Исигами сжал губы и прищурился. Как будто что-то сдерживал внутри себя.
      Затем он вновь взглянул на Кусанаги:
      – Кажется, наш разговор окончен. Может, хватит?
      Кусанаги посмотрел на Югаву. Тот молча кивнул.
      – Ну, идемте, – сказал Кусанаги и открыл дверь. Первым вышел Исигами, за ним Югава.
      Кусанаги уже собирался, оставив Югаву, проводить Исигами в тюремное отделение, как вдруг из-за угла коридора показался Гиситани. И не один. За ним шла женщина.
      Ясуко Ханаока.
      – В чем дело? – спросил Кусанаги.
      – Видите ли… эта женщина позвонила нам и сказала, что хочет во всем сознаться, и вот, только что… Это ужасно…
      – Ты был с ней один?
      – Нет, с начальником бригады.
      Кусанаги взглянул на Исигами. Его лицо посерело. Глаза не отрываясь смотрели на Ясуко.
      – Зачем – здесь? – пробормотал он.
      Неподвижное лицо Ясуко в один миг точно оттаяло. Глаза наполнились слезами. Она сделала шаг к Исигами и вдруг упала перед ним на колени:
      – Простите меня! Умоляю, простите! Ради нас… ради меня… – Ее спина содрогалась от рыданий.
      – Вы о чем? Что это значит? Что за глупость… что за глупость… – повторял Исигами, точно заклинание.
      – Так невозможно, чтобы только мы были счастливы… Я тоже искуплю вину. Приму наказание. Приму наказание вместе с вами. Это все, что в моих силах. Простите! Простите! – Ясуко, опираясь на руки, склонилась головой до пола.
      Исигами попятился. Его лицо было искажено страданием.
      Он резко отвернулся и вдруг схватился руками за голову.
      – А-а! А-а! – завопил он, точно раненый зверь. В этом вопле было отчаяние и нежелание понимать. Все, кто его слышал, были потрясены.
      Подбежали полицейские, чтобы схватить его.
      – Оставьте! – Югава встал перед ними. – Дайте ему хотя бы выплакаться.
      Югава обнял Исигами за плечи.
      Но он продолжал вопить, и Кусанаги казалось, что он хочет исторгнуть из себя свою душу.