Это произвело такой шум, что в комнату Иоанны немедленно сбежался весь развеселившийся персонал мастерской. Живописная группа издавая радостные стоны, поднималась с пола, на котором остался только Лешек и стол с разбитым стеклом и выломанной ногой. Было видно, что этот столик, несмотря на свой изящный и легкомысленный вид, был сработан прочно, потому что ничего больше не отвалилось, не открылся ни один замок, ящики остались на своих местах, и только откуда-то из середины вылетел на пол какой-то ключ.
      Не далее как два дня назад получил широкую известность вопрос о таинственном запирании конференц-зала, потом долго были разбирательства с ключом от двери кабинета, и после этих двух дней ключ для нас стал не только огромной сенсацией, но как бы и символом преступления.
      Поэтому ничего странного не было в том, что все теперь замерли, утихли и онемели, вглядываясь в хорошо известный нам ключ, который вылетел из запертого стола Иоанны. Неизвестно, сколько времени пребывали бы мы в состоянии живой картины, если бы входная дверь внезапно не открылась и в ней не появился капитан.
      Он остановился и тоже застыл, пораженный, по всей вероятности, странной картиной, которая предстала перед его глазами. Он открыл было рот, но слова замерли у него на губах. Он посмотрел поочередно на всех нас, на Лешека, а затем на лежащий посреди пола ключ.
      - Сокол! - внезапно сказал Лешек, у которого в голове, видимо, все по-прежнему перемешивалось с орнитологией.
      Вырванный из оцепенения, капитан подошел к ключу, вынул из кармана носовой платок и с его помощью, не касаясь пальцами, осторожно, поднял ключ с пола.
      - Откуда он взялся? - резко спросил он.
      - Его прислало провидение! - очаровательно ответил Лешек и наконец поднялся на нетвердые ноги.
      - Он вылетел из стола? - с живым интересом спросил Веслав, глядя на меня.
      - А может быть, у кого-то из кармана? - неуверенно предположила Моника.
      - Итак? - повторил капитан так же резко, как до этого. - Что здесь было? Что здесь вообще происходит, хотел бы я знать?
      - Поминки, - любезно объяснила ему Алиция. - Мы справляли поминки...
      Капитан смотрел на нас взглядом, полным страшной тоски. Он немного поколебался, видимо раздумывая, можно ли что-то выяснить у такого количества пьяных. Но в то же время трудно было не предположить, что после протрезвления никто ни о чем не будет помнить.
      - Прошу не двигаться, - приказал он, вошел в кабинет, оставив за собой широко открытую дверь, и, не спуская с нас взгляда, поднял телефонную трубку. Аппарат Иоанны лежал на полу в виде мелких осколков.
      Капитан вызвал подкрепление и вернулся. Он внимательно присмотрелся к послушно старающимся держаться неподвижно участникам поминок и повернулся ко мне.
      - Вы тоже пьяны?
      - Нет, - с сожалением ответила я. - После употребления алкоголя мне бывает нехорошо. Боюсь, что сейчас я совершенно трезвая.
      - Слава Богу, - буркнул он, потом тяжело вздохнул и добавил: - Прошу вас рассказать, что тут произошло.
      - Мы танцевали мазурку в две пары. Лешек умирал на стуле и ожил в самый неподходящий момент, в связи с чем все повалились друг на друга и на столик. Результат вы видите.
      - Что это за ключ и откуда он тут взялся?
      - По всей вероятности, это ключ от какой-то из внутренних дверей, вы же знаете наши замки...
      В заботливо оборудованной когда-то первым директором мастерской все было оригинально. Лампы, сделанные на заказ во Вроцлаве, специально для нас спроектированная мебель, электрическое освещение и, разумеется, необычные замки. У ключей от этих замков часть с зубчиками была не плоской, а треугольной, а та часть, за которую держат, была не круглой с дыркой посредине, а восьмиугольной и тоже плоской. Все было не так, как везде, поэтому не было и сомнений, для чего предназначался этот ключ.
      - Откуда он сейчас взялся, я не могу объяснить... - продолжала я. Есть только две возможности: или вылетел из этого стола, или у кого-то из кармана. Сомневаюсь, что он мог находиться в телефонном аппарате.
      - А если из кармана, то у кого?
      Я посмотрела на сослуживцев.
      - Здесь валялись пять человек, остальные прибежали позже. Алиция, Рышард, Каспер, Лешек и я.
      Взгляд капитана скользнул по нашим лицам и остановился на Рышарде. Ну да, выводы из расследований должны были быть такими же, как и у меня. Каспер отпадает, из потенциальных владельцев ключа остался только Рышард...
      Рышард, до сих пор стоявший спокойно, внезапно начал рыться в карманах и вытянул оттуда связку ключей. Он их все осмотрел и спрятал назад.
      - Ни одного ключа у меня не было, - заявил он решительно и без всякого смысла, вопреки только что произведенной демонстрации.
      - Хорошо, хорошо, - ответил капитан немного нетерпеливо. - Прошу всех вернуться в комнату. Здесь нельзя ничего трогать.
      - А в чем дело? - гневно закричала Моника. - Вы уже забрали Ядвигу, и вам все еще мало? Вы что, предполагаете, будто его душили сразу пять человек?
      - Нет, нам вполне достаточно одного. Прошу всех вернуться в комнату!
      Через пятнадцать минут здесь уже находилась вся техническая группа и прокурор, а запертые в комнате сотрудники мастерской приканчивали остатки алкоголя.
      Через какое-то время меня вызвали в приемную. Около разбитого стола Иоанны стояли несколько обеспокоенных человек. Стол был уже распотрошен, ящики вынуты, они лежали в куче под стеной, а кипа документов у другой.
      Я посмотрела на все это и с ужасом сказала:
      - Панове, что вы делаете? Иоанна завтра скончается на месте.
      - Что вы можете рассказать об этом столе? - решительно спросил капитан.
      - О чем вы говорите? Не понимаю...
      - Я прошу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете об этом столе. Откуда он взялся, когда и что с ним происходило... Не знаю, что еще...
      Я несколько удивилась, но начала рассказывать историю этого неодушевленного предмета.
      - Он был сделан на заказ. Не знаю когда, наверное, есть какие-то квитанции. Был спроектирован, как и вся наша мебель, бывшим нашим директором и Витеком. Он весьма уникален, другого такого же не найти. Речь шла о том, чтобы он мог быть соединен со столиком для пишущей машинки, который по этой причине имел только две ножки, а не четыре. Когда он сложен и отцеплен, то лежит вон на том шкафу, потому что здесь очень тесно. Сзади у этого стола есть петли именно для этого соединения, вот здесь, видите? Наверху лежало стекло. Иоанна запирала его очень основательно, чтобы у нее ничего не стащили. Не знаю, кто его делал, наверное, какая-то мебельная фабрика. Витек наверняка знал...
      - Это все?
      - Ничего больше я вспомнить не могу.
      - Откуда мог вылететь этот ключ? Как вы думаете? Из ящика?
      - Если они заперты, то это исключено. У них была такая планка... ведь вы сами видите? После запирания в них не оставалось щелей, в чем мы не раз убеждались. Невозможно было даже поднять замок.
      - Нам тоже так показалось. И тем не менее, откуда?
      - Вот уж не знаю.
      - Надо разобрать его на составные части, - хмуро сказал прокурор.
      Я подумала, что, может, это и лучше, потому что отсутствие стола в этом случае можно будет свалить на следственные власти, и нам удастся уйти живыми и-з рук Иоанны. Я с интересом приглядывалась к акции по уничтожению нашего имущества, проводимой очень осторожно и методично.
      Это продолжалось не слишком долго. Сразу после снятия верхней крышки открылось что-то странное, на что дилетант даже не обратил бы внимания. А я обратила, по той простой причине, что неоднократно собственноручно накладывала эту часть, служащую столиком для машинки. Под крышкой стола было углубление, в которое вставлялась крышка столика, и там должно было быть достаточно места, чтобы всем этим маневрировать. Места было даже слишком достаточно.
      Когда он просто стоял, в нормальном состоянии с крышкой наверху, это было совершенно незаметно. Но теперь можно было заметить, что между крышкой и доской с углублением находилось место, в которое можно было всунуть плоский ключ. Разумеется, в тот момент, когда весь стол рухнул, ключ имел полное право вылететь.
      Да, если ключа не было в кармане ни у кого из нас, то это было единственное место, в котором он мог находиться! Я подумала, что через минуту, наверное, сойду с ума, потому что человек, который лучше всех знает этот стол и мог таким образом его использовать, была Иоанна. Откуда тут взялась Иоанна, которая с самого начала имела алиби?
      - Дактилоскопия, - тихо проворчал капитан прокурору. - Хоть раз мы получили ключ, с которого, может быть, удастся что-то снять.
      - Если он держал его за этот плоский конец, - с сомнением проговорил прокурор, - а если иначе...
      - Должен был так держать, вот посмотрите... Только так мог его всунуть... Нет, думаю, нам удастся это сделать, подождем результатов.
      Внезапно они вспомнили обо мне.
      - У нас к вам, собственно, есть совсем другое дело. Может быть, пройдем в конференц-зал...
      - А откуда вы здесь появились в такое время? - с интересом спросила я капитана. - Ведь вас здесь уже не было?
      - Из-за вас. Мы звонили вам сначала домой, а потом сюда. Кто-то сказал, что вы здесь, но не хотел позвать вас к телефону.
      - Да, скорей всего, вы попали не на самого трезвого человека.
      В конференц-зале они какое-то время наблюдали за мной какими-то особенными взглядами. Я снова почувствовала легкое беспокойство.
      - Может быть, вы, наконец, скажете нам правду? Как вам пришла в голову мысль о тайнике в квартире жертвы?
      Я почувствовала гораздо большее беспокойство.
      - Клянусь вам, что я сказала правду. Я вообразила это себе. Думаю, что в тех видениях, в которых я вам признаюсь (я уже почти начинаю чувствовать отвращение к ним), я принимала подсознательно во внимание профессию Тадеуша. И сама я более-менее знакома с санитарным оборудованием. Это была единственная возможность. Умоляю вас, скажите ради Бога, неужели и это совпало?!
      - Совпало, - холодно ответил капитан. - Ничего подобного у меня еще в жизни не случалось, ведь это совершенный абсурд! Но совпало с одной разницей: не было там никакой коробочки из-под какао, просто пластиковый пакет.
      - И что?.. - спросила я замирающим голосом.
      - И теперь у нас уже нет никаких сомнений, но сначала мы хотели бы выяснить некоторые подробности. Кто получил первую награду на вашем внутреннем конкурсе красоты для мужчин?
      Разных вопросов я могла ожидать, но только не такого! Я ошеломленно смотрела на них, пытаясь собраться с мыслями.
      - Сейчас, - в отчаянии сказала я. - Панове, имейте жалость! Я понимаю, что иногда я была для вас невыносима, но ваша месть несоразмерна! Что это значит?
      - Я спрашиваю, кто получил первую награду в конкурсе красоты? Это, по-моему, звучит понятно?
      - Марек, - все еще ошеломленно ответила я. - Но какое это имеет отношение?!
      - Да так, ерунда. Вам знакома эта подпись?
      Они вынули откуда-то и показали мне фрагмент письма, на котором виднелась неразборчивая каракуля. Я замерла, глядя на него, и у меня перехватило дыхание.
      - Да, - тихо ответила я через минуту.
      - Может быту вы знаете, кому она принадлежит?
      - Неважно, - так же тихо ответила я. - Этого человека нет в Польше, прошло уже полгода...
      - В таком случае, может быть, имеет значение, с кем он переписывался?
      - Со мной...
      - Мы так и предполагали. Разумеется, на основе ясновидения. В такой же степени, в какой ясновидением являются ваши озарения, касающиеся тайников в квартирах ваших покойных сослуживцев...
      Бомба разорвалась. Молния ударила прямо в меня. Следственные власти совершили супероткрытие. Я была сообщницей Тадеуша и отдала ему это письмо, чтобы он мог шантажировать невинную жертву. Поэтому я предвидела его смерть, поэтому знала о тайнике... Интересно, что еще я сделала? Уж не убила ли его?
      Прокурор для меня потерян. Даже вся преисподняя, полная наиспособнейших дьяволов, ничем мне уже не поможет. Как я могу им хоть что-нибудь доказать?!
      - Безнадежно, - сказала я, подавленная до последней степени. - У меня есть только один-единственный свидетель. Может быть, Иоанна еще помнит, что около Нового года исчезло адресованное мне письмо?
      - Вы знаете об афере, описанной в этом письме?
      - Не знаю. Знаю. Нет, не так. Более-менее что-то знаю, но мало. Не знаю, что описано в этом письме, потому что никогда его не читала.
      - Вы, надеюсь, знаете, что сокрытие сведений о преступнике тоже является преступлением?
      - Ну так отдайте меня под суд! Только перед этим скажите, кто, черт побери, этот преступник?
      Внезапно из центральной комнаты донеслись испуганные крики и какой-то грохот. Капитан в бешенстве сорвался с места и выскочил из конференц-зала. Прокурор, до этого смотревший в окно, резко повернулся ко мне.
      - Прошу вас, скажите, наконец, правду!..
      - Я сказала правду. Даю вам честное слово. Спросите у Иоанны, ну я не знаю, сделайте что-нибудь! Это чушь собачья насчет укрывания преступника, я не хочу, чтобы вы предполагали нечто подобное! Вы считаете меня его сообщницей? Это полная глупость!..
      - Разве вы не понимаете, что все указывает именно на это? Что вы только притворяетесь?
      - Чушь! - отчаянно крикнула я. - Если бы все было так, я всего этого не говорила бы! Сидела бы тихо!..
      Капитан вернулся еще более разгневанный. Совершенно игнорируя меня, они собрались и поспешно ушли. Я осталась сидеть, всеми силами стараясь найти какие-то ужасные слова, которыми смогла бы навек проклясть ненавистное воображение...
      Поздним вечером позвонил прокурор.
      - Прошу прощения... - только и сказал он. - Вы должны меня извинить...
      Первыми на работу пришли Влодек и Стефан и совместно с пани Глебовой уничтожили следы вчерашних поминок. Остальные подтягивались постепенно, мучимые жуткой головной болью после вечернего пьянства. Каспер не пришел вообще, не было также Витека, что все восприняли с глубоким облегчением. Нам было совершенно достаточно ужасного скандала, который устроил Збышек, успевший увидеть остатки вчерашнего пиршества. Иоанна ни слова не сказала относительно стола, но производила впечатление чем-то взволнованной и подавленной.
      Следственные власти появились около полудня и потребовали собрать весь персонал в одном помещении.
      - Что будет, господи! - стонал Лешек, все время держась руками за голову. - Пусть они от меня сегодня не требуют слишком много!..
      - Прошу вашего внимания! - сказал капитан, когда мы все уже разместились в центральной комнате. - Я чувствую себя обязанным сообщить вам определенную информацию. Это не совсем согласуется с нормальным ходом расследования, но мы приняли во внимание, что это дело создает определенные служебные проблемы, несомненно для всех важные.
      - Не понимаю, о чем он говорит, - недовольно проворчала Моника. Совсем как Витек. Пусть выражается ясней.
      - Сейчас скажу ясней, - ответил капитан, до которого донеслось ее ворчание. - Пани Ядвига освобождена. Задержан же руководитель вашей мастерской, который, после тщательного расследования, оказался преступником. Это все, благодарю вас.
      Наступило долгое молчание. Отупевший персонал вытаращенными глазами смотрел на дверь, за которой исчез представитель власти. Потом тишина взорвалась диким шумом!
      - Он сошел с ума! Сошел с ума!!! - ревел Стефан. - Угробил мастерскую!!!
      - Но это невозможно, зачем он это сделал?! Скажите мне, зачем?! раздраженно спрашивала Моника, хватая всех по очереди за рукав и безуспешно добиваясь ответа.
      Алиция, издавая какие-то радостные звуки, скакала по комнате. Влодек, смертельно бледный, старался ее задержать, выкрикивая какие-то упреки по ее адресу. Лешек со стоном раскачивался на стуле.
      - ...преступником... - бормотал он. - Руководитель мастерской преступником...
      - Это невозможно, - ошеломленно сказал Януш. - Неужели это правда? Невозможно!
      - Но как они узнали? - заинтересованно допытывался Веслав. - Как они узнали; как пришли к этому?
      Я пошла к Иоанне, сидящей около маленького столика.
      - Пани Иоанна, они были вчера у вас!
      - Были, - жестко ответила Иоанна. - Я всегда говорю правду, - и внезапно начала горько плакать. - Такой стыд, пани Ирена, такой стыд!.. Руководитель мастерской! Директор!
      Веслав первый, а за ним и все остальные вдруг вспомнили, что здесь присутствую я. Автор представления! Тесным кольцом они обступили нас, меня и плачущую Иоанну, категорически требуя объяснений.
      - Отстаньте от меня! - в бешенстве заорала я. - Я знаю столько же, сколько и вы! Нет, больше! Знаю, что была сообщницей Тадеуша, убийцы и еще нескольких других чудовищ! Идите все, к черту!
      - Почему вы плачете, пани Иоанна?! Вы знали?.. Ирена, скажите же что-нибудь не будьте свиньей!
      - Скажи правду, в чем там дело? - усиленно допытывался Януш. Иранский конкурс?..
      Я кивнула головой.
      - Марек им рассказал. Марек знал. Тадеуш тоже...
      В этот момент я вспомнила, что ведь это пропавшее письмо ко мне тайна, что никто об этом не должен даже догадываться, что я уже сама не знаю, что могу здесь объяснить, а чего нет, и поэтому снова прицепилась к Иоанне.
      - Пани Иоанна, они уже раньше догадались, а вы им подтвердили! О чем они вас спрашивали?
      Иоанна, все еще плача, начала рассказывать о вчерашнем вечернем допросе, к счастью, настолько хаотично, что понять можно было не все.
      - Сначала о вас, вы знаете, я тогда так огорчилась!.. Когда это письмо исчезло... Пришли вечером, очень поздно... Потом сказали мне, что все уже знают, и тогда я должна была им сказать, что вспомнила, когда вы прошли мимо меня два раза в одну сторону... Он тоже прошел, и я совершенно об этом забыла...
      - После того как убил? Он должен был слышать те голоса...
      - Должен был слышать! - гневно заявил Збышек. - Теперь уж нечего скрывать. Он ведь сидел вместе со мной!
      С огромным трудом, при помощи плачущей Иоанны, мы смогли разобраться в действиях Витека в эти решающие минуты. Я принесла из отдела наш график отсутствия.
      Витек и Збышек сидели в кабинете, а из конференц-зала доносились голоса Тадеуша и умоляющей его Ядвиги. Витек вышел первыми Збышек за ним, через минуту Витек вернулся. По-видимому, тогда он принес с собой дырокол. Иоанна, заглянув в кабинет, увидела его за столом. А потом Витек снова прошел мимо нее, идя в кабинет, хотя несколькими минутами раньше был там и не выходил.
      У потрясенной убийством Иоанны в голове все перемешалось, и она забыла об этом его двойном возвращении. Только когда я прошла мимо нее аналогичным образом, выйдя из кабинета через конференц-зал, она вспомнила этот факт.
      - Но почему вы им сразу этого не сказали, пани Иоанна? Когда забрали пани Ядвигу?!
      - Я растерялась, - выплакала Иоанна. - Не знала, может быть, у меня галлюцинации! Не знала, что это важно! И как я могла бросить подозрение на руководителя мастерской?!
      Да, для такого человека, как Иоанна, это конечно же страшный удар. Начальник был для нее чем-то вроде Зевса Олимпийского...
      - А почему он не отпер дверь и не вернулся тем же путем? - спросил Казик.
      Я заглянула в график.
      - Потому, что тогда уже вернулись вы, пан Збышек. Он это услышал. Из того, что у меня тут записано, следует, что вы вернулись в кабинет в тот момент, когда он уже вытирал дырокол. Он уже-ничего не мог сделать, только по возможности быстро войти через приемную. Вы, видимо, чем-то зашумели в кабинете?
      - Да, я положил на стол несколько папок и уронил коробку с карандашами.
      - Господи, ну у него и нервы! - удивленно сказал Януш. - Я бы давно сломался...
      - Я до сих пор не понимаю, для чего он это сделал, - недовольно сказала Моника. - Сам себя хотел прикончить, что ли?
      - Что ж, надо признать, что ему это удалось...
      - Я же говорил, что он последним пришел на этот обыск, - неохотно сказал Анджей. - Я был в этом уверен и сразу понял, что за этим что-то кроется. И они меня об этом спрашивали, и вы, пани.
      - Я тоже знал, что он пришел последним, - буркнул Збышек.
      - Так почему же вы этого не сказали? - с упреком спросила я. - Я не говорю о милиции, но мне?..
      - Потому что мне это не нравилось. Мне сразу очень многое не понравилось. Я, конечно, сказал бы обо всем, если бы они окончательно прицепились к Ядвиге.
      - И что же теперь будет? - хмуро спросил Витольд.
      Збышек посмотрел на него, а потом на всех нас.
      - Что ж... нечего скрывать. Ликвидация предприятия. Об одном только прошу вас: давайте подчистим все, что удастся. Не оставим здесь такой неразберихи...
      Следственные власти заканчивали в нашем бюро какие-то дела. Я воспользовалась этим и поймала капитана, обратиться к прокурору у меня не хватило смелости.
      - Все прекрасно, но не могла бы я хотя бы прочитать то письмо? спросила я робко. - Я понимаю, что оно будет служить вещественным доказательством, но могу же я узнать его содержание! Ведь это мое письмо!
      - Мы сделаем копию, и я дам ее вам, раз уж оно так вам необходимо. Собственно, не так много там и написано.
      - Я так и думала. Все, что нужно, вам сказал Марек?
      Капитан относился ко мне с симпатией, но объяснений давать не спешил. Прокурор меня как будто не замечал. Но, несмотря на это, я не уходила.
      - Панове, будьте людьми, - просительно сказала я. - Скажите мне хоть что-нибудь...
      Капитан взглянул на меня и заколебался.
      - Ну что ж, надо честно признать, что вы нам очень помогли. Я даже немного подозревал вас в сотрудничестве с какой-то нечистой силой... Что вы хотите узнать?
      Я так много хотела узнать, что в голове у меня возник полный хаос. Последними проблесками разума мне удалось выбрать то, что могли сказать только они.
      - Ключ! - поспешно воскликнула я. - Что с ключом?
      - Экспертиза, проведенная согласно вашему требованию, показала, что тот ключ из вазона не был использован. Он спокойно лежал и покрывался плесенью.
      - А этот, из стола?
      - А на этом, из стола, есть отпечаток пальца. Сегодня утром мы получили результат.
      - Ну а что было с моим видением тайника?
      Капитан тяжело вздохнул.
      - Да, здесь вы здорово попали в цель. В квартиру жертвы кто-то проник именно в то время, когда в бюро отсутствовали несколько человек. Разумеется, убийца не нашел ничего, потому что свои разоблачительные сведения вы передали не ему, а нам. Но у него нет алиби. Что скрывать, процесс будет основан на косвенных уликах, решающего доказательства у нас нет, но улики достаточно весомые. Разве только он признается в содеянном...
      Я покачала головой.
      - Ручаюсь вам, что он ни в коем случае не признается. Очень хорошо, что у вас есть улики...
      Прокурор продолжал рыться в бумагах и только, когда я уходила, посмотрел на меня, улыбнувшись извиняющейся, но в то же время какой-то злорадной улыбкой. Эта злорадная усмешка показалась мне странно знакомой...
      Я вернулась в отдел, где, вопреки ожиданиям, кипела работа. Збышека все любили, высоко ценили, и его просьбы принесли результат. Действительно, раз уж нам пришлось обанкротиться, то надо, по крайней мере, сделать это с честью!
      Мне пришлось ненадолго задержаться после работы, я подготовила свои эскизы для показа инвестору, сложила документацию и закурила. Витольд, как обычно, ушел сразу по окончании рабочего дня и его место было пустым. Дьявол появился в тот момент, когда я уже подумала, что простилась с ним навеки.
      Это мне совсем не понравилось.
      - Послушай, ты, - гневно сказала я. - Ты что, будешь меня преследовать до скончания дней?
      - До скончания дней не буду, - ядовито засмеялся дьявол. - Только до той минуты, когда тебя начнет преследовать мой заместитель, замечательный коллега, приятель и лучший ученик. Уж он заменит меня, не бойся... Только в несколько ином обличье.
      - В каком? - простонала я. - Что ты еще придумал?
      - В человеческом, в человеческом. Он и так у тебя под носом. И будет около тебя до конца жизни, ты идиотка, смертельно глупая, как и все бабы...
      Он злорадно усмехнулся, и я наконец поняла, что напоминала мне злорадная усмешка прекрасного прокурора. Боже мой, да это же он! Если отбросить завитки и рога, смягчить черты, изменить цвет глаз с черного на голубой!.. Точный его портрет!
      Я с ужасом смотрела на представителя преисподней, а он, неслыханно довольный, раскачивался в кресле.
      - Ну что? - спросил он. - Догадалась?
      - Чего ты от меня хочешь? Что я тебе сделала плохого?
      - Вот-вот! Запомни этот вопрос, ты его будешь задавать не раз, не два и не три...
      - Ни за что! - внезапно взбунтовалась я. - Со мной твои номера не пройдут! Еще посмотрим, кто кого осилит!
      - Дура! - смеялся дьявол. - Безнадежная дура! Ты хочешь работать, не так ли? Воспитывать детей, зарабатывать деньги... У тебя обязанностей до черта! А у него нет никаких, кроме одной - отравлять тебе жизнь.
      - Но зачем, опомнись! За каким чертом?!
      - Ничего не поделаешь, моя дорогая, для этого мы и существуем. Человечество складывается из мужчин и женщин. Его готовили специально для женщин. Если бы ты знала, сколько он уже успел сделать, у тебя бы глаза полезли на лоб. Не одна уж отдавала нам душу, чтобы только он вернулся к ней...
      - На меня не рассчитывай, не отдам. Последняя вещь, которая еще у меня осталась, - это душа, не получите ее!
      - Не отдашь нам, так отдашь ему. Все вы, кретинки, отдаете им душу, он наклонился ко мне и смотрел на меня глазами, сверкавшими какой-то злобной радостью. - Вынуждена будешь ему отдать. Он должен получить душу от тебя, потому что своей у него нет!
      - Что?!
      - Я, кажется, понятно говорю? У него нет души, получит ее от тебя...
      - Не получит! - упрямо заявила я.
      - Скажу тебе еще кое-что, - продолжал он таинственно. - В сущности, ты мне нравишься, я дам тебе хороший совет. Ты можешь отдать ему только половину души, но должна будешь пробудить в нем человеческие чувства. Ты должна его хоть раз заставить поволноваться.
      - То есть как? - удивленно спросила я. - И это все?
      - А тебе этого мало? Попробуй, убедишься. Сразу тебе скажу, что тебе удастся довести его до бешенства, может, он тебя даже задушит!.. Но заставить волноваться - исключено! Такого еще не случалось.
      - Ерунду ты говоришь, нет на свете такого человека, который бы никогда в жизни не был взволнован.
      - А кто тебе сказал, что он человек? Он наш представитель. Твоя душа имеет для нас большую цену, потому что ты, действительно, исключение из рода людского. У тебя такие глупые мысли, каких нет ни у кого другого. Он останется при тебе до конца жизни, чтобы ты могла откупиться...
      - Убирайся, пропади пропадом, проклятое чудище! Пошел вон! Чтоб мои глаза тебя не видали!!!
      - Хорошо, хорошо, в этом не будет необходимости...
      Все еще смеясь, он встал с кресла, отвесил мне церемонный поклон и так, склонившись, стал бледнеть, бледнеть, пока наконец совсем не исчез из виду.
      На следующий день я получила от капитана копию своего утерянного письма. Прочитав его, я поняла удививший меня вопрос следственных властей о нашем "Мистере Универсум", потому что там, кроме иных, находилась полная горечи фраза: "А если хочешь узнать все подробней, то спроси об этом у того, кому вы присудили первый приз на вашем очаровательном конкурсе красоты..."
      Мы сидели втроем и пили кофе: Алиция, Марек и я, подводя черту случившемуся. Алиция была вполне удовлетворена.
      - А я уже беспокоилась, - сказала она, закуривая сигарету. - Ничто на него не указывало.
      - Ситуация вокруг мастерской была обманчива, - задумчиво сказал Марек. - Никому не пришло в голову, что он мог совершить этот безумный шаг. Ведь было ясно, что мастерскую он потеряет.
      - Ой до самого конца надеялся, что нет, - ответила я. - Выказывал удивительный оптимизм, может быть, обманывал сам себя. А впрочем... Чем была для него утрата мастерской в сравнении с утратой... чего? Вообще всего.
      Марек меланхолично кивнул головой.
      - Если бы об этом стало известно, с ним все было бы кончено. Он ведь, в сущности, ничем не рисковал. Я представляю, каким ударом дня него было известие, что Тадеуш в курсе дела. Он был уверен, что никто об этом не знает.
      - Но как он смог это сделать? - заинтересовалась Алиция. - Теперь-то уже, наверное, можно сказать?
      - Это очень неприятное дело. Он подкупил одного из наших коллег, чтобы тот не участвовал в конкурсе. Извини, дорогая, я не буду уточнять... Как говорят древние, "не будем называть имен", согласимся с этим... Витек, боясь конкуренции, забрал у него материалы якобы для того, чтобы получить уверенность...
      - Эскизы, - задумчиво сказала я. - Он забрал эскизы, я была свидетелем этого...
      Перед моими глазами вновь встала картина, которую я упорно отгоняла. Я увидела замусоренную мастерскую, позднюю ночь, злого, заросшего щетиной Януша и Витека, висящего на телефоне, с ожесточенным лицом ведущего разговор, который был бы совершенно непонятным, если бы я случайно не знала, кто находится на другом конце провода... Потом увидела их обоих над кипой чертежей, привезенных от Витека в два часа ночи. Я вспомнила клятвы и уверения, что автор согласился... Витеку и в голову не могло прийти, что мне обо всем известно, это никому бы не пришло в голову... Никогда в жизни я не смогу признаться в собственных контактах с человеком, который позднее написал мне это письмо. Это именно он был автором использованных Витеком эскизов. Он уехал и не успел мне подробно обо всем рассказать. Но на суде, к счастью, это письмо фигурировать не будет, достаточно свидетельских показаний Марека. А следственные власти были настолько тактичны, что не разгласили тайны, кто был адресатом этого письма.
      - А потом он воспользовался ими как собственными, - продолжал Марек.
      - Примите еще во внимание, что он получил вторую премию и что до сих пор не решен вопрос, какой из проектов будет реализован, возможно, что именно его.