Дрю хлебнул кофе и согласно кивнул:
      - Странный парень. Неразговорчивый. Постоянно что-то скрывавший.
      - Такой странный парень, и никому не пришло в голову допросить его после гибели Люси? - не веря своим ушам, удивилась Мэри.
      - Не было необходимости, - объяснил Дрю. - Шеффилд объявился раньше, на том и поставили точку. Кроме того, у Мортона не было причины убивать Люси.
      - С каких это пор людям требуется причина?
      - Мотивация, - изящно пожал плечами Дрю. - Законы следствия. Вы должны быть знакомы с процедурой. У Мортона не было мотива...
      - Но, судя по его явно подозрительному поведению, это, возможно, был тот самый случай, когда причина просто никому не известна. Вы не знаете, куда он мог деться?
      Дрю нахмурился, взгляд его был скорее смущенным, нежели заинтересованным.
      - Зачем вы пытаетесь найти в этом деле больше, чем в нем есть на самом деле? Произошел несчастный случай - такое случается. - Несколько мгновений Мэри ощущала устремленный на нее испытующий взгляд, но не поднимала глаз, уставившись в свою чашку кофе. Ей показалось, что в словах Дрю она уловила те же вопросы, что мучили и ее, но, снова заговорив, Дрю лишь повторил: Дорогая, это был несчастный случай. Оставим все, как есть. Может быть, вы нам что-нибудь сыграете? - спросил он, протягивая гитару, так что Мэри оставалось либо принять ее, либо отклонить просьбу. - Люси говорила, что у вас потрясающий голос.
      Отказавшись от продолжения темы, Мэри отодвинулась от стола, приняла гитару и прошлась по струнам, проверяя лады.
      - Ожидалось, что я стану виолончелисткой, - призналась она. - Моя сестра Лизабет играет на скрипке, Аннализа - на флейте. Мама рассчитывала поразить своих друзей тем, что мы будем выступать трио на благотворительных мероприятиях.
      - Что же помешало? - поинтересовался Кевин, Вспомнив причину, Мэри улыбнулась с легким оттенком неприязни.
      - Мой преподаватель сказал, что смычок у меня ходит по струнам, точно ножовка по железной цепи ограды. После этого я стала пропускать занятия, скрываясь у одного престарелого хиппи, державшего магазин здоровой пищи в квартале от музыкальной школы. Он обычно тусовался с группой "Благодарные покойники". - Мэри выгнула бровь и положила пальцы на струны. - Мама была потрясена, когда узнала, но... оставим все, как есть...
      Она взяла аккорд, радуясь, как всегда, изумительному резонансу старой гитары; потом принялась отбивать легкий, знакомый ритм и присоединилась к мелодии своим низким, богатым голосом.
      Окончив петь, Мэри минуту растерянно сидела в полном безмолвии, растекшемся по всему притихшему залу. Грохот аплодисментов вернул ее в действительность. Чувствуя неловкость, она слегка округлила глаза и признательно подняла руку, пытаясь вернуть владельцев бара к прерванному разговору.
      Кевин выглядел совершенно потрясенным и рассыпался в невероятных комплиментах, что Мэри отнесла к его естественному состоянию. Вокруг Кевина витала атмосфера детской восторженности, ощущения юношеской, не подверженной возрасту наивности. Испытующий взгляд Дрю был более тяжел. Мэри попыталась избавиться от него, потянувшись к чашке кофе и испытывая страстное желание закурить.
      - Люси была права, - заявил Кевин. - Вы губили свой талант, вращаясь среди законников.
      - Вам необходима аудитория, - сказал Дрю. - Нам бы очень хотелось, чтобы вы играли у нас все время, сколько здесь пробудете. У нас по выходным выступает трио. Скажите, что присоединитесь к ним.
      - Я не очень-то люблю мешать другим музыкантам, - поморщилась Мэри. Но возможно, поговорю с ними.
      - Вы уже поговорили, - просиял взглядом зеленых глаз Дрю. - Лично я играю на пианино.
      Они дружно рассмеялись, и Мэри удивилась тому, как славно она себя чувствует, проводя время со своими новыми друзьями. Сакраменто, Бред Инрайт и ее семья неожиданно показались ей далеким прошлым, оставшимся где-то за полсвета от нее.
      - Мэрили, я надеюсь, это не последняя песня, которую мы услышали в вашем исполнении?
      Эван Брайс улыбался Мэри точно давно потерянному другу. Она растянула рот в вежливой светской улыбке и пробормотала что-то банальное. Брайс ей сразу не понравился: отчасти потому, что имел отношение к смерти Люси, и по тому, что трудно было уловить. Она даже не задалась вопросом о причине своей неприязни. За годы работы в органах правосудия инстинкты, связанные с человеческой натурой, обострились у нее в душе до тонкости лезвия бритвы. Она редко тратила время на разбирательство, как работает ее чутье. Просто что-то в действии Брайса по схеме "я-твой-лучший-друг" звучало фальшиво.
      Внешне Брайс выглядел почти таким же, каким увидела его Мэри во время первого знакомства: те же ковбойские сапоги, те же джинсы в обтяжку, недвусмысленно демонстрирующие пол Брайса, тот же дорогой ремень из кожи ручной выделки с костяными заклепками, выглядевшими так, будто они были "военными трофеями" с нагрудной цепи воина племени шайенн. Брайс только сменил ковбойку на поэтическую рубашку в тонкую полоску с пышными рукавами. Половина пуговиц на рубашке была расчетливо-небрежно расстегнута. У Мэри сложилось впечатление, что облегающие штаны и открытая грудь были сверхкомпенсацией чего-то... возможно, его роста, а вернее, недостатка оного.
      - Я слышал, вы неожиданно стали владелицей недвижимости в нашем райском уголке, - засунув большие пальцы в карманы джинсов, сказал Брайс. В ответ на удивление Мэри он издал довольный смешок: - Боюсь, что это реалии маленького городка. Новости распространяются здесь со скоростью пожарной тревоги. Разумеется, я тут же, можно сказать, навострил уши: владения Люси граничат с моими.
      - Да, я знаю.
      Именно поэтому она и погибла. Мэри не позволила словам сорваться с языка, хорошо поднаторев в светских любезностях, чтобы проявить подобную бестактность. Кроме того, справедливости ради следует заметить, что не Брайс был тем идиотом с ружьем.
      - Означает ли это, что вы присоединитесь к нашей общине? - Всем своим видом Брайс изображал такую искреннюю надежду, что она вряд ли заслуживала доверия. - Или же продадите?
      - Сейчас еще рано говорить об этом.
      - Разумеется, - слегка наклонив голову, уступая, пробормотал Брайс. Что ж, если захотите объехать свои владения или окрестности - милости просим, обращайтесь без стеснений. Буду более чем счастлив сопровождать вас.
      - Спасибо.
      - Чудненькое место! Люси очень уютно там устроилась. Она когда-нибудь рассказывала вам, как стала владелицей фермы?
      Во взгляде Брайса появилась странная колючесть. Мэри была не уверена, задает ли Брайс обычный невинный вопрос или же хочет посмотреть, пройдет ли Мэри какой-то тайный тест. Она ответила лишь то, что знала:
      - Люси рассказывала, что увидела ранчо, когда проводила здесь отпуск. Потом ей достались какие-то деньги, и она решила его купить.
      - Люси была очень удачлива... и очень умна.
      В воздухе повисло странное напряжение. Но Брайс тут же улыбнулся.
      - Надеюсь, мне доведется снова услышать вас, Мэри.
      Вы очень талантливы.
      - Спасибо.
      Брайс попрощался и вернулся к своей компании. Кевин, стиснув челюсти, уставился в свою чашку. Дрю, опустив глаза, потер пальцем нижнюю губу. Потом взглянул на Мэри, и взгляд его показался почти зловещим в пляшущих тенях каминного огня.
      - Брайсу до смерти хочется заполучить эту землю, - тихо произнес Дрю. Так же, как и Джею Ди Рафферти, к слову сказать. Хотя лишняя сотня акров мало что изменит для и без того поразительных по размеру владений Брайса. Судя по слухам, ему принадлежит восемь тысяч акров.
      - Господи!
      - Да. - Дрю бросил взгляд через зал. Брайс смеялся над тостом, который произносил в его честь один из гостей. Справа от Брайса, на стуле, который обычно занимала его кузина Шерон Рассел, сейчас сидела Саманта Рафферти. Она тоже смеялась, но низко опустив голову, словно не хотела, чтобы кто-нибудь из компанииувидел, что она не поняла сказанной шутки. Дрю помрачнел. Он собирает земли, как почтовые марки, - Ван Делен имел сильное подозрение, что предметом коллекционирования Эвана Брайса была не только земля, но Дрю держал свое мнение при себе и лишь подумал, что надо будет с глазу на глаз поговорить с Самантой, когда она выйдет на работу. - Забавный человек.
      Не поднимая головы, Кевин отодвинулся от стола.
      - Прошу прощения, - пробормотал он. - У меня дела. - Он неловко собрал принесенные с собой бумаги и удалился.
      Дрю вздохнул и потер левый висок.
      Мэри внезапно показалось, что она вторглась во что-то сугубо личное. Опустив гитару с колен, она встала.
      - Благодарю за кофе. Думаю, мне пора закругляться. Хочу завтра встать пораньше. Жаль пропускать восход солнца.
      Дрю выдавил из себя улыбку, которая тут же сошла, как только он взял протянутую руку Мэри.
      - Будьте поосторожнее с Брайсом, дорогая, - пробормотал он. - Люси нравилось играть со змеями, но потом она сама испытала на себе их укусы. Я бы не хотел видеть вас раненой.
      - В каком смысле "раненой"? В буквальном?
      - Просто будьте осторожны.
      Дрю поднялся и вышел в ту же боковую дверь, что и Кевин, оставив Мэри у камина. Она смотрела на Эвана Брайса, на то, как он без труда очаровывает сидящую рядом с ним молодую женщину, и мысли Мэри витали где-то в эдемском саду.
      - Ты хорошо провела вечер, Саманта?
      Она лучисто улыбнулась человеку, шедшему рядом с ней по разбитому тротуару к ее пустому дому. Брайс настоял на том, чтобы проводить Саманту домой и убедиться, что с ней все будет в порядке. Его красивая кузина дожидалась Эвана в "мерседесе", припаркованном у бордюрного камня, багажником к старому, потрепанному автомобилю Саманты.
      - Да. - Саманта передернула плечами, как бы пытаясь освободиться от полученного удовольствия. - Было много забавного.
      - Всем очень понравилось твое общество. Ты - глоток свежего воздуха, такая... не испорченная светом.
      - Хотите сказать, наивная.
      - Не в том смысле, Который может тебя обидеть. Ты молода, красива, полна обещаний, у тебя впереди так много всего.
      Например, еще одна ночь в пустой постели. Или будущее, наполненное днями беготни вокруг столиков в "Лосе". Мысли тяжелым грузом навалились на Саманту, будто камни ступеней, по которым она поднималась на веранду.
      Как только Саманта взялась за дверную ручку, Брайс взял ее за руку и повернул к себе. Лицо его было серьезно и выражало отеческую заботу - или то, что Саманта всегда представляла себе выражением отцовской заботы. Разумеется, отец Саманты не проявлял к ней подобного интереса. Он никогда не проявлял интереса к своим детям, относился к ним так, словно они были не более чем полудюжиной вечно путающихся под ногами дворовых щенков.
      - Не позволяй своему разбитому сердцу закрыться, милая, - посоветовал Брайс. - Твой муж - дурак. Если завтра он исчезнет с лица земли, мир не остановится, ты так же будешь жить, и, осмелюсь заметить, твоя жизнь станет только лучше. В тебе так много заложено!
      На глазах Саманты выступили слезы. Ну почему Уилл никогда не говорил ей о том, какая она замечательная? Потому, очевидно, что не разглядел в ней то, что увидел Брайс.
      - Эй, только не плакать! - смахнув слезинку со щеки
      Саманты, промурлыкал Брайс. - Ты уже достаточно наплакалась. Когда у тебя следующий выходной?
      - Послезавтра.
      - Отлично! - улыбнулся Брайс. - Ты приедешь ко мне на ранчо и проведешь там целый день. Поплаваешь, прокатишься верхом, пообщаешься с людьми, которые тебе будут рады.
      Саманта принялась было протестовать, но Брайс и слушать не хотел. Он сжал ее руки и, наклонившись, запечатлел отеческий поцелуй на щеке Саманты.
      - Я сам заеду за тобой. Будь готова к девяти. Мы отправимся на прогулку верхом. Устроим пикник. Все будет замечательно.
      Брайс повернулся и, неспешно спустившись по ступенькам веранды, легкой походкой направился к лоснящемуся в полумраке ночи "мерседесу".
      Саманта вошла в погруженный в темноту дом и не стала зажигать лампу. В окна проникал свет от стоявшего на углу уличного фонаря, и этого было, вполне достаточно, чтобы видеть. Как обычно, Саманта питала тайную надежду на то, что дома ее ждет Уилл.
      К ее огромному разочарованию, Уилла не было. Наверное, он никогда не думает о Саманте, его не волнует, одна ли она, и он и не знает, что Саманта провела вечер в компании людей, которые ездят на спортивных машинах и пьют шампанское. А не все ли ему равно?
      Вопрос острым ножом вонзился в сердце Саманты. Теперь, когда никто мог их видеть и не кому было сказать, чтобы они прекратились, слезы потекли по щекам. Она медленно опустилась на дощатый пол гостиной и свернулась калачиком. Длинная коса, скользнув по плечу, канатом легла на пол.
      Из кухни выскочил Мошенник - весь в напряжении: уши торчком, хвост вытянут, - большой, нескладный, весь светящийся собачьей любовью. В первый момент Мошенник гавкнул на Саманту и зарычал, испытывая неуверенность в том, как поступить с непонятной пришелицей. Наконец Саманта выпрямилась и протянула псу руку. Мошенник тут же прыгнул ей на колени, весь - воплощенное счастье, одарил Саманту чем-то похожим на объятие и принялся неистово слизывать слезы с ее щек.
      Саманта крепко обняла щенка и горько разрыдалась, терзаясь мыслью, что собака, подаренная мужем, заботится о ней больше, чем сам Уилл.
      - О чем задумался? Не знает ли эта женщина... Дженнингс о том, в чем была замешана Люси?
      Брайс повернулся и с восхищением посмотрел на кузину. В лунном свете она казалась просто восхитительной.
      - Я еще не знаю. Пока что она ничем не выдала своей осведомленности.
      Шерон освободила гриву белокурых волос от стягивавшей голову цветной ленты.
      - Не могу себе представить, чтобы Люси оставила ей все, не посвятив подругу во все свои грязные маленькие секреты в этой сделке.
      - Не имеет значения, - сказал Брайс, размышляя о возникших сложностях другого плана. - Не о чем беспокоиться.
      Он и в самом деле нисколько не волновался. Для него это была игра. Игра, в которой он не может проиграть. Разумеется, ставки в ней очень высоки, но у него на руках почти все козыри. В этом заключалась прелесть власти и замечательного ума.
      Люси это понимала. Возможно, она могла бы стать достойным конкурентом или же достойным партнером. Брайс в достаточной степени насладился шармом Люси в постели и вне ее, чтобы оценить способности этой женщины.
      Жаль, что она погибла...
      Глава 9
      На следующее утро первым деловым мероприятием Мэри (после созерцания восхода солнца) стал поход в хозяйственный магазин "Наш дом" для закупки моющих средств. Не надеясь на то, что подобные предметы могут оказаться в домашнем хозяйстве Люси, она приобрела губки, моющие порошки, ведро, швабру и веник.
      Из магазина Мэри заскочила в "Радугу", где в компании Норы выпила чашечку кофе с куском лимонного пирога. Нора направила Мэри в библиотеку "Карнеги", где та занялась поиском книг о ламах, обнаружив лишь одну в крошечном детском отделе библиотеки, располагавшейся на весьма стесненных площадях старого здания. Не нашлось никакой литературы и о том, как ухаживать за мулами, но поскольку мулы были близкими родственниками лошадей, она выудила две книги по уходу за лошадьми в программах курса для начинающих.
      Довольная, она направилась к своей "хонде", решив купить какую-нибудь еду на автозаправке "Заправься и езжай", после чего отправиться на ранчо и посвятить день уборке, чтению и размышлениям. Перейдя площадь, Мэри остановилась понаблюдать за работой скульптора перед зданием городского суда. Кассирша из хозяйственного магазина довольно скептически отозвалась по поводу данного проекта. Она не была уверена, "какой из всего этого выйдет прок", но Мэри, постояв за оградительной лентой и изучив макет скульптуры, нашла идею довольно интересной.
      Выезжая из города, она задумалась о своих собственных целях. Было время, когда Мэри мечтала стать большой певицей и автором песен, но родители очень жестко настаивали на том, чтобы их дочь окончила колледж и сделала карьеру в юриспруденции. Мэри приходилось бороться и с родителями, и с самой собой - независимая молодая женщина, воюющая с неуверенным в себе ребенком. Фракции пришли к компромиссу. Мечта Мэри потерпела крушение. Но даже после этого никто не зажил счастливо. Дело было не в том, что Мэри хотела быть именно судебным секретарем. Она не желала становиться адвокатом. Секретариат суда представлялся ей справедливым компромиссом. Она как наяву видела своих понуривших голову родителей, задающихся вопросом: где они допустили ошибку, почему мошеннические гены клана Дженнингсов проявились в их потомстве? Мэри до сих пор чувствовала их разочарование, тяжелым камнем легшее ей на сердце. И временами тосковала по мечте, от которой отказалась в тщетной попытке угодить родителям.
      - Теперь мы в расчете, Мэрили, - сказала она под звуки неистовствовавшего в автомагнитоле пианино Брюса Хорнсби. Она мчалась с открытыми боковыми стеклами на ранчо, и ветер бешено трепал ее волосы. Новая мечта. Великая мечта!..
      Однако слишком уж много было потерянных концов в настоящем, чтобы можно было полностью сосредоточиться на будущем, но единственной пришедшей ей на ум большой проблемой был Джей Ди Рафферти.
      Остаток дня Мэри занималась уборкой. Начала она с кухни: вымела мусор с пола, соскребла грязь с кафеля на стенах и вымыла холодильник. К. концу дня она добралась до большой комнаты.
      Урна созерцала процесс со своего места на толстой, облицованной деревом каминной полке.
      Покончив с уборкой большой комнаты, Мэри взглянула на то, что осталось - уютный кабинет за стеклянной дверью, - и застонала от одного только вида этой комнатушки, Мэри и думать не смела, что сможет приступить к уборке еще и здесь. Вместо этого она направилась к холодильнику и, вытащив из него за пластиковые ушки две последние банки пива "Миллер лайт", вышла с ними во двор.
      Внезапно ею овладело какое-то тревожное беспокойство. Она обошла вокруг дома и побрела к рабочим пристройкам, справиться, как там себя чувствуют ламы. Лужайку сада следовало бы капитально постричь. Мэри добавила к завтрашнему распорядку дня еще один пункт - отыскать газонокосилку или вывести в сад лам. Она постаралась представить себе, что в этом случае сделала бы Люси. Ничего, разумеется. Поймала бы кого-нибудь, кто мог выполнить эту работу за нее. Например, батрака Кендала Мортона.
      Мэри очень хотелось задать шерифу Куину один-два вопроса относительно Мортона. Будь они в Калифорнии, Мэри могла бы позвонить своим друзьям из правоохранительных органов, и парня бы проверили: не объявлен ли он в розыск или не было ли у него прежде приводов в полицию. Но здесь не Калифорния.
      "Батрак, - размышляла Мэри. - Ранчо в местах, где земля на вес золота. Стадо экзотических животных. Новый "ренджровер" в гараже рядом с красной "миатой" Люси. Откуда, черт возьми, взялась такая куча денег?"
      Как-то мимоходом Люси обмолвилась, наследство от какого-то дальнего родственника. Но кто мог оставить Люси такие деньги, если ни одна душа не соизволила позаботиться о том, чтобы спасти ее от бесконечного ряда приютов, в которых она выросла?
      Эти непростые вопросы растревожили Мэри до нервного зуда.
      А что, если Люси застрелил все же не Шеффилд? Остановившись у загона, Мэри поставила ногу в спортивной тапочке на нижнюю перекладину, а руки с банками пива свесила через верхнюю. Страшно хотелось курить, но она отказала себе в этом удовольствии. Еще раньше, днем, она вообще-то занималась поисками и обнаружила у себя в машине под сиденьями три сигареты. Две из них остались в нагрудном кармане жакета.
      Мэри потянулась пальцами к клапану кармана. Только одну...
      Именно этот момент выбрал для своего появления Рафферти, спускавшийся по лесистому склону холма на своем громадном мерине. Поля черной шляпы скрывали глаза Джея Ди, но рот скривился в усмешке, и держал он себя так, будто разобьется вдребезги, но ни за что не позволит себе ссутулиться. Что-то в его поведении тронуло Мэри, но она постаралась избавиться от этого впечатления. Она никогда не тратила свое время на тупоголовых мужланов, у которых гордость превалирует над здравым смыслом.
      - Выбираешь место для очередного костра? - Джей Ди кивнул на возвышавшуюся в центре загона кучу засохших цветов и обломков мебели, сложенных на пепелище с остатками делового костюма.
      - Ага! - зло взглянула на него Мэри. - Надеюсь снова с тобой побороться. После вчерашнего у меня каким-то чудом уцелело три или четыре ребра.
      - Погоди, по-моему, это ты на меня налетела!
      - Знаешь, ужасно не хочется тебя разочаровывать, но не жди, что это повторится и сегодня вечером, - пожав плечом, усмехнулась Мэри.
      Она выглядела еще более растрепанной, чем обычно: пряди непокорных волос выбились из-под ленты, стягивающей конский хвостик, и торчали в стороны, на щеке красовалось грязное пятно, на нежном и утонченном лице особенно выделялись глаза, казавшиеся сейчас больше и глубже.
      - Да, я вижу, что на некоторых отпуск может сказываться отрицательно, сухо заметил Рафферти.
      - Я перестала называть это отпуском с того самого момента, когда узнала, что моя подруга погибла! - резко парировала Мэри. - И, к твоему сведению, я целый день работала, пытаясь привести дом в порядок. Конечно, нельзя сравнивать мои труды с выпасом коров или чем ты там занимался, но для меня подобное занятие - нелегкий труд.
      Какое-то время Джей Ди молча смотрел на Мэри, а потом двинулся в направлении конюшни. Мэри мгновенно захотелось его вернуть. Она тут же уверила себя, что это желание не относится персонально к Рафферти - просто ей нужна была компания. Обычно Мэри не находилась столько времени в одиночестве, Даже беседа с Рафферти казалась ей предпочтительнее потока мыслей и чувств, весь день одолевавших ее.
      - Эй, подожди! - пытаясь догнать Джея Ди, приказала она. - Хочешь пива?
      - Что? - спросил Рафферти и обернулся. - Опять пытаешься потчевать меня пойлом, Мэри Ли? - Он улыбнулся своей медлительной сардонической улыбкой, в глазах его загорелся хищный мужской огонек. - Я уже говорил тебе, что в этом нет необходимости. - Низкий голос Джея Ди наждаком царапнул нервы Мэри. Только скажи слово, и сегодня ночью я смогу проскакать на чем-то более мягком, чем лошадиное седло.
      Мэри отступила на полшага и постаралась изобразить на лице досаду: Только во сне, Рафферти. Я предложила тебе пиво, а не свое тело.
      Джей Ди гнусно хихикнул. Подойдя к Мэри, он положил руку ей на плечо и большим пальцем нащупал жилку пульса на шее, над ключицей.
      - Мэри Ли, у тебя учащается пульс, - пробормотал Джей Ди. - С тобой всегда такое случается после банки "Миллера"?
      - Только когда я раздумываю, не запустить ли эту банку в голову несносного типа. Так ты хочешь пива или нет?
      Горло Рафферти было как высохший колодец, во рту стоял вкус пыли и лошадиного пота.
      - Ладно, кажется, лучше тебя обезоружить.
      Мэри округлила глаза и направилась к старому деревянному сиденью от легкой двухместной коляски, превращенному в скамейку, установленную у стены в конце конюшни. Она уселась на лавочку, протянула Джею Ди банку и открыла свою.
      - Перемирие, ладно? - предложила она и отсалютовала банкой. - Не думаю, что кто-нибудь из насостался бы в живых в случае поединка этой ночью.
      Джей Ди, как бы уступая, слегка кивнул, открыл банку и выпил половину ее содержимого одним долгим, жадным глотком. Мэри не могла оторвать глаз от заходивших на его шее мускулов. i
      - Трудный денек? - спросила она, пытаясь отвлечь себя от непрошеных мыслей.
      - Обычный, - пожал плечами Рафферти.
      - Что значит "обычный"?
      - Закончил возиться с племенным табуном на предмет клеймения и вакцинации. Жеребят надо было выездить. Быков перегнать.
      Мэри показалось, что за перечисленными работами стояло гораздо большее, чем прозвучало в нескольких небрежных фразах. У Рафферти был удивительный талант к замалчиванию каких-либо деталей. Он сжимал свою речь до элементарного выражения сути дела, отбрасывая многословие, казавшееся ему абсолютно излишним. Эта манера одновременно и привлекала, и раздражала. Мэри привыкла к общению с мужчинами-профессионалами девяностых годов, которых стоило лишь завести, и они уже не закрывали рта. Бред всегда был настоящим фонтаном информации о самом себе: его чувства, его интересы, его карьера.
      - А клеймят лошадей так же, как в ковбойских фильмах? Связывают и прикладывают раскаленное тавро к бокам?
      Рафферти едва заметно напрягся, челюсти его сжались.
      - Это делается по необходимости, - процедил он сквозь зубы, задетый предположением, что он может причинить ненужную боль животным. - А ты вегетарианка или что-то в этом роде?
      - Нет. Просто любопытно. Поверь, я редко привередничаю в том, что касается еды... за исключением разве что печени. Не люблю печенку. И я не ем ничего из того, о чем люди говорят: "У него вкус, как у цыплятины". Почти всегда под этим подразумевается какая-то живность, которую знай ты о том, что она собой представляет, ни за что бы не стал есть.
      - Гремучая змея, - едва улыбнувшись уголком рта, сказал Рафферти. - У нее вкус цыплятины.
      Мэри поморщилась от подобной идеи и, всплеснув руками, поежилась в своем просторном жакете.
      - Нет уж, спасибо! У меня нет ни малейшего желания включать в рацион рептилий.
      Джей Ди хрипло расхохотался. Мэри наградила его улыбкой. Борясь с собой, Рафферти посмотрел на свободное место рядом с ней. Он не хотел, чтобы Мэри ему нравилась, не хотел поддаваться ее чарам. Он хотел затащить ее в постель. Хотел купить ее землю. Эти желания были просты, прямолинейны и безопасны. Прочее уводило на опасную территорию.
      - Тут есть кое-какие работы по хозяйству.
      - Они возникают каждые десять минут. Дай себе немного полодырничать, Рафферти.
      - Лодыри в этих местах долго не протягивают. - Не сводя глаз с дома, Джей Ди позволил себе медленно опуститься на самый краешек скамьи. От понесенного поражения во внутренней борьбе широкие плечи слегка поникли.
      - А сколько времени здесь обитает твой род? загипнотизированнаяэмоциями, игравшими в глазах Джея Ди, тихо спросила Мэри. Она голову могла дать на отсечение, что Рафферти никогда не скажет о них, а уж ей-то - и подавно. Мысль о том, что отношение к ней этого парня - всего лишь щит, укрывающий нечто более сложное, даже беззащитное, поразила своей опасностью, но все же Мэри не могла удержаться от желания заглянуть в эту бездну.
      - Четыре поколения. - Несмотря на то, что Рафферти произнес это тихим, мягким голосом, в нем безошибочно угадывалась гордость. Джей Ди все еще не отрывал взгляда от дома, хотя Мэри показалось, что он как бы и не видит здания. Она вгляделась в профиль Джея Ди - резкий и красивый, освещенный янтарным светом угасающего дня, - лицо человека, прожившего нелегкую жизнь, закалившую его характер. - С самой войны, - добавил Рафферти.
      Он сказал это так, словно до этого уходящего дня не прошло ста пятидесяти лет, будто этот уголок Монтаны каким-то образом существовал вне времени, без связи с остальным современным миром. Они сидели здесь, на дворе ранчо, окруженные дикой страной, без единого признака цивилизации, и Мэри почти поверила в то, что это - реальность.
      - Гражданской войны*, - уточнила она.
      ______________
      * Речь идет о Гражданской войне 1861 - 1865 гг. между северными и южными штатами.
      - Да, мэм.
      - И Рафферти - "южане"?
      - Да, мэм. Из Джорджии.
      Ответ заставил Мэри задуматься о стиле поведения Рафферти. Когда он решал проявить манеры, они были забавно официальными - церемонные манеры старой глубинки Юга, отшлифованное рыцарство, слегка грубоватое вследствие своего развития в условиях дикой местности. Мысль о том, что эти традиции пережили все четыре поколения, предполагала, что обычаи очень трепетно передавались по наследству и включали в себя заботливо сохраняемые фамильные вещи, гордость за свою землю и бесконечное недоверие к пришельцам.
      - Какой же ты счастливчик! - пробормотала Мэри. - Ты знаешь, откуда пошел твой род и где твое место на земле. Я же выросла в местах, где почти нет коренных жителей, а традиция - это нечто такое, что мы дочерпываем из романов.
      - Пари держу, что и здесь скоро будет нечто подобное.
      - Только если все местные уедут.
      - Многие уже уехали. Да и остальные по большей части не могут позволить себе остаться.
      - Потому что такие люди, как Люси, скупают земли?
      - Для людей с деньгами нет ничего святого.
      - Ты говоришь так, будто все они - исчадия ада. Может быть, они полюбили эти места не меньше тебя. Взять, к примеру, меня, - сухо возразила Мэри, - принадлежность не обязательно должна быть следствием права по рождению.
      Джей Ди не ответил. Чувства его были слишком сильны, чтобы их можно было выразить словами. Никто не мог любить эту землю так, как он. Любовь была такой же частью существа Джея Ди, как, например, сердце или руки. Он не мог себе представить, чтобы кто-то из пришельцев мог испытывать такое же чувство. Да и не хотел.
      - Ты собираешься сюда переехать, Мэри Ли?
      Тяжело вздохнув, Мэри посмотрела через двор на дом и
      раскинувшуюся внизу долину. Теперь она принадлежала ей. Мысль эта так и не укладывалась в голове. Это место - ее, а она не может его принять, хотя и полностью порвала с прежней жизнью. И когда только это кончится?
      - Не знаю. Я приехала сюда без намерения остаться. Мне хотелось лишь на какое-то время расслабиться. Я только что рассталась со своей карьерой, и потом, там был этот парень... - Мэри оборвала себя на полуфразе и жалобно взглянула на Рафферти. - Ну-у, это совсем другая история. Я ехала сюда отпраздновать свое освобождение. Люси бы это понравилось - показать язык всем этим условностям и все такое... Видит Бог, я ни сном ни духом не ожидала ничего подобного.
      Озноб пробежал по телу Мэри, и она плотнее закуталась в жакет, обратив при этом внимание на плачевное состояние ногтей. Один, который она не остригла, сломался во время уборки. Кожа на руках потрескалась и огрубела. Люси вытолкала бы Мэри взашей, чтобы та экстренно сделала маникюр.