Андрей Ходов

Утомленная фея — 3

Ночь была безветренная и довольно теплая для этих широт. Геннадий Шерстнев стоял на первой платформе Челябинского железнодорожного вокзала и дожидался поезда на Миасс. Вокзальные часы показывали половину третьего ночи. Настроение было странное, ощущалась полная независимость от окружающего мира. В Челябинск он приехал полтора часа назад, электрички уже не ходили. Но Геннадий, как ни странно, совершенно не расстроился. За спиной был верный рюкзак, а в нем уже привычный спальный мешок. — Что дергаться? В любой момент можно достать эту амуницию и лечь спать прямо на полу зала ожидания. — За время отпуска он уже к этому привык, и одежда была соответствующая. — Нормально. — Только ради очистки совести заглянул в кассу дальнего следования и поинтересовался наличием билетов на проходящие поезда. Против его ожидания — повезло, нашлось свободное место в Симферопольском поезде, остановку в Миассе он делает.

На платформе начал собираться народ. Большей частью отпускники, жаждавшие погреться на южном солнышке и искупаться в теплых волнах Черного моря. Благо, что Крым снова стал российским. Подали состав. Геннадий бросил взгляд на часы. — До отправления еще сорок минут. — Лениво извлек билет из бумажника. — Так, пятнадцатый вагон. — Сориентировался по номерам, поднял тяжелый рюкзак и направился в хвост поезда. — Двенадцатый, тринадцатый, четырнадцатый…, хм, а пятнадцатый где? — На четырнадцатом вагоне состав кончался. В эмоциональной сфере ничего не колыхнулось, благостная отстраненность от превратностей бытия продолжала действовать. Геннадий спокойно поставил рюкзак напротив несуществующего вагона и полез в карман за пачкой Беломора. В «поле» он курил, от комаров помогает, а дома опять бросал.

Отпуск прошел неплохо. Геннадий, с однокашником, посвятил его охоте за поделочным камнем. В свободное от службы время он развлекался камнерезным делом. Не такое уж редкое хобби в этих местах. Но вот с качественным материалом были вечные проблемы. Не так уж и много приличного сырья осталось на Урале. Большая часть месторождений давно выработана. Можно конечно и покупать, но настоящий любитель не унизится до такого. Половина удовольствия теряется, да и предлагают большей частью дрянь. Вот и в этот раз пришлось смотаться аж на реку Чара в Сибири, чтобы разжиться чараитом — красивым камнем сиреневого цвета. На обратном пути заглянули еще на старый родонитовый рудник в окрестностях Екатеринбурга — новой столицы всея Руси. На особую удачу не рассчитывали, рудник был давно исчерпан и заброшен. Но им повезло — на руднике обнаружилась бригада работяг, которая ковырялась экскаватором в старых отвалах. Выискивали крохи, оставленные «дедами», так тут называли своих мастеровых предков. С рабочими удалось поладить, и те дали возможность поучаствовать в раскопках. В результате удалось добыть некоторое количество орлеца — так деды называли родонит. Не ювелирного, разумеется, а поделочного. — А чего ждать от старых отвалов? По нынешним временам и это счастье. — На Екатеринбургском вокзале Геннадий попрощался со своим спутником. Вокзал был новопостроенный. — Столица ведь, не хухры-мухры. — А он помнил еще и старый. В особенности вокзальный нужник. В далеком детстве тот произвел на него неизгладимое впечатление. На высоте, превышающей его детский рост, возвышалась монументальная платформа с рядом очков. К платформе, как к королевскому трону, необходимо было подниматься по ступенькам. Никаких перегородок не имелось в помине. Вспомнив, как его поразило зрелище посетителей, подобно горным орлам, восседающим на недосягаемой высоте, Геннадий улыбнулся. — Где теперь найдешь такую экзотику?

Народ на платформе начал волноваться. Не все, разумеется, а только те, которые тоже должны были ехать в пятнадцатом вагоне. Хныкали не выспавшиеся дети. С платформы окликнули путейца, проходившего внизу, и поинтересовались, а куда затерялся пятнадцатый. Тот неопределенно пожал плечами и пробурчал, что, мол, если должен быть, то прицепят. Это никого не успокоило. Напряжение продолжало возрастать. — Можно понять, горят путевки и все такое… — Появился мелкий железнодорожный начальник в форменном кителе. Полюбовался пустым местом после четырнадцатого, тоже пожал плечами и убежал разбираться. Десять минут до оправления. — Россия-матушка. Что социализм, что капитализм, что солидаризм — все бардак, — лениво рассудил Геннадий. Один из озабоченных пассажиров, метавшихся вдоль состава, неожиданно обнаружил, что тринадцатый вагон стоит совершенно пустым. Для пассажиров настал момент Прозрения. Они быстро столпились у двери тринадцатого вагона и изложили проводнику рабочую версию происходящего. — Ошибка компьютеров, которые перепутали номера. — У проводника, впрочем, было свое мнение. — Мол, если билеты в пятнадцатый, так в нем и езжайте. — Пять минут до отправления. Подоспевшему начальству удается убедить проводника принять гипотезу пассажиров. Обрадованные отпускники быстро заполнили вагон. Занял свое место и Геннадий. Поезд тронулся.

Попутчики получали постельное белье у проводника и укладывались спать. Им еще предстояла дальняя дорога к солнечным берегам Тавриды. Геннадий же от белья отказался — до Миасса чуть больше часа езды. Сидел за разложенным столиком боковой плацкарты, смотрел в ночную тьму и размышлял. Скоро ему исполнится тридцать лет. — Юбилей, как-никак. — Шесть лет назад Геннадий закончил Военмех, но поработать по специальности не удалось. Когда российский экспедиционный корпус отправился в Европу, его призвали на действительную и направили в часть под Казанью — снимать с консервации старые танки. Офицером, разумеется, военная кафедра в институте имелась. — Еще та была работенка! По уши в консервационной смазке. — Как потом выяснилось, это старье собирались загнать за бугор, пользуясь подходящей конъюнктурой. Зато как пригодились эти машины, когда начался переворот. В офицерском клубе части состоялось горячее собрание, закончившееся арестом командира и большинства его замов. Сам Геннадий примкнул к мятежникам, не задумываясь. Он с детства увлекался военной историей, в особенности историей военной техники. Почему и пошел в Военмех. Развал армии и деградация технической базы вооруженных сил России его давно бесили. Часть была кадрированная, и солдат срочной службы в ней было очень мало. Экипажи боевых машин сформировали из офицеров. Геннадий тогда лично сел за рычаги одной из них. Помнился ночной марш к татарской столице, залпы танковых орудий по резиденции республиканского правительства, которую оборонял местный ОМОН и толпа, тысяч под тридцать, сбежавшаяся к зданию по призыву телевидения защищать демократию и независимость. — Грязная работа, башенные пулеметы выкосили ее в считанные минуты. Это вам не август 1991 года! — Первые, самые трудные недели новой власти, когда пришлось зачищать Татарию от бывших Хозяев Жизни. Его еще включили в состав мобильной группы, нечто вроде «эскадрона смерти». Группа несколько дней металась по городу, давя наиболее опасные очаги сопротивления. При штурме «замка» одного татарского нувориша Геннадий заполучил пулю в бедро, охрана ожесточенно отстреливалась. — Не стоило тогда вылезать из танка! — Рука машинально потянулась к пораненному месту. — М-да, до сих пор еще побаливает. — А через полгода ему предложили перейти в контрразведку, там тогда, после глубокой чистки, не хватало головастых парней.

За окном поезда начинался рассвет. Слева, внизу, сверкнула серебром гладь озера Ильмень. — Уже совсем близко. — Еще через несколько минут поезд миновал знакомый, старый вокзал, сложенный из огромных каменных глыб, начал притормаживать и остановился у нового вокзального здания. — Станция Миасс, стоянка поезда три минуты, — сообщила трансляция. Геннадий поднялся, подхватил рюкзак и направился к выходу. До холостяцкой, однокомнатной квартиры на улице 8 Июля он добрался на автобусе. Сразу открыл окна и балконную дверь, чтобы избавиться от нежилого запаха. Вышел на балкон и закурил. С балкона были видны площадки-накопители Миасского автозавода, заставленные грузовиками «Урал». Большей частью защитного цвета. Вернувшись на кухню, Геннадий вздохнул и спровадил полупустую пачку папирос в мусорное ведро. — Все, «поле» кончилось!

Последний день отпуска ушел на приведение квартиры в товарный вид, пополнение запасов в холодильнике (надо ведь было отоварить продовольственные карточки) и разбор привезенной из экспедиции добычи. А утром следующего дня Геннадий отправился в Контору. В городе имелось два серьезных предприятия: известный автозавод, выпускающий знаменитые «Уралы» и менее известное широкой публике производство, занимающееся сборкой баллистических ракет с подводным стартом для АПЛ. Плюс несколько воинских частей. Все это хозяйство требовало пригляда, а штаты Миасской контрразведки вечно были укомплектованы только наполовину: его шеф, майор Воронцов, сам Геннадий, сиречь — капитан Шерстнев и еще прапорщик Прилуков, бывший спецназовец. Вот и вся команда. — Удивительно, как это начальство вообще отпустило его в отпуск? Знало ведь, что из тайги будет выдернуть трудновато. — Добравшись до места, Геннадий оставил машину на стоянке и поднялся в Контору. К его удивлению в помещении обнаружилась девушка в цивильной джинсе, устроившаяся за компьютером. При виде Геннадия она вскочила, точнее, мгновенно перетекла в стоячее положение, вытянулась во фрунт и бодро отрапортовала по всей форме. — Хм, старший лейтенант Сергеева, надо думать, что это и есть давно обещанное пополнения штатов, — сообразил Геннадий. — Вольно, лейтенант, можете продолжать. — Девушка бросила на него короткий взгляд, от которого Геннадию на мгновение поплохело и вернулась к компьютеру. — Ну, ничего себе! У нее что? Гамма-излучатели в глазах? А ведь девочка-то не проста. Надо приглядеться к ней повнимательнее. Но это успеется, а сейчас надо и самому доложиться шефу.

— Видел эту красотку? — поинтересовался майор, когда Геннадий закончил с докладом. — Будете работать вместе. Вкратце, сия девица находится на Общественной Службе. Наша система привлекла ее к сотрудничеству. Как оказалось — не зря. На югах она неплохо себя проявила. Глазастая и голова на месте. Предложили перейти к нам. Кроме присяги Службы приняла еще и армейскую. Тут уже три дня. Я немного ввел ее в курс наших скорбных дел, а ты продолжишь. И приглядись к ней хорошенько.

— Что глазастая, так я заметил, — согласился Геннадий. — Глянула разок, что рентгеном просветила.

— Это у нее профессиональное, — усмехнулся шеф, — бывший таможенный работник. И вот еще, надо бы ей «смотрины» устроить. В неформальной обстановке.

Геннадий понимающе кивнул. Эти самые «смотрины» были обычной практикой в системе. Обычно приглашали на охоту или на рыбалку. Где еще можно так приглядеться к новому человеку, как не на совместной пьянке на свежем воздухе? Можно узнать массу такого, чего не найдешь в личном деле.

— Сделаем. Пикничок… с ночевкой… на Аргази? Я приглашу еще пару знакомых ребят из ГБ, для компании, а они прихватят своих девушек. Не на охоту же ее везти, женщина, да и не сезон еще.

— Пойдет, — согласился майор, — я тоже скатаюсь. Заодно и порыбачим. Лучше, если в ближайшие выходные. Послезавтра, значит.

Выйдя от шефа, Геннадий подсел к новой соратнице и продолжил знакомство более детально. На все его вопросы девушка, которую, как выяснилось в процессе, звали Серафимой, отвечала спокойно и обстоятельно. Обращали на себя внимание: правильная речь, богатый словарный запас и весьма нетривиальная эрудиция. Плюс знание языков, в том числе нынешнего потенциального противника. А еще Кун-Фу на «приличном уровне», как она скромно сообщила. Геннадий поверил, от девушки просто веяло уверенной силой. На предложение пикничка ломаться не стала, сразу согласилась. Только в глазах, вместо недавних гамма-лазеров, блеснули веселые чертики. — Все понимает, — сообразил Геннадий, — информированная. Хорошо, тем интереснее будет. Потом настала очередь Геннадия поработать языком. Он вкратце рассказал о задачах, которые решает Миасская контрразведка, и обрисовал ситуацию на основных предприятиях города. — Во времена «демократии» УралАЗ телепался с трудом, но производство удалось сохранить. «Уралы» покупали нефтяные концерны… на севера, да еще ООН изредка подбрасывала заказы. Для своих гуманитарных конвоев. Машины мощные, неприхотливые и с хорошей проходимостью. Теперь же предприятие работает в полную силу. С Машзаводом было хуже, он практически простоял больше десяти лет. Тогдашние власти рьяно сокращали наш подводный флот. Даже на замену выстоявших свой ресурс ракет — ничего не заказывали. Уже во времена Верховного, производство частично восстановили, но далеко не полностью. А с год назад пришло указание перепрофилировать предприятие на новую продукцию.

— А что за продукция? Не секрет? — поинтересовалась девушка.

— Секрет! Но если секретить такую информацию от собственной контрразведки… сама понимаешь. Ты ведь давала подписку? На заводе будут производить антигравитаторы для воздушных машин, в том числе и боевых. Точнее, уже начали производить. Как можно догадаться, наши «друзья» с востока проявляют к таким вещам немалый интерес. А мы, соответственно, стараемся сделать так, чтобы этот интерес так и остался неудовлетворенным.

Выезд на природу состоялся в субботу. На служебном УАЗике и его личных Жигулях, куда Геннадий и усадил Серафиму и еще троих. Озеро Аргази лежало южнее Миасса, в сторону Златоуста и пользовалось у местных жителей заслуженной славой, как прекрасное место для отдыха, рыбалки и охоты. Довольно большое — двадцать два на шесть километров. К некоторым базам можно было добраться только по воде. Сообщение обеспечивали лодки и два небольших кораблика — бывшие тральщики с деревянным набором корпуса, списанные флотом и приобретенные автозаводом еще в советские времена. Их привезли по железной дороге и с большими трудами доволокли до озера. На одном из этих тральщиков, оставив машины на охраняемой стоянке, они и перебрались через озеро. На турбазе арендовали пару весельных лодок, которые доставили компанию к живописному островку, поросшему сосняком. Поставили палатки и оборудовали лагерь. Мужчины, как водится, собрались заняться рыбной ловлей для традиционной, вечерней ухи. Симе тоже предложили поучаствовать. — А как ловить-то собираетесь? — поинтересовалась та. — Пока блесны покидаем, а не выгорит, так на вечерней зорьке на удочку попробуем, — сообщил Геннадий.

Девушка с сомнением посмотрела на четырех здоровых мужиков и две небольшие лодки. — Тесновато будет, спиннингом не размахнуться. Вы уж плывите одни, а я пока тут останусь: позагораю, с девушками посплетничаю. А там… видно будет.

Геннадий кивнул и направился к лодке.

Рыбалка не шла, шефу удалось подцепить на блесну небольшого щуренка, а остальные вообще остались с носом. Промаявшись часа три, решили возвращаться. Девушки вышли на берег встречать добытчиков. — Как успехи? — поинтересовалась Серафима. — На уху хватит? — Геннадий расстроено махнул рукой. — Не очень, вечером наверстаем, когда самый клев будет. — Девушка хмыкнула. — Понятненько, хорошо, что я подстраховалась. — Она подошла к берегу, пошарила руками возле большого камня и вытянула из воды тяжелый кукан. На кукане красовались три приличные щучки и пара матерых окуней. Геннадий и прочие рыбаки остолбенели. — С берега ловила? И где ты взяла спиннинг?

— Это не на спиннинг, — сообщила девица. — Я предпочитаю активный поиск. — Она кивнула на траву, там лежал арбалет для подводной охоты с резиновым боем и маска с ластами. — Поплавала немного в травке, вон там… — указала рукой на заросли водорослей. Рыбаки переглянулись. — Вот ведь чертова девка, уела нас, — шепнул шеф на ухо Геннадию. — Точно, — ответил тот. — Держу пари, что она догадалась насчет «смотрин» и намеренно посадила нас в лужу.

Когда уха была готова, и ее разлили по плошкам, Геннадий щедрой рукой наполнил стаканы водкой. Тоже, кстати, тест из обязательной программы. Девицы кокетливо поломались, а вот новая сотрудница спокойно взяла свой стакан. И не менее спокойно намахнула его, когда был произнесен приличествующий тост. Даже не поморщилась. — Вот это школа! Посмотрим, что дальше будет. — И споро налил еще по дозе. Девицы отказались. А вот Сима отказываться не стала. Гонка продолжалась еще некоторое время. Пока шеф взглядом не показал, что хватит. Геннадий и сам был раз прекратить это затянувшееся состязание: в голове мутилось, да и желудок подавал неприятные сигналы. А вот сам объект эксперимента, похоже, чувствовал себя распрекрасно: бодр, свеж, даже речь не изменилась. — Можно записать в досье, что толерантность к алкоголю у нее просто феноменальная. Хм… чего явно не скажешь обо мне, — самокритично подумал Геннадий. — Похоже, что нажрался.

Проснулся он на рассвете, ужасно болела голова и била дрожь. Рядом храпел шеф. Геннадий осторожно поднялся и, ежась, выполз из палатки. Лагерь был пуст, все еще дрыхли. Только у костра виднелась знакомая фигурка. Геннадий приблизился. — Как спалось, товарищ капитан? — спросила девушка, даже не повернув головы от огня. — Меня зовут Геннадий, а у тебя глаза на затылке, похоже? — Сел рядом, охнул от звона в голове и простонал. — Голова трещит! А ты… как и не пила, будто. Завидую.

— А с чего ты взял, что я вообще пила? Скажу по секрету: водку я не пью, только вино, да и то… хорошее.

Геннадий оторопело посмотрел на собеседницу. — Но ведь… Стоп! Что ты имеешь в виду? — Девушка пожала плечами. — Не понял? Ладно, налей мне еще стаканчик… на опохмелку. — Геннадий, кряхтя, поднялся и пошел выполнять эту странную просьбу. Вернулся с полным стаканом. — Вот, держи. — Серафима приняла емкость на раскрытую ладонь, сделала быстрое движение кистью — стакан исчез. Еще одно движение — он появился вновь, но уже пустой. — Теперь понятно?

— Фокусница! Как я сразу не догадался? Ты тут иллюзионами развлекалась, а мне от похмелья мучиться?

— Разве я вас пить заставляла? — резонно возразила Серафима. В ее глазах опять блеснули веселые чертики. — Ладно, так и быть, облегчу твои страдания. — Она встала, подошла к Геннадию со спины и положила ему пальцы на виски. По голове пробежала теплая волна, смывая боль. Геннадий прислушался к своему организму. Противные ощущения в желудке остались, а вот голова прошла начисто.

— Здорово! Тебе бы в колдуньи пойти. Представляю рекламу: «Народная колдунья. Вывожу из запоев, избавляю от похмелья. Эффект гарантирован!». Народ бы так и ломанулся.

— Будто бы. А ты, я смотрю, в мистику веришь? Как только на службе держат?

— Ха, до сего дня и не верил. Вот, пока с тобой не познакомился. Ладно, пойду будить мужиков, надо же нам реабилитироваться с рыбкой. Скоро утренний клев начнется.

Уже в лодке, когда они отплыли достаточно далеко, Геннадий изложил майору подробности утренней беседы с Симой. Тот расхохотался. — Вот так подарочек нам руководство подбросило. Она сделала нас… как лопоухих щенков! Сказать кому — позору не оберешься. Хорошо, будем считать, что «смотрины» состоялись. Хоть и не ясно… кто кого смотрел. А ты как думаешь?

— Думаю, что я в нее влюбился, шеф. Отдаю себе отчет, что данный печальный факт может пагубно сказаться на деятельности нашего славного подразделения. Но, как говорится, сердцу не прикажешь.

— Еще как прикажешь! А у самого не получится, так я помогу, — принял игру майор. — Так помогу, что любая любовь из головы как пробка вылетит. Нам еще служебных романов не хватало… для полного счастья.

— Не слишком-то рационально у вас тут все поставлено, — заявила Геннадию его подчиненная через полторы недели, когда начерно закончила знакомиться с делами.

— Да-а? А что тебя не устраивает?

— Многое. Взять, например, легендирование — наличествует явный примитив. К чему эти детские игры с Машзаводом? О том, что там выпускают антигравитаторы — в городе неизвестно только грудным младенцам. А во времена «демократии» агентуру в России не навербовали только ленивые. Китайцы же к ним не относятся. Почему нельзя официально назвать предприятие «Миасским заводом антигравитационных генераторов» и сосредоточиться на защите действительно секретной информации? Далее. Мне кажется, что в наших контрразведывательных мероприятиях плохо учитывается менталитет основного противника. Понятно, в Системе много людей, которых готовили к работе на «западном» направлении. Против американцев и их европейских союзников. Они и воспроизводят привычные схемы, а противник-то поменялся. Действовать надо иначе. Это я как дипломированный китаевед говорю.

— Любопытно, — Геннадий, в самом деле, заинтересовался, — а в чем принципиальная разница?

— Западники были настроены на Результат и боялись Провала, а для Восточников важен сам Процесс и страх Потери Лица. С точки зрения китайского чиновника, добротно и красиво созданная агентурная сеть вполне компенсирует тот факт, что особо ценной информации эта сеть пока не дает. Ждать они умеют. Нет информации сегодня, так будет завтра, через год, через десять лет. Империя существует тысячелетия. С другой стороны, этот чиновник до последнего не признается начальству, да и самому себе, что его примитивно надули. Это ведь потеря лица.

— Хм, а что ты предлагаешь конкретно?

— Конкретно? Надо сплавить им качественную дезинформацию. Да такую, чтобы потом сотни миллиардов юаней на ветер вылетели в попытке ее использовать.

— Заманчиво, — Геннадий задумался. — А клюнут? Сама же говорила, что они предпочитают осторожно выжидать.

— В том и фокус. Надо вынудить их на действие, но так, чтобы они сами не догадались, что действуют. Китайцы привыкли строить стратегию на триадах. В столкновении двух сил выигрывает… третья, которая выжидала в тени. И всегда стараются оказаться этой третьей силой.

— Познавательно, только где ты видишь третью силу? Наличествуют только две!

— А Халифат? Им же досталась по наследству часть архивов Сюрте, Интелленджен сервис и прочих. Вполне приличная третья сила.

— Но их агентура не проявляет особой активности. Там своих проблем выше крыши. Да и выловили мы большую часть.

— И что? Если этой активности нет, значит надо ее придумать.

— Фальшивая резидентура? В этом что-то есть. А кто подготовит дезинформацию?

— Это не проблема, — отмахнулась Сима. — На заводе и в курирующем НИИ наверняка найдется пара-тройка толковых ребят, которые с превеликим удовольствием создадут эту «конфетку». Куда сложнее будет убедить начальство дать добро на подобную операцию. Надо подготовить аргументированный проект. Попробуем?

— Попробовать-то можно, только сначала надо наведаться к шефу и проинформировать его об этой идее.

Серафима поморщилась. — А с чем к нему идти? Проекта-то еще нет, сыро все.

— Старший лейтенант Сергеева, вы работаете не в клубе по интересам, а в серьезной спецслужбе. Тут даже на «теоретизирование» следует испрашивать санкцию руководства. Надеюсь, Вам это понятно?

— Яволь, герр гауптман! — Девушка вскочила и замерла по стойке смирно. — Когда пойдем?

— А что откладывать, прямо сейчас и отправимся. Повтори ему все то, что так лихо выложила мне.

Шеф выслушал их молча, закурил и мрачно поинтересовался. — Так, говоришь, мышей мы не ловим? Квалификация, говоришь, не та? На пенсию, наверное, пора? — Геннадий ощутил беспокойство. — Шеф, мы…

— Я сама отвечу, — остановила его Серафима. — Товарищ майор, вы, наверное, думаете, что я примусь оправдываться? Ничего подобного. На такие подначки я перестала ловиться еще в средней школе. Смена направления работы, в самом деле, требует определенной переквалификации, изменения стереотипов действий. А я специалист в «китайском вопросе». Возможно, меня и направили к вам, чтобы помочь с этой самой «переквалификацией». Поэтому, давайте без игры самолюбий. По делу.

Лицо шефа начало наливаться кровью. — Вау, — обречено подумал Геннадий, — хана нам грешным. — Деточка, а тебе приходилось слышать термин «субординация»? А может, мама в детстве говорила, что к старшим надо относиться с уважением? Может, ты и Устав читывала? Что молчишь?

— Товарищ майор, Устав я читала. И Присягу принимала. И помню ее тест. Я поклялась, что буду защищать интересы своей страны. Это и делаю!

Повисла долгая, напряженная пауза. Потом майор расхохотался. — Ну и подчиненные нынче пошли! Значит так, сроку даю две недели. Будьте готовы доложить предварительный план операции. Действуйте, но чтобы текущие дела не страдали. Где возьмете время — ваши проблемы. Кругом! Свободны!

Выйдя из начальственного кабинета, Геннадий облегченно перевел дух. — Легко отделались. Ну, ты и фруктиха, Серафима. Разве так с командованием говорят? Избавляйся от этих штатских повадок, могут быть проблемы. Теперь о деле, как ты и заказывала. Будем разрабатывать черновой вариант плана. Если не уложимся в сроки или выдадим на-гора туфту, то шеф с наслаждением снимет с нас шкуру, натянет ее на барабан и будет совершенно прав. Готова… к такому исходу дела?

Девушка ослепительно улыбнулась. — Всегда готова! Только, думается, майору придется подобрать для своего барабана чью-то другую шкуру. Наших-то он не дождется. Отец говорил, что у меня очень богатая фантазия.

— Фантазия — вещь хорошая, но ее одной тут явно мало. Надо хорошенько поднапрячь мозги. И немедленно, времени отпущено не так много.

— Не волнуйся. Дай мне пару-тройку дней. Я сделаю первые наметки. Потом обсудим подробно. Идет?

Вернувшись домой, Геннадий наскоро перекусил и заварил себе чайку. — Что за невезуха? В кои-то веки встретить действительно интересную девушку, так и та, к сожалению, оказалась собственной подчиненной. На редкость глупая ситуация! Шутки — шутками, а майор, когда говорил о «служебном романе», вовсе не шутил. При той жесткой компании по борьбе за нравственность, которую запустил Верховный, искореняя пережитки либерализма, последствия могли быть печальными. Выкинут со службы за «моральное разложение», запросто, не посмотрят на былые заслуги. — На студенчестве во времена демократии и позднее, когда Геннадий уже надел погоны, особых проблем с подружками не возникало. Женщинам он нравился. Теперь же стало сложнее. В подобных вопросах Верховный давил не хуже танка. — Приспичило? Женись! — Даже в школах ввел раздельное обучение. Для поднятия, так сказать, градуса пассионарности в стране. — Легко сказать! А на ком жениться-то? — Подавляющая часть сверстниц, воспитанная на слогане «бери от жизни все», грешила крайним примитивизмом сознания. Все мысли, желания, побуждения — как из инкубатора. — Убожество! Только для постели и годятся. — Среди женщин постарше, кстати, попадались еще интересные экземпляры. Но не жениться же на «старушке»! — А может подождать, когда подрастет новая поросль? Так это еще лет десять. И презервативы в аптеках только по рецепту, для поднятия, значит, рождаемости. За подпольный аборт — вышка. М-да, в трудное время живем, товарищи! Сплошные лишения! Слава богу, хоть ухаживать за девушками никто не собирается запрещать. Тут как с выпивкой: водка в магазинах — свободно, а алкоголиков — на лесоповал. Главное — не переходить грань. Попробуем! Легкий флирт — не криминал. К примеру, по агентурным данным у этой Серафимы через три месяца ожидается день рождения. Надо приготовить подарок. Будет лучше, если этот подарок сделать своими руками.

Сказано — сделано. Геннадий прошел в свою единственную комнату, треть из которой была отведена под небольшую мастерскую, и начал перебирать отпускную добычу. Добытый камень еще надо распластать на пластины, отшлифовать, чтобы проявился рисунок. Только тогда станет видно, как лучше его использовать. Всю тонкую работу он делал дома, но эти две операции приходилось выполнять на стороне. Надо иметь в соседях ангелов или глухих, чтобы они безропотно выносили визг алмазной фрезы. Да и с охлаждением инструмента были бы проблемы. А еще куча пыли. Геннадий уложил камни в сумку и отправился к хорошему знакомому. У того имелась неплохая мастерская в подвале собственного дома. Расчет за аренду оборудования производился частью сырья или более традиционным российским бартером. Знакомый был дома, точнее, в мастерской.

— Привет, Вадим, как жизнь? — Хозяин мастерской снял очки и поднялся из-за рабочего стола. — Нормально, здравствуй. С чем пожаловал?

— Опять хочу воспользоваться твоей техникой. — Геннадий начал выкладывать камни. Вадим подошел и с интересом осмотрел сырье. — Неплохо, хороший материал. А чем расплачиваться будешь? — Геннадий пожал плечами. — Как обычно. А что? — Вадим пожевал губу. — Тут такое дело, неделю назад забрали Семеныча, алкоголик, значит. Дали пять лет. Вот ответь… кому он помешал? Да, пил, но ведь мастер какой… сам знаешь. Меня всему научил. — Геннадий помрачнел. — Черт, говорил же я ему, чтобы завязывал с этим делом. Не те времена… — Вадим кивнул. — Помню. Слушай, ты ведь, вроде, тоже в органах работаешь? Может, поможешь? Жена старая осталась, две дочери, хоть и взрослые уже. — Геннадий в сомнении покачал головой. — Не наша епархия. Этим Служба Социальной Профилактики занимается. А у них полномочий…. Да вот… о генерале Васюке слышал? Афган прошел, Чечню, да и во время переворота отличился. Тоже дали пять лет за зеленого змия, на заслуги не посмотрели.

— Ладно, не можешь, так не можешь. Возьму я с тебя, соколик, треть.

— Почему треть? Ты же всегда пятую часть брал? Может, за пару пузырей договоримся? — брякнул Геннадий раньше, чем осознал вопиющую неуместность своего предложения. Вадим аж побелел. — Сам пей! Совсем охренели! Винища в торговле — залейся, а за употребление пять лет! Треть, говорю, или до свидания!

— Ладно, пусть будет треть, только не кипятись. И, вообще, зря ты… так. Не я все это придумал. Государственная политика, не хрен собачий.

— Может и зря, только наболело, — сообщил Вадим уже спокойнее и вернулся за стол. Геннадий переоделся, надел защитные очки и включил распилочный станок.

Через два дня, как и было договорено, Геннадий с Серафимой задержались в конторе, чтобы поразмыслить над планом операции. — Давай, показывай, что понапридумывала. — Серафима открыла нужный файл. — Прошу, только ногами бить не надо. — Геннадий углубился в чтение. — Вот тебе и раз! — подумал он, спустя двадцать минут. Вместо дилетантских набросков, которых он ожидал, имела место быть изящная, стройная разработка, немного, правда, иезуитская. Но в таких делах это даже плюс. Вот только стиль изложения и терминология существенно отличались от тех, к которым он привык. — Но это-то понятно, она в Системе недавно, но остальное…. — Слушай, Серафима, откуда ты этого набралась? У тебя ведь кроме ускоренных курсов ничего не было!