Анни просидела за столом в кабинете Фуркейда больше четырех часов. Он доверил ей ключ от дома и велел изучить все, что он собрал по делу Памелы Бишон. Анни поинтересовалась, не шутит ли он. Ник ответил отрицательно.
      Интересно, где он пропадает сейчас. Анни говорила себе, что рада его отсутствию. И все-таки ей почему-то не хватало его заданных в лоб вопросов, неожиданных откровений и странной мистической философии.
      Она ощутила потребность в движении, заставила себя встать со стула, потянулась, прошлась по кабинету, оглядывая книжные полки, заглянула в скромный уголок, отведенный Фуркейдом для сна. На столике у кровати не оказалось никаких личных вещей, даже тех мелочей, которые обычно достают из карманов. Анни испытала искушение открыть ящик, но не поддалась ему. Она бы никогда не стала копаться в личной жизни человека без ордера на обйск. Да и потом она и так знала, что носки, футболки и все прочее окажутся аккуратно сложенными в стопки. При взгляде на кровать, застеленную без единой морщинки покрывалом, сразу вспоминалась казарма.
      Анни попыталась представить себе, как Фуркейд выглядит, когда спит. Неужели он и ко сну относится с такой же яростной сосредоточенностью, как и ко всему остальному в жизни? Или сон смягчает острые углы?
      - Размышляешь, не остаться ли на ночь, Туанетта?
      Анни резко обернулась на звук его голоса. Фуркейд стоял перед ней, уперев руки в бедра. Она не услышала ни скрипа лестницы, ни единого шороха.
      - Ты ничего лучше не придумал, чем подкрадываться к женщине, когда насильник разгуливает на свободе? - поинтересовалась Анни. - Я могла тебя пристрелить. - Это заявление Ник оставил без комментариев. - Я просто встала, чтобы размяться, - пояснила Анни, отходя от кровати, не желая давать Нику повод догадаться, что она думала о нем. - Где ты был? У Ренаров?
      - С какой стати мне туда ехать? - бесстрастно спросил он.
      - Зачем ты там вообще появился? Господи, о чем ты только думал? Тебя могли упечь обратно в тюрьму.
      - Каким это образом? Ты же не на дежурстве.
      Анни покачала головой:
      - Не надо со мной так, я все равно не отступлю. Ты и так знаешь, что я ни в чем не раскаиваюсь, хотя после того, как я тебя арестовала, моя жизнь превратилась в ад. Вчера ты явился сюда прямо от Ренара и не сказал мне ни слова.
      - Нечего было рассказывать. Я был в лодке. Просто оказался неподалеку. Я до него не дотрагивался, не угрожал ему. Если честно, то он сам подошел ко мне.
      - И ты полагаешь, что это все неинтересно, партнер?
      - Эта тема к делу не относится.
      - Это имеет отношение к делу в том смысле, что ты со мной не поделился. - Анни прошла за Фуркейдом к длинному столу, за которым она работала. - Если мы партнеры, то партнеры во всем. Это предполагает доверие, а ты меня обманываешь.
      Ответом ей стал тяжелый вздох.
      - Ладно. Договорились. Я должен был тебе сказать. Мы можем двигаться дальше?
      Все внимание Ника сосредоточилось на бумагах, лежащих на столе. Он выудил из кучи документов обертку от шоколадного батончика, нахмурился и выбросил ее в корзину для мусора.
      - Что ты сегодня узнала, Туанетта?
      - Что мне, вероятно, нужны очки для чтения, но я слишком тщеславна, чтобы пойти к окулисту, - сухо ответила Анни.
      Фуркейд покосился на нее.
      - Шутка, - пояснила она. - Неловкая попытка скрасить обстановку.
      Ник снова взялся за отчеты лаборатории и показания свидетелей. Анни тяжело вздохнула и обеими руками потерла поясницу.
      - Я узнала, что десять человек поклялись, что Донни был очень пьян в ночь убийства. Кто-то из них его друзья, кто-то нет. Но это не снимает с него подозрения. Я выяснила, что при вскрытии не обнаружили спермы. Тело было так изуродовано, что невозможно оказалось выяснить, была ли Памела изнасилована. Это заставляет меня нервничать.
      - Почему это?
      - Все из-за этого парня, который совершил последние два преступления. Я ответила на первый вызов, когда была изнасилована Дженнифер Нолан. Не было спермы, и насильник был в карнавальной маске. Как и в случае с Памелой Бишон - никакой спермы и оставленная на ней маскарадная маска.
      - Имитатор, - сказал Фуркейд. - Об этой маске благодаря журналистам знали все.
      - И он знал о том, что не следует кончать?
      - Насильники часто страдают сексуальными расстройствами. Может быть, он не может кончить. Или просто воспользовался презервативом. Эти случаи никак между собой не связаны. Не давай незначительному внешнему сходству сбить тебя с пути.
      - Незначительному? Ты называешь незначительным серийного насильника?
      - Насколько я слышал, между этими делами намного больше различий, чем сходства. Один убийца, другой насильник. Жертв изнасилования преступник привязывал. А Памеле прибили гвоздями руки к полу. Слава богу, что нам удалось скрыть это от прессы. Жертвы изнасилования пострадали в собственных домах, а Памелу специально привезли в пустой дом. Памелу преследовали, делали ей гадости. С новыми жертвами ничего подобного не происходило. Все просто, Туанетта. Маркус Ренар убил Памелу Бишон, а кто-то другой изнасиловал этих женщин. Тебе лучше сосредоточиться на том, что ты ищешь.
      - Я ищу правду, - ответила Анни. - Не мне делать выводы, да и не тебе тоже... детектив.
      - Ты сегодня видела Ренара. - Ник снова никак не отреагировал на ее слова.
      От досады Анни даже скрипнула зубами:
      - Да. Он оставил мне сообщение на автоответчике накануне вечером и попросил встретиться.
      - Где пленка?
      Анна вынула кассетник из сумки, прибавила громкость и включила магнитофон, поставив его на стол. Фуркейд впился глазами в пластмассовый прямоугольник, словно мог увидеть перед собой Ренара. Казалось, он слушал затаив дыхание, не моргая. Когда пленка закончилась, Ник кивнул и повернулся к Анни:
      - Твои впечатления?
      - Архитектор убедил самого себя, что невиновен. Ре-нар к тому же внушил себе, что я его друг.
      - Хорошо. Именно это нам и нужно.
      - Это то, что нужно тебе, - пробормотала Анни ему в спину. - Если говорить обо всей семье, то они очень напоминают героев фильма "Сумеречная зона".
      - Он ненавидит свою мать, презирает брата. Считает, что они оба повисли на нем тяжелым грузом. Голова этого парня с психологической точки зрения напоминает скороварку со змеями.
      Анни не могла спорить с диагнозом Фуркейда, но ее беспокоила горячность Ника.
      - А что касается этого грузовика, - напомнила она. - Вы это проверяли?
      - Прогнали те данные, что он нам дал, через компьютер. Получили список из семидесяти двух темных грузовиков. Никто из шоферов в ту ночь не помогал водителю сломавшейся машины. - Взгляд Фуркейда не таил ничего приятного. Ты что же думаешь, Туанетта, что я не выполняю свою работу?
      Анни постаралась поаккуратнее подобрать слова:
      - Я думаю, что ты хотел доказать вину Ренара, а не найти ему алиби.
      - Я делаю свою работу, - напряженно сказал Ник. - Я не просто считаю Ренара виновным, он на самом деле виновен.
      - А как насчет Нового Орлеана? - Слова сорвались у нее с языка раньше, чем Анни успела сообразить, насколько неразумно выводить Ника из себя.
      - Ты это о чем?
      - Тебе казалось, что ты знал, кто именно убил Кенди Пармантэл...
      - Я знал.
      - Обвинения против Аллана Зандера суд отклонил.
      - Но это не значит, что он невиновен. - Ник подошел к аккуратной стопке папок, сложенных на углу стола, и вынул одну из них. - Держи, - он кинул ее Анни. - Список, который нам выдал компьютер. Позвони им сама, если сомневаешься в моих словах.
      - Я никогда не сомневалась в твоем профессионализме, - промямлила Анни, заглядывая в папку. - Мне просто необходимо знать, что у тебя не было шор на глазах, вот и все.
      - Ренар тебя переубедил? - Голос Ника был полон сарказма. - Может, в этом все дело, а? Он считает тебя хорошенькой. Думает, что ты умная. Надеется, что ты ему поможешь. Отлично. Я хотел, чтобы он именно так и думал. Только сама не поверь в это.
      "Она на самом деле хорошенькая, - подумал Ник, позволяя этой простой истине укротить вспышку гнева. - Даже с этими спутанными волосами и в этом мешковатом пиджаке, просто поглотившем ее". В Анни было кое-что, что обязательно уничтожит ее работа. Не наивность, нет, скорее идеализм. Из-за идеализма хороший полицейский старается изо всех сил. И именно идеализм подталкивает хорошего полицейского к черте и заставляет перешагнуть через нее.
      Фуркейд коснулся кончиками пальцев щеки Анни.
      - Могу тебе сказать, что ты хорошенькая. Это правда. Я могу сказать, что нуждаюсь в тебе и даже хочу затащить в постель. Тогда ты станешь доверять мне больше, чем убийце? - поинтересовался он, наклоняясь ниже.
      Край стола впился в бедра Анни. Колени Ника коснулись ее ног, большим пальцем он гладил ее губы, и все внутри Анни наполнилось желанием.
      - Я не верю Ренару, - ее голос прозвучал неожиданно пискляво.
      - Но и мне ты тоже не веришь. - Губы Ника были всего в нескольких дюймах от ее губ, его черные глаза жгли Анни огнем. Он провел пальцем по нежной шее, остановился на ямке, где часто-часто бился пульс.
      - Ты сам говорил, что вера в ходе расследования не нужна.
      Ник отошел на полшага, чтобы нарушить внезапно возникшую близость.
      - Не помогай ему, Туанетта. - Фуркейд отбросил прядь волос у нее со лба. - Не позволяй ему использовать тебя. Помни о контроле. - Он убрал пальцы от ее щеки и сжал их в кулак. - Контроль - это главное.
      Он взял сигарету из пачки на столе и отошел подальше, дым потянулся за ним следом. Правда состояла в том, что Анни никогда не ощущала, что контролирует ситуацию. Это дело подхватило ее и понесло, забрасывая в такие места, где она никак не ожидала оказаться. Например, в дом к этому мужчине.
      - Мне пора ехать, - Анни обращалась к спине Фуркейда, стоявшего у одного из окон. - Уже поздно.
      - Я тебя провожу до машины, - Ник повернулся, губы дрогнули в улыбке. Проверь, не заползла ли в джип змея.
      В холодном ночном воздухе стоял запах воды и земли. В темноте, куда не доходил свет фонаря Фуркейда, совы наслаждались волшебной гармонией ночи.
      - Дядя Сэм всегда рассказывал детям истории про оборотней. - Анни смотрела в темноту. - О том, как они бродят по ночам и выискивают себе жертву. Мы пугались до мокрых трусов.
      - Есть куда более страшные вещи, чем оборотни, дорогая.
      - Да. И наша задача поймать их. Но почему-то думать об этом куда приятнее днем.
      - Потому что ночь - это их время, - серьезно ответил Ник. - А мы с тобой должны ходить вдоль границы ночи и дня и вытаскивать этих нелюдей на свет, чтобы все увидели, каковы они на самом деле.
      Анни села в джип и бросила папку со списком грузовиков на пассажирское сиденье.
      - Будь осторожна, Туанетта. - Ник захлопнул дверцу. - Не позволяй оборотням наброситься на тебя.
      ГЛАВА 24
      По дороге домой, проезжая по темному лесу, Анни размышляла о том, что ей следует опасаться не вымышленных монстров, а обычных мужчин. Маллен, Маркус Ренар, Донни Бишон, Фуркейд - от них все ее неприятности.
      Фуркейд. Он был таким же загадочным, как оборотень. Полное тайн прошлое, загадочная душа, темная, как его глаза. Анни пыталась убедить себя, что ее совсем не волновали прикосновения Ника. У нее и так жизнь превратилась в сплошной кавардак, не хватало только романа с Фуркейдом.
      Она потянулась к приемнику, чтобы болтовня в эфире развлекла ее. Мир казался пустыней, и только одинокие души названивали в ток-шоу в прямом эфире, чтобы поразглагольствовать о возможном возвращении Душителя из Байу. Именно он убил Памелу Бишон. Многие говорили о том, что еще четыре года назад копы подтасовали улики, чтобы после гибели Стивена Данжермона на него можно было повесить все совершенные преступления. Следовательно, не приходится сомневаться, что полицейские так же поступили и на этот раз, подбросив улику Ренару.
      "Интересно, слушает ли радио Маркус Ренар", - подумала Анни. Насильник тоже мог включить радио и с улыбкой наслаждаться своими гнусными поступками. Но вполне возможно, что он сейчас разгуливает по улицам, выбирая новую жертву.
      Анни достала свой револьвер из рюкзака перед тем, как свернуть на стоянку у магазина. Она заперла машину, поднялась в свою квартиру, прислушиваясь к малейшему шороху, ловя любое движение. Открывая одной рукой замок, она огляделась по сторонам, потом бросила взгляд на парковку. Почему-то Анни не могла отделаться от ощущения, что за ней наблюдают. Она решила, что у нее просто слишком разыгрались нервы, и вошла в дом.
      Перед уходом Анни не выключила свет в прихожей, а теперь, обходя комнаты с оружием в руке, зажгла остальные лампы. Только обследовав всю квартиру, Анни убрала револьвер и вздохнула с облегчением. Тревога, мучившая ее целый день, наконец отпустила. Она взяла бутылку пива из холодильника, расшнуровала кроссовки и подошла к автоответчику.
      Когда после ареста Фуркейда ей принялись звонить незнакомые люди и говорить гадости, она собиралась совсем отключить аппарат. Но могли ведь позвонить и по делу, поэтому Анни оставила все как есть.
      Закрутилась пленка, зазвучали голоса. Два журналиста хотели взять у нее интервью, двое позвонили, чтобы наговорить гадостей, один просто подышал в трубку, три раза трубку просто повесили. Все это действовало на нервы, но от одного голоса у Анни поползли по спине мурашки.
      - Анни? Это Маркус. - Голос звучал так интимно, словно говорил близкий ей мужчина. - Я просто хотел сказать, как я рад, что вы навестили нас сегодня. У меня до встречи с вами не было ни одного союзника, кроме адвоката. Вам не понять, как это для меня важно...
      - И понимать не хочу, - ответила ему Анни и протянула руку, чтобы перемотать пленку. Но она вовремя спохватилась и вынула кассету. Фуркейд наверняка захочет это услышать. Если их отношения с Ренаром начнут развиваться, то это может послужить косвенной уликой.
      "Не помогай ему, Туанетта... Не позволяй ему использовать тебя", - так, кажется, говорил Фуркейд.
      - А сам-то ты что делаешь, а, Фуркейд? - пробормотала Анни себе под нос и вышла на балкон, чтобы глотнуть свежего воздуха.
      Далеко на болотах в ночной темноте поднималось волшебное зеленое сияние. Это природный газ вырывался на поверхность. Ближе к берегу в воде что-то плеснуло. Вдруг Анни ощутила чье-то присутствие. Она медленно обвела глазами двор, дом Сэма и Фаншон, причал с туристическими лодками, южную часть здания, где стояла пара проржавевших баков для мусора. Туда падал только рассеянный свет от фонарей на стоянке. Никакого движения. И все-таки ощущение постороннего присутствия цепко держало ее.
      Медленно-медленно Анни попятилась в комнату, бросилась на пол и поползла обратно к балкону, чтобы взглянуть сквозь перила. Она еще раз очень внимательно осмотрела окрестности, сдерживая нервную дрожь.
      Анни уловила движение возле мусорных баков, едва заметное, только чуть заскрипел песок. Потом показалась чья-то голова, вытянулась рука. Весьма внушительная тень неторопливо поднялась и тихонько двинулась в сторону лестницы, ведущей в ее квартиру.
      Анни ползком вернулась в гостиную, закрыла двери, выходящие на балкон, и по-пластунски двинулась в спальню, где она оставила свой револьвер. Усевшись на полу, Анни проверила обойму, набрала 911 и сообщила о грабителе. Потом стала ждать, вслушиваясь в тишину. Ожидание затянулось. Негромко тикали часы. Прошло пять минут.
      Анни размышляла о незваном госте и его возможных намерениях. Он мог оказаться насильником или просто вором. Магазинчик, работающий допоздна, возможно, показался удобной целью. У дяди Сэма появилась привычка хранить ящик с наличными под кроватью, а заряженный дробовик в платяном шкафу, хотя Анни пыталась его отговорить. Если это грабитель и он не найдет в магазине то, что искал, то он отправится в дом в поисках денег... Нет, не может она сидеть и ждать, пока какой-то подонок будет держать на мушке единственных близких ей людей.
      Анни надела кроссовки и бесшумно прокралась в ванную комнату, где за ванной находилась вторая дверь. Петли заскрипели, когда она ее открыла. Анни протиснулась в щель и оказалась на лестнице, ведущей в складское помещение магазинчика. Прижавшись спиной к стене и крепко сжимая револьвер, она стала прислушиваться к посторонним звукам. Ничего. Анни медленно спустилась вниз.
      Фонари на парковке освещали витрину магазинчика, словно искусственный лунный свет. Анни кралась мимо стеллажей с товарами, словно хищник, вышедший на ночную охоту. Ладонь, обхватывающая рукоятку револьвера, вспотела. Она быстро вытерла руки о свои джинсы.
      Передняя дверь казалась наименее рискованным местом для выхода. Вор постарается взломать дверь склада в южном крыле, откуда его не видно ни из дома, ни с дороги. Если это не грабитель и незнакомец пытается пробраться к ней в квартиру, то у него остается единственный путь - вверх по лестнице в южной части дома.
      Анни быстро открыла дверь и вышла на улицу. Она обогнула дом с северной стороны. Где же, черт побери, полицейская машина? Прошло уже минут пятнадцать, как она звонила.
      Анни пошла в обход дома. Ей хотелось увести неизвестного от жилища дяди и тети, а не привести его к ним. Напугать злоумышленника и загнать на дамбу показалось ей самым надежным вариантом. Хотя скорее всего он именно там и спрятал свою машину.
      Анни карабкалась по наклонной поверхности, придерживаясь рукой за фундамент здания и ступая очень осторожно, чтобы не поскользнуться на камнях. Она не увидела никого рядом с домом. Покрепче взявшись за револьвер, она вздохнула и выглянула из-за угла. Никого. Анни повернула за дом и направилась к мусорным бакам.
      Она шла быстро, держась поближе к зданию. На лбу выступили капельки пота, но Анни справилась с желанием немедленно вытереть их. Она была совсем близко и чувствовала это так же хорошо, как и чье-то присутствие. Ее чувства странным образом обострились. Легкий шум прибоя отдавался грохотом у нее в ушах. От вони разложившейся рыбы ее чуть не вывернуло наизнанку. Этот запах почему-то показался ей странным, но у нее не оставалось времени, чтобы это обдумать.
      Анни оказалась около юго-восточной части дома и напряженно прислушивалась. И тут позади нее вдруг раздался голос:
      - Я помощник шерифа! Бросьте оружие!
      - Я на службе! - выкрикнула Анни, бросая револьвер на землю.
      - Лечь! Немедленно лечь на землю!
      - Я здесь живу! - крикнула Анни, опускаясь на колени. - Вор за углом!
      Но полицейский словно не слышал ее. Он налетел на Анни, как снаряд, больно ткнул дубинкой между лопаток:
      - Я сказал, лечь! Ложись, черт бы тебя побрал!
      Анни растянулась на земле, помощник шерифа заломил ей левую руку за спину, щелкнул наручниками, потом проделал то же самое с правой рукой.
      - Я помощник шерифа Бруссар! Анни Бруссар!
      - Бруссар? Неужели? - Изумление было не слишком искренним. Он перекатил ее на спину и направил луч фонаря в лицо, ослепив Анни. - Да что вы говорите? Неужели это наша маленькая отступница собственной персоной?
      - Пошел ты к черту, Питр! - рявкнула Анни. - И сними с меня наручники. - Она постаралась сесть. - Где тебя так долго носило? Я вызывала полицию двадцать минут назад.
      Питр пожал плечами, открывая замок.
      - Ты же знаешь, как это бывает. Мы не на все вызовы сразу выезжаем, у нас есть система приоритетов.
      - И где же описана эта система? На страницах "Пентхауса"?
      - Не стоит оскорблять патрульного, Бруссар. - Питр встал, отряхнул пыль с колен. - Никогда не знаешь, вдруг он еще тебе пригодится.
      - Ну да, конечно.
      Анни поднялась на ноги, подобрала свое оружие и подавила стон. Она распрямила плечи, стараясь справиться с острой болью.
      - Отличная работа, Питр. Скольких ни в чем не повинных людей ты увечишь за одно дежурство?
      - Я принял тебя за грабителя. Ты не подчинилась моему приказу. Тебе следовало помнить, как следует себя вести.
      - Отлично. Значит, это я виновата, что ты меня огрел. А как насчет того, чтобы помочь мне осмотреть все вокруг? Хотя я просто уверена, что негодяй давно уже смылся. Ты так орал...
      Питр пропустил мимо ушей ее язвительное замечание. Они двинулись вокруг здания.
      - Господи, что это за вонь? - Он светил фонарем им под ноги. - Ты что, свинью забила или еще кого-нибудь?
      Анни достала свой собственный фонарь, прицепленный к поясу джинсов. Ее слух уловил монотонную дробь капель. Они одна за другой падали со ступеней, ведущих в ее квартиру. Теперь Анни протянула руку, подставляя ладонь, и посветила фонарем - кровь.
      - О господи! - выдохнула она, отдергивая руку.
      - Господь всемогущий, - пробормотал Питр и попятился.
      Анни вытерла ладонь о футболку и пошла к первой ступени лестницы. Со ступеней свисали внутренности животного, напоминая омерзительную мишуру. Осветив фонарем площадку, она увидела следы кровавой бойни, кишки растянулись багрово-синей гирляндой вдоль всей лестницы.
      - О господи! - повторила она.
      Ей сразу вспомнилось изувеченное тело Памелы Бишон - изрезанное, выпотрошенное. И тут ее затопила волна горячего ужаса. Сэм. Фаншон.
      Она бросилась бежать по направлению к пристани. Перед ней взбесившимся солнечным зайчиком метался свет фонаря. Сэм. Фаншон. Ее семья.
      - Бруссар! - рявкнул у нее за спиной Питр.
      Анни подлетела к парадной двери и забарабанила в нее фонариком, вертя ручку окровавленной рукой. Дверь распахнулась, и она ввалилась в гостиную, прямо в объятия Сэма.
      - Слава тебе, господи! - Анни судорожно обняла его и всхлипнула. - Вы живы!
      - Это внутренности свиньи. - Питр поковырял месиво дубинкой. - В это время года забивают много свиней.
      Анни все еще трясло от пережитого. Она ходила взад и вперед у основания лестницы и кипела от возмущения. Питр нашел пятигаллоновый чан, который принесли продавцы, и установил его в стороне, чтобы на него падал свет, включенный теперь в магазине. Анни захотелось ткнуть его ногой и опрокинуть. А потом ударить Питра, этого мастера на все руки, идиота проклятого. Он наверняка принимал участие в шутке. Если это была шутка.
      - Я хочу получить отчет из лаборатории, - отрезала она.
      - Что? Зачем?
      - Затем! Если выяснится, что чье-то тело лишилось содержимого, то его захотят получить обратно, Эйнштейн.
      Питр что-то недовольно пробормотал. Если это улика, то ему придется заниматься этими кишками, собирать их в чан и везти в своей машине.
      - Это внутренности свиньи, - стоял он на своем. Анни свирепо уставилась на него:
      - Почему ты так в этом уверен? Потому что не хочешь с этим возиться или потому, что знаешь!
      - Ничего я не знаю! - буркнул помощник шерифа.
      - Если это штучки Маллена, можешь передать ему, что я прогоню его пинками до самого Лафайетта!
      - Ничего я об этом не знаю! - взвился Питр. - Я ответил на твой вызов. Вот и все!
      - Кто такой Маллен, детка? - поинтересовался Сэм. - Зачем ему устраивать такие развлечения?
      Анни провела рукой по лбу. Как же ему объяснить? Сэм никогда не одобрял профессию, выбранную приемной дочерью. Ему приятно будет услышать, что коллеги пытаются от нее избавиться. Но если это не Маллен, то кто тогда?
      - Глупая шутка, дядя Сэм.
      - Шутка? - Он недоверчиво хмыкнул. - Ну нет. Ты не смеялась, когда прибежала ко мне. И ничего в этом нет веселого.
      - Да, веселого мало, - согласилась Анни. Фаншон посмотрела на лестницу, куда сбежался десяток кошек, предававшихся теперь чревоугодию.
      - Ну и грязь!
      - Мы с помощником шерифа Питром все уберем, тетя.
      Это улика, - сказала Анни. - А вы оба возвращайтесь в постель. Мне жаль, что я вас разбудила.
      Ей пришлось еще минут пять спорить с ними и уговаривать вернуться домой. Когда они наконец ушли, ее вдруг снова охватила волна тревоги за них. Мир сошел с ума. И то, что она могла подумать, что кто-то выпотрошил Сэма и Фаншон, доказывает это.
      Анни хотелось бы получить весомые доказательства вины Маллена. Но чем больше она обдумывала случившееся, тем меньше становилась ее уверенность в этом. Выкинуть ее их эфира - это просто, подписи автора не требуется. И змею в машину легко подсунуть, но такое... Слишком велика вероятность, что тебя поймают на месте преступления.
      Подчинившись настоянию Анни, Питр вместе с ней проверил дорогу на насыпи и осветил фонарем все вокруг. Если здесь и парковали машину, то она давно уехала. Никаких кровавых отпечатков. А на "Каменистой дороге шины следов не оставляют.
      Было уже около трех часов ночи, когда Анни поднялась в свою квартиру по внутренней лестнице, идущей из магазина. Все мышцы у нее болели. От удара Питра позвоночник между лопатками пронизывала острая боль. И все-таки она была слишком возбуждена, чтобы уснуть.
      Анни достала еще бутылку пива из холодильника, выпила таблетку "Тайленола" и уселась на стул возле стола в кухне, где в беспорядке валялись ее записи по делу Памелы Бишон.
      Она взяла листок с хронологической записью событий:
      9 октября. 1:45. Памела снова сообщает о том, что кто-то подглядывает за ней. Подозреваемых нет.
      10 октября. Выходя к школьному автобусу, Джози Бишон натыкается на крыльце на изувеченные останки енота.
      Маркус Ренар хотел быть ей другом. Он хотел стать другом и для Памелы Бишон. Памела его отвергла. Анни в лицо назвала его убийцей. И Анни настроилась занять место Памелы в его жизни. Потому что ей так захотелось поиграть в детектива, потому что ей требовалось добиться справедливости для женщины, ушедшей в страну теней.
      Она даже не могла себе представить, что подвергается риску оказаться там же.
      ГЛАВА 25
      - Я подумала, что могла бы работать в архиве, - сказала Анни, усаживаясь в кресло перед письменным столом шерифа Ноблие. После бессонной ночи выглядела она неважно. Гас посмотрел на нее так, словно Анни вызвалась добровольно мыть туалеты.
      - Ты хочешь там работать?! Я не ослышался?
      - Никак нет, сэр. Я хочу работать патрульным, но раз это невозможно, я могу заняться чем-то другим.
      Анни попыталась изобразить на своем лице энтузиазм, но это ей не слишком удалось.
      - Я полагаю, там ты не сможешь принести никакого вреда, - пробормотал Гас Ноблие, обхватывая пальцами кружку с кофе.
      - Никак нет, сэр. Я постараюсь, сэр.
      Он переварил ее ответ, одновременно жуя булочку с черникой.
      - Хорошо, Анни. Пусть будет архив. Но сегодня ты должна сначала еще кое-что сделать. Подойди к моей секретарше. Она тебе все объяснит.
      - Макграф - полицейский пес? - Анни в ужасе уставилась на висевший в кладовке костюм - меховые лапы, шубейка и гигантская собачья головд.
      Валери Комб фыркнула:
      - Обычно эту роль играет Тони Антуан. Но он позвонил и сказал, что заболел. - Секретарша Ноблие протянула ей расписание. - Два выхода сегодня утром, и еще два после обеда. Помощник шерифа Йорк будет вести представление. Тебе только и остается, что стоять рядом.
      - В этом кошмарном костюме?
      Валери хихикнула и прикрыла рот шифоновым платком, повязанным вокруг шеи в тщетной попытке скрыть засос.
      - Если хочешь знать мое мнение, тебе еще повезло, что ты вообще получила работу.
      - Как же, конечно.
      - У тебя десять минут, чтобы добраться до "Веселых крошек", - заметила Валери и ленивой походкой направилась к двери. - Лучше шевелите лапами, помощник шерифа. Или мне следовало сказать: виляйте хвостом?
      - Тебе лучше знать, - буркнула ей вслед Анни. Дверь закрылась, оставив ее наедине с ее новым "я".
      Анни пришла к выводу, что лучше всего ей надеть гигантскую голову и так пройти по коридорам управления, чтобы спрятаться в костюме и избежать дальнейшего унижения. Но выяснилось, что надеть собачью морду самостоятельно Анни не в силах. Она оказалась такой же тяжелой и громоздкой, как "Фольксваген". Ее попытка водрузить это сооружение из меха и папье-маше кончилась тем, что Анни потеряла равновесие и больно ударилась о металлические полки.
      Выяснилось, что она не сможет вести машину с лапами на ногах. К тому же в костюме не оказалось никакой вентиляции, так что он вонял хуже любой собаки, которую доводилось встречать Анни.
      Да еще помощник шерифа Йорк, как показали дальнейшие события, относился к представлению слишком серьезно.
      - Ты можешь лаять? - поинтересовался он, надевая Анни на голову собачью морду. Они стояли на маленькой парковке возле детского сада "Веселые крошки". Его форменная рубашка без единого пятнышка была отлично накрахмалена и отглажена. А стрелки на брюках казались такими острыми, что ими можно было бы резать сыр.
      Анни свирепо посмотрела на него сквозь крохотные дырочки в чуть приоткрытой пасти Макграфа.
      - Что я могу? - Ее голос звучал приглушенно.
      - Лаять. Полай для меня, как собака.
      - Считай, что я этого не слышала. Йорк обошел ее кругом, поправил длинный хвост, свисавший сзади.
      - Не срывай мероприятие, Бруссар. Наша задача - показать детям, что полицейские их друзья. А теперь скажи что-нибудь, как полицейский пес Макграф.
      - Убери руки от моего хвоста, а не то я тебя укушу.
      - Ты не должна так говорить, так можно и перепугать детей! И голос у тебя должен быть ниже, напоминать рычание. - Йорк встал перед ней, чуть ссутулился и состроил подходящую случаю физиономию. - Здррравствуйте, девочки и мальчики! - заговорил он голосом мультипликационной собаки. - Я Макгрраф, полицейский пес!
      - Да, Йорк, ты точно настоящий кобель. Хочешь примерить костюмчик?
      Он выпрямился, оскорбленный ее словами.
      - Нет.
      - Тогда заткнись и оставь меня в покое. Я не в настроении шутить.
      - У вас проблема с дисциплиной, помощник шерифа, - объявил Йорк и направился через стоянку к боковому входу в детский сад своей обычной петушиной походкой.
      Анни заковыляла следом, споткнулась на ступеньках и приземлилась на гигантский собачий нос. Йорк издал вздох великомученика, помог ей встать и провел в здание.