Глава 8

Из-за ситуации на Фолклендских островах на Даунинг-стрит[5] стали собираться большие толпы народа, и полиции пришлось оцепить большую часть улицы.

Фергюсон показал свой пропуск, и его машину пропустили. Он остановился напротив дома номер десять за пять минут до назначенного времени. Дежурный полицейский лихо отдал честь и распахнул дверцу машины раньше, чем Фергюсон успел дотронуться до ручки. Фергюсон вышел на тротуар.

Его встретил молодой секретарь.

– Здравствуйте, бригадир, премьер-министр ждет вас. Сюда, пожалуйста.

Фергюсон поднялся следом за ним по лестнице, мимо портретов бывших премьер-министров – Пила, Веллингтона, Дизраели, Глэдстона. Он был здесь не в первый раз, и эти портреты всегда наполняли его обостренным чувством истории. Он подумал, испытывает ли та женщина, которая занимает этот ответственный пост сейчас, то же самое, что и он, когда проходит по этой лестнице. Наверное, испытывает. Если у кого-то есть чувство истории и ответственности перед ней, так это у нее. Без ее целеустремленности и мужества они, пожалуй, уже давно потеряли бы Фолкленды.

Поднявшись на верхний этаж, молодой человек постучал в одну из дверей, открыл ее и пригласил Фергюсона войти.

– Бригадир Фергюсон, – доложил секретарь и вышел, закрыв за собой дверь.

В кабинете премьер-министра ничего не изменилось с тех пор, как Фергюсон был здесь в последний раз. Те же бледно-зеленые стены, золотистые шторы, удобная, со вкусом подобранная мебель. За большим письменным столом сидела женщина в элегантном голубом костюме и в белой блузке. Ее светлые волосы были тщательно уложены в аккуратную прическу.

Она спокойно смотрела на него.

– Кажется, когда мы с вами виделись в последний раз, бригадир, наш разговор касался возможного покушения на мою жизнь?

– Да, мэм.

– И ваши усилия по обеспечению моей безопасности оказались не совсем успешны. Если бы покушавшийся не передумал в последний момент вот в этой самой комнате... – Она не закончила фразу, помолчала немного, потом продолжала: – Я вижу, что директор «Интеллидженс Сервис» оказался достаточно мудр и назначил вас ответственным за операцию «Экзосет».

– Да, мэм.

– Если не ошибаюсь, ливийцы намеревались снабдить Аргентину этими ракетами, но, благодаря давлению наших друзей в арабском мире, отказались от этой мысли?

– Совершенно верно.

– Есть ли вероятность, что Аргентина получит помощь со стороны Перу?

– Мы уже приняли меры, чтобы воспрепятствовать этому. Мы...

– Не надо подробностей, бригадир. Значит, остаются одни французы. Но мосье Миттеран лично заверил меня, что эмбарго на поставки оружия останутся в силе.

– Рад это слышать, мэм.

Она встала из-за стола и подошла к окну.

– Бригадир, если хотя бы одна ракета «Экзосет» попадет в «Гермес» или в «Неуязвимый», ход конфликта изменится коренным образом. Тогда, по всей вероятности, нам придется убрать флот и все войска. Вы можете гарантировать, что Аргентина не получит больше ракет из какого бы то ни было источника?

– Боюсь, что нет, мэм, не могу.

– Тогда, полагаю, вам придется поработать, чтобы этого не случилось, – спокойно сказала она. – Четвертая группа получила от меня все полномочия. Пользуйтесь ими, бригадир, как хотите или как можете, ради наших людей в Южной Атлантике, ради нас всех.

– Благодарю вас, премьер-министр. Сделаю все, что в моих силах, это я обещаю.

Фергюсон поклонился и вышел, Когда он спускался по лестнице, бывшие премьер-министры укоризненно смотрели на него с портретов. Он подумал, останется ли для него хотя бы маленькая ниша в истории, и решил, что скорее всего – нет. Даже если все сработает как надо, все потом будут отрицать, что имели к этому хоть какое-то отношение. В таких вещах не признаются. Он усмехнулся про себя. Молодой секретарь почтительно распахнул перед ним дверь, и Фергюсон вышел на улицу.

Когда Гарри Фокс и Фергюсон поднимались в лифте в доме на Кенсингтон Палас Гарденз, Фокс сказал:

– Мы впустую теряем время, сэр, Я пытался поговорить с ней по телефону, но она просто посоветовала мне исчезнуть.

– Посмотрим, – пробормотал Фергюсон.

Они вышли из лифта, завернули за угол и постучали в дверь квартиры Габриель. Через некоторое время дверь немного приоткрылась, удерживаемая цепочкой. Из-за двери выглянула Габриель.

– Что вам нужно?

– Поговорить.

– Я не хочу с вами говорить. Убирайтесь!

Она попыталась захлопнуть дверь, но Фергюсон вставил в щель ногу.

– Даже о Рауле?

Габриель окинула их презрительным взглядом, но сняла цепочку. Фергюсон вошел в квартиру, Гарри Фокс неохотно последовал за ним.

Габриель прошла в гостиную, остановилась у камина и закурила сигарету, хотя вообще-то курила очень редко.

– Ну, давайте, выкладывайте, что там у вас?

Даже в гневе она выглядела прекрасно. Фергюсон решил не терять времени и сразу перешел к делу.

– Рауль Монтера прилетает завтра в Париж, где встретится с человеком по имени Феликс Доннер. Аргентинцы считают, что Доннер может снабдить их ракетами «Экзосет». Я должен узнать, что они замыслили, и остановить их. Я хочу, чтобы вы поехали в Париж, вступили в контакт с Монтерой и сделали все необходимое, чтобы помочь нам в этом.

– Да вы рехнулись! Я никогда больше не буду работать на вас. Никогда!

– Это ваш долг. Вы все еще гражданка Великобритании.

– Я также гражданка Франции. Так что ничего я вам не должна.

– Ерунда! – спокойно возразил Фергюсон. – Ваш брат, младший лейтенант Ричард Бриндсли, служит пилотом вертолета на борту английского авианосца «Неуязвимый», как вы и сами прекрасно знаете.

– Замолчите! – с отчаянием крикнула она. – Я не желаю слушать!

– Он служит в эскадрилье восемьсот двадцать, – продолжал Фергюсон, не обращая внимания на ее крики. – Вместе с Его королевским высочеством принцем Эндрю. А теперь позвольте мне объяснить, в чем заключается одна из его самых неприятных обязанностей. Вертолеты применяются в качестве приманки для «Экзосетов». Принц Эндрю, ваш брат и их товарищи думают, что «Экзосет» не может подняться выше двадцати семи футов. Вертолеты зависают в воздухе, отвлекая на себя ракеты, и таким образом защищают корабли флота. В самый последний возможный момент они должны быстро набрать высоту, и ракета проходит под ними, К несчастью, последние модели «Экзосетов» способны подниматься очень высоко. Что в результате этого получается, можете представить себе сами.

Габриель уже была вне себя от гнева и страха.

– Я не хочу ничего слушать! Оставьте меня в покое!

– А этот ваш дружок – Монтера! Конечно, он самый галантный идиот из всех, кого я когда-либо видел, но в этой войне он – враг, Габриель, и не стройте себе никаких иллюзий на сей счет. Это человек, который летает на своем «Скайхоке» с пятью тысячами фунтов бомбового груза в залив Сан-Карлос бомбить британский флот. Только на прошлой неделе он слетал туда двенадцать раз! Интересно, какой корабль он потопит в следующий раз?

Габриель отвернулась. Фергюсон кивнул Фоксу и вышел. Фокс последовал за ним и закрыл дверь. Они подошли к лифту.

– Я же говорил, что мы впустую потеряем время!

– Ерунда! – ответил Фергюсон. – Она поедет. – Когда они спускались в лифте, Фергюсон сказал: – Нам нужен человек, Гарри, чтобы прикрыть ее. Кто-то полностью надежный и абсолютно безжалостный. Ты знаешь, где сейчас находится Тони?

– Работает где-то в тылу у аргентинцев на Фолклендах в составе группы спецназа.

– Правильно. Думаю, он нам понадобится, поэтому я вчера послал туда шифровку. Хочу вытащить его оттуда. Его заберет какая-нибудь подводная лодка и доставит в Уругвай. От Монтевидео до Парижа всего каких-нибудь четырнадцать часов лета. Наши люди в посольстве в Монтевидео сделают ему все необходимые документы.

– Да, сэр, но что скажет Габриель?

– Габриель?

– Не думаю, чтобы ей понравилось, что ее прежний муж будет следить за ней в то время, как она станет шпионить за своим любовником.

– Тут уж ничего не поделаешь! Вильерс знает не только саму Габриель, но и то, что она думает. Да и поздновато, Гарри, вводить в операцию нового человека. Если ты думаешь, что я пошлю кого-то, кто не знает ни Габриель, ни Монтеру, то ты ошибаешься.

Они спустились по ступенькам и сели в машину.

– Знаю, Гарри, что ты хочешь сказать, – усмехнулся Фергюсон. – Что я самый большой и самый оригинальный сукин сын всех времен и народов!

Белов и Гарсиа сидели с Доннером в его квартире, а Ванда наливала им кофе.

– Спасибо, – сказал Доннер Ванде. – Если позвонят из корпорации, ответь сама. И скажи Янни, чтобы находился на месте, он может мне понадобиться.

Когда она вышла, Доннер обратился к Гарсиа:

– Итак, полковник Монтера прибывает завтра? Надеюсь, вы принесли мне его досье? Я всегда хочу знать, с кем имею дело.

– Конечно. – Гарсиа достал из портфеля небольшую папку и положил на стол.

Доннер открыл ее, внимательно изучил фотографию Монтеры, потом быстро пробежал глазами по страницам, выбирая интересующие его факты.

– Прекрасно, – сказал он наконец. – Где вы думаете его разместить?

– Мне кажется, что отель – не совсем подходящее место, – ответил Гарсиа, – Посольство тоже исключается. Я снял для него небольшую служебную квартиру на улице Нейи, возле Булонского леса. – Гарсиа подал Доннеру карточку. – Здесь адрес и номер телефона.

– Хорошо, – кивнул Доннер. – Когда он будет на месте, я свяжусь с ним.

– Я бы хотел узнать немного подробнее о ваших намерениях, – заявил Гарсиа. Хотя он хотел казаться решительным, было заметно, что он волнуется. – Я имею в виду – вы до сих пор даже не намекнули, где возьмете эти «Экзосеты».

– А я и не собираюсь этого делать, – отрезал Доннер. – До самого последнего момента. Дело деликатное, чем меньше людей будут знать мой источник, тем лучше. Прошу извинить, но таков мой стиль работы. – Он пожал плечами. – Конечно, если вас это не удовлетворяет, вы еще можете отказаться от моих услуг.

– Нет-нет, что вы! – торопливо сказал Гарсиа. – Я совсем не имел это в виду.

– Рад слышать. А теперь, если не возражаете, я попросил бы вас оставить нас на некоторое время. Можете подождать в соседней комнате, Ванда принесет вам еще кофе.

Гарсиа вышел.

– Дилетанты! – пробормотал Белов, – Ну что ты с ними будешь делать!

– Держать их подальше – вот что, – ответил Доннер. – Чтобы ничего не испортили. Я уже дал понять Полю Бернару, чтобы он ни под каким видом не обсуждал с Гарсией наших с ним дел.

– А Бернару ты можешь доверять?

– О да! К профессору я нашел подход. Он рассматривает все это как какой-то крестовый поход против англичан. В деталях я ему ничего не объяснял, но он, по-видимому, считает, что я хочу захватить один из грузовиков «Аэроспасьяля», которые часто доставляют «Экзосеты» на остров. Если бы он знал мои истинные намерения, то, пожалуй, не одобрил бы их. Но пока он играет свою роль, что мне и нужно.

– А что станет с ним потом?

– Я думаю, случится что-нибудь весьма трагическое. Например, его найдут мертвым с пистолетом в руке и с посмертной запиской, объясняющей его уход из жизни. Он, мол, сожалеет, что ввязался в авантюру против своей страны, пытаясь помочь аргентинцам достать «Экзосеты». Французская разведка без труда установит, что он не раз связывался с Буэнос-Айресом по телефону и отвечал на их многочисленные вопросы. Все должно получиться замечательно. В конце концов, Франция – демократическая страна. Ура свободной прессе!

– Кажется, ты все продумал?

– Стараюсь. Но ты должен мне помочь. Мне нужен адрес, где я могу набрать немного живой силы.

– Сколько?..

– Человек восемь. Со мной и Ставру – десять. Я думаю, хватит, если ребята подберутся подходящие. Мне нужны только мускулы, никаких мозгов. Такие, которые за хорошую цену родную бабушку прикончат.

– Для таких целей есть Корсиканский союз.

Корсиканский союз был самым большим преступным синдикатом Франции. Поистине страшная организация, чьи щупальца проникали всюду, включая высшие органы правосудия и французское правительство.

Доннер покачал головой:

– Не думаю, что такое мне подойдет. Эти ребята могут быть и гангстерами, но они патриоты. Все французы патриоты, Николай, разве ты не заметил? Даже всякие там их коммунисты выше всего ставят национальные интересы.

– Понял, – сказал Белов. – У нас есть и другие связи. Значит, тебе требуются наемники, а не обычные гангстеры.

– Или такие гангстеры, которые раньше служили в армии. Полагаю, после алжирской войны их много во Франции.

– Предоставь это мне.

Доннер открыл ящик стола, достал оттуда лист бумаги и протянул Белову.

– Мне нужно кое-что еще. Вот список.

Белов прочитал список и изумленно взглянул на Доннера.

– Ты что, войну собрался начать?

– Можно сказать и так, – усмехнулся Доннер.

В этот момент дверь распахнулась и вошел Хуан Гарсиа. Он дрожал от возбуждения, глаза сияли.

– Что случилось, черт побери? – поинтересовался Белов.

– Господа, сегодня двадцать пятое мая, – торжественно объявил Гарсиа. – Вы знаете, что значит этот день для Аргентины?

– Пожалуй, нет, не знаем.

– Сегодня наш национальный праздник. Этот день войдет в историю как день, когда мы нанесли один из самых сокрушительных ударов по британскому флоту! По телевидению передают новости. Идемте, господа, посмотрим! – Он выбежал из комнаты.

Фергюсон у себя на Кавендиш-сквер хмуро положил трубку красного телефона.

– Так плохо, сэр? – спросил Гарри Фокс.

– Да уж ничего хорошего, Гарри. Эскадренный миноносец Ее величества «Ковентри» был атакован «Скайхоками», когда прикрывал выгрузку припасов с транспортных судов в бухте Сан-Карлос. Возможно, в него выпустили «Экзосет», но точно пока неизвестно. По меньшей мере двадцать человек убито, много раненых. Корабль опрокинулся.

– Боже ты мой!

– Это еще не все, Гарри. Дальше – хуже. Они также уничтожили «Атлантик Конвейор», транспорт водоизмещением пятнадцать тысяч тонн. В него попали два «Экзосета». – Фергюсон мрачно покачал головой. – Должно быть, они приняли транспорт за авианосец из-за его размеров на экране локатора.

Наступило тяжелое молчание, нарушаемое только приглушенным уличным шумом. Потом Фокс спросил:

– Что будем теперь делать, сэр?

– Я думаю, это очевидно, Гарри, – ответил Фергюсон, – Разве у нас есть какие-то варианты?

Они постучали в дверь квартиры на Кенсингтон Палас Гарденз второй раз за этот день. За дверью послышались медленные шаги, щелкнул замок, и дверь приоткрылась на цепочке.

Габриель довольно долго молча смотрела на них, потом открыла дверь и так же молча провела в гостиную. Она была в старом купальном халате и выглядела ужасно – волосы растрепаны, глаза опухли.

– Вы слышали новости? – мягко спросил Фергюсон.

– Да, – кивнула она.

– И?

Она глубоко вздохнула и обхватила себя за плечи, как бы стараясь взять себя в руки в буквальном смысле.

– Когда мне нужно ехать?

– Я думаю, завтра. У вас ведь еще осталась та квартира на улице Виктора Гюго?

– Да.

– Хорошо. Там и остановитесь. Наш человек в Париже скажет, что нужно делать, или, если необходимо, Гарри приедет повидаться с вами. И еще одна вещь...

Она устало взглянула на бригадира.

– Что еще за вещь?

– Вам нужен человек, который прикрывал бы вас. Кто-то абсолютно надежный, на тот случай, если возникнут осложнения.

Она в ужасе широко раскрыла глаза.

– Вы послали за Тони?

– Совершенно верно. Он будет там через тридцать шесть часов, самое позднее.

Габриель бессильно уронила руки.

– Я бы убила вас, Фергюсон! Я никогда в жизни не желала смерти ни одному человеку, но вас я с удовольствием задушила бы своими руками. Вы портите все, к чему ни прикоснетесь.

– Гарри закажет вам билет, – как ни в чем не бывало сказал Фергюсон. – Он вам позвонит. Выпейте пару таблеток и ложитесь спать. Почувствуете себя лучше, вот увидите.

Когда они вышли на улицу, начал накрапывать дождь. Фергюсон остановился, чтобы застегнуть плащ.

– Вы думаете, она справится, сэр? – спросил Фокс, – Мне кажется, вы ожидаете от нее слишком многого. Если не ошибаюсь, она по уши влюблена в этого Рауля Монтеру.

– Да, интересная ситуация, – согласился Фергюсон. – Но ведь выбора у нас все равно нет, правда? – Он посмотрел на небо и поднял воротник. – Знаешь, Гарри, я вдруг почувствовал себя ужасно старым. Что ты на это скажешь? Очень, очень старым.

Площадь перед зданием Национального Конгресса в Буэнос-Айресе заполнили тысячи людей. Везде мелькали бело-синие аргентинские флаги.

Толпа ревела: «Аргентина! Аргентина?» На балконе в полной парадной форме стоял Гальтьери. Серебряные волосы зачесаны назад, рука поднята в приветствии. Сегодня он был триумфатором, как римский император.

Внезапно ритм скандирования изменился, и новое слово прокатилось по толпе, как волна. Тысячи голосов повторяли его снова и снова, как заклинание. Это слово было – «Экзосет».

Фергюсон сидел перед пылающим камином, когда появился Гарри Фокс с телеграммой в руке.

– О, ты мне как раз нужен, Гарри. У нас во французском посольстве есть кто-нибудь, кто еще не совсем законченный идиот?

Фокс задумался.

– Возможно, Джордж Корвин, сэр. Был капитаном в Гринховардском полку, когда мы его завербовали. Работал в Ирландии, и неплохо. Его мать француженка, поэтому мы направили его в Париж.

– Отлично! Пусть возьмет Монтеру в аэропорту, когда тот прилетит из Буэнос-Айреса, и проследит, где он остановится. Ему также придется держать связь с Габриель, пока не прибудет Тони. Кстати, что слышно о Тони?

– Вот, я принес телеграмму, сэр. Отправлена из штаба в Сан-Карлосе через штаб Специальной воздушной службы в Герефорде.

– И что там пишут?

– Подтверждают, что майор Вильерс и сержант-майор Джексон отправлены к месту назначения согласно приказу.

– Интересно, как Тони воспримет свое новое задание?

– Не думаю, что оно ему слишком понравится, – заметил Фокс.

– Ты прав. Зная нашего Тони, можно с уверенностью сказать, что он не обрадуется. – Фергюсон вздохнул. – В конце концов, что у него осталось? Только война.

Глава 9

Было тихое, ясное утро. Первые лучи солнца окрасили розовым светом верхушки гор Восточных Фолклендов. Где-то далеко-далеко, на ферме в долине, лаяла собака.

Разведгруппа Специальной воздушной службы из четырех человек, высаженная на берег подводной лодкой, работала в тылу аргентинских войск уже десять дней.

В состав группы вошли Вильерс, Харви Джексон, радист – капрал Элиот из войск связи, и парашютист Джек Корда, который добровольцем перешел в спецназ из гренадерского гвардейского полка, как Вильерс и Джексон.

Было холодно. Проснувшись, Вильерс обнаружил, что его пончо покрыто инеем. Он лежал в неглубокой яме, рядом с маленькой пещерой в скале, где Корда грел чай на спиртовке.

На голове у Вильерса, как и у всех остальных, была черная шерстяная балаклава[6], но и она плохо спасала от холода. Камуфляжная форма отсырела, а занемевшие пальцы с трудом сгибались, когда он взял ложку, чтобы поесть из котелка.

Джексон сидел на земле, скрестив ноги, и с невозмутимым видом бывалого вояки скреб лицо пластмассовой бритвой.

Вильерс выскоблил ложкой дно котелка, спрятал его в свой вещмешок и взял кружку чая, которую подал ему Корда.

– Кажется, я на эту куриную тушенку не смогу смотреть до конца своей жизни. А ты, Харви?

– А, мне все равно! – ответил Джексон. – Еда – не самое важное в жизни. Лишь бы было, чем набить желудок. Когда я только начинал службу, нас в солдатской столовой кормили настолько отвратительно, что с тех пор я не воспринимаю такие вещи всерьез.

Элиот возился с радиостанцией. Вильерс встал и подошел к нему.

– Все в порядке?

Элиот кивнул.

– Через минуту выйду в эфир.

Перед их группой стояла простая задача. От них требовалось добывать как можно больше информации о передвижениях аргентинских войск и передавать ее в штаб. Эта информация могла оказаться жизненно важной, когда британские войска двинутся в в глубь острова с плацдарма в заливе Сан-Карлос.

Радиоаппаратура Элиота была самой последней модели. Она напоминала маленькую клавиатуру печатной машинки. Оператор только набирал текст, который автоматически шифровался и заносился в память аппарата. Когда текст был готов, одного нажатия кнопки хватало, чтобы за считанные секунды передать сообщение из нескольких сот слов. Все происходило так быстро, что у противника не оставалось никаких шансов запеленговать источник передачи.

– Вот и все. – Элиот улыбнулся и принялся упаковывать свою радиостанцию.

Корда выполз из пещеры с чайником в руке.

– Когда возвращаемся, сэр? Долго нам еще торчать здесь?

– Продуктов у нас осталось на четыре дня, – напомнил Вильерс.

– Значит, рассчитывай еще на неделю, – добавил Харви Джексон. – Или больше, если не имеешь ничего против сырой баранины. Тут кругом полно овец, Аргентинцы, похоже, неплохо себя чувствуют на такой диете.

Прежде чем Корда успел что-то ответить, Вильерс предостерегающе поднял руку.

– Тихо! Кто-то едет.

В отдалении послышался звук мотора машины, который становился все громче. Вильерс и все остальные подползли к краю площадки, всматриваясь в ту сторону, откуда доносился звук. Каждый имел одно и то же оружие – автомат «стерлинг» с глушителем.

По грунтовой дороге приближался аргентинский грузовик. В кабине, рядом с шофером, сидел солдат, обеими руками сжимая винтовку. Оба были закутаны шарфами по самые макушки.

– Легкая добыча, – пробормотал Элиот, – даже если сзади них еще кто-то есть.

Но разведгруппа не имела права вступать в какие-либо столкновения и обнаруживать себя. Ее задачей был сбор информации. Поэтому Вильерс сказал:

– Нет, пусть едут.

Грузовик подъехал ближе и вдруг остановился на дороге, прямо под тем местом, где прятались разведчики.

– Тихо! – предупредил Вильерс.

Они пригнулись пониже. Водитель вылез из кабины, и Вильерс услышал, как он заворчал по-испански:

– Холод собачий, опять масло застыло. Так, глядишь, и бензин замерзнет. Вот проклятое место!

Он открыл капот и стал копаться в моторе. Его напарник тоже вылез из кабины и закурил, не выпуская из рук винтовки.

– Уходим, – еле слышно прошептал Вильерс.

Они стали отползать от края площадки. Корда неосторожно зацепил камень, и он покатился вниз по склону, прямо к грузовику.

Оба аргентинца тревожно вскрикнули. Тот, который держал винтовку, инстинктивно вскинул ее. Харви Джексон срезал его одной очередью из своего «стерлинга». Другого выбора не оставалось. Аргентинец уронил винтовку и упал у колес грузовика.

Водитель поднял руки вверх и застыл неподвижно, глядя, как четверо англичан спускались к нему по склону. Корда прислонил аргентинца к грузовику и обыскал.

– Ничего, – доложил он Вильерсу и повернул солдата лицом к себе.

Это был молодой парень, совсем мальчишка, не старше семнадцати или восемнадцати лет, перепуганный до смерти.

– Что в кузове? – спросил Вильерс по-испански.

– Какие-то припасы, сеньор, оборудование, – с готовностью ответил парень. – Больше ничего, клянусь. Пожалуйста, не убивайте меня.

– Ладно, – оборвал его Вильерс и кивнул Джексону. – Взгляни.

Он достал сигареты, сам вытянул одну и протянул аргентинцу пачку. Тот с благодарностью взял сигарету. Когда он прикуривал от зажигалки Вильерса, его руки заметно дрожали.

– Наверное, саперы, – сообщил Джексон, осмотрев кузов. – Там полно мин, взрывчатки и тому подобного.

Вильерс опять обратился к аргентинцу:

– Ты служишь в инженерном подразделении?

– Нет, сеньор, в транспортном. Вчера вечером я отвез людей в Бычью Бухту. Это были саперы.

Бычью Бухту Вильерс и его люди знали очень хорошо. В одну из их первых задач входило найти подходящие места для высадки в тылу аргентинцев. Бухта как нельзя лучше подходила для этой цели. Она хорошо защищалась от моря длинной скалистой грядой, на конце которой стоял заброшенный маяк. Вход в бухту узкий, но достаточно глубокий для кораблей. Вильерс послал об этом донесение в штаб.

– Сколько их там?

– Офицер и двое солдат, сеньор. Капитан Лопес. Вчера они взяли груз, потом капитан решил, что ему нужны какие-то специальные взрыватели. – Шофер достал из кармана мятый лист бумаги. – Вот, посмотрите, сеньор. Он послал меня на базу за этим.

Джексон заглянул в бумагу через плечо Вильерса.

– Пальчиковые взрыватели Кадена. Серьезные штучки. Зачем, черт побери, они им понадобились?

– Чтобы маяк взорвать, сеньор, – объяснил аргентинец. – Кажется, и скалы тоже.

– Взорвать маяк? – переспросил Джексон.

– Да, сеньор. Я слышал, как они это обсуждали.

– Ерунда какая-то, – пробормотал Джексон. – Маяком никто не пользуется уже лет тридцать. Зачем им его взрывать? Какой в этом смысл?

– Смысл есть, Харви, – возразил Вильерс, – Маяк стоит над самым входом. Если обрушить его и часть скалы, можно блокировать вход в бухту.

– О черт! – выругался Джексон. – Тогда нам надо что-то предпринять, и побыстрее. – Он обратился к парню по-испански: – Далеко отсюда до бухты?

– Если ехать по дороге, вокруг горы – пятнадцать или шестнадцать километров.

– Только на этом мы поехать уже не сможем. – Вильерс пнул ногой колесо машины. В морозном воздухе чувствовался сильный запах бензина, который тонкой струйкой вытекал из пробитого бака. – Перестарался ты, Харви.

В ответ Джексон свирепо выругался и добавил:

– Так что мы будем делать, черт побери?

Вильерс обернулся и посмотрел на горы, маячившие в туманной дымке.

– Бычья Бухта сразу за этими горами. По прямой – миль шесть. Идем пешком – я, ты и Корда. Все оставляем здесь, берем только автоматы. И быстро! Посмотрим, на что вы годитесь.

Все вернулись к пещере. Джексон подталкивал пленного аргентинца впереди себя. Вильерс снял свой вещмешок, спрятал его в пещере и сказал Элиоту:

– Ты с этим парнишкой пойдешь за нами. Оставь все, только рацию возьми.

– Есть, сэр!

– Кстати, насчет пленного: чтобы я не слышал никаких россказней о том, что он якобы попытался бежать и тебе пришлось применить оружие. Понятно?

– Я похож на человека, который может так поступить? – возмутился Элиот.

– Похож! – сурово оборвал его Джексон. – Поэтому смотри у меня! Даю вам два с половиной часа, чтобы дойти туда. Маршрут выбирайте сами, может быть, этот мальчишка тебе подскажет. Опоздаешь на пять минут – я тебе все кишки выну!

– Ну все, пошли! – скомандовал Вильерс.

Он быстрым шагом направился в сторону гор, Джексон и Корда последовали за ним.

Говорят, что из пятидесяти солдат, которые поступают в подразделение Специальной воздушной службы, после курса подготовки остается только один. Остальные не выдерживают физической нагрузки и всех тягот лагерной жизни. Одним из самых жестоких испытаний является марш-бросок по гористой местности Уэльса к Бреконским огням[7]. Кандидат в полк Специальной воздушной службы, элитного подразделения британской армии, должен пройти сорок пять миль по самой тяжелой местности, которую только можно найти в Великобритании, с полной выкладкой, а кроме того, нести в руках оружие. Носить автоматы на ремне не разрешается, потому что в любой момент они должны быть готовы к бою.

Теперь, карабкаясь в тумане по скалам, Вильерс вспоминал свой собственный курс подготовки, который ему тоже когда-то пришлось пройти, как и всем остальным. Джонсон чертыхался позади него, однако не отставал от своего командира ни на шаг.

– Как тут не вспомнить этот чертов Брекон! Только дождя не хватает, тогда было бы совсем как дома. А куда мы так спешим? Ведь если парня послали за взрывателями, они все равно ничего не начнут, пока он не вернется.

– У меня плохое предчувствие, – ответил Вильерс. – Я просто ощущаю что-то неладное. Ты меня знаешь. Оно никогда еще меня не обманывало.

– Верно, – согласился Джексон и обернулся к Корде, который шел ярдах в двадцати позади них. – Давай, давай, увалень, пошевеливайся!

Вместо того, чтобы подниматься по склону холма наискось и облегчить себе подъем, Вильерс полез прямо наверх. Остальные последовали его примеру. Постепенно склон стал почти отвесным. На голой скале только кое-где росли чахлые пучки мерзлой травы.