Я снова вступил в Спор.
      - Обрати внимание еще на одну деталь, Стаббинс. Сезень, на котором повис Том был с кормовой стороны рея. Выглядит так, как будто парус перекинул его через рей. Если ветра хватило для сезня, мне кажется, его хватило бы и для паруса.
      - Парус висел ниже рея или повис на нем? - спросил Стаббинс.
      - Повис на рее, в том-то и дело. Более того, нижний край паруса перехлестнулся через рей на кормовую сторону.
      Стаббинс явно удивился, услышав это, но прежде, чем он был готов выступить с новым возражением, слово взял Пламмер. Он спросил:
      - А кто это видел?
      Я ответил довольно резко:
      - Я видел. И Вильямс. И еще, если уж на то пошло, второй помощник.
      Пламмер молча закурил. Но Стаббинс завелся снова.
      - Я считаю, что Том схватился за нижний край паруса и перетянул его через рей за собой, когда свалился.
      - Нет! - оборвал его Том. - Сезень был под парусом, я даже не видел его. У меня не было времени схватиться за край, он быстро надулся и ударил меня в лицо.
      - Тогда как же ты успел схватиться за сезень? - спросил Пламмер.
      - Да не хватался он за него, - ответил я вместо Тома. - Сезень захлестнулся вокруг его запястья, и Том повис; в таком положении мы его и нашли.
      - Ты хочешь сказать, что он не хватаются за сезень? - переспросил Квойн, попыхивая трубкой.
      - Вот именно, - сказал я. - Если тебя сбило с ног и ты потерял сознание, как же ты схватишься за канат?
      - Ты прав, - согласился со мной Джок. - Здесь ты совершенно прав, Джессоп.
      - И все равно что-то здесь не так, - сказал Квойн.
      Я продолжил, не обращая на него внимания:
      - Во всяком случае, когда мы с Вильямсом нашли его. Том висел под реем, а сезень захлестнулся петлей в два кольца вокруг его запястья. Кроме этого, как я уже говорил, нижний край паруса перекинулся через рей в сторону кормы и под весом Тома удерживался в таком положении.
      - Чертовщина какая-то, - сказал Стаббинс озадаченно. - Ничего не понятно.
      Я взглянул на Вильямса, давая ему понять, что пришло время обо всем рассказать парням, но он покачал головой, и после секундного размышления я тоже пришел к выводу, что от этого, пожалуй, толку будет не много. У нас не было четкого объяснения тому, что произошло, и наши полуфакты-полудогадки лишь еще больше бы все запутали; единственно верным для нас в той ситуации было ждать и наблюдать. Если б у нас имелись хоть какие-то доказательства, тогда бы имело смысл рассказать все, что мы знаем, не рискуя сделать из себя всеобщее посмешище, а так...
      Я очнулся от своих мыслей.
      Стаббинс все не унимался - теперь он обсуждал эту историю с одним из матросов.
      - Послушай, если нет ветра или почти нет, то такое невозможно; хотя черт его знает...
      Матрос сказал что-то в ответ, я не расслышал. Стаббинс продолжал:
      - Я ни черта не понимаю. Голова идет кругом. Все очень похоже на сказку.
      - Посмотри на его запястье! - сказал я.
      Том вытянул правую руку, выставляя на всеобщее обозрение. Она заметно распухла в том месте, где ее перетянуло сезнем.
      - Вижу, - признал Стаббинс. - Что есть, то есть, только это ни о чем не говорит.
      Я не ответил ему. Стаббинс был прав - это никому и ничего не говорило. И я больше не ввязывался в спор. А вам я рассказываю все это лишь для того, чтобы обрисовать, насколько живо было воспринято членами экипажа происшествие. Однако через какое-то время новые заботы отвлекли наше внимание; как я уже говорил, поцеловали иные события.
      Последующие три дня прошли без каких-либо происшествий; а затем, на четвертый день, произошло нечто поистине мрачное и загадочное. Однако обстоятельства дела были настолько неосязаемыми, неуловимыми, как, надо отметить, и вся трагедия в целом, что только те, кто уже соприкоснулись вплотную с обступившим нас ужасом, могли до конца осознать его глубину и неотвратимость. Матросы в своем большинстве повели разговоры о том, что наш корабль невезучий и, как это часто происходит в подобных обстоятельствах, начались поиски библейского Ионы - козла отпущения. Но с другой стороны, я все же не возьмусь утверждать, будто никто из матросов не ощутил ничего пугающего, ужасного в случившемся; я уверен, что некоторые начали все понимать, и, думаю, Стаббинс в их числе, хотя сомневаюсь, что он в тот момент осознал хотя бы на четверть реальную опасность, скрывавшуюся за чередой тех странных событий, которые не давали нам спокойно спать по ночам. Однако он почему-то не ощутил присутствия опасности лично для себя, тогда как мне она была уже видна достаточно ясно. Полагаю, Стаббинсу недоставало воображения, чтобы из отдельных деталей сложить общую картину, проследить естественную связь событий и их развитие. С другой стороны, мне не следует забывать, что, конечно, он не имел представления о двух предыдущих происшествиях. Если 6 он знал о них, его позиция, быть может, совпадала бы с моей. До этого он был непробиваем, как это с некоторыми случается, - даже в случае с Томом и фор-бом-брамселем. Однако на этот раз, после того, о чем я собираюсь сейчас рассказать, он, похоже, немного проник созданием в тьму окружающей, нас бездны и увидел возможную угрозу.
      Я хорошо помню четвертую ночь. Она была тихой, звездной и безлунной; по крайне мере, такой она мне запомнилась; в любом случае луна могла быть не больше тоненького полумесяца, поскольку по времени наступило новолуние.
      Ветер немного усилился, но дул ровно без резких порывов. Мы скользили по морской глади, делая примерно шесть-семь узлов. Шла середина нашей вахты; поскрипывали реи и шумели наполняемые ветром паруса. На главной палубе нас было только двое - Вильямс и я. Он курил, облокотившись на перила с наветренного борта; я прохаживаются взад-вперед между ним и люком носового трюма. Стаббинс, как впередсмотрящий, находился на носу.
      Прошло несколько минут, как рында прозвучала два раза, и я молил бога, чтобы поскорее пробили восемь склянок и нас бы сменили. Вдруг где-то над головой раздался короткий резкий звук, похожий на винтовочный выстрел. Сразу за ним последовал треск парусины и хлопанье паруса, бьющегося на ветру.
      Вильямс отскочил от поручней и сделал несколько шагов в сторону бака. Я двинулся в том же направлении и, следом за ним, задрал голову, пытаясь определить, что же произошло. Я разглядел с трудом, что подветренный край фор-бом-брамселя оторвало от рея и шкотовый угол паруса мотается из стороны в сторону, хлопая по ветру; примерно через каждые пять секунд раздавался гулкий удар о стальной рей, как будто по нему били огромной кувалдой.
      - Похоже, что скобу вырвало или лопнуло звено у цепи, Вильямс! - что есть мочи проорал я, стараясь перекричать шум хлопающего паруса. - И лупит люверсами по рею!
      - Да! - закричал он в ответ, хватаясь за гитов.
      Я подбежал, чтобы помочь ему. В тот же момент до моего слуха донесся топот бегущих ног, и вскоре к нам присоединились остальные вахтенные и второй помощник. Через несколько минут мы отпустили рей и взяли парус на шкоты. Затем Вильямс и я полезли наверх, чтобы найти то место, где произошел обрыв. Дело обстояло так, как я и предполагал: со стальными петлями все было в порядке, но из скобы вылетела шпилька и саму скобу заклинило в отверстии для шкива на самом конце рея.
      Вильямс отправил меня вниз за новой шпилькой, а сам, отвязав гитов, осмотрел его до самого соединения со шкотом. Вернувшись с новой шпилькой, я ввинтил ее в скобу, пристегнул гитов и закричал матросам, столпившимся на палубе, чтобы они начали тянуть канат. Они дружно навалились, и при втором рывке скоба выскочила из отверстия. Когда ее подняли достаточно высоко, я перебрался выше, на рей брам-стеньги, и держал цепь, пока Вильямс пристегивал ее к люверсам в парусе. Затем он снова привязал гитов и закричал второму помощнику:
      - Все готово! Выбирай!
      Потом он обратился ко мне:
      - Ты лучше спускайся и помоги им тянуть, я тут останусь и буду светить фонарем на парус.
      - Договорились, - ответил я, перебираясь на ванты. - Только смотри, чтобы привидение не утащило тебя.
      Я отпустил эту шутку, поддавшись секундному беспечному веселью: когда висишь на реях, на тебя время от времени находит такое состояние. У меня было приподнятое настроение, и я в ту минуту совершенно не испытывал чувства страха, которое столь сильно одолевало меня в последние дни. Полагаю, это было вызвано свежим бризом.
      - Оно тут не одно! - сказал Вильямс с характерной для него краткостью.
      - Что? - переспросил я.
      Он повторил свое замечание. Моя веселость вмиг улетучилась. Реальность всех тех таинственных срытии, имевших место в последние недели, вспыхнула в моем сознании с ужасающей четкостью.
      - Что ты этим хочешь сказать, Вильямс? - спросил я у него.
      Но он умолк и больше ничего не сказал.
      - Что тебе известно, Вильямс? - продолжал я допытываться. - Почему ты никогда не рассказывал мне о том, что...
      Резкий окрик второго помощника прервал меня:
      - Эй там, на реях! Нам всю ночь прикажете ждать? Один из вас быстро вниз, поможешь тянуть фалы. Второму оставаться наверху и освещать такелаж!
      - Слушаюсь, сэр! - закричал я в ответ.
      Затем я повернулся торопливо к Вильямсу.
      - Послушай, Вильямс. Если ты считаешь, что есть реальная опасность оставаться одному на реях... - Я с трудом подбирал слова. - Если хочешь, я останусь с тобой.
      Снова донесся голос второго помощника:
      - Эй, спускайся быстрее! Пошевеливайся! Какого черта ты там делаешь?
      - Спускаюсь, сэр! - крикнул я.
      - Ну что, мне остаться? - снова повторил я.
      - Ерунда! - сказал он. - Не бери в голову, приятель. Я выжму из них все денежки, что причитаются мне. Кость им в горло. Я не боюсь их.
      Я полез вниз. Это были последние слова, с которыми Вильямс обратился к кому-либо из живущих.
      Я спустился на палубу и присоединился к парням, выбирающим снасти.
      Только мы подняли рей и второй помощник, вглядываясь в темные очертания паруса, приготовился отдать команду: "Завернуть концы!" - когда до нашего слуха донесся какой-то странный, как бы придушенный крик. Это был Вильямс.
      - Ребята, стоп! - крикнул второй помощник.
      Мы замерли прислушиваясь.
      - Что там у тебя, Вильямс? - прокричал второй помощник. - С тобой все в порядке?
      Ответа так и не последовало. Некоторые матросы утверждали потом, что они уловили странный вибрирующий треск на реях, он был едва слышен из-за гудения ветра в снастях. Как будто кто-то щелкнул пучком свободных концов. Я не берусь утверждать, в действительности ли они услышали этот звук, или же это было нечто, существующее только в их воображении. Лично я ничего не уловил, но, надо отметить, я держался за самый конец каната и находился дальше всех от мачты.
      Второй помощник приставил ладони рупором ко рту и снова закричал:
      - С тобой все в порядке?
      В ответ донеслось нечто почти неразборчивое - обрывки фраз:
      - Кость вам... Я не списался... Вы думали... согнать... мои деньжата.
      И затем сразу воцарилось молчание.
      Я стоял, как пораженный, глядя на неясные очертания паруса.
      - Он бредит! - сказал Стаббинс, которому приказали покинуть пост впередсмотрящего и тоже выбирать парус.
      - Он спятил, у парня явно не все дома, - сказал Квойн, стоявший впереди меня. - Да он и всю дорогу вел себя странно.
      - Всем молчать! - рявкнул второй помощник. Затем крикнул:
      - Вильямс!
      Никакого ответа.
      - Вильямс! - еще громче.
      И опять - тишина.
      - Черт бы тебя побрал, кокни! Не слышишь, что ли, крокодил! Глухота на тебя напала?
      Ответа не последовало, и тогда второй помощник обратился ко мне:
      - Быстро слетай наверх, Джессоп, и проверь, что там случилось!
      - Слушаюсь, сэр, - сказал я и побежал к вантам. Мне было не по себе. Неужели Вильямс сошел с ума? Конечно, он всегда отличался странным поведением, но... Или - мысль вспыхнула в моей голове - он увидел... Закончить предложение я не успел. Внезапно где-то наверху, у меня над головой раздался ужасный вопль. Я замер, занеся ногу на перекладину. В следующее мгновение что-то вывалилось из темноты и упало на палубу рядом с матросами. Это было человеческое тело. Удар был таким сильным и звук при этом таким громким, таким отчетливым и жутким, что мне сделалось дурно. Сразу несколько матросов громко вскрикнули в испуге и выпустили фалы из рук, но, к счастью, сработали стопора, и рей не упал. Затем на несколько мгновений в толпе матросов воцарилась гробовая тишина, и мне показалось, что в шуме ветра я услышал жалобный стон.
      Первым заговорил помощник капитана. Его голос раздался так неожиданно, что я вздрогнул.
      - Кто-нибудь, живо принесите фонарь!
      Все замялись на секунду.
      - Сбегай за фонарем в рулевую рубку, Тамми.
      - Слушаюсь, сэр, - сказал парень с дрожью в голосе и побежал на ют.
      Не прошло и минуты, как я увидел приближающийся к нам огонек. Парень спешил. Подбежав, он передал фонарь второму помощнику, и тот, взяв его, подошел к черной бесформенной массе, лежащей на палубе. Он вытянул руку с фонарем вперед, освещая упавшее тело.
      - Боже мой! - сказал он. - Это же Вильямс!
      Он наклонился еще ниже и смог рассмотреть тело. Да, это был Вильямс, в этом не было никаких сомнений. Второй помощник приказал двоим матросам поднять тело и положить его на люк. Затем он отправился на ют, чтобы позвать капитана. Через пару минут он вернулся, притащив с собой старый корабельный флаг, и накрыл им беднягу Вильямса. Почти вслед за ним на палубу торопливо поднялся капитан. Он приподнял край флага, посмотрел, затем опустил его, и второй помощник объяснил ему в двух словах все, что нам было известно.
      - Что прикажете с ним делать? - спросил он, закончив свои объяснения.
      - Погода хорошая, можете оставить беднягу на палубе, - сказал капитан.
      Он повернулся и ушел на корму.
      Второй помощник коротко приказал:
      - Тащите сюда Швабры и воду! Живо!
      Резко повернувшись, он отослал Тамми на ют. Потом проследив, как рей подняли на фок-мачту, он отправился следом. Видимо, он сообразил, что парню не следует слишком долго оставаться рядом с трупом - его нервная система могла бы не выдержать этого.
      После того, как они ушли на ют, мы спустились в кубрик. Все были подавлены и напуганы. Некоторое время мы сидели каждый на своей койке и молчали. Подвахтенные спали, никто из них не знал о случившемся.
      Вдруг, переступив через планширь с правого борта, в кубрик вошел Пламмер, наш штурвальный.
      - Как это случилось? - спросил он. - Вильямс сильно разбился?
      - Ш-ш! - сказал я. - Разбудишь остальных. Кто встал за штурвал вместо тебя?
      - Тамми. Второй прислал его. Разрешил, чтобы я покурил на баке. Говорит, что Вильямс сорвался с рея.
      Он замолчал и, оглядев лица матросов в кубрике, озадаченно спросил:
      - Где он?
      Я взглянул на остальных парней, но, похоже, ни у кого из них не было желания взять на себя роль рассказчика.
      - Он упал с самого верха! - сказал я.
      - И где он теперь? - повторил Пламмер.
      - Разбился, - сказал я. - Лежит на люкс.
      - Мертвый? - спросил он.
      Я кивнул.
      - Я догадался, что случилось что-то серьезное, когда заметил, что Старик пошел на нос. Как все это произошло?
      Он обвел взглядом всех, сидящих в кубрике; мы молча курили.
      - Никто не знает, - сказал я и взглянул на Стаббинса. Я перехватил его задумчивый взгляд.
      Секунду помолчав, Пламмер снова заговорил:
      - Я слышал его крик, когда стоял на штурвале. Похоже, ему досталось там, наверху.
      Стаббинс чиркнул спичкой и приступил к раскуриванию своей трубки.
      - Что ты имеешь в виду? - спросил он, выпуская дым.
      - Что имею в виду? Ну, не знаю. Может, ему зажало пальцы между бейфутом и мачтой.
      - А как объяснить то, что он ругался на второго помощника? Тем, что у него прищемило пальцы? - вмешался Квойн.
      - Я не знал об этом, - сказал Пламмер. - Кто слышал, как он ругался?
      - Думаю, что это слышали все на этой чертовой посудине, - ответил Стаббинс. - Однако я не уверен, что он ругался на второго помощника. Поначалу я думал, уж не рехнулся ли парень, кроет помощника капитана, но теперь я думаю, вряд ли. Когда начинаешь размышлять, понимаешь, что у него не было причин поднимать скандал. Потом мне кажется, что он кричал кому-то наверх, а не вниз. Кроме того, с какой стати заводить разговор со вторым помощником по поводу твоей зарплаты в столь неподходящее время.
      Он взглянул на меня. Джок, который покуривал потихоньку, сидя на сундучке рядом со мной, не спеша вынул изо рта трубку.
      - Верно говоришь, верно, - сказал он, кивая головой.
      Стаббинс продолжал разглядывать меня.
      - А ты что думаешь? - спросил он вдруг.
      Возможно, мне тогда только показалось, но Стаббинс как будто вкладывал в свой вопрос какой-то смысл, причем куда более глубокий, чем это выглядело на первый взгляд.
      Я посмотрел на него. Я бы не смог высказать свое мнение по поводу случившегося, даже если б захотел.
      - Не знаю! - ответил я, уходя от прямого ответа. - Хотя я тоже не думаю, что он ругался на второго помощника. По крайней мере, если брать его слова в целом.
      - Именно это я и говорю, - продолжил Стаббинс. - И еще: вам не приходило в голову такое странное совпадение: сначала Том чуть было не слетел оттуда, а теперь - это!
      Я кивнул.
      - С Томом тоже все кончилось бы плохо, если б ему не захлестнуло запястье концом сезня.
      Он помолчал, а затем через пару секунд продолжил:
      - Это было всего три или четыре дня тому назад!
      - Не пойму, к чему ты это клонишь? - сказал Пламмер.
      - Ни к чему я не клоню, - ответил Стаббинс. - Просто все это чертовски странно. Похоже, что этому кораблю не будет удачи, вот что я думаю.
      - Возможно, - согласился Пламмер. - Что-то действительно происходит в последнее время. В следующий раз, когда полезу наверх, буду крепче держаться за ванты.
      Старый Джаскетт вытащил изо рта трубку и, вздохнув, сказал:
      - Слишком много непонятного. Каждую ночь - что-то новое. Не сравнить с тем, как было поначалу, когда только началось плаванье. Кажется, будто вместо сыра тебе подсунули кусок мыла. Я считал, что все это бред собачий про призраки и привидения, но похоже, что это правда.
      Он замолчал, прокашливаясь.
      - Привидений здесь нет, - сказал Стаббинс. - По крайней мере, в том смысле, какой ты в это слово вкладываешь.
      Он умолк, как будто пытаясь ухватить ускользающую мысль.
      - Ну? - сказал Джаскетт.
      Прервав молчание, Стаббинс продолжил, не обращая на Джаскетта ни малейшего внимания. Он точно разговаривал сам с собой.
      - Все очень и очень странно. Я не знаю, что там Вильямс говорил на рее, но знаете, мне иногда казалось, что было у него что-то такое на уме...
      Затем, после еще одной паузы, длившейся с минуту, он сказал буквально следующее:
      - Кому он все это говорил?
      - Ну? - снова спросил Джаскетт; он был явно растерян.
      - Вот я и думаю, - сказал Стаббинс, выбивая трубку о край сундучка. Может, в конце концов вы и правы, ребята.
      ГЛАВА 6
      СМЕНИТЬ ШТУРВАЛЬНОГО!
      Разговоры постепенно стихли. Все были потрясены случившимся и пребывали в раздумьях. Что же касается меня, то в моей голове бродили довольно беспокойные мысли.
      Внезапно я услышал свисток второго помощника. Затем над палубой прогремел его голос:
      - Сменить штурвального!
      - Приказываю сменить рулевого, - сказал Квойн, который высунулся в дверь, чтобы послушать. - Давайка бегом, Пламмер.
      - Сколько времени? - спросил Пламмер, вставая и выбивая трубку. - Похоже, что скоро пробьют четыре склянки. А кто после меня заступает?
      - Ладно, Пламмер, - сказал я, вставая с сундучка, на котором сидел. Я пойду. Мне вставать на вахту, а до четырех осталось не больше двух минут.
      Пламмер снова сел, а я вышел из кубрика. Поднявшись на ют, я натолкнулся на Тамми, который мерил палубу шагами у подветренного борта.
      - А кто за штурвалом? - спросил я его с удивлением.
      - Второй помощник, - ответил он с какой-то дрожью в голосе. - Он ждет, чтобы его сменили. Я расскажу тебе, что случилось, как только представится такая возможность.
      Я последовал дальше к рулевому колесу.
      - Кто там? - спросил второй помощник.
      - Джессоп, сэр, - доложил я.
      Он показал мне, какой курс держать, и затем, не говоря больше ни слова, пошел к носу, и я услышал, как он окликнул по имени Тамми. Они о чем-то шептались, но у меня не было возможности подслушать их разговор. Что до меня, то мне ужасно хотелось узнать, почему второй помощник встал к штурвалу. Я понимал, что, если б просто возник вопрос о плохом управлении кораблем по вине Тамми, второму помощнику и в голову не пришло бы вставать на место практиканта. Произошло нечто неординарное, о чем мне еще предстояло узнать, в этом я не сомневался.
      Вскоре второй помощник отпустил Тамми и принялся расхаживать вдоль подветренного борта. Один раз он дошел до самой кормы и, наклонившись, заглянул под навес, где я стоял за штурвалом, но не проронил ни слова. Чуть позже он спустился по трапу с юта на главную палубу. Сразу после этого прибежал Тамми, поднявшись на ют по трапу с другого борта.
      - Я снова видел его! - сказал он, задыхаясь от захлестнувшего его волнения.
      - Кого? - спросил я.
      - То же самое привидение, - ответил он. - Оно забралось на палубу через борт - прямо из моря.
      Я повернулся, чтобы получше разглядеть выражение его лица, но было слишком темно. Я почувствовал, что у меня пересохло в горле. "Боже мой!" - подумал я. А затем я предпринял глупую попытку разубедить Тамми; однако он оборвал меня, сказав с какой-то обреченностью:
      - Ради бога, Джессоп, оставь эти штучки. Я должен с кем-нибудь поговорить, иначе просто свихнусь.
      Я видел, что делать вид и дальше, будто я ничего не понимаю, уже действительно бесполезно.
      - Давай, - сказал я. - Только поглядывай, чтобы второй помощник не пришел, он может явиться в любую минуту.
      Он несколько секунд молчал, точно собирался с мыслями.
      - Рассказывай, - повторил я. - Только побыстрее, а то он не даст нам поговорить. Почему он стоял за штурвалом, когда я пришел сменить тебя? Почему он снял тебя с вахты?
      - Он не снимал меня, - ответил Тамми, поворачиваясь ко мне лицом. - Я сам бросил штурвал.
      - Почему? - спросил я.
      - Подожди, сейчас я все тебе расскажу. Ты ведь помнишь: второй помощник послал меня на штурвал после того, как... - Тамми указал кивком головы в сторону бака.
      - Да, - сказал я.
      - Слушай, я пробыл там минут десять или чуть больше, на душе было муторно из-за Вильямса, хотелось забыть обо всем и успокоиться и вдруг, посмотрев случайно на подветренный борт, я увидел, как это перелезает через поручни. Мой бог! Я не знал, что делать. Второй помощник стоял далеко впереди, я был один. Я буквально застыл от ужаса. Когда оно стало приближаться ко мне, я бросил штурвал, закричал и бросился ко второму помощнику. Он схватил меня и начал трясти, требуя объяснений, но я так перепугался, что не мог произнести ни слова. Все, что я делал, это показывал рукой в ту сторону. Второй помощник несколько раз переспросил: "Где?" И вдруг я понял, что больше ничего не вижу, - оно исчезло. Не знаю, увидел его второй помощник или нет. Боюсь, что нет. Он только приказал, чтобы я возвращался немедленно к штурвалу и перестал дергаться; он страшно ругался. Я заявил ему, что не пойду туда ни за что. Вот после этого он и засвистел в свисток и закричал, чтобы кто-нибудь пришел к штурвалу. Остальное ты знаешь.
      - А может быть, просто твои мысли были настолько заняты Вильямсом, что под впечатлением этого тебе показалось, будто ты чего-то действительно видишь" - сказал я скорее для того, чтобы выиграть несколько секунд на размышления, поскольку я ничуть не сомневался в правдивости Тамми.
      - Я думал, что ты наконец-то перестанешь кривляться! - сказал он с горечью. - Хорошо, что ты думаешь по поводу того парня, которого увидел второй помощник? Как насчет Тома? Как насчет Вильямса? Ради всех святых! - не надо отталкивать меня, как ты это сделал в прошлый раз Я чуть не свихнулся, - мне тогда так нужно было поделиться с кем-нибудь своими мыслями: с человеком, который выслушает и не станет смеяться. Можно вынести что угодно, но остаться одному - очень страшно. Будь другом, не прикидывайся, что ничего не понимаешь. Скажи мне, что это все означает? Кто этот ужасный человек, которого я видел уже дважды? Я уверен: ты знаешь, кто это, но боишься рассказывать остальным из-за страха, что над тобой будут смеяться. Почему ты не расскажешь мне? Я прошу тебя.
      Он вдруг замолчал. Я не спешил с ответом.
      - Не надо обращаться со мной, как с ребенком! - обиженно воскликнул он.
      - Не буду, - пообещал я, вдруг решившись все ему рассказать. - Мне тоже нужно с кем-нибудь поделиться.
      - Что же все это означает? - вырвалось у него. - Неужели это настоящие привидения? Я всегда думал, что они существуют только в сказках.
      - Я не уверен, что смогу что-нибудь объяснить тебе, Тамми, - ответил я. - Я так же растерян, как и ты. И я не знаю, действительно ли они существуют. Ты еще не знаешь, но за несколько дней до того, как ты увидел здесь на корме какую-то странную фигуру, я видел точно такую же на главной палубе.
      - А эту ты разве не видел? - быстро спросил он.
      - Видел, - ответил я.
      - Тогда почему ты сделал вид, что ничего не видел? - укоризненно сказал он. - Ты не представляешь себе, в какое положение ты меня поставил; я-то был совершенно уверен, что видел его, но ты упрямо твердил, что там никого и ничего не было. В какой-то момент мне даже показалось, что я схожу с ума, - пока второй помощник не заметил того парня, влезшего на грот-мачту. Тогда я понял, что здесь не все так просто.
      Я объяснил:
      - Я решил, что скажу тебе, будто ничего не видел, и ты, может быть, подумаешь, что ошибся. Я хотел, чтобы ты стал думать, будто тебе все померещилось, или что-то в этом роде.
      Он спросил:
      - И все это время ты знал о том первом случае?
      - Да, - ответил я.
      - Ты просто ошарашил меня, - сказал он. - Однако скрыть тебе все равно ничего не удалось.
      Он помолчал и через секунду продолжил:
      - А случай с Вильямсом? Как ты думаешь, он чтонибудь увидел там, наверху?
      - Не знаю, Тамми, - сказал я. - Нам остается только гадать. Возможно, это был всего лишь несчастный случай. - Я не решался сказать ему, что на самом деле думаю по этому поводу.
      - Что он говорил там насчет денег? К кому он обращался?
      - Не знаю, - снова сказал я. - У него был пунктик: подзаработать на этом корабле как можно больше. Ты знаешь, он с этой целью и остался, когда вся остальная команда списалась. Он говорил, что уж его-то никакой силой отсюда не выживешь.
      - А почему остальные парни ушли с корабля? - спросил он. Затем, догадавшись, он воскликнул: - Святые угодники! Наверно, им тоже разное виделось, они и перепугались. Вполне возможно. Ведь из нашей команды все нанялись во Фриско. На том рейсе у них не было практикантов. Наш корабль продали, поэтому нас послали на эту посудину, чтобы мы возвращались домой.
      - Должно быть, так оно и было, - сказал я. - И в самом деле, исходя из рассказанного Вильямсом, я сделал вывод, что кто-кто, а уж он-то точно догадывался или знал наверняка намного больше, чем мы себе представляем.
      - Но теперь он мертв, - сказал Тамми, помрачнев. - И нам уже не спросить его.
      Он хранил молчание несколько секунд. Затем он переключился на другую тему.
      - А когда вахта старпома, у них что-нибудь случается?
      - Случается, - ответил я. - За последнее время было несколько странных случаев. Кое-кто из его вахты упоминал об этом. Но с его тупыми мозгами разве заметишь что-нибудь. Он только чертыхается на парней и списывает все на их счет.
      - И все-таки в основном все происходит именно в нашу вахту, а не у них, - продолжал настаивать Тамми. - Серьезные происшествия, имеется в виду. Возьми сегодняшний случай.
      - У нас нет доказательств, - сказал я.
      Он покачал головой с сомнением:
      - Мне теперь всегда будет страшно лазить на реи.
      - Ерунда! - сказал я. - Может, это был все-таки несчастный случай.
      - Брось! - сказал он. Кого ты хочешь обмануть? Себя?
      Возражений у меня не нашлось, поскольку я прекрасно знал, что Тамми прав. Мы молчали пару секунд. Затем он снова заговорил:
      - На корабле привидения?
      Я ответил не сразу:
      - Нет, не думаю. Здесь нечто другое.
      - Другое? Что именно?
      - Знаешь, у меня тут родилась теория, и в какой-то момент она кажется очень логичной, но в другой момент выглядит сумасшедшим бредом. Конечно, в ней, возможно, совсем отсутствует здравый смысл, но мне кажется, что только таким способом хоть как-то объясняется вся эта чертовщина.
      - Рассказывай, рассказывай! - попросил он, нервно дернув головой.
      - Понимаешь, у меня возникло предположение, что на корабле нет ничего такого, что само по себе могло бы повредить нам. Даже не знаю, как это выразить, но если я прав в своих рассуждениях, причина неприятностей сам корабль.
      - Что ты имеешь в виду? - спросил он озадаченно. - Ты все-таки хочешь сказать, что на корабле водятся привидения?
      - Нет! - ответил я. - Я только что говорил тебе: привидений нет. Подожди, дослушай до конца.
      - Хорошо, - согласился он.
      - Вернемся к той фигуре, которую ты увидел сегодня, - продолжал я. Ты утверждаешь, она появилась на юте, перебравшись через поручни подветренного борта.
      - Да, - сказал он.
      - Вот, а то, что видел я, вышло из моря и вернулось в море.
      - Господин - воскликнул он. - Рассказывай дальше!
      - Моя мысль состоит в том, что наш корабль не защищен от проникновения на борт всяких таких тварей, - начал объяснять я. - Конечно, я не знаю их происхождения. Они похожи на людей - во многом. Но... только Бог знает, какие существа водятся в море. У меня нет ни малейшей уверенности, состоят ли они из плоти и крови, или же они относятся к тому, что мы называем призраками и духами.