— В угрюмости?

— Ну. Или хотя бы в задумчивости.

Пит собрал лоб в гармошку, прищурил глаза и стиснул зубы. Человеку непосвященному могло показаться, что он страдает сильным запором.

— Угрюмый вид придает мужчине загадочность.

Женщины очень на это клюют. От загадочности зависит многое.

— Я запомню. Дальше.

— Дальше: никогда в жизни не опаздывай. Ни в коем случае. Это все равно что поднести горящую спичку к бочке с бензином. Есть в этом что-то гормональное. Оправдываться бесполезно, их не интересует, где ты был и почему опоздал. Я как-то вовремя не заехал за Андреа, ну, с которой встречался до Дженнифер, так она отказалась впустить меня. И больше я ее не видел.

— А на сколько ты опоздал?

— На три дня. Ну и что? У меня была уважительная причина.

— Так, но вдруг я все-таки опоздал?

— Тащи подарок. Все они обожают подарки, а у тебя в запасе прекрасное оправдание — был в магазине.

Когда я ухаживал за Лизой, багажник моей машины был забит подарками. Лучший способ, если хочешь произвести неизгладимое впечатление на женщину.

— А какие ты рекомендуешь подарки?

— Чем дороже, тем лучше. Женщины обожают разные бытовые приборы — кофеварки, миксеры. Драгоценности и тряпки, конечно, шикарнее, но, по-моему, такого рода подарки слишком рискованны. Вкусы у них разные. Вдруг не угодишь и попадешь впросак. А с бытовыми приборами не прогадаешь. Чем не подарок кухонный комбайн? Ему всегда рады.

— Кухонный комбайн. — Джордан тщательно взвешивал эту рекомендацию, пытаясь вспомнить, что говорила ему о подарках Элиз. Не надо традиционных драгоценностей. Главное — проявить внимание. Это самое ценное. Про кухонный комбайн она точно не говорила. Но если она любит готовить, то, может, тоже обрадуется такому подарку.

— И почаще делай комплименты. Платье, прическа, вкусное блюдо. По любому поводу, только старайся говорить искренним тоном. Скажи, к примеру, что она хорошо пахнет.., как весенний дождь или тропический бриз.

Джордан с сомнением покачал головой.

Пит отмахнулся.

— Можешь не сомневаться. Фраза глупенькая, а срабатывает безотказно, я ею все время пользуюсь.

Наконец, будь напористым. Не проси ее выйти за тебя, а вели ей. Женщины любят властных мужчин. Властных и сентиментальных. Чувствительность в большой цене. Чуть что, хватай ее на руки, знаешь, как на обложках любовных романов, которыми они зачитываются. Не будь слабаком.

— Не будь слабаком, — повторил Джордан.

— Покажи ей, кто главный. Будь настоящим парнем, мужчиной, жеребцом.

— Жеребцом?

— Жеребцом.

— Ясно.

Джордан позвонил в дверь Элиз, затем посмотрел на часы. Он пришел на двадцать минут раньше, значит, не опоздал. Обычно он был просто пунктуальным и приходил в назначенное время, но на сей разрешил постараться. Сперва он хотел было подождать несколько минут в машине, но потом сообразил так: если женщины ненавидят тех, кто опаздывает, они наверняка любят тех, кто приходит рано.

До разговора с Питом ему и в голову не приходило обхаживать женщину. Годятся для постели — и ладно.

Подарки он, разумеется, делал, но никогда не задумывался над тем, что они любят или не любят. В его жизни женщины не задерживались, и он их не умел ублажать.

Раньше не умел, а теперь многому научился у Пита. Элиз его окончательно отшлифует. Она и не подозревает, что уже вскочила в поезд Прентиссов, мчащийся прямо к алтарю.

Джордан поправил пакеты в руках и снова позвонил. Минуту спустя дверь открылась и в ней показалась Элиз, с покрасневшим влажным лицом и мокрыми волосами, с которых стекали капли воды, собиравшиеся в лужицы у ее ног.

Раздраженно посмотрев на него, она повернулась к огромным старинным часам в прихожей. Затем снова перевела взгляд на гостя.

— Так рано! Я же сказала в шесть. А сейчас пять тридцать. Ты вытащил меня из душа.

— Пять тридцать восемь, — поправил Джордан.

— Все равно, ты пришел раньше.

— Извини. Мне не терпелось начать уроки.

Он прошел за Элиз в гостиную, не сводя глаз с соблазнительных бедер, покачивающихся под широким халатом. Кажется, ученикам не положено срывать халаты с наставниц, а жаль.

Она повернулась к нему и окинула его с ног до головы небрежным взглядом.

— Хорошо, давай начнем прямо сейчас. Урок первый: никогда не приходи раньше назначенного времени. Может показаться, что ты слишком терпелив.

Женщинам нравятся мужчины, а не комнатные собачки. Лучше уж опоздать. — Она снова осмотрела его с ног до головы. — К этому мы готовы! Мужчины не способны приходить вовремя, и мы это привыкли учитывать. Я ждала тебя в… Слушай, во что это ты вырядился?

Джордан посмотрел на свою кожаную куртку и фланелевую рубашку, заправленную в застиранные джинсы, а затем перевел взгляд вниз. Остроконечные носки его совершенно новых ковбойских ботинок посверкивали в мягком свете гостиной.

— Нравится? — он хвастливо выставил вперед ногу.

Элиз покачала головой, пристально разглядывая его обувь.

Вздохнув, она туже завязала пояс на халате и кивнула в сторону дивана.

— Присаживайся. Я через минуту вернусь.

Джордан положил пакеты на журнальный столик и сел. Затем снял куртку и бросил ее рядом с подарками. Пит оказал ему медвежью услугу. Он закрыл глаза и откинулся на спинку, погрузившись в мягкую глубину дивана. Ей не нравятся ни слишком угодливые мужчины, ни ковбои. Сдержав стон, Джордан встал с дивана и принялся беспокойно бродить по комнате, рассматривая владения Элиз, в поисках разгадки к тому, что она любит или не любит.

Она любит маленькие предметы. Почти все, что он видел, умещалось в ладони: мраморное яйцо, инкрустированная коробочка, изящная фарфоровая розетка.

Любит цветы. Их полно. Всяких. Шелковые цветы в вазах и горшках расставлены по всей комнате. А по дому разносится нежный аромат свежих.

Джордан прошел к камину и уставился на остывший пепел. Что он в действительности о ней знал?

Почти ничего. Он не знал, какое у нее любимое блюдо или какая музыка ей нравится. Он ничего не знал о ее семье и детстве. Он знал, что у Элиз Синклэр нежные губы и мелодичный голос. Он точно знал, какой у нее цвет волос, когда на них падает солнечный свет, и как она прикусывает нижнюю губу, когда нервничает.

Вот и все. На таких сведениях далеко не уедешь.

Джордан почувствовал легкий толчок возле ноги и посмотрел вниз. Обе кошки Элиз сидели у его ног на ковре с восточным рисунком и размахивали взад и вперед хвостами, восхищенно взирая на блестящие металлические мыски его ковбойских обувок. Он покачал ногой, и белая кошка тут же вцепилась лапами в ботинок.

— Не перевелись еще на свете женщины, которые находят мужественных мужчин неотразимыми, — обрадовался он, наклонившись и игриво ткнув пушистый комочек. — Вы любите ковбоев, леди, не так ли?

Серая кошка тоже подошла, уткнулась головой в руку Джордана и перевернулась на спину.

— Вы живете рядом с ней, — прошептал он. — Замолвите за меня словечко. Я в долгу не останусь. Пожизненное обеспечение свежим тунцом и валерьянкой.

Кошки отвечали ему безучастными взглядами.

Погладив их, Джордан продолжил осмотр комнаты. Когда он проходил мимо зеркала над камином, собственное изображение покосилось на него ехидным взглядом. Он остановился и оглядел свой наряд.

Сколько времени затратил на его поиски Пит, а на Элиз наряд не произвел впечатления.

Вероятно, дело не в этом. В конце концов, не одежда делает мужчину. Джордан собрал лоб в гармошку, прищурил глаза и стиснул зубы, пытаясь изобразить угрюмость.

— С тобой все в порядке? — В зеркале рядом с ним появилось озабоченное лицо Элиз.

Джордан мгновенно изменил выражение лица и мило улыбнулся.

— Со мной? Да, все в порядке.

Он обернулся к Элиз, их глаза встретились.

Он пристально смотрел в ее ясные зеленые глаза, не желая разрывать нить напряжения, неожиданно возникшую между ними, подобно высоковольтному проводу. Внезапная волна желания захлестнула его и подтолкнула к ней. Джордан обнял ее, медленно склоняя голову для поцелуя.

Он нежно прикоснулся к ее губам. Элиз приоткрыла рот, чтобы выразить протест, и он поспешил этим воспользоваться. К его удивлению, она не отстранилась, и Джордан углубил поцелуй, волна желания в его теле становилась бурным потоком.

Постепенно сквозь затуманившую его страсть он понял, что Элиз не отвечает. Ее руки безжизненно висели вдоль туловища, она стояла перед ним недвижимо, как изваяние. Джордан неохотно оторвался от притупляющего сознание поцелуя и взглянул на нее.

Она открыла глаза и отодвинулась.

— Очень.., неплохо.

— Очень неплохо, — выдохнул Джордан, скользя руками по ее рукам. Добравшись до запястий, он попытался снова притянуть ее к себе. — И очень романтично.

— За исключением…

— За исключением?

— По моему мнению, следует вкладывать.., вкладывать немного больше.., самообладания. Поцелуй приветствия должен быть менее.., менее страстным.

Менее.., влажным.

Джордан застыл.

— Что?

— Менее влажным. Хотя в целом да, вполне — романтический поцелуй. Если оценивать по десятибалльной шкале, я бы поставила семь.

— Ты мне ставишь оценку?

— А как же. Ты же пришел учиться? Брать уроки романтики. Я полагаю, надо обязательно оценивать твои старания. Чтобы судить о достигнутых успехах.

Джордан смотрел на нее, потеряв дар речи. Он чуть не взорвался от гнева. Какую игру она затеяла?

Выражение ее лица было таким холодным, будто она ничего не почувствовала от головокружительного поцелуя.

Значит, так. Значит, она собирается держать его на расстоянии. Он посчитал это безмолвным вызовом.

Ладно, он подыграет. Но Элиз Синклэр не подозревает, что ее ждет. Джордану Прентиссу опасно бросать вызов.

У него было одно преимущество. Она тоже его хотела, он видел это по ее глазам. Элиз Синклэр станет его женой, не добившись от него клятв в вечной любви и верности. Он от своих принципов не отступится.

Взяв со столика пакет побольше, он протянул его ей.

— Вот, я принес тебе подарок.

Элиз подошла и взяла яркую коробку, вежливо улыбнувшись.

— Это мне?

— Нет. Это для моей будущей невесты. Но я решил сначала испробовать на тебе. А ты мне поставишь за это отметку.

Она взглянула на него, и он напряженно усмехнулся.

— Давай, открывай скорее.

Развернув коробку, Элиз поставила ее перед собой и осмотрела со смущенным видом.

— Миксер для мороженого?

Джордан кивнул. В магазине, куда он пошел по совету Пита, это казалось блестящей идеей. Продавщица изо всех сил расхваливала преимущества именно этой модели и вкус мороженого, приготовленного в домашних условиях. К тому же этот продукт напоминал ему Элиз — сладкое, гладкое, холодное, но все-таки способное таять от его прикосновений.

— Как.., странно, — нерешительно произнесла она. Очень неожиданно.

— Неожиданность — это же хорошо. Ты сама так говорила.

— Да, только невестам обычно покупают что-нибудь.., более интимное. Миксер для приготовления мороженого.., очень.., странно. — Она положила коробку на журнальный столик и взяла второй сверток. — Что это?

Она сняла ленту и упаковочную бумагу, затем подняла крышку коробочки и извлекла из папиросной бумаги крошечную кожаную мышку. Смущенный вид, с которым она рассматривала миксер для мороженого, сменился настоящим смятением. Она вынула пластмассовый мяч с колокольчиком внутри и миниатюрную клетку, с чучелом птички на резиновой веточке.

— Это.., игрушки для кошек.

— Знаю. Уж конечно не для тебя.., и не для моей невесты. Это для Клоринды и Тизб.

Джордан решил считать кошек домочадцами Элиз.

Раз не имеется других, надо работать с этими.

Элиз нахмурилась, затем улыбнулась.

— Спасибо. Это очень мило с твоей стороны. Уверена, им понравится. Ну что, приступаем?

Элиз села на диван и подняла глаза на Джордана, усевшегося на противоположном конце и внимательно наблюдавшего за ней.

— Итак, — напомнил он. — Что у нас на сегодня?

— Закрой глаза, — приказала она.

Вопросительно посмотрев на нее, он подчинился.

— Теперь опиши, во что я одета. Нет; не подглядывай. Закрой глаза. Скажи, что на мне.

Джордан напрягся, пытаясь представить одежду Элиз, но не смог. Как только она вошла в комнату, его приворожили изящные черты ее лица, изумрудная глубина глаз, чувственный рот. К тому же он мечтал, чтобы на ней вообще ничего не было.

— На тебе свитер?

— Да?

— Да, на тебе голубой свитер, — уверенно произнес он.

— Какого оттенка?

— Не знаю. Светло-голубой.., небесный.

— На мне белая блуза с зелено-черной вставкой спереди. Очень важно быть наблюдательным. Ты должен запоминать даже мельчайшие детали. Это поможет тебе наладить романтические отношения с невестой.

Джордан отчаянно застонал.

— Почему ты не спрашиваешь меня о том, что я знаю? — запротестовал он. — Я помню, как сияют твои глаза, когда ты улыбаешься, как твои волосы отливают на солнце золотом. Я помню, что ощущаю, целуя тебя, помню, что у тебя шелковистая кожа, что… — Джордан открыл глаза. Смысл его слов неожиданно дошел до нее.

Элиз, затаив дыхание, смотрела на него широко открытыми глазами.

— Спрашивай о том, что я знаю, — повторил Джордан, пронизывая ее взглядом.

Элиз встала, прошла через комнату к туалетному столику на низеньких ножках и взяла крошечную вазу с веточкой шелковых цветов.

— Да, память у тебя романтическая, — тихо произнесла она, взволнованно поправляя цветы.

— Какую ты мне ставишь отметку? Десятку или выше семерки я не тяну?

Она обернулась. Ее глаза на мгновение вспыхнули болью. Джордан встревожился. Неужели он ляпнул что-то действительно романтическое? Кажется, его слова и вправду тронули ее?

— Джордан, я не могу давать тебе эти уроки.

— Почему, Элиз?

— Потому что я.., ты… Я не могу помочь тебе, нельзя стать тем, кем ты не являешься на самом деле. Не всем же быть принцами.

Джордан встал и подошел к ней.

— Ага, значит, вот кто тебе нужен, Элиз? Принц!

Чтобы он валялся у тебя в ногах и ублажал всякими цветистыми речами!

— Ты знаешь, что мне нужно. Чтобы мужчина любил меня. Чтобы на него можно было положиться.

Чтобы я была ему нужна.

— Ты хочешь комнатную собачонку, Элиз, а жизнь с болонкой очень скучна.

— Болонка мне не нужна. Я знаю, чего я хочу.

— А как же я? На меня тебе совсем наплевать? — Он схватил ее за руку и прижал к своей груди. — Ты нужна мне, Элиз.

Она вырвалась.

— Тебе нужна не я, Джордан. Тебе нужно тело, на которое можно напялить подвенечное платье в обмен на щедрое вознаграждение. Жалованье платят за работу, а работа у меня уже есть.

— Я предлагаю не работу. Я могу дать тебе очень многое.

Их взгляды встретились.

Быстрым, уверенным движением Джордан поймал ее рот и впился в него поцелуем.

Она оттолкнула его.

— Тройка, — произнесла Элиз, гневно сверкнув глазами.

Он еще крепче притиснул ее к себе и скользнул руками вдоль позвоночника, прижимая ее бедра к своим.

Сдерживая стон, коснулся губами изгиба шеи, остановившись у безумно бьющейся точки пульса.

— Пять, — дрожащим голосом пробормотала Элиз.

— Вот так-то, Элиз. Неужели ты готова отказаться от этого ради всяких там романтических кривляний?

Джордан прижался к ней бедрами, он хотел, чтобы она почувствовала степень его желания — неистовый, дьявольский огонь, сжигавший его. Слова Элиз окатили его ледяным душем, затушив разгоравшуюся страсть.

— Да. Я готова отказаться от этого. — В уголках ее глаз сверкнула слеза.

Джордану стало не по себе.

— Черт возьми, Элиз. Я же знаю, что ты хочешь меня. Не пытайся отрицать это.

— Я и не отрицаю, — едва слышно произнесла она. Но этого недостаточно. Извини, Джордан, но я не могу играть в твои игры. Они не для меня.

Она подошла к журнальному столику, подняла его куртку и протянула ему.

— Себя не переделать — ни тебе, ни мне.

— А если ты никогда не встретишь своего принца, Элиз?

Она покачала головой.

— Может, встречу. Мои родители любили друг друга с каждым днем все сильнее. Когда матери не стало, отец чуть не умер от горя. Несколько лет назад он снова женился. Видно, надеялся найти такую же любовь, но этого не произошло. Он счастлив, но не так, как прежде. Это счастье второго сорта. Я не хочу второсортного счастья. Все или ничего.

— Мои родители тоже женились по любви. По крайней мере они так думали. Мой отец был очень занятым человеком, и мать начала искать.., развлечений на стороне. Она влюбилась в тренера по теннису в их загородном клубе и сбежала с ним. Ты понимаешь, Элиз? Мне нужна женщина, которая понимала бы, что у меня много дел, женщина верная.., то есть разумная.

Эмоции только замутняют разум.

— Потому ты боишься любви? Нельзя же добровольно отказываться от счастья только потому, что твоим родителям не повезло. Что за жизнь без любви?

— Без любви проще.

Элиз покорно покачала головой.

— Что ж, наверное, есть на свете женщина, которая разделяет твои унылые взгляды. Ищи, Джордан. Мне такой никогда не стать.

Джордан почувствовал резкую боль в груди.

— Без твоей помощи мне ее не найти.

— Постараешься — и найдешь. Моя помощь тебе вовсе не требуется. Изображать романтика ты уже научился. Нам с тобой вообще лучше не видеться до дня свадьбы.

Он понял вдруг, что самое главное для него — удержать Элиз. Он хотел именно ее. Никакая другая, даже самая разумная, не подойдет. Надо ее удержать любой ценой.

— Нет. Для меня эта свадьба слишком важна. Необходимо хотя бы раз в неделю встречаться. Совмещать встречи с романтическими уроками. Встречаться можно у меня в офисе или в общественных местах.

Элиз глядела на него подозрительно.

— Джордан, в этом нет необходимости. Все под контролем. Уроки мои тебе ни к чему. Ты же не веришь в то, что скрывается под словом «романтика».

— Если я говорю, что это необходимо, значит, необходимо. Я слишком много вложил в этот план.

Она вздохнула, затем на мгновение закрыла глаза.

Когда она снова открыла их, Джордан увидел в их зеленых глубинах покорность.

— Хорошо, мы будем встречаться раз в неделю. Но встречи наши должны проходить строго по-деловому.

Элиз закрыла дверь за Джорданом, затем прислонилась к ней спиной. Слезы готовы были брызнуть из, глаз, но усилием воли она сдержала желание расплакаться. Она ему отказала, и нечего об этом жалеть. Не важно, что Джордан Прентисс не прочь затащить ее в постель, он не любит ее. Значит, она не может выйти за него замуж.

Все же Элиз не могла допустить мысли, что он женится на ком-то другом. Если бы не этот дурацкий срок, все могло бы повернуться иначе. А так — никакой надежды. С самого начала между ними стояла его проклятая свадьба. Их отношения были обречены.

Она надеялась, что ее наставничество поможет им сблизиться духовно, но не приняла во внимание напряженности своего чувства к Джордану. Не легко было отбросить его, игнорировать желание, которое она испытывала, дрожь страсти, которую вызывали его прикосновения. Он был всем, что она хотела, и всем, чего она не хотела.

Почему ей никак не удается вычеркнуть его из своей жизни? Видимо, от него не избавишься, пока эта глупая затея со свадьбой не завершится. Зачем она согласилась? Может, она все еще цепляется за надежду, что он полюбит ее?

Телефонный звонок прервал ее грустные мысли.

Элиз взяла трубку и произнесла неохотное «Алло».

— Лиззи, это ты?

Голос отца, назвавший ее детским именем, снова вызвал слезы.

— Здравствуй, папа. Да, это я.

— У тебя расстроенный голос. Все в порядке?

— Все.., просто чудесно. — Элиз глубоко вздохнула. — Просто чудесно.

— Тут у нас очень жарко. Какая температура в Чикаго?

— А у нас холодина.

— Ты отремонтировала отопление? Если нет, обязательно пригласи Макса Констанза. И пусть он посмотрит трубу в ванной наверху.

— Да, папа. Я так и сделаю.

Даже уехав за тысячу миль, отец продолжал заботиться о ней, как прежде. За последние пять лет они снова поменялись ролями. В детстве отец был для нее героем, спасавшим от ушибов и ночных страхов, а после смерти матери Элиз изо всех сил старалась помочь ему, скрасить его жизнь. Теперь, когда он женился на Дорти, он снова превратился в заботливого отца, а она — в его маленькую дочку.

— У тебя есть деньги? Если нет, я пришлю тебе чек на ремонт отопления.

— У меня полно денег, папа. Я получила потрясающий заказ на грандиозную свадьбу.

Красивое лицо жениха проплыло перед глазами, но она отогнала Джордана, сосредоточившись на разговоре с отцом. Он продолжал беспокоиться о ее материальном положении, а она рассеянно слушала, вставляя соответственно «Да, папа» или «Нет, папа».

— Дорогая, Дорти хочет с тобой поздороваться. Передаю ей трубку.

Элиз напряглась.

— Здравствуй, Элиз. Это Дорти. Как девочки?

Элиз сдержала испуганный стон. Отец никак не желал понимать, что ей тяжелы эти разговоры с мачехой.

Не потому, что ей не нравилась Дорти, женщина добрая и щедрая. Элиз была ей даже благодарна за то, что та отвлекла отца от горя. Но все равно ей было трудно разговаривать с женщиной, занявшей место ее матери.

Дорти вполне устраивали вторые роли, и Элиз ничего, кроме презрительной жалости, к ней не чувствовала.

Она ответила на обычные вопросы о Клоринде и Тизб, выслушала болтовню мачехи о погоде и гольфе.

Затем в трубке снова раздался голос отца:

— Ты уверена, что все в порядке, Элиз? Дорти говорит, что голос у тебя немного расстроенный.

— Все в порядке.

Она помолчала и вдруг, неожиданно для себя самой, спросила о том, что мучило ее с того дня, как отец женился:

— Папа, ты можешь откровенно ответить мне на один вопрос?

— Постараюсь, Элиз.

— Почему ты женился на Дорти, если не любишь ее?

— Элиз, о чем ты спрашиваешь? — удивился отец. Почему ты решила, что я не люблю Дорти?

— Но ты же не любишь ее так, как маму.

— Но это не означает, что я ее совсем не люблю.

Любовь может проявляться по-разному. В твою маму я был влюблен, а к Дорти очень привязан. Но это тоже любовь.

— Но ты никогда не целуешь ее и не берешь за руку, как маму. В ваших отношениях нет романтики.

— Романтика не самая важная часть любви. Есть еще уважение и заботливость. В супружеских отношениях важна прочность. Может, сначала мы и не были влюблены друг в друга, зато были связаны крепкой дружбой. Она нужна была мне, а я ей. И с каждым днем я все больше и больше влюблялся в нее.

Воцарилась длинная пауза, пока снова не заговорил отец.

— Лиззи, что случилось? Почему ты об этом спрашиваешь?

Элиз поразило признание отца. Она была уверена, что он не любил Дорти, когда они поженились, и не думала, что его чувства могли измениться с годами.

Ты нужна мне, Элиз.

Эхом раздавались в ее голове слова Джордана. Она нужна ему. Но достаточно ли этого, чтобы брак удался? Их тянуло друг к другу, в этом не было сомнений.

И она уважала Джордана и считала его другом. Но сможет ли он полюбить ее, как отец полюбил Дорти?

— Элиз?

— Папа, мне пора уходить, У меня назначена встреча, я опаздываю… Да, обещаю, через несколько дней позвоню… Да, я тоже тебя целую… Да, я обязательно позвоню Максу Констанзу. До свидания.

Элиз положила трубку, поставив телефон на пол, плюхнулась на диван, зарылась лицом в подушку и закрыла глаза.

Ты нужна мне, Элиз.

Его слова подтвердил второй голос:

Что он может вам дать, известно. Вы можете дать ему гораздо больше. А остальное придет, поверьте мне. Придет ли?