– Дедушка, мы не можем оставаться здесь. Мне больше некуда идти!

Нерида чуть не плакала. В ушах стоял звон.

– Почему некуда? Вернешься в дом начальника полиции.

– Ты слышал меня или нет? Он все знает, и она тоже. Я не могу туда вернуться! – взорвалась Нерида.

Нортон же оставался совершенно спокойным.

– Знать-то они знают, но порознь. Она ведь давно разоблачила тебя, но предпочитает помалкивать. Значит, не хочет, чтобы узнал муж. Похоже, что и он не жаждет делиться с женой открытием. Тебе это не кажется странным?

– У них все не как у людей…

– Значит, тут хуже, чем в Бостоне?

Удар был нанесен метко, и Нортон знал это. Его голубые глаза засветились торжеством, но от Нериды не укрылись таившиеся в них усталость и покорность судьбе.

– Дитя мое, я стал эгоистом, – вдруг признался он. – Не далее как утром миссис Катберт достаточно сердито сказала мне об этом.

– И ты так же сердито спорил с ней?

– Да, по крайней мере сначала. Но потом я понял, что она мудрая и много повидавшая женщина, и самый мудрый из ее поступков заключался в том, что она подслушала наш давешний разговор. Помнишь, ты спросила, что будет с тобой, если я умру?

Ах, артист, артист! На сей раз дед играл роль великого философа. Даже ко всему привыкшая Нерида была зачарована его искусством нанизывать слова. Гнев ее угас. Ведь Нортон и вправду вытянул ее из пропасти. По крайней мере, однажды.

– Нет, я не собираюсь вспоминать печальную историю твоей матери: ты знаешь ее лучше меня. Она стала служанкой в доме человека, за которого должна была выйти замуж, потому что ей не хватило духу добиться своего. Она остановилась на полпути.

– Мама была рада и этому. Все могло кончиться куда хуже. Он мог жениться на ней, но мог и выбросить на улицу.

Нортон яростно затряс головой.

– Ты не знала Томми Сарджента! Он никогда не выбросил бы ее. Если бы она настояла, он женился бы на ней наперекор родителям. Томми был у них единственным сыном. Но твоя мать этого не сделала, и ты стала незаконнорожденной. Поэтому после ее смерти у тебя не было никаких прав…

Он начинал раздражаться. Это могло кончиться новым приступом.

– Все верно, дедушка, – предпочла согласиться Нерида. – Да, ты увез меня из Бостона и правильно сделал. Береги себя, потому что ты нужен мне, как и прежде.

– Нет, дитя мое, я больше ни на что не способен. Отныне тебе придется самой заботиться о себе.

Он закрыл рот и скрестил руки на груди, словно упрямый мальчишка. Нерида без труда раскусила его.

– Значит, ты остаешься? Что ж, я уеду одна.

Нортон разрушил все ее планы. Не было ни денег на билет до Бостона, ни возможности заработать их. Да, умен старик! Все просчитал заранее. Он дважды пытался увезти ее с собой, прекрасно зная, что дочь экономки слишком хороша собой и слишком образованна, чтобы надолго задержаться в служанках. Незаконная дочь наследника Сарджентов стала бы желанной женой для любого из младших сыновей богатых семейств. Конечно, ей ничего бы не досталось, поскольку у Томми была сестра, вышедшая замуж за пароходного магната и родившая двух здоровых детей, но подцепить хорошего мужа Нерида тем не менее могла бы.

Глава рода Сарджентов, ни словом не обмолвясь, что считает девочку внучкой, однажды обрисовал ей будущее. Либо он, Уильям Мэндвилл Сарджент, выдает ее замуж за какого-нибудь клерка, служащего у его зятя, либо она навсегда останется в доме на положении горничной. Ее привечали там не больше, чем у Макдонохов. И так же берегли…

Но хуже всего было то, что предстояло объяснить начальнику полиции, почему она не уехала из города и солгала ему еще раз.

Когда она вернулась на участок, Макдонох отвечал на вопросы смешного человечка, смотревшего поверх пенсне и с бешеной скоростью чиркавшего в блокноте.

– Я говорю, Джордж, все произошло еще до моего прибытия. Овербек был уже мертв, а Полк умер через два часа, не сказав ни слова. Никто не знает, откуда они взялись и что делали до того, как поселились в трущобах.

Слоун каждой клеточкой ощущал присутствие Нериды, и она это знала. Когда несколько минут назад в контору вошел Джордж Самуэльс из «Курьера», Макдонох не мог сосредоточиться на его вопросах, ощущая смертельную пустоту внутри. Но стоило девушке переступить порог, как он ожил и обрел дар речи.

– Что же касается Халла, то его привезли к Бейли в полном сознании. Судя по всему, Джеймс Уилберфорс выкарабкается. Перед смертью Халл успел дать показания, но говорить об этом пока не время. Обещаю, Джордж, что вы узнаете о них первым.

– А Уилберфорс? – спросил Самуэльс, пристально глядя на Слоуна поверх стекол без оправы.

– Я еще не говорил с ним. Он без памяти.

– Но он действительно выживет?

– Спросите дока Бейли. Человек предполагает, а Бог располагает.

Нерида терпеливо следила за обоими. Слоун был спокоен и уверен в себе. Джорджу приходилось нелегко: начальник полиции – тертый калач. И когда репортер задал главный вопрос, Макдонох не моргнул глазом.

– Начальник, не связано ли все это с предстоящими выборами? Как вы думаете, могут листовки повлиять на их итоги?

– Решать избирателям, Джордж. А листовки.. Ясно, что за этим кто-то стоит. Возможно, тот же человек, который заказал их заранее, причастен и к истории с убийством. Вам самому это не приходило в голову?

Он бросил вызов. Это понимали и Нерида, и человечек с карандашом. Завтра этот вызов дойдет до человека, в которого метил Слоун.

Полностью удовлетворенный репортер встал со стула и подобострастно откланялся. Проходя мимо Нериды, он бросил на девушку пронизывающий взгляд.

– А почему вы не ходите в школу, юная леди? – поинтересовался Джордж.

Нериду бросило в дрожь. Вопрос был задан не из праздного любопытства. Видно, газетчик уже что-то пронюхал и пытался проверить слухи.

– Начальник, я бегала на почту. Похоже, пришли два пакета из Топики. – Она передала конверты Слоуну и только потом ответила Самуэльсу. – Достаточно с меня. Я умею читать, писать и даже знаю таблицу умножения. Кроме того, я здесь ненадолго. Как только дедушке станет лучше, мы уедем.

Она улизнула с участка, от души надеясь, что очкастому журналисту не так уж много известно.

Слоун отыскал девушку на конюшне. Нерида чистила мула.

– Мы не успели поговорить, – бесстрастно сказал он.

– А разве было о чем?

– Было. Хватит морочить мне голову, мисс Ван Скай.

У нее не было ни сил, ни желания продолжать игру.

– Дедушка не хочет уезжать. Похоже, он понял, что может вот-вот умереть. Я пыталась уговорить его, но ничего не вышло.

У Нериды дрогнули руки. Слоун не отводил немигающих глаз.

– Я заплатила за неделю вперед, так что выставить его не имеют права. Кроме того, он по-прежнему под арестом. Пока он не освободится, я могу пожить в фургоне.

– Не выйдет.

– Почему?

– Сколько, по-твоему, удастся хранить тайну? День, два, три? Думаешь, Джордж Самуэльс случайно спросил про школу? Старый простак видел тебя всего несколько минут. А что, если к мисс Ван Скай присмотрится кто-нибудь вроде Бенуа Харгроува?

Нерида затряслась. Макдоноху вовсе не хотелось пугать ее, но другого выхода не было.

– Я говорила дедушке, что из этого ничего не выйдет, но он сказал: сойдет, мол, если мы не будем слишком долго засиживаться на одном месте. Здесь весь фокус в том, чтобы сделать дело быстро, пока никто не успел присмотреться.

– Умный человек твой дед…

Нерида невесело рассмеялась и вышла из-за спины мула.

– Ты так думаешь? Но ведь именно из-за него все и вышло. Я не могу остаться и не могу уехать. У меня нет денег, а если кто-нибудь расщедрится и поможет мне доехать до Бостона, я лишь вернусь туда, откуда убежала.

По щекам покатились слезы, но Нерида все же договорила.

– Разница только в том, что его жена ни о чем не догадывалась.

Желудок Слоуна вновь сжался от зловещего предчувствия.

– Джози знает?

Нерида едва заметно кивнула и отвернулась. Если бы Слоун не стоял на пути, она бросилась бы бежать от человека, каждое движение, каждое прикосновение, каждое слово которого сводили ее с ума. Нет, эта история не имела ничего общего с бостонской катастрофой!

Но разве можно было сказать Слоуну Макдоноху, что она любит его так, как никогда не любила Авраама Тигартина? Все равно это ничего не изменит. Слоун хотел вытереть ей слезы, но после слов девушки с отвращением отдернул руку. Больше он не поверит ни одному ее слову.

– Давно?

Этот вопрос застал Нериду врасплох. Она думала о другом мужчине, другой женщине, другой тайне и начисто забыла, о чем шел разговор.

– Со второго вечера. Я мылась, а она вошла на кухню.

Бережное прикосновение заставило ее поднять голову. Отвращение сменилось выражением, которое Нерида не смогла бы определить. В глазах Слоуна горел странный свет, руки бережно ласкали ее шею, пальцы стирали со щек остатки слез. Наконец их губы соединились.

Нет, их первый поцелуй не был робким. Они впились друг в друга так, словно всю жизнь об этом мечтали. Нерида без борьбы, без сопротивления приоткрыла губы, и между ними проскользнул его язык. Она сжала ладонями щеки Слоуна, ощутив тонкие, высокие скулы и колючие ресницы. Было невозможно сопротивляться этим губам, языку, тесным объятиям… Она сдалась.

Обхватив одной рукой затылок девушки, Слоун другой рукой гладил ее спину, поясницу, нежные, круглые ягодицы. Он слегка прижал Нериду к себе, и она ощутила всю силу его желания. Да, он хотел ее так, как нормальный мужчина должен хотеть женщину; это было естественно и потому чудесно. В Нериде зажегся огонек, который через секунду вспыхнул неудержимым пламенем. С душераздирающим криком Нерида забилась в объятиях Слоуна.

– Нет, нет! – задыхаясь выдавила она, вырвалась, сделала вслепую несколько шагов и прислонилась к стене между стойлами. Только так ей удалось удержаться на ногах.

Слоун тоже выглядел потрясенным. Он пытался отдышаться и пригладить взлохмаченные волосы. Пальцы его дрожали. До сих пор ни одна женщина не могла довести его до такого состояния. Макдоноха ошеломили сила и внезапность охватившего его чувства.

– Прости, – пробормотал он. – Я не хотел…

– Не надо ничего говорить, – хрипло и нежно прервала его Нерида.

Висевший над плечом фонарь окутывал девушку золотистой пеленой, и если бы она сию минуту вознеслась на небеса, Слоун ничуть не удивился бы.

– Нет, Нерида, надо. Я должен все объяснить. Не хочу, чтобы ты думала, будто я лгал, когда…

– Ты не понимаешь! – воскликнула она. Дорожки слез вновь блеснули на бледных щеках. – Какая разница? Даже если ты лгал, все равно тебе далеко до меня.

– По-твоему, это меня оправдывает?

– А разве нет? Зачем нам с тобой правда? Что она даст?

Слоун рассмеялся. Этого она не ожидала. Правда, смех его был невеселым и гневным.

– Наверное, – бросил он, подошел вплотную и провел пальцем по мокрой щеке. Но слезы продолжали катиться из дымчатых глаз Нериды. – Ах, девочка, что мне с тобой делать? Единственная правда, которая имеет значение, это то, что я теперь не смогу с тобой расстаться.

– Ты уверен? Ох, начальник полиции Слоун Макдонох, как мало ты знаешь!

Собрав остатки сил, Нерида отстранила его руку.

– Хочешь правды? – спросила она. – Что ж, слушай.

Она принялась метать в него слова, как камни из пращи. Пусть эта страсть умрет в тиши и темноте конюшни, а не на ярко освещенной площади.

– Моя мать была служанкой в одной из самых богатых семей Бостона. Кое-кто считал, что она соблазнила хозяйского сына; другие говорили, что все было наоборот. В результате родилась я. Дедушка думает, что стоило матери настоять, и они бы поженились. Но этого не случилось. Видно, все же на это был шанс, потому что когда стало ясно, что мать попала в беду, отец не позволил прогнать ее. И даже после его смерти она продолжала жить в его доме Сарджентов. Ко мне тоже хорошо относились, пока не умерла и мама… О нет, они не вышвырнули меня – по крайней мере, не так откровенно. Мистер Сарджент, который скорее бы умер, чем признал меня внучкой, сделал хуже: попытался продать меня. Он посулил найти мне мужа или богатого «покровителя», если я пообещаю держать язык за зубами. А покуда он пытался шантажировать меня, его зять тоже не терял времени даром, предложив позаботиться обо мне взамен на…

У Нериды дрогнул голос. Она все еще помнила прикосновение мягких рук Авраама Тигартина, его тяжелый запах и раздражение, которое вызывали его поцелуи.

– Вот почему я предпочла цыганскую жизнь в фургоне вместе со стариком, который слишком много пил и учил меня лазить по карманам. Потому что лучше быть повешенной за воровство, чем против воли стать проституткой.

Девушка оттолкнулась от стены и гордо прошла мимо оторопевшего Слоуна. Страшнее всего была бы его жалость. Стоит добраться до фургона и станет ясно: с ней шутки плохи. Она не будет унижаться ради крыши над головой.

Испугавшись, что Макдонох пойдет следом, Нерида опрометью юркнула в повозку, на ощупь разложила соломенный тюфяк, упала на него и принялась плакать, пока не распухли глаза и не кончились слезы. Только тогда девушка забылась беспокойным, тревожным сном.

Никто ни разу не постучал в закрытую на засов дверь.

Ее разбудил шум. Вокруг было темно. Она не сразу поняла, где находится и что нарушило ее сон. Постепенно вернулась память, а вместе с ней боль. И окошко не проникал свет, и Нерида догадалась, что проспала всего несколько часов. Почему ж она проснулась? И тут раздался звон колокола, который мог означать только одно. Пожар!

Девушка спала одетой, и потому на сборы не понадобилось ни секунды. Выскочив из фургона, она побежала к знакомому дому. В окнах царила непроглядная мгла. Звезды на востоке слегка померкли. Значит, недалеко до рассвета.

– Начальник! Начальник! – крикнула Нерида, толкая заднюю дверь. Джесс и Капитан гулко загавкали, стуча по полу когтями. – Пожар на юге! Трущобы горят!

Она пулей пролетела в гостиную, сильно ударилась плечом об угол и остановилась, потирая ушибленное место. Кажется, наверху кто-то завозился, однако собачий лай заглушал все звуки. Но вот на площадке зажегся свет. Из спальни вышла недовольная Джози Макдонох со свечой в руке.

– Ты еще здесь? Я думала…

Раздался скрип двери, и женщины дружно обернулись.

– Я все видел из окна. – Слоун на ходу застегивал рубашку. – Похоже, горит только один дом. Если не будет ветра, потушим.

Он велел собакам замолчать и снял с крючка шляпу.

– Жди здесь, – бросил Макдонох Нериде, собравшейся следом. – В трущобах нет воды, поэтому придется растаскивать бревна.

Он сбежал по ступенькам крыльца и тут же принялся командовать людьми, торопившимися на пожар. Большинство было с ведрами, но кое-кто нес на плече лопату. Они охотно подчинились.

Одного взгляда на лицо Джози было достаточно, чтобы нарушить приказ Слоуна. Лучше столкнуться с гневом мужчины, чем с ненавистью женщины. Нерида опрометью выскочила из дома.

В воздухе пахло гарью. Искры сыпались в полумиле южнее. Она бросилась бежать.

Дело было серьезное. Целый район лачуг, хибар, палаток и пристроек успел выгореть еще до того, как забил набат. Попятившись от жара, Нерида начала разыскивать взглядом Слоуна.

– Назад! – крикнул Боб Кепплер какой-то женщине.

Та, не обращая внимания на его слова, упорно лезла в огонь. Прикрыв лицо и бороду рукой, Боб бросился вперед и оттащил ее в безопасное место. Не издав ни звука, странное существо, от которого разило потом и дешевым виски, тут же заковыляло в другую сторону.

– Где начальник? – спросила Нерида.

– Что? Ах, это вы… – Кепплер обернулся, стаскивая мокрый от пота шейный платок. – Я видел его в самом пекле.

Нерида посмотрела на другой конец квартала. Там суетились какие-то неясные тени. Трудно было сказать, какая из них принадлежит Слоуну.

Разбрызгав пламя и искры, с грохотом рухнула последняя уцелевшая стена. Кепплер схватил девушку за руку и отвел в сторону. Нерида вырвалась. Она уже увидела все, что было нужно.

Слоун ждал приближения девушки, устало опершись на черенок лопаты.

– Кажется, я велел тебе сидеть дома…

– Я хотела помочь.

Открытый огонь был потушен, но от пепелища все еще исходил сильный жар. К запаху древесного угля примешивалась вонь горелого мяса. Нериду затошнило.

– Чем тут поможешь? – безнадежно спросил Слоун. От лежавшей в нескольких футах головни полетели искры. Макдонох разбил ее лопатой и присыпал пылью. – Возвращайся домой.

– А ты?

– Подожду, пока догорит. Когда рассветет, попробую прикинуть, как это вышло.

– Зачем? И так все явно. Где-то загорелось, пожар распространился и сжег половину трущоб.

Он покачал головой.

– Похоже на поджог.

Нерида оглянулась. Никто их не подслушивал.

– Ну и что? – бросила девушка, злясь на его упрямство. – Невелика потеря!

– Если кто-нибудь погиб, это решит исход выборов.

Вот о чем он думал все это время! Вопрос о нехватке воды не раз обсуждался на заседаниях городского совета, но так и не решился: Кокерс-Гроув прикрывала от пожара железнодорожная колея и полоса отчуждения. Только ураган мог бы перекинуть пламя на город. Чертовски сильный ураган или чертовское невезение.

Слоуну Макдоноху было слишком хорошо знакомо и то, и другое.

Поздним субботним вечером в парикмахерской было пусто. Редкие прохожие видели, что внутри горит свет, но побаивались стучать в запертую дверь. И все же трое мужчин разговаривали вполголоса.

– Похоже, все ясно, – заключил Элиас Дакворт, откидываясь на спинку кресла, в котором обычно сидели его клиенты.

Орвилл Поттер выпустил облако сигарного дыма и добавил:

– Особенно если учесть время. В четыре утра никто палец о палец не ударил бы ради жителей трущоб.

Слоун задумчиво расхаживал по комнате. Появление листовок в час открытия магазинов подтверждало его подозрения о поджоге. Но доказательств не было.

– Можно биться об заклад, что от обитателей трущоб мы ничего не узнаем, – устало произнес он и закашлялся от дыма. – Орвилл, как вы можете курить такую гадость?

Поттер выпучил глаза.

– Черт побери, Слоун, раньше вас это не беспокоило!

– Раньше меня многое не беспокоило… – Он провел пальцами по волосам и сделал еще один круг по комнате. – Тут чувствуется рука Бенуа. Ему от этого прямая выгода.

– Мы толкуем об этом битых два часа, – вставил Элиас. – Я устал и хочу домой. Похоже, Орвилл того же мнения. Утро вечера мудренее.

Элиас был прав, неохотно признал Макдонох. Но полицейскому смертельно не хотелось возвращаться к Джози. Ничего хорошего его не ожидало.

Поттер погасил окурок, но продолжал держать его в зубах.

– М-да. Остается надеяться, что этот вонючий ублюдок выкинет еще какой-нибудь фокус и попадется в ловушку. В конце концов до выборов целая неделя.

– А за неделю может случиться многое.

– Дьявольщина, тут за день случается столько, что год не расхлебаешь! – бросил Элиас, выбираясь из кресла. – Как хотите, а я запираю парикмахерскую. Завтра воскресенье. Отдыхайте, начальник, и не беспокойтесь о том, чего не можете изменить.

Нерида сидела на крыльце. У нее на коленях свернулся одноглазый кот. Закат давно догорел, и темноту рассеивал лишь свет из окна гостиной. Холодало, начинал накрапывать дождь, но Нерида лишь поеживалась. Без Слоуна она в дом не войдет.

Кот довольно замурлыкал. За несколько дней он накопил жирку. Похоже, это был последний приемыш Слоуна, если не считать саму Нериду.

– Я ему не бродячая дворняжка, – пробормотала девушка, вспомнив, как попала в дом Макдоноха. – Пора убираться.

Из темноты вынырнула знакомая фигура.

– Не замерзла без пальто?

– Нет. На улице не так уж плохо.

– Не так плохо, как с Джози? – сразу догадался Слоун.

– Ну…

– Ужин подогрела?

Он быстро сменил тему. Все было ясно без слов. Джози злилась, потому что муж без предупреждения ушел на весь день и приходится мириться с присутствием ребенка, который вовсе не ребенок. Боже, как все запуталось! Ложь, ложь, ложь и ни слова правды, хотя все понимают, что к чему…

Нериде надо исчезнуть, и чем скорей, тем лучше. Но почему же она идет к двери, словно ничего не случилось?

– Я пожарила цыплят. Они еще не успели остыть.

– Звучит неплохо. Я проголодался.

Он хотел рассказать о разговоре в парикмахерской, но вид нетерпеливо расхаживавшей по гостиной Джози заставил его умолкнуть.

– Добро пожаловать, Слоун, – промурлыкала жена. – Обед ждет.

Она порхнула к Слоуну, подхватила под руку и, не обращая внимания на девушку, повлекла в столовую.

Стол был накрыт на двоих. Нерида безропотно отправилась на кухню. Подавая на стол, она избегала смотреть на Слоуна, но кожей чувствовала его взгляд.

– Фу! – воскликнула Джози. – Слоун, от тебя воняет сигарой Орвилла Поттера!

Ее игривый тон резал Нериде слух, хотя в присутствии служанки Джози держалась вполне светски. Светски! Девушка криво улыбнулась. В доме у Сарджентов говорили что хотели, не обращая внимания на слуг. Либо у Джози Макдонох было маловато опыта, либо она не доверяла Нериде.

Подав последнее блюдо, мисс Ван Скай почтительно обратилась к хозяйке:

– Если вы не против, я пообедаю в фургоне, а потом приду и помою посуду. Дедушка просил кое-что принести.

Момент был выбран удачно. Слоун обгладывал куриную ножку и не мог возразить с полным ртом, а Джози отсутствие служанки вполне устраивало.

Нерида схватила тарелку и направилась к черному ходу, испытывая стыд, боль и разочарование. Перестань, безмолвно прикрикнула она на себя, делать тебе нечего!

В фургоне было темно. Она зажгла фонарь, поставила тарелку на сундук и принялась осматриваться. О Боже, с чего начать? Нортон мог сунуть заначку куда угодно. Но чтобы выбраться из Кокерс-Гроува и вернуться в Бостон, стоило покопаться.

– Деньги-то у него есть, – пробормотала Нерида, принимаясь за цыпленка. – Вопрос в том, хватит ли их на билет.

Через полчаса, когда от обеда остались одни косточки, а пальцы онемели от поисков, Нерида без сил повалилась на свое вчерашнее ложе. Она обшарила все, но не нашла ни цента.

– Черт бы тебя побрал, дед, – выругалась девушка. – Чем ты будешь платить за пансион? Я тебя знаю. Гордость не позволит остаться в долгу. Значит, деньги должны быть!

Грянул гром. Гроза разразилась быстрее, чем рассчитывала Нерида. Она собрала тарелки и сняла с крючка старое пальто. Вот-вот должен был начаться дождь. Но первая капля упала, когда девушка поднялась на крыльцо. И тут до нее донеслись гневные голоса.

– Ты обещал, Слоун! Ты клялся памятью матери!

– А что я должен сделать? Удрать без оглядки и бросить все?

– Но ведь именно так ты поступал раньше, правда?

– Ради Христа, Джози! Мы говорили об этом тысячу раз. Ничего я не бросал!

Дрожа от страха и возбуждения, Нерида принялась подслушивать. У Сарджентов это вошло у нее в привычку. Интересно, от чего удирал такой человек, как Слоун Макдонох? О да, он был спокоен, но лишь потому, что привык сначала думать, а потом действовать.

– Верно, ты тогда ужасно быстро все продал, а потом удрал. Не понимаю, почему сейчас нельзя сделать то же самое. О Господи, Слоун, я больше не выдержу! Ты же обещал…

Долгое молчание сменилось истерическими причитаниями. У Нериды неистово заколотилось сердце.

– Я обещал, что мы уедем только тогда, когда я перестану быть начальником полиции. Но звезда пока на мне. А эта ноша потяжелее твоих страданий.

– Что ты знаешь о моих страданиях? О, я все поняла! Дело в этой девке, правда? В этой маленькой вороватой дряни, которую ты подобрал и притащил в дом, как вислоухую сучку! Нет, мистер начальник полиции, не выйдет! Ты обещал увезти меня в Сан-Франциско, и, клянусь Господом, я заставлю тебя выполнить обещание!

Нерида задохнулась и отпрянула от двери. Нельзя было входить в дом сию минуту: они догадались бы, что девушка слышала по крайней мере часть сказанного. Но если она вернется в фургон и останется там на ночь, тоже все станет ясно – она ведь обещала вернуться и помыть посуду. Новый удар грома заставил Нериду зажмуриться. Когда раскат утих, она прислушалась, надеясь, что хозяева успокоились. Похоже, так оно и было. Слоун заговорил твердо, но спокойно. Правда, слов не было слышно. Успокаивает он жену или угрожает ей? Нерида ждала ответа Джози. Ее тон подскажет, можно ли войти на кухню. Но из столовой не доносилось ни звука. Нерида подошла вплотную к двери. Над Кокерс-Гроувом разыгралась буря. Порыв ветра взметнул волосы девушки и подтолкнул в спину. Мысль о теплой постели заставила ее поежиться, но затянувшееся молчание настораживало. Вдруг Джози истошно взвизгнула, и через секунду дом задрожал от грохота хлопнувшей двери в спальню. Нерида сосчитала до пятнадцати и вошла.

Слоун тяжело вздохнул и разжал кулаки. Только сейчас он понял, что готов был избить Джози. Это поразило его. Он думал, что давно избавился от подобного желания.

Стукнула задняя дверь. Девушка вернулась, как обещала. В нем снова проснулся гнев.

Слоун вышел на кухню. Нерида кивнула, молча направилась к мойке и положила туда тарелку с вилкой.

– Оставь до утра, – проворчал он.

– Жир засохнет…

– Я сказал, оставь!

Нерида была похожа на несчастного мокрого щенка, которого он когда-то притащил домой. Она скорчилась от холода, влажные пряди липли к лицу, руки прятались в рукавах. Но голос ее звучал гордо и независимо.

– Пришлось бежать со всех ног, чтобы не промокнуть до костей.

Если девушка рассчитывает переночевать в доме, придется ее разочаровать. Джози заперлась в спальне, а его постель осталась там.

– Прости, я бы пригласил тебя на ночь в дом, но…

Нериде не требовались его извинения.

– Я не глухая, – ответила она. – Крик был слышен даже на улице. Мне здесь нечего делать, пока вы не помиритесь.

Слоуну не понравился ее вызывающий тон, но он вспомнил, как быстро слетела эта маска с «мальчишки», укравшего бумажник.

– Не замерзнешь? Фургон не протекает?

Точно так же он заботится о бродячих кошках. Искать другие объяснения глупо.

– Все нормально. Раз дедушки нет, я возьму еще и его одеяло. А фургон не протекает.

Не прибавив ни слова, она вышла на крыльцо. Подальше, подальше от него! Теперь Нерида знала, почему начальник полиции подбирает бездомных животных. Он ссорится с женой и, кажется, не в первый раз. Похоже, они часто спят врозь. Именно этим и объясняется его интерес к Нериде Ван Скай.

Дождь припустил вовсю, земля размокла, и бежать было опасно. Она плотно прикрыла за собой дверь. С крыши лились потоки воды. Да, было бы хорошо, если бы ее пригласили остаться, но пришлось бы решать, принять или отклонить это предложение. Нерида втянула голову в плечи и шагнула под ледяной дождь, тут же промокнув до нитки. В фургоне она скинула одежду, досуха растерлась куском старой фланели и вынула из сундука заветную ночную рубашку. Пальцы дрожали от холода, и Нерида, не сумев справиться с верхними пуговицами, скользнула под одеяла. Она не собиралась дожидаться стука в дверь и гадать, придет он или нет. Завернувшись в одеяла, девушка прислушивалась к завыванию бури. Лень было вылезать и гасить свет. Но когда от грома задребезжали бутылки с эликсиром доктора Меркурио, пришлось выпростать руку, снять фонарь с сундука и задуть уютное, успокаивающее пламя. В темноте вспомнились неудачные поиски сокровищ Нортона. Должно быть, она что-то пропустила. Завтра придется начать сначала.

За ночь буря кончилась, оставив после себя свинцовое небо и пронизывающий ветер. Большую часть дня Нерида провела под одеялами и покинула фургон, повинуясь лишь потребностям организма и необходимости проведать мулов. Она не пошла ни к деду, ни к Макдоноху. Одна пригоршня обнаруженного вчера черствого печенья заменила ей ленч, вторая – ужин.

Каким бы уютным ни казалось гнездо из одеял, но надо было приниматься за поиски. Она вынула из сундука деда всю одежду и тщательно ощупала каждый шов, но денег не нашла. Ни в днище, ни в стенках, ни в крышке тайника тоже не было. Сложив все обратно, девушка задумалась.

Утром она поговорит с дедом. Пусть дед остается в Кокерс-Гроуве, но она себе этого позволить не может. Если понадобится, придется продать мулов и повозку. Что угодно, лишь бы вырваться отсюда!

Утром в понедельник Макдонох грел руки у плиты, на которой булькал кофейник. Воскресенье прошло тихо и спокойно, без новых пожаров и листовок. Может, виной тому была погода. Но последовать совету Элиаса и отдохнуть не удалось.

Тысячу раз Слоун хотел подойти к стоявшему на заднем дворе расписному фургону и в последний момент медлил. Во время прогулки псы понеслись к повозке, как всегда, обнюхали ее и окропили колеса. Наверняка Нерида слышала их, но не высунула носа. Она должна была нарушить свой добровольный домашний арест и проведать мулов, однако Слоун ее так и не видел. Через полчаса ему надо быть на службе. Зайти или подождать до вечера? А вдруг она к тому времени уедет?

Все решилось само собой, когда Нерида постучала в заднюю дверь. Ожидая увидеть усталую, замерзшую, мокрую беспризорницу, Слоун впустил ее в теплую, сухую кухню. Вместо Нериды в дом ворвался вихрь. Девушка захлопнула дверь с такой силой, что подпрыгнул кофейник, подбоченилась и сделала глубокий вдох.

– Я пришла за вещами. Уезжаю. А если вы попробуете посадить меня в тюрьму, я опротестую дело и разоблачу ваш блеф!

Да, она устала. Тени под глазами и спутанные волосы говорили о бессонной ночи. И замерзла тоже, если судить по шмыгающему носу. Правда, причиной этого мог быть и плач. А уж мокрой она была и подавно: с отсыревшего пальто отлетела последняя пуговица, ботинки и брюки были в грязи, а пятно на колене свидетельствовало о падении. И все же Нерида Ван Скай не выглядела беспризорницей. Ее серо-зеленые глаза смотрели с вызовом, подбородок гордо выпячивался, а кулаки так и зудели от желания стукнуть обидчика.