— Ну что ж, нам остаётся лишь одно, — решительно сказал Януш. — Поезд должен остановиться до переезда, чтобы не мешать проезду по дороге. Стефан переедет на ту сторону, а мы передадим все необходимое по эстафете. Примите во внимание, что будет темно… Один схватит макет, перебежит перед тепловозом, отдаст второму и скроется в лесу, а тот второй сразу же вскочит в машину…

— А с тем первым как? — заинтересовался Каролек. — Он должен будет утопиться в болоте или дать возможность схватить себя? Другой ведь возможности нет.

— Ты что, с Луны свалился? Этого первого будет ждать на шоссе Влодек. Он ведь уже зажжёт костёр, а остальное уже будет только делом времени. В конечном счёте, могут и оба бежать к Влодеку. В случае чего они могут его даже немного подтолкнуть, там есть что-то вроде небольшой горки…

Начатое обсуждение затянулось до вечера. Спустились сумерки. Стефан, обеспокоенный состоянием покрытия дороги пятого класса, хотел скорее выбраться на цивилизованное шоссе, поэтому напряжение внутри машины уменьшилось лишь в окрестностях Вышкова. После тряски в машине на скорости восемьдесят километров в час, с которой Стефан мчался по ухабистой дороге, пассажиры наконец смогли перевести дух и снова заняться важнейшей тематикой.

— И вот таким образом мы должны ехать? — с возмущением произнёс Януш. — Я только что разбил себе локоть, несмотря на то, что за нами никто не гнался, а что будет, когда за нами будет погоня?

— Поедем чуть быстрее, только и всего, — иронически сказал Стефан. — На жёлтом бензине моя сирена тянет сто, а в пятьдесят шестом я занял первое место в гонках на шоссе. Что тебе ещё не нравится?

— Дорожное покрытие…

— Та дорога, кажется, была лучше, — сказал Каролек, осторожно ощупывая макушку. — Я набил себе шишку. Нельзя ли как-нибудь что-нибудь изменить?

— Можно, — ответила Барбара, которая сидела возле Стефана и меньше всех пострадала, поэтому её мысль работала активней. — Мы сделаем наоборот: подъедем с этой стороны, переедем через колею, и все будет в порядке.

— А Влодек? Влодек должен ждать, потому что весь тот чёртов проект в одну машину не поместится!

— Ну так он будет ждать на шоссе, как мы уже говорили. А Влодек подъедет с той стороны, чтобы два автомобиля никому не мозолили глаз. Те, кто поедет с Влодеком, перебегут тот кусок, это недалеко, около километра или даже меньше. Зато будут бежать хорошей дорогой…

Прежде чем они въехали на окраину Варшавы, план акции во второй раз был разработан в мельчайших деталях…

Таинственность и наибольший интерес окружали деятельность Влодека и Януша, которые должны были организовать взрыв. Никто не сомневался, что взрыв, представляющий смертельную опасность для сидящих внутри почтового вагона стражников и в то же время не вызывающий человеческих жертв, является необычным и сложным мероприятием. Тем не менее время не ждало. Каждое мгновение могло появиться сообщение из Белостока.

— У нас есть одна проблема, — грустно пояснил Януш сотоварищам, которые нетерпеливо теребили его. — В течение вот уже трех дней мы не можем её решить, несмотря на то, что Влодек не спит по ночам и интенсивно занимается спортом.

— Зачем? — заинтересовался Лесь. — Он будет через что-то прыгать?

— Умственно, — ответил Януш снова тем же грустным голосом.

— Так может, соберёмся здесь и все вместе подумаем? — несмело предложил Каролек. — Нам осталось самое большее четыре дня…

Януш недовольно пожал плечами, но на следующий день вместе с позеленевшим от недосыпания Влодеком он втащил в комнату старательно завёрнутый пакет размером в средний телевизор.

Дисциплинированные сотрудники храбро выдержали до четырех часов, бросая во время работы лишь уважительные взгляды на тайный объект. После четырех все заговорщики приступили к преступным действиям.

Януш с Влодеком осторожно и торжественно развернули верхний слой старых чертежей, которые были использованы в качестве обёрточной бумаги, затем слой старых тряпок, среди которых удалось узнать рубашку Януша, пижаму Влодека и немного потрёпанную юбку его жены, затем почти новое полотенце, и наконец глазам присутствующих предстал железный ящик с множеством заклёпок. Сбоку можно было видеть что-то вроде крышки или дверцы, из которой торчал электрический провод. Возле ящика Влодек приспособил автомобильный аккумулятор, а также непонятное и удивительное приспособление, напоминающее скорее электрический звонок. Вся компания глядела на ящик, затаив дыхание.

— Что это? — с сомнением спросила Барбара.

— Мина с часовым механизмом, — ответил Влодек с лёгким раздражением.

— Вы сошли с ума, — убедительно сказал Стефан.

— Подвиньтесь, — хмуро сказал Януш, вызывая своим голосом внезапное движение назад всех окаменевших на мгновение коллег.

Они с Влодеком что-то сделали с ящиком, раздался звук скрипящей пружины, и вдруг все услышали тиканье часового механизма.

У присутствующих кровь застыла в жилах. Они не выбежали из комнаты только потому, что не в силах были этого сделать — приросли к полу. Продолжали молча стоять, глядя остолбенело на тикающую страшную машинку, потрясённые тем более, что аккумулятор и электрическая часть непонятного назначения находились снаружи. Януш и Влодек, стоящие над ящиком как два скорбных изваяния, представлялись всем самоубийцами.

— Мне кажется, что у вас что-то случилось с головой, — достаточно трезво сказал Стефан, который как самый старший из всех принимал участие во второй мировой войне, — Что это такое, черт побери!

— Мы же говорим: часовая мина, — с невероятной тоской вымолвил Влодек.

— У попа была собака, он её любил… И где она должна взорваться?

— На рельсах, очевидно… Это означает, что вообще не должна взорваться, ты что, больной? Даже если подохнешь, она не взорвётся!

По комнате пронёсся вздох огромного облегчения. Четверо приготовившихся к смерти архитекторов перевели дух и обрели голос.

— Ничего не понимаю, — недоуменно сказал Стефан. — Почему?

— А что должно взорваться, если там ничего нет внутри!

— Хорошо, а что там тикает?

— Будильник, — ответил Януш и открыл крышку в боку ящика. — Смотрите. Очень старый будильник, потому что старые будильники громче тикают. Я стянул его у моей бабки, все равно ведь я её наследник…

Несколько минут все упали на колени, словно в молитве, толкаясь и заглядывая в экстазе в железный ящик. Внутри стоял действительно внушительных размеров будильник и больше ничего.

— Гениально… — восхищённо вздохнула Барбара, вставая с пола.

— Правда? — оживился Януш, несколько повеселев. — Неплохо выглядит, правда? И создаёт впечатление!

— Создаёт, создаёт, — подхватил Лесь. — Очень неплохое впечатление.

— А это что? — с любопытством спросил Каролек, указывая на аппаратуру возле ящика. — Для чего это?

— Вот именно, — вдохнул Януш, снова возвращаясь в прежнее состояние. — В этом-то все и дело. Мы поставим ящик на рельсы, пусть тикает. Но тиканье — это мало, нужно подходить ведь психологически. Тикает, ну и пусть тикает. Мы покажем ящик начальнику поезда или машинисту, найдётся какой-нибудь отважный кретин, или двое, отнесут этот ящик в сторону, и дело с концом. Что нам с того будильника моей бабки в поле? Должно произойти что-то такое, чтобы они все испугались и стали убегать в лес… И те стражники тоже. Он должен начать что-то делать: рычать или ещё что-нибудь… В часовых минах сейчас никто не разбирается, любой звук пригодится…

— Или необходимо, чтобы начал светиться, — с отчаянием сказал Влодек.

— Ну так и что? — спросил Стефан с усиливающимся интересом. Остальные слушали, скучившись и мало что понимая.

— Ну и, холера ясная, ничего у нас не выходит. Чего мы только не придумывали! Это переходит всякие человеческие возможности! Мы думали подключить звонок к аккумулятору и соединить с тем будильником, чтобы зазвонил в определённое время, но ничего не вышло. Влодек говорит, что не хватает напряжения.

— Сколько там? Шесть вольт? — спросил Стефан. — А если двенадцать?

— Мало, — ответил Влодек загробным голосом. — Должно быть двести двадцать.

— Ну хорошо, а свет? Свет тоже не получается?

— Получается, почему же нет? Может светить в середине сколько угодно, без часов, но ведь наружу не видно…

Наступила пауза. Работа мысли всех присутствующих была такой интенсивной, что ощущалась даже на расстоянии. Думал даже Лесь, для которого любые электрические приборы были всю жизнь чем-то вроде чёрной магии.

— А те часы я должен буду вернуть моей бабке, — вдруг сказал Януш гробовым голосом.

— Погоди, — сказал Стефан. — Вы мне заморочили голову. Если это пустой ящик, то зачем вы его так закрыли?

Януш и Влодек посмотрели на него с презрением и лёгким превосходством.

— Во-первых, чтобы никто не увидел, что там внутри, а во-вторых, мы уже привыкли к тому, что это бомба. Самовнушение сделает своё. Если уговоришь себя, то уговоришь и других, а если нет, то черт его знает что можно сделать. Ещё ударишь его или ещё что-нибудь…

— И будильник моей бабки — тю-тю!

— Тогда лишь один Януш будет испуган по-настоящему…

— Ну так думайте, к черту, интенсивней! Что-то в конце концов нужно же придумать!

Через пятнадцать минут гигантских мыслительных усилий ничего ещё не было придумано. После нескольких реплик вроде той, что нужно установить внутри телефон, по которому в определённое время кто-нибудь позвонит, или разместить ящик над ямкой с водой, в которой в определённый момент закипит вода, все снова замолчали и погрузились в унылое настроение.

И вдруг произошло нечто необыкновенное. В царящей в комнате тишине раздался пронзительный звонок, источником которого был тикающий ящик!

Впечатление было ошеломляющим. Все сорвались со своих мест, в страхе глядя в ужасное сооружение. Лесь и Каролек непроизвольно кинулись к балкону, Барбара замерла с открытым в беззвучном крике ртом. Стефан по дороге к выходу столкнул со стола бутылку с зеленой тушью…

— Что ты включил?!. — крикнул Януш не своим голосом, обращаясь к Влодеку.

— Ничего, бог видит, ничего! — крикнул смертельно бледный Влодек удивительным фальцетом.

— Будильник, — простонал Стефан. — Люди, ведь это же будильник!!!

Прошло некоторое время, прежде чем все поняли масштабность происшедшего. Мина верещала как сатана! Мучившая всех проблема оказалась несложной, так как старый будильник ходил нормально, спеша лишь на двенадцать минут в сутки. Этот мелкий недостаток можно было почти не принимать во внимание. Вообще-то говоря, пронзительный металлический звук звонка не подходил под звук часовой мины, но его удалось смягчить, обмотав звонок клейкой лентой.

— Нужно же быть просто бандой тупых кретинов, чтобы сразу не прийти к такому решению, — убеждённо сообщил Януш, накручивая будильник с целью установления его исправности. — На какой период поставить? На пять минут?

— Нет, пусть звонит через десять, — буркнул Стефан. — Мы не выдержим так часто. Этот звонок не для моих нервов. А мои туфли включите в смету приготовлений, потому что эта проклятая зелёная тушь не смывается…

Сидящий в своём кабинете директор бюро слышал вообще-то говоря какие-то голоса, затем некий резкий продолжительный звук из комнаты архитекторов, но уж давно, из боязни за состояние своего умственного здоровья, решил не выяснять, что там происходит. Но сегодня, тем не менее, резкий пронзительный звук стал повторяться регулярно каждые десять минут с нервирующим постоянством и продолжался довольно долго, директор засёк время, и оказалось, что звук продолжается сорок пять секунд. После одиннадцатого раза он не выдержал.

Стараясь производить как можно меньше шума, хотя ужасный дребезг заглушал все, он осторожно приоткрыл дверь загадочного помещения и остолбенел.

В помещении сидели шесть человек, всматривающихся неподвижным взором в стоящий посреди комнаты железный ящик, из которого раздавался неприятный звук. У всех на лице было такое выражение, словно они слушали небесную музыку и смотрели на райские ворота…

Не менее осторожно директор снова закрыл двери и решил на всякий случай сходить к психиатру.

После преодоления наибольшей принципиальной трудности жаждущий справедливости коллектив наткнулся на более мелкие, но довольно неприятные проблемы. Прежде всего необходимо было решить, что поджигать на рельсах.

— О чем тут говорить, хвороста в лесу предостаточно, — небрежно сказал Лесь, не представляя себе важности этой мелочи.

— Нельзя, — решительно запротестовала Барбара. — Хворост влажный, а у нас должно быть сухое дерево.

— Сухое дерево? — удивился Януш. — Где ты видела в Польше сухое дерево?

Замечание Барбары было довольно существенным. Коллектив архитекторов в порыве самоотверженности уже хотел было начать сушить деревянные чурки, топя свои печки, но у никого не было печек. Как выяснилось, все пользовались центральным отоплением, что исключало его использование в эту пору года. В приливе отчаяния решено было пожертвовать частью своей мебели, когда Лесь вдруг вспомнил, что у него дома есть доски и палки, те самые, которые он купил в своё время, чтобы скрыть от жены свои преступные планы. Все отрезавшиеся от досок кусочки, вероятно, уже давно высохли и представляли собой идеальный материал для костра. Запасы горючего материала окончательно пополнились забытым креслом предков, которое находилось в подвале у родственников Каролека. Из отрубленных прямых двух ножек кресла удалось даже сделать два неплохих факела. Две другие ноги были оставлены в покое.

Было признано, что необходимо изменить также свою внешность. От чёрных масок отказались сразу, потому что такого рода подробность может, вне всякого сомнения, возбудить недоверие поездной бригады, на которую планировалось нападение. Искусственные бороды, усы и парики казались неплохой идеей, но никто не знал, где их достать. После долгих споров и размышлений решено было остановиться на горбах.

— Как это? Все будем горбатыми? — неуверенно спросил Каролек.

— А почему бы нет? — с дерзкой решимостью ответил Януш.

— Удивятся ведь…

— Ну так что с того, что удивятся? Каждый имеет право на удивление. Важнее всего, что потом они опишут нас милиции, что на них напали пара горбатых разбойников, и пусть потом ищут тех горбатых…

— Всегда ведь описывают фигуру, — вмешалась Барбара. — Он говорит дело. Если мы изменим свои фигуры, то больше ничего и не нужно будет. Лиц они не увидят, потому что будет темно…

Материал для горбов выбирали очень старательно, руководствуясь как эстетическими вкусами, так и практическими соображениями, пытаясь подобрать каждому горб к фигуре, разнообразя величину и форму. С этой целью использованы были две старые подушки с дивана, один дырявый детский мячик, туловище плюшевого медведя и большое количество туалетной бумаги, которая была средством для придания горбам желанных линий и размеров. Все приготовленное было спрятано в бюро вместе с деревянными предметами для костра.

Теперь осталось только ждать. Это ожидание, хоть и было непродолжительным, потому что составляло не больше двух суток до срока отсылки проекта, но успело привести всех к полному нервному расстройству. Запланированное злодейство, правда, морально оправданное с точки зрения цели, которой служило, все же находилось в противоречии с уголовным правом, разрасталось в разгорячённых умах участников до огромных размеров. Все приготовления были уже сделаны таинственным и неотвратимым способом. Преступление должно совершиться!

И что ещё хуже, мысль о возможной неудаче или разоблачении казалась ещё более потрясающей. Возникшие из неё следствия с ходом времени приобрели вид настоящего вампира, словно тот несчастный проект белостокской группы должен был угрожать жизни и репутации нервных сторонников справедливости. Они чувствовали на себе тяжесть ответственности за сегодняшнюю и завтрашнюю судьбу архитектуры всей страны. Короче говоря, все участники акции утратили остатки здравого смысла, а напряжение и нервное состояние достигли вершины.

В последний вечер перед окончанием срока высылки конкурсных работ весь преступный персонал сидел в бюро, нервно куря папиросы. Все подсобные материалы уже были снесены вниз и уложены в два автомобиля. В обе стороны даны были заказы на телефонные разговоры Белосток — Варшава, потому что почти в полуобморочном состоянии Барбара хотела обезопасить себя, а её увлечённая непонятной афёрой кузина любой ценой старалась выполнить свои обязательства. Известие о посылке могло прийти и после двенадцати, и, хотя к выбранному месту ехать было всего три часа, но однако же в атмосфере комнаты прыгали искры высокого напряжения.

Звонок телефона, который раздался в двадцать три сорок три, вызвал не меньший эффект, чем звук собственной мины. Через пять минут в бюро не осталось ни одной живой души…

На безоблачном небе светила последняя четверть луны, когда, странно стуча зубами, Лесь подъезжал на место пытки автомобилем Влодека. Рядом с ним сидел Януш, заботливо поглаживая на коленях наполненную будильником мину. С противоположной стороны в машине Стефана ехали Барбара и Каролек, везущие с собой с не меньшей заботливостью большой мешок с сухой древесиной, четыре горба и двадцать коробок спичек.

— Ночь светлая, — сказал Каролек, охваченный большим энтузиазмом, похожим на охотничий, но отличающимся от него целью, — Слишком светло, чтобы увидеть что-нибудь, и слишком темно, чтобы разобраться в том, что видишь.

— Черт побери! — одновременно говорил Януш в другой машине яростным голосом. — Что за глупая выдумка с этой миной! На кой черт мы везём её с собой, если должны будем мчаться километр пешком, а она тяжёлая, как двухпудовая гиря! Смотри куда едешь! Объезжай, к черту, те дырки, мне уже все колени побило! Надо было её отдать тем…

— Да, конечно, надо было, — прокрякал Лесь, который, вопреки здравому смыслу, в обществе мины чувствовал себя очень неуверенно.

— Лучше её иметь рядом, — буркнул хмуро Влодек с места водителя, увеличивая тем самым иррациональное беспокойство у Леся.

Удивительно, но ни Влодек, ни Стефан не заблудились. Более того, время прибытия на место акции оказалось таким ранним, что когда машина Стефана затормозила возле рельс, на противоположной стороне появились два силуэта, из которых один, согнувшись под тяжестью тюка на плечах, глухо постанывал, а другой ворчал на него рассерженно:

— Не беги ты так, черт бы тебя побрал! Никто за тобой не гонится! Поскользнёшься где-нибудь, и разобьёшь будильник!

— Если меня что-то толкает с горы… — простонал первый.

— Вот они! — закричали одновременно Барбара и Каролек громким от волнения голосом.

Через четверть часа приготовления для нападения были в полном разгаре. До прибытия поезда остался ещё час, во время которого ни один поезд в данном месте не проходил. Но один час казался мизером для приготовления, поэтому все действия носили следы поспешности.

Приспособить на плечах горбы оказалось довольно трудным делом, потому что на них надо было надеть куртки и плащи, которые не были предназначены для ношения на горбах. Горб из плюшевого медвежонка попал к Лесю, который, после нескольких неудачных попыток вытянуть руки назад, решил поместить горб наверху, привязав и замаскировав его шарфом. Мячик с дыркой мешал движениям Януша, причём явственно слышался шелест туалетной бумаги. Барбара и Каролек, следуя примеру Леся, также прикрепили горбы поверх одежды, потому что все их остальные попытки не привели ни к чему.

Содержимое мешка с древесиной высыпали на расстоянии десяти метров от переезда, рассчитав при этом, где в данном положении окажется почтовый вагон. Барбара приступила к укладыванию штабеля для костра с величайшей старательностью. Мину разместили на самом переезде в скрещении путей.

— Мне сейчас кажется, что этих деревяшек мало, — беспокойно сказала Барбара. — Костёр должен быть большим, а мы не можем зажигать его в последнее мгновение. А если зажжём заранее, то он может в нужный момент погаснуть.

— А почему не в последний момент? — запротестовал Каролек. — Если зажжём заранее, то кто-нибудь может увидеть и прийти.

— А если он не захочет разгораться?

— Подольём бензину. Погоди, я подскочу к Стефану за бензином!

Претворение в жизнь этой идеи натолкнулось на трудности. У Стефана был полный бак бензина, но не было канистры. В спешке они начали шарить в багажнике вместе с Каролеком, в поисках какого-нибудь инструмента и ёмкости, в которую можно было бы налить немного бензина.

Лесь с Янушем старательно укладывали вокруг мины фрагменты электрического оборудования, чтобы оптический эффект был наибольшим.

— Пан Лесь! — крикнула из темноты Барбара, в нетерпении ожидая Каролека.

Зов любимой женщины был всегда для Леся приказом. Ничего не видя, он устремился в её направлении, и в следующие пять минут он должен был под аккомпанемент проклятий Януша выпутываться из проводов и вновь водружать горб к себе на спину.

— Пан Лесь, черт бы вас взял! — гневно кричала Барбара. — Пойдите к Стефану ж посмотрите, не умерли ли они там! Кароль должен был принести бензин!

— Ну откуда я возьму, ты что, с неба свалился?! Я же не вожу с собой столовых сервизов! — ворчал Стефан, разозлённый требованиями Каролека. — Кружка и кружка!..

— Термос! Может быть, у тебя есть термос?..

— Какой там термос?! Я же не на курорт сюда приехал!..

— Бензин! — крикнул Лесь с драматическими нотками, появляясь возле них в темноте. — Барбара ждёт бензин!

— А, черт! У Влодека на шоссе есть моя канистра!

— Ну так поезжай к нему! Ещё успеешь!

— А как я возвращусь?!

— Задом!

— В зад меня можешь поцеловать!..

— Давайте бензин, черти, что вы тут делаете столько времени?! — процедила сквозь зубы Барбара, появляясь среди них как горбатое воплощение фурии.

Когда ей сказали о возникшей трудности, она мигом приняла решение.

— Шлангом на древесину! Стефан подъедет на рельсы и несколько кусков обольёт бензином!..

До момента появления поезда осталось немногим больше пятнадцати минут, когда ужасно проклиная все на свете и плюясь на все стороны, Стефан добыл наконец тоненькую струйку бензина из шланга. Барбара, Каролек и Лесь в страшной спешке, спотыкаясь в темноте и натыкаясь друг на друга, подносили к струе куски деревяшек. Недалеко Януш нервничал возле мины и дёргал волосы на голове.

— Что вы делаете, холера ясная! Не лейте на землю! Будильник у меня сгорит!!!

— Факел!.. Намочите мне факел!!!

За пять минут перед появлением поезда общими силами Стефана столкнули с пути, а потом ему удалось уже завести мотор. Он съехал на место ожидания. Барбара и Каролек, со спичками в руках, наклонились над штабелем дров в огромном напряжении. Лесь схватил в руки факел, не заметив, в нервном напряжении, что он весь облит бензином…

— Зажигайте!!! — скомандовал Лесь трагическим шёпотом.

Все спички высыпались из трясущихся рук Барбары. Каролек с непонятным упорством чиркал их обратной стороной и выбрасывал как негодные. Общими силами они использовали безрезультатно уже три коробки. На четвёртой наконец появилось пламя!

Одновременно Лесь воткнул в огонь свой факел и сразу же отбросил его в естественном самозащитном движении, потому что, облитый бензином, он запылал весь более интенсивно, чем даже костёр. Отбросив реквизит, с которым он должен был бежать на свидание с прибывающим поездом, Лесь в первое мгновение совершенно растерялся и поглупел. В довершение ко всему, он обжёг себе руку и, махая этой рукой, двинулся по рельсам, но уже после первых же шагов понял, что делает что-то не то. Он вернулся к костру, откуда уже бежал к нему Януш.

— Что ты делаешь, кретин, бери другой! — визжал, вкладывая ему в руки незажженный кусок дерева, Януш.

Лесь уже хотел броситься бежать с этим незажженным куском, когда его остановил новый крик:

— Куда, к черту! Зажги же его!!!

— Бензин! — крикнул одновременно почти в обмороке Каролек. — Вымочи его в бензине! К Стефану!!!

Ошеломлённый Лесь бросился на дорогу, в направлении невидимого в темноте автомобиля, который, обеспокоенный удивительными отблесками огня и криками на рельсах, двинулся в их направлении.

— Бензин!!! — взвизгнул Лесь. — Обмакни!!!

— Иди ко всем чертям! — огрызнулся Стефан, однако сразу поворачивая. — Ноги себе обмакни! А я уже напился той отравы досыта!

Мечущегося вокруг машины Леся внезапно в самое сердце поразил страшный крик нескольких людей:

— Поезд!!!

И одновременно услышал раздирающий призыв:

— Пан Лесь, бери ноги в руки!!! Бери ноги в руки!!!

Лесь перескочил через ошалевшего от возмущения Стефана, который, услышав возглас, успел глотнуть большой глоток бензина, и бросился назад, к полотну пути, где на фоне костра Барбара махала ему пылающей ножкой от кресла. Схватил ножку и гонимый, словно острым гарпуном, криком Януша:

— Беги, к черту, поезд переедет мне будильник!!! — помчался прямо вперёд.

Нужно же было так случиться, что, хватая ножку, он оказался в той же стороне, что и мина, то есть в противоположной стороне от появившегося поезда, уже хорошо теперь слышным. В безграничном замешательстве он не в состоянии был преодолеть преграду в виде костра, повернулся и помчался в направлении, прямо противоположном направлению, откуда появился поезд.

Машинист поезда вёл локомотив спокойно, не предвидя ничего необычного на этой столько раз пересекаемой им трассе. Поэтому он особенно и не беспокоился. И вдруг в слабом блеске луны он увидел пылающий на рельсах костёр. Он сразу же начал экстренное торможение, ещё не видя опасности, но он не успел перед костром остановиться…

Б последнее мгновение три тёмные горбатые фигуры метнулись почти из-под колёс тепловоза: одна в одну сторону а две другие — в другую. Та первая фигура заходилась при этом в крике:

— Боже мой! Мина моей бабушки!!!

С шумом и громом начинающий только тормозить поезд пролетел через костёр, пролетел через громыхающий под колёсами ящик, проехал через переезд, и через несколько метров за переездом смертельно испугавшийся машинист увидел такое, чего никогда в своей жизни не встречал!

Посреди рельс, перед тепловозом, мчался человек с горбом на плечах, размахивая во все стороны пылающим и рассыпающим искры факелом, не высказывающий никакого желания свернуть где-нибудь и наверняка намеревающийся мчаться так вплоть до конца света! То, что этот человек при этом ещё и визжал, машинист не слышал.

Охваченный паникой Лесь мчался по шпалам, побивая все рекорды на всех дистанциях, а за ним громыхал поезд, который машинист старался любым способом остановить, прежде чем наступит таинственная непонятная катастрофа!

Случаю было угодно, что к этому поезду прицепили несколько товарных вагонов, поэтому он был чрезвычайно длинным. В момент, когда отчаявшемуся машинисту все же удалось затормозить, на переезде остановился третий от конца вагон. На той стороне, где находился автомобиль Стефана, оказался лишь один Януш. Барбара и Каролек находились в другой стороне. Желанный вагон с почтой замер на двести метров дальше, посреди луга и болота, а где-то ещё дальше, во мраке осенней ночи, находился оторванный от товарищей Лесь. В этом положении все потеряли голову.

— Давай на другую сторону! — прошептал лихорадочно Каролек Барбаре. — Срываемся, потому что будет дьявольская драка!

— Как? — простонала Барбара таким же отчаянным шёпотом.

— Под вагонами!.. Поезд не может тронуться!.. Под вагонами! Нет, это товарные! Вокруг!..

— Подожди, я сниму туфли!..

— Что?.. Я тогда тоже сниму туфли!..

На всякий случай пригнувшись, с туфлями в руках, Каролек и Барбара бросились к последнему вагону, по колени проваливаясь в грязь. За последним вагоном они на четвереньках перебежали через рельсы.

Одновременно с другой стороны дороги, в тени густых кустов, разыгрывалась не менее драматическая сцена.

— К черту с твоей бабкой! — шипел Стефан. — Опомнись, или я дам тебе по морде! Где они?!

— Черти бы их взяли! — стонал Януш, почти готовый биться головой об машину. — Тот поезд их переехал!!!

Он утратил чувство реальности, и в голове у него все перепуталось: судьба будильника ошибочно была перенесена на его приятелей. Обе потери казались ему одинаково невосполнимыми.

— Ты что бредишь, болван, они перескочили на ту сторону! Я видел это собственными глазами! Что они могут там делать столько времени?! Иди к ним, пусть бегут сюда, потому что меня сейчас хватит удар! Надо бежать, нельзя терять ни мгновения!!!

— Зачем идти, куда идти, ведь поезд-то стоит!..

— Ну так подтолкни его! Беги, если сможешь! Под вагонами, недотёпа!

В момент, когда Януш перелазил под вагоном на другую сторону, Барбара и Каролек вынырнули из темноты возле взбешённого от нервного возбуждения Стефана.

— Где вы были?! — крикнул он в бешенстве. — Януш пошёл за вами, идите за ним!!!

Потеряв немного ориентацию от лазания по грязи, Каролек послушно двинулся за Янушем, перелезая под вагоном, в то время, когда обеспокоенный Януш перелезал под другим вагоном, не найдя своих товарищей, назад. Увидев одинокую Барбару, он, не мудрствуя лукаво, полез снова под вагон второй раз на ту сторону, потерял горб и наконец обнаружил возвращающегося Каролека.

Ожидающий конца этих путешествий Стефан стал рвать на себе волосы.

— Бог мой, что они делают, ведь этот поезд может тронуться!!!

Но поезд стоял и дальше, потому что перед тепловозом разыгрывалась сцена, которую не мог предвидеть никто даже в самых смелых планах. Бегущий перед поездом Лесь задержался немного позже, чем догоняющая его махина, и поэтому находился в нескольких метрах от тепловоза. Он стоял, тяжело дыша, с факелом в руках и ждал, что будет, совершенно не представляя себе, что будет дальше и не в состоянии не только думать о чем-либо, но и двигаться.

С тепловоза соскочил крайне разнервничавшийся машинист, а за ним выскочил его необычайно удивлённый помощник. Они оба остановились возле освещённого огнём факела горбуна с совершенно идиотским выражением лица.

«Наверное, сумасшедший», — мелькнула в мозгу мысль у машиниста, и он почувствовал вдруг желание укрыться на тепловозе. Но он не имел права показывать свой страх перед помощником, поэтому отступил немного назад, чтобы прийти в себя. Потом он снова сделал шаг в сторону таинственного человека.