ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Прошел уже час, но Райан не мог уснуть. Не удивительно, сказал он себе, откидывая одеяло и садясь на постели. Когда он немного остыл и подумал, то понял, что Клеа всего лишь разыграла перед ним спектакль. Конечно, она лгала ему. В этом Райан был уверен. Единственный вопрос, на который ему предстояло ответить: зачем она лгала? Зачем хотела, чтобы он поверил, будто она — холодная и расчетливая акула бизнеса? Несмотря на все, что она сказала, Райан чувствовал, что он небезразличен Клеа. Так почему она продолжает упрямо отталкивать его от себя?

Райан взглянул на часы, стоявшие на прикроватном столике. Уже почти три часа. Он встал и выглянул в окно. Небо было абсолютно черным, луна скрылась за темным облаком. До утра еще остается несколько часов. Но все равно поспать ему сегодня уже не удастся. Стоило закрыть глаза, как его одолевали мысли о Клеа.

И тут он сделал глупость. Не надо было заходить в ее спальню. Но он слышал, как она ворочалась на кровати, что-то бормотала во сне. Так что он подошел и приоткрыл дверь, чтобы убедиться, все ли с ней в порядке.

Да, это большая ошибка, признал Райан, проводя рукой по лицу. Клеа лежала, разметавшись на большой широкой кровати, и он едва не опустился перед ней на колени. На Клеа было что-то белое, шелковое и прозрачное, а главное — невыносимо соблазнительное. Он желал ее. Впрочем, в этом не было ничего нового.

Но в тот момент в нем говорило не только вожделение. Ему хотелось не просто секса, но любви. Раствориться в ней, и пусть она растворится в нем. Узнать все ее тайны, открыть для себя эту удивительную женщину, обрести ее раз и навсегда. Чтобы впереди у них была целая жизнь, которую они проведут вместе. И пусть в ней будут все эти чудесные и замечательные вещи, которые дает семья: белые кружевные салфетки и платежи по закладной, пеленки и подтяжки. Пусть в его жизни будут все радости и головная боль, которые и составляют брак. То, то заставляет двух людей жить вместе.

Райан вернулся к себе, продолжая думать о ней, такой нежной и прекрасной, лежавшей в соседней комнате. Он глубоко вздохнул, когда тело отозвалось на его мысли, причиняя ему новые мучения. Лучше уж думать о чем-нибудь другом. Может быть, еще раз принять холодный душ?

Помаявшись несколько минут, Райан встал, оделся и вышел проверить охрану, караулившую дом с улицы.

Через пятнадцать минут он вернулся довольный. Ребята все держат под контролем. Едва он успел открыть дверь, как услышал телефонный звонок. Райан пробежал через комнату, надеясь, что успеет поднять трубку раньше, чем проснется Клеа. Но опоздал.

— Ты получила мое письмо? — раздался в трубке свистящий шепот. Райану почудилось в нем что-то знакомое.

— Прекратите! Зачем вы пугаете меня? Зачем звоните? И посылаете эти ужасные письма?

Судя по голосу, Клеа снова была в панике. Райан осторожно положил трубку и побежал наверх в ее спальню.

— Пожалуйста, оставьте меня в покое! Райан вырвал трубку из ее пальцев.

— Я не могу. Разве ты не видишь, я не могу, — настойчиво произнес мужчина, а затем продолжил: — Я люблю тебя. Я очень тебя люблю.

— Но леди не любит тебя, приятель. Райан услышал тяжелое дыхание.

— Нет! Это неправда! Она любит меня.

— Ошибаешься. Она любит меня. И собирается выйти за меня замуж.

Крик бессильной злобы сменился потоком ругательств. На секунду Райану вновь показалось, что еще чуть-чуть, и он узнает этот голос. Но тут зазвучали короткие гудки.

Райан нажал на рычаг и стал ждать, пока его человек выйдет на связь.

— Вы успели его засечь?

— Еще один телефон-автомат. На этот раз в аэропорту.

Опять неудача. Скорее всего, никто не заметил звонившего, и ниточка снова оборвалась.

— Все равно проверьте, — распорядился Райан и, положив трубку, взглянул на Клеа. В мягком свете лампы ее хрупкая фигурка, закутанная в ворох шелковых простыней, казалась нереальной, словно мираж. Она сидела посередине кровати, обхватив руками колени, склонив голову и спрятав лицо.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — сказала она, но по голосу было ясно, что она плачет. — Все будет хорошо. Мне просто нужно пару минут побыть одной.

Но он не мог оставить ее одну. Сердце его сжалось. Что он за телохранитель, если не может избавить ее от этого ужаса! Каким же самоуверенным болваном оказался он, когда думал, что ему удастся одновременно держать под контролем свои чувства и защищать Клеа! Вместо этого он потерял объективность и в конечном счете подвел ее. Упустил что-то важное. Что-то, что мог бы заметить, если бы не думал только о ней. И сейчас Клеа расплачивается за его неудачу.

Не в силах больше терпеть ее тихие всхлипы, Райан присел на кровать и обнял Клеа.

— Все будет хорошо.

Она прижалась к нему и обхватила его руками, а он только поглаживал ее и шептал что-то успокаивающее. Неизвестно, сколько времени они просидели так, пока Клеа не выплакала все слезы. Когда поток наконец иссяк, он оторвал ее от себя и взял за подбородок. Ее глаза все еще были мокрыми. Круглые капли стекали по щекам и подбородку. Достав из кармана платок, он вытер их.

— Тебе лучше?

— Да, спасибо.

— Хочешь, я принесу тебе попить? Молока? Горячего чая? Чего-нибудь, что поможет тебе заснуть.

— Я не хочу пить.

— Тогда я, наверное, должен оставить тебя в покое. Уверен, на завтра у тебя запланирована куча дел, так что отдыхай.

— Я не хочу спать. И думать о работе тоже не хочу, — пробормотала она, ловя его взгляд.

Воздух между ними наполнился вибрацией.

— А чего же ты хочешь, Клеа?

— Тебя.

Сердце Райана оглушительно забилось. Он с трудом сглотнул.

— Я тоже хочу тебя, прямо сейчас. Так, что трудно дышать. Но мне это не нравится. Сейчас ты напугана и уязвима. И будет нечестно, если я воспользуюсь этим.

— Я не школьница, Райан. И знаю, что делаю, чего хочу. А хочу я только тебя. — Она провела руками по его груди. — Давай займемся любовью, Райан. Люби меня и заставь забыть обо всех телефонных звонках, обо всех гнусных письмах. Люби меня, пока я не забуду обо всем, кроме тебя.

Она^ потянулась к его губам. Это был медленный, сладостный поцелуй. Он будил голод. Будил страсть. Секунду, даже долю секунды Райан еще сдерживал себя невероятным усилием воли.

Но когда она провела по его губам своим влажным розовым язычком, он потерял самообладание. Каждый нерв словно пронзило током. Он все быстрее погружался в сладкое забытье. Его руки запутались в ее волосах, и он притянул ее к себе. Ближе, еще ближе. Еще…

Ему удалось освободить губы только для того, чтобы вдохнуть воздух и попытаться остановить это безумие.

— Люби меня, — прошептала она.

Пусть здравый смысл летит к черту, решил Райан и склонил голову, чтобы снова ощутить вкус ее губ. Один поцелуй следовал за другим. Он может целовать ее часами, подумал Райан. Всю жизнь.

Клеа на секунду отстранилась.

— Обними меня крепче, Райан. Пожалуйста. Ей не пришлось просить дважды. Под его руками она была нежной, как шелк, сладкой, как грех. Ее тихие вздохи медленно, но верно сводили его с ума. Ему хотелось любить ее быстро и страстно, а потом медленно и нежно.

И он снова начал целовать ее. Клеа попыталась разом расстегнуть его рубашку, и пуговицы покатились по полу. Глядя на него замутненными желанием глазами, она попросила:

— Я хочу чувствовать твое тело.

Ее губы припали к его груди. Райан едва не задохнулся. Он сорвал с себя рубашку, и ее руки стали ласкать его грудь и плечи, продвигаясь к ремню на джинсах. Расстегнув его, она принялась возиться с молнией.

Райан со стоном стянул с нее последнюю шелковую преграду. У него перехватило дыхание при виде ее обнаженного тела. Полные, крепкие груди с розовыми сосками, которые тут же затвердели под прикосновением мужских пальцев.

Она выгнулась навстречу его ласкам.

Освободившись от джинсов, Райан притянул Клеа к себе и снова поцеловал. Это было почти невыносимо. Ее теплое нежное тело прижималось к его сильной мускулистой плоти. Он был опьянен и почти потерял последние остатки самоконтроля. Оставив ее губы, Райан стал осыпать поцелуями подбородок, шею, провел языком вокруг каждого соска, похожего на цветочный бутон…

Где-то залаяла собака. Включилось радио. Ее гортанный стон. В ушах Райана стучала кровь. Он целовал ее, срывая с губ тихие звуки.

Ее пальчики нашли его разгоряченную плоть и сомкнулись вокруг нее. Райан застонал.

— Я хочу почувствовать тебя внутри, — сказала она.

Именно там ему и хотелось быть. Он отбросил простыни и раздвинул се бедра. В нем еще оставалось достаточно благоразумия, чтобы вспомнить о предохранении. Наклонившись, он поднял джинсы и нашел в кармане презервативы.

— Давай я помогу тебе, — попросила Клеа.

Все его тело содрогнулось, когда ее нежные пальчики занялись делом. А потом Райан понял, что больше не в состоянии ждать ни секунды. Он едва мог дышать, так сильно было охватившее его нетерпение. Одним мощным толчком он вошел в нее.

Клеа выдохнула его имя, и Райан замер, опасаясь, что причинил ей боль. Но она выгнула спину, ногти впились в его плечи, и все тело подалось вперед, помогая ему соединиться с ней еще полнее.

Райан старался доставить ей удовольствие, сдерживая себя. Он ждал, наблюдая за ее лицом, пока не последовал первый оргазм. Он ждал, когда с ее губ снова сорвется его имя.

— Райан! — крикнула она, и ее тело затрепетало в его руках, выгибаясь.

Тогда он позволил себе снова завладеть ее губами, продолжая проникать в нее все быстрее, сильнее и глубже. И только когда ее тело снова задрожало, он позволил себе присоединиться к ее вспышке наслаждения и в последний момент прошептал:

— Я люблю тебя.

Клеа проснулась от звуков льющейся воды и голоса Райана, который распевал в душе.

Она натянула на себя одеяло и поняла, что у нее болит все тело. Даже те места, о существовании которых она до этого и не подозревала.

На мгновение Клеа прикрыла глаза и вспомнила подробности сумасшедшей, страстной ночи, которую провела в объятьях Райана. Она думала, что знает, чего ожидать от секса. Конечно, ведь Клеа уже не была юной девственницей без какого-либо сексуального опыта. Но то, что она вынесла из общения с Эриком Рамсеем, не подготовило ее к занятиям любовью с Райаном. В их единении не было места скромности и мягкости. Он был груб и требователен. Точно так же, как и она. Клеа съежилась, вспомнив, с какой необузданной жадностью принимала его ласки и отвечала ему.

И он сказал тогда, что любит ее.

— Немного поздно для сожалений, да? Клеа открыла глаза и посмотрела в сторону ванной. Райан стоял в двери, на бедрах повязано полотенце. Волосы еще мокрые после душа.

— Кто сказал, что я сожалею?

— А разве нет? — спросил он, прищурившись. — Нет. — У нее не было сожалений. Какой смысл? Кроме того, как она могла сожалеть о том, что испытала самый восхитительный сексуальный опыт в своей жизни? — Ты сам сказал, мы оба — взрослые люди. И если хотим завести роман, то это только наше с тобой дело.

— Роман. Ты считаешь, что то, что произошло с нами, подпадает под это определение?

— Ты так не считаешь? Райан подошел к постели.

— Нет, — сказал он, откидывая покрывало и пожирая ее глазами. — Слово «роман» даже близко не подходит к тому то, что произошло между нами. И тому, что за этим последует.

Сердце Клеа начало работать с перебоями, когда он снял полотенце и присоединился к ней в постели. Райан лег на нее, придавив своим весом, но тут же приподнялся на локте и посмотрел на Клеа. Она снова хочет его, поняла она, когда ее тело начало наливаться жаром. Ей хотелось того дикого, сумасшедшего чувства свободного падения, которое она испытывала, когда он был внутри нее.

— Я не собираюсь с тобой спорить.

— Что ж, и это тоже нас объединяет, — заметил он, устраиваясь на ней удобнее. — Я тоже не хочу спорить.

Ее охватило предчувствие новых наслаждений, когда он склонил голову и поцеловал ее губы, затем шею, грудь.

— Тогда не будем. Давай просто радоваться этому…

Ее тело начало извиваться под ним, когда Райан принялся покусывать ей грудь. Его губы сомкнулись над одним соском, потом над другим…

— Чему «этому»? — пробормотал он, одновременно спускаясь вниз, целуя живот, а потом и бедра.

— Той магии, что существует между нами, — удалось ответить ей, пока его губы не дошли до самого укромного уголка ее тела и язык не проник во влажные глубины. Тут уж она потеряла способность произнести хоть слово.

Когда она достигла пика и вскрикнула, Райан поймал ее руки и крепко сжал в своих.

— Ладно, принцесса. Пусть пока будет по-твоему, — прошептал он, снова продвигаясь вверх и ложась на нее. — Но предупреждаю, у меня есть твердое намерение никогда тебя больше не отпускать.

Прежде чем она успела произнести хотя бы слово протеста, он вошел в нее, и слова оказались не нужны.

— …вернуть Клеа на землю.

При звуке своего имени Клеа вздрогнула.

— Прости, Гейл, ты что-то сказала? Гейл рассмеялась.

— Господи, что ты с ней сотворил? Или это все последствия любви?

— Наверное, — сказал Райан, глядя, как розовеют щеки Клеа. Он проводил с ней по семь дней и ночей в неделю. Засыпал и просыпался в ее постели. Занимался с ней любовью, пытался показать ей, как сильно се любит. И все же ни на йоту не продвинулся в том, чтобы убедить Клеа, что между ними нечто большее, чем секс. Он обещал себе дать ей время, подождать, пока закончится расследование, но у него не хватало терпения. Когда же она признается, что любит его по-настоящему? Сам он любил ее и хотел жениться на ней. Прожить с ней всю свою жизнь. Но помимо того времени, что они проводили в постели, Клеа оставалась к нему безучастной и равнодушной, лишь по необходимости играя роль счастливой невесты. А тем временем его семье уже не терпелось выпить шампанского на вечеринке в честь их помолвки. Пока ему еще удавалось кормить их обещаниями. Но вот от приглашения на крестины одного из кузенов Донателли с восточного побережья отвертеться не удалось. Большой праздник планировалось устроить в винодельческом поместье, принадлежащем семье. И все жаждали познакомиться с Клеа.

— Очень смешно, — насупилась Клеа. — А сейчас повтори, пожалуйста, что ты хотела сказать, — повернулась она к своей помощнице.

— Я спросила, хочешь ли ты, чтобы я назначила для тебя несколько встреч с потенциальными клиентами, пока ты будешь на крестинах в Напа-Вэлли в эти выходные.

— В эти выходные? — переспросила Клеа.

— Да, — ответила Гейл. — Это записано в твоем ежедневнике. И раз уж Шарлота Дон Леви сама позвонила нам и попросила оценить ее долю в «Рамсей тревел», то я думала, что ты захочешь провести разведку. Я знаю, что ты всегда хотела прибрать к рукам «Рамсей тревел» и для этого захватить долю Дон Леви. Может быть, тебе выпал шанс.

— Да, сделай все, что считаешь нужным. Когда Гейл ушла, Райан закрыл за ней дверь. В нем разгорался гнев. Он знал упомянутое агентство и его владельца. Его охватила ревность, когда он припомнил давние события, связанные с именем Эрика Рамсея. Шесть лет назад Клеа была влюблена в него.

— Мы едем в Калифорнию на крестины, а не для того, чтобы заниматься бизнесом.

— А я и не думала отрывать тебя от семьи, Райан. Ты можешь и не ездить со мной. Я проведу переговоры самостоятельно.

Но ее реплика только усилила раздражение и злость. Он хлопнул ладонью по столу.

— Давай кое-что проясним, принцесса. Насколько я знаю, мы помолвлены. Это значит, что моя семья — это также и твоя семья.

— Райан, я же включила в свой план поездку с тобой на эти крестины, — возразила она. — Но я должна вести бизнес. Просто потому, что у нас с тобой роман…

— Не смей при мне произносить это слово. Мы оба знаем, что между нами не только секс. — Она не стала спорить, и он продолжал уже более мягко: — Если ты хочешь задержаться в Калифорнии на пару лишних дней, чтобы провести свои переговоры, нет возражений. Я просто не могу смириться с мыслью, что ты хочешь нос к носу столкнуться со своим прежним любовником, чтобы свести с ним счеты. Меня это бесит.

Клеа задохнулась. Ее лицо побледнело.

— Я… я не думала, что тебе известно о моих отношениях с ним. Как ты узнал?

— Раскопал, когда составлял круг возможных подозреваемых.

— Ты никогда не упоминал об этом.

— Не было повода. Да и потом я вычеркнул его из списка. Последняя жена Рамсея выгнала его за интрижку с няней их детей, и он эти полгода провел во Франции.

— Бедная женщина.

— Я бы не стал ее жалеть. Скорее всего, она отберет у него значительную долю в агентстве.

— Для нее это будет выгодное приобретение, — сказала Клеа. На ее щеки вернулся румянец. — Наверное, мне еще рано перекупать долю Дон Леви в агентстве Рамсея.

— Тебе решать. — Но ревность все еще терзала его. — Почему ты выглядела как призрак, когда я упомянул его?

— Притормози, Фицпатрик. Просто мне стыдно вспоминать, какой я была молодой и глупой, когда попалась на его удочку.

— Ты была почти ребенком, — успокоил ее Райан. — Он старше, умнее и, насколько я слышал, еще и не любит лишних беспокойств.

— Да, не любит. Даже не побеспокоился объяснить мне, когда говорил, будто расстался со своей женой, что она всего лишь уехала с дочерью в тур по Европе.

— Какой подлец!

— И когда я узнала… когда пришла к нему и потребовала объяснений, он не стал ничего отрицать. Тогда я ушла из агентства, со своей любимой работы, и начала все сначала.

Райан обошел вокруг стола и обнял ее.

— Хочешь, я помогу тебе наказать его?

— Нет. Но все равно спасибо.

— В любое время, — сказал он, срывая с ее губ поцелуй.

— Хм. Извините.

Райан поднял глаза на вошедшего дядю Джеймса, заметив при этом, что тот очень расстроен и взволнован.

— Что-то случилось, дядя Джеймс? Тот нервно провел рукой по волосам.

— Простите, что прерываю. Но мне нужно поговорить с Клеа. Желательно наедине. Всего несколько минут.

— Конечно, дядя Джеймс. Райан уже уходит, правда?

Райан заколебался. Это уже не первый раз, когда Джеймс уединяется с Клеа для какой-то таинственной беседы. Более того, беседы становились все чаще и чаще. А когда он спрашивал у Клеа, о чем они говорят, она отмахивалась. Мол, чисто деловые разговоры.

— Хорошо, ухожу, хотя и не хотелось бы. — И он поцеловал ее в губы с видом собственника.

Закрывая за собой дверь, он поймал на дядином лице тоскливое выражение и почувствовал, что все внутри него сжалось. Этот человек брал его с собой на бейсбол, учил менять крючки и выбирать леску… А потом тот же человек ударился в многомесячный запой, когда его бросила жена. Он преследовал ее, и его пришлось арестовать. К тому времени дядя Джеймс совершенно опустился, но после ареста заставил себя пройти программу реабилитации и вернулся к нормальной жизни.

Его дядя справился со своей проблемой и в награду получил тетю Мэгги назад. Но что, если у него новое обострение? И что, если причиной послужила Клеа?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Это милое создание — моя будущая невестка. Она выйдет замуж за моего Райана, — гордо объявляла Изабель Фицпатрик, представляя Клеа очередному члену семейства на приеме в честь крестин.

Клеа чувствовала себя обманщицей, улыбаясь и принимая знаки внимания. В глубине души она знала, что их с Райаном помолвка никогда не станет настоящей.

— Когда свадьба? — поинтересовался один из кузенов Райана.

— А сколько еще осталось до того момента, как на свет появится первый маленький Фицпатрик?

Клеа в замешательстве посмотрела на тетю Сару, старейшую представительницу семейства Донателли.

— Я… мы с Райаном еще не обсуждали это.

— Что ж, насколько я знаю своего племянника, у вас будет полный дом детей, — заявила тетя Сара, и все дружно засмеялись.

— Прошу простить меня, дамы, — сказал Райан, материализуясь за спиной Клеа. — Не возражаете, если я украду свою невесту и потанцую с ней?

Он подхватил ее и повел на танцевальную площадку. Когда музыка стихла, Райан вывел ее на веранду.

— Спасибо, — сказала она, закутываясь в аметистово-синий шарф, который прикрывал обнаженные плечи.

— Не за что. Сейчас тебе лучше?

— Что, мое состояние было так очевидно? Он ухмыльнулся, вспоминая, как обступили ее Фицпатрики.

— Ты выглядела так, словно готова провалиться сквозь землю.

— Мне кажется, на сегодня мне уже хватит общения с семьей.

— Что ж, это понятно. — Райан взял с подноса проходящего мимо официанта пару бокалов с вином и протянул один ей. — За клан!

— За клан, — согласилась Клеа и отпила глоток. Вино было очень приятным, скорее всего «каберне совиньон». Похоже, длительной выдержки.

— Думаю, ты отлично справляешься. Вся семья в тебя влюблена.

— Которая из двух? — шутливо уточнила она. Огромный дом был заполнен многочисленными Донателли и Фицпатриками. Люди выплескивались из комнат на веранду.

Райан облокотился на перила.

— Да, нас немало. Клеа поцокала языком.

— Это мягко сказано. Он ухмыльнулся.

— Ты права. Здесь собрались обе семьи практически в полном составе. Но я надеюсь, ты все же хорошо проводишь время среди нас.

— Да, конечно, — заверила его Клеа и внезапно почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки.

— Что такое? — проницательно спросил Райан. Клеа плотнее запахнула шарф, словно от чего-то защищаясь.

— Не знаю. У меня возникло странное чувство, будто за мной наблюдают.

— Может быть, так и есть. Что, впрочем, не удивительно. Ты ведь самая красивая женщина здесь, — сказал Райан и обнял Клеа за плечи, но ее не обманул его веселый тон. Глаза Райана внимательно шарили по деревьям и кустам, растущим вокруг дома.

— Привет, Рай! Тебя ищет папа, — позвал его Сиан, выглядывая на веранду. Райан заколебался.

— Иди, со мной все будет в порядке, — заверила его Клеа. — Я просто постою здесь еще немного.

Он быстро поцеловал ее в губы.

— Я ненадолго.

— Ага, наконец-то ты одна.

Клеа едва не подпрыгнула, услышав за спиной голос Сиана. Она выдавила улыбку.

— Я бы не сказала, что совсем уж одна, — возразила Клеа, глядя на людей, которые гуляли по веранде.

Сиан сверкнул своей улыбкой, способной разбивать женские сердца.

— Да, уединиться здесь трудно, — сказал он, протягивая ей новый бокал «каберне совиньон». — Похоже, ты о чем-то задумалась. Все в порядке? Я знаю, что для тебя события развиваются очень стремительно. Эта твоя помолвка с Райаном… Тебе, наверное, тяжело.

— Да, тяжело, — ответила Клеа, жалея, что Райан заставил ее сохранить все в секрете даже от его братьев. — Но ничего, справлюсь.

И тут она снова почувствовала, что за ней наблюдают, и невольно вздрогнула.

— Кого-то ищешь? — спросил Сиан, заметив, как она нервно оглядывается.

— Нет. Никого. Просто у меня такое странное чувство, что кто-то не спускает с меня глаз.

— Ты хочешь сказать, кто-то еще помимо меня, моих братьев и всех остальных людей в доме?

Клеа улыбнулась.

— Ты говоришь в точности как Райан. Скажи, всем женщинам нравятся знаменитые комплименты Фицпатриков?

Сиан взглянул на нее обиженно и приложил руку к груди.

— Дорогая, мой младший братишка не показал тебе и малой части нашего легендарного шарма. Хочешь, я сделаю ему внушение?

— Хочу, — сказала Клеа, довольная тем, что удалось хоть немного отвлечься от леденящего душу чужого взгляда.

— Ах, наконец-то музыка, под которую можно танцевать, — сказал Сиан, когда оркестр начал играть «Дании Бой». Забрав у Клеа бокал, он отставил его в сторону и уже пригласил ее на танец, когда Райан хлопнул его по плечу.

— Убери от нее руки. Хочешь потанцевать, найди себе другую девушку. Эта — моя.

Сиан с отвращением взглянул на него и искательно повернулся к Клеа. Не встретив у нее поддержки, он, тяжело вздохнув, с сожалением отпустил ее руку.

— Вот видишь, моя дорогая, братишка совсем лишен какого бы то ни было очарования.

— Посмотри на нее еще раз, и я заставлю тебя проглотить все свои белые зубы. Нечем будет дамам улыбаться, — пригрозил Райан.

Сиан скорчил гримасу.

— Никакого шарма, да еще и характер скверный. Послушай, ты уверена, что хочешь за него замуж? Может быть, передумаешь и выйдешь за меня? Пока еще не поздно.

Райан молча шагнул к нему, и Клеа едва успела встать между ними.

— Я благодарна тебе за предложение, Сиан, — сказала она мягко, прижимая к себе Райана. — Но я, пожалуй, останусь с Райаном. Пойдем, милый. Потанцуем.

— Так, значит, ты хочешь остаться со мной, Клеа? — спросил он, пока она тащила его к центру веранды.

О, как ей хотелось остаться с ним… Она приложила палец к его губам и прошептала:

— Если бы я могла остановить время, то выбрала бы этот момент, когда у меня есть все, чего я хочу. Когда я счастлива. Сейчас. В твоих объятиях. Я могла бы провести так вечность.

Глаза Райана блеснули в ответ таким жарким, голодным взглядом, что у Клеа перехватило дыхание.

Из открытых окон доносился звон бокалов, хлопали пробки от шампанского. Кто-то взвизгнул. Послышался смех. Но все звуки словно отдалились, когда Райан прижал ее к себе.

Она приложила руку к его груди и почувствовала, как бьется сердце. Они медленно кружились в танце, и Клеа ощущала прикосновение его бедер. А музыка все играла, и блюзовые мотивы с романтичным саксофоном сменялись зажигательными ритмами, которые попадали в такт биению ее сердца. В ней все сильнее разгоралось желание.

— Я хочу тебя, — сказал Райан, и его глаза потемнели.

— Я тоже хочу тебя.

Ей не пришлось ничего больше говорить. Схватив Клеа за руку, Райан стремительно повел ее к выходу, на ходу прощаясь с родственниками, которые даже не успевали ему ответить. Не обращая внимания на провожавшие их изумленные взгляды, они буквально сбежали по лестнице и устремились к серебристому кабриолету, взятому напрокат.

Клеа приподняла длинную юбку и забралась внутрь. Ее пальцы дрожали, когда она накинула на голову шелковый шарф. Она уже потянулась, чтобы пристегнуть ремень, но тут Райан взял ее лицо в ладони и поцеловал. Поцелуй был легок и нежен, полон ожидания и предвкушения. Отпустив ее, Райан прошептал:

— Я люблю тебя.

Милю за милей они ехали в молчании, машина летела стрелой по обсаженной деревьями дороге. Над ними раскинулось безбрежное небо, ветер обдувал ее кожу, оставляя на лице и губах холодные осенние поцелуи. Концы шарфа танцевали за ее плечами.

Райан свернул на грунтовую дорогу, которая проходила прямо через бесконечные виноградники. Длинные зеленые лозы склонялись под грузом тяжелых спелых кистей. Она не спросила его, куда они едут. Ей было все равно. Все равно куда, лишь бы с ним.

К тому времени, когда он остановил машину у большого пруда, воздух между ними уже звенел от напряжения и в их сердцах все громче и настойчивей раздавалась песня желания. Захватив с заднего сиденья одеяло, Райан взял ее за руку и повел к небольшой купе деревьев.

Пиджак и галстук он оставил в машине. На нем была белая рубашка, очерчивающая широкие плечи. Расстегнутый ворот так и притягивал ее взгляд к бронзовой загорелой коже. Он расстелил одеяло, сел на него и протянул ей руку.

— Иди ко мне, Клеа. Займемся любовью.

В его глазах, серебристо-голубых, потемневших от любви и желания, отражалась неуверенность. Согласится ли она? Но Клеа и сама дрожала от желания. Взяв его руку, она опустилась рядом на колени.

Райан притронулся к ней так осторожно, как если бы она была сделана из драгоценного хрусталя. Медленно размотал шарф, обнажая плечи.

— Ты такая красивая, — сказал он, лаская ее лицо ладонями, целуя веки, брови, щеки и подбородок. Эти легкие поцелуи необычайно возбуждали ее.

Клеа знала, что он может быть нежным. Но сейчас ей не нужна была нежность. Она не хотела медлить — в ней горела яростная необходимость прижаться к его телу, ощутить его внутри себя. Она привлекла Райана к себе, и дыхание их смешалось.

— Целуй меня.

Со стоном Райан впился в ее губы. Руки скользили по се телу, даря безумные ласки. Неожиданно он прервал поцелуй и стал медленно расстегивать ее платье, покрывая обнажавшееся тело поцелуями. Вскоре ее платье присоединилось к его ботинкам на траве. Пока он сам расстегивал рубашку, на этот раз решив не терять всех пуговиц, она занималась ремнем и молнией на брюках.