— Да зачем тебе этот старый труп?!

— Мне ни к чему. Я его и не ищу…

— Ладно, ладно, — примирительно сказала Люцина. — Труп нам не нужен, мы хотим раскрыть тайну. Что мы делаем — все равно, главное — что-то делать, потому что только благодаря этому продвигается дело…

— Ага, — подтвердила Тереза. — Уже двое…

— Отстань. Ты оставишь то, что мы должны отдать порядочным людям? Франек мучается, про душу дяди я вообще молчу… Может, Марек что-нибудь узнал?..

Все вдруг вспомнили, что Марек привёз какую-то информацию. С искренним облегчением мы оторвались от каторжных работ, послушать сенсационное сообщение. Марек согласился рассказывать.

Найденного на наших развалинах покойника действительно звали Веслав Турчин, со дня рождения он действительно жил в Люблине, там же и работал, все его знали, документы он имел настоящие и не был иностранным шпионом. Жил он один, родителей не имел, потому что они умерли, зато у него были три невесты и мачеха, живущая отдельно. Фамилия Лагевка действительно была девичьей фамилией его матери.

— А мать его, кажется, была из этих мест, — сообщил Марек с каким-то подозрительным удовлетворением. — Во время войны, ребёнком, её отсюда увезли. Родители её погибли, но она выжила. Вышла замуж за парня из Люблина, в Люблине и поселилась. Её родители, кажется, были еврейского происхождения, точнее говоря, её мать. Отец — нет. Отец был нотариусом в Венгрове…

— Минутку, — прервала его Тереза. — Я сбилась. Чей отец?

— Этой матери, в девичестве Лагевки. Дед вашего покойника. Он был нотариусом в этих местах и, возможно, вёл какие-то дела с вашими предками. В этом что-то есть, поскольку здесь появляются люди из давних времён, сначала внук Менюшко, теперь внук Лагевки…

— И все играют в ящик! — вырвалось у Люцины с нетактичной радостью. — Наверняка проклятие!

— Никакое не проклятие, просто кто-то их тут поджидает, — внесла коррективы моя мамуся. — Ещё в те времена они с кем-то поссорились…

— Он что, так девяносто лет их и поджидает? — рассердилась Тереза. — Как ты думаешь, кто этот убийца? Замшелый старикашка?

— Почему? То были внуки жертв, а это может быть внук убийцы…

— То есть, ты хочешь сказать, что убийца может быть внуком деда? — неуверенно поправила тётя Ядя.

— Какого деда? Нашего?

— Да что ты несёшь, наши деды были порядочными людьми! — обиделась Тереза.

— Оставьте в покое этих дедов! — потребовала я, потому что в голове у меня все перемешалось. — У каждого внука есть какой-нибудь дед! Убийца тоже чей-то внук, но по этому признаку мы его не узнаем…

— А ты хочешь его узнать? — удивилась моя мамуся. — Зачем тебе такие знакомства?

— Спасите, — тихо сказала я и временно замолчала.

Марек тоже замолчал. Он заглянул в яму, потом оставил нас и начал осматривать территорию. Люцина, осчастливленная обладанием тайной, остановилась на проклятии, все более приближаясь к мысли, будто убийство совершил дух, вампир или другие сверхъестественные силы. Вероятно, какой-то предок превратился в оборотня и теперь отплачивает прижизненные долги. Мрачно настроенная Тереза неохотно признала, что, наверное, мы действительно обладаем чем-то ценным. Это необходимо вернуть, иначе дело дойдёт до резни. Появление на сцене нотариуса только ухудшает ситуацию. Тётя Ядя, имеющая какой-то отрицательный опыт общения с нотариусами, усердно её поддерживала. Моя мамуся не обращала внимания ни на оборотня, ни на нотариуса, кроме колодца её ничто не интересовало.

Тем не менее, суть дела начинала проясняться. В прежние времена должно было что-то произойти, о чем дядя Антон не смог рассказать на смертном ложе, хотя наверняка знал, что это было. Новые потомки, постоянно всплывающие на свет божий, возможно, тоже знали, но шанса, что они все расскажут, не было. Обязательство распутать дело легло на нас. Его было необходимо исполнить, тем более, что этот таинственный клад отягощал нашу совесть. Допущение, что ценным предметом была утерянная красивая ручка, и именно её жаждал получить убийца, казалось нам маловероятным.

Таким образом, вместо того, чтобы как можно быстрее покинуть место, где появляются труп за трупом, а убийца дышит над ухом, вопреки логике и здравому смыслу, все мы решили остаться на месте. Единодушно, но каждый по своей причине. Люцина опомнилась и начала старательнее дозировать посевы паники, чтобы не переборщить и не спугнуть своих сестёр с такого интересного места. Взволнованная образом измученной души дяди Антона, Тереза сломалась и отказалась от протестов.

Марек не выдал нам своих мыслей, но в бездействии не остался. После полудня, без всякого нажима с чьей либо стороны, он принялся за работу. До вечера они с Ендреком вырыли яму глубиной в два метра. Камни и разные железки были свалены рядом в живописную кучу.

— Ну, уж этого наш бандит засыпать не сможет, — с удовлетворением сказала моя мамуся, заглядывая вниз.

— Сможет, — ответил Марек, помогая Ендреку выбраться наверх. — И даже без большого труда.

— Как это? И что нам делать?

— Ничего. Посмотрим, что сделает он.

Ендрек посмотрел на Марека с ярко выраженной неприязнью и болезненно скривился. Тётя Ядя стала спиной к заходящему солнцу и сделала несколько снимков. Моя мамуся снова заглянула в яму.

— Столько выкопали! — вздохнула она. — Что бы придумать?..

— Мы хотели поставить ловушку, — вспомнила Люцина.

— Для мышей? — заинтересовалась тётя Ядя, закрывая фотоаппарат.

— И крыс, — злорадно пробурчала Тереза. — Не знаю что вы хотите здесь оставить, разве что волчью пасть, или как это там называется…

— Волчьих у нас нету, — оживился Ендрек. — Есть только на зайцев, но не говорите отцу — он меня когда-то за них поколотил. Но они все равно не подойдут.

— Так может, волчью яму? — предложила моя мамуся.

— Как раз над волчьей ямой ты и стоишь…

— Давайте же что-нибудь придумаем, — упрекнула я их.

Соответствующую ловушку так никто и не придумал, поэтому было выдвинуто предложение охранять яму всю ночь. Очень сильно протестовали только два человека — Марек и Тереза.

— Ну и идиотки! — кричала Тереза, стуча себя кулаком по лбу. — У вас ум за разум зашёл! Бандит поубивает вас также, как убил этого, как его там… внука нотариуса! Как надо хлопнуться головой, чтобы лезть ему в зубы!!!

— В какие зубы, он не кусается…

Марек внимательно посмотрел на Терезу.

— Не может быть и речи! Я не буду охранять вас тут до утра, мне тоже надо выспаться!

— Нас охранять не надо, только колодец, — поправила его Люцина.

— Вот именно! А утром найдём новый труп?

— Ох, и что это он стал таким трусливым?! — недовольно сказала моя мамуся.

— У него одного осталось немного ума! — крикнула Тереза.

— Да, ум, ха-ха! Столько работы испортить! Половину колодца вырыли, а дурацкий бандит засыплет!..

— Вы, законченные кретинки! Неужели вам не понятно, что он вас поубивает!!!..

— Меня он не убьёт, — решительно сообщила Люцина.

— Отчего это?! Ты с ним договорилась?!

— Нет. Но я спрячусь. Я вовсе не собираюсь шастать у него под носом. Он меня вообще не увидит.

— Здорово, — похвалила её моя мамуся, — я тоже спрячусь.

Тереза начала стонать и хвататься за голову.

— И что с того, что ты спрячешься, идиотка, ты будешь спрятана, а он засыплет колодец! А как только ты ему покажешься!..

Люцина презрительно пожала плечами, моя мамуся легкомысленно фыркнула.

— Так я и разогналась ему показываться. Как только я увижу, что он пришёл, я его испугаю.

— Как?!!..

— Обыкновенно. Зарычу на него, вот так… уууууууу!.. Вот посмотрите, как он побежит.

— Матерь божья! — сказала смертельно испуганная Тереза.

Мысль показалась мне не такой уж и плохой, и я решила подключиться к этим пряткам. Будет темно, но луна немножко светит. Спрячусь в машине, увижу чужого человека и начну сигналить. Тётя Ядя разорвала союз с Терезой и дрожащим голосом выразила желание вступить в лигу пряток. Марек некоторое время выглядел так, будто для производства нового трупа никакого бандита уже не понадобится, но внезапно изменил решение. Он обречённо посмотрел на нас и махнул рукой.

— Ладно, черт с вами. Но при условии, что я назначу очерёдность этих пряток. И никто не имеет права высовываться дальше коровника. Можете смотреть со двора…

Тереза и тётя Ядя пошли в первом эшелоне. Укрытие они себе нашли в садике возле дома, под кустом сирени. Место показалось им безопасным, потому что садик был окружён изгородью, родственники спали поблизости, за открытыми окнами, а от опасной зоны их отделяли часть двора и коровник. И действительно, они вернулись живыми.

Я отсидела своё в машине, вдыхая запахи ночи, соединённые с запахами из хлева, глядя на проход между коровником и конюшней. Луна светила ярко, в селе изредка потявкивали собаки, на лугу квакали лягушки, а в хлеву тёрлись и бряцали цепями коровы. Больше не происходило ничего, царило полное спокойствие. В конце концов я разбудила Люцину и отправилась спать.

Перед рассветом в курятнике возник дикий переполох. С ужасным шумом из него повыскакивали все куры, утки и гуси. Весь дом поднялся на ноги. Толкая друг друга мы выскочили во двор, с сеновала соскочил Ендрек, вооружённый граблями. Птица летала по двору, рассыпая перья. Из курятника, слегка припорошенная помётом, со сломанной жердью в руке, вышла моя мамуся.

— И что это вас всех принесло? — нетерпеливо спросила она. — Сейчас я сторожу, никто не просил вас просыпаться…

Прошло довольно много времени, прежде чем нам удалось узнать, что моя мамуся решила спрятаться в курятнике, где споткнулась о невидимый в темноте тазик. С размаху свалившись на насест, вместо бандита она смертельно перепугала птицу и всех родственников…

Инспекционная проверка колодца позволила узнать, что, несмотря на такую прекрасную охрану, он обмелел почти до половины метра.

— Можно узнать, где ты пряталась? — сладко спросила Тереза, поворачиваясь к Люцине.

— В коровнике, — пробурчала Люцина.

Я тоже повернулась к ней с большим интересом.

— Единственно правильное место. И что ты видела?

— Не скажу. Не хочу выражаться.

— Так может что-нибудь слышала?

— Конечно. Коров. Они тёрлись, шелестели, сопели и звенели…

— Так какого черта ты вообще туда полезла, — не выдержала Тереза.

— Чтобы спрятаться. И чтобы увидеть бандита.

— А он тоже должен был прийти в коровник? Ты с ним договорилась?..

Прижатая к стене Люцина призналась, что ещё днём высмотрела в коровнике щель между досками. Через эту щель она хотела наблюдать за территорией между колодцем и развалинами, однако щель куда-то подевалась. В темноте она не смогла найти нужные доски и все время потратила на выдалбливание другой щели. Насквозь она проковырялась как раз тогда, когда закончилось дежурство.

— Хорошее ты себе место нашла! — пренебрежительно фыркнула Тереза.

— Может ты нашла лучше?

— Конечно, лучше! Во всяком случае мы кое-что видели!

— Да, — взволнованно подтвердила тётя Ядя. — Возможно, что это был он! Этот бандит!

— Как это?! И вы только теперь вспомнили?!..

Тереза и тётя Ядя торжественно подтвердили, что они единственные добились успеха, при чем раньше не отдавали себе в этом отчёта. Незадолго до наступления темноты они видели какого-то мужика, который перешёл через дорогу и отправился на луг. Что он делал потом, неизвестно, однако, возможно, что он вернулся и завалил колодец, используя заточение Люцины в коровнике. До этого он лазил и исследовал ситуацию…

Рассказ о действиях мужика прервал Марек.

— Успокойтесь, этим мужиком был я, — равнодушно сказал он. — Я хотел бы задать вам один вопрос…

— Ну, знаешь! — обиделась тётя Ядя.

— А я ещё удивлялась, как это ты согласился на дежурства! — закричала я. — Я должна была догадаться!..

— И что? — заинтересовалась Люцина. — Ты что-нибудь видел?

— Ничего особенного. Я хотел бы задать вам…

— Я больше сторожить не буду! — внезапно сообщила Тереза. — Чтобы он из меня дурочку делал!

— Это он делал из всех нас, чем тебе плохо, — успокоила её моя мамуся.

— Я хотел бы услышать от вас ответ на один вопрос, — повторил Марек измученным голосом.

— Если состоится конференция, то я сяду, — уведомила нас Люцина. — Проводить совещание стоя я не намерена!

Она оглянулась, нашла половинку донышка от бочки, положила её на камни и уселась. Мы последовали её примеру, используя в качестве кресел разнообразные предметы. Марек остался стоять над ямой.

— Могу я у вас узнать… — начал он.

— Не толкай меня! — заворчала моя мамуся на Терезу. — У меня доска кончается!

— Кто толкается?! Это ты меня толкаешь! Я и так на краешке сижу!

— Попробуй сесть на задницу, — подсказала Люцина.

— Нет, я этого не вынесу, — сказал Марек с ярко выраженной яростью.

— Вот, вот! — услужливо подтвердила Тереза. — Я об этом и говорю!

— Вы ему разрешите, наконец, задать свой вопрос?! — не выдержала тётя Ядя. — Мне интересно, что он хочет узнать!

— Говори и не обращай внимания на мелочи, — посоветовала я. — Если они не расслышат, я им потом повторю. Порядка все равно не дождёшься.

Марек вздохнул и посмотрел в яму.

— Я хотел бы знать, зачем вы, собственно, раскапываете этот колодец?

Некоторое время царило молчание.

— Там была очень хорошая вода, — неуверенно отозвалась моя мамуся.

— Дед уронил туда золотые часы, — таинственно произнесла Люцина. — Их стоило бы достать.

— А может, у бабушки порвалось жемчужное ожерелье? — ядовито сказала Тереза. — Его тоже стоит достать.

— А знаете, это прекрасная мысль, — похвалила я их, прежде чем Марек успел открыть рот. — Должны же мы что-то говорить, когда нас спросят, какого дьявола мы раскапываем колодец!

— Как это? Ведь Марек как раз и спросил, — напомнила удивлённая тётя Ядя. — Мне кажется, что вы говорите какие-то глупости…

Марек оторвал взгляд от ямы и посмотрел на нас.

— Конечно, — согласился он, — это может пригодиться, нет сомнений, что кто-нибудь поинтересуется. Мой вопрос был риторическим, я знаю, что вы рассчитывали заманить врага. Но мне интересно, можно ли его заманить чем-то другим, или он интересуется только колодцем, или мешает любым действиям…

— Спроси у него, — доброжелательно посоветовала Люцина.

— Я уже думала разобрать коровник, но коровы мешают, — одновременно ответила я. — Ты придумал, как проверить?

— Нет, у меня есть идея ловушки, но про это после. Не приходило ли вам в голову, что должна быть причина, по которой именно здесь нам вставляют палки в колёса?

— Приходило, мы и хотим отгадать эту причину, — живо ответила Люцина. — Мы с самого начала знаем, что существует какая-то тайна.

— Вот именно. Был разговор о каком-то потерянном имуществе. Отец Франека дал понять, что что-то, что необходимо отдать, находится здесь. Где, не в колодце же!

— К чему ты клонишь? — неуверенно спросила я.

— К тому, чтобы соединить одно с другим. Оставить в покое этот колодец и начать раскапывать, например, развалины. Быть может, тут действительно что-то было спрятано, начнём это искать осмысленно, а при случае увидим, что сделает наш противник. В этих развалинах, кажется, есть подвал…

— В подвале ничего нет, — категорически остановила его моя мамуся. — Я знаю этот подвал отлично, все мы игрались там в детстве. Франек тоже знает. Там никогда ничего не было.

— Откуда вы знаете?

— Сама видела.

— Но это могло быть спрятано давно! Замуровано!

— Ничего там не замуровано. Один камень. Если я говорю, что видела — значит, видела.

— Перестаньте ссориться, — решительно потребовала я. — Здесь надо использовать дедуктивный метод. Где бы тебе показалось логичным спрятать что-нибудь в те времена? Спрятать безопасно?

— Ну не в колодце же! — раздражённо огрызнулся Марек.

— А где?

— В разных местах! Замуровывали в склепах, в подвалах, закапывали в землю!..

— В колодце, по-твоему, наиболее бессмысленно?

— Конечно!

— В таком случае, моя мамуся права…

— Вот, пожалуйста! — победоносно заметила моя мамуся.

— Сиди тихо, а то я тебя спихну! — прикрикнула на неё Тереза.

— Если мы хотим отгадать, что давным-давно могли сделать наши родственники, мы должны принять действия наименее логичные и наиболее бессмысленные, — продолжила я с вдохновением. — Если что-то и есть в нашей семье, что, как сам видишь, дожило до сегодняшних дней, так это то, что мы всегда поступаем не так, как того требует здравый смысл. Даже во время последней войны моя бабка загнала всю семью под снаряды. Все люди бежали в одну сторону, а наша семья — в другую, как раз туда, куда падали снаряды. Я уже и не вспоминаю про другие случаи. Если здесь что и спрятано, то спрятано абсолютно бессмысленно. Правда, эта удивительная особенность переходит из поколения в поколение по женской линии, но я обращаю ваше внимание, что в этом фарсе замешана моя прабабка. То есть, хоть здесь и собственность прадеда, но женская линия тоже имела право голоса.

— Она не так уж и глупо говорит, — похвалила меня Люцина. — Интересно, откуда это все взялось…

Марека мы, казалось, убедили неполностью. Он, задумавшись, посмотрел на нас, потом в яму, потом вдаль. Даль, по-видимому, что-то ему сказала, потому что он вдруг принял решение.

— Ладно, черт с вами. Раскопаем до конца и успокоимся. Про ловушку я расскажу дома…

Для ловушки был необходим фотоаппарат со вспышкой. Аппарат был у тёти Яди, а вспышку я могла позаимствовать у приятелей в Варшаве. Местом дежурства была выбрана крыша коровника. На балках под крышей необходимо было сделать помост, в крыше дыру, через дыру высунуть соответственно нацеленный фотоаппарат, подождать, пока придёт противник и снять его за работой. Пойманному на горячем бандиту можно будет задать несколько вопросов…

За изготовление помоста и дыры Марек принялся сразу. За вспышкой я могла поехать только через три дня. Была пятница, на следующий день приходился выходной, я знала, что до самого понедельника никого из друзей дома не застану. Я предложила пока вытянуть на крышу коровника электрический провод, прицепить к нему соответствующе сильную лампу и зажечь её в нужный момент. Идея отпала из-за отсутствия сильной лампы, дома у Франека были только сотки, а в магазинах в Венгрове — только на шестьдесят ватт. В другие магазины я успела только после закрытия. Кроме того, Марек настаивал на вспышке, утверждая, что простое наблюдение за противником ничего нам не даст, надо добыть его фотографию, которая потом станет вещественным доказательством. Я начала подозревать, что он знает что-то ещё, ночная прогулка под видом мужика принесла какие-то результаты и, быть может, он даже кого-то видел.

Франек переносил наши приготовления с ангельским терпением, а узнав о результатах нашего обсуждения, проникся слабой надеждой. Хотя сокрытие чего-либо в колодце казалось ему мыслью достаточно идиотской — нельзя было исключать, что в густом мраке тайны блеснёт светлый лучик. Он решил принять участие в мистификации и предложил работать в ночь с субботы на воскресенье. В воскресенье, конечно, тоже можно, но лучше не надо, потому что это произведёт сенсацию — все село будет тыкать в нас пальцами.

— Но до субботы он успеет все засыпать! — обиделась моя мамуся. — И что, начинать сначала?

— Суббота завтра, — едко заметила Тереза.

— Ну и что? У него будет целая ночь.

Франек махнул рукой.

— Пусть заваливает, черт с ним. Втроём раскопаем…

— Будет темно, — предостерегла Люцина. — Он может вас поубивать.

— Всех троих? Он с автоматом придёт? Все равно нам придётся меняться, один всегда будет начеку…

— Если бы он не завалил все сегодня, и ночи бы не понадобилось, — вздохнул Ендрек. — Хватило бы пары часов после рассвета и все…

— Начинать лучше с вечера. Мы присветим немного, хоть лампы и слабые, но что-то дадут. У меня где-то валяется кусочек провода, подключим…

Марек неожиданно поддержал Франека. По его мнению, предстоящий завал колодца не имел никакого значения, они справятся со всем его содержимым, поэтому можно предоставить преступнику свободу действий. Несомненно, он старался избавиться от родственников, чтобы оставить себе свободу действий. Я была уверенна, что он собирается затаиться в темноте и поймать негодяя собственноручно, не причиняя ему большого вреда, поскольку пока не было доказано, что убийца и вредитель одно и то же лицо. Один человек мог совершать преступления, а другой заваливать яму…

Моя мамуся больше не отозвалась ни словом, исчезла с горизонта и появилась только за ужином. Люцина присмотрелась к ней и быстро повернулась ко мне.

— Боже мой, — сказала она паническим шёпотом. — Твоя мать что-то задумала. Посмотри на неё!

В глазах моей мамуси появился шельмовской блеск, на лице её отражалась плохо скрываемая радость. Оживлённая и довольная, она уселась за стол.

— Что-то она натворила, — озабоченно решила я. — Как бы узнать, что она наделала, прежде чем проявятся результаты…

— Попробуем дипломатично…

Ничего не вышло. Осторожные вопросы и очень дипломатичные предположения не дали никаких результатов — моя мамуся с невинным удивлением отпиралась от всего. Только Ендрек, который пришёл на кухню последним, дал нам почву для размышлений. Он так обескураженно смотрел на мою мамусю, что после ужина мы с Люциной взяли его в оборот.

— Тётя запретила мне говорить, но я все равно не знаю, в чем дело, — обеспокоенно сказал он в ответ на наши нервные вопросы. — Она попросила меня нарубить деревяшек.

— Что попросила?..

— Деревяшек нарубить…

— Каких деревяшек?! Для чего?!

— Откуда я знаю, для чего? Попросила нарубить чурочек и застрогать их с двух сторон. Ну, я нарубил и застрогал.

— И что она с этим сделала?

— Ничего. Лежат. Кучей у сарая. Ей-богу, зачем они ей, не знаю…

Мы с Люциной переглянулись. Замыслы моей мамуси были непонятны. Она могла запланировать для себя костёр, но зачем для костра заструганные чурки? Если бы она разбросала их возле колодца, был бы шанс, что преступник о них споткнётся, но у сарая?..

На всякий случай мы решили только притвориться, что идём спать, а на самом деле следить за моей мамусей, которая, в свою очередь, притворялась занятой чтением. Она читала книжку до тех пор, пока не решила, что все уже спят, после чего тихонько встала, выскользнула во двор и скрылась в тени сарая. Мы с Люциной подглядывали за ней, высунувшись из окна на кухне, если вытаращивание в темноту можно назвать подглядыванием. Мы услышали тихий скрип двери сарая, какой-то шелест, звук лёгкого постукивания дерева по дереву и наконец все затихло.

— Ради всего святого, что она там делает? — шепнула я. — Надо бы посмотреть, а то этот бандит её убьёт. Я пойду вокруг коровника и зайду ей с тыла.

— Иди, я подожду здесь. Только смотри, чтобы он тебя не прихлопнул…

В результате, на проказы моей мамуси нарвался Марек. Прежде, чем в темноте, едва рассеиваемой слабым светом месяца, я успела на цыпочках обойти вокруг курятника, сеновала и сарая, миновав заросли крапивы и осота на краю луга, моя мамуся все прояснила.

Что-то грохнуло по стене коровника. Марек, ожидающий там бандита, успел уклониться в последнюю секунду. Дало это ему немного, поскольку в следующее мгновение что-то просвистело над его головой, затем в стену бабахнули два следующих снаряда. Марек исполнил классическое «ложись» и залёг под стеной, не понимая, откуда берутся залпы с той стороны и кто их производит, если выслеживаемый негодяй находится в противоположном направлении. В этом он был уверен, поскольку дождался появления в районе развалин чёрного силуэта, который, крадучись, направился к колодцу. Марек прокрался через двор, намереваясь затаиться за углом коровника, и тут появился новый враг. Снаряды стучали по стене, некоторые перелетали коровник и с шелестом скрывались в темноте. Из темноты раздался короткий стук камней и звук удаляющихся шагов. Энергичный обстрел над головой не позволил Мареку кинуться за ними.

Когда, вопреки стараниям, свалившись в крапиву и какую-то яму, я, наконец, добралась до места сражения, за сараем уже царила тишина. Скрип и удар двери указали, что кто-то забаррикадировался изнутри. Я споткнулась и свалилась на Марека.

— Что ты тут делаешь, черт возьми?.. — дико зашипел он.

— Посвети, — попросила я слабым голосом, предчувствуя самое плохое, догадываясь, в чем тут дело.

Марек щёлкнул фонариком. В кругу света я увидела низкий берёзовый пенёк, о который споткнулась, а вокруг него россыпь чурок в форме веретёна. Двери сарая опять скрипнули, открылись, и в свете фонаря показалась моя мамуся с дрыном в руке.

— Ну как? — весело спросила она. — Он испугался?

Марек некоторое время смотрел на неё.

— Не знаю, как он, а я точно…

— Я должна была раньше догадаться, — разочарованно сказала я. — Эти обструганные чурки…

Может, это и удивительно, но правда — моя мамуся в молодости великолепно играла в чижика. Я знала про это, неизмеримо этим гордилась и неоднократно хвасталась. Я должна была сразу догадаться, для чего ей могут понадобиться деревяшки, заострённые с двух сторон. Она ещё не утеряла старых талантов…

— Я хотела в него попасть, — призналась она нам. — Он бы мне ничего не сделал, я бы закрылась в сарае на крючок. Я в него не попала?

— Не знаю, — ответил Марек странным голосом. — Может, он был далековато?

— Как далековато? Я видела его здесь, он прыгал прямо у этой стены!

— Здесь, у этой стены, как раз был я. В меня вы почти попали, да…

Люцина, как ошалевшая змея, шипела в кухонное окно, требуя нашего возвращения домой и объяснения событий. Моя мамуся, озабоченная и обиженная, объясняла, что рукой так далеко она добросить не может, а методом чижика могла поразить противника, оставаясь на безопасном расстоянии от него.

— Я думаю, что коров ты тоже перепугала, — упрекнула я её.

— Свиней, — поправила Люцина. — Даже здесь было слышно, как они подпрыгивают и визжат. Я думала, вы там в хлеву друг друга убиваете.

— Была возможность его поймать, — горько сокрушался Марек. — А теперь — все. Мама, ради бога, оставьте этот дрын, а я на всякий случай ещё посторожу, хотя очень сомневаюсь, что он сегодня вернётся. Шанс мы упустили.

— Зато он не засыпал колодец, — победно сказала моя мамуся, тщательно пряча дрын за кухонный буфет.

Во дворе радостно и добродушно затявкал Пистолет, который только что вернулся со свидания. Я снова открыла уже закрытое окно.

— Дурачок, — сказала я ему. — Если бы ты был здесь раньше и охранял дом, как положено порядочной собаке, у тебя была бы возможность налаяться вдоволь…

В воскресенье, на восходе солнца, из глубины колодца донеслось глухое рычание Ендрека, известившее нас, что он докопался до дна. Аудитория у него была многочисленной, поскольку вся семья уже была на ногах. Вокруг ямы высились громадные кучи камня, которые никто не хотел относить далеко — все равно закапывать. То, что ни один камень не свалился на Ендрека, можно отнести на счёт его исключительного везения.

Колодец был сухим — несколько лет назад проводилась мелиорация почв и уровень воды понизился на добрых два метра. Марек спустился вниз, вдвоём они окончательно расчистили яму и приступили к тщательному осмотру. Они старательно проверили колодец сверху вниз и снизу доверху, обстучали каменную кладку, заглянули в каждую щель и наконец вылезли.

— Как я и думал, там ничего нет — авторитетно заявил Марек. — Обычный добротный колодец, вот и все. Теперь вы успокоитесь?

— Как это? — удивилась моя мамуся. — Действительно ничего? Зачем же он нам мешал?

— Может, и ему казалось, что есть, — разочарованно заметила тётя Ядя. — Зря только напрягался…

— Теперь тебе его жалко? — поинтересовалась Тереза.

— Черт с ним, а вот мы… — пробормотал Ендрек.

Франек тяжело вздохнул.

— По правде говоря, я тоже надеялся, что этот чёртов колодец что-нибудь прояснит, — грустно признался он. — Он мешал так, будто что-то знал… Ну что ж, жаль, ничего не поделаешь.

— И что дальше? — беспомощно спросила моя мамуся.

— Ничего, в понедельник обратно засыплем, — решил Марек. — А пока прикроем досками…

Интерес к тайне слегка ослаб. Деятельность нашего противника наполняла нас надеждами, и теперь неопровержимо доказанная полная невиновность колодца вызвала разочарование. Возможно, этот злоумышленник попросту сошёл с ума, а его болезнь вылилась в приступы работоспособности. Возможно, в ночь с воскресенья на понедельник у него опять будет приступ, он завалит яму и мы про неё забудем. Никто из родственников не выспался, но предстоящая спокойная ночь давала хоть небольшое утешение.

Ночь и действительно прошла спокойно, зато утром в понедельник меня разбудило что-то новенькое. Это были гуси. Периодически, через каждые десять секунд, возникал скрипящий пронзительный гогот, такой сильный, будто гуси уселись на подоконник. Мне было просто необходимо нормально выспаться, поэтому, за десять секунд перерыва я попыталась уйти в себя и заснуть, но это оказалось невыполнимо. Гуси без труда побеждали. Через пятнадцать минут я встала и выглянула в окно. Внутри разгорался действующий вулкан.

Большое стадо гусей расположилось за дорогой, на краю луга. Они стояли и болтали между собой. Начинал один, ему отвечал другой, после чего все вместе взрывались этим ужасным звуком. Наибольшую активность проявлял пёстрый гусь, который переступал с ноги на ногу чуть в стороне от стада.

— Чтоб ты сдох! — сказала я ему шёпотом, наполненным искренней ненависти.

Тереза, укрытая с головой, спала как убитая. Гуси радостно гоготали. Вид они являли достаточно живописный — белое стадо на зеленом лугу, освещённом лучами восходящего солнца, но акустически были невыносимы. В бессильной ярости я смотрела в окно и придумывала способ их уничтожения. На подоконнике лежала коробка спичек. Я высунулась из окна и изо всех сил, не надеясь на успех, швырнула коробок. Он не долетел даже до дороги.