Между завоевателями и завоеванными долго сохранялась пропасть. Со временем завоеватели смешались с местным населением, но эта пропасть сохранялась вплоть до XIX века. А на Руси такой пропасти не было, поскольку Русь никто не завоевывал. Сословие же русских холопов, свидетельствует Хомяков, было изолированным сословием потомков вывезенных из завоеванных стран слуг – военнопленных.

Сегодня это мнение Хомякова, наверное, покажется необычным, но он был не одинок в таких воззрениях.

Другой представитель дворянского направления в исторической науке – Иван Никитич Болтин. Он отвергает ложное мнение француза Леклерка о дикости и невежестве древних славян.

На основе летописных данных он доказывает несостоятельность искажающего действительность представления Леклерка о полном варварстве Киевской Руси.

Набирает силу и буржуазное направление в исторической науке. Это работы С.Е. Десницкова, М.Д. Чулкова, В.В. Крестинина, И. И. Голикова и др.

Ярким представителем исторической науки конца XVIII – первой половины XIX века был Н.М. Карамзин. Являясь официальным историографом, он большую часть жизни посвятил созданию "Истории государства Российского". В последние годы жизни наметился переход Карамзина от западничества к национализму. Карамзин в "Записке "О древней и новой России" обвинил Петра в том, что он "уничтожил россиян в собственном их сердце", "захотел сделать Россию Голландией" и что в результате его деятельности русские люди "стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России".

В "Вестнике Европы" Н.М. Карамзин публикует статью "Исторические воспоминания и замечания на пути к Троице", где сетует: "Мы не имеем порядочной истории, славные и великие дела предков нам мало известны".

В 1802 году в том же журнале Н.М. Карамзин публикует другую историческую статью – "О случаях и характерах в российской истории, которые могут быть предметом художеств". В ней прямо говорится, что России пора иметь красноречивых историков, которые могли бы восславить знаменитых предков наших. "Должно приучать россиян к уважению собственного", – призывает автор.

Основным источником для изучения истории для Карамзина служили летописи. Он старался критически подходить к "Повести временных лет" и пришел к выводу: "Нестор позволял себе угадывать – в хронологии, названии мест, брал из сказок, но не выдумывал". Анализируя работу Шлецера над "Повестью временных лет", Карамзин отмечал, что Шлецер не знал некоторых важнейших летописных списков, что ему очень повредило предвзятое отношение к славянским народам – порок столь типичный для ученых немцев".

Говоря о России, в предисловии к своему сочинению Карамзин писал: "Взглянем на пространство сей единственной державы; мысль цепенеет; никогда Рим в своем величии не мог равняться с нею…" Далее он продолжает: "Не надобно быть русским, надобно только мыслить, чтобы с любопытством читать предания народа, который смелостью и мужеством снискал господство над девятою частью мира, открыл страны, никому дотоле не известные, внеся их в общую систему географии, истории, и просветил божественную верою, без насилия, без злодейств, употребленных другими ревнителями христианства в Европе и в Америке, но единственно примером лучшего".

В начале XVIII века идет активный процесс собирания и издания источников как на Западе, так и в России. Как отмечает профессор О.М. Медушевская, "руководимые историками-архивистами, в большинстве своем медиевистами, архивы становились исследовательскими центрами исторической науки. Так, Фр. Бонаине реформировал архивы Тосканы и хранилища государственных архивов во Флоренции, Пизе, Сиенне, Лукке, бельгийский историк и архивист Л.П. Гашар (1800 – 1885) – архивы Бельгии, английский историк и архивист Ф. Палграф (1788 – 1861) – – архивы Великобритании".

Так продолжался процесс реформирования архивов, а значит, и перестройки исторических знаний, переписывания истории.

Но среди западных историков находились честные, принципиальные ученые. Таким был итальянский ученый Орбини.

В начале XIX века в России также начинают активно издаваться исторические документы. Еще в 1811 году при Московском архиве Министерства иностранных дел была создана комиссия печатания государственных грамот и договоров. Ее деятельность активизировалась при поддержке графа Н.П. Румянцева (1754 – 1826). Фундаментальное "Собрание государственных грамот и договоров, хранившихся в Государственной коллегии иностранных дел" включало государственные акты 1229 – 1696 годов. С 1834 года изданием исторических документов стала заниматься Археографическая комиссия, созданная при Министерстве народного просвещения. Она стала с 1837 года издавать "Полное собрание русских летописей".

На сегодняшний день мы имеем определенную базу русских летописей и хроник. Отбор и издание документов как в Германии, так и в России были строго регламентированы и, естественно, направлены на переписывание истории, ее переосмысление в рамках господствующей тогда прозападной идеологии.

Настоящий бой западническому направлению в исторической науке дали славянофилы. Среди славянофилов выделяется К.С. Аксаков, автор ряда статей по русской истории, направленных прежде всего против взглядов С.М. Соловьева.

С.М. Соловьев, на работах которого училось не одно поколение российских историков, по выражению советского академика Л.В. Черепнина, "европейский человек – типичный либерал середины XIX века". Сам С.М. Соловьев писал, что он "приверженец Орлеанской династии и министерства Гизо". Посудите сами, под каким углом зрения мог подавать русскую историю человек, который сразу по окончании университета уезжает в Европу и там "повышает образование". В течение 1842 – 1844 годов он побывал в Германии, Бельгии, Франции, Чехии. В Берлине он слушал лекции Риттера, Шеллинга, Раумера и Ранке, фиксировавших основное внимание на описании деталей политической истории, подаваемой, естественно, в западном свете. В Гейдельберге Соловьев учится на лекциях Шлоссера, автора многотомной "Всемирной истории", в Париже – на лекциях Мишле. Там он становится "поклонником" сочинений Гизо.

К.С. Аксаков по поводу "Истории России" писал: "Автор не заметил одного: русского народа".

Л.Н. Толстой говорил о сочинениях С.М. Соловьева: "Читая о том, как грабили, правили, воевали, разоряли (только об этом и речь в истории), невольно приходишь к вопросу: что грабили и разоряли? А от этого вопроса к другому: кто производил то, что разоряли".

Иван Васильевич Киреевский выступил со статьей "О характере просвещения в Европе и о его отношении к просвещению России", напечатанной в 1852 году в четвертом томе "Московского сборника".

Славянофилы исходили из общности русского и славянских народов с противопоставлением славянского и западноевропейского мира. На Западе – завоевание, феодализм и рыцарские замки, перевороты; в русском обществе – призвание, единство и община, внутреннее убеждение. На Востоке – господство мисти-ко – созерцательного начала, основанного на чувстве, на Западе – рассудочность, критицизм, борьба противоречий.

Хотелось бы отметить еще двух интересных историков – Ф. Воланского и Е. И. Классена.

Классен Егор Иванович (1795 – 1862) – по происхождению немец, русский подданный с 1836 года, российский дворянин. В 1831 году стал попечителем Московской практической коммерческой академии. В 1826 году входил в Комиссию по коронации Николая I. Доктор философии и магистр изящных наук, статский советник. Он перевел и издал исторический труд Фадея Воланского "Описание памятников, объясняющих славяно-русскую историю", снабдив его развернутым предисловием и комментариями и резко высказав точку зрения о славянских корнях в Западной Европе.

Все эти материалы Классен собрал в виде книги "Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяноруссов дорюриковского времени в особенности с легким очерком истории руссов до Рождества Христова". Книга была отпечатана типографией Московского университета в 1854 году. Классен говорит примерно то же, что и Орбини, но аргументация Классена совершенно другая. Приведем для примера несколько его высказываний:

"Факты, служащие основанием для созиждения древнейшей русской истории, долго лежали под спудом неразобранные… Между тем история древнейшей славянской Руси так богата фактами, что везде находятся ее следы, вплетшиеся в быт всех народов европейских". Классен, будучи по происхождению немцем, отмечает, что некоторые германские историки добросовестно занимались русской историей, но оказались к этому плохо подготовленными, поскольку недостаточно знали славянские языки. В то же время, говоря о признанных сегодня, как и в его время, основателях русской истории – немцах, работавших в России в XVII веке, отзывается о них крайне отрицательно.

Классен прямо пишет: "К этим недобросовестным лицам принадлежат: Байер, Мюллер, Шлецер, Гебгарди, Паррот, Галлинг, Георги и целая фаланга их последователей. Они все русское, характеристическое усвоили своему племени и даже покушались отнять у славяно – руссов не только их славу, величие, могущество, богатство, промышленность, торговлю и все добрые качества сердца, но даже и племенное имя их – имя руссов, известное исстари как славянское, не только всем племенам азийским, но и израильтянам, со времени пришествия их в обетованную землю. И у них руссы стоят во главе не только римлян, но и древних греков – как их прародители… Мы знаем, что история не должна быть панегириком, но не дозволим же им обращать русскую историю в сатиру".

Далее он продолжает: "К сожалению, должно сказать, что и некоторые славянские писатели, как Карамзин, Добровский и другие – ведомо или неведомо, – но не совершенно чужды этого греха. Но, может быть, эти ученые боялись идти против тогдашних мнимых авторитетов. Не говорим о некоторых новейших русских историках; пусть они – положа руку на сердце – сами скажут, отчего стараются развивать систему Шлецера и клеймить древних славян… Но, к счастью, имеем мы двоякого рода источники к воссозданию древнего славянского мира: это летописи и памятники, которые говорят совершенно против них. Эти источники нужно сперва уничтожить, дабы дать возможность провозглашать дерзкую ложь… Славяноруссы, как народ, ранее римлян и греков образованный, оставили по себе во всех частях Старого Света множество памятников, свидетельствующих о их там пребывании и о древнейшей письменности, искусствах и просвещении. Памятники пребудут навсегда неоспоримыми доказательствами; они говорят нам о действиях наших предков на языке, нам родном, составляющем прототип всех славянских наречий".

Речь идет о многочисленных археологических памятниках, которые время от времени обнаруживаются в Европе и Африке во время раскопок и надписи на которых западноевропейские ученые прочитать не в состоянии. Мы не будем приводить все высказывания Классена по этим вопросам. Это заняло бы слишком много места. Но и приведенных высказываний вполне достаточно, чтобы понять, почему некоторые ортодоксальные историки так не любят Классена.

Еще одним важным направлением развития исторической науки является скептическая школа М.Т. Каченовского (Каченовский М.Т. – историк, автор книг "О римской истории Нибура", "Об источниках русской истории".). Его основной научный принцип: "Для науки нет ничего приличнее, как скептицизм". В первой же своей статье он подверг сомнению договоры Олега и Игоря с греками. Он одним из первых выступил с критикой "Истории государства Российского" Н.М. Карамзина. М.Т. Каченовский пришел к отрицанию подлинности истории Киевской Руси, отнеся к более позднему времени (к XII – XIII векам) и происхождение "Русской правды", и летописи, и конкретные свидетельства этих источников. Он усомнился в подлинности многих сообщений древнерусских хроник, полагая, что известия эти вписаны были позже, то есть в XVI веке.

Сторонниками скептической школы были О.И. Сенковский, М.Н. Катков, И.И. Давыдов, Н.И. Надеждин, К.С. Аксаков и другие. Аксаков, например, активно доказывал поддельность "Слова о полку Игореве". Несколько позднее версию поддельности слова развивали французские слависты Луи Л еже и А. Мазон. Последний, в частности, писал: "В этом пестром целом нет единства, кроме эпохи и среды. Эпоха – это конец XVIII века в торжествующей России Екатерины II, среда – несколько образованных людей, группирующихся в кружок около графа Мусина-Пушкина, библиотечных работников и людей светских, вдохновленных историческими чтениями; льстецов, не менее, чем патриотов, обративших свое вдохновение на службу своего национализма и политики императрицы".

Со скептической школой, естественно, со всей яростью боролась ортодоксальная наука.

Следует еще раз подчеркнуть, что вся отечественная история исторического познания проникнута борьбой представителей "официальной историографии" со сторонниками "славянофильского направления", хотя эти представители и могли выступать под знаменами самых разных исторических школ.

Обратили внимание на "перевернутый образ истории" и сторонники концепции евразийства. Формально датой рождения евразийства считается 1921 год, когда в Софии вышел сборник статей "Исход к Востоку". Создателями этого течения были русские ученые, изгнанные революцией из России и осевшие в эмиграции – в Софии, Праге, Белграде, Берлине. Это были яркие ученые, и они занимали лучшие кафедры в этих городах. Основателями евразийства считаются глубочайший знаток национальных проблем России, признанный во всем мире филолог и историк князь Н.С. Трубецкой (1890 – 1938), крупнейший географ и геополитик П.Н. Савицкий (1895 – 1968), сын великого русского ученого-естествоиспытателя историк Г.В. Вернадский, автор многочисленных монографий и статей по истории Древней Руси, взаимоотношениям Руси и монголов. К их числу можно отнести и Л.Н. Гумилева.

Естественно, не только евразийцы внесли свой вклад в восстановление событий подлинной истории.

Для изучения истории России интересно проследить, как смотрели на нашу страну иностранцы. В этой связи следует отметить недавно вышедшую книгу "Древняя Русь в свете зарубежных источников".

Важно и введение в научный оборот документов по истории России, хранящихся в зарубежных архивах.

В аспекте новой хронологии большой интерес представляют труды зарубежных авторов по истории России.

Здесь следует в первую очередь выделить книгу Мавро Орбини. Основная идея Орбини – могущество древнерусского оружия, которое заставило практически весь мир объединиться вокруг Древней Руси.

Большой интерес представляет изучение и издание восточной литературы по истории славян и Древней Руси. Так, например, австрийский востоковед и дипломат И. Хаммер – Пургшталль по заказу Румянцева издал на французском языке в Санкт – Петербурге собрание фрагментов арабских, персидских и турецких источников, имеющих отношение к ранней истории Руси.

В 1869 году профессор Петербургского университета Д. А. Хвольсон опубликовал в Санкт-Петербурге перевод восточноевропейских известий автора начала X века, а спустя год русский востоковед А. Я. Гаркави опубликовал свод восточных данных о славянах и русах по X век включительно.

В 1884 году русский востоковед В.Г. Тизенгаузен опубликовал собрание арабских материалов по истории Золотой Орды, куда вошли фрагменты из произведений авторов XIII – XV веков.

О русах пишет в начале X века Ибн Русте, живший в иранском городе Исфахане. Он сообщает, что русы живут на острове, окруженном озером. Правитель русов носит титул хакан и выполняет функции судьи (Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 1989.).

Сопоставление данных иностранных источников о Руси с данными нашей официальной историографии позволяет выявить много противоречивых фактов. Различные концепции русской истории, которые давали ортодоксальные историки и их оппоненты, также свидетельствуют о том, что в доме официальной исторической науки не все ладно.