— Попробуем. Агент высокого уровня обязательно должен быть китайцем, если не по крови, то по духу. Другому бы они такую миссию не доверили.

— Как это «по духу»? Китаец, он и есть китаец.

— Не верно. Они ксенофобы, но не расисты. Если ты живешь в Китае, говоришь по китайски, выполняешь местные обычаи, проникся, так сказать, китайским духом, то ты китаец. Цвет кожи и разрез глаз тут не играют роли. В Империи по-другому нельзя, в нее входит множество разных народов.

— Хреново, нам только не хватало китайцев с европейским фенотипом. И много таких?

— Нет, не много, для начала, допустим, что он китайский китаец. Под кого такой может замаскироваться?

— В этих краях? Под татарина, разумеется. Тут их хватает, целые деревни есть татарские.

— Согласна, значит, ищем татарина. Где он может работать, если учесть, что внедрение проходило во времена «демократии»?

— Да где угодно! Люди восточные, они могут на самое незавидное место устроиться, да еще и удовольствие от этого получать. Мол, вы меня за человека не считаете, а я…. Он может быть мусорщиком, рыночным торговцем, банщиком, тут любые варианты возможны.

— Ерунда! Ты просто книжек начитался. Хотя, если бы речь шла о японском агенте, то нечто подобное могло бы и быть. У японцев есть определенная склонность к мазохизму. Но китаец, как мне кажется, предпочтет более высокий официальный статус. Но выберет место поспокойнее, Подальше от политических, экономических и прочих бурь. Тот резидент в Алма-Ате, кстати, занимал довольно высокий пост на таможне. Сам понимаешь, без таможни при любом строе не обойтись. Специалисты нужны всегда.

— Это таможня-то спокойное место? Там при демократах такие битвы кипели….

— И что с того? Если держаться в рамках мейнстрима, не жадничать, делиться с кем следует, не лезть на первые роли, то ничего страшного.

— Понятно. Попробуем подумать: бизнес — хлопотно, политика — зыбко, силовые структуры — опасно. Что у нас там есть непотопляемое? Таможня, медицина, образование, пожарники….

— Пожарные, а не пожарники, так правильнее говорить. Какой-нибудь бравый брандмайор, увешанный медалями за отвагу на пожаре. Вполне подходит, они вечно лезут во все щели, контролируют…. Есть, кстати, и другие контрольные службы: Госгортехнадзор, Госатомэнергонадзор, военпреды, служба городского санитарного врача и так далее. Плюс связисты, энергетики, строители….

— Точно, ты права, эти тоже имеют право шнырять везде. Хм, много набирается….

— Ну, не так уж и много. Мы же не рядового слесаря ищем, а руководителя среднего звена. Какой-нибудь зам кого-то по чему-то на городском уровне.

— Логично, но как ты знаешь, всех этих людей не так давно почти поголовно пропустили через детектор лжи. А контрольные службы особенно, у них допуски есть.

— Подготовленного агента на полиграфе не расколешь, не тот случай. Искали больше мздоимцев и креатуру мафии. С этими проще, у них обычно нет нужной подготовки. Давай так, составим списочек, а потом под благовидным предлогом прогуляемся по всем эти учреждениям.

— Я не против, может, что и получится. Если, конечно, агент такого уровня вообще есть в городе. А это не факт. Например, в Челябинске он может оказаться с большей вероятностью, а может в Чебаркуле, Златоусте, Кыштыме…. Или вообще за пределами нашей губернии. Трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно, когда ее там нет.

— Верно, но шансы встретиться с этой киской у нас есть. Будем работать, ведь именно за это нам жалование и платят.

Объявленный в Конторе аврал ставил под большой вопрос выезд на Еланчик. Вот уже неделю они шлялись по разным службам, департаментам и учреждениям города. Параллельно уточняли списки и снова шли «в народ». Появились даже легкие глюки перед вхождением в сон. Такое у Геннадия раньше бывало, например, после дня проведенного на рыбалке или длительного похода за грибами. Только тогда в голове крутилась карусель из грибов и поплавков, а теперь из фотографий в личных делах и коридоров административных зданий. А реального результата пока не было. Была, правда, пара поклевок, когда Сима фиксировала искомые отклонения в поведении, но более подробная проработка «подозреваемы» рассеивала эти подозрения. Один оказался бывшим бойцом спецназа, а второй инструктором по самбо. Плюс к тому возникли осложнения и в личной жизни. Сима, после возращения в Миасс, мягко восстановила дистанцию их отношений до стандартно-служебной, будто ничего между ними и не было. Это порядком нервировало, Геннадий уже начинал скучать по ее гибкому телу. Это было тем более тяжело, что все дни они постоянно проводили вместе на работе, а вот от приглашений посетить вечерком его скромную квартиру Сима ловко уклонялась. Ссылалась на дела и необходимость пообщаться с подругой, которую долго не видела. С этой подругой Геннадия тоже познакомили. — Эффектная девочка, конечно, но уровень не тот, проще. Хотя по повадкам похожа, та же спокойная уверенность в себе и весьма далекие от обычных дев интересы. Видно здорово их вышколили в этой Общественной Службе. На горе мужской части человечества. Валькирии, а не женщины. Где только таких набрали?

Вечера, соответственно, получались довольно тоскливыми. Геннадий, чтобы успокоить нервы, занимался своим хобби. Разобрал в первом приближении узбекскую добычу. Потом вернулся к уже распиленным и отполированным пластинам камня, который добыл еще летом. Качество родонита оказалось лучше, чем он представлял себе до того, как полировка проявила рисунок. Попадались даже довольно крупные вкрапления орлеца ювелирного качества. Их можно вырезать и пустить на бижутерию: сережки, колечки, колье. Хватит на целый гарнитур и не один. Геннадий отложил эти пластины в сторону. А остальной материал поделочный, вполне подходит для шкатулок, подставок и других полезных вещей. Со шкатулки-то он и собирался начать. Рассчитал размеры и начал предварительную разметку под раскрой. Машинка для обрезки тонких пластин и обработки торцов у него имелась дома. Работа с камнем требовала немалой сосредоточенности, очень легко «запороть» хороший материал, и прекрасно отвлекала от неприятных мыслей.

На неделе Геннадий подсуетился и раздобыл на автозаводе пару путевок на турбазу. — Все равно большая часть городских учреждений в выходные закрыта, — объяснил он Симе. — А нам надо передохнуть, а то ум за разум заходить начинает. Вернулись из командировки и без передыху сразу в галоп. Рыбку поудим, мысли в порядок приведем. В понедельник, кстати, в доме культуры будет выступать губернатор. Напутствовать, так сказать, на труды праведные. Нечто вроде партхозактива, какие бывали при Советах. Удобный случай. Большая часть наших «клиентов» будет присутствовать на этом сборище. Пригласительные билеты на нас я уже взял. Сходим, ты побродишь между гостей, глядишь чего и усмотришь. Если повезет, разумеется. А завтра суббота, поедем на Еланчик, пока снег не выпал. Согласна? Путевки есть, машина на ходу. Дело за тобой.

— А Вику возьмем? — Геннадий выругался про себя, и только потом спохватился, чувствуя явное желание зажать губы рукой.

— Поздно опомнился, — злорадно сообщила Сима, — я и не знала, что ты такой матершинник. Свидетели, значит, тебе не нужны? Ладно, так и быть, съездим. Помни мою щедрость.

— До гробовой доски помнить буду! Клятву потребуешь?

— Обязательно, но не в этот раз. Когда планируется выезд?

— Так сегодня и поедем. Будем на месте еще до темноты.

Уже давно рассвело, а они все продолжали валяться на ложе, составленном их двух сдвинутых коек в маленьком деревянном домике. Геннадий притянул к себе руку Симы и прокрутил на ее запястье узкий серебристый браслет. — Странная вещь, ты носишь ее, не снимая.

— А она и не снимается, видишь, никакой застежки нет.

— Хм, точно, цельный металл. Только какой?

— Секрет. Ты же знаешь, что у каждой уважающей себя ведьмы должен быть свой личный амулет? Вот, это мой, в нем вся сила.

— И его, разумеется, передала тебе прабабушка на смертном одре? Для осуществления, так сказать, инициации?

— Именно! Прабабуся была женщиной со странностями. Будем вставать? Кажется, мы линей ловить собирались?

— Линей будем ловить завтра утром, их еще прикармливать надо. Сейчас встанем, возьмем лодку и отправимся. Держу пари, что все приличные уже расхватали. А нам барахло достанется.

Так и получилось. Когда смотритель показал оставшиеся в наличии средства передвижения по воде, то стало ясно, что предстоит трудный выбор. Две обшарпанные пластиковые лодки, светящие многочисленными заплатами, и громоздкая дюралевая «Ока», явно сошедшая с конвейера еще во времена застоя.

— Хорошая лодка, устойчивая, — сообщил смотритель, кивая на этот гроб. — Только она под мотор сделана, точнее, под два, на веслах идет туго. А рыбачить с нее удобно, как на плоту сидишь.

— Так сначала догрести надо, — с сомнением протянул Геннадий. — Лучше мы одну из этих скорлупок возьмем, не развалятся?

— Нет, но воду придется периодически вычерпывать. Протекают, заразы. Там есть специальная посудина для этого дела. Если резиновые сапоги взять не забыли, то не страшно, ветра сегодня нет.

Геннадий рассчитался за аренду, кинул в лодку пакет с прикормкой и оправился получать весла. — Ты садись на корму и начинай вычерпывать, все равно придется. — Лодка, несмотря на свой затрапезный вид, шла довольно ходко, но до облюбованного Геннадием места в камышах пришлось грести более получаса. Потом Геннадий сбросил за борт подкормку. Часть в специальной сетке с буйком, а часть просто горстями. На высоком стебле привязал яркую тряпочку, чтобы отметить место.

— Есть, дело сделано. Это верное место, в этих камышах ручей в озеро впадает. Лини это любят. Мне его показали по большому секрету в прошлом году. Только молчок, никому ни слова. С утра придем сюда и встанем.

— Надеюсь, что не на этом решете. У меня уже руки замерзли воду вычерпывать, — сообщила Сима, выливая за борт очередную порцию. — Уже не лето, чай.

— Ладно, когда рыбаки вернутся, попробуем забронировать себе назавтра другую посудину. В крайнем случае, возьмем того дюралевого мастодонта. Грести придется вдвое дольше, зато под ногами хлюпать не будет, и уж точно не перевернемся.

Геннадий снова взялся за весла и вывел лодку из камышей на чистую воду. Обернувшись через плечо, он развернул нос лодки в сторону базы, потом, повернувшись обратно, выбрал подходящий ориентир на противоположном берегу. Так легче держать нужный курс, нет необходимости постоянно вертеть головой. После десяти минут спокойной гребли за спиной послышался характерный звук лодочного мотора.

— Хм, вроде на озере ходить на моторах запрещено, разве только спасателям, — сообщил Геннадий обернувшись. — Кто бы это мог быть?

— Это та лодка, которой мы пренебрегли на причале. Идет на двух моторах в нашу сторону, очень быстро. В ней трое.

— Ну и зрение у тебя, даже завидно. Может, случилось чего, что они так летят? Ладно, приблизятся — посмотрим.

Сбавлять скорость неизвестные явно не собирались. Геннадий забеспокоился, привстал с банки и начал махать рукой. Пустое дело, моторка на большой скорости пронеслась совсем рядом. — Вот уроды! — Он, чертыхаясь, развернул лодку к набегающей высокой волне. Их подбросило раз, другой, захлестнуло водой. — Совсем рехнулись, мы же перевернуться могли! Вычерпывай воду скорей, черпанули порядком. — Сима послушно заработала посудиной. — Нажрались, наверное, с утра пораньше, вот мозги и отшибло, — продолжал возмущаться Геннадий, возвращая их потяжелевший от воды корабль на прежний курс. — Пусть только вернутся, я с ними побеседую по душам. Давай, работай быстрее, а я тоже поднажму, нам надо переодеться в сухое, болеть некогда.

Геннадий усиленно греб, продолжая следить за удаляющейся моторкой. — В наши камыши идут, — сообщил он Симе. — Интересно, что они там делать собираются? Рыбаки так не подходят, рыба в озере к моторам не привыкшая.

Ответ последовал через пятнадцать минут. Со стороны камышей послышался приглушенный взрыв, потом еще один, и еще…. Геннадий прекратил греблю и прислушался.

— Похоже на врыв ручной гранаты под водой, — высказала свое мнение Сима.

— Точно, эти му… сволочи рыбу глушат. Милицию надо вызвать.

К причалу турбазы они подошли через пять минут. — Что за идиоты взяли у тебя дюралевку? — поинтересовался Геннадий у смотрителя. — Они нас чуть не утопили, а потом еще и браконьерством занялись.

— Так это Мишаня с дружками, они тут часто куролесят.

— Что значит часто? Вам что? Лень номер на телефоне набрать?

— Ха, вот вы сами и наберите. Иваныч, прошлый директор базы, тоже набрал. И где он теперь?

— И где? — спросила Сима спокойным голосом.

— Сами знаете где! У этого Мишани отец — начальник губернской Службы Социальной Профилактики. Теперь Иваныч свой алкоголизм в тундре лечит. А мне по его стопам идти не резон. И вам не советую.

— Понятно, — Геннадий вернул смотрителю весла. — Пойдем, Сима, переоденемся, заодно и поговорим.

Что уместилось, повесили сушиться на масляный радиатор, рядом поставили сапоги. — Что скажешь? — спросил он у Симы, которая зашнуровывала кроссовки.

— Обычное дело, новая реинкарнация «золотой молодежи». Всегда одно и тоже. Папашка, наверное, отличился в свое время, за заслуги получил высокий пост. А сынуле захотелось «красивой жизни», недополучил при «демократах», теперь наверстывает.

— Это я и без тебя понимаю, — отмахнулся Геннадий. — Мне просто интересно, кому ты теперь будешь писать заявление о «социальной опасности»? Его отцу? Что вам там, в Общественной Службе говорили, на сей счет?

— Нам говорили, что если человек ходит в сортир каждый день, то это еще не значит, что задницу вытирать бессмысленно. Так, кажется, только в оригинале это звучало несколько грубее.

— Это в теории, а на практике? В данном конкретном случае?

— И на практике. Вызовем милицию, дождемся этих ухарей, повяжем их вместе с рыбой, которую они наглушили. Дождемся оформления протокола по всей форме. Напишем заявления….

— Ясно, а что ты в этом заявлении про нас напишешь? Что мы тут вдвоем делали? Ночевали, кстати, в одном домике.

Сима довольно долго смотрела ему в глаза. — Вот так все и начинается. Этот смотритель, наверное, прикладывается к бутылочке. У милиции свои резоны, а ну как спросят, куда раньше смотрели? Мы тут «блудом» занимались, тоже рыльце в пушку. Все промолчат, а этот Мишаня почувствует безнаказанность. Такие типы это всегда чувствуют. И… понеслось. Вот ты обижался, что я сторонюсь тебя после возвращения…. Не спорь… я видела. А почему? А вот потому! Чтобы избежать подобных коллизий. Конфликт интересов в чистом виде. Теперь тебе и приходится выбирать между долгом и нечистой совестью. Так выбирай! Решение за тобой.

— Почему нечистой-то? — обиженно проворчал Геннадий. — Правильнее будет сказать… конфликт между долгом и любовью.

— Да ты демагог, милый. Скажи еще Высокой Любовью, как у сексуально-озабоченного подростка или сексуально-обиженного интеллигента. Тебе лет-то сколько? Не мальчик, чай. Это с женщины взятки гладки, у нее природа такая, а мужчине положено головой думать, а не известным местом. Вот и думай!

— Слушай, а может, ты за меня замуж выйдешь? Вот и не будет «конфликтов интересов». И на начальство не придется оглядываться.

— Ха! Если это предложение, то довольно оригинальное. Щас! Так я с тобой в ЗАГС и побежала. Ты поухаживай за мной годик-другой, цветочки дари, по шерстке гладь, на руках носи, а там видно будет. Может, растаю и соглашусь… сдуру, по женской слабости.

С озера послышался приближающийся звук мотора. Улыбка исчезла с Симиного лица. — Ну?!

— Ладно, будь что будет. Пошли разбираться.

— Другое дело, только подождем, когда они выгрузятся.

Конфликт, начавшийся с предложения предъявить документы и продолжившийся стандартным «да вы знаете на кого варежку разинули?», закончился тем, что все трое «рыбаков» легли полежать на пожухлую травку без сознания. После короткого обыска по сумкам и карманам рядом улегся и их арсенал: помповое ружье, пистолет ТТ, три ручные гранаты, топор, ножи. И еще мешок с глушенной рыбой.

— Будем милицию вызывать? — поинтересовался Геннадий, приступив к выдергиванию ремней из штанов лежащих и наложению пут.

— Нет, мы их сами в милицию отвезем. И не в соседний поселок, а сразу в город, в уездный отдел. Так вернее будет. Подгони машину, будем грузиться.

— Эх, пропала рыбалка!

— Не стони, еще только полдень. Если будем действовать быстро, то к вечеру успеем вернуться. Если повезет, конечно. Но наши вещи лучше забрать с собой. Кто его знает, как все сложится.

На турбазу они, разумеется, не вернулись. А утром следующего дня, вместо лодки пришлось сидеть в кабинете шефа. Точнее стоять навытяжку. Настроение у майора было далеко не безоблачное.

— Заварили вы кашу. Дело, вашими стараниями, замять, теперь не удастся. Будет дознание по всей форме. Эти трое все отрицают, других свидетелей кроме вас нет. Зато есть свидетели, что предыдущую ночь вы провели вместе. Понимаете, как это будет смотреться?

— И как? — с усмешкой спросила Сима.

— Хреново будет смотреться, вот как! Два моих офицера едут в укромное местечко потрахаться. А вы, насколько я знаю, в браке не состоите.

— А этому тоже есть свидетели? Они у нашей кровати со свечкой стояли? — Сима явно не собиралась сдавать позиции. Геннадий же пока стоял молча и только стискивал зубы покрепче.

— Вы ночевали в одном помещении, этого вполне достаточно.

— Неужели? В учебке я несколько месяцев спала в одной казарме с ротой мужиков. По вашей логике выходит, что со всеми я трахалась?

— А вы, разумеется, ничего такого не делали?

— Так точно! Мы поехали проветрить мозги на природу, где целомудренно спали в разных постелях, как и подобает братьям по оружию. Готова подтвердить эти слова на детекторе лжи. Нет, я просто настаиваю, чтобы эта проверка была проведена. Сегодня! Вот прямо сейчас и поедем. В городе два таких аппарата. Один у «чистильщиков», а второй в МВД. Учитывая ситуацию, правильнее будет воспользоваться вторым.

Майор задумался. — Ты уверена? А вы, капитан, тоже готовы? — Геннадий оглянулся на Симу, та ему незаметно подмигнула. — Готов!

— Добро, будь, по-вашему. Пойду, распоряжусь насчет транспорта. А вам советую согласовать свои версии.

— Серафима, ты совсем спятила? — рявкнул Геннадий, когда они остались одни. — Ну ладно, зная твои таланты, можно надеяться, что сама-то ты проскочишь. А я? У меня-то нет соответствующей подготовки. Засыплюсь, как пить дать.

— Все будет нормально, доверься мне. Просто говори с наглой рожей «Нет» на соответствующие вопросы. Понял?

— Рожа — не проблема, а что покажет машина?

— Что надо, то и покажет! Ты главное не дергайся.

В уездном управлении МВД им пришлось ждать вместе больше часа, пока шеф договаривался о сеансе, и пока специалисты готовили вопросники. Первой вызвали Симу. Она ободряюще махнула рукой и вошла в дверь. Появилась только через полчаса, довольная донельзя. — Давай, твоя очередь.

К удивлению Геннадия вопросы задавали не только на тему сексуальных игр и подробностей инцидента на озере. Ряд вопросов должен был прояснить факт, а не прихватили ли они из Узбекистана левое оружие и боеприпасы. Ручные гранаты, например. — А майор и вправду голова, — сообразил Геннадий. — Действительно, откуда у «бедных мальчиков» оружие и взрывчатка? А вот у нас, только вернувшихся из «горячей точки»…. Обвинение в том, что мы им это все подбросили, наверняка последовало бы со следующим ходом. А так…. — Как и договаривались, он спокойно солгал на все «щекотливые вопросы» и по завершению сеанса удалился дожидаться, пока операторы расшифруют результаты. Ждать пришлось еще минут сорок. Потом появился майор, держа в руке какие-то бумаги. — Есть, теперь дело легче пойдет. Считайте, что вы оправданы. Этим операторам положен расстрел за подтасовку результатов проверки. Их, кстати, самих ежеквартально пропускают через полиграф, а раз в год еще и сывороткой правды накачивают. И не в губернии, а в Столице, там специальный центр. Мне, кажется, что у губернской «Профилактики» скоро будет новый начальник. А теперь сгиньте с моих глаз, успокойте нервишки, а завтра как штык….

Повторять эти слова два раза начальству не пришлось. Геннадий кивнул Симе, и они поспешили ретироваться из здания местного управления МВД.

— Что делать будем?

— В смысле, как будем нервишки успокаивать? Начальство ведь приказало. На дворе воскресенье, давай съездим в заповедник, в минералогический музей. Ты, кстати, давно обещал туда свозить.

Геннадий согласно кивнул, — верно, хороша идея, только моя машина на стоянке перед Конторой осталась. Прогуляемся?

— Нет, попросим Прилукова нас подвезти. Майор, как мне кажется, там надолго застрял. Прапорщик, когда они сообщили ему о своей идее, связался по мобильной связи с шефом и только тогда завел мотор своего вездехода. Машина тронулась. Сима, устроившаяся на заднем сидении, через пару минут толкнула его в бок. Геннадий обернулся. Сима поднесла палец губам и показала записную книжку. Геннадий молча взял ее и осторожно посмотрел запись. — За нами следят и разговоры пишут. Осторожнее! — было написано на открытой странице.

Он вернул записку Симе и задумался. — Дела, хотя этого и следовало ожидать. Интересно, а с какого момента пишут? Если и наш с Симой короткий разговор в кабинете шефа записан, то дело дрянь. Не отвертимся. Но это сомнительно, помещения Конторы надежно защищены от подобных штучек. Разве только свои могли записать, но им этого не надо. А следят, скорее всего «чистильщики», Мишанин папашка приказал. Пусть побалуется напоследок. Интересно, а как он сам-то через эти проверки на полиграфе проходил? Ведь эту чертову Службу наверняка проверяют особенно вдумчиво. Хотя, вроде он раньше во внешней разведке подвизался. Вполне мог пройти соответствующую подготовку. А действует эта машинерия только на слабонервных, вот сегодняшний эпизод возьми…. Проглотила же машина явное вранье и не поперхнулась. Если конечно тут Сима не наворожила, с нее станется. Слишком уверена была. Мол, давай, все под контролем.

В музей они не попали. Санитарный день, как по заказу. — Не повезло, — резюмировал Геннадий, ознакомившись с отпечатанным на лазерном принтере объявлением. — Не увидеть нам сегодня здешних экспонатов. Что делать будем?

— По осеннему лесу погуляем, — кивнула Сима на окружающие здание музея деревья. Это ведь территория Ильменского заповедника? Гулять можно?

— Заповедник минералогический, гулять можно, копать нет.

— Отлично, давай поднимемся на вершину горы и полюбуемся видом, — Сима показала на тропинку, ведущую вверх по склону. Поросшие лесом Ильменские горы, возвышающиеся над Миассом, особой высотой и крутизной склонов не отличаются. Как, впрочем, и весь Уральский хребет. Соответственно, и подъем не занял много времени. Полюбовавшись с высоты окрестностями, минут пять, Сима огляделась по сторонам. — Сядем, передохнем, вон подходящее местечко на противоположном склоне. — Подходящее местечко представляло собой живописный выступ скальных пород, частично поросший мхом. Они немного спустились и с удобством расположились на обветренных камнях. — Теперь можно поговорить, наблюдение отстало, не решаются подойти по открытому месту, и «длинным ухом» не взять, рельеф мешает.

— Ты уверена?

— Уверена, я фиксирую биополя. Филеров готовили для действий в городе, а тут они чувствуют себя не слишком уверено. У них, как мне думается, приказ не обнаруживать себя. За наблюдение за сотрудниками контрразведки могут по головке не погладить.

— Ну и славно, тогда поговорим. Как ты думаешь, чем кончится эта история?

— "Хорошие парни" победят, иначе ведь и быть не может!

— А «хорошие»… это кто? Если ты помнишь, то мы сегодня отяготили свою совесть явным лжесвидетельством. Как она у тебя, кстати, поживает?

— Нормально поживает! Если бы нас застукали «свои», то я, глядишь, и потупила бы смущенные глазки и со смирением приняла положенный фитиль. Но когда мою личную жизнь используют в грязных играх…, зря он это сделал…. — Сима задумчиво покачала ногой. — Знаешь, мне начинает казаться, что Верховный немного перегнул палку с этими драконьими строгостями. В благих, по сути, целях, но перегнул. Следует прощать людям мелкие «грешки», мы же все не идеальные и у каждого бывают минуты слабости. Вот и во времена СССР была похожая ситуация. В народе накопилась глухая неприязнь к системе, которая отягощала, как ты выразился, его совесть разного рода «грехами», а «очиститься» не давала. Даже при «застое», когда все было довольно либерально, это порядком раздражало. Церковь в этом плане действовала хитрее: сходил на исповедь и дело в шляпе. А язычники практиковали специальные праздники, когда нормы морали переставали действовать и все «отрывались» по полной программе. Волки сыты и овцы целы. Полезные для общества нормы морали успешно функционируют, но и «перегрузки» психики не происходит.

— И что ты предлагаешь? — с иронией поинтересовался Геннадий. — Ввести институт государственных исповедников?

— Ну, нечто подобное не помешало бы. А за крупные, так сказать, «грехи» наказания следует ужесточить. Так правильнее будет.

— Вот и предложи Верховному эту идею….

Сима пожала плечами. — И предложу, если подходящая оказия подвернется. А если не я, то, глядишь, и еще кто присоветует. Умных людей у нас хватает.

— Любишь ты пофилософствовать, глобальные проблемы решать. Мы ушли в сторону от наших баранов.

— Есть такой грех, а что до баранов, то ситуация продолжает оставаться зыбкой. Ну, прошли эту проверку. Но не забывай, мы ведь сами работники спецслужб. Весьма многие могут подумать, что сделали мы это благодаря некой спецподготовке. Кто нас знает?

— Вот и я про это подумал. Не слишком-то надежная штука этот детектор лжи. А что не знают, так это даже хорошо. Если бы узнали обо всех твоих художествах, то не только полиграфу, но и сыворотке правды не поверили бы, а также показаниям любых свидетелей, попадись таковые.

— Ты мне льстишь. Я ведь не волшебница и мои возможности весьма ограничены.

А если… стоп… у этих ребят, похоже, не выдержали нервы и они решили подобраться поближе. Заканчиваем наш диспут, будет день и будет пища. Есть у меня одна свежая идейка, как с наименьшими потерями вылезти из этого болота….

— Как, еще одна? А может не надо? Знаю я твои «идейки»! Это тебе не Узбекистан, тут свои люди живут и мне их жалко.

— Не волнуйся, никакого кровопролития не планируется…, хм, почти.

— Вот именно! У меня от этого «почти» сразу начинает под ложечкой сосать.

— Да ладно тебе… — Сима беспечно махнула рукой, — пошли.

Они снова поднялись на вершину. — Давай потреплем людям нервы? Я имею в виду этих олухов, которые притаились за деревьями.

— Зачем? Как?

— Из вредности и для нервной разрядки. Просто сбежим с горы с ветерком, это очень приятно. У бабушки в Тагиле я часто так развлекалась. Вот и хочу вспомнить детство. Побежали? Кто первый добежит до музея, тот и выиграл.

Геннадий с сомнением посмотрел на извилистый спуск. — Не честно. У меня масса больше, будет на поворотах заносить. Хотя… ладно… согласен… на счет три. Раз…, два…, три!

Сима была права. Бег с горы создавал пьянящее ощущение свободы, чуть приправленное холодком опасности. Хорошо хоть дождя уже пару дней не было, да и тропинка большей частью была каменистая. Ведь неслись так, что ветер в ушах свистел. Геннадий, как и боялся, начал немного отставать. На резких поворотах ему приходилось чуть притормаживать, чтобы не вынесло на мягкую лесную подложку. Поскользнешься — дальше покатишься без помощи ног. Симе в этом плане было легче. И результат: финишировал он секунд на пять позже.

— Фуф, ты выиграла. А теперь отдышимся и чинно пойдем к машине. По домам пора. Завтра у нас дел полно.

Выступление губернатора в городском доме культуры было назначено на три часа дня, но Геннадий с Симой появились там, на час раньше. Сима тут же заняла удобную позицию в фойе, с которой было хорошо видно всех входящих в двери. Геннадий расположился поодаль, чтобы ей не мешать. Губернаторская «Волга» подъехала к зданию ДК минут за пятнадцать до назначенного срока. Губернатор в сопровождении секретаря и двух телохранителей выбрался из машины и прошел в зал. Сима жестом подозвала Геннадия к себе. — Ты иди, садись, а я постою тут немного, опоздавших подожду.

— Успехи есть?

— Потом, не мешай мне.

Спорить он не стал и направился в большой зал. Губернаторская речь была довольно короткой. В основном он говорил об экономической ситуации, недалекой перспективе отмены продовольственных карточек. Да еще о сроках формирования Советов, которые должны дополнить существующую в стране систему власти. Этих Советов, по понятной причине, до сих пор не было. По Указу Верховного избирательные права получали только лица, отслужившие в Общественной Службе, но за малым временем, прошедшим со дня ее основания, таковых пока не имелось в наличии. Ну, и пару слов о международном положении, как без этого. После окончания выступления Губернатор предложил задавать вопросы. Пользуясь возникшим оживлением, в зал просочилась Сима и села рядом. — Как речь? Было что интересное?

— Нормально, но без особых сенсаций. Планов и так хватает, выполнить бы только.

Большая часть вопросов касалась ближайших перспектив городского ЖКХ. Удивляться нечему, прошлой зимой у города возникли большие проблемы с этим делом. Материальная база систем жизнеобеспечения, которую при демократах довели до ручки, была еще той головной болью. За последнюю пару лет удалось привести в относительный порядок водопровод и канализацию, но систему отопления только латали. Аварии на теплотрассах стали обычным делом, а Урал, хоть и южный, особой мягкостью климата не отличается. Губернатор заявил, что производить замену труб на теплотрассах бессмысленно, ибо все равно планируется полный переход на электрическое отопление. Для этого начато строительство нескольких термоядерных станций и запущено производство аккумуляторов сверхвысокой энергоемкости. Соответственно, основное внимание надо уделить приведению в порядок электропроводки в домах, которая не рассчитана на подобные нагрузки, а где и была рассчитана, то все равно давно сгнила.