- Бросить что-то?
      - Дурак! Хабр выскочит!
      - А, может, Хабра на них натравить?
      - Следующую! - злобно выдохнул Попрыгун.
      И эта "следующая" явилась последней каплей.
      - Хабр, взять! - не помня себя приказал Павлик.
      И тут произошло ужасное. Доведенный до крайности Хабр, уже давно раздираемый противоречивыми чувствами - интересом его хозяев к тому, что делается на кладбище, и извечным охотничьим инстинктом, всегда тихий, молчаливый, неслышный Хабр отмочил такое, чего от него никто не ожидал. Страшно зарычав, он грозно, оглушительно гавкнул!
      В мгновение ока поднялось нечто невообразимое. Неистово и яростно фыркнули кусты где-то позади Павлика и Яночки, и земля задрожала от топота тысяч каких-то чудовищ, ринувшихся с ужасающим грохотом и устрашающим храпом сквозь заросли. Эхо понеслось по всему лесу.
      - Кабаны! - заорал из могилы не помня себя от ужаса Прилизанный. Вскочив в панике на ноги, Яночка еще успела заметить ужасную вещь: Хабр рыжей стрелой несся через рвы и ухабы огромными прыжками, а за ним в яростном преследовании с какой-то сверхъестественной скоростью мчались три черных разъяренных гиганта. Топот, грохот, треск вокруг кладбища поднялся невообразимый.
      Когда и каким образом очутилась на какой-то незнакомой дорожке, Яночка не помнила. Помнила лишь, что мчалась, позабыв обо всем, в отчаянии от грозящей Хабру опасности. Раз он так мчался, значит, ему грозила смертельная опасность, не сомневалась Яночка. И всем им тоже она грозит, поэтому надо бежать, бежать куда глаза глядят. Остановилась, когда совсем выбилась из сил. Сердце колотилось как бешеное, ноги подкашивались, дыхание перехватило. Прислонившись спиной к стволу дерева, Яночка в отчаянии думала о Хабре. Удалось ли ему убежать от кабанов? Никогда раньше не видела девочка ни одной собаки, чтобы она мчалась с такой скоростью! И Павлика нет, остается надеяться, что он спасся. И злоумышленники наверняка сбежали.
      О том, что сбежали и кабаны, кроме тех трех секачей, Яночка как-то не подумала. Сейчас все мысли девочки были о ее любимце. Спасся ли Хабр? Девочка осмотрелась. Места совсем незнакомые, но, кажется, вон в той стороне море, и не очень далеко. Значит, залив в противоположной стороне. Надо выбраться на ведущую к нему дорогу Отдышавшись, Яночка двинулась по тропинке Хорошо, что так ярко светит луна, можно идти не спотыкаясь о корни деревьев. Память услужливо подсказывала сплошные гадости. Ну, как они с Павликом крепко-накрепко решили - в одиночку по лесу не бродить. В темноте по лесу не шляться. Держаться от преступников подальше и не подвергать свою жизнь опасности. А самое главное - никуда не ходить без собаки!
      А тут... Собаки не было, Павлика не было. Зато были кабаны и преступники. Как-то излишне быстро Яночка растеряла остатки храбрости, здравого смысла и присутствия духа. Постепенно девочку охватывала паника, сами собой застучали от страха зубы. Покрываясь холодным потом, еле брела куда-то, не зная, идет ли в нужном направлении или того и гляди свалится в болото. Отрешенно переставляя механически ноги, шла она и шла и вдруг остановилась как вкопанная.
      Перед ней, прямо на тропинке, совсем близко стоял кабан! Она отчетливо видела его в лунном свете. Стоял он неподвижно, а его вытянутая морда была нацелена прямо на Яночку. Не заметить ее он не мог. Ждал... Чего ждал? Пока она приблизится, ясное дело!
      Целую вечность, нет, не одну, а много вечностей стояли на узкой лесной тропинке два окаменевших живых существа, напряженно всматриваясь друг в друга. Первой шевельнулась Яночка. Повернулась и в невообразимой панике кинулась бежать куда глаза глядят. Нет, кажется, с закрытыми глазами, с ужасом слыша за спиной ужасающий топот и грохот гнавшегося за ней чудовища. Откуда ей было знать, что смертельно напуганное встречей с человеком чудовище кинулось спасаться бегством в противоположную сторону?
      Впрочем, кабан довольно быстро успокоился, достигнув безопасного болота. Хуже обстояло дело с человеком. Яночка мчалась и мчалась по рытвинам и ухабам, продиралась сквозь кусты, выскакивала опять на тропинку и опять мчалась по ней, не глядя, куда бежит. Опомнилась лишь тогда, когда налетела на какое-то препятствие и остановилась, охватив его руками. Только потому и не свалилась, обессиленная, на землю, ибо ноги ее больше не держали и дыхания не хватало. Стояла, хрипло дыша, и думала только об одном: вот-вот налетит сзади кабан и... Прислушалась, перестав дышать, чтобы не мешал собственный хрип. Вокруг стояла тишина. Не слышалось топота разъяренного зверя, вообще ничего не слышалось. Отдышавшись, девочка подняла голову. Оказывается, налетела она не на дерево. В серебристом ярком свете луны увидела - обнимает столб с прибитой на нем знакомой таблицей. Пограничный столб...
      Павлик оказался в значительно лучшем положении, чем его сестра. Поскольку он еще раньше, в волнении, чуть ли не целиком выполз из-под куста на четвереньках, то в момент катастрофы оказался в очень удобной стартовой позиции и, вскочив, стремглав бросился вперед, то есть в сторону кладбища, куда за секунду до этого смотрел. Справа от него слышался топот и шум погони за Хабром, где-то по другую сторону трещали кусты, наверняка там драпали злоумышленники, а он мчался и мчался вперед. Остановился лишь скатившись по крутому склону холма прямо в гущу колючих кустов. Замер, притаился, передыхая, а потом принялся потихоньку выпутываться из колючей чащи, стараясь не оцарапать лица и не разорвать одежду. И делать это как можно тише, ибо Не знал, далеко ли убрались преступники.
      Там его и отыскал Хабр. Он легко оторвался от противника и из всей троицы один сохранил присутствие духа и хладнокровие. Впрочем, кабаны не проявляли особого упорства в преследовании непрошеного гостя. Изгнав его со своей территории они не стали упорствовать и отстали, крови врага не жаждали. Отделавшись от кабанов, Хабр бросился разыскивать разбежавшихся хозяев и, обойдя широкой дугой опасную территорию, обнаружил в кустах Павлика. Сконфуженно пофыркивая, пес стал пробираться к нему.
      Появление Хабра придало мальчику силы и сразу вселило бодрость в сердце. Он одним рывком вырвался из ежевики, оставив, правда, на колючках чуть ли не половину шерсти своего свитера, и с радостью прижал к груди умную рыжую голову Хабра. Гнетущее беспокойство за судьбы сестры и собаки сменилось благостной уверенностью - теперь-то они ее в три счета найдут!
      Оба вылезли из кустов, и Павлик с ходу выдал несколько противоречащих один другому приказаний:
      - Хабр, ищи Яночку! Нет, стой! Подожди... Надо бы сначала... Погоди, песик, дай подумать. Думать было над чем. Получив приказ "Ищи Яночку", Хабр бросится в лес и примется искать сестру. Найдет, в этом не было сомнения, но к Павлику не вернется до тех пор, пока не выполнит приказ. А ведь она неизвестно где и неизвестно, что с ней, может, нуждается в помощи, и надо бы. ему поспешить к ней одновременно с Хабром. Если приказать Хабру "Веди!", он, как и положено охотничьей собаке, примется описывать все более широкие круги, пока не нападет на след сестры. А на сей раз - редкий случай! - Павлик лучше пса знал, откуда следует брать след сестры. Ну конечно же от того самого куста, под которым они все трое скрывались!
      И приказ был сформулирован следующим образом;
      - Хабр, на кладбище! Возвращаемся! Веди на кладбище!
      И Хабр не медля кинулся вверх по склону холма, откуда только что скатился Павлик. Мальчик старался поспеть за собакой и только удивлялся, как он не поломал себе руки-ноги, вслепую скатываясь с такой крутизны. Вот поднялись наверх, Хабр позволил себе прибавить шаг, и теперь Павлик уже старался не упустить из виду мелькающего в освещенных местах рыжую тень. Впрочем, когда он упускал собаку совсем из виду, умный пес возвращался к нему, должно быть удивляясь, до чего же люди неловкие и медлительные существа. Но вот Хабр насторожился, остановился, понюхал воздух и, подбежав к Павлику, негромко предостерегающе зарычал.
      У Павлика мурашки пробежали по спине. С него уже вполне было довольно сильных ощущений на сегодня, теперь он мечтал лишь о том, чтобы разыскать сестру и вместе вернуться домой. А тут вдруг снова появляется неведомая опасность, и опять на этом проклятом кладбище, о котором он теперь не забудет до конца дней своих. Что делать? Подумав, мальчик тяжело вздохнул и принял мужественное решение.
      Послав собаку вперед, он на четвереньках осторожно двинулся за ней, внимательно глядя на дорогу перед собой и убирая из-под ног сухие веточки, чей треск мог его выдать. Долго так они пробирались с Хабром среди могил, пока не приблизились к месту раскопок гробокопателей. И тут перед Павликом предстало отвратительнейшее зрелище: Попрыгун и его прилизанный подручный вернулись к своему уголовно наказуемому занятию. Сейчас они принялись за следующую надгробную плиту, подготавливая соответствующие приспособления, которые во время панического бегства разбросали по дороге. В лунном свете прилизанная голова напарника премерзко поблескивала.
      Принимать решение следовало побыстрее. И Павлик принял.
      Когда злоумышленники принялись сдвигать плиту, он под шумок задом выбрался в безопасное место и пробрался с Хабром к знакомому развесистому кусту на краю кладбища. Здесь мальчик приказал собаке: "Веди к Яночке!" А Хабр уже издалека обнаружил след своей обожаемой хозяйки и сразу пошел по нему. Сначала крался осторожно, потом, когда удалились от кладбища и уже можно было не соблюдать тишину, припустил во всю прыть. Так же вел себя и мальчик. Теперь он уже бежал за собакой смелей, не боясь, что хрустнет под ногой предательская ветка. Преступники их не услышат, они остались далеко позади.
      А Яночка, обхватив руками пограничный столб, впала в какое-то оцепенение, будучи не в состоянии пошевелиться и ничего не соображая. Как подняла голову к роковой таблице, так и застыла, уставившись на страшную надпись: "ГОСУДАРСТВЕННАЯ ГРАНИЦА". И даже не заметила под этой надписью другую, не такими крупными буквами: "1000 м". Это означало, что государственная граница проходит в километре от этого места. Будучи убеждена, что каким-то сверхъестественным образом она перебралась через металлическую сетку, сама не заметив как и тем самым снова нарушив государственную границу, потрясенная ужасом девочка не могла пошевелиться, с горечью думая: теперь все пропало! Три года прошло, не меньше (так показалось Яночке, а на самом деле три минуты), когда, услышав какой-то шелест, девочка повернула голову и, увидев вынырнувший из непроницаемой черноты леса пограничный патруль в составе двух солдат, без сил сползла по столбу к его подножию...
      Поспешавший за Хабром Павлик удивлялся маршруту, который выбрала его сестра: сначала бежала в направлении к границе, потом, описав петлю, стала от нее удаляться, а потом опять бросилась в опасном направлении. Мальчик чувствовал, как в нем растет глухое беспокойство, но вдруг Хабр встрепенулся и с радостным энтузиазмом бросился вперед. Павлик сразу понял, что это означает. Прибавив шаг, он поспешил вслед за псом, свернул с узенькой тропинки на более широкую и в ужасе замер.
      Он увидел свою сестру. Он увидел не помнящего себя от счастья пса. И еще он увидел, что его сестру ведут два пограничника, крепко держа с двух сторон.
      Павлику все стало ясно. Произошло то, чего они так боялись. Пограничники узнали, что это они нелегально переходили границу, и теперь вот арестовали Яночку! Сейчас и его арестуют. А у них нет никаких заслуг, не успели они запастись заслугами!
      Мало того, в данный конкретный момент злоумышленники продолжают свою преступную деятельность и не исключено, что именно сейчас добрались до желанного трофея и никто не помешает им скрыться с ним! Потом начнется расследование и, конечно же, выяснится, что они знали о преступниках, но не сообщили о них кому надо. Более того, сознательно скрыли от поручика информацию, которой располагали.
      Да ладно, не время сейчас рассусоливать, может, еще не поздно сделать последнюю попытку спасти положение. И с превеликим трудом заставил себя шагнуть навстречу пограничникам. Те остановились. Не только потому, что увидели Павлика, а главным образом из-за Яночки. Им пришлось отпустить ее, ибо она при виде драгоценного Хабра почувствовала такой прилив сил, что могла уже и сама двигаться, если бы захотела. Пока не хотела. Напротив, упала на коленки, обнимая и лаская Хабра, который не помня себя от радости облизывал ее лицо и тихонько повизгивал от счастья.
      Все вздрогнули, услышав громкий, звенящий от волнения голос Павлика:
      - Ладно, чего уж там, больше темнить не будем, а они сейчас уже в седьмую могилу залезли! И отпустите ее, за границей была не она, а я. У них две машины, а у Лысого двойные номера - наш и иностранный! И надо туда мчаться, вдруг еще успеете! И хорошо бы пульнуть! А в случае необходимости пес найдет, потому как пахнут маслом для загара! И вообще сначала надо с этими покончить, а исправительный дом не уйдет. Мы убегать не собираемся. Учтите, пес не виноват только одни мы!
      Речь великолепная... ничего не скажешь, жаль только, что пограничники ничегошеньки из нее не поняли. Зато на Яночку она произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Оставив Хабра, Яночка вскочила.
      - В седьмую? А ты откуда знаешь?
      - Мы с Хабром там пробегали. Только что!
      - О, Езус-Мария, надо что-то делать, скорее!
      - А я что говорю!
      - Поручика известить!
      - Хабр...
      - Да ты что! Столько сегодня песик набегался, напереживался, он ведь не железный!
      - Так ведь надо известить поручика!
      Пограничники стояли, слушали, переводя взгляд с мальчика на девочку, удивительно похожих друг на друга, и кое-что до них дошло.
      - Погодите! - сказал один из них. И спросил Яночку: - Это твой брат?
      - Брат, конечно, кто же еще! - нетерпеливо отмахнулась от него Яночка и крикнула: - Срочно надо вызвать поручика! Того, из Крыницы.
      - А зачем вам поручик?
      - Он все знает. То есть не все, но теперь узнает все. Собаку не дам, собака устала, а дорога длинная, песик не железный. К тому же у вас на заставе должен быть телефон, можно позвонить.
      Яночкина речь была короче Павликовой и не так сбивчива, но пограничников все равно не устроила. Они по-прежнему оставались невозмутимыми требовали разъяснения.
      - Не время сейчас объяснять! - сердилась Яночка. - Действовать надо! Поручика вызвать!
      - Говорю же, уже в седьмую могилу полезли! - нервничал Павлик, - а вам хоть бы хны!
      - Какая там седьмая, небось за восьмую принялись! - наскакивала на солдат девочка. - А может, и за девятую!
      - Вот я и говорю - поручик знает, где искать Ушастого! Надо вызвать поручика!
      - Как вы не понимаете - преступники могут сбежать!
      Услышав про преступников, пограничники переглянулись и один из них скрылся за деревьями леса, а второй спросил:
      - Что за преступники и что вы о них знаете?
      - Все знаем! - мрачно ответил Павлик. - И сейчас все расскажем, только пускай придет сюда поручик.
      - А сколько их?
      - Всего четверо, но сейчас на кладбище орудуют только двое.
      - А где же Лысый? - встревожилась Яночка.
      - Я откуда знаю! Может, в машине сидит, но надо проверить. И вообще - уже сто раз твержу - проверить надо!
      Тут вернулся из леса пограничник. Он услышал последние слова Павлика и посоветовал:
      - Лучше уж ничего больше не проверяйте. Поручик сейчас будет здесь.
      - Прямо сейчас? - не поверил Павлик.
      - Ну не прямо, минут через двенадцать.
      Появился поручик даже скорее, чем его ждали. Рядом с ним бежал его пес. Одного взгляда на пса Яночке хватило, чтобы сделать вывод: они явились не из Крыницы, были где-то поблизости. Должно быть, поручик предчувствовал, что этой ночью произойдут важные события.
      - Давайте коротко и только о деле! - скомандовал поручик. - Что с кладбищем?
      Павлик сосредоточился, поднапрягся и постарался коротко и ясно удовлетворить любопытство поручика милиции.
      - Рыжий и Лысый могилы разоряют. Давно уже в них копаются, как бульдозеры роют. Но в данный момент на кладбище Лысого нет, сидит наверное, в машине, машина припаркована у кемпинга, а сейчас на кладбище вместе с Рыжим орудует какой-то Прилизанный, его мы не знаем...
      - И Ушастого тоже нет, - дополнила рассказ брата Яночка. - А у него двойные номера на машине, с одной стороны номер Ушастого, а с другой - Лысого, иностранные номера. Нажмешь в машине кнопку и номер переворачивается. У нас оба номера записаны.
      У поручика от возбуждения запылали щеки и засверкали глаза.
      - Двойные номера, вот оно что!.. А вы откуда знаете?
      - Собственными глазами видели. Две машины у них, совсем одинаковые, только по счетчику и различаем, то есть по показаниям километража на счетчике. У нас это тоже записано.
      - И поспешите, им осталось всего семь могил раскопать! Может, сейчас найдут и смоются!
      - А что найдут?
      - Как что? Да те самые штабные документы, еще с войны!
      Поручик не поверил своим ушам.
      - Как ты сказал?! Какие документы?
      - Говорю же - секретные штабные документы немцев! В войну там закопали! Спрятали!
      - А вы откуда знаете?
      - Догадались. Ведь здесь шла война, так? Немцы держали оборону, так? Значит, должен же быть у них тут штаб? А когда драпали, так решили секретные документы спрятать. И в какой-то из могил спрятали.
      - А догадались сами, значит...
      Поручик вроде бы немного успокоился. Не хватало ему еще тут шпионского гнезда. Но похоже, его выдумали эти шустрые детки, их собственные вымыслы...
      - Будьте любезны, эти записанные вами номера! И уточните, где роют.
      Яночка извлекла из кармана джинсов блокнотик, вырвала из него страничку и передала поручику. Пожалуйста, ей не жалко, они с Павликом помнят эти номера. Павлик тем временем опять сосредоточился, теперь на топографии местности.
      - Схватились они, значит, за седьмую могилу... как раз посередине, на самой верхушке. А необработанные остались с этой стороны, - размахивал мальчик руками, показывая, с какой именно, - и вон с той, немного пониже...
      Поручик прекрасно разбирался в жестикуляции Павлика, понимающе кивая головой и стараясь запомнить.
      - Молодец, все понял. Об остальном поговорим завтра. А сейчас забирайте собаку и марш домой! Чтобы я тут вас больше не видел!
      - Это как же понимать? - возмутилась Яночка.
      - А так и понимайте, как я сказал! Считайте, заслуга у вас в кармане. Не знаю, чего вы там отмочили, но полагаю, ее на все хватит, грандиозная заслуга! А сейчас нам надо действовать, не до вас, так что марш домой!
      Дети были сбиты с толку. Как же так, домой? Ведь вот пограничники рядом, явно собирались их арестовать за нелегальный переход границы, ведь преступление же... Павлик взглянул на сестру. Та уже пришла в себя и теперь с самым невинным видом устремила взор куда-то в глубь леса. Ага, она права. И Павлик тоже незаметно огляделся. Вредный поручик, однако, заметил. Подозвал к себе одного из пограничников и прошептал:
      - Слушайте, проводите этих паршивцев до самого их дома! И не уходите, пока не убедитесь - они вошли и уже больше не вышли, не то опять отправятся на ночную прогулку. От них всего можно ожидать, уж я знаю, кошмарные ребятки!
      - Будет сделано! - отсалютовал пограничник и повернулся к кошмарным ребяткам. Перед ним стояли два ангела во плоти, глядя на него невинными голубыми глазами. Если бы не строгий приказ старшего по званию... И пограничник грозно произнес:
      - Ну, мои дорогие, пошли домой! Вы первые я за вами.
      Долгое время Павлик и Яночка шествовали в угрюмом молчании. Впереди Хабр, позади пограничник, не спускающий с них бдительного ока, А он и в самом деле перехватил взгляд, который детки уходя бросили на милицейскую овчарку, и прекрасно понял значение этого взгляда. На то он и пограничник, притворная покорность конвоируемых его не обманула.
      Когда проходили рядом со знакомым муравейником, Павлик не выдержал.
      - Слушай! - шепнул он сестре, не в силах больше выносить неизвестность. А арестуют нас когда? Не говорили?
      - Не знаю, - шепнула сестра в ответ. - Насчет ареста - ни словечка.
      - А где тебя поймали?
      - На границе.
      - Надо же! И что сказали? Кричали: "Стой, стрелять буду!"?
      - Зачем? Я и так стояла,
      - Ну тогда как ругались? Расскажи, что говорили.
      Яночка честно постаралась вспомнить, что говорили пограничники, застукав ее в обнимку с пограничным столбом. Что-то наверняка говорили, но никак не вспомнить. Первые слова не вспомнить. Потом до нее начал доходить смысл сказанного. И девочка прошептала, вспоминая:
      - Они решили - я заблудилась. Спросили, что я здесь делаю ночью.
      - А ты что ответила?
      - Как что? Правду ответила!
      - Что?!
      - Ну да, правду. Сказала - мы хотели посмотреть на кабанов.
      Павлик даже остановился от возмущения. - Выходит, соврала властям! Ведь мы же следили за этими..
      Оглянувшись на бдительного пограничника, мальчик не докончил и быстренько двинулся дальше. Сестра поспешила за ним, ехидно прошептав:
      - А кабанов, скажешь, не хотел увидеть? Кто докажет, что я соврала? Чистую правду сказала, ведь давно мы мечтали увидеть кабанов. Ну и увидели! И за мной один гнался! Я и об этом сказала пограничникам, и это тоже чистая правда.
      - Ну, допустим, - успокоился Павлик. - А какая нелегкая тебя понесла на границу?
      - Я и не собиралась на границу. Шла к дороге, чтобы по ней до дома добраться. Шла себе по тропинке и встретила еще одного...
      - Кого?!
      - Да кабана же! Стоял поперек тропинки, страшный - ужас! На меня клыки наставил, вот-вот бросится. Что мне оставалось делать? Пришлось... пришлось... удалиться в противоположном направлении.
      Да, не везло им этой ночью. По страшному не везло! А так все хорошо задумали! Главное же - не увидят самое интересное, не увидят того, что сейчас происходит на кладбище. И с кабанами как-то не так встретились, толком и разглядеть не сумели. А на кладбище сейчас...
      Тяжело вздохнув, Павлик остановился у калитки своего дома.
      - Ну, чего встали? Входите в дом, мои дорогие! - поторопил их пограничник.
      - Но ведь, того... Видите ли, дверь ведь заперта, проше пана, - сбивчиво начал Павлик.
      Сестра задала вопрос в лоб:
      - Ведь для вас все равно, через что мы в дом войдем?
      Пограничнику было все равно, лишь бы дети вообще проникли в свой дом. И он без особого удивления наблюдал за тем, как все трое один за другим пролезли в маленькое окошечко подвала как потом дети выколупали кусочки угля, понапиханные в оконную раму так, чтобы рама не опустилась, дождался, пока подвальное окошко не закрылось плотно-плотно. Нет, этого мало. Оглядевшись пограничник увидел и притащил к упомянутому окошку тяжеленную железную тачку. Подпер ею окно снаружи. Опять постоял, подумал, вспомнил свое детство золотое, не столь уж отдаленное, и опять огляделся. Теперь он приволок к окну совершенно неподъемный чурбан, на котором хозяева рубили дрова. С огромным трудом подпер им окно, на него взгромоздил тачку и отер пот со лба. Вот теперь можно спокойно удалиться. Баррикада получилась на славу!
      Отсутствие детей пани Кристина заметила только перед самым завтраком. Ее супруг успел съездить в столовую базы отдыха и привезти завтрак, пани Кристина успела заготовить дополнительные бутерброды, а детей все не было. Случалось, они еще до завтрака отправлялись по своим делам, но уж на завтрак-то всегда появлялись. Несколько удивленная мама заглянула в комнату детей.
      Ее радостно встретил один Хабр. Нет, дети тоже были, но спали таким каменным сном, что их невозможно было разбудить. Наклонившись над сыном и дочкой, мама разглядела их и очень встревожилась. Вчера вечером собственными глазами видела и дочку, и сына, когда, чисто вымытые, они отправлялись спать. Теперь же в постельках сладко спали два замурзанных, совсем черных от грязи создания. Их постели были покрыты лепешками черной грязи. И вообще, все вокруг было измазано черным и серым. И даже, как всегда, бодрый и жизнерадостный Хабр утратил свою рыжую окраску и выглядел каким-то закопченным, хотя и неравномерно.
      Выпустив из комнаты собаку, пани Кристина спустилась вниз, где ее супруг стерег чайник, закипающий на плите. Впрочем, как всегда, только называлось, что стережет. Чайник разрывался, похоже, уже давно кипел и булькал, пар из носика поднимался под потолок, а пан Роман, высунувшись в окно, с интересом за чем-то наблюдал. Выключив газ, пани Кристина спросила:
      - Что там случилось? Они что, ссорятся?
      Во дворе и в самом деле разговор шел на повышенных.
      Пан Хабрович пояснил:
      - Непонятная какая-то история. Кто-то украл их колоду для рубки дров.
      А во дворе и в самом деле бушевал семейный скандал. В хищении чурбана пан Любанский обвинял, ясное дело, зятя. Зять защищался, с пеной у рта отрицая вину и бросая подозрения на собственного брата. Тот, в свою очередь, клялся, что ни сном ни духом, обвиняя во всем этого старого склочника Любанского. Нарочно припрятал где-то никому не нужный чурбан, лишь бы бросить подозрение на невиновных и вызвать скандал, ведь его хлебом не корми, дай только какую бучу устроить. Пани Ванда считала виновными сразу всех мужчин своей семьи, ведь мужикам наплевать на хозяйство, а ей теперь ломать голову, как печку протопить. Тут во двор зашел сосед с целью одолжить тачку. Хорошо, он еще не успел высказать своей просьбы, пережидая, пока хозяева немного утихомирятся. Пережидая, забрел за дом и там обнаружил и тачку, и предмет спора соседей. О чем не замедлил им и сообщить.
      - Кой черт? - чесал в затылке старик Любанский, когда все дружно таращились на непонятную баррикаду у подвального окна. - Какой гангрене понадобилось тащить чурбан к котельной? Да еще ночью. Ведь я аккурат дотемна вчера дрова рубил...
      Пани Кристина с мужем давно присоединились к группе во дворе. Теперь, услышав слово "котельная", пани Кристина сразу все поняла. Ассоциация не представляла труда: чумазые дети, замурзанные постели, каменный сон и чурбан под окном котельной. Потянула мужа за руку и, пока поднимались наверх, наскоро поделилась с паном Романом своими соображениями.
      - Послушайте, - обратился за завтраком пан Роман к детям. - С нас довольно. Все имеет свои границы, и ваши шуточки тоже. Я желаю знать, что тут происходило ночью и зачем вам понадобился чурбан. Надеюсь получить правдивый ответ. Яночка и Павлик, проснувшись и поглядев друг на друга, кинулись отмываться. Времени было достаточно для того, чтобы согласовать свои показания. Согласовали, спокойно завтракали, спокойно ожидали расспросов, но нести ответственность за какой-то чурбан уж никак не были готовы. А родители надеются получить правдивый ответ. Чурбан явился для них полной неожиданностью.
      - Какой чурбан? - только и смог пробормотать Павлик.
      - Для рубки дров! - терпеливо повторил отец. - Я же ясно сказал. Что вы с ним делали?
      - Христом-Богом клянусь - ничего! Зачем нам чурбан? - твердил ошарашенный Павлик.
      - А что случилось с этим чурбаном? - поинтересовалась более хладнокровная Яночка. Слушавшая разговор мама была шокирована. Она всегда стремилась воспитывать детей в духе искренности и взаимного доверия. Уже давно между родителями и детьми отношения строились на этих принципах, и все были довольны. Родители доверяли детям, знали, что они никогда не пойдут на нарушение конвенции, не позволят себе ничего недостойного, а если даже по молодости и неопытности что-то сделают не так, уж врать-то не станут ни в коем случае! Понимают - когда приходит время признаваться в содеянном, тут уж нельзя даже в малом кривить душой. И вот теперь они нарушают этот важнейший принцип!
      И мама твердо сказала:
      - Слушайте, будем говорить правду. Полагаю, вы прекрасно знаете, как выглядели утром, до того, пока не привели себя в порядок. Впрочем, достаточно взглянуть на Хабра...
      И все, как по команде, взглянули на Хабра. А он лежал посередине комнаты этаким символом благовоспитанности и изящества, правда, немного запыленным. Услышав свое имя, вежливо постучал по полу хвостом.
      А мама холодно продолжала:
      - Можно и на постели взглянуть. И сразу все станет ясно. Угольную пыль при всем желании найдешь только в одном месте - в котельной. И мне очень неприятно, что вы пытаетесь нам соврать, да еще так глупо!
      - При чем здесь соврать? - возмутился Павлик. - Котельная ладно, от котельной мы не отпираемся, но зачем нам приписывать еще какой-то пень? Не было никакого пня!
      - И все-таки был, - сухо подтвердил пан Роман слова жены.
      - Да еще с тачкой! - прибавила пани Кристина.
      А поскольку дети смотрели на нее непонимающими глазами, соизволила пояснить:
      - И чурбаном, и тачкой было подперто окно котельной. Все видели это собственными глазами. Так что скажете?
      Услышав такое, Яночка с Павликом переглянулись. Все сразу стало ясно. И их охватил ужас. Глупые, они было понадеялись, что все обойдется, раз их не арестовали на месте. Домой отпустили, как же! Пока не арестовали, воздержались, но ясно Дали понять - они остаются подозреваемыми, потому и отрезали им нелегальный путь отступления. Неизвестно еще, разрешат ли им покинуть дом легальным путем...
      - Так надо было сразу говорить о котельной, а не о каком-то дурацком чурбане! - раздраженно сказала девочка. - С чурбаном у нас ничего общего.
      - А с котельной? - настаивала мама.
      - С котельной - другое дело...
      - Ну так что с котельной? - не отставала мама. - Почему замолчала? Говорите же, мы слушаем.
      - Через котельную мы из дома вышли, - признался Павлик. - А что было делать? Это еще не уголовное преступление.
      И замолчал. Теперь молчали оба. И родители поняли: на сей раз получить объяснения будет нелегко. Придется вытаскивать по частям. И папа приступил к операции.
      - В принципе выход из дому через помещение котельной и в самом деле не является преступлением, караемым по закону. Но, может быть, вы все-таки кое-что проясните, почему вам пришлось выходить из дома через котельную. В этом доме котельная не является проходным помещением. Отвечайте, откуда и куда вы проходили?
      - Из дома в лес.