Саманта потянулась в шезлонге, стоявшем у края бассейна. Глаза от яркого солнца защищали темные очки, стоившие больше ее недельной зарплаты Очки ей одолжил Брайс. Собственно говоря, не одолжил а подарил, но Саманта чувствовала себя гораздо комфортнее, рассматривая их как взятые напрокат, а не подарок.
      На работе Саманта сказалась больной. После вчерашнего разговора у нее не было ни малейшего желания сталкиваться сегодня с мистером ван Деленом. Брайс заявил что Дрю вмешивается не в свои дела, не зная всех обстоятельств. Еще Брайс сказал, что Дрю не в состоянии оценить дружеских отношений, сложившихся между ними. Oн не понимает, как Саманта намерена поступить с Уиллом. Дрю полагал, что должен заступиться за Саманту как брат за сестру, ну не ирония ли это, если Брайс испытываем к ней те же самые чувства? Нет ни малейшей необходимости в конфликте, если цели обоих мужчин в основе своей одинаковы.
      Вчера вечером слова Брайса утешили Саманту. Да eе успокоил уже сам его голос, теплый и участливый тон. Брайс улыбнулся Саманте своей улыбкой кинозвезды, посмотрел на нее добрым и мудрым взглядом, и на какой-то момент девушке показалось, что жизнь ее не так уж безнадежно испорчена. Однако утром, когда она проснулась одна в постели, в свете солнышка, светившего в окна ее убогой квартирки, утешения Брайса улетучились, уступив месте недовольным речам мистера ван Делена:
      Саманта, подумай, что ты делаешь/ Ты не такая, как они. Неужели ты этого не понимаешь?
      Да, она понимала. По-видимому, все воспринимали Саманту глупой, неуклюжей, плохо воспитанной девчонкой, пытавшейся стать тем, кем она не была, Все... кроме Брайса. Он относился к Саманте так же хорошо, как и к своим знаменитым друзьям. Брайс смотрел на Саманту как на прекрасную женщину, а не как на несмышленыша. Саманта же видел; то, что, с одной стороны, у нее есть муж, которому на нее наплевать, а с другой - друг, относившийся к ней лучше, чем родной отец. Брайс вселял в нее надежду, в то время как от других она получала лишь жалость, насмешки или вообще ничего. И никто, казалось, этого не понимал.
      Вот почему Саманта решила сегодня укрыться у своего друга. Она сможет провести день на его горе, у бассейна, спрятавшись от суровой реальности жизни. Сможет оставить бедную официанточку на пыльных улицах Нового Эдема и стать на день Самантой - царицей горы. Она разляжется у бассейна рядом с самой Умой Кимбол, а известный адвокат будет подносить ей выпивку и жадно пожирать глазами.
      Хотя, честно говоря, последнее ее несколько смущало, а потому она перевернулась на живот и спрятала лицо за занавеской длинных черных волос, пробормотав:
      - Благодарю, - и поставила бокал с коктейлем на низенький стеклянный столик рядом с шезлонгом.
      Бен Лукас улыбнулся ей, будто Саманта сказала что-то действительно остроумное. Он стоял между нею и бассейном - загорелый, отлично сложенный, в оранжевых шортах "Спидо".
      - Без рубашки вы лучше загорите, - заметил Лукас. Саманта уставилась на него, видя свое отражение в зеркальных стеклах его солнцезащитных очков. Из коллекции пляжных нарядов Саманта выбрала простенький, скромный, закрытый купальник бирюзового цвета, который предпочла прикрыть белой оксфордской рубашкой, найденной ею утром дома, в части гардероба, принадлежавшего Уиллу. Справа от Саманты, сидя на стуле, впитывала в себя солнечные лучи Ума Кимбол, единственной одеждой которой была нижняя, шириной в поясок, часть желтого бикини, материи которого едва ли хватило бы на то, чтобы протереть солнцезащитные очки актрисы. На плоской загорелой груди Умы двумя крошечными рубиновыми камешками-голышами темнели соски.
      - У меня природный загар, - ответила Саманта, чувствуя, что ее излишняя "одетостъ" бросается в глаза, и стесняясь своего тела с длинными конечностями. Она резко контрастировала с окружавшими ее людьми, которые, казалось, никогда не мучились самооценками по поводу чего бы то ни было.
      К Лукасу подошла Шерон и устроила представление, проведя по своей нижней губе кубиком льда и бросив его в стакан Лукаса. Она была немного выше Бена в своих золотых босоножках из кожи угря. Купальный костюм Шерон выглядел как один длинный кусок прозрачного шелка, перекрещивающийся на груди, тянувшийся ниже, к излучине длинных, идеально стройных ног и пропадавших в ущелье между крепкими круглыми ягодицами.
      - Саманта у нас скромница, - с холодным, как кубик подаренного ею Лукасу льда, весельем сказала Шерон: - Ну разве это не мило, Бен?
      Ума перевернулась на бок и смерила Саманту удивленным взглядом своих стеклянных глаз:
      - Так ты действительно индианка или что?
      - Отчасти, - пробормотала Саманта.
      - Что-то из "Путешествия в Индию" или "Танцев с волками"?*
      ______________
      * Названия голливудских фильмов
      - Что-то из Монтаны. У меня мать из шайенн.
      - Певица? Во класс!
      - Господи, Ума, ты когда-нибудь перестанешь быть пустышкой? нетерпеливо вздохнула Шерон.
      Актриса сдвинула очки на кончик очаровательного носика и, взглянув на нее поверх дужек, хитро улыбнулась:
      - А ты когда-нибудь перестанешь быть сукой?
      Смутившаяся Саманта почувствовала, как от наполнившей воздух очевидной неприязни двух женщин друг к другу по коже у нее пробежали мурашки. Она опустила голову, снова спрятав замешательство за занавеской волос. В ушах зазвенели слова мистера ван Делена:
      Ты не такая, как они...
      - Рейза уже несет легкие закуски, - объявил Брайс, беззаботно вторгаясь в возникший конфуз. Висевшая в воздухе напряженность, казалось, совершенно не трогала его, и выглядел он очень веселым и расслабленным в своих длинных марлевых шортах и рубашке с открытым воротом, расписанной в тропическом стиле. Выгоревшие на солнце волосы, как всегда, были схвачены на затылке в косичку. Улыбаясь приятной, белозубой на загорелом лице улыбкой.. Брайс пристально посмотрел на Шерон сквозь темные стекла очков: - Кузина, почему бы тебе не пойти и не погрузить свои зубки во что-нибудь, что не будет кровоточить?
      - Пойдем вместе, - выдержав его взгляд, парировала Шерон. - У нас есть дела, которые надо обсудить.
      - Через минуту. - Бросив Шерон, Брайс обратил все свое внимание на Саманту.
      Шерон прикоснулась к его руке, пытаясь увлечь Брайса за собой. Дело всегда стояло для него на первом месте... пока он не вляпался.
      - Брайс...
      - Я сказал - позже! - резко оборвал тот.
      Шерон, оскалившись, улыбнулась кузену и плавной походкой отправилась прочь, ничем не выдав бушевавшие в ее душе обиду, неловкость и злость. Ума потащилась за Лукасом, уцепившись указательным пальцем за резинку его шортов и накинув на плечи полотенце, чтобы прикрыть то, что гордо именовалось грудью.
      - А ты еще не нагуляла аппетит? - улыбнулся Брайс Саманте.
      Она тоже скривила губы в улыбке, перекинула длинные ноги через край шезлонга и села.
      "Мона Лиза в Монтане", - подумал Брайс. Если бы только Саманта осознала ту власть, которую могла бы иметь над мужчинами этими загадочными, удивленными улыбками, она могла бы стать очень опасной. Вызов, которому невозможно противостоять. Разумеется, у нее все это уже было, только сама она об этом не знала. Наивность делала ее еще более желанной.
      - Прогулка не такая уж обременительная, чтобы проголодаться. - Саманта откинула волосы на спину.
      Брайс сел рядом с ней и кивнул на Фабиана. Огромные мускулы атлета блестели, смазанные кремом; белокурая топ-модель мужского пола, казалось, полностью сосредоточилась на том, что направляла солнечный отражатель на нижнюю часть своего гладко выбритого подбородка.
      - Только не говори этого ему, - попросил Брайс. - Одним своим загаром он заработает за год миллион долларов.
      Сомневаясь, не подтрунивает ли над ней Брайс, Саманта послала ему взгляд, который должен был выражать комбинацию скептицизма и удивления. Брайс поднял руку и, погладив тыльной стороной ладони щеку Саманты, приподнял ее голову за подбородок.
      - Ты тоже могла бы зарабатывать миллион, если бы захотела.
      - Я? - рассмеялась Саманта. - Не думаю.
      - Ты можешь сделать все, милая, - слегка нахмурился Брайс. - И пределы...
      - ...только небо, - закончила Саманта. - В Монтане много неба.
      - И куча возможностей в других местах. Ты очень красивая женщина, Саманта."Ты могла бы стать событием в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке.
      - Я не могу уехать в Лос-Анджелес. У меня есть муж.
      - Которого нет. - Брайс не потрудился скрыть недовольство в голосе. Саманта чуть заметно вздрогнула. Брайс безжалостно продолжал давить на затронутую открытую рану. - Он относится к тебе как к второсортной горожанке. Нет, даже хуже - он вообще никак к тебе не относится.
      Саманта прикусила губу и отвела взгляд в сторону, на куст, растущий на краю бассейна, чтобы Брайс не увидел блеснувших в глазах слез. Рука Брайса скользнула на плечи Саманты, и он сочувственно пожал их, запечатлев призрачный поцелуй на ее волосах.
      - Прости, милая, - пробормотал Брайс. - Я не хотел тебя обидеть. Просто меня злит, когда я вижу, как он игнорирует тебя!
      Он сам немного удивился тому сильному чувству, которое испытывает к этой девушке, - ведь всего неделю назад она была для него не более чем пешкой. Теперь же Брайс сидел рядом с Самантой, обняв ее за плечи, и желал ей добра. Он не мог припомнить, когда подобное случалось с ним в последний раз. Много лет назад? Никогда? Все внимание Брайса всегда было сосредоточено на нем самом. Теперь же он немного сместил угол зрения, так, что в поле его видимости попала Саманта. Он мог иметь все: власть, землю, Саманту - и взамен тоже дать ей все: перспективу, славу - и видеть, как она расцветет, и знать, что в этом именно его заслуга. Высшее существо, сыгравшее роль великодушного божества. Брайс почувствовал, что такое ему по душе.
      Саманта смотрела в сторону, на стоявшие в тени столики на другом краю бассейна. Ума с жадностью поглощала свежие фрукты. Сидевший напротив нее за столиком Лукас бросил в бокал с шампанским ягоду клубники, выудил ее оттуда губами и расцвел улыбкой. Сидевшая за отдельным столиком Шерон, не обращая на них внимания и игнорируя еду, лениво перелистывала "Космополитен".
      - Мне кажется, твоя кузина не очень-то меня любит, - тихо произнесла Саманта.
      - Шерон? - Брайс пожал плечами и крепче обнял Саманту. - Шерон вообще никого не любит. Она очень... замкнутая. И это одно из лучших ее качеств.
      - Звучит так, будто ты и сам ее не очень-то любишь? Брайс на минуту задумался и вздохнул, рассеянно поглаживая руку Саманты.
      - Кажется, я устал от ее представлений. Но мы с Шерон уже очень давно вместе. И, в конце концов, она моя родственница.
      Такая преданность, по мнению Брайса, должна была понравиться Саманте, рисуя его в глазах девушки человеком добрым и хорошим, в то время как он не был ни тем, ни другим. Но объяснять их отношения с Шерон таким образом было проще, чем сказать правду. Правда шокировала бы Саманту, оттолкнула бы ее. Она была слишком наивна. Ведь она выросла здесь, в горах, где ее нравственная жизнь надежно защищалась людьми, все еще верящими в такие вздорные понятия, как мораль.
      Двери балкона распахнулись, и появилась экономка Рейза. Фигура этой женщины была подобна нефтяной бочке, а лицо формой и цветом напоминало раскаленную сковороду, но Рейза прекрасно готовила и немного говорила по-английски - два существенных преимущества, необходимых для ее должности. В фарватере Рейзы следовала Мэрили Дженнингс. Брайс тут же насторожился, точно охотничий пес.
      - Мэрили! - воскликнул он, вскакивая с шезлонга и увлекая за собой Саманту. Он потащил девушку вокруг бассейна, чтобы поприветствовать новую гостью.
      Мэри постаралась изобразить на лице улыбку, что оказалось титанически трудной задачей после двух часов общения с шерифом Куином и его помощниками. Шериф тоже не проявил особого восторга, обнаружив Мэри в компании с трупом.
      Брайс ничем не дал понять, что вчера у него состоялся разговор с отчаявшимся приятелем. Если он и знал что-то о самоубийстве судьи, то его хладнокровию могли бы позавидовать ящерицы, пожертвовавшие свои шкурки ему на ремешок. Брайс приветствовал Мэри сияющей улыбкой. Солнце отражалось на его высоком блестящем лбу.
      - Рад, что вы в конце концов решили присоединиться к нашей компании. Садитесь. Я распоряжусь, что-бы Рейза принесла вам что-нибудь выпить.
      - Мой визит не совсем светский, - сказала Мэри, скользнув взглядом по лицам присутствующих и вновь остановив его на Брайсе. - Мне подумалось, что вам следовало бы узнать... поскольку вы были его другом... Макдональд Таунсенд умер. Застрелился этой ночью.
      Лицо Брайса приняло соответствующее выражение пораженного неверия.
      - Господи, вы шутите!
      - Мое чувство юмора не заходит так далеко. Таунсенд мертв.
      Бен Лукас, шаркнув подошвами о каменную плиту площадки, встал из-за стола и подошел к Брайсу. Сдвинув очки на лоб, он мрачно уставился на Мэри, точно это она спустила курок револьвера:
      - Таунсенд мертв? Боже правый, как это случилось?
      Мэри пожала плечами, сунув ладони в задние карманы джинсов и стиснув их в кулаки. Легкий ветерок пробежал по террасе, разметав ее волосы, от чего они упали ей на лицо. Дернув головой, она отбросила их назад.
      - Не знаю. Кажется, он не оставил записки. Я приехала сегодня утром к нему домой, потому что он... э-э-э... знал Люси, и решила, что мы можем просто поговорить. Я нашла его в кабинете.
      - Это, вероятно, ужасно на вас подействовало? - сочувственно пробормотал Брайс. Подойдя к Мэри, он обнял ее за плечи и повел к стулу за столиком Шерон, сидевшей с каменным лицом. - Присядьте. - Он повернулся к стоявшей в дверях экономке: - Рейза, принесите, пожалуйста, мисс Дженнингс коньяка.
      - Нет, спасибо, - встрепенулась Мэри. Виски, выпитое у Таунсенда, давно выветрилось, сознание было до боли ясным, и она хотела сохранить его таковым во все время пребывания в этом змеином гнезде. - Бутылка "коки" - это то, что надо.
      Брайс слегка нахмурился, но согласно кивнул.
      - Интересно, полиция уже позвонила Ирене? - обратился к Брайсу Лукас. Он посмотрел на Мэри, и губы его вытянулись в узкую полоску. - Миссис Таунсенд, - пояснил он. Прежде чем до Мэри дошел смысл его слов, он снова заговорил с Брайсом. - Я позвоню ей. Лучше, если о таких вещах узнают от друзей.
      - Да, конечно. Воспользуйся телефоном в моем кабинете, - потирая подбородок, отозвался Брайс. - Вообще-то я пойду с тобой. Я хотел бы предложить ей свою помощь и сделать все, что в моих силах.
      Парочка исчезла в доме. Мэри подавила в себе желание последовать за ними. Она не была уверена, что, принеся свою новость, достигла того, на что надеялась. Брайс не произвел на Мэри впечатление человека, сокрушенного тяжким грузом чрезмерной совестливости и раскаяния, И она не собиралась препираться с ним в присутствии прочих возможных подозреваемых. В любом случае у Мэри появлялся хороший шанс стать кандидаткой в покойники, если Брайс окажется главным сатаной, а она, таким образом, превратится для него в главного опасного врага.
      Группа отдыхающих у бассейна погрузилась в тягостное молчание. Саманта Рафферти опустилась на освобожденный Лукасом стул и плотнее закуталась в свою просторную рубашку. Теперь, когда Брайс оставил ее, большие карие глаза Саманты стали еще больше от испытываемого чувства неуверенности. Сидевшая напротив Мэри Шерон застыла в позе ледяной скульптуры в своем купальнике из Сен-Тропеза. Сбоку от Мэри в шезлонге сидел красавчик, занятый своими мускулами-шарами.
      - Макдональд Таунсенд, - протянула наконец Ума, ухватив целую пригоршню нарезанных кусочками фруктов и запихивая их в рот. Пока она жевала, ее лицо выражало полную сосредоточенность на вкусовых качествах фруктового ассорти. Потом Ума вытерла тыльной стороной ладони стекавший по нижней губе сок и поинтересовалась: - Это не он играл в "Днях нашей жизни"?
      Шерон сделала круглые глаза. Красавчик не проронил ни слова.
      - Думаешь, она знает о звонке?
      Брайс крутанулся в кресле за массивным тиковым столом и остановился, положив руки на подлокотники.
      - А это совершенно не важно. Звонок будет отмечен в протоколе. Стоит лишь заглянуть в счет Таунсенда за телефонные разговоры, как станет ясно, что звонок был. С другой стороны, никто не сможет доказать, что я получал какое-либо сообщение от судьи. - Брайс вытащил из телефонного аппарата микрокассету и протянул ее Лукасу. - Проклятые автоответчики! Постоянно ломаются.
      Лукас покрутил кассету между пальцев.
      - Никто не обязан отвечать на телефонные звонки среди ночи. В это время нет прислуги, которая могла бы принести тебе аппарат.
      - Только эта чертова машинка! - притворился хмурым Брайс. - Я давно собирался купить новый телефон. Возможно, если бы я... Что ж, в любом случае после драки кулаками не машут.
      - Точно, - кивнул Лукас. - Небольшое шоу с представлением досады и сожаления. Очень убедительно.
      - Мне надо было стать актером, - согласился Брайс. - Но тогда бы я не испытывал такого восторга.
      Он, несомненно, все равно бы опоздал со своей помощью Таунсенду, даже если бы предпринял такую попытку. Утром Брайс первым делом прослушал запись на автоответчике. После слезливого, сбивчивого монолога-исповеди и признания судьи в трубке раздался небольшой взрыв. Таунсенд оставил свою предсмертную записку на автоответчике и там же записал момент собственной гибели. Самоуничтожение в век высоких технологий.
      - Он всегда был слабонервным, - без всякого сочувствия констатировал Брайс. - Я предпочитаю людей без нервов. Даже лучше, что он умер сейчас. Я с трудом выносил, как судья сам себя гробит и хнычет по этому поводу.
      Лукас подбросил кассету и поймал ее той же рукой.
      - Если только он не оставил чего-либо компрометирующего всех нас.
      - У него ни на кого не было компромата. Таунсенд хотел быть игроком, но не вписался в систему игры.
      - Он мог оставить письменное свидетельство об известных нам вещах. Между бровей Лукаса залегла небольшая складочка. То был тот самый взгляд, которым Лукас пользовался в суде, чтобы овладеть умами присяжных. Он снова подбросил кассету.
      Стремительно поднявшись из кресла, Брайс резким неуловимым движением руки перехватил кассету в воздухе и твердо посмотрел на адвоката:
      - Он не оставил.
      Тем же резким движением ладони Брайс выдернул из кассеты пленку, поджег ее золотой в двадцать четыре карата зажигалкой и бросил в стоявшую на столе хрустальную пепельницу.
      Глава 23
      Брайс уговорил Мэри остаться. Он был единственным человеком, попытавшимся удержать ее. Мэри отказалась от предложенного купальника. Ей показалось не слишком разумным светиться в этой толпе в полуобнаженном виде.
      Кроме того, Мэри никому из них, за исключением разве что Саманты, не верила. Лукас следил своими акульими глазками за каждым ее шагом. Взгляд Шерон был цинично-холоден, что-то вроде взгляда ученого, наблюдающего за мечущейся в лабиринте подопытной мышью. Красавчик обитал где-то на другой планете, а Ума была с другой планеты. Мэри чувствовала себя так, будто попала в населенный покойниками параллельный мир, где за каждым углом ее поджидала опасность.
      Брайс исполнял роль подавленного привидения. Он выбрал место в тени, рядом с Мэри, усадив справа от себя Саманту, и поставил перед собой нетронутый стакан виски.
      - После несчастного случая с Люси он просто обезумел, - сосредоточенно глядя на стакан, произнес Брайс. - Мне кажется, причина отчасти и в этом.
      - Они были так близки? - поинтересовалась Мэри, не сводя глаз с потянувшейся к стакану костлявой руки Брайса - движение, свидетельствующее скорее о желании подавить раздражение, нежели о необходимости успокоить некоторое внутреннее беспокойство.
      Брайс бросил на Мэри острый взгляд, но на лице его при этом не дрогнул ни один мускул. Голос тоже был безупречно спокоен:
      - Таунсенд дал Люси деньги на покупку ранчо. Разве она вам не говорила?
      - Да я особенно и не интересовалась. Я не принадлежу к числу защитников внебрачных связей.
      Саманта неловко заерзала на своем стуле, склонила голову и ничего так не желала, как стать совсем крошечной, а еще лучше и невидимой. До этого она успела сходить в дом v переодеться, с очевидным пристрастием к деталям - так переодевается маленькая девочка, дорвавшаяся до платяного шкафа своей матери. Но почему-то, даже сменив наряд. Саманта казалась еще более беззащитной, чем в купальном костюме. Мэри вспомнила об Уилле и прикусила язык.
      - Так ведь в этом, понимаете, вся и штука, - вздохнул Брайс, играя кусочком льда в своем стакане с виски. - Таунсенд тоже не принадлежал. Он помешался на Люси, но сам очень переживал по этому поводу. Он не бросил ради нее жену, хотя их брак с Иреной в последние годы уже и браком нельзя было назвать. - Брайс отхлебнул виски очень маленьким глотком - ровно настолько, чтобы ощутить изысканный вкус напитка, - и уставился на противоположите сторону бассейна. - Глупость, конечно, цепляться за ничего не значащее, но привычное, когда можешь все начать сначала.
      Саманта опять скрипнула ножками стула о каменную плитку площадки.
      - Может быть, он все еще любил свою жену? - тихо сказала она. Возможно, он просто не мог с собой справиться.
      Брайс долго и со значением посмотрел на Саманту:
      - Мы всегда можем с собой справиться, милая.
      На глазах Саманты выступили слезы. Мэри захотелось обнять девушку и сказать ей, что Уилл все еще любит ее, что ему стоит помочь, стоит побороться за него, только Саманта этого не понимает. Но то было лишь предположение, а предположения уже и так завели Мэри слишком далеко в ее отношениях с братьями Рафферти. И все же она не могла сидеть сложа руки и наблюдать за тем, как Брайс соблазняет Саманту и завлекает ее в свои сети. Все равно что, засунув руки в карманы, смотреть, как сатанист охмуряет деревенскую девственницу. Мэри была здесь и несла определенную ответственность.
      - Если бы люди всегда могли с собой справляться, - сказала Мэри, - у Бетти Форд не было бы клиники*. Для большинства людей слабость характера не единственный недуг.
      ______________
      * Известная клиника для анонимных алкоголиков.
      Брайс стиснул тонкие губы. Мэри не обратила на него никакого внимания, а встретила исполненный боли взгляд Саманты, пытаясь изо всех сил телепатировать девушке персональную направленность своего заявления.
      - Очень романтичное замечание; полагать, что каждый человек может исправиться или заслуживает исправления, - сказал Лукас. Очевидно, посчитав, что память почившего Таунсенда может быть оскорблена полуголым видом, определявшимся шортами, Лукас сменил одеяние на широкие светло-коричневые брюки и цветастую рубаху с открытым воротом "а-ля Брайс". - Статистика, показывающая рост рецидивизма в наших тюрьмах, опровергает вашу теорию, Мэрили.
      - Мы говорим не о сотнях уголовников. Речь идет о хорошем человеке, несколько раз сделавшем неверный выбор.
      "То есть якобы о Таунсенде", - подумал Брайс, прекрасно понимая, что судья тут уже ни при чем. В этом случае он не мог более продолжать дискуссию с Мэри, без очередной мощной атаки на Уилла Рафферти, а Саманта, ясное дело, не была еще готова выслушать подобное. Брайс вздохнул и кивнул в знак согласия с точкой зрения Мэрили, про себя переведя ее в статус опасной особы.
      - У вас очень наивный взгляд на человеческую натуру, - поднося к губам стакан с коктейлем, заметила Шерон. Она сидела между двумя мужчинами все еще в купальнике, лишь накинув на угловатые плечи черное прозрачное покрывало, мало что скрывавшее на обнаженном теле.
      - Я предпочитаю думать об этом с большим оптимизмом, - криво усмехнувшись, возразила Мэри.
      - Глупо! - резко заявила Шерон, чье внимание было сосредоточено на Брайсе. - Все люди исходят лишь из своих эгоистичных интересов. Те, что поумнее, взбираясь наверх, переступают через всех, кто может способствовать им в достижении желаемого. Жестокие идут напролом. Дураки же обречены на то, чтобы их топтали и оставляли умирать. Каждый за себя.
      - Что ж, в подобных вещах вы разбираетесь лучше меня, - сладким голоском согласилась Мэри. - Я росла в тепличных условиях, - добавила она, заметив, как вспыхнули Щеки кузины Брайса.
      - Подождите, - сказала Шерон, вставая. - Жизнь вас быстро научит.
      У фасада дома послышался оглушительный рев мотора, заставивший приподняться даже Фабиана, полностью сосредоточившегося на своих солнечных ваннах. Во выжидательно посмотрели на боковые ворота.
      - Привезли продукты, - вставая, проворчал Брайс. - Они дерут за доставку столько, что давно уже могли бы позволить себе установить глушитель из чистого золота.
      Он подошел к воротам и... в следующее мгновение от летел назад. Высокие деревянные створки распахнулись со страшным треском ударившись о каменные стены, Брайс приземлился пятой точкой на кафельное покрыта террасы. За столом все напряглись, словно стадо дики животных, готовое каждую секунду сорваться с места броситься наутек.
      - Уилл! - вскакивая на ноги, вскрикнула Саманта. Уилл с готовыми к бою кулаками вошел в распахнутые ворота и направился прямо к Брайсу:
      - Ты - сукин сын! Оставь мою жену в покое, проклятая сволочь!
      Язык Уилла слегка заплетался и походка была не ее всем твердой, но все внимание Рафферти было обращен к Брайсу, пытавшемуся подняться с мокрого кафеля на краю бассейна. Подойдя к противнику, Уилл развернуло и провел хук левой, попав точно в маленький подбородок Брайса. Тот опять упал, плюнув кровью, и яростно перевернулся на месте.
      - Уилл, прекрати! - бросившись к мужу, закричал Саманта, шокированная его внешним видом: швы на лбу, под глазом черный синяк. С другой стороны, она пришла чуть ли не в восторг от того, что Уилл помнил о ней явился сюда, чтобы закатить сцену. В голове у нее про мелькнул миллион мыслей: Уилл любит ее, он приехал, чтобы забрать ее домой, и теперь они заживут счастливо несмотря на то что Брайс возненавидит Саманту, а вид на ее блестящее будущее можно навсегда похоронить.
      Слабо и очень медленно соображая, Уилл повернулся к жене. Эта молодая женщина была ему незнакома: волосы распущены и ослепительным черным шелком разметались по плечам; на лице макияж, в ушах, на шее и руках драгоценные украшения; выцветшие джинсы и футболку сменило что-то шикарно-шелковое, цвета меди, великолепно оттеняя естественный смуглый цвет кожи. Эта женщина выглядела как топ-модель. Это не его Саманта! Слишком для него хороша! Ускользнувшая из пределов досягаемости. Желающая больше того, что мог дать ей Уилл. Его бывшая жена... бывшая жена... бывшая жена...
      - В чем дело, Саманта? - спросил Уилл, надевая на лицо маску цинизма, чтобы скрыть собственный страх. - Не хочешь, чтобы я подпортил личико твоему любовничку?
      - Он не мой...
      - Попридержи язык! Я знаю, что за этим стоит. - Уилл повернулся на нетвердых ногах и широким жестом обеих рук указал на видимые признаки богатства Брайса. Рот его при этом скривился в горькой усмешке. - Мистер Богатый Сукин Сын! Он получает тебя, кусок "Старз-энд-Барз" да еще хорошенький молоденький кусочек для случки - и все это за раз! - Уилл наклонился к Саманте, обдав ее густым перегаром "Джека Дэниэлса". Чертовски выгодная сделка, а, Саманта?
      Саманте показалось, что Уилл выбил почву у нее из-под ног. Она почувствовала, будто валится назад, а мир при этом превращается в ее глазах в стремительную круговерть, и она с кулаками бросилась на Уилла, чтобы спасти себя и вычеркнуть его из своей жизни.
      - Ты - подонок! Как ты смеешь говорить мне такое? После всего, что сам наделал, после всех этих твоих баб! - Саманта зашлась от ярости и обиды. Слезы потоком хлынули из глаз и текли по щекам, смывая с ресниц недавно нанесенную тушь. - После того, как ты все сделал, чтобы оскорбить меня!
      - Оскорбить тебя? - Уилл выдавил язвительный смешок, изо всех сил пытаясь справиться с жалом впившейся в сердце досады. - Да, точно, детка, ты выглядишь такой обиженной. Разодета, как чертова пятидесятидолларовая проститутка, сидишь здесь, попиваешь шампанское в кругу своих знаменитеньких дружков...
      - Хватит, Рафферти. - Обойдя Уилла, Брайс встал за спиной Саманты. Из разбитой нижней губы сочилась кровь. Брайс потрогал пальцем зуб и поморщился от боли - верхняя часть зуба откололась.
      - И что же ты сделаешь, богатенький парнишка? - глядя на Брайса, фыркнул Уилл. - Велишь Саманте отвесить мне за тебя пинка? Ни черта у тебя не выйдет! Ты ведь только и привык со своими деньгами кидать людей.
      - Уилл...
      В поле зрения Уилла попала Мэри Ли. Она явно была им недовольна. Он же никак не ожидал увидеть ее здесь. На самом деле Уилл не очень-то ясно представлял, чего он вообще ожидал, забираясь на эту гору в стареньком грузовичке Такера. Пары "Джека Дэниэлса" затуманили сознание, оставив ему лишь импульс. Большая часть дня припоминалась каким-то неясным мерцанием, миражем в воспаленном мозгу: Саманта уехала, когда Уилл ввалился в дом, чтобы увидеть ее, попытаться сказать... Что? Что он любит ее? Не важно, что Саманты не было дома, не было в "Загадочном лосе"... Брайс, эта сволочь, дал Саманте вещи, заставил ее хотеть эти вещи... Какого черта Уилл поперся в эту гору...
      - Уилл... - Подойдя ближе, Мэри взяла его за локоть. Он отдернул руку, зарычал, рванулся к Брайсу и рассмеялся, когда тот, ретируясь, оттащил Саманту на два шага назад.
      - Тебе нужна моя жена? Забирай! - отчаянно выкрикнул Уилл. - Черт возьми, мне она даром никогда не была нужна!
      Саманта застонала, словно от удара. Всхлипнув, она вырвалась из рук Брайса и убежала в дом. Брайс с отвращением покачал головой:
      - Рафферти, ты - жалкий тип.
      Вне себя от ярости, Уилл подскочил к нему и, сделав вид, что наносит удар, остановил кулак в нескольких дюймах от носа Брайса.
      - Ну давай, придурок! - дразнил он. - Ответь на удар, городской парнишка.
      Мэри видела, что Уилл слегка покачивается. Казалось, у него двоится в глазах. Мэри приблизилась к нему и подняла руку:
      - Перестань, Уилл. У тебя и без того достаточно переломов.
      Да, Вилли-парнишка, никуда ты не годишься. Опять осрамился. Это у тебя получается лучше всего.
      Гнев, ярость и страх огнем обожгли Уилла, и он с диким воплем бросился на Брайса.