Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Колодцы предков

ModernLib.Net / Юмористическая проза / Хмелевская Иоанна / Колодцы предков - Чтение (стр. 14)
Автор: Хмелевская Иоанна
Жанр: Юмористическая проза

 

 


— Вот видите, и зачем было столько каркать, — радостно упрекнул Терезу Михал. — Все будет, как надо. А если у нас кое-что останется, мы ещё купим эту сахарницу Станислава Августа!

— Но я в прижимании участвовать не буду, — твёрдо сказала Тереза. — Не желаю этого видеть!

— Хорошо, постоите на шухере, — успокоил её Болек. — Мы сами справимся. Значит, сейчас я возвращаюсь туда…

Он показал в сторону улицы, очевидно имея ввиду дом пана Кароля, посмотрел в ту же строну и замолчал. Тереза и Михал тоже машинально посмотрели в окно. Тереза подавилась апельсиновым соком. Болек выплеснул пиво на соседний столик, вскочил с кресла, выгреб из кармана какие-то деньги, рассыпал их по полу и бросился к выходу. Тереза вскочила тоже, задыхаясь и кашляя она жестами просила Михала постучать её по спине. Михал понял в чем дело, перевернул кружку с пивом, перевернул чашку, разлил остатки кофе, в голове его пронеслось, что надо немедленно убегать, а то слишком долго придётся просить прощения. Он схватил Терезу за руку и тоже бросился к выходу, одновременно стуча Терезу по спине. Издали казалось, что он очень энергично её погоняет. Пострадавшие от пива, кофе и апельсинового сока задержать их не успели.

На улице Тереза восстановила дыхание. Метрах с десяти Болек подзывал их жестами. Они подбежали к нему.

— Не бегите так! — сердито прошептал он. — Спокойно! Мне придётся остаться, потому что он меня знает…

— Меня он тоже знает, — тяжело дыша вмешалась Тереза.

— Ладно, кореш, ты к нему прицепишься, а мы что-нибудь придумаем. Мы за тобой присмотрим…

— Это он? — нервно прошептал Михал. — Вы уверены? Где он?

— Вошёл в этот магазин. Он пришёл пешком, потому что машины не видно. Наверное, сейчас выйдет…

В этот момент из фотомагазина действительно вышел Джон Капуста. Он шёл быстрым шагом и трое заговорщиков не успели ни спрятаться ни отвернуться. Первым человеком, на которого он наткнулся, была Тереза. Он явно вздрогнул, развернулся на месте и быстро пошёл.

Погоня имела достаточно шансов на успех. Даже если бы Капуста бежал, Болек и Михал без труда могли его догнать. Бегство на автомобиле тоже не принесло бы успеха, ввиду безнадёжно забитых улиц. Он мог оторваться только далеко от центра города. Кроме того, Тереза и Михал быстро договорились, что обратятся в полицию, обвинив Капусту в чем попало. Болек одобрил эту идею, уведомив сообщников, что если появляется легавый, он смывается, чтобы о нем не волновались. Полицейских на горизонте пока не было, а Джон Капуста бодро убегал. Запыхавшаяся Тереза немного приотстала, не успевая за охотниками и их жертвой, пробивающейся сквозь толпу.

Чувства, переполнявшие её, были троякими. На первый план выплывала необходимость догнать не преступника, а Михала. Она вдруг осознала, что не может отказаться от погони и остаться где попало, поскольку не помнит, где живёт. Все это время она пребывала в компании Михала и ненужный адрес вылетел из головы. Она не смогла бы попасть в дом услужливой дамы. Поэтому ей приходилось держаться товарища по несчастью, который бежал как марафонец и все чаще исчезал из поля зрения. Необходимость поймать и прижать Капусту, в данных обстоятельствах стала второстепенной, хотя и оставалась достойной внимания и усилий. В то же самое время её беспокоили эти проклятые пятки. Ей казалось, что этот противный, но необходимый ритуал, решит все вопросы. Последняя мысль на фоне более основательных опасений просматривалась смутно, но тем не менее, непонятным образом замедляла её шаг.

Болек и Михал шли плечом к плечу. Капуста мелькал впереди. Способ действий был обговорён предварительно, они не собирались ловить его на людной улице, где впечатлительная часть толпы могла отреагировать непредвиденным образом, они рассчитывали на то, что жертва приведёт их к своему месту жительства, забьётся в тихий закоулок или направится в менее населённые районы. Но Джон Капуста их надежд не оправдывал, он бежал по направлению к центру.

— Что-то придумал, сука — прошипел Болек набегу. — Я думаю, что он бежит к цирку… Сейчас такое время… Начнут выходить люди, и он потеряется в толпе…

— Приближаемся, — предложил разгорячённый Михал.

— Хорошо. Только без нервов…

Перед ними, в стороне площади Республики, уже мелькали неоновые огни. Где-то вверху зелёным цветом загорелась огромная тигриная морда, погасла и для разнообразия зажглась жёлтым. Джон Капуста бежал прямо туда.

Как раз в этот момент в переполненном цирке объявляли гвоздь программы — выступление шести уссурийских тигров. Весь персонал стоял по местам, помощники дрессировщика ожидали сигнала у клеток, портье, вышибалы и привратники встали вокруг арены и в проходах между секторами, внимательно наблюдая за публикой. С того времени, когда какой-то парень бросил в тигра дохлую да ещё и мокрую летучую мышь, вызвав тем самым большой переполох, на зрителей обращали больше внимания, чем на животных. Все находилось в состоянии боевой готовности, у главного выхода остались только портье и кассирша, продающая билеты на следующий день. Кассирша, за отсутствием клиентов, вязала крючком детскую кофточку из ангорской шерсти для внука мужского пола, которого она наконец дождалась после многочисленных внуков пола женского. Портье было нечего делать, известно, что под конец представления никто не входит. У него кончились сигареты, он оглянулся, посмотрел на кассиршу и отошёл на несколько шагов к ближайшему киоску.

Когда он возвращался, увидел какого-то человека, который почти бегом пробежал между киосками, магазинчиками и ларьками и, миновав кассу, заскочил в цирк. Скрывший его занавес заколебался. Прежде, чем удивлённый портье успел вернуться на своё место, появились два других человека, которые в таком же ускоренном темпе намеревались проникнуть внутрь. Одному это удалось, а второго портье успел задержать вежливым но твёрдым вопросом о билетах. Задержанный был щуплым, но высоким, а портье имел мощную фигуру — перевес был на его стороне…

У пойманного возле входа Михала в голове пронеслись детские воспоминания о лагерях и школьных экскурсиях:

— Билеты у группы за нами! — крикнул он так убедительно, что портье его пропустил.

Михал скрылся за ещё колеблющимся занавесом, а портье невольно посмотрел на улицу, ожидая эту самую группу, которая по-видимому опоздала на программу и хочет посмотреть хотя бы последний номер, несомненный гвоздь сезона. Он немного подождал, но вместо группы появилась одна запыхавшаяся дама почтённого возраста, направлявшаяся к нему так называемой свиной трусцой.

Тереза издалека видела как Болек и Михал исчезли за занавесом, потому что вход в цирк был освещён не хуже, чем арена. Она хотела отправиться за ними, но сказать про группу ей не пришло в голову, да и объясняться по французски она не умела. Одновременно портье вспомнил, что ни о какой опаздывающей группе никто не говорил, да и вообще цирк переполнен, в зале осталось только несколько свободных мест. Он почувствовал себя обманутым, разозлился, что прозевал тех троих и решил любыми путями вытянуть наличные из четвёртого человека. Он заслонил вход своим солидным корпусом.

Из всей его речи Тереза поняла только одно слово — «касса». Она посмотрела в ту сторону, куда он показывал. Освещённое окошечко и надпись избавили её от сомнений. Ни о чем не думая, чувствуя, что любой ценой она должна догнать Михала, Тереза бросилась туда, где сидела толстая ангельски улыбавшаяся дама, орудующая крючком.

Кассиршу переполняла безграничная доброжелательность ко всему миру. Она добродушно пыталась объяснить этой уставшей иностранке, что теперь заходить в цирк не стоит, представление заканчивается, номер с тиграми последний, лучше прийти завтра и посмотреть всю программу, но тут подошёл портье и объяснил, что трое уже прошли задаром, а эта четвёртая. И иностранка упёрлась. Вела она себя как-то странно, дёргалась, топала ногами, на лице её появились ярость, отчаяние и какое-то дикое нетерпение, и кассирша внезапно осознала, что все понимает. Она сделала многозначительный жест и что-то сказала портье. Портье заулыбался и закивал головой. Тереза заплатила за четыре билета, подавив в себе внезапный бунт против оплаты Капусты, была вежливо взята под руку и проведена внутрь. Она пыталась освободиться, но портье отпустил её только тогда, когда эстафету принял следующий, стоящий на посту между секторами. Этот следующий очень быстро повёл её вправо по коридору за кулисы и передал третьему. Третий вежливо открыл двери, и Тереза оказалась на улице перед маленьким сарайчиком с большой надписью «ТУАЛЕТЫ»…

Основная часть погони проходила тоже на улице, как раз с противоположной стороны цирка. Джон Капуста, пробежав за занавес, наткнулся в среднем проходе на билетёра, без раздумий отказался от контактов с ним и отправился по коридору налево, вокруг арены. Бегущий за ним Болек ещё успел его заметить.

— Замечательно, — сказал он Михалу, который быстро нагнал свои две секунды отставания. — Теперь он не смоется, я этот цирк знаю как пять пальцев. Давай, кореш, на ощупь — здесь темно и много хлама…

Джон Капуста скрылся за следующим занавесом, колеблющимся в конце коридора. На арене гремел оркестр. Болек и Михал выпутались из складок плюша и оказались на свежем воздухе, на задворках цирка. Здесь действительно было намного темнее, чем перед фасадом. Фонари освещали только ограждение, а между возками, будками и палатками лампочки попадались довольно редко. Джон Капуста исчез в глубокой темноте за первым же сараем, через мгновение мелькнул дальше и побежал направо, будто собираясь обежать весь цирк. Болек и Михал вдруг услышали особый металлический скрежет, который на мгновение затих и повторился снова. Руководствуясь слухом, они добрались до странной конструкции из железных прутьев, представляющей собой длинный ажурный туннель, перегораживающий всю дорогу. Михал не задумывался над тем, что это такое, занятый Капустой, который преодолел препятствие сверху, поскальзываясь и стуча по прутьям ботинками. Болек перелез за ним, громыхая не меньше. Разнервничавшийся Михал споткнулся, нога его попала между прутьями. Он вытащил ботинок, съехал вниз и ударился коленом. Схватившись руками за верхние прутья он подтянулся, посмотрел в туннель и на мгновение замер. В ажурном туннеле находился тигр. Самый настоящий, громадный, живой и злой. Он неохотно приближался, стуча хвостом по бокам, пытаясь отступить или развернуться. За тигром раздавались какие-то выкрики.

В мгновение ока Михал вспомнил все, что слышал о цирке, и выделил главную мысль. В цирке, перед выступлением, животных никогда не кормят! Всегда после и никогда перед. Перед этим им вообще не дают есть! Они соглашаются на выступление только потому, что хотят есть, ждут того, чтобы поесть…

В туннеле был ГОЛОДНЫЙ тигр…

Михал решил не перелезать на другую сторону. Он отскочил в темноту, осмотрелся, оценил территорию и решил обойти с другой стороны. Как можно быстрее он рванулся вперёд, пытаясь не натыкаться на многочисленные препятствия невидимые во мраке.

Помощники дрессировщика не могли понять что происходит. Они получили сигнал «выпустить тигров» и начали выгонять животных из клеток в туннель. Вдруг впереди застучали прутья и резонирующая сталь донесла звуки до самого конца конструкции. Для цирковых животных всего мира такой звук означает приказ возвращаться в клетки. Дезориентированные тигры начали отступать. Помощники дрессировщика гнали их вперёд. Опять раздался стук, тигры пытались повернуться, что в узком туннеле было невозможно, возникло замешательство, в туннеле нарастал конфликт. Наконец стук затих, помощники дрессировщика проявили настойчивость и шесть разнервничавшихся тигров отправились на арену.

Взглянув на первого из них, дрессировщик понял, что главную роль в выступлении тот играть не будет. Остальных можно успокоить и заставить слушаться, а этого — нет. Элегантно представив публике шесть диких бестий, он оставил на арене только пятерых, а шестого с места направил обратно в туннель. Ещё мгновение тигр пробовал противиться идиотам-людям, полностью сбитый с толку дурацкой переменой приказов, но у дрессировщика была сильная воля. Тигр попал в туннель и отправился прямиком домой, деваться ему было некуда. Дверца за ним закрылась и выступление началось.

Джон Капуста убегал с дикой настойчивостью, уверенный, что бежит от мести мафии. Болека он узнал в первое же мгновение и сразу осознал то, что могло быть единственным объяснением его участия, и о чем он не догадался раньше. Он совершил дурацкий поступок, впутался в дело, организованное международной шайкой, о которой он ничего не знал, не смог прочувствовать и унюхать! Канада, Франция, Польша… Мало того, что он увёл у них из под носа добычу, так ещё и убил их человека, там, у колодца! Убить, конечно, не убил, но они думают, что убил, этого ему не простят!..

У входа в цирк Терезу чуть не хватил удар. Трясясь от ярости и волнения, она пыталась куда-нибудь пройти, но все было огорожено, свободным оставался только один путь — обратно на улицу. Возвращаться на улицу ей было нельзя, ей необходимо было догонять Михала, который был где-то здесь. Она развернулась, попала в знакомые двери, ведущие внутрь, и решила, что скорее задушит портье, чем даст выставить себя обратно на улицу. Она осмотрелась. Портье стоял к ней задом, глядя на арену, в конце коридора она заметила занавес, бросилась к нему и снова оказалась снаружи. Тут было ещё хуже. Темноту наполнял острый запах помёта, в землю понатыканы какие-то прутья, какие-то кучи, ящики и мусор, а вокруг возвышались заборы. Она попала на санитарную территорию, одновременно являвшуюся и выгребной ямой. Она бы вернулась, но за заборчиком мелькнул бегущий силуэт. Она заколебалась, забралась на один из ящиков и приникла к ограждению. Из мрака вдруг выскочил Джон Капуста и пригнувшись направился к замусоренной вонючей территории. Тереза невольно издала хриплый кровожадный крик. Джон Капуста оглянулся, увидел её силуэт, торчащий над забором, развернулся и бросился обратно, между длинными рядами бараков, туда, где царила полная темнота. Сразу за ним появился Болек. Не взглянув на Терезу, он махнул ей рукой и помчался за противником. Михала не было. Тереза торчала над забором, не отдавая себе отчёта в том, что до сих пор издаёт свои хриплые кровожадные крики. Где-то там, на фоне всех эмоций, билась упорная мысль — теперь они должны его поймать, должны его поймать, должны его поймать…

К счастью, крики не слишком привлекали внимание, потому что на территории цирка было довольно шумно, из под купола доносились звуки оркестра, рёв и аплодисменты публики, во дворе кричали животные. В полубессознательном состоянии Тереза, вдыхавшая запахи природы, вытаращилась в темноту, где, как ей показалось, Капуста перестал бежать, бросившись в один из сараев. Болек будто бы бросился за ним, с противоположной стороны появилось что-то движущееся, похожее на Михала и бросилось в то же самое место, возможно, там были двери…

Вдруг голоса животных усилились, к ним примешались крики людей. Какие-то силуэты замелькали в пятнах света, темнота ожила, кто-то бежал к ней. Болек и Михал появились внезапно, неизвестно откуда, в мгновение ока преодолели заборчик, промчались через кучи, добрались до Терезы, оторвали её от ограды и потащили за собой, в сторону занавеса. Кричать Тереза уже привыкла.

— Тихо! — зашипел ей на ухо Болек. — Будьте добры выключить сирену! Рвём когти!

Только теперь полностью охрипшая Тереза замолчала. Она хотела спросить что случилось с Капустой, но ей не удалось издать ни звука. Болек протащил её через те двери, которые вели к туалетам и потянул к забору. Он действительно знал территорию и не воспользовался выходом для публики, открыл какую-то небольшую калитку, оглянулся и выпихнул наружу Михала, который слабо сопротивлялся и, оглядываясь назад, пытался вернуться. Тереза выскочила добровольно. Болек захлопнул калитку и сразу потянул их в какие-то закоулки.

— Я же сказал, срываемся. Легавые на хвосте.

— Но того… А может… Может он что-нибудь скажет… — неуверенно бормотал Михал.

— Ты что, с лошади свалился, кореш. Кто тебе скажет? Зверь не проболтается!

— Ради бога, что там случилось?! — в ярости выдохнула охрипшая Тереза, услышав нарастающий вой сирены. — Что там происходит?! Где Капуста?!!!

— Разное говорят, — философски ответил Болек, все ещё мчась вперёд. — Давай, давай! Ещё немного.

— Цирк… — невнятно пробормотал Михал. — Это был цирк…

— А как же, — убеждённо подтвердил Болек. — Чистый цирк, такой редко встретишь! Я такого ещё не видел!

Михал издал тихий стон. Влекомая по улицам Тереза на последнем дыхании потребовала немедленно где-нибудь присесть, иначе она умрёт. Ей надоели цирк, полиция и Капуста, дальше она не пойдёт, придётся её нести!..

Найти кафе, в котором можно присесть, в Париже несложно, а Болек знал местность. Уже через пять минут он усадил в плетёные кресла и полностью обессилевшую Терезу и взволнованного Михала. Все это время Болек орудовал только одной рукой, локтем второй он прижимал куртку, под которой находился какой-то мягкий предмет. Несмотря на это он занялся обслуживанием, и прежде чем сообщники перевели дух, поставил на столик пиво и апельсиновый сок.

— Исключительно неудачное дело! — грустно вздохнул он присаживаясь к столу. — Пусть я покроюсь рыбьей чешуёй, если когда-нибудь видел такое…

— Узнаю я наконец, что там произошло?! — разъярилась Тереза. — Я видела, как вы за ним проталкиваетесь, там было темно, я думала, что вы его вот-вот схватите! Что вы там сделали?!

— Мы ничего, — жалобно ответил Михал. — Это не мы…

— А кто? Капуста?

— Вроде Капуста, — неуверенно признался Болек. — Во всяком случае он принял личное участие…

— О боже… — простонал внезапно позеленевший Михал.

Тереза почувствовала, что через мгновение её хватит удар. Она попыталась уточнить следующий вопрос, но голос отказывался слушаться. Жутким взглядом она посмотрела на Болека, который пожал плечами и недовольно скривился.

— Что тут долго говорить, нет больше парня, — решительно сообщил он. — Ничего не поделаешь, он туда сам сунулся. Ну и этот… Как его там…

— Тигр, — слабо прошептал Михал. — Уссурийский…

— Вот именно. Морда у него не меньше чем у цербера. Сволочи люди, не кормят их там, а может, он просто нервничал, потому как срубал этого Капусту без оглядки…

Тереза подумала, что или плохо слышит, или Болек сошёл с ума. Она посмотрела на бледного Михала.

— Это правда, — заскулил Михал. Тигр сожрал Капусту… Он влез в клетку… И сожрал…

Через некоторое время до Терезы дошло. Болек присмотрелся к ней повнимательней, молча поднялся и через минуту вернулся с рюмками и бутылкой коньяка.

— Примите, — приказал он.

Тереза выпила и перевела дыхание.

— Вот этого то прабабка и не предвидела… — невольно вырвалось у неё.

Болек налил ещё и лица сообщников начали приобретать нормальные цвета. Михал отважился произнести полное предложение:

— Капуста убегал от нас и попал в клетку с уссурийским тигром. Что меня удивляет, так… — тут он опять сломался и неуверенно закончил, — то, что он не произнёс ни слова…

— Кто? — дико рявкнула Тереза. — Капуста или тигр?

— Не знаю… Оба…

Болек взял власть в свои руки:

— Капуста не успел, — объяснил он. — Пока он опомнился, его уже не было. А тигр, паразит, занялся ужином. Умная зверюшка, хотел съесть сколько можно, пока не отобрали…

Тереза и Михал одновременно выпили следующую рюмку коньяка. Тереза несколько раз откашлялась пробуя голос:

— И вы… — захрипела она, — и вы… это видели?..

— Почти. Я больше, Михал меньше. Он подбежал потом. В любом случае, смерть ему досталась лёгкая, до упокой господь его душу, потому что первым делом тигр откусил ему голову…

Продолжить разговор получилось только через несколько минут. Болек смилостивился над сообщниками, отказался от красочных описаний и слегка переменил тему.

— Ну, ладно, ладно, — добродушно сказал он. — Вообще-то, съел он не много, потому что сразу прибежали люди и в три секунды свернули ему шею. Точно известно только одно — больше мы от них ничего не узнаем, ни от Капусты ни от тигра…

— Как это вообще произошло? — спросила выведенная из равновесия Тереза. — Почему он туда пошёл, к этому тигру? Свихнулся?

— Он убегал от нас… — начал Михал, но Болек его перебил:

— Дело в том, что не совсем от нас. То есть прятался он конечно от нас, он все время приседал, а тебя, кореш, я вообще потерял…

— Вокруг, — вздохнул Михал. — Я обегал вокруг…

— Вокруг? Это у тебя даже неплохо получилось… А я уже думал, что он свалит, потому что поскакал туда, откуда мы потом вышли. То бишь в место, куда вываливают это… навоз. И мусор. Все это каждый день вывозят, но поздно ночью. Я думал, что он проскочит и смешается с толпой. И даже удивился, когда он развернулся и побежал к клеткам…

Тереза издала душераздирающий стон и быстро схватилась за рюмку. От бутылки коньяка осталась едва четвёртая часть.

— Он меня увидел!… Посмотрел на меня!… Увидел меня и повернул!..

— Вы бы лучше так не радовались, — сочувственно произнёс Болек. — Теперь уже не важно, что он там увидел. И вообще, я бы не советовал вам это сильно рекламировать, а то люди подумают, что покойник предпочёл иметь дело с тигром…

Тереза немедленно вспомнила про старших сестёр и издала ещё более душераздирающий стон. Михал поддержал Болека, который разлил по рюмкам остатки коньяка.

— Это было ни что иное, как предназначение, — с грустью констатировал он. — Видать, этот тигр был ему на роду написан, чтобы тигры ели людей не в джунглях, а посреди города, такое не часто встретишь. Отпелся голубь. Там теперь большой переполох, потому что эта клетка должна быть закрыта на ключ, но не была.

— А вообще, из этих криков следовало, что этот тигр должен быть на арене, — напомнил Михал. — Не известно, почему этого не произошло…

— Это я завтра узнаю, у меня там свои люди. Кажется Капуста хотел проскочить сквозь эту клетку, но промахнулся. С одной стороны был я, с другой бежал ты, когда он туда входил там было пусто, но тут показался тигр и сделал своё дело. На вашем месте я бы так не расстраивался…

Минут через пятнадцать Тереза и Михал примирились с ситуацией. Болек оценил психическое состояние сообщников, с явным облегчением вздохнул и уведомил всех, что по его мнению они опять могут приступить к делу. Про Капусту можно больше не думать, тигр ни слова не скажет, но здесь у него кое-что есть.

— Что у тебя? — заинтересовался Михал.

Болек похлопал себя по оттопырившейся куртке.

— Как бы это сказать… Это… Кусочек тряпки остался.

Тереза и Михал не понимая уставились на него. Болек казался слегка озабоченным. Он заглянул под куртку, сделал движение, будто пытаясь достать то, что было прижато локтем, но заколебался и не решился.

— Это не совсем красиво выглядит, — признался он. — Вам я показывать не буду, — обратился он к Терезе, — а то вы опять начнёте рожи корчить. Где бы это посмотреть так, чтобы не видели люди? Возможно там уже удивляются, что у покойника была только половина пиджака. Надо бы отойти в сторонку…

— Почему половина? — тихо спросила Тереза, потому что Болек замолчал и начал оглядываться вокруг. — Мне казалось, что он был целым…

Болек перестал осматривать местность и вежливо объяснил, что при жизни, да — был целым. А теперь — только половина, вторую половину он все время держит под мышкой. Тигр был настолько любезен, что начал работу разодрав одежду жертвы на спине, причём сделал он это элегантно, солидно и аккуратно, почти как портной. Удалось ему это легко, пиджак сразу же разделился на две части.

— Господи, и ты одну забрал?.. — охнул Михал.

— А как же? Я сразу подумал, что с нашей стороны как раз та, в которую он прятал бумажник. Той железкой, что там лежала, я его подцепил, такие большие грабли или ещё что-то, не важно, главное, что получилось. Я хотел сразу посмотреть на эту тряпку и выбросить, но не вышло, потому что бежали люди. Зря ты, кореш, кричал, если бы не шум, мне не пришлось бы таскать это с собой столько времени…

— Я кричал? — обиделся Михал.

— Ну а кто? Не я же. Мне кажется, что здесь что-то есть, надо посмотреть, только не на виду. Пойдём посмотрим…

Тереза осталась за столиком одна, чувствуя, что давно уже перешла все границы выносливости и все для неё становится безразличным. Больше её никогда ничего не удивит и не испугает. У неё возникла туманная мысль, что больше отдыхать в Польшу она не поедет, после чего вспомнила, что все это происходит не в Польше а в во Франции, в Париже, издавна слывущем городом многочисленных развлечений. Она цинично подумала, что правильно слывущем, свою славу он целиком оправдывает, и немедленно решила, что до конца жизни, ноги её в Париже не будет!..

Болек и Михал вернулись быстро. Болек был спокоен и доволен. Михала как будто подменили, он сиял. Он прижимал к себе нечто похожее на футляр для мужских тапочек. С лёгким сопротивлением, исключительно по настоянию Болека, он вручил эти тапочки Терезе и проследил, чтобы она тщательно упрятала их в свою сумочку. Во всем этом переполохе Тереза своей сумочки не потеряла, скорее всего только потому, что обе длинные ручки были намотаны на руку. Она послушно воткнула в сумочку таинственную добычу, убедившись при случае, что вопреки первому впечатлению это не тапочки снятые с покойного Капусты. На вопрос, что это такое, Михал нетерпеливо ответил, что ничего. Совсем ничего, особенно по сравнению с остальным.

— Бумажка тоже нашлась, — очень довольно сказал Болек. — Она действительно была в правом кармане. Вот только не знаю, пригодится ли она вам…

— По сравнению со всем остальным, это ничто, — невольно вырвалось у Терезы, она почувствовала, что опять перестаёт владеть собой.

— Там видно будет, — ответил им разволновавшийся Михал. — Пойдём, нельзя терять ни минуты! Выкупим остальное у Кароля, деньги есть, завтра я смотаюсь в Руан, выторгую, что можно, надо быстрее, пока нас не начали ловить, теперь от полиции лучше держаться подальше… Пойдём, нас здесь никогда не было, быстрее, может, завтра поедем обратно…

* * *

— Не верю, — сказала Люцина с ошеломлённым выражением лица. — Не верю. Так не бывает…

Известие о том, что тигр сожрал Капусту, было для нас как гром среди ясного неба. Взглядами, наполненными страхом мы смотрели на двух путешественников, которые появились внезапно, не предупредив о возвращении, удивив всю семью, чисто случайно собравшуюся в доме моей мамуси. Они появились с печальным известием на устах и немедленно занялись собственными делами, оставив родственников в глубоком ошеломлении. Сияющий Михал не обращал никакого внимания на задаваемые вопросы, а жутко злую Терезу занимала только одна тема:

— Я провезла контрабанду! — с яростью и почти слезами на глазах кричала она. — Такую контрабанду!.. Я!!!.. Из-за вас и этого идиота я могу сесть в тюрьму!!!

Михал вырвал у неё из рук футляр для мужских тапочек, которым она пыталась размахивать. Он раскрыл молнию и вытрусил содержимое футляра на диван моей мамуси, после чего у нас перехватило дыхание.

— Можете говорить все, что хотите, но это был единственный выход! — раздражённо объяснял он. — Здесь большей частью золото, может, вам хотелось платить пошлину за своё собственное золото? Мало того, что этот негодяй украл и нелегально вывез все через границу, мало того, что надо было выдирать это из пасти тигра, так мне надо было ещё и пошлину платить?!..

Тереза издала только тихий хрип. На диване моей мамуси весело поблёскивали сбережения моего скупого родственника из прошлого века. Не вдаваясь в существо вопроса и не обращая внимания на гримасы одного человека, наша семья единодушно подтвердила правоту Михала. Принимая во внимание то, что золото было в виде довольно ценных нумизматических экземпляров, пошлина за него могла превысить семейные финансовые возможности, не говоря уже о том, что никто из нас его не вывозил. Причиной осложнений были не мы. После недолгих размышлений, мы решили вообще не обращать внимания на факт перевозки. Наследство прабабки никогда не покидало границ отчизны и никогда не возвращалось, то есть и говорить не о чем.

Однако крики Терезы о контрабанде возбудили наш интерес, временно заглушив волнующее и непонятное упоминание о тигре. Михал нетерпеливо объяснил происхождение коллекции, не упомянув только о способе склонения пана Кароля к продаже добычи по себестоимости. Он искренне признался, что когда запихивал на дно сумочки Терезы футляр, не колебался ни секунды, надеясь, что в расстроенных чувствах она не заметит пакета, даже несмотря на его вес. Надежды оправдались, Тереза ознакомилась с размахом своей контрабандистской деятельности только в такси, по пути из Окенча в Мокотув. Михал, избавившись от коллекции, занимался контрабандой сахарницы Станислава Августа…

Мы вернулись к главному вопросу.

Рассказ о приключениях в Париже, очень путаный и сжатый, наконец открыл нам страшную правду. В пищеводе дикого зверя исчезла последняя надежда на получение наследства от наших предков. Единственным утешением могла быть нетипичность событий.

— А я не верю, — упрямилась Люцина. — Мне не понятно, что там произошло, но в такой идиотизм я не верю!

— А я верю, — холодно сказала я. — Я верю во все, что касается фауны, с тех пор, как на служевецком ипподроме собственными глазами увидела, как вместе с лошадями финишировал кот. Настоящий живой кот, причём в цветах козеницкой конюшни, черно-рыжий.

— Как это кот? — удивилась тётя Ядя.

— Обыкновенно. Кот. Пер как черт, чуть коней не перегнал. Козеницкий конь как раз отстал, возможно, что кот спасал честь конюшни. Это видели тысячи людей.

— В кота я тоже не верю, — уведомила Люцина, но теперь не так решительно.

Я почти обиделась:

— Могу тебе дать почти сто человек, которым можно позвонить и спросить, правда ли это. Тогда никто не знал, какие кони выиграли, потому что все смотрели на кота. Он чуть-чуть не победил.

— Я тоже могу дать, — энергично вмешался Михал. — Если не сто человек, то телефон этого цирка. Я его записал. Вам же не надо, чтобы я привёз пуговицу Капусты или зуб тигра…


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15