Ричард Хилл
      Гонки
      Большинство из них на стадион прибывало заранее. Находя, словно чудом, свое место, они оглядывались по сторонам с единственной мыслью: "Наконец-то я на месте." Неслыханное дело - сидеть под прямыми солнечными лучами и удивляться виду, ощущению и запаху собственного пота. Кое-кто впервые в жизни испытывал неудобства, связанные с отсутствием контроля за погодой. Конечно, каждый из них в прошлые годы слышал по медиуму шум толпы, ощущал и жару, и запахи, но здесь все чувствовалось по-другому.
      Хотя до начала Гонок оставалось больше часа, стадион уже почти заполнился. Джон Ван Лорн съехал по дорожке, протянутой с внешней платформы транспортера, едва ли не напрямую до своего места. Немногие его знакомые вне Йоганесбурга говорили ему, что это не трудно, и сейчас оставалось это только признать - от Йоганесбурга до Чикаго за 30 минут. Билет на Гонки предоставлял человеку, подобному Джону, единственную возможность путешествовать, не считая, разумеется, выигрыша в Гонках.
      Джон никогда не видел столько людей сразу, и возбуждение, вызываемое ими, одновременно стимулировало и смущало его.
      Он увидел медиум-камеры, установленные вокруг кольца стадиона и вокруг трека, и знал, ч го во всех домах во всем мире воспроизводилась обстановка. Даже те, кто не мог пойти, он знал, начинали надеяться за долгие месяцы до начала. И те, кто уже был на гонках и в будущем уже никогда не сможет пойти.
      И те, кто надеялся на билет, думали о том, как улучшить свои шансы. Только Они - Правительство - знали, почему одни получили билет, а другие нет. В этом году Джон получил билет, но он не знал почему.
      Это был единственный день в году, когда никто не принимал успокоительные таблетки, и Джону нравилось ощущение непривычного буйства в крови. Вероятно, Они знали, что с таблетками не будет такого эффекта. Но без таблеток всюду возникало чувство смутного беспокойства - в домах, где горели экраны перед их обитателями, и на стадионе, где собрались счастливчики. Кое-где вспыхивали потасовки, невозможные в любой другой день. Они тут же и утихали, главным образом из-за непривычности их для самих участников, пугавшихся собственной ярости. Джон сам видел одну такую стычку. Когда нос одного начал кровоточить, оба прекратили драку, недоуменно посмотрели друг на друга, а затем сели на место.
      Здесь было также и вино - нечто, получаемое только на стадионе, - и каждый использовал свой шанс. Вино было, конечно, синтетическое. Только Чемпион, насколько знал Джон, пил настоящее.
      Разливочные автоматы стояли у края каждого ряда, и люди передавали порции друг другу, сопровождая их дружелюбными восклицаниями. Джон поднял свой стаканчик, и вкусная красная жидкость заполнила ему рот. Его место было крайним рядом с автоматом, и за новой порцией ему надо было только протянуть руку. Кроме того, ложа почетных гостей располагалась прямо за ним, и что в ней происходило, ему было хорошо видно. Выпив еще стаканчик, он подумал о тех, кто не попал на стадион и пытается сейчас представить себе вкус вина; и о тех, кто наблюдал за ним, зная, что больше им не удастся испробовать этот вкус никогда в жизни. Он не шал почему, но вкус и воздействие вина никогда не передавались по медиуму.
      Обернувшись и посмотрев в ложу почетных гостей, Джон увидел Чемпиона. Он только что подошел, и, когда шум утих, Джон подумал: "Как он близко, всего пять футов, и можно до него дотронуться".
      Седовласый и представительный, Чемпион не отрываясь, смотрел на трек, не обращая внимания на разговоры между собой почетных гостей вокруг себя. Кое-кто считал его не самым лучшим Чемпионом - слишком молчаливым или эгоистичным, неохотно говорящим о себе. В конце концов, горячились они, разве не долг Чемпиона поделиться своим опытом с остальными. Во всяком случае, в теории, но так как он был единственным Чемпионом, сравнение казалось невозможным.
      Джон смутно помнил времена, когда вовсе не было Чемпиона, еще до Гонок. Затем пять лет Гонки проводились, а Чемпион не выявлялся, и поползли слухи, будто Они хотят прекратить Гонки, поскольку никто не может выиграть. А затем пришел Чемпион, и слухи исчезли.
      Как и весь остальной мир, Джон следил за ним с помощью медиума. Вот уже семь лет они наблюдали, как он охотится на львов, взбирается на горы делает то, что остальным недоступно. Они все пережили с ним его роман с Ритой Ландерс, медиум-звездой, единственной, чья слава приближалась к его.
      Конечно, были и официальные лица из Правительства, некоторые из которых находились сейчас с ним в ложе, но их никто не знал, да и не хотел знать. Тем более что они не являлись Действительным Правительством, а лишь его физическими представителями. Во всяком случае, Джон так считал, хотя ни с нем не делился своими подозрениями. Однажды он видел Чемпиона на айсберге, и ему пришло на ум, что Правительство представляет собой нечто похожее большей частью вне поля зрения и совсем не то, чем кажется.
      Ходила сплетня о Рите Ландерс - мечте каждого мужчины, будто она результат генетического эксперимента, прекращенного Ими после ее создания! И, по слухам, они решили сделать ее единственной медиум-звездой, предметом всеобщего обожания! Чемпион выиграл вскоре после расцвета ее славы.
      Весь мир следил за любовными похождениями Чемпиона - бесконечной чередой возлюбленных со всего мира. Не сравнить с Ритой Ландерс, но лучшее среди того, что давал случайный отбор. И люди побеждали вместе с Чемпионом, а не просто видели его победы по медиуму. Люди также занимались сексом, но не в таких масштабах. И они обедали вместе с ним, хотя таких блюд им никогда не отведать. Люди глотали витаминизированную закваску и пилюли трижды в день и ждали обеда вместе с ним - красные омары с белым мясом, сочные бифштексы, цыплята с хрустящей золотистой корочкой и многое другое. Все это составляло часть приза победителя, одну из наград, побуждающих к участию в Гонках.
      Джон никогда не будет соревноваться, хотя и имел на это право. Возможно, некоторые из зрителей и попытаются, соблазненные возможностью вести жизнь Чемпиона. Всегда ктонибудь находится.
      - Что вы об этом думаете? - спросил мужчина, сидящий рядом.
      - О чем?
      - О Гонках. О чем же еще?
      - Конечно, захватывающее событие, - сказал он.
      - Вы будете участвовать?
      - Только не я. Я в брачном списке.
      - А я нет? - засмеялся сосед. - Но у нас столько же шансов жениться, сколько и выиграть Гонку. - Он пихнул его под ребра.
      Местный обычай, может быть, но потасовки так и начинались.
      - Я все равно надеюсь, - сказал Джон. - Хочу ребенка.
      - В мире достаточно детей, - сказал мужчина, глядя вверх, - но мы можем иметь другого Чемпиона.
      - Вы не любите его?
      - Разумеется, я восхищаюсь им, но почему бы ему не стать более разговорчивым? Черт, это недемократично. Зачем нужен Чемпион, если он не рассказывает нам про любовные похождения с Ритой Ламберс и другими птичками, а?
      - Но все это идет по медиуму, - сказал Джон, вспоминая возбуждение, охватывавшее его и Бетти потом.
      - Ну да, конечно, но недостаточно. Вспомните его ответ репортерам! "Занимайтесь своим делом". Разве не высокомерно!
      Я хочу, чтобы он об этом рассказывал.
      - Похоже, эта африканская девушка его возбудила,- сказал Джон, вспоминая странное поведение Чемпиона, когда у него брали это интервью. Должно быть, в ней что-то есть. Не всегда медиум дает всю картину.
      - Да, да, настоящая любовь. Плохо, что они хотят разлучить его с ней. Бедняга. Но как насчет остальных? Иметь все, отмечать классных девочек по очереди и не найти пары слов? - он бросил слегка испуганный взгляд в сторону Чемпиона. - Вообще-то мне не нравится, что он предпочел черную.
      - Вы принимали сегодня таблетки? - спросил Джон.
      - Конечно, нет. Дьявольщина, никто не принимает в день... - он понял подтекст вопроса и смутился.
      - Я таким не буду, - сказал чей-то голос слева от Джона. Он был моложе Джона, практически мальчик. - Я буду настоящим чемпионом.
      - Ха, - ответил другой. - Ты, поди, не сообразишь, что делать с Ритой Ландерс.
      Мальчик вскочил па ноги.
      - Возьмите ваши слова назад, - сказал он, дрожа.
      Мужчина поколебался, затем опустил глаза:
      - Что за черт, тебе все равно не выиграть.
      - Нет, я выиграю, - сказал мальчик, словно только сейчас принимая решение. - Сегодня. - И стал опускаться вниз по ступенькам.
      Джон хотел его остановить, но не стал. В конце концов, без гонщиков нет Гонок. А может быть, он выиграет. Чемпион же выиграл.
      - Ну, и что вы скажете? - спросил мужчина. - Он действительно собрался участвовать.
      Джон отвернулся и не ответил.
      На треке было шесть гонщиков, на одного больше чем в прошлом году. Может быть, вызовется кто-нибудь еще, но такое после начала Гонок случалось редко.
      Мальчик, только что спустившийся, смело мог надеяться прожить еще 80 или 90 лет. Он никогда не заболеет, не проголодается, не обеспокоится, ему не будет ни слишком жарко, ни слишком холодно, и он не останется без партнерши. Захочет ребенка, его включат в список, как остальных, и, может быть, он получит разрешение на одного. Проявит способности, поступит в колледж и будет заниматься чем-либо действительно важным, скажем работать на подводной кормовой ферме или в лунной лаборатории. Его могут направить в одну из колоний или включить в Правительство, если тесты покажут такую склонность.
      Он может получить разрешение путешествовать, и ему не нужно будет ждать, как работникам магазинов, Гонки в надежде получить билет просто для того, чтобы уехать из города.
      И все же он и многие другие хотели стать героями и рисковали всем. Если цель - стать героем, то это правильный путь.
      Даже проигравшие пожинали славу, и их портреты висели повсюду целый год. Но Джона эта перспектива не прельщала.
      Бывали моменты, но он вспоминал тепло и мягкость Бетти, ее улыбку. Рисковать всем? Да и шансов выиграть не было, и сами Гонки могли быть подстроены, и эта мысль его пугала. Было что-то в этом зрелище, что не давало ему покоя, хотя в этом он никому бы не признался.
      Шестеро там, внизу, вставили свои инфрокассеты в магнитофон, чтобы вся информация о них была переработана до начала Гонок.
      Автомобили выстроились в линию перед стартовыми воротами. Они как будто уменьшились в размерах по сравнению с прошлыми годами, когда он видел их по медиуму. Яркого цвета алюминиевые машины, вмещающие только водителя.
      Ворота задвинулись в трек очевидно, управляемые компьютером. Джон с удивлением обнаружил, что уже загорел и что вино начало действовать на него. Оглядев толпу, он заметил, что шум усилился и что другие испытывали то же странное ощущение, похожее на силу и храбрость, как будто эти слова наполнились смыслом. Трек был свободен, и только внутри расположился подъемный кран. Вид его несколько отрезвил Джона.
      - Дамы и господа, старт будет дан через пять минут.
      Голос Диктора его удивил. Он не ожидал, что начало так скоро.
      Напряжение тяжело повисло в воздухе, и шум толпы внезапно стих. В программу Гонок не было включено ничего лишнего, чтобы не заслонять основное событие. Они бы никогда не разрешили этого, думал Джон, если бы это не было важно и серьезно. Он не знал, в чем тут дело, хотя ходили смутные слухи.
      Согласно одному из них, социальные инженеры не до конца были уверены в действии успокоительных таблеток, боясь, что нежелательное поведение как-нибудь прорвется на поверхность, несмотря на их употребление, да и не всем людям можно доверять. Принуждение возможно, но нежелательно. Им требовался способ снятия напряжения, которое таблетки подавляли.
      Кто-то предложил Гонки.
      - События, происходящие здесь сегодня, - говорил Диктор, - имеют важное значение для всего мира. Мы собрались здесь выразить восхищение смелостью тех, кто сегодня выходит на старт, и еще раз воздать должное великому Чемпиону.
      Толпа немедленно вскочила на ноги, несмотря на недавнее ворчание, бешено аплодируя вставшему Чемпиону.
      На всех загорелых и покрасневших от вина лицах появились улыбки, и шум стал еще сильнее. Почетные гости в ложе все хотели пожать руку Чемпиону, чтобы разделить с ним часть его славы. Джон увидел Риту, стоящую рядом с Чемпионом. Она появилась в последнюю минуту, будто подчиняясь древнему ритуалу.
      - Чем-пи-он, - скандировала толпа, - Ри-та, Чем-пи-он, Рита, Чем-пи-он, Ри-та. Джона захватил общий настрой. Слезы гордости выступили у него на глазах, гордости за двух самых желанных и замечательных людей. И все же Чемпион казался отъединенным от толпы, печальный и пресыщенный. Джон закричал громче, словно это могло помочь Чемпиону рассеять его мрачное настроение, и слезы струились по его щекам. Он кричал, пока у него не закружилась голова, и он сел на свое место.
      Наконец шум начал стихать, но не до конца. Остался глухой рокот, который он слышал раньше по медиуму. Рокот ожидания Гонок.
      Диктор был опытный и управлял толпой умело. - Наш первый гонщик, начал он, не давая им вновь начать скандирование, - Судакити Мурамото из Токио. Ему 25 лет, и он работает в магазине. - Диктор продолжал рассказывать его биографию, используя данные компьютера. Когда он кончил, Джону этот японец начал казаться знакомым - более того, он себя чувствовал этим японцем.
      Наконец пришло время первой гонки. Судакити влез в машину красного цвета, и его подтолкнули на несколько футов к линии старта. Судья поднял руку. Управлять скоростью, как все знали, было нельзя. Машина ехала со скоростью 60 миль в час, делая круг в две минуты, если водителю удается избежать ворот.
      Ворота выдвигаются по сигналу компьютера в разных местах на пяти дорожках. На этой скорости бесполезно пытаться избежать столкновения; в момент когда автомобиль приближался к воротам, они моментально выскакивали на поверхность трека. Вопрос везения. На треке от судьбы не уйти. Но каждый пытался.
      Мурамото продержался почти милю, меняя дорожки, но затем ворота выскочили перед ним. Он попытался миновать их, но врезался в другие, выросшие там, где секундой ранее их не было. Ворота, которые он обогнул, уже вернулись на место, когда его машина смялась в гармошку.
      - О! - выдохнула толпа, как один человек. Затем послышались отдельные крики: - О! Нет! Кончено.
      Все вокруг плакали, и Джон почувствовал, как глаза его наполняются слезами. За год он почти забыл, что это такое.
      Вероятно, сказывались таблетки. "Такой обещающий молодой человек, простонала женщина рядом с ним. - Ну почему он не справился?" Ее успокаивал сосед. "Все в порядке, - сказал он печально, - они должны пытаться".
      - Но невозможно обмануть ворота, - возразила она.
      - Чемпион смог, - сказал мужчина неубедительным тоном.
      Кран ровно подъехал к месту столкновения и подцепил машину. Ворота неповрежденными ушли на место, и кран уложил смятую с водителем машину на платформу, ждущую рядом.
      После гонки состоится коллективное захоронение водителей вместе с машинами.
      - Наш следующий гонщик, - объявил Диктор голосом, полным оптимизма...
      Все шло своим чередом. Джон понимал, почему на стадионе впечатление было сильнее, чем дома. Толпа была единым целым, разделяя коллективную печаль и силу. Здесь не было места ненависти, одиночеству. После того как третья гонщица - женщина по имени Консуэлла из Буэнос Айреса, едва ли не на старте врезалась в ворота, подобно бабочке в ветровое стекло мчащегося автомобиля, он увидел, как мужчина, выделявшийся своим темпераментом, опустился на три ряда и положил руку на плечо рыдающей чернокожей женщины. Плакали все, кроме Чемпиона. Джон видел его сидящего с отрешенным видом рядом с Ритой, рыдающей у него на плече.
      Мальчик стартовал последним. Поколебавшись, он влез в желтый автомобиль. Судья рубанул воздух рукой, и машина пошла, почти моментально набрав максимальную скорость. Он тоже выбрал тактику смены дорожек. "Ты из Джеконвилла, - думал Джон, глядя на стремительно мчащийся автомобиль. - Ты работаешь в 30-м магазине. Тебя зовут Генри Мэтьюз. Это тебе зачтется. Сделай так, чтобы зачлось".
      Ворота поймали его также.
      Ворота нельзя обыграть.
      Это был последний заезд, страхи остались позади, и толпа сочилась жалостью к своим гонщикам. Стадион был пропитан этим чувством. Окончились Гонки, и толпа оплакивала героев.
      Но одновременно готовилась жить дальше. Мы не участвовали в Гонках, думали они. Мы должны жить. Как будто тяжелый груз упал с груди каждого. Все чувствовали себя почти беспечно.
      Внезапно возникло какое-то оживление, и головы стали поворачиваться в сторону его эпицентра. Нарушение спокойствия было неуместным.
      - Чемпион, - сказал кто-то.
      Джон тоже посмотрел назад и увидел встающего Чемпиона.
      Выражение его лица не изменилось. На нем была написана скука.
      - Чемпион обыграл ворота, - разом вспомнили они.
      Он хотел что-то сказать? Джон не понимал. Он никогда раньше не говорил по собственной инициативе. Джон встал и, чтобы лучше видеть, повернулся. Затем он увидел Риту, схватившую за руку Чемпиона.
      - Нет, нет! - кричала она. Почетные гости пытались удержать его и были отброшены. Чемпион стал спускаться. Джон все еще не понял происходящего, пока не раздался чей-то крик: - Он хочет соревноваться!
      - Да, - думал он, глядя на спускающегося вниз Чемпиона, - это могло значить только одно.
      Но почему? Джон недоумевал и чувствовал тот же вопрос толпы. Чемпион имел все, что только можно иметь. Женщины, путешествия, еда, приключения, слава. Он уже все это заработал, и вновь зарабатывать не было нужды.
      С некоторыми из толпы Чемпион встречался взглядом, и Джон был одним из таких. Он смотрел ему в глаза долго и, казалось, утонул в их печали. Ему почудилось, что Чемпион хотел ему что-то сказать.
      В этом ли было дело? Возможно, что Чемпион устал от жизни? Или дело было в причине, неизвестной остальным.
      Вино, несомненно, ударило Джону в голову. Идея была столь невероятна, что Джон гнал эти мысли от себя. Ясно, не это хотел донести до него Чемпион. Но как он посмотрел на него!
      Тем временем Чемпион вышел на трек. Там он кратко переговорил с Диктором, который явно не знал, как поступить.
      Диктор исчез на несколько минут, а затем снова возник у микрофона.
      - Чемпион будет защищать свой титул, - сказал он мягко.
      Серебристо-серый, цвета волос Чемпиона, автомобиль выкатился на трек. Без тени колебаний Чемпион влез в него и позволил откатить машину к линии старта.
      Толпой стала овладевать истерия: - Нет, не позволяйте ему, - услышал Джон и, обернувшись, увидел Риту, борющуюся с двумя почетными гостями. Но толпа уже подхватила. - Не позволяйте, - начала скандировать она. Джон скандировал вместе со всеми: - Не поз-во-ляй-те.
      В свое время Чемпион выиграл, направив машину строго по центральной дорожке. Он взвесил шансы и не пытался переиграть ворота. Другие пробовали его систему, но безуспешно. Она сработала раз, и он воспользовался ею вновь. Он разменял вторую милю и продолжал заезд. Может быть, он обладал какими-то чарами? Сохранил ли он то счастье, которое сопутствовало ему в первый раз?
      Внезапно Чемпион исчез - невидимый, но ощутимо красный взрыв внутри серебристо-серого куска алюминия. Кран не двинулся, словно не мог поверить в свою следующую задачу.
      Наступила глубокая и долгая тишина.
      Затем на стадионе начал нарастать шум. Джон понял, что одним из источников его был и он сам. Вначале гул был нераздельный, как крик животных, затем в нем стали появляться слова. "Он ушел", - закричал кто-то. - "Больше нет Чемпиона"
      "Мы потеряли его". Чемпион проиграл.
      В голове у Джона застучало, отдаваясь рефреном: "Нам нужен Чемпион! Нам нужен Чемпион!"
      Он не знал ни источника крика, ни даже значения. Но он переполнял его, передаваясь другим, и весь стадион начал сотрясаться:
      - Нам нужен Чемпион! Нам нужен Чемпион! Нам нужен Чемпион!
      И вдруг:
      - Я буду Чемпионом! Я буду Чемпионом! Я буду Чемпионом!
      И вот он уже сбегал вниз на трек, размахивая руками и крича:
      - Я буду, я буду, я буду!
      И позади него бежали другие.