— Понравилось, да? Тот был с беконом. Теперь попробуй другой. Здесь добавлен сыр чеддер и кусочки мексиканского перца.

Пес щелкнул челюстями и заглотил второй крекер, даже не разгрызая.

— Ты точно проголодался. Неужели хозяин тебя совсем не кормит? Хорошая собачка. Попробуй еще. Я добавила в эти крекеры маленькие кусочки колбасы. Очень вкусно.

Благодаря свету из кухни, каждое движение девушки делало ткань ее ночной рубашки почти прозрачной. Сходство с ангелом исчезло теперь Трей видел перед собой настоящую соблазнительницу, почти обнаженную и по-прежнему недоступную. Наверное, подглядывать из темноты было не совсем хорошо, но парень никак не мог заставить себя обнаружить собственное присутствие.

Он чувствовал сильное возбуждение, и фантазия начала рисовать картины одну красочней другой. Почему увиденное так сильно подействовало на него и сколько еще удастся держать себя в руках? Трей сделал шаг назад, собираясь уйти, пока не поздно. Но в эту минуту Красавчик настороженно поднял уши и мелкой рысцой направился к хозяину.

Хуже того, Либби спустилась следом. Пришлось выйти из-за дерева. Девушка чуть не подпрыгнула от неожиданности.

— Извини, — сказал Трей. — Я не хотел тебя напугать. Красавчик забежал в твой сад, мне не удалось его поймать.

Минуту Лизбет напряженно смотрела на него, как будто пыталась решить, продолжать ли разговор или сразу развернуться и уйти.

— Ты не напугал меня, — пробормотала она наконец с деланым равнодушием.

— Извини, — повторил Трей, стараясь смотреть в лицо собеседнице и не опускать глаза ниже.

Оставалось только надеяться, что его шорты достаточно широкие, чтобы скрыть непрошеную реакцию на их неожиданную встречу.

— Очень вкусно пахнет.

— Я опробую новые рецепты крекеров, пояснила Либби.

Трей закашлялся.

— Я сейчас заберу собаку, а ты можешь возвращаться к своей выпечке.

— Хочешь угоститься? — предложила Лизбет. Я все равно много напекла.

Мужчина никак не ожидал такого предложения — это было похоже на перемирие. Не стоит отталкивать руку дружбы. Естественно, он предпочел бы поцелуй, но и так неплохо.

— Конечно.

— Подожди, я сейчас принесу.

Девушка поспешила в дом и через минуту вернулась с маленькой корзинкой. Она успела даже постелить клетчатую салфетку на ее дно и уложить крекеры аккуратными столбиками.

Трей медленно приблизился и взял корзинку у нее из рук. При этом пальцы молодых людей на мгновение сомкнулись, и показалось, будто электрический разряд проскочил между ними.

— Спасибо. Пахнет очень вкусно.

— Да ты попробуй, — предложила Либби.

Трей взял один крекер и откусил.

— Фантастика, — пробормотал он.

Угощение буквально таяло во рту. Снаружи крекер был зарумяненным, а внутри теплым и рассыпчатым.

— Никогда в жизни не пробовал ничего подобного. Это даже лучше, чем… — Трей замолчал и кашлянул.

— Чем что? — спросила Либби.

— Да так.

— Нет, серьезно. Давай начистоту.

Парень покачал головой.

— Я хотел сказать, это лучше, чем… секс.

На губах девушки заиграла легкая улыбка.

— Скверная еда и скверные подруги. Ты поэтому решил уехать из Чикаго?

— Я рад, что вернулся домой, — ответил Трей, глядя Либби прямо в глаза.

Некоторое время они смотрели друг на друга, не отрываясь и не произнося ни звука. Треем снова овладело непреодолимое желание заключить девушку в объятия и выяснить, насколько серьезно это увлечение. Может, снова поцеловать ее? Неужели эта красавица не понимает, какое сильное желание пробуждает в нем? Фантазия у него разыгралась не на шутку, в своих мечтах он уже не ограничивался поцелуями. Чтобы хоть как-то отвлечься, Трей взглянул на своего золотистого ретривера и сказал:

— Ну что ж, спасибо за угощенье.

Он протянул хозяйке корзинку.

— Не надо, возьми с собой. Потом как-нибудь занесешь корзинку.

— Договорились, спасибо.

Трей взял пса за ошейник и потянул за собой.

— Я прослежу за тем, чтобы он больше не забегал в твой сад. Чем выше заборы, тем добрее соседи — так, кажется, говорят?

— Именно. Спокойной ночи.

Мужчина обернулся и взглянул через плечо на радушную хозяйку.

— Спокойной ночи, Либби.

Трей впервые назвал девушку по имени, и в его устах оно прозвучало как-то чересчур нежно, но парня больше не волновали подобные мелочи. Хватит уже ходить вокруг да около, от этих реверансов с ума можно сойти. Не задумываясь о том, что он делает, Трей отпустил поводок Красавчика, поставил корзинку на траву и решительно двинулся в обратную сторону.

Мужчина взял лицо Лизбет в руки и страстно прильнул к губам девушки. Его язык мягко проник внутрь, не встретив никакого сопротивления. Когда наконец объятия разомкнулись, Трей взглянул Либби в лицо. Красавица стояла, закрыв глаза, с блаженной улыбкой на устах.

— Ну вот, — произнес он еле слышно. — Так-то лучше.

Девушка медленно открыла глаза и судорожно вздохнула.

— Т-то, что я… сказала о газонокосилке… Я не это имела в виду.

Трей усмехнулся:

— Это, это. Но я не держу на тебя зла.

Он медленно вернулся к Красавчику, снова взял собаку за ошейник и поднял корзинку с земли.

— Пока, Либби, увидимся.

— Пока, счастливо, — ответила она.

Рядом с кроватью Лизбет тихо жужжал вентилятор, но в комнате не становилось прохладней. Девушка лежала на спине, раскинув руки и ноги и отбросив в сторону простыню. Она уже начинала подумывать о том, чтобы включить старый кондиционер, но от этого приспособления было столько шума, что точно не уснешь. А только сон мог принести забвение и освободить от тех мыслей, которые мучили Либби всю ночь.

Легкий ветерок приподнял занавески. Девушка тихо вздохнула и перевернулась на живот. Она уже три часа ворочалась с боку на бок. Еще немного — и можно совсем забыть о сне.

— Черт бы его побрал, — пробормотала Лизбет, со злостью ударяя кулаком в подушку. — Черт возьми Трея Марбери!

Она приходила в бешенство при мысли о том, чем именно вызвана бессонница. Но прогулки по запретной территории не проходят безнаказанно, особенно если это страна Марбери-лэнд.

С того самого момента, когда в соседнем доме поселился новый хозяин, Либби поклялась сохранять дистанцию. Ей и так потребовалось много лет, чтобы забыть этого человека. Нельзя допустить, чтобы все повторилось сначала.

Вспоминая необыкновенный поцелуй, который Трей подарил на прощание, она невольно коснулась рукой губ. За прошедшие годы фантазия много раз уносила Лизбет в объятия Трея Марбери, возвращала в их романтическую ночь у реки двенадцать лет назад. Если позволить новому соседу целовать ее, когда ему вздумается, надолго ее самообладания не хватит.

Либби поднялась с постели и вышла в коридор. Большие стеклянные двери вели на веранду в задней части дома. Отсюда хорошо были видны несколько окон Трея и часть соседнего сада. В комнатах до сих пор горел свет, и Лизбет с удивлением отметила, что Марбери тоже не спится.

Надо срочно найти способ избавиться от глупых фантазий, расстаться с ними навсегда. Но как поговорить об этом с Треем, если Лизбет поклялась себе держаться от него подальше?

— Нужно будет написать письмо, — пробормотала Либби.

Она вернулась в дом и быстрыми шагами направилась по ступенькам вниз, на первый этаж, в свой рабочий кабинет. Стол был усеян листками с рецептами, написанными от руки, и завален старыми изданиями кулинарных книг южных штатов. Девушка хотела было включить компьютер, но потом решила, что личное послание здесь подходит лучше. Она взяла пару листков особой бумаги с персональными инициалами, выбрала свою любимую перьевую ручку и поднялась обратно в спальню на втором этаже.

Там Либби удобно расположилась в мягком, обтянутом ситцем кресле у окна и, обмахиваясь листами бумаги, как веером, стала сочинять письмо.

— Мне нужно описать, чего я, собственно, хочу, — произнесла девушка вслух. — Мы должны сохранить хорошие отношения — но только как соседи.

Она стала задумчиво грызть колпачок ручки, не решаясь начать. «Дорогой г-н Марбери». Нет, не подходит. Может, «Дорогой Трей»? Зачем вообще нужно «дорогой»? Подобное вступление звучит чересчур нежно. Но как в таком случае обратиться?

«Я пишу это письмо в связи с некоторыми… сложностями, которые возникли из-за недавнего…» Она застонала. О господи, я не могу написать «поцелуя», «…недавнего разговора. Несмотря на вражду, существующую между нашими семействами на протяжении долгих лет, я глубоко уверена в том, что мы сможем стать выше этого и сохранить добрососедские и, возможно, дружеские отношения».

Либби перечитала первую часть письма и осталась довольна. Она ясно дала понять, что ни о каких поцелуях отныне не может быть и речи.

«В этой связи мне хотелось бы предложить следовать определенной схеме, когда дело коснется наших дальнейших взаимодействий».

Лизбет добавила еще пару строк и снова перечитала письмо. Внезапно идея придерживаться каких-то правил показалась по-детски наивной. Она скомкала лист бумаги, бросила его в корзину и начала заново.

Необходимо было найти особые слова, чтобы выразить собственные чувства и опасения, но при этом не дать Трею понять, какого труда ей стоило разлюбить его тогда. Поэтому любой контакт между ними сейчас — все равно что прогулки по краю пропасти.

Когда Лизбет заканчивала пятый вариант своего послания, над городом уже всходило солнце.

Каминные часы на первом этаже пробили пять раз. Либби поставила подпись, сложила листок бумаги и запечатала конверт. Сочинение письма заняло у нее почти три часа, зато удалось облечь свои мысли в слова. Теперь надо доставить письмо адресату.

Лизбет с трудом поднялась с кресла и потерла кончиками пальцев усталые глаза. Она накинула домашний халат, застегнулась и положила записку в карман. Будь сейчас ночь, можно было бы избежать встречи с любопытными соседями и столкновения с Треем.

Девушка осторожно вышла из дома. Вокруг все было тихо, только где-то высоко, в кроне развесистого дуба, трещала голубая сойка. Либби бросила взгляд направо и налево — улица была пуста — и побежала по влажной от росы траве к соседней калитке. В доме Трея свет был погашен. Она на цыпочках прокралась к входной двери. Медленно, чтобы не скрипеть, открыла бронзовую крышку почтового ящика и бросила внутрь письмо. На какое-то мгновение возникло желание забрать послание назад, но Лизбет сказала себе, что только так можно решить проблему, возникшую между ними.

Добежав до дверей своего дома, девушка вздохнула с облегчением. Все получилось как нельзя лучше. Теперь у Трея не будет никакой возможности для возобновления прежних отношений. И она, наконец-то, перестанет думать о нем дни и ночи напролет.

Либби рывком распахнула входную дверь, вбежала внутрь и захлопнула ее за собой. Сердце бешено стучало, дыхание сбивалось.

— Теперь все будет хорошо, — прошептала девушка вполголоса.

Моя жизнь возвращается в свое привычное русло. — Но, даже произнося эти слова, Лизбет не верила сама себе.

Пока Трей Марбери живет по соседству, как прежде уже не будет.

Трей услышал тихий звук шагов на ступеньках крыльца и нахмурился. Взяв со стола кружку с кофе, он направился к передней двери. Выглянув через небольшое окно у входа, мужчина успел увидеть, как Либби Пэрриш убегает по садовой лужайке. Трей быстро открыл дверь в надежде поговорить с ней снова, но было уже поздно.

Когда хозяин дома вышел на крыльцо, гостьи и след простыл.

Парень разочарованно покачал головой и огляделся кругом. Должна же быть какая-то причина для этого неожиданного визита. Наверное, Лизбет все обдумала и решила сменить гнев на милость. По крайней мере отсутствие мешочка с собачьим «подарком» на пороге и яичных подтеков на окнах — уже хороший знак. Судя по всему, военные действия остались в прошлом.

Недоуменно пожав плечами, Трей поднял с порога газету и вернулся в дом. Сейчас все равно нет смысла пытаться выяснить, что у Либби на уме. Достаточно и того, что его поцелуи были девушке приятны.

В животе заурчало, и парень направился на кухню. Там открыл старенький холодильник, достал пакет апельсинового сока и взял коробку кукурузных хлопьев со стола. Не успел Трей приготовить себе легкий завтрак, как у входной двери раздался стук. Наверное, Либби все-таки решила вернуться. Он вскочил со стула, быстро вытер руки о шорты и поспешил открывать.

— Здравствуйте, — сказал мужчина в форме почтальона.

— Привет, — ответил хозяин дома.

— Разрешите воспользоваться случаем представиться лично, мистер Марбери. Меня зовут Карлайл Уитби. Я — ваш почтовый курьер. В сферу моей ответственности входит доставка вашей корреспонденции.

— Очень приятно, — ответил Трей, пытаясь вспомнить, с каких это пор почтальоны начали представляться лично.

— Вы, вероятно, не помните меня. Мы вместе учились в средней школе.

— Ну конечно, Карл Уитби! Ты был на пару лет старше, так?

— Все правильно, мистер Марбери. Но в настоящее время меня знают под именем Карлайл.

Оно более пристало сотруднику Почтовой службы Соединенных Штатов. Особенно ветерану с четырнадцатилетним стажем. Поступил на работу сразу по окончании белфортской средней школы.

Трей потер шею, чтобы избавиться от спазма ночь на старом диване не прошла даром.

— Чем могу быть полезным, Карлайл?

— Вы — ничем, но я мог бы кое-что сделать для вас.

Почтальон протянул собеседнику газеты и какой-то конверт:

— Я нашел это в вашем ящике.

— Что это такое?

— Данное послание не имеет марки и официального штемпеля. Правила пересылки корреспонденции запрещают использование специальных ящиков Почтовой службы Соединенных Штатов для любых отправлений, не оформленных согласно существующему порядку. На этот раз я не стану принимать мер, но надеюсь, вы сочтете возможным проинформировать вашего анонимного корреспондента, что, опустив это письмо в почтовый ящик, он нарушил федеральный закон.

Когда дверь за гостем наконец закрылась, хозяин вздохнул с облегчением. Все-таки жизнь в большом городе имеет свои преимущества там тебя никто не знает. Чикагскому почтальону никогда не пришло бы в голову зайти в гости познакомиться.

Трей бросил стопку газет на столик в дальнем конце комнаты и снова взял в руки странный конверт. В воздухе разлился цветочный аромат, и Трей поднес послание к носу. Тот или та, кто написал письмо, хорошенько побрызгал его духами, прежде чем опустить в почтовый ящик.

Сгорая от любопытства, он распечатал конверт и вынул свернутый листок.

"Я видела тебя во сне сегодня ночью. Наверное, не следовало об этом писать, но видение было таким ярким, как будто наяву. Может, ты приходил ко мне под покровом темноты?

Неужели мы действительно предавались тем недозволенным удовольствиям? Или воспоминания о твоих ласках всего лишь фантазия? Я помню только, что не удивилась, когда ты зашел в мою комнату. Тебе не пришлось объяснять, зачем ты пришел, — в глубине души я давно знала, что встречу тебя именно там и тогда. Мы ни о чем не говорили. Ты заменил слова поцелуями. Я хотела, чтобы ты овладел мною, подчинил меня своей воле. Помню твои руки на своем теле, нежные прикосновения, заставившие меня потерять голову. Наверное, нужно было просить тебя остановиться, но я не могла. И когда ты наконец сорвал с меня одежду и понес в кровать, голос разума уступил место страстному желанию — почувствовать тяжесть твоего тела, ощутить твое тепло внутри себя. Неужели это был только сон? И если так, приснишься ли ты мне сегодня опять?"

Трей ошарашенно смотрел на письмо. Что, черт возьми, тут происходит? Он перевернул страницу, но на обратной стороне ничего не было — ни подписи, ни обратного адреса, ни единого намека на автора послания.

— Наверное, это какой-то розыгрыш, — пробормотал он.

Но, перечитав еще раз, решил, что слог был слишком возвышенным для глупой шутки. Человек, сочинивший такое послание, хорошо владел языком и умел грамотно составить предложение.

Изящный почерк, явно женский, выглядел немного старомодным, а бумага с водяными знаками была явно дорогой.

— Либби, — выдохнул Трей, потрясенный собственной догадкой.

Он же видел соседку на своем крыльце сегодня утром. Разумеется, она приходила, чтобы опустить письмо в ящик, зачем же еще?

— Ах, Либби Пэрриш, ты, оказывается, проказница, — пробормотал мужчина с усмешкой.

А казалась такой осторожной, как будто боялась, что их отношения зайдут слишком далеко.

Трей еще раз внимательно перечитал письмо.

Кто-нибудь более подозрительный на его месте решил бы, что красавица захотела немного поиграть, а потом, в самый ответственный момент, резко оборвать мужчину. Дескать, ты — Марбери, я — Пэрриш. Она уже один раз так продинамила Трея. Наверное, Лизбет получает садистское удовольствие от подобных игр.

Мужчина с сомнением покачал головой. Либби всю жизнь прожила в Белфорте; в представлении жителей этого городка она — образец южной воспитанности и благонравия. Он по себе знал, что такое общественное мнение. Возможно, время от времени девушке хотелось расслабиться, получить удовольствие от секса с подходящим партнером?..

Но годится ли Трей на эту роль? В его глазах привлекательней Лизбет на свете никого не было. С момента их первой встречи после двенадцатилетней разлуки образы этой девушки — один соблазнительней другого — постоянно преследовали его. В мечтах они всегда оказывались в объятиях друг друга, обнаженные и сгорающие от страсти.

В возбуждении Трей начал ходить по кухне взад-вперед, поднял ключи от джипа, потом неожиданно заметил пустую корзинку с клетчатой салфеткой на дне. Ну вот и предлог, чтобы увидеть девушку снова — поблагодарить за крекеры и возвратить ее вещь. Возможно, теперь ему удастся понять, что происходит у Либби в голове.

Мужчина бегом направился к выходу. На улице парило как в бане, было невозможно дышать.

От духоты и недосыпа Трею стало совсем нехорошо. Мысли путались в голове, вся решимость мгновенно куда-то улетучилась.

Парень запрыгнул в джип, включил зажигание и открыл все окна. Кондиционер обдувал горячим воздухом, и Трей в который раз проклял беспощадно палящее солнце. Он направил машину к аптеке — нужно было купить пластырь от порезов.

Когда Трей вошел, над входом мелодично зазвенел колокольчик. За прилавком стоял Харли Симпсон, которому парень дружески кивнул.

Жена Харли расставляла лекарства на полках и улыбнулась Марбери. Он выбрал упаковку пластыря и уже направился было к выходу, но остановился перед витриной с презервативами.

Некоторое время Трей разглядывал разноцветные коробочки с обещаниями необыкновенного наслаждения и улучшенной смазки и наконец выбрал упаковку из двенадцати штук — так, на всякий случай, чтобы быть готовым к любым неожиданностям.

— Ты сделал правильный выбор, это очень качественные изделия, — раздался женский голос за спиной.

Трей подпрыгнул от неожиданности и обернулся. Перед ним стояла Флора Симпсон.

— Спасибо, — пробормотал Трей.

— Откровенно говоря, вот те расходятся лучше, — Флора указала на голубую коробочку. — Видишь, у них ребристая поверхность. Говорят, дамам очень нравится.

Конечно, удовольствие Либби было превыше всего, но миссис Симпсон это совершенно не касалось.

Колокольчик у входа снова звякнул. Трей быстро взял с полки упаковку из трех презервативов и собирался уйти, но Флора схватила его за руку.

— Не самый лучший выбор. Купив сразу двенадцать, ты выигрываешь двадцать три процента от стоимости. К тому же у нас есть экономичные упаковки. Харли говорит, что так можно получить больше удовольствия за ту же цену. — И она улыбнулась, глядя на мужчину снизу вверх: Ну и кому же это так повезло с партнером?

— Пока никому, то есть я хотел сказать, что просто…

— Флора, у вас есть борная кислота? Хочу избавиться от муравьев, они портят мои розы в саду..

Либби внезапно замолчала, заметив Трея. Их взгляды встретились, и мужчина улыбнулся. Сегодня она была необыкновенно хороша. Несмотря на жару, от которой даже асфальт плавился, девушка выглядела как-то… свежо. Хотелось заключить ее в объятия, вдохнуть пьянящий запах белокурых волос и провести рукой по нежной матовой коже. Если бы Флора не торчала рядом, парень привлек бы Лизбет к себе и поцеловал.

Но вместо этого он просто сказал:

— А, привет.

Либби недоверчиво переводила взгляд с одного на другую. Увидев маленькую коробочку в руках Трея, она смущенно пробормотала:

— И-извините, я не хотела вам мешать.

— Ничего страшного, — ответил он, возвращая упаковку обратно на полку.

Я зашел вот за этим, — и он показал пачку пластыря.

Миссис Симпсон с любопытством разглядывала молодых людей.

— Слушай, Либби, у меня есть один рецепт, внезапно заявила она. — Думаю, он тебе понравится. Моя бабушка когда-то готовила брунсвикское жаркое. Будет здорово, если ты покажешь его в своей передаче. Помню, у тебя в прошлый раз губернатор показывал, как готовила жаркое его мама. Уверена, мое гораздо лучше, так что…

— Мне нужна борная кислота, — ответила Лизбет.

Флора вздохнула:

— Пойду поищу на складе.

— Нет, не стоит, — заторопилась Либби, — я лучше…

— Да все в порядке, заверила хозяйка аптеки, это не займет много времени.

Она решительно направилась на поиски кислоты, а молодые люди остались стоять перед витриной с презервативами.

Девушка слабо улыбнулась:

— С тех пор как губернатор Уинстон побывал у меня на передаче, все жители Белфорта мечтают попасть туда.

Трей глубоко вздохнул и попытался привести мысли в порядок. Нежный цветочный запах духов, с легкой цитрусовой ноткой, разливался в воздухе. Он попробовал вспомнить запах любовной записки, но не смог.

— Я рад, что встретил тебя, — проговорил Трей, мягко беря девушку за руку.

Либби испуганно вздрогнула и обернулась посмотреть, нет ли кого поблизости. При этом пряди светлых волос в беспорядке упали ей на лицо. Трей постарался заглянуть в глаза красавице в надежде понять, она ли написала ту записку и не собирается ли сейчас сбежать от него. Но что, черт возьми, может служить знаком — виноватый взгляд, смущение или, может, скрытая страсть? Мужчина уже был готов заключить Лизбет в свои объятия и выяснить правду с помощью поцелуя.

— Я хотел еще раз поблагодарить тебя за крекеры, — промолвил он. — Доел последний за завтраком.

— На здоровье.

Снова повисла неловкая пауза. Девушка заставила себя улыбнуться.

— Ну что ж, мне пора идти. Нужно еще много чего сделать. Скажи Флоре, что я зайду за кислотой позже.

— До встречи, Либби.

Она стала пятиться к выходу, продолжая улыбаться, но уже не так радостно.

— Пока, Трей.

К тому моменту, когда Флора вернулась с коробкой борной кислоты, он успел истратить на себя весь запас ругательств. Подумать только, Либби Пэрриш заставляла его чувствовать себя неуклюжим подростком! Глядя в колдовские зеленые глаза, Трей просто терял дар речи, сбивался в простых фразах.

— Куда она делась? — спросила хозяйка.

Он пожал плечами и пробормотал:

— Не знаю, обещала зайти позже.

Потом улыбнулся и направился к кассе. Даже если на людях Лизбет сохраняет равнодушный вид, он-то знает, какая чувственность скрывается за внешним приличием. Либби — страстная женщина, и сегодня вечером Трей намерен выяснить, чем она готова жертвовать ради наслаждения.