Глава 5

Ночная вахта

Он открыл глаза. Вся комната была увешана паутиной – гигантской серой паутиной, которая тянулась от одной стены к другой и медленно раскачивалась. Он закрыл глаза, стараясь подавить чувство паники. Когда он снова открыл глаза, паутина почти исчезла.

Пол лежал на узкой больничной койке. Его левая рука была странно бесчувственной. Он взглянул на нее и увидел бинт, вспомнил все и посмотрел вокруг. Больничная палата была небольшой – примерно на полдюжины коек. Еще две из них были заняты. На одной лежал Брэди, ноги помещены в специальную клеть, на другой – Янгблад. Оба то ли спали, то ли были в обмороке. Два охранника сидели за маленьким столом у двери и играли в карты.

Шавасс зашевелился, они тут же услышали его, и один из них подошел:

– Как себя чувствуешь?

– Ужасно! – Пол попытался смочить слюной пересохшие губы. – Что со мной?

– Тебе сделали анестезию и зашили руку. – Он обратился к напарнику: – Вызови-ка доктора. Он говорил, что хочет знать, когда они придут в себя.

Второй охранник поднял телефонную трубку, а Пол закрыл глаза. Во рту была страшная сухость, голова была странно легкой, но в остальном он чувствовал себя хорошо. Снова взглянул на руку. Он ничего не чувствовал, только какое-то онемение – следствие анестезии.

Он использовал свой единственный шанс там, в мастерской. А что, если он перерезал сухожилие? Пол закрыл глаза, лоб залило горячим потом. Очнулся, как раз когда охранник отпирал дверь.

Доктор, который вошел в палату, оказался африканцем – высоким, жизнерадостным нигерийцем с кастовыми знаками своего племени на щеке и стандартной профессиональной улыбкой. Он присел на край койки и проверил пульс Шавасса.

– Как вы себя чувствуете?

– Голова кружится, и очень сухо во рту.

– Остаточные явления после анестезии, ничего страшного. Не беспокойтесь. – Нигериец налил в стакан воды из кувшина, стоящего на тумбочке рядом с койкой. – Попейте, вам станет лучше.

Шавасс сделал, как ведено, и снова лег.

– А что с рукой? Это серьезно?

Нигериец отрицательно покачал головой и улыбнулся:

– Снова будете играть на скрипке! Так, кажется, говорят в телефильмах? Тринадцать стежков. Надеюсь, вы без предрассудков? Для еще одного места не оказалось!

– Меня сразу отошлют назад?

– В Фрайдиторп? – В глазах нигерийца промелькнуло что-то похожее на сочувствие. – Нет, думаю, мы еще подержим вас здесь день или два.

Шавасс старался не показать своего облегчения, но из-за слабости это оказалось трудно.

– А как Янгблад – очень болен?

Нигериец пожал плечами:

– Второй инсульт – ничего хорошего! Завтра сделаем все анализы. Мы слишком долго разговариваем. Вам надо заснуть!

Он вышел, и дверь заперли. Тюремщики вернулись к картам.

Шавасс повернулся и посмотрел на Янгблада. Тот мирно спал, лицо его казалось невинным. Шавасс глубоко вздохнул. Итак, сцена подготовлена? Интересно, каким будет следующий акт? Размышляя об этом, он заснул.

Когда он проснулся, была ночь. В палате обитали тени, дождь барабанил по окнам. Один из охранников крепко спал на свободной койке, второй читал журнал, сидя за столом. Шавасс заворочался, и охранник поднял глаза:

– Ты в порядке?

Шавасс кивнул:

– Думаю, мне надо прогуляться.

Он спустил ноги на пол, посидел немного, потом встал и пошел в туалет, расположенный в другом конце палаты. Могло быть хуже, гораздо хуже! На обратном пути он почувствовал себя совсем хорошо.

Шавасс сел на край кровати и заметил, что Янгблад лежит с открытыми глазами. Он пристально смотрел на Шавасса, потом слегка нахмурился. Шавасс взял стул и присел около него.

– Как ты себя чувствуешь, Гарри?

– Где я? Что происходит? – спросил Янгблад.

– Ты в закрытой палате, в Мэннингемском госпитале. У тебя снова был инсульт.

– А ты что здесь делаешь?

– Когда ты потерял сознание, ты чуть не угодил головой в станок. Я едва успел подхватить тебя. Распорол себе руку на точиле.

– Сильно?

– Тринадцать швов. Могло быть и хуже! Меня подержат здесь еще пару дней.

Охранник за столом снял трубку телефона. Потом подошел к ним:

– Я вызвал доктора. Как ты себя чувствуешь?

– Дьявольски голодным, – ответил Янгблад. – Есть надежда получить что-нибудь?

– Посмотрим, что скажет врач.

Через минуту в дверь постучали. Охранник отпер ее и впустил нигерийца. Тот подошел к постели Янгблада и быстро осмотрел его.

– Хорошо, очень хорошо. Сон тебе на пользу.

– Если ему что на пользу, так это еда, – сказал Шавасс. – И мне тоже. Оба помираем с голоду.

Нигериец улыбнулся:

– Я посмотрю, что для вас можно сделать. Но вы должны снова лечь! – Он обернулся к охраннику: – Я скажу на кухне, чтобы прислали им что-нибудь. Мое дежурство заканчивается. Меня сменит доктор Маккензи. Если что-нибудь понадобится, звоните медсестре. В любом случае Маккензи заглянет попозже.

Картер запер за ним дверь и вернулся к постели. Это был пожилой, без сомнения, добрый человек. Большинство коллег считало его слишком мягкотелым.

– Что я могу для вас сделать?

– Довести меня до туалета, – сказал Янгблад. – Не выношу эти проклятые судна. Думаю, вы с Драммондом сможете меня поддержать.

Они поддержали его с двух сторон. Пол шел слева, придерживая Гарри здоровой рукой. Он шел очень медленно, словно старик, навалившись на него почти всем своим весом. Шавасс был уверен, что Янгблад блефует, но когда они вернулись обратно, увидел испарину у него на лбу. Они уложили Гарри в постель. Тот выглядел измученным. С другой стороны, это могло быть следствием приема лекарств...

Раздался стук в дверь. Картер открыл ее, и санитар вкатил тележку. Он раздал им яичницу, тосты и чай и снова ушел.

Шавасс занялся едой, не спуская глаз с Янгблада. Тот не был склонен к разговорам и ел медленно – явно был еще очень слаб. И все же чувствовалось в нем некоторое напряжение – он то и дело поглядывал на часы, висящие на стене.

Они поели, Картер забрал подносы и положил их на тележку, которую санитар оставил у двери.

– А закурить можно? – спросил Янгблад.

Картер засомневался:

– Не думаю, что это хорошая мысль.

– Всего одну сигарету. Вряд ли она нас убьет!

– Пожалуй, что так!

Он дал каждому по сигарете и огонька, а потом вернулся к своему журналу. Было без пяти девять, и, как казалось Полу, атмосфера все сгущалась. Янгблад откинулся на подушку, уставившись в потолок, сигарета свободно лежала между пальцами левой руки – руки, которая слегка дрожала каждый раз, как он подносил ее ко рту.

Когда секундная стрелка дошла до девяти, он погасил сигарету и взглянул на Шавасса.

– Мне бы хотелось сказать тебе спасибо, пока есть возможность, за то, что ты сделал в мастерской. Сначала с Брэди, а потом это...

– Все в порядке!

– Хотелось бы, чтобы я мог что-нибудь сделать для тебя. Не люблю оставаться в должниках. Что бы ни случилось, мне хочется, чтобы ты принял это хорошо.

– О чем ты, черт побери, говоришь?

Прежде чем Янгблад успел ответить, раздался стук в дверь. Картер набросил цепочку, и Шавасс услышал приятный голос воспитанного человека:

– Это доктор Маккензи. Я – с обходом.

Человек, вошедший в палату, был одет в обычный белый халат, из одного кармана свисал стетоскоп, словно эмблема профессии. У него было бледное аристократическое лицо и обычная докторская улыбка.

Он мог бы показаться слегка изнеженным молодым человеком из высших кругов общества – но только не Шавассу, который сразу увидел профессионала.

– Как дела? – весело спросил он, а когда Картер повернулся, чтобы запереть дверь, вынул автоматический револьвер 38-го калибра и нанес оглушающий удар по голове охранника. Картер со стоном упал на пол.

Второй охранник, который спал на свободной кровати, вскочил с яростным криком, бросился вперед и ударил в спину Маккензи, прежде чем тот успел обернуться. Доктор отлетел к стене, револьвер выпал из его рук и заскользил по полированному полу.

Они упали вместе, Маккензи оказался внизу. Тут подбежал Янгблад, схватил охранника за воротник, с огромным усилием перевернул его и изо всех сил нанес удар кулаком в живот. Охранник согнулся было вдвое, но тут Янгблад коленом припер его к стене. Жертва сползла на пол, и тут подскочил Маккензи, который быстро и умело пнул охранника ногой в голову.

– Едва не помешал нам. Верно, старина? – сказал он Янгбладу, когда они, запыхавшиеся, стояли над двумя охранниками.

– Поразительное выздоровление, Гарри, – сказал Шавасс. – Должен сказать, ты устроил настоящий спектакль там, в мастерской!

Он стоял в трех или четырех ярдах от них, держа руку за спиной, когда Янгблад обернулся, чтобы взглянуть на него.

– Там все было по-правдашнему. Это из-за лекарства. Мабофин. Все симптомы, но никаких последствий.

– Должно быть, вы все хорошо спланировали?

– Очаровательный обмен мнениями, – прервал их Маккензи. – Но я надеюсь, вы не станете возражать, если мы пока отложим его и уберемся отсюда ко всем чертям.

– Это меня вполне устраивает, – сказал Шавасс.

Маккензи терпеливо улыбнулся:

– Боюсь, тебе придется остаться, старина. Мы подрядились взять лишь одного.

– Это верно. Драм, – сказал Янгблад. – Оплачено только мое путешествие.

Пол поднял руку, в которой был пистолет Маккензи.

– Эта штука говорит другое. Она говорит: либо мы идем все вместе, либо не идет никто!

Профессиональная улыбка исчезла с лица «доктора». Он хотел было шагнуть вперед, но Янгблад предупредил:

– Я бы этого делать не стал! Видишь, он готов на все!

Маккензи пожал плечами:

– Барону это не понравится!

– К черту Барона! Пусть поставит это в счет! Ну а теперь, как мы отсюда выберемся?

– Устраивайся. – Маккензи открыл дверь, и в палате оказалось кресло на колесиках, которое стояло снаружи. – Элемент подлинности на тот случай, если мы кого-нибудь встретим. Мы воспользуемся служебным лифтом в конце коридора и спустимся в вестибюль. Выйдем через служебный вход. Там по ночам никого не бывает. У меня есть транспорт и одежда – для одного из вас. – Он обернулся к Шавассу: – Не знаю, как далеко вы уйдете в халате и больничной пижаме.

– Никаких проблем, – отозвался Пол, указывая на Картера. – У него примерно мой размер. Разденьте его. Мне достаточно брюк, рубашки и того пуловера, который у него под формой.

Они не стали спорить, и несколько минут спустя Янгблад бросил ему одежду. Пол отошел в дальний угол, положил пистолет в пределах досягаемости и быстро оделся.

– Не то чтобы я не доверял тебе, Гарри, – объяснил он. – Просто я знаю, что ты бы перерезал мне глотку при первом намеке на то, что я могу вам помешать.

Гарри захихикал и покачал головой чуть ли не с восхищением:

– Жаль, что мы не встретились много лет назад, Драм. Мы бы им всем показали!

Он уселся в кресло на колесиках, накрыл ноги одеялом, а Маккензи снял халат и бросил его Полу: – Наденьте и толкайте кресло – а я буду помахивать стетоскопом.

– Не следует ли нам связать этих двоих?

– Не имеет смысла. Настоящий Маккензи может появиться в любую минуту. Надо двигаться. У нас очень жесткое расписание.

В коридоре было тихо, и когда «доктор» вызвал лифт, он тут же поднялся. Двери открылись, Маккензи без колебаний вошел первым, а Пол за ним, толкая кресло.

В вестибюле никого не было, не считая двух карет «Скорой помощи», припаркованных у приемного покоя, так что они спокойно прошли через служебный вход и вышли в темноту двора.

Фонарь над входом тускло освещал площадку, моросил мелкий дождь. У самого входа стоял старый фургон «коммер». Маккензи осторожно выглянул. Две медсестры, в форменных шапочках, мокрых от дождя, шли к воротам, больше на площадке никого не было.

Маккензи сбежал со ступенек, распахнул заднюю дверь фургона, обернулся и кивнул. Шавасс и Янгблад сбежали следом. Дверь захлопнулась, ключ в замке повернулся, и они быстро двинулись вперед.

Внутри фургона зажегся свет, и Янгблад увидел в углу кипу одежды. Там было все, что только могло ему понадобиться, – от плаща до ботинок. Вещи были тщательно подобраны по размеру.

Фургон ехал не так уж быстро, и Гарри переоделся без труда. Едва он успел закончить, как машина затормозила. Мотор смолк. Маккензи выпрыгнул из машины и отпер дверь.

– Выбирайтесь!

Они оказались на большой автостоянке. По обе стороны от них виднелись дома.

– Где мы? – спросил Янгблад. – Это Мэннингем?

– Просто пересадка. – Маккензи вручил Шавассу непромокаемое пальто фирмы «Барберри» и шелковый шарф. – Хоть мне и жаль расставаться с этими вещами, вам лучше их надеть. Как вы считаете, не мог бы я получить обратно мой пистолет?

– Справедливый обмен! – Пол отдал ему пистолет и натянул плащ.

Маккензи вытащил обойму, потом со щелчком загнал ее обратно:

– Я чувствую сильное искушение, старина. Правда, сильное искушение...

– Разумеется! А с другой стороны, в ваших планах окажется изрядный прокол, если вы бросите меня в какой-нибудь канаве. Тут уж все копы в стране начнут рваться с поводка...

– Я так и думал, что вы скажете что-нибудь в этом роде. Ладно, в другой раз! Пошли?

Машина ждала их в тени, в дальнем конце стоянки. Маккензи тут же вывел ее на дорогу, ведущую из Мэннингема, и через десять минут они уже были далеко.

Он включил радио. Зазвучала музыка, и он откинулся в водительском кресле, внимательно глядя на дорогу.

– Теперь займемся делом, мистер Янгблад!

– А я все думаю, когда вы об этом заговорите?

Маккензи засмеялся:

– А знаете, точно так же сказал и Хоффа!

Янгблад повернулся и посмотрел на него.

– Вы помогли Бену удрать?

– Конечно! Барон всегда поручает мне самых важных клиентов!

– Где он сейчас?

– Хоффа? – Маккензи хихикнул. – Очень, очень далеко отсюда, мистер Янгблад. Могу вас уверить, обратно им его не заполучить. Это – часть нашего гарантированного обслуживания. Но давайте покончим с презренными денежными делами. Вы знаете наши условия – вам их подробно объяснили. Мы выполнили свою часть сделки – вытащили вас из тюрьмы. Вы говорите нам, где деньги. Это – первая часть операции.

– Денег нет, – спокойно сказал Янгблад.

Машина дернулась, и Маккензи с трудом справился с управлением.

– Вы, конечно, шутите?

– Вовсе нет! Я договорился с голландскими менялами в Амстердаме и вложил свою долю в бриллианты стоимостью двести пятьдесят тысяч фунтов.

– Неплохо. Совсем неплохо. За пять лет цены на бриллианты значительно выросли. И где же они?

– Положены на хранение в сейф на Жермен-стрит, в Лондоне. На имя Алфреда Боннера. В этом банке один ключ хранится у управляющего, а другой у клиента. Для того чтобы открыть сейф, нужны оба ключа.

– У кого ваш?

– У моей сестры. Она живет в Уиллер-Корт, 15, Бентал-Грин. Она отдаст его. Я ввел ее в курс дела, когда она последний раз навещала меня – три месяца назад.

– Звучит вполне убедительно, – произнес Маккензи. – Я передам эту информацию куда следует.

– А что будет с нами?

– О вас позаботятся. Если все пойдет по плану, они начнут вторую фазу. Но не раньше, чем Барон получит в руки бриллианты. Хочу заметить, что за мистера Драммонда придется платить особо.

– А когда мы увидим Барона? – спросил Шавасс.

– Когда он будет готов к этому, не раньше. В соответствии с нашей системой, вас будут передавать из одних рук в другие. Мы считаем, что так гораздо безопасней.

– Я надеюсь, что в конце цепочки меня ждут Барон и мои деньги, – заметил Янгблад.

– Плюс новые документы, новая жизнь и паспорт, с которым можно попасть в любую точку земли. Думаю, это неплохая сделка, старина!

Впереди показался перекресток, и машина свернула влево, на тихое второстепенное шоссе. Автомобиль проехал с милю и затормозил. Дождь кончился, и полная луна появилась из-за тяжелых туч. Они сумели разглядеть, что стоят у ворот старой, разрушенной фермы.

– Выходите! – сказал Маккензи. – Здесь я вас покину.

Янгблад, и Шавасс ступили на заросшую травой обочину и огляделись.

– Что это? – спросил Янгблад.

Маккензи снял часы и протянул ему их в окно.

– Сейчас девять тридцать пять. Приблизительно через десять минут кто-то вас подхватит.

– На чем он приедет? – спросил Шавасс.

– Не имею представления. Он вас спросит: «Куда бы вы хотели, чтобы я вас отвез?» Вы должны ответить: «В Вавилон». Он скажет вам, что Вавилон – это для него слишком далеко, но он может немного подвезти вас. Вы запомнили?

Янгблад изумленно посмотрел на него:

– Вы что, свихнулись?

– Если я свихнулся, значит, вы совершили чертовски невыгодную сделку, старина. – С этими словами Маккензи дал газу и поспешно уехал.

Они стояли, прислушиваясь к тому, как в отдалении замирал звук мотора. Когда он совсем стих, Янгблад обернулся к Шавассу – совершенно белое лицо в свете луны.

– Что ты об этом думаешь? Неужели они так просто провели нас?

– Не думаю. Они могут слишком много потерять!

– Пожалуй, ты прав. Давай закурим и станем надеяться на лучшее.

Первым звук приближающегося автомобиля услышал Шавасс. Он вышел на дорогу и поглядел вниз, туда, где было скрытое ночными тенями подножие холмов. Темноту прорезал свет фар.

– Может быть, это он? – спросил Янгблад.

Шавасс, прищурившись, всматривался в темноту, потом покачал головой:

– Не думаю. Мне кажется, это бензовоз.

Глава 6

В уединенном месте

Человек, который выдавал себя за Маккензи, свернул на Большое Северное шоссе, остановился у первого придорожного кафе и направился в телефонную будку. Он сделал два звонка. С первым звонком пришлось ждать, поскольку линия шла через ручную подстанцию. Прошло по меньшей мере пять минут, прежде чем в трубке послышался грубый голос с йоркширским акцентом.

Он сразу перебил его:

– Это вы, Кроутер? Слушайте! У нас небольшие трудности! Насчет того пакета, который вы ожидаете. На самом деле их будет два. Как вы думаете, справитесь? Мы, естественно, вдвое увеличим оплату.

Голос Кроутера звучал буднично, словно они обсуждали цену на скот:

– Почему бы нет? Просто на это уйдет больше времени, вот и все. Мы будем действовать осторожно. Да, вот что, моя жена вчера умерла.

– Прискорбно это слышать.

– Мы хороним ее с утра, это лишнее осложнение. Тем не менее доверьтесь мне. Уверен, мы справимся.

– Я свяжусь с вами.

Он положил трубку и поискал еще монетки. На этот раз «доктор» набрал лондонский номер. Трубку подняли сразу, и женщина произнесла:

– Всемирная экспортная компания.

– Привет, конфетка! Это Саймон Воган с сообщением из старого графства Дарем.

– Что случилось? Я только что смотрела новости по телевизору. Похоже, целых две птички выпорхнули из клетки?

– Боюсь, что ничего нельзя было поделать. Я не очень-то рад дополнительному грузу. Тут что-то не так. Но пока это не имеет значения. Кроутер согласился принять обоих – за двойную плату.

– Передам. А как насчет товара?

– Товар хранится в сейфе на Жермен-стрит, на имя Алфреда Боннера. Не то, что мы ожидали, кстати говоря, но тоже хорошее.

– А ключ?

– У его сестры. Уиллер-Корт, 15, Бентал-Грин. Недоразумений быть не должно. Она ждет посетителей.

– Хорошо. Ключ заберем сразу. И еще, Саймон...

– Да, конфетка?

– На вашем месте я бы проверила Кроутера.

– Я и сам собирался это сделать. До встречи!

Когда он возвращался к машине, на лице его блуждала улыбка и он тихо насвистывал.

Когда Шавасс вылез из тайника в цистерне, дождь уже кончился. Он ждал, пока Янгблад присоединится к нему, поеживаясь на холодном ветру. Водитель установил на место крышку тайника и взглянул на них сверху:

– На той стороне дороги есть проселок. Вас встретят. Удачи!

Он вернулся в кабину, в тормозных колодках зашипел воздух, и цистерна исчезла в ночи.

Шавасс следил за тем, как хвостовые огни растаяли вдали, потом обернулся к Янгбладу:

– Который час?

– Половина первого.

– Значит, мы провели в этой консервной коробке около четырех часов. Проехали примерно сто пятьдесят миль.

– Я понял лишь одно, – с чувством произнес Янгблад. – Эта штука не рассчитана на двоих!

Где-то на расстоянии глухо залаяла собака. Затем темная туча рассеялась и окрестности осветились жестким белым светом. Ночное небо было невероятно красивым, звезды были видны до самого горизонта, а вокруг во тьме тревожно вздымались холмы.

– Где мы, черт побери, находимся? – спросил Янгблад.

На той стороне дороги прошуршал камень. Из темноты выступила молодая женщина:

– Куда бы вы хотели, чтобы я вас отвезла?

Шавасс сразу же уловил ее акцент и обернулся к Янгбладу:

– Это какая-то часть Йоркшира, точно!

Голова девушки была обвязана шарфом, она была одета в старый плащ. Девушка терпеливо ждала. Лицо ее в жестком белом свете луны, казалось, было отмечено немыслимой красотой.

– В Вавилон! – ответил Янгблад.

– Это для меня слишком далеко, но я могу немного проводить вас. – Она говорила каким-то странным, неживым голосом. Повернулась и пошла назад, вверх по проселочной дороге.

Янгблад раздраженно обернулся к Шавассу:

– Вся эта чертова история с каждой минутой все больше и больше напоминает мне «Алису в Стране Чудес»! Дальше мы, наверное, встретим Белого Кролика!

– Или Шляпу! – усмехнулся Шавасс и быстро двинулся вслед за девушкой.

С чердака своего амбара Сэм Кроутер видел, как они шли по проселку, ясно различимые в свете луны.

– Идут, – мягко сказал он.

В темноте послышалась странная возня, и Билли в возбуждении наклонился вперед. Струйка слюны стекала из уголка рта.

– В этот раз нужно разбить два орешка, Билли! – сказал Кроутер. – Но мы справимся, правда? Каждый в свое время.

Он похлопал Билли по плечу и спустился вниз по лестнице. Сэм вышел из амбара как раз тогда, когда девушка входила в ворота. Янгблад и Шавасс шли за ней.

– Хорошая девочка Молли, – сказал Кроутер. – Пойди и приготовь им яичницу с ветчиной.

Девушка ушла, не проронив ни звука, а Кроутер обернулся к ним с широкой улыбкой и протянул руку:

– Мистер Янгблад и мистер Драммонд, как я полагаю. О вас так много говорили в новостях, что мне кажется, я знаю вас всю жизнь. Я – Сэм Кроутер.

Янгблад не подал ему руки. Кивнув в сторону Билли, который неуклюже выходил из амбара, он спросил:

– А это кто?

– Крошка Билли, мистер Янгблад. Всего лишь крошка Билли! – Кроутер захихикал и постучал пальцем себе по лбу: – У него не все дома, но зато он силен как бык и работает за двоих. Но почему же мы стоим здесь? Входите, я покажу вам комнату. Пока вы будете умываться, Молли накроет на стол.

– Это ваша дочь? – спросил Шавасс, когда они входили в дом.

– Это так, мистер Драммонд. Хорошая девочка наша Молли.

– Похоже, она не очень-то разговорчива!

– И неудивительно, – благочестиво произнес Кроутер. – Не прошло и суток, как умерла ее мать.

Слева была дверь, и он открыл ее, чтобы показать гостям простой дешевый гроб с желтыми ручками, стоящий на столе.

– Мы хороним ее завтра. Отпеваем в деревенской церкви в десять утра. Деревня в восьми милях от нас, так что катафалк прибудет сюда в девять. Вам, джентльмены, придется в это время сидеть тихо.

Он закрыл дверь и повел их наверх по узкой деревянной лестнице, покрытой дешевым линолеумом, который с годами стал совсем гладким. Лестничная площадка была узкой и длинной. Сэм открыл дверь в дальнем ее конце и зажег свет.

– Думаю, вам здесь будет удобно.

В комнате стояла широкая двуспальная кровать с латунными украшениями, гардероб, туалетный столик красного дерева в викторианском стиле и мраморный умывальник.

Янгблад расстегнул плащ и бросил его на кровать.

– Как долго мы здесь пробудем?

– Пока мне не позвонят. Может быть, до завтра. Самое позднее – до послезавтра. Не беспокойтесь. Вы здесь в безопасности. Мы очень далеко забрались.

– И куда же конкретно? – спросил Шавасс.

Кроутер хитро усмехнулся:

– Не могу вам этого сказать, мистер Драммонд, просто не могу. Я должен заботиться о своей безопасности. Вы, джентльмены, спускайтесь вниз, как будете готовы. Еда на столе.

Дверь за ним закрылась. Янгблад снял пиджак и повесил на спинку стула.

– Что ты об этом думаешь, Драм?

– По-моему, ему не следует доверять. – Шавасс подошел к окну и глянул вниз. – Это место похоже на плохую декорацию к съемкам «Грозового перевала».

Янгблад налил воды из большого кувшина в треснутый таз и обмыл лицо и шею.

– Я знаю одно, – сказал он, вытираясь полотенцем. – Сделай он одно неверное движение – и я сверну его чертову шею.

Шавасс снял плащ и подошел к умывальнику.

– У меня такое чувство, что это не так уж просто, учитывая мальчика Билли.

– Пожалуй, ты прав, – усмехнулся Янгблад. – Но не будем забегать вперед. Сейчас я больше всего интересуюсь яичницей с ветчиной. Жду тебя внизу.

Дверь мягко закрылась за ним. Шавасс стоял нахмурившись, глядя в треснутое зеркало над умывальником. Что-то здесь было не так, в жизни он не был так уверен. Об этом свидетельствовало молчание девушки, это проглядывало в хитрых глазах Кроутера, косящих в сторону, и в том, как неотступно следовал за ними огромный неуклюжий идиот. Но если замышлялось что-то скверное, что это могло быть? Кроутер не дурак, это очевидно, и должен понимать, что вместе они двое представляют грозную комбинацию. С другой стороны, если их разделить... Он отшвырнул полотенце, распахнул дверь и поспешил вниз.

Янгблад вошел в гостиную, там никого не было, и он, миновав коридор, прошел в кухню. Молли стояла у плиты в старом хлопчатобумажном платье, которое было на размер меньше, чем нужно, так что юбка полопалась в нескольких местах. На ней не было чулок, и когда девушка обернулась, чтобы посмотреть на него, он с разочарованием понял, что лунный свет его обманул. Она была некрасива. Многие люди даже сочли бы ее уродливой – с высокими скулами, слишком полными губами и оливковым цветом кожи.

– Все почти готово, – сказал она своим странным, неживым голосом и вытерла руки о платье. – Я только хотела пойти в сарай принести немного дров для плиты.

Она сняла фонарь, висевший над раковиной, зажгла его и двинулась к двери. Но Янгблад ее опередил:

– Давай я это сделаю. Помощь тебе не повредит!

Она поколебалась, глядя на него. Странное, неуверенное выражение в глазах... Потом вручила ему лампу:

– Ладно. Это там, через двор.

Булыжник отсырел и предательски скользил под ногами. Янгблад шел осторожно, выругался, когда ступил в лужу и вода попала в ботинок. Когда девушка открыла дверь сарая, он почувствовал запах заплесневелого сена, старой кожи и дров, и еще сырости – там, где звезды мерцали сквозь дыру в крыше.

– Вон там, – сказала она.

Он подошел к ней с поднятым фонарем и остановился. Игра света, он понимал, но одно мгновение она выглядела точно так же, как там на дороге, при свете луны, – обольстительная, как Ева, и прекрасная. Лучше, чем могла быть какая-либо другая женщина.

Она повернулась, наклонилась к поленнице, одно колено вперед. Старое платье обтянуло ее бедра, как вторая кожа.

Пять лет! Пять долгих лет! Янгблад пошел к ней, протянув руки, чтобы дотронуться. В этот миг она обернулась и взглянула на него. В ее глазах отразилось потрясение и понимание. Мгновение она оставалась неподвижной, потом качнулась ему навстречу.

Откуда-то из дома Шавасс позвал его:

– Гарри, где ты?

Янгблад улыбнулся, нежно погладил ее лицо: