Иоанна ХМЕЛЕВСКАЯ
      УБИЙСТВЕННОЕ МЕНЮ
      Перевод Селивановой B.C.
      Анонс
      Что делать, если муж осточертел? Правильней всего - развестись. Но что делать, если ты осточертела богатому мужу, да еще при этом обладаешь дурным нравом, непроходимой глупостью и пол-центнером лишнего веса? Конечно же, пристукнуть супруга, завладеть всеми его богатствами и жить припеваючи, наплевав на калории и балуя себя изысканными блюдами. Решено - муж должен умереть. Надо лишь выбрать способ, как отправить его на тот свет. И героиня нового детектива Иоанны Хмелевской перебирает методы убийства - один экзотичнее другого. Но надо ведь не просто убить окаянного супруга, но еще замести следы и голову возможным свидетелям задурить, и прежде всего - не в меру сообразительной племяннице...
      Пани Хмелевская радует нас новым детективом - фарсовым, смешным, чуть взбалмошным и повышающим настроение.
      Марина Вольская сидела в гостиной своего роскошного особняка, тупо глядя на потоки ливня за окном, и обдумывала убийство.
      Мысль об убийстве почему-то слишком уж долго не приходила ей в голову, но вот теперь Марину озарило, и оказалось - это единственное, что ей остается. Ну конечно же, этого подлеца надо просто-напросто убить. И дело с концом.
      Подлецом был, разумеется, ее муж.
      Сделав пять минут назад это открытие и тут же приняв решение, Марина, естественно, взволновалась. И почему она раньше не додумалась? Раз муж сам по себе никак не удосужится заболеть какой-нибудь смертельной болезнью, а несчастные случаи обходят его стороной, значит, надо помочь судьбе. Да, к сожалению, придется лично заняться. Больше некому.
      Другого выхода нет, иначе она лишится всего, а точнее - имущества, накопленного за двадцать лет совместной жизни и в последние годы на редкость интенсивно прибывавшего. Теоретически ей полагается половина, но Марина не сомневалась: уж этот подлец постарается оставить без гроша несчастную стареющую женщину. И будет она коротать остаток жизни в невыносимых условиях. Впрочем, разве такое вообще можно назвать жизнью?
      Глядя в окно и не видя льющихся с неба потоков, несчастная жертва мужа-изверга принялась прикидывать варианты избавления от супруга. Возможностей оказалось немало, и они нахально, перебивая одна другую, лезли в голову. Марина попыталась упорядочить идеи, попридержать одни, пропустить вперед другие, и вскоре перед ее мысленным взором замелькали яркие образы. Творческий процесс нарушил какой-то посторонний звук, на корню загубив плоды столь плодотворной умственной деятельности.
      - И все это пани намерена еще немного потушить? - заглядывая в гостиную, поинтересовалась Хелена, так называемая домработница.
      - Да! - не задумываясь, мстительно подхватила Марина. - Задушить. Совсем!
      - Это я знаю, что совсем. Но, может, прямо сейчас немного потушить на небольшом огне? - настаивала Хелена.
      - Чем скорее, тем лучше, - был невразумительный ответ.
      Кухарка помедлила в надежде получить более понятные распоряжения, однако хозяйка опять уставилась в окно, бормоча себе под нос вряд ли относящиеся к кулинарии какие-то "четыре минуты", да еще "газом" и "веревкой". Поскольку в данном случае четыре минуты были абсурдом, Хелена пожала плечами и скрылась за дверью, бросив через плечо:
      - Я все-таки поставлю на самый маленький огонь.
      Но Марина даже не заметила Хелену, как не замечала дождя за окном. Перед ее глазами стоял лишь он, этот подлец Кароль, муж.
      Уже давно она с трудом его выносила, а со вчерашнего дня он стал ее смертельным врагом. Именно вчера Кароль произнес страшное слово "развод".
      Ну нет, развода Марине совершенно не хотелось. Что хорошего даст ей развод? Останется она одна, без денег, без дома, ни одной живой души рядом. И возможно, ей даже придется пойти работать. Алиментов ей не положено, детей у них нет, сама она здорова как бык, молода... относительно молода. Во всяком случае, находится еще в том возрасте, когда человеку положено работать.
      Вот интересно, есть ли на свете работа, которая в состоянии дать ей столько, сколько у нее имеется сейчас? Даже если подлец выделит ей при разводе какую малость, так этого ей и на год не хватит. А что потом? И где она будет жить? А вот если бы этот негодяй взял да умер, она получила бы все его оставшееся имущество, ведь других наследников нет, и продолжала бы себе жить в довольстве и комфорте. Только отныне спокойно, без нервов, криков и скандалов, без ежедневных оскорблений и упреков в тунеядстве и безграничной глупости.
      Развод разрушал все.
      Теперь о личности самой Марины Вольской. Не слишком сложной была эта личность и с годами почти не менялась.
      Некогда молодая, цветущая девушка была очаровательна, непосредственна, покоряла радостно искрящимся легкомыслием. Деньги ее не волновали, всегда находился кто-то, охотно оплачивавший ее невинные развлечения, да и родители в ней души не чаяли, отказывая себе во всем, лишь бы угодить доченьке. Училась доченька неохотно и среднюю школу закончила с большим трудом, планов на дальнейшее ученье никаких не строила, ибо никакая специальность ее не привлекала. Ни учиться, ни работать ей не хотелось.
      Хотелось же выйти замуж, блистать красотой, покорять всех и вся, слышать только слова восхищения и обожания, а также смотреть телепередачи, ходить в гости, сплетничать с подружками и бегать по магазинам. Короче, делать лишь то, что нравится.
      Кроме красоты Марина обладала двумя талантами, которыми одарила ее щедрая природа. Она умела готовить, причем это умение словно было заложено у нее в генах, никто никогда стряпне ее не учил. Готовила она просто гениально, к тому же делала это охотно и вдохновенно, безо всяких усилий. И еще Марина отличалась неплохим художественным вкусом, и опять же было непонятно, как он мог развиться у столь недалекой особы, не обладавшей даже начальными познаниями в области живописи и вообще культуры. Впрочем, она немного знала французский и русский, в пределах школьной программы. Тем не менее именно эти два таланта обеспечили ей мужа.
      Двадцать лет назад Марина вышла замуж за Кароля Вольского, причем не из-за денег, а по любви, хотя и учла, что жених не был бедняком. Зато был интересным мужчиной выше среднего роста, стройным, даже худощавым, умным, с чувством юмора, трудолюбивым и энергичным, живым и веселым. К тому же безумно в нее влюбленным. Возможно, в последнем Марина просто убедила будущего мужа и добилась своего. Пришлось немного постараться, поскольку сам по себе Кароль не горел желанием жениться и не пылал дикой страстью. Но Марина устраивала его во многих отношениях, в том числе и как жена будущего бизнесмена, которым Кароль уже тогда намеревался стать. Да и в том, что оба не желали детей, был свой плюс. Он их просто не терпел и рассматривал как помеху карьере, Марина же не собиралась вешать себе на шею тяжкие обязательства и отказываться от удовольствий.
      Деспотизм Кароля проявился лишь после свадьбы, причем поначалу этот деспотизм был какой-то смешанный, частью вроде бы и приятный, а частью просто отвратительный.
      Взять хотя бы счета. За все платил он лично, Марина не имела права даже заглядывать в счета, чему она только радовалась, ибо с арифметикой была не в ладах еще со школы. Она терпеть не могла что-либо считать, даже пересчитывать белье, отдаваемое в стирку, даже имеющиеся в доме стаканы и рюмки, не говоря уже о деньгах или, скажем, калориях. Раз и навсегда Марина решила для себя: от арифметики нет никакой пользы, в хозяйстве от нее ничего ни убудет, ни прибудет, так зачем тогда тратить умственные и физические силы на это нудное занятие?
      Кароль запретил жене также заниматься политикой. Ну и замечательно. Марина разбиралась в политике как свинья в апельсинах и не имела ни малейшего желания вникать в ее тайны.
      Кароль запретил жене служить и вообще трудиться. Трудиться ей разрешалось лишь в собственном доме. И прекрасно, Марину вполне это устраивало, она и сама не собиралась гробить жизнь на работе.
      Кароль запрещал жене одной появляться на людях без него, выезжать куда-либо без него, что тоже сначала вполне устраивало Марину. Зато, где бы они ни появлялись, Марина обязана была блистать красотой и изысканными туалетами, на которые он не жалел денег. В обязанности Марины входило быть всегда самой красивой, самой привлекательной, одетой лучше всех, выглядеть лучезарно-беззаботной, поражать умелым макияжем и модной прической.
      Все это Марина выполняла не только послушно, но даже с упоением, проявляя немалый вкус во всем, что относилось к ее внешности.
      Единственным местом, куда Кароль отпускал жену одну, были магазины. Покупки были целиком на ней, причем как вещи, так и продукты. У мужа не было ни времени, ни желания шляться по магазинам, Марина же просто обожала это занятие. Ах, все эти драгоценности, платья, меха, жакетики, халатики, туфельки! Она плавилась от счастья, выбирая и примеряя каждую мелочь. С таким же вниманием отбирала для мужа рубашки, галстуки, даже носки. А также все предметы домашнего обихода, начиная с мебели и заканчивая торшерами и шторами. И муж всегда одобрял ее покупки, никогда не критиковал, за все исправно платил. Похоже, все это его не особенно интересовало, вещам он не придавал особого значения.
      Особое значение он придавал еде. О, во всем, что касается еды, он был требователен и непреклонен. Наравне с работой еда была главным его занятием. Ел он пунктуально, много и изысканно. Приготовление для мужа всех этих бесконечных завтраков, обедов и ужинов с обязательными перекусами в промежутках тяжелым камнем легло на плечи Марины. Учитывая, однако, ее умение готовить, она справлялась с заданием неплохо, тем более что кухня не занимала у нее много времени, готовила она автоматически, одновременно думая о другом - косметичке или приглянувшемся бриллиантовом колье, а все равно получался очередной кулинарный шедевр, который муж восторженно нахваливал, продолжая горячо любить и ценить жену. Кажется, так было еще совсем недавно.
      Хотя нет, если подумать, идиллия продолжалась года три, не больше.
      Марина теперь и припомнить не могла, кто первым нарушил установившийся порядок вещей. Возможно, она сама. Да, очень может быть, все началось со строительства особняка, когда на Марину взвалили совершенно чуждые ей обязанности.
      За два года до женитьбы Кароль получил в наследство дом своих предков, проще говоря, одни развалины. Жить там было невозможно, требовался не просто капитальный ремонт, а основательная перестройка. Марине, естественно, деревенская хибара не нравилась, ее гораздо больше устраивали апартаменты в центре города, где под боком и роскошные магазины, и лучшие рестораны, и всякие косметички, шляпницы, подруги. Поселиться в развалюхе на окраине города, откуда за каждой мелочью нужно выбираться в центр... Нет, такое ей и в страшном сне не могло привидеться!
      А вот поди ж ты, так и случилось. Кароль оказался неумолимым, а вдобавок именно на нее взвалил все обязанности по строительству нового жилища. Протесты жены не помогли, Кароль попросту отмахивался от них. Он уже был владельцем крупной, процветающей строительной фирмы. Марина же в строительстве совсем не разбиралась, но именно она должна была решать совершенно непонятные ей проблемы и ссориться с рабочими. И тут, к ее величайшему удивлению и возмущению, выяснилось, что муж вовсе не намерен платить рабочим столько, сколько она пообещала. Мало того, он даже осмелился критиковать жену за ее требования по части строительства и, что уж совсем дико, ее дизайнерские идеи. Выяснилось, что она заказала не ту плитку на террасу, не тот кафель для четвертой ванной и вообще все ванные комнаты распланировала по-идиотски, теперь надо переделывать. И чем она думала, велев построить такой тесный гараж, забыла, что у них уже сейчас две машины? Он подумывал о чем-то в придачу к своему "ягуару", а тут хоть ее "ниссан" за воротами оставляй. Долго пилил он ее и за окна в спальнях, которые получились несоразмерно маленькими, теперь ничего не поделаешь. А живая изгородь где?!
      Живая изгородь добила Марину. Если учесть, что человек не в силах повлиять на скорость роста растений, претензии мужа показались ей до обидного надуманными и несправедливыми. Возможно, отреагировала она несколько энергичнее, чем следовало; возможно, что напрасно в отместку перестала кормить мужа с прежней заботливостью, но ведь и ее понять можно! Сколько сил отняло проклятое это строительство, когда на каждом шагу приходилось сталкиваться все с новыми и новыми трудностями, до хрипоты ругаться с поставщиками и рабочими, целыми днями ожидать давно обещанный паркет, а потом самолично проверять каждую паркетину. А кто неотступно стоял над каменщиками, когда они обкладывали декоративным камнем стены? А сколько здоровья стоил ей монтаж сантехники - ни в сказке сказать, ни пером описать. А ведь она тоже человек, ей бы хотелось и перед телевизором посидеть, и дамские журнальчики полистать...
      Итак, в отместку за незаслуженные упреки Марина перестала кормить мужа, целиком поручив его заботам домработницы.
      Бабка всегда твердила, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Ой, права была бабка. Через желудок завоевала Марина мужа, теперь, похоже, и потеряла его по этой же причине. Так она рассуждала. Ну и в самом деле, с чего это Кароль словно озверел, каких только обидных слов не наговорил остолбеневшей жене! Оказывается, она - лентяйка, каких свет не видывал, привыкла всю жизнь бить баклуши, лежа на боку, да деньги из него выкачивать, а как пришлось немного поработать, так сразу заныла, ему же каждый грош достается потом и кровью! Тунеядка! И пошел, и пошел, причем с какой злостью вываливал все свои претензии! Не кричал, а словно змея шипел от ярости.
      Вот так, одним пинком, Марина была сброшена с пьедестала домашнего кумира в безликую толпу домашних рабынь. Ошарашенная этим взрывом ненависти, несчастная молчала и лишь тупо таращилась на обидчика.
      Правда, потом Кароль просил прощения. И она у него тоже, но это уже были последние взаимные извинения в их супружеской жизни.
      И вот начиная с того памятного скандала их отношения неуклонно портились. С каждым месяцем, с каждым годом. На благодатной почве ежедневно попираемых амбиций в Марине зародилось и постепенно расцвело буйным цветом ожесточение. Даже если не упоминать о чувстве собственного достоинства. Да о каком достоинстве можно говорить, ведь мужу словно вожжа под хвост попала, он уже не сдерживался, не извинялся, видимо считая нормальным попирать ногами свою безответную рабыню, зная, что деваться ей некуда и она все вытерпит. Марина по семь раз на дню слышала о своей бездонной глупости, необразованности и полнейшей неспособности ничему научиться. Затюканная до последней степени, она давно уже не делала попыток огрызаться, беспрекословно выполняя все мужнины приказания, носилась с ним, как с тухлым яйцом, но своей безответностью, похоже, лишь подстрекала его к пущему тиранству.
      В довершение несчастья муж еще и впал в скупость. Не сразу, года два прошло после памятного скандала, когда вдруг Кароль неожиданно отказался оплачивать Маринины занятия конным спортом, которые до сих пор всячески поощрял. Правда, от этих занятий не было никакого толку, Марина продолжала толстеть, и ей все труднее было взбираться на лошадь, но все равно... Потом он отказался оплатить счет за косметику. Вот уж ничем не объяснимые придирки, ведь хорошо выглядеть всегда считалось первой обязанностью Марины. А как без косметики осуществить эту обязанность, если и годы берут свое, да и вечные домашние неприятности сказываются? Причем не только ложатся морщинами на лицо, но и обволакивают слоями жира некогда стройную фигурку. Дело в том, что при всяких неприятностях у Марины разыгрывался жуткий аппетит, ей непременно требовалось плотно поесть, после чего на сердце сразу становилось легче, но калории неумолимо делали свое дело.
      Отсутствие ассигнований вынуждало изворачиваться, экономить на хозяйственных расходах. И после того как Кароль в ответ на робкие упоминания жены о том, как давно ей хочется купить новую меховую горжетку, - такая редкая сногсшибательная голубая норка, ну прямо сапфировая! бестактно заявил, что на Марине норка эта будет сидеть как на корове седло, бедная женщина не выдержала и приобрела сокровище на сэкономленные на продуктах деньги. На обед в этот день она мстительно подала картошку с кефиром вместо заказанных мужем филейчиков по-бургундски с красным вином.
      Как ни странно, дело обошлось без скандала. Супруг ограничился ехидными замечаниями и ядовитыми намеками на внешность супруги, которые заставили ее проплакать весь остаток дня. Вечером, всхлипывая, она известила своего повелителя о полном отсутствии денег на питание и предупредила, что на завтра планируется крапивный салат, единственное блюдо, которое ей по карману, поскольку ингредиенты растут на пустыре за домом, там, где она тщетно пыталась разбить газон. Муж данную крапиву каждый день видел собственными глазами и не сомневался, что жена приведет угрозу в действие, тем более что в то время у них еще не было Хелены, способной выручить хозяина. Тогда у них служила бестолковая деревенская деваха, приходившая два раза в неделю прибраться в доме. Пришлось Каролю, ворча и чертыхаясь, выдать деньги на питание, но напряжение в доме возросло.
      Такое скачкообразное ухудшение взаимоотношений супругов происходило несколько раз на протяжении последних лет. Одно из них вызвано было появлением в доме Юстины.
      * * *
      Юстинке, племяннице Марины, в ту пору было восемь лет. Ее родители, сестра и шурин Марины, погибли в известной авиакатастрофе в Кабацком лесу. Девочка осталась одна-одинешенька, дедушки и бабушки к тому времени умерли, больше никого из близкой родни не оказалось. Марина не задумываясь взяла девочку к себе. Как всегда, именно не задумываясь, думать она вообще не привыкла. Ну, возможно, мелькали в голове какие-то соображения о том, что будет с кем словом перекинуться в доме, что вырастет помощница, в старости пригодится, но главным было - приютить сироту и получить полную и бесконтрольную возможность наконец кем-то командовать, ибо Марина, сама не отдавая себе в том отчета, любила, чтобы ее слушались и не прекословили.
      Кароль тоже не возражал, по натуре он был человеком порядочным. Однако очень скоро сообразил, что на содержание ребенка идут деньги, и устроил очередной грандиозный скандал супруге. Да такой, что стены дома дрожали. К счастью, бедный ребенок, как всегда поплакав перед сном, крепко спал наверху в одной из комнат для гостей, так что бурю приняла на себя Марина. Только теперь окончательно поняв, какое значение имеют в жизни деньги, она страстно пожелала обрести их и поклялась в душе, что обретет. Какой ценой неважно.
      Что же касается Юстины, то бедной сироткой в буквальном смысле этого слова назвать ее было нельзя. Кое-какие средства у девочки имелись. Ей перешла приватизированная трехкомнатная родительская квартира, небольшое количество имеющихся у матери драгоценностей и доля отца в фирме. Вот только родной души не осталось на всем белом свете, так кому же заняться сиротой, как не родной тетке, при этом бездетной и имеющей богатого мужа? Опять же, ребенок был уже в том возрасте, когда не требовал особого присмотра, наоборот, мог и сам кое-что делать по дому. Вроде бы все логично, а вот надо же, какой крик поднял Кароль!
      Девочка все же поселилась в доме и, надо признаться, особых хлопот хозяевам не доставляла. Из четырех гостевых комнат наверху она получила в свое распоряжение одну с ванной комнатой, так что вниз спускалась только поесть, была вежлива, послушна, училась отлично и не создавала проблем. Вот только расходы на нее...
      Расходов тоже можно было избежать, ведь трехкомнатная родительская квартира была сдана за солидную сумму, которой Юстинке с избытком бы хватило и на еду, и на все остальное, но Марина, назло мужу, твердо решила все деньги за квартиру переводить на счет Юстины, чтобы, достигнув совершеннолетия, девушка располагала собственными средствами. Пока же им с Каролем вполне по силам взять на себя содержание маленькой, здоровой, спокойной девочки.
      С чего это Кароль так взъярился - Марина решительно не понимала. Орал и топал ногами - словом, вел себя так, будто Юстина лишила его последнего куска. С искаженным от ярости лицом, позабыв о приличиях, он вопил на весь дом, что не в состоянии кормить орды чужих детей. Если Марина в состоянии пусть и кормит, но не за его счет. Он тяжко работает, вкалывает день и ночь, без отпусков и выходных, чтобы заработать себе и супруге на хлеб. Но не для всего же света! С какой стати содержать ему чужого подкидыша, какие еще идиотские мысли придут в голову его безмозглой супруге, которая в жизни гроша не заработала, знай тратит. А может, он рассчитывал Юстинкины деньги вложить в другое предприятие? А может, он намерен просто спать на них? Его право...
      - Спи! - не выдержала Марина. - Но тогда принеси их наличными, чтобы я могла набить для тебя матрас.
      Кароль так посинел от бешенства, что Марина даже перепугалась. Но промолчал. На следующий день успокоился и милостиво согласился приютить племянницу жены в своем доме. Однако тут же оговорился, что потребует жесткий отчет в расходе денег на хозяйство и расточительства более не потерпит. Марина тоже пришла в ярость и решила записывать все съеденное племянницей, пусть видит. Терпения у нее хватило на два дня, поняла, что такое занятие вредно для ее здоровья, уж лучше сразу повеситься. Нет, не любили они друг друга, Марина и арифметика.
      * * *
      Время шло, и в доме создалась совсем невыносимая атмосфера. Отношения между супругами портились на всех фронтах.
      Марина всегда любила общество. Обожала встречи с друзьями, званые вечера, дискотеки. Она очень любила танцевать, не пропускала ни одного бала в карнавал, вообще была не прочь повеселиться. С удовольствием принимала гостей и сама с энтузиазмом ходила в гости. Поначалу Кароль разделял ее вкусы, а потом разлюбил все это. По прошествии четырех лет супружества все неохотнее появлялся вместе с Мариной в обществе, все труднее было уговорить его отправиться куда-нибудь на светский раут. Прошло еще пять лет. Теперь Кароль явно предпочитал покой и домашний уют; придя с работы и плотно поужинав, он запирался у себя в кабинете и занимался неизвестно чем. Говорил - надо просмотреть бумаги, поразмыслить о делах, на работе, дескать, не было времени. Марина злилась - идиотское занятие! Тоже мне удовольствие. А из-за него и она сиднем сидела дома.
      Когда же Марина предлагала пригласить гостей, муж начинал кричать, что ему надоели все эти прихлебатели, толку от них никакого, а жрут по-страшному. Он не намерен бросать на ветер деньги и вообще тратить драгоценное время.
      И Марина попыталась вести светскую жизнь без мужа. Ей сразу это как-то не понравилось, оказаться в обществе одной или с Каролем - две большие разницы. К тому же выяснилось, что одной далеко не всюду прилично заявиться, так что очень быстро и очень неожиданно круг ее знакомых заметно уменьшился, да и среди оставшихся она уже не была самой красивой и самой важной.
      А все из-за Кароля, он с ней обходился как с собакой, из-за него и другие перестали считаться.
      И правда, если уж они и оказывались вместе в каком-то обществе, муж не скрывал своего пренебрежения к жене, позволял себе громкие, бестактные замечания по ее адресу, перебивал жену, когда та начинала о чем-то рассказывать, демонстративно не наливал ей вина, обслуживая других дам, и не только не давал ей прикурить, но и пару раз грубо вырывал сигарету у нее изо рта.
      А кроме того, перестал ее пламенно и страстно любить.
      Марине не очень-то и требовался этот его паршивый секс, тем более что, растолстев, Кароль сопел и страдал одышкой, но ее женская гордость была уязвлена. Он обязан был пылать к ней страстью, невзирая на ее габариты, хотя бы для того, чтобы она ему капризно отказывала в любовных ласках. Он же, последний негодяй, не спешил добиваться ее ласк, и это выводило Марину из себя.
      Никаких баб и девок он не заводил, уж это Марина знала наверняка, не из таких он мужчин, что станет швыряться мехами и драгоценностями, в крайнем случае сводит поужинать в ресторан, но вряд ли пойдет на такие лишения, поскольку не переносит ресторанной пищи. Итак, все время и все помыслы мужа были заняты тем, чтобы делать деньги. Ну и конечно, едой.
      С Мариной муж почти перестал разговаривать, уходил из дома молча и так же молча возвращался. Никогда не предупреждал, явится ли на обед, но если являлся, а обеда не было, такое устраивал, хоть беги от него на край света. Бедная женщина с годами научилась по поведению супруга определять, не собирается ли он куда уехать. Чемоданы он давно уже паковал сам, иногда один, иногда два, и после ухода мужа Марина кидалась проверять, что он забрал с собой. Забрал смокинг, куда это его черти понесли? Прихватил лыжи, ага, значит, едет в горы, вот интересно, в Закопане или в Нагано? Так-так, взял маску и ласты, опять ломай голову. А теперь вот запасной костюм, три сорочки, пижаму. Видимо, предстоит деловая встреча...
      Марина даже самой себе не признавалась, что никогда не знает, где находится ее муж, а уж домашним и вовсе, делая вид, что в курсе. Хотя и Юстинка, и Хелена прекрасно все понимали, притворяясь, что не замечают слез хозяйки и не слышат диких выкриков хозяина. Они уже привыкли к тому, что он может вернуться в самое невероятное время, ворваться с оглушительным шумом и руганью или, напротив, пробраться тихо, незаметно, а потом внезапно объявиться в кухне с требованием немедленно подать горячий завтрак, обед, ужин. За отсутствие оных ответственность несла жена, а ведь она жила в вечном неведении, не зная ни дня, ни часа... Если лыжи и ласты в какой-то степени гарантировали несколько спокойных дней, то, скажем, смокинг уже ничего не значил. Со смокингом Кароль мог исчезнуть из дому и на неделю и заявиться в ближайшую ночь. А самое противное - уезжая, никогда не оставлял денег, подлец. Марина уже давно лишена была радости купить себе что-нибудь новенькое из одежды. От тоски и злости ее двенадцатиперстная сама собой свивалась в восьмерки.
      Разумеется, у Марины был свой счет в банке, открытый Каролем в первый же год их супружества, но деньги на этот счет поступали лишь от него, других источников никогда не было. И вот теперь он вообще перестал переводить на него деньги, чтобы унизить ее, заставить клянчить жалкие гроши, доказать, какая она плохая хозяйка, разбазаривающая деньги, и вообще безмозглая идиотка. Конечно, это не так, а если у человека нелады с арифметикой, так это еще ничего не значит...
      Первое время Марина пыталась перенять тактику мужа и тоже перестала с ним разговаривать. Еду подавала молча, не спрашивая, чего он желает, кофе и чай приносила по своему усмотрению, что вызывало у мужа яростное шипение. Но молчать было свыше ее сил. Молча преподнеся мужу очередную гадость, она бежала потом в кухню и отводила душу в разговорах с Хеленкой, правда не замечая, что дает указания домработнице по хозяйству, цедя слова сквозь зубы и сохраняя на лице зверское выражение. Умная Хелена все понимала и покорно выслушивала благоглупости хозяйки.
      Итак, Марина начала полномасштабную войну, и неизвестно, чем бы такая гражданская война закончилась, но тут муж и произнес это страшное слово "развод".
      Нет, развода Марина не добивалась, развода она не хотела. А раз уж подлец вздумал угрожать ей разводом, которого никак нельзя было допустить, оставалось лишь одно - убить подлеца.
      Просто взять и убить.
      * * *
      - Да ты что! - снисходительно бросил Кшиштоф Буркач своему приятелю Ромеку Матушевичу, поперчив борщ. - По закону все имущество супругов признается общим независимо от того, работала жена или ты сам его приобрел. Суд исходит из посылки, что жена принимает участие в накоплении совместного имущества, помогая мужу вести дом и вообще взяв на себя всю домашнюю сторону жизни, в том числе и воспитание детей. Ни одному мужу без помощи жены не нажить состояния. Вот разве что ты лично получил наследство от предков, причем вы, вступая в брак, заключили брачный контракт о разделе имущества будущих супругов.
      - Какая там интерциза, - скривился Ромек, для разнообразия свой борщ подсолив. - От предков мне досталась лишь разрозненная коллекция марок да ржавая сабля времен какой-то там войны. А жена унаследовала пожелтевшую хрустальную вазу и давно сломанные напольные часы. В начале нашей совместной жизни нам помогали оба - и мой старик, и ее. А потом я и сам встал на ноги.
      - В таком случае ничего не попишешь - половина принадлежит ей. Еще и на детей будешь платить алименты.
      - На Михала не буду, он уже работает. Платить придется лишь на Вандзю.
      - Невелика разница.
      - Холера! Мне сейчас что-то делить - прямо зарез.
      - Тогда воздержись от развода, себе же в убыток.
      Они сидели за столиком одного из самых изысканных варшавских ресторанов. Кароль молчал, внимательно слушая разговор своих коллег по бизнесу.
      Собрались бизнесмены для того, чтобы окончательно оформить очень выгодный контракт, требующий, увы, немалых капиталовложений. Переговоры прошли на редкость успешно, партнеры обсудили все мелочи еще на этапе закусок, но, поскольку обед заказали заранее, было глупо оставить уже оплаченные деликатесы и разойтись, тем более что за окном дождь лил как из ведра. Ничто не мешало спокойно пообедать в теплой и дружественной обстановке.
      Однако для Кароля обстановка оказалась отнюдь не приятной, а все из-за разговора друзей-конкурентов. Не меняя каменного выражения лица, Вольский жадно слушал все тонкости о разводе, стараясь запомнить дотоле неизвестные ему мелочи, например интерцизу. Да нет, конечно же, таких вещей он не мог не знать, просто, помышляя о разводе, старался отогнать от себя неприятные мысли. Теперь вот силой заставили его слушать. И надо же было прохиндею Матушевичу завести за обедом именно этот идиотский разговор!
      Каролю очень неприятно было думать о разводе, он, собственно, не очень-то и жаждал его, но жизнь с Мариной стала совсем невыносимой, и что-то пора было предпринять.
      Много лет назад он женился на очаровательной стройной девушке с прелестными ножками. Юное создание Кароля обожало, смотрело ему в рот, ловило каждое слово, беззаветно веря мужу во всем.
      Муж понимал, конечно, что его молоденькая супруга не блещет ни умом, ни культурой, однако у нее хватило способностей неплохо наладить их семейную жизнь. Главное же - девочка со всеми своими потрохами принадлежала Каролю, была его неотъемлемой собственностью, старалась во всем ему угодить, он же, в свою очередь, ценил ее старания и был ей благодарен. Марина ни в чем мужа не ограничивала, он мог делать все, что пожелает, а обслуживали его в доме так, что он никогда и мечтать не мог о подобном.