Шпулька перестала убиваться над десятью тоннами древесины и тоже зачарованно засмотрелась на Кристину.
      - Ну, ты перестраховщица,- неуверенно сказала она.- Он же за тобой бегает? Любит тебя?
      - Беда в том, что я по уши в него влюблена,- вздохнула Кристина.- Он, конечно, тоже. Только у него может пройти.
      - А у тебя?
      - У меня нет. Я еще никогда и ни в кого не была влюблена. Он единственный на свете. Он такой чудесный, просто исключительный!
      Глаза ее озарились, словно откуда-то глубоко изнутри пробился волшебный свет, и Тереска почувствовала в сердце укол зависти. На ее глазах происходило чудо - расцветала великая взаимная любовь, но не она была участницей замечательного события, ей оставалась лишь роль стороннего наблюдателя. Как же так? Тереске тоже хотелось, чтобы ОН был хорошим, исключительным и по уши в нее влюбленным...
      При мысли о Богусе укол зависти стал еще ощутимее. Богусь, конечно, тоже чудесный и исключительный, но что касается влюбленности... Вот наказание! Вместо того, чтобы чувствовать себя на седьмом небе от счастья, приходится ждать и страдать в тревоге и неопределенности. Может быть, блаженное счастье доступно только натурам старомодным? Богусь в роли жениха... гм...
      Ладно, жених не жених, но главное, что он существует, что есть кого ждать, есть для кого принаряжаться и вообще следить за собой. Как она вообще прожила свои шестнадцать лет без Богуся?
      - Выкинь все лишнее из головы,- наставляла подругу удрученная Шпулька, когда они вдвоем возвращались из школы.- Эти чертовы деревца сажают, если не ошибаюсь, осенью. Перед тем их, естественно, надо собрать. Это значит, нам конец, начинать ведь нужно прямо сейчас, то есть бегать и искать повсюду любителей богоугодных дел. И сразу тебе заявляю: вести переговоры будешь ты, потому что я не умею.
      Факт прибытия на трамвайную остановку остался ими незамеченным, они прошли мимо нее и побрели дальше, к следующей. С Кристиной подруги расстались еще у школы, ее ждала эта курьезная личность - жених.
      - А вот и мой парень,- сказала Кристина, углядев его издалека.- Еще, значит, не разлюбил. Привет!
      Сказано это было тоном, в котором сквозь легкую иронию пробивалась растроганность, и у Терески снова внутри что-то дрогнуло. Ни ее, ни Шпульку никто никогда так вот не ожидал. Она попыталась обсудить это с подругой, но той было не до возвышенных чувств. Саженцы настолько завладели мыслями Шпульки, что ни на что другое ее уже не хватало.
      - Удивляюсь тебе,- зловеще протянула она,- как это тебе не пришло в голову, что Богусь может заявиться как раз тогда, когда ты будешь рыскать по садам? А еще, помнится, ты взялась за репетиторство. Не знаю, где ты на все это найдешь время. Ты чокнутая, это факт. Никто не ожидал, что ты сама полезешь в петлю, Каракатица и та сомневалась, слышала бы ты, каким тоном она с тобой заговорила. Прямо подлизывалась!
      - Но я не слышала, и хватит об этом,- решительно заявила Тереска, хотя напоминание о грузе свалившихся на ее плечи обязанностей сразу отрезвило ее.Кончай каркать. Во-первых, если окажется, что мы не справляемся, Каракатица даст нам помощников. Не волнуйся, душу вынет, если не из наших, то из "Б", но заставит нам помогать. Во-вторых, ты права, саженцы придется искать сразу после школы, в такую пору Богусь точно не придет. В-третьих...
      Тереска осеклась, вдруг вспомнив, что ей еще требуется время для косметических процедур и обновления туалета. Дело срочное, Богусь может нагрянуть со дня на день. А эти маски - вещь хлопотливая...
      - Вообще, конечно, не представляю, как я справлюсь,- признала она.Наверно, и правда с ума сошла.
      - Я бы умыла руки, если б не дети,- мрачно сказала Шпулька.- Если бы не то, что этот проклятый сад будет для Дома Младенца, и Каракатица даже сказала, для какого именно. Все-таки польза!
      - Причем тут это? В Польше уже нет голодных и брошенных детей.
      - Ты что, с Луны свалилась?! - Пораженная Шпулька остановилась как вкопанная.- Ну конечно же, есть!
      Тереска удивилась не меньше и тоже задержала шаг.
      - Неужто? - спросила она с недоверием.- Где?
      - Везде! Да хотя бы в нашем доме. У нас живет одна такая... у нее трое детей, может, когда-то был и муж, не знаю, но сейчас нету, и она приводит домой всяких типов, а детям деваться некуда, ночуют на вокзале, воруют. Она их под пьяную руку избивает. Мама их иногда подкармливает.
      Взвинченная и расстроенная, Шпулька прошла несколько шагов вперед и снова остановилась, Тереска проделала то же самое.
      - По-моему, некоторые люди не должны иметь детей...- неуверенно заикнулась она.
      - Ага,- насмешливо прервала ее Шпулька.- Попробуй не иметь! Не успеешь глазом моргнуть, а они тут как тут! И что ты сделаешь? Утопишь? Чем издеваться над ними под пьяную лавочку, лучше отдай их в детдом! Если уж твоя жизнь искалечена, зачем калечить жизнь своему ребенку?
      Тереска остолбенела. Обвинение в том, что она под пьяную лавочку издевается над ребенком, да еще своим, отказывается отдать его в детдом и калечит таким образом ему жизнь, ошеломило ее настолько, что на какое-то время лишило дара речи.
      - Ты чего, у меня же никакого ребенка нет! - неуверенно запротестовала она, смутно догадываясь, что у подруги в голове происходит какое-то бурное брожение мыслей, а ее неожиданный выпад надо воспринимать как выброс отработанного пара.
      - Но может быть! - со зловещим торжеством парировала подруга.- В любую минуту!
      Тереска испуганно захлопала глазами, но потом опомнилась.
      - До завтра уж точно ничего такого не случится, можешь не волноваться,трезво рассудила она и двинулась дальше.- Вопрос стоит, значит, ребром: должны ли мы, предвидя наше моральное вырождение, специально позаботиться об этом приюте для наших будущих детей? Ну, ладно, я знаю, что ты имеешь в виду, твое право. Тогда тем более не цепляйся, что я согласилась...
      Они пошли дальше, вдоль отгороженных сеткой участков, не разбирая дороги. А в том месте, где они
      топтались, обмениваясь мнениями, осталась стоять за сеткой случайная свидетельница их разговора. Это была некая пани Мендлевская, дама одинокая, возглавляющая отдел социальной опеки. Тереску она знала, как и большую часть подростков в этом районе. Потрясенная до глубины души услышанным, пани Мендлевская подошла к живой изгороди и засмотрелась вслед удаляющимся подругам взглядом, полным озабоченности и сострадания.
      - Вот разини! - спохватилась Тереска, останавливаясь на углу очередного участка.- Смотри, куда мы забрались!
      Шпулька рассеянно огляделась.
      - Наверно, к трамвайной остановке уже не стоит возвращаться, - сказала она. - Пешком быстрее дойдем.
      - Ты что, ослепла? Не видишь, что это?
      - Сетка.
      - А что за сеткой?
      - Зелень. А... садовые участки! И правда! Думаешь, прямо так сразу?
      - А зачем откладывать? Раз мы тут оказались, надо попробовать. Узнаем хотя бы, где они берут посадочный материал. Пошли!
      Шпулька нервно вцепилась обеими руками в сетку.
      - Погоди. Я так сразу не могу. Не дави на меня. Мне надо морально настроиться.
      Тереска безжалостно потащила ее за собой.
      - Ты настраивалась уже с утра, с первого урока. Когда-то же надо начинать.
      Шпулька уцепилась за сетку в другом месте.
      - Тут ничего такого нет. Никаких саженцев,- запротестовала она.- Нам нужен питомник... Вспомни, твой отец... ты говорила, он когда-то доставал...
      - Какой питомник! И отпусти, наконец, эту несчастную сетку! Да, было дело, мой отец привозил, двадцать лет тому назад, из Блендова, от одного знакомого, привез и посадил, и все. Слушай, я о деревьях знаю все, и какие они, и как сажать, и как ухаживать, не знаю только, где их берут. Вот и спросим у хозяев, раз они посадили, значит, где-то брали, а может, сами выращивают.
      Шпулька запустила в сетку обе пятерни, пытаясь прикрепиться к ней навечно.
      - Давай позже! Не в обеденное же время... сейчас тут никого нет. И вообще я так, сходу, не могу! Тут даже калитки нет!
      - Найдем. Пошли, никто нас не укусит! Обойдем вокруг и отыщем какой-нибудь вход.
      Шпулька вообще была по натуре застенчивой, а в сложившейся ситуации так и вовсе оробела.
      Тереску подбивала на решительные действия мысль о Богусе, о гом, что ближе к вечеру надо поджидать его дома. Чем быстрее они управятся, тем меньше риска. Она неслась на полной скорости вдоль сетки, таща за собой упиравшуюся подругу.
      Калитки нигде не было видно. За следующим углом обнаружились, правда, ворота, но они были наглухо закрыты. Вокруг было тихо, пустынно, никаких признаков жизни.
      - Бесполезно,- решительно сказала Тереска, останавливаясь у ворот.- Так мы будем кружить до конца света. У меня нет времени. Придется перелезть.
      - Ты с ума сошла! - переполошилась Шпулька.- Нас поймают! Примут за грабителей!
      - Нас не поймают, потому что убегать мы не будем. И какие грабители среди бела дня? Если нас засекут, объясним, что нам нужно. На грабителей мы не похожи, а участковый меня знает. Тебя, кстати, тоже. А вообще даже лучше, если нас заметят, ведь надо же с кем-то поговорить! Смотри, ворота очень удобные. Лезем!
      Шпулька уже устала сопротивляться и исчерпала все аргументы. Тереска залезла на столбик у ворот и перекинула на другую сторону портфели, сначала свой, а потом и Шпулькин.
      - Теперь отступать поздно, нам надо туда попасть,- сурово возвестила она, и Шпульке ничего не оставалось, как покориться.
      - Самое время кому-то нас застукать,- нервно сказала Шпулька. - Мы здесь, а портфели - там.
      Но через пару минут они уже были там, где портфели. Перелезть через ворота, снабженные всякими приступочками в виде засовов, замков и навесных петель, не составило никакого труда.
      Сентябрьское солнце освещало живописный, красочный пейзаж, дышащий безмятежным, тишайшим спокойствием. Подруги постояли, озираясь по сторонам, а потом двинулись вперед - бесшумно, на цыпочках.
      - Ни единой живой души,- недовольно шепнула Шпулька.
      - Тише,- осадила ее Тереска.- Там кто-то есть.
      Двумя участками дальше между кустами происходило неясное шевеление и слышались отзвуки голосов.
      Разлитые вокруг тишина и безмятежность так зачаровали их, что пробудить это дремлющее под осенними лучами царство показалось им чуть ли не кощунством. Тем более что приглушенные отголоски производили впечатление чего-то скрытного, таинственного и взывали к осторожности. Воображение Те-рески тут же нарисовало картину секретничающей банды, и она затаила дыхание. Шпульке воображение ничего не подсказывало, но по спине у нее почему-то пробежал озноб. Обе замедлили шаг и стали на цыпочках продвигаться вперед по травянистому краю тропинки.
      Через несколько десятков метров, пробираясь все медленней и осторожней, они добрались до единственного участка, выдающего признаки человеческого присутствия, и обнаружили трех субъектов. Один из них, в шортах и без рубахи, копал грядку. Другой сидел спиной к ним на низенькой табуретке, одет был в ничем не примечательные брюки и рубаху поло, перехваченную чем-то вроде фартука, куда он лущил стручки. Третий, голый по пояс, зато в галстуке, восседал под деревом на лавке, а на столе перед ним лежали какие-то бумаги, в которые он что-то вписывал. Все вокруг них было заставлено бутылками с пивом.
      Голоса уже долетали отчетливо.
      - ...ну, двинешь его бампером, ладно, переедешь, а вдруг недобьешь? - с явным недовольством говорил тот, что лущил стручки.- И что, выскочишь и станешь добивать?
      - Дам задний ход и перееду еще раз,- сказал сидевший за столом.- Не хватит - повторю.
      - Ага. Будешь, значит, грохотать мотором, устроишь шум на всю деревню? Вокруг фонари, люди увидят, услышат... Рискованно.
      - Можно позже. Когда все будут спать.
      - Всегда найдется кто-нибудь, страдающий бессонницей.
      - Так что, пусть живет? - раздраженно спросил тот, за столом.- Задавить, и все тут. Волков бояться...
      - Ты неправ. Надо просчитать все до мелочей, найти самый безопасный способ. На тебя ведь никто не подумает, ты вообще вне подозрений!
      - Говорил я вам,- сказал тот, что копал грядку и до сих пор помалкивал.Плохое это место...
      Он перестал копать, разогнулся, повернул голову - и осекся. Взгляд его упал прямо на Тереску и Шпульку, затаившихся с другой стороны низкой сетки.
      Все трое стояли, замерев от неожиданности. Два других типа тоже обернулись и тоже оцепенели, уста-вясь на внезапно обнаружившуюся аудиторию.
      Подруги вросли в тропинку соляными столбами. Смысл услышанного докатывался до их сознания постепенно, но оглушительно, как гром с ясного неба. Скованная ужасом Шпулька потеряла всякую способность двигаться, говорить и соображать. Тереска же с большим трудом, но все-таки сообразила, во что они влипли. Стали случайными свидетелями планирования убийства, и эти трое знают, что они все слышали! Что делать: бежать, может, не догонят? А толку-то! Они их запомнили, вон как вылупились, рано или поздно разыщут, а там... Нет, надо как-то выкручиваться.
      - Кого-то ищете? - с добродушием - напускным, конечно,- спросил тот, с лопатой.
      Тереска лихорадочно соображала. Шутка ли - речь идет о спасении жизни! Единственный выход - прикинуться, что они ничего не слышали, ничего не поняли, что они глухие и недоразвитые, головы у них забиты своими проблемами. Кстати, зачем их в это страшное место занесло? Ах да, саженцы...
      - Саженцы...- с отчаянной решимостью пискнула Тереска.- Простите, пожалуйста, может, у вас найдутся... Может, вы скажете... Мы хотели спросить, а тут никого нет, а нам надо узнать о саженцах...
      Субъект с лопатой всматривался в нее с пристальным интересом.
      - Какие саженцы? - с подозрением спросил он.
      Вступительная речь исчерпала всю Терескину решимость. На большее ее уже не хватило, и она только немо разевала рот.
      - Фруктовые,- слабым голосом сказала Шпулька.
      - Фруктовые саженцы? А зачем они вам? Тереска снова собралась с силами.
      - Понимаете, мы с этими саженцами попали в переплет...
      Субъект со стручками внезапно повернулся к ней спиной, явно утратив интерес.
      - Хорошо, согласен,- недовольно сказал он.- Пусть будет позже. В полвторого.
      - В два,- уточнил субъект за столом и что-то записал в бумаги.- Кроме того, он прав. Лучше поближе к скверу.
      - Не знаем, что и делать...- с усилием тянула дальше Тереска.- Может, в питомнике... Может, вы посоветуете... В школе...
      Субъект с лопатой смотрел на нее в задумчивости.
      - Так о чем речь? О школе или о питомнике? - подбодрил он Тереску с подозрительной ласковостью.- Насчет чего требуется совет?
      Исчерпав весь свой испуг до дна, Тереска почувствовала, что переходит на второе дыхание.
      - Насчет того и другого,- хрипло, но с некоторой даже беззаботностью проговорила она.- Саженцы и всякие там черенки нам нужны для школы, а мы не знаем, где их взять. Тем более бесплатно, в пользу общества. Наверно, надо обратиться в питомник, но мы не знаем, где это, а тут садовые участки, кому же знать, как не вам, может, вы нам одно даже подарите, ведь нам нужна тысяча.
      На лице субъекта с лопатой проступило выражение крайней растерянности.
      - Сколько-сколько? - недоверчиво переспросил он и обернулся к своим сообщникам, не ослышался ли.- Но я, черт подери... Ну хорошо,- внезапно решился он,- могу подарить даже пару саженцев, тогда вам нужны будут всего девятьсот девяносто восемь. Папировка и ранет подойдут?
      - Конечно! - восторженно заверила его Тереска, уже вполне контролируя себя. Впрочем, бузина и цикута вызвали бы у нее, учитывая обстоятельства, не меньший восторг.- Вы нам их прямо сейчас пожертвуете?
      - Нет, недели через две.
      До сознания Шпульки кошмарное число девятьсот девяносто восемь дошло с некоторым опозданием. Ужаснуться вовремя ей помешало безграничное восхищение перед Тереской, которой удалось в такой экстремальной ситуации произнести такую убедительную, яркую и дельную речь. Сейчас же она представила себе со всей наглядностью, что ей предстоит пережить еще девятьсот девяносто восемь таких же испытаний, как это, и даже если после каждого они получат по два деревца, то все равно число стрессов сократится только до четырехсот пятидесяти с чем-то. Точно сосчитать она в таком состоянии не могла. Отчаяние развязало ей язык, и она простонала:
      - Питомник!.. Или какой-нибудь садовод... Или не знаю, что... Только чтоб сразу побольше...
      - Вот-вот, - подхватила Тереска. - Может, вы знаете нужные адреса?
      Субъект на лавке сидел, навалясь локтями на стол, и зыркал на них исподлобья. Тот, со стручками, снова отвернулся, взял бутылку с пивом и, запрокинув, вылакал до дна, а потом отставил за спину, не спуская с обеих настороженного взгляда.
      Тереску охватила паника. Стараются нас запомнить, подумала она. Надо прикинуться, что мы их вообще не замечаем. К несчастью, не представлялось возможным сказать это Шпульке, а та как на грех, во все глаза таращилась на подозрительных субъектов. Стараясь за двоих, Тереска тщательно отводила взгляд, а потом с умильным лицом записала адреса двух садоводов и несколько номеров дачных участков, хозяева которых разводят посадочный материал. Закрыв записную книжку, она сунула ее в портфель и потянула за руку Шпульку, которая стояла рядом как загипнотизированная.
      - Большое спасибо, значит, мы придем к вам через две недели. До свиданья.
      Вскоре зловещий участок скрылся за кустарником. Метров двадцать они пятились задом наперед, и, лишь когда бандиты исчезли с поля зрения, повернулись и двинулись нормальным ходом, если можно назвать нормальным паническое бегство на полусогнутых ногах со скрюченной спиной. Зато пробежка привела Шпульку в чувство.
      - Ну ты простая! Почему не спросила, где тут калитка? - нервно прошипела она.- Будем теперь снова лезть через загородку или блуждать по этим участкам до скончания света!
      Голова у Терески работала с поразительной ясностью.
      - Глупая, ты думаешь, нас так просто отпустят? После всего, что мы услышали? Если они увяжутся за нами, то пойдут в сторону калитки, им невдомек, что мы не знаем, где она! Только через загородку! Пока они сориентируются, нас и след простынет.
      - Ты считаешь, они пойдут за нами?
      - А что им остается? Только убить нас, чтобы мы им не помешали!
      Шпулька на последних ее словах споткнулась, едва не врезалась в ворота, и, ухватившись за железный столбик, бессильно повисла на нем, в панике глядя на Тереску.
      - Убить? Что ты несешь? Зачем? Они хотят убить какого-то типа! При чем тут мы?!!
      - При том, что мы все слышали. Перелезай же, ради Бога! Шевелись! Если хочешь еще немного пожить, надо скорей сматываться!
      Где-то на полпути домой у Шпульки наконец хватило духу признать весь ужас их положения. Это же надо - наткнуться на злодейскую троицу, обсуждающую убийство, услышать их разговор, узнать про их планы и в довершение всего позволить себя обнаружить! По законам преступного мира их должны убрать как опасных свидетелей, тем более что бандитам теперь без разницы: где одно убийство, там и два, и больше.
      - Ты уверена, что им без этого не обойтись? - со слабой надеждой спросила Шпулька, остановившись и в изнеможении прислонясь к забору, огораживающему какую-то стройку.- Прямо так сразу и убивать... Может, они просто махнут на нас рукой?
      - Давай рассуждать логично,- с мрачным видом предложила Тереска и тоже привалилась к забору.- Представь себя на их месте. Мы хотим кого-то убить, а нас кто-то подслушал. Что нам делать?
      - Можно отказаться от убийства. Лично я бы отказалась.
      - Ты бы, может, и отказалась, а они вряд ли. У меня такое впечатление, что им это очень нужно. Ради какой-то очень важной цели. От важных целей из-за каких-то там пустяков не отказываются.
      - Пустяков?! - взвизгнула Шпулька.- Поубивать нас - это, по-твоему, пустяк?
      - Остается надеяться только на одно...- рассуждала дальше Тереска.- Нас не будут убивать до тех пор, пока не убьют того. Подумай сама, если у них это убийство не получится, мы потеряем для них интерес...
      Кшиштоф Цегна, молодой человек, недавно принятый на работу в участковое отделение милиции, пробирался через строительную площадку к воротам. На стройку его вызвали полчаса тому назад, по пустячному, как оказалось поводу: из-за бурной свары двух сторожей, которые, как увидели милицейского, тут же помирились.
      На всякий случай Цегна обошел стройку, осмотрел все закутки, предложил прорабу вплотную заняться пьяным бетонщиком, дрыхнувшим без задних ног в подвале, и теперь шел вдоль забора к выходу - как раз в тот момент, когда подруги рассуждали о том, убьют их или не убьют. Услышав последние слова Терески, он замер.
      Капрал Кшиштоф Цегна был милиционером молодым и ретивым. К своим обязанностям он относился серьезно, заканчивал заочные курсы и мечтал поступить в офицерскую школу, чтобы потом работать в Центральной Комендатуре и заниматься расследованием громких криминальных дел - добиваясь, разумеется, невиданных успехов!
      Капралу казалось, что безупречной службы и должностного рвения, выказываемого при всяком удобном случае, недостаточно для исполнения его мечты. Вот бы подвернулась возможность как-то отличиться, выделиться, доказать, что он стоит и офицерской школы, и службы в Центральной Комендатуре, оправдает, не подведет, не подкачает и все такое. Услышанное через забор в любом случае его бы заинтересовало, а тут еще в душе шевельнулось что-то вроде надежды. Не удивительно, что Цегна навострил уши, стараясь не пропустить ни единого слова.
      - Даже хоть бы мы на коленях умоляли и клялись, что ни слова никому не пикнем, все равно не поверят,- замогильным голосом продолжала Тереска.Особенно если учесть, что потом, после убийства, милиция начнет их разыскивать и единственными, кто сможет навести ее на след, будем мы. Я бы на их месте себя убила!
      - Боже мой! - запричитала Шпулька. - Ты уверена? Какой идиотизм! А может, не решатся?
      - Не строй иллюзий. Сама слышала, у них уже все продумано: и место, и время: Они, конечно, будут надеяться, что и с той жертвой, и с нами у них все получится, убийцы всегда считают, что их не найдут, иначе бы не убивали. Надо что-то делать.
      - Что?
      - Не знаю.
      - Милиция! - неуверенно вскричала Шпулька, и Кшиштоф Цегна нервно вздрогнул за забором. - Может, обратиться в милицию?
      - Не уверена, - кисло поморщилась Тереска.- В милицию как-то глупо. Не с чем. В конце концов, они еще ничего такого не сделали, только собираются Сомневаюсь, что нам от этого будет толк. Зря только вмешаемся, стоит ли?
      - Ну и что ты предлагаешь? Сама сказала - нас тоже приговорили. Будем отсиживаться в подвале, пока они не совершат убийство и милиция их не поймает? Не знаю, как у тебя, а у меня подвал жутко сырой!
      - В нашем сухо. Да что толку, в школу-то надо ходить. И к этим садоводам. Может, просто вести себя тихо и не рыпаться? Они увидят, что мы выкинули их из головы, и успокоятся.
      Кшиштоф Цегна слушал с другой стороны забора в полной растерянности. Наконец-то ему подвернулся случай отличиться, приблизиться к заветной мечте, и он решил использовать его по максимуму. Со слов Те-рески он понял, что вряд ли девчонки обратятся в милицию, а дальнейшие ее рассуждения и вовсе его обеспокоили. Тут наскоком ничего не добьешься, как бы не наломать дров, нужен особый подход.
      Тереска вздохнула, оторвалась от забора и поплелась дальше. Шпулька двинулась следом.
      - А на первый взгляд вроде приличные люди! - с сожалением сказала она.
      - Ты что, слепая? Никакие не приличные, сразу видно: подозрительные! Одни физиономии чего стоят, тот голый уж таким ласковым прикидывался, что прямо плохо делалось. Не хватало еще потерять бдительность. Слушай, они не знают, где мы живем, и скорей всего постараются выследить.
      - Но они же не увязались за нами?
      - Ты уверена? Черт его знает, где там калитка, могли выйти и увидеть нас. На всякий случай надо вернуться домой кружным путем. Я проберусь со стороны огородов и перелезу прямо через забор, нет, через два забора. Зайду сначала к Ольшевским, а уже от них домой... А ты... погоди.. Постарайся скрыться с глаз у того сада на перекрестке, влезешь через дыру в ограде и пройдешь вдоль деревянных будок.
      - Они загорожены.
      - Ну и что? Трудно перелезть? Там все заросло, никто тебя не увидит, и сразу окажешься у себя во дворе. Что делать, лучше понапрасну не рисковать.
      Шпулька болезненно хныкнула, пугливо осмотрелась по сторонам - и внезапно в ужасе прижалась к Тереске.
      - Слушай, за нами кто-то идет1 Не оглядывайся! О Господи, бежим!
      Тереска оглянулась и еле успела поймать Шпульку за рукав.
      - С ума сошла, куда летишь, это же милиционер!
      - Милиционер?
      - Конечно. Хотя... А может...
      Обе неожиданно приостановились и обернулись назад. Кшиштоф Цегна тоже остановился. Он уже наметил себе, что напрямик действовать не будет, чего доброго эти пособницы преступления, если спросить их в лоб, от всего отопрутся, и что потом? Лучше выяснить, где живут, кто такие, да и с начальником посоветоваться. Наверняка он их знает. А пока незачем им догадываться, что за ними следят.
      Шпулька дернула Тереску за руку - мол, давай подойдем.
      - Сами небеса нам его посылают, - возбужденно прошептала она. - Ты как знаешь, а я не могу скрываться, как дикий зверь в джунглях. Просто расспросим обиняками, тут ведь не милиция, поговорим неофициально.
      Скорей всего, Тереска дала бы себя уговорить, если бы не то обстоятельство, что внешность Кшиштофа Цегны напомнила ей любимого героя. Именно так, решила она, выглядел молодой Скшетуский*. Высокий, худощавый брюнет, с мужественным, выразительным и благородным лицом... Бородатым она Скшетуского, в отличие от самого автора, никогда не признавала, бороды ей не нравились, и тщательно выбритый Кшиштоф Цегна соответствовал ее вкусу по всем статьям. Гложущие Тереску тревога и растерянность не помешали ей предаться на короткое мгновение мыслям о том, что, если уж Кристине вздумалось завести жениха, лучше бы выбрала этого милиционера. Идеальная пара - Хелена и Скшетуский, история повторяется...
      Ее историко-литературно-матримониальные размышления длились недолго, но достаточно для того, чтобы Цегна-Скшетуский успел принять решение. Не дожидаясь, чем закончатся перешептывания высокой стройной блондинки с не менее стройной, но чуть пониже, брюнеткой с эффектно растрепанными волосами, он поспешно отвернулся и быстро скрылся в глубине стройки.
      *Герой романа Генрика Сенкевича "Огнем и мечом", жених Хелены Курцевич.
      Подруги, уже было направившись к нему, остановились в растерянности. Милиционер исчез с глаз так неожиданно, что напрашивалась мысль о сознательном бегстве.
      - Слушай, он вроде бы нас испугался,- с подозрением сказала Тереска. - Что бы это значило?
      - А то, что нечего было торчать перед ним пугалом! - возмутилась Шпулька. - Ну вот, такую возможность упустили!
      - Дурочка. Тут что-то неладное. Может, это вовсе не милиционер?
      - А кто же?
      - Может, один из бандитов? Переодетый.
      Шпульке стало плохо. Паника превозмогла всякие доводы рассудка, вроде того, что милиционер нисколько не напоминал ни одного из бандитов, и что переодеться за такой короткий срок можно было только чудом. Не говоря ни слова, она повернулась и на ватных ногах заковыляла назад.
      Тереска, постояв в нерешительности, двинулась за ней, раздраженная и встревоженная.
      - Погоди! Так и будем мотаться туда и обратно? Надо что-то решить.
      - Ничего я не буду решать! - отрезала Шпулька. - С меня хватит. Я иду домой. Перелезу через будки, и плевать мне на собаку!
      Кшиштоф Цегна следовал за ними в некотором отдалении, стараясь не попадаться на глаза, но и не терять их из виду. Правда, немного заколебался, когда Тереска свернула к огороженным участкам, а Шпулька почесала прямиком дальше, наращивая скорость. Решив наконец установить местопроживание блондинки, а потом уже заняться брюнеткой, Цегна тоже свернул к огородам и вскоре не знал, что и подумать. Блондинка вела себя крайне странно. Нырнула в заросшую кустами тропинку между участками, перелезла через сетку, пробежала крадучись огородом и снова перемахнула через сетку... Цегна одолевал вслед за нею одну преграду за другой, все больше недоумевая. Странный путь домой... Может, он чего-то в их разговоре недослышал? Может, речь шла еще и о взломе? Но потом он успокоился, увидев, как блондинка выбралась из кустов, распрямилась наконец во весь рост и, уже передвигаясь по-человечески, добралась домой. В последнем Цегна окончательно убедился, когда мальчишка, ремонтировавший во дворе велосипед, окликнул ее:
      - Привет, сестренка!
      Вторую подозреваемую догонять, конечно, было поздно, и Цегна уже без спешки обошел дом вокруг и записал точный адрес.
      Немного позже и немного дальше отсюда пани Букатова вышла из барака развесить постирушку, и, случайно бросив взгляд в глубь двора, глазам своим не поверила. Ее дочь ползла по крыше приземистого соседского сарая, продираясь через свисающие ветки дерева. Пани Букатова, конечно, удивилась, что дочь возвращается из школы таким необычным путем, но промолчала, гадая про себя, какое отношение может иметь к этому Тереска. Ничего не сказала она и тогда, когда Шпулька заявила, что у нее с непривычки разболелась от школы голова, что она сейчас же ляжет спать и ни в какой магазин не пойдет...
      - Дочь Кемпиньских...- задумчиво протянул участковый, услышав тем же вечером доклад Кшиштофа Цегны.- Насколько мне известно, девчонка с заскоками. А семья хорошая, приличные люди.- Он еще немного подумал и кивнул головой.- Не знаю, сынок, в чем тут дело, но ты правильно поступил. Лучше с ними поговорить по-дружески. Завтра надо будет вроде как ненароком встретить их и пригласить сюда на разговор.
      - Разрешите усомниться, стоит ли откладывать на завтра,- забеспокоился Цегна.- Из того, что я слышал, получается, что они в опасности. Эти бандиты могут на них напасть. Может, поговорить с ними сегодня?
      - Ты думаешь, в этом что-то есть?
      - Очень уж обе были возбуждены. И напуганы. Похоже, они и вправду знают о каком-то запланированном убийстве. Я бы не откладывал, а повод всегда найдется, а то и начистоту можно объясниться.