По тону ответа, пришедшего от Фоледы на этот раз, было ясно, что у него неприятности и дома ему не доверяют. Нетипично отбросив все предосторожности, он указывал конкретные места на станции, где, возможно, располагались системы вооружения, описывал характер и возможные типы вооружения и требовал от Пономаря проверить эти места и сообщить результаты как можно скорее. Сообщение заканчивалось следующим образом: ПОВТОРЯЮ: ЗАДАНИЕ ВАЖНЕЕ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ СООБРАЖЕНИЙ. ПРИЕМЛЕМА ВОЗМОЖНОСТЬ СОТРУДНИЧЕСТВА. ИССЛЕДОВАТЬ ВСЕМИ ДОСТУПНЫМИ СРЕДСТВАМИ. Это означало: Если потребуется, суй голову в петлю. Но мне это нужно.
      41
      Два основных качества, которые во многом определяли огромный потенциал "Терешковой", были ее удаленность от Земли и большой размер. Принцип работы ее оружия, приводимого в движение энергией мощных импульсных реакторов на оси, в кольце или в отделяемых модулях, будет основан на преобразовании ядерной энергии в концентрированные лучи, движущиеся со скоростью света и несущие к целям энергию, равную десяткам, а то и сотням тонн взрывчатки в секунду. Ядерные реакции рождают энергию в миллионы раз больше, чем энергия из обычных источников, процесс получения которой затрагивает только внешние атомные оболочки; и такое ядерное оборудование, конечно, будет необычайно компактным и легко укрываемым в самых невероятных местах.
      Это доставляло массу неприятностей западным аналитикам, работа которых заключалась в том, чтобы найти верный способ атаки платформы, если в этом будет необходимость - у военных существуют планы действий для самых маловероятных ситуаций. Действительно, даже одной ядерной боеголовки могло хватить, чтобы уничтожить станцию, но ракеты всех видов исключались. Когда цель находится на таком расстоянии - в десять раз выше, чем геостационарная орбита, внезапная ракетная атака исключена. Пока ракеты будут взбираться по траекториям из околоземного пространства, пройдет так много времени, что вряд ли хоть одна из них уцелеет. Конечно, у Запада было и лучевое оружие, развернутое на околоземных орбитах. Но здесь вступал в действие огромный размер "Терешковой". Западные образцы вооружения рассчитывались на атаку малогабаритных или точечных целей спутников или ракет - на относительно небольших расстояниях и сами были невелики по размерам. Именно поэтому они не могли уничтожить спрятанное на "Терешковой" оружие в неожиданной атаке. С другой стороны, ответный удар "Терешковой" был бы смертельным для мишеней, практически неподвижно висящих в пространстве. Конечно, верным ответом было бы и создание (вовремя!) сравнимой по размерам и мощи станции, но сейчас поезд уже ушел. Среди политиков еще продолжались споры по этому поводу.
      Значительным фактором была и возможность установки на "Терешковой" самых разнообразных вооружений. Сущностью направленного лучевого оружия является действие на цель в широком диапазоне электромагнитных излучений и энергий элементарных частиц. Эти излучения генерировались комплексом устройств, по-разному "настроенных" так, чтобы воспользоваться слабыми местами данной цели. Например, при грубо сфокусированных интенсивных микроволновых импульсах энергия будет концентрироваться, как в волноводах, в любых структурных пустотах цели, приводя к возникновению сильных внутренних токов - как будто в цель ударила молния. Эффективной защитой от такой микроволновой атаки было бы экранирование цели металлической сеткой. Но это сделало бы цель более уязвимой от рассеянного импульсного рентгеновского излучения, которое индуцирует внутри такого экрана гибельное для электронного оборудования сильное электромагнитное излучение. При бомбардировке тяжелыми ионами энергия обрушивается на любые твердые тела быстрее, чем они могут ее рассеять в пространство - и они взрываются. Мюоны образуют молнии с массой в двести раз больше, чем такой же пучок электронов. Нейтроны приводят к преждевременному распаду в боеголовках, приводя их в бесполезное состояние.
      Симфония для большого оркестра.
      Среди подозреваемых на "Терешковой" видов оружия, о которых Фоледа сообщил Мак-Кейну, был и перестраиваемый мощный лазер на свободных электронах. Это значило, что электроны, несущие энергию внутри такого луча, могут колебаться с любой частотой - с такой, с которой их будет раскачивать переменное магнитное поле. Этим такие лазеры отличаются от лазеров, использующих возбуждение в твердой среде, жидкости или газе, где частота зафиксирована и зависит от используемой среды. А этот лазер, как утверждалось, может работать в диапазоне от инфракрасного излучения до ультрафиолетового, перекрывая по пути весь видимый спектр. Он была направлена как раз на систему зеркал, расположенных вокруг оси. В соответствии с полученной информацией, он был установлен под тесной группой зданий, хранилищ и механизмов, известной, как Агрокультурная станция 3, у основания малой спицы между Тургеневым и Новой Казанью.
      Мак-Кейн не мог уверенно сказать, на что будет походить этот перестраиваемый мощный лазер на свободных электронах. Он даже понятия не имел, как он мог выглядеть. Но если он сможет точно описать то, что там находится, то дальнейшая интерпретация увиденного будет за экспертами. Кроме того, если такой лазер существует, то он будет надежно охраняться; даже если проникнуть внутрь не удастся, само существование препятствий, достаточно серьезных, чтобы их преодолеть, скажет об этом месте достаточно много. А если препятствия окажутся еще более серьезными, и им не удастся вовремя унести ноги? Что ж, как многозначительно напомнил ему в сообщении Фоледа, такая у него работа.
      Он почувствовал, как вагонетка останавливается в темноте. Затем она прогрохотала по нескольким разветвлениям, остановилась на несколько секунд, потом проехала еще чуть дальше и остановилась. Впереди блеснул луч фонарика Скэнлона, осветив еще одну вагонетку, стоящую в туннеле перед ними и узкий проход для обслуживания за поручнем. Это значило, что они стояли в очереди на разгрузку, часто собиравшейся у разгрузочной станции под Агрокультурной станцией 3. Они уже выехали из основного туннеля и потолок здесь был выше.
      - Дальше ехать - смысла нет, - сказал из темноты голос Скэнлона.
      - Точно. Пошли.
      Мак-Кейн поднялся из углубления в фасоли, которой была загружена вагонетка, и светил фонариком Скэнлону, пока тот слезал в проход, затем соскочил сам. По опыту они уже знали, что разгрузочные станции лучше переходить пешком, даже когда им нужно было ехать по кольцу дальше. В одной из подобных экспедиций, когда Мак-Кейн вместе с Мунгабо ехали на вагонетке с сахарной свеклой, вагонетка свернула на разгрузку и опрокинулась вверх ногами, вывернув их в приемник вместе с грузом свеклы так, что они чуть-чуть не задохнулись. Здесь Мак-Кейн чувствовал себя, словно чужак в странном подземном мире труб, балок, кожухов и стали, обитателями которого должны быть не существа из плоти и крови, а вездесущие неутомимые машины.
      Они свернули в сторону, в коридор, плавно поднимающийся кверху, зашли за угол и попали в большое помещение с двигателями и лебедками. Кабеля тянулись вверх и исчезали над головой. Луч фонарика выхватил из темноты еще несколько коридоров, идущих в разных направлениях; стены сходились под странными углами. Здесь, как и во всех конструкциях, окружающих основание спиц, ни одна поверхность не соединялась с другой под прямым углом. Даже Рашаззи, со всеми своими измерениями, признавался, что проходя через зоны спиц, часто сбивался и выходил оттуда совсем не в том направлении, что думал. Остальные, выбираясь на дальние экспедиции по "Терешковой", жаловались на те же трудности.
      Здесь они остановились, чтобы переодеться из комбинезонов, в которых они ехали на вагонетке, в обычные светло-голубые рабочие халаты и белые кепки, которые носили техники в агрозонах. Халаты на своей работе для них украл Ко. В этот раз в комбинезонах не было особой надобности, но раньше им приходилось ездить и на вагонетках, полных земли, которую все еще спускали по спицам, из транспортеров, разгружавшихся на оси. Когда они выбрались наружу, они походили на профессиональных борцов в грязи.
      К халатам были прикреплены два стандартных пропуска, которые открывали им путь по станции. Таких пропусков было только два, а времени было мало, поэтому сейчас Истамел думал над тем, как достать еще.
      Мак-Кейн развернул листок бумаги с инструкциями Фоледы и схемой по результатам предыдущих вылазок.
      - На восточной стороне переборка. Лестница на галерею под кабелями.
      Скэнлон поднял фонарик кверху и поводил им в стороны.
      - Ну вот, это можно назвать переборкой, а вот и лестница. Вроде на востоке, хотя уверенным быть трудно.
      - Да нет, вроде правильно. Ты готов?
      - Если быть точным, разве не я ожидаю кое-кого вот уже целых пять минут? Двинулись.
      Группа Мак-Кейна обнаружила, что в этом направлении расположен один из заводов по переработке отходов и очистке воды, что, конечно, совпадало со схемами, официально выпущенными русскими. За этим заводом на официальных планах находилось большое пространство, в котором размещалось туманно обозначенное "Хранилище материальных ценностей". Интересно, что это хранилище располагалось радиально по отношению к оси, направленное на систему зеркал, окружающую ось. В соответствии с собранной Фоледой информацией, именно здесь располагалась лазерная установка.
      Они попали в высокий коридор, освещенный дежурными лампами. Раньше здесь были Сэрджент с товарищем из комитета побега, и они видели, что здесь работали техники. Можно было прокрасться осторожно и не обнаруживать себя, или просто идти в наглую, надеясь на то, что на них не обратят внимания. Но учитывая тот факт, что возле секретного объекта будет особенно серьезная охрана, от тайного проникновения могло быть больше вреда, чем пользы. Поэтому решено было идти открыто.
      Они прошли мимо механизмов, напоминающих нефтеперегонный или химический завод, с большими куполами баков, опутанных клапанами и задвижками, насосами, компрессорами, трубы изгибались во всех направлениях, проходя по пути через теплообменники. Над головой у них, на решетчатой платформе, открыв люк, двое возились с каким-то оборудованием. Один из них помахал им рукой, когда Мак-Кейн и Скэнлон проходили под ними. Скэнлон махнул в ответ.
      На Земле атмосфера, почва и океаны представляют собой огромные резервуары, в которых распад мертвой материи и шлаков, выделение газов в воздух, удаление излишков влаги из воздуха в виде дождя происходят относительно медленно. Но даже медленные и не очень эффективные процессы в планетарном масштабе к концу дня дают достаточный результат. По объему "Валентина Терешкова" не могла с этим даже сравниться, поэтому для осушения атмосферы там требовались автоматические конденсаторы, а извлеченная вода поступала на промышленные нужды, для орошения или для питья. Львиную долю испарений составляли испарения растений и дыхание животных, поэтому осушительные станции были установлены в агрозонах. Крупномасштабная конденсация воды приводит к выделению большого количества энергии, поэтому конденсаторы работали вместе с теплообменниками, которые уносили избыточное тепло и излучали его в космическое пространство. Отходы разлагались в процессе влажного окисления, диоксид углерода возвращался в атмосферу, а твердые питательные вещества отфильтровывались и добавлялись в удобрения и животный корм. Русские очень гордились достижениями своих ученых, разработавших полный перерабатывающий цикл, благодаря которому со станции не нужно было вывозить никаких отбросов, и, следовательно, ввозить дорогостоящие пополнения с Земли. Но с тех пор, конечно, произошло много изменений. Мак-Кейн даже не мог себе представить, что они рассказывают миру сейчас.
      В конце перерабатывающего завода они уперлись в капитальную стену, которая поднималась вверх за пределы этого уровня, и, похоже, была частью основных конструкций. С одной стороны она уходила в сплетение платформ и труб, шла прямо перед ними, а потом меняла курс и под углом скрывалась среди опорных конструкций. Мак-Кейн остановился, обменявшись со Скэнлоном быстрыми взглядами. Стена проходила как раз там, где, судя по официальным схемам, должно было быть хранилище материальных ценностей.
      Но удивление Мак-Кейна возрастало по мере того, как он осматривал стену. Здесь не было ничего похожего на охранный пост, никаких наблюдательных систем, он не мог обнаружить даже намека на что-то подобное. Они подошли к вентилю на трубе, проходившей сверху вниз, и притворились, что осматривают его. Пока Мак-Кейн изучал стену, Скэнлон записывал детали их маршрута, чтобы вернувшись, уточнить планы станции.
      Насколько видел Мак-Кейн, перед ними была просто стена. Ее единственной деталью была обычная маленькая незаметная дверь с номером 15. Камуфляж, решил Мак-Кейн. Настоящий ход к установке должен быть с другой стороны. Он покосился на Скэнлона и жестом показал на дверь.
      - Насколько я помню, твой босс приказал тебе совать в капканы твою дурную голову, не мою, - ответил Скэнлон.
      - Давай, ирландская задница.
      Они подошли к двери. Та выглядела совершенно обычно, никаких подозрительных следов. Скэнлон сделал шаг вперед и осторожно потянул за ручку. Дверь открылась. Изнутри донеслись голоса и Скэнлон с Мак-Кейном инстинктивно отпрянули. Но голоса доносились издали. Мак-Кейн успокоенно вздохнул и выглянул в дверь. То же сделал и Скэнлон. Они несколько секунд смотрели внутрь, потом растерянно посмотрели друг на друга. Мак-Кейн шагнул внутрь, Скэнлон следом. Они осмотрелись вокруг и обнаружили, что стоят... на складе материальных ценностей.
      Он был действительно огромным и напомнил Мак-Кейну об больших американских складах, по которым можно было гулять часами. Они вошли внутрь через боковой вход. На стеллажах, разделенных широкими проходами, лежали штабеля стандартных строительных модулей, использовавшихся для строительства помещений, общественных зданий, заводов и лабораторий по всей станции: панели стен, плинтусы, панели крыш и потолка, окна, двери, лестницы, перегородки. Здесь были секция труб, электросекция, кухонное оборудование...
      - Мама родная, Разз был бы здесь в своей стихии, - прошептал Скэнлон.
      Мимо них проехал подъемник со штабелем металлических листов. Голос, который они слышали, принадлежал человеку с накладной в руке, который стоял ярдах в десяти от них и перечислял список двум другим:
      - Десять тех, десять этих и двадцать фланцев два и семь... Нет, не этих. Да, правильно...
      Никто из них не обратил внимания на двух вновь прибывших.
      Мак-Кейн со Скэнлоном медленно двинулись вдоль стеллажей. Здесь были керамические кирпичи, плитки, блоки и опоры, металлические листы, прутья, полосы, кучи песка, стружек и гравия, бухты проволоки, бочки с краской. Ни одного намека на мощный перестраиваемый лазер на свободных электронах.
      - Вы двое, что-то ищете? - спросил голос за спиной.
      Они обернулись и увидели широкоплечего бородатого мужчину в коричневом рабочем халате, стоящего на перекрестке двух проходов.
      - Э, мы просто смотрим, - ответил Скэнлон.
      - Из какой вы бригады?
      Мак-Кейн вспомнил, что говорила ему Пола относительно гражданского пополнения и решил блефовать.
      - Мы еще не в бригаде. Мы только что прилетели. Просто осматриваемся. Тут все так необычно.
      - Ясно. Что ж, добро пожаловать. Посмотрите, если желаете.
      Мужчина повернулся и собрался было идти дальше, но Мак-Кейн остановил его вопросом:
      - Минуточку?
      - Да?
      Мак-Кейн указал на дальнюю стену склада, противоположную той, через которую они вошли.
      - А что находится там, за стеной? - Если верить официальным планам, там находился зернообрабатывающий комплекс.
      - Там зернообрабатывающий комплекс, - ответил бородач.
      - Спасибо.
      Мужчина ушел дальше, а они продолжали пробираться вдоль склада, дошли до конца, где асимметрично сходились две стены, и вышли через другую дверь. Перейдя через коридор за дверью, они попали в большой комплекс зернохранилищ, соединенных вверху транспортерами.
      - А куда это мы попали? - спросил Мак-Кейн у одной из двух женщин, склонившихся неподалеку над панелью управления.
      - Это зернообрабатывающий комплекс номер три, - ответила та.
      - А наверху?
      - Гидропонные рециркуляторы и мельница.
      - А внизу?
      Женщина рассмеялась.
      - Вниз долго идти. Там ничего нет, кроме Луны, Земли или еще чего-нибудь - смотря в какую сторону повернуто кольцо. Вы что, заблудились?
      - Да, наверное... Мы новенькие. Спасибо вам.
      - По-моему, нам пора искать дорогу назад, - вмешался Скэнлон. - Здесь больше нет ничего интересного.
      - Нет... - разочарованно согласился Мак-Кейн. - Да, Кев, я думаю, что ты прав.
      42
      Сообщения накапливались, и постепенно все до одной проверки мест, указанных Фоледой, давали тот же самый результат. Гоньяреш не увидел на оси ничего, напоминающего стартовые установки для автономных модулей с ядерными рентгеновскими лазерами, которые описал Мак-Кейн, Рашаззи и Сэрджент забрались туда, где под Ландау должен был быть алюминиевый завод и не нашли там и следа ядерного микроволнового излучателя, вместо этого они обнаружили плавильные печи для алюминия. Мак-Кейн лично удостоверился, что глубоко под Новой Казанью нет туннелей ускорителя частиц, и другие подтвердили это в двух других местах. Конечно, было неизбежно, что в таком объеме, как "Терешкова", найдется еще много мест, до которых они так и не добрались и полностью поиск был бы закончен только через несколько месяцев. Но факт оставался фактом: все без исключения предположения западной разведки пока оказались ложными.
      - Это ничего не говорит тебе об остальных подозрениях и страхах, от которых вы страдали все эти годы? Я не имею в виду только вас - подобный менталитет существует с обоих сторон. Но вся проблема в том, что миром всегда управляли такие люди, которые им управляли. Раньше это было не так страшно, потому что они всегда могли устроить драчку в каком нибудь пустынном месте, и это оставалось их личным делом и делом тех идиотов, которые шли за ними. Но ведь и это изменилось, когда мы, - говоря "мы", Пола имела в виду ученых вообще, - дали им знания, которые подняли их в воздух, и они принялись бомбить города. А сейчас все зашло еще дальше и это уже касается всех нас. Ты хотел сыграть в ученого и проверить все гипотезы. О'кей, ты их проверил. А теперь мы должны сказать людям, которые принимают решения, сказать, что мы обнаружили. У нас нет выбора, ни морального, ни любого другого.
      Она отбросила прядь волос со лба, и повернулась к Эрншоу, который бесстрастно стоял у другой стены Склепа, сложив на груди руки. Сейчас они были одни. Пола уже устала, ее голос звенел от волнения и раздражения.
      Эрншоу глубоко вздохнул и покачал головой.
      - Мне все это не нравится. Нет.
      Пола с изумлением посмотрела на него:
      - Да Господи, почему? Ты не сказал мне ни одной причины...
      - Я старше тебя по званию. Это значит, что мне не нужны причины.
      - Эта бездоказательная вера... Нет, даже не это. Перед лицом доказательств.
      - Назовем это осторожностью и неуверенностью.
      - Какая тут может быть неуверенность? Ты же не будешь спорить с фактами? Почему вы всегда отрицаете очевидные факты, если они не совпадают с вашими предубеждениями? Реальности наплевать на любые предубеждения. Единственный путь научиться чему-то - это строить свою уверенность на фактах. А ты поступаешь наоборот, судишь по своим предубеждениям, что можно принять, как факт, а что - нет? Это называется суеверием и предрассудками.
      - Это называется внутренним голосом.
      - Какая разница?
      Эрншоу вздохнул и отвернулся. Его голос колебался, словно он сдерживал свое терпение только усилием воли.
      - А почему в своем весьма научном анализе ты забыла о вероятностях? Здесь слишком много совпадений, и очень подозрительных...
      - Подозрительных, подозрительных. Ты опять за свое. Есть хоть что-то, что не кажется тебе подозрительным?
      - И потом, мне не нравится передавать все открыто через русских.
      - У тебя сдвиг на русских. Только потому, что это место не похоже на русскую тюрьму в твоем представлении, ты считаешь, что это какое-то прикрытие. Тебе даже в голову не приходит, что ты мог ошибаться - что все твои идеи об их тюрьмах и обо всем остальном устарели? Может быть, они действительно изменились, а такие, как ты, еще этого не сообразили?
      - Хорошая мысль, - согласился Эрншоу. - Но ведь и она может оказаться неверной. Почему ты в этом так уверена?
      - Внутренний голос, - ледяным тоном ответила Пола и отвернулась.
      - По-моему, сейчас ты ошибаешься. Похоже, внутренний голос у тебя не самое сильное место. Что ты вообще знаешь об Ольге, кроме того, что после допроса тебя немного подержали наедине, а она прикинулась подругой как раз в тот момент, когда тебе просто необходимо было с кем-то поговорить? Ты над этим не задумывалась?
      - Да все было вовсе не так. Это я позвала ее - там, в госпитале. До этого я видела ее всего несколько секунд, мельком, случайно.
      - Случайно. А она чисто случайно шла по госпиталю.
      - О Господи Иисусе, ты опять начинаешь?
      - А теперь слушай, - голос Мак-Кейна зазвенел. - Я никогда не сомневался в том, что ты умеешь делать то, что умеешь. И ты теперь не рассказывай, что делать мне. Это моя работа. Ясно?
      Пола уставилась на него:
      - Ясно. Но разве основная часть твоей работы - не сообщить нашим, что ты нашел? Сюда прибывает много гражданских лиц, много детей, кучи земли и никакого оружия. Тебе не приходит в голову, что сообщить об этом - как раз твоя работа?
      Эрншоу долго удерживал ее взгляд. Когда он снова заговорил, его голос был нормальным:
      - А тебе не приходит в голову, что кто-то где-то хочет, чтобы мы думали именно так?
      Мак-Кейну полагалось быть на работах по развозке и разбрасыванию земли, но он воспользовался трюком Рашаззи со вставочками в браслетах и купил себе у двух азиатов и японца из блока А, русского и араба из блока Е и финна из блока F достаточно свободного времени, чтобы быть практически свободным от трудовой повинности. Кроме того, пришлось смазать и Лученко, чтобы он закрывал на это глаза. Остаток дня Мак-Кейн бродил по улице Горького и по прогулочной площадке, вспоминая все свои впечатления, все странности, бросившиеся ему в глаза в Замке, пытаясь сложить их в узор, отличный от того, что уже сложился в его голове.
      В том, что говорила Пола, была одна правильная вещь: это место совсем не похоже на ту русскую тюремную систему, о которой он слышал, и уж вовсе не в обычаях тоталитарных бюрократов. Слишком уж она свободная и легкая, слишком неограниченная: заключенные разных национальностей и происхождений, осужденные по различным причинам, свободно смешивались и передвигались внутри Замка с минимальным надзором. Слишком много терпимости проявлялось к таким вещам, как алкоголь, поедавшие изоляцию мышки Рашаззи, воровство и укрывательство. И эта система Биржи, на которой процветает подкуп и коррупция - если бы за это взялись серьезно, то уже давно вывели бы. А совершенно нерусская система поощрения инициативы, а не принуждения страхом... Пола думала, что это только знаки того, что русские наконец-то зашагали в ногу со временем. У Мак-Кейна такой уверенности не было.
      Естественно, что и другие должны это заметить. Многие из его сокамерников считали, что это объясняется просто бессмысленностью поддержания земного уровня охраны в космической колонии; другим казалось, что это делается в целях перевоспитания и образования, а сам Мак-Кейн пришел к выводу, что русские специально насаждали такие мнения, чтобы скрыть истинное назначение Замка, который он назвал "информационной шахтой". И все это было устроено для того, чтобы поощрить людей свободно смешиваться друг с другом, и, следовательно, говорить. Да и вокруг хватало людей, которым было о чем рассказать - и русские были в этом заинтересованы. Да, конечно, русские устраивали допросы, обыски, наказывали за нарушения, но со временем все это стало казаться Мак-Кейну все более и более ненастоящим - ширмой, которая обманывает критический ум, оправдывая его ожидания.
      Да, это очень умно, думал Мак-Кейн. Все устроено с двойным дном. Существуют очевидные причины данного порядка вещей, большинство додумалось до них самостоятельно и гордятся этим, как они и должны. А на самом дне лежит истинная причина, до которой докапываются только некоторые, как он. И пользуясь этим преимуществом, он повернул русскую тактику против них, используя ту самую свободу, которую они ввели в систему, и устроил свою мини-шпионскую операцию. И перехитрил этих русских.
      Теперь Мак-Кейн начал подозревать, что все это время тут было не двойное, а тройное дно. И великого хитреца преспокойно провели за нос - по сценарию.
      Те же факты, которые привели его к выводу об информационной шахте, прекрасно совпадали с предположением, что он все время именно так и должен был думать. И что все, что он предпринимал, как ему казалось, самостоятельно, было частью этого плана. Другими словами, он делал именно то, что хотели Советы. Теперь становилось понятным, и почему заключенные внутри Замка могли найти все необходимое для побега, и почему систему безопасности можно было легко обойти, и почему Пола случайно получила доступ к связи с западной разведкой, все становилось понятным: оружие действительно существовало. Информация, которой снабжал их Фоледа, была неверной - результатом организованной в течение нескольких лет серии утечек. Все было устроено специально, чтобы снабжать Запад дезинформацией из самого надежного источника - от своих собственных людей внутри, от агентов, которым доверяют. А настоящее оружие расположено в таких местах, куда Мак-Кейн и его люди никогда не доберутся.
      Мак-Кейн неожиданно остановился, уставившись в стену площадки, когда перед ним открылись все последствия, вытекавшие из такого заключения. Если Волшебник был двойным агентом и частью этого же плана, то файла "Апельсин" никогда не существовало. Вся эта история была сфабрикована для того, чтобы заставить американцев сделать как раз то, что они и сделали: послать кого-то за этим файлом. Это объясняло их с Полой арест. Они нигде не ошиблись. Просто Советы устроили это с самого начала, именно затем, чтобы арестовать американских агентов, которые будут посланы. Вот так они получили тот самый "внутренний источник", которому доверяет Запад. Это была вовсе не информационная шахта, это была фабрика дезинформации.
      Он нашел Рашаззи.
      - Разз, тебе никогда не приходило в голову, что все, что мы ни делали, было кем-то задумано?
      За эти месяцы Мак-Кейн заметил одну вещь - Рашаззи никогда ничему не удивлялся.
      - Я слушаю, - ответил Рашаззи.
      Мак-Кейн кратко изложил ему свои последние соображения. Молодой израильтянин внимательно слушал, не перебивая, время от времени кивая головой и поддакивая.
      - И только из-за вас двоих? - спросил он с сомнением, когда Мак-Кейн закончил.
      - Они устроили такую сложную операцию только из-за вас двоих?
      Мак-Кейн потряс головой.
      - Я не говорил этого. Я думаю, что они уже давно хватали всех подходящих кандидатов и сажали их в Замок под тем или иным предлогом. Питер Сэрджент, например, я уверен, что он из английской разведки. Даже ты мог быть в этом списке. Прежде чем сделать окончательный выбор, русские многие месяцы приглядывались.
      - А это оружие, которое мы ищем - ты думаешь, что оно здесь, но в тех местах, куда мы не заглядывали.
      - В тех местах, куда нас не подталкивали. Нашим подсовывали ложную информацию, чтобы мы искали не там.
      - А где нам искать теперь?
      - В тех местах, откуда нас уводили.
      - Например?
      - Например, под Замком. Для начала.
      Рашаззи нахмурился, пытаясь понять, к чему клонит Мак-Кейн.
      - Объясни, - наконец не выдержал он.
      - Вспомни, девять недель назад, когда ты и я нашли путь, под В-3. Уровнем ниже, на машинной палубе, панели пола были приварены, но мы могли их вырезать той штукой, что ты придумал. И как раз на тот случай, чтобы мы не выкинули ничего подобного, там был еще и простой путь вниз - через плафон в потолке, и мы им воспользовались. В начале мы собирались спуститься вниз. Но пол насосного отсека у нас под ногами был приварен, и не точечной, а дуговой сваркой. Так? И вот почему в этот момент мы начали двигаться по сторонам. Это не говорит тебе о том, что нас специально уводили в этом направлении? А как ты думаешь, что мы найдем, если вернемся и попытаемся спускаться дальше, прямо вниз?
      - Но... ты хочешь сказать, что все это время мы должны были найти именно этот путь из В-3? Это же значит, что русские все знают и о нашем Склепе?
      - Или что-то вроде этого, - Мак-Кейн кивнул. - Конечно. Именно так я и думаю. Для их плана это было весьма существенно. Без многого оборудования, которое, как нам казалось, мы достали секретно, мы бы не смогли выбраться наружу. И это объясняет, почему они посадили вместе с нами ученых, как ты и Альбрехт. Чтобы это выглядело естественно, нужно приложить реальные усилия.
      Рашаззи обхватил ладонью подбородок, пытаясь привыкнуть к неожиданным выводам. Он потрясенно покачал головой. Мак-Кейн выжидающе смотрел на него.
      - Так что ты думаешь, мы сможем пробиться через пол насосного отсека вниз?
      - А позволят нам это сделать? Исходя из того, что ты говорил, разве там все - Склеп, все остальное - не находится под наблюдением? Да, я знаю, мы много раз проверяли там все и ничего не нашли, но все-таки...
      - Я думаю, что там ничего и нет. Если бы там были клопы и мы бы их нашли, то все их усилия пошли бы прахом. Так что вряд ли русские стали бы так рисковать.
      - Ты хочешь сказать, что они надеются на стукачей, информаторов?
      - Именно.
      Рашаззи покосился на Мак-Кейна.
      - Есть догадки?
      - Любой из комитета побега, например. Я никогда не доверял этому индийцу, Чаккатару. Потом наши... Кто знает?
      - С Альбрехтом все в порядке, - возразил Рашаззи.
      - И я так думаю. О'кей, так как насчет пола? Будем считать, что кто бы там не находился, они вряд ли будут ожидать гостей с этой стороны.
      Рашаззи долго не отвечал.
      - С низкооборотной дрелью и обильной смазкой мы сможем тихо просверлить там отверстие, не привлекая особого внимания. Затем в отверстие можно провести волоконный световод и посмотреть, что там вокруг. У нас сейчас хороший выбор инструментов. Единственное ограничение, когда мы будем резать отверстие размером с человека - это время. Нельзя поднимать много шума. Но это будет зависеть от того, что мы там найдем.