Никогда не знаешь, что ждет тебя за поворотом…

Сегодня имя Александра Литвиненко — бывшего офицера ФСБ, сбежавшего в Англию, — известно всей стране. Но в ту пору, когда судьба впервые столкнула меня с этим человеком, о его «звездной» будущности не помышлял никто, в том числе и он сам. И уж тем более я не мог себе представить, что случайное это, в общем, знакомство на долгие годы определит мое будущее, перевернет его, доведет до тюрьмы и «психушки».

97-й год. Мои источники из СБП — Службы безопасности Президента, некогда грозной и всемогущей коржаковской опричнины, — рассказали мне преинтереснейшую историю. Будто бы дочь бывшего уже главы президентской администрации Сергея Филатова была схвачена милицией за… торговлю крадеными вещами.

Разумеется, упускать такую восхитительную сенсацию журналистское достоинство позволить мне не могло. Я начал «копать». Нашел оперативников из чертановского отделения, которые допрашивали филатовскую дочь. Саму пострадавшую — женщину, из машины которой были похищены пять демисезонных пальто.

Но очень скоро я почувствовал, что история эта с обычной криминальной сенсацией ничего общего не имеет. Слишком много странностей и несостыковок было в ней. И одна из этих странностей заключалось в фигуре двоюродного брата обворованной — сотруднике ФСБ майоре Литвиненко.

Более подробный перечень несостыковок вы прочитаете чуть ниже, собственно в самом материале. Мой рассказ не об этом.

Номер рабочего телефона Литвиненко найти было не слишком сложно. Правда, прежде чем его дать, мой товарищ из лубянского ведомства как-то странно ухмыльнулся, но от прямого вопроса ушел.

«Ты сам все поймешь, — ответил он, — Литвиненко — парень специфический».

И точно.

«Вы отдаете себе отчет, куда звоните?! — чеканным голосом спросил будущий перебежчик. — Вы звоните в ФСБ!»

Для внушительности, он повторил это ещё раз:

«В ФСБ! В Федеральную службу безопасности».

Я ничего не понимал, ибо телефонов, начинающихся с заветных цифр 224, в записной книжке моей имелось с избытком.

«Вы знаете, кто я такой? — продолжал тем временем Литвиненко. — Я офицер контрразведки!»

Разговор явно шел не в том русле. Мне показалось даже, что мой собеседник не совсем трезв. Правда, в итоге я получил от него все, что хотел, — недостающие мне подробности дела и, заверив «контрразведчика», что разговор наш останется в тайне, уселся за материал. А потом нахлынули новые темы, новые дела, расследования, и фамилия Литвиненко как-то сама собой выпала из головы.

До тех пор, пока годом позже до меня не донеслись отголоски странного рода сенсации, которая показалась мне поначалу абсолютнейшим бредом. Группа сотрудников ФСБ написала рапорта о том, что им было приказано убить Березовского. И заводилой в группе был… Литвиненко.

Не суть важно, как удалось мне найти детали этой истории, скомпоновать из отдельных кусочков мозаики цельное полотно. Эта та часть журналистской работы, которая всегда остается за кадром.

И официальная Лубянка, и все другие участники скандала хранили почему-то стоическое молчание. Литвиненко, например, сказал, что никаких рапортов не писал и вообще слышит об этом впервые. Березовский, которого я разыскал по телефону в Минске — он улетел туда по каким-то эсэнгэшным делам, отказался от комментариев.

Через полгода после выхода мой статьи они будут куда более разговорчивы и откровенны. Через полгода случится пресс-конференция, которая станет одним из самых знаковых событий в жизни современной России.

Но это произойдет лишь в ноябре 98-го.

21.05.1998

«БОРИС АБРАМОВИЧ, МНЕ ПОРУЧЕНО ВАС УБИТЬ»

Название статьи — не плод больного воображения. Эти слова произнес действующий офицер контрразведки, подполковник ФСБ Александр Литвиненко.

20 марта 1998 года он пришел к Борису Березовскому и сообщил, что Лубянка готовит на него покушение.

Спустя несколько дней то же самое подполковник Литвиненко повторил в кабинете Евгения Савостьянова, заместителя руководителя президентской администрации. В качестве доказательства чекист привел с собой ещё трех офицеров. Все они подтвердили: на Березовского объявлена охота.

Длинные руки советских спецслужб — излюбленная тема диссидентов и западной прессы. Ледоруб Троцкого, отравленный зонтик болгарина Маркова, раскрытое окно невозвращенца Раскольникова…

Десятилетиями всевидящее око Лубянки наводит ужас на обывателей и добропорядочных самаритян. И хотя ФСБ далеко не КГБ, уверенность в чекистском всесилии продолжает жить в массах. Не мудрено: редкие покушение, убийство или взрыв обходятся без заявлений потерпевшей стороны — «мы перешли дорогу наследникам Феликса».

Руководители ФСБ (как, впрочем, и СВР, и ГРУ) не пытаются даже опровергать миф о своем зловещем могуществе. Надоело.

Однако «дело Березовского» выходит за все мыслимые рамки. История приняла официальный оборот.

В кабинете Савостьянова подполковник Литвиненко написал заявление, где изложил все обстоятельства. Якобы в конце прошлого года замначальника Управления по разработке и пресечению деятельности преступных организаций (УРПО) ФСБ капитан второго ранга Камышников приказал ему (Литвиненко) убрать политического бизнесмена.

Свидетели тому — трое сослуживцев Литвиненко по седьмому отделу УРПО, в котором он работает.

Обескураженный Савостьянов потребовал объяснений у директора ФСБ Николая Ковалева. Как утверждают наши источники, Ковалев обалдел не меньше Савостьянова и дал указание провести служебное расследование.

От должности временно были отстранены начальник управления Хохольков, его зам Камышников, а также практически все сотрудники седьмого отдела, включая и самого Литвиненко.

Разбирательство продолжалось больше месяца. Только на прошлой неделе чекисты были восстановлены по службе. Но дело этим не кончилось. Сейчас УРПО проверяет Оргинспекторское управление ФСБ. Вовсю «копает» Управление собственной безопасности, контрразведка в контрразведке.

И наконец, самое важное: заявление Литвиненко стало поводом для возбуждения Главной военной прокуратурой уголовного дела по признакам превышения служебных полномочий.

Вот только что они сумеют найти?

Наша справка:

Управление по разработке и пресечению деятельности преступных организаций (УРПО) было создано летом 1997 года на базе Управления перспективных программ (УПП). В задачу новосозданной структуры входит борьба с оргпреступностью во всех её проявлениях.

УРПО едва ли не самое закрытое подразделение ФСБ. Оно не входит ни в один из пяти департаментов и подчиняется напрямую первому заместителю директора ФСБ. Кроме того, управление абсолютно независимо от других служб; здесь есть своя «наружка», свое силовое подразделение, свой оперативно-технический отдел. Даже базируется оно не на Лубянке.

Набор в УРПО проходит очень строго. По приказу директора ФСБ, сюда принимаются только офицеры со стажем оперативной работы как минимум пять лет. Предпочтение отдается людям, прошедшим «горячие точки» — Чечню, Афганистан. Видимо, этим и объясняется тот факт, что УРПО укомплектовано на 50-60 процентов.

С момента создания управление возглавляет генерал-майор Евгений Хохольков, бывший до этого начальником УПП.

Каким образом собирались убрать Березовского? Что это должно было быть: автокатастрофа, взрывное устройство, телефонная трубка, пропитанная ядом?

А главное — зачем?!

Ни на один из этих вопросов подполковник Литвиненко и трое его товарищей ответить не могут. Или не хотят?

— Какое уголовное дело? Какой Березовский? — с трудом проговорил Литвиненко, которому я дозвонился по служебному телефону. — Впервые слышу это от вас.

— Как же так? Утверждается, что именно вы написали заявление.

Литвиненко немного помолчал. Потом промолвил:

— Ничего не могу сказать по этому поводу. Ни-че-го.

Не правда ли, весьма странное поведение для человека, решившего положить конец чекистскому беспределу? По всем законам жанра ему следовало бы как раз, напротив, прибегнуть к помощи прессы, как это делали Калугин и прочие «вероотступники» из КГБ.

Не менее странно выглядят и обстоятельства «заказа». Как утверждает в своем заявлении Литвиненко, в декабре 97-го замнач управления Александр Камышников в присутствии (!) других сотрудников отдела (что, с глазу на глаз это было сделать нельзя?) поручил ему убить Березовского. Никакого письменного распоряжения на этот счет Камышников не давал. Более того, не было заведено и оперативного дела, а это обычно положено.

Как именно следует расправляться с Борисом Абрамовичем — в России или за рубежом, огнем или мечом, — замнач не объяснял. Равно как не объяснял, зачем вообще потребовалось браться за оружие.

И почему Литвиненко? На Рэмбо он не похож. Вопросы, которыми ведает подполковник, к Березовскому отношения не имеют. (Литвиненко работает в отделе, занимающемся борьбой с оргпреступностью исключительно в Москве и Московской области.)

Дальше. Указание было дано в декабре. Литвиненко пришел к Березовскому в конце марта. Что заставило его молчать три этих месяца? Попытался он хоть как-то выполнить приказ?

Ответа нет…

— Убежден, что никто из руководителей УРПО, как, впрочем, и любого другого подразделения ФСБ, подобного приказа не отдавал. Даже непрофессионалу видно, как много нелогичностей содержится в обвинениях Литвиненко. Это больше походит на попытку свести счеты с требовательным руководителем, чем на «борьбу за правду». — Такое мнение высказал в беседе со мной начальник Центра общественных связей ФСБ генерал-майор Александр Зданович. — Заявляю официально: ФСБ не занималось и не занимается политическими убийствами.

Логично? Вроде бы логично.

Но когда я мысленно возвращаюсь на четыре года назад, то начинаю отчасти разделять беспокойство Бориса Абрамовича.

Слишком многие хотят его смерти.

На тот свет Березовского пытались отправить как минимум дважды.

Весной 94-го с ручки входной двери квартиры Бориса Абрамовича сняли гранату.

7 июня того же года была взорвана его машина и Березовский чудом остался в живых. Он, охранник и 8 прохожих получили ранения различной тяжести. Водитель погиб.

Председатель Совета директоров АвтоВАЗа Владимир Каданников (будущий первый вице-премьер) пообещал два миллиарда тому, кто поможет раскрыть преступление. Не помогло. Дело до сих пор не закрыто.

Любопытная подробность: в расследовании теракта непосредственное участие принимал не кто иной, как наш герой Александр Литвиненко, тогда ещё сотрудник Управления по борьбе с терроризмом ФСК. Как видно, знакомы они не первый год.

На Лубянке не исключают, что отношения Литвиненко и Березовского выходят за рамки чисто служебных. Более того, слух о «дружбе» подполковника с российским магнатом широко ходил по управлению. Несомненно слышал об этом и замнач Камышников.

Стоило ли поручать «убийство» именно Литвиненко? Иезуитство какое-то: брат идет на брата.

Осведомленные люди пытаются объяснить эту загадку.

Дескать, разговор между Камышниковым и Литвиненко действительно был. Литвиненко возмущался чересчур «интеллигентными» методами ФСБ. Вопрошал, почему мы не можем жестче расправляться с бандитами и преступниками, как это делают ЦРУ или «Моссад».

«Раз ты такой смелый, возьми да и прикончи своего друга Березовского», — вроде бы ответил Камышников. Понятно, в шутку.

Но Литвиненко шутку запомнил. И когда их отношения с замначем окончательно ухудшились (а они и раньше были далеко не теплыми: Камышников — человек жесткий, служил в особых отделах на Северном флоте, прошел все «горячие точки» бывшего СССР), решил использовать сказанное сгоряча. Благо свидетели дискуссии имелись. И большинство, подобно Литвиненко, имели зуб на Камышникова.

Что ж. Если все слова, брошенные полушутя, доводить до прокуратуры, лично я обвинялся бы бог знает в чем: в том, что хочу убить, прирезать, четвертовать, повесить и пр. кучу людей. Например, директора ФАПСИ Старовойтова.

Дыма без огня не бывает. Но одно дело — зажженная конфорка. И совсем другое — пожар в Службе речного флота.

Однако главный герой нашей истории — Б.А. Березовский — не склонен сводить все к элементарному навету.

— Я воспринимаю всерьез все, что касается этой организации (имеется в виду ФСБ. — А.Х.), — сказал Березовский, отвечая на мой вопрос: как отнесся он к заявлению чекиста?

К сожалению, от каких-либо комментариев исполнительный секретарь СНГ отказался. Заявил, что не хочет поднимать эту тему.

…Мне трудно доподлинно себе представить, какие чувства возникли у Березовского, когда он выслушал Литвиненко. Пускай даже он, человек далеко не глупый, понял, что серьезных опасений нет.

Но когда за твоей спиной два неудавшихся покушения, когда шофер умирает у тебя на руках, поневоле станешь подозрительным.

Да и потом, вчера ты уговаривал Коржакова убить Гусинского (так, по крайней мере, пишет бывший начальник СБП). Где гарантия, что сегодня твои конкуренты не попросят убрать тебя?

Березовский — математик, доктор наук. Единственно правильное решение он нашел за считанные секунды. Не важно, говорит Литвиненко правду или нет. Это пускай выясняют соответствующие товарищи. Зато никто не сможет Бориса Абрамовича обвинить ни в чем: ни в закулисных махинациях, ни в интригах.

Разумно поступил и директор ФСБ Ковалев. Назначил служебное расследование. Обезопасил себя от обвинений во всяких паскудных штуках.

Единственный, кто подставился по полной программе, так это Александр Литвиненко. Приказывали ему убивать или нет — доказать свою правоту он не сможет: перед законом они с Камышниковым равны, а никаких письменных подтверждений нет.

Если же Камышников в свою очередь доказывает, что ничего подобного не говорил, в действие неминуемо вступает уголовное наказание за дачу заведомо ложного доноса. Статья 306 УК РФ. Между прочим, до двух лет лишения свободы.

Да и Камышников вполне может подать в суд, требуя привлечь подчиненного за клевету. Легко его выигрывает.

— Допустим, прокуратура не находит подтверждений заявления Литвиненко. Что будет с подполковником? Он останется служить? — поинтересовался я у начальника Центра общественных связей ФСБ Александра Здановича.

Зданович от ответа ушел. Мол, когда не найдет, тогда и будем говорить.

Все-таки земля — круглая. С Александром Литвиненко я сталкивался и раньше.

Год назад в «МК» вышел мой материал «Пять похищенных пальто, которые чуть не потрясли мир». Одним из главных героев статьи был Литвиненко. Правда, действовал он не под своим именем — я дал ему фамилию Романенко.

История эта весьма примечательна, особенно теперь. Расскажу суть.

22 сентября 1995 года из автомобиля «Москвич-2141» были украдены: дубленка новая, пять демисезонных пальто зеленого цвета, две пары обуви и пачка колготок.

Обворованная автовладелица тут же пошла в 95-е отделение милиции, написала заявление. А на другое утро вместе с братом отправилась в обход по близлежащим рынкам и толкучкам в поисках похищенного.

Ей повезло. На первой же «точке» у кинотеатра «Ашхабад» они обнаружили свои пальто. Продававшая их женщина заявила, что товар не её, а сдан на реализацию… дочерью главы администрации президента Сергея Филатова Мариной Тихоновой.

По словам торговки, с «дочкой» её познакомила горничная Филатова Кочнева. Тихонова, мол, занимается коммерцией и сдает мелкие партии вещей. Товар же хранится на подмосковной госдаче самого Филатова.

Приглашенная в милицию на беседу Марина Тихонова признала пальто. Однако утверждала, что не воровала их, а получила, в свою очередь, в некоем ТОО «Влана».

На этом история и закончилась. Тихонову отпустили. Пальто вернули законной владелице.

И все бы ничего, кабы не одно «но»: братом потерпевшей был… Александр Литвиненко. А события эти проходили в разгар войны на выживание между Коржаковым и Филатовым. Победил, как мы помним, начальник СБП: через три месяца шеф президентской администрации ушел в отставку.

Слишком много совпадений, не правда ли? Да и роль Литвиненко явно не ограничивалась одной братской помощью.

Он, например, присутствовал на беседе милиционеров с Тихоновой. Он же первым делом повел сестру к кинотеатру «Ашхабад», словно знал, что пальто будут продавать именно тут.

Именно из его подразделения (он служил тогда в Управлении по борьбе с терроризмом ФСК) в СБП пришла информация о том, что Лубянка разрабатывает дочку Филатова, как связь по делу «ореховской» преступной группировки.

Такое ощущение, что кому-то очень нужно было собрать на Филатова побольше компромата. В идеале — чужими руками.

Почему же скандал вокруг ворованных пальто не увидел свет? Очень просто. Филатов согласился уйти по-тихому.

Неудивительно, что материалов дела и даже его следов в отделении милиции нет. Хотя потерпевшая уверенно говорила мне, что заявление о краже было зарегистрировано.

— Вы написали, что я секретный агент Коржакова, — заявил мне во время последнего разговора Литвиненко.

Нет, этого я не писал. Я лишь сказал, что история выглядит странновато и участие в ней Литвиненко вызывает вопросы.

А в свете недавних событий — особенно.

Как видно, подполковнику ФСБ не в новинку принимать участие в политических игрищах разного масштаба.

Работа Управления по разработке и пресечению деятельности преступных организаций была фактически парализована на месяц с лишним. Только сейчас она начинает входить в нормальное русло, хотя непрекращающиеся проверки этому отнюдь не способствуют.

Сколько операций остались нереализованными? Сколько дел незавершенными? Сосчитать невозможно.

А причина всему одна — заявление Литвиненко и его друзей. Подполковник (возможно, сам того не желая) оказал неоценимую помощь преступному миру.

Сотрудники УРПО всерьез опасаются, что «история с покушением» может нанести серьезный вред управлению. Для подстраховки — кабы чего не вышло — у подразделения отберут прежние полномочия. Не дай бог, ещё включат в состав какого-то департамента.

Если это произойдет, чекисты готовы будут рвать на себе волосы. Они только-только начали заниматься по-настоящему серьезными вещами.

И тут…

Неудивительно, что весь этот скандал до сегодняшнего дня оставался тайной за семью печатями. Чекистам он невыгоден по определению: мало кто будет разбираться — «заказывали» Березовского или нет. А свара в любом случае ударит по престижу ведомства.

Березовскому — нынче государственному чиновнику — он не интересен, потому что не дает никакого гешефта.

Скандал не нужен никому. Но он есть. И от этого никуда не денешься…

Не могу не вспомнить события 44-летней давности.

18 февраля 1954 года на франкфуртскую квартиру лидера «антисоветского» Народно-трудового союза Георгия Околовича пришел некий молодой человек. Он признался, что по заданию КГБ был направлен в Германию, чтобы убить Околовича.

Звали его Николай Хохлов. Он носил капитанские погоны и до последнего дня оставался истинным коммунистом. Однако, познакомившись с творчеством Околовича, невольно проникся уважением к врагу и решил его спасти.

Околович остался жив. А Хохлов заочно был приговорен к «вышке» за измену родине.

Похоже? Похоже. Но лишь отчасти.

Ситуация с «покушением» на Березовского гораздо ближе к другому историческому событию. К «делу врачей».

Если помните, в 52-м году кремлевская медсестра Лидия Тимашук написала «куда следует» письмо. Сообщила, что кремлевские врачи, видимо, по указке еврейских шпионских организаций специально залечивают вождей до смерти. И даже собираются поднять руку — страшно сказать — на самого товарища Сталина.

В январе 53-го врачей посадили, а отважная советская патриотка была награждена за бдительность орденом Ленина.

Правда, высшую награду страны проносила она недолго. Уже в апреле врачей выпустили и вчистую реабилитировали.

А орден у Тимашук, конечно же, отобрали. Хорошо еще, не сослали в «солнечный» Магадан. Могли.

Сомневаюсь, чтобы Березовский поверил во всю эту историю. Он человек умный.

ТАК настоящие дела не делаются. Это больше похоже на детский сад, чем на сильнейшую мировую спецслужбу.

Но настолько же умный, насколько и эрудированный. Думаю, что такое «выражение», как «операция прикрытия», ему знакомо. Это когда шпион — Дубов, но делают так, чтобы все подумали на инженера Зотова. (Кто смотрел фильм про «Трианона», понял, о чем я.)

Рискну предположить, что именно это-то по-настоящему и встревожило Бориса Абрамовича, человека, не понаслышке знающего, как дешево стоит человеческая жизнь.

— Мы с тобой, Александр Евсеич, прямо как шпионы. — Николай Ковалев, некогда всесильный хозяин Лубянки, сидел на кухне конспиративной квартиры и аппетитно прихлебывал чай.

Я не видел его почти год. Да, точно: год. Последняя наша встреча была 19 декабря 97-го — в клубе ФСБ на Лубянке отмечали день чекиста. Забыть этот день невозможно.

Уже отгремел парадный концерт, которому, впрочем, я, как и большинство приглашенных, предпочли буфет на первом этаже. Уже расползлись по близлежащим кафе и ресторанам чекисты, дабы продолжить праздничное веселье. Уже нарушены были все каноны субординации, ибо после пятой рюмки ни звания, ни награды значения никакого не имеют, как вдруг грянул гром. Оказалось, что, пока мы поднимаем бокалы, неизвестный террорист пробрался на территорию шведского посольства и захватил в заложники дипломата.

Прямо с банкета Ковалев вместе с другими генералами помчался на Мосфильмовскую, к посольству. И начальник штаба «Альфы» Савельев тоже поехал из клуба в посольство. Он не знал, да и не узнает уже никогда, что через день ему присвоят звание Героя России. Посмертно…

О том, что произошло в те вечерние часы, будут говорить и писать потом много. Бойцы «Альфы», поднимающиеся в атаку. Тело террориста — неудачливого коммерсанта откуда-то из Сибири; кадры эти обойдут все экраны мира.

Что это было: провал или удача? Наверное, так сразу и не ответишь, ведь штурм посольства, в котором засел террорист, вооруженный гранатой и боевым пистолетом, это не шахматная партия, которую можно потом разбирать, расставляя фигуры на доске.

В принципе, Ковалев мог и не ехать к посольству. Но он отлично понимал, что своим отказом даст политическим оппонентам беспроигрышный козырь.

Ковалев был человеком умным. Опытным политиком, просчитывающим поступки на два шага вперед. А вот поди ж ты — попался в примитивнейшую ловушку.

Когда журналисты, облепившие место события, бросились за комментариями к его заместителю — начальнику Антитеррористического центра Зорину, доверенному человеку Черномырдина (премьер уже дважды пытался посадить его на Лубянку), — тот скромно ответил, что всей операцией руководил директор.

«Да вот же он!» — Зорин кивнул на машину, в которую садился Ковалев. Случись это минутой позже, может быть, что-то ещё удалось бы изменить. Но Ковалев не сумел отказаться от блиц-интервью — это шло бы в разрез с его репутацией. И отныне имя Ковалева оказалось неразрывно связано с ночной трагедией у шведского посольства. Все огрехи поднаторевшего в интригах Зорина упали на его плечи.

Это был первый звонок. Одна из причин его будущей отставки. Вторую причину звали Борис Абрамович Березовский…

К моменту нашей встречи с Ковалевым я уже знал достаточно много о беспрецедентной по своему цинизму операции, провернутой Березовским. Когда я работал над первым материалом о «деле Литвиненко», у меня ещё имелись некоторые сомнения, но за прошедшие полгода они окончательно улетучились.

Теперь я уверен, что Литвиненко и компания действовали по указке БАБа. Я не понимал лишь до конца, зачем Березовскому это было нужно, но Ковалев расставил все точки над «i». Так художник наносит последний мазок на холст…

Статья уже была практически готова, когда её герои неожиданно вышли из подполья. На специально созванной пресс-конференции 17 ноября они выступили с сенсационными заявлениями.

Это была самая настоящая журналистская удача, ведь из всех своих коллег я один знал всю правду…

20.11.1998

ОФИЦЕРЫ ПО ВЫЗОВУ

«Пятаков убеждает своих подручных в необходимости организации взрывов и диверсий по преимуществу с человеческими жертвами. Шестов организует убийства. Лившиц, Князев, Турок организуют крушения поездов. Пятаков подготовляет террористический акт через своих украинских представителей против тт. Постышева и Косиора, а в 1935 г. против товарища Сталина…»

«Руководители Управления по разработке и пресечению деятельности преступных организаций ФСБ генерал-майоры Хохольков, Степанов, капитан первого ранга Камышников, подполковник Енин и др., используя свое служебное положение, отдавали противоправные распоряжения, связанные с совершением террористических актов, убийств, захватом заложников, вымогательством крупных сумм денег. В ноябре-декабре 1997 года Хохольков и Камышников поставили перед подчиненными задачу убить меня…»

Два этих абзаца разделяет шестьдесят с лишним лет. Первый взят мной из речи Вышинского на процессе антисоветского троцкистского центра. Январь 37-го.

Второй — из открытого письма исполнительного секретаря СНГ Бориса Березовского директору ФСБ Путину. Ноябрь 98-го.

Объединяет же их одно: и в то и другое могут поверить только люди, страдающие манией преследования. Попросту говоря, психи.

«Сенсационные» признания пяти сотрудников ФСБ достаточно известны. Газеты и телевидение постарались на славу. Тем не менее кратко напомню суть.

13 ноября 98-го в «Коммерсанте» было опубликовано открытое письмо Березовского директору ФСБ Путину. Исполнительный секретарь СНГ заявил, что на Лубянке царят беззаконие и произвол. Руководители одного из самых мощных до последнего дня управлений — по ликвидации и пресечению деятельности преступных организаций (УРПО ФСБ) — приказывали своим подчиненным совершать теракты, вымогать крупные суммы денег, убивать, захватывать заложников. А под конец и вовсе обнаглели: велели ликвидировать самого Березовского.

Но в пятерых исполнителях проснулась совесть. Они рассказали о «заказе» бизнесмену, тот потребовал от директора ФСБ Ковалева разобраться. Однако Ковалев предупредил чекистов-бандитов, вступил с ними в сговор. Березовскому пришлось обращаться за помощью к заму главы президентской администрации Савостьянову. В итоге Главная военная прокуратура возбудила дело, факты в основном подтвердились. Но вместо того чтобы посадить оборотней на скамью подсудимых, дело закрыли. И открыли повторно только после вмешательства автора письма.