- Простите, пожалуйста, но у меня шляпа... - молол уже язык помимо моей воли - Вон! Катись отсюда! Плевать мне на твой сучий шантаж! Беги, доноси, а если хочешь, можешь меня поцеловать в зад!
      - Не хочу! - вырвалось у меня.
      Бешеный продолжал орать. Тут появились еще два типа, с виду гораздо сильней отягощенные мышцами, чем мозгами.
      - Приветствую, пан Карчох, - заговорил вдруг за моей спиной Лукаш Дарко. - Мы ведь с вами вроде бы знакомы?
      - Выходит, что у рассказов Стефана кое-какие основания были, услышала я голос тетки Изы; язвительность в ее тоне побила все мировые рекорды.
      Бешеный замолчал, словно ножом отрезало, и огляделся по сторонам.
      - Чего? - спросил он с крайней неохотой, однако уже значительно тише.
      - Ничего. Что это вы такой нервный?
      А дело-то всего лишь в предмете туалета...
      Тут родимый польский ветер решил немного поиграть в экзотический тайфун и дунул настоящим шквалом, выдрал из кустов шляпу и швырнул ее мне прямо в объятия. Желанную добычу я заполучила, учтиво поблагодарила хозяина за любезный прием и покинула его территорию.
      Возле дома Элеоноры ветра уже не наблюдалось. К счастью, наигравшись, он вовсе затих.
      У Элеоноры с северной стороны была большая застекленная веранда, где она обычно размещала излишек гостей. Ее столовая вмещала восемь человек, а нас в сумме набралось одиннадцать, так как и Стасичек успел вернуться с работы. Элеонора невозмутимо принялась угощать нас напитками и рыбой.
      Под воздействием филе камбалы с пылу с жару и холодного угря в желе настроение семейства смягчилось. Уже сидя за столом, я вдруг удивилась, с чего это вдруг мои дети не приняли участия в охоте за шляпой, и посмотрела на них повнимательнее.
      Выглядели они вполне здоровыми, загоревшими и жизнерадостными, однако какими-то невероятно вежливыми, так что я слегка забеспокоилась.
      Беседу с ними вела бабуля. Она единственная пренебрегла гимнастическими упражнениями и погоней за шляпой, а просто зашла в дом, не дав тем самым ни малейшей возможности поучаствовать в спектакле ни моим детям, ни Элеоноре. Ну никакого в ней нет милосердия к людям.
      Загипнотизированные бабулей, Кася и Томек демонстрировали ангельскую покорность, на вопросы отвечали на безукоризненно литературном языке, да еще развернутыми предложениями.
      Господи спаси и помилуй!
      Значительно позже Томек открыл мне секрет:
      - Лично я боялся, что в случае провала ты выгонишь нас из комнаты и я не увижу это шоу века. Чтоб мне провалиться, это же супер!
      Думаю, что Каська того же боялась. Да мне никто в жизни не поверит, что я принимал участие в чем-то подобном!
      И его труды себя оправдали, так как остальное семейство не упустило возможности устроить шоу. Первой, разумеется, выступила тетка Иза:
      - Что бы ни говорили о Стефане, таких знакомств он сроду не водил. Оказывается, даже в анонимных письмах, достойных презрения, есть зерно правды. Никто меня не убедит, что этот тип принадлежит к уважаемой части общества. А еще и шантаж! Это очень интересно.
      - Но, Изочка.., это ведь может быть инсинуация... Ошибка... - робко забормотал дядя Филипп.
      - Хочу напомнить, что существует примечание, оговаривающее аморальность обеих сторон, - с обидой вмешалась тетка Ольга, которой хоть и вернули шляпу, но порядком истерзанную. - В таком случае...
      - ..все состояние на усмотрение семьи, - старательно докончил дядя Игнатий.
      - Боюсь, что сомнения только множатся...
      - Не боишься, а надеешься.
      - Просто нужно во всем этом разобраться.
      Возможно, путем непосредственной беседы...
      Бабуля же явно оглохла, не слушая, что говорят остальные родичи. Не обращая внимания на разговоры, она строго расспрашивала моих детей об условиях и обычаях в школе, о развлечениях молодежи, о том, каким образом дети проводят каникулы, а также пыталась выяснить, кому из них и для чего именно понадобились булыжники, которые в числе прочего свалились с потолка на тетку Изу и дядю Филиппа. Целый доклад на тему геологии бабуля терпеливо выслушала, однако даже я не смогла разобрать, кто же из них запал на эту науку - Кася или Томек.
      Потом бабуля дала втянуть себя в обсуждение кулинарных рецептов.
      Рядом со мной сидел за столом Лукаш Дарко, к которому Элеонора отнеслась почти как к старому другу. Несомненно, децибелы из моей машины навсегда запали ей в память, и она решила быть до гроба благодарной своему избавителю.
      - Спасибо, - сердечно поблагодарила и я.
      Лукаш сразу понял, что я имею в виду.
      - Это мелочь. Я слегка опасался, что он натравит на вас своих горилл. Можно считать, что я действовал и в своих собственных интересах - вдруг вздумали бы стрелять в вас, да рука дрогнула бы, а я как раз за вами стоял...
      - А вы его на самом деле знаете?
      - Односторонне. Пару раз видел и даже возил, такую морду трудно забыть. Думаю, что он не обращал на меня внимания. А вы?
      - Что - я?
      - Вы его знаете?
      - Еще меньше, чем вы. Видела дважды, причем сегодняшний раз был вторым. А откуда вы знаете, что его зовут Карчох? Это действительно его фамилия?
      - А черт его знает. Эта фамилия написана на почтовом ящике. Тогда чего он от вас хотел?
      Я догадывалась, чего хотел от меня Бешеный, а вернее, чего он не хотел. Я давно уже сообразила, что знакомые Доминика гораздо больше знали обо мне, чем я о них. Так что теперь они вполне могли считать, будто я стала наследницей Доминика.
      Я бы беззаботно рассказала все Лукашу, но мой голос заглушало семейство. Томек красочно описывал бабуле причины, по которым он научился готовить, при этом почти кричал, ибо одним ухом бабуля прислушивалась к сваре, которую затеяло ее семейство. Тетка Иза решила, что непосредственную беседу можно провести прямо сейчас - коль скоро я сижу рядом, - и бросилась в атаку. Ее сдерживал дядя Филипп, который неумолчно что-то кудахтал в мою защиту. Тетка Ольга и дядя Игнатий неожиданно сменили фронт и, оставаясь по-прежнему против Стефана, осознали вдруг всю выгоду, если обе стороны то есть я и Стефан - окажутся воплощением безнравственности. Ведь тогда, возможно, они станут распоряжаться всем состоянием...
      Я покорно отвечала на вопросы:
      - Нет, я не шантажистка и никогда ею не была. Не знаю, был ли шантажистом мой сожитель, не исключаю, но ведь я рассталась с ним четыре года тому назад! Да, один раз я видела его в компании этого пещерного медведя, который устроил скандал, возможно, что пещерный медведь видел меня больше одного раза, а возможно, он что-то спутал. Меня ничто с ним не связывает, и я не намерена поддерживать с ним близкого знакомства. Сомневаюсь, знакома ли с ним Элеонора...
      - Так ты с ним лично знакома? - вскинулся Стасичек, меряя жену суровым взором.
      К счастью, он пока был далек от создания атмосферы, так как я благоразумно привезла из Варшавы вино.
      - Лично не знакома, - ответила Элеонора. - Только издалека. Да и то плохо.
      - А почему издалека, если он живет так близко? - искренне удивилась тетка Ольга.
      - Потому что мешают живые изгороди.
      А он пешком в магазин не ходит. Если бы ходил, я бы встречалась с ним чаще. Ему пришлось бы проходить мимо нашего дома.
      - А где же он ходит?
      - Не знаю. Честное слово. Я за ним не подглядывала.
      - Так как ты с ним встречаешься? - В голосе Стасичка зачирикала первая ласточка ревности. Я заключила, что он и в глаза не видел Бешеного.
      Семейство на время умолкло, жадно прислушиваясь к супружескому диалогу.
      - Раз я столкнулась с ним, когда возвращалась из магазина, - начала перечислять Элеонора, с трудом сдерживая смех. - Второй раз, когда подстригала нашу живую изгородь, рядом с участком Кветинских. Он подбежал и стал орать, что их ежевика к нему на участок заползла.
      А третий раз...
      Тут я не выдержала:
      - Стасичек, ты скажи сразу, в чем подозреваешь собственную жену. В нелегальных сделках с этим.., по всей видимости, Карчохом или в том, что у них роман. Если ты имеешь в виду роман, то вполне можешь вызвать психиатрическую "скорую помощь".
      - Как это?
      - Да просто чужая жена, решившая закрутить роман с таким красавцем, должна быть абсолютно чокнутой. Или слепой, а Элеонора даже очков не носит. Ты на себя в зеркало посмотри и скажи, способен ли соперничать в красоте с бешеной гориллой.
      - Действительно, - вырвалось у тетки Изы.
      Каким бы гнусным характером ни обладал Стасичек, внешне он был даже очень симпатичен: Стройный блондин с благородными чертами лица, может чересчур субтильный, но зато изящный. Дамы со склонностью к материнству были от него без ума.
      - А как он выглядит? - недоверчиво спросил он.
      - Как разъяренный бульдог, - милым голоском сообщила Элеонора.
      - Огромный, жирный, похож на буйвола, - добавила я. - С красной мордой, обезьяньим лобиком и старше тебя на пару десятков лет. Ты бы согласился на роман с таким душкой?
      Стасичек растерянно моргнул:
      - Минутку. Наш сосед... Минутку. Пан Карчох?..
      - О господи, - пробормотал Лукаш.
      - Ну? - подтолкнула тетка Ольга.
      - Так я его знаю, - - сказал удивленный Стасичек. - Мы как-то беседовали вот там, на лавочке, перед пляжем. Ну, вообще-то он, возможно, и не очень привлекателен с виду... Он мне не очень понравился.
      - Что так?
      - Предлагал мне какую-то липу... В смысле, нелегальную сделку... Даже не сделку, а просто обойти действующие правила. Он хотел завладеть всей территорией вон там, дальше, за Цетневом... В конце концов, я же понимаю, что мне говорят, даже между строк...
      Веселье Элеоноры вдруг увяло.
      - Надеюсь, ты не согласился?
      - Я сказал, что подумаю. А он так, между делом как бы, назвал сумму. Десять тысяч зеленых. Соблазнительное предложение, но я таких вещей не люблю...
      - Ну, вот вам, пожалуйста! - с торжеством выкрикнула я. - Вот вам беспристрастный свидетель. Если этот Беше... Карчох занимается подобными делами, то нет ничего удивительного, что он боится шантажа и каждого подозревает.
      Это просто чудо, что Стасичек такой законопослушный, но я-то как со всем этим связана? Даже если я и ошиблась когда-то в своих чувствах, то давно уже эту ошибку исправила, а за идиотские воззрения авантюристов я отвечать не намерена!
      - Однако подобные знакомства ты поддерживала! - прошипела тетка Иза. Ив убийстве тебя подозревают!
      Мои дети уже давно сидели не издавая ни звука. Томек прекратил пичкать бабулю кулинарными рецептами, а Касины уши увеличились втрое. Я этому даже порадовалась, пусть не думают, что борьба за наследство - это хиханьки-хаханьки. А насчет убийства я не беспокоилась, они этого так не оставят: мать-убийца - это нечто, не каждый может похвастаться. Возможно, если бы я действительно убила Доминика, они бы меня зауважали, нужно только придумать подходящий мотив.
      Тетка Иза не намеревалась сдаваться, видно у ее Стефанека были какие-то кошмарные долги; тетка Ольга колебалась; дядя Игнатий снова перешел на мою сторону. Супруги разбирали ситуацию по косточкам, заодно упрекая друг друга в каких-то австралийских грехах. Стасичек попытался было изобразить картину нашей родимой отечественной преступности. Лукаш Дарко наклонился к моему уху и прошептал:
      - Нам нужно поговорить. - С тем же успехом он мог сыграть на трубе, все равно никто не обратил бы внимания. - Здесь не слишком подходящие условия, но мне кажется, мы с вами находимся в одной лодке. Так как нам это сделать?
      Я ненадолго задумалась.
      - Время от времени я ведь имею право на сон, верно? Гроза прошла, но ветер еще сильный, так что пленэр отпадает. Минуточку, может, в гостинице?
      - А мы туда сегодня вернемся?
      - А как же иначе? У Элеоноры нет места для стольких гостей. А что еще за лодка?
      - Речь о некоем Доминике Доминике.
      - О, холера... Ну, тогда в гостинице. Когда они уйдут спать.
      Наконец в дело вмешалась бабуля.
      - Довольно! - приказала она своим деревянным голосом, и все разом затихли. - С печалью и грустью я отмечаю, что вы забываетесь. Мы приехали сюда для того, чтобы познакомиться с детьми молодой Изы, но никто из вас не уделил им достаточного внимания. Мне пришлось лично убедиться в том, что Томек знает, как готовить картофельные оладьи, а Кася знакома с происхождением, методами поиска и разными типами опалов...
      Боже милостивый, и когда только Кася успела убедить в этом бабулю? Я даже голоса ее не слышала!
      - ..Кроме того, оба демонстрируют достойные одобрения познания о лошадях. Я не вижу в них никакой аморальности, если, разумеется, забыть о том, что они, похоже, поменялись обязанностями и интересами, однако в нынешние времена это не имеет значения. Несмотря на свой возраст, я человек передовых взглядов. Прошу прервать эту непристойную дискуссию, и вы сами сможете ознакомиться с моральным уровнем этих замечательных детей.
      Ясно было, что дети мои наслаждались происходящим. По желанию дяди Игнатия Кася с чувством продекламировала стихотворение, а Томек блестяще выдержал экзамен по географии. Я и сама удивилась их образованности, особенно когда речь зашла о вреде наркотиков. По мне, так дети мои запросто могли читать лекции в школах, охваченных этим бедствием...
      - Ты говорила, что свалишь своих родственников мне на голову, причем звучали твои слова как угроза, - успела шепнуть мне Элеонора, когда все направились к выходу. - А я в жизни так не развлекалась. Я теперь просто мечтаю побеседовать с твоими детьми один на один...
      ***
      С Лукашем мы встретились в ночном баре.
      - Три штуки уже спят, - с облегчением сообщила я. - Еще две развлекаются в казино.
      Господи, наконец-то я хоть минутку от них отдохну!
      Лукаш заказал нам по бодрящему напитку и приступил к делу:
      - Теперь я понимаю, чего ради вы возитесь с этими чокнутыми, так что примите мои соболезнования. Я также понимаю, что оба мы находимся под подозрением в убийстве вашего бывшего фанфарона.., я хотел сказать сожителя. Вы сами его так назвали.
      Я кивнула:
      - А как еще я могла его назвать?
      - Например, ухажер.
      - На ухажера он не тянул.
      - Еще раз мои соболезнования. Думаю, после сегодняшнего разговора мы можем не играть в дипломатию?
      - Можем. Да и вообще - чем проще, тем лучше.
      - У меня получается, что мы в одно и то же время оказались на месте преступления. Фанфарона.., простите, покойника я лично не знал, видел его всего однажды. Вы помните тот случай.
      Зато имя и фамилию слышал неоднократно, его называли мои клиенты, разумеется адресуя свои слова не мне. В Лесную Тишину я тоже ездил.
      А он действительно там жил?
      - Вроде бы да.
      - Как это "вроде"? А наверняка вы не знаете?
      - А откуда мне знать? Об этой Лесной Тишине я услышала от майора, как его... Бежана!
      Были какие-то намеки, что у него где-то есть участок, но я никогда не вникала, что и где.
      - Почему?
      Этот простой вопрос изумил меня до глубины души:
      - А на кой черт мне это было нужно?
      Теперь уже Лукаш удивился:
      - Боже милостивый! Впервые в жизни встречаю женщину, которую бы не интересовало, где живет ее мужчина. Да хотя бы просто из любопытства... Сколько лет вы были.., ну, скажем, вместе?
      - Семь.
      - Невероятно... И он никогда не возил вас в этот романтический уголок?
      - А он и правда романтический? Нет, секундочку, куда-то он меня возил, но в Лесной Тишине Доминик, видимо, устроился позже.
      После того как расстался со мной. Хотя... Черт его знает, у него были какие-то убежища, но я знала одну только квартиру и остальными не интересовалась. Ладно, я вам скажу, чего там играть в церемонии! Доминик обожал таинственность, терпеть не мог назойливости, о женщинах думал точно так же, как и вы: что они глупы, любопытны, жадны и стервозны. Он остерегался их, а я была лишь приятным исключением. На самом деле была демонстрировала такт и деликатность, не лезла куда не надо.
      - И как вы это сносили?
      - Легко. У меня было много работы и мало времени. К тому же Доминик очаровал меня, и я уважала его чувства. Только под конец это прошло, и, похоже, он сам об этом позаботился.
      А потом это перестало меня трогать, я не собиралась портить себе жизнь местью, так что постаралась выбросить его из головы. Этим убийством они меня сразили наповал, просто как гром с ясного неба. Но что хуже, я идеально подхожу на роль убийцы. Сама удивляюсь, что это не я его совершила. А вы-то каким боком угодили в эту историю?
      - Сам не знаю. Ну.., я там был...
      Во мне вдруг заговорила совесть.
      - Господи помилуй, уж не я ли случайно вас подставила? Я сдуру призналась, что это вы выключали мне сирену...
      - Нет-нет, - поспешил успокоить Лукаш. - Меня там видели, я имею в виду случайных свидетелей, то есть мою машину, кто-то даже запомнил номер. Но теперь я раскололся и все рассказал полиции. Не люблю, когда покушаются на мою жизнь, такие уж у меня странные вкусы.
      - А что? - заинтересовалась я. - На вас покушались?
      Лукаш хладнокровно описал события, происшедшие около полутора суток назад. Преступник... Мы сверили описание его внешности.
      - Точно! Я его видела и даже знаю, как Зовут. Пустынко. Я так и знала, что в этих конских делах сидит какая-то исключительная сволочь...
      - Насколько мне известно, не только в конских, - заметил Лукаш. - Его должности во властных структурах вам ничего не говорят?
      Что же мне делать, открыть ему всю правду или нет? Как раз сейчас неизвестно почему - - мне не хотелось производить впечатление безнадежной идиотки. В одно мгновение я осознала, что очень хотела бы, по крайней мере на минутку, быть умной и сообразительной. И не путать Берута с Джонсоном <Болеслав Берут - до 1954 г, первый секретарь ЦК ПОРП; Эндрю Джонсон (1808 - 1875) - 17-й президент США.>...
      - Честно говоря, все эти должности как-то не очень мне знакомы, сказала я наперекор себе. - Я их путаю. Разбираюсь только в некоторых... А Пустынко тоже где-то там? По-моему, он как Циранкевич <Юзеф Циранкевич премьер-министр, затем председатель Госсовета Народной Польши с 1947 по 1972 г.>, тот, что пережил все изменения общественного строя, всех партийных секретарей. Камень, а не человек, скала...
      Лукаш внимательно на меня посмотрел.
      - Не может быть, чтобы вы сумели упиться одной рюмкой коньяка! Что вы несете? При чем здесь Циранкевич?
      - Просто для сравнения. Пустынко - такой же вечный персонаж. Я узнала случайно.
      - Может, объясните поподробней?
      - Хорошо. Пустынко паразитирует на скачках, разведении и экспорте лошадей. Это огромный международный бизнес, мало известный обычным людям, которые считают ипподром гнездом разврата, а лошадь - устаревшим тягловым животным. Наша страна потеряла миллиарды из-за таких людей, как Пустынко, у которых за спиной всевозможные политические гниды.
      А те, в свою очередь, опираются на скалу...
      - И что же это за скала?
      Я тяжело и мрачно вздохнула.
      - Некая пани Казимера Домаградская.
      Я лично эту бабу не знаю и понятия не имею, как она выглядит, но мне известно, чем она занимается, задуши ее наконец какая-нибудь чума!
      Лукаш ошеломленно смотрел на меня.
      - Домаградская... Секундочку. Домаградская... Я слышал эту фамилию, и она ассоциируется у меня с каким-то запашком...
      - Ничего себе - запашок! - презрительно пробормотала я. - Вонь и смрад до самых небес!
      - Тихо! Дайте подумать...
      Я пережидала его размышления, грустно глядя в зеркало за стойкой бара, в коем один глаз у меня был больше, а второй - меньше, лоб в каких-то странных шишках, а половина лица - распухшая, как будто покусанная пчелами.
      - Знаю, - сказал он наконец. - Я вспомнил. Вы слышали имя Кая Пешт?
      - Слышала. Она как-то позвонила ко мне домой, разыскивала Доминика. Я не очень поверила тогда, что существует особа с таким именем.
      - Существовала, вполне реальная особа.
      Я их однажды возил...
      - Постойте. Она что - перестала существовать?
      - А? Нет. Я просто имел в виду конкретный случай. Как-то Пустынко вызвал меня, в порядке исключения, по мобильнику... Постоянный клиент, я, можно сказать, был у него придворным шофером. Поехал в Зегже, чтобы забрать там троицу, все прилично под газом, - Пустынко, еще одного типа и девицу. Точнее, молодую женщину, лет тридцати. Пустынко был самым трезвым и дико злым. Второй тип все хотел представить мне друзей, но выговорить смог только имя девицы. Кая Пешт. Потом они разговаривали в машине, можно сказать, у меня над самым ухом. И грозили, что отвезут эту Каю к тетке, фамилию тетки назвали - Домаградская. Девица вяло протестовала. Я отвез мужиков на Служевец, они избавились от балласта, потом я их поочередно развозил по домам. Утром Пустынко вызвал меня, чтобы съездить за своей машиной. Это вам что-то говорит?
      Это говорило мне только то, что пани Домаградская жила на Служевце. И Пустынко ее знал...
      - Если окажется, что Доминик тоже замешан в этом лошадином бизнесе, я его убью, - зловеще объявила я. - Теперь-то я все понимаю!
      - Убийство отпадает, опоздали, - напомнил мне Лукаш. - И что вы понимаете?
      - Почему он так осуждал мое увлечение ипподромом. Едва не заставил меня отказаться от скачек. Не выносил даже упоминания о лошадях. Холера! Если бы я тогда знала...
      - И что бы сделали? А? Ничего. И не о чем жалеть.
      Вообще-то он был прав. Возможно, я бы скандалила, Доминик скандалы ненавидел и бросил бы меня еще раньше. Тоже вроде бы неплохо, но только лично для меня.
      Лукаш подошел к вопросу с рациональной стороны:
      - Пустынко у них на крючке, так как я все еще жив, вопреки его надеждам. Хотя, конечно, он может утверждать, что это я сам подложил себе бомбу, чтобы свалить на него, но в любом случае он уже попал в поле зрения полиции.
      И выходит, что я - единственный свидетель против него. Разве что у вас тоже что-то есть?
      - Ничего у меня нет. Я его и видела-то один раз в жизни. Но если постараться, то клубок можно распутать, здесь ведь целая цепочка:
      Доминик, Кая Пешт, Пустынко, Домаградская...
      Люди на скачках много чего знают, но молчат, потому что пани Домаградская в мгновение ока вышвырнет болтуна. И кто ее там так хранит, шут ее побери? Почему ее оберегают - ясно, эта бабища на любое свинство готова...
      - Да оставьте вы этих лошадей, это всего лишь небольшой фрагмент. Что мы еще знаем?
      Пустынко был в одной шайке-лейке с Карчохом... Так, и здесь тоже я! Получается, что я - коронный свидетель, а мне этого вовсе не хочется. Помогите мне.
      - Моя помощь вам пригодится примерно так же, как дыра в кармане. Либо кто-то пришил Доминика в частном порядке, либо.., вроде как по службе. До всяких служебных злоупотреблений я и так не доберусь, мои знания в этой области - жалкие обрывки, я лучше разбираюсь в антикварных часах, потому что как раз вычитывала рукопись на эту тему. А в личном плане я ставлю на бабу, Доминик третировал всех, но женщин, пожалуй, особенно, и одна из них могла отомстить. Я бы и сама отомстила, если бы мне времени было не жаль. Так что другая бедолага...
      Тут бы и Кая Пешт подошла.
      - Почему именно она?
      - Не знаю. У меня осталось впечатление, что Доминик ее чем-то достал. Узнав, что она разыскивала его по телефону, он пришел в бешенство. Да, еще ведь и Михалину Колек пришили, его доверенную обожательницу! Вы знали Михалину Колек?
      - Нет. Хочу вам напомнить, что и этого вашего Доминика я тоже не знал.
      - Михалина была в курсе многих его дел, так что перекрыли канал информации. Вот теперь у меня вообще ничего не складывается; чтобы Кая раскроила голову Михалине - не могу поверить. Безнадежное дело; боюсь, что полиция тоже ни к чему не придет и в конце концов привяжется ко мне. Вам-то хорошо, вы только свидетель, а я, к сожалению, - подозреваемая...
      Где-то около двух часов ночи я вдруг сообразила, что Доминик вместе со своим убийцей полностью забыт, а мы разговариваем совсем на другие темы. Лукаш нравился мне все больше и больше. Учитывая, что на мужчин мне всю жизнь не везло, он явно должен был оказаться убийцей. И сейчас проверял, не располагаю ли я настолько опасными сведениями, что и меня нужно кокнуть. Как Михалину. Ну нет, ни на какое кладбище я ни за какие сокровища не пойду!
      ***
      Поскольку семейство хотело посмотреть не только на моих детей, но и на Гданьск, мы провели в гостинице две ночи. И вторая изобиловала нежданными развлечениями.
      Родня уже перестала скрывать предосудительную страсть тетки Изы к азартным играм, шило само вылезло из мешка, разве что не полагалось говорить об этом в открытую. Осуждать следовало молча. Тайна же обозначилась совсем в ином месте, а именно: дядя Филипп за все украдкой платил - за гостиницу, за обеды, за вторую машину и за прочие подобные фокусы.
      Бабуля в вопросы расходов вообще не вникала, а тетя Ольга и дядя Игнатий старательно делали вид, будто в жизни никогда не слышали о такой вещи, как деньги. Интересно, что бы мне пришлось продать, если бы я взвалила расходы на себя? Квартиру, что же еще.
      Тетка Иза с дядей Филиппом засели в гостиничном казино, давая повод надеяться, что больше своего местоположения не сменят, остальные проводили время каждый по-своему, так что мы наконец-то могли передохнуть - и Лукаш, и я. И вовсе никто от него не требовал, чтобы он составил мне компанию, мог идти куда ему заблагорассудится, но нет, почему-то не пошел.
      Мы снова устроились в уютном уголке гостиничного бара, и едва успели обменяться парой фраз, как в полупустом баре нарисовалась девица. Она волокла за руку какого-то типа, что-то они у стойки выпили, потом девица позвала еще кого-то, беспрерывно хохоча, соскользнула с высокого табурета и потащила спутников в ресторан. Я рассматривала ее с огромным интересом, даже не заметив внезапного молчания Лукаша.
      Заговорил он, когда девушка исчезла.
      - Давай заглянем в ресторан, - сказал он с каким-то особым нажимом. Не слишком привлекая к себе внимание. Осмотрись там и поищи знакомые лица.
      Почуяв сыскной дух, я послушно огляделась, прячась за полуоткрытой дверью. Да, два знакомых лица я заметила. Один автор не слишком популярных книг, не ладящий с грамматикой.
      И один реликт из эпохи Доминика. Тот самый симпатичный и приятный человек, которого я отдала на съедение майору. Пустынко. Откуда он здесь взялся?
      - Посмотри еще, повнимательней, - приказал Лукаш. - Писатель нас не интересует, а вот Пустынко - еще как. Меня он не видел; интересно, что будет, когда увидит. Он же думает, что я мертв. Но я вовсе не его имел в виду, Пустынко - нечаянная радость, я на такую и не рассчитывал. Понаблюдай.
      - Ты мне лучше сразу скажи, за кем я должна наблюдать, - посоветовала я ему. - Потому что я наверняка замечу не того, кто нужен.
      Этот подлец сидит с какой-то парой, он что - собирается бабу отбивать?
      - Вряд ли. Но возможно, заинтересуется кем-то еще...
      - Кем-то еще интересуется не он, а тот тип, что с бабой. Если это его жена, то, вернувшись домой, он получит от нее по морде.
      - Да? Вот именно!
      И так внушительно звучал голос Лукаша, что я буквально впилась в парочку взглядом. У типа голова вращалась как на шарнире. Он не мог глаз оторвать от девицы из бара.
      Из девицы фонтаном била жизнерадостность, но не заметить такую штучку в любом случае было нельзя. И не красота тому виной, а сексуальность. И если уж даже я на это обратила внимание - а мне-то ее сексапил до лампочки, - что говорить о мужиках. Они так и приклеивались к ней взглядами, я почти слышала, как в душе у каждого ржет распаленный жеребец. Один лишь Пустынко не замечал девицу, смотрел на нее, как на официанта или пальму в деревянной кадке.
      - Что это он такой сдержанный? - подивилась я. - Такая краля перед носом вертится, а он - ноль внимания. Хочет доказать, что не кидается на чужих женщин?
      - Все дело в том, что девица ему не чужая.
      - Как это?
      - Кая Пешт.
      Потеряв дар речи, я с удвоенной силой принялась сверлить глазами девицу.
      - Да уж. Слышала, что она красивая, но так... И сексуальна дьявольски.., или мне это только кажется?
      - Тебе не кажется.
      Я справилась с изумлением и зашевелила мозгами.
      - И она всегда себя так ведет? Все на нее пялятся, хотя она ничего предосудительного не делает. Но постой... В компании Доминика она так же себя вела?
      Лукаш утащил меня обратно в бар.
      - Не знаю я, как она себя вела в компании твоего Доминика, видеть не доводилось. И не это главное. Ты не считаешь, что Пустынко перебарщивает?
      - Если они и в самом деле знакомы, то перебарщивает настолько, что подозрительно.
      Мол, никогда в жизни в глаза ее не видал, не знаю и знать не хочу. А она старательно его избегает. И что все это означает?
      - По-моему, они случайно встретились и обоим неловко - ни он не может уйти, ни она.
      Сейчас он явно не хочет ее признавать и надеется, что об их контактах никому ничего не известно. Да и она не рвется с ним обниматься.
      - Ну, тогда он полный идиот. Кто же поверит, что он без всякой причины даже не взглянет на такую девушку?
      - Вот именно, идиот.
      Больше Кая Пешт в баре не появлялась.
      Я припомнила, что Доминик, вытащивший ее из морального болота, намеревался воспитать в девице добродетель. Черта лысого, он же не был слепым, и мужские рефлексы у него были в порядке.
      Да.., если он не припасал ее для себя, не монополизировал..., что-то за этим крылось.
      - Вообще-то она ничего себе, - задумчиво проговорила я.
      - Это точно, - холодно подтвердил Лукаш. - Слышал, что не женщина, а подлая, безжалостная, жадная, лживая пиявка. Я бы не доверил ей и пятидесяти грошей, не позволил вынуть мне занозу из пальца, не сказал бы, какой сегодня день недели, и ни за какие сокровища не сообщил дату и место своего рождения. Уничтожить мужика, довести его до самоубийства - это для нее все равно что раз плюнуть. Говорят, только один такой нашелся, с которым она не смогла до конца справиться и боялась его. Уж не твой ли Доминик, случаем?