- Чего ты смеешься? - спросила я с неудовольствием. - Я тут решаю важную проблему, а ты глупо ржешь.
      - Влодек его задушил ливерной колбасой!..
      - Что? Каким образом? Колбасу же не обернешь вокруг шеи!
      - Нет, не вокруг шеи. Он впихнул ее ему в глотку.
      - Ах, тогда не колбасу! Крутое яйцо или творог - самая лучшая затычка.
      - Тадеуша сегодня нет, - сказал Януш. - Самое смешное, что если бы его на самом деле кто-то задушил, ты бы тогда красиво выглядела. Главная подозреваемая!
      Я забеспокоилась.
      - Как это его нет? А где он?
      - Неизвестно.
      Веслав взял кусок бумаги, написал на нем корявыми буквами: "Кто задушил Столярека?! Пусть немедленно признается!" - и повесил это на доску объявлений. Мимо доски объявлений проходит множество людей. В течение ближайших пятнадцати минут преступлением заинтересовался весь персонал, сбитый с толку и обеспокоенный фактом отсутствия Тадеуша. Все поочередно заходили к нам, допытываясь о значении таинственного объявления. Мы не скрывали ничего в надежде, что кто-то из них назовет убийцу.
      - А у меня нет алиби! - радостно воскликнула Алиция. - Мой халат дома, потому что я взяла его постирать вместе с пояском.
      - Ну и что? Его что, должны были задушить именно твоим пояском? А кроме того, если он у тебя дома, так значит алиби у тебя есть. Не валяй дурака и не порти мне дела, я уже сказала тебе, что ты мне будешь нужна для другого.
      Ядвига шумно запротестовала, категорически требуя исключения своей кандидатуры, чем только укрепила касающиеся ее подозрения. Остальные без сопротивления согласились принять участие в этом деле. Мнение руководителя мастерской мы предусмотрительно не спросили. После обсуждения проблемы Веслав повесил на доску второй лист бумаги: "Как показало предварительное расследование, Столярека, вероятно, задушил коллега Влодек, запихнув ему в горло два крутых яйца в скорлупе". Оба листа спокойно висели на доске объявлении.
      Занятые работой, мы время от времени высказывали различные предположения.
      - Бьюсь об заклад, что его задушил Кайтек, - задумчиво произнес Веслав. - Занял у него какую-нибудь невероятную сумму денег и не хотел отдавать.
      - Это бессмыслица. Тадеуш сам в последнее время что-то у него одалживал. Кто же убивает собственного должника?
      - Может, и бессмыслица, но эта версия мне нравится больше всего.
      Внезапно меня озарило.
      - Знаю! - закричала я. - Знаю, кто убийца!
      - Ну! Кто?!
      - Не скажу. Думайте сами. Я знаю и не скажу.
      - Оооо... - внезапно протянул Веслав и застыл, уставившись на дверь. Мы обернулись и посмотрели в том же направлении.
      В дверях стояла жертва преступления с невероятно глупым выражением лица.
      - Что это значит? Кто меня задушил и почему яйцами? Что тут, все с ума посходили?
      - Пан Тадеуш, признайтесь! - крикнул Януш. - Что вы такого знаете, за что вас могут кокнуть?
      Тадеуш совершенно остолбенел.
      - У кого-то явно не все в порядке с головой, - произнес он с глубоким убеждением. - Или говорите, о чем идет речь, или я подаю на вас в суд.
      Обрадованные произведенным впечатлением, мы все ему объяснили. Тадеуш слушал с видимым неудовольствием, а потом решительно потребовал, чтобы я назвала ему имя убийцы.
      - Фигу с маком, - сказала я. - Догадывайтесь сами. Вы лучше знаете, от кого можно этого ждать.
      За Тадеушем вошел Збышек, руководитель отдела санитарного оборудования и одновременно наш главный инженер.
      - Вот посмотрите, - сказал Тадеуш с горечью, - что они из меня делают. Покойника.
      - Ничего не говорите, пан Збышек, вы тоже подозреваемый!
      - Если бы речь шла о вас, то я был бы главным подозреваемым, заметил Збышек, глядя на меня с отвращением. - С удовольствием задушил бы вас чем-нибудь.
      - Это в следующий раз, теперь жертва Тадеуш!
      Полные отвращения и уверенные, что мы все не в своем уме, они вышли из комнаты. Из города вернулся Лешек и тоже принялся за работу. Воображение, успокоенное открытием убийцы, на время оставило меня в покое. Я не обращала внимания на окружение, занимаясь сложными расчетами.
      - У вас случайно нет "Вестника законов" с противопожарной охраной? неожиданно спросил Януш.
      - По-моему, он у Казика, - ответила я. - Он брал все "Вестники". Если их нет в конференц-зале, значит - забрал их домой.
      Януш со вздохом встал и вышел. Какое-то время была тишина, потом дверь за моей спиной внезапно громко хлопнула. Я обернулась.
      Януш стоял смертельно бледный, опершись о косяк, и молча смотрел на меня. Он выглядел так, как будто за минуту до этого кто-то треснул его чем-то тяжелым по голове. Я почувствовала, как у меня внутри все похолодело, и тоже молча смотрела на него. Двое других, обеспокоенные странной сценой, следовали моему примеру.
      - Что с тобой? - наконец спросил Веслав. - Тебе нехорошо?
      - Слушайте, - сказал Януш не своим голосом. - Слушайте...
      - Ну, слушаем! Что с тобой случилось?
      - В конференц-зале лежит Тадеуш...
      Мы опешили. Он что, с ума сошел? Теперь у него начались настойчивые галлюцинации? Или он просто валяет дурака?..
      - Дурака валяешь? - спросил Веслав с надеждой в голосе.
      Януш стоял неподвижно, глядя на меня каким-то странным взглядом.
      - Идите, - медленно сказал он, - посмотрите...
      Он оторвался от косяка, подошел к столу, уселся и положил голову на руки. Мы посмотрели друг на друга, сорвались с места и все трое одновременно бросились в конференц-зал.
      На полу, между столом и окном, лежал Тадеуш Столярек с затянутым на шее голубым пояском от женского халата. Он лежал лицом вверх и стеклянным неподвижным взглядом смотрел в потолок...
      Сколько времени стояли мы трое, втиснувшись в узкую дверь конференц-зала и ошеломленно вглядываясь в подлинный труп Тадеуша, - не знаю. Двое других тоже не знали. Через какое-то время этот коллективный соляной столб обратил на себя внимание Веси и Ядвиги, сидящих за своими столами в коридорчике, служащем комнатой администрации, и с интересом наблюдающих за нами. Веся первая не выдержала.
      - Что они там увидели? - спросила она с заметной претензией в голосе. Поднялась, раздвинула нас и вошла в зал. Какое-то мгновение она тоже стояла неподвижно, но потом среагировала, да еще как!
      Крик, который она издала, трудно было бы назвать человеческим. Со страшным воплем, от которого здание затряслось, она повернулась и ринулась в направлении входных дверей, в комнату Иоанны. Последующие минуты дали нам ясное представление о том, что будет, когда прозвучат трубы Страшного суда.
      Ближе всех находилась Ядвига, и она первая вбежала в конференц-зал. Между ней и остальными сотрудниками во времени оказался короткий перерыв, возникший оттого, что все в первую очередь кидались в направлении источника шума, то есть Веси. Этот перерыв Ядвига использовала для выполнения нескольких довольно странных действий. Закричать она, конечно, закричала, но менее испуганно, чем Веся, затем сделала несколько шагов вперед и назад, притоптывая при этом на месте, что производило впечатление оригинального танца, совершенно неуместного в данных обстоятельствах. Наконец она решилась на большой шаг вперед и упала на колени перед телом Тадеуша. Это, в свою очередь, было похоже на взрыв отчаяния, логическим следствием которого явилось бы безумное лобызание покойника. Но Ядвига, по-видимому, не собиралась этого делать, она хотела прощупать у него пульс. Но у Тадеуша уже нечего было прощупывать, поэтому она встала и посмотрела на нас блуждающим взглядом.
      - Скорая помощь!.. - крикнула она душераздирающе.
      - Милиция... - отозвался около меня Веслав сдавленным голосом.
      В этот момент кончилось короткое время перерыва. Мы получили удар с тыла, и начался судный день. Весь персонал мастерской ринулся на штурм несчастного конференц-зала, потому что никто, разумеется, не верил крикам Веси, и каждый хотел увидеть труп собственными глазами. А в следующую минуту и собственным глазам переставал верить.
      С силой впихнутый внутрь Лешек вырвал у Ядвиги из рук телефонную трубку с криком:
      - Милиция! Как позвонить в милицию?!
      - Скорая помощь! - закричала Ядвига и вырвала у него трубку обратно. - Надо человека спасать!
      - Кого вы собираетесь спасать? Вы не видите, что он холодный?!
      - Сами вы холодный! Врача!..
      - Вы ненормальная! Милиция!..
      Этот оживленный диалог продолжался под аккомпанемент ужасающего шума. Иоанна истерически рыдала у дамского туалета, а Веся, соответственно, у входных дверей. Лешек и Ядвига с криком вырывали друг у друга из рук телефонную трубку, как будто в бюро был только один-единственный телефон. Стефан, коллега Тадеуша, согнувшись пополам и опершись задом о книжный шкаф, очень громко стонал. Главный бухгалтер от волнения стал внезапно страшно заикаться и, стоя над головой покойника, вскидывал руки вверх, как бы занимаясь зарядкой. Сзади за ним раздался звон разбитого стекла, что означало, что известие о несчастье достигло и нашей технички. Через толпящихся сотрудников протиснулись Витек и Збышек, оба на минуту онемели, затем Збышек внезапно повернулся ко мне.
      - Это вы?.. - крикнул он одновременно с гневом и отчаянием. - Это ваш замысел?!
      Не говоря ни слова, я нервно постучала себя пальцем по лбу. Покачивающийся около меня Влодек внезапно потерял сознание, увеличив тем самым всеобщее замешательство. Вместо того чтобы привести его в чувство, все, окончательно поглупев, бессмысленно мотались по комнате или застывали на месте, глядя друг на друга или на покойника отупелым взглядом.
      Отсутствовала только Алиция. Она находилась в дамском туалете, откуда вышла, услышав доносящиеся крики, и сразу под дверью наткнулась на рыдающую Иоанну. Невероятно удивленная, она попыталась у нее хоть что-то выяснить, но Иоанна только истерично выкрикивала: "Там! Там!.." - и показывала пальцем на каморку с кухней. Алиция, хладнокровно рассудив, что разговаривать с Иоанной дело безнадежное, на всякий случай заглянула в каморку, в которой, разумеется, ничего не происходило, и только потом направилась в конференц-зал. Она протиснулась в середину и тоже застыла.
      - Что это? - изумленно спросила она, переводя взгляд с Тадеуша на Влодека.
      - Труп, как видите, - ответил Анджей, который начал уже приходить в себя.
      - Кто это?! Что? Оба?!..
      - Нет, один. Другой лежит просто за компанию.
      - Принесите немного воды, одного, может, удастся спасти, - неуверенно сказал Казик, стоящий в центре со сложенными на животе руками. Стоящий до сих пор неподвижно в углу Веслав внезапно как бы очнулся, решительно отстранил стоящих у него на дороге и вылил бесчувственному Влодеку на голову воду из вазочки с цветами. Вода стояла уже довольно долго и успела протухнуть, поэтому результат был молниеносный. Алиция внимательно посмотрела на Тадеуша и начала выбираться из конференц-зала. Я с трудом выбралась за ней.
      - Невероятно, - сказала она после короткой паузы, закуривая в своей комнате сигарету. - Что ты на это скажешь?
      Боже мой, а что я могла на это сказать?! Я так же, как и остальные, склонна была не верить собственным глазам и скорее признать, что все, во главе со мной, сошли с ума, чем то, что Тадеуш мертв на самом деле. Я множество раз слышала о подобных случаях коллективного гипноза. И хотя я не хотела верить очевидным фактам, у меня в голове крутилась единственная мысль: надо быть последней свиньей, чтобы задушить его именно пояском от халата, точно так, как я перед тем предсказывала. Первый раз в жизни мое воображение оказалось в полном согласии с действительностью, и я не знала, что мне со всем этим делать. Тадеуш Столярек мертв... Тадеуш на самом деле мертв, а я это сначала придумала... Придумала? Или спровоцировала?..
      - Послушай, - сказала я с отчаянием, - ты уверена, что все это правда? Может, у меня продолжаются идиотские галлюцинации? Тадеуш там действительно лежит? Задушенный пояском от чертового халата?
      - Тадеуш там действительно лежит, задушенный пояском от чертового халата, - твердо повторила Алиция. - Трудно допустить, что столько человек сразу страдает от галлюцинаций. Ну что, ты сама придешь в себя, или надо хлопнуть тебя по физиономии?
      - Дай лучше сигарету...
      - По-моему, нужно куда-то позвонить. В милицию или куда-то там в прокуратуру...
      Прямой телефон был в комнате Иоанны. В коридоре до сих пор царил содом и гоморра, потому что именно теперь в дело включился Рышард, категорически требующий, чтобы Столяреку было сделано искусственное дыхание. Рышард и в нормальных обстоятельствах говорил голосом, который было слышно этажом выше и этажом ниже, а в этом случае от волнения его интенсивность еще возросла, остальные старались его перекричать, объясняя, что ничего нельзя трогать, а особенно покойника, и в результате стоял такой шум, которого не постыдились бы иерихонские трубы. Алиция, разговаривая с милицией, тоже кричала, забывая, что шум царит тут, а не там. Веся, скорчившись у дверей, издавала звуки уже не такие громкие, но зато довольно пронзительные.
      Я держалась около Алиции, потому что ее присутствие определенно придавало мне бодрости. В центральной комнате было несколько человек, которые уже закончили осмотр места преступления. Збышек заботливо ввел Стефана, согнутого как надломленная лилия и до сих пор стонущего, правда, теперь уже значительно более внятно и весьма странно.
      - Что я сделал... - бормотал он в глубочайшем отчаянии. - Что я сделал...
      - Сошел с ума? - спросила Алиция с удивлением. - Что он говорит?
      Збышек осторожно посадил Стефана на стул, а потом потряс его, как мешок с картошкой.
      - Опомнись, Стефан, что ты говоришь? Ты его убил или что?
      - Что я сделал...
      - Прошу прощения, что все это значит? - спросил взволнованный Казик, входя в комнату. - Что, этот Столярек действительно мертв или это какие-то глупые шутки?
      Как видно, моя реакция на это происшествие не была такой уж оригинальной. Сразу после Казика вошла Анка с выражением удивления и испуга на лице и сразу обратилась ко мне:
      - Слушай, я ничего не понимаю, ты знала о том, что его кто-то задушит? Откуда ты знала?
      Збышек внезапно оторвался от стонущего Стефана.
      - Теперь вы видите, к чему приводят идиотские шутки, - буркнул он мне с гневом. Казик задом двигался к своему столу, приглядываясь ко мне, гораздо более заинтригованный. Алиция рылась в сумочке в поисках сигарет, не спуская с меня взгляда. Моника, которая до этого сидела, опершись локтями о стол и глядя в окно, теперь повернулась на вращающемся кресле и также смотрела на меня со странным выражением ужаса, интереса, удивления, перемешанных вместе. Лешек, с ногами, вытянутыми на середину комнаты, приглядывался ко мне с выражением ядовитого удовлетворения. По-видимому, в целом свете дня них не было ничего более интересного для разглядывания, нежели моя особа.
      Я подумала, что, если бы кто-то даже постарался выдумать более глупую ситуацию, ему вряд ли бы это удалось. И что я немедленно должна сказать что-то, иначе у них глаза повыскакивают из орбит.
      - Что вы уставились? - буркнула я неохотно. - Первый раз в жизни меня видите? Если вам кажется, что я дам впутать себя в это дело, то вы совершаете роковую ошибку.
      Это наконец вырвало их из состояния созерцания.
      - Хорошо, но откуда ты знала?.. - упиралась Анка.
      - Оттуда, что в последнее время у меня появился талант ясновидения! Идиотка, откуда я могла знать?!
      Моника с глубоким вздохом отвернулась обратно к окну, а Казик добрался наконец до своего стола.
      - Знаете, это ужасно, - сказал он обеспокоенно, вынимая из ящика бутерброд с вырезкой. - Как только я начинаю нервничать, обязательно должен поесть...
      - Где достал вырезку? - вырвалось у Алиции с неожиданным интересом.
      - Не знаю, - ответил Казик невнятно, поедая этот бутерброд так, как будто целую неделю у него во рту не было ни крошки. Он стоял напротив Стефана и приглядывался к нему с нескрываемым интересом, похоже, что он собирался что-то сказать, но был не в состоянии оторваться от еды. Стоял, смотрел и жадно ел.
      Покойник в конференц-зале представлял собой не самое привлекательное зрелище, поэтому все поочередно выбирались оттуда и входили в ближайшие двери, то есть в центральную комнату. Через несколько минут весь персонал был в комплекте. После первых вспышек энергии всех охватило оцепенение, тем более что только теперь все начали понимать, что смерть Тадеуша не чья-то идиотская шутка, а весьма печальный факт. Если бы эта смерть наступила совершенно неожиданно, она, скорее всего, вызвала бы меньшее удивление, нежели предвосхищенная моими предсказаниями. Почему-то никто не мог осознать это преобразование фантазии в реальность.
      - Почему он так ест? - шепотом спросила меня Данка, недоверчиво глядя на Казика, который, покончив со своей булкой, немедленно начал поедать завтрак Алиции.
      - Атавизм, - ответила я без раздумья. - Его предки были людоеды. И вот он увидел покойника и сразу захотел есть.
      Данка посмотрела с испугом и отвращением на меня, с ужасом на Казика, позеленела и внезапно выбежала из комнаты.
      - Ну и что, - бессмысленно сказал Веслав, бледный и потрясенный, но заинтересованный ситуацией. - Действительно, что теперь?
      - Это страшно, - расстроенно простонала Иоанна, падая на стул и все еще плача. - Это страшно, я не могу в это поверить!
      - Не можете и не верьте, - буркнул неохотно Анджей. - Может, это его воскресит...
      В комнату вошел Витек с таким выражением лица, как будто у него было воспаление надкостницы. Он болезненно посмотрел на нас и спросил тихо и глупо:
      - Кто это сделал?
      - Не я! - категорично заявил Лешек, потому что, задавая вопрос, Витек смотрел именно на него. Витек скривился еще сильней и посмотрел на меня.
      - И не я! - заявила я не менее категорично. - Выбросьте это из головы!
      - Но кто же? - с отчаянием крикнул Збышек, отрываясь от Стефана. Кто, черт побери?!
      - Кто? - вторила ему Иоанна с еще большим отчаянием. - Боже мой, кто?!
      - Именно, кто? - поддержал их Веслав с живым интересом, вопросительно глядя на меня. Я почувствовала, что и меня охватывает отчаяние. Первая подозреваемая!..
      - Не знаю! - крикнула я с бешенством. - Отстаньте от меня, кто я, по-вашему? Дух святой?!
      - Как можно было такое сделать! - простонал Витек с болезненным упреком, видимо, отказываясь пока от немедленного открытия преступника и не слушая наших выкриков. - В теперешней ситуации!..
      Алиция внезапно оживилась.
      - Это его прикончит! - буркнула она с чувством глубокого удовлетворения. - Сначала мы совершаем финансовые злоупотребления, а потом убиваем друг друга. Хорошо руководит мастерской!
      - Действительно, это был бы неплохой способ ликвидации предприятия, сказал Казик задумчиво, наконец-то перестав есть. - Не поручусь, что это не он сам...
      Это замечание получило немедленный отклик. В связи с сокращением штатов персонал нашей мастерской должен был значительно уменьшиться, и Витек испытывал страшные сложности с увольнением своих ближайших коллег и приятелей. Каждое увольнение казалось вопиющей несправедливостью, и мысль, что он сокращает число работающих с помощью отправки своих коллег на тот свет, оказалась невероятно привлекательной.
      - Хорошо, но почему Столярек? С сантехниками нет таких сложностей, он скорей должен убивать архитекторов.
      - Он начал с сантехников, чтобы отвести подозрения...
      - Я предпочитаю увольнение, - решительно заявил Лешек. - У меня есть кое-какие дела, и я охотно пожил бы еще немного.
      - Какая свинья облила меня этой вонючей жидкостью? - с горьким укором спросил Влодек, вытирая носовым платком остатки воды из вазочки для цветов. Он сидел в углу между столами на стуле Алиции. Лицо у него до сих пор было красивого бледно-зеленого цвета.
      В общем, весь персонал мастерской сидел как на производственном совещании, разве что на совещаниях у нас были другие выражения на лицах. Теперь все приглядывались друг к другу с удивлением, недоверием и даже с каким-то испугом, сидели почти в полном молчании, переговаривались редко и неуверенно. В воздухе висел большой знак вопроса.
      В соответствии с моими предшествующими фантазиями, произведшими такое сильное впечатление, убийцей должен быть кто-то из нас. Какое-то время назад я, правда, придумала также и преступника, но перед лицом действительно происшедших событий этот образ сильно побледнел. В душе я поздравила себя с тем, что разгадку этой, пусть придуманной, загадки я сохранила в тайне, и на всякий случай присмотрелась ко всем повнимательнее.
      Витек стоял в дверях, опираясь о шкаф с чертежами, все с тем же болезненным выражением лица и странно наклонив голову. Впрочем, последнее объяснялось тем, что прямо над его головой был выдвинут один из ящиков. Лешек сидел в центре комнаты на корзине для мусора, а Веслав в углу, на кипе светокопий, и выглядел так, как будто с жадным интересом ожидал дальнейшего хода представления. Влодек на стуле Алиции оперся головой о стену и закрыл глаза. У него было такое выражение лица, будто это его убили. Несомненно, преувеличенное выражение чувств имело целью показать его неслыханные внутренние переживания, потому что он был истериком и очень любил подобные демонстрации.
      Стефан уже оставил свои интригующие стоны и только иногда хватался руками за голову. Кайтек за столом Казика нервно перекладывал спички, высыпанные из коробки. Дальше, на своем собственном месте, сидел его отец, Каспер, который курил сигарету, опираясь локтями о стол, и молча смотрел в окно. Внезапно я вспомнила, что в этой позе он сидит все время и что со времени открытия убийства он не сказал ни единого слова.
      Но больше всех удивил меня Рышард, который также сидел на своем месте и, опершись о стену, самым обычным образом - спал!!! Правда, он не высыпался, потому что работал по ночам, готовясь к какому-то конкурсу, и от усталости засыпал в самое неожиданное время и при самых необычных обстоятельствах, но заснуть теперь перед лицом преступления? Его сну не мешали рыдания Веси и Иоанны, сидевших у маленького столика и упорно продолжавших плакать. За ними, опершись о косяк, стоял главный бухгалтер, лицо которого, в противоположность остальным, было на удивление красным. Он что-то нервно бормотал, причем из звуков, которые он издавал, наиболее отчетливым было щелканье зубов.
      - Ему нехорошо, - неожиданно сказала Моника.
      - А кому хорошо? - философски заметил Казик, сидевший рядом с ней.
      - Послушайте, может быть, попросить, чтобы сварили кофе? - предложила Алиция. - Где пани Глебова?
      Мысль о кофе пробудила всеобщий энтузиазм, потому что, наконец, это было что-то известное, чем можно было без опаски заняться, но прежде чем мы успели что-либо сделать, в комнату вошла Ядвига, внося с собой жуткий запах валериановых капель.
      - Господи, почему от вас такой запах? - спросил с отвращением Анджей, отворачиваясь от согнутого Стефана и глядя на столь мерзко пахнущую Ядвигу.
      - Ничего не поделаешь я очень нервная, - с достоинством ответила Ядвига еще более низким голосом, чем обычно. - Пани Глебова уже варит кофе, она тоже подумала, что все захотят выпить.
      - Бесплатно? - с надеждой спросил Лешек.
      - Что?! У вас что-то с головой? - с сочувствием спросила Ядвига. Нас могли всех передушить, но бесплатного кофе от пани Глебовой вы бы не увидели.
      - Послушайте, кто-нибудь уже позвонил в милицию? - спросил Збышек. Нужно их уведомить.
      - Чертовски интересно, кто же все-таки это сделал, - проворчала Алиция.
      - А может быту это был кто-то чужой? - с надеждой сказал Анджей. Пани Иоанна, вы уверены, что никого чужого в мастерской не было?
      - Могу присягнуть! - ответила Иоанна с неожиданной энергией, прерывая рыдания.
      - Может, она не заметила? - сбросила Анка неуверенно, потому что скорее бы все мы поубивали друг друга, нежели наша Иоанна не заметила не только человека, но даже проползающего клопа. Она сидела в этой своей каморке и наблюдала за всем так, будто глаза у нее были со всех четырех сторон.
      - Могу присягнуть, - повторила она упрямо.
      - Это ни к чему, - заявил Лешек с удовлетворением. - Убийца находится среди нас.
      После этих глупых слов наступило гробовое молчание, а все глаза снова обратились ко мне. Я с отчаянием подумала, что они, видимо, все уверены в моей вине. Для каких-то таинственных целей в припадке безумия я убила Тадеуша и постаралась сделать из этого как можно большую сенсацию. Если не будет разоблачен, настоящий убийца, то мне не останется ничего иного, как только повеситься, потому что никто из них никогда в жизни не поверит, что убийца - не я.
      Одновременно меня очень уж удивил тот факт, что постоянно возникает вопрос "кто?", но ни разу не был поставлен вопрос "почему?". И не только это. Все какие-то странные... Как будто при всем возбуждении и волнении все старались быть как можно осторожнее и следили, чтобы случайно чего-нибудь не сказать. Чего? Смотрят на меня, ждут от меня объяснений, но у всех такое выражение, как будто они знают гораздо больше, чем я... Как будто знают не только то, что я его убила, но также и то, почему я это сделала. А я, несчастная жертва собственного воображения, ничего не знаю!
      Придуманное мной убийство неожиданно стало реальностью. Совершил его один из тех, кто находится здесь, в мастерской. А эти, казалось бы, умные, предприимчивые люди сбились, как стадо овец, и, вместо того чтобы попытаться по горячим следам найти преступника, пялятся на меня!..
      Не знаю, как долго еще таращили бы на меня глаза, если бы внезапно не стукнула входная дверь и не послышались шаги. В продолжающейся ужасной тишине все глаза обратились к двери, в которой через минуту появился Марек, самый красивый тип в нашей мастерской. Когда-то он был у нас в штате, но в последнее время работал всего полдня, и его участие в нашей служебной жизни было несколько ограниченным.
      - Что это, производственное совещание? - спросил он, останавливаясь на пороге. - Прошу прощения, что позволил себе помешать...
      - У нас труп, - сказал Лешек, бессмысленно глядя на него с мусорной корзинки.
      - Что у вас?
      - Труп...
      - В каком смысле? Простой в работе?
      - Нет, в смысле - покойник.
      - Правда? - спросил Марек с живым интересом. - А кто умер?
      - Столярек. И не столько умер, сколько убит.
      - Не понял, - сказал Марек после некоторого размышления, во время которого все неизвестно почему уставились на него, как на радугу. - Не могли бы вы мне как-то доступно все объяснить?
      - Могли бы, - уверенно заявила Алиция. - Столярек задушен насмерть неизвестным убийцей с помощью пояска от халата.
      - Женского, - с удовлетворением подчеркнул Веслав.
      - И никого чужого в мастерской не было, - добавил Анджей.
      - Вы правду говорите?
      - Нет, шутим! Это такой новый вид розыгрыша...
      Марек уставился на нас, потом взглянул на Витека, лицо которого убедительно свидетельствовало о правдивости информации, и снова уставился на нас.
      - Такого еще не бывало, - с чувством сказал он и добавил с глубоким изумлением: - Но почему именно Столярек?
      - А уж этого мы не знаем...
      - Но вы совершенно уверены, что не произошло никакой ошибки с жертвой убийства?
      - Мы ни в чем не уверены, кроме того, что в конференц-зале лежит труп Тадеуша.
      - Как это лежит? - забеспокоился Марек. - Так когда произошло это печальное событие?
      - Недавно, то есть, наверное, около получаса тому назад. Сейчас должна приехать милиция.
      - У-у-у, тогда я ухожу. Вы меня извините... Вы тут убивайте друг друга сами, а я вас покидаю.
      - Останься, выпей кофе. Событие потрясающее, и нужно подкрепиться перед следствием. Пани Глебова уже готовит.
      - Благодарю за приглашение, но я не особенно люблю распивать кофе в обществе покойников. Я уж лучше пойду, пока не явились наши дорогие власти и не начали меня подозревать. Я не хотел бы быть замешанным в удушении инженеров-сантехников.
      Он изящно поклонился и без излишней спешки, но уверенно направился к выходу. Одновременно вошла пани Глебова с подносом, заставленным чашками с кофе, что создало в комнате легкую суматоху, потому что Лешек, сидевший в центре как неподвижная скала, значительно затруднял передвижения. Мы с Алицией вышли вслед за Мареком. Он был уже около стола Иоанны, когда дверь отворилась и вошла народная власть в количестве трех особ, в том числе двое были в мундирах, а один - в штатском...
      Марек остановился, а потом с тяжелым вздохом вернулся. На его лице было выражение кроткого смирения.
      - Все пропало, - спокойно сказал он. - Судьба. Не будем бороться с судьбой...
      Симпатичный мужчина в штатском стоял в центре комнаты и задумчиво смотрел на нас. Со времени своего прибытия он без всякого труда сумел установить несколько фактов. Он узнал, что руководителем мастерской является Витек, Збышек - главный инженер, а Иоанна - секретарь и отдел кадров в одном лице. Он понял также, что мы все работали в этой комнате, покойник Тадеуш - в соседней, в конференц-зале не работал никто. Он установил особу, которая вызывала милицию, потому что Алиция сразу в этом призналась. Он взял с Иоанны клятву, что никто чужой не входил и не выходил из мастерской, после чего решил составить описание хода событий, и тут все застопорилось.
      Удивительным образом все внезапно лишились дара речи. Несколько человек пытались что-то сказать, но уже после первых слов начинали путаться, замолкали и смотрели на меня. Наконец наступила мертвая тишина.
      Я прекрасно понимала, что происходит. Мое идиотское видение полностью спутало все у них в голове, и никто уже не был уверен, что происходило на самом деле, а что я перед тем придумала. При этом они колебались, нужно ли впутывать меня, чтобы я рассказала все с самого начала, или нужно ограничиться только реальными фактами, которые, в свою очередь, было трудно отделить от вымысла. Сама я пришла к выводу, что для одного дня натворила уже достаточно глупостей, поэтому тоже молчала. Представитель власти не был ни слепым, ни недоразвитым. Он прекрасно заметил бросаемые на меня неуверенные взгляды дорогих коллег и, вероятно, приобрел счастливую уверенность, что дело уже у него в руках. Он тоже стоял и молчал, а все остальные вглядывались в него с благоговейной сосредоточенностью.