IV

КОЛДУНЬЯ

Середина лета прошла для нас с Недом как и в последние семь лет. Мы ухаживали за садом, домашней птицей, солили и коптили рыбу на зиму. Один день сменялся другим, работы было столько, что по вечерам мы буквально валились с ног. Отъезд Старлинг погасил пожар, который разжег в моей душе визит Чейда.

Я обсудил с Недом его будущее. Он с удивившим меня энтузиазмом говорил о столяре-краснодеревщике из Баккипа, чья работа привела его в восхищение. Я сделал вид, что пропустил его слова мимо ушей, поскольку мне совсем не хотелось отправляться в Баккип, но Нед пришел к выводу, что я просто не в состоянии заплатить высокую цену, которую потребует Гиндаст. Тут он, скорее всего, был прав. Когда я спросил у Неда относительно других столяров, он со вздохом ответил, что есть еще корабел в Хэмберли Коув, чью работу часто хвалят. Возможно, он попытает счастья у него. Конечно, этому корабелу далеко до столяра из Баккипа. Я с тоской подумал, что мальчик пытается ограничивать свои мечты в соответствии с глубиной моих карманов. Однако ученичество Неда определит всю его дальнейшую жизнь. Я не хотел, чтобы недостаток денег вынудил его заниматься нелюбимым делом.

И все же, несмотря на интерес Неда, мы обсуждали его будущее ученичество лишь во время поздних разговоров у камина. Мне удалось собрать кое-какие деньги. Я даже сказал, что мы можем есть поменьше яиц, чтобы у нас появилось побольше цыплят, которых можно продать на рынке. Однако я сомневался, хватит ли наших сбережений, чтобы внести Гиндасту требуемую плату. Конечно, крепкая спина и мозолистые руки могут купить юноше место ученика, но истинные мастера требуют за обучение солидных денег. Так принято в Бакке. Секреты ремесла никто не отдает даром. Если родители любят своих детей, они либо обучат их своему делу, либо хорошо заплатят достойным мастерам. Несмотря на наш скромный достаток, я твердо решил определить Неда в хорошее место. Именно в этом причина задержки, говорил я себе, – нужно собрать побольше денег. И дело вовсе не в том, что я не хочу отпускать мальчика.

Волк не спрашивал про путешествие, о котором я говорил раньше. По-моему, он вздохнул с облегчением. Иногда наступали дни, когда мне казалось, что слова Старлинг превратили меня в старика. С моим зверем годы обошлись жестоко. Я подозревал, что для волка он очень стар, хотя и не знал, сколько обычно живут его соплеменники. Быть может, иногда говорил я себе, именно наша связь придает ему сил. Однажды мне даже пришло в голову, что он забрал годы моей жизни, чтобы продлить свою. Но думал я об этом без малейшей злобы – мне очень хотелось верить, что у нас впереди еще много времени. Когда Нед начнет обучение, у меня останется только Ночной Волк.

Некоторое время я ждал, что Чейд нанесет мне повторный визит, но дни шли за днями, а на тропе, ведущей к нашей хижине, никто не появлялся. Я дважды ездил с мальчиком на рынок, мы продавали оперившихся цыплят, чернила, краски, редкие корни и лекарственные растения. Ночной Волк охотно оставался дома, поскольку не любил долгих прогулок по пыльным дорогам и шума рынка. В толпе я и сам чувствовал себя неуютно, но у меня не было выбора. Однако мы выручили гораздо меньше денег, чем я рассчитывал, – люди здесь предпочитали обмен и не привыкли расплачиваться монетой. И все же меня приятно удивило, что многие помнят Тома Баджерлока и радостно приветствуют.

Во время второй поездки на рынок мы встретились с колдуньей, про которую рассказывал Нед после визита в Баккип. Мы разложили наши товары на тележке, запряженной пони. Прошло несколько часов, и появилась колдунья, которая весело помахала рукой Неду. Я стоял в стороне, наблюдая за их разговором. Он с восторгом говорил о красоте Джинны – оказалось, что Нед не ошибся, но я с удивлением обнаружил, что она ближе по возрасту ко мне, чем к нему. Я предполагал, что он увлекся Джинной, но она оказалась женщиной средних лет, с карими глазами, множеством веснушек и вьющимися золотисто-каштановыми волосами. Фигура у нее была округлой и пышной, как и положено зрелой женщине. Когда Нед поведал ей, что амулет против воров тут же украли, она весело рассмеялась. А потом объяснила, что именно на это ее оберег и рассчитан. Вор украл амулет, но не тронул кошелек Неда.

Когда мальчик стал оглядываться по сторонам, чтобы познакомить нас, она уже и сама меня увидела. Джинна смотрела на меня с легкой тревогой, как на отца, увидевшего новую подругу своего сына. Я улыбнулся и пожелал ей удачи, и она успокоилась, улыбнулась мне в ответ. Когда колдунья подошла поближе, я заметил, что она щурится – наверное, зрение Джинны не отличалось остротой.

Она привезла свои товары на рынок и разложила на коврике в тени нашей тележки. Нед помог ей аккуратно расставить амулеты и снадобья, и они принялись весело торговать, обмениваясь новостями. Я слышал, как Нед рассказывает ей о своих планах отправиться учиться. Тут я окончательно понял, как сильно ему хочется попасть к столяру-краснодеревщику в Баккипе, а не к корабелу в Хэмберли Коув. И стал размышлять, как это устроить: что, если попросить Чейда провести переговоры? Согласится ли он мне помочь? Что попросит в качестве ответной услуги? Из глубоких раздумий меня вывел Нед, ткнув локтем под ребра.

– Том! – запротестовал он, и я понял, что умудрился каким-то образом его смутить.

– Да?

– Видишь, я же тебе говорил, что он не будет против! – воскликнул Нед.

– Тогда большое вам спасибо, если вы уверены, что я не доставлю вам неудобств, – сказала Джинна. – Путь неблизкий, а расстояния между постоялыми дворами слишком велики, да и платить за комнату приходится немало.

Я кивнул, но только через несколько минут сообразил, что Нед предложил ей кров в нашей хижине, когда колдунья в следующий раз будет проходить мимо нас. Мне оставалось лишь тихонько вздохнуть. Нед любил редких гостей, но я по-прежнему относился к новым людям с опаской. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем мои тайны перестанут угрожать моей жизни?

Я улыбался и кивал, но в разговоре почти не участвовал. Через некоторое время я обнаружил, что изучаю колдунью по системе Чейда, но довольно быстро понял, что Джинна ничего от нас не скрывает.

Впрочем, я по-прежнему ничего о ней не знал. На любом рынке можно встретить колдуний и колдунов. Однако народ относится к их волшебству без особого почтения – совсем не так, как к людям, владеющим Скиллом. К тому же в отличие от наделенных Уитом их никогда не преследовали. Большинство относилось к ним терпимо, но с некоторым сомнением. Некоторые колдуны часто оказывались настоящими шарлатанами. Они ловко вытаскивали яйца из ушей восхищенных зрителей, предсказывали им огромные богатства, молочницам обещали богатеньких женихов, продавали приворотное зелье – обычный настой на лаванде и ромашке – или приносящие удачу амулеты из кроличьих лапок. В целом совершенно безобидные жулики.

Однако Джинна была не из таких. Она не привлекала покупателей пустой болтовней, да и не носила вуаль и фальшивые драгоценности, как многие ее коллеги по ремеслу. Джинна была одета в простую зеленую куртку, штаны из оленьей кожи и мягкие туфли. Выставленные на продажу амулеты лежали в мешочках, сшитых из ткани разного цвета: розовые для любовных талисманов, красные для разжигания страсти, зеленые для хорошего урожая и другие, смысл которых оставался для меня загадкой. Она также торговала пакетиками с сушеными травами. Большинство из них я знал, кроме того, все они были правильно подписаны: гладкая кора вяза от воспаленного горла, листья малины от утренней тошноты. Вместе с лекарственными растениями Джинна продавала какие-то кристаллы, усиливающие их действие. Я подозревал, что это соль или сахар. На нескольких фаянсовых блюдах колдунья разложила полированные диски из нефрита, яшмы и слоновой кости, с начертанными на них рунами удачи, плодородия или спокойствия духа. Они стоили дешевле, чем амулеты, поскольку являлись лишь общими пожеланиями, но за пару лишних медных монеток Джинна «настраивала» их по желанию покупателя.

Она вела довольно успешную торговлю. До полудня ей удалось продать несколько амулетов, и трижды с ней расплачивались серебром. Если в товаре Джинны и содержалась магия, я не сумел ее уловить при помощи Скилла или Уита. Однажды мне удалось разглядеть амулет: хитрое сочетание блестящих бусин и маленьких деревянных прутиков, украшенных пучками перьев. Джинна продала его человеку, желавшему привести в свой дом женщину – он собирался жениться. Высокий, сильный крестьянин примерно моих лет и по-своему симпатичный. Я мысленно пожелал ему успеха.

После полудня появился Бейлор. Он приехал на телеге, запряженной быком, чтобы продать шесть связанных поросят. Я был с ним едва знаком, хотя он являлся нашим ближайшим соседом. Мы довольно редко встречались. Осенью мы иногда совершали обмен – нам доставалась свинина, а он получал цыплят, копченую рыбу или нашу работу. Бейлор был невысок, но крепок и очень подозрителен. Вместо приветствия он одарил нас хмурым взглядом. Затем, хотя рядом с нами почти не осталось места, втиснул свою телегу по соседству. Его появление не вызвало у меня радости. Люди Уита всегда испытывают симпатию к живым существам. Я научился не пускать в себя чувства животных, но полностью закрыться мне никогда не удавалось. И я прекрасно знал, что его бык страдает из-за плохо пригнанной сбруи, не говоря уже об ужасе связанных поросят.

Поэтому мои слова прозвучали не слишком искренне:

– Рад встрече с тобой, Бейлор. Какие хорошие поросята. Тебе бы следовало их напоить, чтобы они получше выглядели – тогда удастся выручить за них больше.

Он бросил на меня равнодушный взгляд.

– Сейчас их лучше не трогать, стоит ослабить путы – и они разбегутся. К тому же они превратятся в мясо еще до заката.

Я с трудом заставил себя промолчать. Уит – настоящее проклятие. Ужасно наблюдать равнодушную жестокость людей. Многие рассуждают о дикости и злобе животных. Но куда хуже презрительное отношение к ним человека.

Я бы с удовольствием закончил разговор, но Бейлор принялся разглядывать наши товары. Потом презрительно фыркнул, словно не понимая, зачем мы вообще приехали на рынок.

– Да, помет получился удачным, но в нем было еще три поросенка, – заявил он, пытаясь поймать мой взгляд.

Бейлор замолчал, ожидая ответа. Наши глаза встретились.

– Вас посетила удача, – сказал я, не понимая, к чему он клонит.

– Да, но три поросенка исчезли.

– Какая жалость, – посочувствовал я, но он не спускал с меня глаз, и я добавил: – Им удалось сбежать?

Он кивнул.

– Их было десять, а потом осталось только семь.

Я покачал головой.

– Сочувствую.

Он сделал шаг ко мне.

– Ты и твой парень. Вы их не видели? Иногда моя свинья забредала к вашему ручью.

– Нет. – Я повернулся к Неду. Он явно встревожился. Я заметил, что Джинна и ее покупатель замолчали, их внимание привлек напряженный голос Бейлора. Я ненавижу оказываться в центре внимания, кровь закипела в моих жилах, но я спокойно спросил: – Нед, ты не видел трех поросят Бейлора?

– Разве что их следы или кучки дерьма, – мрачно ответил он.

Он стоял совершенно неподвижно, словно любой жест мог навлечь на него опасность.

Я повернулся к Бейлору.

– Сожалею, – сказал я.

– Ну, – угрюмо проговорил он, – получается как-то странно, верно? Мне хорошо известно, что ты со своим парнем и собакой часто лазаешь по горам. Вы бы могли что-нибудь заметить. – В его последнем замечании мне послышалась злоба. – А вам хорошо известно, что они принадлежат мне. И что их нельзя взять просто так. – Он продолжал пристально за мной наблюдать.

Я пожал плечами, стараясь сохранять спокойствие. Но на нас уже начали обращать внимание. Бейлор оглядел смотрящих на нас людей, а потом его маленькие глазки вновь уставились на меня.

– Значит, ты точно не видел моих поросят? Тебе на глаза не попался ни один из них, и ты не скормил их своей собаке?

Я огляделся по сторонам. Лицо Неда пошло красными пятнами. Джинна заметно смутилась. И хотя обвинение в воровстве не было прямым, я чувствовал, как тает мое терпение. Несколько раз глубоко вздохнув, я все же заговорил спокойно:

– Я не видел твоих свиней, Бейлор.

– Ты уверен? – Он сделал шаг ко мне, приняв мою вежливость за податливость. – Понимаешь, это очень странно – ведь пропали сразу три поросенка! Ну, одного мог сожрать волк, но трех одновременно? Ты точно их не видел?

Я стоял, опираясь на край тележки. Выпрямившись во весь рост, я расставил ноги пошире. Мне становилось все труднее контролировать свою ярость.

Однажды, много лет назад, меня жестоко избили, я едва не умер. Мужчины реагируют на такой опыт двумя способами. Некоторые начинают всячески избегать любого физического контакта и никогда не оказывают сопротивления. Довольно долго меня преследовал унизительный страх. Однако жизнь помогла мне от него избавиться. Человек, который нападает первым, обычно побеждает. Теперь я стал именно таким.

– Я устал от твоих вопросов. – В моем голосе появились новые интонации.

Вокруг собрались любопытные. Теперь молчали не только Джинна и ее покупатель, торговец сыром, сын пекаря с подносом, полным свежих булок, – все смотрели на нас, разинув рты. Нед застыл на месте, широко раскрыв глаза, румянец его сменился бледностью. Но самыми разительными оказались перемены в лице Бейлора – словно перед ним возник медведь с оскаленной пастью. Он отступил на шаг и отвел взгляд.

– Ладно, кончено, если ты их не видел…

– Да, я их не видел, – перебил я, и шум рынка стих; я видел только Бейлора.

И я сделал шаг к нему.

– Ладно. – Он отступил еще на шаг и нырнул за свою телегу, так что между нами оказался его бык. – Я и в мыслях не держал, что ты имеешь какое-то отношение к пропаже поросят. Не сомневаюсь, что ты бы вернул их мне. Я просто хотел, чтобы ты знал. Ведь странно, что пропали сразу три поросенка, верно? Я должен был сказать тебе – вдруг у тебя пропадают цыплята. – Из его голоса исчезли примирительные нотки, и он стал похож на заговорщика. – Скорее всего, в наших горах появились люди Уита, вот они и крадут наш скот. Ведь им не надо бегать за поросятами, достаточно поманить – и скотина уйдет к ним. Все знают, что они на это способны. Скорее всего…

Мое терпение лопнуло, но мне удалось направить свою ярость в слова.

– Весьма возможно, что поросята сорвались с крутого берега и течение унесло их, или они просто потерялись. В горах водятся лисы и росомахи. Если хочешь, чтобы твой скот не пострадал, нужно лучше за ним присматривать.

– У меня весной пропал теленок, – неожиданно вмешался торговец сыром. – Потом куда-то запропастилась стельная корова, которая вернулась домой пустая. – Он покачал головой. – А теленка так никто и не видел. Однако я нашел затоптанный костер.

– Люди Уита, – с умным видом заметил сын пекаря. – Недавно одну мерзавку поймали возле Хардинс Спита, но она сумела сбежать. Никто не знает, где она теперь. Или где жила раньше! – И его глаза засверкали, словно в предвкушении травли.

– Ну, тогда все понятно! – воскликнул Бейлор и бросил торжествующий взгляд в мою сторону, но тут же отвернулся, увидев выражение моего лица. – Вот тебе и объяснение, Том Баджерлок. Мне хотелось только одного: предупредить тебя, как и положено добрым соседям. Так что присматривай получше за своими цыплятами. – И он многозначительно покачал головой, а торговец сыром согласно закивал в ответ.

– Мой кузен живет в Хардинс Спит. Он видел, как эта шлюха с Уитом отрастила крылья и улетела. Веревки упали с ее плеч, и она спаслась.

Я даже не повернул головы в сторону говорящего. Зеваки потеряли к нам интерес и занялись своими делами, но все принялись делиться слухами о преступлениях обладателей Уита. Я остался стоять в одиночестве под палящим солнцем – совсем как злополучные поросята в телеге Бейлора. Сердце мучительно колотилось в груди. Момент, когда я мог убить Бейлора, прошел – так минует лихорадка, когда болезнь отступает. Я заметил, как Нед вытер рукавом пот со лба. Джинна положила руку ему на плечо и что-то негромко сказала. Он покачал головой, закусив побелевшие губы. Потом посмотрел на меня и неуверенно улыбнулся. Все закончилось.

Но слухи продолжали курсировать по рынку. Люди были готовы объединиться против общего врага. К горлу подкатила тошнота, мне стало стыдно, что я молчу и не выступаю против очевидной несправедливости. Вместо этого я взял повод Клевера.

– Пойду напою пони, а ты займись торговлей, Нед, – сказал я.

Мальчик молча кивнул. Я чувствовал, что он не сводил с меня глаз, пока я уводил Клевера. Водопой занял много времени – я не торопился. Когда я вернулся, Бейлор улыбнулся и приветствовал меня. Я сумел ответить лишь кивком. Вскоре подошел мясник и купил всех поросят Бейлора с условием, что тот довезет их до лавки. Когда бык с натертой шеей и несчастные поросята уехали, я облегченно вздохнул. Спина болела от напряжения.

– Симпатичный у вас сосед, – заметила Джинна.

Нед громко рассмеялся, даже я сумел улыбнуться. Позднее мы разделили с Джинной трапезу – крутые яйца, хлеб и соленую рыбу. У нее нашелся мешочек с сушеными яблоками и колбаса. Мы устроили настоящий пикник, а когда я расхохотался над одной из шуток Неда, Джинна заставила меня покраснеть.

– Вы кажетесь злым человеком, когда хмуритесь, Том Баджерлок. А когда вы сжимаете кулаки, мне не хочется иметь с вами дело. Но стоит вам рассмеяться или улыбнуться, ваши глаза говорят, что вы совсем не такой.

Нед захихикал, заметив мое смущение, и мы прекрасно провели остаток дня за дружеской болтовней. Когда стало темнеть, выяснилось, что Джинна выручила немало денег. Ее запас оберегов заметно уменьшился.

– Скоро я вернусь в Баккип, чтобы сделать новые амулеты. Мне гораздо больше нравится эта работа, чем торговля, хотя я люблю путешествовать и встречать новых людей, – призналась она, складывая непроданный товар.

Мы с Недом обменяли большую часть товаров на полезные в хозяйстве вещи, но денег выручили совсем немного. Он постарался не выдать своего разочарования, но в его глазах я увидел тревогу. Что, если наших денег окажется недостаточно даже для ученичества у корабела? Должен признаться, меня и самого одолели сомнения.

Однако мы не стали говорить о своих тревогах вслух. Переночевав в тележке, чтобы сэкономить, на следующее утро мы отправились домой. Джинна пришла попрощаться с нами, и Нед напомнил, что мы готовы дать ей приют. Колдунья обещала воспользоваться нашим гостеприимством, но с сомнением посмотрела на меня, словно не была уверена в моей искренности. Мне пришлось кивнуть, улыбнуться и подтвердить приглашение.

Обратная дорога прошла очень приятно. В небе появились легкие облака, свежий ветерок нес прохладу. Мы лакомились медовыми сотами, которые Нед получил в обмен на цыплят, болтали о разной чепухе: я сказал, что рынок стал гораздо больше с тех пор, как я в первый раз побывал там, и что на дороге нам гораздо чаще, чем в прошлом году, попадаются путники. Ни один из нас не упомянул о Бейлоре. Потом мы миновали развилку – отсюда шла дорога на Кузницу. Колея успела зарасти травой. Нед спросил, когда люди снова там поселятся. «Надеюсь, что не скоро, – ответил я, – но рано или поздно железная руда приведет сюда кого-то с короткой памятью».

Потом наш разговор перекинулся на события в Кузнице во время войны красных кораблей. Я пересказывал их Неду, как если бы сам слышал от других. Не стану утверждать, что это доставило мне удовольствие, но мальчику необходимо знать историю. Жители Шести Герцогств должны помнить о тех событиях, и я вновь дал себе слово попытаться написать историю того времени. Я вспомнил о нескольких неудачных попытках, о свитках, сложенных на полках над моим письменным столом, – кто знает, сумею ли я закончить свой труд?

Неожиданный вопрос Неда оторвал меня от размышлений.

– Скажи, Том, я – ублюдок, оставшийся от нашествия красных кораблей?

Я даже рот раскрыл от удивления. В разноцветных глазах мальчика я прочитал такую знакомую боль! Недотепа – так назвала его мать. Старлинг нашла его в небольшой деревне, среди мусора. Никто не хотел признавать мальчика. Больше я ничего о его происхождении не знал.

– Не знаю, Нед, – честно ответил я. – Возможно, ты сын одного из наших врагов. – Я не смог произнести вслух ненавистное слово.

Он смотрел прямо перед собой, продолжая шагать по дороге.

– Старлинг так сказала. Да и возраст у меня подходящий. Возможно, именно по этой причине никто, кроме тебя, не согласился принять меня в свой дом. Мне бы хотелось знать правду о своем происхождении.

– Я понимаю, – ответил я, чтобы не молчать.

Он дважды кивнул, а потом добавил:

– Когда я предупредил Старлинг, что должен рассказать тебе о ее муже, она сказала, что у меня такое же безжалостное сердце, как у моего насильника-отца.

Мне вдруг ужасно захотелось, чтобы он был поменьше, – тогда бы я смог его обнять. Я положил руку ему на плечо и заставил остановиться. Пони продолжал брести вперед. Я не стал заглядывать Неду в глаза и постарался говорить не слишком серьезно.

– Я хочу сделать тебе подарок, сын. Мне потребовалось двадцать лет, чтобы его получить, так что оцени тот факт, что тебе он достанется в столь юном возрасте. – Я сделал глубокий вдох. – Не имеет никакого значения, кто твой отец. Твои родители произвели тебя на свет, но человека из себя ты делаешь сам. – Мальчик посмотрел на меня, и я не отвел взгляда. – А теперь идем домой.

Мы пошли дальше, и некоторое время я не убирал руку, пока Нед не похлопал меня по плечу. Тогда я его отпустил, позволив спокойно обдумать мои слова. Больше я ничего не мог для него сделать. Если бы сейчас мне попалась Старлинг, ей бы довелось услышать много неприятных вещей.

Мы еще не добрались до хижины, когда спустилась ночь, однако взошла луна, да и дорогу мы хорошо знали. Старый пони мирно трусил вперед, стук его копыт и скрежет тележки создавали странную музыку. Начался теплый летний дождь, прибил пыль и принес прохладу. Неподалеку от дома нас встретил Ночной Волк – словно совершенно случайно оказался здесь. Мы дружно шагали рядом, мальчик молчал, а мы с волком беседовали при помощи Уита. Наш обмен новостями был подобен долгому вдоху. Ночной Волк не понимал моих тревог о будущем Неда.

Он может охотиться и умеет ловить рыбу. Что еще ему нужно? Зачем отсылать его в другую стаю, чтобы он учился их жизни? Мы станем слабее, лишившись его силы. Ты и я не становимся моложе.

Брат мой, возможно, это главная причина, по которой нам следует с ним расстаться. Он должен найти собственный путь в жизни, чтобы к тому времени, когда он встретит подругу, Нед мог позаботиться о ней и детях.

А как же мы с тобой? Разве мы не поможем ему? Мы всегда можем присмотреть за его детенышами, пока он охотится, или добавить свою долю. Разве мы не одна стая?

У людей другие обычаи.

Такой ответ я давал ему тысячу раз за годы, проведенные вместе. Теперь я знал, как он их понимает. Человеческие обычаи бессмысленны, и он не станет тратить время, чтобы в них вникать.

А что будет с нами, когда он уйдет?

Я уже говорил тебе. Возможно, мы вновь отправимся в путешествие.

Ах да. Оставим уютное логово и надежный запас пищи. Столь же глупо, как отсылать мальчика.

Я ничего не ответил, поскольку Ночной Волк сказал правду. Возможно, вызванное посещением Чейда беспокойство было последним вздохом моей молодости. Быть может, мне следовало купить у Джинны амулет, помогающий найти жену. Время от времени я об этом размышлял, но этот способ казался мне слишком примитивным. Я знал, что некоторые так и поступают и им удается найти женщину или мужчину, чьи устремления более или менее совпадают с их собственными, а привычки не слишком раздражают. Из такого партнерства иногда вырастает любовь. Но для человека, пережившего волнения настоящей любви, такой путь казался невозможным. Нечестно просить другую женщину превратиться в тень Молли. За годы нашего общения со Старлинг мне и в голову не приходило предложить ей стать моей женой. Я задумался: возможно, Старлинг на это рассчитывала? Затем мои сомнения исчезли, и я мрачно улыбнулся. Нет. Старлинг обескуражило бы мое предложение; наверное, она нашла бы его смешным.

Последняя часть нашего пути прошла в полной темноте, поскольку узкая дорога по обе стороны заросла деревьями. С листьев падали крупные капли дождя, телега медленно ползла вперед.

– Зря мы не прихватили фонарь, – заметил Нед, и я с ним согласился.

Наш домик темным силуэтом выделялся на поляне, окутанной ночным сумраком.

Я зашел в дом, зажег камин и занес все, что нам удалось обменять на рынке. Нед взял фонарь и занялся пони. Ночной Волк тут же устроился поближе к огню, но так, чтобы не загорелась шерсть. Я подвесил чайник и положил несколько вырученных монет к тем, что мы скопили для Неда, и с грустью признался самому себе, что этого не хватит, чтобы отправить его учиться. Даже если мы с ним наймемся к кому-нибудь до конца лета, ничего не изменится. Да и не могли мы оба уйти из дома – ведь тогда наши цыплята перемрут без надлежащего ухода. А если один из нас станет сезонным рабочим, необходимая сумма наберется лишь за год или даже больше.

– Нужно было давным-давно начать копить деньги, – мрачно заметил я, когда вошел Нед.

Он поставил фонарь на полку, а потом опустился на стул. Я кивком показал ему на чайник, который стоял на столе, чтобы он налил себе чая. Между нами лежала жалкая кучка монет.

– Чего сейчас жалеть, – проговорил он и взял свою чашку. – Придется начинать с того, что есть.

– Именно. Как ты думаешь, вы с Ночным Волком справитесь здесь без меня, если я наймусь к кому-нибудь на работу?

– А почему ты должен наниматься на работу? – спросил он и спокойно посмотрел мне в глаза. – Ведь деньги нужны на мое обучение.

Мне стало немного не по себе. Я мог сказать: «Потому что я старше и сильнее и смогу заработать больше», но это было неправдой. Нед за последнее время стал почти таким же широкоплечим, как я, а что касается тяжелой работы, пожалуй, мог легко меня переплюнуть. Он с сочувствием ухмыльнулся, видя, что я наконец понял то, что давно было ему очевидно.

– Потому что я хотел бы сделать это для тебя, – тихо ответил я, и он кивнул, прекрасно понимая, что на самом деле значат мои слова.

– Ты уже и так дал мне столько, что я никогда с тобой не расплачусь. Благодаря тебе я теперь могу сам о себе позаботиться.

После этих слов мы отправились спать, и я улыбался, смежая веки. Гордость, которую мы испытываем за наших детей, пропитана чудовищным тщеславием. Я растил Неда, никогда особенно не задумываясь о том, чему я его учу и как объясняю, что такое настоящий мужчина. И вот наступает день, когда юноша смотрит мне в глаза и говорит, что может сам о себе позаботиться, а мое сердце наполняется восторгом, словно я с успехом выполнил возложенную на меня трудную миссию. Мальчик вырос, сказал я себе, продолжая улыбаться.

Возможно, размышления о жизни ослабили мою защиту больше, чем обычно, и ночью мне приснился сон, навеянный Скиллом. Такие сны посещали меня время от времени, дразнящие и не утоляющие жажды, поскольку они не подчинялись контролю и позволяли увидеть лишь обрывки разных картин, но не давали удовлетворения, которое дарует настоящий контакт. Однако этот сон переполняли возможности – я следовал за единичным сознанием, а не выхватывал отдельные мысли разных людей.

Он больше напоминал воспоминание, чем видение. В этом сне я, словно привидение, парил в Большом зале Баккипа, заполненном элегантными людьми в роскошных одеждах. Играла музыка, и я видел танцующие пары, но сам медленно двигался между группами беседующих о чем-то придворных. Кое-кто поворачивался в мою сторону, кивал мне, но мой взгляд ни на секунду не задерживался на их лицах. Я не хотел здесь находиться; и они меня не интересовали. На мгновение я заметил водопад роскошных медных волос. Девушка стояла ко мне спиной. На худой руке, которую она подняла, чтобы нервно поправить волосы, я разглядел несколько колец. Увидев меня, она присела в глубоком реверансе, я ей поклонился, поздоровался, а затем смешался с толпой. Я чувствовал, что она смотрит мне вслед, и это меня раздражало.

Но еще больше я разозлился, увидев высокого, элегантно одетого Чейда, который стоял на возвышении за креслом королевы. Он тоже за мной наблюдал. Потом наклонился и что-то прошептал на ухо Кетриккен, и она посмотрела на меня. Едва заметным жестом королева подозвала меня, и у меня замерло сердце. Неужели моя жизнь никогда не будет мне принадлежать и я не смогу делать то, что мне нравится? Медленно, словно в тумане, я повиновался зову королевы.

И тут, как это часто случается, мой сон изменился. Я лежал на одеяле около камина. Мне было скучно. Как же это несправедливо. Там, внизу, они танцуют, едят, а я должен оставаться здесь… мой сон изменил направление, будто подул легкий ветерок и по воде пробежала рябь. Нет, не так, мне не скучно, просто я ничего не делаю. Я медленно выпустил когти и принялся их разглядывать. Под одним из них я заметил перышко птицы, вытащил его, затем вылизал лапу и задремал у огня.