить все и всех на свете. Тогда я всерьез задумался, не отмечать ли в этот день свой второй день рождения?

Постепенно восторги стихли. Я поинтересовался у Венус, где ближайший чистый ручеек, и, получив обнадеживающий ответ, направил всю команду в нужном направлении. Ручеек, а вернее, небольшая речка, как девушка и обещала, нашелся за небольшим холмом, и мы с упоением бросились плескаться в кристально чистой воде. Довольно бурное течение уносило от нас в буквальном смысле потоки грязи. Колосс сперва не хотел идти мыться, сославшись на то, что, мол, «вода камень точит, и все такое». Однако мы, теперь уже втроем, дружно отказались терпеть в столь благородном обществе облепленный грязью булыжник, и голем, тяжело вздохнув, покорно пошел «точиться водой».

Отмывшись от последствий нашего болотного спасения, мы расселись на живописной лужайке, развесив одежду сушиться на ветках ближайшего дерева.

(«Развесив одежду» — это я сильно преувеличил. Застеснявшаяся ведьма сушила шкуры, которые ей, как и всем в Мертвом Лесу, служили единственной одеждой, прямо на себе. А я из чувства солидарности остался в штанах, все равно они кожаные. Так что на ветке одиноко висела безрукавка и кольчуга.) От переживаний хотелось есть, но всю провизию, которую нам дали гостеприимные пещерные люди, мы посеяли, убегая от Ящера. Правда, напились вдоволь из все той же речки.

— Ну, господа смертнички, какие теперь планы?

— А моим мнением уже интересуются? — саркастически спросила Венус.

— Да, так как ты хорошо показала себя в операции по спасению наших душ.

— А может, я только о своей душе заботилась?

— Может, и так, но я намерен до конца верить в лучшее. Вот такой я оптимист.

— Что-то я раньше его за тобой не замечал, — философски заметил Ричард.

— А я тайный оптимист.

— Ну, тогда понятно, — протянул кот и продолжил важное занятие — вылизывание себя любимого.

— Так что с планами-то?

Ричард пожал плечами:

— Выбираться отсюда надо, вот что.

— Умно. Я б без тебя не догадался.

— Слушайте, — взвилась Венус. — Куда уходить? Во всем мире живут всего несколько племен, и все, за исключением моего и этих, Магуту, встретят нас разве что дубинами и камнями!

— Да, девочка, небогато у тебя с познаниями в области географии, — съязвил я. — А как ты отнесешься к новости о том, что ваш мир в одном немаленьком королевстве занимает территорию одного леса?

— Чушь! — уверенно парировала ведьма. Я снисходительно вздохнул:

— Как знаешь. Убеждать я тебя ни в чем не намерен, не та у меня задача — сама все поймешь. Со временем.

— Ну-ну, посмотрим…

Мы помолчали.

— Так где тут у вас, говоришь, север?

Венус уставилась на меня непонимающе, а потом спросила, что это за зверь с таким странным именем. Я проникновенно ответил, что страшнее его только вылезший из болота Ричард, и пошел искать растущий на деревьях мох. Нашел на первом же попавшемся дереве, вот только этот самый мох, вместо того чтобы расти на севере, как все приличные мхи в моем времени, покрывал ствол целиком. Я задумчиво хмыкнул и решил поискать еще, однако задумка сия успехом так и не увенчалась — проклятый паразит покрывал деревья там, где ему хочется, но совсем не там, где надо было мне! Короче говоря, я уже почти совсем отчаялся, когда сзади послышался злорадный голос Ричарда:

— Антоний, а чего это ты тут все ходишь и ходишь? Ягоды ищешь?

— Грибы! — огрызнулся я. — Целое лукошко уже насобирал!

— А-а, — задумчиво протянул кот. — Ну, мы тогда пойдем, чтобы тебе не мешать, а ты нас потом догонишь.

— Куда пойдете?

— А вон туда, на север.

— С чего ты взял, что там север?

— Я кот или не кот?! — оскорбился Ричард и гордо пошел в нужном направлении, задрав раздвоенный хвост и шепнув через плечо: — Не фиг было обзываться!

Я поклялся страшно отомстить и поплелся следом.

Шли быстро. Голему я отдал приказ посматривать по сторонам на предмет обнаружения будущей пищи. В случае пробегания оной мимо в радиусе десяти метров Колосс был обязан зашибить зверюшку кулаком и переть на себе. Однако пока зверюшка не встречалась. Боялась, наверное…

А я засмотрелся на лес. Благодаря всеобщей ненормальности этого мира вполне обычные и привычные елочки, дубы, ясени и клены соседствовали с очень оригинальными породами деревьев, принадлежащих, судя по всему, доисторическому периоду. Особенно меня поразило неимоверно высокое, практически голое дерево, только на самой верхушке которого росло несколько листочков. Однако листочки эти были размером с баскетбольный щит, а походили больше всего на рыбий скелет. Еще под ногами изредка шныряли непонятные насекомые, а один раз мимо нашей ведьмы, стрекоча, как заправский вертолет, пролетела полуметровая стрекоза. Девушка, несмотря на то что давно должна была привыкнуть к подобным фокусам, взвизгнула и повисла у меня на шее. Я же и вовсе стоял пришибленный, провожая местные ВВС отрешенным взглядом. Интересно, а тараканы тут тогда какие?

Не обошлось и без конфузов. Ричард неизвестно почему поинтересовался у Венус, не растут ли в данном лесу яблочки, за что получил от той недоумевающий взгляд. Девушка ответила, что да, растут, но зачем вдруг коту понадобились ягоды, она не понимает. Мне показалось, что я ослышался.

— Ягоды?

— Конечно ягоды! Ты как раз стоишь около одного из кустов.

Я посмотрел вниз и узрел небольшой кустик, на котором действительно росли какие-то ягодки. Все еще думая, что ведьма неудачно пошутила, я присел перед ним на корточки и с удивлением увидел, что ягоды — самые настоящие яблоки. Глупо сказано, но это действительно так. Маленькие такие яблочки, зеленые еще, но с крыжовником не спутать.

— Круто, — кивнул кот. — А арбузы у вас, случайно, не на елках растут?

— Зачем задавать такие глупые вопросы? Да всем с детства известно, что они растут на соснах!

Ричард поперхнулся собственной остротой и больше не возникал. Наверное, опасался узнать, что собаки здесь обзавелись крыльями.

Мы продолжили путь, и очень скоро я заметил, что Венус странно косится на меня и мнется, явно желая что-то спросить. Я понятия не имел, чего от нее ждать, поэтому шел спокойно и не подначивал, но она решилась сама.

— Мм… сэр Антоний, — обратилась она ко мне, пряча глаза. — А что делают в вашем племени с… пленниками?

— Пленниками? — переспросил я. — Да брось, Венус, ты свободна. Если хочешь, то можешь даже уйти, хотя я бы тебе не советовал.

— Да я и не ухожу, — стушевалась ведьма. — Ну а с пленниками все же что?

— Господи! — воскликнул я. — Ладно, отвечу. Их сажают в тюрьму, где они сидят, пока их не обменяют на других военнопленных, к числу которых ты и относишься. Есть, правда, еще киднепинг, но это уже другая история…

— Извините, — робко прервала она мою нескладную речь. — А у вас что, не приносят в жертву, не сажают на палю <Паля — кол> или хотя бы не тешут плоть, дабы внедрить семя в плодородную почву?

— Э, ты к чему это? — смутился я. — Не боись, тем пещерным бичам я тебя не отдал, так что и сам… гм… тешиться не буду.

— Ясно, — вздохнула она, но в этом вздохе мне почему-то послышалось разочарование.

Мы зашагали молча, однако это спокойствие длилось недолго. Когда Ричард очередной раз замер на месте, к чему-то прислушиваясь, я всей душой взмолился о том, чтобы на этот раз нам не повстречалась злая тварь, обожающая рагу из людей и кошек.

— Что теперь?

— Опять шаги…

У меня внутри все похолодело. Нет! Я не хочу больше, хватит!

— Те самые?

Ричард отрицательно покачал головой, и я облегченно вздохнул. Успокоился. Дурак.

— Не пойму, — нерешительно произнес кот. — То ли бежит одно большое многоногое существо, то ли целое стадо, но двуногих. Или четырехногих.

— А куда бегут?

— Как всегда. К нам.

Час от часу не легче! Не знаю, как у вас, а у меня совершенно нет желания-встречаться ни с исполинской многоножкой, ни со стадом кого-то там двуногого. Или четырех — или со всеми сразу…

— Насколько… это близко?

— Передвигается быстро. Думаю, минут через десять пожалует.

Надо что-то делать. Вот только что? Совершенно не представляю. Может, Сила врубится? Нет, от нее сейчас мало толку. Значит, опять надо прятаться. Куда?

Я огляделся в поисках укрытия, но вокруг ничего, кроме деревьев, не было… Стоп. Деревья! Самое оно. Тем более что опыт у меня уже есть.

— Значит, так, мальчики и девочки, — командирским тоном сказал я. — Сейчас каждый выбирает себе деревце посимпатичнее и занимает там наблюдательно-оборонительную позицию. Будем-с ждать-с.

Ребята мгновенно все поняли и поспешили выполнять. Лично я расположился на древе неизвестной породы, однако изрядной толщины и с низко растущими ветками, чтоб забираться удобнее было. В общем, я залез где-то на высоту третьего этажа и удобно разместился на толстой, раскидистой ветке. Ричард забрался на разлапистый дуб, а Венус — на такое же дерево, как у меня. Колосса ни одно растение не выдерживало, и он, спросив у меня разрешения, залег в небольшом овраге, прикинувшись булыжником. Я думаю, ему поверят.

Самое противное — это ожидание, поэтому я весь извелся на своей ветке, пока не услышал наконец «дрожь земли». М-да, действительно бежит кто-то. Посмотрим.

Посмотрели уже очень скоро. В лес на полном ходу влетела армада динозавров. Кого тут только не было! Я просто не успевал различать что-то конкретное в мешанине тел, мельтешащих внизу. Насколько все плохо, я понял только тогда, когда обезумевшее стадо стало валить деревья. Осознав, чем это грозит, я придвинулся поближе к стволу и обхватил его руками. Несколько ударов мое прибежище прилежно выдержало, а потом громко треснуло. Я моментально покрылся липким потом. Звук очередного удара потонул в хрусте древесины. Мир качнулся и полетел. Земля приближалась…

Темно. Тихо. Больно. Очень больно. Всему больно. Ноет каждая частичка тела, если оно у меня еще осталось. А может, мне перебило позвоночник? Или пробило голову? Не хочу думать. Мысли пробуждают дикий скрежет в голове. Такое ощущение, что меня запихали в мясорубку и старательно там прокрутили.

Я попробовал пошевелить пальцем и провалился во мглу…

Темно. Тихо. Больно. Однако мыслить могу спокойно — голова не раскалывается. Или я умираю? Уже умер? Глупо. Глупо и нечестно. Так долго балансировать на волоске от гибели и, когда он наконец оборвался, соскочить под ноги динозаврам? Не хочу. Я герой, а герои должны погибать красиво! Острая игла пронзает тело. Темнота…

Темно. Шумит ветер, осторожно поют птицы. Почти небольно. Думать могу совершенно спокойно.

Что за глупость приходит в голову? Какой я, к лешему, герой? Я не хочу погибать красиво, я вообще не хочу погибать. Я жить хочу, вот что!

Надо пошевелить пальцами. Хм… удалось. А если ногой… Ух ты, работает! То есть шевелится. Значит, позвоночник цел. Хорошо…

… Мутная вода, зачем ты пришла? Не вовремя, опоздала ты, дорогая. Раньше надо было — тогда, на ветке…

Я увидел себя, лежащего на шкурах в какой-то пещере. Оглянулся направо. На улице — ясный день, небо голубое, травка зеленая — все так, как я привык. Оглянулся налево. Во блин, а я думал, что разучился удивляться! Рядом со мной — тем, лежащим без движения, — сидела… мечта. Та девушка из сна, виденного мною в таверне «У Затона». Та же божественная красота, те же волосы с выкрашенными прядями. Вот только куртку и джинсы заменяют вездесущие шкуры, и нет скрипки с порванной струной. Но это она. Я — бесплотный, витаюший под потолком — опустился ниже и посмотрел в ее лицо. Мечта… По телу разлилась приятная теплота. Мне хорошо, я счастлив! Вот сейчас вселюсь обратно, встану и… Темнота…

Темно. Монотонно шумит дождь. Совсем ничего не болит. Я помню про мечту. Надо встать. Надо.

Я рывком открыл глаза и чуть не ослеп от дневного света. Хорошо, что на улице пасмурно, а то бы действительно лишился зрения. Поморгал, привыкнул. Пошевелил пальцами, попытался поднять руку. Получилось, хотя и с трудом. Ощущаю ужасную слабость. Я осторожно повернул голову и услышал громкий хруст позвонков — похоже, долго лежал без движения.

Надо мной нависло обеспокоенное лицо мечты:

— Как вы себя чувствуете?

О, какой голос! Какой голос! Мягкий, нежный, приятный. Я растаял.

— Вам честно ответить или поизображать Брюса Уиллиса?

На ее прекрасном лице отразилось удивление, быстро перешедшее в искреннюю радость:

— Вы шутите — значит, поправляетесь. Это добрый знак.

Я попытался сесть, но мечта меня остановила:

— Лежите! Вы еще очень слабы.

— Д-да, пожалуй. — Я с трудом вдохнул. — Позвольте узнать ваше имя, леди.

Она улыбнулась, быстрым движением (сколько грации, сколько пластики!) откинула со лба челку:

— Друзья называют меня Мечтой.

Мечта? Мечта! Наверное, я сплю.

— Расскажите, пожалуйста, что произошло?

— Расскажу, если вы обещаете не порываться встать.

— Обещаю, — клятвенно заверил я.

Девушка еще раз улыбнулась (обворожительно, бесподобной) и села поудобнее.

— Тот день был неудачен для Прямоходящего Ящера. Сперва он долго гонялся за кем-то, но, по-моему, так и не смог поймать. Ящеры очень вспыльчивы, и то, что жертве удалось спастись, повергло его в ярость. Так что свой пыл ему пришлось выплескивать на стадо мирных динозавров. Те, понятное дело, испугались и понесли сокрушающей лавиной. Я видела отсюда, как вы и еще несколько существ, кажется, среди них был и человек, зашли в лес на пути обезумевшего стада. Я попыталась добраться до вас, чтобы укрыть в своей пещере, но не успела. Динозавры буквально смели лес с лица земли.

Что-то оборвалось, рухнуло внутри меня. Вот так, они все погибли. Синий кот Ричард, симпатичная ведьмочка Венус и даже гранитный Колосс. Я больше никогда их не увижу. На глаза навернулись слезы, но я с трудом сдержал их. Мечта, покосившись на меня и увидев лишь вымученно улыбающуюся рожу, продолжала:

— Бродила среди поваленных, раздавленных в щепку деревьев, пытаясь хоть кого-то найти. Вас я увидала случайно. Вы были придавлены стволом дерева и потеряли много крови. Признаюсь, неся вас сюда, я думала, что совершаю бесполезное дело. У вас были перебиты ноги, сломана рука, с правой стороны несколько ребер буквально вывернуло наружу…

Меня передернуло от отвращения. И она тащила этот живой труп! На всякий случай я еще раз пошевелил ногами. Странно. Мечта же сказала, что их перебило на фиг! Срослись? Так быстро?!

— … Но случилось чудо. Не знаю как, но все кости срослись буквально за неделю. Ребра сами собой вернулись в нужное положение. Иначе чем подарком Неба это не назовешь!

Буквально за неделю? Сколько же я валяюсь в роли тяжелого больного?

— Я ухаживала за вами как могла. Несколько раз вы приходили в сознание, но потом опять впадали в забытье. А еще вы постоянно что-то бормотали. Какие-то имена, странные слова.

Девушка замолкла. Посмотрела мне в глаза:

— Вам надо поесть.

— Я не хочу, — вяло попытался отбиться я, но Мечта была неумолима.

— Надо, — припечатала она. — Необходимо набраться сил.

Пока Мечта ходила за едой, я думал. В горле застрял комок. Хотелось разрыдаться. Эх, Ричард, Ричард, несчастный кошачий король. За три дня ты стал мне настоящим другом. Мы вместе воевали с орками и рыцарями, и ты не побоялся идти за мной в логово инквизиторов. Я судорожно сглотнул. Венус. Неудавшаяся военачальница, молодая ведьма. У тебя была впереди вся жизнь. Колосс. Каменный истукан. Если все обстоит так, как описала Мечта, то ты тоже нашел свой конец под ногами обезумевшей толпы динозавров. Может быть, ты просто магическая игрушка, но мне кажется, что у тебя была душа. Была.

А знаете, что самое противное? То, что некому мстить! Некому перерезать глотку, отомстив тем самым за смерть соратников: Разве что себе. И зачем я предложил залезать на деревья? Идиот! Надо было бежать! Может быть, мы бы успели. Может быть…

От скорбных мыслей меня отвлекла Мечта. Она принесла грубую глиняную плошку, наполненную какой-то жирной жидкостью с плавающими кусочками мяса. Меня кормили с ложечки, как младенца. Я испытывал горячий стыд, пытался сам взять деревянную ложку, но руки не слушались. Пришлось смириться.

Когда трапеза подошла к концу, Мечта извинилась и виноватым тоном сказала, что пойдет поймает себе кого-нибудь на ужин. Она сообщила, что не ела два дня! Из-за меня! Я вслух возмутился тем, что она оправдывается передо мной, и сказал, чтобы шла обязательно. Она ж вконец исхудает с таким вот режимом!

Скоро Мечта ушла, а я опять остался наедине с собой. Мое быстрое успешное выздоровление, конечно, очень радостное событие, но скажите, как кости могут восстановиться за неделю? А ребра? Похоже, что сила Белого Оборотня проявилась и на этот раз, не дав мне умереть в кромешном динозавровском аду и восстановив мое практически уничтоженное тело. Это хорошо. Интересно, а отрубленные конечности могут снова отращиваться или это прерогатива ящериц? А с Силой надо что-то решать. Она ведь работает не по расписанию, включаясь, когда ей это само взбредет в голову! Или в моменты экстремальной опасности для меня. Но не всегда, опять же. Так что надо научиться ею управлять. А как? Сила — это тебе не пылесос, инструкции к ней не полагается, а объяснить все на пальцах никто не спешит. Может, следует уйти в в нирвану, покопаться в своей душе, как советуют шаолинские монахи и иже с ними. Авось и найдется что-нибудь полезное. Например, наглядное руководство по эксплуатации Белого Оборотня. То есть Силы его. Нет, ерунда это все. На шаолинского монаха я не похож, в нирвану входить не могу. Значит, надо искать другие методы.

Меня озарило. Книги! Ну конечно, обо всем на свете написано в книгах. Значит, надо найти библиотеку поприличнее — и вперед, на штурм. Наверняка в каком-нибудь богом забытом фолианте, лежащем на самой дальней полке, есть вся интересующая меня информация…

В пещере Мечты я провалялся еще три дня и за все это время был всегда щедро накормлен и окружен такой заботой, что становилось неудобно. Все-таки я мужчина, и гордость просто не позволяла быть опекаемым больным, тем более что у меня вообще почти ничего не болело. Кстати, я на сто процентов теперь был уверен, что причиной моего столь быстрого выздоровления была именно Сила Белого Оборотня. У меня даже не ныл ни один сустав, а синяки, которые, по словам Мечты, сплошняком покрывали мое тело, исчезли практически сразу.

Я расспрашивал Мечту о Лесном Мире, в быту — Мертвом Лесе. Она рассказала мне все, что знала, и так же сильно удивилась, как когда-то Венус, новости о том, что помимо столь привычного ей мира есть и другие. Ну а я делал выводы. Какого размера Лесной Мир, девушка не знала, так как не слишком далеко отдалялась от своей пещеры. Здесь она поселилась два года назад, когда ее родное племя было полностью уничтожено во время кровопролитной войны. Вообще, это очень поучительная история, подтверждающая мудрую поговорку «Не делай людям добра — не получишь зла». В кратком изложении она звучала так…

В Лесном Мире издавна все люди живут племенами, так как одиночкам просто не выжить. Самым древним и могущественным было племя Атлиад — людей, которые за долгие годы жизни накопили бесценный опыт в области магии. Сперва колдовские знания передавались устно, что называется «от отца к сыну», но скоро Атлиады поняли хрупкость такого «образования» и… придумали письменность. Теперь все заклинания записывались на тщательно обработанных шкурах и хранились в специальной пещере, которая неусыпно охранялась целым отрядом лучших воинов. Потом Атлиады научились строить дома, разнообразили свою пищу, научились возделывать землю и потихоньку стали осваивать обработку металла. Они даже умудрились сделать несколько доспехов, которые представляли собой два грубых металлических листа, которые воин закреплял на груди и на спине ремнями. Примитивно, конечно, но для того времени — настоящая революция. С такими темпами Атлиады очень скоро научились бы ковать оружие из стали, делать полноценные доспехи и могли подчинить себе все остальные племена. Однако они были миролюбивы, соседям желали только добра и, как могли, помогали им где советом, а где делом.

Но зависть — страшная штука. Вожди других группировок однажды порешили, что Атлиады действительно решили завоевать всех в округе, и, объединившись, объявили им войну. Атлиады кровь проливать не хотели и попытались уладить все миром, но обезумевшие пещерные люди не слушали никаких доводов и закидали парламентеров камнями. Очень скоро они добрались до деревни Атлиад. Бой был коротким и жестоким, дикари не щадили никого и вырезали всех. Всех, кроме Мечты. Девушке, которая как раз в это время тренировалась в практическом применении магии в соседнем лесу, чудом удалось спастись от опьяненной яростью толпы и скрыться в горах, где она и проживает по сей день…

Я, как уже говорил раньше, рассказал ей про королевство Синзал, с учетом своих скудных наблюдений конечно, и про свою далекую родину, на которую мне очень хочется вернуться. Про родину, естественно, рассказ был очень туманным. Не буду же я рассказывать ей про то, что прибыл из далекого будущего, да и вообще иного измерения?! Мечта оказалась прекрасной слушательницей, и незаметно я выболтал ей все, что произошло со мной, до мельчайших подробностей. Начиная от догонялок с волками и заканчивая печальной историей со стадом динозавров. Она слушала внимательно, не перебивая, улыбаясь, когда речь шла о чем-то веселом, и испуганно округляя глаза в страшные моменты. А потом я признался, что видел ее во сне. Лицо Мечты омрачилось, и она, хмыкнув, протянула:

— Угу. Догадываюсь в каком.

Я почувствовал легкое смущение. Похоже, что она приняла мои последние слова за банальную пошлость.

— Нет, не в том, — сбивчиво проговорил я. — Я ехал на троллейбусе, а ты (за это время мы успели познакомиться гораздо ближе, и нужда «выкать» отпала) бежала, боясь опоздать. А еще у тебя в руках была скрипка с порванной струной. А еще на тебе были куртка и джинсы. А еще…

— Ладно, верю, — улыбнулась Мечта, прикладывая пальчик к мои губам, тем самым моментально остановив словесный поток. — Только, сделай милость, объясни мне, что такое троллейбус, скрипка и джинсы.

Я растаял и попытался честно сделать это. Мечта поняла и надолго задумалась, как бы и здесь сделать что-нибудь вроде троллейбуса, а я опять был вынужден лежать и безмолвствовать, глядя на нее влюбленным взором.

Постельный режим течет на редкость медленно и нудно, но когда-нибудь проходит все. Прошло и мое бесцельное возлежание на шкурах. Утром четвертого дня, несмотря на робкие протесты Мечты, я встал-таки с опостылевшей «кровати» и совершил первую прогулку на свежем воздухе. Мою одежду девушка давно выкинула, объяснив это тем, что она слишком пропиталась кровью, и мне пришлось обряжаться по местной моде, то есть в шкуры. Мечта по моей страстной просьбе еще вчера сделала для меня некое подобие шорт и сапог из меха. С курткой пришлось сложнее, а обойтись без нее было нельзя. В Лесном Мире наступила осень, лили дожди, и простудиться стало проще простого. Мне только насморка не хватало для полного счастья. Пришлось немного поломать голову, но выход был найден. Девушка элементарно прорезала отверстие для головы в шкуре побольше, так что теперь я щеголял в полном доисторическом прикиде. Заодно я поинтересовался, откуда у девушки столько шкур, на что она ответила, мол, зверья много ходит — кабаны там, медведи. Я представил себе хрупкую Мечту, идущую на огромного гризли с одним лишь хилым копьем, и ужаснулся. Нет, господа, пока я рядом, леди не будет изображать из себя амазонку!

На улице, несмотря на то что время давно перевалило за полдень, было свежо, дул приличный ветер, а небо хмуро куксилось. Собиралась пролиться очередная порция дождя. Все еще немного пошатываясь (а вы что хотите? Столько времени пролежать без возможности подняться!), я добрел до ближайшего дерева и обломал ветку помассивнее. Буду ею от стрекоз отмахиваться… Где-то вдалеке громыхнул гром. Ветер усиливался. Как же мне надоела такая погода! В средневековом королевстве она была нормальная, а здесь? Сплошные дожди! Однако надо действовать. Время не ждет, а домой хочется. Правда, теперь появился один существенный барьер — Мечта. Не буду врать, с первого взгляда втюрился самым глупым образом и, что делать, не представляю. Может, она решит отправиться со мной в мой мир? Боже, что я несу! С чего я решил, что она вообще захочет покидать Мертвый Лес?! Хотя интуиция подсказывает, что очень даже захочет. Ее экспериментаторской натуре не устоять перед возможностью увидеть королевство Синзал, где люди давно куют металл и пишут книги… Предчувствие не обмануло. Едва я прозрачно намекнул, что собираюсь завтра отправляться «по делам», как Мечта вызвалась меня сопровождать. Я не стал ломаться даже для виду и согласился, не забыв напомнить, что точного пути я не знаю и в случае неудачи мы имеем все шансы проблуждать по лесам до скончания веков. Однако решимости девушки это не ослабило ни на йоту, и она твердо сказала, что лучше помрет в пасти Прямоходящего Ящера, чем проживет всю жизнь, так и не увидев настоящей библиотеки.

На следующий день мы выступили. В дорогу захватили самое необходимое, то бишь еду и запас воды. Вчера вечером Мечта сходила на охоту и притаранила тушку убиенного вепря. Кстати, с этой охотой целое кино вышло.

Я, следуя принятому решению, подхватил сотворенную недавно дубинку и увязался следом за охотницей. Когда мы вошли в лесок, где и предполагалось отлавливать искомого кабанчика, Мечта сперва терпеливо сносила мои потуги идти тихо. Однако разные сучки с завидным постоянством попадали мне под ноги, сопровождая наш дуэт непрекращающимся треском, и ее терпение лопнуло. Так что меня вежливо попросили постоять в сторонке, желательно — за пределами леска, охраняя оный от проникновения разных злобных тварей. Я попробовал возмутиться, но был быстренько заткнут и выпихнут. За пределы. И пришлось вашему покорному слуге подпирать карликовое деревце и задумчиво рассматривать облачка на посветлевшем небе. Я даже настолько увлекся этим занятием, что не сразу понял, что кто-то упорно толкает меня в плечо. Осознав же, я нехотя обернулся и заорал от ужаса. Позади меня стоял динозавр. Небольшой по их меркам, всего-то на пару голов меня выше, с маленькой головой на длинной шее и страшно зубастым ртом. Не придумав ничего лучшего, я со всего маху долбанул опешившего от моего крика ящера дубиной по голове. Динозавр прибалдел окончательно и приземлился на пятую точку. Я, ободренный таким поведением врага, стал усердно гвоздить его и умудрился сломать свое оружие. Однако несчастная рептилия, не ожидавшая такого поведения от потенциальной жертвы, вихрем смылась в ближайшие кусты, оглашая окрестности жалобным криком. Буквально через секунду после этого из леса выскочила взъерошенная Мечта и резонно поинтересовалась, отчего я так орал. Я, чрезвычайно гордый своей победой, поведал все в лицах, заострив внимание на длине зубов ящера и собственной безграничной храбрости. Мечта глянула на меня ошарашенно и отсутствующим тоном сообщила, что, судя по описанию, я сражался с раптором, одним из страшнейших хищников здешних мест, из боя с которым человек еще никогда не выходил живым. Я всерьез задумался, не хлопнуться ли мне в обморок, однако этот порыв пресекла Мечта, кинувшись ко мне на шею, и стала столь бурно восхищаться моими талантами воина, что я засмущался, но почувствовал себя жутко гордым. А ну-ка, где тут рапторы кучкуются?! Сейчас как пойду всех крушить — клочки по закоулочкам полетят! Но, к счастью, пыл быстро погас, пришло понимание реальности, и дальше охотиться я пошел вместе с Мечтой.

Кабана мы все же добыли. Вернее, его добыла моя спутница, ловко поразив животное брошенным копьем. Я смерил на глаз расстояние — метров двадцать — точно в пятак. М-да, милая Мечта могла бы выступать на олимпийских соревнованиях…

Вот и сейчас девушка, вооруженная копьем, шла, зорко посматривая по сторонам. Однако нападать на нас пока никто не собирался. Может, зверье уже прослышало про завидные снайперские способности последней из Атлиад. Я тащился позади, нагруженный мешком с провизией. Новую дубинку я добыть так и не удосужился. Путь мы коротали в приятной беседе, касавшейся в основном нашего дальнейшего путешествия.

— Впереди, насколько я вижу, небольшая рощица. Затем — лужок и холм с елочкой. А что потом? — уточнял я.

— Озеро и огромный лес. За ним степь, а дальше нее я никогда не забиралась, — поясняла Мечта.

— Угу. Надеюсь, что как раз за этими степями и есть прямой выход в Средневековье.

— А если нет?

— Если нет, то пойдем дальше. — Люблю себя, когда говорю таким вот уверенным командирским тоном. Уважаю.

Через несколько минут мы поравнялись с достопамятным лесом, где нас накрыло волной динозавров. Нехорошие воспоминания шевельнулись в голове, но я пинками загнал их подальше. Почти получилось. Взгляд невольно устремлялся к мешанине щепок и трухи. Где-то под ними лежат тела моих друзей…

— Эй, Антоний, посмотри! — Голос Мечты отвлек меня.

Пока я размышлял, девушка успела чуть вырваться вперед и сейчас стояла, почти закрытая от меня поваленным стволом, так что я не мог видеть то, зачем она меня звала. Зато когда увидел… Мне захотелось кричать от счастья, плясать, прыгать и совершать прочие непотребства. Хотя не думаю, что у кого-то возникнут такие эмоции при виде… собственной могилы! Маленький симпатичный бугорок. В основание воткнут грубый крестик из связанных веточек. К нему-то и была привязана небольшая полоска коры с неумело выведенными буквами: «Сэр Антоний. Белый Оборотень. Покойся с миром». А если есть могила, значит, было кому ее копать. Следовательно, живы ребятушки, живы! А так как поблизости других могил не наблюдается, значит, живы все. Ура!!!

Этой приятной новостью я тут же поделился с Мечтой, и она разделила мои восторги. Напрягал только один момент — кто же лежит ТАМ, если я ЗДЕСЬ? Господи, о какой ерунде я думаю? Какая вообще разница?

— Как думаешь, — спросила девушка, — куда направились твои друзья?

— Конечно, в столицу, — не задумываясь, ответил я. — Сомневаюсь, что Ричард оставил идею возвратиться домой. Скорее наоборот — моя «смерть» подстегнула его желание.

— А при чем тут столица и дом? — удивленно посмотрела на меня Мечта.

Я прикусил язык. Тьфу ты! Совсем забыл, что не рассказывал ей о своей реальной жизни в столь далекой России. Пришлось выкручиваться.

— Понимаешь, — я старался не смотреть девушке в глаза, — я уже говорил, что мы с Ричардом — странствующие рыцари. И согласно принятому обету, прежде чем отправиться домой, мы должны уладить… гм… некоторые дела в столице.

— Понятно, — неуверенно сказала Мечта, но вступать в дискуссию не стала. Похоже, мое объяснение ее вполне устроило. Ну и ладушки…

Наш дальнейший путь описывать, думаю, не имеет смысла, тем более что ничего выдающегося не произошло. Днем шли. Ночью отдыхали, предварительно забравшись в какое-нибудь укрытие. Мечта объяснила, что у них водятся такие маленькие насекомообразные твари, которые обожают заползать спящим в ушные раковины и ноздри и откладывать там яйца. Причем несчастный узнает об этом лишь тогда, когда вылупившиеся личинки начнут пожирать его изнутри. Меня передернуло от отвращения, и я лишний раз поинтересовался, не достанут ли они нас в пещерах и на деревьях. Оказывается, нет, не достанут, так как обитают эти сволочи лишь в траве и покидать ее не могут. Я успокоился. Зря. Мечта, взявшая на себя роль рассказчика страшилок на ночь, будто с цепи сорвалась и потчевала меня историями одна другой «краше». Как вам, например, понравится рассказ о лесном духе, маленьком прожорливом динозавре с трудно запоминающимся названием, который может обглодать человека до костей, а тот так и не проснется? Или повесть об ужасных доисторических змеях длиной с пожарный шланг, способных в своих кольцах выжать из человека все соки? Причем в буквальном смысле. Однако больше всего меня поразила и ужаснула сказочка о мистической наклонности, которую стоит поведать подробнее…

Давным-давно в племени, название которого забыто и стерто годами, жила красивая девушка по имени Офель. Она была столь неземной красоты, что все мужчины лежали у ее ног и были готовы на все ради только одного ее взгляда. Одно время Офель даже возглавляла племя, когда покорные мужи по ее просьбе прибили прежнего вождя. Но годы шли, и девушка начала стареть. Свежесть пропала с ее лица, и поклонники уже не обивали порога ее пещеры. И тогда, отчаявшись, она решилась на опасный шаг — приготовить эликсир молодости и вечной жизни. Офель прознала о том, что в соседнем племени живет старая бабка, знающая его рецепт, и с помощью нескольких все еще преданных воинов выкрала старуху. Та же в обмен на жизнь поведала ей секрет, но посоветовала не использовать эликсир, ибо малейшая ошибка в ингредиентах могла привести к необратимым последствиям. Офель рассмеялась и не послушала совета. Три дня и три ночи она готовила зелье, и ошибка действительно вкралась в ее расчеты. А когда, окрыленная предвкушением, она выпила эликсир, последствия не заставили себя долго ждать. Из-за недостатка или переизбытка каких-то ингредиентов зелье даровало ей лишь вечную жизнь, но не молодость. А чтобы омолодиться хоть на час, Офель должна была пить кровь живого человека. Короче говоря, топ-модель превратилась в банального вампира, быстренько пожравшего все племя и отправившегося на промыслы в леса, где до сих пор и бродит. Вот так.

Нет, я, конечно, понимал, что это самая натуральная байка, но… Неприятно лежать на травке посреди обступающих тебя деревьев в ночной час, когда мерещится всякая чертовщина. Лучше на деревце, метрах в пяти над землей, чтоб наверняка.

В ту достопамятную ночь мы спали как раз на дереве. Мечта уже давно посапывала, а я все пытался устроиться поудобнее и обломать наконец тот проклятый сучок, который колет в… э-э-э… в спину. Обломал. Устроился. Но теперь мне мешали заснуть проклятые доисторические сверчки, стрекочущие на весь лес. Сволочи. Они что, специально надо мной издеваются или это у них нечаянно получается?

Потом захотелось в туалет, а так как с ветки справлять нужду мы не приучены, пришлось спускаться и бежать в ближайшие кусты. Сделав все дела и возвращаясь на «кроватку», я отчетливо почувствовал спиной полный злобы взгляд. Моментально покрывшись липким потом, я резко развернулся, после чего вспотел окончательно. Кажется, после этой ночки у меня поприбавилось седых волос…

Передо мной стояла длинная, высохшая старуха, больше всего напоминающая скелет. Дряблая, обвисшая кожа обтягивала кости так, что хоть сейчас в анатомический музей. Грязные седые волосы, свалявшиеся и слипшиеся, свисали сосульками, а из-под бровей красным светом горели угольки глаз. Старуха подняла в мою сторону руку, и я машинально отметил, что коготки она не стригла лет десять. Из одежды на ней присутствовали какие-то полуистлевшие тряпки.

— Подойди ко мне, путник, — прошелестела она. — Подойди, ну подойди же ко мне.

Голос обволакивал, погружал в противную липкую жижу, проникал в мозг и застревал там ржавым гвоздем.

— Подойди, подойди. Я жду…

Ноги задвигались сами по себе. Голова отключалась, и я успел подумать, что так нечестно…

… Нахлынувшая вода разом смыла комки слов. Вода была чистая, прозрачная и, как всегда, прочной пленкой собралась перед глазами. Страх исчез. Пришло раздражение.

— Эй-эй, бабушка, погодите-ка! А зачем вы меня, собственно, зовете?

Старуха вперила в меня свои угли и вновь раскрыла пасть, обнажая длинные клыки. Вампирша, мать ее. Но не «серая», значит, можно мочить.

— Подойди, — по новой завела бабка.

— А смысл? — отозвался я, принимая позу понепринужденнее.

— Ты насытишь меня и возродишь молодость и красоту, — снизошла до ответа нечисть.

— Так вы кушать хотите — что же сразу не сказали? У меня в мешочке кусочек мяса есть — пойду слазаю.

— Нет. Мне нужна кровь. — Бабка покачнулась и сделала шаг в мою сторону. — Подойди, подойди…

— Слушай, карга, замолкни, а? Ишь, кровушки ей захотелось! А ху-ху не хо-хо?

Вместо ответа вампирша зарычала и бросилась на меня. Неразговорчивая нечисть какая-то попалась… Время привычно замедлило бег. Распластавшаяся в воздухе старуха приближалась ко мне с неспешностью черепахи. Я женщин не бью, пожилых тем более, но эта дождалась. Ух, держись, косорылая, я в праведном гневе!

Пока бабка зависала, я успел выбрать ветку потолще, привычно обломал ее и, вернувшись на прежнее место, встал в стойку бейсболиста.

— Держитесь, ребятушки, подает всемирно известный сэр Антоний.

Дубье с хлюпающим звуком врезалось в хилую грудь бабки, и время сию секунду вернулось на круги своя. Супостатша, просвистев пятками в воздухе, улетела назад и неблагополучно впечаталась спиной в дерево. Лично я думал, что ей все кости переломает, ан нет, встала и снова в атаку прет. Время, времечко, времюшко… Я обошел вокруг застывшей старухи, примериваясь, куда бы долбануть, и наконец со всей дури опустил дубину на голову кровососущей маньячки. А потом еше раз и еще, для профилактики. Нормальный ход… Бабка кулем свалилась на холодную землю, но вновь попыталась встать. Эх, жаль, меча нет, а то бы смахнул голову, и все дела. Я пнул ходячий скелет ногой и приласкал дубинкой по спине. Ё-моё, опять поднимается. Не бабка, а терминатор! Короче, бил и пинал я ее битый час и уже прилично выдохся, но вампирша упорно поднималась после каждого удара. Пыльная, грязная, измазанная в земле и древесной смоле, она упорно пыталась меня достать. Я уже стал подыскивать взглядом осину, чтоб быстренько колышек выстругать, когда нечисть, наконец поднявшись в очередной раз, поинтересовалась:

— А что ты вообще ко мне пристал?

Я так и сел от проявления столь непроходимой наглости.

— Э, бабушка, да вы вообще оборзели? Напали на мирного меня, гипнозом давили, угрожали покусать, а потом в претензии вдарились! Вот я сейчас только передохну маленько, а потом точно вас запинаю. Ха, «пристал»!

— Тихо, тихо, не кипятись, — пошла на мировую старуха. — Откуда ты вообще такой выискался?!

— Догадайтесь с трех раз!

Однако престарелая вампирша не обратила на мою колкость ни малейшего внимания.

— … Колдовству слова не поддался, не испугался, драться начал…

— А вы привыкли, что люди при вашем появлении начинают звать маму, убегать и судорожно искать горшок?

— Ага, — кивнула бабка. — Один ты ненормальный какой-то…

— Эй, вы за словами-то следите, а то я ведь и обидеться могу.

— Может, ты святой паладин? — вопросила старуха. — Хотя нет. Доспехов сверкающих не имеешь, меча полутораметрового тоже, да и что тебе делать в Мертвом Лесу?

— Погодите-ка, — насторожился я. — Что вы говорите про Мертвый Лес?

— Ну так ведь мы в нем и находимся, — не поняла нечисть. — В трех километрах от границы с Синзалом.

— Ура! — Я не смог сдержать своей радости, а вампирша продолжала:

— А может, ты колдун? Или волшебник? Слушай, не томи старую, скажи, a?

Я глянул на нее повнимательнее. Уже сидит, особых травм не видно, но когти на руках почти все обломаны, глаза если красным и светят, то совсем чуть-чуть. Вздохнув, ответил:

— Оборотень я. Белый.

Старуха округлила глаза и выдала многозначительное «о-о-о-о…». Потом присвистнула:

— Вот это да! С самим Белым Оборотнем сражалась! Будет о чем на старости лет вспомнить…

Я поперхнулся. Угу, если она говорит «на старости», то какой же она кажется себе сейчас?

— А почему вы меня (бабка перешла на «вы») не уничтожили в первые же секунды?

Я замялся. Ведь не говорить ей, что я только это и пытался сделать, только не получалось? Поэтому я, напустив пренебрежения в голос, ответил:

— Да так, поиграть захотелось. Поразвлечься.

— Я так и поняла, — закивала бабка. — А ведь прошел слух, что убили вас. Сам Черный Волкодлак хвалился на Шабаше Шестидесяти Шести, что лично перегрыз вам глотку! Вся черная нечисть подняла голову! Через месяц готовится массированное наступление на Синзал. Ведь вас и ваших Тринадцати Белых больше нет, как можно не воспользоваться такой возможностью?! То есть раньше все считали, что нет, а теперь, оказывается, что очень даже есть…

Я стоял огорошенный новостью. Вот как! Значит, всего через месяц все дороги королевства наводнят злобные твари, для которых первым развлечением является перегрызание глоток. А по словам вампирши, только Белый Оборотень может это остановить. Но ведь он — это я, а я хочу домой!

— А что это вы так разоткровенничались перед лицом злейшего врага? — спросил я.

— Да ну, надоело все, — отмахнулась старуха. — Beльзевул, урод, руководит всем от лица самого Люцифера, но думает лишь о том, чтобы потуже набить карман душами. Вот скажите мне: разумно бросать отряд молодых, толком еще не знающих жизнь упырьков на пятерку святых паладинов? А ради чего?! Ради того, что вроде как есть возможность хоть одного рыцаря света положить! За ОДНУ его душу — пятьдесят упырей. Не много?

— Много, — согласился я.

— А вот Вельзевулу кажется, что нет. Хотя, понятное дело, команды не напрямую от него идут — от наместников, личей там всяких или того же Черного Волкодлака, но ведь была установка!

М-да, видать, давно не было у бабки собеседника, если она мне все как на духу выкладывает. А мы тихие, мы послушаем да на ус мотать будем…

— И главное, что говорит, подлец: «Мобилизовать все силы!» А мне, может, и тут хорошо?! Я вон, когда первый раз из Леса выбралась, так сразу же на священника и напоролась. А он меня так распятием огрел, что до сих пор на спине крест выжжен, — плакалась нечисть.

— Но вы, насколько я понимаю, необычная вампирша, мадам Офель, — поддел я.

— Ну да, — не отрицала она. — Обычный бы уж давно помер от таких побоев или все кости себе переломал. А я пока в форме…

Угу. Ладно, надо больше разузнать о вторжении.

— Мадам, — я решил быть вежливым, — а вы не могли бы еще рассказать о замышляемой войне?

— Могу. Конечно могу, — с радостью подхватила та. — Только пообещайте, что этому козлу, брехуну подлому, Черному Волкодлаку, вы морду начистите.

— Обещаю, — заверил я и приготовился слушать.

— Значит, как я уже говорила, поступил приказ назначить всеобщую мобилизацию нечисти. Ведьмы, упыри, вампиры, оборотни, волкодлаки и прочие активно готовятся, некроманты поднимают своих мертвяков целыми кладбищами. Точно я не знаю, но вроде бы удар должны нанести с трех сторон, а в первую очередь — уничтожить столицу, крупный портовый город Придарт и крепость Лаль на границе с королевством сарацинов. Потом армия двинется внутрь Синзала, уничтожая все группировки противника, пока не вырежет все население. Правда, как сказал Волкодлак, Вельзевул не совсем уверен в нашей победе, поэтому сейчас дипломаты склоняют к сотрудничеству орков, гоблинов, троллей и гремлинов. Конечно, очень не помешали бы драконы, но они выше мирских дел, и стража Драконьей Цитадели просто спалила присланную делегацию.

Я задумался. Вот, оказывается, как все круто. И, похоже, только я могу предупредить людей о готовящейся акции. Здорово. Домой, само собой, хочется, но я не законченный эгоист, чтобы оставлять людей на произвол судьбы. Значит, надо торопиться…

Вода спала с глаз, и я увидел мир в реальном Цвете. Уже светало. Первые лучики восходящего солнца мельтешили между кронами деревьев.

— Спасибо вам, Офель.

— Не за что. Так вы будете бить морду Волкодлаку?

— И не только ему.

— Вот и славненько, — облегченно вздохнула вампирша. — Вы уж постарайтесь, остановите войну, ведь мы, хоть и нечисть, понимаем, к чему все может привести. Или сплоченные силы Синзала нас уничтожат, или мы их — исход один. Ведь не будет людей не будет и еды — мы просто передохнем от голода.

Вот, всегда так. Массы войны не хотят, но раз высшее начальство сказало, значит, надо. Вспомним историю мировых войн — даже среди фашистов были многие, кто не желал проливать кровь, но фюрер считал иначе. Исход — превращенные в пыль города, миллионы убитых, экономическая разруха. Все это грозит этому миру, если не вмешаюсь я. Решено. Отправляюсь к королю. Как его там? Сигизмунд Восьмой, кажется…

— Извините, господин Белый Оборотень, — послышался рядом робкий голос Офели. — А можно вас еще кое о чем попросить?

— Да?

— Понимаете, сегодня проходит ежемесячный сбор самых знатных вампирских семей, и мне бы очень хотелось, чтобы вы на нем побывали.

— В качестве главного блюда? — вяло пошутил я, за что получил от престарелой вампирши укоризненный взгляд.

— Ну что вы такое говорите?! Мы с вами, конечно, не на одной стороне, но сейчас нам было бы очень выгодно договориться о… хм… взаимопомощи.

— Типа я бью Волкодлака, а вы меня за это не кусаете?… Шучу-шучу! Я бы отправился с вами, но время, увы, не ждет. Долг зовет, Синзал молит спасти себя, и все женщины уже плачут в платочек, дожидаясь героя…

— О нет, об этом не беспокойтесь! — поспешила успокоить меня вампирша. — Там, где мы будем, время течет совсем по-другому, так что обернемся минут за десять.

— Мм, — задумчиво протянул я. — Пожалуй, подумаю над вашим предложением…

А подумать было о чем. Это ж надо, меня приглашают на VIP-тусовку самой элитной нечисти! И остается только гадать, в каком качестве… Нет, Офель уверяет, что все пройдет чин-чинарем, но что-то не очень хочется вверяться старой вампирше с гнилыми зубами и жутким запахом изо рта. Она меня, может, и не укусит, но какой — нибудь длиннозубый аристократ может не утерпеть! И буду я не Белый Оборотень, а полудохлый клыкастик. Да и не хочется оставлять Мечту. Как представлю — просыпается она одна, в темном лесу, и нет поблизости сурового и вечно готового на подвиги меня… Жуть!

— Кхе-кхе… Ну так что вы решили? А то я уже отправляюсь.

Я вздохнул, почесал лоб и решительно кивнул:

— Ладно, уговорили. Надеюсь, у вас там хорошо кормят.

— Для вас все по высшему разряду! — заверила Офель и три раза хлопнула в ладоши.

Ослепительная вспышка, и тут же приятная тишина ночного леса сменяется медленной мелодичной музыкой и приглушенным шорохом голосов.

Я стою посередине огромного зала, одетый в элегантный черный фрак, чистый, надушенный и побритый. Стены зала — темно-красного оттенка — без единого окна, но густо увешаны светильниками, от которых льется мягкий, голубоватый свет. Потолок где-то неимоверно высоко и почти теряется во тьме. Вокруг за круглыми столами на изогнутых бронзовых ножках сидят по двое-трое элегантно одетые люди. Мужчины, женщины, даже дети — высокие, худощавые и немного бледные. Почти все красивы, но красота эта какая-то немного пугающая…

— Ну что же мы стоим? Пройдемте к столу, — раздалось совсем рядом.

Я скосил глаза и чуть с копыт не свалился от удивления. Рядом стояла высокая, изящная молодая женщина с огромными, немного грустными глазами и совершенно обалденной улыбкой.

— Э-э-э… простите? — с трудом прохрипел я внезапно перехваченным судорогой горлом. — Мы где-то встречались?

Незнакомка в удивлении подняла бровь, а потом жизнерадостно рассмеялась:

— Это же я, Офель (моя челюсть тихо стукнулась об пол)! Вы что, не узнали меня (я совершенно обалдело мявкнул что-то вроде «нет»)? Мы же на Сумеречной Стороне (я с умным видом кивнул и сделал очень, ну просто очень понимающее лицо)! Здесь все принимает свой самый прекрасный облик. Даже вещи.

— Об этом я знал, — очень реалистично отмахнулся я. — Но не мог подумать, что ты… вы… короче, красота неописуемая!

— Спасибо, — зарделась вампирша, а потом, ухватив меня за локоток, повела к свободному столику. — Вот здесь мы посидим и подождем нужного момента.

— А какой он, нужный?

— Ну, сперва с отчетом выступят члены вампир-скойдумы, — начал а перечислять вампирша. — Потом некоторое время отведут для ужина, во время которого будут петь и рассказывать стихи известные барды и менестрели, ну а в конце со своими пожеланиями и предложениями выйдут представители другой нечисти — не вампиры. Тогда и мы кое-что скажем.

Я кивнул, соглашаясь, и начал во все глаза разглядывать окружающих, из которых действительно не все были потомками Дракулы. Вон сидит в углу нечто маленькое и мохнатое. Злобно зыркает по сторонам явно уже подвыпивший оборотень. Тихо шепчет что-то на ухо симпатичной вампирше коренастый и широкоплечий мужик с огромными нетопырячьими крыльями за спиной. С похабной улыбкой осматривает зал типичный черт — с рогами, хвостом, копытами и свиным пятачком заместо носа… И посреди всего этого великолепия сижу я — Белый Оборотень, герой-самоучка… Идиот, одним словом! Куда я попал?! Нет, куда я полез?!! Сам, лично… Ужас! Что я, собственно, хотел? На нечисть полюбоваться? Угу, уже полюбовался — пора бы и по домам.

Однако «по домам» я так и не успел, так как на сцену (круглый высокий помост в середине зала) вылез под вялые аплодисменты престарелый вампир в темно-зеленом костюме и начал стандартную приветственную речь. Дескать, здрасте господа-дамы, рад, что пришли, острых вам клыков и сладкой крови, сейчас выйдут самые-самые знатные, вы уж им похлопайте, а потом уж только извольте кушать (вас, господин вервольф, это тоже касается!!!). Выслушали, дождались, похлопали (даже подвыпивший оборотень с уже испачканной в салате мордой). Ну а дальше пошла и вовсе нудятина. Я-то, наивный, предполагал, что тусовки вампиров хоть как-то отличаются от съездов политбюро, а тут… Честное слово, в нашей Госдуме и то веселее! То водичкой кого обольют, то облают как следует и свиньей назовут, а здесь — все тихо, чинно, благородно. Похожие друг на друга невзрачные мужички ровными голосами (даже без интонаций!) рассказывают, кто сколько перекусал, кто с кем повоевал и кто у кого что украл. Единственный, кто немного разряжал обстановку, так это тот самый оборотень. Он то падал мордой в тарелку, то рычал несвязно, а то и кричал что-то про «зажравшихся кровососов», за что на него шикали со всех сторон и даже обещали выгнать. На меня же совершенно не обращали внимания, явно приняв за своего.

Наконец ораторы закруглились и уступили место худому юноше с нервным лицом. Он со второй попытки залез на помост, встал в позу фонарного столба и, прокашлявшись, представился начинающим поэтом, которого отметила своим сиятельным влиянием семья д'Алиэнов. Раздались жиденькие аплодисменты, потонувшие в звоне бокалов (еду нам еще не доставили, но вино — именно вино, я проверял! — принесли). А поэт тем временем прокашлялся еще раз и начал громко декламировать:

На последних словах зал взорвался. Одна половина, где сидел я, дружно поднялась и начала бешено аплодировать. Другая же тоже поднялась, но вместо аплодисментов разразилась свистом и гневными выкриками.

— С огнем играет поэт, — осуждающе покачала головой Офель.

— А что такое? — не понял я.

— Вампиры, вурдалаки, упыри — это не синонимы, — объяснила Офель. — Это названия разных каст. Мы — вампиры — высшая каста. Мы можем довольно долгое время обходиться без свежей крови, а свои жертвы убиваем изящно и безболезненно. Вурдалаки же — настоящие мясники! Вы ведь наверняка видели жертву этого низшего вампира — тело изуродовано, органы выедены, а крови вокруг, как на бойне. Упыри, правда, еще хуже, но они хотя бы не претендуют на «высшесть», а вурдалаки имеют даже своего представителя в Госдуме! Амбиций у них…

— Ясно.

А страсти вокруг разгорались не на шутку. Несколько вурдалаков (только сейчас я заметил, насколько они действительно отличаются от вампиров: низкорослые, широкоплечие, с длинными свисающими руками и лицами, обезображенными язвами и трупными пятнами) начали пробиваться к помосту, угрюмо сверля поэта взглядами, но и с «нашей» стороны им навстречу подались несколько решительных парней во фраках. В воздухе явно запахло дракой.

Однако все обошлось миром. В самый острый момент, когда вампиры и вурдалаки уже почти сошлись стенка на стенку, полыхнуло зеленым, и между группками противников появился… Мордред! Черные, начищенные до блеска доспехи, огромный двуручник в руках и надменное выражение на лице породистого аристократа — сколько лет, сколько зим!

— Служба безопасности, господа, — ровным голосом произнес черный рыцарь, а из-за его плеча выступили двое мрачных мордоворотов в костюмах, но с палицами в руках. — Попрошу вас занять свои места во избежание дальнейших эксцессов.

Кровососы переглянулись, злобно сверкнув глазами, но послушно развернулись и побрели обратно. Похоже, уважают здесь черного рыцаря! А вот, кстати, он и меня заметил — то-то глаза круглые стали, и челюсть отвисла…

— Сэр Антоний! — воскликнул он, подходя к нашему столу. — Вот уж не ждал вас здесь увидеть! Так вы теперь… хм… как бы это помягче выразиться…

— Не утруждайся, — улыбнулся я, поднимаясь навстречу. — Я нечисть, но несколько другого плана. Я — Белый Оборотень…

Пробуждение было безрадостным. Такое ощущение, что меня засунули в бетономешалку, хорошенько там покрутили, а потом выкинули. А голова, наверное, и вовсе побывала под гидравлическим прессом…

— О, сэр Антоний! — раздался рядом хриплый скрипящий голос. — Доброе утро.

— Да пошел ты, — вяло огрызнулся я, с трудом переворачиваясь на бок. — Боже, Мордред! Что же вчера было?

Я валялся на огромной, как аэродром, кровати, одетый, закутанный, словно в кокон, в одеяло. На самом краешке, свесив буйну головушку, сидел рыцарь и печально глядел на меня мутными, косящими в совершенно немыслимых направлениях глазами.

— А ты что, не помнишь ничего?

Я отрицательно помотал головой. Мордред вздохнул:

— Ну, началось с того, что мы встретились, поздоровались, а потом ты огорошил меня своим Белым Оборотнем.

— Угу…

— Я обалдел и потерял дар речи, а ты тут же начал допытывать, не я ли пытался убить маркизаде Фроста. Я дал честное рыцарское, что не я.

— Угу!

— А потом ты предложил за это выпить.

— Ага…

— Мы выпили вина. Бутылки три.

— Ого!

— Потом еще восемь…

— ???

— Правда, уже не одни.

— Эге!

— К нам подсели оборотень, два черта и четыре демона, и мы начали квасить уже с ними.

— М-дя-а…

— А потом ты полез на сцену доказывать «всем этим подлым нехристям», что надо срочно идти бить морду Черному Волкодлаку или хотя бы не идти воевать Синзал. И меня за собой потащил!

— Н-да.

— Ты сказал очень красивую и эффектную речь — вампиры поддержали.

— Ура!

— Но вурдалаки обиделись и пошли тебя убивать…

— !!!

— … за то, что ты обозвал их «грязными извергами с садистскими наклонностями недоразвитых маньяков-некрофилов». Но нас отбили наши бывшие собутыльники.

— Вот!

— Затем ты начал всех учить петь песню. Красивую, но названия я уже не помню. Хотя и подпевал.

— Так…

— Далее ты потребовал принести водку и устроить танцы — кто-то поддержал, хотя водки так и не принесли (кстати, что это такое?). Зато принесли еще вина. Пришел оркестр.

— Вот как.

— А тебя попытались под шумок увести ребята из службы охраны. Моей службы охраны!

— Н-дэ?

— Но я за тебя заступился…

— О!

— Не надо меня обнимать! Потом я сам смутно что помню. Хотя нет! Через часок тобой решила воспользоваться парочка демонесс, которым восхотелось экстремальной любви с Белым Оборотнем!

— Они хватали тебя за… э-э… в общем, обхватывали тебя со всех сторон и тащили в подсобное помещение.

— Ик… А я?!!

— Орал, что ты не стереотип, не хочешь ложиться на кого ближе и вообще предан одной высокой и чистой любви.

— Фу-ф…

— В конце концов тебя положили под столом, где ты и уснул. Дальше — вообще ничего не помню.

Ё-моё… Ну это надо? Так нажраться… И главное, так и непонятно — добился я чего-нибудь или все ограничилось массированной пьянкой? Хорошо хоть живой остался. Так и не посмела никакая сволочь куснуть под шумок…

В это время тихо приоткрылась входная дверь, и в щель просунулась голова Офели — взъерошенная, со слегка помятым лицом, но довольная.

— О, мальчики! А вас там все ищут.

— За-зач-чем? — Я почему-то начал заикаться. Внезапно представилось, что с меня будут взимать штраф за поломанную мебель и разбитую посуду.

— Как это зачем? — удивилась вампирша. — Под влиянием вашего, господин Белый Оборотень, ораторского искусства наши бюрократы вчера быстренько составили договор о ненападении. Под вашу, между прочим, диктовку! А теперь вас ждут, дабы вы этот договор подписали.

— Оба-на, — только и смог выдавить я. Мордред покосился на меня, вздохнул и начал с трудом подниматься. Я честно попытался последовать его примеру, но чугунная голова перевесила все остальное тело, и я свалился обратно, распластавшись на кровати, как камбала. Мордред вновь вздохнул и попытался мне помочь, в результате чего мы валялись уже вдвоем. Из-за двери вышла Офель и, качаясь, словно тростинка, тоже пошла «помогать».

Короче говоря, в главный зал мы вышли минут через тридцать. Пол все еще штормило, комната описывала круги перед глазами, и мы продвигались кое-как, поддерживая друг друга всеми доступными методами. И вот тут я почувствовал себя героем. Нечисть — практически вся — до сих пор валялась кто где, посреди жутчайшего разгрома и самым бессовестным образом дрыхла кверху ножками, копытами и лапами. Самые стойкие — три вампира-аристократа — располагались на давешней «сцене». Они буквально расползлись по стульям, но взгляд затуманенных глаз был довольно осмысленный.

— Господин Белый Оборотень, — просипел, завидев нас, самый трезвый на вид кровосос. — Мы вас уже заждались! Будьте так добры, прочтите и распишитесь. Веч… гм… эту встречу пора заканчивать.

Я с трудом кивнул и с третьей попытки взял протянутый мне листок. Написано там было следующее:

«Я (какое-то зачеркнутое слово), Белый Оборотень, обязуюсь не применять насильственных мер (несколько капель от вина) в отношении представителей расы вампиров (пара жирных пятен), за что эти (некое слово наглухо заретушировано ручкой) в лице Мастера канцлера Эдориада (далее длинное перечисление титулов, но кто-то умный вовремя перечеркнул это мясистым крестом) обязуются не поддерживать в предстоящей войне Черного (зарождавшееся слово „кобеля“ безжалостно исправлено) Волкодлака и принимать исключительно нит… нет… ноту… нейтральную позицию».

— Вот ручка, распишитесь, — бубнил вампир. — Вы почетный гость, но, честно говоря, мы бы не хотели больше видеть вас на наших встречах. В конце концов, теперь это входит в условия контракта!

— Не понял?!

— «… не применять насильственных мер…» Вот так!

Я обреченно кивнул и криво подмахнул документ.

Вампиры облегченно вздохнули.

— Ну что, сэр Антоний, — печально сказал Мордред. — Настало время прощаться. Пара секунд, и вы окажетесь там, где были до прибытия на вечеринку. Надеюрь, мы еще встретимся.

— Аналогично, — подтвердил я, после чего мне в глаза полыхнул яркий ослепляющий свет.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Утром я рассказал проснувшейся Мечте о том, что произошло ночью (разумеется, умолчав о пьянке), и в подробностях описал разговор с Офелью. Девушка ужаснулась и сказала, что теперь намерена помогать мне до конца в праведном деле спасения людей от подлой нечисти. Я умилился ее уверенности и без проблем согласился. С таким попутчиком мне всегда хочется совершать подвиги, а они мне идут. Правда, неплохо было бы найти мою старую команду, если Ричард еще не телепортировался домой. Но в любом случае Колосс и Венус должны быть в столице.

Кстати, теперь я вновь небрит, вновь в шкурах, зато в голове — такая пустота и ясность! Никакой боли! Полезная все-таки вещь — телепортация…

Из Мертвого Леса мы скоро вышли, о чем свидетельствовала хорошо утоптанная дорога, которая и была первым признаком цивилизации.

— А в какой стороне столица? — полюбопытствовала Мечта.

— Не знаю, — пожал плечами я. — А, вон мужик какой-то на лошади скачет. Пойду спрошу.

Я вылез на дорогу и приветственно помахал всаднику рукой. Тот юмора не понял и схватился за топор. Мужик оказался высоким, в плечах косая сажень. На вид еще очень молод, наверное, еще младше меня. Или ровесник. Лицо простое, крестьянское, но гладко выбритое. Прическа — стандартный горшок. Одет всадник был в кольчугу с металлическими нашлепками на груди, кожаные штаны и длинные сапоги.

Я улыбнулся и постарался завести разговор:

— Извините, вы не подскажете, где тут…

Однако парень невежливо меня прервал:

— Пойди вон, жалкий разбойник.

— Грубить-то зачем? — насупился я. Парень рассмеялся:

— О Всевышний, куда катится мир, если грабители теперь похожи на нищих и побирушек?! Я затопчу тебя копытами своего коня!

Идиот! Вернее, идиоты — как я, так и он. Он — потому что не хочет интеллигентно объяснить дорогу, предпочитая задавить меня своим четвероногим транспортом. Я — потому что все время забываю, где нахожусь и что вежливо мне никогда не ответят. В лучшем случае пошлют. В худшем — зарубят на месте.

А всадник тем временем тронул узду, явно намереваясь претворить свое обещание в жизнь. Я стоял, дожидаясь пришествия Силы. А она не шла, но это я понял слишком поздно. Разгоряченный конь был в метре от меня, когда я в невообразимом прыжке в последний момент выскочил у него из-под копыт. Как получилось — не знаю. В голову забрела одна паническая мысль, что силы Белого Оборотня исчерпаемы и еще не успели пополниться после битвы с вампиршей. И лучше бы они пополнялись как можно быстрее, так как разозленный парень вновь направил на меня своего коня и вдобавок перехватил топор. Похоже, он от всей души желает оставить мое бренное тело истекать кровью в пыли дороги. Однако доскакать он не успел. Неведомая сила выдернула его из седла и подвесила в воздухе, метрах в двух над землей. Ошарашенный парень выронил топор и бестолково махал в воздухе руками, пытаясь освободить ее бог весть от чего. Его конь, потеряв седока, утратил ко мне всякий интерес и начал пассивно жевать придорожную травку.

Что на этот раз? Или мой незадачливый убийца попал в магическую турбулентность?

Ответ нашелся почти сразу. Из кустов гордо вышла Мечта. Правую руку она держала по направлению подвешенного, немного шевеля пальцами. Ах да, Атлиады же были магами. А я и забыл…

— Я понимаю, что такрму великому воину, как вы, сэр Антоний, не составит проблем разделаться с этим придурком, — надменно-скучающим тоном произнесла моя колдунья. — Но мне ведь тоже надо тренироваться, дабы не утратить магические навыки.

Я принял правила игры и постарался ответить таким же тоном:

— Конечно, мадемуазель Мечта. Вы, можно сказать, спасли жизнь недоумку, так как я уже собирался выпустить в него очередь из «калаша».

Девушка повернула ко мне голову, всем видом вопрошая, что такое «калаш» и как из него выпускают очереди, однако на паренька моя фраза произвела катастрофические воздействия. Как я и ожидал. Всадник, само собой, тоже не знал про знаменитый автомат моего времени, но резонно предположил, что ничего хорошего в моих словах нет, зато есть недвусмысленная угроза. И опасность для его головушки. Поэтому он, продолжая махать руками и ногами, заныл:

— Отпустите меня, пожалуйста. Не убивайте — мама плакать будет.

— Жалко маму, что такого оболтуса родила, — прикрикнул я на него. — Вот сейчас как вырежу тебе аппендицит без наркоза! Стамеской.

Сам знаю, что глупости несу, однако это лишь для достижения эффекта.

— Зачем же так жестоко, сэр Антоний, — округлила глаза в притворном ужасе Мечта. — Давайте просто посадим его на кол.

Угу, круто завернула. Не знаю, за каких таких страшных маньяков посчитал нас несчастный парень, но до кондиции он точно дошел, так как завалился в обморок прямо в воздухе.

— М-да, переборщила ты, радость моя, с посажением-то, — задумчиво протянул я.

— Вот еще, — фыркнула Мечта, не обратив внимания на «радость мою». — Сам виноват. Калашниковы эти, апенд… аппенц… тьфу! И не выговоришь! Вот и не выдержала у человека психика.

— А в чувство его приводить надо. Кто ж нам еше дорогу до столицы покажет?

— Вот и приводи!

— Чем? Да и не достану я до него, висит высоко. Может, опустишь?

Мечта поняла меня чересчур буквально и просто выключила заклинание. Парень шмякнулся копчиком на землю и моментально вернулся к жизни. Потряс головой. Сфокусировал на нас взгляд и… с нескрываемым ужасом в глазах попытался отползти подальше, закрываясь руками.

— Нет, нет, не надо. Не хочу-у-у…

Блин, точно двинулся. Улетела твоя крыша к черту на кулички, братан. Жалко.

Я присел перед парнем на корточки и успокаивающе похлопал его по плечу, чем вызвал еще более бурное проявление чувств.

— Тихо, тихо, — делая самую добрую из своих рож, говорил я ему. — Никто тебя убивать, мучить и избивать не будет.

— А вырезать… ну, тот самый, не будете? — с надеждой в голосе поинтересовалась «жертва».

— Не буду, — заверил я его. — И на кол сажать не буду, если покажешь, как в столицу проехать.

— Я покажу, — яростно закивал он. — И провожу, коня дам. И припасы, и деньги, и оружие…

— Этого не надо, — мягко оборвал я череду обещаний. — Просто покажи. Или проводи, если тебе по пути. Кстати, как тебя зовут?

— Дамир, — выпалил парень.

— А меня — Антоний. — Я протянул ему руку, и он с опаской пожал ее. Будем считать, что знакомство состоялось…

Пока мы неспешно шли к столице, до которой казалось всего пара часов пути, Дамир рассказывал мне последние новости королевства. Я вел за уздечку коня, на котором восседала Мечта. Дамиру я поведал историю о своем «рыцарском» начале и далекой родине, Мечту назвал прекрасной, но несчастной принцессой, а наш внешний вид объяснил тем, что мы выбрались из Мертвого Леса, где мои доспехи и ее платье были уничтожены зубами сотни кровожадных тварей. Про платье особенно здорово получилось…

— Все как всегда, — говорил парень. — Во дворце плетутся интриги, окраинные бароны поднимают мятежи, орки пытались захватить маленькую приграничную крепость…

— Ну-ка, расскажи подробнее об этом, — попросил я.

— А что тут рассказывать? Орки, они по жизни воюют. Их хлебом не корми — дай чего-нибудь захватить. Вот и сейчас решились. Напали ночью, большим отрядом, перебравшись внутрь крепости по веревкам. Откуда им было знать, что как раз тогда в крепости на ночлег остановился святой паладин сэр Калахард со своим отрядом? Воины, едва заслышав шум битвы, выскочили из домов и порубали зеленокожих на мясо.

— Понятно… А больше про стычки с нечистью ничего нет?

— Как вам сказать, сэр Антоний… Обстановка в последнее время какая-то напряженная, что ли. Люди говорят о больших отрядах нечисти, которые якобы тайно переправляются куда-то. А я недавно заметил, что заброшенные кладбища пустеют. Будто кто-то выкапывает мертвецов и уносит, не знаю зачем. Или воскрешает… Но это вряд ли, слишком уж много кладбищ разворошили, столько мертвяков не поднять.

Значит, подняли. Да, все намного хуже, чем я думал. Похоже, что времени почти нет.

— Еще что?

— Так, дайте вспомню… О! В Партоне серая нечисть покушалась на маркизаде Фроста, но тот остался жив. Вроде все.

— Ладно. А ты зачем направляешься в столицу? — поинтересовался я.

— Понимаете, — покраснел Дамир, — я принадлежу к древнему роду Дамирменов, у которых существует своеобразное правило. Старший сын может унаследовать имущество отца только после того, как… Ихм… соблазнит не менее трех девушек из богатых семей, непременно из столицы.

— О как! — присвистнул я. — Значит, едешь подрабатывать сексуальным маньяком? Оригинальные законы в вашей семейке, ничего не скажешь…

— Родителей не выбирают, — насупился парень (кстати, он младше меня всего на два года).

Да, забыл сказать, мы с Мечтой уже успели приодеться. По дороге нам повстречался продавец одежды (насколько я знаю, она в Средневековье шилась на заказ, однако, как выяснилось, существовали и своеобразные стандарты, по которым делались шмотки для продажи на рынке), у которого Дамир купил два полных комплекта, так что мы теперь красовались в зеленых охотничьих костюмах из прочной ткани, привычных кожаных сапогах и симпатичных шапочках а-ля Робин Гуд.

— А много их, святых паладинов? — спросил я, озаренный одной перспективной идеей.

— Нет, — покачал головой Дамир. — Рыцарей, паладинов, странствующих воителей — тех полно, а святых паладинов мало. Человек триста, не больше. Чаще всего они путешествуют одни, но иногда и отрядами по пять — десять человек. У каждого есть своеобразная личная гвардия — отряд проверенных, закаленных в боях воинов. Обычно — рыцарей. А еще у любого святого паладина есть какой-нибудь древний артефакт. Например, меч, с одного удара разрубающий противника, или лук со стрелами, всегда достигающими цели.

Ясненько, понятненько. Триста человек, говоришь? С личной гвардией да с артефактами? Неплохой костяк для скорейшего отправления нечисти на тот свет. Прямо скажем — замечательный. А если прибавить к ним рыцарей и странствующих воинов плюс национальная гвардия королевства и еще отряды каждого маркиза — что ж, зубастых узурпаторов вполне можно урезонить. Да, совсем забыл про помощь соседних государств! Хотя про нее говорить рано, так как мне ничегошеньки не известно о положении здешней дипломатии. Может, у Синзала война на всех фронтах?

— Столица, — провозгласил Дамир. — Великий Синзуал!

Я поднял голову и ахнул. Да, господа, вот это я понимаю — Столица! С большой буквы! Раньше, по неведению, мне Партон казался вершиной средневековой архитектуры, но в сравнении с Синзуалом он — ничто, пшик.

Город был огромен. Крепостные стены, окруженные широким и наверняка глубоким рвом, возвышались над головой на высоту панельной девятиэтажки. Причем они явно были сделаны не из камня — уж больно ровные и гладкие, по таким не взобраться с любым снаряжением. Наша троица вывернула на широкий, полный народа тракт, ведущий к воротам.

Какие это были ворота! Такие же огромные и монументальные, как стены, створки распахнуты, и в проем неспешно двигается живая очередь. Когда мы проходили мимо них, я не удержался и потрогал металлическую поверхность — сделано добротно и на века. А башни? Следуя стандартам, они возвышались даже над крепостной стеной и тянули этажей на пятнадцать. По своему архитектурному стилю они были похожи на партоновские, но неизмеримо превосходили их по качеству исполнения. Решив блеснуть знаниями, Дамир сказал:

— Стены Синзуала не сложены из камня, а являлся одним огромным куском мифрила, прочнейшего металла на свете!

Мифрил? Много мне приходилось читать книг, где фигурировал этот металл. Насколько помню, он действительно был на редкость прочен.

— А ворота? — подала голос восхищенная до визга Мечта.

— Алмаз, — гордо ответил парень. — А сверху — тоже мифрил.

— Солидно, — протянул я. — Представляю, сколько стоило возведение таких вот укреплений. Подумать только — алмаз! Это сколько ж здесь кило?

Я подсчитал. Попытался перевести массу в рубли, но ужаснулся полученной суммой и постарался ее как можно быстрее забыть. Все равно мне столько не увидеть! Хотя… Вот найду друзей, припрягу голема — думаю, он сможет эти дверки с петель снять, а потом… Тьфу! Мне мир сейчас спасать надо, а не бабки считать!

Я потряс головой, прогоняя искушение, и еще раз бросил на ворота алчный взгляд. Впрочем, очень скоро я о них забыл, так как, сполна расплатившись со стражей (понятное дело, из кошелька нашего нового знакомого), мы вошли в город.

Да, архитектурка тут, я вам скажу… Чего только стоил дом-грибок. Нижний этаж — маленький и узенький, с одним-разъединственным окошком и дверкой, зато верхний — широкий, в пять окон и с массивной крышей. Как только не падает? Попадались, конечно, и привычные, виденные в фильмах домики, но они были большой редкостью. Большую часть составляли различные авангардистские сооружения: дом, построенный в виде исполинского коня, кресла, мешка, даже арбалета! Нет, тут определенно не обошлось без помощи магии… Дамир, тот был привычен к подобному, а мы с Мечтой откровенно пялились на все окружающее. Но в окончательный ступор я впал на площади. Был я один раз в Москве, видел тамошнюю Красную, но то, что было здесь… Больше, по крайней мере, раза в три, примыкает к здешнему Кремлю, сиречь дворцу, а посередине стоит… статуя. Или архитектурный комплекс? Короче, огромная массовая скульптура, изображающая лихую сечу рыцарей с вампирами, оборотнями и демонами. Первые возвышались на горделивых конях и успешно пронзали противника копьями и рубили мечами. Вторые — успешно пронзались и рубились, делая неумелые попытки к бегству. Реалистичность поражала. Казалась, что вон тот демон с одним выпученным глазом и маленькими ушами вот-вот оживет и кинется на меня. Рыцари же внушали благоговение и священный страх своим благородным и грациозным видом.

В общем, от такого мы оторваться не могли и простояли на площади минут пятнадцать, разглядывая все в подробностях, хотя и очень торопились.

Кстати, забыл сказать: прежде чем попасть на здешнюю Красную площадь, мы долго бродили по улицам Синзуала, выбирая постоялый двор, чтоб и обслуживали хорошо, и стоил недорого. Дамир извинялся, что не может предоставить нам более комфортабельное жилище, так как деньги, которыми он был снабжен, были рассчитаны на одного человека, а не на трех. Мы все поняли и перечить не стали.

Когда номера были забронированы, мы отправились на площадь, каждый по своим делам. Мы с Мечтой должны были попасть на аудиенцию к королю, а Дамир пошел соблазнять девиц из благородных семей, в чем мы пожелали ему удачи. Парень покраснел и, не забыв поблагодарить, убежал, а наши стопы направились ко дворцу. Его я даже не берусь описывать — чистый Тадж-Махал, с поправкой на специфику.

— Антоний, погоди, — остановила меня Мечта в нескольких метрах от ворот, которые охраняли десять здоровых лбов в мифриловых доспехах (этот материал я научился отличать, так как он имеет голубоватый оттенок). — А как ты, собственно, собираешься повидать короля? Я, естественно, в этих делах не смыслю, но подозреваю, что сделать это будет непросто. Да нас элементарно не пустит стража!

— М-дя-а, — протянул я. — А ведь я не задумывался об этом.

— Так что делать?

— Ну, давай постоим, посмотрим, как люди заходят. Авось чего-нибудь интересное и увидим.

И мы стали смотреть. Мечта, обрадовавшись свободе, убежала в находившиеся поблизости торговые ряды, сообщив, что оттуда ей будет виднее. Я было пытался увязаться за ней, обосновывая это тем, что в огромном городе после жизни в диких джунглях Мертвого Леса ей будет неуютно. Но Мечта одарила меня обиженным взглядом и ответила, что она на редкость быстро ко всему привыкает, после чего смылась к заветным лоточникам. Я вздохнул, посетовал на извечную любовь женщин к покупкам и стал искать себе наблюдательный пункт, так как маячить посреди площади, пусть и полной народа, на глазах у стражи меня не прельщало. Поэтому я тоже отошел в торговые ряды, которые на площади и размещались, и присел у крайней палатки, блаженно вытянув уставшие ноги. Мое положение никого не удивляло — по всей «Красной» было полно таких сидячих — что не запрещено, то разрешено.

К воротам дворца никто не подходил, и поэтому очень скоро я начал скучать и от нечего делать вслушивался в базарный шум, понимая, что он такой во все времена. Если закрыть глаза, то можно представить, что находишься на центральном рынке, в родном городе. «Рыба! Свежая рыба!» — орет один продавец, вертя в руках воняющую селедку. «Финики, ананасы, бананы! Все из жарких стран Востока!» — зазывает к своему лотку продавец фруктов, которые, даже отсюда видно, больше напоминают сухофрукты. «Ткани! Шелк, парча! Подходи!» — надрывая глотку, орет еще один торгаш, демонстративно вертя в грязных жирных руках кусочек розовой ткани. Ко мне подошел маленький человек в грубой рогоже и таинственно зашептал:

— Добрый сэр, я вижу, вы человек благородный, подкованный в ратных делах. У меня специально для вас есть эксклюзивное предложение! Медальон воинской удачи. — Заморыш сунул мне под нос какую-то металлическую хреновину на веревочке. — С ним вы не будете знать поражений и всегда выйдете сухим из воды!

Шарлатаны, шарлатаны… Везде сыщутся мошенники, дурящие головы простому люду. Господи, неужели я так похож на лоха, которого можно элементарно кинуть? Ух, я обычно человек интеллигентный, но хоть в этом мире могу позволить себе сделать то, что много раз представлял себе на родине?

Я с заинтересованным видом взял из рук заморыша «медальон» и, покрутив в руках, задал умный вопрос:

— А гарантия к нему есть?

— Чего? — опешил кидала.

— Гарантия, — терпеливо повторил я.

— Что это еще такое? — буркнул продавец.

— Ну, допустим, этот медальон не сработает в ближайшей битве и меня поцарапают мечом. Тогда как мне вас найти, чтобы вернуть негодную вещь, забрать свои деньги и заодно настучать вам по роже, чтоб не обманывали людей?

— Э-э, не надо стучать по роже, — попятился он.

— Ладно, — покладисто согласился я. — Надо просто вас повесить по статье «мошенничество».

Типчик затравленно оглянулся по сторонам и оперативно утек меж палаток. Я усмехнулся. Несколько раз подбросил железяку в руке и, повинуясь сиюминутному порыву, нацепил ее на шею. Пусть повисит для красоты…

День пролетел незаметно. Несколько раз я вставал с насиженного места и бродил неподалеку. На щедро выданные Дамиром деньги купил каравай черного хлеба и бутылку какого-то напитка, очень напоминающего квас. Один раз ко мне прибежала Мечта с горевшим в глазах огоньком жадности и спросила, не потратил ли я еще свои тугрики. Я посмотрел на ее изящную шейку, на которой красовалась тоненькая золотая цепочка, окинул взором голову, подметив, что над волосами моей подруги поработал цирюльник, и соврал, что потратил (хотя в загашнике оставалось еще девять серебреников и пять медяков — сдача с того золотого, на который купил себе пожрать). Девушка огорченно вздохнула, достала из кармана свою мелочь и, прошептав, что парчовую накидку ей предлагали за четыре медяка, убежала «наблюдать». Не думайте, что я такой жмот и мне для любимой (пусть и тайно) девушки денег жалко, просто неизвестно, в какую ситуацию мы попадем в следующую минуту.

А во дворец за весь день так никто и не зашел. Похоже, что здешний король не балует подданных деловыми встречами. Хотя… Блин, как же я сразу не догадался! Только идиот ломится через главный ход. Умный человек идет в обход, через черный. Однако поиски пресловутого «черного» придется оставить на потом. Точнее, на завтра. А то темно уже на улице, фонари зажглись (электричества тут нет — значит, магия), торгаши свои лотки сворачивают, народ редеет, и появляются личности полукриминальной наружности.

Подождав еще немного, я отправился искать Мечту, которая, похоже, решила намертво окопаться в торговых рядах. Нашел сразу. Моя спутница стояла в кольце наглых юнцов, от которых явственно исходил запах спиртного. Человек пять. Плохо. Компания, не переставая, ржала, а девушка безуспешно пыталась пробиться между ними.

— Эй, ребята, вы отпустили бы ее, а?! — крикнул я, подходя ближе и моля, чтоб Сила не подвела.

Парни недовольно посмотрели в мою сторону, а потом один, самый высокий, бросил:

— Иди своей дорогой, братан. Девчонка с нами.

— Пошли вы, козлы, — прошипела Мечта, а пьянь опять заржала.

— Поняли, что вам девушка сказала, — насколько можно холоднее произнес я.

— Ребята, — крикнул какой-то малец. — Да мужик просто по роже хочет! Давайте не будем избавлять его от такого удовольствия.

В его поддержку вновь раздался тупой смех, и двое парней, отделившись от группы, пошли на меня.

Сила, где ты?!

Первый выпад я пропустил. Зазевался, мысленно призывая Силу, и схлопотал кулаком в челюсть. Больно!

Ударивший меня жлоб хмыкнул и приготовился повторить атаку. А я разозлился. Ну, держись, урод! И пусть я не ходил в секции карате и прочих кунг-фу, но в моем времени без знаний элементарных правил самообороны не выжить, поэтому второй удар средневекового отморозка я принял в захват и мгновенно оказался у парня за спиной, нещадно выкручивая ему руку. Он заорал благим матом, а второй, доселе стоящий в сторонке, попытался напасть на меня сзади, за что получил ногой в живот и скрючился на мостовой. Тем временем удерживаемый мной воспользовался тем, что я отвлекся, и со всей дури двинул мне локтем в ухо. Искры. Я отступил назад и чуть не споткнулся, но вовремя выпрямился и, не глядя, выкинул руку. Попал. Мой противник хряпнулся на задницу, держась за разбитый нос. Того, что лежал на земле, я еще раз пнул ногой и обернулся к оставшимся. Угу… Мечта явно не стояла на месте, пока я изображал из себя Джеки Чана. Трое братков сидели на мостовой, связанные серой магической нитью, а над ними, в угрожающей близости, нависала торговая палатка, груженная различной кухонной утварью. Девушка же прогуливалась вокруг несчастных, насвистывая что-то бравурное и вслух прикидывая, уронить лоток или пока не надо. Парни зеленели с каждой минутой все больше, но молчали. Видимо, рты она им тоже чем-то магическим запечатала.

— А раньше ты их заколдовать не могла? — возмутился я.

— Могла, — пожала плечами колдунья. — Просто хотелось посмотреть, будешь ты меня спасать или нет.

— Вы только посмотрите на нее, — делано озлобился я, но Мечта распознала фальшь и, счастливо засмеявшись, легонько чмокнула меня в небритую щеку.

Я разомлел и попытался сказать ей что-нибудь очень нежное и ласковое…

— Эй, что здесь происходит?!

Вот всегда так! В самый ответственный момент придет какая-нибудь сволочь и порушит всю личную жизнь! Интересно, это только мне так не везет?

Я обернулся и увидел двух стражников с алебардами наперевес, которые шли в нашу сторону. Как всегда вовремя.

— Валим, — огорченно произнес я. — Неохота со стражами порядка разбираться.

Мечта кивнула, и мы свалили. Просто забежали в какую-то улочку и свернули налево. Стражники нас не преследовали — мало ли какие дела творятся, себе дороже.

Мы с Мечтой шли в свете магических фонарей по широкой, красивой улице. Редкие прохожие, в основном тоже парочки, дипломатично проходили мимо. Благодать! Я легонько приобнял девушку за талию:

— Красиво здесь.

— Красиво, — согласилась она, прижимаясь теснее. — Не то что у нас, в Лесу — пещеры, деревья, динозавры, вот и все достопримечательности.

— Не страшно тебе в большом городе?

— Честно? Страшновато. Все такое огромное, вокруг полно людей, но, как видишь, я быстро прижилась. В сущности, люди везде одинаковы, где бы они ни жили, в пещерах или во дворцах. Кстати, а как ты собираешься добираться до дома? В смысле до того трактира, где Дамир снял комнаты?

— А леший его знает, — ответил я. — Я здесь такой же гость, как и ты. Первый раз в первый класс, как говорится.

— Может, спросим у кого? — предложила Мечта. — Как постоялый двор назывался?

— Кажется, «Серебряный ковш».

— Вот и ладушки…

Как оказалось, «Серебряный ковш» стоял всего в двух минутах пути от места, где мы тогда находились. Я предложил Мечте еще немного прогуляться, но она ответила отказом, сославшись на то, что завтра тяжелый день.

Трактир не спал. В основном зале веселился народ, но на нас не обратили ни малейшего внимания, и мы прошмыгнули на второй этаж. Я предпринял наглую попытку пробраться в комнату Мечты вслед за девушкой, но она, мягко меня отстранив, закрыла дверь, пожелав спокойной ночи. Я горестно вздохнул и сперва поплелся к себе, но потом плюнул и решительно направился вниз, к веселившемуся люду. Душа просила праздника.

В главном зале было светло. Все мало-мальски солидные «предприятия» в Синзуале вместо допотопных факелов и свечей используют в качестве освещения магические лампы, дающие света не меньше, чем электрические. Народу оказалось не так уж и много — человек пятнадцать. Семеро составляли одну шумную компанию. Остальные сидели в одиночку и по двое, потягивая вкусное пиво. Я тоже взял себе кружку пива, пару рыбных котлет и с наслаждением предался трапезе. Все-таки буханка хлеба в день — это мало.

Разговоры вокруг велись ни о чем. В основном перебирали новости.

— Ты представляешь, — вещал своему собеседнику низенький коренастый мужичок справа. — Ходит слух, что королева ребенка ждет, да только не от нашего сиятельного Сигизмунда, а от своего личного цирюльника.

— Да ты что?

— Серьезно!

Слева вели беседу об инквизиции:

— … Отец сказал, что колдунов этих, чернокнижников, завтра сожгут, на Главной площади.

— Видел я этих колдунов. Не похожи они…

— Ага, не похожи! Девчонка та — страшная ведьма. На самом деле она девяностолетняя старуха и только косит под молодуху, а тигр этот, синий, оборотень. Я тебе как на духу говорю!

Кружка картинно полетела вниз и, ударившись об пол, расплескала все оставшееся пиво. Синий тигр, девчонка?! Боже мой!

Мне захотелось ругаться самыми черными словами и натурально рвать на себе волосы. Вот так да! Вот так вляпались!!! Эх, Ричард, эх, Венус! Не успел я вас найти, как тут же и потеряю. Нет, не бывать этому! Я своих друзей жечь не позволю!!!

— Э-э… уважаемый, — обратился я к рассказчику. — Я случайно услышал вашу беседу и… Вы не могли бы сказать, где сейчас держат этих колдунов?

— Конечно в темнице инквизиции, в Алом Замке, — радушно ответил мужик и хотел было повернуться к своему собеседнику, но я не позволил.

— Не сделаете ли любезность и не проводите ли вы меня туда? — спросил я.

На этот раз он посмотрел на меня с подозрением:

— Разве вам неизвестно местонахождение Алого Замка?!

— Понимаете, — зачастил я. — Первый раз в столице. А так хочется посмотреть на настоящих чернокнижников!

— Так ведь завтра казнь, вот и посмотрите.

— Увы, — сотворил я унылую рожу. — Я уезжаю завтра, очень рано утром.

— Сочувствую, но помочь не могу. Да и ночь уже — выбрался на улицу лихой люд, — не дело сейчас шататься.

— Золотой дам, — посулил я.

Лицо мужика (которое выдавало в нем пьянчугу со стажем) расплылось в сладкой улыбке.

— Грех не помочь хорошему человеку, — провозгласил он и встал со своего места.

Я тоже поспешно поднялся и пошел за ним. Ночь в этом мире действительно на редкость быстро опускается. Сейчас примерно часов десять, но темень стоит непроглядная. Слава богу, что фонари работают не зря и добросовестно освещают дорогу. Шли недолго. Сперва продвигались по длинной широкой улице, потом свернули в какой-то проулок и минут через пять достигли цели.

Алый Замок. Скорее, самая настоящая тюрьма. Двор окружен трехметровой стеной с острыми штырями наверху. Ворота одни, массивные, железные. Внутри виднеется большое здание с парой горящих окон.

— Ну, — поторопил провожатый.

Я высыпал ему на ладонь все свои деньги — ровно девять серебреников.

— А где еще один? — плаксиво спросил он, пересчитав монеты.

— Извини, друг, потерял.

— Ну и ладно.

По большому счету было прекрасно видно, что мужичка практически не омрачила «потеря». Видимо, напиться можно и на девять целковых серебром.

— Как можно увидеть заключенных? — задал я вопрос уже собирающемуся бежать «Сусанину».

— Попросите стражу, — посоветовал тот на ходу. — За три золотых они вам все прекрасно покажут.

Угу, три золотых. Только откуда их брать?! Черт, надо было к Дамиру зайти, занять еще денег, прежде чем сюда переться. Хотя нет, скорее всего, мой новый приятель занимается соблазнением и в номере его нет… Что же делать?

Я постоял немного перед запертыми воротами, а потом решил обойти тюрьму по кругу. Может, ка-литочка какая найдется?

Однако калитка не нашлась. Везде цельный камень, ни намека на брешь. Погано. Прямо скажем, очень погано…

… Вода, вода — ура, ура! Даже в рифму получилось. Сила подзарядилась и готова к действию. Ну что, покажем им, на что способен Белый Оборотень?! А на что он, собственно, способен? Может, через стену смогу перепрыгнуть?

Я подпрыгнул на месте, но ничего не добился. Не выше, чем обычно. Что же делать? Можно вообще через стену перебраться или нет?!

То, что было потом, вы, наверное, не раз видели о фильмах ужаса. Я увидел себя со стороны. Увидел, как руки вздуваются литыми мускулами и обрастают шерстью, как плечи раздаются в стороны, как голова делает судорожные рывки, пока не превращается в оскаленную волчью морду. И все это — от силы за полминуты, без криков боли и треска рвущейся одежды. Ткань просто всосалась в тело. А в результате… В результате перед стеной тюрьмы стоял прямоходящий оборотень с белой шерстью. В плечах косая сажень, руки человеческие, но очень мускулистые и покрытые белой шерстью, да ноготки длинноваты. Рожа оскаленная, ноги волчьи, но гораздо длиннее и мускулистее оригинала.

Скажу честно — я не опешил. Я даже не удивился, так как ждал чего-то подобного. Настал критический момент, и организм, впитавший силу Белого Оборотня, адекватно воспринял желание перебраться по ту сторону стены. Я и перебрался. Прыгнул почти без усилия и перемахнул через кладку. Легко!

Стражи во дворе не было. Лишь у самых ворот посапывал в обнимку с алебардой одинокий инквизитор. Я напряг слух и практически сразу различил голос одного моего знакомого кота из тысячи других звуков. Повышенная чувствительность — это здорово. Так-так. Значит, ребята сидят на третьем этаже.

Вон и зарешеченное окошечко их камеры. Поднажмем…

Прыжок оказался таким же легким, как и в прошлый раз. Я схватился руками-лапами за толстые прутья решетки и заглянул внутрь. Как по мановению руки картинка дернулась и из неразличимо черного превратилась в очень даже ясное зеленое. Вот это сервис…

Они были там. Ричард, побитый, покусанный, исцарапанный и грязный, лежит в углу и тихонько постанывает. Венус — не в лучшем виде — сидит рядом и поглаживает несчастного кота. Что эти сволочи с ним сделали?! Всех порву!!!

В приступе нечеловеческой (хотя я тогда человеком был ровно наполовину) ярости я рванул решетку на себя и чуть не полетел вниз — вовремя успел схватиться левой рукой за окно. Изогнутые и покореженные железные прутья остались в правой. Я рванулся вперед и со всей дури ударился плечами — окошко было узким и не могло пропустить через себя массивного оборотня. Камень треснул, а я ударил еще раз. На третий раз вокруг сыпанула гранитная крошка, и глыбы стены ввалились внутрь. Я — следом. Больно приложился грудью об пол, фыркнул и поднялся.

Венус зажалась в угол и делала руками медленные пассы. Ричард, еле держась на лапах от изнеможения, прикрыл ее своим телом и грозно зашипел. Страха у них в глазах не было, только горькая обреченность. Я посмотрел на них и зарычал от злости к неведомым врагам, сотворившим с ними такое. Хотя почему неведомым? Очень даже ведомым — инквизиторам!

— Ну и чего ты рычишь, сволочь? — устало поинтересовался Ричард. — Вали отсюда, пока не получил.

— Угу, — поддержала его ведьма.

Я чуть слезу не пустил. Вот что значит несломляемый дух!

— Ребят, вы что, не узнаете меня? — завопил я.

— Честно говоря, нет, — ответил кот. — Первый раз вижу. И, надеюсь, последний.

Тьфу! Совсем забыл, какой я тут перед ними стою…

… Все произошло так же быстро, как и в прошлый раз. Только сейчас руки, наоборот, уменьшались, шерсть на них пропадала, зато появлялась одежда…

Ричард и Венус с минуту тупо смотрели на меня. Потом переглянулись и… дружно упали в обморок. Ничего удивительного: недавно они меня хоронили и крестик ставили. Из веточек.

Снаружи кто-то заворочал ключом в двери. Опомнились, братья краснорясые. Я судорожно стал осматриваться в поисках чего-нибудь подходящего на роль оружия, но дверь пока не желала открываться. Видимо, мои упражнения со стеной повредили замок — вся тюряга, поди, дрожала. Значит, время есть. Однако пора бы уже приводить в чувство моих спящих красавцев.

Я подошел к ребятам и, присев на корточки, потрепал Ричарда за мордашку. Реакция нулевая. С Венус та же история, а воды, чтоб их облить, нету. Может, сами очухаются? Вон кошан вроде уже лапкой шевелит…

Ричард действительно зашевелил лапкой, а потом осторожно приоткрыл один глаз. Увидел улыбающегося меня. Застонал:

— Изыди, наваждение!

— Это я наваждение?! — Мое возмущение перехлестнуло через край.

— Ага, — кротко подтвердил кот и добавил: — Или морок.

— Тогда лапой потыкай, — предложил я. Ричард встал и, подойдя поближе, тронул меня за ногу.

— Надо же, плотный, — поразился он.

— И теплый и живой.

— Но… Как же так? Я же твою кольчугу нашел, всю в крови… Сам яму рыл… — Ричард вылупился на меня, а потом до него дошло. — Живой? Живо-ой!!!

Кот, как тогда, «в гостях» у Отца Инквизиции, сбил меня с ног, радостно заурчал, а раздвоенный хвост так и хлестал по гранитному полу темницы.

Потом очухалась Венус. Конечно, такого бурного проявления чувств, как со стороны кота, от нее не последовало, но она тоже бросилась на нас и насела сверху. Я думал, что меня раздавят…

Постепенно страсти стихли. Мы расселись на полу и стали держать военный совет, а с той стороны уже вовсю пытались выбить дверь. Пока безуспешно.

От вновь обретенных друзей я узнал, что случилось после злосчастной встречи с психанутыми динозаврами. Деревья, на которых сидели Ричард и Венус, как и мое, были повалены толпой доисторических ящеров, но мои ребятки умудрились выйти из-под «обстрела» и затаиться, моля, чтобы многотонные туши пронесло мимо. Пронесло. Однако результат осмотра ими места трагедии был неутешительным. Все поломано, повалено, разбито в щепки. В горе трухи нашлась моя кольчуга — порванная и щедро забрызганная кровью. Кот и девушка, предположив самое худшее, начали, как могли, разгребать завалы, но нашли только Колосса. Несчастный голем был попросту расколот на части. Меня так и не отыскали, хотя старательно трудились до ночи. Смирились и, «похоронив» меня, пошли в нужном направлении. Из леса выбрались быстро и сразу — к столице. Следуя давно придуманной легенде, Ричард усадил Венус на себя и, изображая послушное тягловое, вошел в город. За вход, как всегда, надо было платить, но деньги они добыли еще раньше, удачно бомбанув по пути какого-то купца, грабители хреновы. В Синзуале сшивались долго, ища подходы к мастеру по телепортации, но так ничего и не добились. Дело в том, что этот мастер, как и другие лучшие маги, проживал на территории своей гильдии и принимал только своих учеников.

Поразмыслив, моя команда решила выдать Венус за неофитку и направить ее к магу, тем более что девушка действительно сильно желала подучиться у настоящего профессионала. По каким-то своим каналам (и когда он успел их проложить?) Ричард разнюхал, что к требуемому магу в действительности скоро должна была приехать ученица, которую кот подкараулил в рощице. Задушевно поговорив с ней, Ричард экспроприировал у нее грамоту-аттестат и отправил домой, пообещав в случае непослушания откусить конечность. Грубо, но что поделаешь? Короче говоря, к магу пошла уже Венус, приодевшаяся, чисто вымытая и жутко серьезная. Однако даже в тщательно разрабатываемый план порой вкрадывается роковая ошибка. Третий пропускной кордон на территории гильдии неожиданно потребовал от новоявленной ученицы назвать личный пароль. Венус, понятное дело, никакого пароля не знала, поэтому ее в момент повязали и отправили в отделение личной полиции магов для выяснения личности. Ричард честно пытался отбить ведьму и, раскидав всю охрану, уже вытаскивал ее на собственной спине, когда какой-то хлипкий колдун накрыл его бронебойным заклинанием.

Очнулись авантюристы уже в тюрьме инквизиторов. За время заключения дважды были допрошены самим… Отцом Инквизиции! Оказывается, эта сволочь выжила после разрушения Колоссом замка, где меня держали, и теперь горела праведным гневом отмщения. Папаша выспрашивал у Ричарда, где нахожусь я, а тот, не кривя душой, отвечал — в могиле. Инквизитор не верил и грозил пытками, однако до дела почему-то свои угрозы так и не довел. А вчера эта тварь зашла в камеру к моим друзьям и мимоходом оповестила, что времени возиться с ними нет, поэтому их сожгут. Меня он, помнится, тоже собирался отправить на костер. Видимо, у мужика пиромания… На этом история закончилась, а на меня посыпался ворох вопросов. Как я выжил, где был, что делал, почему приперся всех спасать в виде волосатого и клыкастого ужастика?

Однако ответить я не успел — дверь, до того надежно сдерживающая пыл нападавших, не выдержала и со скрипом ввалилась внутрь. Упала, подняв тучу пыли, а в камеру ворвалась толпа инквизиторов. Все в красном, с обнаженными ятаганами в руках, злые до невозможности. Поначалу они застыли на месте, вперившись взглядами в дыру, проделанную мной в стене, но потом опомнились и, нехорошо заворчав, двинулись на нас. А пелена и не сходила с моих глаз (почти в рифму)…

Перевоплощение произошло еще быстрее, чем в прошлый раз. По крайнем мере, так мне показалось.

И через мгновение перед тюремшиками стоял не одинокий безоружный человечек в нелепом костюме, а мощный, скаляший впечатляющие зубы оборотень.

Белый.

Ряды инквизиторов дрогнули, но устояли. В их мире, где нечисть встречается чуть ли не на каждом углу, такие монстры не редкость, поэтому в атаку они все же кинулись. Правда, уже не сплошной кучей по принципу берсерков, а осторожно, вдумчиво, оценивая противника, меня то есть. Вся проблема была в том, что я никого не хотел убивать. Ну не могу я, подобно НАСТОЯЩИМ героям, вспарывать глотки, заваливая все свободное пространство трупами. Не по мне все эти кишки на мостовой, мозги на стенах и реки крови. Даже если эта кровь принадлежит моим врагам. А вот инквизиторы никаких комплексов пацифизма не испытывали и однозначно собирались нашинковать меня в капусту. Их в камере было семеро, и еще несколько человек стояли снаружи, страхуя и готовясь в любой момент подменить павших. Правильно, большему количеству в относительно маленькой камере делать нечего…

Сразу трое ударили одновременно, синхронно взмахнув острыми клинками. От двух я ушел, а трети и, пусть и вскользь, зацепил плечо. Я зарычал и схватился за пораненное место, однако рана затянулась прямо на глазах. Располосованная кожа срослась, образуя тонкую царапину, а потом и она исчезла. Круто!

А в стане врага кто-то не выдержал, истерически завизжав:

— Но мечи же из чистого серебра!!! Почему он не превратился в прах?!

Паникера заткнули, но я уже все понял. Вот так-то, ребятушки! Мы ж из белой нечисти, нас этим драгметаллом не зацепишь!

И снова атаковали трое, но на этот раз я не стал банально уворачиваться. Поднырнув под клинок одного, я пнул ногой (задней лапой?) второго, и тот, отлетев в сторону, сшиб третьего. Потом быстро распрямился и апперкотом вмазал тому, первому. Инквизитор взмыл к потолку и, шепеляво матерясь (шепеляво — это потому, что зубы на полу остались) от боли, хряпнулся об пол. Врагов осталось четверо, но с ними я расправился еще быстрее. Просто прыгнул вперед и смял всех в одну кучу, в углу. В стонущую и ругающуюся кучу. Подрагивая от чистого адреналина, повернулся к двери, но новые борцы за веру не спешили осчастливить меня своим появлением. Они столпились поодаль, выставив в мою сторону дрожащие ятаганы. Запугал я вас ребятки, ох запугал. Качественно.

А потом свершилось непредвиденное. Водяная пелена спала с глаз, и я почувствовал свое обычное, человеческое тело. Тьфу ты, черт! Однако выход нашелся быстро. Я сделал очень хмурую рожу и, обратившись к краснорясым с воплем «кто еще хочет?», кинулся на них, страшно вращая глазами и, кажется, крича «ура!». Парни купились. Побросав оружие, они с криками ринулись куда-то влево. Значит, нам надо вправо…

— Чего расселись? — набросился я на Ричарда с Венус, которые во время драки сидели тихенькие, как мышки. — Быстро вставайте на ноги-лапы, и валим отсюда, пока эти придурки не опомнились!

Ребята все поняли, и мгновение спустя мы уже по мере сил неслись по узкому каменному коридору. Вправо.

Нас поймали. Мы не боевики, не диверсанты и даже не японские шпионы-ниндзя. Скрываться и прятаться в тени не умеем, воевать тоже. Нет, Ричард, конечно, сражается, как тигр, вот только последствия того «бронебойного заклинания» до сих пор давали о себе знать, и кот еле передвигал лапы, что уж говорить о крупномасштабных боевых действиях. Я не по годам крут, когда приходит Сила, но она как раз только что ушла. Венус может потрепать обидчика магией, но на любую магию нужно время, а нам его не дали. Опомнившиеся инквизиторы загнали нашу троицу в какой-то тупик и накрепко спеленали мощным заклинанием. Вообще, должен признать, это странные ощущения. Вроде сидишь ты, ничем не связанный, руки-ноги свободны, а пошевелить ими не можешь. Даже шею повернуть не в силах. Даже челюстью подвигать!

Потом нас подняли на руки и понесли в неизвестном направлении, которое очень скоро стало известным. Лично меня приволокли в небольшую, уютно обставленную комнатку и заперли снаружи дверь, оставив наедине с одним старым недобрым знакомым. Догадались, с кем, или подсказать? Конечно, с Отцом. А он все такой же. Даже маску не снял, паршивец. От пут заклятия освобождать не стали, дав свободу только голове. Чтобы разговаривать мог…

Главный инквизитор повернулся ко мне, лежащему на полу в неестественной позе, и спросил:

— Как вам это удалось?

— Что? — не понял я.

Отец Инквизиции зашагал по комнате, и в его походке я уловил некоторую нервозность. Приятно.

— Как вам удалось уйти от меня, как вам удалось оживить голема, как вам удалось уйти от погони (даже такая была?!), как вам удалось живым выйти из Мертвого Леса, как, в конце-то концов, вам удалось проникнуть в Алый Замок, разрушить стену и искалечить семерых человек из моего лучшего отряда?!

— Повезло. — Я хотел пожать плечами, но из этого ничего не вышло.

— Повезло, — нервно хихикнул Отец, а потом снова ровным и спокойным тоном спросил: — А вы ведь наврали мне про службу в контрразведке маркиза де Фроста?

— Наврал, — согласился я. — Иначе бы вы меня пытали.

— Значит, миссия была намного более важная, нежели жизнь какого-то там маркиза, — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал инквизитор.

— А зачем вам вообще де Фрост сдался? — в свою очередь задал вопрос я.

— Он потакает нечисти, и мы, устранив его их руками, могли направить народное мнение в нужное нам русло, — отмахнулся Отец. — Но речь сейчас не об этом…

Во мне совершенно неожиданно проснулась ярость. Не о том речь, говоришь? Ну уж нет, я тебе не безмолвная жертва.

— Об этом! Еще как об этом! — оборвал я его. — Де Фрост — мой друг, и я никому не позволю его обижать!

— Не волнуйтесь вы так, — усмехнулся Отец. — Никто маркиза трогать не собирается. Уже не собирается. Так называемая серая нечисть ушла из тех мест, так что убивать де Фроста теперь по меньшей мере неразумно.

Я удовлетворенно кивнул. Значит, маркиз вне опасности. Если, конечно, верить словам этого, в шлеме. А что-то мне подсказывает, что сейчас верить ему можно.

— Но вернемся к нашей теме, — продолжил инквизитор. — Вы, как я понял, тот самый Белый Оборотень?

— Как вы догадались? — с издевкой спросил я.

— Ни один представитель этого… семейства не обладает белой шерстью и не может ОБРАЩАТЬСЯ в столь короткий срок, — пояснил собеседник.

— Ладно, все, вы меня раскусили. Я — Белый Оборотень. И что с того?

Отец запнулся. Задумчиво посмотрел на меня — он явно сам не знал, «что с того». А я решил, как говорится, брать быка за рога. До короля мне не добраться еще долго, а кто какие главный инквизитор может помочь в борьбе с нашествием нечисти?

— Послушайте… — начал я.

Пока я рассказывал, собеседник не сказал ни слова, не перебивал меня. Он просто стоял, нервно перебирая пальцами. Жаль, что сквозь маску не видно его наверняка вытянувшегося бледного лица. Моя повесть оказалась не очень длинной и не очень связной, но произвела на инквизитора должное впечатление. Он прокашлялся, а потом спросил:

— Откуда вам все это известно?

— Это уже не суть важно, — ответил я. Не говорить же ему, что все это мне поведала старая вампирша?!

— Если все, что вы рассказали, правда, значит, Синзалу грозит огромная беда.

— Катастрофа, — поддакнул я.

— Да, да, — рассеянно проговорил инквизитор и вновь размашисто зашагал по комнате.

Я же вдруг осознал, что ничего больше не сковывает моих движений. Заклятие сняли, а значит, мне стали больше доверять. Или, иначе говоря, не так опасаться. Вообще-то странно. Неужели Отец Инквизиции вот так сразу мне поверил? Ведь я запросто мог соврать, как однажды про маркиза. Подозрительно это все…

— Вы, наверное, думаете, почему я так быстро вам поверил? — озвучивая мои мысли, сказал инквизитор. — Просто по… моим источникам я получал похожую информацию, хотя о нашествии нечисти не говорили в ТАКОМ масштабе. Сообщали, что она собирается захватить лишь одну приграничную крепость. Но чтоб всю страну… — Он в негодовании поцокал языком. — М-да…

Я поднялся с пола и нагло расселся в одном из кресел, стоящих в комнате, разминая затекшие руки:

— Ваши действия?

— Королю говорить об этом нельзя, — рассуждал Отец. — Сигизмунд Восьмой стар, и… его одолевают некоторые болезни. — Он замолчал, а потом, решившись, сказал: — Король — маразматик. Он даже не в состоянии самостоятельно передвигаться по дворцу.

— Как же он управляет страной? — поразился я.

— Он уже давно ею не управляет, — усмехнулся собеседник. — Управляю я.

— Вы?!

Вот так-то. Нашелся местный Ришелье. Хорошо, что к королю я так и не попал. Повезло, можно сказать.

В ответ на мою невольно вырвавшуюся реплику инквизитор коротко кивнул и продолжил:

— Значит, нужно мобилизовать все силы. Нелегкий предстоит труд… Когда, говорите, наступление?

— Через месяц.

— Месяц. Всего месяц…

Инквизитор ускорил шаг. Потом резко остановился и повернулся в мою сторону.

— Но шанс еще есть. Особенно он возрастет, если в войне, а таковая, несомненно, будет, использовать древний артефакт — Меч Мертвого Пламени.

— Вот и используйте, — сказал я.

— Да я бы с радостью, — ухмыльнулся Отец. — Вот только Меч этот находится в городе Трупов, что за горным перевалом Нагрул.

Неоригинальная какая-то страна. И лес у них Мертвый, и город Трупный, и Меч Мертвого Пламени. Но это так, болтовня. Намек я понял прекрасно:

— Как туда добраться?

— Уважаю деловую хватку в человеке, — похвалил главный инквизитор. — Через перевал.

— Дорогу покажете?

— Проводника дам. Хорошего. И несколько воинов.

Я подумал и согласился. Лишние руки никогда не повредят.

— Что это за город?

— Жуткое место, — радушно пояснил мой собеседник. — Очень давно все его население продало души дьяволу, купившись на посулы хорошей жизни. Но лукавый, как всегда, обманул и вместо обещанного превратил всех жителей в зомби.

— Короче, стандартный ужастик, — отмахнулся я.

Перед Отцом Инквизиции мне хотелось казаться храбрым-храбрым. Белый Оборотень как-никак. Хотя по-настоящему страшно и не было. Мои нервы, измотанные в реальном мире, здесь умудрились закалиться и теперь стойко держали напор всяких стрессов. Зомби? Ну и ладно! С вампирами мы уже встречались, а я сомневаюсь, что ходячие мертвяки окажутся более жуткими существами. Подумаешь, человек, правда, немного разложившийся. На полусгнившей ноге ковыляет, грабки облезлые вперед выставил, подвывает. А из живота кишки торчат… Меня передернуло. Не-эт, по поводу своих закаленных нервов я явно переборщил… Однако на месте я отсидеться не смогу. Совесть не позволяет оставить людей на произвол орды нечисти. Ладно был бы я обычным человеком и спрос с меня меньше, а то ведь Белый Оборотень. Спаситель. МЧС Синзала, чтоб его… А ведь я стал свыкаться с предложенной ролью, и теперь все чаще в голове возникает мысль, что меня сюда закинуло не зря. Хотя до сих пор не ясно, кто закинул.

— Так, значит, вы согласны? — отвлек меня от неприятных мыслей голос главного инквизитора.

— А куда мне деваться? — резонно заметил я.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес Отец. — А теперь послушайте, что я вам скажу…

Я послушал. И чем больше вникал в смысл предстоящей операции, тем больше жалел о том, что согласился. Итак, город Трупов. Или Трупный город. Местечко, смею заверить, премилое. Находится, если уточнить координаты, не за перевалом, а как бы в нем. Город просто-напросто окружен со всех сторон горами, будто нерукотворной крепостной стеной. По размеру, конечно, меньше Синзуала, но тоже весьма приличный — где-то с Партон. Дизайн устаревший, архитектура тоже, однако дома под влиянием времени не развалились. Обветшали, прогнили, но не развалились, как бы превратившись в зомби, подобно жителям. Поговаривали, что дома обрели черную душу и способны под стать своим бывшим хозяевам пожирать зазевавшихся путников. Однако достоверность этих слухов можно подвергнуть сомнению, так как из города попросту никто не выбирался живым. Правда, однажды был беспрецедентный случай — случайно забредший в Трупный город рыцарь умудрился выйти оттуда живым, однако он настолько двинулся рассудком, что ничего не мог рассказать. Меч Мертвого Пламени находится в самом центре этого кошмарного города, в замке маркиза, раньше правившего теми местами, и тщательно охраняется его зомбированной гвардией. Фишка сего древнего артефакта состоит в том, что он способен пожирать целые орды мертвяков своим голубым пламенем. Этакий газовый противотрупный огнемет. Штучка мощная и сверхэффективная, которая здорово помогла бы при обороне королевства…

— И долго до городка этого топать? — задал я наконец мучивший меня вопрос.

— Не больше недели, — быстро ответил главный инквизитор. — Если поторопитесь, то можете успеть дня за четыре. И я бы посоветовал вам поторопиться…

— Не вопрос. Кстати, вы в курсе, что я на дело без своей команды не хожу?

— Теперь в курсе. Говорящего тигра и ведьму отпустят.

— Великолепно. А экипировка?

— Я все беру на себя. Хотя вы при желании можете сами выбрать все необходимое.

— Обязательно выберу, — заверил я инквизитора. — Теперь еще пара вопросов. Сколько человек сопровождения вы нам дадите?

— Двенадцать воинов и проводника. — Отцу Инквизиции надоело стоять на месте, и он опустился в кресло, сев прямо напротив меня.

— Маловато…

— Достаточно. Чем мобильнее вы будете, тем лучше. А в самом Трупном городе толпа может только помешать — вас быстрее заметят.

— Логично, — кивнул я. — Оружие?

— Как я уже говорил, вы можете все выбрать сами, однако я бы посоветовал инквизиторские клинки с серебряной насечкой — ими легко уничтожать нечисть.

— А помимо серебра еще какие-нибудь бронебойные штучки вы нам дадите? Чтобы в момент распылить бродячие трупы?

— Святая вода. — Инквизитор качнул головой. — Однако возить ее не имеет смысла. Не чашками же вы будете ее на зомби выплескивать?!

— Само собой. — У меня в голове зародилась гениальная в своем роде идея. — А водяные пистолеты у вас не в ходу?

— Что?! — опешил Отец.

— Ясненько. Этот вопрос мы обсудим чуть позже, а теперь еще вопрос — последний. Позвольте узнать, какие меры будете вы принимать?

— Господи, ну зачем вам это надо знать? — поморщился инквизитор. — Уж не собираетесь ли вы учить меня, что надо делать? Нет, я все понимаю, у вас многолетний — даже многотысячелетний (значит, Отец Инвизиции знает лишь легенду о Белом Оборотне, но правда ему неизвестна — это мне на руку) — опыт, однако в государственных делах вы вряд ли что-либо смыслите.

— Ну а все же, — нагло настаивал я. Инквизитор хмуро глянул на меня сквозь прорези маски и наконец сообщил:

— Поставлю все кузницы на массовое производство серебряного оружия, буду стягивать в столицу войска, а по всей стране распределю разведотряды, чтоб докладывали о появлении врага. Все это, разумеется, поверхностные меры, однако вводить вас еще глубже в курс дела не имеет смысла. Вряд ли вы будете руководить обороной.

Да уж, действительно, вряд ли. Однако знать просто очень хотелось. Значит, все как всегда — маразматический король будет кормить бисквитами ручных канареек, а доблестный кардинал в это самое время руководить операцией по спасению человечества. Не ново.

— Вы выступаете завтра, — напомнил Отец.

— Само собой, незачем затягивать с таким делом…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Выступили утром следующего дня. Мои ребята, выслушав историю о возможном уничтожении королевства, приняли ее со священным негодованием, а узнав, что на нас возложена ответственная миссия по добыче оружия победы, загордились и стали ходить гоголем. На новость, что добывать его придется в Трупном городе, отреагировали спокойно, без излишней нервозности — зомби бить, значит, так тому и быть.

— Что мы, мертвяков не видели? — небрежно произнес Ричард.

Ну-ну, друг мой, таких еще не видели.

С Дамиром мы простились, поблагодарив за экскурс по Синзуалу и пожелав удачи в амурных делах. Также в столице осталась и Венус, сославшись на то, что ей будет гораздо полезнее обучаться магии, чем шляться с нами по каким-то злачным местам. Мы там, мол, и сами прекрасно управимся. Я спорить не стал.

Мечта, само собой, пошла с нами и в компанию влилась идеально, моментально понравившись синему коту. Правда, прежде чем все наладилось, мне пришлось выслушать от нее гневные обвинения в том, что я отправился всех спасать без ее поддержки. Я почему-то почувствовал себя виноватым и оправдывался как мог. Если так дальше пойдет, то она из меня веревки вить сможет. Да что там веревки, варежки вязать…

Сопровождали нас, как и обещал Отец Инквизиции, двенадцать воинов-инквизиторов — здоровенных молчаливых ребят, по случаю снявших красные одеяния и нацепивших на себя кучу металлолома (открытые шлемы, кольчуги, кирасы), — и маленький, юркий и очень мне неприятный проводник. По повадкам — кто угодно, только не служитель церкви и инквизиции. Мужичишка постоянно болтал, даже сделал попытку приударить за Мечтой, за что получил обещание навсегда лишиться потенции посредством страшной магии, подкрепленной ударом ноги, обутой в симпатичный сапожок, и завял. И пусть скажет спасибо, что я решил не качать права и не изображать ревнивца…

Оружие и амуницию нам пытались всучить на складе, уже готовую и запакованную, но мы дружно отказались и набрали все сами. В результате Мечта облачилась в походный, очень удобный и теплый костюм мышиного цвета. Я предпочел остаться в своем зеленом охотничьем костюмчике, правда, на него нацепил еще и кольчугу, на всякий случай.

Орудия убийства выбирали долго и с умом. Вернее, Мечта выбирала. Я же почти сразу схватил понравившийся мне меч с серебряной насечкой и простой, то стильной рукоятью. Ножен, увы, инквизиторы не практиковали, поэтому носить свой тесак пришлось в большом серебряном же кольце, цепляемом на пояс. Моя спутница взяла себе арбалет с набором коротких, неимоверно острых болтов и засапожный длинный кинжал. Ричард же (подлеченный клириками инквизиции), понятное дело, себе тесачок выбирать не стал. Его оружие — зубы, когти и хвост. Раздвоенный. Кстати, насчет клириков. Я в целях просвещения на сеансе лечения присутствовал и стал свидетелем применения настоящей магии. Ну, колдовство я уже и так видел в исполнении Венус и Мечты, однако девушки обходились без лишних спецэффектов. А клирики… Значит, так, пациента (кота синего) не без усилий уложили на каменный пол алтаря (Ричард раз пятнадцать уточнял, не собираются ли его принести в жертву), заменявший здесь операционный стол. Вокруг встали пятеро магов-лекарей (все в красных рясах до пола, но без капюшонов) и начали, медленно подвывая и что-то там шепча, бродить по кругу, то и дело взмахивая руками. Я смотрел на это действо скептически — больно уж все напоминало шаманские пляски, однако на этом похожесть и кончилась. Из-под алтаря заструился золотистый свет, подобно костру разгоравшийся все больше и поднимавшийся выше, к Ричарду. Однако кот, вместо того чтобы с диким мявом слететь с камня и накостылять зарвавшимся клирикам, как бы впал в транс и остался лежать неподвижно, закрыв глаза и блаженно улыбаясь, пока золотое сияние не накрыло его. Все прекратилось мгновенно. Свет померк и осыпался, клирики остановились, тяжело отдуваясь, а на алтаре лежал уже совсем другой Ричард. Ни следа грязи на синей шкуре, ни раны, ни подпалины. Шерсть стала пушистой и густой, усы приобрели ухоженный вид, а кем-то прокусанное ухо стало выглядеть как новенькое. Я обомлел. Да уж, в моем бы мире эти ребята быстро стали богаче Билла Гейтса. С такими-то возможностями…

Так что сейчас Ричард блистал, как настоящий король, и с откровенным пренебрежением посматривал на встречающихся по пути кошек. Собаки же те и вовсе попрятались от греха подальше. Лишь один пес непонятной породы, видать самый тупой, попробовал рыкнуть на кота, — за что был награжден полновесной оплеухой и позорно бежал, поджав хвост.

Правда, скоро Ричард перестал излишне гордиться. Знаете почему? Правильно, я ведь так и не научился ездить на лошади. Конечно, кот ругался и сетовал на расовую дискриминацию, но потом смирился и покорно повез меня на спине.

Вот Мечта, та никаких проблем не испытывала, быстро освоив езду на лошади. Как она мне объяснила, в Мертвом Лесу они использовали в качестве транспорта похожих животных.

… Из города выезжали рано утром, когда солнце только-только показало краешек диска, однако на улицах столицы уже было полно народу. Что немудрено — любой по-настоящему крупный город никогда не спит, словно шпион, и не дремлет, будто разведчик. Он — постоянно бодрствующий, долговечный механизм. Так было у меня дома, так в Средневековье — разница во времени не помеха. Излишнее любопытство к нам не проявляли — у всех свои дела, — лишь изредка провожали взглядами. По сути, из толпы выделялся только я, гордо гарцующий (или неуместно это слово?) на синем коте. То есть тигре. Вообще, очень странно, что Ричарда принимали за это животное, ибо на тигра он если и был похож, то весьма отдаленно. В любом случае это их проблемы, и мне забивать ими голову некогда.

Я думал о другом. На этот раз о том, как становятся героями. Для примера возьмем меня. Я, повторюсь, не герой, говорю честно, однако некоторые мои поступки героикой отдают порядочно. Но, с другой стороны, все мои маленькие подвиги остались не замечены общественностью, и сколь-либо серьезный (хотя и весьма спорный) авторитет я приобрел в глазах инквизиции, которой один раз существенно дал по носу, развалив один из ее замков. В своей же компании я не более чем общий друг всех, и за непобедимого супермена меня (и то — может быть) считает лишь Венус. Она, кстати, провожала нас со слезами на глазах, а потом еще долго махала вслед платочком из окна магической башни. Ричард, для примера, подвигов совершил не меньше, а Мечта… Я до сих пор не знаю, как относится ко мне Мечта. Уважает? Жалеет? А может, чем черт не шутит, любит? Но это вряд ли, она вон какая — умница, красавица, магией владеет и с оружием обращается что твоя амазонка. А я? Самый обычный человек, если не считать того, что Белый Оборотень. Да, это здорово, это круто, но Сила приходит и уходит, когда ЕЙ захочется, и лишь в случае с Алым Замком она будто бы подчинилась моему безмолвному приказу. И то неизвестно: вдруг просто совпадение?

Я в задумчивости пригладил многодневную щетину. Хм… да ее щетиной уж и стыдно называть — почти бородка. Жаль, зеркала нет, чтоб посмотреться, а откупоривать ради этой цели бочонок с водой как-то неприлично.

Да, совсем забыл сказать! Водные пистолеты мы все же сделали. Вернее, один водный пистолет, и то с трудом превеликим. Всю ночь лучший кузнец инквизиции пытался понять, что я от него хочу, но так и не понял. Пришлось стиснуть зубы, мысленно досчитать до десяти и существенно упростить конструкцию сверхнового и суперсекретного оружия. В результате я имел на руках большой металлический цилиндр, очень напоминавший шприц и действующий по тому же принципу. Вмещала эта пушка два литра святой воды и била струей на довольно приличное расстояние. Сперва кузнец смастерил «шприц» из обычной стали, но я, опробовав оружие, забраковал его на корню. Сами посудите — бандура без воды весит килограммов пятнадцать, поэтому держать ее крайне не удобно. При попытке же залить боезапас вода стала просачиваться через многочисленные щели. Я схватился за голову и наорал на кузнеца. Потом, приложив титанические усилия, успокоился и, поразмыслив, попросил пригласить в мастерскую мага, специализирующегося на стихии огня. Маг пришел довольно скоро, злой и сонный, и мы приступили к делу. Сперва кузнец под моим чутким руководством сваял новую модель. На этот раз из жутко дорогого, но прочного и легкого мифрила. Потом маг, страшно заинтересовавшийся этим делом, направленной струей пламени запаял все дырочки и — опять с помощью магии — придал «шприцу» лоск, сгладил швы и приделал аккуратные ручки в нужных местах. Когда же я поддал струей святой воды на пять метров, он пришел в окончательный экстаз и сказал, что это, цитирую, «великое и поистине гениальное» оружие можно поставить на производство. Оказывается, мифрил, помимо бездны полезных свойств, обладает еще одним — он неуязвим для любых, даже суперубойных зелий алхимиков.

Я идею подхватил мгновенно, и вскоре мы вместе с магом испытывали на импровизированном полигоне новые виды снарядов. Зелий этих было штук десять, но мне очень понравилось действие только трех. Первое мгновенно заморозило являющуюся мишенью бочку, превратив ту в кусок льда. Второе, словно кислота, разъело металлический панцирь, а третье в пыль разнесло тяжелый дубовый стол мощным взрывом. После этого я за бесценок продал патент на новое оружие магу. Кстати, окрестили пушку «ША-1», что переводится как «Шприц Антония-1». Так что в дорогу, помимо всего, мы везли бочонок со святой водой и три стеклянные бутылки с варевом алхимиков, а вышеупомянутый «ША» покоился у меня на плече, прикрепленный специальным ремешком и на всякий случай доверху заряженный «морозными снарядами»…

Рассказывать о длинном и нудном пути до предгорий нужного нам перевала бессмысленно. Все одно и то же — дорога, дорога и еще раз дорога. Она бежит вперед нескончаемой речкой, извиваясь, вздыбливаясь, петляя между такими же бесконечными лесами, полями. Леса. Они — особая страничка этого мира. Здесь очень много лесов и царит невообразимый простор, сравнимый с таковым только на моей Родине. Нигде, кроме России и Синзала, нельзя увидеть такой природы. Но если в моем времени даже самые сокровенные уголки изгажены человеком, то здесь… Это бесполезно описывать. Просто здесь все еще сочное, яркое, первозданное, что ли. И я все больше ловлю себя на мысли, что мне здесь нравится. Очень. Сюда бы я с радостью приезжал на отдых, но вот остаться навсегда… Не знаю. Несмотря на все достоинства этого мира, несмотря на то что здесь я приобрел хороших друзей и (тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо) нашел ту — единственную, которой обязательно скажу о своих чувствах… несмотря на все это, я чувствовал себя здесь чужим. Ричарду проще, но и в его глазах я иногда вижу печать неизгладимой тоски. Видимо, понятие «родина» — это не выдумка. И она манит, тянет к себе, постоянно напоминая о моей чуждости здешней жизни…

Мелкий серый дождь скучно моросил за окном, наполняя тоской и без того тусклый и безжизненный пейзаж. Провинциальный городок в двадцать первом веке — это дома, сложенные из серых плит, будто из карт, это бредущие куда-то люди, большинство из которых — со сгорбленными спинами и опущенным взором, это чадящие на горизонте редкие заводские трубы, напоминающие просыпающийся вулкан.

Я отвернулся от заляпанного и пыльного окна, вздохнул. Скучная квартира, где единственным развлечением являются книги и уже старенький компьютер. Серый потолок, изодранный диван и ваза на столе. Издалека она кажется целой, но если подойти поближе, то увидишь паутину трещин, из которых то здесь то там выглядывают засохшие капельки клея…

Я кисло улыбнулся и взял вазу. Повертел перед глазами. Охнул. С изумлением поднес ее к лицу, но так и не увидел этих проклятых трещин!..

Я открыл глаза и тупо уставился в бесконечное небо с блестящими искорками звезд.

Из головы не выходила эта разбитая, а потом склеенная ваза, что действительно осталась там, в том мире…

— Что тебе снилось? — раздался неподалеку журчащий голосок Мечты.

Я повернул голову и увидел ее, такую прекрасную и нежную, сидящую рядом со мной. Лунный свет обрисовывал ее настолько четко, что на секунду она показалась мне ожившей картиной — видимой всем, но не доступной никому.

— Да ерунда всякая, — неуклюже ответил я, приподнимаясь.

— А мне не спится, — вздохнула Мечта. — Тревожно. Чувствую, случится что-то, а что — не пойму. Я раньше довольно четко видела будущее, а теперь все будто в тумане.

— Это плохо?

— Не знаю. — Девушка пожала плечами и посмотрела на меня своими чарующими глазами. — Этот туман не предвещает опасности. Он розовый, а вместо щупальцев распускает пушистые лапки… Но он угрожает моей свободе.

— В смысле? — не понял я. — Тебя что, похитят, пленят?

— Быть может, — грустно улыбнулась она. — Вот только чувствую, что сама пойду в руки этому похитителю…

Сказав это, Мечта легла, положив голову мне на плечо, и тут же уснула. А я лежал полено поленом, окончательно запутавшись в собственных мыслях…

На третий день пути наш небольшой отряд подошел к подножию гор. Теперь, по словам проводника, нам следовало подняться вверх по узенькой такой тропинке, а потом вновь спуститься, чтоб оказаться в желаемом месте. Однако тропинка эта не внушала доверия, и в душу отчего-то закрадывались самые плохие мысли. Интуиция просто сигналила о том, что лучше обойти это место стороной…

— Слышь, недомерок. А другого пути нет? — с присущей ему «вежливостью» поинтересовался Ричард у проводника.

Синему коту надоело разыгрывать немого ближе к вечеру первого же дня пути, и с тех пор он свободно общался со всем отрядом. Самое странное, что никого это особенно не удивило…

Мужичок на «недомерка» явно обиделся и буркнул:

— Нет и быть не может! Это, можно сказать, моя личная тропка — проверенная. Я за нее ручаюсь — подвести не может.

— Ну-ну, — скептически хмыкнул кот и замолк. Ну что, я тут вроде как главный? Поиграем в генерала…

— Дамы и господа, — откашлявшись, продекламировал я. — Если другого пути нет, значит, надо идти этим. Тем более что времени для поиска другой подходящей дорожки у нас попросту нет. Так что строимся в линию и гуськом вверх… Но только после привала!

Все облегченно вздохнули — кушать хотелось, и сильно. С утра не жравши, а время к трем подкатывает. Наспех расстелили самодельные скатерти, вывалили еду и начали подкрепляться. Мечта тихонько подсела ко мне справа.

— Знаешь, Антоний, — шепотом сказала она. — Давай-ка все же поищем другую тропку, а то… Не знаю, как объяснить, но у меня пренеприятные предчувствия.

— У меня тоже, — откликнулся я. — Но делать нечего. Времени действительно нет. Не хочешь же ты, чтоб из-за нашей задержки оборзевшая нечисть вырезала всех людей в Синзале?

— Конечно нет, — открестилась моя колдунья. — Просто… А, ладно.

Она махнул а рукой и стала деловито что-то жевать, а мне кусок в горло не лез. С Трупным городом все ясно — там нас будут ждать зомби, а здесь… Неизвестно кто, неизвестно что, а это и напрягает больше всего. Неизвестность, она гнетет.

Так что когда, в очередной раз повернув (отдыхали мало — минут пятнадцать), мы вышли на засаду орков, мне полегчало. Орки — это совсем нестрашно, орков мы уже видели, а двух я даже собственноручно зашиб.

Нас ждали на довольно большой каменистой «поляне» — площадке на подъеме скалы диаметром метров двадцать. Слева — обрыв, справа — пропасть. Впереди — на скорою руку возведенная деревянная стена из кольев, неказистые на вид ворота, низенькая вышка и десяток зеленокожих, в вольготных позах рассевшихся вокруг костра. Честное слово, даже несерьезно как-то.

Завидев нас, орки всполошились, забегали и попрятались за своим частоколом, выставив в нашу сторону тупые копья. Часовой на вышке сделал вид, что хочет стрелять из лука.

Инквизиторы нахмурили брови и взялись за ятаганы, но я их остановил. Орки выглядели очень уж жалкими, а проливать лишнюю кровь мне не хотелось.

— Погодите, ребята, — сказал я своим воинам. — Сперва я с ними поговорю.

— Не след христианину с рожами этими зелеными разговаривать, — попытался возразить один особо ретивый. Но я и его осадил:

— Что я слышу? Расизм голову поднял в душе твоей, да? У, поганец! Давай, садись на камушки и грехи замаливай, балда.

Мужик испугался и побежал молиться, а я неспешно двинулся в сторону орочьих «укреплений», демонстративно выдвинув «ША» на живот. Ричард все принял спокойно и остался объяснять обалдевшей Мечте, что я очень люблю разводить лишнюю болтовню. Парням из сопровождения ничего объяснять не пришлось. Я для них был главным, приказы которого не обсуждаются.

— Эй, солдатня! — крикнул я оркам, остановившись метрах в семи от ворот. — Как служба?

— Нормально, — осторожно отозвались они и примолкли.

На беседу не настроены — жаль.

— А командир ваш где? Зовите его сюда — поговорить надо, по душам! — вновь заорал я.

Орки о чем-то зашептались, и через пару минут над стеной показалась голова здешнего комбата. Голова зеленая, красноглазая, с рыжими волосами, заплетенными в две короткие косички, и в кожаной шапке на макушке.

— Чего угодно, милорд? — хрипло, но неожиданно вежливо поинтересовался предводитель.

— Слышь, братан, ты бы пропустил нас, а? — попросил я.

— Не велено, — вздохнул орк. — Устав.

— Устав создан для того, чтобы его нарушать, — философски заметил я. — Кто вас вообще сюда поставил, смертнички?

Орк опять вздохнул и многозначительно показал пальцем в небо. Угу, все понятно.

— И каков приказ?

— Никого не пускать, чужаков убивать, — виновато ответил комбат.

— Так давайте договоримся! Предлагаю беспроигрышный вариант — вы нас пропускаете, а мы вас не обижаем. Согласен?

По лицу командора было видно, что он очень хочет согласиться, но повышенное чувство долга не позволяет. Поэтому он вздохнул в третий раз и решил покачать права и построить из себя крутого.

— Ха-ха-ха, — ненатурально рассмеялся орк. — Поворачивайтесь и бегите по домам, пока наши мечи не обагрились вашей кровью!

Настала моя очередь печалиться. Ну вот, ведь не хочет воевать, но по приказу… Нет, вот как раз сегодня я совершенно не собираюсь никого убивать! Ладно…

Я принял стойку поудобнее и нажал на спуск своего «автомата». Струя белой, как молоко, жидкости коротко ударила в грубо сбитые ворота. Послышался характерный скрип. Дуб, или что там, в мгновение ока покрылся ледяной коркой. Орки пораскрывали рты. Мой отряд, впрочем, тоже. Я же с вальяжностью Брюса Уиллиса подошел к воротам и тихонько пнул их ногой. Створки обрушились грудой битого, измельченного льда, обдав меня крошкой. Я выматерился и отскочил в сторону, но никто этого не заметил. Все были в шоке.

— Ну что, ребята, повторить все или сдаетесь? — радушно поинтересовался я.

Орки опомнились и яростно закивали — да, да, сдаемся, берите нас! Я успокоился — смертоубийства не будет…

Первое время инквизиторы собирались линчевать орков, но я на них наорал, обвинил в самосуде и излишней самонадеянности, а также сообщил, что пленные находятся под моей личной ответственностью, после чего отправил парней замаливать грехи. Как я понял, для них эта команда — святая. Так что при случае буду пользоваться…

Сами же «военнопленные» сидели тише воды ниже травы. Я беседовал с комбатом, имя которому, кстати, Моркрег. Беседовал по поводу предстоящих напастей.

— Так кто, говоришь, приказал всех несчастных альпинистов, забравшихся наотдых в эти милые горы, на тот свет отправлять?

— Милорд, — проникновенно каялся орк, — вот лично мне приказал лейтенант Даргерик, а уж кто ему — не знаю. И, честно говоря, знать не хочу. Мое дело маленькое…

— Ну да, конечно, — покачал головой я. — А сколько всего кордонов на пути?

— Понятия не имею, но точно знаю, что их много и каждый следующий мощнее предыдущего, — ответил Моркрег. — Плюс к этому территорию гор патрулируют отряды троллей, гоблинов и несколько соединений умертвий.

— Много?

— Достаточно. Милорд, поверьте, на вас идет целая армия и даже это чудесное оружие, которым вы разрушили ворота, не поможет.

— Охотно верю… И давно вы тут… службу несете?

— От силы месяц, — пожал могучими плечами орк.

— Угу… А другие пути к Трупному городу есть?

— Есть, — подумав, отозвался Моркрег. — Тоже по горной трепке, в обход. Это путь для передачи продовольствия, так что на нем вам тоже наверняка повстречаются засады, хотя и не в таком количестве.

— Это радует, — обрадовался я. — Можешь дорожку эту показать?

— Могу даже проводить, — невесело улыбнулся орк. — Сдавшись вам в плен, я как бы предал свой клан. Так что выбор невелик. Уйти — обязательно поймают и казнят долгим и мучительным способом. Пойти с вами — есть шанс умереть быстро, в бою. Так что я выбираю второй вариант.

— Зачем же так пессимистично? — попытался ободрить его я. — Может, еще все обойдется.

— Может…

Выступили почти сразу. Кое-кто из нашей милой компании выражал опасения по поводу того, что «подлые орки нас обязательно куда-нибудь не туда заведут, так что давай я их лучше покусаю» (догадайтесь, кто так говорил), но я не поддался общим настроениям и упорно шел вперед. Просто нелогично этим ребятам нас обманывать — в случае подвоха им первым же и снесут головы, а пожить им еще хочется, по глазам видно.

Мы прошли укрепления, а потом, протопав еще метров сто, остановились. Моркрег, который и вел нас, с помощью своих ребят отвалил здоровенный камень от скалы, открыв широкий проход. «Камень от скалы» — это не ляп, просто вокруг тропинки возвышались как бы горные стены, к одной из которых и был привален валун. Причем так хитро привален, что, если не искать специально, подумаешь, что он — часть ее, а не отдельная деталь. С другой стороны прохода — еще одна дорога, шире и удобнее предыдущей. И никакой засады. Прав я оказался.

Правда, у этой дороги было одно очень нехорошее свойство. Особенность. Все лошади, какие были в отряде, наотрез отказывались ступить на сформировавшуюся естественным образом щебенку, покрывшую дно прохода, — ржали, храпели и вырывались из рук.

— Нельзя по тропе этой идти, — пробасил один инквизитор. — Конь, он издали нечисть чувствует.

Да, было над чем подумать. По моему приказанию двое особо хватких парней пошли на разведку по основной дороге и вернулись уже через полчаса. Новости, ими принесенные, были неутешительные — впереди заслон. Причем не в пример мощнее первого. Однако делать нечего — придется идти по этой тропе. Быстро спешились, подхватили весь инвентарь на горб и пошли. На этот раз не гуськом, а полноценным строем. Благо ширина дороги позволяла. В авангарде шли с клинками наголо пятеро инквизиторов, зорко осматривающих окрестность. Чуть позади них плелись связанные орки — печальные и грустные. Наверное, думали о смысле жизни. Ну а замыкали шествие моя команда и оставшиеся воины, в данный момент работающие тягловыми лошадками.

— Знаешь, — сказал Ричард, не сбавляя хода. — Вот я тебе честно скажу, предчувствия у меня — ниже среднего. Если хочешь, печенкой чую — что-то сейчас будет.

— Приятное? — попытался пошутить я.

— Угу — пряники да плюшки, — огрызнулся кот. — В этом мире хоть что-нибудь приятное есть?

Я бросил взгляд на Мечту и признался:

— Есть.

— О, да ты оптимист! — поразился кот. — Не к добру. Вот сейчас…

Однако что произойдет сейчас, Ричард так и не успел сказать, так как навстречу нам из-за огромного валуна вышли трое гоблинов. Самые натуральные — маленькие (метра полтора от силы), зеленые, со злыми рожами и в одних лишь набедренных повязках. Грязных. В руках пигмеи держали отвратительно сделанные копья вроде тех, что я видел в Лесном Мире. Немая сцена. Секунду. Потом опытные инквизиторы рванулись вперед. Двоих гоблинов порешили на месте, но третий успел увернуться от смертельного удара ятагана и стремительно убегал, демонстрируя нешуточную прыть и отчаянно вереща.

— Ах вы, коммандос доморощенные, — в сердцах выругался я. — Все назад!

Но назад мы не успели. Скалистая «стена» за нашими спинами внезапно рухнула и разбилась на тысячи осколков. Мы замерли, а в проем, отфыркиваясь, вползло огромное… существо. Больше всего оно напоминало длинного склизкого червя с черными шипованными лапками. Монстр повернул голову в нашу сторону, и мы узрели шесть глаз-бусинок и устрашающие жвалы, с которых капало что-то ядовитое. Морда ужасная!

— Горная матка!!! — истошно завопили орки и бросились кто куда, расталкивая инквизиторов.

Все произошло чересчур быстро. Жвалы разошлись в стороны, и длинный красный язык пулей метнулся вперед, в момент обмотал одного несчастного зеленокожего и потащил к пасти. Началась паника, а я просто не знал, что предпринять. Мне было страшно. В себя пришел уже на бегу. Ноги, похоже, включились независимо от головы. Матка двинулась вперед. Вновь красный язык просвистел рядом и обхватил уже инквизитора. Парень вырывался изо всех сил, но ничего не мог поделать. Я отвернулся и припустил еще быстрее. Потом… Будто плотная бечевка обхватила ногу, намоталась кольцами. Гравий метнулся в лицо. Я больно ударился грудью. Потащило. Быстро и неумолимо. Я развернулся в сторону опасности в последнее мгновение…

… Вода, пелена! Датчик опасности сработал как раз вовремя — до невыносимо смрадной пасти оставались жалкие метры, но и это расстояние постепенно сокращалось. Вдесятеро медленнее, чем обычно, но сокращалось. Распутывать ногу бесполезно, меч потерялся… Зато «ША» на месте! Как с плеча не слетел, ума не приложу.

Я схватился за «автомат» и задумался. Куда стрелять? Ладно, рисковать не стоит. Я аккуратно, чтобы не заморозить собственную ногу, плеснул на язык твари, и тот моментально покрылся морозной коркой. Легкое движение ноги, и он рассыпался — совсем другое дело! Я поднялся и пошел в сторону матки, или как ее там. Я зол и намерен мстить! Молочная струя с силой ударила в уродливую голову. Насекомое замерло. Конвульсивно дернулось и задело жвалами за стену. Раздался грохот — голова твари распалась на составляющие и теперь устилала пол осколками…. Пелена спала. Время вернулось на круги своя, но крики так и не прекратились. Позади послышался шум битвы. Я обернулся. Страшно уже не было. Зато навалилась огромная усталость. Апатия. Хотелось просто сесть и смирно дождаться, пока кто-нибудь не соизволит меня убить.

Это были тролли. Огромные, жирные существа, кожа которых больше всего походила на камень. Их всего трое, но самый маленький был на три головы выше любого человека, а в ширину превосходил раза в четыре. Руки-ноги короткие и толстые, словно у слона. Голова маленькая, а глаза, хоть и без проблеска интеллекта, так и горят ненавистью ко всему живому. Инквизиторы и орки пытались организовать оборону, но тушам троллей были абсолютно безразличны удары мечей и копий. Пятеро наших уже валялись на земле в неестественных позах, а на жирных тварях не было ни единой царапины. Внезапно в грудь одного из них влепился компактный огненный шар. Затем — второй, третий. Я глянул на их источник и ахнул. Оказывается, это моя милая Мечта стоит, широко расставив ноги, и бормочет что-то себе под нос. С каждым взмахом руки от нее отделяется вышеозначенный снаряд. Монстр взвыл и попер на девушку. Я опомнился и кинулся в гущу сражения, приготовив «ША». Похоже, только он сможет успокоить гигантов. Однако моя помощь не потребовалось. Стоило троллю приблизиться на достаточное расстояние, как его ноги обмотала серая, еле заметная пелена. Мечта приняла неподвижную позу и зашептала еще яростнее. Я подбежал достаточно близко, чтобы успеть разглядеть бисеринки пота, выступившие у нее на лице. А вокруг девушки вспыхнуло зеленоватое сияние. Через мгновение такое же сияние окружило и лежащего тролля, а Мечта начала медленно сводить руки, будто сжимая что-то. Над полем сражения пронесся крик, нет — дикий вой боли. Сияние вокруг каменной туши начало сжиматься. Тихонько, потом — быстрее. Резкий рывок. Поле уменьшилось раза в два, а тролль превратился в каменную крошку. Крик стих. С одним монстром все было покончено, а Мечта рухнула в мои очень своевременные объятия. Явно не выдержала такого напряжения и упала в обморок. Теперь придется действовать одному.

Я аккуратно уложил Мечту на землю и, полный решимости, пошел в сторону двух оставшихся монстров. Ближний только что больно пнул Ричарда, и кот, рыча от боли, покатился по гравию. В отместку я выпустил в тролля мощную струю, которая, как я и предполагал, сработала не хуже обычного. Монстр замер, превратившись в ледяной памятник самому себе. Какой-то орк все понял правильно и что было силы пнул теперь уже ледяного гиганта. Третий тролль, глянув на осколки, в которые превратился его товарищ, бросил избивать инквизиторов и как можно быстрее покинул поле боя. Наконец-то воцарилась тишина…

Извините за сумбурность повествования. Просто как вспомню, так внутри будто закипает что-то, мысли путаются, слова. Как-никак это было мое первое по-настоящему серьезное сражение, в котором я убивал. В котором убивали наших ребят. Слава богу, Мечта и Ричард были в порядке. Правда, коту изрядно досталось от тролля, но тот ничего ему не поломал. Отделается синяками. А вот инквизиторам и оркам повезло меньше. Людей осталось всего четверо, зеленокожих — трое. Остальные геройски пали под ударами каменных кулаков и теперь сломанными куклами лежали тут и там, навевая самые печальные мысли.

Ко мне подошел Моркрег. Орк выглядел не лучшим образом, но был жив и относительно цел.

— Милорд, — произнес он. — Я не знаю, какая цель ведет вас в город Трупов, но лучше бы повернуть обратно. Многие убиты, а выживший гоблин… наверняка приведет подмогу, и тогда нам всем конец.

Признаться, я и сам думал примерно о том же. Как-нибудь справятся войска Синзуала с нашествием и без помощи Меча Мертвого Пламени. А идти вперед — значит, напороться на стопроцентную погибель. Так что надо поворачивать…

Когда из-за поворота на нас вылетело сборное войско орков, гоблинов и еще каких-то зеленокожих тварей, я даже не удивился. Жизнь, она, как известно, полосатая, словно зебра. И за полосой удач пришла полоса несчастий. Сейчас — явный пик.

Я деловито встряхнул «ША» и определил, что чудного зелья там еще с пол-литра. Мечта стала с опасной небрежностью подбрасывать в руке огненный шарик.

Ричард просто принял позу повнушительнее и оскалился, тихо прошептав:

— Ну вот, а я вас предупреждал.

Инквизиторы и орки тоже перехватили мечи. Все понимали, что положение безнадежное, но драться собирались до конца. Почему-то очень не хотелось валиться на колени и молить о пощаде. Наверное, этот мир меня перевоспитал…

Однако схлестнуться, грубо говоря, мы так и не успели. Гравий под ногами вздрогнул, и я полетел вниз, в непроглядную темень…

Направленный свет нагло бил сквозь чуть приоткрытые веки, мешая сосредоточиться на мыслях о вечном. Сильно болит спина. Голова звенит. Затылок будто ошпарили. Но жить можно. Насколько помню, секунду назад я летел вертикально вниз, готовясь встретиться с острыми кольями. Не встретился. Зато напоролся на весьма жесткий каменный пол и конкретно приложился об него. Дух не выбило, однако потрепало изрядно. Часто мне достается. Наверное, скоро начну привыкать, а может, даже запишусь в общество тайных мазохистов. Чтоб соблюдать устав по ходу путешествия.

— Живой, что ль? — пробасил кто-то над ухом, после чего невежливо пнул в бок.

— Эй, поосторожней там! Я вам не груша боксерская! — справедливо возмутился я и открыл глаза.

Экзотика однако. Много кого я видел здесь, но гномы на глаза не попадались. Теперь попались. Надо мной стоял низенький, но очень широкий человек. Размер ботинок, насколько могу судить, не меньше сорок шестого. Голова под стать — широкая, массивная. Лицо морщинистое, нос картошкой, маленькие глазки прячутся под массивными надбровными дугами. Борода рыжая, ухоженная. Шеи почти нет. Руки короткие, но мускулистые. Одет в длинную кольчугу до пят. В руках — керосиновая лампа. Будем знакомиться?

— Ты кто? — вопросил гном.

— А ты? — извернулся я.

Маленький мужичок глянул на меня, прищурившись, и ответил:

— Я — Шолдер. Патрульный сто седьмого туннеля.

— А я — Антоний. Белый Оборотень.

На Шолдера мои слова не произвели впечатления. Похоже, про Белого Оборотня он мало что слышал. Если вообще слышал.

— А что ты делаешь в моем туннеле?

— Я?

Хм… интересно. А что я действительно здесь делаю?

— Да вот… упал. Шел-шел, никого не трогал, а тут эти… козлы разные…

— Козлы? — удивился гном. — Но что делали животные в горах? Или это у нас с фермы сбежали…

Я секунду глядел на него. Это он что, серьезно? Или издевается? Да нет, судя по озабоченному лицу — действительно серьезно. Крупно волнуют парня проблемы уменьшения численности мелкого рогатого скота.

— Да нет, ты не так понял, — поспешил успокоить его я. — На меня и моих друзей напали орки и тролли. А когда мы приготовились к битве, пол подо мной провалился, и я сюда… улетел.

— Значит, козлы с фермы не пропадали? — с надеждой в голосе спросил гном.

— Нет, — только и сумел выпалить я.

М-да… Интересно, они все здесь такие умные и сообразительные?

— Послушай, Шолдер, — привлек я внимание гнома. — А ты не мог бы отвести меня к вашему главному?

— К начальнику туннеля? — наивно спросил тот.

— Угу.

Начальник туннеля так начальник туннеля. Надо же узнать, куда я попал? И где моя веселая компания? Плохие мысли я гнал сразу, не давая им свить гнездо в моем несчастном мозгу.

Я посмотрел вверх — черные монолитные своды. А где дыра? Странно. Ладно, сперва до начальства добраться треба.

Путешествие по подземным катакомбам — дело на редкость скучное. Идешь себе по узким и низким коридорам, пригибаешься все время. Поворотов — тьма. Если бы не Шолдер, служивший проводником, я бы проплутал по ним до скончания века. Тем паче что сперва мы шли в абсолютной темноте, разгоняемой лишь лампой гнома. Потом появилось освещение. Каждые пятнадцать метров на крюках, вбитых в стены, висели такие же керосиновые лампы. Света они давали мало, но идти нормально было можно. Даже не спотыкаясь.

Время под землей идет иначе, чем на поверхности. Нет ни малейших ориентиров для его определения, и, сколько мы шли, я сказать тоже не смогу. Мне показалось, чтo целую вечность, хотя, быть может, не прошло и десяти минут. Точкой прибытия же оказалась небольшая комната, выбитая в стене, являющаяся резиденцией местного начальника. Сам он был на месте и занимался тем, что писал какие-то отчеты на больших листах бумаги, старательно выводя буквы — вы не поверите! — шариковой ручкой! Правда, при ближайшем рассмотрении оказалось, что ручка скорее чернильная и выполнена из дерева. Когда мы вошли, начальник туннеля оторвался от своего важного занятия и перевел на нас недовольный взгляд. Этот гном оказался практически копией предыдущего. Правда, борода его была седая, а одет он был в просторный серый балахон с блестяшим значком на груди.

— Человек? — изумился гном. — Шолдер, балда, ты кого привел?!

— Но, ваше благородие, — потупился мой провожатый. — Он, эта… сказал, ну… показать дорогу к главному, ну… я и показал…

Начальник хлопнул ладонью по лбу и бессильно застонал:

— Идиот… Идиот! Мало того что не заключил постороннего под стражу, так еще и выдал расположение главной патрульной комнаты туннеля! Дубина…

— Слышь, шериф доморощенный, — вступился я за поникшего патрульного. — Ты чего на парня набросился?! Беспредел творишь на вверенном тебе участке, да?

— Да какой беспредел, — безучастно отмахнулся серый. — Ты понимаешь, он кодекс нарушил. Кодекс! Нас теперь со всем отделением под трибунал. А то и хуже — в сто пятьдесят первый туннель запихну-ут…

Гном чуть не разрыдался от жалости к самому себе, но потом собрался и деловито предложил:

— А вот скажи — ты не шпион ведь?

— Нет.

— И не убийца, а то б порешил нас давно. Так?

— Так.

— Давай вот что сделаем. Я тебя по-тихому отправляю на поверхность, а ты никому ничего не говоришь. Согласен?

Я было хотел согласиться, но вовремя опомнился.

— Погоди-ка, браток. Сейчас мы все с тобой обмозгуем. — Я ненадолго задумался. — Вы ведете внешние наблюдения за поверхностью?

— Конечно, — пожал плечами гном. — Это всем известно.

— Можешь рассказать, что произошло где-то с полчаса назад?

— Запросто, — согласился гном. — Сейчас вызову дежурного. Только ты пообещай, что после этого уйдешь.

— Обещаю, — заверил я.

Гном еще чуть-чуть поломался для порядка, а потом вызвал дежурного — снял с подставки на столе какую-то трубу и проорал в нее: «Патрульный! Ко мне!»

Присесть мне не предложили, но я, вконец обнаглев, с удовольствием сел в низенькое, однако удобное креслице, невежливо смахнув с него кипу исписанной бумаги. Шолдер тут же кинулся ее подбирать, а начальник укоряюще покачал головой. Мне стало стыдно. Совсем совесть потерял в мире этом. Но они сами виноваты…

Патрульный прибежал очень скоро и, повинуясь приказанию начальника, выложил мне все увиденное.

Оказывается, что я поистине невообразимым образом умудрился наступить в правильном порядке и с нужным промежутком времени на скрытые педали, открывающие вход в сто седьмой туннель, в который и провалился. А так как вход закрывается сразу же после того, как открывший проникнет в туннель, то меня никто не нашел.

Потом меня ждали приятные новости. Оказывается, что разношерстное воинство, с рвением бегущее нам навстречу, не порубало в капусту моих друзей, а очень аккуратно взяло всех в «коробочку» и повязало, после чего отвело в неизвестном направлении. Это хорошо. Значит, убивать сразу не будут, а в плену посидят — не развалятся. Им не привыкать. А там уж приду я и всех спасу. Наверное.

— А почему вы, видя творящееся наверху непотребство, не вмешались?! — задал я гномам очень глупый вопрос.

Начальник глянул на меня о-очень удивленно:

— Зачем это еще? У вас свои проблемы, у нас — свои. Ведь люди тоже не пришли к нам на помощь, когда все туннели наводнили полчища крыс-зомби!

— Даже такие есть? — ахнул я.

— Вот видишь! — в сердцах воскликнул мой собеседник. — Ты даже не знаешь про таких!

Мне стало стыдно во второй раз. Хотя какого черта! Я, поди, смотрел футбол — дома, на диване, в своем мире, когда их пещеры грызуны полудохлые навещали!

— Так ты собираешься уходить или как? — с нажимом в голосе вопросил гном.

— Да собираюсь, собираюсь.

Я примирительно поднял руки и встал с креслица. Оно с облегчением скрипнуло.

— А мне кто-нибудь выход покажет?

— Шолдер проводит тебя, — радуясь, выдохнул начальник туннеля.

— Погодите. — В голове промелькнула замечательная идея. — А мне можно выбраться на поверхность где-нибудь поближе к Трупному городу?

— Можно было бы, — печально отозвался гном.

— Почему «бы»?

— Потому что выход туда находится в сто пятьдесят первом туннеле!

Произнесено это было крайне драматично, а впечатлительный Шолдер не удержался и испуганно охнул.

— Не понял. И что в этом такого?

— В этом туннеле уже два года как живет «глубинный ужас»! — так же драматично промолвил гном.

— Да? — скептически сказал я. — И насколько он ужасный?

— Очень-очень ужасный! — Этому парню только в театре работать. — Он эксплуатирует нас и каждые полгода требует в жертву самого сильного и умелого гнома.

— Очень похоже на страшную сказочку про злого дракона. Для дошкольников. Только драконы обычно кушают юных прелестниц, а не мускулистых и наверняка немытых мужиков.

— Не надо смеяться над «глубинным ужасом»! Великим Шахт-Ором! — гневно прокричал начальник, потрясая внушительными кулаками, но я был непреклонен.

— И чем этот шахтер недоразвитый умудрился вас запугать?

— Если мы перечим его воле, — с трепетом в голосе произнес гном, — великий Шахт-Op заставляет трястись все катакомбы!

Наивные ребятки. Жалко мне их.

— Короче, так. Дай мне железку помассивнее, чтоб вашему стахановцу накостылять, и веди в сто пятьдесят первый. Почему-то именно сегодня я намерен безжалостно расправляться со всеми ужасами. Особенно глубинными…

Озарение пришло уже тогда, когда за моей спиной собралась чуть ли не вся гномья братия, идущая посмотреть, как будут пинать Шахт-Ора. Господи, что я творю? Проблем мне, что ль, мало? Иду сражаться с глубинным ужасом, который уже два года вселяет страх этому далеко не трусливому народу, — я, герой-самоучка. Камикадзе хренов, вот кто! Оправдание одно — только через тот туннель можно добраться до Трупного города.

— А как хоть выглядит этот ваш добытчик угля? — спросил я у идущего рядом начальника.

— Шахт-Op? — уточнил он. — О, он высок, как сосна, широк, как скала, и могуч, как ураган!

— Угу. А если серьезно?

— Ну, он где-то с тебя ростом, хотя и поуже в плечах, — ответил гном, но вовремя опомнился. — Но в руках его такая сила, что одним ударом он способен…

— Ладно, хорош разводить тут, — заткнул я его. — Как он туннели трясет?

— Это неведомо никому, но есть легенда, что…

— Понял. Учел. Принял к сведению, — с расстановкой произнес я и стал демонстративно насвистывать популярную в моем мире песенку.

Выходило фальшиво, но отвлекало хорошо. Может, не такой ужасный этот ужас. Поди, какой-нибудь авантюрист, любитель припудрить мозги. Хотя стоит признать, что уверенности мне прибавляла здоровая кувалда, принесенная гномами. Ее я водрузил на плечо, а мысленно уже примеривался, как буду крошить сволочного шахтера. То есть Шахт-Ора.

— Сто пятьдесят первый, — прошептал кто-то за спиной, когда процессия, возглавляемая мной, подошла к окованной сталью двери (за время пути к нам постоянно прибавлялись одинаковые на вид бородачи, так что к этому моменту их насчитавалось не меньше двух дюжин).

Я решительно толкнул дверь, и она поддалась без проблем. Похоже, ужас не ждал, что к нему кто-то войдет без спроса. Дальше — те же коридоры, что и раньше. Правда, буквально через пару пройденных десятков метров вокруг загремел громкий голос:

— Кто посмел нарушить покой владений великого Шахт-Ора? Уходите, иначе хуже будет!

Вот это «хуже будет» меня убило. Угроза из разряда детского сада или ширпотребных боевичков. Да и голос был… рупорный какой-то. Будто кто через громкоговоритель кричит. Предупреждения повторялись еше раза три, а потом смолкли окончательно. Гномы за спиной осмелели и уже начали тихонько разговаривать.

В огромный высокий зал, прекрасно освещенный сотней магических ламп (а не керосинок), мы вышли совершенно неожиданно. Гномы ахнули. Да уж, ребятки в своих коридорах простора и не видели вовсе.

— Я предупреждал вас, но вы ослушались! — привычно загрохотало над головой, и мелкотня мигом сыпанула в коридор. В зале остался один лишь я.

— И что теперь? Хуже будет? — передразнил я, вставая в позу поудобнее и опираясь на кувалду.

Голос наигранно загрохотал, а в стене раскрылась крупногабаритная дверь, из которой вышел рыцарь. Я было удивился, но быстро понял, что от рыцаря остался один доспех. Причем ржавый. Оружия нет, идет неестественно. Очень напоминает пластмассовых заводных роботов из счастливого голопузого детства. Шлепает по линии, прямо на меня. А мозги у него есть?

Я шагнул влево, и ржавый робот успешно прошествовал мимо. Круто. И на кого этот, с позволения сказать, ужас хочет произвести впечатление?

Я мог бы дать доспеху дойти до противоположной стены, но очень хотелось покрасоваться перед столпившимися в закутке гномами, поэтому я, картинно размахнувшись, врезал по железке кувалдой. Грохоту было!.. Доспех свалился грудой металлолома, явив миру колесные и шестеренистые внутренности.

Над головой вновь прозвучал смех, гномы взорвались аплодисментами, а из ворот выехал дракон. Именно выехал, на маленьких колесах. Крылья железного монстра двигались, глаза вращались, а изо рта шел дымок. Не ахти какие спецэффекты. Эту болванку постигла та же участь, что и предыдущую, так что на полу зала валялось уже две кучи.

— Слышь, «ужас», — взял слово я. — Давай по-хорошему? Ты гномиков кончаешь терроризировать, а я, так уж и быть, не буду тебе уши отрезать. Согласен?

Вместо ответа прозвучал окончательно поникший смех, а на арену вышел трехметровый железный человек. Вылитый монстр Франкенштейна — весь в швах, руки-ноги корявые, голова большая. Глаз один. Желтенький.

Я сперва подумал, что это тоже игрушка, и чуть было не лишился головы, когда этот трансформер махнул стальной дланью. Вовремя успел в сторону отскочить. Гномы загомонили в предвкушении зрелища. По-моему, они даже стали делать ставки.

А я резво бегал от монстра по всему залу. Тот вышагивал довольно быстро, но все-таки недостаточно, поэтому догнать меня никак не мог. Потом мне надоело наворачивать круги, и я метнул в трансформера свою кувалду. Да, до Тора-громовержца, который молотом швырялся, мне далеко, но промахнуться с такого расстояния трудно. Кувалда со звоном влепилась роботу в грудь, и тот, зашатавшись, свалился на каменный пол, развалившись по частям. Гномы загомонили, а в куче обломков кто-то слабо зашевелился, пытаясь выбраться на свободу. Я решил помочь и стал оттаскивать в стороны куски железа, постепенно высвободив длинного, худого парня в черных одеждах. На вид ему лет восемнадцать, не больше, волосы длинные и кудрявые. На носу — сломанные очки. Породистый нос разбит, из него сочится кровь. Да и весь паренек грязный, ушибленный и в высшей степени несчастный. Сидит себе на каменном полу, носом хлюпает и глаз не подымает. Гномы хотели поближе подобраться, но я их остановил жестом и обратился к водителю давешнего робота на самых что ни на есть наглых и скучающих тонах:

— Ну, это ты тут «глубинным ужасом» работаешь?

— Я, — кивнул паренек и утер нос рукавом.

— И кто тебе позволил эксплуатировать честный трудовой народ? Кто разрешил их запугивать и жертв требовать? Ты вообще с конституцией знаком?!

— Я не хоте-э-эл… — разревелся пацан.

Угу. На жалость хочет пробить или искренне ревет? Да нет, похоже, что искренне — вон как слезы льются, ручейками прямо — жалкое зрелище.

— Ладно, хватит ныть, — попытался утешить я «глубинного ужаса». — Вставай давай и пошли, поговорим в твоих апартаментах. А то, не ровен час, гномики набегут, по шейке твоей хиленькой молоточками стучать. Переломят ведь. А я добрый, я не обижу.

Пока…

Парень глянул на нехорошо ухмыляющихся гномов и поспешил вскочить на ножки.

— Да-да, пойдемте! — затараторил он, увидев во мне единственную защиту. — Вон туда, в дверку!

За дверкой — маленькой и незаметной — оказалась узкая лестница, по спирали уходящая вверх. Я добросовестно пытался вспомнить, как герои из книжек поступали в таких случаях. То ли впереди себя злодея гнали, то ли позади. Наверное, все же впереди, чтоб не мог он, сволочь, в спину заточку вогнать. Поэтому «ужаса» я галантно пропустил вперед, а сам потопал следом. Впрочем, топал недолго и скоро, пройдя еще одну дверь, оказался в большой, хорошо освещенной и со вкусом обставленной комнате. Середину занимала огромная кровать и пара диванов, правую стену — кухня, левую — мастерская (несколько длинных столов, на которых разложены всякие детальки), а дальнюю — библиотека — высокие стеллажи с книгами, вокруг которых суетились четыре гнома. Увидев нас, ребята бросили свое занятие, насупились и выступили вперед. Все как на подбор высокие (по гномьим меркам), коренастые, очень мускулистые.

— Схватите его! — неожиданно заверещал паренек и метнулся в сторону, спрятался за диваном.

Гномы нахмурились еще больше, похватали со столов в «мастерской» разные опасного вида штуковины и бросились на меня. А я лишь в очередной раз обозвал себя дураком, за то что поверил этому кудрявому недоноску. И кувалду, как назло, внизу забыл. И Сила не спешит. И вообще все плохо. Но страшно не было — азарт взял. Посмотрим кто кого!

Я, следуя древней китайской мудрости, начал убегать от превосходящего противника, и делал это весьма успешно. Гномы — существа коротконогие, немного неуклюжие, так что бегать не мастаки. Да и стратегическим мышлением они, как выяснилось, не отличаются и, вместо того чтобы взять меня в кольцо, стали догонять всей оравой. А я веселился. За пять кругов, намотанных по комнате, в недомерков летели и книги, и детали интерьера, и технические хреновины, и просто посильная мебель. Гномы падали, спотыкались, но упорно продолжали погоню. Правда, один атлетический малыш выбыл из гонки, после того как получил подсвечником на длинной ножке по лбу. Потом я стал уставать. А что вы хотите — внизу бегал, здесь бегаю. Для дыхалки городского человека, пусть и порядком разработанной в этом мире, будет многовато. Поэтому, когда мои преследователи запутались в удачно скинутом на них одеяле, я проворно взобрался по приставленной лестнице на самый высокий стеллаж с книгами, а саму лестницу скинул вниз. Уф, переведем дыхание. Гномы из одеяла уже выбрались и пару раз пытались меня штурмовать, но я упорно спихивал лестницу, так что результата они не добились и пошли приводить в чувство своего огретого подсвечником товарища. Я же с высоты осматривал поле боя. М-да, погром еще тот стоит. До нашествия Мамая, конечно, далеко, но на Бородино очень похоже. О, а вот и «глубинный ужас» притаился, за ширмой для переодевания.

— Эй, что ж ты творишь, мерзавец? — крикнул я ему. — Я к тебе с добром, а ты на меня шестерок своих натравлять?!

— Да вы сами не лучше, — плаксиво отозвался паренек. — Зачем роботов моих ломали?!

— А чтоб неповадно было! — продекламировал я. — Возомнил тут о себе не знаю что. Царь канализационный, твою мать.

— Не обзывайтесь! Это неэтично! — взвыл кудрявый, а я удачно запулил книгой в гнома, который хотел под шумок взобраться ко мне. — И книгами не кидайтесь!!! Это варварство!!!

— Нет, дружок, это еще не варварство, — ласково отозвался я, беря фолиант поувесистей. — Варварство будет впереди.

После этих слов последовала массированная бомбардировка местности, и порядком ушибленные гномы расползлись по укрытиям. Я попытался докинуть книгу и до «ужаса», но тот был слишком далеко, и снаряд не долетел. Обидно.

Прошло примерно полчаса. Я отдохнул, а Шахт-Ор тем временем собрал в кружок своих недомерков и явно замышлял что-то нехорошее.

— Ужастик! — позвал я его. — Давай так, ужастик. Или я сейчас окончательно все тут заваливаю трудами древних, а потом спускаюсь и бью вам всем рожи, или ты оставляешь меня в покое и мы говорим как интеллигентные люди.

— Согласен! — радостно заорал парень, а один ретивый гном тут же схватился за свою железку, за что получил в пятак энциклопедией и тихонько сполз на пол.

— Смотри мне! Я предупреждал, — напомнил я и стал аккуратно спускаться по стеллажам.

А что делать? Вечно я там отсиживаться не смогу.

Признаюсь честно — ожидал, что, как только я спущусь вниз, на меня опять накинутся гномы, однако «ужас» на этот раз слово держал, и мелкие культуристы покорно поплелись по углам наводить порядок. Мы же присели на единственный не раскуроченный диван и приступили к переговорам.

— А откуда ты такой взялся, а, Шахт-Op? — был мой первый вопрос.

— Шахт-Op я для гномов, — отмахнулся пацан. — Для вас я — Эдмунд. А взялся из Синзуала.

— И я оттудаже, — пожал я протянутую мне руку. — Звать Антонием.

Потом гномы принесли нам вино, и беседу мы продолжили в более приятной обстановке. Пил я смело, не боясь быть отравленным, так как наливали из одной бутылки, а стакан я подобрал себе сам.

— Ну так как, Эдмунд, расскажешь свою поучительную историю? Все равно репутацию ты перед здешними работягами растерял, наживы не дождешься.

— Да уж, вашими трудами, — тяжело вздохнул парень. — Но почему вы не испугались моих самодвижущихся механизмов?

— Нам, рыцарям, бояться по должности не положено, — гордо ответил я.

— Как знать, — ухмыльнулся Эдмунд. — За время моего негласного правления гномы трижды приводили рыцарей сверху и раз пять пытались подослать своих героев, и если с доспехом справлялись почти все, то перед драконом пасовали…

— А тут пришел я и нарушил всю твою малину, — закончил я за него.

— Да…

«Глубинный ужас» глотнул еще вина. Щеки его заметно порозовели.

— А история, — вздохнул он, — история простая. Родился в провинции, с детства чувствовал тягу к наукам, но не был понят людьми, а по приговору инквизиции подлежал сожжению как опасный колдун. Бежал сюда. Здешний народец умелый, но диковатый, поэтому мне не стоило труда запугать их своими техническими штучками. Два годя живу как король, катаюсь словно сыр в масле и разрабатываю золотую жилу. Эти четверо — якобы жертвы. За приличную плату они мне всецело преданы и даже помогают.

— Да уж, все действительно слишком просто, — поддакнул я. — А с чего это инквизиция приняла вас за колдуна? Ведь техника на магию ничуть не похожа.

— Не похожа, — согласился Эдмунд. — Просто однажды моя дорожка пересекла колею Отца Инквизиции.

— Да?! И как же?

— Я спас от казни свою сестру, — неожиданно трезво и твердо отозвался парень. — Она умела хорошо колдовать. Очень хорошо, за что тоже была приговорена к сожжению, но на церемонию казни явился я, притащив парочку своих изобретений. — Эдмунд зло усмехнулся. — Те инквизиторы, которые там присутствовали, до сих пор, наверное, пребывают в сумеречном состоянии.

Я присвистнул. Вот как! А паренек-то, оказывается, не промах. Уважаю.

— Но инквизиция не прощает, когда кто-то уводит их добычу. Отец лично объявил на меня охоту и даже посулил немалое вознаграждение.

— Круто, — похвалил я. — Молодец.

— А вы как сюда попали? — поинтересовался паренек.

Я глянул на него — честный, чуть пьяный взгляд, некоторая наивность на лице. Наверняка хочет стать героем. А судя по увиденному — самородок в механике. Такой может здорово помочь мне. Поэтому я рассказал ему все. Почти все, если честно. Помня о том, что у парня трения с инквизицией, я о роли Отца в нашей экспедиции умолчал, сообщив, что послала меня, дескать, Высшая Сила. Да и о том, что я Белый Оборотень, не сказал — реже надо этими словами бросаться. Эдмунд слушал, раскрыв рот, жадно ловя каждое мое слово. Ярко проявлял эмоции — ужасался и гневался. Грозно декламировал, что инквизиция все проглядела, а в конце концов, как я и предполагал, напросился помогать.

— Уважаемый сэр Антоний. — Парень припал предо мной на правое колено. — Умоляю вас, возьмите меня с собой!

— Зачем это? — удивился я как можно более реалистично.

— Я буду помогать вам, — заверил Эдмунд. — Я многое знаю и буду полезен.

— Хм… — Надо еще поломаться, чтоб помучился. — А как же твое золото, эти четверо?

Гномы, заслышав, что о них идет речь, собрались поближе к «мастерской», всем видом показывая, что они очень не хотят куда-либо идти и предпочитают остаться здесь, рядом с рудником. «Ужас» глянул на них и махнул рукой:

— А, пусть остаются. Должен ведь кто-то охранять библиотеку?! Так вы меня берете? Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста-а!!!

Конечно, я его взял. Только предупредил, что он всецело поступает под мое командование и должен все мои приказы выполнять беспрекословно. Тот, по-моему, даже не слушал, что я говорю. Кивал только, со счастливым видом. В мечтах он, наверное, уже добывал Меч Мертвого Пламени, спасал меня от неминуемой гибели и врывался в кольцо врагов, осаждающих столицу, размахивая древним артефактом и рубя всех направо и налево. Наивные они тут…

В дорогу собирались долго и со смыслом. Я с удобством разместился на диванчике и с удовольствием вкушал различные блюда, принесенные гномами, а паренек мотался от меня к «мастерской» и обратно, таская разные механизмы. Я был судьей суровым и безжалостно отказывался брать в путь приятную, но практически бесполезную ерунду. Например, ну на фига нам в Трупном городе автополивалка цветов в горшочках? Или сковородка для приготовления тридцати видов яичницы? Я, признаться, когда ее увидел, чуть не поперхнулся. Огромная такая махина, с выдвижными формочками, да и виды эти… Я-то наивно предполагал, что яичница имеет всего одну разновидность.

А вот «механический подрезчик травы» нам пригодится. Когда Эдмунд принес эту небольшую хреновину, я долго вертел ее в руках, ища кнопку запуска, а когда нажал и запустил, то чуть не отхватил себе палец. Вовремя успел выкинуть адскую машинку, и она, отлетев на пол, весело перепилила пополам ножку дубового стола толщиной в мою руку. Очень пригодится для срезания различных частей тела подлым вражинам.

А еще мне очень понравился «светолуч» — штуковина вроде прожектора, испускающая синеватый луч света. Однако по прошествии пяти минут работы он начинал заметно теплеть, а буквально через несколько минут спокойно мог прожигать довольно толстую обшивку дивана. Кожаную обшивку, между прочим. Эдмунд сообщил, что он разработал этот прожектор для освещения туннелей, но не доработал конструкцию. Я был этому только рад.

Еще понравилась электрическая дубинка. Правда называлась она по-другому, да и электричество в ней не использовалось, но принцип действия очень похож — бьешь кого-нибудь, и несчастный тут же получает приличный заряд. Вот только дубинка была железной, и владельца могло шарахнуть не хуже, если он не наденет резиновую перчатку, поставляемую в комплекте. И где он умудрился резину добыть?

Однако самое большое впечатление произвел «бронежилет». Легонькая такая кольчужица, сплетенная из тонких колец. На вид — не выдержит и удара тупым каменным ножом. Именно это я сообщил Эдмунду, повертев изобретение в руках с видом маститого знатока. Парень в ответ лишь снисходительно улыбнулся и предложил мне пальнуть в кольчугу, которую он тут же натянул на деревянный манекен, из арбалета. Я ради смеха согласился. Пальнул и… еле увернулся от срикошетившего болта. Как впоследствии рассказывал «глубинный ужас», кольчуга эта сделана из сплава мифрила с еще каким-то металлом, жутко редким, название которого я, простите ради бога, забыл. В результате получилась такая гремучая смесь, что каждый удар или выстрел отражается с удвоенной силой. То есть пальнешь из арбалета — болт в тебя же и отлетит, мечом ударишь — меч из рук вырвет. А если сильно вцепился, то вместе с рукой. Короче говоря, страшно полезная штука, которая в моем мире расходилась бы за миллиарды зеленых президентов.

Как вы догадываетесь, свою старую кольчугу я тут же снял и нацепил бронированную обновку. Эх, жалко шлема такого нет и штанов, а то бы можно было одному против армии нечисти выходить…

Когда мы с Эдмундом вышли на поверхность, было уже часов девять, и солнце практически закатилось за горизонт. Однако на парня даже этот рассеянный свет произвел сильное впечатление. Он сощурился, будто ему в глаза светили лампой, оглядел окрестности и глубоко вдохнул свежий горный воздух. Да уж, после затхлости подземелья…

А впереди во всей своей сомнительной красе раскинулся город Трупов. Действительно, очень большой, с высотными домами о трех, а то и четырех этажах. Широкие улочки, статуи на перекрестках. В центре города рядом с весьма оригинальным домом губернатора (по форме он очень напоминал гроб) — огромный фонтан. Но все запущено, заброшено, забыто. Стены домов покрылись пылью, грязью и копотью. Витражи в витринах выбиты. Почти у каждой статуи не хватает какой-нибудь части — руки, ноги или головы. Фонтан без воды, а на улицах кучи хлама. Однако город не выглядел как более сотни лет простоявший без внимания. Здания грязные, но выглядят устойчивыми, и лишь некоторые ощерились дырами в стенах и разбитыми крышами.

Все это мы могли прекрасно рассмотреть со своей горушки, на которую и вывел нас ход из сто пятьдесят первого туннеля. А внизу, почти у стен города Трупов, раскинулся другой город. Палаточный. Военный лагерь, не иначе. Тут и там по нему сновали орки и гоблины. По краям его обитали тролли, а вокруг патрулями вышагивали небольшие отряды беленьких скелетиков. Похоже, что именно сюда и стягиваются силы нечисти для решающего удара по Синзалу.

— Там держат ваших друзей? — вопросил Эдмунд.

— Да, скорее всего, именно там, — не спеша ответил я, всматриваясь повнимательнее. — Слушай, а у тебя бинокля нет, чтоб все это поближе рассмотреть?

— Бинокля? Нет, бинокля нет, — поник парень. — Зато есть увеличительная труба! Подойдет?

«Ужас» порылся в сумке на плече и выудил на свет приличную трубу, как выяснилось, не менее чем двенадцатикратную. Я припал к окуляру и долго всматривался. Скорее всего, мою буйную команду держат вон в той, самой большой палатке. Недаром же у входа дежурят десять рослых орков в вороненых латах. Но это может быть и палатка местного генерала, хотя вряд ли. Начальничек наверняка проживает во-он в той палатке. Она поменьше, однако всячески украшена-разукрашена, и даже флаг развевается…

— Когда будем нападать? — поинтересовался парень, преданно глядя мне в глаза.

Я отлип от трубы. Внимательно на него посмотрел:

— Ты что, серьезно? Решил ворваться в лагерь с диким криком команчей, размахивая самодельным томагавком?

— Ну… — стушевался Эдмунд. — Вообще-то… Я… Это…

— Эх ты, салага, — незлобно сказал я. — Мы ж не берсерки и не крутые рейнджеры из боевиков, чтоб все трупами заваливать. Скорее уж нас самих… того… завалят. А будем мы как ниндзя, воины-тени. Проберемся тихонько, охрану дубиночкой по загривкам огреем, а там уж… по ситуации.

— Ага. Угу. Понятно, — только и успевал кивать мой попутчик.

— Только надо ночи дождаться. Мимо патрулей проберемся…

— Не проберемся, — перебил Эдмунд. — Нежить за версту живых чует.

— Да? Проблема… У тебя, случайно, святой воды в котомке не завалялось? — В тот миг я сильно пожалел об утрате «ША».

— Не завалялось, — хитро ответил парень. — Зато вот что есть…

Пред мои ясны очи предстал массивный приборчик, очень напоминающий магнитофон.

— А это еще что за бандура? Почему ты мне ее раньше не показывал?!

— Забыл, — развел плечами «ужас» (по его невинным глазам я понял, что он еще много чего «забыл»). — Положил уже под конец, в спешке. А делать она умеет много. Я тут, на досуге, исследовал чувствительность оживших мертвецов и определил, что вибрации, испускаемые кармой живого существа, улавливаются поднервной системой мертвяков, так как она является раздражителем структуры неживого сознания и…

— Короче!

— Короче, эта штучка испускает любые вибрации. На выбор. — Сказав это, парень примолк и так же хитро на меня посмотрел.

— Ага, — прозрел я. — Значит, прикрывшись этим излучателем, мы сможем сойти за зомбиков и спокойно пройдем мимо кордонов… Гениально!

— Спасибо, — потупился паренек.

— А как долго она может работать?

— Примерно минут двадцать. Мы же управимся за это время?

— Обязательно, — почти без сарказма заверил его я. Зачем огорчать бедняжку? Авторитет командира надо поддерживать, так что пусть паренек верит в мою уверенность и непобедимость. Тем более что я сам в нее почти верю.

Однако, забегая вперед, скажу, что мы не управились. Сперва все шло прямо-таки отлично. Машинка, уж не знаю от каких батареек она работала, успешно включилась, и мы благополучно прошли мимо пятерых полуистлевших мертвяков в кожаных доспехах. Тошнотворное, доложу вам, зрелище. Кожа синяя, местами облезла и являет миру мясо с гнильцой. Взгляд у всех бессмысленный, а у одного глаза и вовсе вылезли из орбит. Причем в прямом смысле этого слова. А уж запа-ах… Даже если бы какой-нибудь умалишенный расплескал на эти ходячие трупы пару бочек лучшего парфюма, его запах не побил бы вонь разлагающейся плоти. А ведь в Трупном городе все такие. Брр…

Короче говоря, мы их проскочили, дрожа, как зайцы, и стараясь поменьше дышать, однако, когда очередь дошла до беленьких аккуратненьких скелетиков, машинка забарахлила, а потом и совсем отрубилась. Скелетики мигом оживились, задвигали черепами и очень скоро устремили пустые глазницы в нашу сторону. А Эдмунд все возился со своим излучателем, шепча ругательства.

— Эй, студент, — тоже шепотом обратился я к нему. — Что с ней?

— Умерла, — обреченно произнес парень и выронил машинку на щебенку.

— Угу. И очень скоро мы к ней присоединимся, если не поторопимся…

Ходячие кости уже вовсю шагали к нам, вынимая из заржавевших ножен очень даже смазанные и острые мечи. Слава богу, хоть «караул» не кричали, а то б кирдык — набежали бы орки всей толпой и завалили бы нас общими усилиями. А так вроде не бегут.

Я уже научился быстро реагировать. Вот и сейчас за довольно короткий срок умудрился осознать сложившуюся ситуацию, схватить Эдмунда за руку и потащиться с ним подальше от лагеря, на ходу доставая «подрезчик травы».

Но скелеты нас догнали. Не сразу, а метров через пятьдесят. Эдмунд все еще находился в заступоренном состоянии, поэтому я отпихнул его в тылы и включил «подрезчик».

Пропустил я первый же выпад. Впереди идущий скелет — командир, видать, — не зря единственный из пятерки носил шлем и кольчугу (хотя зачем они ему?) — оказался отличным фехтовальщиком. Легко отстранившись от удара моей машинки, он попытался проткнуть меня мечом. И проткнул бы, однако чудо-кольчуга Эдмунда не подвела. Вместо полноценного удара в живот я почувствовал легонький укол, а скелета унесло назад. Собственный меч, как ракета, пробил несчастного насквозь, разбросав предводителя в радиусе десятка метров. Но четверо его подручных в панику не впали и пошли воевать. Идиоты. Это на сред нестатического средневекового жителя они могли произвести гнетущее впечатление, а на меня, человека, закаленного просмотром не одного десятка ужастиков… Нет, поначалу-то они немного пугали, но в момент схватки я не боялся совершенно. Пришел, что называется, боевой азарт — я уверовал в собственную неуязвимость, в такой кольчужке-то. Поэтому и бросился на врагов, нехорошо ухмыляясь и помахивая над головой жужжащим «подрезчиком». Несмотря на маленькие размеры, тот работал просто великолепно, и маленькие сдвоенные пилы без проблем снесли ближайший скалящийся череп. Потом кто-то попытался подло ударить меня в спину и повторил судьбу своего военачальника.

В общем, замогильных воинов я покромсал без излишнего напряжения и даже немного разочаровался, когда вокруг валялись лишь безжизненные кости. Как приятно побеждать!

Тут и мой новый попутчик от шока отошел. Покраснел весь, заикаться начал и со слезами на глазах стал просить у меня прошения за то, что не вмешался в, цитирую, «страшную битву с ордами нежити, где вы проявили себя истинным героем, а я — подлым трусом». Я парня сразу же простил и сказал, что его поведение — норма после двух долгих лет заточения, вдали от общества. Лицо Эдмунда вновь озарилось улыбкой, и он спросил, что же мы будем делать дальше. Я задумался.

А правда, что? В лагерь не попасть, а надо, так как там мои друзья, которым угрожает опасность. Как в таких случаях поступали настоящие герои? Врывались и крошили в капусту врагов, орошая землю кровью и спасая всех подряд. Нет, это не пойдет. Что там еще? Пробовали пробраться хитростью? Пробовали только что. А договориться со стражей не удастся — денег нет. Так-так… Чуда ждали? Да нет, не ждали — чудо всегда само приходит. Может, и ко мне придет? Ага, держи карман шире — прибежит…

Безысходность и неопределенность угнетали самым жутким образом. На Силу надеяться не стоит — в битве со скелетами она, как выяснилось, не пришла. Хотя если очень захотеть, как тогда, в тюрьме… Нет, не пойдет. Здесь и орки, и тролли, и нежить — завалят числом. Так что?

Решение пришло неожиданно, когда вспомнился ассортимент хитрых изобретений Эдмунда.

— Слушай, «ужас», — обратился я к парню, который в это время ходил вокруг останков скелетов и в задумчивости их разглядывал. — Помнится, была у тебя в коллекции такая машинка, которая делала копии с различных предметов.

— Не совсем так, — мягко поправил он. — Не копии предмета в целом, а лишь его внешней оболочки. Допустим, сканируете вы с ее помощью яблоко, а механизм отливает идеально схожую форму, даже цвет тот же. Но внутри она будет полая.

— А из чего она эту форму отливает?

— Ну… — Эдмунд замялся. — Я не знаю, как этот материал называется. То есть еще не дал ему названия…

— Не суть важно, — прервал его я. — Он какой — твердый, эластичный?

— Эластичный. Легко при давлении прогибается.

— Великолепно! — Я радостно осклабился. — Просто восхитительно!

— В чем дело? — заинтересовался «ужас».

Я вкратце объяснил ему свою затею, и он пришел в восторг. Честное слово, меня еще никто так не хвалил.

А идея-то была простенькая. Эдмунд отсканировал своей машинкой, которую благоразумно захватил с собой из подземелья, наиболее целый череп поверженного воина, и вскоре миру предстала высококачественная резиновая маска, которую я и нацепил на голову. Комплекцией я на скелета, конечно, мало походил, но Эдмунд дал мне какой-то приборчик вроде очков, светящийся в темноте зеленым светом, и сказал, что я буду аватаром смерти. Это у них, у нечисти, такая почетная должность есть. Для пущего эффекта я накинул на плечи черный плащ с капюшоном, также принадлежащий моему попутчику, а к поясу прицепил один из трофейных мечей. К сожалению, полюбоваться на себя не представлялось возможным из-за отсутствия поблизости самого завалящего зеркала, но Эдмунд заверил, что аватар из меня вышел первосортный. Теперь главное не забывать четко чеканить шаг и поменьше болтать. Вы ведь уже поняли, что в таком виде я собрался проникнуть в лагерь врага? Вот и молодцы.

Единственной проблемой оставалась нежить настоящая, которая наверняка бы почувствовала обман, но обойти заслоны шанс все-таки представлялся, а в самом лагере, насколько я успел разглядеть, умертвий не было. Так что прорвемся…

… Эдмунд остался бдеть за огромным валуном, отслеживая мой маршрут, а я гордо направился к палаточному городку. Признаюсь честно — коленки дрожали, а в желудке поселился неприятный холодок. Все-таки я не герой, а разоблачение влечет за собой неминуемую смерть. Или сперва пытки, а потом смерть, что много хуже. Однако это единственная возможность вызволить мою команду, если есть еще кого вызволять. Но эти мысли я что было силы гнал…

Мертвяков я действительно проскочил. Благо, что они патрулировали территорию не так уж густо. А когда вошел в городок, то успокоился. Народу на «улицах» — по причине давно уже наступившей ночи — мало. Так, пройдет изредка патруль. На меня внимания старались не обращать, но взгляды бросали. Причем взгляды испуганные. Видимо, побаиваются тут аватаров. Я же, быстро войдя в роль, вздернул подбородок и смотрел на всех встречных с десятифунтовым презрением, а одному гоблину, некстати подвернувшемуся под ноги, даже отвесил подзатыльник и замогильным голосом прошипел пару матерных ругательств. Несчастный дернулся как ошпаренный и с максимальной скоростью удалился в неизвестном направлении. Я хмыкнул.

Но гладко все шло недолго. Когда я неосторожно проходил мимо светящейся изнутри огромной палатки, откуда слышалось пьяное пение, на свежий воздух вывалилась нетрезвая компания из трех лиц. Все орки — здоровые, матерые, в приличных доспехах, но без оружия. Обнялись и песню орут. Заметили меня. Насупились. Я хотел было проскочить мимо, но один из зеленокожих, презрительно сплюнув, прорычал сквозь зубы:

— Тьфу ты, нежить костлявая. И чего она шляется здесь?

Двое других поддержали его и перегородили мне дорогу.

— Слышь, ты, — зло рявкнул зачинщик. — Ты чего здесь вынюхиваешь? Шпионишь, тварь?

Я тихо вздохнул и выругался про себя. И чего привязались?!

— Нет, это ты меня послушай, — железным тоном обратился я к орку. — Тебе, дебил, кто разрешил меня оскорблять? Да минимум, что ты обязан делать, так это обращаться ко мне на «вы»!

— Ой-ой-ой, извините, ваше величество, — паясничал орк. — Гляньте, парни, голосок у мертвяка прорезался!

Зеленокожие радостно заржали, но на меня уставились с интересом. Видимо, говоряшие аватары у них не в ходу — на этом и сыграем. А то очень не хочется мне заниматься рукоприкладством. Недолгим для меня, учитывая размеры и комплекцию противников.

Поэтому я принял позу погорделивее и тоном вящего презрения обратился к своему пока еще моральному противнику:

— Да уж я все время говорить умел, а насчет тебя — большой вопрос. Насколько известно, нажравшись водяры, ты, друг мой сердешный, предпочитаешь становиться на четвереньки и мычать, аки корова. А иногда и хрюкать.

Я тыкал пальцем в небо, но попал. Орк яростно запыхтел, а два его товарища опять заржали. Моя грубая солдатская шутка им явно понравилась.

— А еще говорят, — как ни в чем не бывало продолжал я, — что в самых крайних стадиях у тебя… хм… как бы помягче выразиться… происходит непроизвольное очищение желудка.

Благодарные слушатели на секунду задумались, потом до них дошло. Орки прыснули и буквально схватились за животы, содрогаясь в беззаботном смехе. Обиженный взревел и что было силы саданул меня в грудь. Ударь орк просто кулаком, не избежать мне перелома ребер, но, к счастью, зеленокожий амбал предусмотрительно нацепил на руку кастет.

Летел он недалеко, но очень красиво. По косой дуге, с аварийной посадкой в телеге с оружием. Грохот, звон, мат, гурьбой высыпавшие из «бара» на улицу гоблины и орки. М-да, а я хотел остаться незамеченным.

Те двое, что так радостно ржали над моими шутками, глядели испуганно и скорее отошли подальше. Вновь прибывшие настороженно пялились, а вылезший из-под груды поваленного металла орк был ушиблен и крайне огорчен. Поэтому он схватил огромный топор и опять кинулся на меня. Даун. Через секунду свой полет он повторил, а топор скрылся в неизвестном направлении. Зрители ахнули. Обстановка накалилась.

— Так это что? НАШИХ БЬЮТ!!! — заверещал замухрышка-гоблин.

Что обычно бывает после такого призыва, думаю, рассказывать не стоит. Вся пьяная компания насупилась, повытаскивала колюще-режущие предметы и пошла мстить, мгновенно взяв меня в кольцо. Деваться было некуда, поэтому я присел на корточки и накрыл руками голову — авось повезет, — а толпа хлынула в атаку.

Признаюсь, из этой скоротечной «схватки» я мало что запомнил, потому что не отвлекался на созерцание окружающего. Сидел себе тихонько и покорно сносил все попытки меня прирезать. Пару раз кто-то очень умный пнул меня в бок, но остальные решили зарубить, поэтому скоро удары сыпаться на меня прекратили, вокруг воцарилась блаженная тишина.

Я осторожно приоткрыл один глаз и осмотрелся. Ближайший враг лежит метрах в десяти, широко раскинув руки и глядя в небо ошалелыми глазами. Остальные — вповалку, кто где, но все ушибленные и ошарашенные. Оружия не видно — видать, улетело. Зато неподалеку слышится резвый бег. Похоже, подкрепление.

Я вскочил, морщась от саднящей боли в боку, и побежал в сторону нагромождений из телег и неразобранных палаток и шатров. Встреча с подмогой меня не прельщала.

Нагромождение оказалось приличным складом, и я затаился там, закопавшись в кучу холстины на открытом возу, — смотря на мир через небольшую щелочку в борту.

А «мир» оживал. Побитые постояльцы «бара», охая и ахая, поднимались с земли, корчились, растирали конечности и жаловались друг другу на тяжелую судьбу. Вскоре и подкрепление в виде пары десятков здоровых орков в полном обмундировании подоспело. Звуки до меня доносились плохо, но я сумел различить сбивчивый рассказ одного из пострадавших о том, как «какой-то очумелый аватар всех тут зафигачил и скрылся, испарившись в столбе зеленого огня». Оставалось лишь дивиться — сам-то я никакого огня не видел.

Ребята в доспехах историю выслушали, посочувствовали и разошлись, решив, что если аватар испарился, то искать его бессмысленно.

Потерпевшие пытались возмущаться, но быстро умолкли и разбрелись кто куда, что мне было только на руку.

Я полежал в тканях еще минут десять, а потом, вылез и направился искать друзей. И нашел очень скоро.

Дело было так. Я как раз пробирался мимо длинной стены из телег, когда отчетливо услышал где-то поблизости крик, полный истинной вселенской скорби. А потом еще один. Заинтересовавшись, я стал подходить поближе, пока не услышал уже полноценный шум битвы, который ко мне стремительно приближался. От греха подальше я залез под одну телегу и вскоре стал свидетелем поистине феерической картины.

Сперва из-за угла вылетел головой вперед гоблин, звучно стукнувшийся затылком об землю. Потом появился виновник полета — синий такой кот с раздвоенным хвостом, на котором висели, облепив со всех сторон, еще пятеро недомерков. Что-то взорвалось, слева от обозов к небу взмыли языки огня и снопы искр. Раздались крики, а моему взору предстала прекрасная Мечта, держащая в изящных ручках по фаерболу. Последними появились Моркрег с каким-то инквизитором. Парни держали в руках длинные деревянные жерди и отмахивались ими от наседавших паразитов.

Во как! Я тут, понимаешь, ночей не сплю, спасаю их, а они взяли и сами… спаслись. Обидно.

Это я шучу так! А то еще подумаете, что серьезно… Однако делать что-то надо. Вижу, трое троллей к месту баталии двигаются, да и орки зашевелились… Очередной взрыв к чертовой матери разнес укрепленную деревянным каркасом палатку, из которой в последний момент успел выскочить неприметного вида мужичишка в дымящемся балахоне. В дымящемся это потому, что угол у него загорелся. Мужичишка верещал и пытался его потушить, но огонь брал верх, и скоро несчастный должен был разделить участь первых христианских мучеников. Однако ему повезло меньше — им заинтересовался я. Не зря же его палатку охраняли пятеро рослых парней в полном рыцарском облачении, которые отважно бросились наперерез моей команде. Их ли вина в том, что они попали под горячую руку (в прямом смысле) Мечты?

Поэтому мужика я заграбастал, затащил под телегу и стащил с него балахон, который очень быстро, кстати, догорел.

Спасенный же явно находился в состоянии шока. Он смотрел на остатки своего одеяния и что-то причитал. Потом опомнился и глянул на меня:

— О, слава дьяволу, я спасен! Благодарю вас, аватар смерти! Ах эти подлые твари, посмевшие посягнуть на жизнь личного наместника Черного Волкодлака, они за все заплатят!

— Это ты, стало быть, наместник? — нехорошо ухмыльнулся я.

— Естественно, — с жаром заверил мужик. — И смею заверить, что…

— А вот это уже не важно, — оборвал наместника я, вылезая из-под телеги и вытаскивая его следом. — Значит, тебе подчиняются все войска в этом лагере?

— Да, а что… — попытался вставить он слово, но мгновенно заткнулся, почувствовав у горла сталь трофейного меча.

А «процессия» приближалась, и я уже явственно видел усатую морду синего кота, который как раз соображал, кто это, собственно, перед ним стоит.

— Слушай, — прошипел я на ухо своему заложнику. — Сейчас ты прикажешь своим прихвостням повернуть отсюда к едрене фене в спешном порядке. Понял?

— Понял, — пискнул несчастный. — А что происходит?!

— Узнаешь…

Когда моя команда уже почти поравнялась со мной и намеревалась размазать «аватара» по земле тонким слоем, я неожиданно выступил вперед, прошел мимо удивленного Ричарда и встал на пути приближавшихся врагов, тихо прошептав: «Давай!»

— Стойте, — немедленно заорал наместник. — Приказываю, поворачивайте обратно. Уходите прочь… — Мне пришла еще одна идея, и я стал ее нашептывать в волосатое ухо местного вождя. — И не преследуйте беглецов, покуда я не вернусь к вам!

Враги остановились, недоуменно переглядываясь, и уставились на своего командира.

— Прочь!!! — как резаный заорал он (от напряжения моя рука, державшая меч, дрогнула, и лезвие оцарапало шейку наместника).

Ситуация, честно говоря, патовая. Если это сборище ломанется вперед, то нас просто затопчут, а смерть наместника спишут на происки подлых диверсантов — нас то бишь. Если будет продолжаться немая сцена, то я могу и не выдержать — прирежу мужика к чертовой матери, а тогда тоже хана. Да и ребятки мои еще до конца не определились, стоят, сопят и по сторонам зыркают. Настороженно так. А уж на меня в обличье аватара смерти и вовсе враждебно смотрят. Рад бы их обрадовать, что это я, да не делать же этого на глазах у туч нечисти?!

Но враги отступили. Медленно, нехотя, но отступили. Опустили оружие и медленно шагнули назад, буравя нас хмурыми ненавидящими взглядами.

Я тоже шагнул. Один раз, другой, все дальше отходя от разношерстной вооруженной толпы.

— Назад! Отходите во-он к тем валунам, — кинул я через плечо своим оболтусам.

Очень боялся, что Ричард, как ему свойственно, начнет возмущаться и лезть с выяснением личности, но кот смолчал и, нехорошо щурясь, стал двигаться в общем темпе.

Темное воинство хотело было пуститься вслед за нами, но перепуганный наместник еще раз крикнул им про необходимость оставаться на местах, и волна замерла, так и не начав свой бег.

Путь до камней, за которыми прятался Эдмунд, занял не больше десяти минут, но лично мне показался часом. Когда до серой громады валунов оставалось не более десятка метров, ноги явственно дрогнули, и я чуть не сверзился на пыльный камень. В голове тут же застучали тысячи молоточков, глаза налились тяжестью, и еще я осознал, что пропотел чуть ли не до костей. Про то, как дышалось в маске-черепе, вообще промолчу.

— Сэр Антоний! — раздалось позади, и радостный Эдмунд выскочил навстречу, явно намереваясь заключить меня в объятия.

Видно, парень все же не очень верил, что моя бредовая затея увенчается успехом.

— Антоний?! — сказало сразу несколько голосов, и несколько пар глаз синхронно уставились на меня.

Похоже, ребята начинают прозревать. Что ж, не стоит их томить. Я отшвырнул от себя несчастного наместника, пинком направил его в укромный уголок и с наслаждением сорвал надоевшую маску.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Уходить собирались туннелями гномов, которые Эдмунд успел порядком изучить за время работы «глубинным ужасом». Шли гуськом, держа над головами зажженные факелы и зорко вглядываясь в темную кишку коридора. Ждали неприятностей.

После моего эффектного «разоблачения» раздался дружный не то «ах!», не то «ох!», за которым последовали бурные и не очень излияния чувств. Ричард и Мечта откровенно радовались, бросились целоваться, обниматься, мурлыкали и немножко визжали. Моркрег с инквизитором (до сих пор не знаю его имени — позор!) тоже порадовались, хотя и гораздо сдержаннее, что и понятно — знакомы без году неделя, как говорится. Потом я наспех познакомил ребят с Эдмундом, который и предложил гениальную идею с туннелями. Единственной проблемой оказался наместник, которого почти все хотели просто пришибить, но я сжалился над мужиком и все решил гуманно. Его слегка оглушили электрической дубинкой экс-«ужаса» и положили под камушком, после чего направились диггерить.

Пока мы шли к тому месту, где на поверхность выходит одно из ответвлений бесконечных туннелей, я успел поведать историю своего таинственного исчезновения и выслушать рассказ моих друзей. Оказывается, их действительно банально пленили и заточили в той самой здоровой палатке, на которую я смотрел с вершины горушки, заперев в местном аналоге зиндана — глубокой яме, закрытой прочной металлической решеткой. Прочной для кого угодно, но только не для Мечты, которая в нужный момент сшибла ее бронебойным заклятием. Вообще-то они хотели уходить по-тихому, но стража оказалась чересчур бдительной и соизволила проверить, что это у пленников грохочет. Толком так ничего и не проверили — ребята смяли их раньше, чем те успели пикнуть о помощи…

Однако, когда мы уже подошли к потайному входу, мне в голову забралась одна очень нехорошая мыслишка: мы ведь так и не достали Меч Мертвого Пламени! Нет, я, конечно, сполна нахлебался лиха, и лезть в Трупный город мне ох как не хотелось, но… обидно. Обидно, что мы, проделав такой путь, повернем назад. В конце концов, неужели зря сложили головы те инквизиторы и орки, что, по сути, были просто моими случайными попутчиками?!

Короче говоря, я тормознул свой отряд и сказал, что собираюсь идти за Мечом. Один.

— Ты совсем идиот или как?! — сразу же закричал вспыльчивый кошачий король. — Какой, к черту, Меч? Там зомби, там орки, там тролли, а ты… ты… — Ричард захлебнулся словами и лишь беззвучно распахивал рот и вращал глазами.

Эстафету у него переняла Мечта:

— Антоний, милый, — вкрадчиво начала она. — Мы выбрались из лагеря нечисти чудом, а оно, как известно, не приходит дважды по одному тому же поводу. И потом, если ты думаешь, что наместник восхитится твоим благородством и не станет нас преследовать, то я буду вынуждена тебя разочаровать.

— Мечта, я все понимаю, но не могу оставить это дело незаконченным! — с болью в голосе проговорил я. — Ведь от меня, можно сказать, зависят жизни миллионов людей!

— Тогда уж от нас, — проворчал Ричард. — Короче, мы идем с тобой. Правильно я говорю?

Мечта и Эдмунд кивнули, Моркрег и инквизитор пожали плечами, но я был непреклонен:

— Об этом и речи не может идти! Меч доверили добыть мне, я сие и сделаю, а вы пойдете в Синзуал по туннелям гномов. Одному мне будет проще! Я ведь без труда смогу пробраться в город…

— Э нет! — хором прервали меня Мечта с Ричардом. — Или мы с тобой в город, или ты с нами в Синзуал. Только так.

Я хотел было снова возразить, но внезапно меня осенила гениальная идея, и я, кротко вздохнув, сказал:

— Ладно. Уговорили.

Мечта счастливо улыбнулась. Эдмунд облегченно вздохнул. Орк с инквизитором вновь пожали плечами. И лишь Ричард подозрительно уставился на меня, явно ожидая подвоха, — он наверняка и представить не мог, что я так быстро соглашусь. Однако допытывать не стал и смирно пошел в сторону потайной двери.

Я же покорно поплелся позади процессии, а когда Эдмунд пугающе легко отодвинул огромный гранитный булыжник (конструкция была выполнена с помощью каких-то потайных пружинок и рычажков, так что этот камень мог отодвинуть даже младенец, если у него, конечно, был бы ключ, приводящий эти рычажки в движение), который запечатывал проход, и, приглашающе мотнув головой, встал рядом со мной, пропуская всех вперед. Понятно — как командир, я должен был убедиться, что весь мой отряд в безопасности, и лишь потом, зайдя последним, захлопнуть эту неимоверно тяжелую и прочную дверь в виде огромного валуна.

Так я и сделал, едва последний из моих друзей скрылся в темноте туннеля. Вот только дверь я закрыл со стороны улицы, а потом, быстро выдернув массивный стальной ключ, бодро зашагал в сторону Трупного города.

Да, я обманул своих друзей, но нисколько этого не стыжусь, ибо обманом этим спасал им жизнь. Ну а сам я… Странно, но мысль о том, что я запросто могу погибнуть, не показалась такой уж пугающей. Точно так же просто я, еще в своем мире, думал о том, что надо бы мусор выбросить или, там, пойти купить хлеба. Вроде как и утруждаться особо не надо, но ведь так лениво вставать с дивана, куда-то идти… Наверное, это сказывается усталость. Все-таки я — житель двадцать первого века и меня напрягает даже длительная прогулка по заасфальтированным улицам, что уж говорить о здешних вечных погонях, приключениях, драках и потасовках. Честно говоря, самое большое желание для меня сейчас — это прилечь на мягкую кроватку. Конечно, предварительно вымыться (желательно под душем), поесть, посмотреть телек или погонять на компе какую-нибудь тупую стрелялку… Но я НЕ МОГУ этого сделать. И проблема даже не в том, что в этом мире нет душа, телека и компа, а в том, что внутри меня появилось… нечто. Такое, что не позволяет забросить все, плюнуть на всех и жить в свое удовольствие. Такое, что будет поднимать меня, даже уставшего, побитого и голодного, и вести выполнять долг. Поднимать снова и снова, пока не сломается само «нечто» или не сломаюсь я. Или пока долг наконец не будет отдан…

Рядом с лагерем нечисти (где, кстати, сейчас наблюдалось нешуточное оживление) находилось целое скопище обломанных каменных глыб, которые сюда, видимо, пригнало с самых вершин перевала. Именно к этому скопищу я подходил, когда сзади послышался рассерженный голос:

— Вот, значит, ты как?

Я испуганно обернулся и увидел… Мечту! Она стояла, сложив руки на груди и грозно сверкая очами. Я сразу почувствовал себя маленьким и ничтожным.

— Э-э-э… милая, понимаешь, я решил, что не стоит подвергать вас всех опасности…

— Ух какой благодетель нашелся! А ты меня спросил? Может, я только и хочу ей подвергаться? — Мечта подходила ближе, а я опасливо отодвигался, видя, что вокруг моей любимой начинает сгущаться очень подозрительный зеленоватый свет.

— Нет, тебе нельзя! — как можно строже попытался выговорить я, — Я не позволю, чтобы тебе, такой… такой… — Я не нашелся что сказать. — Короче, тебе со мной нельзя!

— Дурак, — неожиданно ласково сказала Мечта. — Неужели ты не понимаешь?..

Она не закончила фразу, но я со сладким щемом в сердце подумал, что знаю эти последние слова…

Как оказалось, Мечта действительно пришла ко мне одна, хотя могла бы вытащить с помощью магии и остальных. Но решила, что не стоит подвергать их опасности. Я не упустил повода съязвить, что, дескать, как же это «она их не спрашивала», за что получил высокомерный взгляд и брошенную сквозь зубы фразу про то, что «вам никогда не понять женщин»… На этот раз я смолчал (ибо действительно — куда уж там!), и мы, заключив перемирие, пошли в Трупный город.

Никогда не забуду эту дорогу. Как я уже говорил, в город можно было пробраться под прикрытием каменных глыб, но, дабы оставаться незамеченным, нужно было проявить воистину чудеса ловкости. Чего мы только не делали! И ползли по-пластунски (я здорово оцарапал живот о камни), и прыгали с уступа на уступ (я ушиб пятку и большой палец на правой ноге), и взбирались на особенно высокие глыбы (однажды я чуть не сорвался и потом долго еще передвигался на трясущихся ногах), да и вообще двигались одними перебежками (впотьмах я влетел лбом в гранитную стену и долго еще потом видел перед глазами звезды и цветные пятна). Однако в конце концов труды наши были вознаграждены, и мы, оставив за спиной бурлящий, словно муравейник, лагерь нечисти, оказались у окраин города Трупов. Я — грязный, потный, уставший. Мечта — чистенькая, спокойная, глядящая на меня чуть насмешливо. Все же полезно иногда пожить в Мертвом Лесу…

Город встретил нас гробовым молчанием и холодным пронизывающим ветром. Ни крика, ни лая собак, ни гомона толпы. Дома, серые, грязные и безжизненные, хмуро смотрят черными провалами окон и дверных проемов, откуда не доносится даже ни единого звука. Значит, и вездесущие бомжи обошли это место стороной… Плохо! Очень плохо!

Мы шли по длинной и узкой, как кишка, улице, испуганно косясь по сторонам и совершенно не зная что делать. Будь я один, то наверняка плюнул бы на все и вернулся, но присутствие Мечты прибавляло мне силы и все время напоминало: «Ты мужчина! Ты не должен бояться! Вперед — вон какая девушка на тебя смотрит!»

Внезапно совсем рядом послышался странный скребущий звук. Тихий, едва слышный, но в этом мертвом молчании он показался весьма существенным. Мы замерли, прислушиваясь, а из-за угла вышла огромная собака. Вернее, собачий скелет. Пожелтевший от времени череп повернулся в нашу сторону, темных глазницах блеснуло красным, и тут же скелет бросился к нам, на ходу распахивая пасть с устращающими кинжалами зубов.

Мечта взвизгнула и спряталась мне за спину. Я гордо выпятил грудь и… ужасные зубы впились мне в руку. Если бы не кольчуга Эдмунда, то кость перерубило бы начисто, но и так я почувствовал, будто мою несчастную конечность сжало в тисках. Я заорал и ударил костлявую псину в лоб — ноль эмоций. И тут в руку будто сам прыгнул подрезчик травы, который я положил в карман после битвы со скелетами, да там и оставил. Тихо вжикнули лезвия, что-то хрустнуло, и голова собаки отделилась от туловища, которое грудой костей брякнулось на мостовую. В черепе что-то вспыхнуло на прощание, и челюсти разжались, высвободив мою руку.

— Что это было? — раздался испуганный голосок Мечты.

— Скелет, — с очень умным видом сказал я. — Собачий. А чего это ты так испугалась? В лагере нечисти и пострашнее морды были…

— Там либо живые, либо не с такими зубищами, — огрызнулась девушка.

— Да, тут редкостное сочетание…

Но не успел я договорить, как из-за все того же угла бодро вывернула целая стая костлявых собак — точных копий убиенной.

— Мама! — пискнула Мечта.

— Тикаем!

Я схватил девушку за руку, и мы бегом бросились к ближайшему дому, к стене которого была приставлена старая деревянная лестница, ведущая на крышу. Перекладины ее были на вид такими трухлявыми, что на них даже дышать было страшно, однако они держали наш вес. Скрипели, стонали под ногами, но держали и позволили-таки по себе подняться.

Вот и представьте себе ситуацию. Мы сидим на крыше — малость напуганные, но не сломленные — и с опаской смотрим вниз. Внизу, рядом с лестницей, сгрудилась вся стая костлявых псов. Не двигаются, глядят на нас. Плотоядно так посматривают…

— Ну и чего делать будем? — осведомилась Мечта.

— Хм… — Я попытался сделать умное лицо. — Я бы, конечно, мог обернуться и, скакнув вниз, разметать их по кучкам, но что-то неохота. Да и укусить могут! Ты посмотри, какие у них зубы. Наверняка лет сто не чищенные — бактерий полно. Так что ты их лучше, того, распугай своими огненными шарами. Я видел — ты умеешь.

— Умею, — согласилась Мечта. — Но только не здесь. Мы как только в этот город вошли, так я сразу поняла, что моя магия здесь бессильна. Ничего наколдовать не могу! Будто давит что-то…

— Совсем-совсем ничего не получается?! — испугался я.

Мечта печально кивнула, и я задумался. Ситуация — врагу не пожелаешь. Эти псины до нас вроде не доберутся, но ведь мы тут не можем отсиживаться вечно! Холодно, голодно, неуютно… Крыши соседних домов, правда, близко — можно попробовать перепрыгнуть, однако где гарантия, что стая не устремится следом и не перехватит нас на самой окраине?! Черт, ничего в голову не лезет… На Силу не надеюсь (вон как она сплоховала, когда на меня та тварь костлявая набросилась!). А ведь Меч достать надо…

Из горестных размышлений меня вывел громкий окрик:

— Вы чего тут собрались, заразы?!

Я с интересом посмотрел вниз и увидел, как к толпе жутких псин неспеша двигается маленький, сгорбленный старичок в… фуфайке, ушанке и валенках! Лицо сморщенное, заросшее неопрятной седой бородой, в руках — суковатая палка, заменяющая трость. Было видно, что дедок не на шутку сердится.

— Эх вы, свиньи бестолковые! — кричал он на псов, а те — о чудо! — пятились и трусливо поджимали хвосты. — Человеков гонять собрались?! Да вас и двух за глаза хватит, а тут — всей стаей! У-у, отродье…

— Дедушка! — закричал я, — Это ваши собаки?

— А чьи ж еще, — ворчливо отозвался он.

— Уберите их, пожалуйста, — взмолилась теперь уже Мечта.

— Это еще зачем?

— Нам слезть надо, — ответил я.

Дед хмыкнул, покачал головой, поковырял в ухе кривым пальцем и лишь потом соизволил ответить:

— Нет, не уберу. Вы слезете, а с меня потом спрос? Мол, опять Митрич не углядел, пустил живых по городу гулять!

— Да мы не гулять, — робко возразил я. — Нам бы только Меч Мертвого Пламени добыть, и все.

— Экие наглецы! — оскорбился дедок. — Меч им подавай… Много вас таких шастает, а потом вещи пропадают!

— Мы не воры, — обиделся я. — Мы — герои!

— Видели мы таких героев. Ходют-ходют, мечами махают, собачек моих трогают… Ты почто Тузика пришиб, гад?!

— А он первый полез кусаться! — вступилась за меня Мечта.

Дед вновь недовольно покачал головой, но, когда заговорил, в голосе проскальзывали извинительные нотки:

— Да он, паскуда, отродясь лютый был. Агрессивный. Ладно, посидите тут, а я пойду за кем-нибудь из стражников схожу.

Озадачив нас таким ответом, дед поспешно удалился, однако стая осталась, так что убраться отсюда и думать было нечего.

Мы сидели одни, в тишине, под покровом бесконечного ночного неба, и мне вдруг подумалось, что сложившуюся ситуацию человек с немного повернутой фантазией мог бы назвать романтической. А что? Ночь — время самых сокровенных тайн и желаний. Нереальная, ибо слишком близкая, опасность, присутствие которой щекочет нервы и обостряет чувствительность. А впереди — неизвестность, так что можно говорить самые сокровенные и опасные слова, потому что все потом спишется…

Но сказать я ничего так и не успел.

— Эй, человеки! — прозвучал уже знакомый голос. — Пришли тут к вам.

Мы как по команде уставились вниз и увидели, что рядом с дедом стоит высокий, элегантно одетый скелет. Черный фрак, брюки в полоску, черный же высокий цилиндр, а на поясе висит шпага в дорогих ножнах.

— Здравствуйте. — Мы с Мечтой хором поздоровались.

— Ночь добрая, — вежливо отозвался скелет. — Меня зовут Валдир, я — страж Трупного города. А кто вы такие, позвольте полюбопытствовать?

Мы назвались, а я к своему имени скромненько приплел «титул» Белого Оборотня.

— О, — удивился скелет. — Чрезвычайно польщен вашим приездом, Белый. Что заставило вас посетить наш скромный городок?

— Да мы, собственно, здесь проездом, — ответил я. — Красоты здешние осматриваем, пейзажами любуемся. С собачками, вот, подружиться хотели. Да только дикие они у вас. Давно последний раз прививки от бешенства делали?

Вежливый скелет Валдир повернул голову в сторону деда. Тот стушевался и промямлил:

— Да чего он такое говорит, ваш бродь?! Я своим собачкам и коготки точу, и клычки ровняю, и хвостики полирую, а чего еще надо? Прививки какие-то… Тьфу, слово-то какое мерзопакостное.

— Разберемся, — зловеще пообещал Валдир, а потом вновь обратился к нам, — Господин Белый Оборотень, мадемуазель Мечта, я нижайше прошу простить меня за причиненные вам неудобства. И конечно же вы можете беспрепятственно спуститься на мостовую, ибо никто в этом городе не причинит вам вреда. Порукой мое слово дворянина.

Странно это все. Деды-собаководы мертвых псин. Скелеты-дворяне, вежливые и обходительные, уважающие Белого Оборотня и дающие слово дворянина. Слезать надо, но я пожил в таком мире, где данное слово стоит… в общем, практически ничего не стоит и ни во что не ценится. Остается надеяться, что здесь все по-другому…

Короче говоря, мы рискнули и слезли с крыши, опасливо встав поближе к лестнице. Однако никто на нас кидаться не собирался, шпага Валдира оставалась в ножнах, и даже псины отошли как можно дальше и сидели тише воды ниже травы.

— Прошу проследовать за мной, — приглашающе повел рукой Валдир. — Если позволите, я возьму на себя честь сопроводить вас до резиденции губернатора.

Губернатором сего милого места я ожидал увидеть кого угодно, однако все мои ожидания не оправдались. Это был не синюшный зомби, не гремящий костями скелет и даже не острозубый вампир. Это был человек… почти. Маленький, толстенький, розовощекий и приветливый. Единственное, что немного портило впечатление, это пара маленьких черных рожек на лысой голове губернатора, но, право слово, кого интересуют такие мелочи?

Солик — а именно так его звали — принял нас радушно. Церемонно раскланялся с Мечтой, крепко пожал мне руку, а потом пригласил на пир в честь такого высокого гостя. Меня бишь.

А я уже ничему не удивлялся. Хорошо приняли? А почему, спрашивается, на меня должны кидаться с непременным желанием загрызть?! Уважают? Так ведь я — Белый Оборотень! И пусть жители Трупного города, нечисть не белая и даже не серая, однако воевать с людьми они не собираются, живут мирно, а на Вельзевула так и вовсе плевать хотели. Именно так мне сказал Солик.

— Понимаете, — задумчиво вещал он. — Мы ведь души продали непосредственно Люциферу, а не его заместителю. А ведь у нас феодализм. Вассалитет! Так что и подчиняемся мы непосредственно ему, а не всяким там демонам из его конторы, а от начальника приказ всегда один — сидите, где сидится. Чем мы и занимаемся.

Мы сидели в личных покоях губернатора за длинным, массивным и широким, как городские ворота, столом. Местечко, надо признать, довольно милое. Паутины по стенам нет, кровь нигде не разлита, пол чистый, стены вымытые, потолок белый, света много. Даже картины по стенам весьма безобидного содержания.

Нас было всего трое, если не считать снующих туда-сюда с подносами слуг — чистеньких скелетиков в фартуках. Они натащили столько еды, что хватило бы накормить целую армию, и вся она, что тоже удивительно, тоже была весьма… человеческой, что ли. Множество мяса — сваренного, зажаренного, испеченного на углях, и все демонстративно животное. В смысле если поросенок, то целиком, а уж птичьи ножки любой дурак отличит от человеческих. Рыба, фрукты, салаты, запеканки, супы, вареные раки — всего не перечислить. А уж вина… Вереница бутылок, выставленная вдоль стола, здорово напоминала забор, где каждая доска отличается от предыдущей. Честное слово, не было двух одинаковых бутылок! Я поинтересовался, откуда все это великолепие, но Солик лишь отмахнудся. Мол, вино осталось еще с ТЕХ времен, а еду умеют наколдовывать даже некроманты, что тоже люди…

— А скажите-ка тогда, почему рядом с вашим городом стоит лагерь нечисти? — поинтересовался я у губернатора.

— А черт его знает, — пожал тот плечами. — Может, нравится им тут? Хотя несколько раз они делали вылазки в наш городок.

— Зачем?

— Понятия не имею. Правда, некоторые кричали, что им нужен Меч Мертвого Пламени.

— Э-э-э… — запнулся я. — А вы что?

— Мы? — удивленно вскинул брови Солик. — Мы блюдем суверенитет! Стоило этим отрядам продвинуться внутрь города на пару кварталов, как Митрич выводил своих собачек. Ха, вы бы — видели, как эти вояки бегут что есть мочи, побросав все свое оружие!

Мы с Мечтой переглянулись, а потом она очень осторожно спросила:

— А этот Меч… Он на самом деле у вас?

— Да что вы! — рассмеялся губернатор. — Меч — это не предмет. Это — символ! Символ нашего договора о предоставлении нам вечной жизни.

— Так что же, — растерянно вопросил я, — его даже и потрогать нельзя?

— А вы разве не знали? — укоризненно покачал головой Солик. — Впрочем, я могу его даже показать, если вы готовы прервать ради этого сию замечательную трапезу.

— Почему бы и нет, — нарочито лениво отозвалась Мечта. — Господину Антонию, конечно, это неинтересно, но вот мне… Я бы посмотрела с удовольствием.

Мечта подмигнула мне, и мы поднялись из-за стола и направились вслед за Соликом. Губернатор подошел к большому гобелену, что закрывал стену от потолка до пола, и приподнял его край, за которым открылись проход и ведущие куда-то вниз ступени…

Ну и ситуация, честно говоря! Только что я сидел за одним столом с главой города, где не осталось ни одного живого человека. И ладно если бы они просто померли, а потом воскресли в виде полуразложившихся зомбиков, но нет — они продали душу дьяволу! Продали самое святое, что только может быть у человека! Так почему же я не испытываю к ним непременной ненависти? Да что там ненависти, легкого недовольства не чувствую! Почему?! Наверное, потому, что эти «бездушные» ничуть не хуже тех людей, с которыми я привык общаться в своем мире. Они тоже могут быть милыми и радушными, но им абсолютно наплевать на все то, что не касается их лично. На улице кого-то режут? Пускай. Не мое дело. В подъезде подозрительные крики? Ну не выходить же туда, чтобы проверить. Так и живут. Одни — в Трупном городе, другие — в тесных типовых квартирах. А ведь совсем недавно так жил и я…

— Вот мы и пришли, — громко оповестил Солик, открывая тяжелую, почерневшую от времени дверь.

Моему взгляду открылась маленькая, темная комната, единственным источником освещения в которой был… Меч Мертвого Пламени. Огромный, наверняка невероятно острый клинок с изысканной, украшенной драгоценными камнями рукоятью буквально висел в воздухе, распространяя мягкий синеватый свет.

— Пожалуйста, любуйтесь, — гордо промолвил градоначальник. — Так называемый Меч Мертвого Пламени. Символ договора с Хозяином. Эфирный образ.

Признаюсь честно, я не верил. Подошел поближе, будто бы рассматривая узоры на рукояти, как бы невзначай коснулся лезвия, и… пальцы беспрепятственно прошли сквозь сталь клинка, оставив на ней легкий дымный след!

— … А все эти легенды — чушь! — вещал тем временем Солик. — В то время принято было любое событие приукрашивать, а на подписание контракта даже пригласили менестреля. Вот он и насочинял… разного. Красиво — да, таинственно, но вы бы знали, как нам осточертели все эти охотники за артефактом!!!

Ощущение, что меня обманули, будто ребенка, не оставляло меня до тех пор, пока мы не добрались до входа в подземелье гномов. Нет, Солик не врал и действительно показал Меч — это понятно. Но вот то, что сам он оказался фикцией… Обидно! Вы бы знали, как обидно…

Мечта утешала меня, как могла. Говорила, какой я великолепный и замечательный, что обязательно всех одолею и без этого дурацкого меча, и я постепенно приходил в норму. В самом деле, что мне, Белому Оборотню, мир спасти?! А то, что артефакт не достал, так не моя в том вина.

Из города Трупов мы ушли утром — наевшиеся, вымытые и выспавшиеся. Солик лично проводил дорогих гостей до самой окраины и потом еще долго махал вслед толстой ручонкой. А мы пошли уже проверенным путем — через скопище камней. У меня все тело заныло от одного предчувствия предстоящего, однако скакать по камням днем оказалось гораздо проще, и до прохода мы добрались свеженькие и не покалеченные. Зато когда я начал открывать дверь в туннель… из недр земли вырвалась синяя молния, свалила меня на землю, больно ужалила в плечо и начала материться:

— Ты… какого… сволочь… я… тебя…!

Я отбивался от Ричарда как мог, и в конце концов он сжалился и слез с бедного меня, милостиво отложив экзекуцию на потом.

Ну а вслед за котом повалили остальные — грязные, голодные, злые и требующие объяснения. Вот я и объяснялся как мог, грудью закрывая умирающую от смеха Мечту.

Сейчас мы все тащились по туннелям вереницей, лишь изредка громким чихом нарушая молчание. Похоже, гномы давненько не ходили этой дорожкой, а то с чего бы здесь было пыльно, как в бабушкином сундуке?..

Эдмунд савраской скакал впереди, размахивая факелом на манер жезла и с упоением рассказывая про свои любимые подземелья. По его словам, подземные туннели гномов испещрили не только весь Нагрул, но уходят и гораздо дальше. А, по непроверенным сведениям, один из них ведет непосредственно в Синзуал.

Еще одной новостью для нас стало, что непосредственно по этим коридорам гномы ходят довольно редко, но в каждом непременно есть свой начальник и свой патрульный. Также туннели различаются по «престижности». Например, сейчас мы идем по одному из самых захудалых и почти заброшенных, поэтому и такая грязь под ногами, поэтому нет настенного освещения. Более посещаемые коридоры постоянно моются и имеют как минимум трех патрульных в штате, а еще более востребованные даже освещаются. Есть также и туннели высшей категории. Они широки, прекрасно отделаны и освещаются магическими светильниками, а также имеют целый штат служащих. Непременно для всех них одно — каждый ведет в Город гномов. Как объяснил Эдмунд, он представляет собой колоссальных размеров пещеру, которую выдолбили сами гномы. Еще нашему проводнику было известно, что подземных туннелей насчитывается несколько тысяч, но точного количества он не знал, ибо гномы постоянно рыли новые.

— А зачем им это вообще надо? — полюбопытствовал Ричард. — Копошатся в земле, туннели эти роют…

— Мифрил, — лаконично ответил юный гений. — На нем держится вся гномья держава. Из него делают оружие и слитки, а потом продают на поверхности, а там он стоит бешеных денег. Плюс ко всему гномы разрабатывают золотоносные шахты, добывают алмазы и прочие драгоценные камни, а иногда приторговывают и углем.

— Богатый народец, — присвистнул любопытный кот и умолк. Видимо, подсчитывал доходы коротышек.

Я же молчал, предаваясь не самым радужным размышлениям. Итак, артефакт мы не добыли — это плохо. Зато узнали, где собираются силы нечисти — это хорошо. Знаем, откуда они темной лавиной ломанутся в Синзал. Однако, чтобы поведать эти сведения людям, нам нужно до них добраться. Эдмунд, конечно, уверяет, что выведет нас на поверхность как можно ближе к столице, но ведь и враг не дурак. Так что нас уже вполне могут ждать на выходе. «Ужас» уверял, что о туннелях гномов ничего никому не известно, но я был настроен более скептически…

И зачем я во все это ввязался? Битвы, погони, спасение мира… Это ведь не для меня! Я Белый Оборотень? Ну и что?! Кто-нибудь спрашивал меня, хочу ли я им стать?! Нет. Просто тяпнули за руку, и дело с концом. А мне теперь отдуваться. Да еще и появилась нехорошая такая тенденция. Что мне ни предложат, на то я и соглашаюсь. Сказали: «Добудь меч!» — я и пошел. Как будто отказаться не мог! Так нет же, захотелось побыть в шкуре героя-спасителя. Вообще, самым правильным решением было бы найти мага-специалиста и упорхнуть домой. Да, людей жалко. Да, совесть бы меня мучила довольно долго, но потом бы обязательно отпустила. Господи, да любой мало-мальски подкованный психолог за пару сеансов убедил бы меня, что все со мной случившееся — лишь плод моего больного воображения…

… Меня грубо окунули в грязную лужу. Зловоние стояло страшное, и меня чудом не вывернуло, но в конце концов неведомым мучителям надоело надо мной измываться.

Я видел глазами высоко летящей птицы. Далеко внизу неспешно проплывала земля, а ветер ласково обволакивал меня со всех сторон. Внезапно в нос шибануло гарью. Мгновение, и меня окружил черный дым, густо поднимающийся с горящей земли. Леса, деревни, города — пылало все. Багровое пламя пожирало последние островки зелени и неудержимо двигалось вперед, оставляя за собой лишь пепел.

Секундное помутнение, и я в образе маленького грязного мальчика стою посередине главной площади Синзуала. Прекрасные дома пылают, стена дворца проломлена, и внутрь темной вереницей втягиваются странные существа. Повсюду лежат изуродованные трупы людей и монстров. Та огромная статуя, которой я так восхищался, разломана. Вот совсем рядом проскакал на черном волке верещащий гоблин, держащий в руках нанизанную на копье голову.

Опять липкий туман заволок глаза, и вот я стою рядом с величественной башней магов. Около кольцом выстроились люди в пестрых одеждах, прикрытые полупрозрачным колпаком. Вокруг, насколько хватает глаз, толпятся орки, гоблины, зомби и прочая шваль этого мира. Люди поливают их шквалом огня, молний и камней, но монстры упорно лезут вперед. Внезапно из самой гущи копошащихся озлобленных морд взмывает столб черного огня. Над городом раздается ужасный писк, будто от сотен тысяч нетопырей, и огонь хищной змеей кидается на прозрачную преграду. Ужасный треск, колпак вокруг магов лопается, и уродцы накидываются на людей, в рядах которых я в последний момент заметил Венус…

Я очнулся на холодном полу подземелья. Вокруг — встревоженные лица друзей.

— Эй, Антоний, ты чего? — с волнением спрашивает синий кот.

Все остальные молчат. И Мечта молчит. Сидит рядом, гладит по щеке, а в глазах у нее застыли слезы.

Вот так, тварь. Получил?! Захотел плюнуть на все и в кусты? Не выйдет! Тому, что ты видел, еще только предстоит сбыться. Так приложи все усилия, чтоб не сбылось…

— Все нормально.

Я с трудом поднялся и глубоко вздохнул:

— У меня бывает.

— А, припадочный, — с умным видом протянул Ричард, за что схлопотал от меня подзатыльник.

Когда все успокоились и продолжили утомительный путь, ко мне подкатила Мечта и тихо спросила:

— Это из-за твоих… способностей, да?

— Ну, можно и так сказать, — смущенно ответил я. Было стыдно. Непроходимо стыдно из-за того, что я хотел все бросить. За то, что я допускал такую возможность, пусть даже лишь в мыслях.

— Тебя это тяготит? — не унималась Мечта.

— Ну как сказать… — Я замялся. — Не особо. Приступов умопомрачения нет, себя я всегда контролирую, да и на луну выть неохота. Зато плюсов от моего оборотничества — масса.

Смешно. Я ведь сам серьезно не задумывался о том, к чему может привести заложенная в меня Сила. А вот Мечта волнуется за меня, беспокоится. Приятно.

— Знаешь, — задумчиво рассказывала она, шагая рядом и прижимаясь ко мне теплым боком. — У нас, в Мертвом Лесу, были существа вроде этих оборотней. Только превращались они не в волков, а в динозавров и, превратившись, становились ящерами… хм… полностью. Они забывали о том, что были людьми, и могли убить даже собственную семью. Это ужасно.

— Ужасно, — подтвердил я. — Но мне это не грозит. Однажды я уже превращался в этакого накачанного монстрика, но себя контролировал полностью. Даже никого не убил, а мог бы.

— Знаю. — Мечта кивнула и прижалась еще теснее. — Ричард рассказывал… Брр, что-то холодно становится.

Я удивленно посмотрел на нее и только потом понял, что меня самого колотит озноб. Что за ерунда?!

Внезапно факел в моих руках затрепетал и потух. Через секунду та же участь постигла и остальные.

— И что это значит? — раздался в темноте недовольный голос синего кота.

Будто в ответ на его слова в туннель ворвался ледяной ветер с крупицами льда.

— Ледяные ведьмы, — раздался в темноте отрешенный голос Моркрега. — Похоже, приспешники наместника следили за выходом и, едва мы его раскрыли, послали погоню. Нам конец.

Странно, я совсем не испугался. Жизнь — тщета и суета. Зачем куда-то спешить, к чему-то стремиться? Зачем вообще жить? Зачем рождаться на этот свет — ведь все равно умрешь. И так холодно вокруг. Надо всем собраться и лечь рядом. Надо поспать. Сон, вот что спасет нас. Блаженный, теплый, безопасный сон…

… Меня окунули в ушат грязной ледяной воды. Вытащили. Окунули еще раз, окончательно смывая наваждение. Что за черт?! Какой на фиг сон?! Бежать надо!

Теперь уже теплая вода покрывала все тело, горяча кровь, а глаза видели все вокруг так же ясно, как в солнечный день. Но Сила действовала лишь на меня. Все мои друзья оставались беззащитны перед неведомым колдовством и уже ложились на ледяной пол, сонно щуря глаза. Надо что-то делать.

— Подъем, — заорал я, тормоша свернувшегося калачиком Ричарда.

Потом я начал бегать от одного к другому — орать, пинать, хлестать по щекам. Все бесполезно. Озарение пришло, как всегда, неожиданно. Я бросился к Эдмунду и, немного порывшись в его заплечном мешке, достал «светолуч». Помнится, эта штука прожигала кожаную обивку дивана, значит, замечательно справится с задачей согревания моих друзей. Главное только не чересчур усердствовать, а то ведь и поджарить можно. Я щелкнул тумблером, и направленный синий луч света впился в противоположную стену. Ну-ка, ну-ка…

Первый, как наиболее закаленный, очнулся орк, и я, ободренный успехом, с удвоенным усердием продолжил водить лучом по лежащим вповалку друзьям. Ричарду случайно подпалил хвост, зато проснулся кот мгновенно. Потом одни за другим очнулись все остальные. В себя приходили сразу, без зевоты и потирания глаз, как бывает после обычного сна. Тут же вскакивали с пола и начинали прыгать и растираться, пытаясь согреться. Однако мороз отступил сам, в тот момент когда Эдмунд, последний «соня», разлепил глаза. Иней, покрывающий стены, мгновенно испарился, а в туннеле стало, как и прежде, безветренно и душно. А с уходом последнего следа морозного колдовства где-то вдалеке раздался протяжный воющий крик, который обычно издают перед смертью киношные злодеи.

— Если кто-то сумеет прервать магию ледяной ведьмы, то она погибает, — пояснил просвещенный в таких делах Моркрег.

Мы с умным видом переглянулись, но все же поспешили продолжить путь. Мало ли какие еще сюрпризы подготовил обиженный в лучших чувствах наместник.

Факелы подожгли с помощью того же «светолуча», но буквально сразу же после этого машинка окончательно и бесповоротно потухла. Эдмунд, чуть не плача, сказал, что у нее сел магический генератор, а мне осталось лишь виновато развести руками. Не рассчитал. Зато теперь понятно, что техники в чистом виде в этом мире не существует, а все чудесные машинки «ужаса» так или иначе созданы с помощью магии. Интересный симбиоз получается.

Дальнейший путь описывать бессмысленно. Бесконечные повороты, изгибы, спуски и подъемы. Не могу сказать точно, сколько времени мы провели в туннелях, но я успел их порядком возненавидеть. Несколько раз останавливались на непродолжительный отдых, потом захотелось есть и пить. На наши вопросы о том, долго ли еще идти, Эдмунд отвечал, что недолго и что выведет нас поближе к какому-нибудь лесу или речке, чтобы мы смогли подкрепиться. Однако, пройдя очередной поворот, мы оказались не на поверхности, а в огромной пещере, свод которой нависал над нами метрах в пятнадцати, а стены терялись в густой мгле.

— А где солнышко?! — с сарказмом поинтересовался Ричард, плотоядно глядя на «глубинного ужаса».

— Ничего не понимаю, — расстроенный, произнес тот. — Мы же правильно шли!

— Значит, неправильно, — задумчиво сказал я, безуспешно вглядываясь в окружающее пространство. — Эх ты Сусанин!

— Антоний, а давай я его съем, — предложил кот. — Польза от него как от проводника нулевая, а кушать очень уж хочется.

Я насмешливо глянул на пришибленного студента и ответил решительным «нет». Почему-то казалось, что мы непременно выберемся из туннеля, причем в самое ближайшее время. Вот сейчас я немного посижу, подумаю…

Однако подумать мне не дали. Где-то в глубине пещеры раздался протяжный гул, будто кто-то очень остроумный решил поиграть на трубе в метро, и через мгновение над нами нависла огромная голова. Я никогда не видел драконов, но почему-то понял, что она принадлежит представителю именно этого семейства. Размером с автобус, с черной лоснящейся чешуей и кучей роговых наростов, она смотрела на нас умным желтым глазом с вертикальным зрачком.

— Ба-а, — удивленно произнесла голова рокочущим басом. — Быстро я свихнулся…

— Э-э-э… извините, если мы вас потревожили, — каким-то очень уж писклявым голоском проблеял я.

— Да ничего. — Дракон в задумчивости прикрыл глаза. — Когда-нибудь это должно было случиться. Сколько я здесь? Да лет двести уже, не меньше. А одиночество, оно никогда не идет на пользу. Сперва сам с собой разговаривал, теперь — с собственными галлюцинациями. Это даже лучше…

Дракон тяжело вздохнул и замолчал.

— А мы не галлюцинации, — храбро сказал вставший рядом со мной Ричард. — Мы очень даже живые и настоящие. А еще мы заблудились.

— Все мы блуждаем в лабиринте собственных мыслей, — вяло отозвался дракон.

— А, ну вы, может быть, и в мыслях, а мы — в самом натуральном лабиринте. Подземном, — не унимался Ричард. — А вы тут, как я понял, давно. Может, подскажете дорогу наверх?

— А что вы забыли там, где выжженная земля и высушенные реки?

— Как, уже? — У меня внутри все похолодело. — Но нечисть должна была напасть лишь через месяц!

— Я не ведаю, о чем говорите вы, человек и странное мохнатое существо, — поразмыслив, отозвался пещерный ящер. — Двести лет назад я, ослепленный безумной ревностью, уничтожил цветущую империю Резидал, за что и был заключен в эту темницу своими братьями-драконами. И здесь я должен ждать новый рассвет, когда на мертвой земле воскреснет жизнь.

Распихав нас с Ричардом, вперед выскочил взъерошенный Эдмунд и, ошалело уставившись на дракона, зачастил:

— Так вы тот самый черный дракон Радегаст, король всех драконов, который уничтожил самую сильную на тот момент империю?!

— Да, это я, — со странной смесью гордости и печали ответил звероящер. — Мое имя, наверное, до сих пор проклинает каждый из людей?

— О, вовсе нет, — радостно отозвался паренек. — Вы вошли в легенду! Если кратко пересказывать ее текст, то вас жестоко обманул ваш же брат. Он подло оклеветал вашу жену, прекрасную королеву Лилию, сказав, что она изменяет вам с императором Резидала (драконша изменяет мужу с человеком?! Я поперхнулся от этакой новости)! А вы, ослепленный ревностью, уничтожили столицу империи. Но ваш подлый брат, воспользовавшись вашим беспамятством и подкупив совет, заточил вас в этой пещере.

Теперь уже настала очередь дракона ошалело пялиться на нашего умного «ужаса», хватая зубастой пастью воздух. А тот, подойдя к кульминации своего повествования, и вовсе разошелся:

— Но знайте же — империя жива! Власть погибшего императора принял его сын, а столицу восстановили всего через десять лет. Правда, империю переименовали в Синзал, но на этом все отличия и заканчиваются.

Эдмунд торжественно закруглил рассказ, а мы все с интересом смотрели на короля драконов. Тот же впал в окончательнейший ступор. Из ноздрей его величества пошел дымок, а глаза остекленели, так что я искренне забеспокоился, как бы ящера не хватил удар. М-да, не хотел бы побывать на его месте. Столько лет прожить в темной пешере, и, как оказалось, зря. Честное слово, короля было по-человечески жалко.

— Человек, — встряхнув головой, с надеждой спросил Радегаст. — А ты, случайно, не знаешь, кто сейчас король драконов?

— Ваш брат, — просто ответил Эдмунд. Дракон радостно хмыкнул и мстительно сощурил глаза. Похоже, сегодня в государстве драконов намечается переворот.

— Спасибо вам всем, — задушевно произнес ящер. — Вы открыли мне глаза и вселили надежду в мою душу. Я бы охотно пообщался с вам еще, но… спешу.

— Ваше королевское величество! — опомнившись, закричал я. — А вы не могли бы помочь нам попасть на поверхность?

— Всегда пожалуйста. — Из темноты выплыла огромная лапища и призывно распахнулась. — Теперь вы — мои друзья и всегда можете рассчитывать на мою поддержку.

— Спасибо большое.

Я первый шагнул к «руке» короля драконов…

Дальше было феерическое зрелище. Вся наша команда расположилась в лапах дракона, и тут же он высоко подпрыгнул вверх, взмахнув огромными крыльями. Раздался хруст ломаемого камня, и свод пещеры обрушился, открыв ясное голубое небо. Я зажмурился, так как солнце светило слишком ярко для моих привыкших к темноте подземелий глаз.

Потом был абсолютно сумасшедший полет. Радегаст, король драконов, оказался по-настоящему огромен. Размером с пассажирский лайнер и примерно с таким же размахом крыльев, он скользил по воздуху необыкновенно мягко, очень быстро набрав приличную высоту. Его исполинские крылья едва шевелились, но мы все набирали скорость, с ужасом и восхищением глядя на проплывающую внизу землю. Даже я ощутил настоящую эйфорию. Представляю, что чувствовали мои никогда не летавшие на самолетах спутники.

Радегаст высадил нас за пару километров от Синзуала и тут же полетел вершить справедливость, пообещав заглянуть на огонек, как только вернет себе трон. Мы просили, чтобы он управился побыстрее, и махали руками и лапами вслед, громко желая нашему новому другу успеха.

Надо сказать, что дракон оставил нас рядом с оживленным трактом, но с появлением Радегаста этот тракт, как бы это сказать, оживленным быть перестал. Вся неспешно бредущая в сторону столицы вереница людей, побросав телеги и вещи, замаскировалась в придорожных кустах, испуганно на нас глядя. Да уж, та еще компания. Четыре человека, один из которых своей бледностью напоминает вампира (это Эдмунд), а другой щеголяет в униформе инквизиции, огромный синий кот и орк. Причем все грязные, взъерошенные, раздраженные и якшаются с драконами. Ну и за кого нас должны были принять? В общем, не знаю, кого в нас видели несчастные люди, но, когда мы шли по дороге, болтая и радуясь солнышку, к нам не осмелилась подойти ни одна живая душа.

— Да уж, прогулочка была, я вам скажу, не самая беспечная, — довольно щурясь, вещал Ричард. — Признаюсь, меня за всю жизнь не хотели столько раз убить, сколько собирались за эти дни.

— Аналогично, — подтвердил я. — И самое плохое, что Меч раздобыть так и не удалось. Зато мы узнали много полезного…

— И обзавелись таким замечательным знакомым, — добавила Мечта.

— Действительно, — пробасил идущий чуть позади Моркрег. — Если король Радегаст решит помочь вам, людям, в будущей войне, то эта поддержка может оказаться незаменимой.

У меня мгновенно испортилось настроение. Вот всегда так. Орк сказал правильные слова, но его правота меня совершенно не радовала. Я бы предпочел, чтобы этой войны вообще не было. Тем более, если верить словам престарелой вампирши Офели, она не доставит удовольствия даже нечисти. Помнится, я даже обещал ей, что начищу морду Черному Волкодлаку… Стоп! Черный Волкодлак, Вельзевул. Вот она, верхушка айсберга! Зачем заниматься пустой тратой времени, добывая какие-то мифологические мечи, когда можно одним ударом разрешить весь вопрос. Устранить обоих, и вся недолга!

Э, м-да, хм… Что-то я разошелся. Хорошо хоть только в мыслях. Эк, молодец, нашел выход из положения. Вот только где ты будешь искать эту черную парочку и как ты собираешься их устранять? Уж если этот Волкодлак порвал настоящего Белого Оборотня, то что он сделает с тобой, недоучка! Что уж говорить про Вельзевула, который, кажется, является одним из верховных демонов ада. Задачка…

Сон был коротким и сумбурным. Вроде как я скакал по современному городу верхом на Ричарде, гоняясь за девушкой на черном мотоцикле. Потом она остановилась и оказалось Мечтой, но, как только мы решили поцеловаться, она превратилась в ужасного монстра и начала жутко хохотать. Затем я оказался на скалистом утесе, грозно нависающем над морем, и дрался на мечах с Мордредом. Причем мечи были световые, как в «Звездных войнах».

Короче говоря, я очень удивился, когда после таких бурных событий надо мной оказался деревянный потолок комнаты. Обычный такой, сложенный из струганых досок, скучный потолок. Я долго смотрел на него, пытаясь сообразить, где я нахожусь, а когда вспомнил, то по телу разлилась приятная истома. «Серебряный ковш». Старый, добрый постоялый двор, где есть мягкая постель и вкусная еда. И не надо никуда спешить, что-то добывать и с кем-то сражаться. В соседней комнате спит, намаявшись, моя большая, но тайная любовь. Ричард растянулся под столом и мурлычет во сне. Эдмунда отдали Венус — юная ведьма очень понравилась юному «глубинному ужасу», Моркрега оставили в прилежащих к столице лесах (орк ссылался на то, что ему не стоит попадаться людям на глаза), а инквизитор пошел с докладом к Отцу. Собственно, главный инквизитор должен принять меня сегодня после обеда в своих покоях в замке инквизиции. Говорят, замок уже починили после, моего налета с целью освобождения друзей, дыру залатали, стены покрасили. И не скажешь, что в свое время здесь бушевал в праведном гневе Белый Оборотень…

Из приятных воспоминаний меня вырвал сонный голос синего кота:

— Ну что, выспался?

— Угу. Никогда не думал, что человек может так устать.

— Аналогично, с поправкой на расу, — серьезно подтвердил Ричард, подползая поближе. — А вот давно хотел у тебя спросить, ты ДОМОЙ собираешься?

— Собираюсь, — твердо ответил я. — Вот только мир спасу, и сразу же домой.

— Да. — Ричард вальяжно развалился на полу, мечтательно щурясь. — Я, в общем-то, тоже так намеревался поступить… Эх, хорошо было бы свободно перемещаться из мира в мир. Вот повластвую я у себя на родине — надоест. Смотаюсь сюда в отпуск, где-то на полгода, а потом опять к себе, на трон.

— Действительно, это было бы здорово. Вот только, боюсь, местный специалист по телепортации вряд ли предоставит нам такие круизы.

— Кстати, надо к нему заглянуть, а то собираемся, собираемся, а все никак не зайдем. Старик, поди, уже заждался.

— Угу, спит и видит, как бы мы к нему пришли за помощью…

Я говорил как можно более шутливым тоном, но на душе внезапно стало пакостно. Однако меня вновь отвлекли от собственных мыслей, но на этот раз стуком в дверь. И не успел я сказать «открыто», как она отворилась, и на пороге показался знакомый инквизитор. На этот раз он был в новой парадной форме. Позолоченная кираса, множество витых цепочек и прочих драгоценных висюлек плюс фирменный ятаган в серебряных ножнах, инкрустированных драгоценными камнями. А уж рожа у парня сияла…

— Благородный сэр Антоний, — пафосно продекламировал он. — Наш духовный настоятель, хранитель веры, вершитель правосудия, наместник Бога, Отец Инквизиции ждет вас в своем замке на аудиенцию.

— Елки, и как ты это все сказал, ни разу не запнувшись? — поражение выдохнул Ричард, чем вогнал инквизитора в краску.

— В программу нашего обучения входит и гладкость слога, — смущенно ответил он и вопросительно на меня уставился.

— Ну иду я, иду, — прокряхтел я, слезая с кровати.

Честно говоря, идти не хотелось совершенно. Мягкая постель, блаженная тишина, тихий покой. Но долг, господа, зовет! А долг — это такая подлая зверюка, которая вытащит из любой постели, даже если ей для этого потребуется применить зубы.

Поэтому я поднялся, наскоро умылся и поплелся за инквизитором, на ходу разглаживая руками помятую одежду. Ричард было увязался следом, но инквизитор с извинениями сказал, что Отец изволит ожидать лишь сэра Антония. Кот начал возмущаться, но я это пресек. Может, у Отца Инквизиции на шерсть аллергия или он боится огромных синих котов?

Обиженный король кошачьих заявил, что и так не собирался тащиться в пыльный кабинетик главного инквизитора, и вообще видеть его не желает. Он будет лучше досыпать под столом и вкушать вкусную баранью ногу, в то время как мне предстоит трястись в шаткой телеге, которая вот-вот развалится. На аудиенцию меня повезли в самой натуральной карете, которая гораздо лучше бы смотрелась во Франции века восемнадцатого, чем здесь, в дремучем фэнтезийном Средневековье. Об этом я и поведал сидящему рядом инквизитору (кстати, я наконец-то узнал, что его зовут Фредерик), за что получил от него о-очень удивленный взгляд. Парень тут же начал заверять меня, что про Францию он ничего не знает и что такое век вообще никогда не слышал. На мой же вопрос, чем они, собственно, измеряют течение времени, он ответил — столетиями. И сейчас оно, кстати, тридцать второе. Я с умным видом ответил, что прекрасно это знаю, и постарался закрыть тему. Но теперь уже не унимался Фредерик.

Сначала он признался, что в свое время прочитал все легенды о Белом Оборотне (то есть обо мне) и знает очень много. Однако ему хочется знать еще больше, поэтому он просит (умоляет!) ответить на парочку пустяковых вопросов. Например, как я все-таки победил адскую стражу демона Фенрила, когда добывал Скипетр Власти из его чертогов. Или какой конкретно коготь я взял в качестве трофея у поверженного мною дракона Мурлока. Или как звали ту волчицу-оборотня, которую я так страстно полюбил четыре столетия назад, что даже пытался избавить ее от проклятия… Инквизитор так засыпал меня вопросами, что мне оставалось только лихорадочно придумывать ответы. Однако много врать не пришлось, ибо в пиковый момент карета остановилась, и кучер сообщил, что мы прибыли. Вы бы знали, с какой радостью я выскочил на свежий воздух…

— Вот, значит, как обстоят дела, — задумчиво произнес Отец Инквизиции, когда я закончил свой рассказ.

Я сидел в том же кресле, что и в первый свой визит, с той лишь разницей, что теперь я был здесь по собственной воле. В комнате спокойно и уютно, у меня в руке бокал вина, а местный кардинал, как и прежде, расхаживает из угла в угол, сведя руки за спиной. Лицо Отца по-прежнему скрывал позолоченный шлем, и в мою голову начали забредать мысли о том, что у мужика мания. Или он изуродован в боях. Или скрывается, так как в мирской жизни имел не самую добрую славу.

— Жаль, конечно, что вам не удалось добыть Меч Мертвого Пламени, который оказался не более чем выдумкой, но дела это не меняет… Мы и так прекрасно справимся с беспечными людишками.

— Не понял. — Я чуть не подавился вином. — О чем это вы?!

— Действительно, не понял, — сокрушенно покачал головой главный инквизитор. — До чего же ты слаб и глуп, новый Белый Оборотень.

Я не верил собственным ушам. Абсурд. Что говорит этот придурок в шлеме? Я попытался встать с кресла, но на меня внезапно навалилась жуткая усталость. Тело не повиновалось приказам мозга.

— Эй, что это значит?! — попытался возмутиться я. Отец смерил меня презрительным взглядом и усмехнулся:

— Слабак. Ты ничего не можешь, сэр Антоний. Лишний раз убеждаюсь, что Белый Оборотень выбрал не того в качестве своего преемника. Нет, конечно, ты стал сильнее, чем в нашу первую встречу. Тогда ты был и вовсе ничтожеством. Пугливым, дрожащим над собственной жизнью. Никогда не забуду, как ты, немея от ужаса, сидел на дереве, глядя на нашу битву. Помнишь?

Помнил ли я? Конечно помнил. Мой первый день в этом сумасшедшем мире, когда я только познакомился с Ричардом. Ужасная бойня белых и черных волков. День, когда я получил Силу. Вот только не помню, чтобы где-то рядом сшивался Отец Инквизиции.

— Ладно, облегчу задачу для твоих скудных мозгов…

С этими словами инквизитор картинно медленно начал снимать шлем.

Сказать, что я был удивлен, — ничего не сказать. Я был ошеломлен, подавлен, удручен и, чего уж греха таить, испуган. Испуган так, как никогда раньше. Даже когда мы прятались в гнилом болоте от огромного динозавра, мне не было так страшно.

Под позолоченным шлемом оказалась заросшая черной шерстью морда. Далеко выдвинутая вперед нижняя челюсть с огромными клыками, заостренные уши и маленькие желтые глаза с вертикальными зрачками, смотрящие на меня с нескрываемыми злобой и злорадством.

— Черный Волкодлак, — выдохнул я.

Монстр довольно рассмеялся, швырнув шлем на прочный дубовый стол:

— Наконец-то догадался. Честно признаюсь, ждал от тебя большего.

— Но зачем? — глупо спросил я. — Для чего вам нужен был этот меч? Вы что, хотели убить меня руками своих прихвостней?

Волкодлак фыркнул:

— Идиот. Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это еще тогда, когда ты безрассудно пытался вытащить из тюрьмы своих дружков. Я действительно хотел, чтобы ты добыл для меня артефакт, так как Трупный город стоит вне всяких войн и конфликтов и никогда не отдает своего. Вот и понадеялся на тебя.

— Тогда зачем нужно было выставлять кордоны орков у нас на пути?

— Я тут ни при чем. — Монстр с досадой сплюнул. — Эти активисты сами решили обезопасить проход. Если бы этого не случилось, мой проводник провел бы твою шайку такими путями, что вы бы и не увидели лагерь моих войск.

Я удрученно молчал, тупо глядя в пол. Меня обманули. Меня использовали. Боже, как же гнусно…

Меня окунули в мутную воду. Дождались, когда от нехватки воздуха я начал терять сознание, и выпустили. Слабость как рукой сняло. Тело начало наливаться бурлящей энергией, и я даже не успел толком ни о чем подумать, как в кресле уже сидел огромный полуволк с белой шерстью. Такой же, который разворотил замок инквизиции. Однако и напротив меня стоял уже не слабый человек (пусть и очень уродливый), а такой же, как и я, монстр. Только с противоположным цветом шерсти.

Я ринулся вперед, пытаясь подмять противника под себя, но тот легко ушел в сторону и, не дав мне прийти в себя, сам нанес удар. Боль обожгла скулу, а я проломил собственной спиной массивный книжный шкаф. Волкодлак набросился сверху, прижал к полу, но я с трудом вывернулся, и мы сцепились в один огромный мохнатый клубок. Визг, хрипы, летящие в стороны клочки шерсти. Я рвал врага когтями и впивался клыками, но и тот не оставался в долгу. Красная пелена заволокла глаза, а потом… Я мало что помню. Не знаю, сколько времени продолжался этот остервенелый бой, но, когда мои лапы стали встречать лишь пустоту, я увидел, что комната превратилась в посудную лавку, по которой изрядно погулял слон.

Я размещался в углу, прислонившись к стене и ловя пастью воздух, а Черный Волкодлак стоял рядом, сверля меня ненавидящим взглядом. Он был изрядно помят и испачкан в крови (своей или моей, не знаю), но твердо стоял на лапах, в то время как я едва удерживал свое сознание от провала в спасительную тьму.

— Нет. Пожалуй, кое-чему ты все же научился, — хрипло проговорил он. — Но до меня тебе еще далеко.

Огромные черные лапищи поднялись, выделывая какие-то пассы, а сам монстр начал яростно шептать что-то себе под нос. Я попытался добраться до него, чтобы в последнем рывке порвать врагу глотку, но не успел…

Я поспешно открыл глаза и рывком поднялся с кровати. Ошалело посмотрел по сторонам и не смог понять, почему сижу в знакомой комнате, в «Серебряном ковше». А когда понял, то преисполнился ТАКОЙ радости… Уф, ну и сон же мне приснился — врагу не пожелаешь. Больная же у меня фантазия. Чтоб Отец Инквизиции оказался оборотнем — это ж надо!

И тут я понял, что происходит что-то неладное. Снизу, там, где располагалось помещение трактира, раздавались громкие крики и грохот переворачиваемой мебели. Кого-то бьют? Надо проверить…

Я, влекомый любопытством, вышел из своей комнаты и начал спускаться вниз, но замер на середине лестницы. Картина, представшая перед моими глазами, была ужасна. В трактире царил полнейших разгром. Массивные столы и лавки были перевернуты, поломаны, а на полу в лужах крови лежали трупы людей. Трупы обезображенные, порванные, буквально вывернутые и выпотрошенные. А посреди всего этого ужаса стоял Ричард. Синяя шерсть вся была в красных брызгах, а сам кот с аппетитом доедал внутренности хозяина постоялого двора. Заслышав шум, он поднял голову и уставился на меня совершенно сумасшедшим взглядом большущих глаз. Тут же в них вспыхнул огонек ярости, и кот, облизывая стекающую с подбородка кровь, направился ко мне пружинистой походкой.

— Эй, Ричард, ты чего?! — жалко залепетал я, отступая. — Что с тобой?!

Но синий кот будто не слышал меня. Он остановился метрах в пяти, издал утробный рык и прыгнул, выставив вперед лапы с огромными когтями…

Холодный пот заливал глаза, а подушка оказалась мокрой буквально насквозь. Я сел, пытаясь угомонить бешено колотящееся сердце, и уставился под стол, где мирно спал мой синий кот-друг. Опять сон. Это был всего лишь сон. Ужасный…

Я глубоко вздохнул и протер глаза щупальцами… Чем-чем?! Я попытался встать, но вместо этого шлепнулся на пол. С удивлением уставился туда, где раньше были ноги, а теперь находился огромный змеиный хвост. Я хотел закричать, но вместо этого изо рта вылетел какой-то невнятный хрип. Что же это творится?! В отчаянном усилии я добрался до бадьи с водой, что стояла в углу, но вместо своего отражения увидел ужасную харю, у которой одних глаз было штук десять и все покачивались на стебельках. Кажется, я потерял сознание…

Я стоял на самой вершине высокой, но тонкой, словно игла, башни. Совсем рядом неспешно проплывали ватные облака, а далеко внизу слышался раскатистый гул. Захотев узнать источник этих звуков, я облокотился на ажурный парапет и увидел огромного волосатого великана, долбящего дубиной по основанию башни. Будто почувствовав мой взгляд, он поднял голову и, ощерившись в беззубой улыбке, нанес последний удар.

Башня накренилась. Раздался противный треск, и я, вцепившись в парапет, полетел вместе с обломками башни вниз. Туда, где ждала земля…

Было неимоверно жарко. Сухой колючий ветер обжигал кожу, впиваясь в нее тьмой песчинок, которые норовил и залезть в нос, уши, запорошить глаза. Ноги по щиколотку утопали в раскаленном песке, но я тупо продолжал идти вперед, ибо от этого зависела моя жизнь. Внезапно под ногами разверзлась пустота, и я, упав, покатился вниз по склону бархана. Песок — небо, песок — небо… Несчетное количество раз они менялись местами, пока я наконец не остановился, бессильно распластавшись, закрыв глаза от усталости. Надоело. Все надоело. Хочется просто лежать, доверившись судьбе, которая преподнесет мне как минимум два исхода. Либо я зажарюсь в этом песке и умру от жажды, либо доживу до ночи и замерзну насмерть. Выбор невелик, так какой смысл трепыхаться, стараясь сохранить свою жалкую жизнь. Лучше успокоится и вспомнить, что я успел сделать за все то время, что существовал на этом свете. Хорошее и плохое, доброе и злое… Обидно, что вся моя жизнь — лишь серость, бесконечная, как эта пустыня. И так же никому не нужная. И обо мне самом вряд ли кто-нибудь прольет слезу…

Будто в ответ на мои причитания перед внутренним взором возник образ Мечты. Она, прекрасная и печальная, сидит в своей пешере, в Мертвом Лесу, склонившись над мои телом. Да, именно так это было тогда, когда я попался на пути толпы испуганных динозавров. В глубоких глазах моей любви затаилась искренняя печаль, которая вот-вот материализуется маленьким соленым шариком на ресницах. Она плачет. Плачет обо мне…

Кажется, я кричал. Вокруг темный, затхлый подвал, а я лежу связанный на холодном полу. Руки и ноги страшно затекли и посинели. Похоже, неведомые тюремщики специально настолько сильно затягивали узлы.

Что вокруг? Реальность или очередной морок, насланный Черным Волкодлаком? Нет сил понять. Зато надо найти силы освободиться. Как угодно, а иначе скоро мне придется ампутировать конечности, если они сами не отвалятся. Я попытался напрячь мускулы, но лишь заскулил от острой боли, пронзившей все тело. Боже, как же меня избили! Даже лица не чувствую под маской засохшей крови.

Вода, мутная, но прекрасная вода, вся в красных разводах. Мне давно было пора умыться…

Веревки лопнули сами, без малейшего моего на то усилия, а тело потихоньку оживало. Затягивались раны, рассасывались огромные синяки, а руки и ноги стали обретать свой обычный цвет. Не прошло и получаса, как в темнице сидел я — здоровый и полный решимости мстить. От былого сражения не осталось и следа, если не считать висящих на мне лохмотьев одежды. Так же развеялись все сомнения в том, что все вокруг — очередной морок. В мороках Сила Белого Оборотня прийти не может. Я почему-то знал это совершенно точно.

А вот чего я не знал, так это где нахожусь и как мне отсюда выбраться. Нет, то, что я в темнице, — это совершенно ясно, но вот где она находится… Может, в замке инквизиции, а может, меня успели куда-то перевести. Черт его знает сколько времени я провел в своих «милых» снах. В любом случае, сидя на месте и ноя, ничего не добьешься, поэтому надо действовать. Тем более что долгожданная водная пелена все еще не сходила с глаз.

Поэтому я подошел к двери своей темницы и решительно саданул по ней ногой. Треск, хруст. Мощные доски, обитые металлическими полосами, проломились, словно ДСП, открыв передо мной длинный узкий коридор. Освещение там было поганое, но я прекрасно видел в темноте, поэтому смело пошел вперед, перешагивая через груды человеческих костей на полу. Похоже, что некоторых узников в этой тюрьме не доносили до камер.

Изредка в коридоре попадались такие же двери, как и та, которую я благополучно сломал, но все они были открыты. Один раз на моем пути попался долговязый стражник в кольчуге и шлеме-ведре, но он не успел даже пикнуть, прежде чем я оглушил его. Несчастный с тихим всхлипом сполз вниз по стеночке, оставив мне трофейную алебарду. Она была большой, неудобной, но это хоть какое-то оружие.

Коридор кончился на редкость неожиданно. Правда, выход на свободу загораживала прочная решетка из толстых стальных прутьев, но я, не особо утруждаясь, разогнул их и навсегда покинул свою гнилую темницу. Хорошо быть Белым Оборотнем!

Это был не замок инквизиции. Вообще не Синзуал. Я стоял на небольшой каменной площадке, нависающей высоко над бушующим морем. Похоже, неведомая тюрьма располагалась внутри исполинского утеса, который возвышался надо мной на высоту восемнадцатиэтажного дома. И с самой его верхушки к площадке, на которой я стоял, была спущена длинная веревочная лестница. Спасибо за сервис.

Кстати, только сейчас заметил, что я здесь не один. Совсем рядом стоят два стражника вроде того, который «подарил» мне алебарду, и тупо пялятся на меня, пытаясь понять, откуда я такой взялся. Я же не стал дожидаться, пока до них дойдет, и хорошенько врезал обоим древком алебарды по головам. Ребятки мигом притихли и свалились в кучку, а я спешно полез вверх по лестнице.

Когда я осторожно выглянул из-за края, дабы уточнить сложившуюся обстановку, то не заметил ни толпы вооруженных стражей, ни чего-нибудь похуже. И слава богу, а то спасительная водная пелена покинула меня где-то на середине пути к вершине утеса, и мне не улыбалось сражаться с ретивыми охранниками.

А увидел я маленький аккуратненький домик, сложенный из каменных глыб. Он стоял метрах в двадцати от края и весело дымил коротенькой трубой. Похоже, внутри что-то готовили, о чем свидетельствовал умопомрачительный запах, витавший в спокойном воздухе. Я облизнулся, сглотнул набежавшую слюну и, с трудом пересилив себя, пошел мимо домика в сторону виднеющейся неподалеку дороги. Есть, конечно, хочется, но ведь очень может оказаться, что внутри сидит человек пять хмурых тюремщиков, дожидающихся обеда. Хотя зачем пять, без Силы мне и двух за глаза хватит…

Короче говоря, я пересилил соблазн и уже через несколько минут в приподнятом настроении топал по пыльной грунтовой дороге. Отец Инквизиции, он же Черный Волкодлак, — сволочь порядочная, но вряд ли сделает что-нибудь с моими друзьями. Эдмунд постоянно находится в компании с Венус, а она сейчас на хорошем счету в гильдии магов, так что за них можно не волноваться. Маги — ребята серьезные и независимые, своих не отдадут даже инквизиторам. Мечта и Ричард тоже не дадут себя в обиду… Другое дело — непосредственное нападение нечисти. Черт его знает сколько времени меня продержали в этой странной темнице. Хотя, думаю, меньше месяца. А значит, для меня сейчас первичная задача — добраться до Синзуала. А уж как доберусь, так сразу же разоблачу подлого оборотня, спасу здешний мир и вернусь к себе на родину. Вместе с Мечтой, надеюсь… Через некоторое время позади послышался мерный скрип, и я, обернувшись, увидел нагоняющую меня телегу, запряженную мощным рыжим тяжеловозом. Управлял им хлипкий на вид мужичишка в бесформенной одежде, однако с булавой на поясе. Заметив меня, он тут же схватился за свое оружие и подозрительно уставился; буравя хмурым взглядом. Впрочем, я его не виню. Грязный, закутанный в рванье, которое еще совсем недавно было чистой и красивой одеждой, я был похож на бродягу и совершенно не внушал доверия. Однако свой непрезентабельный внешний вид я попытался компенсировать радушной улыбкой.

— Здравствуйте, — обратился я к мужичку дружелюбно. — Не подвезете до ближайшей деревеньки?

— И тебе того же, путник, — осторожно ответил тот. — А кто ты будешь-то?

— Крестьянин я, мирный, — вдохновенно соврал я, делая мину попечальнее. — Некоторое время назад меня пленили злобные гоблины, чтобы я работал на их конопляных плантациях и выращивал мак. Однако я сбежал, не выдержав жестокого обращения и невыплаты зарплаты, и теперь надеюсь вернуться в свой дом.

— А, гоблины, — протянул мужичок. — Понятно. У нас они тоже бушуют, но чтоб людей похищать… Бывало, пастуха убьют и стадо уведут, однако чтоб на коноп… кан… плантацу… Не, такого не было.

— Ну так что, подвезешь? — поинтересовался я и, получив утвердительный кивок, забрался в телегу.

На днище деревянной повозки были постелены пустые мешки, а возница оказался человеком словоохотливым, поэтому мой дальнейший путь прошел в комфортной обстановке и с посвящением в местные новости. Они в большинстве своем оказались мелкими и неинтересными (у соседа корова сдохла, дед Похом женился в пятый раз), но одна меня весьма заинтересовала. Оказывается, в местных лесах с месяц назад поселились три брата-колдуна, которые тут же начали изводить местное население. То порчу нашлют, то пару мертвяков с кладбища поднимут и направят в деревню кур таскать, то молодку какую на помеле летать научат. Последнее меня особенно заинтриговало… А вот про столичные новости мой новый знакомый не знал, хотя деревня, в которой он жил, находилась от Синзуала не так уж далеко — в трех днях пути.

К месту назначения прибыли, когда солнце уже начало клониться к закату. В дороге Рауль (а именно так звучно и по-мексикански звали возницу) меня накормил, поэтому жизнью я был весьма доволен. Оставалось только переночевать и утром отправиться в Синзуал вместе с проходящим через деревню торговым караваном. Рауль сообщил, что они ходят тут каждые три дня и завтра как раз такой день. Ночевать он меня разместил у себя же, в сарае, на стоге мягкого сена, за что получил от меня огромное спасибо и заверение в будущем рассчитаться, на что лишь махнул рукой. Не верил мужичок, что такой бродяга, каким я тогда выглядел, в состоянии материально благодарить за услуги. А зря.

Ночь выдалась звездная и свежая. Дверь в сарай оставалась открытой, поэтому я мог в полной мере созерцать огромный купол ночного неба, усеянный снежинками звезд. Чистый воздух, легкий треск сверчков и далекие крики ночной птицы. Романтика!

Сюда бы еще высокую восковую свечу, бутылку красного вина и красавицу Мечту в длинном вечернем платье. В такую ночь я бы сказал ей все…

Из сна меня вырвали громкие немузыкальные вопли. Похоже, кто-то изрядно принявший на грудь, пытается петь. Знакомая картина. Я недовольно поморщился и попытался зарыться в сено поглубже, но увидел, как к дому моего хлебосольного хозяина подходят трое нетвердо стоящих на ногах парней. Все высокие, как жерди, и такие же худые, сутуловатые. Одеты в походные костюмы из кожи и короткие плащи черного цвета. Морды — самые блаженные. Один из них начал нагло барабанить в дверь и орать:

— Рауль, старый хрен, открывай! Мы пришли за твоей дочкой, дабы научить ее кататься на метле и произносить заклинания!

Угу, понятно. Значит, это те самые братья. Местная шпана с магическими наклонностями. Случись им так же стучаться в первый день моего прибытия в этот мир, то я бы изобразил глубокий сон и не пошевелил бы пальцем для усмирения зарвавшейся молодежи. Но, увы, времени с тех пор прошло изрядно, поэтому…

— Эй, пацаны, — заорал я, вылезая из сарая. — Шли бы вы домой, а? Хозяин спит, дочка спит, я… спал. Идите, добром прошу.

Парни уставились на меня так же, как, наверное, смотрел когда-то слон на моську.

— Вот это да! — выговорил один. — Какие наглые пошли бродяги! Пшел вон, плешивый, пока мы тебя не того… не заколдовали.

— Не, погодите, — отстранил братцев один, самый пьяный на вид. — Сейчас я на нем немного поколдую.

… Вода. Не грязная, не затхлая — чистая. И никто меня не окунал в нее с головой. Так, побрызгали немного. Однако этого хватило, чтобы увидеть две тонкие черные нити, тянущиеся от захмелевшего колдуна ко мне. Я схватил их и что было сил дернул. Парень полетел носом в грядки, да так там и остался, горестно постанывая. Двое оставшихся уставились на меня круглыми глазами и распахнули рты.

— Кому еще? — радушно предложил я.

«Еще» никому не захотелось. Братцы как по команде подхватили своего поверженного родственника, развернулись и бросились наутек, так что только пятки сверкали. Я побрел досыпать на сеновал. Благо время было еще очень раннее. Но выспаться мне не дали.

Едва я распластался на сене в предвкушении сладкого сна, как почувствовал на себе чей-то пронзительный взгляд. Ожидая самого худшего (как всегда), я сел и увидел прямо перед собой огромного белого волка. Того самого! Он сидел, чуть склонив голову, и смотрел на меня печальными голубыми глазами.

— З-зд-дравствуйте, — заикаясь от волнения, проговорил я, совершенно не зная, как себя вести.

— Приветствую, человек. — Волк кивнул и пошевелил ушами. Общался он со мной, как и прежде, телепатически. — Ты многого добился за столь короткий срок. Ты научился преображать свое тело, останавливать время и влиять на магию. Но ты еще не познал и сотой части Силы.

— Прямо джедайские штучки какие-то, — смущенно буркнул я. — Вы, часом, Джорджа Лукаса не читали?

Однако волк проигнорировал мои слова и продолжил:

— Ты слишком рано встретился с Черным Волкодлаком. Бой с ним прописан в твоей судьбе, но он не должен был произойти столь преждевременно. Я удивляюсь, почему он не убил тебя.

— Я, честно говоря, тоже. Хотя радости гораздо больше, чем недоумения…

— Это была его шалость, и он поплатится за нее жизнью, — уверенно сказал волк. — Грядет ужасная война, но ты сможешь ее остановить, если поторопишься.

— Между прочим, эта война — из-за вас, — рассердился я. — Как вы вообще дали этому подлому оборотню себя убить?!

— Увы. — Волк сокрушенно покачал головой. — Я получил вызов, от которого не смог отказаться. Однажды Волкодлак нашел древний артефакт — Печать Дуэли. Это очень могучий реликт, который переносит противников в определенное место. Одних или со свитой, но в любом случае так, чтобы силы сторон были равны.

— Ничего себе равны, — опешил я. — Да вас, белых, было раз в десять меньше, чем прихвостней Черного Волкодлака.

— Да. Мой враг каким-то образом смог вычислить место, куда нас перенесет Печать, и заранее отправил туда свою стаю.

— Ладно, понятно. — Я вскочил со своего места и нервно забегал вокруг стога. — В любом случае, что произойдет дальше — не моя проблема. Вы не убиты… В смысле вы дали себя убить, но сейчас воскресли… Тьфу, я запутался. Короче, вы пойдете в Синзуал, убьете Черного Волкодлака, остановите войну, и всем будет хорошо. А я…

— Остановись, человек, — урезонил меня волк. — Ты ничего не понял.

— Чего я опять не понял? — возмутился я. — В последнее время все так и норовят упрекнуть меня в тугодумстве!

Волк обнажил идеальные клыки и… растаял в воздухе.

Я опешил. Протер глаза и сел. Не понял? Почему это я вдруг опять лежал, когда только что бегал?! И ведь было раннее утро, а сейчас, судя по солнцу, полдень или что-то около того! Это что, был очередной галлюциногенный сон? Ну и дела.

Я рассерженно сплюнул и поднялся. Хватит. Вот сейчас поем и пойду спасать мир. Тем более что НАСТОЯЩИЙ Белый Оборотень подсказал неплохую идейку, как избавиться от гадкого Волкодлака. Значит, Печать Дуэли. Надеюсь, сон был вещим…

Рауль сегодня был щедр как никогда. Оказывается, он прекрасно видел, как лихо я расправился с колдунами, и теперь был жутко благодарен мне. Даже не стал будить доблестного меня, дав нормально выспаться. Ну, это он думал, что нормально. Так что накормили меня со всем старанием. Дочка Рауля, миловидная пухленькая блондиночка, вынесла к столу целого зажаренного поросенка и кувшин легкого вина. Плюс хлеб с луком и солью, овечий сыр, три больших спелых яблока и вареное яйцо. Я, благодарно мыча, умял все это в один присест и откинулся на стуле, поглаживая раздувшийся живот. Так сытно я не ел уже давно.

А в довершение ко всему Рауль притащил немного потрепанную, но чистую крестьянскую одежду, за что получил от меня персональную благодарность. А то как-то неудобно было ходить в рванье.

Заехавший в деревню торговый караван я встретил уже не оборванным бродяжкой, а серьезным крестьянином. Правда, проблем от этого не стало меньше. А основная загвоздка состояла в том, что денег у меня не было, а забесплатно караванщики везти отказывались. Как будто от них бы убыло! В караване вообще было на редкость много народу. Человек десять купцов, каждый с двумя крытыми повозками, набитыми товарами, плюс три десятка охранников — суровых неразговорчивых воинов в кожаных доспехах. Как объяснил Рауль, раньше купцы путешествовали в одиночку, но с некоторых пор на этой дороге стала промышлять шайка крайне наглых грабителей. Поэтому торговый люд начал сбиваться в такие вот многочисленные отряды, дабы обезопасить свою жизнь и свои товары. По этому поводу я даже хотел набиться в сопровождение, но был поднят на смех и чудом не бит охраной. Один особо ретивый даже попытался ткнуть меня копьем, но я увернулся, обиделся и решил страшно отомстить. Например, проехать в караване бесплатно, спрятавшись в один из обозов.

Момент для претворения в жизнь моего коварного плана представился довольно скоро. Охранники, что на своих конях мотались туда-сюда между обозами, отвлеклись на идущих с речки девушек, и, пока они свистели им вслед и орали неприличные комплименты, я удачно прошмыгнул в самый последний обоз и вольготно устроился на тюках с одеждой. Когда мы выехали за пределы деревни, обоз пошел довольно быстро, плавно раскачиваясь и тихонько скрипя, так что меня быстро сморило, и я уснул, зарывшись в парчовые халаты…

Пробуждение было нерадостным. Это вообще тенденция. Как ни проснусь, так сразу же попадаю в неприятную ситуацию. В этот раз она заключалась в том, что меня нашли охранники. Нашли и, вместо того чтобы разбудить хотя бы окриком, сразу начали тыкать древками копий. А это, между прочим, тоже больно.

Потом меня невежливо вытащили на свежий воздух и поставили пред грозными очами владельца той повозки, в которой я так неудачно задремал. Хотя, если честно, меня бы и не нашли, если бы не остановились на привал. И надо же было такому случиться, что запасы питьевой воды (а вино во время рейда категорически запрещалось) находились как раз в «моем» обозе.

Но купец оказался мужиком незлобным и, убедившись, что я ничего не украл и не попортил его товар, махнул рукой на мою «шалость». Тем более что я поведал совершенно слезливую историю. Мол, прозябаю в деревне, света белого не вижу, а так хочется познать мир. Что называется, увидеть Синзуал и умереть. И не убивайте меня, господин купец, — у меня мама старенькая, детки маленькие, жена плакать будет. Мне поверили. И даже посадили рядом с общим костром, дав в руки полкаравая хлеба. Вот я и сидел, с блаженством вытянув ноги к огню и слушая истории бывалых стражников. Типичные такие страшилки.

— Помню, лет пять назад охранял я судью одного, — вещал широкоплечий стражник с небольшой кудрявой бородкой. — Ох и на редкость гадостного нрава был человек, скажу я вам. Городок, в котором он жил, был малюсенький, но этот судья всем жителям умудрился встать поперек горла. Ну и однажды пообещал кто-то, что, мол, прирежет судью, будто хряка какого. А тот услышал, перепугался и нанял меня, дабы жизнь свою поганую охранять. Ну я и охранял по мере сил. Таскался за ним повсюду, оружием звенел. Помогало! Но однажды понесла моего подопечного нелегкая в местный лесок за грибами. Это в два часа ночи-то! Судья перед этим делом принял изрядно, вот ему грибков и возжелалось. Мне, само собой, идти никуда не хотелось, но пришлось. Деньги-то платят. В общем, забрались мы в лес. Идем. Вокруг темно, ни зги не видать, и ухает кто-то противно, а судье все по барабану. Чешет, как кабан, сквозь камыши и корзинкой помахивает. Песни похабные орет. Но вдруг вышли мы на поляну. А она голая-голая — ни травинки не растет — и вся лунным светом залита. А посередине растет огромный гриб. Грибище! Честное слово, я в жизни таких не видел. С бочку величиной. Судья его как увидал, так вперед и кинулся. Я было за ним, а тут откуда ни возьмись появляется на поляне жуть полная. Вроде как мужик — длинный, худой, весь в плащ черный замотанный, и только глаза красным, словно угли, горят. Появился и говорит: «Изрядно ты крови народной попил, настала пора и твоей отведать». И пасть открывает, а в ней клыки-и… Я как это дело увидел, так сразу и бежать, ибо в контракте было написано, что я охраняю судью лишь от людей, а та тварь была кем угодно, но только не человеком.

Вокруг одобрительно загомонили, а эстафету перенял седой воин в кольчуге.

— Случилось это в дни моей далекой молодости, — рассказывал он, приглаживая пушистые усы. — Я тогда еще только начинал наемником работать и был рад наняться к кому угодно и за любые деньги. Ну и попал однажды к алхимику, который собирался идти в ночь на заброшенное кладбище добывать какие-то там травки для заклинаний. Работа была, как мне тогда казалось, непыльная. Пашешь всего одну ночь, а получаешь пять золотых. Легкие деньги! В общем, в назначенный срок поперлись мы на погост вместе с еще двумя оболтусами, которые тоже на деньги падки. Местечко, я вам скажу, то еще. От могил одни холмики еле заметные, кресты да надгробия все поломанные и сгнившие, оградок в помине нет. Но вот посередине стоял склеп, будто совсем временем не тронутый. Камень черный, не потрескавшийся, мхом не зарос. Мне это тогда сразу подозрительным показалось. Алхимик нам сказал, чтоб снаружи стояли и, если кто полезет, в склеп не пускали, а сам внутрь зашел. И тут будто по команде земля затряслась и полезли из могил мертвецы ожившие. Почти все — скелеты. Костями гремят, глазами сверкают и воют протяжно. Ох и перетрухали же мы! А бежать-то и некуда! Со всех сторон окружила нежить, да так и прет, лапы костлявые протягивая. Как отмахались, не помню. У нас у всех, слава Всевышнему, булавы были, а они знатно черепа громят. Однако одного паренька порвали-таки. А алхимика мы дожидаться не стали. Как рассвело, ноги в руки и домой. Меня после этого случая родня неделю брагой отпаивала…

Все дружно посочувствовали седому и начали припоминать похожие случаи из своей жизни, но я больше не прислушивался к этой болтовне. Меня привлекло другое. Дело в том, что мы расположились лагерем рядом с небольшим лесочком, и сейчас в его глубине я увидел свет. Сперва едва различимый лучик, но с каждой секундой свет разрастался и приближался к нам.

— Эй, ребята, — обратился я к охранникам. — Вы, случайно, не знаете, что это?

Стражи среагировали мгновенно. Повскакивали с насиженных мест, схватились за оружие и стеной встали на пути у предполагаемого противника. Однако когда он — противник — появился…

Их было немного, этих прекрасных существ с голубыми глазами и действительно золотыми волосам. В основном мужчины, но впереди шла… богиня! Я не знаю, как назвать ее по-другому. Господи, я даже не представляю, как можно словами описать это совершенство. На ней практически не было одежды, но о ней нельзя было думать как о женщине. Ею можно было лишь любоваться, как закатом, как глубоким ночным небом. Как чем-то неимоверно прекрасным, но недостижимым. А уж когда она улыбнулась…

Честное слово, тогда я бы согласился на все, что бы она ни предложила. И, похоже, не я один. Охранники выронили оружие и глядели в пустоту расширенными глазами и с глупыми улыбками на лицах. А один из купцов, что вылезли из своих обозов и присоединились к немой от счастья толпе, прошептал:

— Высшие эльфы.

Вот как. Ну, именно так я их себе и представлял…

… Я нырнул в кристально чистую, ледяную воду, а потом пробкой вылетел в воздух, зависнув над собой же. Тот, прежний я стоял с абсолютно тупыми, но счастливыми глазами, а я этот (ну и фразочка!) висел над ним метрах в трех, глядя прекрасной эльфийке глаза в глаза. Она парила рядом, с интересом разглядывая меняла потом спросила:

— Значит, ты и есть новый Белый Оборотень?

Я таял. Ее голос… Любая музыка, даже самая красивая, покажется гадким скрежетом в сравнении с ее голосом.

— Э-э-э… хм… да, это я, — прокашлявшись, просипел я. Дыхание перехватило окончательно.

— Теперь твоя жизнь — сплошная обязанность, — сказала эльфийка, печально улыбнувшись. — Обязанность перед людьми, перед нечистью, перед самой природой. Тебе выпал тяжелый жребий. Но ты сможешь познать много нового из того, что раньше было недоступно.

— Возможность превращаться в волка? — кисло поинтересовался я, за что получил немного укоризненный взгляд.

— Теперь тебя ждет долгая жизнь. Гораздо более долгая, чем у обычных людей. В сотни раз. Если тебя не убьют или ты сам не сломаешься, то сможешь увидеть весь путь развития человечества, с его взлетами и падениями. И сделать свои выводы. Вы, люди, очень странные существа. Живете так мало, а хотите так много, поэтому творите как добро, так и зло без оглядки. Ты поймешь это. Потом. Пока ты еще человек, в душе.

— Угу. — Я сник, но осмелился на еще один глупый вопрос: — А вы поможете людям в назревающей войне?

Эльфийка прикрыла глаза и покачала головой.

— Мы уже очень давно не вмешиваемся в дела людей, Белый Оборотень. Мы видели слишком много войн и знаем, что, даже если нечисть одержит верх, мало что изменится. Пройдет несколько десятков лет, и люди вновь воцарят на покоренных землях. Такое уже было, такое еще будет. Но ты не должен оставаться в стороне.

— Да я, собственно, и не собирался…

— Ты — не из нашего мира. Ты не знаешь почти ничего, но справишься. Случайно ты не мог попасть сюда и стать Белым Оборотнем, значит, это было предопределено. Знаешь, я даже немного помогу тебе…

— Дадите меч-кладенец? — вяло спросил я.

— Отправлю в Синзуал…

Я стоял посередине огромного коридора. Под ногами — мраморные плиты, стены отливают золотом, а арочный потолок завис метрах в десяти над головой. Вдоль коридора в специальных нишах стояли сверкающие рыцарские доспехи разных фасонов, а между ними стены были увешаны яркими гобеленами. Вокруг — ни души.

Я растерянно потоптался на месте и нерешительно крикнул: «Ау!» Эхо отозвалось сразу же, злорадно прокатив мое «ау» на все лады и унеся его куда-то вдаль. Больше никто не откликнулся. И куда, если не секрет, меня закинула божественная эльфийка? Хотя я, пожалуй, догадываюсь. Это императорский дворец. Где же еще может быть такая роскошь?! И, скорее всего, меня забросили сюда не зря. Помнится, Отец Инквизиции говорил, что император Сигизмунд — старый маразматик, но ведь он мог так сказать и для отвода глаз. Чтоб мне, значит, не было смысла идти к императору, который наверняка и не знает о готовящемся нападении нечисти. Значит, надо найти Сигизмунда и все ему рассказать, ибо гложут меня сомнения, что он соответствует тому образу, который описал подлый Волкодлак.

Порешив так, я храбро зашагал в наиболее понравившемся направлении в надежде, что мне встретится какой-нибудь слуга или, на худой конец, герцог, который сможет объяснить, как пройти в покои императора. Однако единственным человеком, которого я встретил за час скитания по залам и коридорам дворца, был пьяный в зюзю стражник, который сладко храпел в обнимку с собственной алебардой. На все мои попытки его разбудить он отвечал похрюкиванием и пихался ногами, так что я быстро плюнул на эту затею и сильно задумался, присев рядом, на стульчик.

Н-да, похоже, неладно что-то в королевстве датском… Уж если во дворце такой разлад и запустение. А Синзалом, наверное, и в самом деле управляет Черный Волкодлак. Только тогда вдвойне непонятно, зачем ему затевать эту глупую войну. Хотя нет, зачинщик-то Вельзевул. Но оборотень мог выступить и против хозяина — зачем ему терять власть? Непонятно все это, туманно. И немного прояснить ситуацию сможет, наверно, только император.

В общем, пришлось встать и вплотную заняться пробуждением стража. Сначала я долго орал на него и хлестал по щекам — не помогло. Потом разыскал в какой-то комнатушке ведро воды и выплеснул все содержимое ему на голову — нулевой эффект. А когда я совсем отчаялся, то увидел спрятанную за гобеленом бутыль. Она была наполовину полна густой красной жидкостью, которая при детальном изучении оказалась прямо-таки бронебойной брагой. Ее я и начал заливать в рот храпящему охраннику. Очнулся он мгновенно, выхватил бутыль у меня из рук и залпом высосал все содержимое, после чего уставился на меня мутным взглядом.

— Ты кто? — почти внятно спросил страж, тыкая в меня пальцем.

— Дед Пихто, — огрызнулся я, отходя подальше. — Где сейчас император, знаешь?

— А где ему, болезному, еще быть, как не в спальне? — икнул мой нетрезвый собеседник.

— А как туда пройти?

— Прямо до лестницы, потом на третий этаж, идешь по коридору. Там будет ба-а-альшая дверь. Зеленая.

Мужественно выговорив все это, страж уронил голову и могуче захрапел, сотрясая своды.

Я и пошел, следуя указаниям и надеясь на то, что пьянчуга ничего не перепутал.

Не перепутал. Однако у зеленой двери меня встретили четверо стражников. Очень подозрительных. Все как один высокие, широкоплечие и с ног до головы закованные в латы. Едва я появился в конце коридора, как все четверо повернули головы в мою сторону и схватились за мечи.

— Эй, ребята! — закричал я еще издалека, пытаясь перехватить инициативу. — Император у себя?

Мне не ответили. Зато стражи дружно выстроились вдоль коридора, закрыв дорогу, а стоило мне остановиться — пошли навстречу с самыми гнусными намерениями. Причем они все время молчали, а через забрала шлемов, как мне показалось, пробивалось слабое зеленоватое свечение. Неужели нежить?!

На меня выплеснули ушат грязной, вонючей воды. Уши заложило, будто в самолете, а стражи стали передвигаться заметно медленнее. Что ж, придется драться.

Я выхватил топор из рук железного рыцаря, который стоял в ближайшей нише, и грудью пошел на врага. Первого стража я ткнул топорищем в живот, от чего бедняга переломился пополам, а из груды металлолома, в которую превратились его доспехи, посыпались тонкие желтые косточки. Точно, нежить. Уверившись, в этом, я пошел громить ребят по-серьезному и в минуту снес головы еще двоим. Последний получил рукояткой в висок и кучкой обрушился в угол. Со стражей было покончено.

Дверь в покои императора оказалась заперта, но мне, с колоссальной физической силой Белого Оборотня, не стоило труда настругать ее на щепки с помощью того же топора. Так что через несколько минут я входил в личную спальню Сигизмунда Восьмого, веря в лучшее, но дожидаясь самого худшего. Последнее не замедлило появиться в виде визжащего маленького человечка в черном балахоне. Он кинулся на меня, размахивая детским кинжальчиком с подозрительно блестящим острием. Ну это он думал, что — кинулся. На самом деле я успел два раза обойти вокруг вопящего недомерка и лишь потом успокоил его кулаком в ухо. Несчастный отлетел в другой конец комнаты и там затих… и в этот же момент водная пелена спала с глаз. Ох, какой же, оказывается, тяжелый этот топор. И как им воюют?

Я отбросил в сторону ненужную железяку и направился к большущей, как посадочная площадка для вертолетов, кровати. На ней, зарывшись в подушки и одеяла, лежал с совершенно отрешенным видом его величество император. Да, это явно был человек в годах, но до старости ему еще было очень далеко. Император оказался кряжистым, широкоплечим мужчиной с мужественным лицом. Широкий, надменно выпяченный подбородок, глубоко посаженные глаза и длинный старый шрам во всю левую половину лица указывали на то, что император успел пожить, и еще как. Но взгляд. Взгляд у императора был совершенно остекленевший, и понять, что он жив, можно было лишь по слабо вздымающейся груди.

Я принюхался. Да, запах в спальне стоит самый больничный. А вот, кстати, и источник — двухъярусный столик с целой кучей пробирочек, баночек и бутылочек. Либо Сигизмунда лечат от сумасшествия, что вряд ли, либо опаивают до такого зомбиобразного состояния, что дальше некуда.

Я оглянулся и, убедившись, что карлик в балахоне уже подает признаки жизни, направился к нему. Сел рядом, заглянул в уродливое нечеловеческое лицо. Гоблин. Я видел таких на перевале, когда мы ходили за Мечом Мертвого Пламени. Постанывает, зараза, изображает тяжело ушибленного.

Я схватил гоблина за капюшон балахона и, приподняв, заорал в самое ухо:

— Императора опаиваешь, тварь?!

Карлик вздрогнул, вжал голову в плечи и заискивающе закивал, глядя на меня испуганными глазами.

— Да, господин. Опаиваю, господин. Исключительно по приказу Черного Волкодлака, господин. Не убивайте меня-а-а…

— Молчать! — Я встряхнул попытавшегося впасть в истерику недомерка. — Отвечать только на мои вопросы. Коротко и по существу. Итак, можно ли императора в кратчайшие сроки привести в нормальное состояние?

— Можно, господин. Я смогу, господин. Маленький гоблин все сделает, господин.

— Угу, вот сейчас пойдешь и сделаешь. — Я подобрал валяющийся рядом ножик гоблина и помахал им у зеленого носа пленника. — А если попробуешь сделать что-то плохое императору или мне, то эта штучка окажется у тебя в горле. Понял?

Гоблин вновь яростно закивал и, поднявшись, направился к химическому столику. Я — за ним. Встал у негодяя за спиной и демонстративно крутил кинжалом, время от времени обещая гоблину самые ужасные виды казни, если что-то пойдет не так. Однако карлик был по-настоящему испуган и хитрить не решился. Он смешал какие-то жидкости в одну маленькую пробирку и поднес ее к носу Сигизмунда Восьмого, заверяя, что эффект вот-вот проявится. И верно, через несколько мгновений взгляд императора стал более осмысленным, а потом его величество начал и шевелиться. Сперва подвигал руками, потом покрутил головой и, наконец, сел, сопровождая все эти действия нещадным хрустом суставов. Гоблин было попытался улизнуть под шумок, но был схвачен мною за шкирку и поставлен рядом. Видя, как двигается владыка державы, он немного подергался, но потом окончательно смирился со своей участью и тихо стоял, повесив длинный зеленый нос.

— Кто вы такие? — были первые слова Сигизмунда Восьмого. Они явно давались ему с трудом, но он старался.

— Я — Антоний, Белый Оборотень, а это — гоблин-алхимик, — честно ответил я, с интересом наблюдая за реакцией императора.

Однако он не стал удивляться, коротко кивнул и попытался встать, но чуть не упал. В последний момент успел схватиться за стену и устоял, движением головы отказываясь от моих попыток помочь. И лишь когда воскресший император смог относительно твердо стоять на ногах, я дождался от него связной речи.

— Рад приветствовать тебя в моем замке, — проговорил он, с каждым словом все увереннее ворочая языком. — Я знаю легенду о том, что ты приходишь, лишь когда людям грозит смертельная опасность, и, валяясь в том плачевном состоянии, я надеялся, что она не врет. И мои молитвы были услышаны, чему я безмерно рад.

— Я, в общем, тоже, — согласился я. — А не расскажете, как дошли до жизни такой?

— Расскажу, — кивнул Сигизмунд. — Но по дороге.

С этими словами он оторвался от стены и зашагал в сторону выхода, заставив меня следовать за собой. Потом мы проделали долгий спуск к подвалам дворца, за время которого император поведал мне свою историю.

— Я стал жертвой собственной жадности, — с тоской рассказывал Сигизмунд. — При моем отце Синзал процветал, и я хотел продолжить его дело, но, увы, не смог. Причем по далеко не самой тривиальной причине. Торговые пути были проложены вовсе страны мира, со всеми соседями были заключены союзы и прибыльные договоры, а про внутренних врагов не было слышно уже лет пятнадцать. По всей империи царили мир и благополучие, но мне хотелось большего. Хотелось новых земель, новой власти. Хотелось запретных знаний. И тогда ко мне пришел Кен'Дзул, сейчас известный как Отец Инквизиции. Он предложил научить меня новой магии — некромантии, а взамен потребовал наделить его властью над церковью и создать инквизицию. Увы, я пошел на поводу у этого вероломного предателя. И пока я штудировал в библиотеке дворца подаренные им книги, он захватывал власть в стране. Сперва я относился к этому безразлично, а когда понял, что Кен'Дзул представляет угрозу, было слишком поздно. За десять лет, что я посвятил изучению магии, он набрал такую силу, что фактически уже был императором в моей стране. С помощью верных мне людей я попытался уничтожить подлеца, но наш план был раскрыт, мои друзья убиты, а я стал марионеткой в руках Кен'Дзула. Его алхимик (ненавидящий взгляд в сторону семенящего рядом гоблина) поил меня какой-то отравой, что совершенно парализовывала разум. Я все время находился во власти страшных снов, а когда было нужно, выходил к народу и даже произносил речи… Ха, я не был властен даже над своим языком.

— Это, конечно, поучительная история, но что вы собираетесь делать? — осторожно поинтересовался я.

К этому времени мы уже спустились в подвал, который отличался от залов разве что отсутствием окон. В остальном — все те же роскошь и запустение.

— А что я могу? — вопросом на вопрос ответил Сигизмунд. — Практически все феодалы подчиняются Кен'Дзулу и ни за что не захотят признать во мне настоящего императора. Отец Инквизиции даровал им слишком большие привилегии, чтоб они отказались от них ради торжества истинной власти.

— И?

— Выход один — нужно уничтожить Кен'Дзула. И я знаю, как это сделать.

Мы почти бежали по длинному узкому коридору. Здесь уже не было позолоченных стен и дорогих гобеленов, но гранитные стены вовсе не выглядели бедными или зловещими. В них чувствовалась какая-то несокрушимая монолитность и прочность.

— Вы не за Печатью Дуэли направляетесь? — попытался догадаться я и попал в точку.

— От тебя ничего скроешь, Белый Оборотень. Недаром ты так прославлен в легендах, — сказал Сигизмунд, глядя на меня с нескрываемым уважением.

Потом император открыл какую-то неприметную дверку и замер на пороге, с испугом смотря внутрь комнаты. Я поспешил узнать, на что он так уставился, и, решительно отстранив его величество, перешагнул порог. М-дя…

Посреди довольно большого помещения возвышался постамент, на котором стоял небольшой сундучок из черного дерева, а к самому постаменту был прикован цепью… Ричард! Синий кот явно похудел, его великолепная шерсть свалялась и свисала грязными сосульками, а в огромных глазах поселился огонек безумия. Увидев нас, он ринулся вперед, туго натянув цепь, но вынужденно остановился в жалком метре, скребя когтями гранитный пол. Кажется, у меня на глаза навернулись слезы…

— Ричард, друг мой, что ж они с тобой сделали, сволочи?! Чем опоили… Порву всех! Четвертую, сожру с потрохами, закопаю заживо, утоплю, как щенков слепых!..

Слова лились неуправляемым потоком, пока я не вспомнил о гоблине-алхимике, которого все время таскал за собой.

Я поднял пищащее существо за шкирку и, вдавив его в стенку, зловеще прошептал:

— Опять твоя работа?

— Нет, господин, — чуть не плача, закричал гоблин. — Это не я, господин, честное слово! Это все гадкий Бизь, господин. Он наверняка поил вашего друга корнем мертвого дерева, выросшего на могиле утопленника, и я без проблем смогу привести его в чувство, если вы меня не убьете, господин.

— Ну давай приводи! — рыкнул я, ставя гоблина на пол.

Коротышка тут же бросился к безумному Ричарду, доставая из складок балахона продолговатый пузырек. Потом он выплеснул его содержимое в морду коту и покорно вернулся ко мне.

— Сейчас синий тигр уснет, господин, но скоро проснется и будет совершенно здоров, — сообщил зеленый и понуро склонил голову. Наверное, в ожидании расправы.

Но я смилостивился и с чувством щемящей скорби смотрел, как мой настрадавшийся друг калачиком сворачивается на полу. Потом сознание пронзила ужасная догадка. Если Ричард здесь, значит, и с Мечтой, и с Венус, и с Эдмундом тоже случилось что-то неладное. Ну, Волкодлак, берегись! Мне настоятельно советовали подождать с вызовом на дуэль, но я не буду откладывать. Готовься к знакомству с Белым Оборотнем, находящимся в ярости, сволочь!

Я подошел к постаменту и спешно открыл сундучок, достав из него грубый каменный кругляш с неотесанными гранями. На нем была выбита картинка — скрещенные копье и дубина. Оригинальный выбор, но, помнится, это артефакт очень древний.

— Как пользоваться этой хренью?! — спросил я у Сигизмунда.

Тот хотел было возразить, но вовремя опомнился, посмотрел на меня с опаской и объяснил:

— Сжимаешь его в ладони, как можно яснее представляешь себе противника и вызываешь его на дуэль. Вот и все.

Я кивнул, сжал Печать и прокричал, зажмурившись:

— Черный Волкодлак, Кен'Дзул, я вызываю тебя!!!

Когда я открыл глаза, то вокруг уже не было стен королевского дворца. Зато насколько хватало глаз простиралась бесконечная снежная пустыня. Небо было затянуто белесыми тучами, а ледяной ветер выл, как взбесившийся зверь. Я мгновенно промерз до костей, и слава богу, что нас закрывает от основного потока небольшой холм. Нас — это меня и Черного Волкодлака. На этот раз он ничем не отличался от обычного человека и был одет не в привычную форму инквизитора, а в богатый костюм. Такие я видел в энциклопедиях на разных графах и баронах.

Кен'Дзул растерянно оглядывался по сторонам, а когда увидел меня, то и вовсе распахнул варежку:

— Не может быть! Тебя же поместили в Запретную Темницу!!!

— Для меня нет ничего запретного, сволочь, — наигранно добродушным голосом ответил я. — Говори, что ты сделал с моими друзьями?!

— К сожалению, ничего плохого, — окрысился вурдалак. — Я смог захватить только синего тигра, но и он сумел порвать двух оборотней из моего лучшего десятка!

— Вот и прекрасно! — порадовался я. — А теперь готовься, твой час пришел.

Кен'Дзул сощурился и не предвещающим ничего хорошего голосом сказал:

— Я не знаю, как тебе удалось добыть Печать Дуэли, но эта тайна уйдет с тобой в могилу.

С этими словами его тело начало стремительно трансформироваться, но… меня кинули в затхлое озеро. А когда я, отплевываясь, добрался до воздуха, то был уже волком. Самым настоящим, без всяких переходных форм. Огромным, белым, с голубыми глазами. А напротив стояла моя копия противоположного цвета. Так было в кабинете Отца Инквизиции, так и сейчас.

А потом была страшная драка, где нет никаких правил и разрешены все приемы. Я кусал, кусали меня, я бил лапами и получал полновесные оплеухи в ответ. Не знаю, сколько времени мы катались по снегу, пытаясь перегрызть один другому глотку, но в конце концов опыт победил яростную молодость и жажду мести. Увы, я оказался вдавленным в снег, а мой противник сидел на мне и с упоением рвал мое горло. Моя густая шерсть забивала ему пасть, но он уже почти добился своего, когда случилось непредвиденное. Что-то тихо просвистело в воздухе, и Черный Волкодлак тоненько взвыл, скатился с меня и злобно уставился на выходящих из-за холма людей. Их было двое, парень и девушка, закутанные в теплые зимние одежды. Но девушка держала в руках лук с натянутой тетивой, а парень сжимал копье… с серебряным наконечником! Похоже, эти ребята знают, как сражаться с оборотнями. Кен'Дзул тоже понял это и, раздраженно воя, скрылся в снегах, оставив недобитого меня валяться в луже собственной крови. Только сейчас я понял, как же мне было больно. Все тело ныло от ушибов и ран, а поломанные ребра впивались в легкие. В горле клокотало, мешая дышать, и я с трудом поднялся на лапы. Кажется, меня вырвало кровью.

Тем временем люди подошли ко мне, и парень замахнулся копьем, явно намереваясь оборвать мое бренное существование, но девушка остановила его.

— Погоди, брат, — тихо сказала она, придерживая его руку. — Много ли чести в убийстве израненного в бою зверя? Неужели ты не видишь, что это не оборотень, а самый настоящий волк, который схватился в битве с ужасным монстром?!

Спасибо тебе, добрая девушка. Не хочу тебя огорчать, однако я все же оборотень. Но хороший.

— Ты слышал? — насторожилась моя спасительница. — Будто говорил кто-то…

— Успокойся, сестра. — Парень ободряюще похлопал ее по плечу. — Это ветер играет свои злые шутки.

Опаньки! Нет, это не ветер, это — телепатия. Помнится, именно так общался со мной Белый Оборотень. Значит, теперь и я так умею. Надо быть осторожнее и даже в мыслях ни к кому конкретно не обращаться, а то мало ли…

— Ладно, нужно идти, — сказал парень, с тревогой вглядываясь в небо. — Скоро начнется снежная буря, а поймать мы никого уже не успеем.

— А как же волк? — удивленно спросила девушка.

— А что волк? Не собираешься же ты тащить его в монастырь на себе? Если ему повезет, то он сумеет доползти до своего дома, хотя с такими ранами… В любом случае его дальнейшая судьба — не наша забота. Все знают, что ты очень любишь животных, но не надо доводить свою любовь до абсурда!

Значит, монастырь. То-то они так странно обращались друг к другу. «Брат — сестра». Будто имен нет. А вот насчет меня ошибочка вышла. Даже сейчас боль уже не такая острая, а кровь больше не заливает глотку. А через денек совсем хорошо будет, если не замерзну в этих снегах. Ну а чтобы не замерзнуть, надо попасть к людям, так что придется идти за этими монахами. Или кто там они?

Тем временем люди развернулись и пошли в сторону своего монастыря. Я — за ними. Как ни странно, лапы держали меня довольно сносно, а идти по снегу в обличье волка оказалось гораздо легче, чем я думал. Даже легче, чем человеку. Я будто скользил по снежному покрову, слегка подгребая лапами, и испытывал от этого почти детскую радость. А еще я, кажется, научился управлять Силой. Не знаю, почему я так решил — озарение пришло внезапно, и я понял, что отныне волен призывать и убирать водную пелену с глаз тогда, когда мне заблагорассудится. И сейчас я предпочитал оставаться волком. Во-первых, так легче идти, во-вторых, это новые впечатления, ну а в-третьих, эти ребята запомнили меня именно как волка и вряд ли обрадуются моему чудесному превращению. Всю дорогу они шли не оборачиваясь, и, лишь когда мы оказались перед трехэтажным, сложенным из огромных глыб зданием, девушка решила посмотреть назад. И удивленно вскрикнула, увидев партизанившего меня.

— Брат, посмотри. — Она схватила парня за руку и насильно повернула в мою сторону. — Этот волк прополз за нами всю дорогу!

— Он гораздо умнее, чем обычное животное, — настороженно сообщил ее спутник. — Быстрее в монастырь! Наверняка это оборотень!

С этими словами они проскользнули за массивную дубовую дверь, оставив меня в полном одиночестве. Вот так. Раскусили меня. И что теперь?

Ответ не замедлил последовать в виде вышедшего из монастыря человека. Длинный, сухопарый, лысый, он почему-то внушал нешуточное уважение. Сейчас он пристально уставился на меня, и я почувствовал слабые покалывания по всему телу. Сканирует, что ли? Потом покалывания прекратились, а человек удивленно округлил глаза:

— Белый Оборотень?! Сколько лет, сколько зим!

Я сидел в удобном мягком кресле рядом с камином и не спеша пил подогретое красное вино. Надо сказать, что монастырь, такой аскетичный снаружи, внутри оказался обставлен не хуже королевского дворца в Синзуале. Разумеется, это относилось к той его части, где проживали глава ордена и члены совета, а комнаты рядовых монахов были куда скромнее…

— Очень жаль, что Зеол погиб, — задумчиво сказал Рудольф, когда я поведал ему свою историю. — Он был мне хорошим другом.

Рудольф — это глава ордена Снежных Ангелов, тот самый мужчина, что встречал меня у входа в монастырь. Этот орден был создан много лет назад, во время Черного затмения. Так называлась эпоха, когда землю буквально наводнили различные представители нечисти и начали творить форменный беспредел. Первым ангелом был святой паладин, которого не принято называть иначе как Основатель. Он со своим отрядом постоянно находился в тех местах, где концентрация зубастых и клыкастых на один квадратный метр была самой большой, и сделал огромный вклад в дело победы людей. По сути, они вернули забитым и запуганным людям, которые боялись нос казать из своих домов, вкус победы. Где бы ни появлялся Основатель, везде его встречали с распростертыми объятиями, а любой мужчина мечтал встать под его знамена. Таким образом, когда Основатель добрался до источника всех зол — некроманта Г'Блаха, — за ним следовала целая армия. Многие погибли в решающем сражении, но Основатель собственноручно обезглавил некроманта, тем самым ознаменовав конец того ужасного времени. Однако нечисть не могла испариться вся и сразу, поэтому и был создан орден. А свое название он получил, потому что его основная резиденция находилась в самых необитаемых и холодных краях Синзала. Нет, Основатель мог поставить ее и по соседству с императорским дворцом, но счел, что новичкам, только что вступившим в орден, будет полезно проходить начальное обучение в краях, максимально непригодных для жизни. Ибо только так они научатся жить и выживать. А еще оказалось, что тот, прошлый Белый Оборотень (которого, оказывается, звали Зеолом) был другом Рудольфа.

— Мы познакомились лет сорок назад, — рассказывал Рудольф. — Я тогда еще только вступил в орден, ничего толком не знал, но обладал та-а-кими амбициями. Поэтому, толком не пройдя даже начального курса обучения, попросил у нашего наставника задание посложнее, чтобы превратиться из аколита в ученика. А тогда бы я смог поступить в ученики к какому-нибудь ангелу. Наставник предупредил, что я, скорее всего, погибну, но я был непреклонен…

Рудольф пригубил вино и, видя мою заинтересованность, продолжил:

— Я должен был убить снежного тролля. А это такая зверюка… В два человеческих роста, силы немереной, нюх — лучше, чем у любой собаки. Хотя с мозгами туговато. Вот на этом я и попытался сыграть. Наколдовал ауру вкусов, чтоб пахнуть кем угодно, но только не человеком, и, вооружившись копьем, полез в логово. Не знал я тогда, что тролли часто держат у себя в качестве сторожевых псов белых медведей. И пока хозяин спит, зверь неусыпно несет вахту, дабы никто на жизнь драгоценного «родителя» не покусился. Короче говоря, увидев меня, медведь кинулся в атаку и, промедли я хоть немного, загрыз бы. Но, слава Всевышнему, я сумел вырваться и вылез из берлоги всего лишь с поломанными ребрами. Это сперва я думал, что мне повезло, а потом… До монастыря далеко, идти практически невозможно из-за жуткой боли, а тело уже начало коченеть. В общем, замерз бы я заживо, если бы не оказался в тех краях Зеол. Он-то меня и вытащил, на своем горбу притащив в монастырь. С тех пор мы и подружились. Белый Оборотень научил меня очень многому, благодаря ему я довольно быстро стал воином, а потом и ангелом. А затем и сам стал помогать Зеолу…

Мне очень хотелось узнать, в чем заключалась эта помощь, но глава ордена отмалчивался и лишь печально улыбался. Что ж, у каждого свои секреты.

Зато, когда я поведал о планирующемся нападении нечисти, реакция была бурной. Рудольф со злостью ударил кулаком по столу и прорычал сквозь зубы:

— Сволочи. Второе затмение сотворить хотят…

— Угу, от безделья маются, — пошутил я, за что тут же был пришиблен испепеляющим взглядом.

— Да нет, не от безделья! — Рудольф сжал кубок в руке, и металл без проблем согнулся, будто воск. — Это Вельзевул опять начинает свои штучки. В прошлый раз его наместником был Г'Блах, теперь, как ты сказал, Черный Волкодлак. Сам демон, к счастью, может появляться на этом свете лишь в виде эфирного духа и не умеет даже колдовать, поэтому всегда ищет себе марионеток, готовых слепо выполнять его волю. Как рассказывал Белый Оборотень, тому некроманту он пообещал даровать небывалую магическую мощь.

— А, тогда понятно, почему Черный Волкодлак решил отказаться от своей власти! — прозрел я и попытался вскочить с кресла, но чуть не упал и сморщился от вновь ударившей в горло боли. Раны уже почти зажили, но все еще давали о себе знать.

— Да, ему он наверняка тоже посулил много разных радостей, — кивнул глава Снежных Ангелов. — Самому демону нужно только одно — души.

— Не понял.

— Во время войны, увы, некоторые люди решают перейти на сторону заведомо более сильного противника, — терпеливо объяснил Рудольф. — Таких меньшинство, но они есть. Тем более что Вельзевул предлагает за покорность власть, деньги — все то, до чего так падки люди. А в обмен нужно совершить сущую малость — отдать свою душу.

— Да уж, малость, — нервно хихикнул я, а Рудольф продолжил:

— Души — это основное, но есть и еще одна цель, о которой догадываются сущие единицы. Эта цель — неизвестный источник могучей магии. По легенде, он появляется в столице империи всякий раз, когда готовится Черное затмение. И этот источник может подарить своему владельцу абсолютное могущество. Он содержит первозданную, чистую магию, которую можно перекроить как угодно по своему желанию.

— Представляю, что может натворить, заполучив его, сумасшедший демон, — потрясение прошептал я.

Честное слово, в комнате заметно похолодало, а сумерки будто сгустились, непроглядной пеленой окутывая со всех сторон. Я поежился.

— Он придет в этот мир в своем истинном обличье. — Голос главы ордена звучал глухо, будто из могилы. — А что будет потом… Все людские государства запылают ярким пламенем.

— Значит, медлить не стоит, — решительно сказал я. — Завтра же я направлюсь в столицу и попытаюсь связаться с некоторыми своими друзьями, которые наверняка не откажутся помочь мне в этой войне.

— На нашу помощь ты, само собой, тоже можешь рассчитывать, — заверил меня Рудольф.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мне уже приходилось летать на драконе. Однако если Радегаст был похож на какой-нибудь «боинг», то мой нынешний перевозчик уступал ему по размерам. Но зверюшка эта все равно была немаленькая — в два трамвайных вагона длиной, и это без хвоста. Цвет белый. Этого дракона Снежные Ангелы нанимали для самых экстренных перевозок, и сейчас настал как раз подходящий момент. Вы бы знали, как я радовался, узнав, что путешествовать через ледяную пустыню предстоит не на своих двоих… В соответствии с этим и был подкорректирован план действий. Первым делом я решил слетать к королю драконов, потом отыскать короля грифонов и, уже заручившись помощью таких могучих союзников, направиться в Синзуал.

Уже в полете мой новый знакомый звероящер по моей просьбе рассказывал о перевороте в драконьем королевстве. Рассказывал интересно и с видимым удовольствием:

— Наш прошлый король, Регар, очень многим не нравился. О процветании державы не думал совершенно, а все свободное время посвящал охоте на рухов и походам по молоденьким драконшам. Безответственный тип, честно тебе признаюсь. Многие, очень многие были бы рады свергнуть такого правителя, но увы. На королевском роде издавна лежит могучее заклинание, суть которого заключается в том, что никто из драконов, мечтающих стать королем, не может нанести ни малейшего вреда действующему правителю. Поэтому достойные драконы грызли когти от бессилия, глядя, как король прозябает в блаженном безделье. И приход Радегаста, истинного короля, для многих стал манной небесной. Регар поначалу посмеялся над братом и самодовольно заявил, что королевское заклятие охраняет его. Наивный… Ведь Радегаст не хотел стать королем, он и ЕСТЬ король! Хе-хе… Сам не видел, но друзья рассказывал и, что Радегаст навешал братцу таких тумаков… Но убивать не стал. А приказал заключить в самую глубокую тюрьму. Регар был рад…

Я улыбнулся. Похоже, мой друг дракон сполна отплатил сволочному братцу и теперь заставит его почувствовать все прелести многолетнего заключения на своей шкуре.

В королевство драконов мы прибыли довольно скоро. Зрелище, я вам доложу, бесподобное. Представьте огромный горный массив. Ну просто настолько огромный, что дух захватывает. Причем горы расположены не абы как, а строго в соответствии с замыслом неведомого архитектора, так что если смотреть сверху, то кажется, будто видишь самый настоящий город, с его улицами, проулками и тупичками. Логос, а именно так звали белого дракона, с гордостью поведал, что над созданием этого чуда драконы работали несколько столетий, и я ему поверил. Действительно, такой размах. Ах да, забыл сказать самое главное! Над всем этим великолепием кружили драконы. Множество! Красные, зеленые, желтые, синие, белые, фиолетовые — всех цветов и размеров. Были здесь и массивные, мощные звери размером с самолет. Были и маленькие юркие дракошки не больше метра в длину. Разные. Но все одинаково неповторимые в своей звериной красоте. Только не было ни одного черного.

Дворец располагался на самой высокой горе, стоящей в середине всего массива. Логос приземлился на выступе перед самым входом, высадил меня, а сам улетел по делам, извинившись за спешку. Я же пошел на аудиенцию к Радегасту. И чем дальше я шел по широченному и высоченному (разумеется, рассчитанному на драконов) коридору, тем больше в мою душу закрадывалось сомнений. Нет, король-дракон, конечно, порядочный, но захочет ли он помогать мне теперь? Я маленький жалкий человечек с маленькими проблемами, а он — очень большая личность. Во всех смыслах большая.

Однако домыслить мне не дали, так как из помещения, куда упирался коридор, раздался раздраженный голос:

— Кого там еще несет?

Тот день надолго запомнился жителям стольного града Синзуала. Сначала им показалось, будто огромная туча закрыла небо, потом сверху ударил мощный поток воздуха, и на главную площадь перед дворцом грациозно опустился огромный черный дракон в окружении целой стаи грифонов. А в одной из лап у дракона сидел человек в простой теплой одежде, какую обычно носят жители севера. Эти человеком, разумеется, был я.

Надо сказать, что успели мы впритык, ибо армия нечисти, будто саранча, спешила к столице и, как я успел заметить с воздуха, была от нее максимум в одном дне пути. Однако сам город приятно поразил меня. На стенах кипятили смолу и готовили кучи камней и прочего тяжелого хлама. Количество хмурых стражников заметно выросло, а среди мирного населения нельзя было заметить человека, не носящего оружия. Похоже, Сигизмунд сумел убедить людей в своей полной вменяемости и склонить на свою сторону некоторых феодалов. А как иначе объяснить появление расквартированных на постоялых дворах конных дружин с имперскими гербами?

Впрочем, мои подозрения подтвердил сам император, вышедший на площадь в полном боевом обмундировании и в сопровождении личной гвардии. Они явно не знали, чего ожидать от незваных гостей, поэтому я поспешил развеять их самые нехорошие мысли, спустившись на землю и направившись к Сигизмунду. Он же, едва заметив меня, радостно улыбнулся и громогласно объявил испуганно столпившимся вокруг площади горожанам, что они могут не волноваться, ибо это прибыл спаситель человечества — Белый Оборотень. Люди взорвались радостными криками, а я покраснел от смущения. Надо же, какие почести!

С Сигизмундом мы по-братски обнялись и тут же направились во дворец. Хотели сразу же пойти в кабинет императора, но на пороге дворца меня перехватила моя восторженная команда: Ричард, Венус, Эдмунд и, конечно, Мечта. Ребята радовались, ругались, визжали и даже немножко плакали. Я, впрочем, тоже. Честное слово, такое ощущение, что вернулся в свою семью после долгих лет разлуки. Сплошная сентиментальность…

Однако толком порадоваться, как всегда, не дали. Сигизмунд настаивал, чтобы я поведал ему все подробности сделанного, ребята — тоже. А я, в свою очередь, очень хотел узнать, как императору удалось вернуть себе титул. Оказалось, что несложно. Простой народ, узнав, что император жив и здоров, мигом воспрянул духом, а уж узнав, что во главе творившей ужасы инквизиции стоял Черный Волкодлак… Сказать, что поднялась волна народного гнева, значит, ничего не сказать. Какая там волна — цунами! Некоторые спесивые феодалы самонадеянно решили поднять мятеж и скормить «воскресшего» императора рыбам, но были заколоты, повешены и просто биты своими же слугами. Так что законная власть была восстановлена, и люди последние несколько дней активно готовятся к обороне. Также оказалось, что армия нечисти была уже довольно давно замечена на территории империи (как она умудрилась попасть туда, минуя пограничные кордоны, — загадка), но пока не проявляла особенной активности. Только два дня назад будто с цепи сорвалась и ускоренными темпами продвигается к столице, не отвлекаясь на разорение попутных городов и деревень. Что ж, понятно. Наверное, это Черный Волкодлак добрался до своих и сообщил о готовящемся сопротивлении.

Потом и я поведал свою, где-то счастливую, а где-то не очень, историю. Весть о том, что Кен'Дзул выжил, всех опечалила, но тот факт, что теперь у нас есть союзники в лице драконов и грифонов, не мог не радовать.

Необходимо сказать, что мои подозрения относительно короля драконов были абсолютно беспочвенны и совесть еще долго будет мучить меня за то, что я хотя бы в мыслях засомневался в порядочности Радегаста. Едва выслушав мою просьбу, он сообщил, что непременно поможет мне и даже сам поучаствует в боевых действиях. Вот именно: поучаствует. Дело в том, что он повел за собой еще три десятка боевых драконов, но пока благоразумно оставил их за пределами Синзуала. Столице и одного Радегаста много, куда ж еще столько крылатых ящеров тащить?!

За королем грифонов мы отправились сразу же и нашли его довольно быстро. Благо Радегаст прекрасно знал, где находится его главная резиденция.

Я вообще уверен, что в этом мире разумна практически любая живность и практически у всех есть своя империя или свое королевство и продуманная иерархия…

— В общем, сегодня ночью армия нечисти подойдет к стенам Синзуала, — сказал Сигизмунд Восьмой. — Крайний срок — завтрашнее утро. Что ж, их ждет множество сюрпризов.

— Угу, — подтвердил я и углубился в свои размышления.

Понимаете, я не хочу воевать! Не хочу, чтобы люди и нечисть столкнулись в смертельной битве. При поддержке драконов и грифонов мы, скорее всего, уничтожим противника без особого труда и практически без потерь со своей стороны. Но! Из головы не выходили откровения старой вампирши Офели и признание орка Моркрега (где же он сейчас?). Получается, что вся нечисть подневольно пошла на эту войну. Да, они могли бы отказаться, и это было бы правильно, с человеческой точки зрения. Но ведь у них своя мораль! И потом, вдруг они настолько тесно связаны с Вельзевулом, что моментально погибнут, едва попытаются возмутиться? Черт его знает… Но я не хочу их смерти. Я не знаю, в каком равновесии находятся расы этого мира, не знаю, как они друг от друга зависят. Но я точно знаю, что люди — это вовсе не венец эволюции. Да, у людей есть мораль, знания, нормы, но ведь они есть и у орков! И у драконов. А ведь, уничтожив одних, человечество может приняться за других. Как там говорила королева эльфов? Мы живем слишком мало, а хотим слишком много. А еще мы, люди, слишком быстро плодимся и начинаем искать для себя новые территории. А таковой может стать и город драконов. М-дя-а… Та же королева внушала, что теперь моя жизнь — это обязанность перед всеми и перед всем. Перед людьми, нечистью и природой. Вот уж действительно… Я задумываюсь над этой проблемой всего ничего, а голова уже трещит от усилий. А ведь впереди — вечность! Нет, решено. Битвы не будет!

Мои друзья и император Сигизмунд жарко обсуждали план предстоящего сражения, когда я невежливо их перебил:

— Дамы и господа, попрошу минуточку внимания!

Когда голоса затихли и на меня уставились несколько пар удивленных глаз, я продолжил:

— Ваше величество, а члены ордена Снежных Ангелов уже прибыли в Синзуал?

— Да, незадолго до вас. Они остановились на постоялом дворе «Серебряный ковш».

— Ба! — поразился я. — А что всех так туда тянет? Ну ладно, я вас покину, ибо мне надо кое о чем переговорить с их главным. А план действий вы прекрасно разработаете и без меня.

С этими словами я встал и поспешно вышел, дабы избежать ненужных расспросов. В моей голове созрел один замечательный план…

Вечерний Синзуал Прекрасен. Я уже говорил об этом и скажу еще не раз. Широкие, чистые, прекрасно освещенные улицы. Красивые дома с оригинальной архитектурой. И, в большинстве своем, улыбчивые люди. Улыбчивые, вопреки невзгодам и даже тому, что завтра предстоит серьезная битва. Такого уже никогда не встретишь в моем времени…

Сзади послышался звук шагов, и через секунду меня нагнала Мечта. Потом она взяла меня за руку, и мы молча пошли рядом. Я не сопротивлялся.

— Почему ты так внезапно ушел? — поинтересовалась она, заглядывая мне в глаза.

— Надо, — вздохнул я. — Никому не собирался говорить, но… Думаю, ты поймешь. Я не хочу, чтобы эта война случилась. Я не хочу, чтобы гибли люди, но я не хочу, чтобы гибли и орки, и гоблины, и даже тролли.

Мечта кивнула и прижалась ко мне:

— Я прекрасно понимаю тебя, Антоний. Не знаю почему, но я тоже не хочу гибели нечисти. Вроде бы все правильно, и своей победой мы освободим мир от зла, но мне кажется, что это — лишь оболочка. Обертка. Здесь, в Синзуале, я ела конфеты. Это такие комочки шоколада с начинкой, завернутые в цветную бумагу. И порой чем ярче обертка, тем хуже содержание.

— Хм… Ну, в общем, я именно это и имею в виду.

— И что ты собираешься делать?

— В первую очередь мне надо кое-что уточнить у Рудольфа, главы ордена Снежных Ангелов. А уж в зависимости о того, что он скажет, и составлять дальнейший план действий…

Внезапно сзади налетело что-то мохнатое и синее, протиснулось между нами и поинтересовалось:

— И чего ты свалил?

Вот ведь неугомонный котище. И, главное, так не вовремя…

Но Ричард не замечал моих пламенных взглядов и спокойно шел рядом, попутно ведя допрос с пристрастием. Что, почему, для чего, какого черта?.. Недаром придумали такую пословицу, как «любопытство кошку сгубило», ох недаром.

Но в любом случае до постоялого двора мы дошли уже втроем и ввалились в здание трактира на первом этаже. Тут же обнаружился и Рудольф. Теперь он был уже не в балахоне, а в длинной кольчуге и сверкающей кирасе. На поясе у него висел меч, а на столе лежал искусно сделанный шлем в форме птичьей головы. Вокруг Рудольфа сидели пять широкоплечих молодцев в идентичных доспехах. Видимо, члены ордена.

Заметив нас, Рудольф приветливо помахал рукой, приглашая к себе, и что-то шепнул единоверцам. Те послушно встали и ушли за соседний стол. Дисциплина.

— Быстро же вы прибыли, — сказал я, усаживаясь на скамью напротив Рудольфа.

— Отправились сразу же после тебя, — доверительно сообщил тот.

— Да, кстати, забыл вас представить, — спохватился я. — Мечта, Ричард, это — Рудольф. Рудольф, это — Мечта и Ричард.

Глава ордена галантно поцеловал руку девушке и обменялся руколапопожатием с котом, после чего вопросительно на меня посмотрел:

— Наверняка тебя привело сюда не просто желание встретить нас?

— Ага, вы, как всегда, правы. Вот вы говорили, что Вельзевул может появиться на этом свете только как привидение.

— Да, так и есть. Он неосязаем и неуязвим и может отдавать команды.

— Понятно… А вот скажите, его никак нельзя… гм… загнать обратно в ад? Ну там заклинание какое прочитать или еще что.

Рудольф ненадолго задумался, а потом отрицательно покачал головой:

— Нет, вряд ли. Врать не буду, точно не знаю. Просто подобная идея раньше никому не приходила в голову, ведь гораздо проще разделаться с его вполне осязаемыми слугами.

— То есть вы не знаете. Жаль. А вы не в курсе, кто-нибудь может меня просветить в этом вопросе?

— Так сразу и не скажу. Можно попытаться поспрашивать у архимагов…

— Хорошо, я поспрашиваю. А где их можно найти?

— В гильдии, разумеется. Вот только не знаю, захотят ли они с тобой говорить. Архимаги — это такие странные люди… Они почти ни с кем не общаются, безвылазно сидят в своих башнях и постоянно корпят над изобретением новых заклинаний и совершенствованием старых. Хотя у тебя, как у Белого Оборотня, есть шанс.

— Спасибо.

Я решительно поднялся и направился к выходу. Мечта с Ричардом — за мной. Что ж, поговорим с магами. Однако, когда мы вышли из заведения, оказалось, что никто из нас не знает, где находится гильдия. Поэтому мы некоторое время плутали по улицам Синзуала, пока одна добрая старушка не подсказала, что искать обиталище магов надо в другом конце города. Мы дружно выругались и пошли ловить повозку. Это что-то вроде местного такси, на средневековый манер. Оно и довезло нас до нужного места. Кстати, это места мы выбирали довольно долго, так как оказалось, что маги разных школ ни в какую не хотят жить вместе и расположились в разных зданиях и на максимальном удалении друг от друга. Такая вот конкуренция… Кстати, гильдий этих было пять: боевой магии, защитной, ментальной, светлой магии клириков и магов-алхимиков, которые в своих ритуалах, помимо силы собственной мысли, использовали различные подручные средства. Именно к последним я и решил направиться. Почему? Не знаю. Что-то внутри подсказало. Или кто-то. Например, Белый Оборотень…

Здание магов-алхимиков представляло собой, вопреки ожиданиям, довольно приличного вида конструкцию, напоминающую рынок, построенный в начале двадцатого века в моем городе. ТОМ городе… Массивное, довольно приземистое, без особых украшений, но и без унылой аскетичности. И с огромными, устрашающего вида воротами. В два человеческих роста, выполненные из цельного железа, они были оплавленные, почерневшие от копоти и испещренные царапинами и выбоинами. Такое ощущение, будто их активно взрывали, долбили и ломали долго и упорно, но не преуспели.

Мы подошли к этому монстру, и я осторожно постучал малюсеньким дверным молоточком. Признаюсь, не ждал, что меня вообще услышат, однако, как только я опустил молоток, на уровне моего лица открылось неприметное окошечко, откуда на нас уставились злые, красные от недосыпа глаза.

— Чего надо? — грубо поинтересовался недовольный голос.

— Нам бы с архимагом поговорить, — как можно радушнее улыбнулся я.

— Угу, а эликсир вечной молодости вам не надо? — противно хихикнули с той стороны. — Валите отсюда, пока не заколдовал!

После этого окошечко закрылось, оставив меня наедине с собственным гневом. Что ж, теперь понятно, почему ворота так искорежены…

— Ну-ка, милый, пропусти. — Мечта настойчиво отстранила меня и требовательно постучала в ворота…

Как она меня назвала?! Наверное, у меня было очень умиленное выражение лица, так как Ричард подозрительно воззрился на меня и опасливо отодвинулся в сторону.

— Ну чего теперь?! — зло крикнул неведомый привратник.

Однако Мечта обошлась без лишних слов. Она что-то шепнула в окошечко, после чего с той стороны раздался дикий вскрик, и ворота начали стремительно открываться. Мы тут же прошмыгнули в щелку и увидели замечательную картину. Грубиян — высокий худой парень в грязном балахоне — ерзал на земле, зажимая руками причинное место и однообразно подвывая на высокой ноте.

— Что ты с ним сделала? — с любопытством поинтересовался Ричард у Мечты, на что та, фыркнув, ответила:

— Маленькое заклинание, вызывающее дикий зуд. Продолжается в течение получаса.

Мы с котом понимающе переглянулись и по-другому взглянули на беднягу. Таких пыток он явно не заслужил…

Внутри помещение оказалось куда шикарнее, нежели снаружи. Полы, застланные красными коврами, мраморные стены и магические факелы на стенах. Они полностью создавали иллюзию настоящего огня, но пламя было ровным и не коптило. Окон, которые я видел снаружи, не было, а их место занимал и огромные — от пола до потолка — зеркала в искусно выполненных рамах. Шик, блеск, красота. Как-то не вяжется с этим образ привратника в несвежей одежде. Или это какая-то специальная задумка?

Тем временем по винтовой лестнице, ведущей на верхние этажи, спустился старый маг с седой бородой до пола и грозно спросил:

— Как посмели вы, невежды, потревожить покой магической цитадели?!

Голос этого такого хрупкого на вид человека громом грохотал со всех сторон, заставляя голову вжиматься в плечи.

— Извините нас, пожалуйста, — поспешил оправдаться я. — Мы к вам исключительно по мирному и очень важному делу. А в том, что мы так… э-э-э… невежливо вошли к вам, виноват исключительно ваш страж.

— Изит? — Маг осуждающе воззрился на катающегося по полу парня. — Опять ты шалишь?

— Извините, мастер Беллов, — запричитал несчастный. — Я не хотел, мастер Беллов…

Потом голос перешел на писк, и парень заерзал вдвое усерднее.

— Ладно, а кто вы, собственно, такие? — недовольно спросил маг, скрещивая руки на груди.

— Я — Белый Оборотень, а это мои друзья — Ричард и Мечта.

— Белый Оборотень?! — Бровь мага удивленно взлетела вверх. — Надо же… Я слышал, что вы в городе, но думал, что это всего лишь слухи. Знаете, людям приятно придумывать себе героев.

— Как видите, я не выдумка, — немного обиженно сказал я. — И мне непременно надо поговорить с архимагом.

— Что ж, пойдемте. — Беллов приглашающе поманил нас рукой. — Однако не уверен, что магистр захочет говорить с вами. Он сейчас очень занят.

— Надеюсь, для нас он найдет минутку, — пробурчал Ричард, когда мы уже поднимались вслед за магом.

Путь наверх оказался долог и муторен. Мы поднимались, поднимались и поднимались, шагая как заведенные игрушки, а лестница все не кончалась. В одном фэнтезийном романе я читал, что умельцы часто прибегали к помощи магии, чтобы расширить территорию собственного жилища, но чтоб настолько… Честное слово, прошли этажей тридцать, а старый маг даже не запыхался. Я шел потный и взмыленный, у Ричарда высунулся язык, и даже лицо тренированной Мечты покрылось мелкими прозрачными капельками.

А потом мы вывалились на последнюю лестничную площадку, на которой злорадная лестница благополучно прерывалась. Размер — три на три метра, на полу грязь, а по углам паутина. Рядом виднеется покрытая толстым слоем пыли дверь. Надеюсь, нам не туда, а то ее не открывали уже лет пять.

Однако маг поспешил развеять мои надежды:

— За этой дверью и находятся покои нашего магистра, архимага Феофана. Вот уже семь лет он безвылазно трудится над рецептом эликсира забвения.

— Гм… а он не обидится, если мы его потревожим? — осторожно поинтересовалась Мечта.

Беллов пожал плечами:

— Быть может, он обрадуется вашему визиту, а может, и испепелит вас на месте.

М-дя, перспективка, я вам скажу. А может, ну его на фиг, архимага этого? Пойдем в гильдию ментальной магии, и все дела.

В любое другое время я бы так и сделал. Синий кот прекрасно бы меня понял и поддержал, но Мечта… В ее присутствии мне хочется казаться тем, кем я не являюсь, — героем. Поиграем.

— Ребята, стойте здесь, — решительно сказал я. — А я пойду к магу. Погибать, так одному.

— Погибать, так с музыкой, — ухмыльнулся Ричард и толкнул дверь.

Вечно меня опережают.

Я уже говорил, что площадка перед дверью была загажена до невозможности. Так вот — до возможности. В смысле — это еще не предел. Предел был в комнате. Огромная, она была завалена книгами, свитками и прочими бумажками вперемежку с костями, высохшей кожурой и пустыми бутылками. И все это под пятисантиметровым слоем серой пыли. Стены в грязи, потолок когда-то был белый, но сейчас цвет не угадывается, паутина везде, где только можно, — по углам, на стенах, на потолке, между стопками книг и даже на самом архимаге Феофане. Чародей сидел перед тяжелым дубовым столом и не моргая смотрел на ополовиненную бутылку с розовой пузырящейся жидкостью.

Мы все, включая мага Беллова, осторожно подошли ближе к верховному чародею и встали вокруг.

— По-моему, он не дышит, — сказал Ричард и громко чихнул.

Мы хором пообещали ему быть здоровым, а потом Беллов растерянно выпалил:

— Но он жив! В зале, где собирается совет, стоит огромный гонг, который самопроизвольно грохочет, если действующий архимаг умирает.

— Так, может, вы, того, не услышали? — предположил кот, но маг отрицательно покачал головой:

— Угу, попробуй не услышать! Когда архимаг умирает, об этом знают даже жители окрестных деревень…

— А может, гонг сломался? — выдвинула свою точку зрения Мечта.

Потом они долго и упрямо спорили, начисто забыв о несчастном архимаге. А вот я — не забыл. Уж больно странно он выглядит. Сидит мертвец мертвецом, но где тогда запах разложения? Где трупные пятна, гной или хотя бы синюшный цвет лица? Да и сидит он как-то странно — ровно, выпрямив спину и чуть пригнув голову. Трупы так не сидят. Значит, Феофан жив. И бутылка эта… Поди маг-экспериментатор изобрел этот эликсир забвения и решил опробовать на себе. Вот и опробовал. А вот если…

Я был уверен, что вызвал воду сам. Нет, честное слово! Я захотел, чтобы Сила пришла, и вот пожалуйста… плеснули из кружки в лицо, залив соленой водой глаза. А когда я оттер-таки зудящие очи, то увидел розовое свечение над бутылкой. Этакое марево — переливающееся и играющее. Я аккуратно коснулся его рукой и тут же почувствовал легкую дрему. Веки машинально опустились, и напала зевота. Я сладко потянулся и… отпрыгнул в ужасе. Будто толкнул кто-то, спасая от неминуемой беды. Уф, спасибо. Осторожнее надо быть, а то чуть не повторил судьбу архимага. А ребятки-то стоят в абсолютном обалдении. Смотрят на меня круглыми глазами и слово боятся вымолвить. Чем же я это, интересно, так их удивил? Ладно, потом разберусь.

Что же делать? Уверен, вся проблема именно в этом мареве и до зарезу надо от него избавиться. А как?

Я вновь протянул руку к розовому свечению и начал активно представлять, что у меня в руке появился пожарный шланг. Не получилось. А если просто кружечку воды? Надо же огонек залить… Или сдуть? Хм… вентилятор или пылесос заказывать бесполезно. Может, просто дунуть как следует? Не лучшая идея… А потом я опешил. От моей руки к мареву протянулись две светящиеся нити, которые начали обвивать его, с дикой скоростью вращаясь вокруг. Не прошло и минуты, как на месте свечения был яркий золотистый кокон, который, немного повисев в воздухе, шлепнулся на стол и исчез. А вместе с ним исчезла легкая водяная пелена с глаз.

Я стоял все в той же пыльной комнате, позади сгрудились молчащие Ричард, Мечта и Беллов, а на стуле тихо оживал архимаг Феофан. Сначала он закрыл и открыл глаза, шумно вздохнул, а потом пошевелился. Ох и хруст стоял! В общем, сидел самый главный алхимик еще минут пять, судорожно двигая руками и ногами, а потом резко встал, стряхнув паутину, и я понял, что волшебник выше меня как минимум на голову. А уж ширина плеч… К тому же раньше не видное за слоем паутины лицо оказалось моложавым, практически без морщин, заросшее черной бородой и усами, с ярко-зелеными глазами. Феофан упер руки в бока и стал очень похож на Степана Разина, каким его рисуют в книжках.

— Кто разбудил меня?! — Грозный голос грохнул, как колокол, и я невольно вжал голову в плечи.

— Это… это он, о великий, — пискляво запричитал Беллов, тыча в меня пальцем. — Это не я!

Ричард презрительно глянул на пятящегося мага и как бы невзначай хлестнул его по ногам хвостом. Беллов взвыл и свалился пятками кверху.

— Спасибо. — Неожиданно Феофан расплылся в дружеской улыбке. — Огромное спасибо!

А потом он, воспользовавшись мои шоковым состоянием, схватил меня в объятия. У меня аж ребра затрещали от его медвежьих рук. Но я стойко выдержал это яркое проявление радости и, когда меня наконец поставили на пол, спросил:

— А что, собственно, случилось?

Феофан вздохнул, звучно поскреб в затылке и сообщил:

— Да вот решил эликсир на себе попробовать. Создал всего за три недели, а когда проверил (магическим способом), то был весьма удивлен результатом. Все указывало на то, что эликсир должен готовиться не менее года, а тут… Короче, концентрация была даже выше, чем максимальная, указанная в книге, и я выпил немного, в качестве эксперимента. Результат вы все видели. И что самое поганое — я не спал. Я все видел и соображал. Просто сидел недвижимый, как пень, а эти (гневный взгляд в сторону тихого, как камбала, Беллова) даже проверить не могли, как чувствует себя их архимаг. Боязно им, видишь ли, было. Вот я вам сделаю боязно!

Беллов пискнул и на четвереньках поспешил к выходу, сметая полами балахона пыль.

— Ладно, мы рады, что все хорошо закончилось, — осторожно начал я. — Но вы не могли бы нам кое в чем помочь?

— Без проблем, — пожал плечами Феофан. — Вот только сначала я вымоюсь и поем. Не обессудьте, но просидеть столько лет под слоем пыли и паутины, не имея возможности почесать там, где чешется…

Мы втроем переглянулись и кивнули. Как он вообще удерживается, чтобы не начать яростно драть когтями грязное тело прямо сейчас?! Видимо, сильная эта штука — этикет.

— Вельзевул невероятно могуществен в своем мире, но здесь он практически бессилен…

Мы сидели в гостином зале рядом с вымытым и переодетым Феофаном. Он спокойно выслушал мою историю (абсолютно не выразив удивления или хотя бы легкой заинтересованности в связи с тем, что я — Белый Оборотень), задумался, а потом начал рассуждать вслух, чем и занимался уже довольно долгое время:

— Насколько мне известно, он лично не может причинить вреда ни одному из смертных, но вот нечисть… Все эти орки, тролли и нежить — из мира Вельзевула, а значит, можно предположить, что на них демон может как-то воздействовать. Поэтому они и подчиняются его приказам. В мирное время нечисть, как ни странно, довольно лояльна и наносит людям не больше вреда, чем те сами себе. А тут такое ополчение… Да, Вельзевул определенно имеет власть.

— Значит, если от него избавиться, то нечисть закончит войну, не начав ее? — поинтересовалась Мечта.

— Ключевые слова тут — «если от него избавиться», — усмехнулся архимаг. — Вельзевул появляется здесь, в этом мире, благодаря двери из своего. Даже не двери — форточки. Была бы дверь, он явился бы в своем истинном обличье, и тогда… Видимо, основная цель демона — это все же неведомый источник магии. С его помощью он сможет открыть врата полностью. В принципе, он использует этот источник и так, на расстоянии, ибо без него он не смог бы создать даже — форточку…

— И нужно уничтожить источник, — кивнул я. — Тогда лазейка закроется, и Вельзевул навсегда останется в своем мире.

— Навсегда не навсегда, но очень надолго, — согласился Феофан. — Вот только, прежде чем уничтожить источник, его надо найти. Я могу со стопроцентной уверенностью утверждать, что сейчас он находится здесь, в Синзуале. Но столица — огромный город, а времени у нас очень мало.

— В любом случае — это шанс остановить войну, а значит, нужно попытаться его использовать, — твердо сказала Мечта. — Еще у себя, в Мертвом Лесу, я знала о примитивных датчиках, способных улавливать магию, а у вас, я уверена, есть куда более совершенные конструкции.

— Да, у нас их множество. Начиная от обычной веточки омелы и заканчивая специально натасканными на поиск магии монстрами. Однако есть одно большое НО.

— И какое же?

— Синзуал весь пропитан магией. — Феофан виновато развел руками. — Я уверен, что таинственный источник, чем бы он ни являлся, своей мощью перекроет любой другой, но когда этих других такое множество… Да в столице даже распоследний человечишка знаком с элементарными заклинаниями, которые могут помочь зажечь огонь или наточить оружие.

— Н-да, проблема…

Мы замолчали. Похоже, это тупик. Времени осталось чудовищно мало, и армия нечисти вот-вот начнет штурмовать стены Синзуала. Поделать что-то нужно. Быть может, Сила поможет? Хм… может быть, она бы и помогла, если бы я знал, КАК ее использовать конкретно в этой ситуации…

— Погодите, кажется, я знаю способ, — внезапно вымолвил архимаг. — У нас в гильдии сушествует тайная кладовая, в которой хранятся самые могучие зелья, когда-либо приготовленные архимагами. И вроде бы среди них есть одно, которое особо тонко реагирует на мощные приливы магии.

— И чего мы ждем? — Ричард аж подпрыгнул на месте. — Вперед, за зельем! Не дадим подлым оккупантам посягнуть на любимую столицу!

— Когда это она стала для тебя любимой? — покосился я на синего кота, но он лишь махнул. лапой:

— Не привязывайся к словам. Это нехорошо.

Честно говоря, я думал, что кладовая будет где-нибудь в самом дальнем углу подвала здания гильдии, закрытая мощной стальной дверью и заваленная для надежности камнями, но все оказалось гораздо хитрее. Феофан, улыбнувшись, будто прочитал мои мысли и направился к живописному гобелену, на котором изображалась охота на оленя. Потом он откинул его и плеснул на стену из какой-то малюсенькой пробирочки. На секунду все в комнате заволокло густым дымом, а когда он рассеялся, мы увидели архимага, державшего в руках бутылочное горлышко. Вид у Феофана был самый подавленный.

— Ничего не понимаю, — шептал он. — Почему? Бутылка не могла разбиться! Может, кто-то ее специально? Нет… А если… Понял!

— Чего? — тупо спросил Ричард.

— Источник находится здесь, внутри гильдии!!!

Мы смотрели на архимага как баран на новые ворота, а потом я спросил:

— А как он хоть выглядит, источник этот?

— А бог его знает, — пожал плечами Феофан. — Может, он в виде цветочного горшка, а может — мышки или кошки.

— Но-но-но! — угрожающе вздыбил шерсть наш кот. — Не надо грязных намеков!

— Я не конкретизирую, — поспешил оправдаться Феофан. — Я говорю обобщенно.

— То есть источник магии может быть и живым существом? — поинтересовался я, с тоской глядя на отколотое горлышко, которое все еще сжимал архимаг.

— Запросто. И размеры тут, кстати, тоже почти не имеют значения. В иголку источник, конечно, не поместится, но вот кружкой или книгой может стать легко…

— … а значит, искать его — дело долгое и муторное, — завершила его фразу Мечта. — Нам это не подходит, ибо орды нечисти, считай, уже стучатся в ворота.

Вновь в комнате воцарилось молчание, во время которого Феофан выкинул-таки бутылочное горлышко, зачем-то вытер руки и сел в свое кресло. Там он устроился поудобнее и задумчиво сообщил:

— Можно попробовать избавиться от духа Вельзевула. Но дело это архисложное и ненадежное.

— А выбора нет, — убито сказал я. — Итак…

— Я дам тебе одно особое снадобье и выпишу из своей личной книги заклинаний пару нужных заклятий. Принцип действия объяснять не буду — все равно не поймешь, — но главное то, что они могут загнать дух демона обратно в его мир.

— Могут?

— Могут. А может, и не могут — стопроцентной гарантии я дать не могу. Дело в том, что еще никогда прецеденты места, так сказать, не имели. Не было таких дура… героев, которые пытались бы совершить нечто подобное. Но теоретически может сработать.

— Выбора нет, — повторил я. — Что надо делать?

— Вельзевул существует в этом мире благодаря посреднику — человеку (именно человеку!), который продал душу дьяволу и теперь носит в своем сердце часть демона. Скорее всего, такой человек находится в самом центре лагеря нечисти и хорошо охраняется, но если уж ты решился на изгнание, то тебе придется добраться до него.

— И?

— Дальше — целый ритуал. Нужно убить посредника, пронзив его сердце эбонитовым кинжалом, а затем, вылив на рану снадобье, прочитать заклинания. Три штуки.

— И все это в окружении толпы разъяренных монстров, алчно жаждущих нашей крови, — задумчиво изрек Ричард. — Фи, проще простого! Да мы с Антонием такие плевые подвиги совершаем по сто раз на дню.

Я шикнул на эту мохнатую язву и с мольбой в голосе и взоре спросил, нет ли другого способа. Феофан покачал головой и сказал, что он не знает. Ричарда вполне устроил такой ответ, и он тут же предложил походить по другим гильдиям, поспрашивать, но вовремя заткнулся, наткнувшись на угрожающий взгляд Мечты.

Я же впал в прострацию. А может, не надо мне этого? Что я вообще об этих монстрах пекусь? Бросить все и дать драконам пожарить все воинство… Да, именно так я бы поступил в первый день своего пребывания в этом мире. И даже, наверное, во второй. Но не сейчас! Я изменился, и явно в лучшую сторону. Натура Белого Оборотня — героя, спасителя, благодетеля и просто храбреца, — ворвавшись в заброшенный и обветшавший домик моей души, вмиг навела свои порядки. Там помыла, здесь почистила, сняла паутину с потолка и починила крышу. Еще немного, и на месте уже приличного деревенского домишки будет стоять генеральская дача. Или княжеский терем — толком сам еще не понял. Главное, что будет что-то новое, свежее, пахнущее краской и не признающее трусости и предательства.

Мы шли по узкому подземному переходу, который, по словам Феофана, должен был вывести нас к тому месту, где ныне располагался лагерь нечисти. Кстати, мы — это я и архимаг. Конечно, Ричард и Мечта собирались непременно пойти с нами и активно помочь в уничтожении подлого Вельзевула, но я решил не подвергать их опасности. Мне-то, с моими способностями, может, и не сделают ничего плохого, а вот ребят могут поцарапать. Да я жить не смогу спокойно, если какой-нибудь гниющий мертвец посмеет тяпнуть Мечту. Это же больно и наверняка заразно! Поэтому, пошептавшись с магом, я получил замечательный пузырек с каким-то коричневым дымом внутри. Этот вот пузырек я невзначай и разбил, вовремя успев задержать дыхание. Не прошло и минуты, как от дыма не осталось и следа, а ребята уже валялись на полу, блаженно посапывая во сне. Когда проснутся — обидятся. Особенно Ричард. Но это для их же блага…

— Ты запомнил порядок действий? — наверное, уже в сотый раз спрашивал Феофан, оборачиваясь.

— Да запомнил, запомнил, — беззлобно огрызался я. — Даже записал.

— А кинжал у тебя где?

— За сапогом.

— А записи?

— В сумке. — А…

— Слушайте, достали уже! Все у меня с собой! Ведите, не отвлекайтесь.

Феофан грозно засопел, но действительно умолк, и дальше мы пошли молча.

Подземелья, подземелья… Что-то часто в этом мире мне приходится бродить под землей, словно кроту какому. А герой, он ведь должен по травке, на белом коне, чтоб над головой бездонное небо… Угу, щ-щ-щас! Видать, не тот у меня тип героя. Мне все больше в грязи приходится возиться, в непосредственной, так сказать, близости с землей. Чтобы, значит, заранее привык. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно. По дереву бы постучать, да нет его поблизости. Разве что собственная голова сойдет. А ведь еще как сойдет! Это ж надо додуматься — добровольно суюсь в самую гушу злобных порождений тьмы. Может, обратно, пока не поздно?

— Ну вот мы и пришли, — сообщил идущий впереди архимаг, и так злорадно у него это получилось…

Феофан отдал мне пробирку со светящейся жидкостью, которой он и освещал путь, и уперся в темную, шершавую стену туннеля. Легкий скрип, и кусок стены отъехал в сторону, оказавшись здоровым, поросшим мхом валуном. Из проема на нас дохнуло ночной свежестью и прохладой.

— Ну, с богом, — выдохнул Феофан, порывисто обнимая меня на прощание.

Тишина. С неимоверной выси безразлично глядят холодные звезды, а ветер доносит легкие, едва слышные голоса. Выход находился на дне довольно глубокого оврага, так что я не видел, где расположен лагерь нечисти, но, судя по всему, недалеко.

Я поправил наплечную сумку, в которой хранились заклинания и снадобье, и осторожно полез наверх, цепляясь за высокую и прочную траву. Лагерь увидел почти сразу. Огромное пространство, занятое палатками и обозами, окружало Синзуал этаким полукругом, находясь от него в небольшом отдалении.

И когда они только успели? Вроде днем нечисти и видно не было, а ночью стоят уже так капитально.

В общем, я представил себя настоящим партизаном и по-пластунски пополз в сторону стойбища нечистой силы. Удовольствие, скажу я вам, ниже среднего. Острые камни трут пузо, трава так и норовит попасть в рот или в глаз, а противные ночные насекомые, будто сговорившись, разом решили поселиться на моем бренном тельце. Кузнечики облюбовали волосы, еще какая-то гадость устроилась в складках одежды… В общем, весело было всем, кроме меня. И как только партизанили наши предки, часами порой поджидая колонну фашистских танков?! Да за это время настолько покроешься всяческой фауной, что никакого камуфляжа не надо будет! Повезет еще, если глаза на поверхность будут выглядывать да дышать можно будет, а то мне какой-то червячок и в ноздрю пытался залезть. Видать, решил, что там будет сухо и тепло. Что ж, пришлось развеять его надежды, сдунув нахала в траву.

Вражеский лагерь. Что-то подобное я видел рядом с Трупным городом, так что особенно острых впечатлений не предвидится. Хотя нервы пощекотать можно успеть всегда. Например, я чуть не начал заикаться, когда мимо меня с воем пронеслась тройка костлявых всадников. Костлявых — это в прямом смысле. Да и кони у них были… хм… не очень живые, да еще и глазками этак призывно сверкали. Красным светом. Мол, не влезай — убьет.

Потом попался патруль орков, которые развлекухи ради постреливали по близлежащим кустам из арбалетов. Им-то, может быть, было и весело, но вот у меня появились седые волосы, после того как острый болт впился в землю в сантиметре от моего носа.

Далее я чуть не попал под ноги горному великану, едва не напоролся на кучку гоблинов. Каким-то чудом избежал нелицеприятной встречи с дубиной тролля и в последний момент свернул с пути несущейся куда-то толпы огров. Ребята аж пританцовывали, качая репообразными головами, и дико завывали на одной ноте. Отчего, почему? Я долго гадал, пока не встретился с догоняющими их ведьмами. Рожи у «девушек»… Честное слово, я бы на месте огров улепетывал еще быстрее. Но, увы, мне предстояло идти как раз в другую сторону. В сторону огромного ярко-черного шатра, который располагался в самой середине лагеря и являлся временным прибежищем посредника Вельзевула. Ярко-черный — это не оговорка, это действительное положение дел. Один мой знакомый художник говорил, что у черного, как и у любого другого цвета, существует великое множество различных оттенков. Я, дурак, ему не верил. Зато теперь… Понимаете, этот шатер был НАСТОЛЬКО черным, что его наверняка можно было бы увидеть и в абсолютно неосвещенном помещении, без единого источника света. Чернота прямо галактическая какая-то, бездонная. А вокруг нее расположились хмурые воины с серыми лицами, в серых доспехах и с огромными серыми мечами.

Я залег в высоких кустах и разглядывал лагерь нечисти. Н-да, та еще ситуация. Как пробраться к шатру — ума не приложу. Орки, гоблины, мертвецы, да еще и серые эти… Слава богу, что снадобье, которым опрыскал меня архимаг Феофан, предохраняет от обнаружения…

… Вода, пелена… В этот раз я махом окунулся на самое дно глубокого озера, куда проникали лишь редкие лучи света, и, задерживая рвавшееся наружу дыхание, заработал руками. Вперед, наверх, туда, где воздух, — вот единственная цель. Но поверхность озера слишком далека, добраться не успею. Легкие разрывает, в висках бешено тикает кровь, и в этот самый момент я оказываюсь над самым лагерем нежити. Действительно НАД. Честное слово, всю жизнь мечтал хотя бы прыгнуть с парашютом, а тут… Реальный полет, без помощи каких-то там дельта — и прочих планов. В первую секунду захотелось выть от счастья, но я вовремя вспомнил, где нахожусь, и, хоть и с трудом, сдержал торжествующий вопль. Лишь взвился еще выше и пару раз перекувыркнулся через голову. Смешно. В жизни не летал, но именно сейчас я совершенно точно знал, как это делается. Как надо поворачивать, как шевелить руками и двигать ногами, как подключать голову и даже как напрягать пятки в случае особо крутых кульбитов. И такой щенячий восторг обуял… Короче говоря, я не менее получаса носился над лагерем нечисти, едва не воя от восторга и страстно желая поплевать на макушки особо гадких на вид монстров.

Потом опомнился. Выругался сквозь зубы, обзывая себя последними словами, и целеустремленно направился к шатру. Тоже мне, нашел время развлекаться! Нет, что ни говори, а в любом из нас до самой старости сидит ребенок. Любое новшество — и вот уже позабыл обо всем, полностью сосредоточившись на новой игрушке.

Я завис уже над самым шатром, еще не зная, как поступить. То ли ворваться, словно ураган, и мочить всех направо и налево. То ли пробраться осторожненько, чтобы не заметила ни одна живая (и не очень) душа. То ли еще что-нибудь придумать…

Нет, все-таки я отношусь к категории людей, абсолютно непригодных для геройства. Ну не умею я мастерски размахивать топором, срубая головы многочисленным врагам. Не умею гордо гарцевать на сильном рыцарском жеребце. Не умею спасать принцесс и побивать драконов. Даже внешность у меня ну просто очень не героическая. И рост у меня средний, и в плечах не косая сажень, и мышцы не выпирают во все стороны. Нет, в хиляки меня тоже записывать не надо, однако до Конана мне даже дальше, чем до Китая ползком.

В общем, мне опять не удалось совершить задуманное.

Едва я ворвался в шатер, пробив крышу собственным телом, как на меня накинулись четверо молчаливых стражей из породы зомбячих. Само собой, я разметал их в секунду, однако стоило мне повернуться к хранителю Вельзевула, который возлежал на широкой кровати в середине шатра, как все пошло наперекосяк. А дело в том, что хранитель — подлый предатель, продавший душу, — оказался хрупкой девушкой. Маленькая, изящная, с тонкими чертами лица и волной черных как смоль волос, она испуганно смотрела на меня широко распахнутыми глазами и куталась в белоснежную простыню. Я замер. Растерянно опустил руку, сжимавшую эбонитовый кинжал, и попытался что-то сказать. Не получилось. Было очень стыдно и обидно. Обидно за то, что меня так подло обманули.

Изменения во взгляде прекрасной хранительницы я даже не уловил, только тело мое самостоятельно развернулось в сторону выхода. Мгновение, и полы шатра взлетели, будто крылья огромного ворона, и на меня хлынул поток верещащей нечисти.

Драка была страшной. Я тут же превратился в полуволка и пошел громить врага огромными когтистыми лапами. Крики, всхлипы, что-то теплое плеснуло в лицо. Я двигался намного быстрее своих противников, но их было слишком много. Навалившись со всех сторон, они подмяли и пытались зарубить, но я поднялся, держа на плечах целую толпу верещащей гадости, и швырнул их на собратьев. Новое обличье мигом придало мне уверенности, и я, подхватив валявшийся на полу кинжал, бросился в сторону сидящей на кровати девушки, но наткнулся на ее злобную ухмылку, после чего мне в глаза ударил луч сверкающего света…

Случилось страшное. Нет, меня не пленили, не превратили в гадкую жабу и даже не убили. Хуже. Меня вернули в ТОТ мир! Мир серых домов, серых людей и серого неба. Именно это я увидел, стоя перед окном своей собственной квартиры, куда забросила меня неведомая магия.

Сперва я даже ну понял толком, что же случилось. Стоял дурак дураком и синхронно махал руками, будто все еще отбивался от наседавшей нечисти. Осознание произошедшего подкралось незаметно. Высунулось осторожно из ямки, опасливо посмотрело по сторонам и только потом соизволило вылезти полностью.

Кажется, я что-то кричал, грозил кому-то и рыдал без слез. Честное слово, в душе поселилась такая черная тоска, что хотелось, не медля ни секунды, распахнуть окно и шагнуть навстречу ветру. Или еще что-то такое с собой сделать.

Я буквально рычал в бессильной злобе и кидался на стены. А очнулся только тогда, когда над самым ухом раздался звон стекла. Я мгновенно замер на месте и тупо уставился на свою руку. Костяшки сбиты, как у заядлого драчуна, ногти обломаны, а ладонь будто распорота чем-то, и из широкой раны обильно течет густая темная кровь. Я перевел взгляд чуть выше и увидел, что стою перед стеной, на которой раньше висело зеркало. Сейчас же оно грудой осколков лежит на полу.

Странно, раньше я паниковал при виде самой малюсенькой царапины на себе любимом, а теперь навалилось какое-то странное спокойствие и безразличие абсолютно ко всему. Я закрыл глаза.

Темно. Тихо. Едва слышно тикают часы в комнате. Спокойно. Хорошо. Медленно-медленно сквозь темную пелену начинают проступать белесые пятна. Они колышутся едва заметно, однако все увеличиваются и увеличиваются в размерах. Вот они уже готовы обступить со всех сторон и принять мое измученное тело, но стоп. Пятна как по команде замирают, а потом начинают медленно, явно нехотя пятиться, втягивая разросшиеся туманные щупальца.

Я стою, где стоял, а перед ногами горкой лежит несчастное зеркало, ставшее жертвой моего праведного гнева. Все так же, как минуту назад. Вот только рука… Нет страшной раны, через которую видны кости, нет сбитых в кровь костяшек. Лишь чистая, словно у младенца, кожа.

Вот как. Значит, хоть эта красивая ведьма и умудрилась меня запихать обратно в мой мир, однако Сила осталась при мне. А значит, есть способ вернуться обратно — я знал это совершенно точно.

Хм… вот ведь странность. Да если б мне в мой первый день пребывания в параллельном мире сказали, что меня отправят домой, а я еще буду и недоволен… Убил бы за такие шуточки! Собственными руками удавил! А вот поди ж ты, как вышло.

Первой мыслью, которая пришла мне в голову после чудесного излечения раны, — обратиться к колдунам и гадалкам. А то, судя по объявлениям в газетах и на телевидении, их в этом мире даже больше, чем в том. И каждый обладает поистине невероятными способностями, перед которыми даже архимаги кажутся желторотыми подмастерьями. Вот только, ежели судить по тем же объявлениям, каждый колдун называет настоящим только себя — единственного и неповторимого, специалиста во всех видах магии. А вот остальные — шарлатаны и обманщики. Кому же верить?

Короче говоря, я обложился газетами, взял в руки карандаш и приступил к изучению всех этих магов, чародеек, потомственных колдуний и прочее и прочее.

«Потомственная чародейка Клотильда решит все ваши проблемы: снимет порчу, удалит сглаз, почистит карму и избавит от астральных волнений». Хм… вроде у меня этих проблем нет, а если меня и сглазил какой-нибудь Черный Волкодлак, то не Клотильде его сглаз снимать…

«Вас замучили болезни? Вам вечно не хватает денег? От вас ушел любимый человек? Великий колдун Степан избавит вас от этих досадных недоразумений!» Нет, Степанушка, извини. Боюсь, что моя проблема — это не «досадное недоразумение»…

«Бабка-шептунья Федосья поможет приворожить любимого мужчину и выиграть в лотерею»… У-у, тут даже дочитывать не стоит — не занимаются бабки-шептуньи переправкой Белых Оборотней в параллельные миры.

«Магистр белой и черной магии, специалист по астральным перемещениям, профессиональный ведун и архимаг десятой ступени Сергей Иванов сделает вашу жизнь счастливой». Мдя-а, однако. Это надо, архимаг — Иванов. Да еще и десятой ступени…

От сего занимательного чтива меня отвлек телефонный звонок. Он так неожиданно заверещал, что заставил меня вздрогнуть — успел уже отвыкнуть от привычных звуков цивилизации.

Я чертыхнулся и раздраженно схватил трубку, поднес к уху:

— Да?

— Здравствуйте, — раздался в трубке приятный женский голос. — Антон, меня зовут Вероника, я знаю о вашей проблеме и могу помочь.

— Э-э-э… — Я поперхнулся от такой неожиданности. — О какой, собственно, проблеме вы говорите?

— Хм… странно. Я думала, что проблема у вас сейчас одна — как вернуться ОБРАТНО.

Трудно описать калейдоскоп чувств, который прокатился в этот момент через мою душу. Щенячья радость, глухое подозрение, вновь радость, волнение, нетерпение… А женщина по ту сторону провода продолжала:

— Понимаю, сейчас вас мучают подозрения, но, поверьте, они беспочвенны. Не надо думать, что я предлагаю вам бескорыстную помощь — это будет услуга за услугу.

— Что я должен сделать и где мне вас найти? — наконец выпалил я.

Легкий смешок:

— Записывайте адрес…

Из дома я вылетел, как реактивная ракета, едва успев на ходу переодеться во что-то более привычное этому времени. Темные джинсы, светлая ветровка, небритое лицо с горящими сумасшедшим огнем глазами — ну кто обратит внимание на такого обычного человечка?

Вероника жила на другом конце города, и добраться до нее можно было лишь тремя видами транспорта, с пересадками, поэтому я успел через край хлебнуть той жизни, которой мне еще так недавно не хватало. Из подъезда я выскочил, не поздоровавшись с сидящими на лавке бабками-соседками, за что получил в спину три злобных взгляда и громогласное высказывание о падении нравов нынешней молодежи. На автобусной остановке ко мне пристали три подвыпивших парня с требованием поделиться нажитым капиталом, однако я так гаркнул на них, что они мигом стушевались и отстали. Непосредственно в автобусе надо мной нависла старая скрюченная «бабуся божий одуванчик» с просьбой немедленно уступить ей место, хотя пустых сидений и так было предостаточно. Когда я при пересадке залезал в маршрутную «газель», то ненароком наступил на ногу толстой тетке с огромной хозяйственной сумкой и, несмотря на извинения с моей стороны, был назван козлом, грязной свиньей и еще парочкой столь же миловидных животных. Наконец, уже заходя в подъезд дома, где жила Вероника, я наткнулся на пятерых торчков, которым восхотелось срочно набить кому-то морду. Время было уже позднее, поблизости не было вменяемых свидетелей, поэтому я на секунду преобразился в волка и потом с усмешкой наблюдал претворение в жизнь народного высказывания о том, как «только пятки сверкали».

Наконец я оказался перед квартирой с указанным номером и решительно нажал на кнопочку звонка. За дверью тут же заливисто пропел соловей, после чего послышались тихие шаги, и дверь отворилась без всяких промежуточных «кто там?».

Вероника оказалось очень симпатичной женщиной лет тридцати — тридцати пяти. Стройная, подтянутая, с высокой грудью, рыжими волосами и зелеными глазами, она идеально вписывалась в образ «современной ведьмы».

Мы сидели на кухне, и за чашкой кофе она рассказывала мне о предстоящих великих деяниях:

— Понимаешь (к тому времени мы уже успели перейти на «ты»), наш мир слишком уж не приспособлен для магии. Слишком у него техническая направленность. Поэтому любая магия в нем очень быстро погибает. Вот я — настоящая ведьма, которая, живя в том Средневековье, в которое ты сейчас так страстно мечтаешь попасть, могла бы безвылазно сидеть у себя в башне или пещере, наколдовывая даже еду. А тут не получается. Крупное колдовство еще работает, но вот мелкое — увы. Поэтому приходится ходить в магазин, ездить в общественном транспорте и так далее и тому подобное.

— Тогда почему ты живешь здесь, а не там? — поинтересовался я.

— А мне здесь больше нравится, — улыбнулась ведьма. — Однако совсем без магии не могу — тяжело это. Как если бы ты умел летать, а приходилось бы ходить по земле, пыль поднимать. Но основная проблема в том, что тут нет источников магии, поэтому мне приходилось каждые пятьдесят лет (я поперхнулся кофе и уставился на Веронику круглыми глазами, но она сделала вид, что не заметила) ходить в Мир болот. У них там замечательные источники.

Сказав это, Вероника умолкла, посчитав, что сказала достаточно. Однако на этот раз я сделал вид, что не замечаю абсолютно никаких намеков:

— Ну и в чем проблема?

— А в том, что лет десять назад в Мире болот начала твориться всякая чертовщина. В один «прекрасный» день исчез один из трех городов, которые существовали в этом мирке и были, так сказать, торговыми точками. Просто взял и исчез, будто его никогда и не было. А на следующий день пропал второй. Потом — третий. Само собой, что многих колдунов это испугало и возмутило. И вот тридцать человек-некоторые из которых были архимагами! — собрались вместе и пошли наводить порядок. Назад не вернулся никто.

— Поучительная история, но что же ты хочешь лично от меня?

— Хочу, чтобы ты принес мне один из источников, — просто ответила Вероника. — А за это я отправлю тебя туда, куда хочешь.

— Нет, так не пойдет, — замотал головой я. — Уже завтра нежить начнет штурмовать стены Синзуала!

— Дурачок, — мягко сказала она. — Я могу сделать так, что ты окажешься в том мире через минуту после твоего оттуда несанкционированного отбытия. Да и потом, у тебя нет выбора.

— Злая ты, — вяло огрызнулся я. — Недобрая. Знаешь, как нехорошо играть на нервах у таких возвышенных и одухотворенных особ, как я?

— Белому Оборотню по статусу не положено быть возвышенным, — ухмыльнулась ведьма,

Она знала обо мне все. Знала, кто я. Знала, когда я «выпал» из этого мира и вернулся обратно. Оказывается, все это очень легко определить знающему человеку! Само собой, я сразу же поинтересовался, каким путем я умудрился перенестись из своей кровати в параллельный мир, на что получил обещание «все узнать в свое время». Я пытался расспрашивать еще, но Вероника твердо стояла на своем: она все расскажет лишь после того, как я добуду ей источник. Короче, пришлось соглашаться.

Вероника тут же вскочила с места и, радостно потирая руки, повела меня в закрытую комнату, которая была ее магическим кабинетом. Нет, никаких дохлых лягушек, крыльев летучих мышей и черепов младенцев, все чисто, чинно, благородно. Большая просторная комната просто поражала своей стерильностью. Белые стены, белый пол, белый потолок. Из мебели — стеклянный стол и офисное кресло на колесиках. На столе — подключенный к сети ноутбук. Единственное, что хоть как-то напоминало о магии, так это филигранно начерченная пентаграмма на полу. Почему-то зеленая.

Именно в центр этой подозрительной пентаграммы меня поставила Вероника, после чего дала в руки компас, указывающий на местоположение магического источника, и отправила в путь-дорогу, предупредив, что обратно я попаду только с источником в руках.

Я стоял на огромной каменной плите, что простиралась до самого горизонта, и лишь там, на самом краю видимости, с ней соприкасалось нечто зеленое. Вокруг ни души, и лишь ветер, жутко завывая, гонит по серому небу скопления мохнатых грязных туч.

Я поежился и глянул на зажатый в руке компас.

— Н-да, вот вам, бабушка, и Юрьев день…

Этот магический компас представлял собой маленькую квадратную коробочку, где под толстым стеклом находилась маленькая черная стрелочка, указывающая на магический источник; И если в квартире Вероники она безжизненно лежала на самом дне, то теперь крутилась, будто взбесившаяся рысь, и никак не хотела указать на что-то конкретное. И как прикажете работать в таких условиях?!

Я зло потряс компас и, убедившись в том, что он наотрез отказывается нормально работать, сунул в карман джинсов. Огляделся, но не заметил ничего подозрительного или хотя бы интересного. Все та же абсолютно голая каменная плита, на которой, видимо, раньше располагался исчезнувший город. Надо признать, немаленький.

Я еще несколько раз успел повернуться вокруг своей оси, высматривая хоть что-то, пока мне на глаза не попалась маленькая красноватая точка в паре километров от меня. Что ж, пройдемся.

Странно, но страха не было совершенно. Лишь страстное желание побыстрее со всем разобраться и вернуться к… Мечте.

Тем временем я все ближе подходил к подозрительной точке, пока не смог с ясностью сказать, что она была человеком. Вот-вот, именно была. Причем очень недавно. Сейчас же на каменной плите лежал распростертый, буквально раздавленный труп в луже еще не успевшей толком свернуться крови. Рядом с ним валялась раскуроченная коробочка магического компаса…

… На меня вылили бочку успевшей изрядно подгнить воды с частицами растений и трупиками насекомых, до того как я успел испытать отвращение и страх. На этот раз я не вызывал Силу — она пришла сама, почуяв опасность для своего носителя.

Оглушающий свист стеганул по нервам, небо и земля поменялись местами, и я с запозданием понял, что тело само среагировало на смертельную опасность и кинулось подальше от трупа незадачливого искателя источника. Рядом грохнуло, послышался треск, и я увидел огромный кулак, что врезался в камень на том месте, где секунду назад стоял я. Скрежетнуло, и исполинская рука; уходящая прямо в низко нависающее небо, начала медленно приподниматься, стряхивая налипшее каменное крошево.

Я тут же вскочил и, повинуясь неясному порыву, побежал к ней, прыгнул, в последний момент успев зацепиться за огромный черный коготь на большом пальце. Повис, дрыгая в воздухе ногами и пытаясь залезть повыше, однако меня опередили. Рука, не заметив моего крошечного дополнительного веса, стремительно нырнула в небо. Всего секунду вокруг меня была непроглядная серость облаков, но я успел промокнуть до нитки, поэтому внезапно выскочившее над головой солнце было как нельзя более кстати. Вот только то, что было рядом с теплым солнышком…

На белом облачке, что возвышалось над серой пеленой, стоял скромный двухэтажный домик с мансардой. И вот на этой самой мансарде сидел человек. Маленький такой, сухонький старичок в восточном кафтане, с лицом, очень напоминавшим печеное яблоко. И все бы ничего, да только та огромная лапа, за которую я уцепился, принадлежала именно этому старичку. Эта рука, такая огромная и мускулистая, ближе к плечу все истончалась и истончалась, а уж само плечо принадлежало непосредственно старику. Жуткое зрелище, доложу я вам. Опровергающее все законы физики и физиологии.

А старик тем временем внимательно высматривал что-то внизу. Видимо, меня. Хотя непонятно: как он может видеть что-то сквозь эту непроницаемую серую завесу?

Но я не стал долго думать над этим фактом, а залез вверх по когтю и как можно быстрее помчался по ручище к старику, страстно надеясь, что он не поднимет взгляд. Поднял. Правда, уже слишком поздно, и я успел вовремя прыгнуть вперед, оказавшись с ним лицом к лицу.

— Ах шайтан! — воскликнул старик и попытался отшатнуться, но я цапнул его за ворот кафтана.

— Ты что творишь, нехристь?! — грозно взревел я.

— Ничего я не творю, белый демон! — испуганно воскликнул он. — Отпусти меня, или родители не учили тебя быть почтительным к старшим?

— Меня вообще мало чему учили, — прорычал я, наблюдая за тем, как огромная лапа стремительно уменьшилась в размерах и втянулась в рукав халата, после чего тот безжизненно обвис. — Куда города подевал, подлец?

— Никуда я их не подевал, они сами ушли!

— Это как?

— А вот так! Кому бы не надоело, если б каждый день по твоим улицам разгуливают наглые иблисы из других миров? Сегодня здесь, завтра там, а местные законы на один день можно и не учитывать, да?!

Я переварил все сказанное стариком и осторожно спросил:

— То есть местные сами переселились куда подальше? Ага, понятно… А ты, значит, тут заместо сторожа работаешь? Пресекаешь, так сказать, проникновения на вверенный объект посторонних индивидов?

— Пресекаю, — печально изрек старик. — Вернее, пресекал, до того как здесь появился ты, шайтан в человечьем обличье.

— Угу… Тебя как хоть зовут?

— Умар ибн Юсуф, о камень в моем сапоге.

— А я Антоний. Белый Оборотень. И многих ты размазал, как того несчастного?

— Клянусь, ни одного! — Старик попытался упасть мне в ноги, но я по-прежнему крепко держал его за ворот. — Я всего лишь брал этих пестрых иблисов и нежно клал их в корзину забвения!

— И много набрал? — поинтересовался я.

Старик робко глянул на меня и очень медленно-видимо, чтобы не раздражать и так очень нервного меня, — достал из-под стула плетеную корзину, после чего так же осторожно приоткрыл крышку. Воздух мгновенно наполнился комариным писком, а я от удивления выпустил старика. В корзине были люди. Малюсенькие, не больше мизинца, они прыгали, верещали, размахивали руками и пытались залезть по стенке, однако все время скатывались вниз. Почему-непонятно. Это ж корзина, а не стеклянный сосуд…

— Н-дя-а, — только и смог выговорить я. — А чем же тебе тот, внизу, не понравился, что ты его так жестоко?

— Он оскорбил мою маму и вообще был очень нехорошим человеком, — доверительно сообщил Умар ибн Юсуф, отодвигаясь от меня подальше.

— Ладно, это уже ваши личные разборки, — махнул рукой я. — Все, что интересует меня, так это магический источник. Один, а лучше парочка. У тебя, случайно, нету?

— Есть, — кивнул Умар. — Но я отдам их только при условии, что ты никому не расскажешь о виденном здесь и больше никогда не явишься в этот мир!

— А ты храбрый, старик, — поразился я. — Не думаешь, что я могу свернуть тебе шею, а потом забрать источники у трупа? Ладно, не пужайся так, я на самом деле добрый. Давай свои источники, и никто — клянусь! — не узнает правду о Мире болот, а вот насчет того, что я больше здесь не появлюсь… Не знаю, не знаю, всякое может случиться.

— Ладно, договорились, — радостно сказал старик и достал из кармана две колбочки, закрытые деревянными пробками. Внутри их будто бушевал маленький шторм розового дыма. — Бери, о великий Белый Оборотень, и не нарушай своей клятвы.

— Не беспокойся, не нарушу…

Стоило колбочкам попасть ко мне в руки, как перед глазами коротко полыхнуло, и я очутился в знакомой белой комнате. Вероника, что сидела, чуть сгорбившись, перед компьютером, молниеносно повернулась в мою сторону и уставилась широко распахнутыми глазами.

— Однако как же быстр ты, Белый Оборотень! — воскликнула она. — Принес?

— Принес, — кивнул я. — Но отдам только после того, как ты ответишь на мои вопросы.

Ведьма цокнула языком и посмотрела на меня со смесью удивления и восхищения:

— А еще ты наглый! Ладно, шантажист, теперь ты вправе спрашивать.

— Вот и отлично. — Я на всякий случай нащупал колбочки-источники в кармане джинсов и сжал их в руке. — Первый вопрос — как я попал в параллельный мир в тот, первый раз?

— Со стопроцентной гарантией я не могу тебе ответить, — покачала головой Вероника. — Но…

Внезапно глаза ведьмы остекленели, и на мгновение она застыла, будто статуя, а потом… Тело ведьмы охватили вдруг неведомые корчи. Она подскочила, будто подброшенная сильной рукой, замерла на секунду и упала на пол. Несчастную трясло как в лихорадке, на губах появилась розовая пена, а руки стали скрести пол, обламывая ногти и сдирая белую краску.

Я же стоял словно истукан, совершенно не зная что делать. Потом сработал рефлекс, и я кинулся было в прихожку, где стоял на тумбочке телефон, дабы поскорее набрать заветные 03, но меня остановил хриплый голос ведьмы:

— Стой… это не поможет.

Я тут же оказался подле нее, приподнял чуть, и Вероника схватилась за мою руку, сжав так, что я чуть не взвыл от боли.

— Это Вельзевул… он… он заметает следы… я уже труп…

— Как попасть в тот мир?! — заорал я. — Как?!

— Разбей… источник. — Изо рта ведьмы хлынула черная кровь, она закашлялась, но сумела пересилить себя. — Представь место… куда… надо…

Ее голова откинулась, словно у куклы, а глаза, в которых навеки застыл смертельный ужас, совершенно безжизненно смотрели в белый потолок.

Я осторожно положил несчастную ведьму на пол и провел ладонью по ее лицу, смыкая веки. Вот как. Значит, заметает следы?! Я ему так их замету…

Меня трясло, но я сумел подняться и достать из кармана одну из колб. Зажмурился. Представил с потрясающей ясностью тот черный шатер, войско нежити вокруг и подлую хранительницу. Прощально звякнул источник…

Тотчас же воздух наполнился криками и звоном оружия. В нос шибанул запах пота, грязи и нечистот.

Я открыл глаза и чуть не зарычал от радости — вот они! Черный шатер повален, а хранительница стоит совсем рядом, со всех сторон прикрытая закованными в сталь мертвяками, чьи длинные мечи хищно блестят в лучах восходящего солнца.

Меня все еще не видели — смотрели в сторону шатра, по которому ходили несколько троллей и с силой долбили огромными дубинами по тем складкам, где мог укрыться человек.

Вода, пелена. Я призвал ее сам, жаждая одного — покончить со всем сразу. Вон моя сумка со снадобьями, в руках у одного орка. Отнять ее — дело секундное, как и поднять с земли эбонитовый кинжал, никем не замеченный.

Однако претворить этот план в жизнь мне так и не удалось. Черноволосую хранительницу внезапно окутал розовый дым, и тут же в воздухе пронесся торжествующий рев, полный такой нечеловеческой злобы, что меня буквально расплющило по земле. Я зажмурился и заткнул уши. Ноги подкосились, и я упал на колени, а когда наконец смог подняться, то на месте девушки стоял огромный монстр. В два человеческих роста. В плечах широк настолько, что не пролезет ни в одни ворота, а грудь напоминает цельнолитые металлические латы. Огромные руки, все перевитые тугими мускулами, свисают почти до земли и сверкают ужасными черными когтями. Ноги, короткие и покрытые рыжеватой шерстью, заканчиваются раздвоенными копытами. Багровую шкуру, чувствуется, не пробить ни одним оружием. Голова тяжелая, массивная, увенчанная тремя парами острых рогов. А вот лицо принадлежит человеку, и его можно было бы назвать красивым — даже прекрасным! — если бы не горящие злобой глаза с вертикальными зрачками.

Я стоял как молотом ударенный, не в силах сдвинуться с места, а вот нечисть, напротив, разбежалась, оставив вокруг нас свободную площадку не менее полукилометра в диаметре.

— Наконец-то! — взревел Вельзевул (а это был именно он). — Ну спасибо тебе, Белый Оборотень.

— Не за что, — промямлил я. — А, собственно, за что?

Вельзевул расхохотался, потом в воздухе будто размазалась красная полоса, и демон навис прямо надо мной, мерзко ухмыляясь. Я окончательно примерз к земле от вида ужасных клыков размером с кинжал.

— Я думал, что мне придется захватывать Синзуал, дабы добыть магический источник, но ты помог мне, разбив ту розовую колбочку. Высвобожденной энергии как раз хватило на то, чтобы открыть для меня дверь в этот мир!

Холодный пот, казалось, тек с меня, как вода из крана, а внутренности сжались в один малюсенький комок. Боже, что же я натворил?!

— Вот именно! — радостно подтвердил Вельзевул. — Все было так, как я предсказывал! А ты еще спорил…

С этими словами демон поглядел куда-то под ноги, а мне послышалось, что в недрах земли нехорошо заворчало.

— Кто спорил? — выдавил я.

— Да там. — Демон беспечно отмахнулся огромной лапищей. — Понимаешь, я утверждал, что в твоем мире больше нет героев. Совсем. А есть только серые, бесхребетные слизняки вроде тебя. Ну и для проверки выдернули мы одного такого, наугад, подстроили ему ситуацию, в которой любой, рожденный здесь, стал бы чуть ли не повелителем мира.

— Так все то, что было со мной, — по твоей прихоти? — безжизненно спросил я. Было так гадко, что хотелось просто лечь и умереть.

— Ну не только по моей, но это не суть важно. Дело сделано. Синзуал будет захвачен. Да, драконы и грифоны, которых ты привел, немного осложнят задачу, но совсем чуть-чуть. А ты… Тебя я даже не буду убивать. Ты — ничтожество, и я, пожалуй, подарю тебя Черному Волкодлаку. Кстати, где он сейчас?

Вельзевул в нетерпении огляделся по сторонам, будто разыскивая взглядом Отца Инквизиции, а потом раздраженно щелкнул пальцами. В пяти шагах слева взметнулся легкий черный дымок, и через секунду там оказался Черный Волкодлак. Вот только был он… мертвый какой-то. Жуткий волк, который столько раз повергал меня в бою, лежал, скрючившись, в странной позе и имел вид свежезамороженной курицы.

— Вот как?! — Брови демона взлетели, как испуганные птицы. — Ах да, ты же дрался с ним в снегах… Значит, тебе удалось выбраться, а мой вассал сейчас уже лижет сковородки в аду? Что ж, может, ты не так уж и безнадежен… Хотя, вот ведь какая штука — это же не ты его убил! Опять не получилось погеройствовать, ха-ха!

Я не знал что сказать. Стоял как в воду опущенный и глотал злые слезы.

Чистейшая родниковая вода вихрем ударила мне прямо в лицо. Что за чертовщина?! Я же и так находился под теплой водяной пленкой!

Вокруг все застыло. Орды нечисти, потрясающие оружием. Вельзевул, гадко хохочущий, скребущий огромной лапищей волосатую грудь.

— Мерзко это все, не правда ли? — раздался совсем рядом тихий, понимающий голос.

Я повернул голову и столкнулся с пронзительным взглядом голубых глаз. Огромный белый волк сидел, чуть наклонив голову, и смотрел на меня с легкой грустью.

— Вижу, этому демону почти удалось сломить тебя.

— Еще бы, — огрызнулся я. — Я вообще ни на что не годен! Друзей не спас, врага не убил, а этому рогатому сам помог вылезти из преисподней! Серость, слизняк, улитка…

— Антоний, неужели ты не понимаешь, что демон добивается именно этого? Добивается, чтобы ты поверил в его слова, поверил в собственную никчемность? Знаешь, зачем ему это нужно? Он боится тебя!

— Не нужно пустых утешений. — Я бессильно осел на землю. — Я себя лучше знаю…

— Как выяснилось — нет, — мягко упрекнул волк, а потом хитро прищурился. — Как считаешь, Мечта смогла бы полюбить ничтожество?

Дыхание перехватило, а в сердце впилась когтистая лапа…

— А с чего ты решил, что она… она…

— Я вижу это, — просто сказал волк. — Вижу совершенно точно. И все видят. Кроме тебя…

— Но… блин! Нет, этого не может быть! — Я лихорадочно вскочил. — Или может? А-а-а, как же все сложно… Но что мне делать?

— А ты про что конкретно спрашиваешь? — осклабился мой собеседник. — Ладно-ладно, шучу я. Сейчас тебе надо загнать этого демона туда, откуда он вышел.

— Но как?

— Решай сам. Герой ты или не герой?!

С этими словами старый Белый Оборотень исчез, а мир опять обрел движение. Демон хохотал, нечисть кисло поддерживала его, хотя на некоторых тупых рожах я увидел искреннюю радость.

Вельзевул нависал надо мной, огромный, как скала, и сильный, как ураган. Он мог растоптать меня, размазать одним движением руки. Он мог втоптать меня в грязь словами, что ранят еще страшнее, чем меч. Но он МОГ ЭТО РАНЬШЕ. Не сейчас.

Внезапно моя правая рука потяжелела, и я, скосив глаза, с удивлением увидел, что сжимаю длинный меч, будто сотканный из слепящего света. Я пробно взмахнул им и только тут понял, что ужасный хохот демона больше не тревожит мой слух. Рогатый стоял уже чуть дальше и удивленно хлопал глазами.

— Что ты задумал, червь? — прогрохотал он.

— А ты догадайся… таракан усатый, — храбро выпалил я и кинулся на врага.

В ту же секунду в его лапе возник кривой меч, сотканный из космического мрака. Звон, треск, шипение сгораемого воздуха. Наши мечи столкнулись, и я с удивлением понял, что умею, оказывается, фехтовать.

Демон взревел, пошел на меня, яростно размахивая своим ятаганом, но я довольно легко парировал смертельные удары и даже сам умудрялся атаковать. Так мы кружили несколько минут, пока я не оступился и не свалился, глупо распластавшись на земле. Вельзевул взревел радостно, размахнулся для решающего удара, но я успел поднырнуть под огромную лапу и наугад полоснул мечом. Ужасный рев буквально оглушил меня, а потом сильный удар сбил с ног, от чего я прокатился по пыльной земле, как мячик, пока не остановился, лежа пузом кверху и глотая кровь из разбитого носа. Вельзевул бесновался рядом, зажимая лапами левое колено. Из-под огромных ладоней вытекали ручейки черной крови, а когда капли падали на землю, на ней оставались выжженные язвы. Черный ятаган демона валялся в стороне, но и мой меч далеко — не дотянуться.

Я крепко зажмурился и попытался представить, как превращаюсь в полуволка, который раздолбал замок инквизиции. Дружное «ах!» со всех сторон, и с земли я поднялся уже в обновленном виде, с удивлением понимая, что нисколько не уступаю теперь демону в росте и ширине плеч.

— Я отправлю тебя в ад! — заорал Вельзевул и кинулся на меня, растопырив огромные лапы.

Мы столкнулись, обхватили друг друга, как заправские борцы, и стояли так, пытаясь повалить один другого. Внезапно демон больно саданул меня копытом по ноге. Я взвыл и протаранил его лбом, попытался вцепиться зубами в могучую шею противника, но получил прямой удар в зубы, отшатнулся. Вдруг почувствовал, что земля уходит из-под ног — это демон, который все же помассивнее, поднял меня над головой и явно хотел не то насадить себе на рога, не то выбить дух жутким броском. Я затрепыхался в мощных объятиях, попытался вырваться и в последний момент саданул ногой (задней лапой?) демону прямо в оскаленную пасть. Хрустнуло, Вельзевул чуть ослабил хватку, и я повалился вниз, увлекая демона за собой. Упал удачно, оказавшись у врага на груди, вцепился руками ему в горло, пытаясь задушить, но и сам почувствовал железную хватку на своей шее. Черт знает сколько времени мьл так валялись в пыли. Я все отчетливее чувствовал во рту привкус крови, перед глазами вовсю уже роились мелкие черные мухи, когда внезапно наступила потрясающая ясность. Я лежу, буквально вдавленный в землю, а надо мной нависает ужасная харя Вельзевула.

— Вот и пришла… смерть твоя… червяк… — прохрипел демон, и я почувствовал, что еще немного и его лапы не просто сдавят, а переломят мою шею.

Я захрипел, попытался сбить демона, но силы покидали меня. Когда же солнце почти совсем уже померкло, рука нащупала на земле маленькую стеклянную колбочку. Я, уже инстинктивно, схватил ее и разбил, вдавив в бок Вельзевулу.

Оглушительный рев, от которого сотрясалась земля, отчего-то перешел в поросячий визг, а я понял, что уже ничто не перекрывает мне дыхание и не давит на грудную клетку. Аккуратно сел, морщась от боли, которая поселилась, кажется, в каждой клеточке моего тела, и стал с наслаждением наблюдать за демоном. Сейчас он катался по земле, вереща на одной ноте и зажимая лапами ужасную рану в боку. Кровь хлестала из Вельзевула, как вино из продырявленного бурдюка, а розовый дым, который надежно сдерживали стенки колбы, хищной змеей вился вокруг. И там, где он соприкасался с багровой кожей демона, вздувались огромные желтые волдыри, тут же лопавшиеся и выплескивающие целые реки гноя.

Внезапно подо мной задрожала земля, и из самых ее недр гул донес жуткий голос, от которого кровь стыла в венах:

— Я же говорил!

Ужасный треск, казалось, порвал барабанные перепонки, а рядом с воющим Вельзевулом разверзлась пышущая жаром трещина, в которую он благополучно свалился, на прощание стегнув по ушам высоким писком.

Нечисть ушла. Вся. Постояли еще чуть-чуть, испуганно пялясь на меня и шаря глазами по тому месту, где секунду назад колбаской крутился их предводитель, а потом разошлись. Кто радостно побросал оружие и ушел, распевая песни. Кто нехотя поплелся, все время оглядываясь и злобно зыркая. Кто просто растворился в воздухе, оставив витать в пространстве запах серы. Но на поле никого — понимали, что воинство людей, которое вот-вот оправится от такой неожиданной победы над генералом нечисти, ринется из Синзуала сверкающей лавиной, которая вряд ли пощадит кого бы то ни было. Короче говоря, очень скоро я оказался совершенно один посреди куч оружия и целого города из шатров, палаток и шалашей.

Водная пелена давно уже покинула меня, и я сидел как обычный человек. Только очень побитый, в изодранной одежде и, по-моему, без пары-тройки зубов.

Ну а меньше чем через десять минут я услышал надвигающийся топот копыт и радостные крики. Аккуратно повернулся, морщась от боли, и увидел, как ко мне скачет целая толпа народу. Император Сигизмунд в позолоченном доспехе, архимаг Феофан, инквизитор Фредерик, глава Снежных Ангелов Рудольф, Венус, Эдмунд, огромный синий кот Ричард. Но впереди всех скакала на гнедой кобылке Она. Мечта. И сейчас я скажу ей все. В конце концов, герой я или не герой?!

Я нервничал и все никак не мог заставить себя отворить низенькую и коренастую, словно гном, дверь, за которой меня давно уже поджидал маг — специалист по астральным перемещениям. Ричард стоял рядом и изводил меня вопросами:

— Ну и чего? Может, не надо? А, ладно, открывай! Нет, стой! Ну его, мага этого! Или не ну? Блин, ну чего ты стоишь как столб?

Я вяло огрызался и пытался отпихнуть назойливого кошачьего короля ногой.

С момента поражения Вельзевула и крушения его подлых планов прошла неделя. Окрыленные победой люди не стали преследовать нечисть, дав ей возможность уйти, а сами закатили пир горой, который продолжался до сих пор и конца которому видно не было. Нечисть, тоже весьма довольная, вернулась в свои ареалы обитания и тоже пила не просыхая. Император Сигизмунд окончательно утвердился на троне и в данный момент отлавливает последних предателей. Короли драконов и грифонов отбыли заниматься государственными делами — должности обязывают. Феофан заперся в своем кабинете и изобретает очередное суперзелье — надо будет к нему наведаться на днях. Рудольф попировал дня три и вернулся в свои заснеженные края, дабы не расхолаживать своих орлов. Инквизитор Фредерик здорово поднялся над собой и теперь занимает очень приличную должность в иерархии инквизиции. Орк Моркрег занимается, созданием нового племени, которое обязательно будет самым влиятельным среди зеленокожих. Черный рыцарь Мордред (который вел свой отряд к столице — нам на помощь) встретился в Синзуале с губернатором Партона маркизом де Фростом и окончательно прояснил тому ситуацию с липовым покушением. В последний раз этих двоих видели в каком-то кабаке на окраине города… У Венус и Эдмунда, кажется, наметилось взаимное чуйство, и теперь они целыми днями пропадают где-то вдалеке от посторонних глаз.

Ричард все такой же синий и беспечный, абсолютно не похожий на короля.

Но самое главное — Мечта. Я сказал ей все тогда, на поле битвы. Она добралась до меня первой, соскочила с коня и бросилась обнимать и целовать, шепча, что чуть с ума не сошла от ужаса, когда Вельзевул едва не задушил меня в своих объятиях, и собиралась лично пойти накостылять демону, но эти… эти сволочи, которые не имеют права называться друзьями, держали ее всей толпой. Я мысленно поблагодарил «сволочей», а потом произнес ТРИ СЛОВА, за что получил самый сладкий, самый умопомрачительный, самый… САМЫЙ поцелуй в моей жизни. Он был лучшим ответом…

И вот сейчас мы с синим котом подошли к тому, к чему так долго стремились. Честно говоря, после всего произошедшего мне уже совершенно не хотелось посещать мага, но все настояли именно на этом. Настояли потому, что я рассказал своим друзьям правду о себе и о своем ТОМ мире. В ответ ожидал какую угодно реакцию, но все равно был поражен — эти средневековые ребята даже не удивились толком! Хмыкнули для приличия, покивали, а потом спросили, что я собираюсь делать. Я сообщил, что намерен остаться в этом мире, — они опять хмыкнули, а потом Сигизмунд предложил все же наведаться к магу. Так, на всякий случай. Я отказался — они настояли. Даже Мечта сказала чуть прерывающимся голосом, что я буквально обязан зайти к этому вшивому специалисту, дабы чего-то там проверить…

— Нет, я остаюсь! — внезапно твердо заявил Ричард.

Я покосился на него и задумчиво спросил:

— А тебя что тут держит? У себя ты король, а здесь — всего лишь…

— Герой! — оборвал меня кот. — У себя я всего лишь король, а здесь — герой. Точка.

Я глубоко вздохнул и посмотрел на огромный купол неба, по которому не спеша разливался жидкий огонь заката. Колебаться по меньшей мере глупо.

— Пойдем, нас уже заждались, — небрежно бросил я и пошел к выходу со двора гильдии, за которым нас ждали друзья.

За которым меня ждала Она. Моя Мечта…

Вот на этом обычно и заканчивается большинство книг. У всех счастье, все хорошие живы, все враги повержены, короче — полный хеппи-энд. Самое время жить-поживать да добра наживать. Но мне не повезло даже в этом.

Внезапно меня облили целым ушатом темной, как деготь, холодной воды — я поскользнулся и шлепнулся на мостовую, хватая воздух ртом, и увидел жуткую картину. Весь мир будто потерял свой цвет, краски бесследно растворились, обнажив грязно-серые остовы домов, стен, деревьев. Даже небо, секунду назад голубое и чистое, превратилось в сплошную серую безжизненную пластину, которую повесили совсем низко над землей. Единственным источником цвета был огромный черный вихрь. Он извивался, будто червь, начинаясь за дворовой оградой и заканчиваясь где-то там, где раньше было небо.

И тут мутная пелена спала с глаз. Я очнулся на земле, грязный, в одежде, буквально пропитанной потом, а рядом суетился взволнованный синий кот.

— Твою мать, припадочный! — заорал он, подскакивая ко мне. — Ты что делаешь? Что с тобой случилось?!

— Туда… скорее… — невнятно промычал я, на четвереньках двигаясь к выходу со двора — ноги отказывались меня слушаться.

Не знаю, что бы сделал, подоспев вовремя, но я, как всегда, опоздал. Коротко громыхнул гром, очень похожий на злорадный смешок, а потом до нас донеслись разноголосые крики. Ричард бросил на меня короткий взгляд и припустил к месту событий. Короче говоря, я все еще пытался встать на ноги, когда он прибежал обратно — взъерошенный, ошарашенный и злой как черт. Принесенная новость была ужасной — Мечта пропала!!!

Помнится, я что-то кричал и все порывался куда-то бежать. Потом — рвал на себе волосы и беззвучно рыдал. Потом — выл и обещал всех перебить. Меня успокаивали, на меня орали в ответ, меня хватали и пытались куда-то усадить. Я вырывался и скулил, как собака. Потом — темнота.

Очнулся я в просторной светлой комнате, лежа на огромной кровати, буквально закутанный в одеяла. В теле была свинцовая усталость, а в голове — морозная пустота, где не нашлось места ни одной мысли.

Эти слова прозвучали словно изнутри, и я уже знал, кому они принадлежат.

— Зеол, скажите, что произошло? — Я с трудом узнал свой голос.

Огромный белый волк, что сидел справа от кровати, чуть прикрыл глаза и сочувствующе "произнес:

— Не буду скрывать — страшное. Я думал, что Вельзевул повержен, посрамлен и еще долго не даст о себе знать, но просчитался.

— Так что же случилось? Где Мечта?

— Вельзевул, — вздохнул Белый Оборотень. — Он сумел найти твое самое уязвимое место. А еще он договорился с колдунами подземного мира.

— И?

— Ты видел черный отвратительный вихрь — это их рук дело. Уж не знаю, что демон смог предложить им в обмен на ТАКУЮ услугу, но колдуны явно купились. Теперь Мечта в их мире, а ты здесь. Вернее, то, что от тебя осталось.

— В каком смысле? — Мой голос дрогнул и надломился, а глаза стали лихорадочно шарить по телу, страшась увидеть исчезнувшие конечности.

— Не в физическом, — грустно улыбнулся Зеол. — В душевном. Твое сердце было слишком крепко привязано к Мечте и чуть не умерло, познав горечь утраты…

— Нет, слушать ничего не хочу! — как можно тверже ответил я, пытаясь подняться. — Я ее найду. Я ее верну. А Вельзевулу оторву все, что только можно оторвать! И колдунам!

— Слова настоящего героя, но не Белого Оборотня, — покачал головой волк.

— Не понял?! — вскипел я. — Ты что, предлагаешь мне оставить Мечту в грязных руках этих… этих…

— Нет. Я предлагаю ее спасти, но не сейчас. Ты, конечно, сможешь встать с кровати и даже дойти до двери, но вот дальше… Боюсь, тебе придется полежать еще пару деньков.

Я пытался что-то ответить, но темнота сомкнулась над головой, будто болотная тина…

Эти пресловутые деньки растянулись, как мне казалось, на пару месяцев. Я то выныривал из темного смрадного болота, то погружался обратно. Мой воспаленный мозг постоянно мучили яркие сны, из которых я не запоминал совершенно ничего, а в груди, казалось, живет действующий вулкан.

Кончилось все внезапно. Я просто открыл глаза и почувствовал, что физически совершенно здоров и готов хоть сейчас сражаться с целой армией подземных колдунов. Я чуть приподнял голову и увидел, что рядом с кроватью находилась вся многочисленная толпа моих друзей (даже Мордред и Моркрег здесь). Морды у всех постные, в глазах — сострадание. Все молчат, и лишь Венус тихонько хлюпает покрасневшим носом.

— Ну что, братан, как ты? — наконец поинтересовался синий кот Ричард.

— Нормально, — просто ответил я. — Кстати, не подскажете, где тут у вас живут подземные колдуны?

У всех разом отвисли челюсти.

— Ну ты, блин… — потрясение выдавил все тот же Ричард. — Так ты это… Все знаешь, что ли?!

— Да. Я же Белый Оборотень!

— Ё-моё… Мы тут, понимаешь, маемся, волнуемся за тебя. Как бы так поизящнее тебе все преподнести, чтобы тебя сразу Кондрат не хватил. А он все знает!

— Сэр Ричард, — мягко прервал кота черный рыцарь. — У него все-таки такая… мм… профессия.

— Ладно, хватит демагогию разводить, — невежливо перебил всех я. — Скажите, где подземный мир, как туда попасть и чем лучше бить по голове его колдунишек. Я им устрою Вальпургиеву ночку…

— Не все так просто, Антоний, — задумчиво произнес Рудольф (похоже, ради меня он вернулся из своих снежных краев — почетно). — Дорогу туда может открыть здешний маг, специалист по астральным перемещениям, но вот как быть дальше… Подземный мир — очень недружелюбное место, и с чужаками там разговор короткий. А уж тамошние колдуны и вовсе не расположены к длительным беседам и компромиссам. Они слишком сильны и оттого — безнаказанны. Даже Белому Оборотню не по силам сражаться с ними.

— Мне все равно, — тупо ответил я. — Они похитили Мечту, а я ее верну. Любой ценой.

— Никого ты не вернешь, — покачал головой Рудольф. — А голову сложишь. И наш мир останется без своего защитника.

— Но вот только на жалость мне давить не надо, хорошо?! — обозлился я. — Сейчас моя совесть испуганно прячется где-то в районе пяток и боится нос высунуть!

— Но Антоний…

— Нет, нет и еще раз нет! На все! Вам что-то не нравится? Прошу все жалобы в письменном виде. И не надо на меня обижаться! Все, я пошел…

И я пошел. Все мои друзья столпились около двери, думая, что из комнаты можно выйти только через нее. Ха, наивные! Да, на окне тяжелые стальные решетки, но разве это преграда для Белого Оборотня? Я без проблем призвал водную пелену и метнулся к окну, навалился плечом и вылетел вместе с решеткой и обломками камней. Этаж был третий, однако Сила спасла меня и в этот раз, мягко приземлив на каменную мостовую, словно на парашюте.

Как выяснилось, находился я в королевском дворце, откуда прекрасно знал дорогу к местонахождению гильдии нужного мне мага. Поэтому я, как был (в какой-то длинной, белой, очень похожей на женскую сорочке), помчался в ту сторону, как вихрь, пролетая мимо застывших прохожих. Домчался быстро. На ходу снес покрывающую дверь сиреневую пленку (явно магия) и вломился внутрь здания гильдии. Потом случайно налетел на испуганного паренька в расшитой мантии, разломал еще парочку дверей и, снеся напоследок огромную вазу в китайском стиле, влетел в кабинет к самому главному магу.

— Что вы себе позволяете, молодой человек?!

На меня с гневом смотрел чародей самого шаблонного вида. Высокий, сутулый, худой, как спичка, и с длиннющей седой бородой до пола. Однако глаза, от старости потерявшие цвет, метали молнии, а сухие руки уже начали плести что-то подозрительное.

— Господин… э-э-э… простите, не знаю, как вас там по имени, — лихорадочно начал я. — Мне срочно надо в подземный мир! Срочно!

— Ну вы вообще обнаглели, — задохнулся маг. — Являетесь в непотребном виде, ломаете все, разбиваете, а потом еще и имеете наглость чего-то требовать?! В конце концов, вы даже не представились, что не может быть…

— Простите еще раз, — оборвал я старика. — Я — Антоний, Белый Оборотень, и мне, как я уже говорил, надо в подземный мир. Так что отправьте меня туда немедленно!

— Э… хм… ага, — закашлялся маг. — Рад вас видеть, сэр Белый Оборотень Антоний. Я краем уха слышал о вашей проблеме, однако осмелюсь уведомить, что вот так просто перенести вас в другой мир не получится.

— Тогда мне остается вам только посочувствовать, — скорбно вздохнул я. — Со мной еще можно договориться, но очень скоро сюда пребудет целая орава моих друзей, которые хотят, чтобы я никуда не переносился. Так что я буду бегать от них по всей гильдии, отбиваясь старинными вазами и манускриптами. Может быть, разобью что-нибудь важное и невосполнимое…

— Прошу вас встать в этот круг, — засуетился старик. — И быстрее, как можно быстрее. Вам необычайно повезло, так как я буквально минуту назад закончил изготовление зелья ускоренного переноса! Так что не будем терять ни секунды…

На этом суматоха и мельтешения закончились. Маг что-то пошептал, плеснул на меня резко пахнущей жидкостью из малюсенькой пробирки, и глаза я открыл уже в другом мире. Подземном. По ходу ритуала я слезно выпросил у чародея, чтобы он запульнул меня куда-нибудь поближе к резиденции здешних подлых колдунишек. Старик хмыкнул, покрутил у виска пальцем, но с задачей, похоже, справился. А как же еще обозвать это огромное, лишенное всяких архитектурных изысков здание из черного кирпича, как не резиденцией самых нехороших злодеев, сразить которых — первостепенная задача любого героя?! А домина и вправду был немаленький… Этажей пятьдесят в высоту, подъездов десять в ширину, по форме он напоминал стандартную панельную коробку из моего мира. Вот только окон в этой коробке не было совершенно, а дверь можно было без зазрения совести назвать воротами. Огромные, массивные, как и само здание, они возвышались надо мной без единого намека на гостеприимство. Да и вообще весь этот заштатный мирок был какой-то угрюмый и недружелюбный. Небо грязно-серое, земля черная, травы не видно. Неподалеку располагается чахлый лесок, наскоро составленный из низких, перекрученных ревматизмом деревьев. Вокруг — ни души.

И посреди всего этого великолепия стою я — злой Белый Оборотень в уже испачкавшейся сорочке. Такой герой, что смотреть любо-дорого. Правда, водная пелена с глаз так и не спала. Видать, хорошо подзарядилась за те дни, что я провел на мягких подушках да перинах…

Но наглеть я не стал. Как-то очень уж неохота было по-хозяйски вламываться в эту цитадель. Поэтому я откашлялся в кулачок и вежливо так постучал. Ворота отозвались протяжным гулом, но больше я не услышал ни звука. Никто не шаркал по ту сторону ногами, не матерился и не выспрашивал, кого это принесло. Я обиделся и собрался стучать еще, но в этот момент прямо из створки высунулась ощеренная звериная морда.

— Ну и кого это принесло? — противным писклявым голосом осведомилась она, косясь на меня багровым глазом.

Я сглотнул, ненатурально улыбнулся и немного подрагивающим голосом ответил:

— Меня. На огонек не пустите?

Морда хихикнула, а потом подалась вперед, выставив на обозрение и свое туловище. Немаленькое такое тело! Метра два в высоту, косая сажень в плечах. Кожа серая, вся в наростах и шрамах. Руки длинные, мускулистые, с огромными когтями на крючковатых пальцах.

— Да ты хоть знаешь, куда стучишься, бродяга?! — осведомился монстр.

— Мм… В цитадель подземных колдунов. — Невинно ответил я.

Зверюка нахмурилась:

— Я смотрю, ты шутник… Пошел вон отсюда, пока я тебя не прихлопнул!

— А ты попробуй! — обозлился я на монстра. Тот нахмурился еще больше, рыкнул, показывая впечатляющие клыки, и замахнулся на меня своей лапищей. Зря он так. Я как-никак Белый Оборотень, а не собачий хвост!

Короче говоря, я без труда увернулся от смертоносного удара (а что вы хотите? Сила!) и со всей дури врезал монстру в грудь. Тот крякнул и своей тушей снес ворота с петель, словно пушинку. Странно, я думал, он опять сквозь них пройдет… Вернее, сейчас уже пролетит.

Когда пыль осела, я гордо вошел внутрь странного здания, перешагнув через стонущего стража, и направился по длинному темному коридору. Шел, как ни странно, недолго и очень скоро оказался в просторном, абсолютно пустом зале, где посередине была намалевана желтой краской огромная буква «W». А уже на этой букве стоял маленький человек в коричневом балахоне, очень напоминающем монашескую рясу. Лицо у человека было молодое, без единой морщинки, но какое-то выцветшее, а волосы ниспадали до пят и были абсолютно седые.

Завидев меня, он поднял голову и сказал ровным, спокойным голосом, который раскатился, казалось, по всему залу:

— Антоний? Меня предупреждали, что ты придешь…

— Кто?! А, не важно. Где Мечта, сволочь?! — невежливо заорал я и попытался схватить человека за грудки, но наткнулся на невидимую стену и здорово ушибся.

— Твоя женщина принадлежит нам, и ты не в силах что-то изменить, — все так же ровно ответил колдун. — А предупредил — он.

Я, наверное, слишком нервно обернулся, следуя указке седого чародея, но, честное слово, это того стоило. Позади меня, растянув рот в улыбке, стоял…

Вельзевул! Все такой же огромный, мускулистый и наглый. Вот только на этот раз демон был облачен в черную кирасу, а в руке у него сверкал огромный боевой топор.

— Ну, здравствуй, враг мой, — прогрохотал он. — Признаюсь, я недооценил тебя тогда, но сейчас все учтено. И тебе не уйти из этого зала живым.

— О боже! Слушай, а тебе не надоело? — На меня накатилась усталость и раздражение. — Какого черта ты ко мне пристал? Злодей хренов…

— Мне нужны души, — просто пояснил Вельзевул. — А ты мешаешь мне их взять. Поэтому тебя нужно устранить.

— Угу… Значит, последний бой главного героя с главным злодеем. Герой — уставший и больной, злодей — свежий и пышущий жаждой мести. Плюс у последнего явно лучше вооружение. По законам жанра ты сейчас должен громогласно рассмеяться, выложить все-все тайны и броситься на меня, размахивая своим томагавком.

Не подумайте, что мне было так уж все безразлично и я был настолько спокоен… Хотя нет, спокойствие как раз было нешуточное. Такое ощущение, будто это и не со мной все. Будто играю я в компьютерную игру, где можно хоть сотню раз перезагрузиться после смерти.

А Вельзевул тем временем ошалел от моей наглости и чуть не выронил секиру. Я подумал, что он так и останется стоять соляным столбом до конца жизни, однако демон не оправдал возложенной на него надежды. Глаза его внезапно вспыхнули, из ноздрей повалил дым, а потом он действительно бросился на меня. Вот только без лишних слов и угроз. Это-то меня и подвело. А может, Сила дала сбой. А может, удар демона был чересчур быстрым. В общем, отточенное лезвие практически коснулось моего высокого лба, когда некая неведомая рука дернула меня в сторону. Звон, смачное «хрясьть», и секира вошла в гранитный пол, как в трухлявый пень, вот только меня на том пне уже не было. Вельзевул выругался и попытался вытащить оружие из пола. Не получилось. Седовласый маг на букве хихикнул. Демон обиделся и кинулся на меня с кулаками. И вновь произошли нечто необъяснимое. Та же неведомая длань потащила меня от Вельзевула, поставила на секунду перед стенкой, а потом опять резко дернула в сторону. А осатаневший демон, который все это время гнался за мной, воя, как разгневанный бык, не успел затормозить и с разгону впечатался в стену головой. Очередное «хрясьть», и вот несчастный уже валяется на полу, навеки потеряв два рога на лбу.

И в этот самый момент совсем рядом с нами на секунду вспыхнуло радужное сияние, и через мгновение в зале явно прибавилось народу.

Император Сигизмунд в позолоченных доспехах и в сопровождении парочки хмурых громил с двуручниками. Маг Феофан, опирающийся на резной посох. Глава Снежных Ангелов Рудольф, хмурый и надменный. Инквизитор Фредерик с пятком собратьев рангом пониже. Орк Моркрег с огромным тесаком и явно нетрезвый. Черный рыцарь Мордред, гордый и неподкупный. Маркиз де Фрост в кольчуге и с арбалетом. Венус, сердитая и напряженная. Эдмунд с какой-то подозрительной штукой в руке. И конечно же Ричард, синий и пушистый.

— О, братан! — радостно заорал сами догадайтесь кто. — Круто ты от нас сбег, профессионально! Да только и мы не лыком шиты. Нашли того мага, поговорили по душам… В общем, кому тут морду бить?!

— Вот ему, — показал я пальцем на валяющегося в пыли демона.

— У-у, — присвистнул кот. — Я смотрю, ты его уже того… хорошо. Зря мы, наверное, прилетели.

— Это невозможно!!! — взревел Вельзевул, с трудом поднимаясь на ноги. — Магистр, как этот человек смог избежать моих ударов? Ведь в этом зале не действует магия, не принадлежащая этому миру!

— Видимо, у него есть кое-что отсюда, — задумчиво произнес седовласый. — Господин Белый Оборотень, а что это у вас на шее?

Я с недоумением опустил глаза и увидел висящую на простой веревочке металлическую хреновину. Тот самый «медальон воинской удачи», который хотел мне впарить ушлый торговец на площади Синзуала. Господи, как он сохранился? Сто раз уже мог потеряться, ан нет, висит, родимый, есть не просит.

— Это медальон воинской удачи! — как можно высокопарнее сказал я, глядя на колдуна, как орел на ощипанного воробышка.

— Невероятно, — прошептал тот. — Но откуда он у вас? Этот могучий артефакт был утерян сотни лет назад… Мы вообще думали, что он уничтожен!

— Как видите, нет, — ответил я. — И если вы вернете мне Мечту, то я, так уж и быть, подарю его вам. В знак доброй воли, так сказать.

— Нет!!! — вновь встрял побитый Вельзевул. — Магистр, мы подписали договор! Я даю вам Источник, а вы уничтожаете Белого Оборотня. Признаю, я был неправ, когда решил позабавиться сам, но вы-то! Данное слово нужно держать!

— Я видел, как вы «позабавились», — хмыкнул колдун. — Сперва вы опозорились перед своим повелителем, уговорив его на спор, а потом так постыдно проиграв его. Теперь вы вновь оплошали. И не надо говорить мне про верность слову! Я прекрасно знаю, что оно значит для демонов…

С этими словами магистр щелкнул пальцами, и из образовавшейся в воздухе воронки прямо мне в руки упала спящая Мечта.

— Господин Антоний?

— Да-да, конечно…

Я одной рукой снял с шеи медальон и швырнул его магу. Он без труда поймал его и взглянул на меня как-то по-другому. Как-то более тепло, что ли.

— Благодарю вас, Антоний. Из вас получится отличный Белый Оборотень. Да, и берегите Мечту. Помните, мы говорили про Источник? Так вот, он — в ее сердце. Источник мощнейшей магии, который появляется так редко. Он есть у любого, но пробудить его может только истинное чувство. Чувство настолько сильное, что может двигать горами и управлять временем. И я думаю, вы догадываетесь, что я имею в виду…

С этими словами колдун вновь щелкнул пальцами, и подземный мир исчез. И лишь обиженный рев Вельзевула, медленно затихавший в утреннем воздухе, напомнил, что мне еще не раз предстоит побыть героем…