Шпион проработал в Чечне почти четыре месяца. Едва ли не каждодневно встречался с Дудаевым. (Потом на границе у него изымут видеокассеты, записанные в Грозном: Касап и Дудаев в обнимку.)

Спутниковая связь работала отменно. Касап много раз выходил в эфир. Он знал, что в анкарском разведцентре кадровый сотрудник МИТ Эрхан Эзсой (запомните это имя, оно ещё нам встретится) с нетерпением ждет его передач.

Вот лишь небольшой перечень сообщений, отправленных Касапом в разведцентр с января по апрель:

— запрос о выделении боевикам материально-финансовой помощи;

— запрос о направлении Дудаеву пятнадцати радиостанций;

— о возможности ударов ракетными системами «Скад» по российским городам;

— о направлении в Чечню очередной партии наемников.

Миссия Касапа закончилась в апреле. Через дагестанский канал он отправился домой, где его ждали новые задания. Но не дошел…

Когда лидер курдских сепаратистов Абдулла Оджалан приезжал в Россию и встречался с Жириновским, турецкие власти очень обижались. Они кричали, что это верх цинизма — поддерживать террористов и государственных преступников.

Между Жириновским и турецкой разведкой есть разница. Если Жириновский (будь он даже трижды «заслуженный юрист» и депутат) прячет Оджалана, это дело рук только Жириновского, но никак не Кремля. Если же разведка помогает чеченским боевикам — это уже вопрос к официальной Анкаре. Которая, замечу, с регулярной частотой отметает обвинения в помощи чеченцам. Интересно, что она скажет теперь, ведь дело Касапа — прямое доказательство участия Турции в чеченской войне?

«Зачем туркам поддерживать чеченцев? — отвечает вопросом на вопрос Владимир Луценко. — Мне кажется, надо провести грань между руководством страны, которое хочет видеть Турцию цивилизованным государством, и спецслужбами, играющими в свои игры. Интерес разведки абсолютно понятен: они расширяют свое влияние на Кавказе. А кроме того, действуют заодно с американцами, ведь американцы крайне заинтересованы в ослаблении России. По-моему, турецкая разведка зависит от ЦРУ даже больше, чем от руководства страны».

«Да, — подтверждает бывший резидент КГБ в Турции генерал Федоров, — МИТ и ЦРУ не просто партнеры, а союзники. Они всегда были тесно связаны друг с другом. И на Кавказе их интересы полностью совпадают».

По вечерам в центре Анкары многолюдно. Открытые летние ресторанчики и кафе (впрочем, зимы в Турции не бывает) забиты до отказа. По пешеходным улочкам, наподобие нашего Арбата, плавно текут реки молодежи. Над толпой витает облако из запахов духов, жареного мяса и чего-то чисто южного, необъяснимого.

Глядя на эту умиротворенную, даже идиллическую картину, трудно представить, что совсем рядом, в какой-то паре километров, летят в эфир шифровки. Овладевают шпионскими навыками курсанты разведшкол. Готовятся к заброске в Россию очередные партии агентов… Идет война.

Впрочем, тайная война тем и отличается от обычной, что заметить, обнаружить какие-то её внешние проявления невозможно. Может быть, даже не всем в руководстве Турции эта война видна…

Исповедь агента МИТ Назыма:

— Вы говорили, что окончили какую-то разведшколу.

— Одну из разведшкол МИТ. Она находится недалеко от Анкары, километрах в двадцати.

— Это школа, где готовят агентов?

— Да, мы проходили специальную диверсионную подготовку. Нас учили минно-взрывному делу, использованию всех видов оружия.

— Сколько человек училось с вами?

— Иногда человек 25-30, иногда — 40-50.

— Помимо диверсионного дела, вам что-то ещё преподавали?

— Разумеется. Человеческую психологию, разведподготовку — как проводить опросы, получать информацию, как внедряться в политические организации, как соблюдать конспирацию. Очень много времени отводилось изучению России. Экономическое положение, социальная и национальная структура.

Нам рассказывали, что у русских нет патриотизма, идеологии. Что за деньги можно купить любого… Разведка воспринимает Россию как главного врага. В прямом поединке, мол, одолеть её невозможно, поэтому надо подрывать изнутри…

Школа, в которой учился Назым, далеко не единственная. Сегодня вся Турция, словно паутиной, покрыта сетью таких разведшкол. В них готовят специальных агентов. Тех, кому предстоит работать в России и других «враждебных» разведке странах — в Сирии, Иране.

Срок обучения — от трех месяцев до года. Казарменное положение. По окончании курсов агентам даются тренировочные задания. Некоторых засылают и в Россию — для адаптации. Чтобы после следующей, уже настоящей заброски шпионы чувствовали себя уверенно…

Я не знаю, как выглядят эти заведения. Почему-то мне кажется, что они должны быть похожи на диверсионные школы «Абвера» — так, как показывают их в многочисленных фильмах о войне. Автоматчики на вышках. Рвущиеся с поводка овчарки. Серые лица агентов, вчерашних военнопленных.

И в 41-м, и в 42-м таких школ было множество — по всей захваченной нашей земле. И неважно, что задачи выпускникам этих школ давались немасштабные: взрывать мосты, наблюдать за движением поездов. Один муравей — ничто. Тысячи, десятки тысяч муравьев — уже сила.

Я думал, эта «муравьиная» практика осталась в прошлом — вместе с автоматчиками на вышках, овчарками. Но нет. Турецкая разведка консервативна. За 60 лет методы её ничуть не изменились.

— Вам известно, к чему готовят курсантов в турецких разведшколах? — интересуюсь я у Луценко.

— Там есть несколько направлений. Есть идеологическое: для проведения пропагандистских акций по расширению турецкого влияния. Диверсионное: агенты-боевики, которых готовят на особый период — в случае экстремальных ситуаций, вооруженных конфликтов. Есть чисто разведывательное: сбор информации, вербовка агентуры, поддержание каналов связи…

Два человека сидят на диване. Это номер краснодарского «Интуриста». Слева — женщина, справа — мужчина. Я знаю, что женщина — турецкая шпионка Виждан Шанслы. Мужчина справа — агент, завербованный МИТ, сотрудник одной из российских спецслужб. Только что Шанслы передала ему деньги и очередное разведзадание. Внизу, на экране монитора, светится дата — 28.12.95.

Сейчас, через секунду, все изменится. В номер ворвутся люди в серых костюмах. Я нажимаю кнопку замедленного воспроизведения. Мне хочется увидеть лицо шпионки в момент провала. Что она чувствует? О чем думает, да и может ли в эти минуты думать вообще? Наверное, это страшно — глаза человека, который падает в пропасть. Но нет, запись размыта. Тех, кто её делал, интересовало совсем другое. Не психологические экзерсисы, а вещдоки: доказательства преступления…

…Виждан Шанслы, 1969 года рождения, уроженка Болгарии. До 93-го года работала переводчиком трабзонского управления безопасности. Была завербована МИТ.

В том же, 93-м приехала в Россию. Переводчиком краснодарской турфирмы «Асиаст». Состояла на связи с анкарским разведцентром, под началом у Эрхана Эзсоя, того самого Эзсоя, который курировал уже известного нам Касапа — дудаевского связника.

В 94-м фирма «Асиаст» закрылась, но Шанслы покинула Краснодар ненадолго. Она регулярно наведывалась сюда, чтобы передавать завербованному турками офицеру деньги и задания.

Дальнейшее вам известно. При обыске у Шанслы были обнаружены секретные материалы, расписка, шпионская экипировка…

Из разведзадания, переданного Шанслы агенту (орфография сохранена):

— Информация насчет оперативного плана, которую ФСБ готовит против Турции. Копируйте план на дискете и посылайте.

— Продолжается или нет разработка ФСБ против Рушена-9, которая работает в «Енка»?

— Информация насчет турецкого гражданина Ахмета Сарухана, который был женат с девучкой первого зам. министра внутренних дел Ингушетии.

— Информация начет 2 курд, которых поймали в Геленджике.

Турецкая разведка отреагировала на арест Шанслы спешно. Уже в начале 96-го в Москву с тайным визитом прилетел директор МИТ С. Кексал. Он умолял отпустить шпионку на родину.

«Хорошо, — сказали Кексалу в Москве. — Мы пойдем вам навстречу. Но и вы отнеситесь к нашему жесту соответственно».

Директор МИТ прижимал руки к сердцу. Конечно же, он прекрасно все понимает. Он ценит русское великодушие. Ноги турецкого шпиона не будет больше на русской земле.

«С этого момента, — высокопарно объявил Кексал, — в истории наших отношений с Россией открывается новая страница».

Недорого же стоили эти клятвы…

Шесть шпионов, обезвреженных лишь за один прошлый, 2000-й год. Хочется о каждом рассказать подробно, но формат не позволяет. Придется делать это в телеграфном стиле…

— Хусейн Оджал, 47 лет, инженер. Приехал в Россию в декабре 96-го как коммерсант. Учредил в Ставрополе фирму «Вадира». По заданию МИТ устанавливал контакты с краевыми чиновниками и военными. Регулярно ездил по российским южным городам, где дислоцированы военные и стратегические объекты. Проявлял повышенный интерес к военным аэродромам в Ставрополе и Армавире.

Впрочем, главное его задание заключалось в другом. Через нижегородское отделение Росвооружения Оджал пытался организовать поставку в Турцию партии новейших бэтээров. Вроде бы ничего зазорного. Обычный бизнес. Только Оджал хотел, чтобы сделка эта прошла в обход законов.

Уже потом, после задержания, он расскажет, что таким образом МИТ хотела дискредитировать Россию на мировом рынке оружия. Показать нашу полную несостоятельность.

(Двумя годами раньше нечто подобное пытался провернуть другой шпион — отставной полковник турецкого ГРУ Мехмет Бешик. По заданию военной разведки Бешик должен был сорвать поставку наших зенитно-ракетных комплексов на Кипр и скомпрометировать Росвооружение перед зарубежными партнерами.

Операции этой придавалось столь серьезное значение, что курировал её лично начальник турецкого генштаба Х. Карадайы.)

— Ильхан Думан, 53 года, выпускник Анкарского университета. Был завербован МИТ ещё в начале 70-х. Прошел спецподготовку в анкарской разведшколе. Использовался как осведомитель трабзонского управления разведки.

В 93-м году под «крышей» коммерсанта приехал в Россию. Вплоть до своего разоблачения в апреле 2000-го жил в Ставрополе.

Думан устанавливал и развивал контакты с руководством правоохранительных органов края, командирами воинских частей. Много раз совершал вояжи по Кавказу, особо интересуясь режимными объектами пограничников и Минобороны. Вел сбор информации политического и экономического характера. Пытался внедриться в агентурный аппарат ФСБ.

— Несрин Услу, уроженка Болгарии, 28 лет. Референт-переводчик ставропольского филиала турецкой строительной компании «Идиль». Перед поездкой в Россию была завербована МИТ, обучалась в анкарской разведшколе.

По заданию МИТ собирала данные о ситуации в Северо-Кавказском регионе. Пыталась завербовать офицера краевого УФСБ за 50 тысяч долларов.

— Хаккы Мутлодоган (он же Хаккы Ахмедов, он же Хубен Андонов). Родом из Болгарии, 42 года. Приехал в Россию как представитель ряда турецких турфирм в Ставрополе. Собирал социально-политическую и экономическую информацию о Северном Кавказе. Проводил вербовочное изучение чиновников краевой администрации. За счет разведки отправлял чиновников отдыхать в Турцию. Хотел проникнуть в агентурный аппарат ФСБ.

Кстати, после задержания оказалось, что Мутлодоган отлично знает другую нашу героиню — шпионку Шанслы, задержанную в декабре 95-го. Мир тесен.

Мутлодоган вообще рассказал на допросах массу интересного. Например, о том, что МИТ активно работает под «крышей» знаменитой, отстроившей пол-Москвы фирмы «Энка». Что разведка самым тесным образом связана с экстремистской организацией «Серые волки».

Впрочем, последним откровением он вряд ли кого особо удивил. Связь МИТ и «Серых волков» — секрет Полишинеля…

Из досье:

«Серые волки» — профашистская экстремистская националистическая организация. Была создана в 1948 г. бывшим агентом нацистской разведки А. Тюркешем, одним из крупнейших турецких политиков.

С момента создания и по сей день «Серые волки» занимаются организацией терактов против прокоммунистических и либерально настроенных партий. В период противостояния с курдами, в 80-х годах, боевые отряды «Серых волков» проводили самостоятельные войсковые операции. В феврале 88-го в прессу просочился рапорт одного из офицеров МИТ, в котором утверждалось, что значительная часть сотрудников разведки поддерживает «Серых волков». 25 процентов митовцев имеют радикальные религиозные взгляды, 38 процентов являются националистами.

Исповедь агента МИТ Назыма:

— Насколько тесно «Серые волки» связаны с МИТ?

— Неразрывно. МИТ рассматривает «Серых волков» как надежную опору в своей деятельности. Широко действует под их «крышей». Я знаю, например, что одну из структур «Серых волков» в Анкаре возглавляет сотрудник МИТ по имени Орхан. Лидер стамбульского отделения «волков» Ахмет Хамоглу связан с сотрудником МИТ Мустафой Акынджы. Гостиницы «Шератон» и «Клесис», которые принадлежат Хамоглу, регулярно используются МИТ для встреч с агентурой. Мустафа Бекяроглу, лидер трабзонских «волков», — спецагент МИТ.

Это вполне естественно: с идеологической точки зрения МИТ и «Серые волки» — две абсолютно одинаковые организации. Со мной вместе в анкарской разведшколе училось множество «волков». Разведка уверена в таких людях абсолютно…

Это было в Анкаре. Я проснулся от каких-то нечеловеческих, животных криков. Высунулся в окно. За соседним забором на плацу тренировались солдаты. Аскеры, как называют их в Турции. Лица аскеров были перекошены от злобы. Каждое движение сопровождалось массовым ором. Было в этих звуках что-то звериное, дикое. Словно вылетало наружу самое худшее, что есть в человеке, — его животная сущность.

И потом, у подножия священного мавзолея Ататюрка, я тоже слышал эти крики. Шла смена почетного караула. Я попытался было представить нечто подобное у Кремлевской стены, но не смог… Очень трудно понять, что такое пантюркизм, не слыша этих криков.

Из беседы с ученым-тюркологом, сотрудником Института мировой экономики и международных отношений Виктором Надеиным-Раевским:

— Почему во время Первой мировой войны Турция вступила в германский блок? Да потому, что немцы предлагали экспансию на Восток, в тюркоязычные регионы. Все это по-прежнему живо.

Когда человека с пеленок приучают, что турки — великая раса. Не нация, раса! Что все языки мира произошли от турецкого, а вся история человечества основана на истории турок…

Начиная с 92-го года пантюркизм получил второе рождение. Появилась идея создать нечто вроде тюркского СНГ. Естественно, деятельность спецслужб нацелена на всемерное укрепление турецких позиций везде, где позволяет база. В первую очередь в тюркоязычных регионах СНГ.

Из досье:

С начала 90-х годов на территории России резко возросла активность тюркских националистических организаций, которые занимаются распространением идей пантюркизма. Как правило, эти организации действуют под контролем или совместно с разведкой МИТ в целях укрепления позиций Анкары на российской земле.

Неоднократно отмечались вербовочные подходы со стороны сотрудников фондов к российским гражданам, в том числе проходящим обучение в Турции за их счет.

И вновь — слово бывшему резиденту КГБ в Турции генералу Федорову:

«Пантюркистские интересы, которые преследует турецкая разведка в России, основаны не только на идеологии. Туркам надо завоевывать новое жизненное пространство.

Каждый год население страны увеличивается на 10 миллионов. Кроме того, у них нет ни полезных ископаемых, ни энергоресурсов. А у нас — есть».

«Разве это возможно, — удивляюсь я, — развалить Россию? Отобрать наши земли?»

Генерал усмехается:

«Сегодня, вот так вот сразу — нет. Но и разведка не живет одним днем. Эти цели — долгосрочные. На перспективу. И даже не на очень далекую…»

Кто не знает — на территории бывшего СССР проживало 25 тюркоязычных народов численностью 50 миллионов человек. Это почти вся Средняя Азия, часть Кавказа, татары, башкиры, якуты…

Перечисляя шпионов, разоблаченных в прошлом году, я сознательно упустил двух фигурантов. Мне хотелось проиллюстрировать этой историей приведенные выше слова.

Их было двое. Отставной сотрудник военной разведки Талат Генч и «гражданский» агент МИТ Махмуд Яшар. Эти люди входили в группу МИТ, заброшенную в Краснодарский край. Помимо обычного для шпионов занятия — сбора военной и политической информации, — занимались они и делами куда более щекотливыми.

Агент МИТ Махмуд Яшар много лет жил в России, неплохо ориентировался в наших реалиях. Это-то обстоятельство и натолкнуло разведку на мысль использовать Махмуда для «долговременного проекта». Он вместе с Генчем должен был создавать тюркоязычные и мусульманские объединения: из месхетинцев, курдов, черкесов. Им было приказано активно втягивать людей в свой бизнес, привязывать к себе деньгами.

В дальнейшем, по замыслу разведки, через эти объединения можно было провоцировать межнациональные распри, дестабилизировать обстановку. Из особо доверенных членов формировать боевые группы. В час «X» — если в крае вспыхнули бы волнения — они должны были вступить в бой.

И еще: через общины Махмуду предписывалось распространять наркотики. Как он сам объяснял на допросах, «для того чтобы российская молодежь деградировала».

Из показаний Махмуда Яшара в ФСБ:

— Пришли два человека. Один — Али, другой — Мохамед. Они представились сотрудниками МИТ. Сказали: «Ты можешь организовать общины турок-месхетинцев? Мы тебе дадим товары, экономическую поддержку организуем. Возьми работу, создавай себе группировку. Можешь это делать».

— Что значит группировку? Для чего?

— Создавать общины и мощность сил. То есть когда нужно создавать хаос или что-то.

Их остановили в самом начале пути, когда общины только-только начали подниматься. Но где гарантия, что эта группа была единственной?..

С грушником Генчем все ясно: он профессиональный шпион. А вот история вербовки Махмуда Яшара требует отдельного рассказа.

Его завербовали в лучших традициях МИТ. Арестовали на границе, когда он возвращался из России домой. Причин не объясняли. Просто кинули в камеру к «серым волкам». Потом — к уголовникам. Оттуда — к курдам. На языке спецслужб это называется «внутрикамерная разработка».

Десять дней Махмуд бился за свою жизнь. Через десять дней его пригласили в прохладный, обдуваемый кондиционером кабинет и предложили выбирать. Либо он возвращается обратно в потную камеру, либо отправляется в разведшколу МИТ. Разумеется, Махмуд выбрал второе.

Это вообще излюбленная практика турецкой разведки: вербовать с помощью шантажа. Или того хуже — с применением психотропных средств. И ладно бы МИТ ограничивалась только гражданами Турции…

В январе 98-го один российский гражданин (назовем его Ивановым) отправился в Турцию по приглашению своего знакомого Ахмеда Айика. Конечно же, Иванов не знал, что Айик — агент разведки. Он полагал, что имеет дело с бизнесменом и, возможно, будущим партнером.

13 января Иванов пришел в анкарский офис фирмы Айика. Они не успели даже начать разговор, как в комнате появилось трое неизвестных.

«Мои друзья, — представил их Айик. — Может, сходим все вместе пообедаем?»

Разумеется, будь Иванов хоть немного знаком с миром спецслужб, он наверняка заподозрил бы неладное. Все турки от обеда почему-то отказались. Еду принесли лишь ему одному.

«Где-то в середине обеда, — рассказывает Иванов, — я почувствовал, как у меня из носа идет кровь. Глянул в зеркало и обалдел: все лицо распухло, покраснело. В теле сразу появилась какая-то слабость, ноги начали подкашиваться…»

Это были психотропные средства: препараты, влияющие на человеческую психику. Ни одна цивилизованная спецслужба не использует психотропы — человек может стать инвалидом.

Ослабевшего Иванова отвезли на конспиративную квартиру МИТ. Там, в полубреду, он был подвергнут разведдопросу, а затем завербован. «Друзья» турецкого бизнесмена оказались сотрудниками русского отдела МИТ.

Турки знали, что Иванов — профессиональный спортсмен. В их сознании российский спорт прочно ассоциировался с организованной преступностью, а потому от Иванова требовали собирать информацию о разных ОПГ и реализовывать через бандитов задания разведки.

Иванов отошел от лекарств только в Москве. И не мешкая побежал в контрразведку…

К сожалению, история Иванова — далеко не единственный пример изуверского отношения спецслужб к российским гражданам. Известны случаи, когда психотропными средствами в Турции обрабатывались целые туристические группы.

Как и во времена Второй мировой войны, МИТ овладела сегодня принципом гигантизма: вербуй все, что шевелится. Любой россиянин, пересекающий границу Турции, может стать объектом вербовки.

«МИТ всегда работала очень грубо, — вспоминает генерал Федоров. — Я бы назвал это попытками грубого наскока».

Немного статистики: в прошлом, 2000-м году товарооборот между Россией и Турцией составил 4,5 миллиарда долларов.

Ежегодно российские «челноки» оставляют в Турции 2,5-3 миллиарда долларов. Полтора миллиарда приносят российские туристы. Общий объем строительных подрядов, полученных турецкими фирмами в нашей стране, примерно 7 миллиардов. Еще миллиард турки зарабатывают на автоперевозках в Россию.

Что же происходит? Почему страна, вскормленная на наших же миллиардах, ведет против нас необъявленную войну? Рубит сук, на котором сидит.

Удивительная вещь: в Турции сейчас — дефолт. Курс доллара растет каждый день. Власти объявляют «секвестр». Сокращают 100 тысяч госслужащих.

И в то же время расходы на разведку не уменьшаются. Пантюркистские, исламские программы по-прежнему финансируются в полном объеме. Идут «на экспорт» в Россию.

Почему? Может быть, потому, что спецслужбы, как и религия, отделены в Турции от государства? Ведут свою, не всегда согласованную с руководством страны игру? Ориентируются не на правительство, а на американских «друзей»?

Не уверен даже, что турецкие лидеры знают обо всех приведенных нами фактах. Об убийствах и похищениях. О терактах и захватах. О связях с бандитами и экстремистами. Разведка — всегда государство в государстве. Турецкая разведка — вдвойне.

За последние 40 лет в Турции было 3 военных переворота. Похоже, дело идет к четвертому. Спецслужбы, вышедшие из-под контроля, — это опасность куда большая, чем все террористы и сепаратисты, вместе взятые…

На турецких курортах — пока тишина. Сезон ещё не открыт. Он начнется вот-вот. Очередной миллион российских туристов принесет Турции очередных полтора миллиарда долларов.

Эти деньги потом вернутся к нам обратно. В виде оружия для чеченских боевиков. Шпионских гонораров. Новых пантюркистских лицеев и школ.

И кто знает: может быть, вашего же мужа или брата убьют из автомата, купленного за ваш же счет.

Не за мой, потому что после этого материала — совершенно ясно — в Турцию меня никогда уже не пустят. Но я не жалею. Сегодня ехать в Турцию — это все равно что в разгар Великой Отечественной отправиться куда-нибудь в Баден-Баден…

…Приятного отдыха в Турции!

Что это? Совпадение? Стечение обстоятельств? Чей-то умысел? Не знаю до сих пор.

С момента выхода этого материала в газете не прошло и недели, как в Турции случился очередной теракт. Группа боевиков захватила отель в центре Стамбула вместе со всеми постояльцами. Бандиты требовали встреч с журналистами и властями, чтобы объяснить всему миру: Чечня должна быть независимой.

Все это уже было! И в 96-м, когда террористы брали штурмом паром «Аврасия». И в 2001-м, когда захватывали Ту-154. Те же лозунги, те же методы. И те же лица, ведь налетом на стамбульский отель руководил наш старый знакомый Мохаммед Токджан, при таинственных обстоятельствах сбежавший из тюрьмы «Имралы».

Все точки над «i» были расставлены теперь окончательно. Так вот зачем, оказывается, туркам нужно было организовывать побег Токджану. Его ждали новые дела…

Террористы сдались через 12 часов. Токджан в очередной раз был арестован. Я абсолютно уверен, что не в последний.

До тех пор пока идеи пантюркизма витают в Турции, такие люди не останутся без работы. Да разве дело в одной только Турции?

«За рубежом появилось очень много охотников отщипнуть кусок от нашей страны. Вспомните территориальные претензии Японии, Эстонии. Да, в конце концов, взгляните на проблему Чечни — откуда туда идут деньги… Из исламских стран».

Эти слова первого замдиректора СВР генерала Трубникова я напечатал шесть лет назад — в 95-м. До хасавюртовского предательства оставался почти год.

Шесть лет назад… За это время Трубников успел сменить Примакова, потом уйти из разведки в МИД. Примаков — побыть премьером, лидером «Отечества».

Меняются люди, фигуры, министры и президенты, но в Чечне не меняется ничего. По-прежнему там льется кровь. По-прежнему террористы получают «гуманитарную помощь» из-за кордона.

А ведь в 96-м все это можно было остановить. Они уже готовы были сдаться, они готовы были сложить оружие и покориться силе — надо было лишь нанести последний, решающий удар. Не нанесли. Отпустили с миром.

Это все равно как весной 45-го дойти до границ и повернуть обратно…

Когда-нибудь об этой войне напишут всю правду. Кто оставил в Чечне оружие. Кто не пустил Дудаева к Ельцину, фактически силой вынудив «мятежного генерала» пойти против России. Кто в 95-м, когда антидудаевское ополчение вошло в Грозный, заставил сдать город обратно. Кто сдал его в августе 96-го…

Август 96-го — это одна из позорнейших страниц нашей истории. Современная Цусима.

Регулярная, хорошо вооруженная армия оказалась беззащитной перед ордами диких чеченцев. В Грозный бандиты вошли без единого выстрела…

Об этом эпизоде я читал немало, и в какой-то момент мне по-человечески стало обидно. Ведь те, кто гибнут на войне, не виноваты в том, что их предали. Оттого, что страной правят подлецы и воры, подвиги этих людей не становятся меньше. Подвиг есть подвиг.

Тогда-то — впервые — я и решил написать о другом. О подвиге сотрудников чеченского управления ФСБ, которые — единственные на весь город — не сдались. Которые погибали, но стояли до последнего…

Может быть, теперь я написал бы этот материал по-другому. Не обходил бы острых углов.

Но тогда мне казалось, что, рассказывая всю правду, я как-то снивелирую, преуменьшу подвиги павших. Сегодня я понимаю: никакая правда не в силах опошлить, принизить настоящий подвиг…