- А что тут было, когда вы первым поселились в этих краях? поинтересовался Павлик, подавая старику целую охапку щепок.
      Подкинув щепки в огонь, пан Любанский поудобнее уселся на пенек и с удовольствием подхватил затронутую тему.
      - А ничего не было! Всего три дома стояло да военные с оружием. А больше ничего.
      - А до войны? - спросила Яночка. - До войны что здесь было?
      - До войны тут была рыбацкая деревушка. И лесничество. И оба порта уже были...
      - ...и кладбище, - продолжил Павлик.
      - И кладбище тоже было, - подтвердил старик, - Оно и сейчас есть, только теперь им не пользуются. Там тех еще хоронили, что до войны в этих местах жили. А сейчас туда никто и не ходит, чтобы подозрений не было.
      - Каких подозрений?
      Подбросив в топку два полена, пан Любанский закурил, но на вопрос почему-то не ответил. Яночка решила подобраться к кладбищу с другой стороны.
      - А это кладбище... - осторожно начала девочка. - Это кладбище сейчас совсем заброшено? Может, его и вовсе уже нет?
      Старик по-прежнему молча смотрел в огонь. Со своей стороны поднажал и Павлик.
      - То есть, мы насчет того... может, его кто раскопал?
      - А, так вы уже знаете, - неприязненно отозвался старик. - Какая нелегкая вас туда занесла? Да, связана с этим кладбищем история, очень неприятная история...
      Не сразу рассказал старый Любанский эту неприятную историю, раскололся лишь после долгих уговоров и просьб. Было заметно, что уж очень неприятно ему об этом вспоминать.
      - Да что тут долго говорить, кто-то несколько лет назад раскопал несколько могил на старом кладбище, и большие неприятности из-за этого получились. Шум поднялся, газеты всего мира писали, что вроде как местные таким образом мстят немцам, на покойниках свою злобу вымещают, могилы оскверняют и тому подобное. Просто от злобы так поступают или из хулиганства, или еще как. Приезжали сюда представители тех, что раньше здесь жили, так даже жалобу в международный трибунал написали...
      - А кто приезжал?
      - А откуда мне знать? Из ГДР, говорят, и жалобу написали, будто наши из мести так бесчинствуют. А это все глупость, уж я-то знаю. Могилы трогать никто из наших не станет. Потом наши же харцеры кладбище в порядок привели, честь честью закопали обратно все эти кости и черепа, и с тех пор уже нету безобразия. А наши туда ни ногой, да и зачем им? Лучше и не появляться там, а то опять начнут напраслину возводить и международное положение осложнять. А я вот уверен - это сами же немцы и сделали! Был один такой, что в могилах рылся, так его по-тихому отловили, никто ничего не видел, никто ничего не слышал, а уж ему теперь к нам путь заказан.
      - А он-то зачем рылся?
      - А вот этого никто не знает. Но сдается мне, как раз для того, чтобы нашим, местным неприятность устроить. Есть же такие подлые люди, своих не пощадит, лишь бы нам напакостить. Но его поймали, и теперь порядок.
      - И что, с тех пор больше никто не разрывает могил? - уточнила Яночка.
      - Теперь уже не разрывают. А остались те, что раньше разрыли. Да и не ходят теперь наши туда, я же сказал. Даже тропинки, какие были, заросли, а лесная дорога, по которой машины раньше ездили, перекопана поперек, чтобы никто не ездил. Так что за местных ручаюсь.
      - Но ведь летом много постороннего народа приезжает?
      - Отдыхающим старое кладбище ни к чему, - возразил пан Любанский. - Они одну дорогу знают - из дому на пляж и обратно. Ну погуляют иногда по аллейкам, и то редко. Сейчас в нашем лесу чаще кабана встретишь, чем человека.
      Помолчали. Потом Павлик резко сменил тему и принялся расспрашивать старика о секретах трудного искусства копчения рыбы. Старик охотно Делился опытом. Павлик помогал ему делом: приносил дрова, открывал и закрывал по указанию мастера крышку, подбрасывал щепки. К неприятной проблеме вернулся только после того, как удалось откашляться, надышавшись пахучего дыма из бочки.
      - А как вы думаете... когда еще кто-то безобразничал на кладбище... и если бы теперь тоже кто-то такой нашелся... так следит кто-нибудь за порядком? Вы не знаете?
      - За порядком-то? - задумался старик. И не сразу ответил: - Следят, наверное.
      - Кто?
      - Да всякие. И пограничники, и милиция. А больше всего такие, которых никто не знает. Следят так, что вы и не почувствуете, что кто-то следит. Явится, скажем, такой неприметный, отдыхающий или там турист, а потом окажется - начальник! Или ничего не окажется, только тот копатель уже больше не появится. Многое мне довелось увидеть здесь за все эти годы...
      * * *
      Продираясь сквозь заросли вокруг старого кладбища, Павлик с Яночкой обсуждали сложившуюся ситуацию.
      - Выходит, только одни мы знаем, что там по-прежнему роются в могилах. Теперь надо держать ухо востро, чтобы невзначай не выдать себя. Если пан Джонатан догадается - нам конец!
      - Не станет же он нас убивать, - возражала Я ночка. - Неудобно ему, как-никак живем в его доме.
      - Сам не станет, но сообщникам своим обязательно скажет, а уж те нас не пощадят. Не оставят в живых, им свидетели не нужны.
      - Да уж не нужны, - вздыхала Яночка. - А знаем про них только мы, видишь, пан Любанский убежден - теперь там никто не роется. И мы бы не знали, если бы не Хабр. Только благодаря собаке...
      - У милиционера тоже есть собака!
      - И что из того? Овчарка не охотничья собака, ей и половины не унюхать из того, что наш Хабрик обнаружил. Да и не отпускает поручик своего пса по лесу бегать, при себе держит...
      Продравшись наконец на едва заметную тропинку, Павлик отер пот с лица. Теперь легче будет идти и общаться с сестрой тоже легче. А было что обсуждать.
      - Слушай, а вдруг там и в самом деле кто-нибудь стережет? Спрятался, мы его и не приметили. А он там сидит...
      - Ну ничего ты не соображаешь! - кипятилась сестра, отряхивая с себя лесной мусор. - Пусть даже спрятался, Хабр бы его вмиг обнаружил. И опять такие, как Любанский, могут о нем ничего и не знать, но мы-то сразу бы узнали!
      - Ох, и в самом деле, не сообразил. Хабра не обманешь...
      Тут бегущий впереди Хабр сообщил, что на кладбище никого нет. На этот раз дети выбрались на кладбище днем, чтобы еще засветло все хорошенько осмотреть. До захода солнца оставалось еще много времени.
      Брат с сестрой выбрались на кладбище, прошли по нему и, поднявшись на холм, огляделись.
      - Знаешь что, - решила обстоятельная Яночка, - надо бы нам посчитать могилы. Отдельно целые, отдельно раскопанные. Иначе не сможем разобраться.
      - Правильно. И все запишем, чтобы не забыть.
      - Тогда записывай. Ну, начали. Сначала целые.
      Инвентаризация кладбища оказалась непростым делом. Вся его территория густо поросла высокой травой, деревьями и кустами. Старые могильные плиты порой целиком покрывал густой мох таким толстым слоем, что плиту невозможно было под ним обнаружить. Самая старая часть располагалась по северному склону холма, полого спускавшемуся к морю. Самая молодая простиралась в направлении к заливу. С востока, там, где, по всей видимости, в свое время проходила дорога, теперь простиралось не пойми что - какое-то нагромождение совершенно непроходимых бугров и глубоких рвов. Естественная пересеченность местности усугубилась деятельностью человека, окопами и раскопками, теперь поросшими колючим кустарником - терновником, ежевикой и еще чем-то. Здесь пробраться сквозь него не было никакой возможности. И не поймешь, что разрушило могилы человеческая рука или неумолимое время. Вон из треснувшей надгробной плиты пробилось высокое дерево...
      И все-таки Яночка с Павликом приложили все усилия, чтобы инвентаризацию кладбища провести как можно добросовестней. Приходилось иногда призывать на помощь и Хабра, отрывая его от прямой обязанности - оберегать покой его хозяев, бдительно обегая вокруг кладбищенского холма, чтобы вовремя сигнализировать о приближении нежелательных элементов. Подвели итоги.
      - У меня получается - девять свежераскопанных могил, - сказала Яночка. - А восемнадцать раскопаны были раньше. Нетронутых восемьдесят одна штука. Всего сто восемь могил.
      - Все равно данные неточные, - заметил Павлик. - Нельзя поручиться за самую старую часть. Так все заросло, что не разберешь - одна могила или две, или несколько. Многие совсем провалились и мохом поросли.
      Яночка возразила:
      - Но те, самые старые, никто и не разрывал. Сразу видно - разрушились сами по себе. Так что уже неважно, сколько их там. Одной больше, одной меньше - без разницы.
      - Ты права. Раскапывали только более новые.
      - И заметил - в основном те, на которых лежали плиты?
      Дети опять обошли плоскую часть кладбища, по ней легче было ходить. И еще раз внимательно осмотрели находящиеся здесь могилы. Наблюдение девочки оказалось верным.
      - Точно! - вскричал Павлик. - Разрыты только самые свежие и обязательно с плитами.
      - Ну да! И все плиты сдвинуты! Погоди, посчитаю... Из восемнадцати - шесть с плитами, а остальные без. Выходит, раскапывали не только с плитами.
      - Может, плиты украли? - предположил Павлик,
      - Да нет, по могиле видно, была ли на ней плита.
      - Выходит, раньше раскапывали могилы и без плит, а вот теперь стали копаться только в тех, которые плитами закрыты. Что бы это значило?
      - Что бы значило, что бы значило... - задумалась Яночка. - Погоди, дай подумать. Похоже, сначала разрывали все подряд, наугад... Знали что спрятано в могиле, но не имели понятия в какой. А потом выяснилось - в той, на которой лежит плита. Откуда-то узнали. Или кто-то приехал и сообщил. Наверняка из тех, кто здесь раньше жил... Девочка перестала бормотать, внимательно всматриваясь в разоренные могилы и напряженно размышляя. Потом решительно тряхнула головой.
      - Все понятно! Наверняка сначала кто-то знал - в одной из могил что-то спрятано, и принялся разрывать все подряд. Его прогнали отсюда. Наверняка это был тот самый, про которого говорил старик Любанский. А потом появился другой, он откуда-то знал - спрятано в могиле с плитой. Но он тоже не знает, в какой именно. Может, действительно из тех, что здесь раньше жили.
      - Сколько же ему лет? - засомневался Павлик. - Давай-ка посчитаем. Тридцать пять лет прошло со времен войны... Ему могло быть в то время самое меньшее шестнадцать лет... Если сложить. Слышишь, у меня получается - минимум пятьдесят! Совсем старик!
      - Не встречалось нам здесь такого, - сказала Яночка. - Нет, такого старого не попадалось. Нет здесь такого.
      - Ему и не обязательно быть. Мог своим сообщникам рассказать, чтобы искали в могиле с надгробной плитой.
      - И знаешь, что я тебе скажу? - заметила девочка. - Глупые они какие-то, несообразительные. Ведь и сами могли бы сообразить - тот, кто спрятал какую-то вещь в могиле, наверняка выбрал с плитой. Ведь там проще прятать. Прибежал на кладбище, отвалил в сторону плиту, закопал что надо, потом плиту на место положил, и дело с концом. Никакого следа...
      Павлик подхватил:
      - А если бы прятал в такой, где нет плиты, слишком много дополнительной работы. Землю разрыть, что-то спрятать, опять закопать, хорошенько разрыхлить и снова траву посеять или цветочки какие посадить. Тот, кто копался в таких могилах, совсем ничего не соображал!
      - Вот и я говорю. А теперь еще и нас с толку сбил, дурак! Но ничего, теперь-то мы уже знаем - только с плитами. Сколько их осталось? Погоди-ка... Подсчитали. Нетронутых могил, прикрытых надгробными плитами, осталось семнадцать. Две из них располагались в самой старой части кладбища и были намертво пригвождены к земле выросшими из них деревьями.
      Яночка вдруг сделала еще одно ценное наблюдение.
      - Смотри, и с гробами что-то не то. Из свежих всего один гроб извлекли, а когда раньше разрывали - выволакивали все гробы! Что бы это значило?
      Обследовав несколько недавно разрытых ям, Павлик заявил:
      - Похоже, там, откуда извлекли гроб, покойника захоронили не на дне ямы, а, наоборот, сверху. Гляди, гроб извлекли, а глубина ямы такая же, как и во всех. Погоди, кажется, я понял.
      Нахмурившись, мальчик уставился на полуразвалившийся гроб, из которого высыпались кости покойного. Яночка не мешала брату думать, с интересом ожидая конца размышлений.
      Наконец Павлик заговорил,
      - Тот, первый, что копался здесь, ну, та самая, гиена... он докапывался до покойников и их вытряхивал. Наверное, считал, что прятали в гробу. Вспомни, он ведь и в костях копался...
      - Помню, - подтвердила сестра. - Наверное, думал, что это самое прятали вместе с покойником в гробу. Наверное, что-то маленькое, может, шпионские микрофильмы, вот он и копался, искал, не завалились ли где.
      - А теперь гробокопатели уже знают - в гробах искать не надо! Поэтому раскапывают лишь сверху, под плитой...
      - А зачем же этого выволокли? - не поняла девочка.
      - Не знаю, - вздохнул Павлик. - Были у них какие-то соображения, что-то заставило.
      - Семнадцать, - сказала Яночка. - Осталось искать всего в семнадцати могилах... Павлик тяжело вздохнул.
      - Тоже работки немало.
      - Ты за них переживаешь?
      - Да нет, я подумал - а что, если бы самим найти? Но для этого потребовался бы слон или еще лучше бульдозер. Или знаешь что? Можно ведь не отваливать плиту, а просто сбоку подобраться.
      - Никак спятил! - возмутилась сестра. - Не хватало еще и нам раскапывать могилы! Да ты в своем уме?
      - Да я так просто сболтнул, - оправдывался Павлик. - За кого ты меня принимаешь? Да и не дурак я, соображаю - тогда бы нам никакие особые заслуги не помогли... Пошутить нельзя? Пофантазировать? Раз уж мы заговорили о поисках.
      - Ну ладно, успокойся. Давай что-то решать.
      Павлик опять оглядел доступную взгляду часть кладбища, теперь уже под утлом зрения расследовательской деятельности. За злоумышленниками надо усилить наблюдение, им уже немного осталось, того и гляди найдут то, что ищут. Сделать так, чтобы их победа обернулась поражением, отобрать у них трофей! Выбрать подходящее место для засады, спрятаться, а в нужный момент...
      - Удивляюсь, почему их сейчас здесь нет, - сказала вдруг Яночка, тоже внимательно осматриваясь. - Пусто, вокруг ни души, могли бы докопаться хоть до Новой Зеландии, никто не помешает. И вчера не работали...
      - Ты еще недовольна? И хорошо, что не работали.
      - Оно, конечно, хорошо, но странно... Вот я и удивляюсь...
      А Павлик, осматривая окрестности, вдруг подумал о другом. Вон там, в северо-западной части кладбища, на рубеже старого кладбища и упомянутых выше непроходимых дебрей, склон холма круто обрывался в пропасть, дна которой не было видно. И эта пропасть, так же, как и склон, густо поросла непроходимой чащей колючего кустарника.
      - Смотри! - показал туда Павлик сестре. - Может, это и есть та самая чаща, в которой живут кабаны? На мой взгляд, самое подходящее для них место. Немного похоже на то, где я спугнул их, споткнувшись, помнишь? Только тут намного удобнее для них, вон сколько места и совершенно непролазная пропасть.
      Подобравшись на четвереньках к краю обрыва, Яночка попыталась разглядеть что-то внизу. Безнадежное дело, разве что увидишь?
      - Вот интересно, а как кабаны оттуда выбираются? - подумала она вслух.
      - Или по склону карабкаются, им колючки не страшны, - предположил Павлик, - или у них есть какой другой путь. Надо бы разведать... Яночка поддержала брата.
      - Пошли обойдем холм с другой стороны, посмотрим что там. Может, и в самом деле имеет смысл устроить здесь засаду? Пан Любанский тоже говорил - там больше кабанов, чем людей. Но сюда обязательно вернемся, ведь мы так ничего и не решили.
      Вниз спустились по пологому склону холма. Осмотренное подножие у крутого обрыва оказалось ужасным и решительно ни для чего не пригодным. Глубокие и опасные ямы поросли высоченной травой, так что свались туда - и костей не соберешь; Нагромождения сухих веток образовали непроходимые засеки. А что уж говорить о плотной стене жутко колючего кустарника, через него продраться могли разве что одни кабаны. Очень может быть, там, внизу, в этой непроходимой чаще и гнездились эти самые кабаны, но они были совершенно недоступны. Даже Хабр отступился, сделав несколько неудачных попыток пробиться сквозь чащу.
      - Если кабаны где-то здесь и вылезают из оврага, - сказала Яночка, подводя итоги осмотру новой местности, - нам это ничего не даст. Засаду здесь устраивать не имеет смысла. В такой гущине ничего не разглядишь, особенно ночью, а вот мы сами очень даже можем пострадать. Гляди опять какая ямища! .
      - С чего мы пострадаем?
      - А вдруг придется бежать! - пояснила девочка. - Да мало ли что.
      - От кабанов не убегают! - возразил Павлик.
      - А что делают? Топают на них ногами и кричат: "Брысь! Пошли вон"?
      - Да нет, сидят тихо и наблюдают. Не раздражают их...
      - А если они выскочат на нас уже раздраженные?
      - Но ведь мы же залезем на дерево! Кабаны по деревьям не умеют лазать. И пересидим. Надо только выбрать подходящее дерево.
      - Разве я говорю, что не надо? Только не в этом месте. Смотри, уже сейчас тут ничего толком не разглядишь, а когда стемнеет, и вовсе... Не заметим, даже если мимо стадо гиппопотамов протопает! - Что ж, значит, устраиваем засаду в другом. месте. Тем более, что тут я не вижу подходящего дерева. А кабаны ведь по всему лесу бегают. Давай посмотрим еще вон там, немного повыше по. склону. Вроде бы там не такая чащоба.
      Вынужденные далеко обойти подножие холма дети неожиданно наткнулись на узенькую тропинку. Хабр выскочил из кустов и побежал впереди них по дорожке, уткнувшись носом в землю. Вот он вернулся, покрутился на месте, опять пробежал вперед, остановился и интенсивно стал нюхать воздух. Потом сделал стойку, оглянувшись, видят ли хозяева. Убедившись, что видят, опять пробежал вперед и беспокойно завертелся на месте. Дети сразу поняли своего друга.
      - Значит, и в самом деле сидят там! - констатировал Павлик. - Уж он-то не ошибется. Яночка принялась успокаивать собаку.
      - Все понятно, песик, мы поняли - там кабаны. Не ходи туда, не надо. Мы не пойдем к кабанам. Успокойся, мой дорогой, мой умный, мой золотой. Вон туда веди, вниз не надо.
      Хабр послушно направился по тропинке вверх, по прежнему чутко принюхиваясь. Особое внимание пес уделил норе крота у самой тропинки. Павлик ткнул Яночку в бок.
      - Гляди! У норы след кабаньих копыт. Он учуял!
      Кабаньи следы уже и детям были хорошо знакомы. Возможно, как раз по этой тропинке кабаны выходили на кормежку из своего убежища. Может, именно здесь имеет смысл устроить засаду? Если .в этом месте спрятаться на дереве, можно будет хорошенько разглядеть кабанов. Злоумышленники как-то сразу вылетели из головы, все мысли брата и сестры заняли лесные невидимки, которых так хотелось увидеть!
      Тропинка привела к старой, заброшенной дороге. Когда-то по ней ходили люди, но теперь она так заросла, что сразу стало ясно - тут уж никакие сборища не грозят. И в то же время по ней шлось легко и удобно, это вам не колючая чащоба. Вела дорога куда-то в глубь леса, в сторону моря. И словно по заказу как раз на перекрестке тропинки с дорогой росло очень подходящее дерево. Во всяком случае Павлик нашел его очень подходящим для засады, у Яночки же были сомнения.
      - А почему ты уверен, что кабаны пойдут именно в эту сторону? Ну, выйдут по тропинке из бурелома, но зачем им к дороге идти? Пересекут тропинку и пойдут себе в глубь леса, а там и до камышей доберутся. А мы как дураки останемся сидеть на дереве и ничего не увидим.
      Павлик возразил:
      - Не будем мы сидеть на дереве, затаимся вот здесь, где тропинка из чащи выходит. А дерево я приметил на тот случай, если бежать придется. На всякий случай... Хотя, возможно, имеет смысл и забраться на дерево, вдруг оттуда лучше видно? Погоди, я проверю.
      - Так проверяй. А я пока посмотрю, что там дальше. Мне кажется, лучше устроить засаду по ту сторону дороги, оттуда лучше видимость. Только надо посмотреть, нет ли там опять колючих кустов или какой крапивы.
      - Так посмотри.
      И Яночка двинулась по дороге, но путь ей преградил какой-то огромный, разросшийся куст. С трудом пролезла девочка на четвереньках под кустом и, оказавшись по ту сторону куста, принялась изучать возможности устройства там засады. Делала это с присущей ей ответственностью, тщательно проверяя поле обзора из каждого избранного ею пункта.
      Павлик полез на дерево. Это был старый, развесистый граб. На нижнюю огромную ветку залезть было легче легкого. Забравшись на нее, мальчик встал на ноги, ухватился руками за следующий толстый сук, подтянулся и на него тоже забрался. Сел, чтобы передохнуть, и тут увидел, как под деревом промчался Хабр, причем в сторону противоположную той, куда пошла Яночка. Павлик, отдохнув, взобрался на третий сук, уже не такой толстый. Распластавшись на суку, раздвинул ветки, чтобы определить, что же они отсюда увидят, и увидел Хабра. Вернувшись, пес крутился внизу, чем-то очень обеспокоенный. Поняв, что Павлик заметил его, Хабр негромко, предостерегающе прорычал, давая понять, что заметил что-то важное и опасное. А вот как пес понял, что Павлик на него смотрит - это осталось тайной. Однако Хабр явно понял, что Павлика уже предупредил, и помчался предупреждать о неведомой опасности Яночку. Его предостерегающее, чуть слышное рычание заставило девочку быстренько спрятаться под кустом и замереть неподвижно. Хабр лег на землю рядом с хозяйкой. Видимость из-под куста была аховая, ну да ведь выбора не оставалось. Дорога просматривалась лишь в двух местах, и то мешали ветки и трава.
      А Павлик замер, лежа на суку, и затаив дыхание смотрел на дорогу. Его наблюдательный пункт был гораздо лучше Яночкиного. Сук, на котором он устроился, простерся как раз над дорогой на довольно большой высоте, и отсюда она просматривалась на значительное расстояние. Он же сам оставался невидимым, его скрывал толстый сук и ветки с листьями. Вот только лежать на суку было очень не удобно, к тому же какая-то острая ветка колола в локоть, но пес знал, что делает, а мальчик привык ему доверять. Значит, надо замереть и ждать. Яночке тоже очень мешала сухая ветка, которая, казалось, вот-вот проткнет ухо насквозь, но девочка не осмелилась даже пошевелиться. Она тоже привыкла безгранично верить своему дорогому песику.
      Вскоре настороженное ухо уловило какой-то шум. Поначалу неясный, он приближался. Вот уже можно различить в нем шелест раздвигаемых веток, легкое потрескивание под чьими-то ногами сухих веток и голоса. Из-за поворота дороги вышли два человека. Стараясь двигаться как можно тише, они негромко переговаривались, не глядя друг на друга, зато настороженно оглядываясь и напряженно всматриваясь в лесную чащу. Вверх они не смотрели. Впрочем, даже если бы и взглянули, не заметили бы маленькую фигурку в густой листве граба, не разглядели бы и другую, замершую в непроглядной темноте под кустом, а также неподвижную собаку рядом с ней. Не прекращая разговора, двое неторопливо прошли мимо и скрылись за следующим поворотом дороги.
      Павлик не шевелился, когда они проходили под ним, хотя и очень хотелось немного раздвинуть ветки перед глазами. Но и без того он сразу их узнал, как только те вышли на первый же просматриваемый сверху кусочек дороги. Мелькнула чрезвычайно знакомая макушка. Та самая, которую Павлик уже имел возможность во всех подробностях рассмотреть с верхушки дюны, так что теперь не сомневался тот самый, с глазками и ушами, Яночка же могла видеть их в лицо только коротенькое мгновение, потом довольствовалась лишь созерцанием части брюк и отдельных фрагментов их ботинок. Однако и ей коротенького мгновения вполне хватило.
      Подозрительные типы удалились, дети вылезли из укрытий и смогли обменяться впечатлениями. Первым делом принялись благодарить бесценного пса. Какое счастье, что у них есть такой умный, такой сообразительный и заботливый друг! Что бы они делали без него? Выразив поцелуями и ласками признательность Хабру, брат с сестрой приступили к обсуждению новых открытий.
      Павлика не устраивала дикция злоумышленников.
      - Бормотали, словно у них зубы болят, рот раскрыть поленились! недовольно ворчал он. - Удалось только часть разобрать. Вот, к примеру, рыжий Попрыгун сказал...
      - А ты как понял, что один из них - Попрыгун? - перебила брата Яночка, Когда нечленораздельно бормочут, да еще шепотом, не разберешь.
      - А я его не только слышал, но и видел. Знаешь, сверху видно все. Ну, не все, и то только сначала, но тогда-то я и разглядел обоих. Зато, когда проходили подо мной, хорошо их слышал, хотя почти не видел. Сверху и слышно все...
      - Расхвастался... Я же не виновата, что не успела на дерево взобраться. Ну, говори же!
      - Так вот, Попрыгун сказал: "Кажется, дело не в нас. Границу стерегут". А Лысый в ответ: "И все равно надо быть осторожнее, короткими вылазками. Береженого Бог бережет". А Рыжий: "Вот как раз и неосторожно с нашей стороны делать такой большой перерыв. Считаю, теперь уже можно... А больше я ничего не слышал.
      Настала очередь Яночки.
      - А когда проходили мимо меня, один сказал: "...и работать понемногу, надолго не задерживаться". А другой в ответ: "Из-за какой-то глупости задержка получается. Надо бы сообщить..." И все.
      - Мало, - огорчился Павлик. - Жаль, что никто больше не сидел под кустом где-нибудь дальше по дороге, глядишь, услышали бы и продолжение разговора.
      Яночка презрительно пожала плечами.
      - И так услышали немало. Ведь ясно же - они заметили, что пограничники усилили бдительность, и перепугались. Потому и не копали ни вчера, ни сегодня.
      - Но сообразили, что пограничники встревожились не из-за них. Думаешь, так оно и есть? И как понимать - "надолго не задерживаться"?
      - Не знаю. Послушай, давай-ка еще раз повторим, что каждый из нас услышал. Может, что и сообразим.
      Повторили, причем теперь постарались выяснить, кто именно из злоумышленников что говорил.
      Вышло, рыжий настаивал на продолжении работ и поторапливал, а Лысый советовал соблюдать осторожность и работать короткими вылазками. Основательно обсудив услышанное, пришли к выводу: слова "работать понемногу, надолго не задерживаться", равно как и "короткие вылазки", относились к раскопкам на кладбище. Предложение внес Лысый, такой режим работы казался ему наиболее подходящим в условиях повышенной бдительности со стороны пограничников, а не исключено, и милиции,
      Даже Павлик вынужден был отметить правильность такого подхода.
      - Правильно рассуждает, - неохотно похвалил он лысого злоумышленника. Ведь чем дольше копаются, тем больше опасность, что их кто-то там застукает. А так - прибежать, разворотить одну могилу и смыться! Попробуй перехвати таких!
      Яночка делала упор на положительные стороны чрезвычайного положения. Сказывался оптимистический характер девочки.
      - Зато очень хорошо, что сорвался график их работ, - говорила Яночка, Пока они такими темпами раскопают семнадцать могил...
      Пессимист Павлик возражал:
      - А вдруг повезет подлецам, и они сразу найдут, что ищут!
      - Да ты что! С чего вдруг повезет? До сих пор вон сколько роют и все без толку. Нет, сразу - исключено. Разве что во второй или в третьей могиле...
      - А еще неплохо бы знать, кому они хотят сообщить, - вспомнил Павлик разговор злоумышленников. - Может, на это тоже понадобится время, не сразу приступят к раскопкам.
      - Как это кому? - удивилась Яночка. - Ясно же - тому, с глазками и ушами. Хотя, возможно, и пану Джонатану. Ушастый тут не проживает, а вот за паном Джонатаном мы бы могли проследить,
      - Раз так, нечего медлить! Хабр, за ними!
      - Только издалека, - предупредила осторожная сестра. - И хорошо бы, они шли не в нашу деревню. Мизя уже наверняка вернулась с ужина.
      По дороге Павлик ворчал по своему обыкновению:
      - И опять помешали нам. Как сговорились с кабанами! А мы и места для засады не успели присмотреть, то дерево хоть и большое, да уж больно неудобное, весь живот отлежал...
      На первом же перекрестке появилось осложнение. Одна дорога вела к морскому порту, вторая к порту в заливе. Бегущий впереди детей Хабр засомневался, побежал по первой дороге, потом вернулся, пробежал по второй, опять вернулся и кончил тем, что принялся крутиться на перекрестке приседая на задних лапах и тихонько повизгивая.
      - А это уже свинство! - рассердился Павлик; - Разошлись, мерзавцы, в разные стороны! Что теперь делать?
      Хабр нервничал, поторапливал принять решение. Сам не решался, дело хозяев определять, который из преследуемых зверей важнее.
      - Погоди, песик, нам надо подумать, - успокаивала Хабра Яночка. - Не торопись, минутку подожди. К морю ближе, давай сначала сбегаем туда, а если что - вернемся к заливу.
      - Правильно, к тому же на пляже видимость отличная, пляж просматривается на большое расстояние, - согласился брат, галопом пускаясь вслед за собакой.
      Когда они поравнялись с первым портовым строением на дюне, их нагнал пан Джонатан на мотоцикле. Он не стал останавливаться, вообще не обратил внимания на детей, а с грохотом промчался мимо них и затормозил, приметив какого-то рыбака, поднимающегося по склону дюны. Не выключая мотора, пан Джонатан поговорил с рыбаком. Мотор оглушительно трещал, поэтому разговор заключался в громких криках, и Яночка с Павликом могли понять, о чем идет речь.
      - А что ему здесь делать? - орал рыбак.
      - Да он где-то здесь, я видел его машину! - надрывался пан Джонатан.
      - Здесь?! - уточнял рыбак.
      - Нет, в порту!!!
      - А здесь я его не видел!!!
      Услышав это, пан Джонатан развернулся так, что из-под заднего колеса мотоцикла веером разлетелся песок.
      - Если ты в порт, подвези меня! - заорал рыбак.
      Пан Джонатан кивнул, подождал, пока рыбак не сел на заднее сиденье, и с оглушительным треском умчался. Яночка с Павликом прибавили шагу, потому что увидели, как на вершине следующей дюны Хабр уже сделал стойку на зверя.