Как по-вашему, это смешно?
      Да, пожалуй. Но это не анекдот. А вот вам анекдот.
      Двое туристов бродят по Бостону в поисках Гарвардской школы бизнеса. Поняв, что безнадежно заблудились, они останавливают на улице какого-то студента и спрашивают: «Как нам попасть в Гарвард?» Тот, подумав, отвечает: «Учиться надо, вот что. Учиться, учиться и учиться».
      Это такой старый анекдот, что им пользуются ораторы по всей стране, лишь приспосабливая его к местным условиям.
       Что такое хорошо и что такое плохо
      Эти два маленьких примера свидетельствуют о том, как эволюционировал юмор на протяжении многих лет – особенно юмор ораторов, а это непосредственно касается вас.
      Правда – это хорошо. Сочиненные анекдоты – это плохо.
      Для вас как оратора это хорошая новость. Это означает, что вашей публике куда интереснее подлинные, имеющие отношение к делу смешные истории, чем старые анекдоты из серии «коммивояжер приезжает в город…».
      В правде есть что-то такое, что делает юмор чуть более доходчивым. Он становится более осмысленным и легче запоминается, если соответствует истине.
      Но тут есть одна проблема.
      Когда вы сами оказываетесь в ситуации, которая могла бы показаться смешной, вам обычно нелегко разглядеть в ней повод для смеха. Дело слишком близко касается вас. Реальность слишком реальна.
      Вот как можно распознать смешное в повседневной жизни – в вашей жизни:
       Если вы говорите себе: «Не верю! Не может быть, чтобы это происходило со мной», – вы, скорее всего, оказались в ситуации, из которой можно было бы сделать очень смешную историю.
      Вот вам пример из моего личного опыта – и это истинная правда.
      В начале 80-х я написал статью о тогдашнем президенте Рейгане. Статья была напечатана в «Нью-Йорк Тайме».
      На следующий день после публикации статьи я вылетел в Даллас на встречу с клиентом. По возвращении меня ждала записка, гласившая, что меня просил позвонить президент Рейган. Там был и номер телефона. Я позвонил. К моему изумлению, я действительно попал в Белый Дом. Я сказал, что меня просил позвонить президент. (А что еще я мог сказать?) После нескольких щелчков в трубке и расспросов мне сообщили, что президент на заседании. Что ж, бывает. Вызывать его с заседания кабинета я не собирался и занялся своими делами, удовлетворившись тем, что соприкоснулся с историей.
      Несколько часов спустя я проводил презентацию кое-каких рекламных материалов перед группой в шесть-семь человек. Презентация происходила в обширном конференц-зале.
      Вдруг дверь открылась, и секретарша генерального директора громогласно объявила: «Мистер Хофф, вас просит к телефону президент Соединенных Штатов».
      А я был целиком поглощен рекламой картофельных чипсов. Картофельных чипсов!
      Тут я и подумал: «Не может быть, чтобы это происходило со мной. Никак не может. Да еще в тот момент, когда у меня в голове одни картофельные чипсы». И все-таки это случилось. И мне это показалось смешным.
      Я сложил эскизы рекламных объявлений, небрежно кивнул слушателям (как будто это мне не в диковинку), повернулся к секретарше и сказал: «Сейчас подойду».
      Страшно волнуясь, я минуты три поговорил с президентом (он про этот разговор давным-давно забыл, но я не забуду никогда) и с тех пор даже картофельный суп не могу есть без улыбки.
      Это подлинная история – и ее хорошо бы иметь в виду всем, кому приходится во время своих выступлений сталкиваться с разными сложными ситуациями. Кроме того, из нее следует один любопытный вывод, касающийся юмора:
       Самые смешные вещи неизменно случаются в такой момент, когда обычный человек оказывается в необычной ситуации.
      Юмор, конечно, – вещь коварная. Телеведущий Джей Лино как-то сказал, что это как ходьба по канату: идешь и говоришь, и либо все кончается благополучно, либо нет.
      На примере Лино можно проследить многие особенности юмора как искусства. Во всем, что происходит, он обычно видит смешную сторону. («Сегодня в Японии состоялись похороны самого старого японца. Ему было 109 лет – и он еще работал на полставки!») («В 2014 году мы высадим астронавтов на Марсе – где нет растительности, нет воды, нет воздуха…» – Потом, с озадаченным видом: «Не понимаю. Почему бы им просто не приехать в Лос-Анджелес?»)
      Он воспринимает все не так, как другие, и заставляет их подумать: «Верно. Почему же это не пришло мне в голову?». И они смеются, потому что он по-своему выразил то, что они, в сущности, знали с самого начала.
      Кроме того, по всему видно, что Лино всегда испытывает неподдельный интерес к людям. Это абсолютно необходимое свойство. Если вы не будете присматриваться к людям, вы ни в чем не найдете ничего смешного.
      Юмор всегда содержит еще и элемент неожиданности. Во всякой шутке должен быть внезапный поворот, который застает слушателя врасплох. Один из величайших эстрадных комиков – и главным образом политический сатирик – Морт Заль говорил об одном из кандидатов в президенты: «Он провалился бы, даже если бы у него не было соперников». Какой неожиданный способ сказать «он обречен на поражение»!
      Конечно, в книге полезных советов рассказывать о юморе труднее всего. Он не укладывается ни в какие правила, как джазовая музыка не ложится на ноты. Однако можно сделать несколько замечаний, которые вам будет полезно иметь в виду.
       Полезные замечания
      ? Не пытайтесь заранее сочинять шутки. Даже самые опытные спичрайтеры признают, что это невероятно трудно.
      ? Придерживайтесь истины.
      ? Смейтесь над собой, а не над публикой.
      ПРИМЕЧАНИЕ: Даже в Голливуде, где разрешается почти все, у одного из лучших комических режиссеров Джима Эбрахамса есть золотое правило, которому он следует всю жизнь. Вот оно: не смейся над другими, если можешь посмеяться над самим собой.
      ? Не стройте свое выступление на нескольких подобранных заранее шутках. Вы не эстрадный комик. Используйте юмор там, где это уместно по ходу выступления. Главное – то, о чем вы говорите. Юмор – всего лишь украшение.
      ? Остерегайтесь сплетен, непристойностей, неприличных слов, всего, что может шокировать публику.
      ? Не ждите, когда публика рассмеется. Если она рассмеется, – прекрасно. Если нет, – продолжайте, как ни в чем не бывало. Нет более печального зрелища, чем оратор, ожидающий раскатов смеха, которые так и не прозвучат.
      ? Устройте предварительные испытания. Испробуйте ваши шутки на супруге, или на детях, или на сотрудниках (на детях, наверное, лучше всего). Если вы провалитесь на этой пробе, вы, по крайней мере, не будете особенно удивлены, когда не услышите оваций во время выступления.
      ? Не смейтесь собственным шуткам. Пусть смеются слушатели – а вы радуйтесь про себя.
      ? Остерегайтесь пародий. Публика обычно не может отличить пародии от того, что пародируют. Есть телепередача, где пародируются рекламные клипы, – и очень трудно различить, где пародия, а где действительно реклама.
      ? Людям легче смеяться, когда они сидят тесной группой. Если они разбросаны по залу и разделены пустыми местами, все, что вы будете говорить, вызовет у них меньший отклик. Прежде чем начинать выступление, постарайтесь усадить их потеснее.
       Пусть выделяются эндорфины!
      Если вы до сих пор не прибегали к юмору в своих выступлениях, попробуйте. Не бойтесь. Улыбаться полезно. Это охлаждает кровь в той области мозга, которая называется гипоталамусом, вызывает выделение эндорфинов – гормонов, подавляющих боль и вызывающих хорошее самочувствие. Подумайте только – все это от улыбки!
      Почти всякая публика любит улыбаться, смеяться. Слушатели только и ждут, когда им представится случай расхохотаться. И тут появляетесь вы. Расскажите им что-нибудь такое, что случилось с вами и что они могут примерить на себя, – и пусть ваше выступление начнется с раскатов хохота. Все почувствуют себя гораздо лучше. Включая вас.
 

      Вы когда-нибудь пробовали разговаривать с водителем такси, сидя на заднем сиденье, в то время, как он проезжает оживленный перекресток?
      Это очень трудно. Из этого примера вы видите, как важно встречаться взглядом с собеседником.
       Разговаривать с человеком, который обращен к вам затылком, практически невозможно. Вялую беседу почти невозможно оживить, если не глядеть друг другу в глаза. Водитель, который обращается к зеркалу заднего вида,–  никудышный оратор.
      Опыт общения с таксистами позволяет сделать и еще одно наблюдение. Не видя глаз собеседника, невозможно сказать, слушаетон вас или нет.
      Мы слушаем в значительной мере не ушами, а глазами. (Хотите знать, прислушивается ли человек к вашим мудрым советам? Взгляните ему в глаза.)
      Глаза не только «слушают» – они и отвечают.Они посылают в ответ больше информации, чем может поместиться в мощном компьютере. Может быть, поэтому один профессиональный оратор говорит: «Я обращаюсь к вашим глазам». Это означает: «Я обращаюсь непосредственно к самому чувствительному и отзывчивому каналу общения между людьми – и корректирую свою речь по ходу дела».
      Это требует большого опыта, однако овладеть таким умением стремятся все великие ораторы.
      Почему нужно обращать такое внимание на глаза слушателей?
      Ответ может показаться мелодраматическим, но это правда: глаза позволяют вам заглянуть человеку в душу. Ни одна телекамера в мире не способна передать это ощущение, возникающее только тогда, когда перед вами живой человек. (Вы смотрите на телеведущего, – но смотрит ли он на вас? Вы уверены?) Глаза – зеркало души. Врачи заглядывают больному в глаза, чтобы оценить его состояние. Влюбленные вглядываются друг другу в глаза, чтобы разделить всю полноту чувств. Гипнотизеры с помощью взгляда подчиняют вас своей воле. А враги, уставившись друг на друга, выражают взглядом взаимную ненависть.
      Все, что касается роли зрительного контакта во время выступления, сводится к короткой прописной истине:
       Если вы не собираетесь встречаться взглядом со своими слушателями, можете с таким же успехом обратиться к ним по почте.
      Ваши голосовые связки могут донести до слушателей смысл вашего выступления, но только глаза способны завоевать публику.
      Поскольку зрительный контакт столь важен, чтобы удержать внимание слушателей, давайте потратим некоторое время и ответим на несколько вопросов, которые возникают чаще всего.
      1. Как установить зрительный контакт?Ъчем его секрет? Он не в том, чтобы уделять каждому одинаковое время – «три секунды на человека» или «пять секунд на человека».
       Зрительный контакт – это знак препинания. Это встреча взглядов, которая подчеркивает мысль, фразу, может быть, даже одно слово.
      Если вы видите отрицательную реакцию – опущенные глаза, отвернувшееся лицо, – может быть, стоит попробовать задержать внимание на этом человеке на протяжении еще нескольких мыслей, фраз или слов: возможно, что-нибудь зацепит его за живое. (Когда человек не хочет встречаться с вами взглядом, не воспринимайте это как оскорбление. Люди не так легко позволяют заглянуть себе в глаза, особенно незнакомым.)
      Если вам удалось установить прочный зрительный контакт и по лицу слушателя вы видите, что его реакция положительна, двигайтесь дальше, уделяя каждому ровно столько времени, сколько подсказывает вам интуиция (и ваши глаза). Ровно столько времени, чтобы почувствовать отклик этого человека на то, что вы говорите. За эти несколько секунд между вами возникает взаимная связь, происходит взаимное общение, вы оба чувствуете, что идет безмолвный диалог, – и что в нем содержится обещание новой встречи. Все это сказали ваши глаза, и это возможно только во время «живого» выступления.
      ИДЕЯ: Чтобы убедиться, какое глубокое и мощное воздействие оказывает взгляд, и заодно немного потренироваться в установлении зрительных контактов, сегодня же вечером попробуйте выполнить такое упражнение. Встретьтесь взглядом со своим другом (или возлюбленной) и глядите в его (ее) глаза, не отрываясь, на протяжении двух минут. Только никаких разговоров, никаких смешков, никаких прикосновений.
      2. Что мешает зрительному контакту?Какие ошибки здесь совершают чаще всего?
      ? Если вы стоите в луче прожектора и читаете по бумажке, а публика окутана тьмой, – вы вообще не увидите никаких глаз, не говоря уж о зрительном контакте.
      ? Если вы стоите так далеко от публики, что вам ее плохо видно, – вам будет трудно установить с ней зрительный контакт.
      ? Самый опасный недостаток оратора – бегающий взгляд. Существует множество его разновидностей, и большинство из них можно увидеть во время выступлений. Вот несколько примеров:
      «Ишь ты… Куда это она? Неужто уходит вон с тем типом?»
      «Откровенно говоря, я редко здесь появляюсь. Это не моя публика».
      «Где я? Это Толедо?»
      «Он что, опять в бар отправился?»
      Ораторы с бегающим взглядом никогда не смотрят в глаза слушателям. Они смотрят мимо них, над их головами, даже сквозь них. Бегающий взгляд свидетельствует о том, что оратору не по себе, и почти никогда не позволяет добиться зрительного контакта.
      3. «Как поддерживать зрительный контакт, когда пытаешься сосредоточиться на своем выступлении?»Говорить и смотреть – это не два разных действия. При наличии даже небольшого опыта вы поймете, что одно становится частью другого. Это требует уверенности в себе и некоторого самоуважения. Вы должны верить в то, что можете помочь другим. Как и во всех остальных случаях, главное тут – как следует подготовиться. Если вы не слишком хорошо владеете своим материалом, зрительные контакты будут очень слабы. Добейтесь полного владения материалом, и в ваших глазах будет читаться уверенность.
      Есть еще одна вещь, которая может иметь большое значение. Подумайте хорошенько, прежде чем раздавать публике какие-нибудь бумаги для изучения – или каким-нибудь иным способом мешать зрительному контакту. Слушатели могут так увлечься этими бумагами, что и не взглянут на вас. А читать и слушать в одно и то же время, что бы там ни говорили, никто не в состоянии.
 

      Многим ораторам никогда не приходилось слышать свой собственный голос. Обычно, когда его впервые записывают на пленку, они никак не могут поверить: «Это я? Неужели мой голос действительно так звучит?»
       ИДЕЯ: попробуйте день-два послушать свой голос и понять, приятно ли вам его слышать.
      Для этого просто купите портативный кассетный магнитофон и носите его с собой. Говорите в него, когда вы сидите в машине, гуляете в парке, сидите в своем кабинете или дожидаетесь лифта. (Никто не примет вас за ненормального. В наши дни все носят с собой магнитофоны.)
      Рассказывайте в микрофон, как вы себя чувствуете, куда идете, какая стоит погода. Рассказывайте анекдоты, если знаете. Рассказывайте содержание фильма, книги, описывайте сцену, которую только что видели на улице. Только говорите – обо всем, о чем хотите.
      А вечером нажмите кнопку воспроизведения и послушайте себя. Хотели бы вы побольше слышать этого человека? Как звучит ваш голос? Низкий он или высокий? Уверенный или дрожащий? Искренний или отчужденный? Быстро вы говорите или медленно?
      Прослушав себя, опишите свой голос в микрофон. Потом, основываясь результатах такого анализа, примите по меньшей мере три решения. Например: если ваша речь звучит нерешительно, говорите энергичнее (используйте больше глаголов). Если вы часто делаете паузы, заполненные нечленораздельным меканьем, забудьте про все эти «хм…» и «знаете ли…». Если ваш голос звучит как голос привидения, говорите громче.
      На следующий день попробуйте последовать собственным советам. А вечером опять послушайте сами себя. Теперь вы уже лучше знаете свой голос. Вы услышите такое, чего никогда не замечали. Вы можете обнаружить, что смеетесь, когда чем-то смущены или удивлены. Что ваш голос становится более звучным, когда вы спокойны. Что заикаетесь на некоторых словах. И еще – что теперь, когда вы наговариваете свои мысли в микрофон, ваша речь льется свободнее. Может оказаться, что вам вообще нравится говорить и что ваш голос звучит вовсе не так уж плохо.
      И, что важнее всего, – все больше и больше привыкая к звуку собственного голоса, вы заметите, что в вашей «настоящей» речи начинают исчезать те недостатки, которые вы заметили, слушая запись.
      Уделите своему голосу немного времени. Это делают многие. Прислушиваясь к нему и работая над ним, вы можете обнаружить, что он не только стал звучать лучше на ваш слух, но и производит большее впечатление на них.
 

      Ничто так не бодрит, как живой отклик публики.
      Иногда оратору так ударяют в голову смех, улыбки, сочувственное хмыканье и аплодисменты даже немногочисленных слушателей, что всякое ощущение времени и цели тонет в подступающих волнах эйфории.
      От такой же болезни страдают водолазы. Она называется «глубинным опьянением» и иногда заставляет их сменить профессию.
      Для оратора опьянение признанием может продолжаться еще долго после того, как слушатели выразили свои чувства и собрались расходиться. Содержание адреналина в его организме неизменно подскакивает выше, чем требуют обстоятельства, и естественно, что оратору нужно некоторое время, чтобы вернуться к норме.
      Хьюберта Хамфри, покойного сенатора и вице-президента США, часто упрекали в том, что его блестящие выступления нередко наводили скуку из-за их многословия. При всем остроумии и глубине его речей им не видно было конца. Остановить его было невозможно, и на фоне его не умолкающего ни на секунду голоса слышно было, как ведущий телепрограммы тщетно пытается прервать его, чтобы переменить тему или запустить рекламный ролик.
      Эта проблема не лишена комического аспекта, но может стать и серьезной – особенно во время выступлений перед «живой» публикой, когда никто не решается сказать приглашенному оратору, чтобы тот «заткнулся и сел». Кроме того, на деловых совещаниях оратор, поддавшийся «глубиному опьянению», часто оказывается в зале самым старшим по рангу. Не так просто сказать начальнику, что он уже пятнадцать минут как исчерпал регламент и совсем всех заговорил.
       Что же делать?
      Если вы выступаете один и в зале нет никого, кто бы мог спасти вас от самого себя, не забудьте, что существуют часы, которые пищат, жужжат или могут подать какой-нибудь другой сигнал. Некоторые трибуны оборудованы таймерами; это удобно, и слушатели по достоинству оценят ваше самообладание – при условии, что вы закруглитесь вскоре после того, как зажжется или прогудит сигнал. В том, чтобы пользоваться такими механическими или электронными подсказками, нет ничего зазорного.
      Кроме того, вы можете, репетируя свое выступление, научиться укладываться в меньшее время, чем вам отведено. Например, если вам дают шестьдесят минут, репетируйте, глядя на часы, и уложитесь в пятьдесят. Тогда, даже если успех ударит вам в голову, у вас будет десять минут на то, чтобы прийти в себя.
      Однако самый лучший способ борьбы с «глубинным опьянением» – это завести себе «Стэнли Кубрика», который станет для вас и режиссером, и критиком, и хронометристом.
      Если ваш «Стэнли Кубрик», как всякий хороший режиссер, достаточно изобретателен, он придумает какой-нибудь сигнал, который не помешает вам и не отвлечет слушателей.
      ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ: Этот сигнал не должен быть слишком внезапным или слишком незаметным. Не забудьте, что выступающий целиком поглощен тем, что говорит. Если сигнал будет подан внезапно – например, если в публике вдруг поднимется рука, – это может его сбить, он может забыть о вашей договоренности (я видел, как ораторы в ответ на такой сигнал спрашивали своего помощника, не хочет ли он задать вопрос). Неожиданный сигнал может напугать оратора до того, что он умолкнет. А если сигнал слишком хитроумен, оратор, охваченный эйфорией, может забыть, что он означает.
      Вот что может сделать ваш «Стэнли Кубрик».
      Он может сидеть где-нибудь в задних рядах. Если выступление затягивается, «Стэнли» поднимается с места и встает сзади публики. Ничего страшного. Скорее всего, слушатели даже не заметят. В дальнем конце зала всегда кто-нибудь стоит.
      Может быть, вы, выступающий, сразу заметите такой сигнал, а может быть, и нет. Но вы начнете приходить в себя. Начнете понимать, что происходит. Вот стоит ваш «Стэнли» – прямо у вас перед глазами. Ничего страшного, он просто стоит и всем своим видом говорит вам: «Отличная работа. Пора закругляться».
      Чуткий режиссер, он же критик, он же хронометрист, позволит вам побарахтаться еще несколько минут. Когда же станет ясно, что надо закругляться, что слушателям уже невмоготу, ваш «Стэнли» – по-прежнему стоя, но так, чтобы публика его не видела, – классическим жестом показывает вам: «Время вышло».
       Язык жестов – самый быстрый и понятный язык.Он передает сигналы мгновенно и безошибочно. А этот жест дружелюбен, в отличие от многих других. Например, когда угрожающе проводят ладонью по горлу, это выглядит как неприятный намек, что вам неплохо бы перерезать глотку. Когда крутят пальцем в воздухе, желая сказать «Скорее, ты затянул», это тоже может повергнуть в смущение. Есть и другие сигналы, но классическое "Т", сдержанное и сочувственное, – лучший способ намекнуть оратору, что пора кончать.
      Каждый день ораторы преодолевают «глубинное опьянение» и, довольные, отправляются домой, сознавая, что превратили грозившее поражение в победу.
      И все, что им для этого понадобилось, – один маленький сигнал, поданный приятелем.
 

      «У меня был случай, который, наверное, интересен для всех, кто выступает перед публикой, – сказал мне как-то один из владельцев преуспевающей нью-йоркской консалтинговой фирмы. – Только не надо называть мое имя».
      Я согласился – и вот что он мне рассказал.
      «У меня были боли в спине. А мне надо было говорить речь. В Миннеаполисе. Поэтому перед тем, как лететь туда, я все выходные дни принимал седуксен. Выступление было назначено на вторник. Я был спокоен. Я прекрасно владел собой. Если судить по тому, сколько всего я успел рассказать, это была лучшая речь в моей жизни. Краем глаза я видел, что во время ее кое-кто из слушателей встал и вышел – может быть, человек десять-пятнадцать. Выступление было записано на видеопленку, и мне не терпелось его просмотреть. И я его увидел. Оно было скучным – тоска смертная! Это было ужасно. Я сказал все, что хотел, но без всякого увлечения, и до них ничего не дошло».
      Из этого следует сделать два вывода:
      1. Даже самое содержательное выступление может оказаться плохим.
      2. Все, что мешает вам чувствовать себя естественно, вредно для выступления.
      ПРИМЕЧАНИЕ: Сейчас вошли в моду бета-блокаторы (например, пропранолол), якобы помогающие преодолеть стресс перед выступлением. Это лекарства, которые отпускают по рецепту, – они снимают сердцебиение. Вот вам идея получше: вернитесь назад и перечитайте главу 9 – «Как извлечь из волнения пользу – и справиться с тем, что от него останется». Для этого вам не понадобится никакой рецепт и не придется играть в опасные игры со своим сердцем.
 

      Поднимите руку, если что-нибудь подобное происходило с вами, когда вас приглашали выступить в незнакомом вам зале.
      …Вечер накануне выступления. Вы осматриваете зал отеля, где вам наутро предстоит выступать. Вас сопровождает электрик отеля.
      – Вон от той люстры на потолке на экран падает слишком яркий свет, не будет видно слайдов. Можно ее погасить?
      –  Нет. Все эти люстры выключаются одним рубильником. Отключить их? Вот, смотрите.
      – Теперь зал похож на склеп. Я не хочу, чтобы слушатели почувствовали себя покойниками.
      –  Как хотите. Тогда включим их снова.
      – А что если принести стремянку и выкрутить одну лампочку, вон ту? Я бы сам мог это сделать.
      –  У нас, по-моему, нет такой высокой стремянки.
       – Нет такой стремянки? Да у меня дома такая стоит в гараже.
      –  И потом это не разрешается. Даже мне не разрешается. Я не имею права работать на стремянке–  техника безопасности.
       – А если бы мы нашли стремянку, чтобы выкрутить эту лампочку, кого можно попросить это сделать?
      –  Только дежурного инженера.
       – Ну, пусть будет инженер. Вы не можете позвать сюда инженера?
      –  Слишком позднее время. У него дежурство до девяти. Сейчас он уже сидит дома и пьет пиво.
      – Ну, Бог с ней, с лампочкой. А есть у вас переносной микрофон?
      –  Что-что?
      – Ну, знаете, такой ручной микрофон, он работает без провода.
      –  А заявку на него давали?
       – Не знаю. Думаю, что те, кто меня сюда пригласил, возражать не будут. Это они решили проводить совещание в вашем отеле.
      –  Придется доплатить.
       – Прекрасно. Не сомневаюсь, что все будет сделано. А если нет, я доплачу сам.
      –  Я посмотрю, есть у нас такой микрофон или нет.
       – Замечательно!
      –  Только сначала надо выписать заявку.
      – Ох… Послушайте, мое выступление назначено на восемь утра. Осталось всего несколько часов.
      –  Ну да, а у меня еще куча дел. Если вам понадобится что-нибудь еще, только скажите.
      Это подлинная история (переносной микрофон в самом деле появился на следующее утро, – со строжайшим предупреждением, чтобы я его не унес).
      Служащие отелей не виноваты. Их главное дело – предоставлять кров и пищу. Кроме этого, они сдают залы под совещания, но для них это означает только одно – что там должна быть одна трибуна на все случаи жизни, торчащий на ней микрофон и большой экран над головой где-нибудь в центре сцены.