— Все. Хватит! — исступлённо орал Павел. — Пусть леший с твоим мешком шляется, я ни на кого бросаться не стану!

— Ну ещё бы! — презрительно цедила Баська. — Ты теперь у нас специалист, пора и на покой! Молчи уж! На пустяковом налёте и то срезался…

— Подумать только, у хулиганья и всякой шпаны это все само собой выходит! — дивился Мартин.

— Надо продолжать знакомое дело, — рассудил Донат. — Все-таки кража со взломом занятие поспокойнее: присмотрю за Рябым, у него наверняка где-то машина. А с этими налётами пора кончать.

Мартин беспокойно заёрзал, даже рот раскрыл, но говорить раздумал. Баська посмотрела на него выжидательно, потом сказала:

— Итак, хана, пойдём на попятный? Учтите, кражи со взломом — такая волынка, дай бог лет через десять набрать нужную сумму. Думаете, все такие дураки, чтобы двери настежь оставлять? Да пораскиньте вы мозгами: коллекционер — трижды плюю через левое плечо — вдруг да помрёт, и все, поймите, все выплывет. Проще говоря, с нами полный ажур, один Мартин пусть себе выкручивается. А я, что я — ну дура баба и свинья легкомысленная…

— В Залесье живёт один частник, — залепетал Павел. — Ворует или нет — не знаю, но богат…

— Богатство само по себе ни о чем не говорит, — заметил умный Донат. — Может, он вполне порядочный человек.

— Вломиться к нему — тьфу… — слегка оживился Павел. — Он, пожалуй, слишком богат для честного труженика. Как пить дать ворует!

— Подъехать можно, почему нет, — сказала Баська без особого энтузиазма. — Поглядим, что и как. Если жулик — отлично. Только это все равно не спасёт положения!

Мартин снова заёрзал:

— Несколько моих приятелей довольно лихие ребята, сильные и поразвлечься не прочь. Может, их как-нибудь уговорить?..

— Вот-вот, — подхватил Павел. — Лихой характер — великое дело!..

Донат возмутился:

— Чушь. Во-первых, нельзя подвергать такому риску посторонних, а во-вторых, пойдут сплетни. Твои приятели как-никак с тобой знакомы.

— Тогда надо поискать незнакомых хулиганов…

— Да заткнитесь же! — вскинулась Баська. — Я подозревала, да что там, знала, что так все и будет, и одна идейка у меня про запас давно есть. Найдём дельных парней, только надо хорошенько продумать. Устроить так, чтобы нас вообще никто не знал и не смог зацепить. Раскошелиться, само собой, придётся. Я хочу сказать…

Но вопреки нетерпеливой настойчивости своих друзей она больше ничего не сказала. Оперативная деятельность на какое-то время притормозилась. Законный владелец утраченного сокровища чувствовал себя в больнице все хуже, и настроение компаньонов соответственно ухудшалось. На Мартина прямо-таки жутко было смотреть. Без его ведома обокрали небезызвестного Лёлика — он, правда, не был мошенником, но милиции почему-то страшился. Донат без отдыха катал за Рябым, у Павла засело в мозгу Залесье, и он тоскующим взором поглядывал на виллу богатого частника. Его останавливало только одно соображение: а вдруг он порядочный — поднимет шум и помчится в милицию.

Наконец Баська пустила в ход свой запасной вариант. Идея заключалась в следующем: умелых исполнителей должен некто нанять. Этот некто, во-первых, должен быть далёким от валютчиков, но деловым человеком, которому всяческие препоны и законы не мешают спокойно спать. Во-вторых, предполагаемый кандидат должен твёрдой рукой держать подчинённых и хранить верность своим компаньонам. И разумеется, он должен любить неординарные, рискованные предприятия и держать язык за зубами, даже если выйдет из дела.

Такого уникального индивида, Гавела, Баська знала уже много лет. Она легко возобновила прерванные некогда контакты.

— Умора, да и только! — развеселясь, хохотнул Гавел. — Кретинка. Такой ерунды осилить не могут. Тоже мне, деляги. Хи-хи!

— Для кого ерунда, а для кого и нет, — парировала Баська. — Ты бы тоже по верёвочной лестнице не полез — дружка бы подослал.

— А на кой шут мне лазать по верёвочной лестнице?!

— А я знаю? Не хочешь, не лазай. Умничать всякий умеет. А мне рыдать охота — во какой кус у нас мимо рта уплывает.

Гавел задумался. Баська взирала на него с надеждой — идея его явно заинтересовала.

— Мне с такого дела кое-что причитается, — отчеканил он без обиняков. — Я ещё не рехнулся, чтобы ради какого-то раззявы за спасибо суетиться. Вас четверо, говоришь? Лады. Пятая доля мне. Идёт?

Баська согласно кивнула. Насчёт казначейских двадцати процентов даже не заикнулась, не без оснований опасаясь, что Гавела просто хватит удар. Потом подробно изложила ситуацию, детали, мелочи, справедливо решив, что без точной информации Гавел рисковать не станет. Он любил риск, но риск обоснованный.

— Они обо мне знают? — спросил он деловито.

Баська пожала плечами:

— Могли слышать про тебя от Иоанны, но понятия не имеют, что мы с тобой знакомы. Думают, мне тоже про тебя Иоанна натрепала.

— Кстати! Одно условие. Иоанна ничего не должна знать о моем участии. Понимаешь, в случае чего кто-нибудь кому-нибудь подложит свинью: либо мы ей, либо наоборот. Она там со своими ментами попала в дурацкое положение, и с ней — полный молчок. Уяснила?

— Да всем все понятно. Ничего она не знает, хотя баба толковая и был бы прок. Ничего не знает и не будет знать.

— Само собой. А своим чего про меня наговорила?

— Ноль. Сама, мол, справлюсь, и не их собачье дело, как… Проглотят как миленькие — им ничего другого не остаётся.

— Лады, — с удовольствием повторил Гавел. — Давай рассказывай, что к чему и твои планы. Конкретно: как выйти на этих валютных фраеров.

Баська облегчённо вздохнула, закурила и поудобнее устроилась на шикарном финском диване. Ещё раз вздохнула при мысли, что за проклятое Мартиново наследство могла бы заполучить и себе кучу таких диванов.

— Все элементарно. Вальдемар — железобетон, влюблён в меня с пелёнок, и в башку ему ничего подозрительного не придёт — чуток наивен для этого. Велю ему найти фраера с долларами. Вольдемар находит. Скажу, хочу купить две тысячи. Дам ему в лапу триста тысяч злотых…

— И у тебя есть триста тысяч? — слегка удивился Гавел.

— А что? Не с пустыми же руками решаемся на такое, грунт обеспечен… Вальдемар договаривается с валютчиком и покупает зелёненькие…

— А как с ценой? Торгуются?

— Наплевать. Вольдемар может уступить и купить дороже. Совершают сделку, обмениваются деньгами, прячут, и тут вмешиваешься ты. Деньги отбираются у обоих. Вальдемар ни о чем не догадывается, гарантирую, трясётся от ужаса. У него такой вид — ему любой с ходу поверит. Никому и в голову не придёт, чтоб этакий недотёпа задумал хитроумную каверзу, поглядишь на него при случае, сам убедишься. Вальдемар со слезами летит ко мне, а я спокойно говорю: ничего страшного, найди другого клиента, но эти две тысячи купи. Даже лучше три. Вальдемар находит следующего…

— А твой Вальдемар не призадумается наконец, откуда у тебя столько денег?

— Вальдемар золото, а не человек — он вообще не любит задумываться. Потом, я покупаю не для себя, а, допустим, для миллионера — владельца пригородного хозяйства. Вальдемар и под пыткой поклянётся, что действует в интересах абсолютно чужого человека, а я только посредница… Погоди, чушь я несу! Из Вальдемара никакой пыткой не выжмешь моего имени!

— Допустим. Но валютчики не полные кретины, начнут подозревать…

— Только на второй раз. А третьего раза не будет, то есть будет, но уже в других городах. Есть ведь Гданьск, Щецин, Краков, Закопане… Обработает другие города, снова вернётся в Варшаву. Он часто ездит в командировки. Естественно, уведомит меня, где и когда договорился с очередным валютным прохвостом. А найди мне такого субчика с долларами, который помчится с криками в милицию.

— Кстати, у этих огородников тоже долларов хватает, — сообщил задумчиво Гавел. — Дать хорошую цену, продадут.

— Ну видишь…

Гавел засмотрелся в окно. Очнувшись от размышлений, решительно объявил:

— Ладно, согласен! Ну и потеха, хи-хи! Я даже покажу кое-кого твоему Вальдемару. Есть парочка прохиндеев. Наступили мне на любимую мозоль, хи-хи-и-и! Нападение разыграем в лучшем виде. Хи-хи-и-и! Только сначала покажи мне его…

Таинственно заполученная Баськой новая солидная начинка для подушек вызвала, с одной стороны, великое облегчение, а с другой — беспокойство. Донат и Павел с сомнением помалкивали. Мартин и оживился, и помрачнел, зловеще объявив:

— Не нравится мне все это. Паника началась. Того и гляди пресса за нас примется.

— Не трясись, никто ничего не пронюхал, — утешала Баська. — Эти громилы меня не знают, а про тебя слыхом не слыхивали. И понятия не имеют, что за этим стоит. Получают гонорар, остальное им до фени.

— Всю чёрную работу за нас отваливают, — заметил Павел. — Расчёты, правда, несколько усложнились: двадцать процентов высылаем от суммы брутто, сюда же их гонорар… Скоро, глядишь, и бухгалтера придётся нанять.

— Ничего не попишешь, предприятие разрастается, себестоимость тоже…

— То-то и оно, — вмешался Донат. — Надо больше нам самим поработать. Рябого я на себя возьму, только на две недели в ГДР сгоняю.

— Самое подходящее время на зарубежные экскурсии…

— Я же в командировку. Вот бы его до поездки накрыть. В случае чего разделаетесь с ним сами.

— Попробуем, — согласилась Баська, скрывшая от союзников участие Гавела в прибылях и мечтавшая о самостоятельной добыче. — Прихватишь его в последний момент — найди способ сообщить. Позвони или открыткой. К тому же из Берлина подушку вышлешь…

— Исключено! — запротестовал Мартин. — Черт знает, что там за контроль, большой риск.

— Не все же время из Варшавы посылать, того и гляди сядут на хвост!

— Есть и другие города, поезда ходят, самолёты летают. Давненько не бывал в Кракове, охотно прокачусь…

— Я еду машиной, могу по дороге из Познани отправить, — предложил услуги Донат, одолеваемый больной совестью: и с нападением напортачил, и Рябого не выследил… Истерзанный мыслью о своей бездарности — ведь из-за него друзья попали в зависимость к неизвестным бандитам, того и гляди нагрянет расплата, — Донат все свои силы бросил на Рябого и в последний вечер перед отъездом открыл его бесспорные шашни с богатым частником из Залесья. Вскоре Донату сообщили о том, что Павел подвернул ногу и что все отправляются на бридж. В спешке Доната осенила блистательная идея оставить бесценную информацию в записке, подсунув её под «дворник» в моей машине, в которой компания наверняка отправится домой…

Баська упорствовала с виллой на Гощинского. Трехмесячные наблюдения принесли блистательный результат. Просиживая поблизости целыми днями, однажды она увидела неповторимую сцену: пан Кароль вместе с домработницей, нагруженные всевозможными постельными принадлежностями, перепуганные, в спешке бежали из дому. Баська позвонила из ближайшего автомата, и через пятнадцать минут трое заговорщиков были на месте.

— Вынесли все постели и уехали, — известила их Баська. — Калитка открыта, в доме никого, единственная оказия. Не понимаю, что стряслось — пожар, что ли? Случаем дом не заминирован?

— И что же стряслось? — заинтересовался Мартин. — От катаклизма решили спасти исключительно постели и больше ничего?

— В чистку пера и пуха повезли, — предположил Павел.

Баська завелась с пол-оборота:

— Да скорей же, растяпы, горе-разбойники! Сбежали на дикой скорости, так же и вернутся, вспомнят про открытую калитку! Да не летите все вместе — тут вам не первомайская демонстрация!

— Ты останься, — велел Мартин Павлу. — Может, техническое образование пригодится.

Баська встала на стрёме у калитки.

— У тебя свисток, увидишь их издалека, свистни. Сматываемся через сад. Застанет в своём доме — всех передушит.

Толкнули калитку, вошли в сад. Мартин отправился в обход виллы, Донат подошёл к двери. Позвонил, начал осматривать замок. Мартин, обойдя дом, явился с другой стороны.

— Оставь, — сказал он на всякий случай вполголоса. — Дверь на веранду открыта. Тут какое-то крупное чэпэ, боюсь, не рванёт ли все это к чертям собачьим.

Без осложнений, осторожно вошли в дом через веранду, отыскали кабинет пана Кароля и осмотрели полку. Мартин быстро обнаружил механизм.

— Я в последнее время специально занимался тайниками, — признался он. — В голове вертелось, вдруг пригодится…

Набрали на диске подсмотренный Баськой номер, с третьей попытки попали на нужную последнюю цифру, и сейф открылся.

— Боже праведный! — задохнулся Донат при виде сокровищ.

— Денежки-то тяжёлые, — заметил Мартин недовольно. — Зря Павла не взяли.

— Давай немного хозяину отложим, а тс обанкротится — и лишимся клиента…

Дверь на веранде оставили открытой — все как было, сняли с поста Баську, захлопнули калитку и, сгибаясь под тяжестью нового улова, добрались до «трабанта», вокруг которого нервно бегал Павел.

— Никогда бы не поверил, до чего просто! — дивился Донат, запихивая в машину большую, до отказа набитую туристскую сумку. — А я-то жалел Баську — проведёт без толку всю оставшуюся жизнь здесь на Гощинского.

— То-то и оно, — торжествовала Баська. — Караулила, караулила — и вот вам. Таков уж закон жизни — человеку в чем-нибудь да повезёт!..

Все шло прекрасно, не потребуй Гавел у Баськи сразу после первых успехов пароль на счёт в Швеции. Без пароля он отказывался от всякого участия в деле, хотя причитающийся ему гонорар получал систематически и без опозданий.

— Мне деньги нужны безотлагательно, — пояснил он. — Что моё, то моё, и никаких гвоздей. У меня, знаешь ли, деньги без движения не залёживаются. Капитал, он оборот любит. Вашего не трону, не волнуйся, разве что одолжу взаймы, а тогда уж верну с процентами.

Баська испугалась: возьми Гавел часть суммы со счета, и её компаньоны откроют, что деньгами кто-то пользуется для личного обогащения. Приягель Мартина ежемесячно слал до востребования ликующие известия о своих растущих заработках. Превращение общественно полезной деятельности в обыкновенное стяжательство и преступление непременно приведёт к непредсказуемым последствиям. Такого Баська допустить не могла.

— Погоди немного, — забеспокоилась она. — Скажу тебе пароль, только не бери пока денег. Они узнают, допекут меня насчёт твоего участия, на кой черт всякие осложнения? У меня не жизнь, а каторга начнётся, подожди пока, хоть ради меня.

Гавел уступил неохотно, обещал переждать, но пароль записал. Баська нервничала, все её аргументы для Гавела тьфу, и подвернись ему выгодная сделка, тут же распотрошит счёт… Баська не желала ему худа, но взмолилась про себя, чтобы в его операциях наступил полный застой.

На всякий случай Баська в глубокой тайне решила понаблюдать за налётами. Не все ей удалось обозреть, ибо Вальдемар с условленного места часто уезжал в машине партнёра. Нанятые Гавелом прохвосты, ясное дело, отправлялись за ним, используя разные виды транспорта. Баське оставалось такси, а прибегать к такси она считала великой неосторожностью — ведь таксисты имеют глаза и натренированную профессиональную память…

Однако, проследив за налётами, она узнала нападающих. Хотя они обросли и походили больше на обезьян, чем на людей, Баська без труда распознала своих давних знакомцев. Пока неизвестно, пригодится ли это знакомство, и она похохатывала, что нанятые Гавелом налётчики про неё ведать не ведают.

Через некоторое время возникли осложнения.

— У тебя, кроме этого Вальдемара, на примете нет никого? — осведомился Гавел при очередной встрече. — Надо бы неразбериху на полную катушку пустить. Валютчики нервничают. Хи-хи-и-и!

Баська забеспокоилась:

— А что? Вальдемара заприметили?

— Пока нет, но того и гляди приметят. Сущее пекло разверзлось, хи-хи! Ихние мордовороты-охранники уже дважды схлопотали по роже от работодателей, о господи, ну и кино! Хи-хи-и-и!.. До моих парней не доберутся, но чем черт не шутит — надо бы всех этих гешефтмахеров запутать. Есть у тебя кто?

— Троих по одному разу хватит?

— Хватит. Эти трое верняк?

— Абсолютно.

— Каждого по очереди покажешь…

— Зачем? Скажу, с кем будут заключать сделку, и хватит. А чернорыночных заправил твои люди знают?

Гавел подумал, захихикал и кивнул.

— Пожалуй, ты и права. Даже лучше, если нарвутся на чужака. Договорились: три сделки без Вальдемара и всякий раз клиенты разные. Только пускай орут поаккуратнее. Хи-хи-и-и!..

После этой конференции Баська вручила Павлу полмиллиона злотых.

— Держи. Повертишься в Иерусалимских аллеях, около валютного магазина, увидишь плюгавенького косоглазого… Впрочем, покажу пальцем, иначе все равно перепутаешь. Подождёшь, пока не заговорит, предложишь купить у него четыре тысячи долларов.

Павел недоверчиво смотрел на толстую пачку злотых.

— И что?

— И ничего. Вы договоритесь. Ты поедешь за злотыми, а он за долларами. И боже упаси брякнуть, что деньги у тебя с собой. Сообщишь мне, когда и где встреча.

— А потом?

— Ничего. Встретишься с ним, он тебя куда-нибудь отвезёт…

— Двинет мне по роже и отнимет деньги.

— Дурак. По морде, конечно, получишь слегка. Нападут бандиты и заберут все. У него тоже. Особенно не сопротивляйся.

— Это ещё почему? — возмутился Павел. — Мне же ещё и бандитам потакать?!

— Ты же сам не хочешь разбоем заниматься, значит, будешь пострадавшим. Никуда не денешься, придётся принять участие во всей этой катавасии.

— Ну ладно, только почему я?!

— Не нуди, Мартин и Донат в очереди за тобой…

Павел отправился на дело неохотно. Разбойники напали в одной из безлюдных улочек на Чернякове. Увечья не получил, даже по морде не заработал, ибо сохранил полное спокойствие и поднял руки вверх, хотя никто этого не предлагал. А после к тому же донимал всякими подозрениями ошалевшего с перепугу валютчика: что тот сам организовал нападение, обманом завлёк своего доверчивого клиента, подло использовал в гнусных целях, а посему он, клиент, порывает с ним всякие отношения. Возможно, и в милицию обратится.

— Было даже смешно, и ничего со мной, как видите, не случилось, — рассказывал позднее Павел.

Подбодрённые его рассказом, Донат и Мартин не протестовали и согласились подвергнуться насилию. И того и другого обобрали по очереди в разных пунктах города; кроме того, Донат использовал командировку в Щецин, дабы его ограбили и там.

— Слушай-ка, эти двое везде и грабят? — заинтересовался он, вернувшись из поездки. — Рожи обросли бородищей, узнать трудно. А вообще-то кто такие?

— Работники физического труда, — объявила очень довольная Баська. — Специально нанятые, чтобы за вас провернуть грязную работу. Не знаю, кто такие, они про нас тоже не догадываются, и нам нечего совать нос куда не надо. Лучше знать поменьше.

Весёлая идейка Гавела окончательно сбила с толку стражей чёрного рынка. Операция развивалась. Мартин послал приятелю письмо со списком марок, подлежащих покупке, и начал заполнять анкету на выезд, одновременно через зарубежных знакомых разыскивая обладателей «Мав-рикиев». Заговорщики радовались близкому концу своих преступных деяний.

Тут-то и разразилась катастрофа…

Десять дней Баське удавалось скрывать от сообщников связь афёры со смертью Вальдемара Дуткевича. Сначала Павел, а за ним Мартин и Донат догадались о правде. Случившееся оглушило, словно дубиной, все сникли.

Дня через два, с трудом оправившись, обрели способность рассуждать. Невинная, казалось бы, афёра вдруг резко изменилась, приняла угрожающий характер, заставила взглянуть на всю затею другими глазами… Кто-то в ответе, но кто и в какой степени, никто не знал…

— Я выхожу из игры, — сухо заявил Мартин. — Не знаю погибшего, но это на моей совести. Да и вообще отсижу за проклятые марки, и дело с концом.

— Ясно, такого рода дела добром не кончаются, — хмуро буркнул Павел. — Давно пора было кончить…

— Раньше никак не выходило, — по-деловому заметил Донат. — У нас на счёту пятьсот семьдесят девять тысяч шестьсот двадцать долларов. Ещё бы немного, и порядок. А так не все марки удастся выкупить…

— Ничего выкупать не собираюсь, заграничный паспорт оформлять отказываюсь.

— Послушай, утихомирься. Кто спорит — мы виноваты, нельзя было вовлекать постороннего человека, а насчёт убийства кто мог подумать. Побить ещё куда ни шло, но убить… На мой взгляд, что-то тут чертовски неладно. Меня тоже совесть грызёт.

— Смерть Вальдемара целиком на моей совести, кругом виновата я одна, — решительно заявила Баська. — Я втянула его!.. А не пристрой я его к этому делу, кто-нибудь из вас оказался бы на его месте. Тоже ничего хорошего.

— Убили валютчики, сомневаться не приходится, — совсем помрачнел Павел. — Сволочи… Я рад, что этих негодяев хоть на валюте нагрели. И богом клянусь, готов нападать и обирать их как липку.

— Быстро же твоя готовность созрела, главное — ко времени, — съязвила Баська.

— Ясно, валютчики действовали, и не своими руками, у них на то спецмолодчики имеются! Всякие наёмные гориллы. А хуже всего, что мы же должны желать им доброго здравия — если милиция засечёт, через них выйдут на нас…

— А мне без разницы, — совсем сник Мартин. — Я, пожалуй, все деньги отошлю…

— И что? Вальдемара воскресишь?

— Не знаю. Марок нету и не будет, а сидеть придётся. Государственное имущество на сумму свыше полумиллиона — пожизненное заключение обеспечено. И вообще ничего больше не понимаю.

— Может, обойдётся, милиция их найдёт, а нас нет? — уныло пробормотал Павел.

— Совсем свихнулись! — рассердилась Баська. — Что только у вас в башке делается? Вы Вальдемара не знали, ведь не вы же его кокнули! Убили беднягу бандиты, нанятые мерзавцами, о которых мы и представления не имеем. Мы ведь даже не в курсе, кто мерзавцев обирал!

— Зато знаем, кого обирал. И для нас обирал…

— Как ни крути, а убили из-за нас. Мы его уговорили, из-за нас все.

— Не вы, а я…

— А Дуткевич ни про нас не знал, ни про афёру. Убийцу найти — значит раскопать наше предприятие. А так все будет шито-крыто.

— Боже праведный, ну и кашу мы заварили…

— Давайте потолкуем логично, — вступил Донат. — Прежде всего, надо отдать себе полный отчёт в нашем положении. Во-первых, кто убил Дуткевича?

— А черт его знает…

— Какие-то двое. Не поручусь, что не наша парочка, — съехидничал Мартин. — Ведь сказал же он по телефону: «Те самые двое». Что бы это значило?

Все молча уставились на него, Баська похолодела.

— И что же это значит? — растерянно переспросил Донат.

— Не знаю. Естественное соображение: узнал неких двоих, с кем уже имел дело. Далеко идущие выводы ни к чему, но и сами напрашиваются — постоянно нападавшая пара…

— Совсем сдурел! — завопила Баська. — Эти парни с прихвостнями валютчиков ничего общего не имеют!

Из всей компании один Донат умудрился сохранить трезвость ума.

— Да, не похоже. Скорее всего, Вальдемар обратил на них внимание при сделках: либо они выполняли функции телохранителей, либо за ним следили и преследовали… Предположим, обстояло именно так. Предположим, охранников схватят, они признаются — наняты валютчиками. Валютчики свалят на Вальдемара — дескать, наводчик, повязан с бандитами. Вальдемар умер, круг замкнулся, и мы ни при чем.

— А если его убили не гориллы, а наш, так сказать, персонал…

— Тогда возникает полная бессмыслица. Я отказываюсь понимать. Разве что Баська распорядилась его убрать, в чем сомневаюсь.

Баська пожала плечами, подумав, постучала ещё и пальцем по лбу. Павел взглянул на неё, потом на Доната.

— Сдаётся, все так и произошло, как он говорит, — показал он трубкой на Доната. — Если наши махинации не откроют, до нас не доберутся. Но все равно Вальдемар на моей совести. Мартин, поступай как хочешь, только выкупи марки, хоть какой-то толк будет из этой заварухи.

— А как? Отсюда?

— Через своего приятеля. За деньги последний болван купит. На счёту пятьсот семьдесят с чем-то тысяч, не хватает всего ничего, какой-то пустяковины…

— У моего шурина в Лондоне знакомые филателисты, — сообщил Донат. — Возьму адреса, а твой приятель попытается с их помощью…

Началось обсуждение покупки марок на расстоянии. Баська молчала. Она одна знала — сумма на счёту значительно меньше, ведь следует учесть и долю Гавела. А Гавел своего ни за какие коврижки не упустит…

Гавел не только не упустил своего, но и повысил требования.

— Кто-то наследил, — разразился он, как только Баська вошла. — Больно уж быстро вычислили Вальдемара. И ко мне больше не шляйся, легавые и так повсюду околачиваются, а из-за ваших глупостей я не собираюсь нести убытки. Значит, так: или мне половина прибыли, или взаймы все деньги на полгода, потом получаете свою половину с процентами. Скажем, шесть процентов. Что предпочитаешь?

— С ума сошёл? — Баська была вне себя. — За какие это заслуги — половину?

— А за такие, что мои расчёты того требуют, и баста. Вы отправили двести восемьдесят тысяч, для моих целей необходимо сто пятьдесят. И за несколько недель я сто пятьдесят заполучил бы, не подложи какой-то стервец свинью. Опять же чем черт не шутит — вдруг Вальдемар сам проговорился…

— Да не мог он проговориться, ничего не знал. Был жертвой грабителей, и только.

— Ну, тебе видней. Может, ты сама где-нибудь трепанула. Или кто из твоих дружков. Подпортили мне дело, и, хочешь не хочешь, я убытки себе возмещу. Выбирай: или половина, или все взаймы, мне без разницы.

— Ничего ты не получишь, понятно? — осатанела Баська.

Гавел смерил её странноватым взглядом.

— Понять-то понятно, только ведь нехорошо получится… — несвойственно вежливым тоном протянул Гавел. — И отчего бы это вдруг ничего?

Тон Баську образумил: не то время выбрала для войны с Гавелом. Тяжело вздохнув, она откровенно призналась, в чем беда. С покупкой марок тянуть нельзя — и так все осложнилось, а денег не хватает, вот она и понадеялась на Гавела, мол, поймёт и откажется от своей доли. Иначе все их подвиги насмарку.

Гавел спокойно выслушал, не высмеял, не придушил, даже заинтересовался и ответил уже в своей обычной манере:

— Ваши идиотские заботы мне до лампочки! Идиотов надо топить смолоду. Но ты баба хорошая, и потому предлагаю скомбинировать. Меня не проведёте — кое-что без меня сколотили, и я не совался. Давай всю сумму на полгода. Через полгода, максимум через три квартала будете иметь нужные деньжата на вашу священную макулатуру, да ещё и останется. Прибыль с вашего без моего участия заполученного капитала — фифти-фифти.

— До тебя не доходит, что ли, ведь по-польски объясняю! Через полгода наша афёра выплывет на свет божий — и все полетит к чёртовой бушке.

— Подумаешь, эка важность, выкупите с опозданием. У меня свои интересы, я от них не отступлюсь. Ну хватит, решай.

Баська начала лихорадочно соображать в поисках выхода… Гавелу, как и Мартину, за границу не выехать. В ближайшее время уж точно. Значит, главное — выиграть время, а позже поставить Гавела перед свершившимся фактом, и все тут. Не передушит же он их, а уж с голоду наверняка не помрёт…

— Надо посоветоваться с моими, может, согласятся на твой вариант. Сообщу через день-два.

— Обжулить меня собралась, — тут же сообразил Гавел. — Хи-хи-и-и! Не пройдёт, у меня свои ходы, ты уж не старайся. Ну и дурака же вы сваляли с этим Вальдемаром!..

Заботы сыпались как из рога изобилия. Старого пана в больнице опять готовили к операции, от которой однажды уже отказались: выдержит ли пациент, сомнительно. Мартинов приятель сообщил, что покамест отыскал «Маврикиев» в количестве шести штук, владелец согласен продать оптом — разрознить серию считает просто варварством. Или все шесть, или ничего, а в комплекте, само собой, марки стоят значительно дороже. Мартин рвал на себе волосы. Баська грызлась с Гавелом, насчёт которого все ещё не решалась признаться компаньонам. Павел и Донат пребывали в полном унынии — никак не могли отойти после смерти Дуткевича и до глубины души возмущались тем, что сукины сыны валютчики снова безнаказанно занимаются махинациями. Милиция раскопала, как шла контрабанда валюты, и добралась до адресатов в Швеции и Норвегии. Смекалистый приятель Мартина довольно изворотливо ответил на письмо из Польши, знать-де ничего не знает, но тут же просигналил им насчёт сделанных милицией открытий. Если что и утешало друзей, так это его сообразительность.

В такой ситуации болтовня Фелюся с Иоанной переполнила Баськину чашу забот — она вдруг осознала, что Гавел, зная пароль, в любую минуту может снять со счета все накопления. Трясущейся рукой она набрала номер Мартина.

Мартин явился на зов, полный наихудших предчувствий, а потому потрясение не свалило его с ног.

— Я выболтала наш пароль одному типу, — выпалила Баська без объяснений — на дипломатию не было времени. — Очень надеюсь, капитал он пока не успел свистнуть, но может все забрать хоть завтра утром. Что делать? Объяснения потом.

— Снять и перевести на другой счёт, — не раздумывал Мартин, соглашаясь на объяснения потом.

— А есть другой счёт?

— Нету. Есть у Иоанны. И ещё у кого-нибудь есть, но только она сейчас же даст номер…

— И что дальше? Звонить приятелю?

— Отпадает. Ночным поездом выезжаю в Щецин, перехвачу любого моряка со шведского судна. Вообще любого иностранца, переправляющегося в Юстад. Всучу безобидную записку, он позвонит. Может, успеет…

— Беги, опоздаешь на поезд…

Учитывая темпы работы почты, эффект операции остался неизвестен. Баська исповедалась Мартину насчёт Гавела, и оба напряжённо ожидали вестей от приятеля. Павел и Донат пребывали в блаженном неведении.

Баська, неспособная к бездеятельности, маялась неясными подозрениями — трагические слова Дуткевича и ехидные инсинуации Мартина не давали ей покоя. «Те самые двое»… Какие двое? Разведывая на ощупь и осторожно обследуя разные версии, Баська попала в ресторан «Славянский». Пригласили её давние знакомцы — автомеханик и торговец автомобильными запчастями. Встретились после долгого перерыва, начались воспоминания, выплыли общие знакомые, тут-то и зашёл разговор о Франеке и Весеке.