Глава 1

Желтый фургон телефонной компании выехал из-за угла на площадь Гросвенор, совершенно пустую. Ничего удивительного: шел дождь, и было три часа ночи.

Харви Джексон сбросил скорость. Его ладони взмокли от пота. Это был крупный человек, на вид около сорока лет, который казался еще больше в желтом клеенчатом плаще. Длинные темные волосы обрамляли его неулыбчивое лицо с высокими скулами.

Дождь лил такой сильный, что стеклоочистители едва справлялись с потоками воды. Джексон прижался к тротуару и взял сигарету из пачки, лежащей над приборной доской. Он закурил и опустил стекло, глядя на высокую стену с колючей проволокой наверху, за которой скрывались сады Букингемского дворца.

Он легко постучал в перегородку, отделявшую заднюю часть фургона от кабины. Сразу же открылось окошко, и оттуда выглянул Вильерс.

– Да?

– Приехали. Готовы?

– Две минуты. Давай на исходный рубеж.

Окошко закрылось. Джексон включил передачу и отъехал от тротуара.

Внутри фургон был завален всякой телефонной всячиной и ярко освещен люминесцентной лампой. Тони Вильерс склонился над верстаком и тщательно выкрасил лицо сепией, глядя в зеркало, стоявшее на ящике с инструментами.

Тони Вильерс был тридцатилетний мужчина среднего роста, но широкий в плечах. Темные глаза совершенно ничего не выражали. Нос когда-то был сломан. Длинные черные волосы почти достигали плеч. Одетый в черный десантный костюм и ботинки французского парашютиста, он производил довольно устрашающее впечатление.

В то же время Тони казался каким-то усталым и разочарованным, как человек, который слишком хорошо познал этот мир и его обитателей и не питает насчет них никаких иллюзий.

Он натянул черный шерстяной капюшон, так что остались видны только глаза. Фургон круто развернулся, въехал на тротуар и остановился у самой стены. Вильерс схватился за верстак, чтобы не упасть.

На верстаке лежал револьвер «смит-и-вессон» с глушителем Карсвелла. Он взял его и сунул в карман на правой штанине, потом открыл стоявший тут же портфель и достал из него большую черно-белую фотографию. Снимок сделали накануне вечером при помощи телескопического объектива. На нем был изображен Посольский подъезд Букингемского дворца. Рабочие оставили здесь лестницу, прислонив ее к стене возле портика. Кроме того, было ясно видно, что несколько окон над портиком остались приоткрытыми.

Вильерс спрятал фотографию обратно в портфель и снова открыл окошко в кабину.

– Харви, если через двадцать пять минут я не вернусь, уноси ноги.

– Такие инструкции мне не нужны, – проворчал Джексон. – Сделайте, что нужно, и поедем домой.

Вильерс захлопнул окошко, открыл люк и выбрался на крышу фургона. Стена была всего в двух ярдах от него. Он легко перемахнул через колючую проволоку, ухватился за ветку дерева и мягко спрыгнул в темноту.

Полицейский, несший патрульную службу во дворцовом саду, был в эту ночь в плохом настроении. Он промок до костей и остановился под деревом, которое давало хоть какое-то укрытие от дождя. Огромная немецкая овчарка, сидевшая у его ног, вдруг глухо заворчала.

– Что случилось, малыш? – спросил полицейский, насторожившись. – Ищи, малыш, ищи! – он отпустил поводок.

Собака бесшумно скрылась в темноте, но Вильерс, стоявший под другим деревом, ярдах в двадцати или тридцати, уже услышал первое рычание и достал из кармана своего десантного костюма аэрозольный баллончик. Собака, обученная нападать молча, бросилась на него, но он выставил ей навстречу согнутую в локте левую руку с надетым специально для такого случая стеганым чехлом. Собака впилась зубами в ткань, и Вильерс прыснул из баллончика прямо ей в морду. Овчарка без звука свалилась на землю.

Через секунду появился полицейский. Он шел, осторожно ступая, и вглядывался в темноту.

– Рекс, малыш, где ты?

Вильерс резко ударил его по шее ребром ладони. Полицейский охнул и упал ничком. Вильерс сковал ему за спиной руки его же собственными наручниками, взял у него переговорное устройство и сунул себе в карман. Потом побежал через парк ко дворцу.

Харви Джексон вылез из кабины, открыл заднюю дверцу фургона и достал из машины длинный железный крюк. Наклонившись над крышкой телефонного колодца, он поднял ее крюком, потом вытащил из машины лампу на длинном шнуре и опустил ее в колодец, Затем вынул красную табличку с надписью «Работают люди», несколько экранов ограждения, навес и ящик с инструментами. Расставив все это, он открыл ящик, набитый разноцветными проводами и какими-то переключателями, и стал ждать.

Минут через пять послышался шум мотора. Подъехала патрульная машина и остановилась у обочины. Из окна, ухмыляясь, высунулся полицейский.

– Что за работенка у тебя, приятель! В такую-то погоду! Пожалуй, тебе не позавидуешь!

– Тебе тоже! – огрызнулся Джексон.

– Да, мне еще хуже. Вам хотя бы платят по двойному тарифу за ночную работу.

– Так переходи работать к нам.

– Нет уж, спасибо! Смотри, скоро этот твой чертов колодец будет полон воды, и тебе придется нырять.

Полицейский рассмеялся и уехал.

Джексон закурил и уселся под навесом, насвистывая какой-то мотивчик и думая о том, как идут дела у Вильерса.

Вильерс обнаружил, что лестница, оставленная рабочими, все еще на своем месте. Он поднялся по ней на плоскую крышу портика. Два окна были приоткрыты, так же как на фотографии. Вильерс добрался до ближайшего и проник внутрь небольшого кабинета. Затем осторожно открыл дверь и оказался в темном коридоре.

Королевские апартаменты находились на другой стороне дворца. Вильерс знал расположение комнат, так как досконально изучил план дворца. Он быстро двинулся по пустынным в такой час коридорам. Минут через пять он уже стоял в конце одного из них, который вел в личные покои королевы.

Столовая королевы находилась всего в нескольких ярдах от него, за ней располагалась гостиная, а за гостиной – спальня. Дальше, в комнате за утлом, спали королевские собачки – корги. Напротив, в небольшом вестибюле, Вильерс заметил дежурного констебля, который читал книжку в мягкой обложке.

Несколько секунд Вильерс внимательно наблюдал за ними, потом отступил назад по коридору и достал переговорное устройство, которое взял у полицейского в саду. Нажав кнопку четвертого канала, он почти сразу же услышал:

– Джонс слушает.

Вильерс негромко ответил:

– Отделение охраны. Кажется, барахлит сигнализация в картинной галерее. Проверьте, что там, хорошо?

– Сейчас взгляну, – сказал Джонс.

Вильерс вернулся обратно и увидел, что констебль уходит. Вот он повернул за угол и скрылся из виду. Вильерс немедленно подошел к двери в королевские покои. Здесь он на мгновение задержался, глубоко вздохнул и открыл дверь.

Ее Величество королева Елизавета Вторая сидела у камина и читала книгу. Несмотря на поздний час, она не спала и была одета в бледно-голубой свитер и твидовую юбку. На шее матово поблескивала нитка жемчуга. Слабый скрип двери заставил ее поднять голову. В комнату вошел Вильерс, закрыв за собой дверь. В черном костюме и капюшоне, который оставлял открытыми одни глаза, он выглядел зловеще. Несколько секунд оба молчали, потом Вильерс снял капюшон.

– А, майор Вильерс! – сказала королева. – Что, трудно было сюда проникнуть?

– Боюсь, что нетрудно, мэм.

Королева нахмурилась.

– Понимаю. Что ж, действуйте дальше. Я думаю, время у вас ограничено?

– Очень, мэм.

Она взяла газету.

– Вот вчерашний номер «Ивнинг Стандард». Подойдет?

– Думаю, да, мэм.

Вильерс достал из одного из своих многочисленных карманов складной фотоаппарат «Поляроид» и опустился на колено. Королева подняла газету так, чтобы была видна дата. Сверкнула вспышка, послышалось тихое жужжание, и из аппарата высунулась карточка. Вильерс взял ее и поднес к камину, чтобы быстрее проявилось изображение. Посмотрев на фотографию, он протянул ее королеве.

– Вы получились отлично, мэм.

– Хорошо. Теперь вам надо уходить. Не позволяйте им поймать себя. Сейчас это только все испортит.

Вильерс поклонился и натянул на голову капюшон. Негромко хлопнула дверь, и он исчез. Королева посидела еще некоторое время, думая об этом происшествии и решая, не пойти ли ей спать. В окно барабанил дождь. Королева зябко поежилась и снова взяла свою книгу.

Десять минут спустя Тони Вильерс перелетел через стену королевского сада, как огромный черный ворон, и приземлился на крышу фургона.

– Поехали, Харви, – сказал он, открыл люк и спустился в фургон.

В ту же секунду Джексон распахнул заднюю дверь фургона и подал Вильерсу заграждение, табличку, лампу и ящик с инструментами. Вильерс услышал, как звякнула крышка колодца, встав на место. Он снял капюшон и вытер лицо, В следующее мгновение фургон тронулся с места.

В начале семидесятых, когда международный терроризм стал распространяться со скоростью эпидемии, шеф британской разведки «Интеллидженс Сервис» распорядился создать специальный отдел, известный как Четвертая группа. В задачи этого отдела входила координация всех действий по борьбе с терроризмом и другой подрывной деятельностью. Свои полномочия отдел получил непосредственно от премьер-министра.

Главой отдела назначили бригадира Чарльза Фергюсона. Это был большой, добродушного вида человек, вечно одетый в измятый костюм, который казался немного великоватым для него. Гвардейский галстук был единственным форменным предметом в его одеянии. Взъерошенные седые волосы и двойной подбородок делали его похожим на какого-нибудь младшего преподавателя университета.

Сейчас на нем был просторный дождевик, из тех, что пользуются популярностью среди королевских гвардейцев. Его «бентли» стоял на Итон-сквер, недалеко от дворца. Кроме Фергюсона, в машине находился только водитель Гарри Фокс, стройный, элегантный молодой человек двадцати девяти лет. Три года назад он был капитаном «синих»[1]. Аккуратная кожаная перчатка на левой руке скрывала отсутствие кисти, которую он потерял во время взрыва бомбы на одной из улиц Белфаста.

Он разлил чай из термоса в пластмассовые чашки и подал одну Фергюсону.

– Интересно, как он там? – спросил Фокс.

– Наш Тони? Не сомневаюсь, что у него все в порядке. Он никогда не допускает оплошностей. Профессионал высокого класса.

– И все же, сэр, если его поймают, поднимется много шуму. Не думаю, что это пойдет на пользу «Интеллидженс Сервис».

– Ты слишком беспокоишься, Гарри, – безмятежно ответил Фергюсон. – В крайнем случае окажется, что мы взяли не те портфели. Возьмем другие. Бывает и хуже, – он кивнул в окно на желтый фургон телефонной кампании, который стоял на другой стороне площади. Двое телефонистов в клеенчатых плащах возились под дождем у открытого колодца. – Посмотри-ка, на этих бедолаг. Вот как приходится иногда зарабатывать себе на хлеб. Среди ночи, под проливным дождем!

Мимо проехал темный «форд-гранада». Внезапно он свернул к обочине и затормозил. В салоне было двое – один за рулем, другой на заднем сиденье. Тот, что сидел сзади, вышел из машины и направился к ним. Подойдя, он открыл дверцу «бентли», забрался внутрь и сел.

– А, суперинтендент[2]! – воскликнул Фергюсон, радушно улыбаясь. – Гарри, познакомься, это старший суперинтендент Кравер из специального отделения. Скотланд-Ярд уполномочил его быть официальным наблюдателем сегодня. Берегитесь, суперинтендент! В старину тем, кто приносил плохие вести, отрубали головы.

– Ерунда! – Кравер небрежно махнул рукой. – У вашего человека нет никаких шансов, и вы это прекрасно знаете. Каким образом он намеревается проникнуть во дворец?

– Не имею ни малейшего представления, – ответил Фергюсон. – Методы меня не интересуют, только результаты.

– Простите, сэр, – вмешался Фокс, – кажется, у нас появилась компания.

Двое телефонистов бросили работу и теперь направлялись прямо к ним. По их клеенчатым плащам струилась вода. Фокс открыл отделение для перчаток и достал оттуда «вальтер».

– Очень интересно, – пробормотал Фергюсон, вглядываясь в приближавшиеся фигуры, потом опустил стекло. – Доброе утро, Тони. Здравствуйте, сержант-майор.

– Сэр, – машинально ответил Джексон, встав по стойке «смирно» и стукнув каблуками.

Вильерс наклонился к открытому окну машины и подал фотографию королевы, сделанную «Поляроидом».

– Еще что-нибудь, сэр? – спросил он.

Фергюсон изучил фотографию и, не говоря ни слова, передал ее суперинтенденту. Кравер взглянул на нее и вздрогнул.

– Бог ты мой!

Фергюсон забрал у него фотографию, щелкнул зажигалкой и поднес пламя к краю карточки. Горящую фотографию он отдал обратно Вильерсу.

– Это лучше уничтожить. А теперь – мы вас слушаем.

Вильерс держал карточку за угол, пока она не сгорела полностью. Потом сказал:

– Луч сигнальной системы в саду проходит всего лишь в двух футах от стены, поэтому через него очень легко перепрыгнуть. В самом дворце сигнализация устаревшей системы. Ничего не стоит ее отключить. Не надо даже быть заурядным взломщиком. – Он достал снимок дворца, сделанный накануне вечером. – Рабочие оставляют лестницы, прислуга не закрывает окна. Проникнуть во дворец просто.

Кравер мрачно рассматривал снимок.

– Мы прогуляемся немного. Фотографию можете взять себе, – добавил Вильерс.

Они с Джексоном отошли к ближайшему фонарю и закурили.

– Кто это такой, черт побери? – спросил Кравер. – Разговаривает, как джентльмен, а похож на хулигана с Ист-Энда.

– На самом деле он офицер гренадерского гвардейского полка. Сейчас работает в спецслужбе, – ответил Фергюсон.

– С такими-то волосами? Вы что, смеетесь?

– В спецслужбе разрешается носить длинные волосы, суперинтендент. В целях маскировки, если вы не хотите, чтобы вас сразу же распознали в доках Белфаста или где-то еще в темных переулках.

– Он надежный человек?

– О да! Имеет две награды. Военный крест за действия против партизан в Омане и еще за работу в Ирландии. Подробности разглашению не подлежат.

Кравер еще раз взглянул на снимок.

– Паршиво! Могу себе представить, чем это обернется для нас.

– Мы пришлем вам полный отчет.

– Не сомневаюсь!

Кравер вылез из машины, и Вильерс подошел к нему. В свете уличного фонаря его лицо казалось бледным.

– Забыл сказать вам еще кое-что, суперинтендент. Там в саду лежит ваш человек. Пришлось отключить его. Вы найдете его под деревом возле пруда в его собственных наручниках. С ним все в порядке, на обратном пути я проверил. Вот только собаку жаль.

– Сукин сын! – пробормотал Кравер.

Он подошел к своему «форду», хлопнул дверцей и уехал.

– Садись, Тони, – пригласил Фергюсон. – Я думаю, вы сможете самостоятельно избавиться от этого фургона, сержант-майор? Я не спрашиваю, где вы его взяли.

– Сэр. – Джексон щелкнул каблуками и пошел через площадь к фургону.

Вильерс сел в «бентли» рядом с Фергюсоном. Фокс завел мотор.

– Кажется, у тебя осталась еще неделя отпуска? – осведомился Фергюсон.

– Официально – да.

Фергюсон задумчиво посмотрел в окно. Автомобиль обогнул Мемориал королевы Виктории перед дворцом.

– Ты давно видел Габриель?

– Давно, – спокойно сказал Тони.

– Она все еще живет в той квартире на Кенсингтон Палас Гарденз?

– Иногда. Эта квартира принадлежит мне, но она пользуется ею с моего согласия. Конечно, у нее есть и своя квартира в Париже.

– Жаль, что вы разошлись.

– Не надо жалеть. Для нас обоих так будет лучше всего.

– В самом деле?

– Да.

Фергюсон поежился и плотнее закутался в плащ. Тем не менее он еще ниже опустил стекло, и в салон ворвался холодный утренний ветер.

– Иногда я удивляюсь, зачем мы вообще живем?

– Меня не спрашивайте, – сказал Вильерс. – Я живу просто так.

Он сложил на груди руки, откинулся в угол, закрыл глаза и мгновенно уснул.

Глава 2

Бригадир Чарльз Фергюсон предпочитал работать дома, в своей квартире на Кавендиш-сквер, когда появлялась возможность. Ему нравилась домашняя обстановка. В квартире был настоящий камин, в котором горел настоящий огонь. Все остальное тоже было выдержано в георгианском стиле. Все подходило одно к другому, включая шторы на окнах.

В десять утра после той ночи, когда Вильерс проник во дворец, Фергюсон сидел у камина и читал «Файненшл таймс». Дверь открылась, и появился Ким, слуга Фергюсона, бывший гурка[3].

– Мадемуазель Легран, сэр.

Фергюсон снял очки и встал.

– Пригласи ее сюда, Ким, и принеси чай на троих. Ким исчез, а через несколько секунд в комнату вошла Габриель Легран.

Фергюсон снова отметил про себя, что Габриель – самая красивая женщина, которую он только встречал в своей жизни. Она была одета для верховой прогулки – сапожки, бриджи, белая блузка и старый пиджак из донегольского твида. Светлые волосы подвязаны красной ленточкой. Габриель серьезно смотрела на него своими большими зелеными глазами и похлопывала по ноге хлыстом, который держала в левой руке. Она была довольно высокой, почти пять футов восемь дюймов. Фергюсон подошел к ней, вытянув руки и приятно улыбаясь.

– Моя дорогая Габриель! – Он поцеловал ее в щеку. – Я вижу, что вы больше не миссис Вильерс?

– Нет, – просто ответила она. – Я – это снова я.

У нее было безупречное произношение леди из высшего английского общества и очень приятный голос. Она бросила хлыст на стол, подошла к окну и выглянула на улицу.

– Вы видели Тони? – спросила она.

– Как раз об этом я хотел спросить вас, – ответил Фергюсон. – Я думал, вы его видели. Он здесь, в городе. Что-то вроде отпуска. Разве он не появлялся в своей квартире?

– Нет. Он и не появится, пока я там живу.

Оба помолчали, потом Фергюсон мягко спросил:

– Что же не получилось у вас?

– Все не получилось. Вернее, ничего не получилось. Просто пять лет назад было одно длинное жаркое лето, когда мы думали, что любим друг друга. Я была красивой, а он тоже выглядел великолепно, особенно в форме.

– А потом?

– Оказалось, что мы не пара. Тогда мы не поняли этого. Все вышло не так. – Она говорила спокойно, но в ее голосе чувствовалась грусть. – Тони не безразличен мне, даже до сих пор, но я часто злюсь на него, сама не знаю почему. – Она пожала плечами. – Слишком много пустоты между нами, и мы так и не смогли ее заполнить.

– Очень жаль, – пробормотал Фергюсон.

Вошел Ким с серебряным подносом и поставил его на столик возле камина.

– А вот и чай! – воскликнул Фергюсон и добавил, обращаясь к слуге: – Позови капитана Фокса, Ким.

Ким ушел. Габриель села у окна, а Фергюсон устроился напротив и налил ей чая в чашку из тонкого фарфора.

Она попробовала чай и улыбнулась:

– Превосходный! Моя английская половина полностью одобряет ваш чай.

– Кофе – дрянь по сравнению с хорошим чаем.

Он предложил ей сигарету, но она отказалась.

– Нет, спасибо. Давайте перейдем к делу. У меня назначена встреча, так что времени не так уж много. Что вы хотели?

В этот момент появился Фокс. Он был в легком сером фланелевом костюме и в гвардейском галстуке. В руке он держал папку, которую положил на стол.

– Рад вас видеть, Габриель.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Он действительно был рад ее видеть.

– Я тоже, Гарри.

Фокс взял чашку чая, которую ему предложил Фергюсон, и вопросительно посмотрел на него. Фергюсон кивнул.

– Что вы знаете о Фолклендских островах, Габриель? – спросил молодой капитан.

– Это в Южной Атлантике, – ответила она. – Примерно в четырехстах милях от аргентинского побережья. Правительство Аргентины в течение многих лет оспаривает их у нас.

– Верно. Конечно, это британская территория, но такое место, которое находится в восьми тысячах миль от Англии, защищать трудновато.

– Ради интереса скажу, – вмешался Фергюсон, – что у нас там в данный момент шестьдесят морских пехотинцев, не считая местных сил самообороны, один корабль Королевского военно-морского флота «Эндьюранс», патрульный катер, вооруженный двумя двадцатимиллиметровыми пушками, и пара вертолетов. Наши хозяева в парламенте ясно дали понять, что по соображениям экономии не собираются держать там большие силы.

– А в четырехстах милях оттуда – прекрасно оснащенные военно-воздушные силы, большая армия и флот, – добавил Фокс.

Габриель пожала плечами.

– Ну и что? Не думаете же вы в самом деле, что правительство Аргентины решится захватить острова.

– Боюсь, что как раз это мы и думаем, – ответил Фергюсон. – Все идет к тому еще с января. А ЦРУ серьезно считает, что делаются необходимые приготовления. Во всем этом есть смысл. Страной правит хунта из трех человек. Президент, генерал Гальтьери, сделал ставку на экономический подъем. Но, к несчастью, страна находится на грани банкротства.

– Вторжение на Фолкленды будет очень кстати, – сказал Фокс. – Оно поможет отвлечь людей от домашних проблем и занять их умы чем-то другим.

– Как в древнем Риме, – продолжал Фергюсон. – Хлеба и зрелищ вполне достаточно, чтобы толпа была счастлива. Еще чашечку чая?

Он налил Габриель еще чашку.

– И все-таки я не понимаю, какое отношение ко всему этому имею я? – спросила она.

– Ну, это очень просто. – Фергюсон кивнул Фоксу. Тот открыл папку, взял оттуда пригласительную карточку и подал ее Габриель.

Карточка была на двух языках – английском и испанском. Его превосходительство Карлос Ортис де Розас, посол Аргентины, приглашает мадемуазель Габриель Симон Легран на званый вечер с коктейлем с половины восьмого до восьми. Вечер состоится в аргентинском посольстве на Уилтон Кресент.

– Рядом с Белгрейв-сквер, – подсказал Фокс.

– Что, сегодня вечером? Невозможно. Я иду в театр.

– Это важнее, Габриель. – Фергюсон опять кивнул, и Фокс достал из папки черно-белую фотографию, которую положил на стол.

Габриель взяла фотографию. На ней был человек лет сорока в военном летном костюме, какой надевают летчики сверхзвуковых самолетов, и с шарфом на шее. В правой руке он держал шлем. Как и большинство летчиков, не очень высокого роста. Черные волнистые волосы, тронутые сединой на висках, спокойные глаза. На правой щеке шрам.

– Полковник Рауль Карлос Монтера, – пояснил Фокс. – В настоящее время – специальный военный атташе в посольстве Аргентины.

Габриель продолжала разглядывать фотографию. Ей казалось, что она смотрит на старого друга, на человека, которого давно и хорошо знает, хотя она была уверена, что никогда его не видела.

– Расскажите мне о нем.

– Возраст – сорок пять лет, – сказал Фокс. – Аристократ. Мать – донна Елена, занимает видное положение в обществе в Буэнос-Айресе. Отец умер в прошлом году. Семье принадлежат Бог знает сколько земли и чуть ли не весь скот в мире. Они очень богатые.

– И что же, при таком богатстве он – летчик?

– Да, в некотором роде он – одержимый. Научился летать в шестнадцать лет. Окончил Гарвард, получил степень по языкам, потом поступил на службу в ВВС Аргентины. Обучался в Королевских военно-воздушных силах в Крануэлле. Также проходил подготовку в ЮАР и в Израиле.

– И что очень важно, – заметил Фергюсон, отходя к окну, – он не похож на всех этих южноамериканских фашистов. В 1967 году вышел в отставку и отправился в Африку. Во время гражданской войны в Нигерии воевал на стороне республики Биафра. Совершал ночные полеты на «Дакотах» с Фернандо-По в Порт-Харкот. Задача не из легких. Потом он где-то познакомился со шведским аристократом, графом Карлом-Густавом фон Розеном. Республика Биафра купила у шведов пять учебных самолетов «Миникон». Он сам установил на них пулеметы и прочее. Монтера был одним из тех ненормальных, кто пытался сражаться на этих самолетах с египтянами и восточными немцами, летавшими на русских «МиГах». – Фокс подал ей еще одну фотографию. – Снимок сделан в Порт-Харкорте в самом конце войны.

На этой фотографии Монтера был в старой летной кожаной куртке времен второй мировой войны. Его волосы спутались, глаза смотрели печально, а лицо казалось усталым. Шрам на щеке выглядел совсем свежим.

Ей вдруг захотелось успокоить его, этого человека, которого она совсем не знала. Когда она положила фотографию, ее руки слегка дрожали.

– Так что я должна сделать?

– Он тоже будет там сегодня вечером, – ответил Фергюсон. – Что и говорить, Габриель, не многие мужчины могут устоять против вас, но когда вы пустите в ход все свое очарование, это вообще невозможно...

– Понятно, перебила его Габриель. – Я должна затащить его в постель, упасть на спину, думая в это время об Англии и надеяться, что он скажет что-то важное о Фолклендах?

– Довольно прямолинейно, но в общем близко к истине.

– Сукин вы сын, Чарльз, – заявила она, встала и взяла свой хлыст.

– Вы это сделаете?

– Думаю, да. Эту пьесу я уже видела раньше. Кроме того, если говорить честно, этот ваш Рауль Монтера заинтересовал меня.

Дверь за ней закрылась. Фокс налил себе еще чая.

– Думаете, она сделает это, сэр?

– О да, – ответил Фергюсон. – Она любит играть в этом театре жизни, наша Габриель! Что вы знаете о ее прошлом, Гарри?

– Они с Тони были женаты что-то около пяти лет?

– Правильно. Папа у нее француз, мать – англичанка. Они развелись, когда Габриель была еще совсем маленькой. Она изучала политэкономию в Сорбонне, потом еще год училась в колледже Сент-Хью в Оксфорде. С Вильерсом познакомилась на майском балу в Кембридже и вышла за него замуж. Это лучше, чем получить работу в каком-то там колледже. Сколько раз она на нас работала, Гарри?

– Непосредственно через меня – только однажды, сэр. И еще четыре раза через вас, сэр.

– Да, – кивнул Фергюсон, – она – блестящий лингвист. Но грубая работа не для нее, как физическая, так и всякая другая. Она настоящая моралистка, наша Габриель. Где сейчас ее семья?

– Отец в Марселе. Мать и отчим – он англичанин, сэр, – живут на острове Уайт. У нее есть брат по матери, Ричард. Ему двадцать два года, и он служит в Королевском флоте, пилотом вертолета.

Фергюсон закурил сигарету и сел за стол.

– Я встречал много женщин, Гарри, да и ты тоже, но Габриель – что-то особенное. Для такой женщины нужен и мужчина незаурядный.

– Боюсь, что в этом году у нас в запасе нет таких, сэр, – усмехнулся Фокс.

– Они всегда есть, Гарри, всегда есть... Давай-ка теперь займемся почтой. – И Фергюсон надел свои очки.

Глава 3

Бал в аргентинском посольстве был роскошный. Хрустальные люстры заливали весь зал ярким светом, который играл в огромных зеркалах. Красивые женщины, элегантные мужчины, великолепные вечерние платья, парадные мундиры, изредка – алые или лиловые сутаны священников. Танцоры плавно кружились под негромкую музыку, а зеркала как будто отражали память о давно прошедших временах.

Трио музыкантов на подиуме в углу зала играло хорошую музыку, как раз такую, какую любил Рауль Монтера. Это были старые вещи, популярные много лег назад – Код Портер, Родригес, Харт, Ирвин Берлинг. И все же ему было скучно. Он извинился и отошел от маленькой группы, собравшейся вокруг посла. Взял с подноса у проходившего мимо официанта стакан минеральной воды, прислонился к колонне и закурил.

Парадная форма сидела на нем безукоризненно, на левой стороне груди сверкал целый ряд медалей. Хотя внешне Монтера оставался спокойным, в душе он чувствовал какую-то смутную тоску, и ему хотелось уйти. Подобные балы он считал пустой тратой времени, его энергичная натура требовала чего-то более активного.

– Мадемуазель Габриель Легран! – объявил мажордом, перекрыв гул голосов в зале.

Монтера поднял глаза и увидел в зеркале ее отражение.

У него вдруг перехватило дыхание. Несколько мгновений от стоял, как загипнотизированный, потом медленно повернулся, чтобы посмотреть на самую красивую женщину, которую он когда-либо видел в своей жизни.

Ее волосы не были подвязаны лентой, как утром, в квартире Фергюсона. Она подстригла их по французской моде «ле ку саваж»: спереди коротко, длиннее по бокам и почти до лопаток сзади.

Ярко-зеленые глаза, высокие скулы, делавшие ее похожей на скандинавку, рот большой, но красиво очерченный. Ее облегало серебристое вечернее платье, очень короткое, выше колен, потому что в этом сезоне в моду опять вошло мини. На ногах у нее были изящные серебряные туфельки на тонком высоком каблуке. Она шла с независимым видом, слегка надменным, словно говоря: «Обожайте меня, не замечайте меня – мне все равно».

Рауль Монтера никогда еще не видел такой женщины. Ему показалось, что она может получить весь мир, если пожелает. Она тоже посмотрела не него, но тут же отвела взгляд, как будто искала кого-то в зале.

К ней моментально присоединился молодой армейский капитан, заметно перепивший. Монтера дал ему немного времени, чтобы Габриель смогла почувствовать его назойливость, потом направился в их сторону.

– А, вот и ты, дорогая! – громко сказал он по-французски. – Я тебя везде ищу.

Ее реакция балы замечательной. Она повернулась к нему и поцеловала в щеку.

– А я уже стала волноваться, что тебя нет.

– Прошу прощения, полковник! – Молодой армейский капитан в замешательстве удалился.

Монтера и Габриель переглянулись, и оба рассмеялись.

Он взял ее за руку.

– Я полагаю, мужчины иногда досаждают вам?

– О, с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать!

– Наверное, вы не самого лучшего мнения о нас?

– Если вы имеете в виду – люблю ли я мужчин, то не очень. – Она улыбнулась. – Но могут быть исключения.

Он внимательно осмотрел ее руку.

– А, хорошо!

– В чем дело? – не поняла она.

– Обручального кольца нет.

– Он опустил ее руку, подтянулся и щелкнул каблуками.

– Полковник Рауль Карлос Монтера, к вашим услугам. Сочту за великую честь пригласить вас не только на этот танец, но и на все остальные сегодня вечером.