- Не вы одна...
      - Но это не решает моей проблемы. Послушай, а не взять ли машину напрокат? Агентств таких полно, рекламой просто задушили.
      - Это может оказаться непросто, сейчас туристический сезон. Да еще вы что-то говорили об автоматической коробке передач. Даже не знаю, есть ли у них такое...
      - Холера. Рысек, а ты бы поехал?
      - Я-то поехал бы, и с радостным визгом, но никак не могу. Лето, я на работе остался один, на полдня сорваться - это еще куда ни шло, но не дольше. Приходится тестировать эту дуру под Познанью, так что я каждую ночь туда езжу.
      - На дорожном катке?
      - Нет, каток едет на трейлере. На "фиате" - малютке.
      - Вот уж не было печали...
      С отчаяния я вспомнила о Лукаше Дарко и через диспетчера радиотакси нашла номер его сотового. Лукаш Дарко отозвался почти немедленно.
      - Быстрее, а то у меня времени нет, - сказала я без вступительных любезностей. - Иза Брант говорит. За сколько вы бы поехали на три дня в район Трех городов <Мегаполис на побережье Балтийского моря, состоящий из трех почти слившихся городов: Гдыни, Гданьска и Сопота>?
      - Вообще не поеду, потому что не на чем, - ответил он злым голосом. Если машина ваша, тогда сотня в день чистыми.
      - Вот как раз машины-то у меня и нет.
      А что вы со своей сделали?
      - Я - ничего. Кое-кто другой постарался...
      Из трубки донесся какой-то странный звук.
      - Что вы говорите? - спросила я.
      - Ничего не говорю, - раздраженно ответил он. - Машина попала в аварию, вот и все.
      Да и не знаю пока, смогу ли я распоряжаться собой в ближайшее время... Что? А, смогу.
      - Вы со мной разговариваете или с кем-то еще? - Я начала терять терпение.
      - В основном с вами. Если раздобудете машину, то могу поехать.
      Я была не в состоянии с ходу все обдумать и оценить ситуацию.
      - Я вам перезвоню. Сегодня. Скоро.
      - Пожалуйста...
      Мне показалось, что он разговаривал со мной из машины, но я не стала забивать себе голову лишними деталями. Посмотрела на расстроенного Рысека, который вышел вслед за мной на лестничную площадку.
      - Кое-что начинает вырисовываться, - сообщила я. - Дорого, правда, холера...
      - Если хотите, я узнаю, сколько стоит прокат, - пообещал Рысек.
      - Узнай. А мне пора возвращаться к семейству.
      Едва я переступила порог квартиры, как меня отловил дядя Филипп. Он явно поджидал меня, имитируя какие-то кухонные дела - так замедленно варил кофе и смешивал соки, словно все эти продукты содержали застывающий бетон.
      - Бабушка слишком строга, - конспиративно прошептал он, не скрывая озабоченности. - А я знаю, девочка моя, что у тебя нет денег, потому что разве можно было скопить денег при вашем бывшем строе?
      - Некоторые смогли, - вырвалось у меня.
      - Но ты же не воровала. Это у нас наследственное. Конечно, мы создаем тебе сложности, но ты наверняка все сумеешь организовать, а я в случае чего заплачу. Лично. Со всеми расходами обращайся ко мне, только так, чтобы никто не видел.
      Я оживилась:
      - Вы это серьезно, дядюшка?
      - Серьезней не бывает! У меня же нет больше крестниц...
      - Филипп! - В дверях стояла тетка Иза.
      - Дорогая, уже все готово, - подобострастно заверил ее дядя Филипп. Я смешал, как ты любишь, только вот тоника не мог найти. Иза помогла.
      За теткой Изой появилась бабуля. Да они что - все друг за другом следят? И всем им обязательно нужно тесниться в моей кухне?
      - Иза, не мешай, Филипп возится, но он всегда возится, - сказала бабуля. - Так когда ты намечаешь наш отъезд на море?
      Это, разумеется, было адресовано уже мне, а не тетке Изе. Я перепугалась и сдалась. Риск - благородное дело!
      - Завтра, бабушка. Не слишком рано; думаю, где-то ближе к обеду.
      - А Иза и Филипп?
      - У нас будет вторая машина. С водителем.
      Черт его знает, что у нас завтра будет, но. мне уже надоели транспортные трудности, не хватало еще бабулиных нотаций. В случае осложнений что-нибудь придумаю. Может, Рысек согласится поджечь дом и тушение пожара отвлечет родню...
      Пока же мне удалось отвлечь семейство едой.
      Сама я трапезой пренебрегла и позвонила в гостиницу в Трех городах. Элеонора оказалась просто гением: пожалуйста, вы можете занять забронированные номера, сообщили мне. Я зарезервировала гостиницу на завтра, заверив, что в случае опоздания все равно оплачу номера.
      Позвонил Рысек, сказал, что с прокатом машины нет никаких затруднений, но с автоматической коробкой передач проблемы, всего два автомобиля, и сейчас они заняты. Итак, мне нужен Лукаш Дарко, не могу же я одна ехать одновременно на двух машинах.
      Но позвонить Лукашу мне не дали. Родственнички, разумеется. Тетка Иза победоносно демонстрировала какой-то предмет, в котором я с большим трудом опознала изобретение своего сына. Это было нечто вроде небольшого пароходного винта, ветряка или пропеллера, и, к сожалению, включалась штуковина сама по себе - от энергичного толчка. Лопасти у нее были зубчатые и при вращении убийственно сверкали. Эта штука упала с потолка на тетку Изу...
      Господи, неужели включилась?! Тетка утверждала, что не только включилась, но и намеревалась убить ее.
      Интересно, почему же не убила? Я пыталась вспомнить, летали ли вчера в комнате перья или обрывки ваты. Ведь если штука хотела убить тетку, то и постель наверняка повредила.
      И где следы? Нет, тетка Иза окончательно выжила из ума, если думает, будто я стану убивать ее каким-то вентилятором. Да я сама их до смерти боюсь!
      - Убедительно прошу прекратить подозревать меня в преступных намерениях, - решительно заявила я. - Я знаю о семейных конфликтах ровно столько, сколько мне вчера сообщила бабушка. Бабушка умеет мыслить логически, так пусть она рассудит, каким это образом я могла заранее придумать всякие западни именно для тетушки Изы? Я ведь не знала, что тетя настроена против меня...
      - А кто сказал, что я против тебя? - обиделась тетка Иза.
      - Я, конечно, не семи пядей во лбу, но не настолько глупа, чтобы не сделать простейшего вывода. Из вчерашнего разговора я прекрасно поняла, что тетя хлопочет ради своего Стефана, которого я совсем не знаю...
      - Ну почему же, знаешь.
      - Знаю? - изумилась я. - Откуда?!
      - Он был здесь лет десять назад. И остался о тебе не самого лучшего мнения.
      Я лихорадочно рылась в памяти. Может, он и был в Польше, но не у меня же! А, минутку...
      Кто-то приезжал из Лондона на пару часов. Но ведь это была девушка, а не парень...
      - А подробности того визита не могли бы напомнить?
      - Как это я могу напомнить подробности визита, при котором не присутствовала!
      - Стефан же наверняка все рассказал вам, когда вернулся в Австралию. Вы говорите, что он остался не лучшего мнения обо мне. Но как сложилось это мнение?
      - О, ты даже не захотела его принять.
      Им вынужден был заниматься твой знакомый, а ты отговорилась недостатком времени. Да и этот твой образ жизни, совершенно неподходящий для приличных людей! Мотовство, легкомыслие...
      Десять лет назад у меня едва ли нашлось бы что мотать. Кроме того, именно тогда я начала хомячить каждую копейку на квартиру. Что за бред несет эта зловредная тетка?! И что там натрепал кретин Стефан? И какой такой знакомый?..
      И тут у меня мелькнуло ужасное воспоминание. Что-то тогда было, блин... Ранняя фаза моего, прости господи, романа с Домиником, период обожания и покорности, ну и как раз тогда на меня свалилась срочная работа, огромный текст...
      И впервые я с диким раскаянием и отчаянием, чуть ли не со слезами на глазах выставила Доминика из дома. Да какое там выставила... Скорее, на коленях умоляла простить, призналась, что занята...
      На словах Доминик высказал понимание, а сам весь надулся и был таков. Я помчалась за ним, но стукнулась лбом в захлопнувшуюся с размаху дверь. Несколько минут страдала, раздираемая противоречивыми чувствами, однако долг пересилил. А по другую сторону двери слышались какие-то звуки: Доминик с кем-то разговаривал. Тем более я не стала выглядывать, чтобы не оказалось, будто я за ним шпионю, кроме того, жалкие остатки рассудка подсказали, что если открою дверь, то работа полетит ко всем чертям...
      А два дня спустя, перелопатив почти шестьсот страниц текста всего за двадцать шесть часов, я узнала от Доминика, что он отогнал от моих дверей настырного гостя, который явно бы мне помешал, и сам занялся им. Кое-что при этой оказии он и о моей семье услышал. Настроение у него было чудесное, от обид и осуждения не осталось и следа, разговаривал он со мной с невероятной любезностью, и от всего этого я окончательно оглупела и даже не поинтересовалась ни изгнанным гостем, ни семейными новостями.
      Да чтобы мне мхом порасти, если то был не идиот Стефан!
      И разумеется, Доминик облил меня грязью...
      - Какие-то авантюрные знакомства, - продолжала тетка Иза. - Ты водила компанию со странными типами, один даже устроил погром в ресторации, настоящий бешеный, а ты с ним любезничала...
      " У меня вдруг разблокировало память: этот Бешеный, о котором говорил Рысек... Елки-палки, да это же какой-то подручный Доминика.
      Стоп. Какие глупости лезут в голову, не подручный, а, напротив, смертельный враг. Сама от Доминика слышала о нем.
      - Знаю, - мрачно ответила я тетке, победно уставившейся на меня. - Это все мой бывший сожитель. Я и сама теперь удивляюсь, что не убила его... Не могли бы вы, тетя, сделать мне любезность и припомнить, что Стефан рассказывал.
      Тетка Иза удивилась. Вероятнее всего, она не ожидала, что я захочу получить информацию о самой себе, и на мгновение утратила контроль.
      - Стефан, можешь быть уверена, говорил правду. Рассказал ему об общей ситуации и о твоей доле... Об условиях...
      Она прикусила язык, но у меня уже не было сомнений, что Доминик ориентировался в этой общей ситуации значительно лучше меня. И не проронил ни единого слова, молчал как пень, зато постарался анонимно очернить меня. На кой черт это ему было нужно?.. А! Ясно! Я могла получить наследство, а он не хотел, чтобы мне достались эти деньги, - не дай бог, я бы обрела финансовую независимость!
      С некоторым усилием я вернулась в настоящее.
      - Очень хорошо, я все поняла. Я совсем не в претензии, что вы, тетя, хотите получить все для Стефана, на вашем месте я бы желала того же для своих детей. И если бы не дети, я бы охотно отказалась от какой-то там моей части.
      Я нормально зарабатываю, живу за свой счет и кое-как справляюсь. Я никого не убивала и убивать не намерена, а все это барахло из люка велю спрятать как можно дальше...
      Дам Рысеку ключи, попрошу запихнуть куда-нибудь имущество моих детей во время нашего отсутствия.
      - А сейчас я очень сожалею, но у меня есть дела: несколько звонков. Потом в полном вашем распоряжении. Поедем куда хотите, вернее, куда бабушка захочет.
      Бабуля за все это время не проронила ни слова, а тут почти одобрительно произнесла:
      - Я начинаю замечать в тебе нужные черты. Будь любезна вызвать человека, который отвезет нас в Константин. У меня там живет старая подруга. Иза и Филипп поступят по своему обыкновению - как им заблагорассудится, так что и для них вызови такси. Надеюсь, ты все организуешь.
      И я принялась организовывать.
      Вызвала такси для Изы и Филиппа, чтобы избавиться хотя бы от двух человек.
      Позвонила Рысеку, который напомнил мне, что близится вечер и он вскоре уедет в Познань.
      Немного поскрипела зубами.
      Набрала номер Лукаша Дарко, который тут же ответил. Я попросила его приехать, объяснив зачем. Он согласился и напомнил об оплате. Дядя Филипп уже отчалил, так что расходы я взяла на себя.
      Позвонила в прокат автомашин и сказала, что буду через час.
      Снова позвонила Лукашу, велела ему приехать на такси. Он осведомился, действительно ли я думала, будто он придет пешком, после чего милостиво согласился задержать такси для меня.
      Избавилась от собственной машины, на которой сплавила Лукаша, бабулю, тетку Ольгу и дядю Игнатия.
      Села в такси и покатила в прокат автомашин.
      Вернулась на "форде", вполне сносном.
      Позвонила Элеоноре и уведомила о счастье, которое завтра на нее свалится. Умолила как-то подготовить моих детей, но сама поговорить с ними не смогла, поскольку они где-то шлялись.
      Упала в кресло и вытерла со лба пот.
      Собрала вещи, легко догадавшись, что после возвращения австралийской компании у меня не останется времени для себя.
      Приготовила ужин.
      Сообразив, что в запасе есть пара минут, позвонила в полицию и потребовала позвать майора Бежана, фамилия которого каким-то чудом сохранилась в моей памяти. Майора позвали.
      - Пан майор, - сказала я, едва ворочая языком от усталости, - вы интересовались знакомыми Доминика. Мне как раз вспомнился один подлец. Понятия не имею, как его по-настоящему звали, но прозвище у него было Бешеный.
      Однажды я его видела, вполне соответствует своей кличке. Как мне рассказали, по его вине аэропорт в Окенче понес огромные убытки, случилось это года два назад. Еще я слышала, что этот Бешеный - исключительная сволочь. Не решусь утверждать наверняка, но, по-моему, Доминик под него копал. Больше я ничего не знаю, а через несколько минут вернутся мои родственники, так что я, с вашего позволения, пойду помешаю в кастрюле...
      На сем моя оживленная деятельность завершилась.
      ***
      Оказавшись в управлении, Лукаш Дарко ерепениться не стал и выложил все, что знал о своем клиенте.
      - В Заленже мы тогда действительно стояли довольно долго, Пустынко чего-то ждал.
      Странная вещь, на часы он не смотрел, лишь в дорогу все вглядывался. А потом вдруг велел ехать дальше, в Лесную Тишину, я его уже возил туда раза три или четыре. Перед домом он снова велел мне ждать, а сам ушел. Не было его минут тридцать. Обратно примчался чуть ли не бегом, в руках три плотно набитые картонные папки, одна бумажка у него вылетела по дороге, он за ней вернулся. Мы поехали дальше, во Владиславов, хотя перед этим речь шла о том, что возвращаемся в Варшаву. Гнали как на пожар. Адреса во Владиславове я не знаю, точнее говоря, не знаю названия улицы, он сам показывал дорогу, но зато помню, что он пошел к какому-то Карчоху. Эта фамилия была написана на почтовом ящике. Сидел он там до второго пришествия, чуть ли не до ночи, зашел туда с одной папкой, а вышел с пустыми руками. И мы вернулись в Варшаву. Вот и все.
      - А остальные папки? Вы же сказали, что их было три.
      - Наверное, оставлял в машине, в окно точно не выбрасывал. Я не обратил внимания, пассажиры часто что-то оставляют.
      - А этого Карчоха вы видели?
      - Да. Если это был Карчох. Он выглянул на улицу, когда завыла "тойота" Изы Брант.
      Этого типа я уже раньше видел, в Варшаве.
      Внешность у него запоминающаяся.
      - Опишите его.
      - Высокий, плечистый, около шестидесяти, седой. Лицо у него такое.., ага, на бульдога похож. Или на мопса. Как бы морщинами поперек сжато, бешеная такая морда.
      - А в Варшаве где и когда его видели?
      - Они с Пустынко как-то вместе вышли из кабака. Из "Адрии". Я в пробке торчал, от нечего делать и наблюдал за ними. Когда?.. За точность не поручусь, довольно давно, вроде бы осенью прошлого года. Помните, я вам говорил, что в тот день, тринадцатого, я забирал в Млаве, у гостиницы, некоего Северина. Так вот Карчох этот и Северин - один и тот же человек.
      - Что ж вы сразу ничего не рассказали?
      - Потому что обещал не говорить. Пустынко ведь был моим постоянным клиентом... Но теперь-то уже все. Я с ним несколько лет имел дело. Лет шесть, наверное. Постоянно его возил.
      Платил он хорошо, маршруты приятные. С самого начала он оговорил следующие условия: он платит, а я молчу. Наркотиками, говорит, не торгую, так что я могу спокойно ослепнуть и оглохнуть.
      - И куда вы его возили?
      - В самые странные места. Например, на ипподромные конюшни. В какие-то дыры по всей стране, я, в общем-то, не записывал, так что придется долго соображать, чтобы все назвать.
      Мы даже чуть ли не подружились.
      - А он говорил, почему предпочитает ездить с вами?
      - Говорил, почему же нет. Жена у него патологически ревнива, во всех его делах подозревает измену, установила слежку за его машиной, устраивает ему скандалы с истерикой, всему миру сразу же известно, где он был, а конкуренты только этого и ждут. Кроме того, сделки обычно обмывают, а он после выпивки за руль не садится. По моему мнению, правда тут где-то посередине.
      - А чего ради ему в голову пришли наркотики?
      - Это, пожалуй, наиболее скользкое занятие, так что Пустынко сразу открестился. К тому же он, похоже, меня подозревал в связях с наркомафией. Ни фига подобного. Возить-то я мог все: оружие, наркотики, фальшивые доллары, но знать об этом ничего не знал, в карман пассажирам я не заглядывал. Да и в чемоданы тоже. Так откуда я мог знать, что мужик катит, скажем, в Свиноуйсце, а сам к груди мешочек с героином прижимает?
      - Постарайтесь вспомнить, что еще происходило под Заленжей. Чего мог ждать пассажир?
      - Понятия не имею. Ничего необычного там не происходило.
      - Тогда постарайтесь вспомнить все.
      Лукаш Дарко нахмурил брови, задумался на некоторое время.
      - Я бы охотно сделал ему гадость, гниде паршивой, но...
      - Но?..
      - Как вам сказать... Еще наврежу невинному парнишке...
      - Даю вам слово, что с невинным ничего плохого не случится.
      Было в майоре Бежане что-то такое, что заставляло самых закоренелых преступников верить ему. Вот и Лукаш поверил.
      - Мотоцикл там перед нами несся. От самой Варшавы, я его на шоссе догнал. Обычный мотоцикл, я бы его обогнал, хотя он прилично шел...
      - Какой мотоцикл?
      - "Хонда-250", кажется. Я бы и обогнал, но Пустынко вдруг велел притормозить. Сказал, что мы слишком быстро едем, а он еще не успел обдумать сделку. Я поехал медленней, так он велел прибавить; в общем, держались мы за мотоциклом тем до самого поворота на Заленжу.
      Мотоцикл там пропал из виду, а мы остановились в Заленже.
      - А что потом?
      - Потом я смотрел перед собой, так же как и Пустынко, больше все равно нечем было заняться. По дороге к лесу шли бабы с корзинами.
      Дети мотались туда-сюда. Проехали два трактора, грузовик. Пара велосипедистов. Пронеслись какие-то мотоциклы, один гоночный, а второй какой-то столетний, старье старьем, а летел так, что я даже удивился. Легковушки, штуки три, "фиаты". А, еще телега. Ну и мотоцикл снова, выскочил в нашу сторону, и что-то мне показалось, будто это тот самый, с шоссе. Как раз тогда Пустынко и велел ехать дальше. Не знаю, есть ли в том какой-то смысл, но говорю то, что видел.
      - А номер у мотоцикла был варшавский?
      - Варшавский, но я не запомнил. К чему мне?
      - И больше ничего не произошло?
      Лукаш снова немного поразмышлял.
      - Парнишка какой-то из кустов на шоссе выскочил. Чуть под этот мотоцикл не попал.
      Сопляк, лет двенадцати.
      - И что?
      - Ничего. Остановился и постоял немного.
      Тут как раз и мы тронулись.
      - Вы бы узнали его?
      - Да никогда в жизни. Парнишка как парнишка. В руках у него что-то длинное, было.
      Вроде удочки.
      Бежан закончил допрос.
      К тому моменту появились сержант Забуй и поручик Гурский. Выглядели они взволнованными, хотя и старались держаться невозмутимо.
      Предупредив Лукаша, что наверняка понадобится еще поговорить, Бежан отпустил его на все четыре стороны.
      Сержант Забуй с торжеством положил на стол диктофон. Гурский высыпал целую пачку поляроидных снимков. Заговорили они одновременно, словно стометровку стартовали:
      - Сердечная подруга Михалины Колек...
      - Этот Ченгала врал как нанятый...
      - Минутку, - перебил их Бежан. - Не все сразу. Спокойней, по порядку. Вначале сержант, так как ему пора возвращаться на свой пост.
      Сержант Забуй попытался изложить незаписанное начало визита гостьи, прочесть свои записи, включить диктофон и сделать выводы - все одним махом. Бежан привел весь этот сумбур в порядок, заставив подчиненных внимательно прослушать пленку, которую, к полному их изумлению, ни разу не заело. Наградой им стал официально разрешенный кофе и тайком извлеченное из шкафа пиво.
      - Анастасия Рыкса для нас - золотой прииск, - сказал майор, когда запись кончилась. - Все это нужно сразу же продублировать. Повторяются Бешеный, Пустынко, Ченгала, Кая Пушт...
      - Вот именно! - вырвалось у Роберта.
      - Спокойно. Кая Пешт, а не Пушт, тут я склонен верить скорее Изе Брант. Все фамилии нужно исправить, а вот письма, адресованные пани Колек, начинают приобретать все больше смысла. Пани Анастасию мы еще расспросим.
      - Ей только того и надо, пан инспектор, очень она разозлилась за Михалину.
      - Ладно, возвращайся на место, может, еще кто туда наведается. Не думаю, что убийца, но и прочие персонажи нам пригодятся. Теперь ты, Роберт.
      Поручик Гурский наконец-то получил слово.
      - ..И я даже готов был ему поверить, - с горечью продолжал он, повторив первую часть беседы с Мариушем Ченгалой, - он мне показался таким симпатичным, холера его задери... если бы не вранье про кабинет. Само у него сорвалось, он и глазом не моргнул, а уж о чем о чем, а о священном кабинете Доминика не мог не знать! В Лесной Тишине бывал, Михалину знал, должен был и весь дом знать, и обычаи своего покровителя. Ложь аж зазвенела в воздухе, а у него это так гладко вышло...
      - И ты на него нажал? - забеспокоился Бежан.
      - А вот и нет! - торжествующе похвастался Роберт. - Я этак деликатненько спросил.
      Ах да, вспомнил он, действительно, у Доминика там есть кабинет, но сам он в нем не бывал, кажется. Доминик вообще никого туда не пускал.
      "Кажется" - ха-ха-ха! Потом он еще раз подставился: начал объяснять, что в гости его не приглашали, он приезжал, привозил что-то необходимое, иногда его угощали кофе или чаем, и если бы там имелся вход для прислуги, то он бы через этот вход входил, для Доминика он был просто дерьмо. Как вам нравится - дерьмо!
      Вначале дружба, опекунство, а потом вдруг - дерьмо, это почему же? Парень повзрослел, от шпаны отошел, школу закончил, да что я говорю закончил Политехнический! Вышел в люди, работает, почему же вдруг - дерьмо?
      - Из всех показаний следует, что для покойника остальное человечество было дерьмом...
      - Но и это еще не все! Я оставил его в покое, убрался оттуда и малость подождал, очень уж все это меня достало. Не прошло и четверти часа, как Мариуш закрыл свою мастерскую, помчался на соседнюю автостоянку и знаете во что он сел? В "мерседес". Точно такой же, как и у Доминика. Если бы я не знал, что машина Доминика стоит у нас, на охраняемой стоянке, я бы подумал, что Мариуш свистнул ее у покровителя. Копия! Я поехал за ним. Ага, за мастерской он себе ютится, как же, - самая настоящая вилла рядом с Лесом Кабацким, вроде бы скромненькая, а внимательно посмотреть - роскошь такая, глаза на лоб лезут! Гараж на две машины, элегантная пристройка - вроде бы мастерская или лаборатория, блондинка внутри, как от Золотой рыбки, возможно жена. Он на минутку зашел в дом, а потом начал выделывать какие-то странные вещи. Я ждал.
      - И что? - с интересом спросил Бежан, так как Гурский вынужден был перевести дух.
      - Вышел, отъехал на этом "мерее", за углом поставил его в кусты, так, чтобы в глаза не бросался. Вернулся домой, но не нормальным путем, а крадучись. Сторонкой, тихонечко вывел из пристройки мотоцикл, выкатил туда же за угол и только там завел мотор. Я поехал за ним, на Сасанки, там дачные участки. Он закатил свою "хонду" в какой-то сарай, от которого у него тоже был ключ. Номер участка я на всякий случай записал. Автобусом доехал до Волоской, поймал такси и вернулся в Лес Кабацкий. Вылез у соседнего дома, пешочком дошел до "мерседеса", сел и назад в мастерскую. Все это заняло у него два часа без пары минут. А я проводил его и опять поехал в Лес Кабацкий...
      - Зачем?
      - Не знаю. Может, чтобы проверить, действительно ли он там живет. А вдруг к девице только в гости ходит?
      - Ты с ума сошел.
      - Это точно, - убежденно подтвердил Гурский. - Но меня разозлило, что я вначале так купился на хорошее впечатление. Я бы даже совершил глупость и перелез через забор, в окошки позаглядывал, за вора бы сошел, но, слава богу, встретил почтальона. Заморочил ему голову...
      - Как это?
      Гурский тяжело вздохнул:
      - Ну, вроде запал на ту красотку, что здесь живет. Крыша у меня от нее едет, кто она такая, есть ли у нее муж или еще кто?
      Почтальон уши и развесил. Корреспонденция приходит на две фамилии, пореже - для Мариуша Ченгалы, почаще - для Барбары Буковской. Она разводит кактусы, держит цветочный магазин, кактусы эти у нее цветут, он их разок видел, она сама ему показала. А мужик копается в каких-то слесарных железках.
      Вот и все, что я узнал.
      И в этот момент, как по заказу, Бежану доставили переписанные показания Анастасии Рыксы. Красным маркером Бежан отметил все фамилии и быстро попал на Каю Пушт, предположительно она же - Кая Пешт. Анастасия, которую смерть подруги скорее взбесила, чем расстроила, сообщила, что эту Каю Доминик давным-давно вытащил из какого-то преступного болота и даже помогал устроиться ее сестре, что наполняло Михалину недоверием и опасениями.
      У сестер имелось то ли огородное, то ли цветочное хозяйство, то ли какой-то садовый участок или еще что-то в этом роде, однако эта дура, Кая то есть, снова во что-то вляпалась и вечно создавала проблемы. А вот сестра - та нет. Как-то иначе ее звали, вроде Бася, "пани Бася" - так к ней обращался Доминик, когда она один раз приехала в Лесную Тишину, чтобы извиниться за сестру и поблагодарить. Михалина разозлилась из-за ее прихода и потом признавалась Анастасии, что у нее аж сердце закололо, потому как блондинка эта - ну прямо майская роза, она даже испугалась, что Доминик начнет за ней ухлестывать. Но почему-то нет, не стал ухлестывать. Каи она не боялась, та для Доминика была просто тряпка половая; случалось даже, что Кая плакалась Михалине о своих горестях.
      Все это пришлось собирать в кучу из разных фраз, так как Анастасия не слишком придерживалась темы, отвлекаясь на чувства, возраставшие по мере убывания жидкости в бутылке. Время от времени она заверяла сержанта, что будь Михалина жива, никто бы из нее даже дикими волами ни одного словечка не вытянул, но раз уж ее какой-то подлец убил, так вот ему! Она все расскажет, и, может, тогда найдут мерзавца.
      Совпадения в рассказе Анастасии и сведениях, добытых Гурским, вселяли надежду на скорое завершение дела. Однако надежда эта быстро увяла, поскольку оказалось, что информацию о владельце садового участка номер сто сорок девять по телефону добыть нельзя. Получалось, что участок этот самая охраняемая тайна на свете.
      - Оперативника! - в Отчаянии взвыл Гурский. - Дадут нам хоть кого-то, кроме Ирека Забуя?
      - На один день дадут. Для выяснения деталей.
      - У нас есть детали!
      - И еще у нас есть деликатное напоминание сверху, чтобы мы не слишком-то усердствовали. Думаю, они скоро передерутся из-за макулатуры Доминика.
      - Холерная жизнь!
      - А ты еще не привык? Во всяком случае, все, что мы накопаем, - все наше. Разве что вы оба с Забуем посидите малость в зарослях...
      Тут позвонила Иза Брант и сообщила о преступных ошибках некоего Бешеного. И в конце туннеля снова забрезжил свет. Роберт Гурский даже разрумянился от удовольствия, ибо папку Доминика на этого Карчоха-Бешеного они скопировали.
      - Ну вот, есть что проверять и о чем помыслить, - заключил Бежан. Теперь давай все объединим и наведем порядок...
      ***
      Лукаш Дарко как джентльмен пропустил меня вперед, дорожная полиция нас не останавливала, и где-то к вечеру я уже разместила всю компанию в гостинице. После чего тут же, единодушно подгоняемая родней, повезла их на экскурсию во Владиславов.
      И здесь опять во всей своей красе проявила себя моя фирменная невезуха.
      Море - это море, и в нашей стране оно создает климат с особыми свойствами. В Варшаве погода была прекрасной, солнце и жара, а подъезжая к Владиславову, я была вынуждена включить в машине печку.
      Мы остановились перед домом Элеоноры, Лукаш - позади меня, бампер в бампер, пассажиры полезли из машин, и туг дикий порыв ветра сорвал с тетки Ольги шляпу.
      Шляпа была с широкими полями - тетушка уверяла, что загар ей вреден. Правда, сейчас в существование солнца верилось с трудом, черные тучи хлестали холодным дождем, но тетка на всякий случай от самой Варшавы ехала в шляпе.
      Не сняла она ее и в Гданьске, по всей видимости не обратив внимания на атмосферные перемены.
      И естественно, эта дрянь, словно большая птица, моментально улетела неведомо куда.
      Тетушка испустила душераздирающий крик, и я бросилась в погоню за шляпой. За мной кинулся Лукаш - как нормальный мужик, который всегда поддержит женщину в беде. А за ним ломанулись - вот уж действительно неведомо зачем - дядя Игнатий, дядя Филипп, тетка Иза и взлохмаченная тетка Ольга. Именно в таком порядке.
      Разумеется, я первой увидела шляпу, однако прежде чем нашла калитку и начала продираться сквозь чужие кусты, которые остановили эту летучую стерву, успели прибежать и все остальные.
      Из дома на шум выскочил какой-то тип. Услышав хлопанье двери, я оглянулась. И на мгновение застыла, а вежливые слова извинений замерли у меня на губах.
      - Сссстоять, курва! - рявкнул он страшным голосом с каким-то диким шипением, вполне достойным тетки Изы.
      Видимо, память моя в этот момент не была ничем занята, так как сработала она прямо-таки взрывным порядком. Эта морда, сжатая поперек выражением собачьего бешенства!.. Ну конечно, это же Бешеный...