С трудом дождались дети окончания обеда и уединились в комнате Яночки.

Павлик наконец мог поделиться с сестрой своими достижениями.

— Пришло письмо! — выложил он, бросаясь на тахту.

— Ну! Рассказывай! — обрадовалась сестра. Павлик по возможности связно изложил события и поделился своими сомнениями относительно личности мужчины, принявшего письмо.

— Совсем не похож на мошенника! Как раз наоборот, и я не знаю…

— Очень старый? — задала Яночка конкретный вопрос.

— Не очень. Наверное, постарше отца, но намного моложе дедушки. Я совсем не уверен, что это он! Может, он там живёт не один, может, у них квартира битком набита Файксатами.

— А ты и имя спросил?

— Спросил. Сказал, он и есть Зиновий. Но может, у него там живёт какой двоюродный брат, так его тоже могут звать Зиновием. А у меня большие сомнения. Если бы хоть смотрел исподлобья, или грубо разговаривал со мной, или дверью хлопнул. Так нет же! На вид совсем нормальный человек, никак не подумаешь, что мошенник.

— Тогда это точно он! — заключила Яночка, которая уже давно, слушая брата, стала зловеще кивать. — Голову даю на отсечение — он!

Павлик от удивления даже съехал с тахты на пол.

— С чего вдруг такая уверенность?

— Да ведь давно известно — все мошенники и аферисты производят самое благоприятное впечатление на легковерных людей. Вроде тебя.

Иначе в их деле нельзя. Возьми, к примеру, нашего Файксата. Как ты думаешь, продаст кто ему марки, если он будет глядеть исподлобья, ругаться последними словами и хлопать дверью? Нет, он должен производить на людей хорошее впечатление, улыбаться им…

— ..точно, мне улыбался, — вспомнил Павлик.

— ..и вообще нравиться с первого взгляда! — продолжала сестра. — Только тогда люди будут вообще с ним иметь дело. И только тогда он сможет их обманывать.

Слова сестры не очень убедили Павлика.

— В чем-то ты, может, и права, но чтобы до такой степени… Нет, надо проверить, ведь, может, тот его двоюродный тоже симпатичный, но не подозрительный.

— Как убедиться?

— Через Збиню, пусть потянет за язык Зютека. Но для этого нужны брелочки. Когда отправлено наше письмо отцу?

— Вчера.

— Значит, в лучшем случае брелочки он пришлёт через неделю, с тем же сослуживцем. Надо будет встретить его в аэропорту, вдруг вздумает отсылать нам отцовскую посылочку по почте. Целую неделю ждать! А Хабру пока не будем голову морочить?

— Пока не будем, — сказала Яночка. — Правда, Хабр в состоянии запомнить хоть двадцать Файксатов с их братьями, но зачем напрасно усложнять пёсику работу? А неделю ждать не надо.

— Как не надо? Почему?

— Потому что у меня есть брелочек.

— Шутишь? Какой? Покажи!

Яночка с торжеством извлекла из ящика стола нечто потрясающее. На колечке, к которому привешивают ключи, болталась невероятно изогнутая индийская танцовщица, изящно драпируясь в прозрачное покрывало, кажется одноногая, но зато с четырьмя руками. Похоже, сделана из слоновой кости! Во всяком случае, из какого-то материала кремового цвета. Страшноватенькая немного, но зато совершенно необыкновенная!

— Такого у Збини наверняка нет, — уверенно заявил Павлик, перебирая в памяти коллекцию Збигнева. — Откуда у тебя такое?

— Это индийская танцовщица, — сказала Яночка. — Я выменяла её у Марты за две раковины. Раковин у нас много, так что не жалко.

— Слушай! — оживился Павлик. — А что, если нам смастерить брелок из ракушки? У Збини, правда, есть из ракушек, но не таких, как наши.

— Здорово придумал! — восхитилась Яночка. — Нет чтобы раньше догадаться. Давай отберём несколько, а дядя Анджей проделает нам в них дырочки.

— А остальное я сам сделаю, — воодушевился Павлик. — Поищем на чердаке подходящее колечко, там много всяких валяется. Значит, как только дядя Анджей возвратится с работы, сразу к нему.

— Сначала нам надо уроки сделать, — суровым голосом напомнила отличница-Яночка. — На всякий случай, чтобы не могли к нам придраться.

К полседьмого все дела были переделаны, и ровно в семь Павлик и Яночка стояли у двери квартиры тётки легкомысленной пани, которая выбросила на помойку бесценное сокровище. С собой они взяли письмо от Файксата и один из своих аметистов.

Легкомысленная особа открыла им дверь сразу же, как они позвонили. Была она чем-то взволнована и, казалось, не знала, плакать ли ей или смеяться. Не поздоровавшись с гостями, она нервно крикнула:

— Дети, я просто и не знаю! Представляете, в квартире я застала вора!

— И что? — в один голос воскликнули брат с сестрой.

— Сбежал! Отпихнул меня и сбежал! Я даже не разглядела его!

— А когда это было? — быстро спросил Павлик. — Сегодня?

— Только что! Минут десять назад. Ох, простите, я даже не пригласила вас войти. Такая глупая история!

Не входя в квартиру, Павлик лихорадочно решал, не броситься ли в погоню за взломщиком. Ведь очень вероятно, что он связан с их делом. Но Яночка уже вошла в прихожую и быстро окинула её взглядом. Вроде никаких следов поисков не заметно…

— Входите же! — приглашала женщина. Решив, что за десять минут вор мог сбежать далеко, Павлик отказался от мысли преследовать его и вошёл вслед за сестрой.

Войдя в комнату, женщина села на стол и закурила, явно пытаясь взять себя в руки.

— Как хорошо получилось, что я договорилась о встрече с вами! — сказала она. — Да, глупая история!

— Расскажите, как все произошло, — попросила Яночка, тоже присаживаясь к столу.

— Может, принести воды? — предложил вежливый Павлик. — Или какие капли выпьете для упокоения? Наша бабушка всегда для успокоения принимает капли.

— Спасибо, я уже выпила. Отыскала здесь валерьянку и выпила, — ответила женщина. — Да я и испугаться как следует не успела. Открываю я входную дверь… Или нет, я ещё не открыла, только собиралась, вставила в замок двери ключ, а он не заперт. «Что такое? — думаю. — Неужели забыла запереть?» А я утром сегодня сюда уже приходила. Ну, толкнула дверь — она и открылась. Я вошла в прихожую, и вдруг кто-то как налетел на меня, оттолкнул от двери и выскочил на лестницу. Мужчина, в пальто был и воротником закрыл себе лицо… Нет, не пальто, скорее, длинная куртка. И убежал. Это было так неожиданно, что я не сразу пришла в себя. И даже испугаться не успела. Только потом разволновалась, вот до сих пор не могу успокоиться.

Павлик решился тоже присесть за стол и уставился на женщину. А та докурила сигарету и тут же начала новую.

— Первый раз в жизни столкнулась я с вором-взломщиком и не знаю, что делать, — сказала она беспомощно. — Ведь надо же что-то сделать.

— Наверное, сначала надо определить, что он украл, — предположила Яночка.

Вздохнув, женщина покачала головой.

— Не могу я этого сделать.

— Почему же? — удивился Павлик.

— Ведь это квартира не моя, а моей покойной тёти, — грустно сказала женщина. — Тётя скончалась полтора года назад. Мне она завещала эту квартиру со всем имуществом. Больше года ушло на оформление необходимых документов, теперь квартира стала моей и я намерена её продать. Продавать со всем этим хламом нельзя, вот я постепенно и привожу её в порядок, выбрасываю ненужное старьё. И не знаю, есть ли в квартире ценные вещи. Деньги вряд ли были у тёти, а вот какое-нибудь фамильное серебро или что другое в этом духе, может, и было где спрятано, но мне о нем ничего не известно, так что я не могу выяснить, украдено что-либо из квартиры или нет.

— В таком случае и милицию вызывать незачем, ведь вы ничего не сможете им сказать: что украли, как выглядел преступник. Толку от таких показаний…

— Вот и я так думаю, — согласилась женщина.

— А как, на ваш взгляд, все ли здесь выглядит так же, как утром? — спросила Яночка. — Может, заметна какая разница?

Женщина опять грустно покачала головой.

— Сами видите, какой здесь беспорядок, но я его сама учинила. То же самое и во второй комнате, и в кухне. Вроде бы все так, как я оставила, уходя в прошлый раз. Знаете, у меня такое ощущение, что он ничего не успел сделать, в квартиру проник незадолго до моего прихода и не успел.

— Взломал дверь, а тут вы его и спугнули! — обрадовался Павлик. — Здорово получилось! Интересно, что он здесь хотел украсть?

— А почему вы наводите здесь порядок по капельке? Почему не сделать этого сразу? — спросила Яночка.

— Сил у меня не хватает, вот и копаюсь потихоньку. Понемногу избавляюсь от хлама, понемногу перетаскиваю к себе нужные вещи…

— И некому помочь вам? — недоверчиво поинтересовался Павлик.

— Ох, некому! То есть не совсем… Иногда мне помогает кузен моего мужа, но он работает, вечно занят. А муж сейчас в Ливии. Я тоже работаю, дочка ещё маленькая, нельзя её одну оставлять по вечерам, каждый раз приходится просить соседку, чтобы присмотрела. Живу же я на Хомичувке, страшно далеко отсюда, так что сами понимаете, скоро здесь мне не управиться.

— В выбрасывании хлама мы бы могли помочь пани, — благородно вызвался Павлик. Женщина не поверила своему счастью:

— В самом деле?

— Конечно! — подтвердила Яночка. — Живём мы недалеко отсюда, ничего особенного… Женщина вся расцвела.

— С благодарностью воспользуюсь вашей помощью, милые дети. И в долгу не останусь. Погодите, — спохватилась она, — ведь не для того же вы просили встретиться с вами, чтобы помочь мне избавиться от хлама? Ты, девочка, писала о каком-то важном и таинственном деле. Что за важное дело?

Павлик солидно откашлялся, Яночка потянулась к своей сумке, лежащей на столе.

— Собственно, у нас к вам два дела, — начала девочка. — Во-первых, мы хотим вам сообщить, что наш дедушка филателист…

— Не просто филателист, а большой знаток в этом деле, — солидно добавил брат. — Он эксперт, его все знают…

— Да, он известный эксперт-филателист и тоже коллекционирует марки. Он и нас научил, вот почему тогда я сразу обратила внимание на ваши письма. А дедушка занимается марками с детства и уже много лет разыскивает одну затерявшуюся коллекцию марок, ещё довоенную, очень важную для филателистов. Потерялась она уже очень давно. Но это долгая история, не буду отнимать у вас время, скажу только, что в дело запутан один человек, один человек.., который…

— Который немного подозрительный, — подсказал брат.

— Вот именно, немного. А в вашем чемодане оказался один конверт.., одно письмо, которое написал этот человек, тот самый, немного подозрительный, и мы очень просим вас разрешить прочесть его письмо. Вдруг оно что-нибудь прояснит? Есть ещё и второе дело к вам, но сначала нам бы хотелось покончить с первым.

И Яночка вынула письмо из своей сумки. Письмо было вскрыто, даже марка с него уже срезана.

— Если я вас правильно поняла, вы ещё не прочли это письмо? — с недоверием спросила женщина.

— Конечно, не прочли! — обиделась Яночка. — Ведь я же обещала вам, что писем вашей покойной тёти никто не прочтёт! Порядочные люди держат своё слово.

— Извини меня, девочка, — с искренним раскаянием произнесла женщина. — Я не хотела тебя обидеть. Так просто, вырвалось… Давай, сначала я сама прочту это письмо.

— Так мы и думали! — обрадовалась Яночка. — Сначала вы сами прочтите.

И Яночка передала женщине старый помятый конверт, внутри которого находилось сложенное письмо. Женщина вынула письмо. Это оказалась всего одна страничка, и та исписанная лишь наполовину. Прочтя письмо, она пожала плечами и передала его детям. Брат и сестра, стукнувшись головами, склонились над письмом. Пан Файксат писал:

«Уважаемая пани! Беру на себя смелость обратиться к Вам, ибо являюсь близким знакомым Иеремии Плошинского, который, насколько мне известно, долгие годы был другом Вашего покойного Супруга. Пан Плошинский сообщил мне, что в распоряжении Вашего покойного Супруга имелись первая Польша, надпечатки на австрийских аннексиях и кое-какие изъяны, весьма интересующие меня. Буду весьма признателен за выяснение по данному вопросу. По Вашему усмотрению ответ может быть и в письменной форме, и по телефону.

С глубоким уважением

Зиновий Файксат»

Прочтя письмо, донельзя взволнованные дети переглянулись, и Яночка обратилась к хозяйке дома:

— Мы вам очень признательны. Это как раз то, что нам хотелось узнать.

— Вы что-то поняли? — не поверила хозяйка. — Знаете, что означает oepb» Польша и изъяны в аннексиях?

— Конечно. Речь идёт о марках, и именно о коллекции, которую разыскивает дедушка, — ответил Павлик, не вдаваясь в филателистические подробности. — Ваше письмо — классный доку-ментик!

— Муж вашей тёти коллекционировал марки? — спросила Яночка.

— Не знаю, — неуверенно ответила женщина. — Я как-то этим не интересовалась. Но сдаётся мне, были у него марки. Тётя упоминала о них… Да, говорила, теперь я вспомнила. Что же дальше?

— Видите ли, — запинаясь начала Яночка, но брат подбодрил её взглядом, и она продолжала уже смелее:

— Видите ли, мы переписали всех отправителей писем вашей тёти и хотим просить вас рассказать о них. Не исключено, что среди них найдётся и ещё такой же подозрительный, как этот Файксат. Вот их фамилии…

Заинтересовавшаяся необычным делом женщина взяла список, поданный Яночкой, и принялась внимательно читать фамилии. Брат с сестрой с волнением ждали, что же она скажет.

— Две фамилии можете вычеркнуть сразу, — сказала женщина. — Это я. Моя девичья фамилия и та, которую я стала носить, выйдя замуж. Уверяю вас, я никогда ни слова не написала ни о каких марках и совсем не считаю себя подозрительной. Четверо из этих людей уже умерли, в том числе моя мать и брат дяди. Остальные — это родные и близкие знакомые, люди солидные, порядочные и, на мой взгляд, тоже не подозрительные. Только три фамилии мне незнакомы, не знаю я этих людей.

— В таком случае разрешите нам хотя бы этих трех не сжигать, — попросила разочарованная Яночка. — Пока, на всякий случай. И если окажется, что кто-то из них тоже подозрительный, мы попросим у вас разрешения прочесть их письма. Только в таком случае! Без необходимости читать не станем.

— Тогда мы поступим так, — решила женщина. — Сразу же сожгите письма…

Не договорив, она вытащила из своей сумки ручку и принялась на Яночкином списке ставить галочки против некоторых фамилий.

— ..сразу можете сжечь письма дяди, тётиного мужа, а также её подруги из Люблина, их племянницы и бабушки. Ручаюсь вам, что единственные марки, с которыми им пришлось иметь дело, вот эти, наклеенные на конверты. Остальные письма можете пока оставить. На всякий случай. А теперь начнём уборку? У меня мало времени.

— Минутку, — заторопилась Яночка. — У нас и второе дело к вам. В вашем чемодане среди старых писем мы обнаружили три очень ценные марки. Даже четыре, три на одном конверте и ещё одну. Дедушка сказал, что мы не имеем права просто так забрать эти марки, что обязательно должны известить владельца и купить их у него.

Вспыхнув, женщина замахала руками.

— Да что вы! Ни в коем случае! И говорить об этом нечего!

— Если продавать не хотите, — продолжала деловая Яночка, — тогда давайте поменяемся.

— Махнемся! — поддержал сестру Павлик. — Нам так даже удобнее.

И пока сестра доставала из сумки какой-то предмет, завёрнутый в бумажную салфетку, он принялся горячо убеждать женщину, все ещё отказывавшуюся принять вознаграждение в какой бы то ни было форме.

— Да послушайте же! Это наше, мы можем делать с этим что хотим. А мы хотим поменяться на марки. И дедушка сказал, что тогда будет по-честному. Если вы согласитесь.

Тем временем Яночка развернула клочок бумажной салфетки, и на столе, под свешивающейся с потолка лампой, зажёгся вдруг глубоким таинственным светом фиолетовый огонёк.

— Ax! — вырвалось у женщины.

— Это ваше, а марки наши, — подвёл итоги Павлик. — Так я понимаю? И делу конец.

Женщина не могла оторвать взгляда от аметиста. Потом осторожно взяла в руки, полюбовалась, поворачивая под светом, и осторожно положила опять на салфетку.

— Нет, детки, не могу согласиться. Нет, нет, и не говорите! Это же dp»cnvemm{i камень, а марки я все равно бы выбросила. Так что ничего мне не надо.

— Ещё как надо! — настаивал Павлик. — Нам не верите — позвоните дедушке, он вам скажет, что за так мы марок не можем взять. Или дайте нам номер своего телефона, дедушка сам вам позвонит. А то придётся вернуть вам марки. Да и что вы сомневаетесь? Какой-то паршивый аметист, а там ценные марки. Честная сделка, не сомневайтесь!

Уговоры сделали своё дело. Ну и аметист тоже. «Паршивый» аметист, размером с крупный лесной орех, горящий таинственным фиолетовым огнём, не мог не очаровать душу женщины. Её сопротивление становилось все слабее, она уже не так энергично возражала:

— Да нет, мне так неудобно… Это вы называете паршивым аметистом, это чудо? Разве что ваш дедушка подтвердит… А ваш телефон у меня есть.

— У дедушки другой номер телефона, а фамилия та же — Хабрович. По телефонной книге вы можете проверить, что он и в самом деле является филателистическим экспертом.

— В таком случае, возьмите и мой номер телефона. Вот, пожалуйста, моя визитная карточка. Амелия Бортунь, так меня зовут. Я ещё сегодня же позвоню вашему дедушке.

— Тогда все в порядке, — удовлетворённо произнёс Павлик и поднялся со стула. — Можем заняться мусором.

Мусор состоял из бутылок и банок со следами чего-то съедобного, железных банок с совершенно окаменевшими остатками краски, старой обуви, макулатуры, тряпья и тому подобных ненужных вещей. Книг пани Амелия не выбрасывала. Некоторые из них она намерена была забрать себе, а другие продать в букинистический магазин.

— Я уже узнавала, они принимают, но сначала надо сделать список книг, — произнесла она с тяжёлым вздохом. — Легко сказать! Откуда взять время? Разве что.., может, вы бы…

Дети не колебались.

— Сделаем, плёвое дело! — заявил Павлик. — Нам не трудно.

Надо сказать, что мальчика очень заинтересовал хлам, который пани Амелия намеревалась выбросить на помойку. Среди всевозможного старья мальчик приметил несколько очень, очень интересных вещей, — Мы, конечно, перепишем ваши книги, но только не сейчас, — предупредила Яночка. — Сейчас нам уже пора домой, поздно. Договоримся, придём в другой раз.

— Тогда я дам вам ключи! — решила пани Амелия. — Вижу, вы и в самом деле порядочные люди. А у меня есть запасные. По телефону договоримся, приходите в удобное для вас время. Конечно, когда не поздно и когда разрешат родители. Вот этот мусор я бы хотела выбросить, будет возможность, выбрасывайте понемногу. А вот эти книги хочу сдать в букинистический, если сможете, составьте их список. А я вам отдам все марки с писем мужа из Ливии и попрошу его ещё и специально покупать для вас. Согласны? Вот только…

— Что только? — насупился Павлик. — Мы можем и без ливийских марок…

— Да нет, я не об этом. Я боюсь, как бы снова не появился грабитель. Тогда и вы подвергнетесь опасности.

— Пусть грабитель вас не волнует, — пренебрежительно махнула рукой Яночка. — Мы придём с нашей собакой.

— И что?

— А Хабр нам сразу скажет, есть ли кто в квартире или нет. Если есть, мы и входить не будем, сразу же сообщим в милицию, и сцапают голубчика на месте преступления.

— Грабителя вообще выбросьте из головы! — заверил Павлик. — А в милицию мы можем позвонить от Стефека, моего приятеля, он живёт здесь недалеко.

— И вы уверены, что ваша собака почует грабителя?

В ответ брат с сестрой лишь презрительно фыркнули. Потом решили не обижаться, и Яночка соизволила объяснить, какая гениальная их собака. Она и не такое умеет, а обнаружить грабителя через закрытую дверь для неё сущий пустяк. Даже сейчас, оставшись дома, Хабр прекрасно знает, угрожает им опасность или нет. И в случае опасности обязательно сообщит родным.

— Хабр — просто сверхъестественная собака! — закончила Яночка, и пани Амелии больше нечего было возразить.

Из квартиры вышли все вместе. Пани Амелия заперла дверь и отдала детям ключи. Чувствовалось, что хозяйка квартиры чрезвычайно довольна сегодняшним вечером.

— В самое ближайшее время займусь шкафами во второй комнате, — мечтала она вслух. — Раз уж вы взялись за мусор, могу заняться шкафами. Ох, как же далеко отсюда ехать до дому! Целый час. Приеду и сразу позвоню вашему дедушке.

Яночка с Павликом за дело взялись энергично. На следующий день, до работы в квартире пани Амелии, они отправились с визитом к Збине. Самого Збини ещё не было дома, и обязанности гостеприимного хозяина взял на себя Стефек, его младший брат, приятель Павлика.

Павлик не мог понять, что приключилось с его приятелем. Открывая дверь ему с сестрой, тот выглядел совсем нормальным парнем, как вдруг на него что-то накатило. Понятно, гостями надо заниматься, но мебель зачем ломать? А Стефек ни с того ни с сего принялся вдруг проявлять совершенно излишнюю активность, причём разрушительного свойства. Пододвигая гостям стулья (с какой стати?), он с такой силой грохнул один из них об пол, что стул развалился. Потом кинулся демонстрировать книги в книжном шкафу (словно Павлик их сто раз не видал) и с таким энтузиазмом распахнул дверцу шкафа, что сорвал её с петель. Не дав гостям спокойно осмотреть книги, Стефек счёл своим долгом занимать их интересным разговором, сопровождая его размашистыми жестами, и смел со стола настольную лампу, которая с оглушительным шумом грохнулась на пол, разлетевшись на мелкие осколки. Демонстрируя широту взглядов и пренебрежение к мелочам жизни, Стефек попирал ногами эти осколки и болтал не умолкая, не прекращая своего, как он считал, занимательного разговора. А Павлик считал — просто чушь несёт, и не сводил изумлённого взгляда со своего всегда такого спокойного и умного дружка, совершенно не понимая, что на него вдруг нашло.

Яночка сразу поняла. Просто-напросто Стефек влюбился в неё с первого взгляда, и бурлящие в парне чувства искали выхода. Подумаешь, впервые, что ли? Сколько уже мальчишек влюблялось в неё, не этот первый. И девочка, ещё не решив, как отреагировать на чувства влюблённого, пока воспринимала их как должное, с поистине царской невозмутимостью и хладнокровием. До тех пор, пока совершенно ошалевшему Стефеку не пришла в голову счастливая мысль начать восхищаться Хабром. Такое Яночка не могла принять равнодушно и соизволила капельку смягчиться, в результате чего осчастливленный Стефек, дав исход бушевавшей в нем энергии, смахнул с комода декоративное блюдо с фруктами и выдрал из стены штепсель. Блюдо просто так, а штепсель был напрямую связан со священной собакой, ибо включённый в розетку шнур разбитой лампы мешал этому чудесному животному улечься поудобнее.

Сам Стефек не совсем отдавал себе отчёт в том, что с ним делается. Он просто не мог понять, каким чудом до сих пор не заметил вот это ни на кого не похожее существо, которое ходит в одну школу с ним? Пусть не в их класс, пусть классом младше, но все равно… И только теперь, когда это существо преступило порог его дома и ослепило его блеском золотистых волос и голубым светом сияющих как звезды глаз, он вдруг прозрел. А до сих пор был слепым, не иначе. И Павлик хорош! Друг называется. Сколько раз приходил к нему заниматься с гантелями и хоть бы раз привёл сестру! Хотя Павлик парень что надо, не ябеда и не растяпа, лучший друг, можно сказать. Без всякого «можно». Лучший друг, отличный парень! И собака у них просто замечательная!

Поняв, что приятель немного прибалдел и сам вряд ли в состоянии вспомнить о том, зачем к нему пришли гости, Павлик решил взять бразды правления в свои руки и энергично приступил к делу. Некоторые вопросы имело смысл обсудить ещё до прихода Збини, нечего терять время.

Быстренько убрав останки поломанного стула и осколки разбитой лампы, O»bkhj силой оторвал друга от велосипеда, на котором тот собирался продемонстрировать своё умение сверхбыстрой езды вокруг обеденного стола и всякие акробатические штучки. С большим трудом разбушевавшегося Стефека удалось загнать в угол дивана и придавить, сев на него. Лишённый возможности двигаться, тот ещё пытался компенсировать это усиленным словоизвержением, но разъярённый Павлик заорал:

— Заткнись и слушай! Но сначала скажи, доходит до тебя, что я говорю?

— Доходит! — радостно заверил его приятель.

— В таком случае слушай: то, что я тебе сейчас скажу — полнейшая, страшная тайна! Понял? Никому ни слова. Понял? Повтори!

— Да понял я! — обиделся наконец Стефек. — За кого ты меня принимаешь? Разве я когда-нибудь кому-нибудь…

— Да знаю я, но сейчас ты вроде не в себе. Так вот слушай: там, куда мы сейчас пойдём, может оказаться бандит. Вор-взломщик!

Стефек буквально расцвёл. Такая оказия!

— Не заливаешь? Так это же здорово! Я пойду с вами! Я его одной левой! Я покажу, как расправляться с бандитами!

— Заткнись и слушай, сколько раз повторять! Как раз не надо с ним расправляться, пусть себе шурует в квартире, а я прибегу к тебе позвонить в милицию…

— На черта тебе милиция? Что мы, сами не справимся? Двое таких молодцов…

— Нет, я таки тебя придушу! — рассвирепел Павлик. — Дашь мне сказать или нет?

— Ладно, молчу, хоть ты и наплёл тут… Милиция, тоже придумал!

— Заткнись! Милиция обязательно должна быть, усёк? Его надо официально поймать, усёк? Огреть ломиком каждый кретин сумеет, да что толку? Отопрётся ото всего, да вдобавок нажалуется, что на него хулиганы напали, а надо его застать на месте преступления! И протокол составить! Так вот, если нам повезёт и в квартире окажется взломщик, я прибегу к тебе и сразу позвоню, чтобы не терять времени, как сейчас. Потому тебе, дураку, и объясняю заранее. Доходит до тебя или нет? Совсем обалдел!

Постепенно до Стефека, сквозь клубящиеся эмоции и самые противоречивые чувства, стало доходить — ему сообщают некую страшно важную тайну, с которой связан не только его лучший друг Павлик, но и его сверхъестественная сестра, неземное создание, принцесса из волшебной сказки. И если он, Стефек, окажется достойным.., если ему, Стефеку, позволят хоть в малой степени быть причастным к их тайне, за это он отдаст все на свете! Все, что у него есть! Всю коллекцию брата! Все, что есть у них в доме!

— Усёк! — ответил он трубным голосом. — Дошло, кончай трепаться. Я с вами! Что надо делать?

Павлик слез с друга и сел рядом. Ну, вроде парень пришёл в норму. Вот только можно ли ему все рассказать? Он взглянул на сестру. Сидящая в кресле в позе светской дамы Яночка небрежным жестом поправила волосы, прекрасно зная, что поклонник не упускает из виду ни одного её жеста, хоть сейчас и смотрит на брата.

— Скажем ему, — разрешила Яночка. — Он должен быть в курсе. Давай я скажу.

Первых слов девочки Стефек явно не понял, хотя внимал всеми фибрами души. Эти слова прозвучали в его ушах как волшебная мелодия без слов, как пение ангелов небесных, хотя последних ему ещё не приходилось слышать. Пришлось напрячь всю свою волю, чтобы уловить смысл слов, ведь иначе это небесное создание может обидеться. До Стефека дошло, что дело связано с марками. И взломщик, которого должна схватить милиция, кажется, тоже както к этим маркам причастен. И от его брата Збини требуется выудить какието чрезвычайно ценные сведения, ибо он, Збиня, непосредственно связан с человеком, вроде бы замешанным в марочную афёру, а тот человек, в свою очередь, располагает этими ценными сведениями. Павлик с Яночкой принесли для Збини брелочки, но, может, он, Стефек, посоветует — что ещё может заинтересовать Збиню? Что он больше всего любит?

— Апельсиновый кисель со взбитыми сливками, — не задумываясь выдал t»lhk|ms~ тайну Стефек, и в его голосе гости почувствовали нотку личной претензии. И правильно, потому что Стефек добавил:

— Вечно норовит ещё и чужую порцию сожрать!

— Хорошо, пусть будет кисель, — согласилась Яночка. — К сожалению, мы его с собой не захватили…

— ..но можем пообещать, — закончил Павлик.

Влюблённый Стефек был готов пойти на самые страшные жертвы.

— Ладно, я ему свой отдам!

Наградой Стефеку был почти нежный взгляд девочки, который так воодушевил его, что он тут же пообещал выведать и прочие вкусы брата, на которые до сих пор как-то не обращал особого внимания. Более того — пообещал выполнять все идиотские братовы распоряжения, какими бы трудными они ни были — исключительно для того, чтобы у Збини было хорошее настроение, чтобы он более благосклонно отнёсся к просьбам его друзей. Стефек обязался проследить за выполнением Збиней тех обещаний, которые он даст Павлику и Яночке, обязался…

Неизвестно, какие ещё обязательства взял бы на себя Стефек, если бы, к счастью, не пришёл его брат. И, услышав слово «брелочки», не пригласил гостей младшего брата в свою комнату.

Нет, Яночка не испытала разочарования, попав в это святилище, все стены которого были сплошь увешаны всевозможными брелоками. Её искреннее восхищение пролило бальзам на суровое сердце Збини, и он, помягчев, вынужден был признать, что, несмотря на возраст, девчонка на редкость понятлива и глаза у неё там, где положено. Что же, и среди сопливых девчонок попадаются неглупые особи…

Итак, почва для деловых переговоров была подготовлена. Главную просьбу — разузнать, с кем проживает Файксат, — Збиня согласился выполнить сразу же. Зато задумался над второй: выведать у Зютека вообще все про этого самого Файксата.

— Ни с того ни с сего он не станет со мной откровенничать. Сначала мне самому надо уразуметь, что их связывает. Выкладывайте, зачем вам это?

— Марки, — коротко ответил Павлик. — Мы тоже собираем.

— А, тогда понятно, — ответил коллекционер Збиня и поинтересовался:

— А те арабские брелочки, что ты обещал… Будут они или как?

— Будут обязательно, — заверил Павлик, — только надо подождать недели две. Пришлют из Алжира с оказией.

— Что ж, подождём. И вы малость обождёте, не так просто прищучить Зютека.

Расположение Збини очень помогли завоевать индийская танцовщица и раковина южных морей. Они были милостиво одобрены Збиней и обменяны на информацию о том, что в последнее время Зютек страшно занят. Охмуряет какую-то бабу, у которой кто-то недавно умер, какие-то у него дела с этой бабой, но какие — Збиня не знает. Недавно охмуряет, пару дней всего. Гдето на Праге она живёт, а подробностей Збиня не знает. Постарается узнать в самое ближайшее время и передаст через Стефека, который видится с Павликом в школе каждый день.