 |
|
Популярные авторы:: Joyce James :: БСЭ :: Эллисон Харлан :: Нортон Андрэ :: Дансени Лорд :: Родари Джанни :: Чапек Карел :: Уилсон Жаклин :: Крайон :: Твен Марк Популярные книги:: The Boarding House :: Уроки любви :: Притчи :: Самый яркий свет :: Камо :: Рыцарь Золотого Сокола :: Справочник по реестру Windows XP :: Система здоровья Норбекова и Сам Чон До. Полный курс :: Господство женщин :: Воспевая бурю |
Пираты-призракиModernLib.Net / Ужасы и мистика / Ходжсон Уильям / Пираты-призраки - Чтение (стр. 4)
— Они не могут быть из плоти и крови, — прервал меня Тамми. — Где бы они тогда жили? Кроме того, тот первый, которого а видел, — как мне кажется, он просвечивал насквозь. И этот сегодняшний — иначе второй помощник увидел бы его. И они бы утонули… — Необязательно, — сказал я. — Но я уверен, это не живые существа, — настаивал он. — Невозможно… — Призраки — тоже дело невозможное, если подумать об этом разумно, сказал я. — Я не утверждаю, что они из плоти, и крови, хотя я и не берусь утверждать с ходу, что они — призраки; по крайней мере, у меня еще нет полной уверенности. — Откуда они приходят? — задают он довольно глупый вопрос. — Из моря, — ответил я. — Ты же видел собственными глазами! — Тогда почему они не появляются на других кораблях? — спросил он. Как ты объяснишь это? — Как-то объясню, хотя иногда это объяснение кажется мне бредом… Думаю, можно следовать моей теории, — сказал я. — Как же? — снова спросил он. — Видишь ли, я считаю, что этот корабль незащищен, как я уже тебе говорил; он открыт, беззащитен или назови это как угодно. Я бы сказал так: вполне разумно предполагать, что все предметы материального мира отделены, если так выразиться, от нематериальных. Но в каких-то случаях граница между ними нарушена. — Возможно, в нашем случае мы столкнулись именно с этим. И если это так, то корабль беззащитен перед нападением существ, принадлежащих к иной форме существования. — А почему он стал таким? — спросил Тамми, охваченный поистине мистическим ужасом. — Только господу богу ведомо это! — ответил я. — Может, это связано с магнитными силами, но в этом тебе будет не разобраться, да и мне, честно говоря, тоже. К тому же внутренне я почему-то убежден, что с магнетизмом это никак не связано. Мне трудно поверить в подобное. Однако я ни в чем до конца не уверен. — Если они нематериальны, значит, это духи? — упорствовал Тамми. — Не знаю, — ответил я. Очень трудно утверждать что-либо, когда у тебя нет уверенности. Знаешь, разумом я успокаиваю себя, но вот мое нутро не соглашается с ним. — Ну, дальше! — попросил он. — А дальше предположим, что земля населена представителями двух форм существования или жизни, как тебе больше нравится. Мы — одна форма, они — другая. — Ну, дальше, дальше! — А дальше: разве не понятно, что в нормальном состоянии мы, по-видимому, не способны распознать реальность того, другого мира. Но они, возможно, так же реальны и материальны, с их точки зрения, как и мы по отношению к себе. Ты меня понимаешь? — Да, — сказал он. — Продолжай! — Итак, — продолжил я, — земля, возможно, так же реальна для них, как и для нас. Я хочу сказать, что она, возможно, имеет качества, которые настолько же материальны для них, как они материальны для нас. Но ни мы, ни они не могут осознавать реальность друг друга или степень той земной реальности, которая реальна для противоположной стороны. Это трудно объяснить. Ты меня понимаешь? — Да, — сказал он. — Продолжай! — Итак, пока мы находимся в здоровой, так сказать, атмосфере, не в наших силах видеть их, чувствовать или как-то вообще воспринимать иную реальность. Им, скоро всего, это тоже недоступно, но чем сильнее мы вовлекаемся во все это, тем реальнее и осязаемее они становятся для нас. Понял? — Тогда получается, что ты действительно считаешь их призраками или чем-то в этом роде? — спросил Тамми. — Да, — согласился я. — В любом случае я не считаю их существами из плоти и крови в том смысле, как мы это понимаем. А вообще, я могу в корне ошибаться. — Мне кажется, ты должен обо всем этом рассказать второму помощнику, — сказал Тамми. — Если все в действительности так, как ты говоришь, нам следует незамедлительно направиться в ближайший порт и там сжечь этот чертов корабль. — Второй помощник не сможет ничего сделать, — возразил я, — даже если поверит моему рассказу, в чем я очень сомневаюсь. — Возможно, ты и прав, — сказал Тамми. — Но если бы тебе все-таки удалось убедить его, то тогда, возможно, он смог бы объяснить сложившуюся ситуацию капитану, и в общем-то еще можно было бы что-то предпринять. В противном случае это может плохо кончиться. — Капитан снова поднимет его насмех, — сказал я, не питая особых надежд. — Не поднимет, — возразил Тамми. — После всего, что случилось сегодня ночью… — Как знать, — ответил я с сомнением. И в этот момент на ют вернулся второй помощник. Тамми быстро ретировался, оставив меня с тревожным ощущением надвигающейся опасности. Глава 7 НАС НАКРЫВАЕТ ТУМАНОМ — И ЧТО ЗА ЭТИМ СЛЕДУЕТ. Мы похоронили Вильямса в полдень. Бедняга! Такая нелепая и неожиданная смерть. Весь день матросы пребывали в мрачном, подавленном настроении и вели нескончаемые разговоры о том, что среди нас есть Иона, из-за которого все несчастья. Если б только они знали истинную причину этого кошмара! А затем нас ждала еще одна неприятность — туман. Сейчас я не могу точно припомнить, когда мы впервые увидели его — в тот день, когда хоронили Вильямса, или на следующий. Туман появился в середине дня, и я, подобно другим, поначалу принял его за испарения над водой, огромное облако — вода под жаркими лучами солнца обильно испарялась. Ветер стих; я был вместе с Пламмером на грот-мачте, мы занимались ремонтом такелажа. — Начинает припекать, — подал голос Пламмер. — Да, — сказал я. Вскоре он заговорил снова. — Смотри, какая дымка над морем! — По его голосу чувствовалось, что он удивлен. Я быстро поднял глаза и сначала ничего не увидел. Затем я понял, что он имеет в виду. Воздух вокруг нас дрожал, выглядел странным, неестественным; такую картину можно наблюдать над паровозом, когда из его трубы поднимается струя нагретого воздуха. — Должно быть, это из-за жары, — сказал я. — Правда, не могу припомнить, чтобы когда-нибудь видел такое марево. — И я не припоминаю, — поддержал Пламмер. Прошло не более минуты, когда я, снова оторвавшись от работы, поднял голову. Я был буквально поражен, обнаружив, что весь корабль окутан тонкой, полностью скрывавшей горизонт, пеленой тумана. — О Боже! — воскликнул я. — Пламмер, посмотри! — Да, — согласился он, оглядываясь по сторонам. — Никогда не видел ничего подобного, особенно на этих широтах. — Дело тут явно не в жаре! — сказал я. — Да, пожалуй, — промолвил он с сомнением. Мы вернулись снова к своей работе, перебрасываясь время от времени случайными фразами. В какой-то момент я свесился с вант и попросил его передать мне наверх шило. Он наклонился и подобрал его с палубы, куда оно упало. Когда он протягивал его мне, я увидел, как спокойное выражение на его лице сменилось вдруг полной растерянностью. Он разинул рот. — Черт возьми! — сказал Пламмер. — А дымка-то исчезла. Я быстро обернулся, посмотрел: и действительно, море вокруг корабля сверкало на солнце, было чистым до самого горизонта. Я уставился на Пламмера, он уставился на меня. — Разрази меня гром! — воскликнул он. Мной внезапно овладело странное ощущение, что происходит нечто неладное. Но через минуту я уже обозвал себя орлом, хотя мне и не удалось полностью избавиться то этого ощущения. Я еще раз посмотрел внимательно на море. У меня возникла смутная тревога: что-то изменилось вокруг. Поверхность моря как-то сильнее слепила глаза, воздух был прозрачнее, как мне показалось, и при всем этом чего-то еще явно недоставало. И только по прошествии нескольких дней я узнал, что с горизонта исчезло несколько кораблей, которые хорошо просматривались до того, как опустился туман, а после него бесследно канули, точно растворились. До конца нашей вахты не наблюдалось никаких признаков чего-либо необычного. Только ближе к вечеру (где-то после шести часов) я заметил, как над водой вновь поднимается легкая дымка: солнце, уходя за горизонт, светилось сквозь нее затуманенным фантастическим диском. В тот момент я ясно понял, что дымка никак не связана с жарой. И это было только начало истории с туманом. Весь следующий день я внимательно присматривался к окружающей атмосфере, но за все то время, что я был на палубе, воздух оставался чистым. Однако я услышал от одного матроса из вахты старпома, что, пока он стоял на руле, в небе появлялось марево. — Сгустилось и почти сразу разъяснилось, что-то такое, — описал он это явление, когда я обратился к нему с расспросами. Он считал, что это могло быть из-за жары. И хотя я знал, что это не так, я не стал его опровергать. Тогда никто, включая даже Пламмера, не придавали этому никакого значения. Когда же я обратил внимание Тамми на эту дымку и спросил, видел ли он ее, Тамми ответил, что она, должно быть, появляется в результате интенсивного испарения воды под лучами солнца. Я тут же прекратил всякие разговоры на эту тему, поскольку дальнейшие расспросы мне показались тогда совершенно бесполезными. Затем, на следующий день, случилось нечто, заставившее меня серьезно задуматься и доказавшее, насколько я был прав, предчувствуя в природе тумана что-то неестественное. Все произошло следующим образом. Шла утренняя вахта с восьми часов до полудня, только что пробили пять склянок. Я стоял на штурвале. Небо было абсолютно чистым — ни облачка вплоть до самого горизонта. Я мучился от жары, и, кроме того, меня одолевала дремота. Второй помощник спустился с юта на главную палубу, чтобы понаблюдать за работой матросов, так что я остался на корме один. Через какое-то время мне страшно захотелось пить — не придумав ничего лучшего, я вытащил из кармана брикет жевательного табака и откусил кусок, хотя, честно говоря, не испытываю к нему особого пристрастия. Вполне естественно, что вскоре мне понадобилась плевательница; я огляделся на привычном месте ее не было. Вероятно, ее унесли на бак, когда драили палубу, чтобы как следует почистить. Поскольку никто не наблюдал за мной, я оставил штурвал и направился к поручням на корме. Таким образом я смог увидеть нечто совершенно неожиданное, а именно корабль, идущий под всеми парусами левым галсом в крутой бейдевинд[16] — в нескольких сотнях ярдов от нас по правому борту. Его паруса едва наполнялись слабым бризом и начинали полоскаться, когда корабль поднимало на волне. По всей очевидности, скорость его была не больше узла. С конца гафеля на корму тянулись сигнальные флаги: очевидно, с корабля подавали нам сигнал. Я замер на месте, пораженный этим зрелищем. Я не понимал, почему я не видел его раньше? При таком слабом ветре они, должно быть, находились в поле нашего зрения уже по меньшей мере часа два, я был уверен в этом. Но я не мог найти этому разумного объяснения. Застыв в растерянности, я вдруг услышал, как за моей спиной быстро завертелся штурвал. Я не мешкая бросился к нему. Затем чуть позже, уже сжимая в руках ручки штурвала, я повернул голову, чтобы еще раз взглянуть на незнакомый корабль, но, к моему величайшему удивлению, его не было. Лишь спокойная гладь океана расстилалась до самого горизонта. Я несколько раз моргнул, отбросил водоем со лба, затем посмотрел снова, но корабля не было, точно испарился, — представьте себе, абсолютно ничего, и все как будто в порядке, за исключением слабого размытого колебания в воздухе. И чистая поверхность моря, простирающаяся во все стороны к пустому горизонту. Может, тот корабль пошел на дно? Вполне естественно, что я задал себе этот вопрос и на какое-то мгновение действительно подумал о таком варианте. Я пригляделся внимательно в морской глади, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь следы кораблекрушения, но их не было; не было ничего, и я отбросил эту нелепую мысль о крушении. Затем мне в голову пришла другая мысль — я вдруг подумал, а нет ли какой связи между исчезнувшим кораблем и теми странными событиями, что происходят на нашем корабле? Что если судно, которое я увидел, не существовало в действительности, а было лишь порождением моего воображения? Я обдумал обстоятельно эту версию. Она в общем-то объясняла случившееся; других объяснений у меня не было, я больше ничего придумать не мог. Если б он был настоящим, другие матросы обязательно увидели б его, причем намного раньше меня; я совершенно запутался в своих рассуждениях — вид этого корабля был настолько реален — он буквально стоял у меня перед глазами, — видна каждая снасть, каждый парус, каждый рей. Я вспомнил, как корабль кренился на волне, как его паруса надувались под легким бризом. И флаги на тросе! Они подавали нам сигнал. Я готов был в этом поклясться. Я зашел в тупик в своих рассуждениях; стоя вполоборота к штурвалу, я крепко держал его левой рукой, продолжая обозревать море в надежде обнаружить хоть что-нибудь, что помогло бы мне разобраться в случившемся. И вдруг мне показалось, что я снова увидел корабль. Он был теперь на нашем траверсе, а не сбоку, как раньше, и появился лишь на мгновение это было мимолетное затуманенное, расплывчатое видение, как будто я наблюдал корабль сквозь завихрения раскаленного воздуха. Затем все исчезло, и море вновь опустело; но на этот раз я был уверен в реальности корабля. Странное туманное колебание воздуха напомнило мне об одной вещи. Я вспомнил загадочное, зыбкое состояние атмосферы за несколько дней до того, как туман накрыл наш корабль. Я связал мысленно эти два явления между собой. В облике того таинственного корабля не было ничего странного. Странность заключалась в нас самих. Что-то такое присутствовало на нашей посудине (или окружало ее), что не позволяло мне и прочим членам экипажа видеть тот другой корабль. Очевидно, они могли наблюдать нас, что доказывали сигнальные флаги. Мне вдруг стало интересно, что могут подумать о нас люди с того корабля, если мы не обращаем внимания и, видимо, намеренно, на их сигналы. После этого я задумался о странности всего происходящего в целом. Конечно, даже в ту минуту они видели нас; что же касается нашего корабля, то океан вокруг него казался пуст. Мне стало жутко. Затем новая мысль пришла ко мне. Как долго находились мы в подобном состоянии? Я задумался и только тогда вдруг сообразил, что утром того самого дня, когда появился туман, мы заметили на горизонте сразу несколько судов, а потом они куда-то исчезли, и с тех пор горизонт был совершенно чист. Это не могло не показаться странным, если не сказать больше, так как, помимо нас, еще несколько кораблей возвращались в порт приписки и шли тем же курсом. Следовательно, при такой ясной погоде, при почти что полном отсутствии ветра они должны были находиться в пределах нашей видимости. Рассуждая подобным образом, я пришел к единственно возможному, как мне в тот момент казалось, выводу: существовала некая связь между появлением тумана и нашей неспособностью видеть. Если это и в самом деле так, мы пребывали в таком необычном состоянии слепоты уже почти три дня. В моем сознании снова всплыл образ того корабля в нескольких сотнях ярдов от нашего борта. И я сейчас припоминаю странное ощущение, появившееся у меня тогда, будто я наблюдал за кораблем из какого-то другого измерения. Знаете, на несколько секунд эта безумная мысль овладела мной полностью, отодвинув всякие логические рассуждения о сути явления в сторону. Она, похоже, самым точным образом выразила те полуоформившиеся идеи, что блуждали в моей голове с того момента, как я увидел эту посудину в океане. Неожиданно за моей спиной раздался шум парусов и скрип рей, и в то же мгновение я услышал голос капитана: — Какого черта, Джессоп, каким курсом мы идем? Я повернулся быстро к штурвалу и сказал, запинаясь: — Не знаю, сэр. Я даже забыл, что несу вахту на штурвале. — Он не знает! — взревел капитан. — Я и вижу, что ты ничего не знаешь, черт побери! Право руля, идиот! Сейчас корму занесет вперед носа! — Слушаюсь, сэр, — ответил я, налегая на штурвал. Я действовал почти машинально, поскольку все еще находился в состоянии крайнего потрясения и у меня не было времени собраться с мыслями. Еще с полминуты после этого я воспринимал лишь брань Старика. Но вот оцепенение схлынуло, и я очнулся, разглядывая мысленно компас, не совсем еще, правда, отдавая отчет в своих действиях. Однако теперь я видел, что корабль возвращается на правильный курс. И только Богу известно, на сколько градусов в сторону я увел его. С осознанием того, что я почти положил судно в дрейф, пришло воспоминание об изменении курса другого корабля. В последний раз он появился на нашем траверзе, а не сбоку. Теперь, когда ко мне вернулась способность соображать, я понял причину этого очевидного, но до сих пор необъяснимого факта. Все произошло из-за изменения нашего курса — мы свернули прямо на тот корабль. Интересно, что раздумывая обо всем этом, я, видимо, совершенно забыл о капитане — он тряс меня за плечо. — Что с тобой, парень? — орал он. А я смотрел на него, словно осел, и молчал. — Ты что, спятил, черт тебя дери? — продолжал кричать капитан. — Тебя в сумасшедший дом отправить? На солнце перегрелся, парень? Да отвечай, что ты рот разеваешь, как идиот! Я пытался что-то сказать, но получалось нечто нечленораздельное. Со мной все было в порядке, но я был совершенно потрясен сделанными мной открытиями, и потом, у меня было такое ощущение, будто я вернулся на палубу откуда-то издалека. — Ты спятил! — сказал он снова. Потом он повторил это еще несколько раз, точно желая убедить меня в этом. Затем он отпустил мое плечо и отошел на несколько шагов. — Я не спятил! — заявил я, обретая с большим трудом дар речи. — А если и так, то не больше, чем вы. — Тогда почему ты не отвечаешь на мои вопросы, черт возьми! — закричал он. — Что с тобой случилось? Отвечай! — Я разглядывал тот корабль справа по борту, сэр, — окрикнул я. — Они сигналили нам… — Что? — перебил он своим вопросом. — Какой корабль? Он повернулся быстро и посмотрел в море. Затем снова накинулся на меня: — Там нет никакого корабля! Что за бред ты несешь! — Корабль есть, сэр, — возразил я, указывая на море: — Он там… — Замолчи! — крикнул он. — Хватит! — Я видел его, сэр, — настаивал я. — Ты еще смеешь огрызаться! — рявкнул он, теряя терпение. Затем он неожиданно замолчал. Он сделал шаг в мою сторону и заглянул мне в лицо. Полагаю, старый козел подумал, что я тронулся рассудком. Во всяком случае, не проронив больше ни слова, он отошел от меня. — Мистер Тулипсон! — крикнул он. Я услышал, как откликнулся второй помощник: — Слушаю, сэр? — Поставьте другого матроса на штурвал. — Так точно, сэр, — ответил второй помощник. Минуты через две пришел старина Джаскетт, чтобы сменить меня. Я назвал ему наш курс, он повторил его. — Что случилось, приятель? — спросил он, вставая вместо меня к рулевому колесу. — Ничего особенного, — сказал я и отправился с докладом к капитану. Но он даже не взглянул в мою сторону. Тогда спустившись на главную палубу, я доложил о курсе корабля второму помощнику. Тот спокойно выслушал меня, а затем спросил, что я такого натворил, что у Старика шерсть встала дыбом. — Я сказал ему, что справа по борту идет корабль, подавая нам сигналы, — ответил я. — Но там нет никакого корабля, Джессоп, — возразил второй помощник, вопросительно глядя на меня. — Он там, сэр, — начал я. — Дело в том… — Отставить, Джессоп! — приказал он. — Идите на бак, можете перекурить. Позже вы потребуетесь для починки лееров. Возвращаясь, прихватите киянку, она вам понадобится. — Есть, сэр, — пробормотал я и ушел на нос. Глава 8 В ТУМАНЕ С появлением тумана события начали развиваться с удвоенной скоростью. В последующие два-три дня произошло очень много всего. Ночью того дня, когда капитан снял меня со штурвала, мы заступили на вечернюю вахту, и с десяти часов до полуночи я стоял впередсмотрящим. Медленно расхаживая вдоль поручней бака, я раздумывал об утреннем происшествии. Поначалу мои мысли обратились к Старику. Я клял его последними словами, но затем мне пришло в голову, что, если б я был на его месте и, выйдя на палубу, обнаружил, что корабль развернуло почти против ветра, а матрос за штурвалом уставился куда-то в море, пренебрегая своими обязанностями, я наверняка вел бы себя точно так же. Кроме того, я выставил себя последним идиотом, сказав ему про увиденный мной корабль. Я никогда бы не сделал подобной глупости, если б у меня в тот момент не произошло помутнения в мозгах. Потом я мысленно обратился ко второму помощнику: почему он смотрел на меня так странно сегодня утром? Возможно, в своих догадках он находился ближе к правде, чем мне это представлялось. И если это так, почему он отказался выслушать меня? После этого я начал ломать голову над природой тумана. В течение дня я очень много думал о нем. Одно предположение показалось мне интересным: оно состояло в том, что реальный, видимый туман являлся материализованным проявлением некой среды с чрезвычайно таинственными свойствами, сквозь которую мы двигались. Прохаживаясь взад-вперед и поглядывая время от времени на море, я вдруг заметил яркий свет в темноте. Я замер на месте и пригляделся. Может, это свет с какого-нибудь судна, подумал я. В таком случае нас больше не окружала со всех сторон та загадочная оболочка. Я перегнулся через поручни, чтобы получше разглядеть источник света. Мне удалось увидеть, что свет исходил, вне всякого сомнения, от зеленого фонаря на судне, идущем слева по курсу. Было абсолютно ясно, что его курс пересекался с нашим. Более того, корабль находился в опасной близости от нас — размер и яркость огней доказывали это. Они, по-видимому, лежали в крутом бейдевинде, тогда как мы шли прямо по ветру, так что нам нужно было поскорее убираться с их пути. Я сразу же повернулся, сложил ладони рупором у рта и закричал второму помощнику: — Огни слева по курсу, сэр! Через мгновение донесся его ответный крик: — Где? По какому борту? Ослеп он, что ли, подумал я про себя. — Примерно два градуса слева по курсу, сэр! — прокричал я. Затем я повернул голову, чтобы посмотреть, насколько переместился тот корабль. Однако, пошарив взглядом в темноте, я не увидел никаких огней. Я перебежал на нос, перегнулся через поручни и уставился в море; там ничего не было, то есть абсолютно ничего, кроме темноты, обступившей нас со всех сторон. Наверно, секунд пять я стоял, как пригвожденный, а затем в мою голову закралось подозрение, что появление огней фактически было повторением утреннего явления. Очевидно, та неосязаемая оболочка, которая обволакивала наш корабль, разошлась на мгновение, дав мне таким образом возможность увидеть свет впереди. Потом она снова сомкнулась. Однако, даже при отсутствии огней, я был абсолютно уверен в том, что нам навстречу идет какое-то судно и находится оно уже совсем близко от нас. В любую минуту мы можем налететь на него. Оставалось только надеяться, что они, видя наше нежелание уступать дорогу, изменят курс, давая нам пройти. Я ждал, тревожно вглядываясь в темноту. И тут я услышал звук чьих-то шагов, кто-то направлялся в мою сторону — это оказался практикант, несший вахту на рынде. — Второй помощник велел передать, что не видит никаких огней, Джессоп, — сказал он, подойдя ко мне. — Укажи точнее, где они. — Если б я знал, — ответил я. — Я сам потерял их из виду. Это был зеленый огонь, примерно два градуса влево по курсу. Причем он был совсем рядом. — Может, фонарь у них ветром задуло? — предположил он, всматриваясь пристально в ночную темноту. — Возможно, — сказал я. Я не стал говорить ему, что свет фонаря был настолько близко, "то к этому моменту мы давно уже должны были бы увидеть, несмотря на темноту и сам корабль. — А ты уверен, что это был корабельный фонарь, а не звезда? — спросил он с сомнением, еще раз окинув поверхность моря долгим взглядом. — Ну да! — сказал я. — Как я сразу не сообразил, это была Луна. — Не заводись, — сказал он. — Всякий может ошибиться. Что передать второму помощнику? — Скажи ему, что огни исчезли. — Куда исчезли? — спросил он. — Я-то откуда знаю, черт возьми? — сказал я. — Не задавай глупых вопросов! — Ладно, не злись, — сказал он и отправился на ют, чтобы доложить второму помощнику. Прошло, должно быть, минут пять, и я снова увидел огонь. Он был прямо перед нашим носом, и это указывало со всей очевидностью, что они положили руль против ветра, чтобы избежать столкновения с нами. Не медля ни секунды, я закричал второму помощнику, что вижу зеленый фонарь примерно в четырех градусах слева по курсу. По всей видимости, мы едва не врезались друг в друга! Огонь находился, похоже, не более чем в сотне ярдов от нашего борта. К счастью, мы двигались не с такой уж большой скоростью. Ну, теперь-то второй помощник увидит его, подумал я. И эта бестолочь, практикант, сможет правильно определить название этой звезды. Не успел я порадоваться, как свет потускнел и исчез. Тут же раздался голос второго помощника: — В каком направлении огни? — Снова исчезли! — крикнул я в ответ. Минутой позже я услышал его шаги. Достигнув трапа по правому борту, он окликнул меня: — Джессоп, ты где? — Здесь, сэр, — сказал я, подходя к вершине трапа. Он поднялся на бак. — Что ты там кричал? — спросил он. — Покажи, где был огонь, когда ты видел его в последний раз. Я показал — он подошел к поручням левого борта и стал вглядываться в темноту. — Он исчез, сэр, — осмелился я указать ему. — Но я видел его два раза, первый раз он был градуса на два левее курса, а сейчас совсем близко от носа, но в обоих случаях он почти сразу же исчез. — Я совсем ничего не понимаю, Джессоп, — сказал он озадаченно. — Ты уверен, что это был корабельный огонь? — Да, сэр. Зеленый огонь. Он был совсем близко. — Не понимаю, — повторил он. — Сбегай на ют и скажи практиканту, пусть передаст тебе мой бинокль. Только живо. — Слушаюсь, сэр, — ответил я и побежал на корму. Я обернулся за минуту. Вооружившись биноклем, помощник долго всматривался в темноту. Затем он резко опустил его и повернулся ко мне: — Куда же он делся? Если они так быстро изменили курс, их посудина должна быть совсем рядом. Мы бы видели ее! — Все очень странно, сер, — согласился я. — Чертовски странно, — сказал он. — Настолько странно, черт побери, что у меня возникло подозрение, не померещилось ли тебе все это? — Нет, сэр, я уверен, что это был корабельный огонь. — Тогда где же корабль? — спросил он — Не могу знать, сэр, — ответил я. Второй помощник замолчал. Потом он прошелся несколько раз быстрым шагом по баку, то и дело останавливаясь и осматривая поверхность моря в бинокль. Наверно, еще с минуту он пробыл на носу, а затем, не сказав ни слова, спустился по трапу на главную палубу и ушел на корму. Да, загадка, подумал я. Интересно, что он решит. Я спрашивал себя, не лучше ли рассказать ему все, как есть. Мне казалось, что теперь-то он должен был выслушать меня. С другой стороны, уверенности у меня не было. Возможно, в его глазах я выглядел ослом, причем тронувшимся рассудком. Я прохаживался по баку, занятый этими мыслями, когда огонь появился в третий раз. Он был большим и ярким, и я видел, как он перемещается. Это указывало на то, что он должен быть где-то совсем близко от нас. Я подумал, что уж на этот раз второй помощник не может не увидеть его. Теперь я не стал сразу кричать. Я решил, что дам возможность помощнику капитана самому убедиться и его существовании. Кроме того, я не собирался снова рисковать — что, если он опять исчезнет, едва я подам голос. Наверно, с полминуты я вел наблюдение за огнем — он не исчезал, и я в любую секунду ожидал услышать вопль второго помощника, подтверждающий, что он наконец-то заметил его; но стояла тишина. Я не мог больше ждать и, подбежав к трапу, ведущему на главную палубу, заорал во весь голос: — Зеленый огонь на траверзе! Но мое выжидание оказалось слишком длинным. Только я начал кричать, как огонь стал блекнуть и мгновением позже исчез. Я с досадой топнул ногой и выругался. Все это говорило не в мою пользу. Правда, какое-то время я еще тешил себя слабой надеждой, что вахтенные на корме успели заметить огонь прежде, чем он исчез; но длилось это недолго. — Какой, к черту, огонь! — Услышал я крик второго помощника, и сразу понял, что никто и ничего не видел. Затем он засвистел в свисток, и один из матросов, выскочив из кубрика, кинулся на ют, чтобы узнать, какие будут приказания. — Кто заступает впередсмотрящим? — донесся до меня вопрос помощника. — Джаскетт, сэр. — Скажи ему, чтобы он сейчас же сменил Джессопа. Ты понял? — Да, сэр, — ответил матрос и пошел в кубрик. Через минуту Джаскетт, спотыкаясь, поднялся на бак. Он спросил сонно: — Что случилось, приятель? — Все из-за этого идиота, второго помощника! — сказал я с яростью. Я докладывал ему три раза об огнях в море, но этот идиот ослеп и ни черта не видит, вот и поднял тебя мне на смену! — А где огонь, приятель? — поинтересовался он, окидывая взором море вокруг корабля. — Не вижу никаких огней. — Он был, но исчез, — ответил я. Он хмыкнул. — Исчез! — повторил я, раздражаясь. Он повернулся ко мне и участливо произнес: — Я бы на твоем месте поспал немного, приятель. Со мной тоже такое бывало. Нет ничего лучше сна, когда с тобой такая чепуха происходит. — Что! — сказал я. — Какая чепуха? — Не заводись, приятель. К утру все как рукой снимет. И не обижайся. — В его голосе звучало сочувствие. — Черт! — только и сказал я, спускаясь с бака. Похоже, что старина Джаскетт подумал, будто у меня началось размягчение мозгов. — Как же, снимет, жди! — ворчал я себе под нос. — Интересно, кто может заснуть после такого. Чувствуешь себя отвратительно, когда никто вокруг не понимает тебя. А мне просто необходимо было поговорить с кем-то. И тут я вспомнил о Тамми. Уж кто-кто, а он сможет понять меня, и мне, может быть, станет легче. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 |
|||||||