Глава 1

Июнь 1988 года, Нью-Йорк

Начался ветер, и густые вечнозеленые кусты, скрывавшие его неподвижное тело, зашуршали и стали раскачиваться. На западе небо озарила вспышка молнии, потом зигзагообразные белые полосы сверкнули над ярким горизонтом Манхэттена. Больше сомнений не оставалось: пойдет дождь — и совсем скоро. Мужчина скрывался в густых зарослях кустов. Он передернул плечами, услышав раскаты грома. Ну только этого еще не хватало! Грозы, пока он сидит здесь и ждет, когда эта сука наконец вернется домой! В кустах, которые окружали многоквартирный дом, не было ветра, и ему стало очень жарко под тяжелой клоунской маской. У него складывалось впечатление, будто кожа плавится и сходит с лица. Гнилая листва и влажная земля пахли гораздо сильнее вечнозеленых кустов, и мужчина прилагал усилия, чтобы не дышать носом. Какое-то насекомое быстро пробежало у него за ухом, и он заставил себя прекратить думать о различных паразитах, которые ползали у него по телу, забирались в рукава и ботинки. Рукой в перчатке он нервно коснулся острого кривого лезвия.

В пустынном дворе не было заметно никаких признаков жизни. Стояла тишина, если не считать ветра, шумевшего наверху в ветвях дубов, а также постоянного гудения примерно дюжины кондиционеров, которые опасно нависали у него над головой. Густая высокая живая изгородь скрывала мужчину, и он знал, что даже из квартир, расположенных прямо над ним, его нельзя увидеть. Когда он встал и медленно двинулся сквозь кусты к ее окну, ковер из сорняков и гниющих листьев тихо заскрипел под ним.

Она не задернула шторы. Мерцание уличного фонаря проникало сквозь живую изгородь, и ее спальню разрезали тусклые полосы света. Внутри все было погружено во мрак и тишину. Она не убрала кровать, шкаф стоял открытым. Туфли на высоком каблуке, сандалии, футболки заполняли нижнюю часть шкафа. Рядом с телевизором, на заваленном туалетном столике, красовалась коллекция игрушечных медвежат. Дюжины черных глазок-бусинок смотрели на него, освещаемые янтарно-серебристым светом, проникающим сквозь окно. Мерцающий красным будильник показывал 00.33.

Его глаза точно знали, где искать. Он быстро осмотрел туалетный столик и облизал сухие губы. В открытом ящике виднелись сваленные кучей цветные лифчики и кружевные трусики.

Его рука потянулась к джинсам, и он почувствовал, как появляется желание. Взгляд быстро переместился к креслу-качалке, на которое она бросила белую кружевную ночную сорочку. Мужчина закрыл глаза, и его рука стала работать быстрее. Он вспоминал, как женщина выглядела прошлой ночью. Как вздымалась ее упругая налитая грудь, когда она трахала своего парня в этой прозрачной ночной сорочке. Как она с наслаждением откинула назад голову, как ее пухлые губы широко раскрылись от удовольствия... Она — плохая девочка, раз оставила шторы незадернутыми. Очень плохая. Рука стала двигаться еще быстрее. Теперь мужчина представлял длинные ноги в нейлоновых чулочках и туфлях на высоком каблуке из шкафа — и свои собственные руки, которые схватят ее ноги за черные каблуки, будут поднимать все выше, и выше, и выше и затем широко разведут, а она будет кричать. Вначале от страха, потом от удовольствия. Копна светлых волос веером раскинется по подушке, а ее руки будут крепко привязаны к спинке кровати. Прямо перед его губами окажутся кружева ее симпатичных розовых трусиков и густые светлые волосы там. М-м-м... Он с трудом сдержал стон и шумно выдохнул сквозь узкую прорезь маски с нарисованными ярко-красными губами. Он остановился, не достигнув пика наслаждения, и снова заглянул в окно. Дверь в ее спальню оказалась открытой, и он видел, что остальная часть квартиры пуста и погружена во тьму. Мужчина вернулся в кусты. У него по лицу тек пот, резина плотно присосалась к коже. Гром снова прогрохотал, и он почувствовал, как возбуждение оставляет его.

Предполагалось, что она вернется домой несколько часов назад. Каждую среду она возвращалась не позднее 22.45. Но сегодня, именно сегодня, девчонка опаздывает. Мужчина сильно прикусил нижнюю губу. Снова открылась ранка — впервые он прокусил губу час назад. Он почувствовал солоноватый вкус крови, которая потекла ему в рот, и с трудом сдержал желание закричать.

Да будь проклята эта сука, мать ее! Он очень расстроился. Он был так возбужден, его била нервная дрожь, когда он даже просто считал минуты. В 22.45 она пройдет мимо, всего в нескольких шагах, в обтягивающей спортивной форме. В ее комнате зажжется свет, и он медленно поднимется к окну. Она специально оставит шторы незадернутыми, и он станет наблюдать. Смотреть, как она снимает через голову мокрую от пота футболку и спускает по голым ногам облегающие спортивные трусы. Следить, как она готовится ко сну. Готовится к встрече с ним!

Подобно школьнику на первом свидании, у которого кружится голова, мужчина весело захихикал в кустах. «Как далеко мы сегодня дойдем, дорогая? До первого поцелуя? Или чуть дальше? Или уж до конца?» Но первые минуты возбуждения прошли, и он все еще оставался на том же месте два часа спустя — сидел на корточках, как бродяга, по всему его телу ползало немыслимое количество паразитов, вероятно, они еще и размножались у него в ушах. Предвкушение, которое подпитывало его, которое подкармливало фантазию, теперь ушло. Разочарование медленно перешло в ярость, и ярость усиливалась с каждой минутой. Он сжал зубы и с шипением выдохнул. Нет, больше он не был возбужден. Больше он не дрожал. Он был раздражен, и очень сильно.

Он сидел в темноте, покусывая нижнюю губу, еще, казалось, час, но на самом деле прошло всего несколько минут Молния озарила небо, гром грохотал еще громче, чем раньше, и мужчина понял, что настало время уходить. Он с неохотой снял маску, взял «мешок с подарками» и вылез из кустов. Он знал, что у него еще будет шанс.

И именно тогда темную улицу прорезал свет автомобильных фар. Мужчина быстро нырнул с асфальтированной дорожки назад, в живую изгородь. Серебристый «БМВ» обтекаемой формы остановился перед жилым комплексом не менее чем в тридцати футах от кустов.

Минуты тянулись как часы, но наконец дверца у места пассажира открылась и появилась пара длинных роскошных ног, маленькие ступни были обуты в черные лакированные лодочки на высоком каблуке. Мужчина тут же понял, что это она, и ему стало необъяснимо спокойно.

«Должно быть, это судьба», — подумал он.

Затем Клоун снова устроился под вечнозелеными кустами. Ждать.

Глава 2

Таймс-сквер и Сорок вторая улица все еще были освещены неоновым светом, на них даже после полуночи в рабочий день — среду — кипела жизнь. Хлоя Ларсон нервно покусывала ноготь большого пальца и смотрела в окно со стороны пассажира, пока «БМВ» пробирался по Манхэттену к Тридцать четвертой улице и туннелю под Ист-Ривер в Мидтауне[2]. Хлоя знала, что ей не следовало никуда ходить сегодня вечером. Тихий раздражающий голосок внутри ее говорил ей это на протяжении всего дня, но она не послушалась, и когда до экзамена осталось менее четырех недель, она вместо того, чтобы весь вечер напряженно заниматься, отправилась за романтикой и страстью. Возможно, это важная причина, но вечер оказался не особенно романтичным, и теперь она чувствовала себя несчастной, была в панике и страдала, переживая за сдачу экзамена. Эти чувства подавляли. Майкл продолжал болтать про то, как у него прошел день, и, казалось, совсем не замечал ни ее огорчения, ни ее паники, не говоря уж о ее невнимании. Или, если и замечал, что она его почти не слушала, его это не волновало.

Майкл Декер — это парень Хлои. Возможно, вскоре он станет ее бывшим парнем. Успешный адвокат, ведущий дела в суде, не исключено, в будущем — партнер в очень престижной юридической конторе на Уолл-Стрит — «Уайт, Хьюги и Ломбард». Они познакомились два года назад, летом, когда Хлоя во время студенческой практики попала в эту фирму и Майкл оказался ее руководителем. Она быстро поняла, что Майкл никогда не принимает отрицательный ответ, если хочет на свой вопрос получить утвердительный. В первый рабочий день он орал на Хлою, чтобы лучше изучила правила ведения дел в суде, а на следующий жарко и долго целовал ее в помещении, где стоял ксерокс. Майкл был красив и талантлив и окружен романтическим ореолом, который Хлоя не могла объяснить и просто не способна была не замечать. Их роман продолжался, и сегодняшний вечер был знаменательным — два года после их первого настоящего свидания.

На протяжении последних двух недель Хлоя просила, даже умоляла, Майкла отпраздновать эту годовщину после того, как она сдаст экзамен. Но он позвонил ей во второй половине дня, чтобы удивить билетами на вечер — на «Призрак оперы». Майкл знал о слабостях каждого, а если не знал, то быстро находил их. Поэтому когда Хлоя вначале отказалась, Майкл не сомневался, что она вскоре почувствует себя виноватой, ведь это типично для католиков ирландского происхождения.

— Мы почти не видимся в последнее время, Хлоя. Ты постоянно занимаешься. Надо провести вместе хоть какое-то время. Мы этого заслуживаем. Нам это необходимо, малышка; Мне это необходимо.

И так далее и тому подобное. В конце концов Майкл заявил, что ему пришлось практически украсть билеты у одного клиента, нуждавшегося в его услугах, и Хлоя смилостивилась, неохотно согласившись встретиться с ним в городе. Она отказалась от семинара, проходившего в Куинсе, быстро переоделась после занятий по разбору экзаменационных вопросов прошлых лет и понеслась на Манхэттен. И все это время Хлоя пыталась заглушить вызывающий беспокойство внутренний голос.

Вот почему она не удивилась, когда через десять минут после начала спектакля пожилой билетер с добрым лицом вручил ей записку, в которой сообщалось, что Майкл задерживался на незапланированном совещании. Ей следовало сразу же уйти, сразу же, но... она не ушла. Теперь она следила из окна, как «БМВ» проходил в туннель под Ист-Ривер и желтые огни пролетали мимо на головокружительной скорости, слившись в одну полосу.

Майкл появился перед последним отделением с розой в руке и начал привычно извиняться, спеша излить поток оправданий до того, как Хлоя успеет врезать ему кулаком. После миллиона извинений ему каким-то образом удалось уговорить ее на ужин, причем теперь она почувствовала себя виноватой, а когда смогла трезво мыслить, они переходили через улицу к «Карминсу» и Хлоя задумалась, когда именно потеряла контроль над ситуацией. Она ненавидела в себе католичку ирландского происхождения, поскольку постоянно чувствовала себя виноватой и вся ее жизнь представлялась одной сплошной виной.

Если бы вечер закончился в те минуты, то это произошло бы на хорошей ноте. Но за тарелкой телячьего филе и бутылкой шампанского Майкл нанес главный удар. Хлоя только начала немного расслабляться и наслаждаться шампанским и романтической атмосферой, как Майкл достал коробочку, которая, как она сразу же прикинула, была слишком большой для кольца.

— Поздравляю с годовщиной. — Он нежно улыбнулся идеальной улыбкой, его потрясающие карие глаза казались теплыми в свете дрожащего пламени свечей. В ресторане играли скрипачи, и тут они приблизились к их столику, словно акулы к приманке из мелких рыбок. — Я люблю тебя, малышка.

«Очевидно, недостаточно, чтобы на мне жениться», — подумала Хлоя, уставившись на обернутую серебристой бумагой коробочку с белым бантиком. Она боялась ее открыть. Боялась увидеть то, что лежало внутри.

— Давай открывай, — предложил Майкл.

Он снова наполнил их бокалы шампанским и стал улыбаться еще более самодовольно. Очевидно, он считал, что алкоголь и любая драгоценность определенно помогут ему выбраться из неприятной ситуации и Хлоя простит ему опоздание. Но он не знал, что именно в эту минуту оказался слишком далеко от цели и ему потребуются карта и снаряжение для выживания в экстремальных условиях, чтобы добраться домой.

Или, может, она ошибается? Может, он положил кольцо в большую коробку, чтобы обмануть ее?

Но нет. Внутри лежал кулон на тонкой золотой цепочке — два переплетающихся сердца, соединенных бриллиантом. Красивая вещица. Но не круглая, и ее нельзя надеть на палец. Хлоя разозлилась на себя за эти мысли и сморгнула навернувшиеся на глаза слезы. Она оглянуться не успела, как Майкл поднялся со своего места и оказался у нее за спиной, отвел ее длинные светлые волосы в сторону и застегнул цепочку на ее шее. Он поцеловал Хлою в шею сзади, очевидно, подумав, что она плачет от счастья. Или просто решив не заметить ее слезы.

— Тебе очень идет, — прошептал он ей в ухо.

Затем Майкл опустился на стул и заказал тирамису[3], которое принесли через пять минут со свечкой трое поющих итальянцев. Скрипачи вскоре поняли, что происходит в их углу, спели на итальянском и сыграли специально для них двоих. Хлоя жалела, что не осталась дома.

Теперь машина шла по автостраде острова Лонг-Айленд к Куинсу, и Майкл все еще не замечал, что Хлоя молчит. Пошел дождь, молния осветила небо. В боковом зеркале Хлоя наблюдала за тем, как здания Манхэттена все уменьшаются и уменьшаются за Лефрак-Сити и Рего-Парком, пока почти совсем не исчезли из виду. Через два года знакомства Майкл знал, что она хочет получить в подарок, и это был вовсе не кулон. Черт бы его побрал! У нее достаточно в жизни стрессов из-за приближающегося экзамена, и ей этот источник постоянного эмоционального напряжения требовался примерно так же, как дырка в голове.

Они приблизились к ответвлявшемуся от автострады шоссе, которое вело к ее дому, и Хлоя наконец решила, что обсуждение их совместного будущего — или отсутствия совместного будущего — должно подождать до того, как она сдаст экзамен. Меньше всего ей хотелось сейчас переживать из-за разрыва отношений. Тем не менее она надеялась, что ледяное молчание поможет передать ее чувства.

— Дело не только в письменных показаниях под присягой, — продолжал говорить Майкл, который, казалось, совершенно не замечал состояния Хлои. — Если мне каждый раз придется бегать к судье, чтобы получить что-то вроде даты рождения или номера полиса социального страхования, то это дело окажется похороненным в горах бумаг, которые я стану выписывать.

Теперь он заехал на Северный бульвар и остановился у светофора. В этот час других машин на улице не было. Наконец Майкл прекратил болтать, поняв, что Хлоя все время молчит, и осторожно взглянул на нее.

— С тобой все в порядке? Ты почти ничего не говорила с тех пор, как мы ушли из «Карминса». Больше не сердишься на меня за опоздание? Я же извинился.

Он схватился за обтянутый кожей руль обеими руками, словно собираясь с силами перед схваткой. Потом Майкл заговорил заносчиво и нагло:

— Ты прекрасно знаешь, в какой фирме я работаю. Я не могу просто встать и уйти — и это на самом деле так. Исход дела зависел от моего присутствия.

Тишина в небольшой машине казалась почти оглушительной. До того как Хлоя успела ответить, Майкл сменили тон, и предмет разговора. Он протянул руку к Хлое, провел пальцем по кулону, который красовался у нее на шее.

— Его сделали на заказ. Он тебе нравится?

Теперь он говорил проникновенно, шепотом, словно предлагал что-то интимное.

Нет, нет, нет. Сегодня он ее не прошибет. Только не сегодня. «Я отказываюсь отвечать, уважаемый адвокат, поскольку ответ может быть вменен мне в вину».

— Я просто отвлеклась. — Хлоя дотронулась до шеи и добавила ровным тоном: — Это красивый кулон.

Черт побери, она не позволит ему считать себя просто эмоциональной дурочкой, которая расстроилась, не получив кольца. Она-то ведь ожидала, что Майкл сегодня сделает ей предложение... Так пусть Майкл подумает о сегодняшнем вечере, поразмыслит о причинах ее молчания. На светофоре появился зеленый, и они поехали дальше в полном молчании.

— Я знаю, в чем дело. Я знаю, что ты думаешь. — Он демонстративно вздохнул, откинулся на спинку водительского сиденья и с силой шлепнул ладонью по рулю. — Все дело в экзамене, не так ли? Боже, Хлоя, ты практически без перерыва готовишься к нему на протяжении двух месяцев, и я все понимаю. Правда! Я попросил тебя провести со мной всего один вечер...

Всего один. У меня был ужасный день, и за ужином я ощутил" напряжение. Расслабься, пожалуйста, а? Мне это действительно нужно. Правда. — Судя по тону, он был раздражен тем, что ему пришлось это говорить, и Хлое снова захотелось ему врезать. — Послушай человека, которому уже пришлось через это пройти: прекрати волноваться из-за экзамена! Ты же лучшая в своей группе, тебя ждет прекрасная работа — и ты отлично его сдашь.

— Мне жаль, что мое общество за ужином не помогло тебе расслабиться после трудного дня, Майкл. На самом деле, — сказала Хлоя с сарказмом. — Но ты, вероятно, страдаешь потерей памяти. Позволь мне только напомнить, что мы и прошлый вечер провели вдвоем. Я не стала бы на твоем месте заявлять, что я пренебрегаю тобой. Кроме того, я не хотела праздновать годовщину сегодня и говорила тебе об этом, но ты решил проигнорировать мои желания. А что касается моего настроения, то оно могло быть гораздо лучше, если бы ты не опоздал на два часа.

Отлично. В дополнение к чувству вины, которое ей приходилось переваривать в качестве десерта, теперь у нее еще разболелась голова. Хлоя потерла виски.

Майкл подъехал к ее дому, присматривая место для парковки.

— Здесь и попрощаемся, — резко заявила Хлоя.

Он наконец остановил автомобиль, припарковавшись перед жилым комплексом так, что мимо уже никто проехать бы не смог.

— Что? Ты не хочешь, чтобы я сегодня остался у тебя? — Голос Майка звучал обиженно и удивленно. Хорошо. Значит, не она одна огорчена.

— Я устала, Майкл. И этот разговор только ухудшает дело. Кроме того, сегодня вечером я пропустила занятия по аэробике, поэтому хочу пойти в спортзал с утра.

Салон автомобиля погрузился в тишину. Майкл смотрел в сторону, а Хлоя взяла свой пиджак и сумочку.

— Послушай, Хлоя, мне очень жаль, что сегодня вечером все так сложилось. Правда. Я хотел, чтобы этот вечер стал особенным, а все вышло иначе, за это я прошу прощения. И мне жаль, что ты так переживаешь из-за экзамена. Мне не следовало огрызаться. — Майкл говорил искренне и гораздо мягче, чем раньше. Тактика «чувствительного парня» немного ее удивила.

Он перегнулся через сиденье, провел пальцем по ее шее, затем по лицу. Хлоя уставилась себе в колени и рылась в сумочке в поисках ключей, пытаясь не обращать внимания на его прикосновения. Майкл запустил руку в ее волосы цвета меда и прижал ее к себе.

— Тебе не нужно идти в спортзал, — нежно прошептал он. — Позволь мне потренировать тебя.

Она почувствовала слабость. Майкл заставлял ее терять силы с того самого дня в комнате с ксероксом. И ей очень редко удавалось сказать ему «нет». Хлоя чувствовала сладость его теплого дыхания, чувствовала, как его сильные руки спускаются все ниже по ее спине. Она понимала, что ей не следует мириться с этим, но сердцем... ну, это было совсем другое дело. По каким-то немыслимым причинам она любила его. Но сегодня ночью — ну, сегодня ночью просто ничего не случится. Даже у слабохарактерных людей есть чувство собственного достоинства. Она быстро раскрыла дверцу автомобиля и вышла, переводя дыхание. Снова заглянув внутрь через несколько секунд, Хлоя смогла говорить безразличным тоном:

— Нет, Майкл. Я испытываю искушение, но уже почти час ночи. Мари заедет за мной без пятнадцати девять, и я не могу снова опаздывать.

Хлоя с силой захлопнула дверцу.

Майкл выключил двигатель и вышел из машины.

— Отлично. Отлично. Я все понял. Ну и вечерок получился, черт побери! — угрюмо выдал он и, в свою очередь, с силой хлопнул дверцей.

Хлоя гневно посмотрела на него, развернулась и направилась к двери.

— Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо, — пробормотал Майкл и побежал за ней. Он догнал Хлою на пешеходной дорожке и схватил за руку. — Остановись. Просто постой. Послушай, я все испортил. Я бесчувственный болван. Я это признаю. — Он посмотрел ей в глаза в поисках разрешения продолжить. Очевидно, в них все еще горел предупредительный сигнал, но Хлоя не пошла прочь, и Майкл воспринял это как хороший знак. — Послушай, я это сказал. Я бестолочь, сегодня все пошло прахом, и в этом только моя вина. Пожалуйста, прости меня, — прошептал он. — Не надо сегодня так прощаться.

Майкл обнял ее за шею и притянул к себе. Ее пухлые губы на вкус были сладкими.

Спустя мгновение она шагнула назад и легко коснулась рукой рта.

— Отлично. Ты прощен. Но ты все равно не останешься на ночь.

Слова звучали холодно.

Ей сегодня ночью требовалось побыть одной. Подумать. Если не считать секса, к чему ведут их отношения? Уличные фонари отбрасывали глубокие тени на пешеходную дорожку. Ветер усилился, вокруг качались и шуршали ветками деревья и кусты. Где-то вдали залаяла собака, в небе прогрохотал гром.

Майкл поднял голову.

— Думаю, сегодня ночью пойдет дождь, — произнес он рассеянно и схватил безвольную руку Хлои. Они молча прошли до входа в здание. Перед ступеньками крыльца он улыбнулся и сказал легким тоном: — Проклятие. А мне казалось, что все прошло гладко. Чувствительность, как предполагается, срабатывает с вами, женщинами. Вам нравятся мужчины, которые не боятся плакать и демонстрировать свои чувства.

Он рассмеялся, очевидно, надеясь получить в ответ улыбку, затем нежно поцеловал Хлою в щеку, легко провел губами по лицу, двигаясь вниз к ее губам. Ее губы были слегка приоткрыты.

— Ты сегодня так здорово выглядишь, что я расплачусь, если тебя не получу.

«Если вначале не получилось, пытайся снова... и снова».

Его руки медленно спустились у нее по спине, потом оказались ниже. Хлоя не двигалась.

— Знаешь ли, еще не поздно изменить решение, — прошептал Майкл. — Я могу сходить отогнать машину.

Его прикосновения прожигали ее насквозь. Наконец она вырвалась из его объятий и открыла дверь. Черт побери, сегодня она настоит на своем, чего бы ей это ни стоило!

— Спокойной ночи, Майкл. Поговорим завтра.

Он выглядел так, словно получил удар в живот. Или еще куда-нибудь.

— Поздравляю с годовщиной, — тихо сказал он, когда она проскользнула в холл. Стеклянная дверь закрылась с легким скрипом.

Майкл медленно пошел назад к машине, держа ключи в руках. Проклятие! Он действительно сегодня все испортил. Стоя у машины, он наблюдал за Хлоей, показавшейся у окна гостиной. Она помахала ему, чтобы показать: у нее все в порядке. Хлоя все еще выглядела недовольной. Затем занавеска опустилась и она исчезла из виду. Майкл сел в «БМВ» и поехал в сторону автострады, назад к Манхэттену, думая о том, как им восстановить отношения. Может, завтра он пошлет ей цветы. Вот оно! Длинные красные розы с извинениями и запиской «Я тебя люблю». Раскат грома прогрохотал ближе, Майкл выехал на Клеарвью, оставив Бейсайд позади.

Глава 3

Клоун округлившимися глазами наблюдал сквозь раздвинутые ветви кустов, как из «БМВ» показались роскошные ноги. Длинные и загорелые. Вероятно, она принимала солнечные ванны в дорогом солярии. На ней была надета короткая и обтягивающая — о, какая обтягивающая! — черная юбка и розовая свободная шелковая блузка, сквозь которую можно было рассмотреть ее налитые высокие груди. На руке она несла черный пиджак, хорошо сочетающийся с юбкой. Розовый был ее любимым цветом — и его тоже, — и Клоун радовался, что она сегодня вечером надела розовое. «М-м-м, хм-м-м... симпатяга в розовом!» По его лицу медленно расплывалась улыбка, и он подумал, что сегодняшняя ночь в конце концов может оказаться не такой уж и плохой. Все получалось очень неплохо. Он прикрыл рот ладонью, чтобы подавить смешок.

Ее длинные светлые волосы ниспадали до копчика каскадом мягких локонов, и Клоун чувствовал запах ее сладковатых сексуальных духов, который висел во влажном воздухе. Он тут же узнал его — это ее любимые, «Шанель № 5». Он вспотел, пот побежал по спине вниз, промокли подмышки.

Казалось, она целую вечность разговаривала с этим богатеньким самодовольным глупцом, своим парнем. Она не выглядела счастливой. Бла, бла, бла... Разве они не знают, сколько времени? Пора домой. Пора в кроватку. Его пальцы нетерпеливо стучали по черному нейлоновому мешку. Его «мешку с подарками».

Она хлопнула дверцей машины. Парень тоже внезапно выскочил из салона и хлопнул дверцей. Где-то вдали залаяла собака. Колени Клоуна слегка задрожали. А если проснется любопытный сосед?

Но никто из соседей не появился, и богатенький поспешил за девчонкой, догнал на пешеходной дорожке, схватил за руку, и они что-то сказали друг другу. Клоун не смог разобрать слов. Затем парень поцеловал ее в губы. Держась за руки, они прошли к дверям. Ее высокие каблуки стучали по асфальтированной дорожке так близко, что Клоун практически мог вытянуть руку и коснуться ее лодыжки. И снова его охватила паника. А парень тоже зайдет в квартиру? Это все испортит. Богатенький развлекался с ней прошлой ночью — сегодня его очередь.

Они снова поцеловались на крыльце, но затем она одна проскользнула в дверь. Ну что, богатенький, сегодня не повезло? Клоун тихо рассмеялся.

Богатенький развернулся и, опустив голову, медленно побрел к машине, ключи позвякивали у него в руке. Как примерный парень, он подождал, пока у нее в квартире не зажегся свет и он не увидел, как девушка помахала из окна гостиной, и только после этого уехал прочь.

Клоун улыбнулся. Чудесно! Богатенький самодовольный глупец провожает ее до дверей и целует на прощание. Пусть тебя не кусают клопы! И он даже задерживается, чтобы убедиться: его спутница нормально добралась до квартиры, она в безопасности и никакой призрак не маячит внутри. Смех да и только!

Спустя пять минут у нее в спальне зажегся свет, осветив кусты. Клоун зашел поглубже в живую изгородь. У него над головой заработал кондиционер, и сквозь ветви кустов ему на голову упало несколько капель влаги. Он увидел, как она ходила по комнате, затем задернула шторы, и свет потускнел.

После того как все огни погасли, Клоун в течение двадцати минут сидел абсолютно неподвижно. Прогрохотал гром, на этот раз еще громче. Начался дождь, вначале мелкий, но мужчина знал, что вскоре он усилится. Теперь порывы ветра стали сильными, кусты раскачивались, словно плясали странный танец в тусклом свете уличных фонарей. Буря практически налетела на них. Девушка вовремя вернулась домой.