Сначала Гобола, теперь скорняк... Те, кого я разыскиваю, оказываются убитыми буквально за несколько минут до встречи со мной. Стечение обстоятельств или... Кто мог знать, что я к ним отправляюсь? В Польше Мачек, исключено, здесь Хенек. Но не мог же он знать, что к скорняку я отправлюсь именно во вторник! Кому-то сказал и тот следил за мной? Этому кому-то, видно, делать нечего, как только разъезжать за мной по всему свету и приканчивать у меня перед носом нужных людей! Глупости, не могла я тогда не заметить этого кого-то.
      Нет, наверняка и Гобола, и скорняк погибли по одной и той же причине из-за проклятой карты с лепешками, они оба знали о ней и слишком много о другом, связанном с ней. Обоих не ограбили, впрочем, может, у скорняка забрали из сейфа вместе с документами и какие-нибудь ценности. Господи, убили двух порядочных людей! Они не собирались разыскивать немецкие клады, не были для преступников конкурентами, за что же их убили? Видимо, за то, что они слишком много знали, в том числе и кое-кого из шайки...
      Стой, что-то не так. О том, что они много знали, бандиты не вчера проведали, а ведь и Гобола, и скорняк жили себе все эти годы спокойно, и только теперь... только теперь, когда я принялась их разыскивать...
      Все во мне протестовало против этого абсурдного, но вполне логичного вывода. Идиотизм, тогда уж скорее меня надо убить, и хлопот меньше. Хотя... Убить надо было бы и Мачека, и Ма-теуша, и, возможно, Алицию... И Ментальского, и Дойду, и Хенека! Нет, и в самом деле, проще было ликвидировать этих двух. О чем это ребенок говорит?
      - В случае чего-отопрусь, -говорил Роберт. - По грязи мы не ходили, следов от моих ботинок в доме не должно остаться, да и ботинки могу, на всякий случай, выбросить. Мать, да ты не слушаешь меня!
      - Слушаю, про ботинки.
      - Не только. Ты у меня специалист по детективам, а во всех детективах под конец обязательно приходит письмо, благодаря которому все и разъясняется. У нас есть письмо. Посмотрим?
      Судорожно сунув руку в карман юбки, я с облегчением нащупала конверт. Действительно, у нас есть письмо, а я даже в эти считанные доли секунды уже успела представить себе картину, как мы возвращаемся в Торонто и медленно тащимся по автостраде, разыскивая на ней письмо, адресованное покойнику. Нет, мое богатое воображение меня таки когда-нибудь прикончит!
      Итак, письмо адресовано В. М. Хиллу. На конверте его фамилия и адрес, внутри конверта - открытка с морским пейзажем и коротким текстом на немецком языке.
      Общими усилиями мы с Робертом сделали перевод. Приблизительный перевод, скажем так: "Дорогой, дом готов и уже в порядке. На стене я повесил (повесила) индийский барометр. Выглядит положительно. Духа не было еще. Целую. С."
      - Немного странно получилось, - с сомнением произнес Роберт.
      - Нет, не индийский, - подумав, сказала я. - Надо индусский. Барометр, сделанный в Индии. А какого духа?
      - Откуда мне знать? - возмутился сын. - Может, злого.
      - По-английски ghost означает дух, привидение.
      - Но ведь здесь же по-немецки!
      - Но звучит схоже, так что тоже, наверное, дух.
      - Да нет же, по-немецки Gast означает гость. Гостя не было!
      - Интересно, откуда пришло письмо? - Роберт взял в руки конверт. Обратного адреса нет, а вот на почтовом штемпеле... Не разберешь. О, Кашубы! Почта Бэррис Бэй.
      Вырвав конверт из рук сына, я вскочила со стула:
      - Немедленно едем в Бэррис Бэй! Тереса там уже с субботы ждет нас. Там мы просто обязаны найти этого самого "С"! Ну, поехали!
      Сын встал не торопясь и спокойно ответил:
      - Поехали, но сначала домой. Если тебе так необходимо туда ехать, поедем. Только придется мне снова отпроситься с работы, а раньше четверга меня точно не отпустят. И вообще мне страшно не хочется ехать туда, комары загрызут, но чего не сделаешь ради родной матери!
      - Никогда в жизни у меня не получалось то, что я себе наметила, призналась я Роберту, глядя на простирающееся за лесом озеро. - Все рещал случай, глупейшее стечение обстоятельств. Не представляю, как случай поможет нам в данной сложнейшей ситуации.
      Ребенок попытался подбодрить меня:
      - Не такая уж она сложная, только немного обширная, не знаю, успеем ли мы все объездить за два дня. И что станет говорить Тереса, когда ты примешься приставать к незнакомым людям.
      - А чего ей говорить, я притворюсь, что заблудилась, попрошу стакан воды... Честно говоря, я толком не разработала план действия. Вернее, планов этих у меня штук двадцать, да только ни один не подходит.
      Мы с сыном сидели за столиком в саду дома Тересы у озера. Пятница, чудесное солнечное утро. Из лесу по траве газона к нам прискакал Пирли, с которым я познакомилась еще в прошлый свой приезд в Канаду, и теперь узнала по хвосту. Оглядевшись, не видит ли Тереса, я дала ему два орешка. Пирли мгновенно разгрыз их, выбросил скорлупу, набил орешками щеки, подождал, не дам ли ему еще, и прыжками опять умчался к себе в лес.
      - По идее этого "С" должна бы разыскивать полиция, - задумчиво произнес Роберт, глядя вслед бурундучку. - Сейчас-то они уже наверняка обнаружили труп скорняка. Сразу видно, умер он не от сердечного приступа, так что полиция должна приняться за его друзей и знакомых.
      - Я не знаю, в каком темпе работают канадские менты.
      - Наши бы уже принялись?
      - Наши бы уже со вчерашнего дня принялись.
      - А почему канадские хуже? По техническому оснащению они в первой десятке мира.
      - Но ведь письмо, отправленное этим "С", у нас с тобой.
      - Э, наверняка он из близких знакомых убитого, не стали бы малознакомые люди поверять друг другу секреты. Если, конечно, ты права.
      - Разумеется, права. Микропленку очень просто спрятать в барометре. Не стали бы они так просто сообщать о пустяках.
      Тут нас опять навестил Пирли и получил еще два орешка. И как назло из-за дерева появилась Тереса.
      - Роберт, я оставила внизу таз со свежевыстиранным бельем, принеси сюда, приказала она. - Да постарайся не задевать за сучья деревьев.
      - Сучья деревьев в Канаде тоже свежевыстираны, - пробурчал Роберт и поплелся к озеру.
      Пирли совсем не испугался Тересы, сидел как ни в чем не бывало на травке, в передних лапках держал орешки и так весело их разгрызал, что любо-дорого смотреть.
      Я попыталась предотвратить гнев Тересы:
      - Не сердись, сейчас я за ним замету. Он делает запасы на зиму.
      Тереса принялась ворчать по своему обыкновению:
      - Распустила мне зверье, мух не ловят. Теперь он овес и в рот не берет. Ты что, думаешь, я стану ему возами орехи возить? Да, кстати, надо съездить в магазин, твоя мать успела все молоко выхлебать.
      Я обрадовалась, каждая поездка давала возможность заняться поисками. Вслепую, правда, но все же. Пирли наконец набил щеки и умчался в лес. Я пособирала ореховую скорлупу, и тут вернулся Роберт с громадным тазом настиранного белья, размерами с отечественное корыто.
      - Пошли, поможешь развешивать, - командовала Тереса. - Ты и так достанешь, а мне приходится на пеньки взбираться, того и гляди ногу вывихну.
      И они двинулись в глубь участка - Тереса первая, Роберт с корытом за ней. Тут послышался с дороги шум машины. Шум прекратился, хлопнула дверца. Тереса остановилась.
      - Кто там еще? А, Бася Кульская. Займись пока ею, я сейчас вернусь.
      С пани Кульской я была знакома и всегда ею восхищалась. Ей было никак не меньше ста двадцати лет, если не больше, но кондиции этой старушки мог позавидовать любой десантник. Бася села в одно из плетеных кресел за столик, шлепнула комара, лихо закурила и выпустила клуб дыма. Одновременно заговорила, как всегда начав с середины:
      - А ведь он был еще совсем молодым! Бедная Сонечка, теперь на нее свалилось столько хлопот! Марыся как раз. приехала дочь навестить, Сонечку они с собой забрали, а она только начала расспрашивать Иолу про стекольщика, стекло у ней разбилось...
      То, что я слышала, наверняка было продолжением внутреннего монолога Баси. Ей было все равно, с кем говорить, она делилась информацией с любым, подвернувшимся под руку. И все равно, на каком языке - английском, французском или польском. Как правило, Бася пользовалась языком, который больше соответствовал событию, так что в данном случае речь наверняка шла о наших.
      Вернувшаяся Тереса, непонятно почему не любившая сплетен, на сей раз терпеливо выслушала их - видимо, из уважения к почтенному возрасту сплетницы. Вопросов Тереса старалась не задавать, ибо они здорово подзуживали Басю и тогда ей не было удержу. Я по-другому относилась к Басиным сообщениям. Они не были сплетнями в точном понимании этого слова, ибо, во-первых, Бася оперировала действительными фактами, а во-вторых, никогда плохо о людях не говорила, всегда сочувственно и доброжелательно. Даже если кто-то кого-то обокрал или убил, старушка и тогда пыталась найти смягчающие обстоятельства наверняка у бедняги были серьезные причины сделать это.
      Выслушав Басю сколько требовалось из вежливости, Тереса тут же выбросила из головы услышанное и занялась домашними делами, я же, напротив, слушала с интересом. Тереса приходила и уходила, Бася вела бесконечный рассказ:
      - Сонечка могла и вовсе не ехать, но она сама захотела, потому что там никого не было, а соседи сказали - самый близкий человек, сын, сейчас в Европе, вот она и поехала, чтобы все формальности поскорее закончить, а по завещанию она тоже что-то наследует, ведь это был состоятельный человек, надо же, какое несчастье...
      Тереса пригласила гостью в дом - здесь кусают комары, да и кофе напьемся. Монолог Баси меня заинтересовал, я потащилась за ними. По дороге Бася говорила не переставая:
      - Я как раз от ксендза возвращалась, он сказал, ему очень помогло то лекарство, я еще собиралась передать Казику, что ксендз его благодарит, а тут вдруг такое! Бедная Сонечка!
      - Да что за Сонечка? - не выдержала Тереса и тут же прикусила язык, да было поздно.
      - Как это что?-вскинулась Бася.-Очаровательная Сонечка Фельдман, та самая, невеста Хилла!
      Теперь уже у меня вырвалось:
      - Хилла?! Какого Хилла?
      Наверное, я это выкрикнула очень громко, Тереса даже вздрогнула, зато Бася была в полном восторге - еще бы, ее новости так эмоционально воспринимаются!
      - Того самого, что построил свой коттедж рядом с Иолиным, еще внутренняя отделка не закончена, Сонечка так красиво все там устраивала! Ну того самого, из Торонто, что так внезапно умер, молодой человек, и шестидесяти не было, да что я, пятьдесят пять, не больше. А мог бы еще жить и жить! Да вы знаете, он скорняк и меховой магазин у него, поэтому Сонечка всегда ходила в таких роскошных манто, он ведь так ее любил, бедняжка!
      - А от чего он умер? - заставила себя спросить Тереса, но старушка вдруг замолчала. Я проследила за ее взглядом - еще бы не замолчать, ведь она увидела панно, вышитое моей мамулей! Панно на стену было вышито специально для Тересы и привезено в подарок. Тереса его тут же выстирала, ибо у моей тетки была мания - стирать все, что попадется под руку, надо или не надо. Мамуля старательно отгладила свое произведение, и теперь оно досыхало, разложенное на диване, полыхая пурпуром и гнилой зеленью.
      - Убили его, - рассеянно ответила Бася, не отрывая взгляда от панно. Ксендз мне сказал... А в нашем костеле скатерть, или как ее там? Покрывало на алтарь такое уже старенькое, вытершееся, не мешало бы новое раздобыть. Езус-Мария, как это красиво!
      Не выдержав, старушка сорвалась со стула, подбежала к дивану и принялась рассматривать шедевр вблизи. Тереса поставила на стол кофейник, сливки и сахарницу.
      - А разве ксендз был при этом? - спросила она с некоторым удивлением.
      - Я тоже хочу кофе, - входя, сказал Роберт и вполголоса спросил меня: По-какому надо здороваться?
      - По-нашему, -также вполголоса ответила я.
      - Вы ведь в магазин должны были ехать, - напомнила нам Тереса.
      - Сейчас поедем, но сначала выпьем кофе. И еще мне кажется, что на столе не хватает чашек, - добавила я, потому что Тереса опустилась на стул, явно считая сервировку стола законченной, - Ладно, сиди, я принесу.
      - И ложечки! - крикнул мне вслед Роберт. Все это время пани Кульская молчала, отдавая должное таланту моей мамули. Она была явно потрясена. Надо признаться, на сей раз вышивка и в самом деле получилась потрясающая. Тереса попыталась завести светский разговор.
      - Это хобби моей сестры, - сказала она гостье. - Только приехала, успела уже вышить, а сейчас собирается вышить еще точно такую же накидку на софу. Это панно на стене будет висеть.
      Гостья наконец обрела дар речи.
      - Здесь? - спросила она, обводя взглядом бревенчатые стены.
      - Нет, в Оттаве.
      - Это восхитительно! А покрывало на алтарь должно быть белым...
      - Алтарь в лесном костеле, - возразила я. - Накидка должна быть золотисто-зеленой на белом фоне.
      Пани Кульская охотно согласилась и на золотисто-зеленую. Оправившись от потрясения, она вернулась к столу и продолжила прерванный монолог.
      Старенькая Бася была бесценным источником информации. И спрашивать не надо было ни о чем, сама все рассказывала, только слушай. Вот еще бы узнать, где проживает эта самая Иола! Я знала, что тоже у озера, по другую сторону Бэррис Бэй, но вот какого озера? Ведь их здесь прорва, знаю только, что не у нашего. И как фамилия Иолы, вернее, ее мужа, за которого она здесь вышла? Планы один другого завлекательнее сами стали складываться в голове...
      - Так вы едете в магазин или нет? - грозно поинтересовалась Тереса, как только гостья покинула ее дом.
      - Едем, едем, - вскочила я. - А как фамилия Иолы?
      - Вернер, а что?
      - Да ничего, просто надо знать, неудобно. А где она живет?
      - За Крысей.
      - Ты не могла бы поточнее сказать?
      - Зачем тебе? Собираешься к ней в гости?
      - Может быть, позднее. Хочу знать на всякий случай. Не говоря уже о том, что, где живет Крыся, я тоже не знаю.
      - Когда едешь к нам, сворачивать надо влейо, а к ней - вправо. А потом, за Крысей, опять вправо. Иолин участок то ли восьмой, то ли десятый. Но не смей сейчас туда отправляться, иначе твоей матери придется пить... не знаю что. Осталась лишь вода в озере!
      Возможно, я бы все-таки немедленно помчалась к Иоле, но помешали милые родственники. Как раз в тот момент, когда Роберт с трудом вывел машину из-под елей и уже намеревался свернуть к дороге, путь нам преградили моя мамуля, моя невестка и моя внучка, почему-то вдруг покинувшие озеро. Ах, вот в чем дело мамуля с девочкой тоже хотят ехать в магазин.
      - Слушай, -сказала я сыну, улучив минутку в магазине. - Такое дело. Сейчас поедем вместе с ними якобы на туристическую прогулку. Пока светло, надо разыскать дом Иолы и запомнить дорогу. И при въезде на виллу Хилла должен быть столбик с фамилией. А ночью туда вернемся.
      - Зачем?
      - Пока еще не знаю. Может, посмотрим, висит ли там на стене индусский барометр.
      - А ты знаешь, как должен выглядеть индусский барометр?
      - Понятия не имею. Не знаешь, есть ли в этих краях магазин, который содержит индус? Или какая лавчонка? Имеет смысл съездить и посмотреть на барометры, если они там, конечно, есть.
      Мы нагрузили тележку продуктами и пристроились в хвост к кассе.
      - Удивительно, что этот "С" так быстро нашелся, вернее, нашлась. Мы собирались искать его долго и упорно, дело представлялось совсем безнадежным, и вдруг сразу натолкнулись? Странно это...
      - А может, наоборот, все логично? Приехали с тобой сюда, а тут что-то вроде ихних Мазурских озер, все себе дачи здесь понастроили...
      - Они называют их "котыче".
      - И еще "саммерсхузы". Нет, чтобы по-человечески назвать коттеджем...
      - Ты бы еще вспомнила шале и бунгало.
      - Да как их не назови, впечатление такое, что все с Онтарио кинулись сюда строить летние домики, так что ничего удивительного.
      - Это как посмотреть. Миллионеры здесь не селятся, они предпочитают отдыхать на Флориде, а пани Кульская сказала, что скорняк был богат.
      - Миллионеры ездят также на Гавайи и на Ривьеру, но ему приходилось экономить денежки, чтобы хватало на меха для Сонечки. Впрочем, сейчас здесь бедным делать нечего, Тадеуш сказал - ярд берега стоит четыре тысячи долларов, Тереса ведь в давние времена строилась, тогда все было намного дешевле. Так что в последние годы тут впору селиться как раз миллионерам. А то, что Хилл построил коттедж возле Иолы, может оказаться простой случайностью.
      - Нет, -упорствовал Роберт, -мы не имели права так моментально найти то, что хотели.
      - Имели. Убит один из владельцев коттеджа; в дачном поселке, где все друг друга знают, новость разнеслась моментально, а пани Бася всегда все узнает первой. Такая уж у нее судьба, а может, и жизненное кредо. Эти места она освоила первая, кажется, тогда еще ездили на лошадях. И она - первая знакомилась с людьми, которые появлялись в этих краях, и делает это до сих пор. Так что ничего удивительного в самом факте нет. Удивительно лишь то, что мы с тобой не кинулись немедленно в магазин по Тересиному приказанию, а задержались и услышали монолог Баси. Сколько с нас? Сорок два доллара?
      - И семьдесят шесть центов.
      - А что мы такое накупили?
      - Понятия не имею. Если хочешь, семьдесят шесть центов могу дать своих.
      Мы загружали багажник купленными продуктами, когда мамуля с внучкой вернулись из лавчонки с комиксами и, не обращая на нас внимания, занялись новинками.
      Небо на западе было еще совсем светлым, а с противоположной стороны уже вышла луна и очень ярко светила. Весьма кстати, освещение нам необходимо. Мы с сыном сидели в машине на обочине лесной дороги и ждали.
      Нам очень помогли Иола и ее мама. Они явились с визитом к Тересе сразу же после нашего возвращения из магазина, и мне без труда удалось получить от них приглашение на вечерний чай.
      Ни Иола, ни Марыся ни в чем не походили на пани Кульскую, и все равно нельзя было не затронуть тему трагической гибели их соседа.
      - Привезла я ей цветочки, как обещала, - рассказывала Марыся, - и, пока не высохли корешки, собиралась посадить, как раз на границе наших участков. И тут вдруг являются два таких респектабельных господина. "Где хозяйка соседней виллы?" А пани Соня на озере загорала, так они спустились за ней, привели, вместе с ней в дом вошли и через пять минут вышли, пани Соня едва успела переодеться. И уехали. Я так и остолбенела. Хорошо, тут приехала пани Кульская и сказала, что пана Хилла убили. Я и не поняла, что это полицейские были.
      Обстоятельства складывались удачно. О несчастье Сонечка узнала от полицейских, они не спускали с нее глаз, дали ей всего пять минут и увезли, наверное, для того, чтобы опознать труп. Так что в своем "котыче" она ничего не могла спрятать или забрать оттуда с собой, все должно остаться на своих местах. Вряд ли даже подошла к барометру, если полицейские дышали ей в затылок. Но она может вернуться в любую минуту, надо спешить.
      Иола с Марысей были очень гостеприимны, вечерний чай растянулся до ночи, затем мы распрощались и сделали вид, что отчалили в направлении Бэррис Бэй, но за первым же поворотом развернулись и помчались в противоположную сторону. Не думаю, что на нашу машину кто-то обратил внимание, коричневых "плимутов" здесь была пропасть.
      Поскольку мы предусмотрительно еще днем осмотрели владения мистера Хилла, два раза проезжая мимо них туда и обратно, теперь знали, где остановиться, на всякий случай проехав мимо них и третий раз, в полной темноте. И вот теперь ждали.
      - Фонарик у меня с собой, - похвастался сын, извлекая из-под сиденья полуметровую дубинку. Фонарик мне сразу понравился.
      - В случае чего им можно стукнуть по башке?
      - Еще как! Я специально выбирал самый тяжелый. И отмычка у меня есть.
      И ребенок с гордостью продемонстрировал примитивное орудие - небрежно, кое-как отбитый кусок железа. Я недовольно скривилась.
      - Наши, польские, и то лучше. Я думала, уж в Канаде они получше будут. Как же технический прогресс?
      - Так она же и есть польская! - информировал Роберт. - Я ее из Варшавы привез. Не раз испытана, особенно хорошо открывает большие замки.
      - А если там маленькие?
      - Попробуем булавкой. А теперь поделись своими планами.
      - Сначала через окна разглядим интерьер, посмотрим, где там висит индусский барометр.
      - А если висит, влезаем через окно, хватаем барометр и поминай как звали?
      - В дом проникнем обязательно, не знаю как, но я давно созрела и на кражу со взломом. А вот похищать индусский барометр не будем, поищем обыкновенный, который раньше висел на том самом месте.
      - Ты, мать, голова! - с уважением констатировало дитя.-Любой кретин, в лапы которого попало бы письмо, стал охотиться за индусским. А как ты догадалась?
      - По себе сужу. Вот, например, сообщила я тебе, что приобрела прекрасную новую шариковую ручку. Где бы ты стал искать что-то маленькое-премаленькое, спрятанное мною, может, свернутое в трубочку?
      - Конечно, в разбитом горшке, что стоит у тебя на письменном столе. В нем ты держишь давно вышедшие из употребления старые ручки и прочую дребедень, которые давно пора выбросить. Почему не выбрасываешь?
      - По опыту знаю - как только выброшу что ненужное, на следующий день выясняется, что без него никак не обойтись. В данном случае барометр следует искать в старой рухляди. Не представляешь, где они могут держать всякий хлам?
      - Не представляю. А чего мы ждем?
      - Тоже не знаю. Впрочем, думаю, можно приниматься за дело. Вроде кругом спокойно. К самому дому не станем подъезжать, на всякий случай оставим машину вон там, в кустах.
      От дома Иолы владения покойного Хилла закрывала густая растительность ели, сумаки, какие-то декоративные кусты, за которыми целиком скрывался дом. Получалось, что со всех сторон его окружала плотная стена зелени - высоких деревьев и колючих кустов.
      Стараясь ступать осторожнее, мы с Робертом подошли к темному замершему дому. Нельзя сказать, что вокруг стояла мертвая тишина. Совсем нет. Со стороны озера доносились самые разнообразные звуки: кто-то плыл на лодке, слышался стук уключин и плеск рассекаемой носом воды, кто-то у самого берега купался, плескаясь и отфыркиваясь, а где-то неподалеку группа молодежи, похоже, развлекалась тем, что сталкивали друг дружку в воду с мостков, сопровождая свои действия гоготом и ржаньем.
      Уткнувшись носом в первое с краю темное окно дома, я шепотом приказала сыну:
      - Посвети!
      Мощный поток света выхватил из темноты помещение за окном. Кухня, в раскрытую дверь виднелась гостиная.
      - В кухне искать нечего, идем сразу посмотрим на гостиную. В окно с той стороны. И не мог бы ты как-нибудь отрегулировать фонарик? - недовольно спросила я. - Светит прямо как морской маяк, еще кто заметит! Нам бы и половины мощности хватило.
      - Не могу. Да ты не беспокойся, здесь везде что-нибудь светит, не обращай внимания. Кто заметит? Ведь никого же нет.
      Обогнув дом, мы поднялись на террасу, выходящую в сторону озера. Сюда звуки с озера доносились отчетливей. Тычась носами в темные стекла окон и дверей, мы принялись изучать с помощью фонарика стены гостиной.
      Барометр на белой стене мы с Робертом увидели одновременно. Во всяком случае то, что висело, очень походило на барометр с завитушками в индусском стиле, недаром мы специально съездили в лавчонку с товарами из Индии, чтобы ознакомиться со спецификой декоративного искусства этой страны.
      Так, первый пункт программы выполнен, можно переходить ко второму. Приказав Роберту погасить фонарик, я уже собиралась спуститься с террасы, как вдруг заметила, что в раскрытой двери из гостиной в кухню что-то мигнуло.
      Мы затаили дыхание. Больше ничего не мигало, никаких звуков оттуда не доносилось, но я всей кожей ощущала нависшую опасность. Она-то и заставила меня задуматься над тем, что я собиралась делать. В чужой стране, ночью, незаконным путем проникнуть в дом недавно убитого человека и похитить из этого дома не принадлежащую мне вещь! Мало того, сообщником своим в этом уголовно наказуемом деянии я делаю собственного сына, приехавшего работать в Канаду.
      - Немедленно катись отсюда! - не допускающим возражения шепотом приказала я сыну. - Немедленно! Выведи машину как сумеешь - задом, передом - и уезжай, не включая фар! Остановись где-нибудь подальше и потом каждые полчаса проезжай здесь по шоссе. Я тебя буду ждать на шоссе или вообще...
      - Мать! Ты что?!
      - Дурак, не понимаешь, полиция! Даже если меня схватят, что-нибудь совру, завтра же выпустят. Ну, без разговоров! С той стороны, потихоньку, раз-два!
      Не соблюдая осторожности, я с грохотом спрыгнула с террасы и пошла вокруг дома, топая и с шумом раздвигая траву. Так и есть! К дому двигалась какая-то темная фигура. Увидев меня, она остановилась.
      - Good evening, - вежливо поздоровалась я, на всякий случай по-английски.
      - Good evening, - ответила мне фигура дамским голосом. Быстро сделав оставшиеся два-три шага, она поднялась на крыльцо дома и включила яркую лампу над дверью. Ослепительный свет залил все вокруг. В его свете я могла разглядеть незнакомку. Что такое? Нет, невозможно! Наверное, мне привиделось... Быть не может!
      - Финетка! - воскликнула я, все еще не веря глазам своим.
      Фигура на крыльце в свою очередь вгляделась в меня, наморщив лоб, и произнесла без особенных эмоций:
      - А, это ты!
      Какое-то время мы молча рассматривали друг дружку. Первой отозвалась Финетка:
      - А ты постарела, -безжалостно констатировала она.-Сколько лет мы не виделись. Что здесь делаешь?
      К моему огромному сожалению, я не могла ответить ей тем же комплиментом, а сказать правду было выше моих сил. За все эти годы. Финетка ничуть не изменилась, осталась все той же самой красивой девушкой времен моей молодости. Ну, может, чуточку и повзрослела, не скажешь, что это лицо двадцатилетней девушки, но минувшие годы придали ему лишь выразительность и особое очарование. Надо же, с некоторых женщин годы сплывают без всяких последствий, как вода с толстой гусыни...
      - А ты что тут делаешь? - перешла я в наступление.
      - Живу я здесь, - ответила Финетка. - Временно... А ты?
      - А я ищу Иолу.
      - Какую Иолу?
      - Вернерову. Где-то здесь неподалеку ее дача.
      - А ты знакома с Иолой?
      - Так получилось, что ее сестра Эльжбета лет двадцать назад вышла замуж за моего кузена. Да нет, я уже поняла, что это не ее дом, что я забрела в чужие владения, но никак не ожидала встретить здесь тебя. А ты знаешь Иолу?
      - Знаю, - подумав, отозвалась Финетка. - Дом ее рядом, вон там, - махнула она рукой себе за спину.-Ты явилась с визитом в такую пору?
      - Так я же начала разыскивать ее дом еще засветло и вот два часа обхожу один за другим все ваши "котычи". Выходит, всего один остался.
      Поскольку Финетка некогда была моей близкой подругой, она совсем не удивилась тому, что я по ночам разыскиваю человека, к которому уже все равно не пойду в гости. Но ее интересовало другое.
      - Я спрашиваю, что ты делаешь в Канаде, - равнодушно бросила она и, не дождавшись ответа, вытащила из сумки ключ. Ответила я не сразу. Не потому, что думала над ответом, нет, меня только сейчас осенило. Ведь Финетку же зовут Зосей! В те годы никто никогда не звал ее по имени, Финетка и Финетка. Зося, Зофья, Соня, Сонечка... "Бедная Сонечка", вспомнились мне слова пани Кульской. Нашла, кого жалеть! Вот уж кто не бедный...
      - Приехала навестить родню, - ответила я наконец, - у меня тут ее пропасть. А ты? Ведь ты же уехала в США, если не ошибаюсь. Намерена поменять гражданство?
      - Собиралась, но теперь не знаю... Финетка наконец отперла дверь, убедилась, что она открыта, вытащила ключ из замочной скважины и опять спрятала его в сумку, но не входила в дом, а принялась меня пристально разглядывать, опершись спиной о косяк двери.
      - Как тебе удалось сохранить такую фигуру, несмотря на детей? поинтересовалась она. - Диета? Гимнастика? Массаж?
      Не отвечая, я вытащила сигареты и закурила. Не только из-за комаров, слетевшихся на свет, - надо было упорядочить мысли. Встреча с Финеткой всколыхнула их целый рой, и досаждали они не хуже комаров. Надеюсь, она не заметила Роберта: когда включен такой яркий свет, в темноте трудно что-либо заметить... Меха для Сонечки... Матерь Божия, да ведь в свое время эта Сонечка была подругой и Гати! Подруга-не то слово, врагом лютым она была! У Гати перехватила как минимум трех женихов. И у меня одного отбила. Впрочем, скорее кандидата в женихи, но он очень мне нравился. А ему больше понравилась Финетка, и прости-прощай... Да Бог с ним, главное, ее знакомство с Гатей, Мундей, ее внезапный отъезд за границу, теперь вот близость со скорняком. Наверняка Финетка связана с шайкой! Не может все это быть случайным стечением обстоятельств. И вряд ли знает о моем интересе к шайке, ни Алиция, ни Мачек, ни Матеуш не могли проболтаться. Впрочем, Матеуш мог, он когда-то был смертельно влюблен в Финет-ку, но Матеуш находится по ту сторону Атлантики, океана не переплывал...
      - Собственно, я могла бы вызвать полицию, - произнесла, подумав, Финетка. - Ты нарушила право собственности...
      - Вызывай! - вскинулась я. - С удовольствием информирую стражей личной собственности о краже, которую ты совершила в те годы. Правда, уже истек срок давности, но я имею право требовать возвращения мне веера!
      - Какого веера?
      - А того самого. Помнишь старинный веер моей тетки, что так нравился тебе? Попросила одолжить на один вечер, а сама умотала с ним за океан. Забыла?
      - Ах, веер... - пожала плечами Финетка. - Подумаешь, большое дело.
      Меня чуть кондрашка не хватила от возмущения. "Большое дело"! Веер был единственной фамильной драгоценностью, которую тетке удалось сохранить в войнах и переворотах. К тому же он и сам по себе был ценной антикварной вещью. Тетка великодушно разрешила мне пойти с ним на бал, велев беречь как зеницу ока. На следующий день после бала Финетка попросила веер, чтобы тоже с ним покрасоваться. Я, естественно, не дала, но мне и в голову не приходило, что она может взять его без разрешения.