- Так кто же этот Прилизанный? - теребила поручика за рукав Яночка.
      - И кто вообще эти двое? - спросил ее отец.
      Поручик взял в руки фотографии.
      - Итак, вот этот, которого ваши дети упорно называют Лысым, хотя не понимаю почему, шевелюра у него вполне приличная...
      - Мы же вам говорили - он лысый на самой макушке, - напомнил Павлик.
      - Ага, на макушке все-таки лысый? Так вот, этот Лысый из ФРГ приехал. А Рыжий, тут я не придираюсь, он и в самом деле рыжий, хотя вот не понимаю почему Попрыгун, но не станем придираться, так этот Рыжий - поляк, но давно проживает в США и сейчас аж оттуда заявился.
      - А Прилизанный? Узнаю я, наконец, кто такой Прилизанный?!
      - Ладно, скажу и о Прилизанном. Это очень важная фигура. Наш, из Гдыни. Это он должен был организовать пересылку янтаря за границу. Преступники очень его оберегали, старались, чтобы, на всякий случай, их не заметили в его обществе, поэтому не поддерживали с ним никаких контактов, в общем, делали вид, что незнакомы. Естественно, встречались, но такую проявляли осторожность, что мы об этих встречах не знали. А из-за путаницы с машинами мы решили, что он знаком с одним художником. И если бы не вот эти фотографии, большого труда стоило бы нам доказать его соучастие в преступном бизнесе.
      - Уверена - тогда Лысый шел на встречу именно с ним! - крикнула Яночка брату. - И если бы не эта зануда Мизя...
      - Точно! - подхватил Павлик. - К нему торопился, известить... И если бы нам еще фотоаппарат...
      - Ну чего вы расстраиваетесь? - не понимал поручик. - Ведь мы же всех переловили на кладбище, так что дело сделано. Преступники захвачены на месте преступления. Одним махом мы накрыли, можно сказать, международную банду. И опять возникла мама.
      - Но зачем же они, Боже милостивый, могилы разрывали? - воскликнула она.
      - Какие-то сокровища ищут, - ответил поручик. - Путаются в показаниях, пока темнят, ну да мы добьемся своего. Зато налицо факт другого преступления осквернения могил, в кодексе такое преступление классифицируется как "профанация захоронений". Возможно, и в самом деле искали драгоценности на покойниках, такие преступления во всем мире караются очень сурово.
      - А как получилось, что вы со своим фотоаппаратом подоспели в нужный момент? Если то, о чем вы нам тут рассказали - правда, у вас не было полных данных...
      - Ну, знаете ли... И без данных можно кое-что сопоставить. А мы в милиции тоже иногда думаем...
      - И что? - недоверчиво переспросил Павлик. - Вы думали, думали и додумались, что именно этой ночью...
      - Потому что вы вовсе не из Крыницы примчались, - подхватила Яночка. - Вы уже в лесу засели и выжидали, хотя еще ничего толком не знали?
      - Согласись, не напрасно же засел, правда? Ну да ладно, уж признаюсь. Тогда, в порту, я многое от вас узнал, так что прояснились непонятные до сих пор некоторые аспекты расследования. А главное - вы без конца повторяли, что мне придется по вашему зову добраться за двадцать четыре минуты... Подключил к делу пока одних только пограничников, не стал поднимать шум в комендатуре милиции, пришлось бы приводить какие-то доводы, а я ими пока не располагал. А пограничники - парни знакомые, все равно в наряде, ну они по-дружески и помогли. Правда, из Крыницы я все-таки захватил фотографа. Как видите, ему работы хватило. Впрочем, для нас всех эта ночка выдалась неспокойной, зато и результаты впечатляют. Стоило потрудиться!
      Павлика явно не устраивало такое краткое, а главное, сухое описание блестящей операции.
      - Значит, пограничники подкрались и окружили кладбище, так ведь? - весь дрожа от волнения допытывался мальчик, дополняя скупое изложение поручика, и наверняка воочию видел все происшедшее этой ночью. - И фотограф подкрался и щелк! И еще раз! И еще! Наверняка со вспышкой? А те прибалдели в могилах! На фото видно! А потом драпать кинулись кто куда! А их и перехватили! Эх, подумать только, нас там не было!
      - Я так считаю, - твердо заявил пан Роман, - главной медали достоин тот пограничник, который приволок чурбан к окну котельной!
      - Да что там медали! - горячо поддержала мужа пани Кристина. - Повышения в должности достоин!
      Пан Хабрович попросил разъяснений по еще одному пункту.
      - Вот вы сказали, - обратился он к поручику, - что наши дети подслушивали переговоры этих... этих злоумышленников, в том числе и того, из ФРГ. Так по какому же они... эээ... переговаривались?
      - По-польски! - рассмеялся поручик. - Самое смешное - именно по-польски! Все они прекрасно владеют польским. Американец не знает немецкого, а немец английского, вернее, английский немного знал, но не мог понять его американского диалекта. И в результате всем им легче всего было общаться между собой по-польски. К тому же, дополнительный камуфляж на случай, если бы кто ненароком их разговор подслушал. Не догадался бы, что это иностранцы.
      - А вот наш Хабр сразу догадался! - с гордостью сообщила Яночка.
      - Ага, вот еще о чем я хотел спросить, - подхватил ее отец. - Потому что этого тоже никак не могу понять. Я знаю, разумеется, что наш Хабр потрясающе умен, но все-таки сомневаюсь в том, что он знаком с Уголовным кодексом. Вот и ломаю голову, с чего это он заинтересовался кладбищем. Ведь если бы не он...
      - Думаю, я догадался! - радостно вскричал поручик, опередив детей, которые хотели непременно что-то объяснить про их Хабра. - Я тоже над этим думал, и вот что мне кажется. Видите ли, я люблю собак и много имел с ними дела. Ваш пес обладает фантастическим чутьем, чрезвычайно тонким, необычным даже для охотничьей собаки. И очень привязан к своим хозяевам. Любит их, живет с ними под одной крышей и научился чувствовать их настроение, эмоции - в общем, состояние чувств. А тот американский поляк... ну тот, которого ваши дети окрестили рыжим Попрыгуном, обладает одной очень характерной и неприятной особенностью. Он жутко потеет. Потеет от всего на свете: от жары, от эмоций, от малейшего усилия. От страха и от радости. Буквально обливается потом от любой малости. Я его, конечно, не нюхал, но уверен - каждой собаке он бросается в глаза. То есть я хотел сказать - в нос. Вот и считаю, могло случиться так: он пошел с кемпинга на кладбище а ваш Хабр, когда его отпустили погулять по приезде сюда, инстинктивно двинулся по его следам. А они привели его на кладбище. И с этого все началось.
      - А на кладбище встретился с Лысым, - добавила Яночка. - Помнишь, он тогда еще хотел сразу же отправиться по следу Лысого, но у нас времени не было?
      Павлик, разумеется, помнил. А пан Роман не понял, почему Хабру и второй выслеженный им человек показался достойным внимания.
      - А потому что ваш гениальный Хабр безошибочно почувствовал, учуял... как бы это попонятнее выразиться? Каким-то особым чувством ощутил скопление, нагромождение в одном месте напряженных человеческих эмоций. Думаю, псу было не важно, что это происходило на кладбище, оно как раз для него не играло роли. Главное, в этом месте он почуял скопление больших человеческих страстей. Вот как я это понимаю. Хотя не до конца. Почувствовать-то он почувствовал, но вот мне не приходилось слышать о том, чтобы собака по собственному почину помчалась к хозяевам извещать их об этих эмоциях.
      - Вот это как раз для меня понятно, - произнес довольный пан Хабрович. Видите ли, мои дети выдрессировали Хабра - если в данном случае вообще позволительно применить это слово - именно в таком направлении. Я уже обратил внимание на тот факт, что пес по собственному почину, как вы выразились, информирует нас обо всем, что, по его представлениям, не укладывается в норму. И знаете, они так хорошо понимают друг друга - я имею в виду дочку, сына и собаку, что словно относятся к одному и тому же виду... млекопитающих.
      - Хабр очеловечился, а наши дети основательно особачились, - вздохнула пани Кристина.
      - Ну и ладно! - воинственно произнес Павлик. - Зато какие результаты! Или вы недовольны, пан поручик?
      Поручик поспешил заверить, что, напротив, он в полном восторге.
      - Я не смел и мечтать о столь блестящем раскрытии этой омерзительной аферы! - признался он. - И очень признателен вам, всем членам вашего семейства, - тут поручик с чувством особой признательности взглянул на мудрого Хабра. - Не исключено, что мне еще придется обратиться к вам за помощью или разъяснениями. А пока разрешите откланяться. И очень прошу пока никому не рассказывать об этом.
      - Знаете что? - задумчиво произнесла пани Кристина, когда замолк стук каблуков представителя милиции на лестнице их дома. - Никак не могу отделаться от странного чувства... Неужели они и в самом деле раскапывали могилы только для того, чтобы облегчить работу нашей милиции?..
      * * *
      Солнце уже совсем низко висело над горизонтом, когда две человеческие фигурки и одна собачья забрались под куст на склоне кладбищенского холма и притаились там.
      - Спятить можно! - тихонько кипятился Павлик. - Оцепили кладбище так, будто здесь сидит американский президент! Невозможно подобраться ближе!
      Яночка тоже выразила свое недовольство.
      - Понятия не имею, что там еще можно сторожить! - сердито прошептала она. - Говорила тебе - крутит чего-то наш поручик! Далеко не обо всем нам рассказал.
      - Теперь и я убедился - действительно не обо всем.
      - Надо найти лазейку в их оцеплении.
      - Так Хабр же сказал - засели плотно, не проберешься сквозь их цепь.
      - Зато у них нет собак. Давай-ка еще попытаемся вон через те буераки пробраться, где они вчера драпали.
      Три фигурки, все на четвереньках, осторожно выбрались из-под куста и тихонько стали спускаться вниз по склону оврага.
      До самого обеда дети вынуждены были отвечать на вопросы родителей. Те ни на шаг их не отпускали от себя. И только после обеда, когда мама заговорила о покупке для нее янтарного кулона и между родителями началась дискуссия по этому вопросу, дети наконец получили свободу и возможность заняться своими делами. И они не замедлили ими воспользоваться.
      Кладбище притягивало к себе, очень хотелось собственными глазами увидеть, что там сейчас после того, как задержали злоумышленников. Яночка всю дорогу твердила об одном: она уверена, поручик не все им рассказал, умолчал о чем-то чрезвычайно важном, причем это важное обстоятельство так или иначе связано с кладбищем. Да и Павлик никак не мог расстаться со ставшей привычной мыслью о тайных штабных документах времен последней войны.
      Вот почему, обретя свободу передвижения, дети направились прямиком на кладбище.
      И вот оказывается, на кладбище им и не пробраться! Уже на опушке леса их перехватил патруль пограничников. Вежливо, но непреклонно детям было заявлено, что на кладбище их не пропустят. Дети не стали вдаваться в бесполезную дискуссию с пограничными войсками и послушно повернули обратно. Разумеется, сделали вид, что повернули. Но когда они в другом месте предприняли вылазку в лес, их опять перехватили. На сей раз наряд милиции. Он тоже проявил вежливость и непреклонность.
      Больше дети не подвергались опасности перехвата. Хабр все понял и уже издали делал стойку на патрули. Однако проскользнуть между ними не представлялось возможным.
      - Как с цепи сорвались! - бурчал Павлик, продираясь сквозь поросшие колючим кустарником - буераки на южном склоне холма. - Ходили на кладбище, когда хотели, а тут вдруг нельзя!
      - Значит, что-то готовится, - пыхтела в ответ сестра. - Поручик!
      - Что "поручик"?
      - Хабр говорит - поручик здесь!
      И в самом деле Хабр явно давал понять, что учуял еще одну дичь, симпатичную и приятную. Так приветливо он встречал только пана Джонатана и поручика. Поскольку дети собственными глазами видели, как пан Джонатан вышел в море, оставался только поручик. И находился где-то ниже по склону, наверное, на дороге.
      Дети недолго колебались. В конце концов, надо же выяснить, что здесь происходит! И перестав соблюдать тишину и осторожность, оба с треском съехали вниз на дорогу.
      - Ага, вот и вы! - без особой радости встретил их поручик, причем в его голосе прозвучало что-то похожее на покорность судьбе. - А я как раз голову ломал - где именно встречу вас? И предпринял последнюю, заранее обреченную на неудачу попытку:
      - А вы не могли бы пойти на пляж или домой?
      - На пляж уже поздно, - вежливо ответила девочка. - А домой нельзя. Мама как раз объясняет папе, какой именно янтарный кулон ей хочется купить и почему это ей необходимо. Такие вопросы им лучше обсуждать без нас.
      - И поэтому вам совершенно необходимо ошиваться именно здесь?
      - А что, вы видели, как мы ошивались? - угрюмо переспросил Павлик. Должно быть, одного посадили на высокую сосну с биноклем? Потому как на земле Хабр уже всех ваших людей обнаружил.
      - Это место преступления, и никто не должен топтаться там до того, пока эксперты не осмотрят все обстоятельно, - сурово пояснил поручик. - Удивляюсь, что вы не знаете таких элементарных вещей.
      - Очень даже хорошо знаем. И мы ничего там трогать не собирались, что мы, недоумки какие? Только посмотреть хотели.
      - Зачем? На фотографиях все видели.
      - Фи, на фотографиях...
      И тут Яночка очень серьезно заявила:
      - Пан поручик, а ведь не исключено, что мы заметим там что-нибудь важное. То, чего ваши эксперты не заметят. Ведь мы же больше всех тут бывали, больше всех видели, больше всех знаем! А таких свидетелей, которые больше всех знают, всегда приводят на место преступления и велят посмотреть, не изменилось ли здесь что-то, все ли на месте или наоборот. Вот и мы удивляемся, что таких элементарных вещей милиция не знает!
      Пристально поглядев на детей, поручик сказал:
      - Хорошо, пойдем вместе. Однако обещайте, что потом уйдете отсюда. И поймите наконец, оцепление выставлено не из-за вас, мне есть за кем следить, не осложняйте нам работу! Впрочем, уже осложнили. Бродите тут, отвлекаете внимание моих людей, а этим могут воспользоваться преступники. Правильно, я не все вам сказал, и не надо вам знать всего, но ума хватит понять - сейчас вы нам мешаете? А сейчас я вас сам проведу на кладбище, чтобы успокоились наконец и ушли отсюда. Смотрите издали, ни к чему не прикасайтесь. Обещаете?
      - Обещаем! - вздохнул пристыженный Павлик. - Даем слово!
      - Обещаем! - как эхо повторила его сестра. - Но если там вдруг... я не уверена, но вдруг... произойдет такое, на что нам можно смотреть, ведь вы не прогоните нас? Позволите посмотреть?
      - Если можно будет, позволю.
      На кладбище было пусто и тихо. И не так уж все было перерыто, как дети предполагали. Четыре первые могилы Попрыгун и Прилизанный опять прикрыли надгробными плитами, причем предварительно даже засыпали ямы ими же набросанным песком. Несколько могил остались нетронутыми, злоумышленники не успели приняться за них. Остальные же были разорены и разрушены. Яночка и Павлик внимательно осмотрели все, поделились своими наблюдениями с поручиком, который чрезвычайно внимательно их выслушивал, ни на шаг не отходя от юных следопытов. Хабр бегал по кладбищу, что-то вынюхивая.
      - Обрати внимание, - говорил Павлик сестре, - на этих первых все в порядок привели, удивляюсь, как не жалели времени и сил... - Яночка подсчитала:
      - Значит, разрыли двенадцать. Осталось еще пять. Хорошо, что вы успели, пан поручик.
      - А вот этими двумя занимался Лысый, - говорил Павлик. - Здесь он на фото заснят...
      - А из этой вылез Прилизанный! А рыжий Попрыгун - вон из той ямы драпал...
      И тут Хабр прыгнул именно в эту яму, что-то разрыл в песке, что-то нашел и выскочил из могилы.
      - Глядите! - сдавленным голосом крикнул Павлик. - Чтоб мне лопнуть! Отдай, Хабр!
      И тут же раздался громкий голос поручика:
      - Стой! Ни с места!
      - Хабр! - крикнула Яночка.
      Хабр опередил всех. Положил обнаруженный предмет у ног своей хозяйки, мотнул хвостом и опять нырнул в яму. Поручик бросился туда, одновременно крикнув девочке:
      - Не прикасайся! Не поднимай! И собаку удержи!
      - Хабр! - отчаянным голосом крикнул Павлик. Он все понял. - Стой, Хабр! Нельзя! Но было уже поздно. Яночка выпрямилась, в руках она держала дар Хабра. А Хабр застыл на краю могилы с новой находкой в зубах. Понял - не надо подносить ее Яночке, потому осторожно положил ее перед собой на песочек и нерешительно повизгивал.
      Поручик подошел к девочке. Он был смертельно бледен.
      - Дай мне это. Осторожно.
      Яночка ничего не понимала, но .послушно отдала поручику дар Хабра.
      - Ведь это же янтарь, - сказала девочка. - Такой же, как у пана Джонатана. Только немного другого фасона...
      Предмет, найденный Хабром, по форме и размеру напоминал гусиное яйцо. Черного цвета, шершавый, в одном месте вроде бы отбитый. И с этого отбитого края пробивалось темно-красное пламя. Долго молча рассматривал поручик кусок янтаря. С его лица постепенно сходила бледность. Оглянувшись на Хабра, он подошел к нему и наклонился над тем, что Хабр растерянно положил на песок, не решаясь преподнести хозяйке. Поручик протянул руку к находке. Пес негромко прорычал. Поручик отдернул руку.
      - Возьми у него это! - сказал поручик Яночке.
      - Дай мне, песик, - скомандовала взволнованная Яночка. - Ко мне! И сидеть!
      И прямо из зубов собаки вынула плоский довольно крупный осколок камня. Передавая его поручику, успела бросить взгляд и невольно воскликнула:
      - Ах!
      - Что? - допытывался Павлик, в свою очередь пытаясь разглядеть в руках поручика находку Хабра. - Что ты там разглядела?
      - Муху! - прошептала Яночка в восторге. - Но какую! Ты не поверишь голубую! Просвечивает в середке, так и сверкает!
      Внимательно осмотрев оба куска янтаря, поручик заглянул в разоренную могилу и тихо произнес:
      - Да, это янтарь. Ну и нюх у вашей собаки! А к могиле не приближайтесь и вообще не сходите с места. Берите, можете полюбоваться, но с места не сходить!
      Дети с упоением рассматривали куски чудесного янтаря, найденного их замечательным Хабром, и даже если бы поручик их не предупредил, все равно не сдвинулись бы с места. Особенно поражало огромное насекомое, навеки застывшее в смоле в какие-то неимовернодоисторические времена и сиявшее теперь прямо-таки потусторонним голубоватым светом.
      Поручик тем временем над чем-то размышлял, затем, решив, что дети достаточно налюбовались янтарем, обратился к ним с неожиданной просьбой:
      - Послушайте, о чем я вас попрошу, и хорошенько подумайте, прежде чем отвечать. Сможете ли вы дать вашей собаке следующую задачу: обнюхать остальные могилы? Только обнюхать, но ни к чему не прикасаться! Поняли? Чтобы пес, не дай Бог, ничего не трогал! Сумеете?
      - Еще бы! - фыркнул Павлик, а Яночка не говоря ни слова присела на корточки рядом с Хабром.
      - Хабрик, умный, хороший песик, ищи! Ищи еще такое! Нет, не в этой могиле, тут ты уже нашел, в других! Там! Ищи! Не приноси! Только ищи! А потом придешь и скажешь! И осторожно ищи!
      И потом поручик не помня себя от изумления уже не спускал глаз с удивительной собаки. А она обегала могилы одну за другой, старательно их обнюхивая, ненадолго задерживаясь над каждой. Но вот в одной из них Хабр задержался надолго. Это оказалась как раз та могила, из которой спугнули Лысого. Поручик было оживился, но пес выпрыгнул из ямы и направился к оставшимся. Обследовав их, он опять вернулся к этой, опять с чрезвычайной тщательностью все в ней обнюхал, как бы тоже размышляя об... унюханном, обернулся на хозяйку, беспокойно покрутился на месте и наконец сел.
      - Он не уверен, - перевела Яночка поручику с собачьего языка. - Что-то учуял в могиле, но не очень уверен. Если бы ему разрешили немного там порыться, он бы поточнее определил...
      - Никаких "порыться"! - категорически запретил поручик. - Ну а теперь, мои дорогие, попрошу вас удалиться. Просьбу вашу я исполнил, должны быть довольны. И очень благодарен вашей собаке. Думаю, именно у нее больше всего заслуг, но уверен - она поделится с вами. А теперь сматывайтесь отсюда, завтра узнаете, что же они тут искали... Возмущению Павлика не было предела.
      - Это как же понимать? И вы так оставите янтарь в могиле? Без присмотра? Ведь надо же немедленно выкопать! Извлечь!
      - Ясное дело - надо, - согласился поручик. - Но этим займемся не мы и не ваш пес. Все отходят на безопасное расстояние, понятно? К делу приступает сапер, понятно?!
      - Вот видишь! - поспешая вслед за поручиком, шептала Яночка брату. - А что я говорила! Когда доходит до дела, сразу сваливают на неразорвавшиеся снаряды и бомбы. Обычный прием.
      Павлика очень разочаровало завершение операции. Он совсем иначе себе все представлял. Точнее, он никак себе не представлял, просто думал, что все закончится как-то торжественнее, эффектнее. А что эффектного во многочасовом ожидании вдали от кладбища? Он не мог усидеть на месте и только удивлялся тому, как остальные могут так терпеливо ждать. Слабым утешением явился факт, что они сидели рядом с поручиком и он сообщал им всю поступавшую с поля боя информацию.
      - Вот и получилось, что все видел только один сапер, - недовольно рассказывал Павлик родителям за обедом. - А остальные засели вокруг кладбища на почтительном расстоянии и пялились на кусты. Только одни кусты и видели! Правда, сапер имел совесть и время от времени рассказывал дружкам по рации о том, что делает. Вот и не знаю, к чему эти дурацкие меры предосторожности и при чем тут сапер. Боялись, что янтарь взорвется, что ли?
      - А в могиле в самом деле был только янтарь? - с интересом расспрашивала мама.
      - Только, - отвечала дочка. - Можно сказать, янтарные прииски.
      - Два янтарных прииска, - уточнил сын. - Потому что янтарь был еще и во второй могиле. В одной побольше, в другой поменьше.
      - Уж если Хабр учуял янтарь сквозь несколько метров песка, его действительно должно быть немало, - заметил отец.
      - Действительно немало, а к тому же такой, какого люди в жизни не видели! - рассказывал Павлик. - Я рядом с поручиком сидел, ему сапер по рации описывал, что нашел, а поручик и еще какой-то тип, что был там, только причмокивали да головами качали. И иногда присвистывали...
      - Но уж очень мало сообщал этот их сапер, - пожаловалась Яночка. - Очень долго молчал, копался, наверное, потом коротко передавал очередное сообщение и опять надолго замолкал. А один раз вместо сообщения крикнул: "Ого!"
      - Это когда он нашел несколько кусков ошлифованного янтаря, - пояснил Павлик. - Всего несколько кусков, но таких громадных, что не выдержал и закричал "ого". А потом он еще проверил, нет ли чего в остальных могилах. А потом вызвали старосту и тот чуть ума не лишился.
      - Почему же? - удивился пан Роман.
      - А при виде янтаря, - важно пояснила Яночка. - Наверное, из-за этих ошлифованных кусочков. А потом они все запаковали, чтобы отправить в Гданьск на экспертизу. А старосту позвали, пока те ошлифованные еще не были запакованы. И он увидел их и так и повалился на колени, совсем ума лишился, больше ничего не замечал и знай кричал.
      - Что кричал? - заинтересовалась мама.
      - Разное. То кричал "О святой Юзеф!", то "О святой Антоний!", а больше ничего не кричал и вообще не мог ответить ни на один вопрос. И оторвать его от янтаря не было никакой возможности.
      - Точно, так оно и было! - подтвердил Павлик. - Пришлось все упаковать, лишь тогда с ним можно было говорить. Только тут он начал соображать. А вызвали они его для того, чтобы официально составить... как это... опись кладбища.
      - Погодите, - вдруг вспомнил что-то пан Роман. - Это не у него ли имеется тот самый необыкновенный кусок трехцветного янтаря весом в двести сорок граммов? Помните, пан Джонатан рассказывал? И говорил, что владелец совсем свихнулся на пункте янтаря.
      - Еще как свихнулся! - подхватил Павлик. - Ничего его больше не интересовало, только янтарь.
      - Видели, бы вы, как он к нему кинулся! - добавила Яночка. - Сначала глазам своим не поверил, в руки брал, и разглядывал, и нюхал, чуть ли не лизал, и видно было, что готов всю оставшуюся жизнь провести вот здесь, рядом с этим сокровищем. И прямо... ну чуть не плакал. Говорил - жизнь прожил, а подобного не видел. И навеки пропал, потому как ему теперь этот янтарь станет ночами сниться.
      - Я тоже хотела бы его увидеть! - взволнованно вскричала пани Кристина.
      - Так уже его увезли.
      - Куда?
      - В Гданьск, я же сказал - на экспертизу. Там его официальная комиссия должна принять. Пани Кристина не могла успокоиться, рассказ о старосте произвел на нее сильное впечатление.
      - Ну, знаете! В таком случае расскажите о янтаре во всех подробностях.
      Сын и дочка изо всех сил старались выполнить мамину просьбу. К сожалению, это оказалось не так просто. Явно не хватало слов выразить впечатления от необыкновенного зрелища, которое представляли собой кусочки чудесного янтаря. Совершенно фантастические по окраске, они блистали каким-то волшебным светом, испускали лучи и горели красками, не существующими в природе - все это было так потрясающе, что выразить словами впечатление не представлялось никакой возможности. Так и не удалось пани Кристине воочию представить зрелище, заставившее старосту лишиться рассудка. Мама правильно поняла - такое нужно видеть собственными глазами.
      - Что ж, поедем в Гданьск, может, удастся упросить показать нам это чудо, - сказала мама. - Разумеется, не сейчас, а на обратном пути, когда будем возвращаться в Варшаву.
      - На обратном пути мы можем проехать через Мальборк и посетить Музей янтаря, - благородно предложил пан Роман. - Думаю, никто не откажется?
      Павлик рассудительно заметил:
      - А одно другому не мешает. Можем ехать и через Гданьск, и через Мальборк. Никто нам не запрещает. А поручик уже обещал похлопотать, чтобы в Гданьске нас по блату куда-то там запустили и все показали. И тот, второй, обещал. А я понял, он имеет какое-то отношение к Комиссии.
      - Так они вас полюбили? - усомнился пан Роман.
      - Вас тоже, - успокоила родителей Яночка. - Всю нашу семью полюбили. Всю дорогу расхваливали за то, что никто из нас не раскололся, так что о случившемся, кроме Хабровичей, никто не знал, так говорили. А это очень облегчило им задачу, потому как если бы шум поднялся...
      - Да понятно, чего там! - перебил Павлик сестру. - Они приехали в то время, когда все были на пляже. И никто их не видел. А приехало целых три машины и еще одна такая, особенная... А на них никто и внимания не обратил. А поручик признался - очень боялся, что их тут встретит целая демонстрация, все побережье, все курортники и местное население, и очень радовался, что не встретили. Ведь народ любит из всякого пустяка сенсацию устраивать, говорил.
      - А никто из нас ни словечка не пикнул! - подхватила сестра. - И только теперь, когда староста разболтал, сделалась сенсация, ну да уже задним числом, так что не страшно.
      - В таком случае я очень удивляюсь, почему же Мизина мама не вцепилась в нас мертвой хваткой, ведь ее хлебом не корми - дай о таких вещах поговорить, задумчиво произнесла пани Кристина. - А ее нет. И вообще, я заметила, она в последнее время вроде бы как нас избегает, не пойму почему.
      - А ты очень по ней соскучилась? - удивился ее супруг.
      - Да нет, просто удивляюсь...
      Разговор сворачивал на опасные рельсы, пришлось срочно менять тему. И Яночка громко заявила:
      - Пока мы еще не знаем, откуда в могилах взялся янтарь. Теперь понятно преступники именно его искали, а вот откуда он там взялся... Павлик охотно поддержал сестру в ее желании уйти от опасной темы:
      - Мы думали - они документы ищут. Теперь-то понятно, искали янтарь, но ведь он же не лежал там сам по себе, правда?
      Янтарь помог легко переключить мысли родителей с Мизиной мамы на гораздо более интересную проблему. Все стали высказывать свои предположения, некоторые из них были весьма интересными, но уж слишком фантастичными. Никаких конкретных результатов от такого обсуждения не было. Все сошлись на том, что в могилы янтарь кто-то запрятал, причем сделал это человек, а не какая-то неведомая сила. Но вот как все происходило? Родители не меньше своих детей увлеклись всей этой необычной историей и тоже желали знать ее разгадку.
      - Очень надеюсь, поручик как честный и порядочный человек поделится с нами секретом, - высказала общую надежду пани Кристина. - А я не сомневаюсь, они эту тайну раскрыли.
      - Просто обязан это сделать, - согласился с женой пан Роман. - В их же интересах, причем расскажут не только нам, иначе местное население примется в полном составе за раскопки и еще неизвестно, к чему это приведет. Один староста чего стоит! Должны же они успокоить общественность, разъяснить ей, что не залегают тут пласты янтаря, что достаточно землю копнуть - и отыщешь сокровище. Нет, я убежден, мы получим исчерпывающую информацию.
      - Да вы не волнуйтесь, если даже не получите, - опять успокоил родителей Павлик. - Даже если не разъяснит, уж мы сами все разузнаем, будьте спокойны...
      * * *
      - Я так вам скажу, - задумчиво произнес пан Любанский. - Было здесь на косе немного местных, их вместе с немцами в котел взяли. Кое-кто из них успел сбежать до того, как подошли русские, но некоторые остались со своими немцами в котле. Рыбаки это были, в лес сбежали, как военные действия начались, в землянках жили, все до одного полегли. Никто не спасся. Это я от русских солдат знаю. А больше ничего.
      - Все так, - подтвердил поручик. - С той лишь разницей, что кое-кому все-таки удалось спастись. Во всяком случае об одном знаем наверняка. Некоторые моменты нам удалось прояснить, некоторые установлены по документам, об остальном можно только догадываться. Я вам сообщу обо всем, считаю, никаких секретов не должно оставаться. Лучше поговорить обо всем начистоту, без недомолвок.
      В комнате Хабровичей собралось восемь человек. И одна собака. В тесноте да не в обиде, так что никто не жаловался. Пан Джонатан, его жена Ванда и ее отец по просьбе поручика явились в гости к собственным жильцам. Он решил сразу всем рассказать известное ему, отделаться за один раз, чтобы больше не повторять. И вот теперь на него со вниманием уставились семь пар глаз. Помолчав, сосредоточившись, собравшись с мыслями, поручик начал: