В семь тридцать пять, как обычно, Исигами вышел из дома. Уже наступил март, но по-прежнему дул холодный, пронизывающий ветер. На ходу поплотнее укутал шарфом шею. Мельком взглянул на велосипедную стоянку у дома. Рядком выстроились несколько велосипедов, но интересующего его, зеленого, не было.
      Пройдя метров двадцать в южном направлении, вышел на широкую улицу. Син-Охаси. Если двигаться налево, на восток, попадешь в район Старая Эдогава, если идти на запад – окажешься в Нихонбаси. Перед Нихонбаси протекает река Сумидагава, ее пересекает мост Син-Охаси.
      Для Исигами самый короткий путь на службу – идти прямо на юг. Через несколько сотен метров упрешься в парк Киёсуми. Возле парка – частная гимназия. В ней-то он и работает. Короче говоря, он школьный учитель. Учитель математики.
      Увидев, что впереди загорелся красный сигнал светофора, Исигами свернул направо. Пошел в сторону Син-Охаси. Встречный ветер рвал пальто. Он сунул руки в карманы и слегка наклонился вперед.
      Небо было плотно затянуто тучами. Отражавшие их воды реки Сумидагава казались грязно-серыми. Маленький кораблик полз против течения. Провожая его взглядом, Исигами перешел по мосту Син-Охаси. Спустился по лестнице. Нырнув под мост, пошел вдоль реки. По обеим сторонам реки устроены пешеходные дорожки. Но родители с детьми и влюбленные парочки предпочитают гулять чуть дальше, возле моста Киёсу, а здесь даже в выходные безлюдно. С одного взгляда понятно – почему. Вдоль парапета выстроились в тесный ряд палатки из синего полиэтилена, в которых живут бездомные. Удобное место: прямо над головой проходит скоростная эстакада, защищающая от дождя. И вот доказательство – на противоположном берегу синих палаток нет. Разумеется, кроме всего прочего, бездомным сподручнее держаться сообща.
      Исигами равнодушно шел мимо палаток. Большинство в человеческий рост, но некоторые не доходили и до пояса. Их и палатками-то не назовешь – логова. Но чтобы спать, вполне достаточно. Вблизи палаток на веревках сушилось белье: красноречивое свидетельство того, что и здесь живут люди.
      Какой-то мужчина, прислонившись к парапету, чистил зубы. Исигами часто его здесь замечал. За шестьдесят, седые лохмы связаны в пучок на затылке. Видать, работа его не прельщает. Те, кто рассчитывает подзаработать физическим трудом, в такое время не болтаются без дела. На работу вербуют спозаранок. И на биржу труда идти явно не намерен. Даже если бы нашлось место, кто его возьмет с такой гривой! Впрочем, в его возрасте вероятность где-нибудь пристроиться близка к нулю.
      Еще один, усевшись возле своей «хижины», усердно плющил сваленные в кучу жестяные банки. Исигами уже не раз был свидетелем этой картины и про себя прозвал мужчину жестянщиком. На вид ему было около пятидесяти. По местным меркам он казался зажиточным, даже имел собственный велосипед. Полезная вещь для сбора банок. Его палатка располагалась в самом конце колонии и чуть в глубине – это место, судя по всему, считалось здесь самым привилегированным. Из чего Исигами заключил, что он – старожил.
      Миновав ряд синих палаток и пройдя несколько шагов, он увидел человека, сидящего на скамейке. Он был в пальто, когда-то бежевого цвета, но от грязи ставшем почти серым. Под расстегнутым пальто – вполне приличный пиджак и белая рубашка. Небось еще и галстук лежит в кармане, предположил Исигами. Он прозвал этого человека инженером. На днях видел, как тот читает технический журнал. Короткая стрижка, гладко выбрит. Видимо, «инженер» еще не отчаялся вновь найти работу. Наверняка и сегодня отправится на биржу труда. Но вряд ли ему повезет. Чтобы найти работу, ему прежде всего следовало бы поубавить гордыни. В первый раз Исигами увидел «инженера» дней десять назад. Было заметно, что он еще не освоился со здешними порядками. Все еще пытается провести черту между собой и этими полиэтиленовыми хибарами. Поэтому и сидит здесь, в отдалении, с трудом представляя свою дальнейшую жизнь среди бездомных.
      Исигами продолжал свой привычный путь вдоль реки. Не доходя моста Киёсу встретилась старушка, выгуливающая трех собачонок. Карликовые таксы, в красном, зеленом и розовом ошейниках. Когда он подошел ближе, кажется, и она его признала. Скривила губы в улыбку, едва заметно кивнула. Он кивнул в ответ и поздоровался.
      – Доброе утро! – ответила она. – Какие нынче холода!
      – Да уж, – поморщился он.
      И уже собирался пройти мимо, когда старушка неожиданно добавила:
      – Счастливого пути!
      Исигами вежливо поклонился.
      Несколько раз он видел, как она выходила с пакетом из универсама. В пакете, судя по всему, были сандвичи. Вероятно, на завтрак. Следовательно, заключил Исигами, она живет одна. Живет где-то поблизости: как-то раз на ногах у нее были сандалии. В сандалиях невозможно водить машину. Пережила мужа и коротает дни в одном из здешних домов с тремя собаками. Квартира, видать, вполне вместительная – может позволить себе держать аж трех собак. А имея трех собак, переехать в более скромную квартирку нечего и думать. Допустим, кредит весь выплачен, но затраты на коммунальные услуги немалые. Следовательно, приходится экономить. За эту зиму ни разу не сподобилась побывать в парикмахерской. И волосы некрашеные…
      Дойдя до моста Киёсу, Исигами поднялся по ступеням. Чтобы попасть в гимназию, надо было перейти мост. Но он двинулся в противоположном направлении.
      Еще издалека бросалась в глаза вывеска на маленькой лавчонке: «Бэнтэн». Здесь продавали бэнто. Исигами толкнул стеклянную дверь.
      – Милости просим! Доброе утро! – из-за прилавка долетел привычный, но оттого не менее волнующий голос. Продавщица, Ясуко Ханаока, с белым колпачком на голове, улыбалась.
      Он оказался единственным покупателем. От этого на душе стало еще веселее.
      – Пожалуйста, ассорти…
      – Благодарствуйте, всегда вам рады.
      Прозвучало приветливо, но что при этом выражало лицо, неизвестно. Он не успел разглядеть, поскольку как раз копался в своем бумажнике. Можно было бы заговорить с ней, все-таки соседи, но с чего начать?
      Расплачиваясь, он наконец выдавил из себя:
      – Холодно сегодня…
      Увы, его бормотание заглушил шум открывшейся двери. В лавку зашел новый покупатель. Все внимание Ясуко тотчас переместилось на него.
      Взяв коробку с бэнто, Исигами вышел на улицу. И теперь уже направился прямиком к мосту Киёсу. Он сделал крюк только ради того, чтобы зайти в «Бэнтэн».
 
      Проходит утренний час пик, когда служащие спешат на работу, и в лавке «Бэнтэн» наступает затишье. Но лишь в том смысле, что нет покупателей. В кухне кипит работа. К двенадцати часам надо доставить ленчи в фирмы, с которыми заключен договор. Пока нет посетителей, Ясуко помогает с готовкой.
      Работают в лавке, включая Ясуко, четверо. В кухне заправляют сам хозяин Комэдзава и его жена Саёко. Доставка заказов – в обязанности работающей по временному найму Канэко. Так что Ясуко практически одна обслуживает посетителей.
      Прежде она работала в ночном клубе в Кинси. Комэдзава нередко захаживал туда пропустить стаканчик. Там же работала Саёко, в роли «хозяйки». О том, что Комэдзава – ее муж, стало известно, только когда она объявила о своем уходе.
      – Ну и ну, из королевы кабака в лавочницы! – неодобрительно судачили завсегдатаи клуба. Но для Саёко иметь собственную лавку было исполнением давней мечты, она и в клубе-то работала только ради этого.
      После открытия «Бэнтэна» Ясуко изредка наведывалась туда, посмотреть что и как. Дело быстро шло на лад. Уже через год ей предложили место. Супруги были физически не в состоянии справиться с навалившейся работой.
      – Ясуко, не хочешь же ты до скончания дней ублажать пьянчуг! – уговаривала ее Саёко. – Да и дочь твоя, Мисато, уже большая, того и гляди начнет комплексовать, что мать подвизается в таком злачном месте.
      И добавила:
      – Решать, конечно, тебе.
      Пять лет назад Ясуко развелась с мужем и с тех пор жила одна с дочерью. Она и без советов Саёко понимала, что дальше так продолжаться не может. Мисато жалко, но главное, возраст уже не тот, вот-вот укажут на дверь. Раздумывать было особенно не о чем. Она согласилась.
      В ночном клубе к ее уходу отнеслись равнодушно. «Что ж, поздравляем» – вот все, что она услышала. Там тоже понимали, что немолодой уже женщине пора побеспокоиться о будущем.
      Прошлой весной Мисато закончила младшую школу и, воспользовавшись этим, Ясуко переехала на свою нынешнюю квартиру. От прежней ей было бы тяжело добираться до «Бэнтэна». В отличие от ночного клуба в лавке работа начиналась рано. Она вставала в шесть, в половине седьмого садилась на велосипед и ехала на работу. Зеленый велосипед.
      – Учитель опять приходил? – спросила Саёко во время короткой передышки.
      – Приходил. Так ведь он каждый день заходит!
      Саёко, хихикнув, переглянулась с мужем.
      – Чего это вы оба? Смеетесь надо мной?
      – Не обижайся. Просто мы только вчера с мужем говорили – видать, этот учитель в тебя втюрился.
      – Что?! – Ясуко от неожиданности отпрянула, едва не расплескав чашку, которую держала в руке.
      – Сама посуди. Вчера у тебя был выходной, так? И учитель не появлялся. Заходит каждый день, и только в те дни, когда тебя нет, его не видно. Разве не странно?
      – Ну, может, это случайно так совпало…
      – Что-то сомневаюсь. А ты как думаешь? – Саёко обратилась за поддержкой к мужу.
      Тот, осклабившись, кивнул:
      – Уже не первый месяц. Как у тебя выходной, учитель не заходит. Я давно стал замечать, вчера только лишний раз убедился.
      – Но я беру выходные в разные дни, по договоренности с вами. Откуда же он знает?
      – Действительно, странно. Но он же твой сосед. Наверно, видит, как ты утром выходишь из дома, и так узнает, работаешь ты в этот день или нет.
      – Но я ни разу не сталкивалась с ним по утрам.
      – Значит, следит за тобой из окна.
      – Это невозможно, окна выходят на противоположную сторону.
      – Ладно, не бери в голову, – сказал Комэдзава, не желая продолжать этот разговор. – Если действительно втюрился, рано или поздно сам признается. Во всяком случае, нам повезло, благодаря тебе у нас появился постоянный клиент. Не зря же ты работала в ночном клубе!
      Ясуко, только для приличия улыбнувшись, быстро допила чай. Учитель никак не выходил у нее из головы.
      Его звали Исигами. После переезда она в тот же вечер, как принято, обошла соседей, чтобы представиться. Тогда-то она и узнала, что он преподает в гимназии. Крепкого телосложения, с широким, круглым лицом. Но глаза узкие, как щелочки. Волосы короткие, редкие, из-за этого выглядит лет на пятьдесят, но скорее всего, моложе. Из тех, что не особо заботятся о своем внешнем облике – постоянно носит одно и то же. Почти всю зиму проходил в коричневом свитере. Если прибавить к этому пальто, то именно таким Ясуко видела его каждый раз, когда он заходил в лавку. Но кажется, чистюля – на его маленьком балконе вечно что-то сушится. Судя по всему, холост, более того, никогда не был женат.
      Новость о том, что он в нее «втюрился», оставила Ясуко равнодушной. Для нее он был все равно что трещина на стене комнаты – знаешь, что она есть, но внимания не обращаешь, да и нет в том необходимости.
      При встрече здоровались, да еще как-то раз она спрашивала у него совета по поводу оплаты коммунальных услуг. Но собственно о нем самом Ясуко ничего не знала. Лишь недавно догадалась, что он преподает математику. Увидела у него под дверью стопку перевязанных веревкой старых учебников по математике.
      Хорошо хоть не напрашивается на свидание! При этой мысли она усмехнулась. Интересно, какую мину состроит этот бирюк, если вдруг паче чаяния решится за ней приударить?..
      Как всегда в первой половине дня, работа шла по нарастающей, достигнув пика в полдень. Но к часу более-менее управились. Все как обычно.
      Это произошло, когда Ясуко меняла ленту в кассовом аппарате. Открылась стеклянная дверь, и кто-то вошел.
      – Добро пожаловать! – сказала она и подняла глаза на посетителя. И в ту же секунду похолодела. Стояла, хлопая глазами, потеряв дар речи.
      – Неплохо выглядишь! – засмеялся вошедший. Но во взгляде была злоба.
      – Ты… Как ты здесь оказался?..
      – Чего удивительного? Найти сбежавшую бабу – на это я еще способен.
      Мужчина, сунув руки в карманы синего джемпера, оглядел лавку. Казалось, он что-то ищет.
      – Зачем ты пришел? – спросила Ясуко резко, но понизив голос. Не хотела, чтобы услышали находившиеся на кухне хозяева.
      – Ну что вылупилась? Давно не виделись, хоть бы улыбнулась для приличия, – мужчина мерзко ухмыльнулся.
      – Если никаких дел нет, убирайся!
      – Есть дело, поэтому и пришел. Надо поговорить. Можешь освободиться на пару минут?
      – Что ты мелешь! Не видишь – я на работе.
      Сказав это, Ясуко тотчас раскаялась. Получилось, что если б она не была занята, то согласилась бы на разговор.
      Мужчина плотоядно облизнулся:
      – Когда заканчиваешь?
      – Нам не о чем разговаривать. Сказала же – уходи. И больше не появляйся.
      – Какой бессердечный прием!
      – А ты ждал другого?
      Ясуко посмотрела с надеждой в сторону витрины – не идет ли какой-нибудь покупатель, но улица была пустынна.
      – Да уж, чего еще от тебя ждать. В таком разе пойти, что ли, туда… – Он задумчиво почесал затылок.
      – Куда это «туда»?
      – Раз ты от меня нос воротишь, придется заняться твоей девкой. Школа где-то здесь рядом, да?
      Он сказал именно то, чего Ясуко страшилась больше всего.
      – Не смей! Оставь мою дочь в покое!
      – Тебе решать. Мне все равно, с кем из вас двоих говорить.
      Ясуко обреченно вздохнула. Но все еще надеялась как-то отвязаться.
      – Я работаю до шести.
      – С раннего утра до шести, надо же, какая ты усердная!
      – Тебя это не касается.
      – Ну ладно, подвалю в шесть.
      – Сюда не приходи. Направо по улице перекресток, на углу семейный ресторан. Там в половине седьмого.
      – Договорились. Но только смотри, если обманешь…
      – Приду, приду. Уходи.
      – Ладно, уговорила. Я ж не зверь какой-нибудь!
      Мужчина еще раз окинул взглядом лавку и вышел. Уходя, сильно хлопнул дверью.
      Ясуко приложила руку ко лбу. Начала побаливать голова. Подступила тошнота. Ее охватило отчаяние.
      Она вышла замуж за Синдзи Тогаси восемь лет назад. В то время она работала в баре в Акасаке. Он был одним из посетителей.
      Тогаси занимался продажей иностранных машин и преуспевал. Делал ей дорогие подарки, водил в роскошные рестораны. Поэтому, получив от него предложение, она почувствовала себя Джулией Робертс из фильма «Красотка». После своего неудачного замужества она одна, работая, воспитывала дочь и уже устала от такой жизни.
      Первое время она была счастлива. Тогаси имел стабильный доход, она смогла с легким сердцем оставить ненавистную работу. К тому же он души не чаял в Мисато. Со своей стороны Мисато всеми силами старалась относиться к нему как к отцу.
      Но неожиданно произошла катастрофа. Тогаси уволили из фирмы. Выяснилось, что он на протяжении многих лет незаконно присваивал деньги. Его не привлекли к суду только потому, что начальство боялось ответственности за недосмотр и предпочло замять дело. У них не осталось ничего. Все неправедно нажитые деньги он уже давно растранжирил.
      С этого момента Тогаси точно подменили. Нет, вернее сказать, проявились его истинные качества. Он либо слонялся целыми днями без дела, либо пропадал в казино. Если Ясуко делала замечание, набрасывался с кулаками. Начал много пить. Постоянно во хмелю, постоянно взбешенный…
      Само собой разумеется, Ясуко вновь пришлось устраиваться на работу. Но теперь все, что она зарабатывала, Тогаси отнимал силой. Она стала припрятывать деньги, дошло до того, что в день зарплаты он раньше нее являлся в ресторан и без спросу забирал ее жалованье.
      Мисато теперь боялась его как огня. Не хотела оставаться с ним вдвоем в квартире и даже, случалось, вся в слезах прибегала к Ясуко на работу.
      Ясуко потребовала развода, но он не желал ничего слушать. Когда она стала настаивать, избил ее. Дойдя до предела отчаяния, Ясуко обратилась за помощью к адвокату, знакомому одного из ее клиентов. Под напором адвоката Тогаси скрепя сердце подписал заявление о разводе. Он понимал, что если дойдет до суда, он наверняка проиграет, хуже того, заставят платить алименты.
      Но увы, беды Ясуко на этом не кончились. Несмотря на развод, Тогаси продолжал ее преследовать. Мол, взялся за ум, собираюсь работать не покладая рук, может, помиримся? – Поскольку Ясуко упорно его избегала, он начал приставать к Мисато. Подстерегал ее, когда она возвращалась из школы.
      Глядя, как он кидается ей в ноги и умоляет простить, Ясуко понимала, что это спектакль, и все же в ней просыпалась жалость. Как-никак прожили вместе какое-то время, и сердце у нее не камень. В конце концов, не выдержав, она дала ему денег. Это было ошибкой. Войдя во вкус, Тогаси стал еще более навязчивым. Чем сильнее он унижался, тем более наглым становился.
      Ясуко сменила место работы, переехала на другую квартиру. Бедняжке Мисато пришлось перейти в другую школу. После того как она стала работать в Кинси, Тогаси больше не появлялся. Она еще раз сменила квартиру, поступила на работу в «Бэнтэн». Прошел почти год. Она уже поверила, что навсегда избавилась от этого проклятия…
      Нельзя впутывать Комэдзаву и его жену. Нельзя, чтобы об этом узнала Мисато. Она должна сама, без посторонней помощи, сделать все, чтобы этот человек больше здесь не появлялся, иначе… Ясуко, собрав волю в кулак, с тоской глядела на стрелку, ползущую по циферблату.
      В назначенное время Ясуко пришла в ресторан. Тогаси курил, сидя у окна. Перед ним стояла чашка кофе. Ясуко, присаживаясь, попросила официантку принести какао. Вторая порция любого другого напитка была бесплатной, но она не собиралась засиживаться.
      – Ну и какое же у тебя ко мне дело? – спросила она, с ненавистью глядя на Тогаси.
      Тот ухмыльнулся:
      – Не так скоро…
      – У меня нет времени на пустую болтовню. Если есть дело, говори, и на этом покончим.
      – Ясуко… – Тогаси протянул руку. Видимо, хотел коснуться ее лежащей на столе руки. Догадавшись, она отдернула руку. Он скривился:
      – Сердишься?
      – А ты как думал! Ну же, выкладывай, что это за дело такое, ради чего ты меня выслеживаешь?
      – Не надо так. Разве не видишь, я пришел с серьезным разговором.
      – Знаю я твои серьезные разговоры!..
      Официантка принесла какао. Ясуко тотчас взяла чашку в руку. Поскорее выпить и уйти.
      – Ты все еще живешь одна? – спросил Тогаси, глядя исподлобья.
      – Тебя это не касается.
      – Тяжело, наверное, женщине одной воспитывать дочь. С каждым годом расходы растут. А что это за работа – стоять за прилавком? Никаких перспектив. Может быть, все-таки передумаешь? Я уже не тот, что прежде.
      – И что же, интересно знать, в тебе изменилось? Никак устроился на работу?
      – Да, у меня уже есть на примете хорошая работенка.
      – Другими словами, сейчас ты бьешь баклуши?
      – Говорю же, работа есть. Начну со следующего месяца. Это новая фирма, но если дело пойдет на лад, я смогу обеспечить и тебя, и твою дочь.
      – Отлично. Если тебе так подфартило, найдешь себе новую подругу. А меня, пожалуйста, оставь в покое.
      – Ясуко, я не могу без тебя!
      Тогаси вновь попытался схватить ее за руку, держащую чашку.
      – Не трогай меня! – крикнула Ясуко, отпрянув. От толчка какао расплескалось и попало на руку Тогаси.
      – А, горячо! – Он отдернул руку. Глаза его наполнились злобой.
      – Не надо мне вешать лапшу на уши! Думаешь, я тебе поверю? Я уже не раз говорила, между нами все кончено, у меня нет ни малейшего желания возвращаться к прежней жизни. Неужели не понятно? Пора перестать на что-то надеяться.
      Ясуко решительно поднялась. Тогаси смотрел на нее, не говоря ни слова. Избегая его взгляда, она положила на стол деньги за какао и направилась к выходу.
      Выйдя из ресторана, она вскочила на велосипед и налегла на педали. Надо было спешить, чтобы Тогаси не успел ее догнать. Проехав по улице Киёсу-баси, она пересекла мост и свернула налево.
      Говорить им больше не о чем, но она сомневалась, что Тогаси на этом успокоится. Наверняка вскоре вновь явится в «Бэнтэн». Будет приставать к ней, устроит в лавке скандал. Возможно, подстережет Мисато по дороге из школы. Будет ждать, пока у нее сдадут нервы. Сдадут нервы, и она даст ему денег. Все это уже проходили.
      Вернувшись в квартиру, она начала готовить ужин. По сути, всего лишь разогрела остатки, принесенные с работы. Несмотря на это, ее руки то и дело замирали. В груди теснились неприятные предчувствия, мешая сосредоточиться.
      Между тем Мисато пора уже было вернуться. Она посещала после занятий секцию бадминтона и после тренировки, немного поболтав с подругами, шла домой. Поэтому возвращалась обычно около семи.
      Неожиданно раздался звонок в дверь. Ясуко, заподозрив недоброе, вышла в прихожую. У Мисато был свой ключ.
      – Кто? – спросила она, не открывая двери. – Кто вам нужен?
      После продолжительной паузы послышался голос:
      – Это я.
      Ясуко почувствовала, что у нее темнеет в глазах. Дурные предчувствия не обманули. Тогаси уже успел пронюхать, где она живет. Наверно, на днях проследил, как она возвращалась с работы.
      Не дождавшись ответа, Тогаси стал бить кулаком в дверь:
      – Эй!
      Она заставила себя отпереть дверь. Но не сняла дверной цепочки.
      Едва дверь приоткрылась, в образовавшейся щели показалось лицо Тогаси. Он ухмылялся, скаля желтые зубы.
      – Уходи! Что ты здесь делаешь?
      – Наш разговор еще не окончен. Уж больно ты вспыльчивая!
      – Я же сказала – прекрати меня преследовать!
      – Я всего лишь хочу с тобой поговорить. Может, все-таки впустишь?
      – Нет, уходи.
      – Если не впустишь, придется ждать здесь. Вот-вот подойдет Мисато. Раз не получилось с тобой, поговорю с ней.
      – Оставь ребенка в покое!
      – Тогда впусти.
      – Я вызову полицию.
      – Валяй! Сколько угодно. Разве плохо, что человек пришел навестить свою бывшую жену? Уверен, полицейские меня поймут. «Что же это вы, дамочка, своего бывшего мужа даже на порог не пускаете?»
      Ясуко закусила губу. Как ни странно, но Тогаси был прав. У нее уже был опыт общения с полицейскими. И никто палец о палец не ударил, чтобы ей помочь.
      Кроме того, она боялась поднимать шум на лестнице. Она вселилась в этот дом, не имея поручительства, и стоит поползти слухам о скандале, ее в два счета выставят на улицу.
      – Но только чтобы сразу ушел!
      – Ладно! – сказал Тогаси с торжествующим видом.
      Сняв цепочку, вновь открыла дверь. Тогаси, внимательно осматриваясь, скинул ботинки. Квартира двухкомнатная. Сразу за прихожей – комната в традиционном стиле, крытая циновками, к ней справа примыкает маленькая кухонька. В глубине еще одна комната, также крытая циновками. За ней – балкон.
      – Квартирка маловата и обшарпана, но в общем ничего, – сказал Тогаси, бесцеремонно засовывая ноги под обогреватель «котацу», установленный посреди комнаты. – А что это тепла нет?
      Не спросив разрешения, вставил штепсель в розетку.
      – Можешь трепать что угодно, я тебя насквозь вижу, – сказала Ясуко, продолжая стоять, – ты пришел за деньгами.
      – Ну вот еще! Что это ты вздумала!
      Тогаси достал из кармана джемпера пачку сигарет. Щелкнул дешевой зажигалкой и, затянувшись, огляделся по сторонам. Должно быть, заметил отсутствие пепельницы. Перегнувшись, вынул из мусорного мешка пустую банку и стряхнул в нее пепел.
      – Деньги – это единственное, что тебе от меня нужно. Разве не так?
      – Ну что ж, если ты так уверена, пусть будет по-твоему.
      – Денег ты от меня все равно не дождешься. Поэтому уходи, и чтоб я тебя больше не видела!
      Ясуко еще продолжала говорить, когда дверь распахнулась и вошла Мисато. Она была в школьной форме. Заметив, что в квартире кто-то посторонний, она замерла. А как только увидела, лицо исказилось страхом и отчаянием. Из руки выпала ракетка для бадминтона.
      – А, Мисато, привет! Давненько не виделись! Как ты вытянулась! – развязно заговорил Тогаси.
      Мисато, бросив вопросительный взгляд на мать, сняла спортивные тапочки и молча вошла в комнату. Прошла в дальнюю комнату и плотно задвинула за собой перегородку.
      – Можешь думать что угодно, – медленно заговорил Тогаси, – но все, чего я хочу, – это восстановить наши прежние отношения. Что тут плохого?
      – Сколько раз повторять: у меня нет ни малейшего желания. Ты и сам не рассчитываешь на мое согласие. Тебе это нужно как предлог, чтобы меня преследовать.
      Должно быть, она попала в точку. Но Тогаси ничего не ответил, взял пульт и включил телевизор. Показывали мультики.
      Ясуко, тяжело вздохнув, пошла в кухню. Достала бумажник из ящика возле мойки. Вынула две купюры по десять тысяч иен.
      – Вот, и больше не проси! – Она бросила деньги на обогреватель.
      – Это еще что такое? Сама говорила, что денег не дашь.
      – В последний раз.
      – Забери свое бабло обратно!
      – Я знаю, что без денег ты не уйдешь. Тебе мало? Извини. Больше не могу, сами с трудом перебиваемся.
      Тогаси посмотрел на деньги, затем перевел взгляд на Ясуко.
      – Раз так, делать нечего. Что ж, ухожу. Но повторяю, я пришел не за деньгами. Беру, только чтоб тебя не обидеть.
      Тогаси сунул купюры в карман джемпера. Стряхнув пепел в пустую банку, вылез из-под одеяла обогревателя. Но направился не к выходу, а в сторону второй комнаты. Резко отодвинул перегородку. Было слышно, как вскрикнула Мисато.
      – Эй, что ты задумал! – не выдержала Ясуко.
      – Нельзя поздороваться со своей дочерью?
      – Она тебе уже не дочь!
      – Можно к тебе, Мисато? Как поживаешь?
      Тогаси вошел в комнату. С того места, где стояла Ясуко, не было видно реакции Мисато.
      Наконец Тогаси направился к прихожей.
      – Подрастет, станет отличной бабенкой. Я уже предвкушаю.
      – Что ты несешь!
      – Помяни мое слово, года через три пойдет работать – такую красотку везде с руками оторвут.
      – Хватит молоть ерунду, уходи!
      – Ухожу, ухожу. На сегодня хватит.
      – И больше не приходи!
      – Ну, это еще посмотрим.
      – Что?!
      – Предупреждаю, ты от меня никуда не убежишь. Решать буду я.
      Тогаси захихикал и нагнулся, чтобы надеть ботинки.
      Тут-то все и произошло. Ясуко услышала за спиной шум. Обернувшись, увидела, что Мисато, все еще в школьной форме, стоит возле нее. И чем-то замахивается.
      Ясуко оцепенела, не в силах ни остановить ее, ни крикнуть. Мисато ударила Тогаси по голове. Раздался тупой звук, и Тогаси рухнул на пол.

      Что-то выпало из рук Мисато. Это была медная ваза. Подарок по случаю открытия «Бэнтэна».
      – Мисато, что ты наделала! – Ясуко удивленно смотрела на дочь.
      Лицо Мисато ничего не выражало. Она застыла, точно из нее вынули душу.
      Но в следующий миг ее глаза широко раскрылись. Взгляд был устремлен за спину Ясуко.
      Обернувшись, Ясуко увидела, что Тогаси, пошатываясь, встает на ноги. Он морщился от боли и держался рукой за затылок.
      – Ты, сучка… – взревел он, злобно глядя на Мисато. Покачиваясь из стороны в сторону, тяжело ступая, он двинулся на нее.
      Ясуко встала на его пути, пытаясь защитить дочь:
      – Прекрати!
      – Прочь! – Он схватил Ясуко за руку и резко отбросил в сторону.
      Ясуко отлетела к стене, больно ударившись боком.
      Мисато хотела убежать, но Тогаси схватил ее за плечо. Навалившись на нее всем своим весом, он опрокинул ее на пол. Оседлал и, схватив за волосы, начал бить рукой по щекам.
      – Сучка, убью! – рычал он, как зверь.
      И правда убьет, пронеслось в голове Ясуко. Если его не остановить, он убьет Мисато.
      Ясуко посмотрела вокруг себя. На глаза попался электропровод обогревателя. Она выдернула его из розетки. Другой конец был прикреплен к обогревателю. Но она, не обращая на это внимания, схватила провод и вскочила на ноги.
      Зайдя за спину ревущего Тогаси, придавившего Мисато к полу, набросила изогнутый петлей шнур на его шею и что было сил дернула.
      Захрипев, Тогаси откинулся назад. Не понимая, что происходит, он судорожно цеплялся пальцами за шнур. Она потянула изо всех сил. Если сейчас отпустить, больше шанса не представится. Более того, этот мужлан, как чума, уже никогда не оставит их в покое.
      Однако силы были неравные. Провод выскальзывал из рук Ясуко.
      Но в этот момент Мисато удалось разжать пальцы цепляющегося за провод Тогаси. Тотчас она взгромоздилась на него, сдерживая его яростное сопротивление.
      – Мама, быстрее, быстрее!
      Времени на раздумья уже не было. Крепко зажмурившись, она налегла из последних сил. Сердце бешено колотилось. Слыша, как шумит в ушах, она продолжала тянуть за провод.
      Невозможно сказать, как долго это продолжалось. Она пришла в себя, услышав тихие всхлипы:
      – Мама, мамочка…
      Ясуко медленно приоткрыла глаза. Она все еще сжимала в руках провод.
      Прямо перед ней была голова Тогаси. Широко раскрытые глаза потускнели и смотрели в пустоту. Из-за закупорки вен лицо стало иссиня-черным. Кожа вдоль глубоко врезавшегося в шею шнура вздулась багровой полосой.
      Тогаси лежал неподвижно. На губах выступила пена. Из носа тоже что-то сочилось.
      Ясуко отбросила шнур. Голова с тупым стуком упала на пол.
      Мисато опасливо слезла с неподвижного тела. Юбка была вся измята. Присела, прислонившись к стене. Глаза ее не отрываясь смотрели на Тогаси.
      Некоторое время и мать, и дочь хранили молчание. Их взгляды были прикованы к распростертому телу. Со странной отчетливостью Ясуко слышала, как жужжит флуоресцентная лампа.
      – Что нам теперь делать? – прошептала наконец она. В голове зияла пустота. – Мы его убили.
      – Мама…
      Ясуко посмотрела на дочь. На мертвенно-бледном лице страшно краснели заплаканные глаза. Когда только она успела поплакать?
      Ясуко вновь перевела взгляд на Тогаси. В ее груди боролись противоположные чувства – желание, чтобы он вдруг ожил, и страх, что такое может произойти. Однако теперь уже практически не было сомнений, что ее бывший муж мертв.
      – Он… был плохой… – захныкала Мисато, обхватив руками колени и уткнувшись в них головой.
      – Что же нам теперь делать? – вновь пробормотала Ясуко, но не успела договорить, как раздался звонок в дверь. От неожиданности она вся задрожала, точно от судорог.
      Мисато тоже подняла голову. Теперь уже все лицо ее было залито слезами. Они посмотрели друг на друга. У обеих в глазах читался немой вопрос: кто это может быть?..
      Вслед за этим послышался стук в дверь. Затем мужской голос:
      – Госпожа Ханаока!
      Голос знакомый. Но кому он принадлежит, Ясуко не могла сразу вспомнить. Она сидела точно в оцепенении, не в силах пошевелиться. Только продолжала переглядываться с дочерью.
      Вновь раздался стук в дверь.
      – Госпожа Ханаока! Госпожа Ханаока!
      Тот, кто был за дверью, видимо, знал, что она находится в квартире. Нельзя продолжать делать вид, что ее здесь нет. Но в создавшейся ситуации она не могла открыть дверь.
      – Иди в дальнюю комнату, задвинь перегородку и ни в коем случае не выходи, – шепотом приказала дочери Ясуко. К ней наконец вернулась способность рассуждать.
      Вновь стук в дверь. Ясуко сделала глубокий вдох.
      – Кто вы? – собрав остатки сил, она старалась говорить как можно спокойнее. – Что вам надо?
      – Я ваш сосед. Исигами.
      Ясуко была потрясена. Только сейчас сообразила, какой они подняли шум. Соседи не могли не заподозрить что-то неладное. Ничего удивительного, что Исигами решил наведаться и узнать, что происходит.
      – Подождите минутку… – Она попыталась придать голосу будничный тон, но не могла судить, насколько ей это удалось.
      Мисато уже ушла в дальнюю комнату и задвинула перегородку. Ясуко посмотрела на труп. Надо что-то с ним делать.
      Обогреватель сдвинулся далеко со своего места в центре комнаты. Разумеется, она же тянула за провод. Ясуко отодвинула обогреватель еще дальше и прикрыла труп одеялом. Выглядело все это довольно неестественно. Но другого выхода не было.
      Быстро привела себя в порядок и вышла в прихожую. В глаза бросились грязные ботинки Тога-си. Она засунула их в коробку для обуви.
      Стараясь не шуметь, тихонько повесила дверную цепочку. Дверь была не заперта. Она облегченно вздохнула. Слава богу, Исигами не попытался ее открыть.
      Приотворив дверь, увидела широкое, круглое лицо соседа. Узкие глаза были устремлены на нее. Лицо ничего не выражало. От этого делалось как-то не по себе.
      – В чем дело? – Ясуко выдавила улыбку, но чувствовала, как у нее подергиваются губы.
      – Из вашей квартиры доносился сильный шум… – Лицо Исигами по-прежнему не выражало никаких чувств. – Что-то произошло?
      – Нет, ничего особенного, – она отрицательно замотала головой. – Простите, если вас потревожили.
      – Ну что ж, хорошо, если ничего…
      Ясуко заметила, что сосед заглядывает внутрь квартиры. Она вся сжалась.
      – Понимаете, таракан… – она выпалила первое, что пришло в голову.
      – Таракан?
      – Да, выполз таракан, и мы с дочерью вдвоем пытались его поймать, вот и подняли такой шум.
      – Убили?
      – Что? – У Ясуко напряглось лицо.
      – От таракана избавились?
      – Ах да. Все в порядке. – Ясуко быстро закивала.
      – Ну что ж… Может быть, я могу вам чем-то помочь? Скажите.
      – Большое спасибо. Извините еще раз, что вас побеспокоили. – Поклонившись, Ясуко закрыла дверь. Заперла на ключ. Услышав, как хлопнула дверь соседней квартиры, она облегченно вздохнула. Не сходя с места, опустилась на пол.
      За спиной послышался треск отодвинувшейся перегородки. Затем голос Мисато:
      – Мама…
      Ясуко вяло поднялась. Взглянула на вздыбленное одеяло, и ее вновь охватило отчаяние.
      – Сделанного не воротишь, – сказала она наконец.
      – И что теперь? – Мисато взглянула на мать исподлобья.
      – Ничего. Позвоню в полицию.
      – Явишься с повинной?
      – А что еще мне остается? Умершего уже к жизни не вернуть.
      – И что с тобой сделают, если ты во всем признаешься?
      – Ну… – Ясуко отбросила назад волосы. Она заметила, что голова у нее вся взлохмачена. Наверняка учителю математики это показалось странным. Но теперь уже все равно.
      – Тебя посадят в тюрьму? – продолжала наседать Мисато.
      – Скорее всего, да, – Ясуко улыбнулась. Как улыбается человек, смирившийся с судьбой. – Как ни крути, я совершила убийство.
      Мисато негодующе сжала кулаки:
      – Но это нечестно!
      – Почему?
      – Ты не преступница. Разве не он сам во всем виноват? Он уже нам никто и все равно продолжал нас мучить, и тебя, и меня. И из-за такого мерзавца тебя посадят в тюрьму?
      – Все так, но от этого убийство не перестает быть убийством.
      Удивительно, но пытаясь урезонить дочь, Ясуко и сама немного успокоилась. Теперь она уже могла хладнокровно посмотреть на создавшуюся ситуацию. И она все яснее осознавала, что теперь у нее одна дорога. Ей не хотелось, чтобы за Мисато закрепилась слава дочери убийцы. Но поскольку от этого факта уже никуда не уйдешь, остается лишь одно: постараться завоевать у людей хоть какое-то сочувствие.
      Ясуко посмотрела на трубку беспроводного телефона, валяющуюся в углу комнаты. Протянула к ней руку.
      – Не делай этого! – Мисато быстро подскочила и попыталась вырвать трубку из рук матери.
      – Пусти!
      – Не надо, – Мисато схватила Ясуко за запястье. Наверное, из-за того что она занималась бадминтоном, пальцы у нее были на удивление сильные.
      – Мисато, прошу тебя, пусти.
      – Нет, я не позволю тебе сделать это. Иначе я тоже явлюсь с повинной!
      – Что за чушь ты несешь!
      – Но ведь я первая его ударила! А ты, мама, только пыталась меня спасти. И я тебе помогала все это время, так что получается – я тоже убийца.
      Слова дочери поразили Ясуко в самое сердце. Пальцы, сжимавшие трубку, ослабели. Воспользовавшись моментом, Мисато выхватила трубку. Для большей надежности прижимая ее к себе, ушла в угол комнаты и села, повернувшись спиной к Ясуко.
      «Полиция…», – лихорадочно соображала Ясуко.
      В конце концов, поверят ли в полиции ее словам? Не вызовет ли у них подозрение рассказ о том, что она одна смогла убить Тогаси? Вряд ли они это легко проглотят.
      Полиция наверняка тщательно изучит все обстоятельства. Из телевизионных криминальных сериалов она знала, как дотошно, используя всевозможные методы, полиция проверяет утверждения подозреваемого. Опрос свидетелей, научная экспертиза, и прочее, и прочее.
      В глазах потемнело. Конечно, как бы ни запугивали ее полицейские, она не расскажет о том, что сделала Мисато. В этом она была уверена. Но если начнут копать, все сразу же всплывет наружу. Бесполезно пытаться их разжалобить – они уже не оставят дочь в покое.
      Ясуко пришла идея представить все так, будто она совершила убийство в одиночку, но она тотчас отбросила ее. Разве может она тягаться со знатоками-криминалистами, наверняка упустит какую-нибудь мелочь, и правда неминуемо выйдет наружу.
      Сейчас все ее мысли были направлены на то, как защитить дочь. Бедная девочка, она и без того по вине матери с детских лет нахлебалась горя! Ясуко готова была жизнью пожертвовать ради ее счастья.
      Так что же делать? Неужели нет никакого выхода?
      И вдруг трубка, которую держала Мисато, зазвонила. Мисато посмотрела на мать широко раскрытыми глазами.
      Ясуко молча протянула руку. Немного поколебавшись, Мисато отдала ей трубку.
      Ясуко, переведя дыхание, нажала на кнопку:
      – Алло, алло, Ханаока слушает.
      – Это я… Ваш сосед, Исигами.
      Опять этот учитель! Что еще ему надо?
      – Что вы хотите?
      – Я тут подумал… как со всем этим быть…
      Ясуко не понимала, что он имеет в виду.
      – Вы о чем?
      – Я вам объясню… – Исигами выдержал паузу. – Конечно, если вы собираетесь обратиться в полицию, говорить не о чем. Но если у вас другие планы, думаю, я мог бы вам помочь.
      – Что? – Ясуко пришла в замешательство. О чем это он?
      – Прежде всего, – продолжал Исигами бесстрастным голосом, – позвольте мне зайти к вам.
      – Извините, но сейчас… это невозможно. – Ясуко обливалась холодным потом.
      – Госпожа Ханаока, – вновь заговорил Исигами, – женщине в одиночку не под силу избавиться от трупа.
      Ясуко потеряла дар речи. Откуда ему все известно?
      Наверное, подслушал, подумала она. По всей видимости, за стеной, в соседней квартире, было слышно, как она разговаривала с дочерью. Может быть, он даже слышал их потасовку с Тогаси.
      Все кончено, решила она. Путь к отступлению отрезан. Остается явиться с повинной в полицию. И попытаться, насколько это возможно, выгородить Мисато.
      – Госпожа Ханаока, вы меня слышите?
      – Да… слышу…
      – Могу я к вам зайти?
      – Да, но… – прижимая трубку к уху, Ясуко посмотрела на дочь. На лице Мисато мешались страх и тревога. Видимо, она терялась в догадках, с кем и по какому поводу говорит мать.
      Если Исигами подслушивал за стеной, он наверняка знает, что Мисато причастна к убийству. Сообщи он об этом полиции, как бы Ясуко ни отрицала вину дочери, ей никто не поверит.
      Ясуко собралась с духом:
      – Хорошо. Я тоже хочу вас кое о чем попросить, поэтому будьте так добры, зайдите ко мне на минутку.
      – Сейчас приду, – сказал Исигами.
      Как только Ясуко нажала кнопку отбоя, Мисато набросилась с расспросами:
      – Кто это звонил?
      – Наш сосед, учитель Исигами.
      – Что ему нужно?
      – Потом объясню. Иди в ту комнату и задвинь перегородку. Быстрее!
      Мисато с недоуменным видом подчинилась. Как только она скрылась, послышалось, как Исигами вышел из своей квартиры.
      Раздался звонок. Ясуко поспешила в прихожую, отомкнула замок и сняла цепочку.
      Открыла дверь. Исигами стоял с невозмутимым лицом. Почему-то на нем был синий спортивный костюм. Таким она его ни разу не видела.
      – Пожалуйста, входите…
      – Извините за беспокойство, – сказал Исигами подчеркнуто вежливо, переступая порог.
      Пока Ясуко запирала дверь, Исигами прошел в комнату и, нимало не смущаясь, откинул одеяло. С таким видом, точно хотел убедиться, что там лежит труп.
      Присев на колено, принялся рассматривать труп Тогаси. Судя по всему, он о чем-то напряженно думал. Только сейчас Ясуко заметила, что у него на руках водительские перчатки.
      Ясуко опасливо посмотрела в сторону трупа. С лица Тогаси сошли все краски. Пена на губах уже успела высохнуть.
      – Значит, вы все слышали? – спросила она.
      – Слышал? Что слышал?
      – Наш разговор с дочерью. И поэтому позвонили по телефону?
      Исигами посмотрел на Ясуко ничего не выражающим взглядом.
      – Нет, ничего я не слышал. Единственное достоинство этого дома – относительно толстые стены. Я только потому сюда и переехал.
      – Тогда каким же образом?..
      – Каким образом я догадался о том, что произошло?
      – Да, – кивнула Ясуко.
      Исигами ткнул пальцем в угол комнаты. Там валялась пустая банка. Из нее на пол высыпался пепел.
      – Когда я зашел в прошлый раз, здесь пахло табаком. Решил, что у вас гость, но не увидел в прихожей обуви. Тем не менее я заметил, что под одеялом обогревателя кто-то есть. И провод не был подключен. Если бы кто-то хотел спрятаться, можно было воспользоваться другой комнатой. Короче говоря, под одеялом не кто-то прячется, а кто-то спрятан. Все просто. До этого я слышал шум борьбы и прическа у вас была растрепана, из чего нетрудно заключить, что здесь что-то произошло. И еще. В этом доме нет тараканов. Я уже давно здесь живу, можете мне поверить.
      Ясуко рассеянно следила за тем, как двигаются губы Исигами. Он говорил бесстрастно, без всякого выражения на лице. Наверное, точно так же он в школе объясняет ученикам математические правила, вдруг без всякой связи подумала она.
      Заметив, что Исигами пристально вглядывается в нее, она отвела глаза. Ей казалось, что он видит ее насквозь.
      Должно быть, уравновешенный, умный человек, подумала она. Лишь мельком заглянул в приотворенную дверь, и этого оказалось достаточно, чтобы обо всем догадаться. Но в то же время Ясуко немного успокоилась. Выходит, Исигами не мог знать подробностей случившегося.
      – Мой бывший муж… – сказала она. – Уже много лет, как развелись, а он все продолжал меня преследовать, требовал денег… Вот и сегодня то же самое. Сил уже не было терпеть, я вспылила…
      Она потупила глаза. Тяжело было рассказывать о том, как она убила Тогаси. Что бы ни случилось, Мисато должна остаться в стороне.
      – Вы собираетесь явиться с повинной?
      – Мне кажется, у меня нет другого выхода. Вот только жаль дочь, она-то здесь совершенно ни при чем…
      В этот момент резко отодвинулась перегородка. За ней стояла Мисато.
      – Не надо, мама, не надо, – выкрикнула она. – Дяденька, послушайте! Этого человека убила…
      – Мисато! – оборвала ее Ясуко.
      Мисато вся подалась вперед, чуть ли не с ненавистью глядя на мать. Глаза были заплаканы.
      – Госпожа Ханаока, – сказал Исигами монотонно, – можете от меня ничего не скрывать.
      – Но я ничего не скрываю…
      – Мне ясно, что вы убили не одна. Очевидно, ваша дочь вам помогала.
      Ясуко яростно замотала головой:
      – Что вы говорите! Я все сделала сама. Дочка только что пришла домой… Пришла уже после того, как я его убила. Она здесь совершенно ни при чем.
      Однако по лицу Исигами было видно, что он не верит ее словам. Вздохнув, он посмотрел в сторону Мисато.
      – Вы говорите неправду, и кажется, ваша дочь от этого страдает.
      – Я не лгу, поверьте мне! – Ясуко схватила Исигами за локоть.
      Тот, посмотрев на ее руку, перевел взгляд на труп. Затем слегка покачал головой:
      – Проблема в том, как на это посмотрит полиция. Не думаю, что они вам поверят.
      – Почему? – воскликнула Ясуко и тотчас осознала, что тем самым призналась во лжи.
      Исигами показал на правую руку трупа.
      – На запястье и на ладони заметны синяки. Если присмотреться, они имеют форму пальцев. Скорее всего, когда этого мужчину душили, он яростно сопротивлялся, пытаясь освободить шею. Чтобы помешать ему, его схватили за руку. Это ясно как дважды два.
      – Но так я и сделала!
      – Госпожа Ханаока, это невозможно.
      – Почему?
      – Вы ведь душили его сзади? Следовательно, вы никак не могли одновременно держать его за руки. Для этого надо иметь четыре руки.
      Выслушав объяснение Исигами, Ясуко не смогла ничего возразить. Было чувство, что она вошла в туннель, из которого нет выхода.
      Она уныло опустила голову. Если Исигами достаточно было одного взгляда, чтобы все понять, что уж говорить о полиции, которая будет тщательно до всего доискиваться!
      – Я одного не хочу – чтобы дочь была замешана в это дело. Только бы спасти ее…
      – А я не хочу, чтобы маму посадили в тюрьму! – всхлипнула Мисато.
      Ясуко закрыла руками лицо:
      – Что же нам делать?..
      Ей казалось, что на плечи навалилась ужасная тяжесть, она едва держалась на ногах.
      – Дяденька, – заговорила Мисато, – вы ведь пришли не для того, чтобы уговорить маму сдаться полиции?
      Исигами некоторое время молчал.
      – Я позвонил, – сказал он наконец, – в надежде, что смогу вам помочь. Если вы собираетесь обратиться в полицию, что ж, это ваш выбор, если же нет, я подумал, что вам вдвоем не справиться.
      Ясуко опустила руки, закрывавшие лицо. Действительно, позвонив по телефону, этот человек произнес странную фразу. Женщине одной не под силу избавиться от трупа…
      – Что нужно сделать, чтобы не пришлось обращаться в полицию? – вновь спросила Мисато.
      Ясуко подняла глаза. Исигами слегка склонил голову набок. Лицо его оставалось бесстрастным.
      – Есть два способа: скрыть сам факт того, что произошло убийство, или устранить всякую связь между вами и убийством. В любом случае необходимо избавиться от трупа.
      – Вы думаете, это возможно? – спросила Мисато.
      – Мисато! – воскликнула Ясуко с укором. – О чем ты говоришь!
      – Мама, помолчи. Ну же, скажите, это возможно?
      – Сложно. Но не невозможно.
      Исигами по-прежнему говорил без всякого выражения. Но именно поэтому все, что он говорил, казалось Ясуко логичным и убедительным.
      – Мама, – сказала Мисато, – мы должны просить дяденьку о помощи. Другого выхода нет.
      – Но как же это… – Ясуко посмотрела на Исигами.
      Он опустил свои узкие глазки и, казалось, равнодушно ждал, пока мать и дочь придут к какому-то решению.
      Ясуко вспомнила, что ей говорила Саёко. О том, что учитель математики в нее влюблен. Что он заходит в лавку только в те дни, когда она на работе.
      Если бы не это, она бы, наверное, усомнилась в психическом здоровье Исигами. Где это видано, чтобы сосед, человек совершенно посторонний, готов был оказывать помощь в таком деле? В случае неудачи ему самому грозит тюрьма.
      – Если спрятать труп, все равно его рано или поздно найдут, – сказала она. И поняла, что этой фразой она бесповоротно решила их судьбу.
      – Еще неизвестно, так ли уж необходимо прятать труп, – сказал Исигами. – В некоторых случаях лучше не прятать. Я должен вас кое о чем расспросить, чтобы решить, как поступить с трупом. Сейчас же ясно только одно – во избежание неприятностей нельзя оставлять его здесь.
      – Расспросить? О чем?
      – Я должен больше знать об этом человеке, – Исигами покосился на лежащий на полу труп. – Адрес, имя, возраст, место работы. Зачем он пришел сюда? Куда собирался идти после? Есть ли у него семья? Вам придется рассказать мне все, что вы знаете.
      – Так ведь…
      – Но вначале перенесем труп. Вы должны как можно быстрее прибраться в этой комнате. Следов преступления здесь более чем достаточно.
      – Перенести? Но куда?
      – В мою квартиру, – сказал Исигами так, будто это само собой разумелось, и, взяв под мышки, приподнял труп. Как оказалось, сосед обладал недюжинной силой. Ясуко заметила, что на его спортивном костюме была нашита лычка с надписью «Клуб дзюдо».
 
      Откинув ногой разбросанные по полу математические книги, Исигами опустил труп на освободившееся место. Глаза мертвеца были открыты.
      Он повернулся к матери и дочери, остановившимся в дверях:
      – Девочка пусть займется уборкой. Надо все пропылесосить. Как можно тщательнее. А вы, госпожа Ханаока, пожалуйста, останьтесь.
      Мертвенно-бледная Мисато кивнула и, бросив взгляд на мать, ушла в свою квартиру.
      – Прошу вас, прикройте дверь! – сказал Исигами.
      – Ах да, извините.
      Прикрыв дверь, Ясуко осталась стоять в прихожей.
      – Пожалуйста, проходите. Извините, у меня тут страшный беспорядок.
      Исигами взял со стула плоскую подушку и положил на пол возле трупа. Ясуко вошла в комнату, но не стала присаживаться на подушку и, стараясь не смотреть на труп, устроилась в углу. Глядя на нее, Исигами вдруг понял, что она боится мертвеца.
      – Ах, простите, – он взял подушку и протянул ей: – Пожалуйста, так вам будет удобнее.
      – Не надо, не беспокойтесь. – Она, не поднимая глаз, отрицательно покачала головой.
      Исигами вновь положил подушку на стул и опустился на пол возле мертвого тела.
      Шею трупа опоясывала красно-черная борозда.
      – Электропровод?
      – Что?
      – Задушили – с помощью электропровода?
      – Да, от обогревателя.
      – Тот самый обогреватель… – Исигами вспомнил одеяло обогревателя, под которым был спрятан труп. – С ним тоже нужно что-то сделать. Ладно, я этим после займусь. А кстати, – Исигами вновь посмотрел на труп, – вы договаривались с этим человеком о сегодняшней встрече?
      Ясуко отрицательно покачала головой.
      – Нет. Он пришел неожиданно, днем. После этого мы встретились вечером в семейном ресторане, недалеко от нашей лавки. Затем мы разошлись, я думала, что с этим покончено, как вдруг он является сюда…
      – Семейный ресторан?
      Вряд ли можно надеяться, что не было свидетелей, подумал Исигами. Он достал из кармана джемпера убитого скомканные десятитысячные купюры. Две штуки.
      – А, это я…
      – Вы ему дали?
      Ясуко кивнула. Он протянул ей деньги, но она не взяла.
      Исигами поднялся, достал из кармана висевшего на стене пиджака бумажник. Вынул двадцать тысяч иен и сунул на их место купюры, побывавшие в кармане убитого.
      – Возьмите, моими вы, надеюсь, не побрезгуете, – он протянул купюры из своего бумажника.
      Немного поколебавшись, она шепотом поблагодарила и взяла деньги.
      – Ну хорошо… – Исигами вновь начал обыскивать убитого. Достал из кармана брюк бумажник. В нем было совсем немного денег, водительские права, какие-то чеки.
      – Синдзи Тогаси, правильно? Живет в Синдзюку… Он и сейчас там живет? – спросил он, взглянув на права.
      Ясуко нахмурилась:
      – Не знаю. Но думаю, нет. Он действительно одно время жил в Синдзюку, но я слышала, что его выселили из квартиры за неуплату.
      – Водительские права обновлены в прошлом году. Получается, он нашел где-то жилье, не меняя прописки.
      – Скорее всего, он кочевал с места на место. Постоянной работы у него не было, так что вряд ли он мог себе позволить снять приличную квартиру.
      – Похоже, так оно и есть. – Исигами задержал взгляд на одном из чеков.
      На нем значилось: Гостиница «Огия». 5880 иен за две ночевки. Видимо, оплачено вперед. Прикинув, Исигами получил 2800 за ночь.
      Он показал чек Ясуко.
      – Должно быть, именно здесь он жил в последние дни. Но если он вовремя не рассчитается, служащие гостиницы вскроют номер. Возможно, сообщат полиции, что постоялец исчез. Но более вероятно, что они не станут этого делать во избежание лишних проблем. Должно быть, такое часто случается, раз они требуют задаток. Но в вашем положении полагаться на удачу – слишком опасно.
      Исигами продолжил обыскивать карманы. Нашелся ключ. С круглой биркой, на которой были вырезаны цифры 305.
      Ясуко рассеянно осмотрела ключ. Она не имела ни малейшего представления о том, что делать дальше.
      Из соседней квартиры послышалось тихое гудение пылесоса. Мисато занялась уборкой. Видимо, не зная, что ее ждет в ближайшем будущем, она решила сделать хотя бы все от нее зависящее.
      «Я должен их защитить, – подумал Исигами. – Такому, как я, вряд ли когда-нибудь еще, при других обстоятельствах, повезет сойтись с такой красивой женщиной. Поэтому сейчас надо сосредоточить весь свой ум, все свои силы, чтобы предотвратить надвигающуюся на них беду».
      Исигами посмотрел в лицо убитого. Оно уже ничего не выражало, казалось пустым. Но не трудно было догадаться, что в юности этот мужчина считался красавчиком. Нет, даже сейчас, несмотря на то что с годами несколько обрюзг, он наверняка нравился женщинам.
      При мысли о том, что в этого мужчину была влюблена Ясуко, Исигами почувствовал, как в груди зашевелилась ревность, защекотала, точно пузырьки, поднимающиеся в стакане газированной воды. Он встряхнул головой. Стало стыдно подобных чувств.
      – У него был какой-то постоянный круг общения, друзья?
      – Право, не знаю. Мы так давно не виделись!
      – Вы не спрашивали, что он собирался делать завтра? Например, с кем-нибудь встретиться?
      – Не спрашивала. Простите, я ничем не могу вам помочь, – виновато вздохнула Ясуко.
      – Ничего страшного, я спрашиваю на всякий случай. Вполне естественно, что вы не знаете, не волнуйтесь.
      Исигами, по-прежнему в перчатках, схватил голову убитого и, растянув губы пальцами, осмотрел зубы. На задних зубах блеснули золотые коронки.
      – Вижу, он лечил зубы…
      – Когда мы были женаты, он ходил к стоматологу.
      – Давно это было?
      – Мы развелись пять лет назад.
      – Пять лет?
      Не стоит надеяться на то, что медицинская карта не сохранилась, подумал Исигами.
      – Судимость есть?
      – Раньше не было. Но что было после нашего развода, я не знаю.
      – То есть не исключено, что есть?
      Даже если предположить, что судимости нет, высока вероятность, что когда-то брали отпечатки пальцев из-за нарушения правил дорожного движения. Исигами не знал, имеется ли у криминалистов возможность вести поиск по отпечаткам пальцев в базе данных дорожной полиции, но нельзя этого исключать, надо быть предельно осторожным.
      Необходимо учитывать все те способы, какими по характерным признакам на теле возможно установить личность убитого. Надо во что бы то ни стало выиграть время. Короче, нельзя допустить, чтобы отпечатки пальцев и зубы попали в распоряжение полиции.
      Ясуко вздохнула. От этого вздоха, в котором ему почудились какие-то чувственные нотки, у Исигами сильно забилось сердце. Он вновь поклялся себе, что не оставит ее в беде.
      Но задача была и впрямь нелегкая. Если полиция установит личность убитого, они наверняка придут к Ясуко. Смогут ли мать и дочь устоять под напором въедливых вопросов? Если полагаться лишь на ненадежные увертки, детективам достаточно будет поймать их на каком-нибудь противоречии в показаниях, чтобы вся защита рухнула, и тогда они наверняка разом во всем признаются.
      Надо выстроить логически безупречную линию защиты, теоретически совершенную. Но сделать это необходимо немедленно.
      «Перестань нервничать!» – убеждал он себя. В возбужденном состоянии задачи не решить. Это уравнение обязательно должно иметь ответ.
      Исигами прикрыл глаза. Как делал всегда, когда сталкивался с какой-нибудь сложной математической задачей. Стоит отключить поток информации, поступающей из внешнего мира, как математические формулы в голове оживают, приходят в движение, претерпевают всевозможные метаморфозы. Однако в данный момент его голова была занята отнюдь не математическими формулами.
      Но вот он открыл глаза. Первым делом посмотрел на будильник, стоящий на столе. Половина девятого. Затем взгляд переместился на Ясуко. Она, точно под напором его взгляда, попятилась.
      – Помогите раздеть, – сказал он.
      – Что?
      – Мы должны снять с него одежду. Не только джемпер, но и свитер, и брюки. Надо поторопиться, иначе труп окоченеет. – С этими словами Исигами взялся за джемпер.
      – Да, да, конечно, – Ясуко начала помогать, но из отвращения, которое она испытывала к мертвому телу, пальцы ее дрожали и не слушались.
      – Ладно, я сам все сделаю. А вы лучше идите помогите дочери.
      – Простите меня. – Ясуко поклонилась и медленно поднялась с колен.
      – Госпожа Ханаока! – крикнул ей вслед Исигами и, когда она обернулась, сказал: – Вам с дочерью необходимо алиби. Я подумаю об этом.
      – Алиби? Но у нас нет никакого алиби!
      – Поэтому мы должны его создать. – Исигами аккуратно сложил джемпер, снятый с трупа. – Доверьтесь мне. Положитесь на мои логические способности.

      – Хоть бы раз до конца понять, в чем твоя логика!
      Со скучающим видом подпирая щеку, Манабу Югава демонстративно зевнул. Снял очки в тонкой металлической оправе и положил сбоку. Показывая тем самым, что они ему больше не понадобятся.
      Возможно, он и прав. Вот уже минут двадцать Кусанаги сидел, уставившись на шахматную доску, но сколько ни ломал голову, не видел, каким образом выпутаться из создавшегося положения. Король загнан в угол, никакие отчаянные вылазки не способны развернуться в решительную атаку. Он продумывал всевозможные ходы, но тотчас замечал, что любой из них мог быть легко блокирован.
      – Нет, все-таки шахматы – это не для меня, – пробормотал он.
      – Ну вот, опять начинается…
      – Не понимаю, почему запрещено использовать фигуры, забранные у противника? Что за нелепость! Это мои трофеи. Почему же я не могу распоряжаться ими по своему усмотрению?
      – Таковы правила игры, нравится тебе или нет. К тому же фигуры – это не трофеи. Фигуры – солдаты. Взять их означает убить. Нельзя же выпускать на поле убитых солдат!
      – В японских шахматах «сёги» это допускается.
      – Снимаю шляпу перед гуманностью того, кто придумал «сёги». Вероятно, в них «взять фигуру» означает не убить солдата противника, а забрать в плен. Поэтому ее можно вновь использовать в игре.
      – Жаль, что в шахматах по-другому.
      – Перебегать на сторону противника противоречит рыцарскому духу. Ладно, хватит этих пустых разглагольствований, лучше посмотри логически на боевую позицию. В твоем распоряжении всего лишь один ход. К тому же у тебя осталось совсем мало фигур, и какой бы из них ты ни пошел, тебе уже мне не помешать. Смотри, я пойду слоном и поставлю тебе мат.
      – Сдаюсь. К черту эти шахматы! – Кусанаги откинулся на стуле.
      Югава надел очки и посмотрел на стенные часы.
      – Мы играли сорок две минуты. Правда, большая часть времени ушла на твои раздумья… Ничего, что ты здесь бьешь баклуши? Твой строгий начальник не будет ругаться?
      – Только что закончили дело серийного убийцы. Могу же я хоть немножко передохнуть. – Кусанаги протянул руку к замызганной чашке. Растворимый кофе, которым его потчевал Югава, уже остыл.
      В тринадцатой лаборатории физического факультета университета Тэйто в этот час не было никого, кроме Югавы и Кусанаги. Студенты разошлись на лекции. Разумеется, Кусанаги это было известно, он не случайно зашел именно сейчас.
      В кармане Кусанаги зазвонил мобильный телефон. Югава, набрасывая на плечи белый халат, усмехнулся:
      – Ага, срочный вызов!
      Кусанаги, скорчив кислую мину, взглянул на дисплей. Югава угадал. Звонил молодой коллега из его следственной бригады.
 
      Место преступления – дамба в Старой Эдогаве. Неподалеку виднеется водоочистительная станция. На противоположной стороне реки – уже префектура Тиба. «Нет, чтобы это произошло на том берегу!» – с досадой думал Кусанаги, поднимая воротник пальто.
      Труп лежал на краю дамбы. Он был завернут в синий полиэтилен, видимо, взятый на какой-то стройплощадке.
      Труп был обнаружен стариком, совершавшим пробежку по дамбе. Он заметил ногу, торчащую из-под полиэтилена, и, набравшись мужества, заглянул под него.
      – Старику семьдесят пять лет. Он часто бегает трусцой даже в такую холодную погоду. Но в его возрасте увидеть такую жуть! Можно только от души посочувствовать…
      Гиситани, молодой детектив, первым прибывший на место, докладывал обстановку. Кусанаги хмуро слушал, придерживая взлетающие полы пальто.
      – Ты видел труп?
      – Видел… – Гиситани скривил губы от отвращения. – Начальник бригады приказал все тщательно осмотреть.
      – Да уж, с него станется. Сам-то он и близко не подойдет.
      – А вы будете осматривать?
      – Зачем? Ты ведь уже это сделал.
      По словам Гиситани, труп был в ужасном состоянии. Во-первых, совершенно голый, даже ботинки и носки были сняты. Далее, лицо размозжено. Точно раздавленный арбуз, как выразился Гиситани. От одного этого Кусанаги едва не стошнило. Пальцы на руках трупа обожжены, так что нет возможности снять отпечатки.
      Мужчина. На шее следы веревки. Кроме этого, никаких внешних повреждений.
      – Может, специалисты что-нибудь обнаружат… – сказал Кусанаги, прохаживаясь по заросшему травой пустырю. Поскольку вокруг сновали полицейские, он делал вид, что ищет улики, оставленные преступником. Но если честно, он полностью полагался на специалистов в этой области. Сам он и не надеялся заметить что-либо важное.
      – Рядом нашли велосипед. Его уже доставили в полицейский участок.
      – Велосипед? Наверняка кто-то бросил, чтоб не тащить в утиль.
      – Но он довольно новый. Только шины на обоих колесах проколоты. Такое впечатление, что их намеренно прокололи иглой или чем-то еще в этом роде.
      – Может, он принадлежал жертве?
      – Трудно сказать. На нем есть регистрационный номер, так что, скорее всего, удастся установить хозяина.
      – Хорошо бы он принадлежал жертве, – сказал Кусанаги. – Иначе хлопот не оберешься. Теперь все зависит от этого – либо пан, либо пропал.
      – Как это?
      – Гиситани, это у тебя первый неопознанный труп?
      – Ну да.
      – Давай вместе рассуждать. Лицо и отпечатки пальцев уничтожены, ясно, что преступник хотел скрыть личность жертвы. Другими словами, если мы идентифицируем убитого, то легко выйдем на преступника. Мы сейчас на распутье. Если установим личность жертвы, считай, нам крупно повезло. Если же нет…
      В этот момент у Гиситани зазвонил мобильный. Сказав пару слов, он обратился к Кусанаги:
      – Велели идти в участок.
      – Ну вот, это уже кое-что. – Кусанаги, оживившись, потер озябшие руки.
      В участке, в комнате следственного отдела, Мамия возился с электропечью. Мамия был начальником бригады, в которую входили Кусанаги и Гиситани. Несколько человек, лихорадочно суетившихся вокруг него, были, по-видимому, детективами из участка Старой Эдогавы. Судя по всему, в данную минуту они занимались обустройством следственного штаба.
      – Слушай, ты приехал на своей машине? – спросил Мамия, посмотрев в упор на Кусанаги.
      – Ну… В общем, да. Сюда на метро никак не доедешь.
      – Так значит, надо полагать, ты хорошо ориентируешься в этом районе.
      – Нельзя сказать, чтобы очень хорошо, но в общем район мне известный.
      – Короче, найдешь без проводника. Возьми с собой Гиситани и сходи вот сюда, – он протянул листок.
      На нем были торопливо написаны адрес в Синодзаки и имя – Ёко Ямабэ.
      – Кто это?
      – Ты рассказал ему о велосипеде? – обратился Мамия к Гиситани.
      – Рассказал.
      – Велосипед, найденный рядом с трупом? – Кусанаги посмотрел на строгое лицо начальника.
      – Да. Мы навели справки – в полицию поступило заявление о краже. Регистрационный номер совпадает. Эта женщина – хозяйка велосипеда. Мы уже с ней связались по телефону. Так что отправляйся к ней и порасспроси.
      – С велосипеда сняли отпечатки пальцев?
      – Об этом можешь не беспокоиться. Поторопись.
      Точно спасаясь от грозящего обрушиться на них гнева начальства, Кусанаги и его юный напарник пулей выскочили из участка.
      – Признаю свое поражение. Краденый велосипед! Впрочем, я подозревал что-то в этом роде. – Кусанаги с досады щелкнул языком, крутя руль своей любимой машины.
      Это был черный «Скайлайн», за руль которого он впервые сел почти восемь лет назад.
      – Вы считаете, велосипед бросил преступник?
      – Похоже на то. Но даже в этом случае расспрашивать хозяйку велосипеда совершенно бесполезно. Откуда она знает, кто у нее украл велосипед! Впрочем, если мы установим, где он был украден, удастся немного прояснить маршрут преступника.
      Поглядывая в листок с адресом и на карту, Кусанаги довел машину до Синодзаки. Быстро нашли нужный дом. У входа на табличке значилось: «Ямабэ». Белый дом в европейском стиле.
      Ямабэ оказалась женщиной лет сорока пяти. Видимо, предвидя визит детективов, она тщательно накрасилась.
      – Никаких сомнений, это мой велосипед, – сразу же сказала она, едва взглянув на фотографию, которую показал ей Кусанаги. Он позаимствовал ее у криминалистов.
      – Не могли бы вы зайти в участок и убедиться собственными глазами?
      – Нет проблем, но велосипед-то мне вернут?
      – Разумеется, как только закончится экспертиза, это не займет много времени.
      – Пожалуйста, побыстрее, а то без велосипеда ужасно неудобно ходить за покупками. – Ямабэ недовольно сдвинула брови. В ее голосе угадывался вопрос: уж не будет ли полиция допытываться, почему именно у нее украли велосипед? Она еще не знала, что ее велосипед, возможно, имел отношение к убийству. Если б знала, вряд ли бы сгорала от нетерпения вновь на него сесть. Еще потребует компенсации, если узнает, что шины проколоты! – подумал Кусанаги.
      По словам Ямабэ, велосипед был украден накануне, десятого марта, в промежутке от одиннадцати утра до десяти вечера. Она встречалась в Гиндзе с подругой, они прошлись по магазинам, посидели в ресторане, в результате она вернулась на станцию Синодзаки только около десяти вечера. Волей-неволей пришлось от метро добираться домой на автобусе.
      – Вы оставили велосипед на стоянке?
      – Нет, у проезжей части.
      – Заперли на замок?
      – Да. Привязала цепью к ограде тротуара.
      Кажется, на месте преступления никакой цепи не находили…
      Посадив Ямабэ в свою машину, Кусанаги первым делом направился к станции Синодзаки. Уточнить место, где был украден велосипед.
      – Где-то здесь, – женщина показала на улицу, удаленную метров на двадцать от универмага при станции. Вдоль тротуара и сейчас стояли велосипеды.
      Кусанаги посмотрел вокруг. Филиал кредитного банка, книжный магазин… Днем и вечером здесь, должно быть, много прохожих. При известной ловкости быстро перерезать цепь и укатить, не привлекая внимания, – пара пустяков, и все же логичнее допустить, что велосипед угнали в то время, когда народ уже схлынул.
      Кусанаги предложил отвезти Ямабэ в участок, чтобы она непосредственно опознала велосипед.
      – Вот уж не повезло! – рассказывала она, сидя на заднем сиденье. – Купила только в прошлом месяце. Представляете, в какой я была ярости, когда поняла, что его украли! Сразу же, не садясь в автобус, сообщила полицейскому на станции.
      – Вы даже назвали ему регистрационный номер велосипеда…
      – Я ж его только что купила! Квитанция еще сохранилась. Я позвонила домой, и дочь мне продиктовала.
      – Понятно.
      – Так что же все-таки произошло? Позвонивший мне из участка человек не сказал ничего определенного. Я уже начинаю беспокоиться.
      – Пока рано о чем-либо говорить. Мы и сами еще толком не знаем.
      – Да? Неужели? Из вас, полицейских, никогда слова не вытянешь!
      Сидевший сбоку Гиситани едва сдерживал улыбку. Кусанаги благодарил судьбу, что они встретились с этой дамочкой сегодня. Позже, после того как разнесется весть об убийстве, она бы замучила их вопросами.
      В участке, увидев велосипед, Ёко Ямабэ без колебаний заявила, что он принадлежит ей. И, заметив проколотые шины и царапины, спросила у Кусанаги, у кого ей требовать возмещения за причиненный ущерб.
 
      На велосипеде были обнаружены многочисленные отпечатки пальцев – на руле, на раме, на сиденье.
      Помимо велосипеда в ста метрах от места преступления нашли одежду, предположительно принадлежавшую жертве. Она была запихнута в железную бочку и частично сожжена. Джемпер, свитер, брюки, носки и нижнее белье. Напрашивался вывод, что преступник поджег одежду, после чего поспешил уйти, но вопреки его ожиданиям она полностью не сгорела, и огонь сам собой потух. Сразу же пришлось отказаться от надежды извлечь какую-либо информацию из того, где эти вещи были приобретены или изготовлены. Одежда самая обыкновенная, такая продается повсюду. Но зато с ее помощью и основываясь на физических параметрах трупа удалось составить изображение того, как выглядел убитый непосредственно перед совершением преступления. Один из членов следственной бригады отправился с этим рисунком в район станции Синодзаки для опроса возможных свидетелей. Но, вероятно, из-за того, что в одежде не было ничего примечательного, его поиски оказались безрезультатными.
      Кроме того, рисунок показали по телевидению. Тотчас обрушилась лавина сообщений. Но ни одно из них не имело отношения к трупу, найденному в районе Старой Эдогавы.
      Тщательно проверили всех лиц, объявленных в розыск. Никого подходящего не обнаружили.
      Сосредоточившись на районе Старая Эдогава, попытались выяснить, не знает ли кто-либо о недавней пропаже одинокого мужчины, обошли гостиницы. Вскоре удалось уцепиться за одно сообщение.
      В низкопробной гостинице «Огия» обнаружили пропажу постояльца. Об этом стало известно одиннадцатого марта. Короче, в тот самый день, когда был найден труп. Поскольку оплаченное время истекло, служащий поднялся в номер, нашел немногочисленные вещи, принадлежащие постояльцу, но сам он исчез. Сообщили управляющему, но за проживание было заплачено заранее, и тот не стал заявлять в полицию.
      Немедленно собрали отпечатки пальцев и волосы в номере и на вещах постояльца. Образцы волос полностью совпали с волосами трупа. Более того, отпечатки пальцев на велосипеде соответствовали отпечаткам пальцев, найденным в номере.
      Исчезнувший постоялец зарегистрировался под именем Синдзи Тогаси. Прописан в Синдзюку.

      От станции метро Морисита они пошли пешком в сторону Син-Охаси и, не доходя до моста, свернули направо в узкую улочку. Среди выстроившихся в ряд жилых домишек приютились торговые лавки. Судя по виду, торговля в них велась с незапамятных времен. В других районах их уже вытеснили современные универмаги и крупные магазины, но здесь они упрямо цеплялись за жизнь, что, по мнению Кусанаги, свидетельствовало скорее в пользу этого захолустья.
      Был уже девятый час ночи. Где-то поблизости была общественная баня – мимо прошла старуха с тазом в руках.
      – С транспортом удобно, магазины все под рукой, место хорошее, – пробормотал шагавший рядом Гиситани.
      – Это ты к чему?
      – Да нет, ничего особенного. Просто подумал, что для женщины, живущей с дочерью, без мужа, район вполне комфортный.
      – Да, ты прав.
      Были две причины, почему Кусанаги согласился. Во-первых, им действительно предстояло встретиться с разведенной женщиной, живущей с дочерью, а во-вторых, он знал, что Гиситани сам рос без отца.
      Кусанаги шел, сверяя записанный в блокноте адрес с указателями на столбах. Судя по всему, они уже недалеко от цели. В блокноте значилось имя – Ясуко Ханаока.
      Адрес, оставленный в гостиничной книге, не был взят с потолка. Синдзи Тогаси в самом деле был прописан по этому адресу. Однако в настоящее время там не жил.
      Информацию о личности убитого распространили через телевидение и прессу с просьбой ко всем, кому что-либо известно о потерпевшем, обратиться в ближайший полицейский участок. Увы, ничего заслуживающего внимания собрать не удалось.
      По документам риэлторской конторы, сдававшей квартиру Тогаси, выяснили место его прежней работы. Он оказался продавцом подержанных автомобилей. Но работал недолго, не больше года.
      Опираясь на эти сведения, шаг за шагом восстановили его жизненный путь. Неожиданно выяснилось, что когда-то он работал в фирме, занимающейся продажей элитных импортных автомобилей. Был уличен в растрате денег и уволен. Однако к суду его не привлекли. О самом факте растраты проговорился лишь один сотрудник фирмы, и то после долгих расспросов. В фирме отказались предоставить какую-либо подробную информацию, сославшись на то, что у них в штате уже нет никого, кто был бы в курсе того давнего инцидента.
      В то время Тогаси был женат. По словам знавших его людей, он и после развода продолжал поддерживать отношения со своей бывшей супругой.
      У нее была дочь от первого брака. Найти их адрес не составило труда. Мать, Ясуко Ханаока, и дочь, Мисато, проживали в районе Морисита, короче, там, куда ныне направлялись детективы.
      – Паскудная миссия. Вот уж не повезло! – вздохнул Гиситани.
      – Не повезло, что пришлось идти на задание вместе со мной?
      – Ну что вы! Жалко мать и дочь, совестно врываться в их мирную жизнь.
      – Если они не имеют отношения к убийству, то волноваться им не о чем.
      – Так-то оно так. Но по всему видать, этот Тогаси был плохим мужем и плохим отцом, и вряд ли им будет приятно вспоминать о нем.
      – Именно поэтому нам должны оказать теплый прием. Мы же принесем им известие, что этот негодяй мертв. Во всяком случае, не делай такое мрачное лицо. А то даже у меня настроение испортилось… Смотри, кажется, мы у цели.
      Кусанаги остановился перед старым домом.
      Здание было грязно-серого цвета. Стены покрыты заплатками после многочисленных ремонтов. Два этажа, на каждом по четыре квартиры. В настоящее время освещена только половина окон.
      – Квартира двести четыре, значит, нам на второй этаж, – сказал Кусанаги, поднимаясь по лестнице. Гиситани шел за ним следом.
      Двести четвертая квартира находилась в самом конце коридора. Из окна возле двери сочился свет. Кусанаги вздохнул с облегчением. Если б не застали дома, пришлось бы прийти еще раз. О своем визите они не предупредили.
      Позвонили в дверь. Тотчас послышались шаги. Щелкнул замок, дверь открылась. Однако цепочку не сняли. Впрочем, когда мать живет одна с дочерью, подобная предосторожность совершенно естественна. Из-за двери на них с подозрением смотрела женщина. Красивая, большеглазая, с тонкими, запоминающимися чертами лица. Она выглядела моложаво, лет на тридцать, но Кусанаги понял, что это из-за тусклого освещения. Рука, придерживающая дверную ручку, выдавала ее истинный возраст.
      – Извините, вы Ясуко Ханаока? – спросил Кусанаги, постаравшись придать своему лицу и голосу максимум любезности.
      – Да, а в чем дело?.. – женщина глядела с тревогой на нежданных визитеров.
      – Мы из полиции. Нам необходимо вам кое-что сообщить, – Кусанаги достал удостоверение и показал фотографию. Стоявший рядом Гиситани проделал то же самое.
      – Из полиции?.. – Ясуко удивленно раскрыла глаза. Большие черные глаза слегка подрагивали.
      – Можно зайти на минутку?
      – Ах да, конечно, – Ясуко на мгновение прикрыла дверь, сняла цепочку и вновь открыла. – А в чем, собственно, дело?
      Кусанаги переступил порог. Гиситани последовал за ним.
      – Вам известен некто Синдзи Тогаси?
      Кусанаги заметил, что лицо женщины едва заметно напряглось. Наверное, потому, подумал он, что неожиданно услышала знакомое имя.
      – Это мой бывший муж… С ним что-то произошло?
      Она, видимо, не знала, что он убит. Не читает газет, не смотрит новостей по телевизору. Да и, сказать по правде, средства массовой информации не уделили этому событию большого внимания. Нет ничего удивительного, что она не в курсе.
      – Дело в том, что… – заговорил Кусанаги, и тут ему на глаза попалась плотно задвинутая перегородка в глубине комнаты.
      – В задней комнате кто-нибудь есть? – спросил он.
      – Дочь дома.
      – Ах, ну да, конечно, – в прихожей стояли спортивные тапочки. Кусанаги понизил голос: – Господин Тогаси скончался.
      Губы Ясуко дернулись, выражая удивление. Но в целом выражение ее лица не изменилось.
      – Но… почему? – спросила она.
      – Его тело было обнаружено на дамбе в Старой Эдогаве. Пока это все, что нам известно. Не исключено, что он был убит.
      Кусанаги не стал скрывать правду. Так будет проще задавать вопросы.
      Тут только на лице Ясуко изобразилось смятение.
      – Но что же такое с ним произошло? – спросила она, растерянно качнув головой.
      – Это мы и пытаемся сейчас выяснить. Поскольку, судя по всему, у Тогаси не осталось родственников, мы пришли поговорить к вам, ведь вы были с ним в браке. Извините, что так поздно, – Кусанаги поклонился.
      – Понятно… – Ясуко подняла пальцы к губам и отвела глаза в сторону.
      Кусанаги начала беспокоить задвинутая перегородка в глубине комнаты. Возможно, дочь в эту минуту подслушивает, о чем ее мать говорит с незнакомцами. А если подслушивает, то как восприняла сообщение о смерти отчима?
      – Извините, мы бы хотели задать вам несколько вопросов. Вы развелись с Тогаси пять лет назад, правильно? После этого вы с ним виделись?
      Ясуко отрицательно покачала головой:
      – После развода почти не виделись.
      – Почти. Значит, встречи все-таки были…
      – В последний раз довольно давно. Уж и не помню, то ли в прошлом, то ли в позапрошлом году…
      – По телефону он вам звонил? Может быть, присылал письма?
      – Нет, ничего такого. – Ясуко вновь уверенно покачала головой.
      Задавая вопросы, Кусанаги исподволь осматривал комнату. Небольшая, в японском стиле, старая, но красиво убрана и прилично обставлена. На комнатном обогревателе блюдо с мандаринами. При виде прислоненной к стене ракетки для бадминтона он испытал прилив ностальгии. В прежние времена, в университете, он посещал секцию бадминтона.
      – Мы считаем, что Тогаси скончался десятого марта, ночью, – сказал Кусанаги. – В связи с этой датой и местом – дамбой в Старой Эдогаве – вам ничего не приходит в голову? Пусть даже какая-нибудь мелочь.
      – Ничего. Для меня это был самый обычный день, а о том, чем этот человек занимался в последнее время, у меня нет ни малейшего понятия.
      Не было никаких сомнений, что Ясуко в замешательстве. Вполне естественно, что ей неприятно отвечать на расспросы о бывшем муже. Кусанаги все еще не определился, имела ли она какое-то отношение к убийству.
      Он решил, что покамест можно этим ограничиться. Только в одном он хотел удостовериться.
      – Десятого марта вы ведь были дома? – спросил он, убирая блокнот в карман. Этим жестом он хотел подчеркнуть, что не придает особого значения своему вопросу.
      Однако уловка не сработала. Ясуко нахмурилась, видно было, что вопрос ей неприятен.
      – Я должна рассказать все, что я делала в тот день?
      Кусанаги улыбнулся.
      – Не воспринимайте так серьезно. Но разумеется, нам бы помогло, если б вы постарались припомнить, как провели тот день.
      – Дайте подумать… – Ясуко уставилась в стену за спиной Кусанаги. Кажется, там висел календарь. Хотелось посмотреть, нет ли на нем записей, но Кусанаги стерпел и не обернулся.
      – Десятого марта – с утра была на работе, потом с дочерью пошли немного развеяться.
      – Извините за назойливость, и куда же вы пошли?
      – Вечером были в кинотеатре. В развлекательном квартале в районе Кинси.
      – Когда вы вышли из дома? Хотя бы приблизительно. И если не трудно, как назывался фильм?
      – Вышли в половине седьмого. Название фильма…
      Она назвала фильм, известный Кусанаги. Голливудский блокбастер, третья часть которого недавно вышла на экраны.
      – После фильма вы сразу вернулись домой?
      Они поужинали в кафе, расположенном в одном здании с кинотеатром, затем пошли в караоке.
      – В караоке? Вы хотите сказать, в караоке-боксе?
      – Да, дочь упросила.
      – Понятно… Часто посещаете такие места?
      – Один-два раза в месяц.
      – Долго вы там пробыли?
      – Как обычно, часа полтора. А то слишком поздно возвращаться домой.
      – Посмотрели кино, поужинали в кафе, зашли в караоке… Таким образом, вы вернулись домой…
      – Где-то в двенадцатом часу. Точно не помню.
      Кусанаги кивнул. Но что-то его не удовлетворяло. Он и сам не понимал, что именно.
      Спросив название караоке-бокса, детективы еще раз извинились за вторжение и вышли из квартиры.
      – Кажется, она не имеет никакого отношения к убийству, – пробормотал Гиситани, идя по коридору.
      – Пока ничего нельзя утверждать.
      – Хорошо, когда мать с дочерью вместе ходят в караоке. Сразу видно, живут в дружбе и согласии, – чувствовалось, что Гиситани не хотелось в чем-либо подозревать Ясуко Ханаоку.
      Вверх по лестнице поднимался мужчина. Средних лет, плотного телосложения. Приостановившись, они проводили его взглядом. Мужчина отпер дверь квартиры № 203 и вошел внутрь. Детективы переглянулись и поворотили назад.
      На табличке квартиры № 203 владельцем значился некто Исигами. Позвонили. Дверь открыл тот самый мужчина. Он уже успел переодеться, был в свитере и домашних брюках.
      Мужчина безучастно смотрел на незнакомцев. Обычно в таких случаях лицо человека выражает подозрительность, настороженность, но только не на этот раз. Для Кусанаги это стало полной неожиданностью.
      – Извините, что побеспокоили в такое позднее время, не могли бы вы оказать нам содействие… – Кусанаги, изобразив приветливую улыбку, продемонстрировал полицейское удостоверение.
      Но даже теперь ни один мускул не дрогнул на лице мужчины. Кусанаги сделал шаг вперед.
      – Всего лишь пару минут. Мы хотели бы с вами поговорить.
      Может быть, он не успел рассмотреть, подумал Кусанаги, и вновь протянул удостоверение.
      – А в чем, собственно, дело? – спросил мужчина, не обращая внимания на удостоверение. Видимо, он и так догадался, что Кусанаги и его напарник – полицейские.
      Кусанаги достал из внутреннего кармана фотокарточку. Она была сделана в тот период, когда Тогаси работал в магазине подержанных автомобилей.
      – Немножко старая, но может быть, вы видели недавно кого-нибудь похожего?
      Мужчина внимательно посмотрел на фотографию, после чего поднял глаза на Кусанаги.
      – Я его не знаю.
      – Да, это вполне вероятно. Но может быть, все-таки вы его где-нибудь видели?
      – Где?
      – Ну… где-то здесь, поблизости.
      Мужчина, нахмурившись, вновь опустил глаза на фотокарточку. Человек-кремень, – подумал Кусанаги.
      – Не видел, – сказал мужчина. – Я не имею привычки глазеть по сторонам и не запоминаю лица прохожих.
      – Понятно… – Кусанаги уже пожалел, что они обратились к этому мужчине, из него ничего не вытянешь. – Вы обычно возвращаетесь домой в это время?
      – Нет, каждый раз по-разному. Бывает, допоздна задерживаюсь в секции.
      – В секции?
      – Я преподаю в секции дзюдо. Запирать спортивный зал входит в мою обязанность.
      – А, так вы работаете в школе?
      – Да.
      Мужчина назвал гимназию.
      – Что ж, извините нас, вы, наверно, устали, – Кусанаги вежливо поклонился.
      В этот момент он заметил наваленные в прихожей книги по математике. Не иначе учитель математики… – подумал он с тоской. В свое время этот предмет доставил ему немало мучений.
      – Господин Исигами, так вас, кажется, зовут, в котором часу вы вернулись домой десятого марта?
      – Десятого марта? А что произошло в тот день?
      – Нет, это не имеет к вам никакого отношения. Просто мы собираем информацию об этом дне.
      – Десятое марта… – на мгновение устремив взгляд вдаль, Исигами тотчас вновь посмотрел на Кусанаги. – Кажется, в тот день я сразу вернулся домой. Если не ошибаюсь, около семи.
      – Вы ничего не заметили у соседей?
      – У соседей?
      – В квартире госпожи Ясуко Ханаоки, – Кусанаги понизил голос.
      – Вы ее в чем-то подозреваете?
      – Нет, еще нет. Просто собираем информацию.
      На лице Исигами отразилась задумчивость. Видимо, перебирал в голове воспоминания, связанные с соседкой.
      – Плохо помню, но кажется, ничего особенного.
      – Может быть, какой-нибудь шум, громкие голоса?
      Исигами покачал головой:
      – Ничего подобного не припомню.
      – Понятно… Вы дружите с госпожой Ханаокой?
      – Как все соседи, при встрече здороваемся. Вот, собственно, и все.
      – Что ж, извините, что нарушили ваш покой.
      – Ничего, – Исигами протянул руку к двери. На внутренней стороне висел почтовый ящик. Кусанаги невольно проследил за его рукой и вытаращил глаза. Среди корреспонденции мелькнули знакомые иероглифы – «Университет Тэйто».
      – Извините, позвольте спросить, – голос Кусанаги немного дрожал, – вы закончили университет Тэйто?
      – В общем-то да, – узкие глаза Исигами едва заметно расширились, но в следующий миг он обратил внимание на журнал в ящике.
      – А, вы об этом? «Вестник математического факультета». Что тут удивительного?
      – Нет, ничего, просто один мой приятель окончил университет Тэйто.
      – Понятно.
      – Еще раз простите, – Кусанаги вышел из квартиры.
      – Разве вы сами не учились в Тэйто? – спросил Гиситани, когда они отошли от квартиры. – Почему прямо не сказали?
      – Как-то стало неловко. К тому же он наверняка учился на физико-математическом…
      – У вас тоже комплекс по поводу физики и математики? – ухмыльнулся Гиситани.
      – У меня есть приятель, который не дает мне об этом забыть, – в голове Кусанаги всплыло лицо Манабу Югавы.
 
      Выждав десять минут после ухода полицейских, Исигами вышел из квартиры. Мельком взглянул на соседнюю дверь. Убедившись, что в окошке горит свет, спустился по лестнице.
      До телефонной будки, расположенной в безлюдном месте, десять минут ходу. Разумеется, у него был мобильный телефон и телефон в квартире, но он решил, что пользоваться ими слишком рискованно.
      Шагая, он прокручивал в голове разговор с полицейскими. Он, конечно, не дал повода заподозрить, что между ним и убийством существует хоть какая-то связь. Однако никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Несомненно, полиция пришла к выводу, что женщина одна, без мужской помощи, не могла вынести труп из квартиры. Скорее всего, они сосредоточатся на поисках мужчины из окружения Ясуко, который был бы способен ради нее пойти на преступление. Вполне логично, если они станут присматриваться к нему, учителю математики Исигами. Уже потому, что он ее сосед.
      Он решил, что отныне не только нельзя заходить к ней, но и вообще следует избегать любых контактов. По этой же причине нельзя пользоваться домашним телефоном. Есть опасность, что полиция, проверив зафиксированные звонки, обратит внимание на то, что он часто звонит Ясуко.
      А лавка «Бэнтэн»?..
      На этот счет он еще не пришел к окончательному решению. На первый взгляд было бы лучше какое-то время туда не заходить. Но полицейские рано или поздно придут туда с расспросами. Хозяева лавки, возможно, сообщат, что сосед Ясуко, учитель математики, до недавнего времени практически ежедневно заходил в лавку. Не покажется ли в таком случае странным, что после убийства он внезапно перестал появляться? Не следует ли, напротив, дабы избежать подозрений, продолжать ходить туда как ни в чем не бывало?
      Исигами не был уверен, что нашел самое логичное решение этой задачи. Он понимал, что к доводам рассудка примешивается желание как и прежде заходить по утрам в лавку. Лавка «Бэнтэн» оставалась единственным звеном, связующим его с Ясуко. Только там он мог с ней видеться.
      Вот наконец и телефонная будка. Вставил карточку.
      Набрал номер мобильного телефона Ясуко. Можно предположить, что полицейские прослушивают ее домашний телефон. Лучше не рисковать.
      – Алло, – послышался ее голос. Они заранее договорились, что в случае необходимости Исигами будет звонить с улицы.
      – Это Исигами.
      – Да, я слушаю.
      – Ко мне только что заходили полицейские. Наверно, они и у вас побывали…
      – Да, совсем недавно.
      – О чем они вас спрашивали?
      Все, что рассказывала Ясуко, Исигами мысленно упорядочивал, анализировал и запоминал. Очевидно, на нынешнем этапе полицейские еще не подозревали конкретно Ясуко. Вероятно, проверить алиби – обычная в таких случаях процедура. Можно предположить, что членов следственной бригады, которым нечем заняться, послали наобум добыть хоть какую-нибудь информацию.
      Но если они установят маршрут Тогаси и тот факт, что он заходил к Ясуко, они уже не станут церемониться и устроят допрос по всей форме. Прежде всего постараются опровергнуть ее утверждение о том, что она давно не видела Тогаси. Но он уже научил ее, как обороняться.
      – Ваша дочь разговаривала с полицейскими?
      – Нет, Мисато была в другой комнате.
      – Хорошо. Но учтите, они все равно рано или поздно подступятся к ней с вопросами. На этот случай я уже объяснил вам, как себя вести.
      – Да, вы все подробно объяснили. Мисато говорит, что справится.
      – Извините, что я слишком навязчив, но хочу повторить – нет необходимости разыгрывать спектакль. Достаточно механически отвечать на поставленные вопросы.
      – Хорошо, я передам дочери.
      – Да, вот еще что. Вы показали им билеты в кино?
      – Нет, сегодня не показала. Вы же сами сказали: не показывать до тех пор, пока они не потребуют.
      – Правильно. Куда вы их положили?
      – В ящик комода.
      – Вложите в программку. Никто не хранит использованные билеты. Подозрительно, если они будут лежать в комоде.
      – Я все сделаю.
      – Кстати, – Исигами сглотнул слюну, рука крепко сжала телефонную трубку, – ваши хозяева в лавке заметили, что я часто захожу?
      – Да… – от неожиданности Ясуко растерялась.
      – Меня интересует, что они думают о том, что ваш сосед часто покупает бэнто. Это очень важно. Пожалуйста, ответьте без обиняков.
      – Хозяин сказал, что рад тому, что вы часто заходите.
      – Он знает, что я ваш сосед?
      – Да… Это плохо?
      – Нет, с этим я разберусь. Только, пожалуйста, делайте все так, как мы договорились. Хорошо?
      – Хорошо.
      – Ну ладно, это все.
      Исигами уже хотел повесить трубку, как до него донесся голос Ясуко:
      – Господин Исигами!
      – В чем дело?
      – Я очень вам благодарна. Вы мой спаситель.
      – Не стоит, прощайте. – Исигами повесил трубку.
      От ее последних слов кровь в нем вскипела. Лицо пылало, холодный ветер был кстати.
      Охваченный счастьем, Исигами двинулся в обратный путь. Но приподнятое настроение продолжалось недолго. Он вспомнил то, что она сказала про лавку «Бэнтэн».
      Он понял, что допустил лишь один промах в разговоре с полицейскими. На вопрос о его отношениях с Ясуко он ответил, что только здоровается с ней, а надо было добавить, что покупает бэнто в лавке, в которой она работает.
 
      – Ну что, подтвердили алиби Ясуко Ханаоки? – спросил Мамия, подрезая ногти.
      – Да, она с дочерью была в караоке-боксе, – ответил Кусанаги. – Они, видимо, часто туда заходят, поэтому хозяин их запомнил. И в записях посетителей значатся их имена. Они пришли в девять сорок и пробыли полтора часа.
      – А перед этим?
      – Киносеанс, на который, судя по времени, они могли успеть, начинается ровно в семь. Заканчивается в девять часов десять минут. Поскольку, по словам Ясуко, они после кино зашли в кафе, все согласуется с тем, что она сказала, – доложил Кусанаги, справляясь с блокнотом.
      – Я не спрашиваю, согласуется или нет. Меня интересует, нашли вы конкретные доказательства того, что они там были?
      Кусанаги, захлопнув блокнот, пожал плечами:
      – Доказательств нет.
      – И вас это удовлетворяет? – Мамия мельком взглянул исподлобья.
      – Но вы же прекрасно знаете, кинотеатр и кафе – места, где труднее всего подтвердить алиби.
      Выслушав оправдания Кусанаги, Мамия бросил на стол визитную карточку. На ней было напечатано: Клуб «Мариан». Адрес – в районе Кинси.
      – Что это?
      – Заведение, где прежде работала Ясуко. Пятого марта Тогаси туда наведывался.
      – То есть за пять дней до убийства?
      – Говорят, расспрашивал о Ясуко. Даже такому, как ты, тупице должно быть понятно, к чему я клоню.
      Мамия показал пальцем на дверь:
      – Марш за доказательствами! Если ничего не найдешь, отправляйся опять к Ясуко.

      На прямоугольной подставке установлен тридцатисантиметровый стержень. На стержень надето кольцо. Похоже на детскую игру в метание колец. Единственное отличие – к коробке был протянут провод, снабженный выключателем.
      – Это еще что за хреновина? – спросил Кусанаги, разглядывая загадочный предмет.
      – Лучше не трогать, – остерег его Гиситани.
      – Не волнуйся. Если б было опасно дотрагиваться, эту штуку не оставили бы здесь без присмотра.
      Кусанаги нажал выключатель. В тот же момент кольцо плавно поднялось вверх по стержню.
      – Ого! – Кусанаги на мгновение попятился. Кольцо, поднявшись, остановилось, слегка дрожа. В этот момент у него из-за спины послышалось:
      – А теперь попробуй опусти кольцо.
      Обернувшись, Кусанаги увидел входящего в комнату Югаву с книгами и папками в руках.
      – Привет, ты был на лекции? – спросил Кусанаги и, как было сказано, кончиками пальцев опустил кольцо. Но тотчас же отдернул руку:
      – Ой, горячо!
      – Я не оставляю без присмотра вещей, к которым опасно притрагиваться, но при этом подразумевается, что трогать будут люди, знакомые с азами физики, – Югава, приблизившись, щелкнул выключателем. – Это прибор для опытов на уровне старших классов школы.
      – У нас в старших классах физика не была обязательным предметом, – сказал Кусанаги, дуя на пальцы. Стоявший рядом Гиситани украдкой ухмылялся.
      – С кем имею честь? Кажется, мы не знакомы? – спросил Югава, посмотрев на молодого детектива.
      Гиситани, согнав с лица улыбку, представился:
      – Гиситани. Работаю вместе с господином Кусанаги. Много о вас наслышан. Говорят, вы не раз помогали в расследовании преступлений. Ваше прозвище «профессор Галилей» известно даже в первом отделе.
      Югава, поморщившись, замахал руками:
      – Перестаньте так меня называть. И вообще, я помогал не ради своего удовольствия. Просто не сдержался, не мог спокойно смотреть на полное отсутствие логики в мышлении этого субъекта. Предупреждаю, вам тоже, если придется с ним вместе работать, грозит разжижение мозгов. Это заразно!
      Гиситани прыснул. Кусанаги метнул на него сердитый взгляд:
      – Ужасно смешно!.. И, однако, Югава, разве ты не получал удовольствие, распутывая загадки?
      – Какое удовольствие? По твоей милости я не мог ни на шаг продвинуться в своей научной работе. Эй, не может быть! Ты опять явился с какой-то неразрешимой проблемой?
      – Не бойся, сегодня никаких тайн. Просто проходил мимо и зашел поболтать.
      – Ну слава богу…
      Югава подошел к раковине, наполнил колбу водой и поставил на газовую горелку. Видимо, как обычно, собирался заварить кофе.
      – Кстати, вы раскрыли преступление, связанное с трупом в Старой Эдогаве? – спросил он, насыпая порошок в чашку.
      – Откуда ты знаешь, что мы занимаемся этим делом?
      – Особого ума не надо. В тот же день, когда тебя срочно вызвали по телефону, сообщили в вечерних новостях. Судя по твоей постной физиономии, следствие топчется на месте.
      Кусанаги, нахмурившись, почесал нос:
      – Нельзя сказать, чтобы мы совсем не продвинулись… Есть уже несколько подозреваемых. Все еще впереди.
      – Понятно, подозреваемые!.. – равнодушно протянул Югава, казалось, не слишком впечатленный услышанным.
      Вмешался стоящий рядом Гиситани:
      – Лично мне кажется, что следствие движется в неправильном направлении…
      – Неужели? – Югава посмотрел на него. – Вы противник избранного курса?
      – Ну, не то чтобы противник…
      – Не болтай лишнего! – Кусанаги грозно сдвинул брови.
      – Простите.
      – Не стоит извиняться, – вмешался Югава. – Выполнять приказ, оставаясь при своем мнении, – вполне здравая позиция. Не будь таких людей, прогресс бы остановился.
      – Он совсем по другой причине недоволен тем, как идет расследование, – нехотя сказал Кусанаги. – Переживает за тех, кого мы взяли на мушку.
      – Вовсе нет! – пробормотал Гиситани.
      – Ладно, не притворяйся. Ты постоянно защищаешь эту мамашу и ее дочку. Честно говоря, мне самому не хочется их подозревать.
      – Как-то все у вас сложно. – Югава, улыбаясь, переводил взгляд с Кусанаги на Гиситани.
      – Ничего особенно сложного. У убитого мужчины была жена, с которой он давно развелся, и, как нам стало известно, незадолго до смерти он разузнавал, где она живет. Так что нам предстоит всего лишь подтвердить ее алиби.
      – Так у нее есть алиби?
      – Ну, как бы это выразиться… – Кусанаги почесал затылок.
      – Что-то у тебя язык заплетается, – засмеялся Югава, вставая. Из колбы уже шел пар. – Будете пить кофе?
      – Я бы не отказался, – сказал Гиситани.
      – А я воздержусь… – Кусанаги задумчиво пожевал губами. – С этим алиби что-то не так.
      – Я не верю, что мать и дочь говорят неправду! – горячо возразил Гиситани.
      – А где доказательства? Никаких доказательств нет!
      – Но вы же сами, господин Кусанаги, сказали начальнику бригады, что в кинотеатре и кафе подтвердить алиби практически невозможно.
      – Я не говорил – невозможно. Я говорил, что трудно.
      – Значит, женщина, которую вы подозреваете, утверждает, что на момент преступления она была в кинотеатре? – Югава вернулся, неся две чашки с кофе. Одну из них он передал Гиситани.
      Поблагодарив, Гиситани поднес чашку к губам и неожиданно округлил глаза. Наверное, удивился тому, какой грязной была чашка. Кусанаги сдержал усмешку.
      – Действительно, когда человек говорит, что был в кино, это трудно проверить. – Югава присел на стул.
      – Но после они пошли в караоке-бокс! Хозяин заведения это подтверждает, – сказал Гиситани запальчиво.
      – Это не причина, чтобы оставить без внимания кинотеатр, – возразил Кусанаги. – Можно допустить, что они пошли в караоке уже после совершения преступления.
      – Ясуко с дочерью были в кинотеатре в семь-восемь часов. Даже если место безлюдное, требуется время, чтобы убить человека. А его не только убили, но и сняли с него одежду…
      – Согласен, но прежде чем утверждать, что они невиновны, следует рассмотреть все возможности.
      «Хотя бы для того, чтобы убедить нашего твердолобого начальника», – про себя добавил Кусанаги.
      – Я, конечно, многого не знаю, – вмешался Югава, – но послушать вас, создается впечатление, что время совершения преступления уже точно установлено.
      – Согласно заключению патологоанатома, убийство произошло не раньше шести часов вечера десятого марта, – сказал Гиситани.
      – Такие подробности нельзя выбалтывать посторонним, – предостерег его Кусанаги.
      – Но ведь профессор и раньше помогал следствию?
      – В тот раз в дело были замешаны оккультные силы. Сейчас другой случай, незачем советоваться с непрофессионалами.
      – Я действительно непрофессионал. Но прошу не забывать, что предоставляю вам место для разговора.
      Югава неторопливо отхлебнул кофе.
      – Нам намекают, что пора убираться. – Кусанаги приподнялся со стула.
      – А что сами подозреваемые? – спросил Югава, не опуская чашку. – У них нет доказательств, что они были в кино?
      – Сюжет фильма они помнят. Но из этого нельзя заключить, когда они его смотрели.
      – Использованные билеты?
      При этих словах Кусанаги невольно посмотрел на Югаву. Их глаза встретились.
      – Есть.
      – Вот как? И где же они нашлись? – блеснул очками Югава.
      Кусанаги рассмеялся.
      – Я, разумеется, понимаю, к чему ты ведешь. Никто не хранит старые билеты. Если бы Ясуко Ханаока достала билеты из ящика комода, мне бы тоже это показалось странным.
      – Другими словами, она достала их из другого места?
      – Вначале сказала, что, как ей кажется, билеты она выбросила. Потом, на всякий случай, посмотрела программку, которую купила в кинотеатре, и билеты оказались там.
      – В программке… Что ж, такое вполне возможно. – Югава сложил руки на груди. – И дата на билетах совпадает с днем убийства…
      – Разумеется. Но только поэтому еще нельзя утверждать, что они были в кино. Предположим, они подобрали билеты в мусорной корзине или же билеты купили, а в зал не пошли. Все может быть.
      – Но в любом случае подозреваемая была в кинотеатре или где-то поблизости.
      – Мы так и подумали, а потому сегодня с утра отправились туда на поиски свидетелей. К сожалению, оказалось, что у девушки, работавшей в тот вечер контролером, сегодня выходной. Пришлось идти к ней домой. А на обратном пути заглянули к тебе.
      – По твоему лицу видно, что никакой ценной информации девушка-контролер вам не сообщила, – захохотал Югава.
      – Прошло уже столько дней, да и не запоминает она лица посетителей. Я с самого начала не питал особых надежд, поэтому не слишком сильно расстроился… Ну ладно, нам пора, а то мы мешаем уважаемому профессору… – Кусанаги похлопал по спине все еще пьющего кофе Гиситани.
      – Удачи, господин детектив! Впрочем, если эта женщина, которую вы подозреваете, и в самом деле преступница, вам придется изрядно попотеть.
      Кусанаги резко обернулся:
      – Что ты имеешь в виду?
      – Я уже говорил – обычный человек, готовя себе алиби, вряд ли догадается позаботиться о правдоподобном месте для использованного билета. Если допустить, что она, предвидя приход полицейских, намеренно вложила билеты в программку, вам достался очень сильный противник, – из глаз Югавы исчезла усмешка.
      На миг задумавшись, Кусанаги кивнул:
      – Приму к сведению. Ну ладно, пока!
      Он уже собирался выйти из комнаты, как вдруг, вспомнив, вновь обернулся:
      – Кстати, по соседству с подозреваемой живет твой однокашник.
      – Однокашник? – Югава недоверчиво качнул головой.
      – Учитель математики, некто Исигами. Сказал, что закончил университет Тэйто, так что, вероятно, он с физико-математического факультета.
      – И-си-га-ми… – несколько раз прошептал Югава, его глаза за толстыми линзами очков заметно округлились. – Неужто Дарума Исигами?
      – Дарума?
      Попросив немного подождать, Югава исчез в соседней комнате. Кусанаги и Гиситани переглянулись.
      Вскоре Югава вернулся. В руках у него была толстая черная папка. Раскрыв, он протянул ее Кусанаги:
      – Этот?
      На листе были наклеены фотографии. Молодые люди, видимо студенты. Наверху напечатано: «Тридцать восьмой выпуск магистратуры».
      Югава ткнул пальцем в круглолицего выпускника. Бесстрастный, с узкими, как щелочки, уставленными прямо в камеру глазами. Подписано – Тэцуя Исигами.
      – Да, это он, – сказал Гиситани. – Совсем молодой, но никаких сомнений.
      Кусанаги, прикрыв пальцем верхнюю часть лица, кивнул:
      – Да, точно он. Волос поубавилось, поэтому сразу не узнал, но сейчас вижу – он. Ты его знаешь?
      – Мы учились на одном курсе. В то время учащиеся физико-математического факультета после третьего курса разделялись по специальностям. Я выбрал физическое отделение, Исигами – математическое.
      Югава захлопнул папку.
      – Неужто этот дядька и я – одного возраста? – крякнул Кусанаги. – Ужас!
      – Он уже тогда выглядел старше своих лет, – усмехнулся Югава, и вдруг на лице его выразилось удивление:
      – Учитель? Ты сказал, он преподает в школе?
      – Да, в частной гимназии, преподает математику в старших классах. А еще ведет секцию дзюдо.
      – Да, я слышал, что он с детства занимался дзюдо. Кажется, его дед держал зал для борьбы дзюдо. И все-таки как-то не укладывается в голове. Неужели Исигами – простой школьный учитель? Ты не ошибаешься?
      – Никакой ошибки.
      – Приходится тебе поверить. Я давно ничего о нем не слышал, думал, он занимается научной работой в каком-нибудь частном университете, и вот те на – школьный учитель! Этот Исигами… – взгляд Югавы стал рассеянным.
      – Он подавал большие надежды? – спросил Гиситани.
      Югава вздохнул:
      – Не хочется всуе употреблять слово «гений», но к нему оно приложимо в полной мере. Такие люди в науке появляются раз в пятьдесят, да что там – в сто лет! Мы учились на разных кафедрах, но и до нас доходила слава о его выдающихся способностях. Он из тех, кто считает ниже своего достоинства пользоваться компьютером и всю ночь напролет, закрывшись в аудитории, решает какую-нибудь сложнейшую задачу на клочке бумаги. У него очень своеобразный вид со спины, поэтому в какой-то момент к нему прилипло прозвище Дарума. Разумеется, в этом не было ничего оскорбительного, напротив, почтение.
      Кусанаги подумал, что вот уж воистину нет предела совершенству. Он-то всегда считал гением своего друга.
      – Но как же получилось, что человек столь выдающихся дарований не смог стать университетским профессором? – спросил Гиситани.
      – Ну, видите ли, в университетах тоже всякое бывает… – Югава вдруг замялся.
      Кусанаги догадался, что его друг и сам немало натерпелся от интриг посредственностей, которых везде хватает.
      – Как он на вид? Случаем, не болен? – Югава посмотрел на Кусанаги.
      – Кажется, здоров как бык, но в общении, как бы лучше сказать, замкнутый, недружелюбный, что ли…
      – Невозможно понять, что у него на уме? – с грустной улыбкой подсказал Югава.
      – Что-то вроде того. Обычно, когда приходит полицейский, человек теряется, по меньшей мере удивляется, в любом случае есть хоть какая-то реакция, а этот и бровью не повел. Такое впечатление, что его не волнует ничего, что не касается его лично.
      – Да, ты прав, Исигами не волнует ничто, кроме математики. И все-таки это необыкновенный, замечательный человек. Не дашь мне его адрес? Как только будет время, навещу его.
      – Редко от тебя услышишь такое.
      Кусанаги достал блокнот и объяснил, где находится дом, в котором живет Ясуко Ханаока. Записывая адрес, физик, казалось, уже потерял всякий интерес к расследованию убийства.
 
      В шесть часов двадцать восемь минут Ясуко Ханаока приехала на велосипеде с работы. Исигами видел ее из своего окна. На столе перед ним лежали в ряд листы, густо исписанные математическими формулами. Он вступал с ними в бескомпромиссную схватку каждый день, вернувшись из гимназии. Но сегодня, несмотря на то что не было занятий в секции дзюдо, работа не клеилась. И не только сегодня, вот уже несколько дней та же история. Уже стало привычкой, затаив дыхание, напряженно прислушиваться к тому, что происходит в соседней квартире. Точно боялся упустить момент, когда вновь придут полицейские.
      Прошлым вечером они действительно пришли. Те же два типа, которые заходили к нему прежде. Он успел прочитать в полицейском удостоверении, что одного зовут Кусанаги.
      По словам Ясуко, как он и предполагал, полицейские пришли проверить алиби, связанное с кинотеатром. Не произошло ли в кинотеатре какого-либо запоминающегося события? Не встретили ли кого-то из знакомых? Не сохранились ли билеты? Если вы что-то покупали в кинотеатре, не остался ли чек? О чем был фильм, кто в главных ролях?..
      О караоке-боксе вопросов не задавали, значит, подтвердилось. И не удивительно. Это место было выбрано не случайно.
      Ясуко показала детективам билеты и чек за купленную программку в той последовательности, как ее научил Исигами. На вопросы, не касающиеся содержания фильма, она отвечала неуверенно, не настаивая на деталях. Этому ее тоже заранее научил Исигами.
      Больше ни о чем не спрашивая, детективы ушли, но трудно поверить, что на этом они успокоятся. Можно предположить, что они решили проверить алиби, связанное с кинотеатром, не просто так, а потому, что обнаружились какие-то новые факты, бросающие подозрение на Ясуко. Что же это за факты?
      Исигами поднялся и надел джемпер. Взял телефонную карточку, бумажник, ключи и вышел из квартиры.
      Он уже начал спускаться по лестнице, когда снизу послышались шаги. Он остановился. Как-то сразу весь напрягся и ссутулился.
      Поднималась Ясуко. Она, видимо, не сразу заметила, что перед ней стоит Исигами. Едва не столкнувшись с ним, она остановилась и удивленно вскрикнула. Должно быть, ей хотелось что-то сказать. Исигами почувствовал это, хоть и стоял с опущенной головой.
      – Добрый вечер, – сказал Исигами прежде, чем она успела заговорить.
      Пришлось постараться, чтобы голос прозвучал с обычной невыразительностью, как будто он обращался к постороннему человеку. Исигами не поднял глаз, чтобы не встретиться с ней взглядом. Прошел мимо. Молча спустился по лестнице.
      Нельзя поручиться, что за ними не следят, поэтому даже при встрече следует вести себя как обычные, малознакомые соседи – таким было одно из указаний, которое Исигами дал Ясуко. Видимо, вспомнив об этом, она прошептала: «Добрый вечер» и тоже молча прошла мимо.
      Дойдя до телефонной будки, он поспешно сорвал трубку и впихнул карту. В тридцати метрах расположен бакалейный магазинчик, его хозяин как раз в этот момент опускал ставень. Больше никого поблизости не было.
      – Да, это я, – сразу же послышался голос Ясуко.
      По голосу ясно, что она догадалась – звонит Исигами. Он невольно обрадовался.
      – Это Исигами. Ничего необычного не произошло?
      – Детектив… Детектив был в лавке.
      – В «Бэнтэне»?
      – Да, тот же самый детектив.
      – О чем спрашивал?
      – Не заходил ли Тогаси в «Бэнтэн»?
      – И что вы ответили?
      – Разумеется, я сказала, что не заходил. Тогда детектив сказал, что, возможно, Тогаси заходил в мое отсутствие, и прошел на кухню. После хозяин сказал мне, что детектив показал ему фотографию Тогаси. Спросил, не видел ли он этого человека… Они меня подозревают!
      – В этом нет ничего странного. Можно было предвидеть. Нет никаких оснований впадать в панику. Это все, о чем он спрашивал?
      – Еще спросил о моем прежнем месте работы, о кабаке в Кинси. Захожу ли я туда до сих пор, поддерживаю ли отношения с теми, кто там работает. Как вы меня научили, я ответила отрицательно. Затем я решила сама задать вопрос. Почему он интересуется моим прежним местом работы? На что детектив сказал, что Тогаси не так давно туда заходил.
      – Понятно. – Исигами, продолжая прижимать трубку к уху, кивнул. – Тогаси надеялся узнать, куда вы переехали.
      – Должно быть, так. Кажется, им там известно, что я работаю в «Бэнтэне». Во всяком случае, детектив сказал, что Тогаси, судя по всему, искал меня, и странно, что он не зашел в «Бэнтэн». Но я продолжала настаивать, что не видела его.
      Исигами припомнил детектива по имени Кусанаги. Сразу видно – человек общительный, умеющий обращаться с людьми. Разговаривает любезно, без давления. Но уже то, что он работает в уголовном розыске, доказывает, что он умеет собирать нужную информацию. Он не из тех, кто угрозами выбивает признательные показания, а из тех, кто незаметно, исподволь, втираясь в доверие, вытягивает факты. Кроме того, следует остерегаться его зоркого глаза – достаточно вспомнить, как он сразу углядел в пачке корреспонденции журнал университета Тэйто.
      – О чем-нибудь еще спрашивал?
      – Меня больше ни о чем, но Мисато…
      Исигами сильно сжал трубку:
      – Детективы и к ней подходили?
      – Я только сейчас узнала: они остановили ее по дороге из школы. Думаю, те же двое, говорившие со мной.
      – Дочь дома?
      – Да, сейчас передам ей трубку.
      Видимо, девочка стояла рядом, в трубке тотчас же послышался ее голос:
      – Алло, алло!
      – О чем тебя спрашивали детективы?
      – Показали фотографию того человека и спросили, не приходил ли он к нам домой.
      «Тот человек» – Тогаси.
      – И ты ответила, что не приходил.
      – Да.
      – О чем-нибудь еще?
      – О кино. Правда ли, что была в кинотеатре десятого марта. Может быть, я что-то путаю? Я настаивала, что это было десятого.
      – Как они отреагировали?
      – Спросили, говорила ли я с кем-нибудь о фильме или писала по электронной почте.
      – Что ты ответила?
      – Сказала, что по электронной почте не писала, но с подругами мы обсуждали. Попросили назвать имена подруг.
      – Назвала?
      – Назвала только Мику.
      – Мика – это та, которой ты рассказала о фильме двенадцатого марта, да?
      – Да.
      – Хорошо, молодец. О чем-нибудь еще спрашивали?
      – Больше ничего важного. Нравится ли мне учиться в школе, трудно ли заниматься в секции бадминтона. Откуда они знают, что я хожу в секцию бадминтона? У меня в тот момент не было с собой ракетки.
      Скорее всего, увидели ракетку в комнате, предположил Исигами. Вот уж действительно, надо быть начеку – этот детектив все замечает!
      – Что вы об этом думаете? – в трубке вновь послышался голос Ясуко.
      – Не о чем беспокоиться, – Исигами постарался придать голосу уверенность. – Все идет по плану. Я думаю, детективы еще не раз придут к вам, но если будете следовать моим указаниям, все обойдется.
      – Спасибо вам. Вы наша единственная опора!
      – Не падайте духом. Скоро ваши мучения прекратятся. Ну ладно, до завтра.
      Повесив трубку и вынимая карточку, Исигами уже немного раскаивался в своих последних словах. «Скоро ваши мучения прекратятся» – слишком безответственное заявление. «Скоро» – сколько это, если конкретно? Увы, он не мог высчитать в точных числах.
      И, однако, пока что все шло согласно его плану, это факт. Он понимал – рано или поздно станет известно, что Тогаси разыскивал Ясуко, это только вопрос времени, поэтому пришел к выводу, что необходимо обеспечить алиби. И то, что полиция не примет алиби на веру, он предполагал заранее.
      Он предвидел, что детективы будут с особой тщательностью расспрашивать Мисато. Наверняка они думают, что самый верный способ разрушить алиби – надавить на ребенка. Предвидя это, он предпринял всевозможные меры, но надо еще раз проверить, не вкралась ли где-нибудь ошибка…
      Занятый этими мыслями, Исигами поднялся на свой этаж, как вдруг увидел, что перед дверью его квартиры стоит мужчина. Высокий, в тонком черном пальто. Видимо, услышав шаги, мужчина повернулся. Блеснули стекла очков.
      Первой мыслью было – детектив. Но он сразу же понял, что это не так: ботинки начищены и сияют как новенькие.
      Когда он приблизился, все еще чего-то внутренне опасаясь, мужчина воскликнул:
      – Неужели ты, Исигами?
      Услышав его голос, Исигами повнимательней всмотрелся в лицо. На лице играла улыбка. Более того, эта улыбка была ему знакома.
      Исигами от удивления широко раскрыл глаза:
      – Манабу Югава?
      И тотчас в нем ожили воспоминания двадцатилетней давности.

      В тот день в аудитории, как обычно, было пустовато. При желании в ней уместилось бы человек сто, но сейчас можно было насчитать не больше двадцати студентов. К тому же большинство из них сидело в задних рядах – либо для того, чтобы после проверки присутствующих сразу же улизнуть, либо чтобы без помех заниматься своими делами.
      Особенно мало было студентов с математического. Можно даже сказать, что, кроме Исигами, не было никого. Курс лекций, посвященный истории естественных наук, не пользовался популярностью.
      Исигами и сам не испытывал особого интереса к лекции, но по своей неизменной привычке занял второе место слева в первом ряду. На любой лекции он сидел на этом месте или где-то поблизости. Посередине ряда он избегал садиться, чтобы иметь возможность сохранять критический подход к тому, что слышит с кафедры. Он знал – сколь бы выдающимся ни был преподаватель, отнюдь не все, что он говорит, заведомо истинно.
      Обычно он сидел в полном одиночестве, но в этот день едва ли не впервые за ним разместился другой студент. Исигами не обращал на него внимания. Надо было успеть закончить до прихода преподавателя. Склонившись над тетрадью, он весь ушел в решение какой-то задачи.
      – Ты тоже большой поклонник Эрдёша?
      Исигами не сразу понял, что вопрос обращен к нему. Только удивление, что в аудитории нашелся человек, знающий имя Эрдёша, заставило его приподнять голову. Он обернулся.
      Прямо за ним сидел, подперев рукой щеку, какой-то парень с лохмами до плеч, в расстегнутой на груди рубахе. На шее болталась золотая цепочка. Лицо в общем-то знакомое. Кажется, с физического отделения.
      Нет, это не мог быть тот, кто только что обратился к нему, решил Исигами, как вдруг длинноволосый парень, продолжая подпирать рукой щеку, сказал:
      – Решать по старинке, на листочке бумаги, не всегда удобно. У новых технологий есть свои преимущества.
      Голос был тот же.
      – Ты знаешь, чем я занимаюсь? – удивился Исигами.
      – Дай-ка взглянуть, не люблю подсматривать. – Длинноволосый парень указал пальцем на стол Исигами.
      Исигами вновь опустил глаза на свою тетрадь. Страницы были исписаны формулами, но до решения еще далеко, всего лишь наметки. Если парень с одного взгляда понял, чем он занимается, значит, он и сам когда-то уже подступался к этой задаче.
      – Ты тоже пытался решить? – спросил Исигами.
      Длинноволосый парень наконец-то отнял руку от щеки и улыбнулся:
      – Я придерживаюсь принципа не делать того, в чем нет необходимости. Недаром я на физическом отделении. Мы, физики, всего лишь используем теоремы, которые разрабатывают математики. Так что доказывать их – ваше дело.
      – Но тебя эта задача интересует? – Исигами взял в руки свою тетрадку.
      – Только потому, что доказательство уже найдено. Нет вреда в том, чтобы знать то, что доказано. – Он посмотрел Исигами в глаза и продолжал: – Проблема четырех цветов доказана. Любую карту можно раскрасить в четыре цвета.
      – Не любую.
      – Ну конечно. Есть ограничение – плоскую или сферическую.
      Речь шла об одной из самых известных математических проблем. Ее сформулировал еще в 1879 году Артур Кейли: «Можно ли раскрасить четырьмя цветами любую карту, расположенную на плоскости или на шаре?» Потребовалось почти сто лет, чтобы решить эту задачу: доказать, что раскрасить возможно, или же придумать карту, на которой подобное невозможно. Доказательство нашли ученые из Иллинойского университета – Кеннет Аппель и Вольфганг Хакен. Используя компьютер, они установили, что любую карту можно свести к вариации одной из ста пятидесяти основных карт, а после доказали, что все эти карты могут быть раскрашены четырьмя цветами. Это было в 1976 году.
      – Я не считаю это доказательство исчерпывающим, – сказал Исигами.
      – Возможно. И поэтому ты пытаешься решить задачу без использования вычислительной техники?
      – Их способ слишком громоздок, чтобы выполнить вычисления вручную, пришлось воспользоваться компьютером, но из-за этого невозможно решить окончательно, насколько доказательство справедливо. Для проверки вновь понадобился бы компьютер, а это уже не математика в чистом виде.
      – Узнаю почитателя Эрдёша! – заулыбался длинноволосый парень.
      Пол Эрдёш – венгерский математик. Знаменит тем, что много путешествовал по разным странам, повсюду организуя совместные научные исследования. Он исповедовал принцип, что у хорошей теоремы должно быть красивое, естественное и ясное доказательство. По поводу «теоремы четырех цветов» он сказал, что, возможно, доказательство Аппеля-Хакена и правильно, но в нем отсутствует красота.
      Длинноволосый парень с редкой проницательностью разгадал сущность Исигами. Он поистине «почитатель Эрдёша». Эрдёш и в самом деле был его кумиром.
      – Позавчера я задал профессору вопрос по поводу экзаменационной задачи по математическому анализу. – Длинноволосый парень сменил тему. – В самой задаче ошибки нет, но полученный ответ оказался не слишком элегантным. Как и следовало ожидать, вкралась опечатка. Но я был удивлен, когда выяснилось, что кроме меня еще один студент обращался с тем же вопросом. Честно сказать, мне стало досадно. Я-то гордился, что единственный из всех до конца понял эту задачу.
      – Ну, это не так сложно, – пробормотал Исигами, немного смутившись.
      – Вот и профессор сказал – для Исигами это пара пустяков. Верно говорят, нет предела совершенству. Я понял, что мне не стоит браться за математику.
      – Ты сказал, что записался на физическое отделение…
      – Меня зовут Югава. Будем знакомы. – Парень протянул руку.
      Исигами пожал руку, а про себя подумал – странный тип. И тотчас ему стало смешно. Он-то всегда думал, что если кого и называют странным типом, то именно его.
      Каких-то особенно теплых, дружеских отношений у них не сложилось, но каждый раз при встрече они находили общие темы для разговора. Югава был эрудит и хорошо разбирался во многих областях, не только в математике и физике. Был Сведущ в литературе и искусстве, которые Исигами втайне считал глупостью, а потому не мог судить, насколько глубоки познания его приятеля. Не с чем было сравнивать, да и Югава, поняв, что его нового знакомого не интересует ничто, кроме математики, вскоре перестал заводить разговор на другие темы.
      И все же для Исигами, с тех пор как он поступил в университет, Югава стал первым человеком, с которым он мог беседовать на равных и за которым признавал подлинные научные дарования.
      Впрочем, вскоре их пути разошлись, и они практически перестали видеться. Один учился на математическом отделении, другой – на физическом. Добившись определенных успехов, в принципе можно было перейти на другую кафедру, но ни Исигами, ни Югава не желали менять специализацию. Их роднило стремление обосновать все, что ни на есть в мире, с помощью логики, но подход был прямо противоположный. Исигами стремился достичь своей цели, громоздя одну на другую глыбы теорем. А Югава всегда начинал с наблюдения какого-то факта. Затем, выявив задачу, решал ее. Исигами предпочитал теоретические модели, а Югава обожал эксперименты.
      Несмотря на то, что они практически не виделись, до Исигами время от времени доходили слухи о Югаве. Он искренне за него порадовался, когда на второй год учебы в магистратуре услышал, что какая-то изобретенная им «магнитная шестерня» куплена крупной американской корпорацией.
      Он не знал, что стало с Югавой потом, после окончания магистратуры. Сам он покинул университет… С тех пор прошло двадцать лет.
      – А ты все такой же! – сказал Югава, входя в квартиру и окидывая взглядом книжные полки.
      – Ты о чем?
      – Весь в науке. Сомневаюсь, чтобы у кого-нибудь с нашей математической кафедры было дома столько книг по математике!
      Исигами ничего не сказал. На книжных полках помимо специальных изданий теснились папки с материалами научных обществ многих стран. Как правило, он получал их через Интернет, но чаще всего только лишний раз убеждался, что в математике он продвинулся намного дальше большинства своих бойких, но скачущих по верхам коллег.
      – Что ж, присаживайся. Кофе не хочешь?
      – Кофе было бы неплохо, но у меня есть кое-что получше. – Югава вытащил из пакета картонную коробку. Это была знаменитая марка саке.
      – Право, не стоило так тратиться.
      – Не мог же я после стольких лет, что мы не виделись, явиться с пустыми руками!
      – Тогда, может, закажем суси? Ты не ужинал?
      – Нет, но не стоит беспокоиться.
      – Я сам еще не ел.
      Исигами поднял трубку и открыл папку, в которой были собраны материалы на тот случай, если придется заказывать еду на дом. Однако, взглянув на меню лавки, специализирующейся на суси, он несколько заколебался. Он не слишком хорошо разбирался во всех этих тонкостях кулинарии.
      Набрав номер, сделал заказ. Продавец был заметно удивлен тем, что заказ на двоих. «Сколько лет в этой квартире не было гостей!» – подумал Исигами.
      – Признаться, я в некоторой растерянности. Как это ты вдруг решил навестить меня? – сказал Исигами, присаживаясь.
      – Услышал о тебе от одного моего знакомого, сразу вспомнились студенческие годы, вот и захотелось повидаться.
      – От знакомого? Любопытно, кто это может быть?
      – Ну, это долгая история, – сказал Югава неопределенно и в смущении почесал нос. – К тебе ведь заходил детектив из полицейского управления? Зовут Кусанаги.
      – Детектив?
      Исигами был поражен, но постарался этого не показывать. Вновь взглянул на своего бывшего университетского приятеля. Знает ли он что-нибудь?
      – Кусанаги – наш однокурсник.
      Эти слова привели Исигами в еще большее изумление:
      – Однокурсник?
      – Мы познакомились в секции бадминтона. По виду не скажешь, но он, как и мы, кончил Тэйто, факультет социальных наук.
      – А, вот в чем дело… – стеснившая грудь тревога мгновенно отпустила. – Теперь понятно, почему он так уставился на журнал, присланный из университета. Меня несколько удивило, почему он так прицепился к университету Тэйто. Однако мог бы и сам сказать…
      – Он не воспринимает тех, кто окончил физико-математический факультет, как своих однокурсников. Для него это люди с другой планеты.
      Исигами кивнул. Взаимно, подумал он. Человек, в одни годы с ним ходивший на лекции в том же самом университете, ныне работает в полиции. От этой мысли ему стало как-то не по себе.
      – Кусанаги сказал мне, что ты преподаешь математику в гимназии… – Югава посмотрел на Исигами.
      – Да, здесь поблизости.
      – Значит, правда.
      – А ты остался в университете?
      – Да, в тринадцатой лаборатории, – просто сказал Югава.
      Это не наигрыш, подумал Исигами, кажется, он и впрямь не кичится тем, что работает в таком престижном месте.
      – Профессор?
      – Нет, еще околачиваюсь в прихожей, – ответил Югава беспечно. – Чтобы пробиться наверх, надо расталкивать соседей локтями.
      – После того фурора, который вызвала твоя «магнитная шестерня», я был уверен, что ты уже профессор.
      Югава рассмеялся.
      – Наверно, ты единственный, кто еще помнит об этом. Мое изобретение так и не нашло практического применения, и его положили в долгий ящик. – Он начал распечатывать принесенную бутылку саке.
      Исигами, поднявшись, достал с полки две чашки.
      – Я же, со своей стороны, не сомневался, – сказал Югава, – что ты уже профессорствуешь в каком-нибудь частном университете, а на досуге ломаешь голову над теорией Римана. Что же с тобой произошло, Дарума? Или ты по примеру Эрдёша предпочел быть вольным математиком?
      – Увы, все не так… – тихо вздохнул Исигами.
      – Ну ладно, давай выпьем за встречу! – Югава не стал выспрашивать подробности и налил в чашки саке.
      Разумеется, Исигами собирался посвятить свою жизнь изучению математики. После окончания магистратуры он был полон решимости, так же как Югава, остаться в университете и в конце концов получить звание профессора.
      Но его планам не суждено было осуществиться. Обстоятельства сложились так, что он должен был содержать своих родителей. Он мог, конечно, оставаясь в аспирантуре, подрабатывать, но семейный бюджет трещал по швам.
      В это время его научный руководитель сообщил ему, что один недавно открывшийся университет подыскивает кандидата на место ассистента. Университет был расположен недалеко от его дома, и, надеясь, что сможет продолжать там свои математические изыскания, Исигами ухватился за предложение. В конечном счете это и сгубило его жизнь.
      Вскоре выяснилось, что в университете практически невозможно вести научную работу. Преподаватели думали лишь о том, как удержаться на своем месте и спихнуть соперника, никто не чувствовал ответственность за свою миссию – взращивать для науки талантливую молодежь, никто даже не пытался всерьез заниматься наукой. Теоретические работы Исигами, на которые было затрачено столько усилий, оставались лежать под спудом. Хуже того, уровень студентов был удручающе низок, приходилось возиться с оболтусами, не знающими математику даже на школьном уровне, и попусту растрачивать время, которое можно было посвятить научным изысканиям. И все это терпеть ради оказавшегося на удивление скудным жалованья.
      Он надеялся перевестись в другой университет, но мечтам не суждено было сбыться. Начать с того, что можно по пальцам пересчитать университеты, в которых есть математические кафедры. А в тех, где есть, бюджет столь мизерный, что они не могут позволить себе взять ассистента. В отличие от технических отделений, промышленные корпорации их не спонсируют.
      Исигами все настоятельнее чувствовал, что необходимо изменить направление жизни. В конце концов он решил покориться судьбе и зарабатывать себе на пропитание преподаванием в школе. И одновременно распрощался с мечтой посвятить всего себя чистой математике.
      Рассказывая о своих злоключениях Югаве, он вдруг осознал, что это было неизбежно. Почти все, кто вынужден отказаться от научной карьеры, оказываются в подобном положении. И Исигами должен был признать, что его пример не так уж уникален.
      Когда доставили суси и сасими, приятели еще раз выпили. Бутылка, принесенная Югавой, опустела, Исигами выставил бутылку виски. Пил он редко, но был не прочь, после того как решил какую-нибудь сложную математическую задачу, пропустить стаканчик, чтобы снять умственное напряжение.
      Разговор получился не слишком оживленный, но Исигами было приятно вспоминать студенческие годы и делиться своими мыслями о математике. Беседа затянулась, он невольно отметил про себя, как много времени потерял впустую. Наверное, впервые после окончания университета. Глядя на Югаву, Исигами думал, что это единственный человек, который способен его понять, единственный, кого он признавал себе равным.
      – Ах да, совсем забыл, – неожиданно сказал Югава и вынул из бумажной сумки большой желтый конверт. Выложил его перед Исигами.
      – Что это?
      – Посмотри сам, – заулыбался Югава.
      Внутри конверта оказалась пачка листов, плотно исписанных математическими формулами. Пробежав глазами первую страницу, Исигами тотчас понял, что это.
      – Попытка опровергнуть гипотезу Римана?
      – Ты понял с одного взгляда!
      Гипотеза Римана – одна из самых знаменитых задач в современной математике. Требуется доказать правильность гипотезы, выдвинутой математиком Риманом, но до сих пор никто не смог этого сделать. В работе, которую принес Югава, была попытка доказать ошибочность гипотезы. Исигами знал, что есть математики, придерживающиеся той же позиции. Но, разумеется, никто из них так и не преуспел в опровержении.
      – Один профессор с кафедры математики снял для меня копию, – сказал Югава. – Еще нигде не опубликовано. До опровержения далеко, но, на мой взгляд, направление выбрано верно.
      – Думаешь, гипотеза Римана ошибочна?
      – Я сказал только, что направление правильно. Но если гипотеза истинна, в эту работу закралась какая-то ошибка.
      Югава был похож сейчас на проказника мальчишку, которому не терпится убедиться, что его проделка удалась. Заметив это, Исигами сразу раскусил его замысел. Югава его провоцировал. И заодно хотел проверить, не ослабели ли с возрастом его умственные способности, благодаря которым он когда-то удостоился прозвища Дарума.
      – Можно взглянуть?
      – Затем и принес.
      Исигами быстро пролистал исследование. Затем поднялся и направился к столу. Раскрыл новую тетрадь и взял карандаш.
      – Ты, конечно, знаешь о задаче Р ? NP? – спросил Югава у него за спиной.
      – Что проще при решении математической задачи: самому найти ответ или проверить правильность ответа, предложенного кем-то другим? Или же определить степень сложности в обоих случаях? Одна из выдвинутых математической лабораторией Клэя задач, за решение которых назначена награда.
      – Все верно, – засмеялся Югава, пригубив виски из стакана.
      Исигами вновь повернулся к столу.
      Математика похожа на поиски клада, считал он. Прежде необходимо определиться с исходной точкой, затем разработать маршрут и копать, пока не найдешь искомое. Выстраивать в соответствии с планом формулы, искать зацепки. Если ничего не найдено, сменить маршрут. Тот, кто действует спокойно, терпеливо и в то же время смело, в конце концов добудет никому не ведомый клад – иначе говоря, правильный ответ.
      Если продолжить сравнение, проверять правильность чужого решения – это всего лишь обводить карандашом маршрут, проделанный другим кладоискателем. На первый взгляд нет ничего проще. Но в действительности это не так. Многие, следуя по ошибочному маршруту, в результате выкапывают клад, который оказывается фальшивым, и порой бывает намного труднее доказать, что этот клад – фальшивка, чем отыскать подлинное сокровище. Вот почему возникают на первый взгляд нелепые задачи, вроде P ? NP.
      Исигами забыл о времени. Его возбуждали азарт борьбы, жажда поиска, но более всего подстегивало уязвленное самолюбие. Глаза ни на миг не отрывались от формул, все клетки мозга напряженно работали, чтобы их укротить.
 
      Исигами резко встал из-за стола. Держа в руке листы с формулами, он обернулся. Югава, закутавшись в пальто, спал, свернувшись калачиком. Потряс его за плечо.
      – Просыпайся! Я понял.
      Югава с заспанными глазами медленно приподнялся. Потер лицо и посмотрел на Исигами.
      – Что случилось?
      – Я понял! Увы, в этом опровержении есть ошибка. Вообще-то забавная попытка решения, но допущена фундаментальная ошибка в распределении вероятностей простых чисел…
      – Подожди, не торопись! – Югава замахал руками. – Я со сна ничего не понимаю в твоих объяснениях. Впрочем, и с ясной головой, боюсь, не будет разницы. Честно говоря, я ничего не смыслю в гипотезе Римана. Принес только для того, чтобы тебя позабавить.
      – Но ты же сказал, что видишь в этой работе интересное направление!
      – Поверил на слово профессору с кафедры математики. Сказать по правде, он и сам обнаружил ошибку, поэтому и не стал публиковать.
      – Другими словами, ты хочешь сказать, что нет ничего удивительного в том, что я обнаружил ошибку, так?
      – Нет, я восхищен тобой. Профессор сказал – даже незаурядному математику придется изрядно попотеть, чтобы обнаружить ошибку. – Югава посмотрел на часы. – А тебе понадобилось всего лишь шесть часов. Это поразительно!
      – Шесть часов? – Исигами посмотрел в окно. Уже начало светать. Взглянул на будильник – было почти пять часов утра.
      – Ты совершенно не изменился. Теперь я спокоен, – сказал Югава, – Дарума Исигами по-прежнему в отличной форме. Впрочем, я и не сомневался.
      – Извини, я совсем позабыл о твоем присутствии.
      – Ерунда. А вот тебе действительно надо соснуть. Сегодня, наверно, как всегда, в гимназию?
      – Да. Но я так возбудился, что вряд ли уже усну. Давно я не работал с таким напряжением. Спасибо. – Исигами протянул руку.
      – Я рад, что зашел к тебе, – сказал Югава, пожимая руку.
      Исигами успел немного поспать до семи часов. То ли от переутомления, то ли благодаря глубокому психологическому удовлетворению он прекрасно выспался. Открыв глаза, он обнаружил, что его сознание ясно как никогда.
      Исигами одевался, когда Югава сказал:
      – А твоя соседка – ранняя пташка.
      – Соседка?
      – Я слышал, как она вышла из квартиры. В половине седьмого.
      Видимо, все это время Югава не спал.
      Пока Исигами думал, как отреагировать на его слова, Югава вновь заговорил:
      – По словам детектива, того самого, Кусанаги, твоя соседка подозревается в убийстве. Поэтому он и к тебе заходил с расспросами.
      Исигами, сохраняя видимость равнодушия, надел пиджак.
      – Он посвящает тебя в дела, которые расследует?
      – Иногда бывает. Заходит поточить лясы, пожаловаться на житье-бытье, да и проболтается.
      – Так что же все-таки произошло? Твой детектив, как бишь его, Кусанаги, рассказывал какие-нибудь подробности?
      – Кажется, полиция обнаружила труп мужчины. А потом выяснилось, что убитый – бывший муж твоей соседки.
      – Ах, вот в чем дело… – Исигами сохранял безразличный вид.
      – Ты дружишь с соседкой? – спросил Югава.
      Исигами на мгновение задумался. Если судить по интонации, с которой был задан вопрос, Югава спрашивал без дальнего умысла. Поэтому и ответ не требовал какой-то особой осмотрительности. Однако Исигами смущало то, что Югава находится в дружеских отношениях с детективом. Не исключено, что расскажет ему об их встрече. Необходимо это учесть.
      – Никакой дружбы между нами нет. Впрочем, я частенько захожу в лавку бэнто, где работает госпожа Ханаока, так зовут соседку. По рассеянности забыл сказать об этом детективу Кусанаги.
      – Значит, она продавщица.
      – Захожу не потому, что там работает моя соседка, просто так совпало, что она работает в лавке, в которой я привык покупать бэнто по дороге в школу.
      – Понятно. Но даже при таком шапочном знакомстве, признайся, не слишком приятно, когда под боком живет женщина, подозреваемая в убийстве.
      – Мне все равно. Меня это не касается.
      – Тоже верно.
      Кажется, Югава ничего не заподозрил.
      В половине восьмого они вышли из квартиры. Югава не пошел в сторону ближайшей станции Морисита, сказав, что проводит Исигами до гимназии. Это даже удобней, не придется делать пересадку.
      Югава больше не заговаривал о Ханаоке и преступлении. Если до этого у Исигами и мелькало опасение, что Югава пришел по просьбе Кусанаги, чтобы разобраться в его отношениях с соседкой, сейчас он корил себя за излишнюю мнительность. У Кусанаги в принципе нет причин прибегать к таким ухищрениям.
      – Забавная, однако, дорога на работу, – сказал Югава, когда они прошли под мостом Син-Охаси и держали путь вдоль реки Сумидагава. Наверно, он имел в виду выстроившиеся вдоль набережной жилища бездомных.
      Мужчина с завязанными на затылке волосами развешивал сушиться белье. Чуть дальше, как обычно, старик, которого Исигами прозвал жестянщиком, плющил алюминиевые банки.
      – Каждый день одно и то же, – сказал Исигами. – Месяцами ничего не меняется. Они живут, как часы.
      – Как ни странно, такова участь всех тех, кто освободился из-под власти времени.
      – Согласен.
      Дойдя до моста Киёсу, поднялись по лестнице. Напротив стояло офисное здание. Увидев отражение в стеклянных дверях, Исигами покачал головой:
      – Ты, Югава, совсем не изменился, такой же моложавый. Не то что я. И волосы по-прежнему густые…
      – Ну уж, я тоже изрядно поистрепался. Бог с ними, с волосами, голова уже плохо варит.
      – Не наговаривай на себя…
      Стараясь говорить непринужденно, Исигами чувствовал растущее напряжение. Если так пойдет дальше, Югава дойдет с ним до лавки «Бэнтэн». Его немного беспокоило, что этот талантливый физик, славящийся своей проницательностью, догадается о его отношениях с Ясуко. К тому же не исключено, что, увидев его с незнакомым мужчиной, она не сумеет скрыть удивления и выдаст себя.
      Когда показалась вывеска лавки, Исигами сказал:
      – Это и есть лавка, о которой я тебе говорил.
      – «Бэнтэн»? Забавное название.
      – Я хочу, как обычно, купить себе что-нибудь на завтрак.
      – Ну тогда прощай. – Югава остановился.
      Немного растерявшись от неожиданности, Исигами все же почувствовал облегчение.
      – Извини, что толком не смог тебя угостить.
      – Это был роскошный пир. – Югава прищурился. – У тебя больше нет желания вернуться в университет и заняться научной работой?
      Исигами покачал головой:
      – Я уже не нуждаюсь в университете, чтобы делать то, что хочу. К тому же в моем возрасте никакой университет меня не возьмет.
      – Не думаю, что это так, а впрочем, спорить не буду. Ну, удачи тебе.
      – И тебе того же.
      – Рад, что мы встретились.
      Пожав руку, Исигами проводил глазами удаляющуюся фигуру Югавы. Не потому, что жаль было расставаться. Он не хотел, чтобы тот видел, как он входит в «Бэнтэн».
      Только после того как Югава окончательно скрылся из поля зрения, он круто развернулся и пошел быстрым шагом.

      Увидев Исигами, Ясуко как-то сразу успокоилась. Его лицо выражало полную безмятежность. Прошедшей ночью у него, по всей видимости, был гость, она допоздна слышала за стеной голоса. Это было настолько необычно, что она терялась в догадках. А вдруг это полицейский?
      – Пожалуйста, бэнто-ассорти, – своим обычным невыразительным голосом сделал заказ Исигами. Как всегда, не глядя Ясуко в глаза.
      – Слушаюсь, бэнто-ассорти. Спасибо, подождите минутку, – ответила она и, понизив голос, прошептала: – Вчера у вас был гость?..
      – А… да, – Исигами поднял глаза и быстро заморгал, точно от удивления. Затем огляделся по сторонам и тихо добавил: – Нам лучше не разговаривать. Возможно, полицейские ведут за нами слежку.
      – Извините, – Ясуко вжала голову в плечи.
      Пока приготовлялся заказанный завтрак, оба молчали. И старались не встречаться глазами.
      Ясуко посмотрела в сторону улицы, но ничто не свидетельствовало о том, что за ними кто-то наблюдает. Впрочем, если полицейские действительно организовали слежку, они, разумеется, будут вести себя так, чтобы оставаться незамеченными.
      Бэнто был готов. Она протянула пакет Исигами.
      – Сокурсник, – пробормотал он, расплачиваясь.
      – Что? – не поняла Ясуко.
      – Ко мне зашел мой приятель по университету. Извините, если мешали вам спать.
      Исигами говорил, стараясь не шевелить губами.
      – Да что вы! – Ясуко вдруг улыбнулась. Наклонила голову, чтобы ее лица не было видно с улицы. – Я только удивилась – ведь у вас раньше никогда не было гостей.
      – В первый раз. Для меня это тоже сюрприз.
      – Я за вас рада.
      – Да… спасибо, – Исигами взял пакет с завтраком. – Ну, до вечера.
      Вероятно, он имел в виду телефонный звонок.
      – Хорошо, – ответила Ясуко.
      Проводив взглядом сутулую спину Исигами, удаляющегося по улице, она вдруг подумала – как замечательно, что даже у такого одинокого человека есть друзья!
      Когда прошел утренний пик заказов, она, как обычно, отдыхала в подсобке вместе с Саёко и ее мужем. Саёко – сладкоежка. Выставила на стол лепешки со сладкой фасолевой начинкой. Ее муж Комэсака, предпочитающий соленое, не притрагивался к ним, ограничившись чаем. Канэко в это время развозила по офисам заказы.
      – Вчера не приходили? – спросила Саёко, прихлебывая чай.
      – Кто?
      – Ну, эти господа – из полиции, – Саёко нахмурилась. – Вчера они довольно-таки назойливо расспрашивали мужа и, как нам обоим показалось, собирались вновь наведаться к тебе, да? – она обернулась за поддержкой к мужу. Неразговорчивый Комэсака кивнул.
      – Нет, после того раза больше не заходили.
      В действительности они расспрашивали Мисато, остановив ее у школы, но Ясуко решила, что не стоит упоминать об этом.
      – Это хорошо. Полицейские – как банный лист, прилипнут – не отстанут, пока всю душу не вытрясут.
      – Уверен, это пустая формальность, – сказал Комэсака. – Совсем не значит, что они подозревают Ясуко. У них есть свои бюрократические процедуры.
      – Конечно, полицейские – те же чиновники. И все-таки какое счастье, что этот Тогаси не заходил к нам. Если б он зашел сюда накануне убийства, Ясуко бы точно заподозрили.
      – Ну вот еще, что за глупость! – Комэсака кисло улыбнулся.
      – Глупость не глупость, а по словам полицейских, Тогаси расспрашивал о Ясуко в «Мариане» и по идее должен был зайти к нам. Именно поэтому они так подозрительно на нас смотрели.
      «Мариан» – так назывался ночной клуб в Кинси, где раньше работали Ясуко и Саёко.
      – Как бы там ни было, Тогаси к нам не заходил, так что говорить не о чем.
      – Поэтому я и сказала – хорошо, что не зашел. Если б он хоть раз заглянул, уверена, полицейские замучили бы Ясуко своими вопросами.
      – Что ж, возможно, – Комэсака покачал головой. Судя по лицу, эта проблема не слишком его занимала.
      Что бы они сказали, если б знали, что в действительности Тогаси заходил? Ясуко охватило беспокойство.
      – Да, приятного мало, но потерпи немного, Ясуко, – сказала Саёко с присущей ей беспечностью. – Твоего бывшего муженька убили, причем как-то странно, поэтому полицейские и пришли первым делом к тебе. Подожди, все скоро прояснится, тогда и ты вздохнешь. Я знаю, как он тебя мучил, этот мерзавец!
      – Да уж… – Ясуко через силу улыбнулась.
      – Если честно, я даже рада, что Тогаси прикончили.
      – Ой! – невольно воскликнул Комэсака.
      – А что? Я и правда так думаю. Ты даже не представляешь, сколько Ясуко натерпелась от этого мужика!
      – Откуда ты знаешь?
      – Сама не видела, но Ясуко мне много чего рассказывала. Она и в «Мариан» пошла работать, чтобы убежать от него. При одной мысли, что он опять ее разыскивал, у меня мурашки по коже. Не знаю, кто его убил, но я ему благодарна.
      Комэсака с возмущенным видом поднялся. Проводив его сердитым взглядом, Саёко придвинулась к Ясуко:
      – И все-таки любопытно, что же произошло? Может, не смог вернуть долг?
      Ясуко пожала плечами.
      – Ну да тебе до этого нет никакого дела, – быстро проговорила Саёко, запихивая в рот последнюю лепешку. – Все остальное не важно.
      Ясуко вернулась на свое место за прилавком, но на душе было тяжело. Ее хозяева ничего не подозревают. Более того, беспокоятся, как бы это убийство не имело для нее неприятных последствий. Ей было мучительно тяжело при мысли, что она их обманывает. Однако если бы ее арестовали, это нанесло бы им несравненно больший ущерб. Репутация «Бэнтэна» была бы испорчена. Таким образом, у нее нет другого выхода, как продолжать все скрывать.
      Не зная, куда деваться от этих мыслей, она вернулась к работе. Она не могла ни на чем сосредоточиться, но из страха, что ее недостаточное усердие, чего доброго, вызовет нарекания, собралась с силами и старалась во всем угодить клиентам.
      Время близилось к шести часам, уже давно никто не заходил, как вдруг открылась дверь.
      – Добро пожаловать, – механически сказала она и взглянула на вошедшего. В тот же миг у нее округлились глаза:
      – Не может быть…
      – Привет! – засмеялся мужчина. В уголках его глаз собрались морщинки.
      – Господин Кудо… – Ясуко от удивления закрыла ладонью рот. – Что случилось?
      – Ничего не случилось. Зашел купить себе что-нибудь на ужин. Какой у вас богатый выбор! – Кудо поднял глаза на висящие над прилавком фотографии бэнто.
      – Вам сказали в «Мариане»?
      – Ну да, – Кудо улыбнулся. – Давненько я туда не наведывался, а вчера вдруг взял и зашел.
      Ясуко, не отходя от прилавка, крикнула в кухню:
      – Саёко! Ты только посмотри! Не поверишь!
      – В чем дело? – раздался голос Саёко.
      – Господин Кудо! – сказала Ясуко, улыбаясь. – Пришел господин Кудо!
      – Что? Кудо?.. – Саёко, сняв фартук, вышла. Посмотрела на улыбающегося мужчину в пальто и от неожиданности разинула рот. – Не может быть, и вправду – господин Кудо!
      – Вы обе прекрасно выглядите. Саёко хорошо справляется с обязанностями хозяйки? Впрочем, и так видно, дела у вас идут неплохо.
      – Стараемся. Но почему вы вдруг решили к нам пожаловать?
      – Ну… захотелось посмотреть на вас обеих… – Кудо, смущенно почесывая нос, взглянул на Ясуко. За прошедшие годы эта его привычка не изменилась.
      Когда Ясуко работала в ночном клубе в Акасаке, он был постоянным клиентом. Кудо всегда обращался к ней по имени и даже, случалось, приглашал ее в дневные часы в ресторан. Иногда, после того как ночной клуб закрывался, они шли куда-нибудь вместе пропустить стаканчик. Когда, спасаясь от Тогаси, Ясуко перешла на работу в «Мариан», она ему одному сообщила об этом. И он сразу же стал там завсегдатаем. Он же был первым, кому она сказала, что покидает «Мариан». Кудо с опечаленным видом сказал тогда:
      – Желаю удачи, будь счастлива.
      С тех пор они не виделись.
      Из кухни вышел Комэсака и подключился к разговору. Он тоже был в свое время постоянным клиентом «Мариана», мужчины знали друг друга в лицо.
      Немного поговорив, Саёко сказала:
      – Вам бы пойти куда-нибудь вдвоем, посидеть…
      Ее предложение пришлось как нельзя кстати. Комэсака одобрительно кивнул.
      Ясуко посмотрела на Кудо. Тот спросил:
      – У тебя есть время?
      Видимо, он намеренно пришел к закрытию лавки.
      – Да, если не долго, – сказала она, улыбаясь.
      Выйдя из лавки, они направились пешком в сторону улицы Син-Охаси.
      – Я хотел бы не торопясь посидеть с тобой где-нибудь в ресторане, – сказал Кудо, – но отложим это до следующего раза. Тебя, наверно, ждет дома дочь.
      Он знал, что у Ясуко есть дочь, еще со времен ее работы в Акасаке.
      – А как поживает ваш сын?
      – Все хорошо. Сейчас уже в третьем классе колледжа. Экзамены в университет на носу, вот головная боль!
      Кудо был владельцем маленькой типографии. Ясуко слышала, что он живет в Одзаки вместе с женой и сыном.
      Зашли в небольшое кафе. Рядом, у перекрестка, находился семейный ресторан, но Ясуко намеренно отказалась от него. Именно там она встречалась с Тогаси.
      – Я зашел в «Мариан» специально, чтобы узнать о тебе. Ты мне сказала тогда, что собираешься работать у Саёко, но я не знал адреса.
      – Что это вы вдруг вспомнили обо мне?
      – Ну, видишь ли… – Кудо замялся, зажег сигарету. – Я услышал по новостям об убийстве и немного забеспокоился. Это же твой бывший муж… Скверная история!
      – А, вы сразу поняли, что это он.
      Кудо, выдыхая дым, невесело улыбнулся:
      – Конечно, понял. Фамилия Тогаси, и лицо его я слишком хорошо помню.
      – Простите, я совсем забыла…
      – Тебе не за что извиняться! – улыбнувшись, Кудо замахал рукой.
      То, что Кудо к ней неравнодушен, она, разумеется, знала. Он тоже ей нравился. Однако до так называемой интимной близости у них не дошло. Несколько раз он предлагал ей зайти в гостиницу. Но она всякий раз мягко отказывалась. Она не находила в себе смелости вступить в незаконную связь с женатым мужчиной, к тому же в то время, хоть она и скрывала это от Кудо, она еще жила с мужем.
      Кудо столкнулся с Тогаси как-то раз, когда провожал Ясуко. Она обычно выходила из такси не доезжая до дома, и этот раз не был исключением, но она обронила в такси карманную пепельницу. Кудо побежал за ней, чтобы отдать, и увидел, как она заходит в квартиру. Он направился прямо за ней. Однако дверь ему открыла не Ясуко, а незнакомый мужчина – Тогаси.
      В тот момент Тогаси был пьян. Он принял Кудо за навязчивого клиента, преследующего Ясуко. Кудо не успел и слова сказать в свое оправдание, как тот набросился на него с кулаками. Если бы Ясуко, уже собиравшаяся принять ванну, не остановила его, дело могло кончиться очень плохо.
      На следующий день Ясуко вместе с Тогаси ходила к Кудо извиняться. Тогаси держался смирно и прилично. Он понимал, что если о произошедшем станет известно полиции, ему несдобровать.
      Кудо не был рассержен. Он только упрекнул Тогаси за то, что тот допускает, чтобы его жена работала в столь сомнительном заведении. Тогаси был откровенно недоволен, но смолчал и только кивнул в ответ.
      После этого Кудо, как и прежде, продолжал ходить в ночной клуб. Его отношения с Ясуко не изменились. Но они перестали встречаться за пределами клуба.
      Изредка, когда никто не слышал, он спрашивал о Тогаси. Нашел ли тот работу и тому подобное. И всякий раз она отрицательно качала головой.
      И Кудо был первым, кто заметил, что Тогаси ее бьет. Она искусно скрывала синяки при помощи косметики, но его ей обмануть не удалось.
      Он посоветовал ей обратиться к адвокату и обещал взять расходы на себя…
      – Ну, как твои дела? – спросил Кудо. – Есть какие-нибудь проблемы?
      – Проблемы?.. Приходили люди из полиции, вот, собственно, и все.
      – Понятно, этого следовало ожидать, – с досадой сказал Кудо.
      – Нет особых причин волноваться, – улыбнулась Ясуко.
      – Только из полиции? А корреспонденты?
      – Нет, этих не было.
      – Уже хорошо. Я, впрочем, так и думал – не настолько эффектное убийство, чтобы на него накинулась желтая пресса, но все же на всякий случай решил тебя повидать, узнать, не нужна ли тебе помощь.
      – Спасибо, я вам очень признательна за участие.
      От ее слов Кудо как будто смутился. Опустив глаза, протянул руку к кофейной чашке.
      – Надеюсь, все образуется, ты же ведь не имеешь никакого отношения к этому убийству?
      – Конечно нет. У вас были какие-то сомнения?
      – Когда я увидел в новостях, сразу подумал о тебе. И уже не мог успокоиться. Как бы там ни было, речь идет об убийстве. Не знаю, за что его убили, но у меня возникло неприятное чувство, что и ты как-то можешь пострадать.
      – Саёко сказала то же самое. Все думают об одном и том же.
      – Но как только увидел сегодня твое веселое личико, я понял, что зря волновался. Ты ведь уже несколько лет с ним в разводе, вас ничто не связывает. Правда же, ты давно с ним не встречалась?
      – Нет, не встречалась. – Ясуко вдруг почувствовала, как у нее дрожат губы.
      После этого Кудо заговорил о себе. Несмотря на экономический кризис, его фирме удавалось держаться на плаву. О своей семье, за исключением сына, он не распространялся. Так издавна сложилось. Поэтому о его отношениях с женой Ясуко практически ничего не знала, но предполагала, что они живут более-менее дружно. Работая в ночном клубе, Ясуко не раз имела возможность убедиться, что мужчины, гуляющие на стороне, как правило, вполне довольны своей семейной жизнью.
      Когда вышли из кафе, на улице моросил дождь.
      – Какой же я негодяй! – виновато воскликнул Кудо. – Если б я тебя не задержал, ты успела бы вернуться домой до дождя!
      – Как вы можете так говорить!
      – До дома далеко?
      – На велосипеде рукой подать.
      – На велосипеде?.. – Кудо, кусая губы, посмотрел на небо.
      – Не беспокойтесь. У меня при себе складной зонтик, дойду пешком, а велосипед я оставила у лавки. Завтра утром выйду чуть-чуть пораньше, только и всего.
      – Ладно, я тебя подвезу.
      – Спасибо, не надо.
      Однако Кудо уже вышел на мостовую и, подняв руку, остановил такси.
      – Сходим в следующий раз в ресторан? – спросил Кудо, как только такси набрало скорость. – Можешь, если хочешь, взять с собой дочь.
      – С дочерью проблем не будет, но вам это удобно?
      – Я могу в любое время. Сейчас у меня не слишком много работы.
      Вообще-то Ясуко имела в виду его жену, но решила не переспрашивать. Она почувствовала, что он догадался, к чему она клонит, и намеренно ушел от ответа.
      Он попросил номер ее мобильного телефона, она продиктовала. Не видела причин отказывать.
      Кудо велел водителю такси подъехать к самому ее дому. Ясуко сидела в глубине, и чтобы ее выпустить, он тоже вышел из машины.
      – Садитесь скорее назад, а то промокнете, – сказала она, выходя.
      – Ну, до скорого.
      – Да, – она кивнула.
      Вдруг она заметила, что сидящий в такси Кудо смотрит на что-то у нее за спиной. Обернувшись, она увидела у подъезда человека с раскрытым зонтом. В темноте лица было не разобрать, но по характерной фигуре она догадалась, что это Исигами.
      Исигами медленно зашагал по улице. Ясуко подумала, что Кудо так пристально смотрел в сторону Исигами потому, что тот все это время наблюдал за ними.
      – Я позвоню, – сказал Кудо и велел водителю трогать.
      Ясуко проводила глазами огонек такси. Она вдруг почувствовала, что давно уже не была в таком приподнятом настроении. Уже много лет она не испытывала такого удовольствия от общения с мужчиной.
      Она увидела, как такси обогнало идущего Исигами.
      Когда она вошла в квартиру, Мисато смотрела телевизор.
      – Что нового? – спросила Ясуко.
      Разумеется, она спрашивала не о школьных делах. Мисато это прекрасно понимала.
      – Ничего. Мика ничего не сказала. Думаю, поэтому полицейские больше не приходили.
      Вскоре зазвонил ее мобильный. Дисплей показывал, что с городского телефона.
      – Да, это я.
      – Исигами, – раздался как обычно тихий голос. – Сегодня что-нибудь было?
      – Нет, ничего. У Мисато тоже.
      – Хорошо. Но вы не должны терять бдительность. Вряд ли полиция сняла с вас подозрения. Скорее всего, они сейчас тщательно изучают ваше окружение.
      – Понятно.
      – Никаких происшествий?
      Ясуко заколебалась:
      – В общем-то ничего необычного.
      – Ну что ж… Извините за беспокойство. До завтра. – Исигами повесил трубку.
      Ясуко отложила мобильный, чувствуя тревогу. Голос Исигами показался ей необычно взволнованным.
      «Не потому ли, что он видел Кудо?» – подумала она. И теперь его мучают подозрения – кто этот незнакомый мужчина, подвезший ее на такси до дома? Только смятением можно объяснить его последний, немного странно прозвучавший вопрос.
      Ясуко понимала, почему Исигами помогает им с дочерью. Очевидно, догадка хозяев была верна – он к ней неравнодушен.
      Но что произойдет, если она сблизится с другим мужчиной? Станет ли он помогать им так, как делал до сих пор? Будет ли напрягать все силы своего ума ради их спасения?
      Она подумала, что не стоило встречаться с Кудо. А раз уж встретилась, Исигами не должен был об этом знать.
      Но не успела подумать, как в груди у нее все вскипело.
      Сколько еще это будет продолжаться? До каких пор она должна прятаться от Исигами? Или он один имеет на нее право? И пока не истечет срок давности за убийство, ей не позволено общаться ни с кем, кроме него?..

      Поскрипывание скользящих по полу резиновых подошв. И в такт им глухие шлепки. Услыхав эти звуки, Кусанаги почувствовал ностальгию.
      Стоя на пороге спортивного зала, он заглянул внутрь. Прямо перед ним на корте Югава орудовал ракеткой. В молодые годы мышцы на ляжках у него, конечно, были покрепче, но все равно он был по-прежнему в отличной форме.
      Партнером по игре был какой-то студент. Довольно ловкий, он не пасовал даже перед самыми коварными ударами Югавы.
      Исход поединка решил мощный удар студента. Югава опустился на пол. Кисло улыбаясь, что-то сказал.
      Его взгляд остановился на Кусанаги. Он что-то крикнул студенту и, держа в руке ракетку, подошел к приятелю.
      – С чем ты сегодня?
      Кусанаги аж вздрогнул.
      – Что за странный вопрос! Насколько я понимаю, именно ты мне позвонил, вот я и пришел узнать, какое у тебя ко мне дело.
      В мобильном телефоне Кусанаги сохранился пропущенный вызов Югавы.
      – Ах, ну да, я и забыл. В принципе ничего важного, поэтому я не стал оставлять сообщение. Твой мобильный был отключен, поэтому я решил, что ты очень занят.
      – Я был в кино.
      – В кино? Это в рабочее-то время? Хорошо живешь.
      – Совсем не то, что ты подумал. Я проверял алиби. Решил, что надо в конце концов ознакомиться с фильмом. Как еще проверить, правду ли говорят те, кого мы подозреваем?
      – Это называется – использовал свое служебное положение.
      – Когда смотришь по обязанности, для работы, уверяю тебя, никакого удовольствия. Если у тебя нет ко мне важных дел, зря я только притащился. Позвонил на кафедру, но мне сказали, что ты в спортивном зале.
      – Ну раз уж пришел, давай вместе пообедаем. К тому же у меня и впрямь есть к тебе дело. – Югава снял кеды и надел брошенные у входа ботинки.
      – Так какое же дело?
      – Вначале ты рассказывай.
      – Рассказывать о чем?
      Югава, остановившись, ткнул Кусанаги ракеткой:
      – Про кино.
      Они зашли в пивную, расположенную рядом с университетом. Кусанаги не бывал здесь со времен своей студенческой молодости. Сели за самый дальний столик.
      – По словам подозреваемых, они ходили в кинотеатр в день совершения убийства – десятого марта. Двенадцатого дочь подозреваемой рассказала об этом своей однокласснице, – сказал Кусанаги, наливая пиво в стакан Югавы. – Только что мы нашли этому подтверждение. Я смотрел кино, чтобы подготовиться.
      – Оправдание принимается. И что же тебе поведала одноклассница?
      – Ничего особенного. Она, во всяком случае, ничего необычного не заметила.
      Одноклассницу звали Мика Уэно. По ее словам, действительно, двенадцатого марта Мисато Ханаока рассказала ей о том, что ходила с матерью в кино. Поскольку Мика уже видела этот фильм, им было что обсудить.
      – Через два дня после убийства… Как-то чудно, – заметил Югава.
      – Ты прав. Когда хочешь поделиться впечатлениями с подругой, которая вдобавок смотрела фильм до тебя, естественно сделать это на следующий же день. Я и засомневался – не была ли она в кино одиннадцатого?
      – Такая возможность есть?
      – В принципе, да. Подозреваемая работает до шести, и если дочь вернется домой сразу после занятий бадминтоном, они успевают на сеанс, начинающийся после семи. По их утверждению, именно так и было десятого марта.
      – Бадминтон? Дочь – в секции бадминтона?
      – В первый же раз, когда мы были у них в квартире, я догадался, заметив ракетку. Ты прав, бадминтон меня тоже смутил. Как тебе хорошо известно, это довольно-таки изнурительный вид спорта. Школьница после тренировки, по идее, должна падать от усталости.
      – Если, конечно, не сачковать, как часто делал ты, – сказал Югава, протягивая руку за горчицей.
      – Не сбивай меня. Короче, я хочу сказать, что…
      – Что было бы странно, если бы школьница, уставшая после тренировки, пошла в кино, а потом до поздней ночи распевала песни в караоке-боксе. Правильно?
      Кусанаги удивленно посмотрел на друга. Действительно, угадал.
      – Но в принципе возможно. Если девочка здоровая, сильная…
      – Разумеется. Но эта-то – худышка, какой-то особой силы в ней не заметно.
      – Допустим, в тот день тренировки были не слишком интенсивные. К тому же есть свидетельство, что вечером десятого они ходили в караоке-бокс.
      – В общем-то да.
      – В котором часу они зашли в караоке-бокс?
      – В девять сорок.
      – Ты сказал, что мать работает в лавке бэнто до шести. Убийство произошло в Синодзаки, так что если вычесть время пути туда и обратно, на убийство остается два часа. Разве это реально? – Югава, не выпуская палочек, сложил руки на груди.
      Глядя на него, Кусанаги пытался вспомнить, говорил ли он приятелю о том, что подозреваемая работает в лавке бэнто.
      – Слушай, с чего это ты вдруг так заинтересовался этим преступлением? Давненько я не слышал от тебя просьб рассказать о том, как идет наше расследование.
      – Заинтересовался – слишком сильно сказано. Просто показалось забавным. Мне нравятся истории с железным алиби.
      – У этой женщины алиби не столько железное, сколько труднопроверяемое, вот в чем наша проблема.
      – А мне казалось, что вы считаете ее невиновной.
      – Так-то оно так, но на данный момент не нашлось никого другого, кого можно заподозрить. К тому же не слишком ли большое совпадение – отправиться в кино и в караоке-бокс в тот самый вечер, когда произошло убийство?
      – Все это эмоции. Они, конечно, имеют право на существование, но не стоит пренебрегать логикой. Может, обратить внимание на что-то помимо алиби?
      – И без твоих советов делаем все, что надо, – Кусанаги достал из кармана висящего на стуле пальто листок бумаги и развернул на столе. На нем был отксерокопированный портрет мужчины.
      – Это еще кто?
      – Мы составили портрет жертвы, как он выглядел на момент убийства. С этим портретом несколько детективов ходят по Синодзаки и опрашивают возможных свидетелей.
      – Ах да, ты говорил, что одежда сгорела не полностью. Синий джемпер, серый свитер, черные брюки. Не слишком оригинально.
      – Вот именно. Каждый второй заявляет, что он, кажется, видел такого человека. Детективы, опрашивающие свидетелей, в полной растерянности.
      – Короче говоря, в настоящий момент никакой полезной информации?
      – Пожалуй, да. Только одно сообщение заслуживает внимания – возле станции видели похожего подозрительного человека. Одна девушка, служащая фирмы, обратила внимание, что он болтался без дела у входа в метро. Увидев этот рисунок, вывешенный на станции, она его узнала и обратилась в полицию.
      – Есть еще бдительные люди! Что, если поподробней расспросить эту девушку?
      – И без тебя понятно. Однако, судя по всему, это не был убитый.
      – Почему ты так решил?
      – Станция-то станция, но не Синодзаки. Она видела его на предыдущей станции – Мидзуэ. Более того, лицо другое. Когда ей показали прижизненную фотографию убитого, она сказала, что ей кажется, лицо было более круглым.
      – Более круглым?
      – Что ж, наша работа состоит из проб и ошибок, – сказал Кусанаги, подхватывая палочками размятый картофель. – Совсем не как у вас, физиков, признающих истинным все, что соответствует теории.
      Но Югава никак не отреагировал на его выпад. Кусанаги поднял глаза – Югава, сцепив пальцы, рассеянно смотрел поверх него куда-то вдаль.
      Кусанаги хорошо знал, что подобное выражение на лице приятеля означает, что тот о чем-то глубоко задумался.
      Наконец взгляд Югавы сфокусировался. Глаза переместились на Кусанаги.
      – Ты говорил, что лицо жертвы было размозжено…
      – Да. И вдобавок сожжены подушечки пальцев. Преступник сделал все, чтобы мы не могли установить личность убитого.
      – Чем было размозжено лицо?
      Убедившись, что вокруг никто не подслушивает, Кусанаги налег на стол:
      – Орудие не найдено, но вероятнее всего, преступник использовал молоток или что-то в этом роде. Несколько раз ударил по лицу, проломив кости. И зубы, и подбородок – сплошное месиво, нет возможности сравнить с медицинской картой.
      – Значит, молоток? – пробормотал Югава, разламывая палочкой редьку.
      – Тебе это что-то говорит? – спросил Кусанаги.
      Югава, отложив палочки, оперся локтями о стол.
      – Допустим, убийца – эта женщина из лавки. Тогда попробуй определи порядок ее действий в тот день. Ведь по-твоему получается, она лжет, говоря, что была в кинотеатре.
      – То, что это ложь, не доказано.
      – Хорошо, но меня интересует, как ты себе представляешь то, что произошло. – Югава сделал приглашающий жест и поднес ко рту кофейную чашку.
      Кусанаги нахмурился и нервно облизнулся.
      – Разумеется, я не могу утверждать, но, на мой взгляд, все происходило приблизительно так. Продавщица бэнто – от греха подальше, назовем ее А, – закончив работу, около шести вышла из лавки. До станции Хамамати пешком минут десять. На метро до Синодзаки – минут двадцать. Если она воспользовалась автобусом или такси, то добралась до дамбы в Старой Эдогаве в семь часов.
      – Что в это время делал потерпевший?
      – Он также направлялся к месту будущего преступления. Скорее всего, он заранее договорился с А о встрече. От станции Синодзаки он поехал на велосипеде.
      – На велосипеде?
      – Да, возле трупа нашли велосипед, отпечатки пальцев на нем принадлежат убитому.
      – Отпечатки пальцев? Ты же сказал, что его пальцы сожжены.
      Кусанаги кивнул.
      – Это выяснилось после того, как мы установили личность убитого. Короче, отпечатки на велосипеде совпали с отпечатками пальцев, обнаруженными в номере, который снимал потерпевший… А, понимаю, к чему ты клонишь. Даже если нам известно, что человек, снимавший номер в гостинице, приехал на дамбу на велосипеде, это не доказывает, что он и есть убитый. Можно допустить, что в гостинице жил убийца и он же воспользовался велосипедом. Однако мы не поленились проанализировать волосы, найденные в номере. Они идентичны волосам жертвы. Для большей уверенности в данный момент проводится экспертиза ДНК.
      Дав Кусанаги выговориться, Югава улыбнулся:
      – У меня нет никаких оснований утверждать, что полиция допустила ошибку в идентификации убитого. Меня больше занимает тот факт, что он приехал на велосипеде. Он держал велосипед у станции Синодзаки?
      – Нет, все не совсем так…
      Кусанаги рассказал Югаве эпизод, связанный с кражей велосипеда.
      Глаза Югавы блеснули за линзами очков.
      – Получается, что, направляясь к месту встречи, потерпевший украл велосипед. Хотя мог доехать на автобусе, на такси…
      – Получается так. По нашим данным, убитый нигде не работал и практически не имел денег. Возможно, пожалел даже на проезд в автобусе.
      Судя по выражению лица, не удовлетворившись объяснением, Югава скрестил руки и с шумом выдохнул через нос:
      – Хорошо, оставим это. Итак, он и А встретились на дамбе. Продолжай – что дальше?
      – Несмотря на договоренность о встрече, А, как я полагаю, где-то спряталась. Дождавшись, когда он появился, она подкралась сзади. Затем накинула на шею припасенную веревку и сильно стянула.
      – Стоп! – Югава выбросил вперед руку. – Каков рост убитого?
      – Сто семьдесят сантиметров, – ответил Кусанаги и тотчас с досады едва не прикусил губу. Он не мог не понимать, что хотел сказать Югава.
      – А рост А?
      – Около ста шестидесяти.
      – Разница больше десяти сантиметров? – Югава подпер ладонью щеку и рассмеялся. – Думаю, ты догадался, к чему я спрашиваю.
      – Действительно, задушить человека выше ростом тяжело. По расположению следов на шее ясно, что душивший тянул вверх. Однако можно предположить, что потерпевший находился в сидячем положении. Например, все еще сидел на велосипеде.
      – Браво! Отлично вывернулся.
      – Я и не думал выворачиваться! – Кусанаги в сердцах ударил кулаком по столу.
      – Ладно, что дальше? Сняла одежду, разбила принесенным молотком лицо, сожгла зажигалкой кончики пальцев. Подпалила одежду и скрылась с места преступления. Так, что ли?
      – К девяти часам добраться до района Кинси вполне реально.
      – С точки зрения времени к твоему рассказу не придерешься. Но в нем довольно много несообразностей. Ни за что не поверю, что все сотрудники отдела уголовного розыска согласны с твоей версией.
      Кусанаги, скривив рот, залпом осушил стакан. Попросив проходящую мимо официантку принести еще пива, он вновь повернулся к Югаве:
      – Разве не говорят про женщин, что в их действиях отсутствует логика?
      – Возможно. Однако, даже если женщина застала здорового мужика врасплох и он сопротивлялся, вряд ли она смогла бы его задушить. А он наверняка отчаянно сопротивлялся. И последующие манипуляции с трупом для женщины слишком тяжелы. Извини, но я не могу принять твою версию.
      – Я так и думал, что ты это скажешь. Но пойми, я отнюдь не убежден, что моя версия во всем соответствует действительности. Я полагаю, что это лишь одна из гипотез.
      – Ты говоришь так, как будто у тебя в закромах наберется сотня идей. Ну же, не скупись, выкладывай, что еще ты надумал.
      – Я не претендую на истину. То, что я сказал, основывается на предположении, что преступление совершено там, где был найден труп. Можно допустить, что труп был туда подброшен и убийство произошло в каком-то другом месте. В следственном штабе эта версия имеет наибольшее число сторонников. Независимо от того, является А убийцей или нет.
      – Обычно подобная версия представляется самой вероятной. Однако ты не рассматриваешь ее как основную. Почему?
      – Очень просто. Если А – убийца, эта версия отпадает. Дело в том, что у нее нет машины. Более того, она не умеет водить. Следовательно, у нее не было способа перевезти труп.
      – Ты прав. Это важное обстоятельство.
      – Далее, имеется велосипед, найденный возле трупа. Конечно, можно допустить, что он был подброшен специально, чтобы создать видимость, будто убийство произошло на дамбе, но тогда какой смысл оставлять на нем отпечатки пальцев? Ведь пальцы убитого были сожжены.
      – Ты прав, велосипед – это загадка. – Югава пробежался пальцами по краю стола, точно по клавиатуре рояля, после чего добавил: – Но как бы там ни было, не проще ли предположить, что убийца – мужчина?
      – В следственном штабе это мнение преобладает. Однако отсюда нельзя делать вывод, что А совершенно ни при чем.
      – Другими словами, у А был сообщник мужчина?
      – В данный момент мы изучаем ее окружение. Раньше она работала в ночном клубе, так что, сам понимаешь, хахалей у нее было хоть отбавляй.
      – Слышали бы тебя работницы ночных клубов, вот бы обиделись! – усмехнулся Югава и, отпив пива, вновь посерьезнел. – Покажи-ка мне еще раз ваш рисунок.
      – Этот? – Кусанаги достал листок с одетой фигурой убитого.
      Глядя на рисунок, Югава пробормотал:
      – Любопытно, зачем преступник снял с трупа одежду?
      – Вероятно, для того, чтобы скрыть личность убитого. Для того же, для чего размозжил лицо и сжег пальцы.
      – В таком случае не проще ли было забрать одежду с собой? Но он почему-то решил ее сжечь, в результате она только обгорела, и благодаря этому вы смогли составить этот рисунок.
      – Видимо, торопился.
      – Но вообще-то говоря, разве возможно установить личность человека по его одежде и ботинкам, если, конечно, где-нибудь в кармане не затеряется бумажник или водительское удостоверение? Снимать с трупа одежду – слишком большой риск. Для преступника главное – скорее скрыться с места преступления.
      – К чему ты клонишь? Хочешь сказать, была какая-то другая причина, почему он снял одежду?
      – Определенно утверждать не могу. Но думаю, что пока вы не установите эту причину, если, конечно, таковая имеется, вы не сможете задержать преступника, – сказав это, Югава пальцем начертил на рисунке большой вопросительный знак.
 
      Результаты экзамена по математике в конце учебного года были удручающими. Это касалось всех классов – ни одного способного ученика. Исигами замечал, что год от года умственный уровень учеников падает.
      Вернув листы с тестами, Исигами объявил, что намерен устроить переэкзаменовку. По заведенному в гимназии порядку, был установлен нижний допустимый балл по каждому предмету, и не получив его, ученик не мог перейти в следующий класс. Разумеется, поскольку проводились переэкзаменовки, отчисления за неуспеваемость были большой редкостью.
      Новость о переэкзаменовке вызвала в классе недовольный ропот. Никакой другой реакции Исигами не ждал и пропустил бы мимо ушей, если б один из учеников не обратился непосредственно к нему:
      – Господин учитель, во многих университетах нет вступительного экзамена по математике, так какая разница тем, кто собирается туда поступать, что у них по математике?
      Исигами посмотрел в ту сторону, откуда был задан вопрос. Ученик по фамилии Мориока, почесывая шею, озирался по сторонам, ища поддержки у товарищей. Парень невысокого роста, но даже Исигами, не будучи классным руководителем, знал, что он главный заводила в классе. Ему не раз делали замечания за то, что он приезжал в школу на мотоцикле.
      – Ты, Мориока, собрался поступать именно в такой университет? – спросил Исигами.
      – Разумеется, если вообще буду поступать. Сейчас меня в университет как-то не тянет, но в любом случае, когда перейду в следующий класс, не выберу математику, уже сыт по горло. Так что мне плевать, какие у меня отметки. Мне жалко вас. Нянчиться с такими, как мы, болванами! Поэтому предлагаю договориться по-взрослому.
      Класс грохнул от хохота, всех рассмешило слово «по-взрослому». Исигами тоже усмехнулся.
      – Если тебе меня жалко, сдай хорошо повторный экзамен. Обещаю ограничиться вопросами по разделу дифференциально-интегрального исчисления. Ничего сложного.
      Мориока громко фыркнул. Закинул одна на другую выставленные в проход ноги.
      – Да на фиг они вообще нужны, эти дифференциалы и интегралы! Только пустая трата времени!
      Исигами уже направился к доске, чтобы начать объяснение по поводу предстоящей переэкзаменовки, но слова Мориоки заставили его обернуться. Он не мог оставить их без внимания.
      – Слышал, что ты, Мориока, увлекаешься мотоциклами. Ты когда-нибудь видел гонки?
      Вопрос был столь неожиданным, что Мориока в замешательстве только молча кивнул.
      – На протяжении трассы гонщики едут с разной скоростью. В зависимости от рельефа и направления ветра, но также и по соображениям тактики они постоянно меняют скорость. Победу обеспечивает мгновенное решение – где попридержать, где разогнаться. Это-то ты понимаешь?
      – Дураку понятно, но при чем здесь ваша математика?
      – Степень ускорения – это дифференциал скорости в данный момент. А если выразить иначе, то расстояние пробега – это интеграл ежесекундно изменяющейся скорости. В случае автогонок, разумеется, все мотоциклы проезжают одно расстояние, поэтому для победы крайне важно рассчитать дифференциал скорости. Ну что, я тебя убедил или ты по-прежнему считаешь, что дифференциально-интегральное исчисление ни на что не годится?
      Судя по виду, Мориока ничего не понял из объяснения и только растерянно хлопал глазами.
      – Может быть, вы и правы, но гонщики об этом не задумываются. Какое им дело до дифференциалов или интегралов! Для победы главное – опыт и интуиция.
      – Разумеется, они об этом не задумываются. Но команда поддержки думает, и еще как! Она разрабатывает стратегию, выстраивая симуляционную модель и просчитывая, где с какой скоростью можно победить. Для этого применяют дифференциально-интегральное исчисление. Во всяком случае, используют основанные на нем компьютерные программы. Это факт.
      – Ну так пусть те, кто делает эти программы, и учат математику!
      – Возможно, ты прав, но не исключено, что когда-нибудь и ты станешь программистом.
      Мориока резко откинулся назад:
      – Мне это не грозит.
      – Ну если не ты, может быть, кто-нибудь еще из твоего класса. Для них и предназначены уроки математики. Хочу только подчеркнуть, что мои занятия всего лишь указывают вход в огромный мир под названием «математика». И если не знать, где вход, доступ в этот мир останется навсегда закрытым. Разумеется, те, кому математика не по душе, внутрь могут не входить. Я провожу экзамены для того, чтобы определить, кто хотя бы понимает, где он, этот вход.
      Исигами окинул взглядом класс. Каждый год непременно находится ученик, который спрашивает, зачем нужна математика. И всякий раз он повторяет одно и то же. Поскольку сейчас он знал, что спрашивающий увлекается мотоциклами, привел пример об автогонках. В прошлом году ученику, мечтающему стать музыкантом, он рассказывал о математических методах, используемых при звукозаписи. Ему было абсолютно безразлично, из какой области брать пример.
      Когда, закончив занятия, он вернулся в учительскую, на его столе лежала записка. Номер мобильного телефона с пояснением: «Звонил некто Югава». По почерку он узнал руку своего коллеги – учителя математики.
      «Что этому Югаве от меня нужно?» У него вдруг беспричинно забилось сердце.
      Взяв мобильный, он вышел в коридор. Набрал указанный в записке номер и сразу услышал голос Югавы:
      – Извини, что побеспокоил, ты наверняка занят.
      – Что-нибудь срочное?
      – Да, пожалуй, что и срочное. Мы можем сегодня встретиться?
      – Сегодня… Мне нужно еще кое-что сделать. Я освобожусь после пяти, и если это так необходимо…
      Уроки уже окончились, наступило время внеклассных занятий. Исигами не был классным руководителем, а запереть зал дзюдо можно было попросить кого-нибудь из коллег.
      – Хорошо, – сказал Югава, – буду ждать у ворот гимназии в пять часов. Ты не против?
      – Мне все равно… А где ты сейчас?
      – Рядом. Ну ладно, до встречи.
      – Договорились.
      Отключив связь, Исигами продолжал сжимать телефон. Что же это за срочное дело, ради которого Югава не поленился прийти?
      Когда он закончил проставлять оценки за экзамен и собрался уходить, было ровно пять. Выйдя из учительской, Исигами пересек спортивную площадку, направляясь к воротам.
      За воротами возле перехода виднелась фигура Югавы в черном пальто. Узнав Исигами, он заулыбался и помахал рукой.
      – Извини, что без предупреждения, – крикнул он, продолжая улыбаться.
      – Что случилось? – спросил Исигами, подходя и стараясь говорить как можно приветливей. – Чего это тебе приспичило сюда тащиться?
      – Давай немного пройдемся и поговорим.
      Югава пошел вдоль улицы Киёсубаси.
      – Нет, сюда, – Исигами показал боковую улочку. – По этой улице ближе к моему дому.
      – Хочу пройти здесь. Кстати, заглянем в лавку бэнто, – небрежно сказал Югава.
      – В лавку бэнто?.. Зачем? – Исигами почувствовал, как у него напряглось лицо.
      – Что значит – зачем? Куплю себе бэнто. Что тут такого? Мне нужно сегодня еще кое-где побывать, спокойно поесть времени уже не будет, вот я и решил по пути взять что-нибудь на ужин. Наверно, там вкусно готовят, раз ты каждое утро туда заходишь.
      – Понятно, – сказал Исигами. – Что ж, идем.
      Пошли по направлению к мосту Киёсу. Мимо проносились большие грузовики.
      – Вчера я виделся с Кусанаги. Кажется, мы с тобой уже говорили о нем – детектив, который приходил к тебе.
      Слова Югавы встревожили Исигами. Дурные предчувствия усилились.
      – И что с ним?
      – Ничего особенного. Каждый раз, когда следствие заходит в тупик, он прибегает ко мне жаловаться. Как назло, ему постоянно попадаются запутанные дела. В прошлый раз он заставил меня решать задачу с полтергейстом. Пришлось-таки поломать голову!
      Югава начал рассказывать историю про полтергейст. Действительно, это было довольно интересное дело. Но вряд ли он встретился с Исигами, чтобы позабавить его этой историей.
      Пока Исигами с нетерпением ждал, когда же Югава наконец заговорит о настоящей цели встречи, показалась вывеска лавки «Бэнтэн».
      Исигами испытывал беспокойство. Он не мог представить, как отреагирует Ясуко, когда увидит их вместе. Уже само появление Исигами в этот час было из ряда вон, а тут еще со спутником… Как бы она не вообразила чего лишнего! Он молился, чтобы она вела себя как можно естественней.
      Между тем Югава толкнул стеклянную дверь и вошел внутрь. Нехотя Исигами проследовал за ним. В этот момент Ясуко была занята с другим покупателем.
      – Добро пожаловать! – Ясуко радушно улыбнулась Югаве, после чего перевела взгляд на Исигами. В тот же миг на ее лице отразились удивление и растерянность. На губах застыла улыбка.
      – Что-то не так? – спросил Югава, очевидно, заметивший перемену.
      – Нет, ничего. – Ясуко, по-прежнему с застывшей улыбкой, потрясла головой. – Это мой сосед. Каждый день покупает у нас завтрак…
      – Я знаю. Это он мне расхвалил ваше заведение, я решил тоже попробовать.
      – Спасибо. – Ясуко склонила голову.
      – Вместе учились в университете. – Югава обернулся в сторону Исигами. – А вчера я был у него в гостях.
      Ясуко кивнула.
      – Он не рассказывал вам обо мне?
      – Да, немного.
      – Так какой же бэнто вы мне посоветуете? Он какой предпочитает?
      – Господин Исигами обычно берет ассорти, но сегодня уже все проданы.
      – Какая жалость! Ну, тогда на ваш выбор. Все такие аппетитные на вид…
      Пока Югава выбирал бэнто, Исигами глядел через стеклянную дверь на улицу. Вполне вероятно, что в эту минуту за ними из какого-нибудь укромного места наблюдают полицейские. А он ни в коем случае не должен показывать, что у него с Ясуко есть что-то общее.
      Нет, главное сейчас не это. Исигами скосил глаза на Югаву. Можно ли доверять ему? Вот что важно. Не следует ли держать с ним ухо востро? Ведь он приятель этого детектива, как бишь его, Кусанаги, а потому не исключено, что полиция использует его в качестве осведомителя.
      Югава наконец определился с выбором. Ясуко передала его заказ на кухню.
      И тут произошло нечто непредвиденное. Стеклянная дверь распахнулась, и вошел мужчина. Исигами, смотревший, ничего не подозревая, в ту сторону, невольно поджал губы. Мужчина, одетый в темно-коричневый пиджак, был, без сомнения, тем самым человеком, которого он накануне видел перед домом. Он подвез Ясуко на такси. Исигами, раскрывая зонт, успел заметить, что они разговаривали как люди, давно знакомые друг с другом.
      Мужчина не удостоил Исигами никакого внимания. И ждал, когда Ясуко вернется к прилавку.
      Вскоре Ясуко вернулась. Увидев мужчину, она не сдержала изумления.
      Тот молчал. Только, улыбнувшись, слегка склонил голову. Видимо, решил дождаться, когда уйдут докучные посетители.
      «Кто этот мужчина?» – недоумевал Исигами. Откуда он взялся? С каких пор он знаком с Ясуко?
      Исигами отчетливо запомнил выражение лица Ясуко, когда она вышла из такси. Такой радостной он еще никогда ее не видел. Он знал ее как мать, воспитывающую дочь, как продавщицу… Но в тот момент она как будто преобразилась. Или это и есть ее истинный лик? Короче, в тот вечер она была просто женщиной.
      С этим мужчиной она была такой, какой никогда не была с ним…
      Исигами смотрел одновременно на загадочного незнакомца и на Ясуко. Казалось, что воздух между ними двумя дрожит от напряжения. Исигами почувствовал жжение в груди.
      Бэнто, заказанный Югавой, был наконец готов. Он взял его, расплатился и извинился перед Исигами за то, что заставил его ждать.
      Выйдя из лавки, они спустились к набережной Сумидагавы. Пошли вдоль реки.
      – Ты знаешь, кто это? – спросил Югава.
      – Ты о ком?
      – Мужчина, вошедший в лавку после нас. Мне показалось, что ты как будто чем-то недоволен.
      Исигами вздрогнул. Его неприятно поразила зоркость приятеля.
      – Нет, тебе показалось. Он мне совсем не знаком. – Исигами постарался придать лицу обычное выражение безразличия.
      – Вот как? Ну ладно… – Югава не проявил особого интереса.
      – Так в чем же твое срочное дело? Ведь не ради того, чтобы купить бэнто, ты сюда приехал.
      – Ах да, о самом главном я и забыл, – Югава нахмурился. – Как я тебе уже говорил, этот детектив, Кусанаги, вечно надоедает мне просьбами помочь в расследовании. И сейчас, узнав, что ты живешь в соседней квартире с этой женщиной, он первым делом прискакал ко мне. Но что самое неприятное, это просьба, с которой он ко мне обратился.
      – Чего же он хочет?
      – Судя по всему, полиция по-прежнему подозревает ее в убийстве. Однако ни одной улики они не нашли. Поэтому решили пока просто понаблюдать за ней. Разумеется, их возможности по части слежки ограниченны. И они решили, что ты мог бы им помочь.
      – Они хотят, чтобы я стал осведомителем?
      Югава почесал затылок.
      – Ну, в каком-то смысле. Тебе, конечно, не надо наблюдать за ней круглые сутки. Достаточно, если ты будешь немного больше, чем обычно, обращать внимание на то, что творится в соседней квартире, и если произойдет что-то подозрительное, сообщишь в полицию. Если называть вещи своими именами, они предлагают тебе шпионить за ней. Какая все-таки наглость! Я думаю, они даже не понимают, как оскорбительно то, что они предлагают.
      – И ты встретился со мной, чтобы передать эту просьбу?
      – Официальное предложение, разумеется, поступит от полиции. Меня попросили вначале прощупать почву. Мне все равно, если ты откажешься, я даже думаю, что тебе следует отказаться, но как бы там ни было, я свой гражданский долг исполнил.
      Югава выглядел сильно смущенным. Но Исигами засомневался – обращается ли полиция с подобными просьбами к гражданским лицам?
      – И поэтому ты зашел в «Бэнтэн»?
      – Если честно, то да. Хотелось взглянуть своими глазами на женщину, которую подозревают в убийстве. Но вообще говоря, мне как-то не верится, что она могла убить человека.
      Исигами хотел сказать, что и сам не верит, но слова застряли в горле.
      – По внешности нельзя судить, – сказал он противоположное тому, что собирался.
      – Согласен. Ну так что? Если от полиции поступит такая просьба, ты можешь согласиться?
      Исигами отрицательно покачал головой:
      – Сразу говорю – я откажусь. Не в моих правилах шпионить за другими людьми, да к тому же у меня нет времени. Сам видишь, как я занят.
      – Вижу, вижу. Что ж, так я и передам Кусанаги. И хватит об этом. Извини, если испортил тебе настроение.
      – Ничего страшного.
      Они подошли к мосту Син-Охаси. Показались палатки бездомных.
      – Кажется, убийство произошло десятого марта, – сказал Югава. – По словам Кусанаги, в тот день ты пришел домой сравнительно рано.
      – У меня не было никаких дел после работы, поэтому вернулся около семи. Помнится, я так и сказал детективу.
      – А затем, как обычно, вступил в бой с математическими головоломками?
      – Да, так
      Отвечая, Исигами подумал – он хочет проверить мое алиби? Но это означает, что он меня подозревает…
      – Кстати, я забыл спросить: чем ты увлекаешься в свободное время? Есть у тебя какое-нибудь хобби, кроме математики?
      Исигами рассмеялся.
      – Никаких хобби. Математика – единственное, что меня интересует.
      – Ну а, к примеру, покататься на машине, чтобы немного отвлечься, развеяться… – Югава изобразил рукой, как крутят руль.
      – Даже если б хотел, не могу. У меня нет машины.
      – Но водительские права у тебя наверняка есть?
      – Это тебя удивляет?
      – Да нет. Но несмотря на свою занятость, ты ходишь в школу пешком.
      – В то давнее время, когда я рассчитывал остаться в университете, я срочно получил права. Думал, понадобятся, чтобы добираться до работы. Но сказать по правде, никакой острой необходимости не было. Тебя интересует, умею ли я водить машину?
      Югава смущенно заморгал:
      – Нет, почему ты решил?
      – Так мне показалось.
      – Я не вкладывал в свой вопрос никакого скрытого смысла. Просто подумал, что и ты наверняка любишь водить машину. Захотелось поговорить о чем-нибудь помимо математики.
      – Ты хочешь сказать – помимо математики и убийства?
      Исигами спросил с иронией в голосе, но Югава неожиданно расхохотался:
      – Да, именно так.
      Они прошли под мостом. Седоволосый мужчина готовил какую-то еду, поставив котелок на газовую горелку. Рядом с ним валялись алюминиевые банки. Несколько других бездомных также вышли из своих укрытий.
      – Ну ладно, позволь здесь откланяться, – сказал Югава, собираясь подняться по лестнице на мост. – Прости, что завел такой неприятный разговор.
      – Извинись перед детективом Кусанаги за мой отказ сотрудничать с полицией.
      – Извинения с твоей стороны совершенно излишни. Ты лучше скажи, можем мы еще с тобой встретиться?
      – Да мне все равно…
      – Выпьем, поговорим о математике.
      – О математике и об убийстве?
      Югава поморщился.
      – Может быть… – сказал он, пожимая плечами. – Кстати, мне пришла в голову одна проблема, имеющая отношение к математике. Если будет время, не хочешь поломать над ней голову?
      – Выкладывай.
      – Что сложнее – придумать трудноразрешимую задачу или все же ее решить? Я уверен, ответ обязательно есть. Ну как, интересно?
      – Сложная проблема… – Исигами посмотрел Югаве в глаза. – Я подумаю.
      Югава, кивнув, повернулся. И пошел по улице прочь.

      Пока ели креветки, бутылка вина опустела. Ясуко, допив свой бокал, тихо вздохнула. Подумала – как давно она уже не была в итальянском ресторане!
      – Еще немного выпьем? – спросил Кудо. Его глаза слегка покраснели.
      – Мне уже хватит. А вы, пожалуйста, не стесняйтесь.
      – Нет, я тоже воздержусь. Предвкушаю десерт, – сощурив глаза, он тщательно вытер салфеткой рот.
      Когда Ясуко работала в ночном клубе, они несколько раз ходили вместе в ресторан. И в итальянский, и во французский. Но в то время Кудо никогда не ограничивался одной бутылкой.
      – Вы стали меньше пить?
      Кудо, как будто о чем-то задумавшись, кивнул:
      – Да, меньше, чем прежде. Годы уже не те.
      – И правильно. Надо следить за своим здоровьем.
      – Спасибо. – Кудо засмеялся.
      Он пригласил ее сегодня днем. Позвонил на мобильный. Поколебавшись, она согласилась. Колебалась она, разумеется, памятуя об убийстве. Учитывая обстоятельства, не самое удачное время, чтобы развлекаться, расхаживать по ресторанам… Кроме того, она чувствовала вину перед дочерью, которая сильнее даже, чем она, боялась исхода полицейского расследования. И конечно, у нее из головы не выходил Исигами, который, ничего не требуя взамен, помог им скрыть преступление.
      Но в то же время она думала, что именно сейчас важно вести себя так, как будто ничего не произошло. А разве естественно было бы без веских причин отказаться от приглашения пообедать в ресторане с мужчиной, который оказывал ей покровительство, когда она работала в ночном клубе? Если б она отказала, это и было бы странно и, дойди до Саёко, вызвало бы ее подозрения.
      Но она сама сознавала, что все это лишь пустые оправдания. Единственной причиной, почему она с такой готовностью приняла приглашение, было ее желание встретиться с Кудо, только и всего.
      Впрочем, она до сих пор не разобралась, можно ли называть те чувства, которые она испытывает к Кудо, любовью. До того момента, когда он вдруг появился в лавке, она почти не вспоминала о нем. Она относилась к нему с симпатией, но не больше того, надо это признать.
      И, однако, невозможно было отрицать, что, приняв его приглашение поужинать в ресторане, она испытала прилив радости. Это счастливое чувство было похоже на то, которое бывает, когда договариваются о свидании с любовником. Ей даже показалось, что ее охватил легкий жар. Воспрянув духом, она отпросилась у Саёко и поспешила домой, чтобы переодеться.
      Возможно, главным было желание хотя бы на час отвлечься от гнетущего состояния, в котором она сейчас пребывала, забыть о своем несчастье. Или же в ней проснулась долго остававшаяся под спудом потребность почувствовать себя женщиной.
      Как бы там ни было, Ясуко нисколько не раскаивалась, что пришла в ресторан. Пусть это не надолго, пусть в глубине ее сознания неотвязно копошились угрызения совести, все же она испытывала уже позабытое радостное возбуждение.
      – А что на ужин у твоей дочери? – спросил Кудо, держа в руке чашку с кофе.
      – Я наговорила ей на автоответчик, чтобы она себе что-нибудь заказала. Скорее всего, возьмет пиццу. Она любит пиццу.
      – Бедняжка. Надо было взять ее с собой.
      – Думаю, она с большим удовольствием будет есть пиццу, уставившись в телевизор. В ресторане она чувствует себя неуютно.
      Кудо, нахмурившись, кивнул и почесал переносицу:
      – Возможно, ты права. К тому же с незнакомым дядькой что ей за радость от еды. В следующий раз надо об этом подумать. Сходить в какое-нибудь кафе с более раскованной атмосферой.
      – Спасибо. Но не стоит беспокоиться.
      – Никакого беспокойства. Я хочу с ней встретиться. Она же твоя дочь, – Кудо, попивая кофе, взглянул на нее исподлобья.
      Днем, приглашая ее в ресторан, он добавил, чтобы она обязательно взяла с собой Мисато. Ясуко почувствовала, что он говорит искренне, и ей было лестно внимание Кудо к ее дочери.
      И, однако, у нее и в мыслях не было брать с собой Мисато. Дочь действительно не любила подобные заведения. Но главное, Ясуко не хотела, чтобы она общалась с другими людьми больше, чем это необходимо. Что, если вдруг зайдет разговор об убийстве? Она не была уверена, что Мисато сможет сохранить хладнокровие. И еще одно. Она не хотела демонстрировать дочери, как в присутствии Кудо в ней вновь пробуждается женщина.
      – А как вы, господин Кудо? Ничего, что вы обедаете не со своей семьей?
      – Как я? – Кудо опустил чашку и оперся локтями о стол. – Я пригласил тебя сегодня как раз для того, чтобы поговорить об этом.
      Ясуко посмотрела на него вопросительно, склонив голову набок.
      – Видишь ли, сейчас я живу один.
      Ясуко невольно ахнула от удивления. Взглянула на него с напряженным вниманием.
      – У моей жены нашли рак. Рак поджелудочной железы. Сделали операцию, но было уже поздно. Прошлым летом она скончалась. Она была молодой, и болезнь быстро прогрессировала. Все произошло мгновенно.
      Кудо проговорил это без всякого выражения в голосе. Может быть, поэтому смысл его слов не сразу дошел до Ясуко. Несколько секунд она рассеянно смотрела на него.
      – Это… правда? – наконец спросила она.
      – Разумеется, я бы не стал шутить такими вещами, – улыбнулся он.
      – Даже и не знаю, что тут сказать, – она наклонила голову, провела языком по губам и вновь подняла глаза: – Примите мои соболезнования. Наверно, вам было тяжело.
      – Не без этого. Но как я уже сказал, все произошло мгновенно. Пожаловалась на боль в пояснице, сходила в поликлинику, а потом ее вызвал врач и сообщил, что необходима срочная госпитализация. Больница, операция, послеоперационный уход – все точно на конвейере. Какое-то время она была в коме, потом скончалась. И навсегда останется загадкой, знала ли она сама, от чего умирает. – Кудо глотнул воды из стакана.
      – Когда вы узнали о ее болезни?
      Кудо склонил набок голову:
      – В конце позапрошлого года.
      – Получается, когда я еще работала в «Мариане». Вы к нам заходили…
      Кудо, кисло улыбнувшись, пожал плечами:
      – Опрометчиво было говорить об этом. Жива жена или умирает, муж в любом случае виноват, если хочет пропустить рюмку.
      Ясуко напряглась. Подходящие слова не приходили в голову. Вспомнила веселое, жизнерадостное лицо Кудо, когда он появлялся в ночном клубе.
      – Не знаю, насколько это годится как оправдание, скажем так – я сильно уставал от всей этой тягостной ситуации и, чтобы хоть немного развеяться, заходил полюбоваться на твое личико. – Он почесал щеку, на лбу обозначились складки.
      Ясуко все еще не могла произнести ни слова. Она вспомнила, как уходила из клуба. В последний день работы Кудо принес ей букет цветов.
      «Удачи тебе, будь счастлива!»
      С какими чувствами он произносил тогда эти слова? Пожелал Ясуко счастья, а у самого в это время жизнь летела в тартарары…
      – Унылый получился разговор. – Кудо достал сигареты, как будто только затем, чтобы скрыть смущение. – Но главное, ты знаешь, что теперь тебя не должны волновать мои семейные проблемы.
      – Но ваш сын… У него скоро экзамены…
      – Сын живет у моих родителей. Оттуда ближе до школы, да и я, признаться, плохой отец – даже ужин ему не могу приготовить. А мать очень рада, что ей на старости лет выпало заботиться о внуке.
      – Получается, вы теперь живете один?
      – Если можно назвать это жизнью. Прихожу домой после работы только для того, чтобы спать.
      – Раньше вы мне ничего этого не рассказывали.
      – Думал, что нет необходимости. Я разыскал тебя, узнав о случившемся и беспокоясь, как ты справишься с навалившимися проблемами. Но коль скоро я пригласил тебя в ресторан, ты неизбежно должна была спросить о моей семье. Поэтому я решил, что лучше сразу все рассказать.
      – Понимаю… – Ясуко опустила глаза.
      Она понимала, что имел в виду Кудо. Он намекал на то, что хотел бы встречаться с ней, не скрываясь. И рассчитывал на серьезные отношения, имеющие перспективу. Высказанное им желание встретиться с Мисато преследовало ту же цель.
      После ресторана Кудо, как и в прошлый раз, довез ее на такси до дома.
      – Спасибо за чудесный вечер, – сказала Ясуко перед тем, как выйти из такси.
      – Можно еще раз тебя пригласить?
      Ясуко, выдержав небольшую паузу, улыбнулась:
      – Конечно.
      – Ну, спокойной ночи. Дочери привет.
      – Спокойной ночи, – ответила Ясуко и подумала о том, как трудно ей будет рассказывать об этом вечере Мисато. Она оставила на автоответчике запись, что идет в ресторан с хозяевами лавки.
      Проводив глазами увозящее Кудо такси, Ясуко поднялась в квартиру. Мисато, подсев к обогревателю, смотрела телевизор. Как Ясуко и предполагала, на столе лежала пустая картонка из-под пиццы.
      – Привет! – Мисато подняла глаза на мать.
      – Привет, извини, что оставила тебя на весь вечер одну.
      Как ни старалась, Ясуко не могла спокойно смотреть в глаза дочери. Из-за того что была в ресторане с мужчиной, она чувствовала себя виноватой.
      – Телефон… звонил? – спросила Мисато.
      – Телефон?
      – Сосед… господин Исигами, – Мисато перешла на шепот. Видимо, имела в виду его регулярные звонки.
      – Я отключила мобильный.
      – Ну вот… – Мисато сделала недовольную гримасу.
      – А что случилось?
      – Да ничего особенного, только… – Мисато мельком взглянула на настенные часы, – Исигами уже несколько раз выходил из своей квартиры и вновь возвращался. Я посмотрела в окно – он шел в сторону улицы, поэтому я решила, что он ходил звонить тебе.
      Возможно, так и есть, подумала Ясуко. По правде, все время, что она была в ресторане, Исигами не выходил у нее из головы. Во-первых, его ежедневный звонок, но главное – ее тревожило неожиданное столкновение лицом к лицу Исигами и Кудо в «Бэнтэне». Хорошо еще, что Кудо принял Исигами за обычного покупателя…
      Непонятно вообще, почему Исигами именно сегодня пришел в лавку в такое время? Вместе с ним был его приятель, но все равно – до сих пор такого не случалось ни разу.
      Исигами наверняка узнал Кудо. И заподозрил, что неспроста мужчина, провожавший накануне Ясуко, появился опять в «Бэнтэне». Должно быть, он звонил по этому поводу, и было невыносимо, что придется с ним объясняться, оправдываться…
      Погруженная в эти мысли, она повесила пальто на вешалку, как вдруг зазвонили в дверь. Ясуко испуганно переглянулась с Мисато. На какой-то миг она вообразила, что это Исигами. Но нет, он бы ни за что не стал…
      – Кто это? – спросила она, подойдя к двери.
      – Извините, что так поздно. Не могли бы мы поговорить? – Мужской голос. Незнакомый.
      Не снимая цепочки, Ясуко приоткрыла дверь. В коридоре стоял мужчина. Она его уже видела. Он достал из внутреннего кармана полицейское удостоверение.
      – Меня зовут Гиситани. Я уже был у вас вместе с моим коллегой.
      Ясуко вспомнила. Сегодня второго, Кусанаги, не было.
      Она прикрыла дверь и сделала глазами знак Мисато. Мисато вылезла из-под обогревателя и молча удалилась в дальнюю комнату. Дождавшись, когда перегородка задвинулась, Ясуко сняла цепочку и открыла дверь.
      – В чем дело? – спросила Ясуко.
      Гиситани опустил голову:
      – Простите, опять по поводу фильма…
      Ясуко невольно нахмурилась. Исигами предупреждал ее, что полицейские будут въедливо расспрашивать ее о посещении кинотеатра, и действительно, он угадал.
      – Что же еще вас интересует? Кажется, я обо всем уже рассказала.
      – Да-да, конечно. Сейчас я бы хотел взять у вас билеты.
      – Билеты? Вы имеете в виду билеты в кинотеатр?
      – Да. В прошлый раз, когда вы нам их показали, Кусанаги просил вас ни в коем случае не выбрасывать…
      – Подождите минутку.
      Ясуко выдвинула ящик комода. В тот раз, когда она показывала билеты полицейским, они были заложены в программку, но после она переложила их в ящик.
      Она протянула детективу оба билета, свой и Мисато. Поблагодарив, Гиситани аккуратно взял их. На руках у него были белые перчатки.
      – Значит, вы считаете, что я – убийца? – неожиданно взорвалась Ясуко.
      – Что за чепуха! – Гиситани, протестуя, замахал руками. – Нам необходимо установить подозреваемого. Для этого мы постепенно отсеиваем людей, не вызывающих подозрений. С этой целью я и взял у вас билеты.
      – Что можно понять по билетам?
      – Не буду ничего утверждать, но возможно, они нам как-то помогут. Было бы превосходно, если б мы получили достоверное подтверждение, что в тот день вы были в кинотеатре… Может быть, вы что-нибудь еще вспомнили по этому поводу?
      – Нет, ничего, что бы я не рассказала в прошлый раз.
      – Жаль… – Гиситани обвел глазами комнату. – Все еще так холодно… Вы каждый год пользуетесь электрообогревателем?
      – Обогревателем? Ну да… – Ясуко отвернулась, чтобы скрыть от детектива охватившую ее дрожь. Было непохоже, что он случайно заговорил об обогревателе.
      – Давно он у вас?
      – Ну… уже лет пять. А что?
      – Нет, так, – Гиситани покачал головой. – Кстати, сегодня после работы вы куда-то ходили? Мне показалось, что вы поздно вернулись.
      Застигнутая врасплох, Ясуко попятилась. И в то же время догадалась, что полицейские ждали ее перед домом. Следовательно, скорее всего, видели, как она выходила из такси.
      – Ходила в ресторан со знакомым.
      Она намеренно ответила расплывчато, опасаясь сказать лишнее, но ее ответ детектива не удовлетворил.
      – Вас привез на такси какой-то мужчина. В каких вы с ним отношениях? Простите за назойливость, не могли бы вы объяснить? – На лице Гиситани было виноватое выражение.
      – Неужели я должна даже об этом рассказывать?
      – Еще раз прошу прощения. Я понимаю, как это бестактно с моей стороны, но если я не задам этот вопрос, начальство с меня три шкуры спустит. Обещаю, мы не доставим беспокойства вашему знакомому. Поэтому прошу вас, скажите.
      Ясуко глубоко вздохнула:
      – Его зовут Кудо. Он часто посещал клуб, в котором я раньше работала. Узнав о случившемся, он забеспокоился обо мне и пришел меня проведать.
      – Чем он занимается?
      – Слышала, что владеет типографией, но подробностей не знаю.
      – Как мы можем с ним связаться?
      Ясуко нахмурилась. Увидев это, Гиситани низко склонил голову:
      – Мы не будем тревожить его без крайней необходимости. И даже если возникнет такая необходимость, обещаю вам, постараемся быть предельно деликатны.
      Ясуко, не скрывая неудовольствия, взяла мобильный телефон и скороговоркой продиктовала номер, который ей дал Кудо. Детектив торопливо его записал.
      После этого Гиситани вновь, хоть и со смущением на лице, принялся дотошно выспрашивать ее о Кудо. В конце концов ей пришлось рассказать и о том, как Кудо в первый раз зашел в «Бэнтэн».
      Когда Гиситани ушел, Ясуко, заперев дверь, опустилась на пол в прихожей. Она была совершенно истощена душевно.
      Послышался звук отодвигаемой ширмы. Мисато вышла из задней комнаты.
      – Очевидно, они все еще сомневаются насчет кинотеатра, – сказала она. – Но все, как и предсказывал господин Исигами. Этот учитель – просто гений!
      – Да уж… – Ясуко поднялась и, поправляя волосы, вошла в комнату.
      – Но ты же говорила, мама, что проведешь вечер с хозяевами! – возмущенно сказала Мисато.
      Ясуко, вздрогнув, подняла глаза. В глазах дочери был немой упрек.
      – Слышала?
      – Разумеется.
      Вздохнув, Ясуко, не глядя на нее, сунула ноги под обогреватель. Вспомнила, что детектив заговорил о нем.
      – Как ты можешь в такое время с кем-то ходить по ресторанам!
      – Я не могла отказать. Я многим обязана этому человеку. К тому же он пришел меня проведать, он беспокоился о нас. Но я, конечно, виновата, что скрыла от тебя.
      – Да мне-то лично все равно, вот только…
      В этот момент стукнула дверь соседней квартиры. Затем послышались шаги, удаляющиеся по коридору в сторону лестницы. Ясуко и Мисато переглянулись.
      – Ты включила мобильный? – спросила Мисато.
      – Включила.
      Через несколько минут ее мобильный телефон зазвонил.
 
      Исигами звонил из той же самой телефонной будки. В третий раз за этот вечер. Два прошлых раза мобильный телефон Ясуко не отзывался. До сих пор такого еще никогда не было, поэтому он встревожился, не произошло ли несчастного случая, но, услышав голос Ясуко, сразу понял, что его тревоги безосновательны.
      Исигами слышал, как поздно вечером звонили в дверь соседней квартиры, но оказалось, что опять приходил детектив. По словам Ясуко, он забрал билеты. Исигами было ясно, зачем он это сделал. Скорее всего, собираются сравнить с сохранившимися в кинотеатре половинками билетов. Если найдут совпадающие половинки, изучат сохранившиеся на них отпечатки пальцев. Если отпечатки пальцев совпадут, значит, независимо от того, видели они фильм или нет, будет подтверждение, что они хотя бы входили в кинотеатр. Но если отпечатков не обнаружат, подозрения против них только возрастут.
      Далее, по словам Ясуко, детектив расспрашивал ее об обогревателе. Это также не стало неожиданностью для Исигами.
      – Вероятно, они установили орудие убийства, – сказал он в трубку.
      – Орудие?
      – Провод электрообогревателя. Вы же им душили?
      На другом конце Ясуко молчала. Наверное, вспомнила ту ужасную сцену.
      – При удушении на шее всегда остается шрам от орудия убийства, – объяснил Исигами. Не тот случай, чтобы говорить обиняками. – Современные научные методы экспертизы достаточно совершенны, чтобы с большой долей вероятности определить, чем именно нанесены шрамы.
      – Так значит, поэтому детектив спрашивал об обогревателе?
      – Думаю, да. Однако беспокоиться не о чем. Мы все сделали как надо.
      Исигами с самого начала понимал, что полиция легко установит орудие убийства. Поэтому поменял обогреватель Ясуко на тот, что стоял в его квартире. Их электрообогреватель в настоящее время спрятан в его стенном шкафу. Более того, по счастливой случайности у этих двух обогревателей провода разного типа. Если детектив обратил внимание на электропровод, он должен был сразу это понять.
      – О чем-нибудь еще детектив спрашивал?
      – Еще? – переспросила она и замолчала.
      – Алло, алло, госпожа Ханаока! Что с вами?
      – Нет, ничего, все в порядке. Пыталась вспомнить, о чем еще спрашивал детектив. Кажется, больше ничего существенного. Он выразился в том смысле, что если подтвердится, что мы были в кинотеатре, с нас снимут все подозрения.
      – Понятно. Значит, они уцепились за кинотеатр… Ну и прекрасно, ведь наш план был построен в расчете на это. Ничего страшного.
      – Спасибо вам, мне сразу стало спокойнее.
      После этих слов Исигами показалось, что в груди у него вспыхнул свет. Больше пяти часов мучившее его напряжение рассеялось в один миг.
      Может быть, поэтому его так и подмывало спросить о том человеке. О мужчине, вошедшем в «Бэнтэн» вслед за ним и Югавой. Он знал, что сегодня вечером он вновь подвозил ее домой на такси. Видел из своего окна.
      – Это все, что я могу сообщить, – сказала Ясуко и поспешно добавила, видимо, смущенная его продолжительным молчанием: – Может быть, у вас для меня есть какие-то указания?..
      – Нет, ничего. Живите обычной жизнью, как вы делали все последние дни. Еще какое-то время детективы будут надоедать вам своими вопросами, самое важное – держитесь уверенно и не уступайте ни на пядь в главном.
      – Да, понимаю, я постараюсь.
      – Что ж, передавайте привет дочери, спокойной ночи.
      Услышав в ответ «Спокойной ночи», Исигами повесил трубку. Телефонная карточка выскочила из аппарата.
 
      Выслушав доклад Кусанаги, Мамия не скрыл разочарования. Потирая руки, он раскачивался взад-вперед на стуле.
      – Получается, этот Кудо вновь встретился с Ясуко Ханаокой после убийства? Вы в этом уверены?
      – Это подтверждают хозяева лавки. Вряд ли у них есть причины лгать. Они говорят, что когда Кудо появился у них, Ясуко была удивлена не меньше их. Конечно, нельзя полностью исключить спектакль…
      – Вот именно! Она же работала в ночном клубе, развлекала гостей… Должна быть хорошей актрисой. – Мамия поднял глаза на Кусанаги: – Прежде всего изучите подробнее, что это за человек – Кудо. То, что он объявился сразу после убийства, слишком большое совпадение.
      – Но по словам Ясуко, он встретился с ней именно потому, что узнал об убийстве. Вряд ли это можно назвать совпадением, – робко вставил Гиситани, стоявший рядом с Кусанаги. – Более того, если они соучастники преступления, разве стали бы они встречаться у всех на виду, ходить в ресторан?
      – Можно допустить, что это отвлекающий маневр, – сказал Кусанаги.
      Гиситани сдвинул брови:
      – Так-то оно так, но все же…
      – Сосредоточимся на Кудо? – спросил Кусанаги начальника.
      – Да, пожалуй. Если он замешан в убийстве, то, может быть, как-то себя выдаст. Попробуйте заняться им.
      – Слушаюсь, – сказал Кусанаги и вместе с Гиситани вышел от начальника.
      – Тебе надо избавляться от привычки зацикливаться на одной идее, – сказал Кусанаги своему юному напарнику. – Тем самым ты играешь на руку преступникам.
      – Каким образом?
      – Вполне возможно, что Кудо и Ясуко давно уже в близких отношениях и только ловко все скрывали. А когда дошло до убийства Тогаси, они на этом сыграли. Для соучастников преступления самое желательное, чтобы никто не догадывался об их истинных отношениях.
      – Если так, то им следовало бы продолжать скрывать свою связь.
      – Вовсе не обязательно. Когда мужчина и женщина в близких отношениях, это невозможно долго скрывать, вот они, допустим, и решили, что сейчас самый удобный момент притвориться, что они вновь встретились.
      Гиситани кивнул, но слова старшего товарища его, по-видимому, не убедили.
      Выйдя из участка, Кусанаги вместе с Гиситани сел в свою машину.
      – Кстати, насчет экспертизы, – сказал Гиситани, пристегивая ремень безопасности. – Велика вероятность, что орудием преступления послужил электропровод. Техническое название – провод в оплетке.
      – Знаю, такой часто используют в бытовой электротехнике. В обогревателях, например…
      – Поверхность провода оплетена хлопчатобумажной нитью, и ее фрагменты остались на шее убитого.
      – И что из этого?
      – Я посмотрел на электрообогреватель в их квартире – провод без оплетки. В резиновой оболочке.
      – Понятно… И что ты из этого заключил?
      – Нет, это все.
      – Помимо обогревателей полно другой бытовой техники. В качестве орудия убийства совсем не обязательно используют то, что находится под рукой. Может быть, она подобрала какой-нибудь шнур, валявшийся там, на набережной.
      – Согласен, – сказал Гиситани уныло.
      Прошлым вечером они вдвоем следили за Ясуко. Основная цель была установить, существует ли среди ее знакомых человек, который мог стать соучастником преступления. Поэтому, когда после работы она села в такси с каким-то мужчиной, они, предвкушая удачу, поехали за ними. Убедившись, что пара зашла в дорогой ресторан, стали терпеливо ждать, когда они выйдут.
      После ресторана Ясуко и мужчина вновь сели в такси. Доехали до дома Ясуко. Мужчина не выходил из машины. Кусанаги поручил Гиситани расспросить Ясуко, а сам поехал вслед за такси. По всей видимости, незнакомец не заметил, что за ним хвост.
      Мужчина жил в дорогом доме в районе Одзаки. Звали его, как нетрудно было установить, Куниаки Кудо.
      В самом деле, Кусанаги сомневался, что женщина в одиночку способна совершить такое преступление. Если Ясуко Ханаока замешана в убийстве, напрашивается вывод, что у нее был соучастник-мужчина, можно даже сказать, не столько соучастник, сколько главный преступник.
      Может быть, Кудо и есть этот соучастник? Однако, споря с Гиситани, он и сам как-то не очень этому верил. Было смутное чувство, что он движется в противоположном от цели направлении.
      Но больше всего занимало Кусанаги совсем другое. Вчера, когда они вели наблюдение за «Бэнтэном», возле лавки показались те, кого он никак не ожидал здесь увидеть.
      Его приятель Манабу Югава и учитель математики, сосед Ясуко.

      В седьмом часу вечера на подземную стоянку жилого дома въехал зеленый «мерседес». Это была машина Куниаки Кудо, как он установил, побывав ранее в его фирме. Кусанаги, ведший наблюдение из кафе напротив дома, заплатил за две чашки кофе и встал из-за столика. Из второй чашки он успел сделать лишь один глоток.
      Он бегом пересек улицу и вбежал на подземную стоянку. В дом можно было войти либо с парадного входа первого этажа, либо прямо со стоянки. Оба входа были оборудованы автоматическим замком, и те, кто приехал на машине, без сомнения, поднимались прямо со стоянки. Кусанаги хотел застать Кудо до того, как тот окажется у себя в квартире. Иначе, пока представишься по домофону, пока поднимешься на лифте, у него будет достаточно времени, чтобы подготовиться.
      К счастью, Кусанаги первый достиг входа. Опершись рукой о стену, он успел немного отдышаться, когда показался Кудо в костюме, с портфелем в руке.
      Кудо достал ключ и собирался вставить его в скважину автоматического замка, но тут Кусанаги окликнул его:
      – Господин Кудо…
      Кудо вздрогнул, точно застигнутый врасплох, и выдернул ключ из замка. Обернувшись, увидел Кусанаги. На лице изобразилось недоумение.
      – Да, это я… – Он быстро окинул Кусанаги взглядом с ног до головы.
      Кусанаги показал краешек полицейского удостоверения.
      – Извините, что так неожиданно. Я из полиции. Могли бы мы с вами побеседовать?
      – Из полиции… Вы детектив? – Кудо понизил голос и посмотрел с недоверием.
      Кусанаги кивнул:
      – Да. Я хотел бы поговорить с вами по поводу Ясуко Ханаоки.
      Кусанаги внимательно следил, как отреагирует Кудо, когда услышит знакомое имя. Если удивится, выразит недоумение, это как раз и будет подозрительно. Ведь он должен знать о преступлении.
      Однако Кудо, нахмурившись, кивнул в знак того, что понимает, о чем идет речь.
      – Ясно. Что ж, подниметесь ко мне? Или вам удобнее в каком-нибудь кафе?..
      – Нет, если можно, у вас.
      – Пожалуйста. Извините только, у меня не прибрано. – Кудо вновь вставил ключ.
      Хоть он и сказал, что у него не прибрано, квартира навевала уныние скорее своей безликостью. Возможно, потому, что все шкафы были из одного комплекта и почти отсутствовала мягкая мебель. Всего один диван да кресло. Кусанаги было предложено сесть на диван.
      – Может, чаю или чего покрепче? – спросил Кудо, не снимая пиджака.
      – Нет, спасибо. Я не отниму у вас много времени.
      Тем не менее, Кудо сходил на кухню, принес два стакана и бутылочку с чаем «урон».
      – Прошу прощения, а ваша семья?.. – спросил Кусанаги.
      – Жена в прошлом году умерла, – сухо сказал Кудо. – У меня есть сын, но по некоторым обстоятельствам он у родителей.
      – Значит, сейчас вы живете один?
      – Получается, что так. – Кудо, не торопясь, разлил чай в стаканы. Поставил один стакан перед Кусанаги.
      – Вы по поводу Тогаси?
      Кусанаги отдернул руку, протянутую к стакану. Если он сам об этом заговорил, нет необходимости ходить вокруг да около.
      – Да, по поводу убийства бывшего мужа Ясуко Ханаоки.
      – Она не имеет к этому никакого отношения.
      – Вы уверены?
      – Но ведь они в разводе. Их ничто не связывало. У нее не было никаких причин убивать его, разве нет?
      – В принципе, мы тоже так думаем, но…
      – Что?
      – В мире существуют самые разные супружеские пары, и во многих случаях отношения между бывшими супругами не укладываются в общепринятые представления. Есть, разумеется, такие, которые, расставшись, сразу же порывают все связи. Не поддерживают никаких отношений. Становятся совершенно чужими людьми. Между ними все кончено. Но чаще все обстоит несколько иначе. Допустим, муж полностью порывает с прошлым, а жена никак не хочет с этим примириться. Или наоборот. Таких примеров хоть пруд пруди. Даже после оформления развода.
      – Она мне сказала, что прекратила все отношения с Тогаси. – В глазах Кудо появилась враждебность.
      – Вы разговаривали с госпожой Ханаокой об убийстве?
      – Разговаривал. Ведь именно в связи с этим я встретился с ней.
      Видимо, эти двое договорились, как отвечать на вопросы, подумал Кусанаги.
      – Другими словами, вы хотите сказать, что были неравнодушны к госпоже Ханаоке? Еще до того, как произошло убийство?
      Кудо недовольно нахмурился.
      – Не знаю, что вы понимаете под словом «неравнодушен». Раз вы потрудились прийти ко мне, вы должны быть осведомлены о наших с ней отношениях. Я был постоянным клиентом в ночном клубе, где она когда-то работала. И с ее мужем мне, хоть и случайно, довелось встретиться. Тогда-то я и узнал, что его зовут Тогаси. Поэтому, когда произошло это убийство и показали его фотографию, я забеспокоился и решил ее проведать.
      – Я знаю, что вы были завсегдатаем ночного клуба. Но исчерпываются ли этим ваши отношения? Вы, господин Кудо, глава фирмы, так? Должно быть, вы очень занятой человек?.. – Кусанаги намеренно взял саркастический тон. По характеру работы ему часто приходилось прибегать к подобной интонации. Но вообще-то делал он это неохотно.
      Кажется, прием Кусанаги произвел нужный эффект. Кудо явно вышел из себя:
      – Вы пришли меня спрашивать о Ясуко! А задаете вопросы исключительно обо мне! Вы и меня подозреваете?
      Кусанаги, улыбнувшись, замахал руками:
      – Как вы могли подумать! Извините, если я вас обидел. Просто, поскольку вы сейчас в особо близких отношениях с госпожой Ханаокой, мне хотелось бы понять, что вы за человек.
      Кусанаги говорил с добродушной улыбкой, но Кудо продолжал смотреть на него с неприязнью. Сделав глубокий вдох, он кивнул:
      – Хорошо. Терпеть не могу, когда мне лезут в душу, поэтому скажу прямо. Она мне нравится. Если угодно, я ее люблю. Поэтому, узнав о произошедшем, я поспешил встретиться с ней, посчитав, что это удобный случай с ней сблизиться. Ну что? Теперь вы довольны?
      Кусанаги кисло улыбнулся. Это не было похоже на спектакль, на выученную роль.
      – Пожалуйста, не горячитесь.
      – Но именно это вы хотели от меня услышать?
      – Мы всего лишь пытаемся узнать окружение госпожи Ханаоки.
      – Этого-то я и не понимаю! Почему полиция ее подозревает?.. – Кудо потряс головой.
      – Перед тем как Тогаси убили, он разыскивал свою бывшую жену. Другими словами, есть вероятность, что в конце концов ему удалось с ней встретиться. – Кусанаги решил, что нет смысла скрывать это от Кудо.
      – И отсюда вы заключили, что она убила Тогаси? Вы, полицейские, всегда так прямолинейно мыслите? – Кудо фыркнул и пожал плечами.
      – Извините, такие уж мы простаки. Разумеется, госпожа Ханаока не единственная, кто у нас на примете. Но на данном этапе мы еще не можем снять с нее подозрений. Если не она сама, все же есть вероятность, что в ее окружении есть кто-то, у кого находится ключ к разгадке.
      – В ее окружении? – Кудо нахмурился, после чего, точно придя к какой-то мысли, покачал головой: – Так вот в чем дело!
      – В чем?
      – Вы считаете, что она попросила кого-то убить ее бывшего мужа. И поэтому пришли ко мне. Я первый кандидат на наемного убийцу, да?
      – Совсем не обязательно, но… – Кусанаги намеренно не докончил фразы. Может быть, Кудо сам проговорится.
      – В таком случае, если хотите знать, я отнюдь не единственный, кто подходит на эту роль. В клубе было полно мужиков, которые по ней сохли. Еще бы, такая красавица! И не только в клубе. По словам хозяев лавки, где она сейчас работает, есть мужчины, которые специально ради нее заходят к ним и покупают бэнто. Что бы вам их всех допросить?
      – Разумеется, если мы узнаем их имена и адреса, мы с ними встретимся. Вы кого-нибудь можете назвать?
      – Нет, увы. Я не принадлежу к породе доносчиков. – Кудо ударил ребром ладони по столу. – А впрочем, даже если бы вы всех опросили, это пустая трата времени. Она не из тех, кто стал бы просить об этом. Она не злодейка и не дура. И еще позвольте добавить, я тоже не такой дурак, чтобы убивать человека по просьбе любимой женщины. Боюсь, господин Кусанаги, так вас, кажется, звать, вы без пользы провели со мной время. – Быстро проговорив последнюю фразу, он встал. В смысле – а пошел-ка ты вон!
      Кусанаги приподнялся, но продолжал держать блокнот открытым.
      – Десятого марта вы, как обычно, были у себя в фирме?
      Кудо на мгновение, точно застигнутый врасплох, вытаращил глаза. После чего лицо его приняло суровое выражение.
      – Вас интересует, есть ли у меня алиби?
      – Если угодно.
      Кусанаги решил, что нет необходимости говорить обиняками. Кудо все равно уже был в ярости.
      – Подождите минутку. – Кудо достал из портфеля толстую тетрадь. Пролистал ее и закусил губу. – Ничего не написано… Значит, как обычно. В шесть часов вышел с работы. Если не верите, допросите сотрудников.
      – А после того как вышли?..
      – Я же сказал, ничего не написано, значит, как обычно. Вернулся сюда, поужинал и лег спать. Поскольку я живу один, свидетелей нет.
      – Может быть, вспомните получше? Нам тоже желательно сократить список подозреваемых.
      Кудо сделал откровенно скучающее лицо и еще раз заглянул в тетрадь.
      – Ах да, десятое марта… В таком случае… – пробормотал он как бы про себя.
      – Что?
      – День, когда я встречался с клиентом… Да-да, припоминаю, меня угощали куриными шашлычками.
      – Помните время?
      – Точно не помню. Думаю, просидели часов до девяти. После этого я отправился прямо домой. Вот человек, с которым я встречался, – Кудо протянул визитную карточку, вложенную в тетрадь. «Студия дизайна».
      – Хорошо, достаточно. Спасибо. – Кусанаги пошел к выходу.
      Когда он надевал ботинки, Кудо обратился к нему:
      – Господин детектив… До каких пор вы будете следить за ней?
      Кусанаги поднял на него глаза и ничего не ответил. Кудо по-прежнему смотрел на него волком.
      – Вы же наблюдали за ней, раз узнали, что я с ней встречался. А потом, видимо, выследили меня.
      Кусанаги почесал голову:
      – Не знаю, что вам сказать.
      – Признайтесь. До каких пор вы собираетесь ходить за ней по пятам?
      Кусанаги вздохнул. Не стал прибегать к своей фирменной улыбке, только посмотрел пристально на Кудо:
      – До тех пор, пока в этом не отпадет необходимость.
      Повернувшись спиной к Кудо, который собирался еще что-то сказать, и, коротко попрощавшись, открыл дверь.
      Выйдя на улицу, поймал такси:
      – В университет Тэйто.
      Подождав, когда машина тронется, Кусанаги раскрыл блокнот. Просматривая записи, он обдумывал свой разговор с Кудо. Необходимо проверить алиби. Однако для себя он уже все решил.
      Этот человек чист. Он говорил правду…
      Сразу видно, что он действительно любит Ясуко. Кроме того, как он и сказал, велика вероятность, что кроме него есть люди, готовые помочь ей.
      Ворота университета были заперты. Благодаря фонарям было не очень темно, но в ночном университете всегда есть что-то зловещее. Кусанаги проскользнул через боковую калитку, сообщил охраннику о цели визита и прошел внутрь. Охраннику он сказал, что у него назначена встреча с профессором Югавой, но никакой предварительной договоренности у них не было.
      Коридоры в здании были пустынны, но свет, проникающий сквозь щели дверей, ведущих в аудитории, свидетельствовал, что кое-кто еще остался. Какие-нибудь профессора, студенты в тишине корпели над своими научными изысканиями. Про Югаву он тоже слышал, что тот частенько ночует в университете.
      Он решил встретиться с приятелем еще до своего вторжения к Кудо. Во-первых, было по пути, но главное, хотелось задать ему несколько вопросов.
      Зачем Югава появился в «Бэнтэне»? Он был в компании своего однокурсника, учителя математики. Случайно ли это? Если он что-то понял в убийстве, почему не говорит ему, Кусанаги? Если же он просто хотел поболтать со своим бывшим однокашником, не было особой нужды заходить в «Бэнтэн»…
      Зная Югаву, Кусанаги не допускал мысли, что тот без всякой цели зашел в лавку, в которой работает подозреваемая в нераскрытом преступлении. До сих пор Югава придерживался правила не вмешиваться без крайней необходимости в дела, которые расследовал Кусанаги. Не потому, что не хотел брать на себя лишние заботы, а из уважения к своему приятелю.
      На двери кафедры висела доска присутствия с именами студентов и аспирантов, работающих в лаборатории. Там же значилось имя Югавы. Напротив его имени было помечено, что он «вышел». Кусанаги щелкнул языком с досады. Не повезло – скорее всего, уже ушел домой.
      Все-таки на всякий случай он постучал в дверь. Согласно доске присутствия, в лаборатории еще оставались два аспиранта.
      – Пожалуйста, входите, – послышался густой бас.
      Кусанаги открыл дверь. Из глубины вышел юноша в очках. Аспирант, которого он уже много раз видел.
      – Югава, наверно, уже ушел… – сказал Кусанаги. Аспирант сделал виноватое лицо:
      – Да, только что. Если вам нужен номер его мобильного…
      – Нет, спасибо, у меня есть. Никакого срочного дела. Просто был неподалеку и решил зайти.
      Аспирант заметно расслабился. Наверняка наслышан про детектива, который иногда заходит к Югаве поточить лясы.
      – Мне казалось, он допоздна засиживается на кафедре.
      – Обычно так и есть, но в последние два-три дня уходит рано. И сегодня раньше обычного – сказал, что ему необходимо куда-то зайти.
      – Как интересно. Куда же? – спросил Кусанаги. Не пошел ли он опять на встречу с учителем математики?..
      Но аспирант сказал нечто, чего он никак не ожидал услышать:
      – Точно не знаю, но, кажется, ему что-то понадобилось в районе Синодзаки.
      – Синодзаки?
      – Да, он еще спросил меня, как быстрее доехать до станции Синодзаки.
      – А вы не спросили, зачем он туда поехал?
      – Спросил: у вас там какое-то важное дело? На что он ответил: нет, так, пустяки.
      – Любопытно…
      Простившись с аспирантом, Кусанаги вышел из лаборатории. Он терялся в догадках. Что за дело у Югавы на станции Синодзаки? Излишне говорить, что это ближайшая станция к месту преступления.
      Выйдя из здания университета, Кусанаги достал мобильный телефон. Но найдя номер Югавы, тотчас выключил. Он решил, что на этом этапе приставать с вопросами бесполезно. Если Югава, не посоветовавшись с ним, решил заняться расследованием, значит, у него наверняка появились какие-то идеи.
      И, однако…
      «Неужто ему плевать, что его любопытство затрагивает мои интересы!» – обиженно подумал Кусанаги.
 
      Проставляя оценки за переэкзаменовку, Исигами обреченно вздохнул. Уж слишком прискорбными были результаты. Поскольку от этого экзамена зависел переход в следующий класс, он постарался сделать его намного проще, чем экзамен в конце семестра, но правильных ответов почти не было. Очевидно, ученики, понимая, что как бы плохо они ни ответили, школьная администрация сделает все, чтобы они прошли, не утруждали себя серьезной подготовкой. И в самом деле, им ничто не грозило. Даже если они не наберут нужного балла, с помощью каких-нибудь уловок их в конце концов всех протащат в следующий класс.
      В таком случае, подумал Исигами, вообще не следовало делать условием перевода оценки по математике. Во всем мире существует лишь горстка людей, действительно понимающих математику, поэтому нет никакого смысла заставлять всех поголовно учеников зубрить теоремы, да еще на таком примитивном уровне, как они преподносятся в школе. Пусть бы только усвоили, что на свете существует такая сложная наука, как математика, этого было бы вполне достаточно…
      Проверив, что дверь в спортивный зал заперта, он направился к выходу. Выйдя за ворота, остановился, ожидая, когда зажжется зеленый свет, как вдруг к нему приблизился человек.
      – Вы домой? – мужчина вежливо улыбнулся. – Не застал вас в квартире, решил, что вы здесь…
      Лицо знакомое. Детектив.
      – Кажется, вы…
      – Наверно, уже успели забыть. – Детектив потянулся рукой к лацкану пиджака.
      – Господин Кусанаги? Как же, помню.
      Зажегся зеленый свет, Исигами начал переходить улицу. Кусанаги поспешил следом.
      «Что ему нужно?» – задумался Исигами, ускоряя шаг. Два дня назад заходил Югава, нет ли тут связи? Югава говорил, что полиция желает привлечь его к сотрудничеству, но обещал передать его отказ.
      – Вы, кажется, знакомы с Манабу Югавой? – заговорил Кусанаги.
      – Знаком. Он на днях был у меня в гостях. Сказал, что услышал обо мне от вас.
      – Узнав, что вы кончали университет Тэйто, я тотчас ему проболтался. Боюсь, поступил опрометчиво…
      – Нет, я был рад нашей встрече.
      – И о чем же вы говорили?
      – Ну, в основном припоминали студенческие годы. При первой встрече только об этом и говорили.
      – При первой встрече? – Кусанаги посмотрел с недоумением. – Сколько же раз вы с ним встречались?
      – Дважды. Во второй раз он сказал, что пришел по вашей просьбе.
      – По моей? – Кусанаги разинул рот. – И что дословно он сказал?
      – Сказал, что вы попросили его прощупать почву, не соглашусь ли я сотрудничать с полицией.
      – Сотрудничать с полицией… – Кусанаги на ходу почесал щеку.
      От Исигами не ускользнула его странная реакция. Видно было, что детектив в растерянности. Вероятно, то, что говорил Югава, стало для него полной неожиданностью.
      Кусанаги кисло улыбнулся:
      – Мы так часто с ним общаемся, что у меня все смешалось в голове, никак не припомню. Так о каком же сотрудничестве шла речь?
      Исигами задумался, как лучше ответить. Он остерегался упоминать Ясуко. Но сейчас уже бесполезно притворяться, будто он с ней не знаком. Наверняка Кусанаги переспросит у Югавы.
      – Следить за госпожой Ясуко Ханаокой, – сказал он.
      Кусанаги широко открыл глаза:
      – Ах, вот оно что… Да… Действительно… Кажется, я и в самом деле говорил что-то в этом роде. Мол, нельзя ли попросить господина Исигами помочь нам. А он поторопился вам передать. Теперь понимаю.
      Исигами почувствовал, что Кусанаги пытается выкрутиться, придумывая на ходу. Получается, это была всецело инициатива Югавы. Но с какой целью?
      Исигами, замедлив шаг, повернулся к Кусанаги:
      – Вы пришли ко мне с этой просьбой?
      – Нет, извините. Югава здесь ни при чем. Я к вам по другому делу, – Кусанаги достал из кармана пиджака фотокарточку. – Вы не видели этого человека? Снято скрытой камерой, поэтому не очень отчетливо.
      Взглянув на фотографию, Исигами сглотнул слюну.
      На ней был мужчина, который в данный момент занимал его больше всего прочего. Имени его он не знал. Не знал, кто он. Все, что ему было известно, – он в хороших отношениях с Ясуко.
      – Ну что? – вновь спросил Кусанаги.
      «Как лучше ответить?» – подумал Исигами. Если сказать, что не знает, на этом разговор будет окончен. Но тогда он не сможет ничего узнать о нем.
      – Такое чувство, что где-то его видел, – осторожно ответил Исигами. – Кто он?
      – Не могли бы попытаться вспомнить, где именно вы его видели?
      – Я каждый день встречаюсь с множеством людей. Мне было бы проще припомнить, если б вы сказали хотя бы, как его зовут, где он работает.
      – Зовут – Кудо. Владелец типографии.
      Значит, Кудо… Исигами впился глазами в фотографию. Но почему детектив собирает сведения о нем? Разумеется, это как-то связано с Ясуко. Короче, они считают, что между Ясуко и Кудо существуют какие-то особые отношения?
      – Ну как? Смогли что-нибудь вспомнить?
      – Кажется, что где-то его видел… – Исигами потряс головой. – Нет, извините. Не могу вспомнить. Может быть, я его с кем-то путаю.
      Кусанаги, не скрывая разочарования, спрятал фотографию за пазуху и протянул визитку:
      – Если вдруг вспомните, свяжитесь со мной.
      – Разумеется. А этот господин… он как-то связан с убийством?
      – Пока еще ничего не известно. Расследование продолжается.
      – Он имеет отношение к госпоже Ханаоке?
      – Да, в некоторой степени, – Кусанаги замялся. Было видно, что он не хочет выдавать информацию.
      – Кстати, вы вместе с Югавой заходили в «Бэнтэн»…
      Исигами поднял глаза на детектива. Вопрос был неожиданный, он не сразу нашелся, что ответить.
      – Позавчера случайно увидел вас двоих. Я был на работе, поэтому не подошел.
      Вел наружное наблюдение – догадался Исигами.
      – Я привел Югаву в лавку – он сказал, что хочет купить бэнто.
      – Почему в «Бэнтэн»? Бэнто можно купить в любом универсаме.
      – Ну, об этом вам лучше спросить у него. Он попросил – я отвел.
      – Югава говорил что-нибудь о госпоже Ханаоке и об убийстве?
      – Но я же сказал, он передавал просьбу о сотрудничестве с полицией.
      Кусанаги замотал головой:
      – Что-нибудь еще. Возможно, вы слышали, он иногда дает мне ценные советы по поводу моей работы. Он выдающийся физик, но вдобавок у него талант к расследованию преступлений. Я надеялся, что он высказал вам свои соображения по этому делу…
      Исигами почувствовал некоторое смятение. Раз Югава и этот детектив так много общаются, они наверняка должны были обмениваться своими соображениями по поводу убийства. Почему же в таком случае детектив расспрашивает его, Исигами?
      – Никаких особых идей он не высказывал… – это все, что он мог ответить.
      – Понятно. Ну извините, что отнял у вас время.
      Кусанаги, поклонившись, пошел назад той же дорогой. Глядя ему вслед, Исигами почувствовал неясное беспокойство.
      Такое же чувство испытываешь, когда теорема, казавшаяся безупречной, из-за непредвиденной неизвестной величины вдруг начинает рассыпаться…

      Выйдя на станции Синодзаки, Кусанаги достал мобильный. Выбрав номер Югавы, нажал на кнопку. Приложив трубку к уху, осмотрелся по сторонам. Для трех часов пополудни, этого половинчатого времени, народу было довольно много. Перед супермаркетом, как всегда, тесным строем стояли велосипеды. Прозвучал сигнал соединения с сетью. Кусанаги ждал, когда послышится гудок вызова.
      Но прежде чем он зазвучал, Кусанаги выключил телефон. Его взгляд наткнулся на того, кого он искал.
      Сидя на ограде перед книжным магазином, Югава ел мороженое. На нем были белые штаны и черный, свободного покроя пиджак. И еще узкие солнечные очки.
      Кусанаги пересек дорогу и подкрался к нему со спины. Югава, казалось, смотрел в сторону универмага.
      – Профессор Галилей! – громко сказал Кусанаги, рассчитывая напугать его, но реакция Югавы оказалась неожиданно вялой. Продолжая лизать мороженое, он, точно в замедленной съемке, не спеша повернул голову.
      – У тебя хороший нюх. Недаром детективов называют ищейками, – сказал он, не выразив никакого удивления.
      – Что ты здесь делаешь? Только не говори, что ешь мороженое. Такой ответ не принимается.
      Югава усмехнулся.
      – Я тоже хотел спросить, что ты здесь делаешь, но ответ очевиден. Меня ищешь. Вернее сказать, приехал, чтобы узнать, что делаю я.
      – Если ты такой догадливый, отвечай прямо. Что ты здесь делаешь?
      – Тебя ждал.
      – Меня? Издеваешься?
      – Нет, почти серьезно. Давеча я звонил на кафедру, и аспирант сказал мне, что ты заходил. И вчера вечером, как мне передали, ты заглядывал. Поэтому я и решил: если тебя подождать здесь, ты в конце концов объявишься. Ведь аспирант сказал тебе, что я, скорее всего, в Синодзаки.
      Все было именно так, как сказал Югава. Когда Кусанаги пришел в университет Тэйто, ему, как и вчера, сказали, что Югавы нет на работе. Основываясь на том, что слышал накануне от аспиранта, он предположил, что его приятель опять в Синодзаки.
      – Я спрашиваю тебя: зачем ты пришел сюда? – сказал Кусанаги, немного повышая голос. Он не смог сдержать раздражения, хоть и привык к шутливым околичностям физика.
      – Ладно, не кипятись! Как насчет кофе? Хоть он и из автомата, но повкуснее, чем растворимый у меня на кафедре. – Югава поднялся и швырнул вафельный рожок с мороженым в ближайшую урну.
      Они купили по банке кофе в автомате возле супермаркета, и Югава, оседлав стоящий тут же велосипед, тотчас начал пить.
      Кусанаги открыл свою банку стоя и оглядываясь по сторонам.
      – Нехорошо без спросу садиться на чужой велосипед, – заметил он.
      – Все в порядке. Владелец вряд ли скоро появится.
      – Откуда ты знаешь?
      – Тот, кто оставил здесь велосипед, наверняка зашел в метро. Если даже он поехал до ближайшей станции, то, покончив с делами, вернется не раньше, чем через полчаса.
      Кусанаги, хлебнув кофе, посмотрел на него с тоской.
      – Ты и это успел заметить, пока ел мороженое?
      – Наблюдать за людьми – мое хобби. Очень занимательно.
      – Хватит саморекламы, не тяни, объясняй. Почему ты здесь? Только не ври, что это не имеет никакого отношения к расследованию убийства.
      При этих словах Югава обернулся и взглянул на ручной тормоз на заднем колесе велосипеда, на котором восседал.
      – В последнее время редко кто помечает велосипед своим именем. Из предосторожности. Считается опасным, если какие-то сведения попадут к незнакомым людям. Раньше, напротив, на всех велосипедах можно было увидеть имена их владельцев, но времена меняются, меняются и обычаи.
      – Я вижу, ты заинтересовался велосипедами. Кажется, мы уже говорили на эту тему.
      Припоминая прошлые разговоры, Кусанаги начал догадываться, куда клонит его приятель.
      Югава кивнул:
      – Ты высказал сомнение, что найденный возле трупа велосипед подброшен в качестве отвлекающего маневра.
      – Я только отметил, что не было смысла использовать его для отвода глаз. Если преступник специально оставил на велосипеде отпечатки пальцев своей жертвы, не было необходимости сжигать подушечки пальцев. Ведь так в результате и получилось – благодаря отпечаткам пальцев на велосипеде мы установили личность убитого.
      – Все это так. Но что, если бы на велосипеде не было отпечатков пальцев? Неужели вы бы не смогли идентифицировать труп?
      Кусанаги молчал секунд десять. Этот вопрос не приходил ему в голову.
      – Скорее всего, смогли бы. В конце концов мы установили личность убитого, сличив отпечатки пальцев на велосипеде и в номере гостиницы, но думаю, и без отпечатков проблем бы не было. Я уже говорил, что мы сделали анализ ДНК.
      – Помню, помню. Короче, само по себе сжигание пальцев не имело смысла. Но что, если все это входило в расчет преступника?
      – Ты хочешь сказать, что он сжег подушечки пальцев, зная, что это бессмысленно?
      – Разумеется, с точки зрения преступника, какой-то смысл был. Но он не в том, чтобы скрыть личность убитого. Это была уловка, чтобы внушить вам, что брошенный велосипед не был отвлекающим маневром. Как по-твоему, можно это допустить?
      Застигнутый врасплох, Кусанаги на мгновение онемел:
      – Короче, ты хочешь сказать, что это все-таки было сделано для отвода глаз?
      – Вот только неясно, для отвода глаз от чего? – Югава слез с велосипеда. – Совершенно ясно, что он хотел заставить вас поверить, будто убитый сам доехал на этом велосипеде до места, где произошло преступление. Но с какой целью?
      – Если убитый не мог самостоятельно передвигаться, тогда был смысл скрыть это, – сказал Кусанаги. – Другими словами, к тому времени его уже убили и труп был каким-то образом перемещен на дамбу. Начальник нашей бригады придерживается этой версии.
      – А ты, насколько помню, нет. Наиболее вероятная подозреваемая Ясуко Ханаока не имеет водительских прав – таков, кажется, был твой аргумент.
      – Разумеется, если у нее был соучастник, разговор другой, – сказал Кусанаги.
      – Это неважно. Меня больше интересует, когда был украден велосипед. Вы пришли к выводу, что это произошло между одиннадцатью часами утра и десятью часами вечера. Когда я это услышал, в меня закралось сомнение. Уж слишком точно вы установили время.
      – Это основывается на показаниях владелицы велосипеда, ничего не поделаешь. Тут не может быть никаких вопросов.
      – Ты думаешь?.. – Югава покачал головой. – А почему вы так легко обнаружили владелицу?
      – Здесь тоже нет вопросов. Она подала заявление о краже велосипеда. Достаточно было навести справки.
      Услышав ответ Кусанаги, Югава тихо застонал. Даже темные очки не могли скрыть его досаду.
      – Что такое? Чем на этот раз ты недоволен?
      Югава посмотрел пристально на Кусанаги.
      – Ты знаешь, где был украден велосипед?
      – Разумеется, знаю. Я лично беседовал с его владелицей.
      – Тогда, извини за беспокойство, не мог бы ты мне показать это место? Где-то здесь?
      Кусанаги посмотрел на Югаву. Хотелось спросить: и ради этого мне пришлось сюда тащиться? Но он сдержался.
      – Вон там, – махнул рукой Кусанаги и первый направился в указанную сторону. Это было не дальше пятидесяти метров от того места, где они пили кофе. Кусанаги остановился перед тесно стоящими велосипедами.
      – Он был прикован цепью к ограде тротуара.
      – Преступник перерезал цепь?
      – Видимо, да.
      – Значит, взял с собой специальные ножницы… – сказал Югава, осматривая стоящие в ряд велосипеды. – Взгляни, как много велосипедов без всяких цепей. Зачем же он пошел на такие ухищрения?
      – Этого я не знаю. Может быть, приглянувшийся ему велосипед случайно оказался прикованным.
      – Приглянувшийся? – пробормотал Югава. – Так чем же он ему приглянулся?
      – К чему ты клонишь? – Кусанаги не сдержал раздражения.
      Югава повернулся к нему:
      – Как тебе известно, я и вчера приезжал сюда. Точно так же, как сегодня, наблюдал за этим местом. Велосипеды оставляют в течение всего дня. Более того, в большом количестве. Есть аккуратно запертые на цепь, но много и таких, которые, так сказать, сами просятся, чтоб их украли. Почему же из всех них преступник выбрал именно этот велосипед?
      – Еще не определено, что велосипед украл преступник.
      – Это неважно. Допустим, что велосипед украл убитый. В любом случае, почему именно этот?
      Кусанаги потряс головой:
      – Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Был украден обычный, без особых примет велосипед. Ни о каком специальном выборе речи быть не может.
      – Нет, ошибаешься, – Югава помахал указательным пальцем. – Вот что мне пришло в голову. Этот велосипед новый или, во всяком случае, выглядит новым. Ну что, я прав?
      Кусанаги задумался. Он припоминал свой разговор с женщиной, у которой украли велосипед.
      – Да, ты прав, – ответил он. – Она сказала, что купила его только в прошлом месяце.
      Югава кивнул с таким видом, будто иного ответа и не ждал.
      – Так я и думал. Именно поэтому она не поленилась запереть велосипед на цепь, а когда его украли, тотчас же сообщила в полицию. Другими словами, преступник с самого начала собирался украсть именно такой велосипед. Поэтому он прихватил специальные ножницы, хоть и знал, что многие велосипеды стоят без всякой охраны.
      – Получается, ему был необходим новый велосипед?
      – Да, именно так.
      – Но зачем?
      – В этом-то и весь фокус. Если допустить, что наше предположение верно, цель у преступника могла быть только одна. Преступник хотел, чтобы владелец велосипеда непременно сообщил о пропаже в полицию. Можно предположить, что это каким-то образом было ему на руку. Или, говоря более конкретно, тем самым он добивался того, чтобы расследование пошло в неверном направлении.
      – Мы установили, что велосипед был украден между одиннадцатью утра и десятью вечера, а ты хочешь меня уверить, что это не так? Но откуда преступник мог знать, что скажет нам владелица велосипеда?
      – Насчет времени я не спорю. Но есть кое-что, о чем владелица должна была обязательно сказать полиции. А именно о месте, где был украден велосипед, – Синодзаки.
      Кусанаги, сглотнув, посмотрел на физика.
      – Хочешь сказать, что это был отвлекающий маневр, чтобы направить внимание полиции на станцию Синодзаки?
      – Возможно и такое объяснение.
      – Действительно, мы потратили немало времени и людских ресурсов, разыскивая очевидцев в окрестностях станции Синодзаки. Если твои рассуждения правильны, все это было впустую?
      – Не впустую. То, что велосипед был украден здесь, – это факт. Однако преступление, которое вы расследуете, не так просто, чтобы из этого факта сразу делать окончательные выводы. Оно совершено более искусно, более тщательно.
      Югава развернулся и пошел назад.
      Кусанаги поспешил за ним:
      – Ты куда?
      – Домой, куда же еще.
      – Подожди! – Кусанаги схватил его за плечо. – Я еще не спросил тебя о самом главном. Почему ты так заинтересовался этим делом?
      – А что, нельзя?
      – Это не ответ.
      Югава стряхнул с плеча руку Кусанаги.
      – Я подозреваемый?
      – Подозреваемый? Что ты мелешь!
      – В таком случае я вправе поступать так, как хочу. В мои планы не входит мешать тебе.
      – Все это прекрасно, но ты от моего имени солгал учителю математики, соседу Ясуко Ханаоки. Разве не ты сказал ему, что я прошу его сотрудничать с полицией? У меня есть право спросить, зачем ты это сделал.
      Югава в упор посмотрел на Кусанаги. Его лицо вдруг приняло несвойственное ему холодное выражение:
      – Ты ходил к нему?
      – Ходил. Ты же мне ничего не говоришь.
      – Он что-нибудь сказал?
      – Подожди. Моя очередь задавать вопросы. Ты считаешь, что учитель математики замешан в этом преступлении?
      Югава, не ответив, опустил глаза. После чего вновь зашагал в сторону станции.
      – Эй, подожди! – крикнул Кусанаги ему в спину.
      Югава замедлил шаг и обернулся:
      – Хочу тебя сразу предупредить, на этот раз я не стану оказывать тебе помощь. Я расследую это преступление по своим личным мотивам. На меня не рассчитывай.
      – В таком случае и я больше не буду делиться с тобой информацией!
      Югава на мгновение опустил взгляд:
      – Как угодно. На этот раз будем действовать независимо друг от друга, – сказал он и так решительно зашагал прочь, что Кусанаги не рискнул его преследовать.
      Выкурив сигарету, Кусанаги направился к станции. Он намеренно тянул время, чтобы не оказаться в одном поезде с Югавой. Непонятно почему, но это дело каким-то образом лично затрагивало Югаву, только так можно было объяснить его неожиданное решение расследовать преступление в одиночку. В данной ситуации самое лучшее – не мешать ему, пусть без помех пораскинет мозгами…
      Трясясь в вагоне метро, Кусанаги задумался: что же так мучит Югаву?
      Очевидно, проблема в этом учителе математики. Кажется, его зовут Исигами. До сих пор в расследовании Кусанаги и его коллег Исигами не играл какой-либо заметной роли. Сосед Ясуко Ханаоки – вот, собственно, и все. На кой он сдался Югаве?
      Кусанаги вдруг вспомнил о том, чему давеча стал свидетелем, когда вел наблюдение за лавкой, в которой работала Ясуко. Югава неожиданно появился там под вечер вместе с Исигами. По признанию Исигами, именно Югава выразил желание зайти в «Бэнтэн».
      Югава никогда ничего не делает без умысла. Значит, не зря они с Исигами заходили в эту лавку, у него была какая-то цель. Но какая?
      Между прочим, сразу после этого появился Кудо. Но вряд ли Югава заранее это предвидел.
      Невольно вспомнился разговор с Кудо. Он не упоминал об Исигами. Впрочем, Кудо вообще никаких имен не называл. На этот счет он выразился вполне недвусмысленно: я не из тех, кто доносит.
      В этот момент что-то зацепило Кусанаги. «Я не из тех, кто доносит» – по какому поводу была произнесена эта фраза?
      И он вспомнил сердитое лицо Кудо и его слова: «Есть мужчины, которые специально ради нее заходят в лавку».
      Кусанаги, неприлично громко хмыкнув, резко выпрямился. Сидящая напротив девушка смерила его брезгливым взглядом.
      Кусанаги посмотрел на схему метро. Пожалуй, сойду в Хамамати, подумал он.
 
      Давно он не держал в руках руль, но уже через полчаса езды вполне освоился. Впрочем, прибыв на место, немного замешкался, когда надо было припарковать автомобиль на улице. Казалось, куда ни сунься, это создаст проблемы для соседних машин. К счастью, он заметил небрежно припаркованный малогабаритный грузовик и решился встать рядом с ним.
      За всю свою жизнь он во второй раз брал машину напрокат. В первый раз это было, когда работал ассистентом в университете. Он возил студентов на экскурсию по электростанции, где нужно было осматривать объекты, расположенные на большом расстоянии, волей-неволей пришлось взять напрокат машину. Тогда это был пикап на семь человек, сейчас – отечественная малолитражка. Ею управлять намного легче.
      Исигами устремил взгляд на стоящее справа невысокое здание. На нем висела вывеска «Компания Югэн. Отличная печать». Здесь работал Куниаки Кудо.
      Отыскать его фирму не составило большого труда. От детектива Кусанаги он знал имя – Кудо и то, что он руководит типографией. Порывшись в Интернете, Исигами нашел сайт, где были собраны сведения со ссылками обо всех типографиях, и перебрал те, что расположены в Токио. Только в одной компании директора звали Кудо.
      Сегодня, как только закончился рабочий день, Исигами направился в прокат и взял заранее забронированный автомобиль. На нем он и приехал сюда.
      Разумеется, брать напрокат автомобиль было связано с известным риском. Улик не избежать. Однако после долгих размышлений он все-таки решился.
      Установленные в машине электронные часы показывали пять часов пятьдесят минут, когда из главного входа показалась группа мужчин и женщин. Убедившись, что среди них – Кудо, Исигами напрягся.
      Он протянул руку к цифровой камере, лежащей на соседнем сиденье. Включив питание, посмотрел в видоискатель. Наведя на Кудо, привел в действие зум.
      Кудо был, как обычно, в строгом дорогом костюме. Исигами даже не знал, где продают подобные костюмы. «Именно такие мужчины нравятся Ясуко?» – невольно подумал он. И не только Ясуко, большинство женщин, если бы им предложили выбрать между ним и Кудо, без сомнения предпочли бы Кудо.
      Мучимый ревностью, он нажал на затвор. Заранее отключил вспышку. Тем не менее на дисплее отчетливо запечатлелась фигура Кудо. Солнце еще было высоко, на улице достаточно света.
      Кудо завернул за угол здания. Исигами уже установил, что там находилась стоянка. Он приготовился ждать, когда появится машина.
      Вскоре показался «мерседес». Зеленый. Увидев, что за рулем сидит Кудо, Исигами поспешно включил мотор.
      Не теряя из виду «мерседес», поехал следом. Он еще не привык к вождению, поэтому висеть на хвосте ему было нелегко. Тотчас же вклинились другие машины, Исигами едва не упустил «мерседес». Особенно трудно было у светофоров. Но к счастью, Кудо вел машину осторожно. Не превышал скорость, на перекрестках аккуратно останавливался на желтый свет.
      Исигами старался держаться на расстоянии, чтобы Кудо его не заметил. Но он ни в коем случае не собирался отказываться от преследования. Даже если не повезет и Кудо обратит внимание на следующую за ним машину.
      Управляя автомобилем, Исигами время от времени поглядывал на навигатор. Он не слишком хорошо разбирался в географии Токио. Судя по всему, «мерседес» Кудо направлялся в сторону района Синагава.
      Число машин увеличилось, преследовать становилось все труднее. Стоило немного расслабиться, как между ними встал грузовик. «Мерседес» практически исчез из поля зрения. Хуже того, пока Исигами колебался, не поменять ли полосу, зажегся красный свет. Грузовик остановился первым в ряду. Короче говоря, «мерседес» улизнул.
      И это все?! Исигами с досады ударил кулаком по рулю.
      Однако когда зажегся зеленый и движение возобновилось, перед следующим светофором он увидел «мерседес», мигающий задней фарой на правый поворот. Без сомнения, это была машина Кудо.
      Справа стоял отель. Видимо, Кудо собирался туда.
      Исигами, не колеблясь, устремился вслед за «мерседесом». Это могло показаться подозрительным, но он зашел уже слишком далеко, чтобы отступать.
      Загорелся светофор на правый поворот, «мерседес» тронулся с места. Исигами последовал за ним. При въезде на территорию отеля слева шел спуск на подземную стоянку. Не отставая от «мерседеса», Исигами съехал вниз.
      Беря талон на стоянку, Кудо слегка повернулся. Исигами вжал голову в плечи. Непонятно, заметил ли его Кудо.
      Стоянка была пуста. «Мерседес» остановился возле входа в отель. Исигами припарковался в отдалении. Выключив мотор, тотчас схватил в руки фотоаппарат.
      Кудо вышел из «мерседеса». Исигами нажал на затвор, чтобы запечатлеть эту сцену. Кудо посмотрел в сторону Исигами. Видимо, все-таки что-то заподозрил. Исигами еще ниже пригнул голову.
      Однако Кудо сразу же направился к входу в отель. Убедившись, что он исчез, Исигами поехал назад.
      Может быть, и этих двух снимков достаточно?..
      Он так недолго оставался внизу, что когда проезжал через ворота на выходе со стоянки, денег с него не потребовали. Осторожно крутя руль, поднялся вверх по узкой полосе.
      Он уже продумал текст к этим двум фотографиям. Фразы, сложившиеся в его голове, были приблизительно следующими:
      «Я установил личность человека, с которым ты постоянно встречаешься. В доказательство прилагаю сделанные мною снимки.
      Я хочу знать, в каких отношениях ты с этим человеком.
      Если ты с ним в любовной связи, это подлое предательство!
      Ты знаешь, на что я пошел ради тебя!
      У меня есть право приказывать тебе. Немедленно прерви все отношения с ним!
      В противном случае весь мой гнев обрушится на него.
      Сейчас мне уже ничего не стоит сделать так, чтобы его постигла та же участь, что и Тогаси. У меня есть решимость, есть возможности.
      Повторяю, если ты с ним в интимной связи, я не позволю такого предательства. Я буду мстить».
      Исигами пробормотал заготовленный текст вслух. Проверил, достаточно ли угрожающе он звучит.
      Зажегся зеленый сигнал. Он медленно выехал из ворот отеля и вдруг… увидел направляющуюся к отелю Ясуко!
      Исигами невольно заскрежетал зубами.

      Войдя в чайный зал, Ясуко сразу увидела в глубине машущую ей руку. Это был Кудо, в темно-зеленом пиджаке. Зал заполнен почти на треть. Воркующие парочки, но главным образом – солидные бизнесмены, проворачивающие какие-то сделки. Она прошла между столиками, смущенно опустив голову.
      – Извини, что так срочно тебя вызвал, – улыбнулся Кудо. – Что будешь пить?
      Подскочила официантка, Ясуко заказала чай с молоком.
      – Что-то случилось? – спросила она.
      – Нет, ничего серьезного, – он поднял чашку с кофе, но прежде чем отпить, добавил: – Вчера ко мне приходил детектив.
      Ясуко закусила губу.
      – Ты рассказывала полиции обо мне?
      – Простите… После нашего прошлого ужина в ресторане явился детектив и стал настойчиво расспрашивать, где я была и с кем. Я подумала, что глупо скрывать. Это вызвало бы подозрения…
      Кудо замахал руками:
      – Не надо извиняться! Я ни в чем тебя не упрекаю. Думаю, напротив, это даже хорошо: теперь, когда полиция знает о наших отношениях, нам будет спокойней встречаться открыто.
      – Вы правда так думаете? – она посмотрела на него исподлобья.
      – Да. Но придется смириться, что какое-то время на нас будут косо смотреть. Вот, кстати, только что, когда я сюда ехал, мне сели на хвост.
      – На хвост?
      – Вначале не замечал, но пока ехал, обратил внимание – одна и та же машина все время ехала за мной следом. Не думаю, что это моя мнительность. Во всяком случае, за мной следовали до самой стоянки этого отеля.
      Ясуко с тревогой посмотрела на Кудо, который рассказывал так, будто ничего особенного не произошло.
      – И что потом?
      – Не знаю, – он пожал плечами. – Было далеко, я не рассмотрел, кто сидел в машине. Он тотчас уехал. Честно говоря, до твоего прихода я наблюдал за здешней публикой, но кажется, здесь нет соглядатаев. Разумеется, у них есть технические возможности наблюдать за нами, оставаясь незамеченными…
      Ясуко огляделась по сторонам. Никто из присутствующих не обращал на них ни малейшего внимания.
      – Они подозревают тебя? – спросила она.
      – Ты – убийца Тогаси, а я твой пособник. Кажется, такой сценарий они состряпали. Приходивший вчера детектив напрямую потребовал у меня алиби.
      Официантка принесла чай с молоком. Ожидая, пока она удалится, Ясуко вновь окинула зал беспокойным взглядом.
      – Если предположить, что за нами следят, – сказала она, – увидев нас вдвоем, они вновь что-нибудь заподозрят.
      – Успокойся. Как я сказал, я хочу действовать открыто. Напротив, было бы подозрительно, если бы мы встречались втайне. Нам нечего скрывать и нечего стыдиться. – Как будто подчеркивая то, что он ничего не боится, Кудо непринужденно откинулся на диване, прихлебывая кофе.
      Ясуко притронулась пальцами к своей чашке.
      – Вы очень добры, но я все равно чувствую себя виноватой в том, что доставляю вам столько неприятностей. Мне кажется, все-таки было бы лучше нам некоторое время не встречаться…
      – Я так и думал, что ты это скажешь. – Кудо поставил чашку и подался вперед. – Именно поэтому я попросил тебя прийти. Я подумал, что в конце концов до тебя может дойти, что ко мне приходили из полиции, и ты поведешь себя как-нибудь неадекватно. Еще раз повторяю – за меня не беспокойся. Я сказал, что у меня потребовали алиби, но к счастью, есть человек, который может подтвердить, где я был в тот день. Так что в любом случае полицейские скоро от меня отстанут.
      – Я очень рада.
      – Но что меня по-настоящему заботит, так это ты, – сказал Кудо. – Так или иначе выяснится, что я не являюсь соучастником преступления. Но полицейские не снимут с тебя подозрений. Мне неприятно думать, что они и дальше будут отравлять тебе жизнь своими назойливыми расспросами.
      – Ничего не поделаешь. Кажется, это правда, что Тогаси меня разыскивал.
      – Какой негодяй! И что ему только от тебя было нужно?.. Даже мертвый он не оставляет тебя в покое, – Кудо скорчил кислую мину. Затем вновь посмотрел на Ясуко: – Я уверен, что ты не имеешь никакого отношения к убийству. Так что не подумай, что я в чем-либо тебя подозреваю, но если ты поддерживала хоть какие-то отношения с Тогаси, я хочу, чтобы ты сказала мне откровенно.
      Ясуко посмотрела на застывшего в ожидании Кудо. Она поняла, что в этом вопросе заключалась истинная причина, по которой он срочно захотел с ней встретиться. Несмотря ни на что, он все-таки подозревает ее…
      Ясуко принужденно улыбнулась.
      – Не волнуйся. Я к этому совершенно не причастна.
      – Так я и думал, но теперь мне спокойнее, коль ты сама это четко подтвердила. – Кудо посмотрел на часы: – Раз уж мы встретились, как насчет того, чтобы вместе пообедать? Я знаю здесь рядом хороший ресторанчик.
      – Прости. Сегодня я не предупредила Мисато.
      – Ну ладно. Не буду настаивать. – Кудо, взяв счет, поднялся. – Идем?
      Пока он расплачивался, Ясуко еще раз окинули взглядом зал. Нет, никого, кто бы своим поведением смахивал на полицейского.
      «Неудобно перед Кудо, но пока его подозревают в соучастии, все в порядке», – подумала она. Из этого следует, что полиция сбилась со следа и ищет на пустом месте.
      Она все еще колебалась, следует ли продолжать отношения с Кудо. Она страстно желала сближения. Но если они станут любовниками, не приведет ли это к катастрофе? У нее перед глазами неотрывно стояло бесстрастное, как луна, лицо Исигами.
      – Я тебя отвезу, – сказал Кудо, отходя от кассы.
      – Сегодня не надо. Доеду на метро.
      – Не упрямься.
      – Правда, не надо. Я хочу еще пройтись по магазинам.
      Кудо был огорчен, но все же улыбнулся:
      – Ну как хочешь. Тогда прощай. Я позвоню.
      – Спасибо за угощение.
      Когда Ясуко переходила улицу, направляясь к станции Синагава, зазвонил мобильный телефон. Она, не останавливаясь, открыла сумочку. Взглянув на дисплей, увидела, что звонит Саёко.
      – Алло!
      – А, Ясуко! Это Саёко. Ты можешь говорить? – По голосу чувствовалось, что она чем-то взволнована.
      – Да, все в порядке. Что случилось?
      – После того как ты ушла, опять был детектив. Он задавал такие странные вопросы, что я решила позвонить тебе.
      Сжимая телефон, Ясуко закрыла глаза. Опять этот детектив! Он, точно паук, оплел ее сетью.
      – Что же это за странные вопросы?
      – Понимаешь, об этом типе. Об учителе математики. Его зовут Исигами.
      При этих словах Ясуко чуть не выронила телефон.
      – Зачем он им? – Голос ее дрожал.
      – Полицейский сказал, что, по его сведениям, есть покупатели, которые приходят купить бэнто исключительно ради того, чтобы увидеться с тобой, и он спросил, кто это. Наверно, Кудо им проговорился.
      – Кудо?
      Она растерялась – он-то какое к этому имеет отношение?
      – Дело в том, что я говорила с Кудо. И сболтнула, что кое-кто каждое утро заходит, чтобы только увидеть тебя. Видимо, Кудо передал мои слова детективу.
      Ясуко подумала, что это похоже на правду. После разговора с Кудо детектив зашел в «Бэнтэн», чтобы проверить его слова.
      – И что же ты ответила?
      – Я подумала, что нет смысла скрывать, и честно все рассказала. Об учителе, живущем с тобой по соседству. Но я подчеркнула – это всего лишь наши предположения, что он в тебя влюбился, а как там на самом деле, бог весть.
      Ясуко почувствовала, что у нее пересохло во рту. Полиция в конце концов добралась и до Исигами. Их навел на него рассказ Кудо? Или у них есть более веские основания, чтобы взять его под подозрение?
      – Алло, ты меня слышишь, Ясуко? – встревожилась Саёко.
      – Да…
      – Не знаю, правильно ли я поступила, что все рассказала. Или я тебя подвела?
      Ясуко так и подмывало сказать – да, подвела, и еще как!
      – Нет, никаких проблем. Ведь я едва знакома с этим учителем…
      – Вот именно! Как раз это я и пыталась внушить детективу.
      – Хорошо, спасибо.
      Ясуко выключила телефон. В желудке появилась тяжесть. Она почувствовала тошноту.
      Гнетущее чувство не оставляло ее всю дорогу до дома. Она зашла по пути в супермаркет, но и сама не помнила, что купила.
 
      Когда хлопнула дверь соседней квартиры, Исигами сидел перед компьютером. На экране были три снимка. На двух был Кудо, на третьем – Ясуко, входящая в отель. Он хотел, если удастся, снять их вдвоем, но пришлось отказаться от этой мысли – Кудо, кажется, его заметил, а если б вдобавок его обнаружила Ясуко, дело приняло бы дурной оборот.
      Исигами рассчитал наихудший вариант развития событий. В таком случае снимки пригодятся, но разумеется, надо сделать все, чтобы этого избежать.
      Взглянув на настольные часы, Исигами встал. Было около восьми часов вечера. Свидание Ясуко и Кудо заняло не так много времени. Он почувствовал, что от одного этого на душе полегчало.
      Сунув в карман телефонную карточку, он вышел из квартиры. Привычным маршрутом зашагал по ночным улицам. Несколько раз оглянувшись, убедился, что слежки за ним нет.
      Он вспоминал свой разговор с детективом по имени Кусанаги. Вел себя тот довольно странно. Расспрашивал о Ясуко, но при этом казалось, что главная его цель – выведать что-то о Югаве. В каких они вообще отношениях? Чтобы сделать следующий ход, надо знать наверное, подозревают его или нет.
      Из все того же автомата он позвонил на мобильный Ясуко. После третьего гудка она отозвалась.
      – Это я, – сказал Исигами. – Вы в порядке?
      – Да.
      – Сегодня было что-нибудь необычное?
      Хотелось, конечно, спросить, о чем они беседовали с Кудо, но как завести об этом разговор? Уже одно то, что он знает об их свидании, показалось бы странным.
      – Если честно… – начала Ясуко и, точно смутившись, замолчала.
      – Что? Что-то произошло?
      В голове пронеслось – может, Кудо чем-то оскорбил ее?
      – В лавку… в «Бэнтэн» приходил детектив. И, как мне сказали, спрашивал о вас.
      – Обо мне? Что же он спрашивал? – Исигами сглотнул слюну.
      – Не знаю, как вы к этому отнесетесь, но у нас в лавке уже давно болтают о том, что… я боюсь, господин Исигами, вы рассердитесь…
      «Какая мямля! – в сердцах подумал Исигами. – Наверняка у нее тоже был неуд по математике!»
      – Не рассержусь. Рассказывайте все как есть. О чем у вас там болтали? – спросил Исигами, предполагая, что в лавке потешались над его внешним видом.
      – Видите ли, я, конечно, так не считаю, но моя хозяйка, она вбила себе в голову, что вы приходите к нам исключительно для того, чтобы увидеться со мной…
      – Что? – У Исигами на мгновение закружилась голова.
      – Извините. Это была только шутка, пустая болтовня. Не подумайте ничего плохого, она вовсе так не думает, – Ясуко старательно подбирала слова. Но и половина их не достигала слуха Исигами.
      Значит, другие тоже заметили…
      Они не ошиблись. Он действительно каждое утро покупал бэнто только для того, чтобы увидеть Ясуко. И если быть искренним, он надеялся, что она в конце концов догадается. Однако мысль, что это не было тайной для посторонних, обдала его жаром. Наверняка все они помирали со смеху, наблюдая, как такой урод сохнет по красавице!..
      – Вы сердитесь? – спросила Ясуко.
      Исигами поспешно откашлялся.
      – Нет. Так что же спрашивал детектив?
      – До него дошла эта сплетня, и он пришел в лавку спросить, о ком именно идет речь. Хозяйка назвала вас.
      – Понятно. – Исигами все еще чувствовал жар. – От кого детектив услышал об этом?
      – От кого?.. Не знаю.
      – Это все, о чем спрашивал детектив?
      – Кажется, да.
      Исигами крепко стиснул трубку в руке. Нельзя позволить себе расслабиться, поддавшись эмоциям. Неизвестно, кто их навел, но факт тот, что полиция подбирается к нему. Теперь в этом уже можно не сомневаться. В таком случае необходимо продумать ответные действия.
      – Девочка дома?
      – Мисато? Да…
      – Вы не могли бы на минутку передать ей трубку?
      – Да, конечно…
      Исигами закрыл глаза. Сосредоточившись, он старался проникнуть в замыслы Кусанаги и его коллег, угадать, какие действия они уже предприняли и каков будет их следующий шаг. Но неожиданно перед его внутренним взором всплыло лицо Югавы, он вздрогнул. Что за козни строит этот проклятый физик?
      – Алло, – послышался звонкий девичий голосок. Мисато взяла трубку.
      – Это Исигами. – Сделав паузу, он спросил: – Ты ведь сказала двенадцатого марта своей подруге, что была в кинотеатре? Мика, так, кажется, ее зовут.
      – Да, я сообщила об этом полицейским.
      – Кажется, у тебя есть еще одна подруга, Харука?
      – Да, Харука Тамаока.
      – А с ней ты после этого обсуждала фильм?
      – Нет, только тогда. Ну, может быть, совсем чуть-чуть…
      – О ней ты не упоминала детективу, правильно?
      – Да, сказала только о Мике. Но вы же сами предупредили, что пока лучше о Харуке не говорить.
      – Да, так. Но теперь пришла пора сказать.
      Исигами, опасливо озираясь, начал давать Мисато подробные указания.
 
      Над пустырем за теннисным кортом поднимался столб серого дыма. Приблизившись, он увидел, что Югава, засучив рукава белого халата, ворошит прутом в железной бочке. Из нее-то и поднимался дым.
      Услышав шаги, Югава обернулся:
      – Ты ходишь за мной, как какой-нибудь маньяк за девицей.
      – По отношению к подозрительным личностям детектив должен вести себя как маньяк, выслеживающий жертву.
      – Хочешь сказать, что я подозрительный? – Югава весело сощурил глаза. – Наконец-то и тебя посетила оригинальная идея! Продолжай в том же духе, непременно добьешься успеха.
      – Не хочешь спросить, почему я считаю тебя подозрительным?
      – Зачем? На ученых во все эпохи смотрели с опаской. – Он вновь принялся ворошить в бочке прутом.
      – Что ты жжешь?
      – Всякую ерунду. Старые доклады, ненужные статьи. Не доверяю бумагорезке. – Югава поднял стоявшее рядом ведро и плеснул воду в бочку. Послышалось шипение, поднялся густой белый дым.
      – У меня есть к тебе разговор. Я должен официально допросить тебя.
      – Какой строгий тон! – Убедившись, что огонь в бочке погас, Югава подхватил ведро и пошел в сторону университета.
      Кусанаги поспешил за ним.
      – Вчера после нашей встречи я был в «Бэнтэне». Я услышал там кое-что очень интересное. Хочешь узнать, что?
      – Да как-то не особо.
      – Как угодно, но я все равно скажу. Твой дружок Исигами влюблен в Ясуко Ханаоку.
      Югава остановился как вкопанный и обернулся к Кусанаги. В его глазах заиграл огонек.
      – Это сказали хозяева лавки?
      – Ну в общем да. Пока мы с тобой беседовали, меня вдруг осенило. И я поспешил в «Бэнтэн» проверить свою догадку. Логика, конечно, важна, но и интуиция – серьезное оружие в руках детектива.
      – И что дальше? – Югава снова зашагал к университету. – Допустим, он влюблен в Ясуко Ханаоку. Что, собственно, это дает для вашего расследования?
      – Хватит прикидываться! Не знаю, какое чутье тебе подсказало, но ты заподозрил, что Исигами был пособником преступления, – именно поэтому втайне от меня ты стал его обхаживать.
      – Не помню, чтобы я что-нибудь от тебя скрывал.
      – Как бы то ни было, я обнаружил основание, чтобы подозревать Исигами. Теперь я займусь им более тщательно. Собственно, это все, что я хотел тебе сообщить. Вчера мы немного повздорили, так, может, заключим мирный договор? Короче, я буду предоставлять тебе нужную информацию, а ты поделишься со мной всем, что сумеешь добыть. По рукам? Условия неплохие.
      – Ты хочешь меня купить. Но я пока ничем не располагаю. Всего лишь позволил себе немного пофантазировать.
      – Ну так поделись своими фантазиями! – Кусанаги заискивающе заглянул другу в глаза.
      Югава, отведя взгляд, пошел дальше:
      – Идем ко мне, там поговорим.
      В лаборатории Кусанаги сел за стол, разукрашенный странными узорами из горелых пятен. Югава поставил две кружки. Как обычно, ни одну из них нельзя было назвать чистой.
      – Если Исигами – соучастник преступления, то какова, по-твоему, его роль? – сразу же спросил Югава.
      – Ты хочешь, чтобы я раскрыл все карты?
      – Ты же предложил перемирие! – Югава, сев на стул, неторопливо попивал растворимый кофе.
      – Ну хорошо. Я еще не рассказывал шефу об Исигами, так что все это не более чем гипотеза, но если допустить, что убийство произошло в другом месте, то труп на дамбу перенес Исигами.
      – Ого! Ты же был противником версии перемещения трупа.
      – Я говорил: если был сообщник – все меняется. И все-таки я уверен: главный преступник, короче, тот, кто, собственно, осуществил убийство, – это Ясуко Ханаока. Возможно, конечно, что Исигами оказывал ей помощь, но у меня нет сомнений, что она присутствовала при убийстве и была его инициатором.
      – Как безапелляционно!
      – Если предположить, что и убийство, и перемещение трупа – дело рук Исигами, нельзя говорить о его соучастии. Получается, что он – главный преступник, более того – единственный преступник. Как бы ни был человек влюблен, он на такое не пойдет. Ведь если Ясуко ему изменит, все кончено. Она и сама оказалась бы в довольно рискованном положении.
      – Тогда не допустить ли, что убийство совершал он один, а труп перевозили вдвоем?
      – Нельзя сказать, что вероятность равна нулю, но думаю, и не слишком велика. В том, что касается посещения кинотеатра, алиби Ясуко сомнительно, но в дальнейшем оно достаточно твердое. Вероятно, они действовали, заранее рассчитав время. В таком случае трудно представить, что она участвовала в перемещении трупа, которое должно было занять значительное время.
      – Что в алиби Ясуко Ханаоки не имеет подтверждения?
      – То время, которое она провела в кинотеатре, от семи до девяти часов десяти минут. В кафе и в караоке-боксе, куда она зашла после, нашлись свидетели. Единственное, в чем я не сомневаюсь, так это в том, что она все-таки заходила в кинотеатр. На билетах, сохранившихся в кинотеатре, мы нашли отпечатки ее пальцев.
      – Таким образом, ты полагаешь, что убийство было совершено Исигами и Ясуко за эти два часа десять минут?
      – Может быть, и от трупа избавились тогда же, но судя по времени, высока вероятность, что Ясуко покинула место преступления раньше Исигами.
      – А где произошло убийство?
      – Этого я не знаю. В любом случае именно Ясуко назначила свидание Тогаси.
      Югава молча хлебнул из кружки. Между бровями прорезалась морщина. Он не выглядел убежденным.
      – Ты хочешь что-то сказать?
      – Да нет.
      – Если хочешь, говори без обиняков. Я высказал свое мнение, теперь твоя очередь.
      Югава вздохнул.
      – Машина отпадает.
      – Что?
      – Исигами обошелся без машины. Для того чтобы перевезти труп, необходима машина, правильно? Своей у него нет, пришлось бы где-то взять. Не думаю, что ему известен способ раздобыть машину, не оставив никаких следов, никаких улик. Для обычного человека это невозможно.
      – Я собираюсь вплотную заняться фирмами проката автомобилей.
      – Бог в помощь. Гарантирую, что ничего не найдешь.
      Ну и мерзавец! Кусанаги с досадой посмотрел на Югаву, но тот сидел как ни в чем не бывало.
      – Я только сказал, что убийство совершено в другом месте, а Исигами осуществил перемещение трупа. Кстати, нельзя исключить и того, что убийство произошло на дамбе, там, где был найден труп. Раз их было двое, все возможно.
      – Ты хочешь сказать, что они вдвоем убили Тогаси, размозжили лицо, обожгли подушечки пальцев, сняли с трупа одежду, сожгли ее, а потом вместе пешком ушли с места преступления?
      – Может быть, этим и объясняется промежуток времени, в течение которого алиби небесспорно. Но в любом случае Ясуко должна была вернуться к окончанию фильма.
      – По твоей версии, на найденном велосипеде приехал убитый?
      – Так получается.
      – А отпечатки пальцев на нем Исигами попросту забыл стереть. Вопрос: мог ли Исигами допустить такую элементарную ошибку? Дарума Исигами!
      – Любой гений способен ошибиться.
      Югава задумчиво покачал головой:
      – Любой, но не он.
      – Ну хорошо, почему же, по-твоему, он не стер отпечатки пальцев?
      – Я постоянно размышляю об этом. – Югава сложил руки на груди. – Но пока еще не пришел к окончательному выводу.
      – Не слишком ли ты много размышляешь? Может быть, он и гений в математике, но как убийца он дилетант.
      – Не вижу большой разницы, – парировал Югава невозмутимо. – Быть убийцей даже проще.
      Кусанаги, покачав головой, поднес ко рту замызганную кружку.
      – Как бы то ни было, я займусь разработкой Исигами. Если есть вероятность, что он был соучастником, круг следственных действий расширяется.
      – Согласно твоей теории, преступление было совершено весьма небрежно. Сплошные упущения – забыл стереть отпечатки пальцев с велосипеда, оставил недогоревшую одежду… В таком случае у меня возникает вопрос: это преступление было совершено по заранее продуманному плану или же, в силу каких-то обстоятельств, спонтанно?
      – Я думаю… – сказал Кусанаги, глядя на Югаву, который, казалось, что-то прикидывает в уме, – я думаю, оно совершено спонтанно. Например, Ясуко назначила свидание Тогаси для каких-то переговоров. Исигами присутствовал в качестве ее, так сказать, телохранителя. Однако вспыхнула ссора, и в результате они вдвоем убили Тогаси. Может, все было так?
      – Тогда это противоречит тому, что ты недавно толковал о кинотеатре, – возразил Югава. – Если они собирались только поговорить, не было никакой необходимости обеспечивать себе алиби. Даже если это и не вполне доказанное алиби…
      – Хочешь сказать, что убийство было спланировано заранее? Что с самого начала Ясуко и Исигами поджидали его в засаде, чтобы убить?
      – Это сложно представить.
      – Ну вот опять! – Кусанаги скорчил недовольную гримасу.
      – Если Исигами спланировал убийство, он не мог быть таким растяпой. Он не мог составить план с такими вопиющими ошибками.
      – Тогда, по-твоему, получается… – начал Кусанаги, но в этот момент зазвонил его мобильный. Извинившись, он включил телефон.
      Звонил Гиситани. У него была важная информация. Задавая вопросы, Кусанаги делал пометки в блокноте.
      – Обнаружилось кое-что интересное, – сказал Кусанаги, выключив телефон. – У Ясуко есть дочь по имени Мисато. Гиситани получил любопытнейшее свидетельство от ее школьной подруги.
      – Какое?
      – В день, когда произошло преступление, Мисато сказала своей подруге, что вечером собирается с мамой идти в кино.
      – Неужели?
      – Гиситани проверил. Кажется, никакой ошибки. Короче, получается, что Ясуко уже днем договорилась с дочерью пойти в кино. – Кусанаги посмотрел на физика. – Теперь уже можно не сомневаться, что это было запланированное убийство.
      Но Югава покачал головой.
      – Это невозможно, – сказал он уверенно.

      Ночной клуб «Мариан» был расположен в пяти минутах ходьбы от станции Кинси. На пятом этаже здания, сверху донизу забитого всевозможными питейными заведениями. Здание было ветхим, лифт старой конструкции.
      Кусанаги посмотрел на часы. Еще только восьмой час вечера. Должно быть, пусто, предположил он. Он собирался обстоятельно обо всем расспросить, поэтому хотел избежать наплыва посетителей. Впрочем, неизвестно, ходит ли вообще сюда кто-нибудь, подумал он, разглядывая ржавые разводы на стенках лифта.
      Однако, войдя в «Мариан», он едва сдержал удивление. Из двадцати столиков треть была уже занята. Судя по костюмам, большинство – служащие, но попадались и какие-то сомнительные личности неопределенных занятий.
      – До этого я собирал информацию в клубе на Гиндзе, – шепнул Гиситани на ухо Кусанаги. – Тамошняя хозяйка и говорит: «Хотела бы я знать, где теперь надирается весь тот народ, который во время экономического бума околачивался у нас?» А мы теперь знаем – все переползли в такие вот кабаки.
      – Думаю, ты ошибаешься, – сказал Кусанаги. – Тот, кто однажды разбогател, уже не может позволить себе опуститься до такого уровня. Здешние выпивохи и завсегдатаи Гиндзы – люди разного сорта.
      Подозвав охранника, объяснили, что хотят поговорить с управляющим. Молодой охранник тотчас перестал заученно улыбаться и исчез в глубине.
      Вскоре появился другой охранник и проводил Кусанаги и Гиситани к стойке бара.
      – Что-нибудь выпьете? – спросил он.
      – Пожалуй, пивка… – протянул Кусанаги.
      – А можно? – удивился Гиситани, когда охранник удалился. – Мы ж как-никак на работе.
      – Если ничего не пить, другие посетители будут смотреть на нас косо.
      – Тогда надо было заказать чай.
      – Ты когда-нибудь видел в подобных заведениях двух здоровых мужиков, пьющих чай?
      Пока они препирались, показалась женщина лет сорока в серебристо-сером костюме. Лицо густо накрашено, волосы собраны на затылке. Тощая, но довольно красивая.
      – Добро пожаловать! Какое у вас ко мне дело? – спросила она, сдержанно улыбаясь.
      – Мы из полиции, – сказал, понизив голос, Кусанаги. Сидевший рядом Гиситани сунул руку во внутренний карман пиджака. Кусанаги, жестом остановив его, вновь посмотрел на женщину. – Показать удостоверения?
      – Нет, не надо. – Она присела возле Кусанаги. Положила перед ним визитку: «Соноко Сугимура».
      – Вы здесь хозяйка?
      – Можно сказать и так, – Соноко Сугимура кивнула, улыбнувшись. Видимо, не собиралась скрывать, что всего лишь работает по найму.
      – Как много у вас посетителей… – заметил Кусанаги, оглядывая зал.
      – Только видимость. Это заведение держит директор одной компании ради минимизации налогов. Все, кто сюда приходит, как правило, так или иначе связаны с ним по работе.
      – Неужели?
      – Не знаю, что нас ждет в ближайшем будущем. Саёко правильно поступила, открыв свою лавку.
      Говорила она уныло, но когда вскользь упомянула имя своей предшественницы, Кусанаги расслышал в ее голосе презрительные нотки.
      – Боюсь, наши ребята уже успели замучить вас вопросами…
      Она кивнула:
      – По поводу Тогаси? Уже несколько раз заходили. В основном беседовали со мной. Вы и сегодня по этому поводу?
      – Извините за навязчивость.
      – Я уже говорила вашим коллегам, мне кажется, вы на неверном пути, если подозреваете Ясуко. У нее не было никаких мотивов совершать убийство.
      – Да что вы, какие подозрения! – Кусанаги, рассмеявшись, замахал руками. – Следствие топчется на месте, поэтому мы решили начать все по новой. Вот и зашли к вам…
      – Опять все сначала… – вздохнула Соноко Сугимура.
      – Вы говорили, что Синдзи Тогаси приходил пятого марта.
      – Да. Я была изумлена, давненько его не было, и потом я никак не ожидала, что он придет сюда.
      – Вы знали его лично?
      – Видела пару раз. Я тоже раньше работала в Акасаке в одном заведении с Ясуко. В то время и встретились. Тогда он был мужик хоть куда, представительный.
      Подразумевалось, что на этот раз Тогаси выглядел совсем иначе.
      – Вы сказали, что Тогаси спрашивал, где живет госпожа Ханаока.
      – Я подумала, он хочет с ней помириться. Но я ему не сказала. Слишком хорошо знаю, сколько горя он причинил Ясуко. Но он стал расспрашивать и других девочек. Я не придала этому значения, думала, что никто из здешних не знает Ясуко, но оказалось, одна слышала, что Саёко открыла лавку бэнто. Она-то и сболтнула Тогаси, что Ясуко работает там.
      – Понятно, – кивнул Кусанаги.
      Тому, кто устраивается на работу по знакомству, практически невозможно скрыться бесследно.
      – Человек по имени Куниаки Кудо часто сюда заходит?
      – Господин Кудо? Из типографии?
      – Да.
      – Раньше частенько бывал. Но в последнее время перестал заглядывать. – Сутимура склонила голову. – А что с ним?
      – Я слышал, что когда Ясуко работала в ночном клубе, он оказывал ей покровительство.
      Сугимура, слегка улыбнувшись, кивнула:
      – Да, кажется, она ему очень нравилась.
      – У них была связь? – в лоб спросил Кусанаги.
      Сугимура с сомнением покачала головой:
      – Разное болтали, но мне кажется, ничего серьезного не было.
      – Почему вы так думаете?
      – Они особенно сблизились, когда Ясуко работала в Акасаке. Но именно в ту пору у Ясуко обострились отношения с Тогаси, мерзавец так мучил ее, и Кудо не мог этого не знать. После Кудо стал чем-то вроде ее друга-советчика, но кажется, до настоящей близости у них так и не дошло.
      – Но когда Ясуко развелась, им ничто не мешало встречаться.
      Сугимура покачала головой:
      – Господин Кудо не такой человек. Когда он помогал ей советами, как обуздать мужа, со стороны могло показаться, что делает он это ради того, чтобы после развода без препятствий встречаться с ней. Видимо, такое подозрение его оскорбляло. Поэтому, даже когда Ясуко разошлась с мужем, он поддерживал с ней исключительно дружеские отношения. К тому же Кудо женат.
      Очевидно, Сугимура не знала, что жена Кудо умерла. Кусанаги решил, что нет необходимости сообщать ей об этом.
      То, что она сказала, было похоже на правду. Во всем, что касается интимных отношений, интуиция женщины, работающей в ночном клубе, даст фору любому детективу.
      Кусанаги пришел к окончательному выводу, что Кудо не причастен к убийству. В таком случае пора переходить к следующему пункту.
      Он достал из кармана фотокарточку и показал ее Сугимуре:
      – Вы не знаете этого человека?
      Это была фотография Исигами. Гиситани снял его тайком, когда тот выходил из школы. Снимал под углом, поэтому Исигами смотрел куда-то в сторону.
      На лице Сугимуры изобразилось недоумение:
      – Кто это?
      – Вы его не знаете?
      – Нет. Во всяком случае, к нам он не приходил.
      – Его зовут Исигами.
      – Исигами?
      – Ясуко никогда не упоминала это имя?
      – Простите, что-то не припомню.
      – Он преподает в гимназии. Не слышали от Ясуко чего-либо в этой связи?
      Сугимура отрицательно покачала головой:
      – Мы до сих пор время от времени перезваниваемся, но она ни разу не упоминала ни о чем подобном.
      – Ну хорошо, а как насчет личной жизни Ясуко? Есть у нее мужчина? Может быть, она рассказывала вам, просила совета?
      Сугимура грустно улыбнулась:
      – Я уже говорила детективу, который приходил до вас: я ни слова не слышала от нее на эту тему. Конечно, можно допустить, что у нее кто-то был и она от меня скрывала, но сомневаюсь, что это так. Она все свои силы положила на воспитание Мисато, и думаю, у нее просто не оставалось времени на любовные шашни. И Саёко мне то же самое говорила.
      Кусанаги молча кивнул. Он с самого начала не слишком надеялся собрать в этом баре богатый урожай насчет отношений между Ясуко и Исигами, поэтому не сильно огорчился. А после того как услышал решительное утверждение, что за спиной Ясуко не маячил никакой конкретный мужчина, он почти разуверился в своем предположении, что Исигами был соучастником преступления.
      Вошел новый посетитель. Сугимура ненадолго переключилась на него.
      – Вы сказали, что часто перезваниваетесь с Ясуко. Когда вы в последний раз с ней говорили?
      – Думаю, в тот день, когда в новостях сообщили о смерти Тогаси. Удивившись, я позвонила ей. Я уже рассказывала об этом вашему предшественнику.
      – Какова была ее реакция?
      – Ничего особенного. Она сказала, что к ней уже приходили полицейские.
      Кусанаги не стал уточнять, что одним из этих полицейских был он.
      – Вы сказали ей, что Тогаси заходил сюда и расспрашивал, где она живет?
      – Нет. Зачем? Я не хотела тревожить ее понапрасну.
      Выходит, Ясуко не могла знать, что Тогаси ее разыскивает. Короче, она не могла предвидеть, что он придет к ней, и следовательно, не могла заранее обдумать план его убийства.
      – По правде сказать, я чуть не проговорилась, но она в тот момент так весело болтала о том о сем, что я не решилась…
      – В тот момент? – Кусанаги уцепился за слова Сугимуры. – Когда это было? Неужели после всего, что произошло?
      – Нет, извините. Это было раньше. Дня через три-четыре после того, как Тогаси у нас появился. Она позвонила в мое отсутствие и оставила сообщение, я ей перезвонила.
      – Когда же это было?
      – Когда? – Сугимура достала из кармана мобильный телефон. Кусанаги решил, что она хочет свериться со списком входящих звонков, но Сугимура вызвала на дисплей календарь. Взглянув на него, она подняла глаза:
      – Десятого марта.
      – Что? Десятого марта?! – воскликнул Кусанаги, переглянувшись с Гиситани. – Вы уверены?
      – Да, именно так.
      Десятое марта – день, когда, как считается, был убит Тогаси.
      – В какое время?
      – Я позвонила, вернувшись домой с работы, так что, думаю, около часа ночи. Она звонила около полуночи, я еще была на работе.
      – Как долго вы разговаривали?
      – Думаю, с полчаса. Как обычно.
      – Итак, вы позвонили ей. На мобильный?
      – Нет, не на мобильный. На домашний телефон.
      – Может быть, я излишне придираюсь к словам, но это значит, что вы звонили не десятого, а в час ночи одиннадцатого.
      – Вы правы. Если быть точным.
      – Вы сказали, что госпожа Ханаока оставила сообщение. Не могли бы вспомнить, что именно она сказала?
      – Вроде того, что у нее есть ко мне дело, не могу ли я позвонить ей, когда вернусь с работы.
      – И в чем заключалось это дело?
      – Ничего важного. Она спросила адрес мануального терапевта, у которого я лечилась от ревматизма.
      – Мануальный терапевт?.. Раньше случалось, чтобы она звонила по таким пустякам?
      – Наши женские дела, вы знаете, это всегда в сущности пустяки. Только повод, чтобы поболтать. В этом смысле я ничем от нее не отличаюсь.
      – А то, что вы говорили за полночь, тоже в порядке вещей?
      – Обычное дело. Такая у меня работа – ночью только и есть время поболтать. Вообще-то я предпочитаю звонить в выходной, но раз уж она сама позвонила…
      Кусанаги понимающе кивнул. Однако его не покидало чувство неудовлетворенности. Выйдя из бара и направляясь к станции метро, он продолжал обдумывать услышанное. Его смутили последние слова Сугимуры. Десятого марта, ночью, Ясуко звонит по телефону. Более того, по своему домашнему. Короче говоря, в тот момент она была дома…
      В следственном штабе как-то само собой возобладало мнение, что убийство произошло десятого марта после одиннадцати вечера. Эта версия, разумеется, основывалась на том, что убийцей была Ясуко Ханаока. Даже если посещение караоке-бокса – подлинный факт, она вполне могла совершить преступление и позже.
      Однако никто не был горячим сторонником этой версии. Ведь если предположить, что, выйдя из караоке-бокса, Ясуко сразу же направилась к месту преступления, на дамбу, она могла прибыть туда около полуночи. Тогда после убийства, если, конечно, допустить, что его совершила она, ей не на чем было бы добраться до дому. Преступник, если он в здравом уме, не станет ловить такси, чтобы не оставлять улик. К тому же в таком безлюдном месте такси практически не поймаешь.
      Кроме того, надо учитывать время, когда был украден этот проклятый велосипед. Кража произошла не позже десяти часов вечера. До этого времени Ясуко должна была успеть побывать на станции Синодзаки, и все ради того, чтобы отвлечь внимание полиции. Если же это не было отвлекающим маневром и велосипед действительно украл Тогаси, остается вопрос: где он был и что делал перед тем, как в полночь встретился с Ясуко на дамбе?
      Понятно, что следственная бригада сочла излишним проверять, где была Ясуко поздно ночью. Но если бы проверили, оказалось бы, что и на этот случай у Ясуко есть алиби! Это-то и мучило Кусанаги.
      – Помнишь нашу первую встречу с Ясуко? – спросил Кусанаги, шагая по улице.
      – Конечно, помню, – сказал Гиситани. – А что?
      – Я тогда спросил ее об алиби. Где она была десятого марта.
      – Таких подробностей не помню, но кажется, что-то в этом роде было.
      – Так вот, она ответила: с утра на работе, вечером пошла развлечься с дочерью. Посмотрели кино, зашли в кафе, а затем в караоке-бокс. Домой вернулись в двенадцатом часу. Кажется, так.
      – Точно, именно так она и сказала. Ну и что из этого?
      – Хозяйка бара говорит, что после этого Ясуко позвонила ей по телефону. Более того, хотя срочного дела не было, она оставила на автоответчике сообщение с просьбой перезвонить. Хозяйка бара позвонила приблизительно в час ночи. После этого они болтали около получаса.
      – Здесь что-то не так?
      – Почему в тот раз, ну, когда я спрашивал ее об алиби, Ясуко об этом не упомянула?
      – Почему?.. Решила, что нет необходимости.
      – Нет необходимости? – Кусанаги остановился и посмотрел на юного коллегу: – Но ведь то, что она звонила с домашнего телефона и разговаривала со знакомой, доказывает, что она была дома!
      Гиситани тоже остановился. Вытянул губы трубочкой.
      – Верно, но с точки зрения Ясуко, было достаточно рассказать о том, что она делала вне дома. Если б вы задали вопрос, что она делала, вернувшись домой, она бы наверняка рассказала о телефонном звонке.
      – Ой ли? Неужто это единственная причина?
      – А что еще тут можно предположить? Понятно, если бы она скрыла, что у нее нет алиби, но получается, она умолчала о том, что оно у нее есть! Мне кажется странным строить на этом какие-то предположения.
      Гиситани был явно недоволен. Отведя от него взор, Кусанаги зашагал дальше. Молодой детектив с самого начала проникся сочувствием к Ясуко Ханаоке. Требовать от него объективного подхода бессмысленно.
      Он вспомнил свой дневной разговор с Югавой. Физик упрямо настаивал на том, что если Исигами имел отношение к убийству, оно не было спланировано заранее.
      – Если б он разрабатывал план устранения Тогаси, то не выбрал бы в качестве алиби кинотеатр, – заявил тогда Югава. – Как доказывает ваше недоверие, показания Ясуко о посещении кинотеатра слишком неубедительны. Исигами не мог не понимать этого. Но есть еще более важная причина. Исигами не стал бы помогать Ясуко убивать Тогаси. Даже если он, предположим, хотел спасти ее от мучителя, то наверняка нашел бы другой выход из положения. Он ни за что не пошел бы на убийство.
      Кусанаги спросил, хочет ли он сказать, что Исигами по своему характеру не способен на убийство.
      – Дело не в характере, – ответил Югава. – Искать в убийстве избавления от мучений нерационально. Убийца только усугубляет свои проблемы. Исигами не мог быть настолько нерасчетливым, чтобы совершить подобную глупость. С другой стороны, если этого требует логика, он способен на любой, самый жестокий поступок. Такой это человек.
      Тогда он спросил, каким образом, по мнению Югавы, Исигами может быть связан с убийством. И получил следующий ответ:
      – Если он тут замешан, то к самому убийству он рук не прикладывал, в этом я убежден. Словом, к тому моменту, когда он появился на сцене и смог оценить ситуацию, убийство уже было свершившимся фактом. Что он тогда мог предпринять? Если бы был способ скрыть преступление, уверен, он так бы и поступил. Коль скоро это невозможно, он бы употребил все средства, чтобы сбить полицию со следа. Например, научил Ясуко и ее дочь, как отвечать на вопросы следователей, в какой последовательности приводить доказательства своей невиновности и так далее.
      Короче, Югава предполагал, что все показания, которые до сих пор давали Ясуко и ее дочь, были им продиктованы. За ними стоял Исигами и дергал за ниточки.
      Однако, сделав такое заключение, физик невозмутимо добавил:
      – Разумеется, это всего лишь мои предположения. Они основаны на допущении, что Исигами замешан в убийстве. Но само это допущение вполне может оказаться ошибочным. Больше того, я искренне хочу, чтобы я ошибался, молюсь о том, чтобы все это было моей фантазией.
      Когда Югава так говорил, на лице его отражалось необычайное страдание и скорбь. Казалось, его ужасала сама мысль о том, что он может потерять вновь обретенного друга.
      Югава не стал распространяться, почему он заподозрил Исигами. Видимо, отправным пунктом была догадка, что Исигами неравнодушен к Ясуко, но о том, что навело его на эту мысль, он предпочел умолчать.
      Кусанаги полностью доверял проницательности и аналитическим способностям Югавы. Он был уверен – коль скоро Югава пришел к такому выводу, значит, так оно и есть, он не может ошибаться. С этой точки зрения даже в том немногом, что он почерпнул в «Мариане», было кое-что, заслуживающее пристального внимания.
      Почему Ясуко не сообщала Кусанаги о своем алиби на ночь десятого марта? Если она – убийца и это алиби было специально заготовлено для того, чтобы отмести подозрения полиции, она должна была сразу же рассказать о нем. Но она почему-то умолчала. Может, именно так ее учил Исигами? Не было ли главным его указанием – «сообщайте полиции минимум того, что необходимо»?
      Кусанаги вспомнил слова Югавы, брошенные походя, когда тот еще не проявлял интереса к этому делу. Когда Кусанаги упомянул, что Ясуко нашла использованные билеты в кинотеатр в программке, он сказал:
      – Обычный человек, готовя себе алиби, вряд ли догадается позаботиться о правдоподобном месте для использованного билета. Если она, предвидя приход полицейских, намеренно вложила билеты в программку, вам достался очень сильный противник.
 
      Пробило шесть часов, и Ясуко уже собиралась снять фартук, когда в лавку неожиданно вошел посетитель. «Добро пожаловать!» – инстинктивно сказала она с дежурной улыбкой, но, посмотрев на вошедшего, пришла в замешательство. Лицо знакомое. Но кто он такой, она, собственно говоря, не знала. Все, что ей было известно, – это старый друг Исигами.
      – Вы меня помните? – спросил он. – Я к вам давеча заходил с Исигами.
      – Ах да, помню, – она насильно вернула на лицо улыбку.
      – Шел поблизости и вдруг вспомнил про ваши бэнто. В тот раз было очень вкусно.
      – Спасибо.
      – Сегодня… Пожалуй, возьму ассорти. Исигами сказал, что обычно берет именно их, но в прошлый раз, как назло, все были распроданы. А что сегодня?
      – В наличии. – Ясуко передала в кухню заказ и вновь сняла фартук.
      – Как? Вы уже уходите?
      – Да, я до шести.
      – Понятно. А теперь домой?
      – Да.
      – Что ж, вы не против, если я вас провожу? Мне надо с вами поговорить.
      – Со мной?
      – Да, скажем так, посоветоваться. Насчет Исигами, – он многозначительно улыбнулся.
      Ясуко без всякой причины забеспокоилась:
      – Но я почти ничего не знаю о господине Исигами…
      – Я не отниму у вас много времени. Побеседуем на ходу, этого достаточно, – говорил он мягко, но голос не допускал возражений.
      – Ну если недолго, – согласилась она обреченно.
      Он сказал, что его зовут Югавой. Преподает в университете, который в свое время закончил Исигами. Когда приготовили его бэнто, они вместе вышли из лавки.
      Ясуко, как обычно, приехала на велосипеде. Она собралась идти, толкая его перед собой.
      – Позвольте мне, – сказал Югава, взявшись за руль.
      – Вы часто общаетесь с Исигами? – спросил он.
      – Нет. Только здороваемся, когда он заходит в лавку.
      – Вот как? – сказал Югава и надолго замолчал.
      – Так о чем же вы хотели посоветоваться? – не вытерпела она.
      Но Югава ничего не ответил. Беспокойство Ясуко усилилось. Наконец он сказал:
      – В сущности, Исигами – человек прямодушный.
      – Что? – не поняла Ясуко.
      – Я сказал – прямодушный. Он всегда ищет самого простого решения. Никогда не добивается нескольких вещей одновременно. И чтобы достичь своей цели, выбирает самые простые средства. Поэтому он никогда не сбивается с пути. И ни в малейшей степени не колеблется. Но при всем том в житейских делах он совершенно беспомощен. Классический неудачник. К сожалению, это тоже следствие его характера.
      – Но, господин Югава…
      – Извините, я и сам не знаю, что хочу сказать, – Югава грустно улыбнулся. – Вы познакомились с Исигами, когда переехали в этот дом?
      – Да, я, как это принято, зашла к нему представиться.
      – И сказали, что работаете в лавке бэнто, так?
      – Да, но…
      – И с того времени он стал заходить в «Бэнтэн»?
      – Не помню… Возможно, и так.
      – Наверняка вы обменивались какими-то словами, вам ничего не запомнилось? Не важно что, пусть даже пустяки.
      Ясуко пришла в замешательство. Вопрос был совершенно неожиданным.
      – Почему вы об этом спрашиваете?
      – Только потому, – Югава, шагая рядом, посмотрел на нее, – что он мой друг. Человек, которого я очень ценю, и потому хочу во всем разобраться.
      – Но какой интерес могут представлять наши разговоры? Ничего не значащий обмен любезностями.
      – Но для него это краткое общение с вами значило очень многое, – сказал Югава. – Каждое ваше слово было для него драгоценно. Вы должны это понимать.
      Заметив, с каким серьезным видом он на нее смотрит, Ясуко вдруг почувствовала, что у нее мурашки бегут по коже. Она поняла – этот человек знает о том, что Исигами в нее влюблен. И хочет выведать, как все началось.
      Она вдруг осознала, что сама ни разу об этом не задумывалась. А ведь ей самой всегда казалось, что она отнюдь не из тех красоток, в которых влюбляются с первого взгляда.
      Ясуко покачала головой:
      – Ничего особенного не припоминаю. Поймите же, мы практически не общались.
      – Что ж, охотно вам верю. – Тон Югавы несколько смягчился. – Что вы о нем думаете?
      Ясуко посмотрела на него с изумлением.
      – Но вы же не могли не замечать его чувств к вам. Что вы об этом думаете?
      Вновь неожиданный вопрос застал ее врасплох. И было бы неуместно отделаться смешком.
      – Ничего определенного сказать не могу… Кажется, он хороший человек. И очень умный.
      – Значит, вам известно, что он хороший человек и к тому же умный? – Югава замедлил шаг.
      – Ну, мне так показалось.
      – Понятно. Извините, что отнял у вас время, – Югава протянул своей спутнице руль велосипеда. – Передавайте привет Исигами.
      – Я не знаю, увижусь ли с ним…
      Но Югава кивнул, улыбаясь, и резко повернулся. Глядя на его удаляющуюся фигуру, Ясуко вдруг почувствовала, что этот человек наделен внутренней силой, которой невозможно противостоять.

      Ряды унылых физиономий. У некоторых на лице даже больше, чем уныние, – мука. Были и те, кто уже осознал всю тщетность своих усилий и, судя по виду, с равнодушным смирением принимал свое поражение. Мориока с самого начала экзамена, даже не заглянув в вопросы, смотрел, подперев щеку, в окно. Над крышами окрестных домов простиралось ясное голубое небо. Наверно, он с тоской мечтал о том, как было бы хорошо сейчас, вместо того чтобы изнывать от скуки в классе, гонять на мотоцикле…
      Наступили весенние каникулы. Но на этом для некоторых учащихся мучения не прекратились. Слишком многие даже после переэкзаменовки не смогли набрать баллов, необходимых для перехода в следующий класс, и пришлось организовать дополнительные занятия. В классах, которые вел Исигами, таких набралось ровно тридцать человек. По сравнению с другими предметами это было необычайно много. После дополнительных занятий – новый экзамен. Сегодня и был день этого экзамена.
      Когда Исигами готовил тесты, заместитель директора без обиняков потребовал, чтобы вопросы были как можно проще:
      – Извините за прямоту, но ведь это всего лишь пустая формальность. Не можем же мы переводить в следующий класс учеников с неудами! Да и вам, господин Исигами, наверняка надоело с ними возиться. На вас жалуются, что вы даете на экзаменах слишком трудные вопросы. Прошу вас, постарайтесь на этот раз сделать так, чтобы прошли все.
      Сам Исигами не видел в своих экзаменационных заданиях ничего сложного. Напротив, они казались ему элементарными. Во всяком случае, они не выходили за рамки того, что он преподавал на уроках, и для тех, кто усвоил основы, решить их не составляло труда. Он всего лишь слегка изменил их форму. По виду они чуть-чуть отличались от тех шаблонных задач, которыми набиты учебники и школьные пособия. Поэтому ученики, которые только механически зубрили правила, становились в тупик.
      Но на этот раз он последовал указанию начальства. Выбрал из готового сборника задач самые стандартные. Те, для решения которых достаточно знать программу.
      Мориока, зевнув во всю глотку, посмотрел на часы. Его взгляд встретился со смотрящим на него Исигами. Видимо, почувствовав себя неловко, он демонстративно нахмурился и скрестил руки. Словно объявлял о своей полной капитуляции.
      Исигами ему подмигнул. По лицу Мориоки пробежало удивление, затем он усмехнулся и вновь отвернулся к окну.
      Исигами вспомнил, как некоторое время назад Мориока спрашивал о пользе дифференциальных исчислений. Он постарался объяснить их важность, взяв пример из автогонок, но не похоже, чтобы парень хоть что-то понял.
      Он никогда не испытывал неприязни к ученикам, задающим подобные вопросы. Совершенно естественно, если человек не понимает, зачем ему учить какие-то формулы. Именно из желания понять пробуждается интерес к науке. И только тот, кто не боится спрашивать, может в конце концов постичь сущность математики.
      Но увы, слишком много преподавателей, которые считают ниже своего достоинства отвечать на кажущиеся им столь примитивными вопросы учеников. Вернее, думал Исигами, не способных дать ответ. Не понимая математику в ее истинной сущности, на своих уроках они следуют установленной программе и заботятся лишь о том, чтобы ученики получили требуемое число баллов, поэтому их так раздражают вопросы, подобные тому, который задал Мориока.
      «Господи, чем я занимаюсь!» – вздохнул Исигами. Приходится тратить время на экзамен, необходимый лишь для того, чтобы выставить оценки, и не имеющий никакого отношения к подлинной математике. Ни в самих оценках, ни в определении по результатам, кто прошел, а кто нет, не было ни малейшего смысла. При чем здесь математика? При чем здесь учеба?
      Исигами поднялся.
      – Все, господа, заканчивайте решать задачи, кто сколько успел, – сказал он, оглядывая класс. – В оставшееся время напишите на обороте экзаменационного листа, о чем вы сейчас думаете.
      На лицах учеников появились недоумение и растерянность. Класс зашумел. Послышался шепот: как это написать, о чем думаешь?
      – Опишите свои чувства к математике. Все равно что, лишь бы это имело отношение к математике, – сказал он и добавил: – То, что вы напишете, будет учитываться при выставлении оценки.
      В тот же миг лица учеников засияли от радости.
      – А на сколько баллов это потянет? – спросил один из учеников.
      – Все зависит от содержания, – сказал Исигами, присаживаясь. – Раз уж задачи вам не по зубам, хотя бы в этом покажите, на что вы способны.
      Ученики перевернули листы с вопросами. Некоторые с ходу начали что-то писать. Мориока был одним из них.
      «Ну, теперь-то все сдадут экзамен!» – подумал Исигами. За незаполненный лист с вопросами оценки не выставишь, а если что-то написано, можно поставить какой-нибудь балл. Может, заместитель директора и выразит недовольство, но он ведь сам требовал, чтобы все перешли в следующий класс!
      Прозвучал звонок, время экзамена истекло. Но несколько человек закричали: «Пожалуйста, еще немножечко», пришлось добавить им пять минут.
      Сдав экзаменационные листы, все вышли из класса. Как только двери захлопнулись, послышались громкие голоса учеников. Кто-то крикнул: «Пронесло!»
      Когда Исигами вернулся в учительскую, его дожидался секретарь:
      – Господин Исигами, к вам посетитель.
      – Посетитель? Ко мне?
      Секретарь, приблизившись, прошептал Исигами на ухо:
      – Кажется, из полиции.
      – А…
      – Что будем делать? – секретарь посмотрел с озабоченным видом.
      – Как – что? Он же, наверно, ждет?
      – Так-то оно так, но можно под каким-нибудь благовидным предлогом его спровадить.
      Исигами пожал плечами:
      – В этом нет необходимости. Где он?
      – В комнате для посетителей.
      – Хорошо, сейчас иду. – Исигами запихнул экзаменационные листы в портфель и вышел из учительской. Он решил выставить оценки дома.
      Секретарь пошел было за ним, но Исигами попросил его не беспокоиться:
      – Я и один справлюсь.
      Он прекрасно понимал, что на уме у секретаря. Тому было страшно любопытно, зачем пришел детектив. Он и прогнать его предлагал, рассчитывая таким образом выудить у Исигами подробности того, что произошло.
      В комнате для посетителей сидел человек, которого он ожидал увидеть. Детектив по имени Кусанаги.
      – Извините, что не оставляю вас в покое даже на работе, – Кусанаги встал и поклонился.
      – Как только вы догадались, что я здесь? Ведь сейчас весенние каникулы.
      – Честно говоря, я вначале зашел к вам домой, но вас не оказалось, и я наугад позвонил в школу. Мне сказали, что у вас дополнительный экзамен. Ну и работка у вас, не позавидуешь.
      – Ученикам еще хуже. Сегодня была уже вторая переэкзаменовка.
      – Представляю, какие головоломные задачи вы им приготовили!
      – Почему вы так решили? – спросил Исигами, посмотрев в глаза Кусанаги.
      – Нет, я ничего особенного не имел в виду, просто так подумал.
      – Ничего сложного в моих задачах нет. Всего лишь то, что называется «слепое пятно», появляющееся из-за неверных предпосылок.
      – Как вы сказали – слепое пятно?
      – Например, задача, представляющаяся геометрической, на самом деле задача на функции. – Исигами сел напротив детектива. – А впрочем, это не важно. Вы-то по какому делу?
      – Ничего срочного… – Кусанаги сел и открыл блокнот. – Мне бы хотелось поподробнее расспросить вас про тот вечер.
      – Про какой вечер?
      – Десятого марта, – сказал Кусанаги. – Я думаю, вам известно, что именно в тот вечер произошло убийство, которое мы расследуем.
      – Труп, найденный в Аракаве?
      – Не в Аракаве. В Эдогаве, – поспешил поправить Кусанаги. – Я вас уже прежде спрашивал о госпоже Ханаоке. Не заметили ли вы в ту ночь чего-нибудь необычного?
      – Да, теперь припоминаю. Я вам ответил, что ничего необычного не заметил.
      – Именно так. Мне бы хотелось, чтобы вы еще раз подробно все вспомнили.
      – Даже и не знаю, что вам сказать. Как можно вспомнить, когда не знаешь, что именно надо вспомнить? – Исигами слегка улыбнулся.
      – Видите ли, вполне возможно, что то, чему вы в тот момент не придали значения, на самом деле имеет большой смысл. Нам бы очень помогло, если б вы рассказали как можно подробнее обо всем, что происходило в тот вечер. Даже если вам кажется, что это не имеет отношения к убийству.
      – Надо подумать… – Исигами почесал шею.
      – Конечно, я понимаю, это нелегко, уже прошло много времени, но я прихватил вот это, возможно, так вам будет проще.
      Кусанаги положил на стол рабочий табель Исигами, список распределения учебных часов и расписание занятий. Видимо, взял у секретаря.
      – Я подумал, что это вам поможет… – Кусанаги любезно улыбнулся.
      Едва взглянув на табель, Исигами раскусил замысел детектива. Хоть он и не сказал об этом прямо, Кусанаги интересовала не Ясуко, а алиби самого Исигами. Он не имел понятия, по какой конкретно причине полиция взяла его под прицел. Другое его тревожило. Ему почудилась за этим рука Югавы!
      Как бы то ни было, если цель детектива – проверить его алиби, отвечать надо соответственно.
      Исигами уселся поудобнее.
      – В тот вечер я вернулся домой после окончания занятий в секции дзюдо, так что, думаю, было около семи. Кажется, я уже говорил вам об этом.
      – А после возвращения вы все время оставались в своей квартире?
      – Кажется, да, – сказал Исигами намеренно расплывчато. Хотел посмотреть, как отреагирует Кусанаги.
      – В квартиру никто не заходил? Или, может, кто-то звонил по телефону?
      Исигами покачал головой.
      – В какую квартиру? Вы имеете в виду квартиру госпожи Ханаоки?
      – Нет, в вашу квартиру.
      – В мою?
      – Я понимаю, вы не видите, какое это имеет отношение к убийству. Но мы всего лишь хотим как можно яснее представить, что в тот вечер происходило вокруг госпожи Ханаоки.
      Звучит неубедительно, подумал Исигами. Наверняка детектив и сам осознает, насколько притянуто за уши его объяснение.
      – В тот вечер я ни с кем не встречался. А телефон… Думаю, вряд ли мне кто-то звонил. Мне вообще редко кто звонит.
      – Неужели?
      – Извините, вы из-за меня проделали такой путь, а я не могу сообщить вам ничего полезного.
      – Нет-нет, вам не о чем беспокоиться. Кстати… – Кусанаги взял в руки рабочий табель. – Согласно этому табелю, вы взяли отгул утром одиннадцатого марта. Вы вышли на работу во второй половине дня. Что-то произошло?
      – Одиннадцатого? Ничего особенного. Немного нездоровилось. Поэтому я попросил отгул. Занятия в третьем семестре уже практически закончились. Я подумал, что большого вреда не будет.
      – Вы обращались к врачу?
      – Нет, это было не настолько серьезно. Поэтому я и вышел на работу после полудня.
      – Я спросил у секретаря, он мне сказал, что вы практически никогда не берете отгулов. Только примерно раз в месяц, в первой половине дня.
      – Все верно, я беру эти дни в счет отпуска.
      – Также я слышал, что вы ведете на досуге математические исследования и часто занимаетесь всю ночь напролет. По словам секретаря, именно в этих случаях вы на следующий день берете отгул в первой половине дня.
      – Кажется, именно такое объяснение я давал секретарю.
      – Он сказал, что вы берете отгул приблизительно раз в месяц… – Кусанаги вновь устремил глаза на табель. – Но вы и в предыдущий день, десятого марта, брали утром отгул. Поскольку в этом не было ничего необычного, в администрации не придали значения, но когда услышали, что и на следующий день утром вы не придете, немного удивились. По их словам, никогда раньше вы не брали отгул два дня подряд.
      – Мне понятна их реакция, – Исигами провел рукой по лбу. В создавшейся позиции надо делать очередной ход, тщательно все взвесив. – Но никакой особой причины не было. В предыдущий день я засиделся глубоко за полночь и договорился выйти на работу после обеда. Однако вечером у меня немного поднялась температура, и я вновь попросил отгул. Вот, собственно, и все.
      – Значит, после обеда вы вышли на работу?
      – Да, – кивнул Исигами. – Что в этом странного?
      – Да нет, ничего. Только подумал, если вы смогли выйти на работу после обеда, вряд ли у вас было что-то серьезное. А при легком недомогании, как правило, мало кто остается дома, так что я немного удивился. К тому же накануне вы уже брали отгул…
      Кусанаги не скрывал, что относится к Исигами с подозрением. Видимо, решил, что ему только на руку, если Исигами выйдет из себя.
      «Принять вызов?» – подумал Исигами и криво усмехнулся.
      – Возможно, вы и правы, но в то утро я почувствовал себя плохо и никак не мог встать с постели. Но к полудню, как ни странно, мне стало лучше, и я решил сделать над собой усилие и выйти на работу. Разумеется, на мое решение повлияло и то, что накануне я уже брал отгул.
      Пока Исигами говорил, Кусанаги смотрел на него не отрываясь. Это был пристальный, сосредоточенный взгляд человека, уверенного, что если подозреваемый лжет, в его глазах обязательно появится смятение.
      – Действительно, ваш организм закален занятиями дзюдо, при легком недомогании достаточно и половины дня, чтобы прийти в норму. Вот и в администрации мне сказали, что раньше вы никогда не болели.
      – Ну уж! Даже я могу простудиться.
      – Но это случилось в тот самый день…
      – Что вы имеете в виду под тем самым днем? Для меня это был обычный день.
      – Разумеется, – Кусанаги захлопнул блокнот и встал. – Извините, что вас побеспокоил.
      – Это вы меня извините, ничем не смог вам помочь…
      – Нет, я вполне удовлетворен.
      Вдвоем они вышли в коридор. Исигами проводил детектива до выхода.
      – Вы встречались с Югавой после того раза? – спросил на ходу Кусанаги.
      – Нет, больше не встречался, – ответил Исигами. – А вы? Наверно, видитесь время от времени?
      – Нет, увы, я был слишком занят. Как вы смотрите на то, чтобы как-нибудь встретиться втроем? Югава говорил мне, что вы тоже не прочь выпить, – Кусанаги сделал вид, что опрокинул стакан.
      – Пожалуйста. Только думаю, лучше это сделать, когда вы раскроете убийство.
      – Возможно, но и у нас во время работы случаются выходные. Я вас как-нибудь приглашу.
      – Что ж, буду ждать.
      – Непременно! – с этими словами Кусанаги вышел через главный вход.
      Идя по коридору, Исигами посмотрел из окна на удаляющуюся фигуру детектива. Кусанаги говорил по мобильному телефону. Лица его не было видно.
      Тот факт, что детектив пришел удостовериться в его алиби, заставил его крепко задуматься. Очевидно, должна быть какая-то причина, почему полиция взяла его под подозрение. Что же это может быть? В прошлые встречи с Кусанаги тот вел себя совершенно иначе.
      Однако, судя по сегодняшним вопросам, Кусанаги до сих пор не догадывался о том, как на самом деле все произошло. Кажется, он блуждает далеко от истины. То, что у Исигами нет алиби, наверняка заставит полицию предпринять какие-то действия. Но не важно. Это все еще укладывается в его план.
      Проблема в другом…
      Перед глазами замаячило лицо Югавы. Как глубоко этот тип проник в суть произошедшего? И как далеко зайдет его рвение?
      Накануне Ясуко сообщила по телефону нечто, сильно его удивившее. Югава спросил у нее, что она думает об Исигами. Более того, он, по-видимому, догадывался, что Исигами неравнодушен к Ясуко.
      Исигами припомнил свои беседы с Югавой, но не мог найти ни одной своей оговорки, которая бы выдала его чувства к Ясуко. Так каким же образом этот физик догадался?
      Исигами, круто развернувшись, направился в учительскую. По дороге ему попался секретарь.
      – А где же детектив?
      – Кажется, услышал все, что хотел. Только что ушел.
      – Вы не идете домой?
      – Сейчас иду. Только забыл одну вещь…
      Оставив разочарованного секретаря, так и не узнавшего, что было нужно детективу, Исигами быстрым шагом вернулся в учительскую.
      Сев на свое место, он заглянул под стол. Достал несколько хранившихся там папок. Содержание их не имело никакого отношения к урокам. Результаты многолетней работы над сложнейшими математическими проблемами.
      Сунув папки в портфель, он покинул учительскую.
 
      – Сколько раз повторять! Исследование – это следование ходу мысли. Если в процессе эксперимента получены результаты, отвечающие вашим ожиданиям, это еще не повод для радости. Ожидания, вообще говоря, редко оправдываются. Проводя эксперимент, мы стремимся открыть для себя что-то новое. Как бы там ни было, подумайте еще и напишите…
      Югава был в необычном для себя раздражении. Возвращая курсовую работу уныло стоящему студенту, он всем своим видом выражал крайнее неудовольствие. Студент понуро вышел из комнаты.
      – Первый раз вижу тебя сердитым, – сказал Кусанаги.
      – Я вовсе не сержусь! Слишком слабое теоретическое обоснование, я всего лишь провожу инструктаж. – Югава поднялся, чтобы заварить в кружке растворимый кофе. – Ну что, узнал что-нибудь новое?
      – Проверил алиби Исигами. Вернее сказать, встретился с ним самим и спросил.
      – Лобовая атака? – Югава, держа в руке большую кружку, повернулся спиной к мойке. – И какова была его реакция?
      – Утверждает, что в тот вечер не выходил из дома.
      Югава, нахмурившись, покачал головой:
      – Я спросил, какая была реакция. Я не спрашивал, что он ответил.
      – Реакция?.. Ну, какого-то особого смущения я не заметил. Видимо, узнав, что его ждет детектив, успел психологически подготовиться.
      – Все же он наверняка насторожился, когда ты спросил его об алиби?
      – Нет, нисколько, он даже не спросил, почему меня это интересует. Я, впрочем, выспрашивал не напрямую.
      – Это на него похоже. Он наверняка ожидал, что его будут спрашивать об алиби, – пробормотал про себя Югава и отпил из кружки. – Так говоришь, он в тот вечер все время был дома?
      – Больше того, у него поднялась температура и на следующий день он пропустил утренние занятия, – Кусанаги выложил на стол рабочий табель Исигами, который раздобыл в секретариате.
      Югава подошел и сел за стол.
      – Значит, говоришь, на следующее утро?.. – сказал он, беря в руки табель.
      – После совершенного убийства ему пришлось сильно потрудиться, чтобы скрыть следы преступления. Это объясняет, почему он не смог утром выйти на работу.
      – А что насчет продавщицы бэнто?
      – Все тщательнейшим образом исследовали. Одиннадцатого марта Ясуко Ханаока, как обычно, с утра была в лавке. На всякий случай добавлю, что и дочь ее пришла на занятия в школу. Без опоздания.
      Югава, опустив табель на стол, скрестил руки.
      – Ты сказал – пришлось сильно потрудиться, чтобы скрыть следы преступления. Что, по-твоему, необходимо было сделать?
      – Ну, например, избавиться от орудия убийства…
      – Для этого понадобилось больше десяти часов?
      – Почему десять часов?
      – А как же? Преступление произошло вечером десятого марта. Поскольку Исигами не вышел на работу до полудня, получается, что на все про все ему понадобилось больше десяти часов.
      – Надо вычесть время на сон.
      – Ни один человек в здравом уме не станет спать, пока не уничтожит следы преступления. И не говори, что он взял отгул потому, что не успел выспаться. Как ни тяжело, он бы наверняка вышел на работу.
      – Но должна же быть причина, почему он в то утро пропустил занятия!
      – Именно это я и пытаюсь понять. – Югава взял в руки кружку.
      Кусанаги аккуратно сложил лежавший на столе табель.
      – Есть один вопрос, на которой я хотел бы получить ответ. Что дало тебе повод подозревать Исигами? Мне необходимо это знать.
      – Зачем? Ты же сам, без моей помощи, установил, что Исигами неравнодушен к Ясуко. Так что по этому пункту мое мнение тебе уже без надобности.
      – Нет, так не пойдет! У меня есть определенные служебные обязанности. И я не могу, докладывая своему начальству, сказать, что наобум ткнул в Исигами.
      – Ты изучал окружение Ясуко и напал на учителя математики – Исигами. Разве этого не достаточно?
      – Об этом я уже доложил. После чего попытался установить, в каких они отношениях. Но увы, мне до сих пор так и не удалось обнаружить доказательств того, что их что-то связывает.
      Югава вдруг расхохотался, сотрясаясь всем телом и едва не расплескав кофе.
      – Какое уж там!
      – Что? Что ты имеешь в виду?
      – Да ничего. Только то, что ты сказал, – между ними вроде бы ничего нет. Скажем резче – сколько ни ройся, ничего не отыщешь.
      – Пожалуйста, не делай вид, что тебя это не касается. Мое начальство уже начинает терять интерес к Исигами. Боюсь, если так пойдет и дальше, мне не позволят вести расследование, как я считаю нужным. Поэтому я прошу тебя сказать, почему ты заподозрил Исигами. Ладно, Югава, хватит! Почему ты отмалчиваешься?
      Югава перестал улыбаться и поставил кружку на стол.
      – Потому что нет смысла рассказывать. Это тебе ничем не поможет.
      – Почему?
      – Потому что причина, по которой я стал подозревать, что Исигами имеет отношение к убийству, совпадает с тем, что ты только что говорил. Из одной случайно подмеченной мелочи я заключил, что он питает нежные чувства к Ясуко. Это подтолкнуло меня рассмотреть возможность его соучастия в преступлении. Ты спросишь, почему тот факт, что он к ней неравнодушен, навел меня на такую мысль, но это, так сказать, интуиция. Если не знать, что за человек Исигами, понять его поступки очень сложно. Разве ты сам не говорил об интуиции, необходимой детективу? Вот и у меня сработало чутье.
      – Удивительно слышать это от тебя!
      – Иногда помогает.
      – Ну что ж, тогда ответь, каким образом ты догадался о чувствах Исигами к Ясуко.
      – Не хочу, – отрезал Югава.
      – Эй!
      – Это затрагивает его человеческое достоинство. Так что позволь мне оставить свои наблюдения при себе.
      Кусанаги вздохнул, и в тот же момент, постучав в дверь, вошел студент.
      – А, это ты! – обратился Югава к студенту. – Извини, что сразу не позвал. Нам надо поговорить о твоем вчерашнем ответе на письменном экзамене.
      – А что такое? – Студент-очкарик застыл на месте.
      – Ты довольно складно все написал. Но одна вещь нуждается в уточнении. Ты много рассуждаешь о физике твердых тел, но почему?
      Студент пришел в явное замешательство:
      – Но ведь экзамен был по физике твердых тел…
      Югава, поморщившись, покачал головой:
      – Суть проблемы в теории элементарных частиц. И подойти к ней следовало именно с этой позиции. Не надо думать, что если экзамен по физике твердых тел, все другие теории отменяются. Так хорошим ученым не станешь. Надо избавляться от предубеждений и неверных предпосылок. Иначе не увидишь того, что лежит на поверхности.
      – Теперь понятно, – кивнул студент, заметно повеселев.
      – У тебя светлая голова, поэтому мой совет тебе не помешает. Ну это все, удачи.
      Поблагодарив, студент вышел.
      Кусанаги уставился Югаве в лицо.
      – Я чем-то испачкался? – спросил тот.
      – Нет, я просто подумал, что все ученые говорят одинаково.
      – А именно?
      – Что-то подобное я слышал от Исигами. – Кусанаги передал то, что учитель математики говорил по поводу экзаменационных задач.
      – Значит, он так и сказал – создать «слепое пятно», появляющееся в результате неверных предпосылок? – усмехнулся Югава. – Это на него похоже.
      Но в следующий момент в нем произошла неожиданная перемена. Он вдруг вскочил со стула и, обхватив руками голову, подошел к окну. Взглянул вверх, точно чего-то искал на небе…
      – Эй, Югава, что с тобой?..
      Но Югава только отмахнулся, точно просил не мешать ему думать. Пришлось Кусанаги довольствоваться наблюдением.
      – Это невозможно! – пробормотал Югава. – Он не мог этого сделать!
      – Ты о чем? – нетерпеливо спросил Кусанаги.
      – Ну-ка покажи мне свою бумажку. Табель Исигами.
      Кусанаги послушно достал из внутреннего кармана сложенный табель. Взяв его, Югава взглянул на табель с ненавистью и тихо застонал:
      – Неужели…
      – Эй, Югава, хватит темнить. Поделись со мной!
      Но Югава вернул табель со словами:
      – Извини, сейчас ты должен уйти.
      – Это еще что! И не подумаю! – возмутился детектив. Но взглянув на Югаву, тотчас осекся.
      Лицо его друга-физика было искажено скорбью и страданием. Никогда раньше Кусанаги не видел его таким.
      – Извини меня, пожалуйста, уйди, – повторил Югава. Чуть ли не простонал.
      Кусанаги поднялся. У него накопилась гора вопросов. Но он понимал, что в данную минуту единственное, что он может, – это оставить приятеля одного.

      Часы показывали семь часов тридцать минут. Исигами с портфелем в руке вышел из квартиры. В портфеле лежало то, что представляло для него высшую в мире ценность. Папка с материалами по математической теории, которая ныне занимала все его мысли. На создание которой ушли многие годы напряженного труда. Уже в дипломной работе он сделал ее основной темой своего исследования. Но все еще был далек от завершения.
      По его расчетам, для окончания исследования понадобится еще лет двадцать. А может быть, и больше, если возникнут непредвиденные трудности. Именно потому, что проблема была столь сложна, он верил – она стоит того, чтобы математик посвятил ей всю жизнь. К тому же он был убежден, что никто, кроме него, не сможет ее разрешить. Часто Исигами мечтал о том, какое было бы счастье избавиться от нужды думать о постороннем и полностью сосредоточиться на работе, отбросив все лишнее. Тревожило, успеет ли он за отпущенный ему срок жизни завершить свое исследование, и было жаль времени, потраченного впустую.
      Он решил, что отныне, куда бы его ни закинула судьба, он не будет расставаться с этой папкой. Надо беречь каждую минуту, шаг за шагом продвигаясь к цели. Достаточно иметь под рукой бумагу и карандаш. Больше ничего не нужно, лишь бы он мог продолжать свое исследование.
      Исигами машинально шел привычным путем. Пройдя через мост Син-Охаси, двинулся вдоль реки. Справа тянулись палатки из кусков синего полиэтилена. Старик с длинными седыми патлами, собранными в пучок на затылке, ставил котелок на газовую горелку. Страшно подумать, что за варево у него там, в котелке. Рядом сидела на привязи бежевая псина. Задом к хозяину, понуро опустив голову.
      «Жестянщик», как обычно, плющил банки. Что-то бормотал себе под нос. Возле него стояли два мешка, уже набитые доверху.
      После «жестянщика» через несколько шагов показалась скамейка. На ней никто не сидел. Мельком взглянув на нее, Исигами пошел дальше, глядя себе под ноги. Его походка не изменилась.
      Кто-то шел навстречу. По утрам он обычно встречал старушку с тремя собаками, но это не она. Исигами невольно поднял глаза.
      И от удивления встал как вкопанный. Идущий ему навстречу приближался, широко улыбаясь. В нескольких шагах от Исигами он остановился.
      – Привет! – сказал Югава.
      Исигами, на мгновение онемев, с трудом расклеил губы:
      – Ты меня поджидал?
      – Разумеется, – ответил Югава, продолжая улыбаться. – Ну не то чтобы поджидал. Прогуливался вдоль набережной. Надеясь, что мы встретимся.
      – У тебя ко мне срочное дело?
      – Срочное дело?.. Может быть, и так, – Югава неопределенно покачал головой.
      – Говори сразу, – Исигами посмотрел на часы. – Я тороплюсь.
      – Мне хватит десяти минут, может быть, пятнадцати.
      – Ничего, если на ходу?
      – Без разницы, – Югава осмотрелся вокруг. – Только для начала немного поговорим здесь, минуты три. Давай присядем вон там, – и не дожидаясь ответа, он направился к пустующей скамейке.
      Исигами, вздохнув, последовал за ним.
      – Мы уже как-то проходили здесь с тобой, – сказал Югава.
      – Да, было дело.
      – Ты тогда сказал, глядя на бездомных, что они живут как часовой механизм. Помнишь?
      – Помню. Ты еще заметил, что такова участь всех, кто освободился из-под власти времени.
      Югава удовлетворенно кивнул.
      – Ни ты, ни я не можем освободиться от времени. Мы оба – шестеренки в часовом механизме под названием «общество». Без этих шестеренок часы придут в негодность. Как бы кто ни хотел вращаться по своему желанию, окружение этого не позволит. С одной стороны, это дает чувство стабильности, а с другой – лишает свободы. Мне кажется, многие среди бездомных не согласились бы вернуться к своей прежней жизни.
      – Если ты и дальше будешь заниматься пустой болтовней, три минуты скоро истекут, – Исигами посмотрел на часы. – Вот, минута уже прошла.
      – Я хотел только сказать, что в этом мире нет бесполезных шестеренок и только сама шестеренка решает, где ее место. – Югава внимательно посмотрел на Исигами. – Ты хочешь уволиться из гимназии?
      Исигами вздрогнул:
      – Почему ты решил?
      – Просто так показалось. Подумал, что ты вряд ли доволен ролью шестеренки «учитель математики». – Югава поднялся со скамейки. – Пошли?
      Они зашагали бок о бок. Исигами ждал, когда его старый приятель заговорит.
      – Кусанаги сказал, что встречался с тобой. Расспрашивал тебя об алиби.
      – Да, на прошлой неделе.
      – Он тебя подозревает.
      – Кажется, да. Не понимаю – почему?
      Югава вдруг расплылся в улыбке:
      – Честно говоря, он подозревает тебя только наполовину. Он обратил на тебя внимание лишь после того, как увидел, что тобой заинтересовался я. Не более того. Наверно, нехорошо, что я выбалтываю такие сведения, но у полиции нет никаких улик, чтобы подкрепить эти подозрения.
      Исигами остановился.
      – Зачем ты мне все это говоришь?
      Югава тоже остановился и повернулся лицом к Исигами.
      – Потому что я твой друг. Это единственная причина.
      – Ты решил, что как друг должен мне рассказать? Почему? Я не имею никакого отношения к преступлению! Мне все равно, подозревает меня полиция или нет.
      Югава вздохнул глубоко и протяжно. Затем покачал головой. Увидев в его глазах сожаление, Исигами занервничал.
      – Алиби ни при чем, – тихо сказал Югава.
      – Что?
      – Кусанаги и его коллеги трудятся в поте лица, чтобы опровергнуть алиби. Они уверены, что если преступление совершила Ясуко Ханаока, они смогут докопаться до истины, изучив все недостоверные пункты в ее алиби. А если ты ее соучастник, то, как они полагают, достаточно тщательно проверить твое алиби, чтобы вывести тебя на чистую воду.
      – Я совершенно не понимаю, зачем ты завел разговор на эту тему, – продолжал настаивать Исигами. – Работа у них такая – подозревать всех подряд. Разве не так?
      Югава вновь слегка усмехнулся:
      – Кусанаги рассказал мне любопытную вещь. О том, как ты готовишь задания для экзамена. Используешь «слепое пятно», возникающее из-за неверных предпосылок. Например, задачка прикидывается геометрической, а на самом деле надо применить функциональный анализ. Что-то в этом роде… И в самом деле, подумал я, такие задачи полезны для учеников, которые не понимают сущность математики и привыкли все делать по учебнику. Сразу решив, что перед ними задача по геометрии, они упрямо ищут ответ в этом направлении. Но ответа нет. Только зря тратят время. Кому-то это может показаться излишне жестоким, зато очень эффективно, чтобы проверить истинные знания ученика.
      – Что ты хочешь этим сказать?
      – Кусанаги и вся его бригада, – лицо Югавы вновь стало серьезным, – вбили себе в голову, что стоящая перед ними проблема решается путем опровержения алиби. Поскольку главный подозреваемый настаивает на своем алиби, этот путь кажется совершенно естественным. К тому же такое впечатление, что алиби вот-вот рассыплется. Ведь это вполне человеческое желание – найти уязвимое место противника и нанести удар. В нашей научной практике мы действуем сходным образом. Однако и в мире науки нередко случается, что представляющееся уязвимым в действительности только уводит от цели. Полиция попалась в эту ловушку. Нет, правильнее будет сказать, полицию в нее заманили.
      – Если у тебя вызывает сомнение ход расследования, не ко мне надо обращаться, а к господину Кусанаги.
      – Разумеется. В конце концов придется так и поступить. Но вначале мне хотелось поговорить с тобой. О причине я уже упомянул.
      – Из-за того, что ты считаешь меня своим другом?
      – Если угодно, потому, что мне грустно видеть, как ты губишь свой гений. Хочу, чтобы это проклятое дело скорее разрешилось и ты мог заняться тем, чем должен заниматься. Не хочу, чтобы ты впустую растрачивал свои мозги.
      – Я и без твоего желания не теряю время зря, – отрезал Исигами и вновь ускорил шаг. Но не потому, что опаздывал на работу, – ему стало невыносимо оставаться в этом месте.
      Югава поспешил за ним.
      – Неправильно думать, что разгадка этого преступления состоит в опровержении алиби, – сказал он. – Здесь совсем другая проблема. Разница куда больше, чем между геометрией и функциями.
      – Просто любопытно – в чем же, по-твоему, тут проблема? – спросил Исигами, не замедляя шаг и глядя прямо перед собой.
      – Одним словом трудно выразить, но если все же попытаться, то я назвал бы это проблемой камуфляжа. Маскировки. Детективы введены в обман искусным камуфляжем, созданным преступником. То, что кажется им зацепкой, таковой не является. Все подстроено так, что когда детективам представляется, будто они наконец-то ухватились за путеводную нить, они лишь сильнее запутываются в сетях, расставленных преступником.
      – Как-то слишком сложно.
      – Сложно. Но если слегка изменить угол зрения, задачка становится на удивление простой. Когда средний человек пытается придумать сложную маскировку, то именно эта сложность обычно играет с ним злую шутку. Он сам роет под собой яму. Талантливый человек такой ошибки не допустит. Он усложнит решение задачи, избрав очень простой способ, но такой, до которого средний человек никогда не додумается.
      – Я всегда считал, что физики не любят отвлеченных рассуждений.
      – Что ж, если хочешь, можем поговорить конкретно. Время есть?
      – Еще немного есть.
      – Хватит, чтобы зайти в лавку бэнто?
      Исигами, мельком взглянув на Югаву, вновь устремил взгляд вперед.
      – Я вовсе не каждый день покупаю там бэнто.
      – Неужели? А я слышал, что чуть ли не каждый день.
      – Так вот почему ты связал меня с этим преступлением!
      – Можно и так сказать, а можно иначе. То, что ты каждый день покупаешь бэнто в одном магазине, еще ни о чем не говорит, но то, что ты каждый день заходишь туда, чтобы увидеть определенную женщину, уже наводит на размышления.
      Исигами, остановившись, зло взглянул Югаве в лицо.
      – Ты думаешь, раз ты мой старый друг, тебе позволено говорить все, что вздумается?
      Югава не отвел глаз. В его взоре, выдерживающем исполненный неприязни взгляд Исигами, чувствовалась большая внутренняя сила.
      – Ты правда обиделся? Я, конечно, понимаю, что у тебя на душе неспокойно, но…
      – Какая чушь! – Исигами зашагал дальше.
      Когда подошли к мосту Киёсу, он стал подниматься вверх по лестнице.
      – На некотором отдалении от того места, где обнаружили труп, была сожжена одежда, которая, как полагают, принадлежала убитому, – вновь заговорил Югава, поднимаясь вслед за ним. – В бочке нашли обгоревшие остатки. Полагают, что это сделал преступник. Когда я впервые услышал об этом, то сразу задумался: почему преступник не дождался, когда вся одежда сгорит? Кусанаги полагает, что он торопился покинуть место преступления, но в таком случае, как мне кажется, проще было унести одежду с собой и после без помех избавиться от нее. Или же преступник торопился сжечь ее как можно быстрее? Как только об этом задумываешься, невольно возникают сомнения. Тогда я решил сам попробовать сжечь одежду.
      Исигами вновь остановился.
      – Ты сжег одежду?
      – Да, в бочке. Джемпер, свитер, брюки, носки… Кажется, еще нижнее белье. Купил у старьевщика, но все равно пришлось раскошелиться. В отличие от математиков мы, физики, не можем успокоиться, пока не проведем эксперимент.
      – И каков результат?
      – Отлично горит, выделяя ядовитый газ, – сказал Югава. – Сгорело все без остатка. В один миг. И пяти минут хватило.
      – И что из этого следует?
      – Почему преступник не мог подождать эти пять минут?
      – Действительно, загадка… – Исигами, поднявшись по лестнице, свернул влево и пошел по улице Киёсубаси. В противоположном направлении от лавки «Бэнтэн».
      – Бэнто покупать не будешь? – предсказуемо спросил Югава.
      – Какой ты зануда! Сказал же, я его покупаю не каждый день! – Исигами нахмурил брови.
      – Как хочешь, если не боишься проголодаться… – Югава пошел рядом с ним. – Кроме того, рядом с трупом нашли велосипед. В ходе расследования выяснилось, что его украли на станции Синодзаки. На велосипеде были отпечатки пальцев, принадлежащие, как полагают, убитому.
      – И что из этого?
      – Какой, однако, растяпа преступник! Не поленился размозжить лицо трупа, а стереть отпечатки с велосипеда забыл. Но если предположить, что он оставил отпечатки намеренно, – другой разговор. Какова же, как ты думаешь, была его цель?
      – Понятия не имею.
      – Может быть, связать убитого с велосипедом? Преступнику было невыгодно, если полиция решит, что велосипед не имеет отношения к убийству.
      – Почему?
      – Он хотел, чтобы полицейские ухватились за мысль, что убитый приехал на дамбу на велосипеде от станции Синодзаки. Более того, обычный велосипед для этого не годился.
      – Разве велосипед, который нашли, был каким-то особенным?
      – Вполне обычный. За одним исключением. Он был совершенно новенький.
      Исигами почувствовал, как у него побежали мурашки по коже. Он с трудом сдерживал прерывистое дыхание. Его привел в чувство окликнувший его голос:
      – Доброе утро!
      Мимо проехала на велосипеде школьница. Она слегка кивнула головой в сторону Исигами.
      – Доброе утро! – крикнул он вдогонку.
      – Потрясающе! – сказал Югава. – Я думал, в наше время ученики уже не здороваются с учителями на улице.
      – Ты прав, почти никогда. Так что там насчет того, что велосипед был новым? В этом есть какой-то смысл?
      – Полиция решила, что, мол, если уж воровать, то новый, но причина не так проста. Преступнику было важно, как долго велосипед простоял у станции метро.
      – Почему?
      – Потому, что для преступника велосипед, простоявший у станции несколько дней, был совершенно бесполезен. Более того, он хотел, чтобы владелец объявился. Для этого необходим новый велосипед. Мало кто решается оставить надолго только что купленный велосипед, а если его украли, высока вероятность, что владелец обратится в полицию. Впрочем, я не утверждаю, что все это было обязательным условием, чтобы замаскировать преступление. Видимо, преступник рассуждал так: если сработает – хорошо, повышается вероятность успеха.
      Исигами продолжал идти, глядя прямо перед собой и никак не комментируя предположения Югавы. Вскоре они подошли к гимназии. Показались ученики.
      – Интересный разговор, с удовольствием послушал бы еще. – Исигами остановился и повернулся к Югаве: – Но сейчас хватит, не хочу, чтобы слышали ученики.
      – Хорошо, договорились. Да я, собственно, уже сообщил тебе все, что хотел.
      – Спасибо за интересную беседу, – сказал Исигами, – ты давеча предложил мне проблему. Что сложнее – придумать трудноразрешимую задачу или все-таки, поразмыслив, решить ее. Помнишь?
      – Помню. На мой взгляд, придумать задачу сложнее. Тот, кто решил задачу, всегда должен испытывать уважение к тому, кто ее придумал.
      – Согласен. А как насчет проблемы P ? NP? Что проще – самому, подумав, найти ответ или проверить, правилен ли ответ, данный кем-то другим?
      На лице Югавы мелькнуло неудовольствие. Он, видимо, не понимал, к чему клонит Исигами.
      – Ты дал свой ответ. – Исигами ткнул пальцем в сторону Югавы. – Теперь очередь выслушать ответ, предложенный другим.
      – Исигами…
      – Ну все, мне пора. – Исигами повернулся спиной к Югаве и пошел к гимназии. Крепко сжимая в руке портфель.
      «Вряд ли он сказал все, что знает, – думал он. – Проклятый физик видит меня насквозь».
 
      Даже поедая абрикосовый десерт, Мисато угрюмо хранила молчание. «Все-таки не надо было брать ее с собой!» – сокрушалась Ясуко.
      – Ты наелась, Мисато? – спросил Кудо. Сегодня вечером он готов был расшибиться в лепешку.
      Мисато, поднося ложку ко рту и не поглядев в его сторону, кивнула.
      Они сидели в китайском ресторане на Гиндзе. Кудо попросил, чтобы Ясуко обязательно привела дочь, и она с трудом ее уломала. Обещания, что она сможет поесть всяких вкусностей, не произвели никакого эффекта. Она согласилась, только когда Ясуко заявила, что нужно вести себя естественно, иначе полиция что-то заподозрит.
      Но теперь Ясуко уже раскаивалась, беспокоясь, что только испортила Кудо настроение. Во время еды тот все время пытался разговорить Мисато, но она в ответ лишь мямлила что-то нечленораздельное.
      Доев десерт, Мисато повернулась к матери:
      – Я в туалет.
      Как только она ушла, Ясуко сказала, прижимая руки к груди:
      – Простите, господин Кудо.
      – Простить? За что? – он изобразил удивление. Наверняка притворялся.
      – Моя дочь такая необщительная. А в компании со взрослыми совсем теряется.
      Кудо улыбнулся:
      – Я и не надеялся, что мы сразу подружимся. Когда я был школьником, вел себя точно так же. Поэтому, думаю, все-таки хорошо, что мы сегодня встретились.
      – Спасибо.
      Кудо кивнул, достал из висящего на стуле пиджака сигареты и зажигалку. За едой он не позволял себе курить. Видимо, из-за присутствия Мисато.
      – Кстати, после нашей последней встречи ничего не случилось? – спросил он, сделав затяжку.
      – В каком смысле?
      – Я имею в виду то преступление…
      Ясуко на мгновение нахмурилась, потом подняла на него глаза:
      – Ничего особенного. Все как обычно.
      – Детектив не приходил?
      – Уже давно. И в лавку не заходит. А вас, господин Кудо, он не беспокоил?
      – Нет, ко мне тоже не приходил. Наверно, подозрения рассеялись, – он стряхнул пепел в пепельницу. – Меня только одно немного тревожит.
      – Что?
      – Видишь ли… – Кудо замялся, на лице его появилось смущение. – Дело в том, что в последнее время мне часто кто-то звонит по телефону, но когда я снимаю трубку, никто не отвечает. У меня дома.
      – Что же это может быть? – Ясуко нахмурилась. – Как неприятно!
      – И вот еще что, – он, поколебавшись, достал из кармана пиджака листок, видимо, вырванный из блокнота. – Я нашел это в моем почтовом ящике.
      Взглянув на текст, написанный на листке, Ясуко похолодела. Она увидела свое имя. Записка гласила:
      «Не приближайся к Ясуко! Ты не тот человек, который может составить ее счастье!»
      Судя по всему, распечатано с компьютера. Разумеется, без подписи.
      – Пришло по почте?
      – Нет, подбросили в ящик.
      – Вы кого-нибудь подозреваете?
      – Абсолютно никого. Поэтому я решил спросить у тебя.
      – Я тоже не представляю, кто бы это мог быть… – Ясуко схватилась за сумочку и достала из нее платок. На ладонях выступил пот.
      – Вы получили только эту записку?
      – Нет, вместе с ней была фотография.
      – Фотография?
      – Снято, когда мы с тобой в прошлый раз встречались в Синагаве. Кажется, на автостоянке отеля. Я тогда совершенно ничего не заметил, – Кудо с сожалением покачал головой.
      Ясуко невольно огляделась вокруг. Но нет, не может быть, чтобы за ними наблюдали даже в этом ресторане.
      Вернулась Мисато, разговор прервался. Выйдя из ресторана, Ясуко простилась с Кудо и села с дочерью в такси.
      – Ну как, вкусно было? – спросила Ясуко.
      Но Мисато сидела надувшись и ничего не ответила.
      – Ты себя вела некрасиво.
      – Не надо было тащить меня с собой. Я же говорила, что не хочу идти!
      – Но нас же пригласили!
      – Вот и шла бы одна. Я больше не пойду.
      Ясуко вздохнула. Кудо верил, что со временем сердце Мисато оттает, но она сильно в этом сомневалась.
      – Мама, ты собираешься за него замуж? – вдруг спросила Мисато.
      Ясуко, сидевшая откинувшись на сиденье, резко выпрямилась:
      – Что ты такое говоришь!
      – Я серьезно. Ты собираешься замуж?
      – Нет.
      – Правда?
      – Конечно правда. Я всего лишь изредка с ним встречаюсь.
      – Ну, тогда ладно. – Мисато отвернулась к окну.
      – Что ты хочешь сказать?
      – Ничего. – Мисато медленно повернула голову в сторону матери: – Я только подумала, что было бы нехорошо предавать того дяденьку.
      – Того дяденьку?
      Мисато, посмотрев в глаза матери, молча качнула головой вбок. Наверно, хотела сказать – дяденьку из соседней квартиры. Она не назвала его по имени, чтобы не услышал водитель такси.
      – Выбрось все это из головы. – Ясуко вновь откинулась на сиденье.
      Мисато только хмыкнула, она не поверила.
      И без напоминания дочери мысль об Исигами внушала Ясуко беспокойство. У нее из головы не выходило странное происшествие, случившееся с Кудо.
      Услышав о телефонных звонках и подброшенном письме, она сразу подумала о нем. Она не могла забыть мрачный взгляд Исигами в тот вечер, когда Кудо подвез ее на такси домой. Нетрудно вообразить, какая жгучая ревность охватила Исигами, как только он узнал, что Ясуко встречается с другим мужчиной. Ведь невозможно сомневаться, что именно любовь к Ясуко побудила его прийти им на помощь и спасти от ареста.
      Да, конечно же, это он, Исигами, преследует ненавистного ему Кудо… Что же он задумал, что собирается предпринять? Имея такой козырь – соучастие в ее преступлении, надеется подчинить ее жизнь своей воле? Запретит ей не только выходить замуж, но и вообще приближаться к другим мужчинам?
      Только благодаря Исигами ей удавалось до сих пор ускользать от полиции, расследующей убийство Тогаси. И разумеется, она не могла не испытывать за это признательности. Но к чему все эти ухищрения, если отныне она до конца своих дней обречена пребывать в его власти? Чем это отличается от того времени, когда был жив Тогаси? Только место ее мучителя занял Исигами. Хуже того, теперь она вообще не могла от него убежать, не могла изменить ему!
      Такси остановилось перед домом. Выйдя из машины, они поднялись по лестнице. В квартире Исигами горел свет.
      Войдя к себе, Ясуко начала переодеваться. В этот момент послышалось, как открылась и вновь закрылась дверь соседней квартиры.
      – Слышишь? – сказала Мисато. – Дяденька сегодня вечером опять ждал.
      – Слышу! – раздраженно ответила Ясуко.
      Через несколько минут зазвонил мобильный телефон.
      – Алло?
      – Это Исигами, – из трубки донесся ожидаемый голос. – Сегодня все в порядке?
      – Да, в порядке.
      – Не случилось ничего непредвиденного?
      – Нет, ничего.
      – Что ж, хорошо, – она услышала тяжелое дыхание. – Я должен вам кое о чем сказать. Во-первых, я опустил в ваш почтовый ящик три конверта с письмами. После, пожалуйста, возьмите их.
      – Письма? – Ясуко посмотрела в сторону двери.
      – Они понадобятся впоследствии, обязательно их сохраните. Хорошо?
      – Д-да…
      – Я написал для вас инструкцию, как использовать письма, вы найдете ее там же. Излишне говорить, что эту инструкцию необходимо уничтожить. Понятно?
      – Понятно. Мне сейчас это сделать?
      – Нет, после. Сейчас я должен сказать еще об одной важной вещи… – Исигами вдруг замолчал. Ясуко почувствовала, что он почему-то колеблется.
      – Так о чем вы? – спросила она.
      – Этот телефонный разговор, – наконец произнес он, – будет последним. Я больше не буду вам звонить. Разумеется, и вы тоже не должны мне звонить. Отныне, что бы со мной ни произошло, вы и ваша дочь должны оставаться сторонними наблюдателями. Это единственный способ вас спасти.
      От его слов Ясуко охватила сильная дрожь.
      – Послушайте, господин Исигами, я вас не понимаю, что все это значит?
      – Рано или поздно вы все поймете. Сейчас об этом лучше не говорить. Главное, не забывайте о том, что я вам сказал. Вы поняли?
      – Подождите! Я ничего не понимаю, объясните хоть что-нибудь!
      Почувствовав, что с матерью что-то не так, Мисато подошла к ней.
      – Думаю, нет никакой необходимости что-либо объяснять. Прощайте.
      – Но послушайте… – сказала Ясуко, и в этот момент связь прервалась.
 
      Мобильный телефон Кусанаги зазвонил, когда они вдвоем с Гиситани ехали в машине.
      Развалившийся на боковом, откинутом назад сиденье, Кусанаги, не меняя позы, поднес к уху телефон.
      – Слушаю. Кусанаги.
      – Это я, Мамия, – послышался хриплый голос начальника бригады. – Немедленно езжай в участок Старая Эдогава.
      – Нашли что-нибудь новенькое?
      – Нет. У нас гость. Пришел мужчина, который говорит, что хочет с тобой встретиться.
      – Гость? – На мгновение в голове промелькнуло, что это Югава.
      – Исигами. Школьный учитель, сосед Ясуко Ханаоки.
      – Исигами? Хочет со мной встретиться? А нельзя по телефону?
      – По телефону нельзя, – отрезал Мамия. – Он пришел по важному делу.
      – Он вам что-нибудь объяснил?
      – Заявил, что будет говорить только с тобой. Возвращайся скорее!
      – Ну ладно, еду. – Кусанаги, прикрыв рукой телефон, похлопал Гиситани по плечу: – Разворачивай, назад в участок.
      – Утверждает, что убийца – он, – донесся голос Мамия.
      – Что?! Что вы сказали?
      – Говорит, что он убил Тогаси. Короче, он пришел с повинной.
      – Не может быть! – Гиситани резко распрямился.

      Исигами смотрел на Кусанаги без всякого выражения. Его взгляд было бы вполне уместно назвать невидящим. Он был устремлен куда-то в пустоту, и сидящий напротив Кусанаги, казалось, очутился перед ним по чистой случайности. Такое, во всяком случае, впечатление производило на детектива абсолютно апатичное лицо Исигами.
      – Я впервые увидел его десятого марта, – заговорил Исигами монотонно. – Когда я возвращался из школы домой, он болтался в коридоре. Видимо, хотел проникнуть в квартиру госпожи Ханаоки и шарил рукой в ее почтовом ящике.
      – Извините, он – это кто?
      – Тогаси. Разумеется, в тот момент я еще не знал, как его зовут, – Исигами улыбнулся краешками губ.
      В комнате, отведенной для следственных действий, находились Кусанаги и Гиситани. Гиситани сидел за соседним столом и фиксировал показания. Исигами отказался встречаться с кем-либо другим. Он опасался, что под перекрестным допросом начнет путаться.
      – Поведение незнакомца показалось мне подозрительным, и я спросил, что ему нужно. Он выглядел взвинченным и ответил, что у него есть дело к Ясуко. Добавил, что он ее муж, живущий отдельно. Я сразу понял, что он лжет, но из предосторожности сделал вид, будто поверил.
      – Подождите-ка. Почему вы решили, что он лжет? – спросил Кусанаги.
      Исигами набрал воздуха в легкие:
      – Потому что я знаю все о Ясуко Ханаоке. Я знал, что она разведена и что скрывается от своего бывшего мужа.
      – Откуда вам все это известно? Вы живете в соседней квартире, но насколько я слышал, практически с ней не общались, только были постоянным клиентом в лавке, где она работает.
      – Это – номинально.
      – Что значит – номинально?
      Исигами распрямил спину и слегка выпятил грудь.
      – Так это выглядело со стороны. Но в действительности – я ее телохранитель. Моя задача – охранять ее от мужчин, приближающихся к ней с дурными намерениями. Но разумеется, было бы нежелательно, чтоб об этом знали окружающие. Я же все-таки по профессии школьный учитель.
      – Поэтому при нашей первой встрече вы сказали мне, что практически с ней не общаетесь? – спросил Кусанаги.
      Исигами перевел дыхание.
      – Вы пришли, чтобы допросить меня по поводу убийства Тогаси, правильно? Не мог же я вам выложить всю правду. Вы бы сразу меня заподозрили.
      – Вы правы, – согласился Кусанаги. – Итак, вы утверждаете, что знаете все о Ясуко Ханаоке, поскольку являетесь ее телохранителем, так?
      – Да.
      – Другими словами, вы давно уже с ней в близких отношениях?
      – Да. Разумеется, еще раз повторю, мы держали наши отношения в тайне. У нее есть дочь, и при наших встречах мы соблюдали осторожность, шли на любую хитрость, только бы ребенок ни о чем не догадался.
      – Пожалуйста, поконкретнее, как это происходило?
      – Есть много способов. Вам сразу обо всех рассказать? – Исигами посмотрел на детектива вопросительно.
      Кусанаги почувствовал себя как-то неуютно. Известие о том, что Исигами был в тайной связи с Ясуко, стало для него полной неожиданностью, да и весь рассказ вызывал сомнения. Но в силу характера ему не терпелось узнать обо всем как можно быстрее.
      – Хорошо, поговорим об этом позже. Расскажите поподробнее о своем разговоре с Тогаси. Начиная с того места, когда вы сделали вид, что поверили его словам о том, что он муж Ясуко.
      – Он спросил меня, не знаю ли я, куда ушла Ясуко Ханаока. На это я сказал, что она с дочерью здесь уже не живет, что в связи с работой ей недавно пришлось переехать. Он удивился. Спросил, не знаю ли я их нового адреса. Я ответил, что знаю.
      – И какой адрес вы ему дали? – спросил Кусанаги.
      Исигами усмехнулся:
      – Я сказал, что они живут в Синодзаки.
      Ну вот и Синодзаки выплыло, подумал Кусанаги.
      – Но ведь этого же недостаточно?
      – Разумеется, Тогаси хотел знать точный адрес. Я велел ему подождать, зашел в свою квартиру и, взглянув на карту, написал на листке адрес. В действительности по этому адресу находится водоочистительная станция. Я передал ему листок, он был без ума от радости. Всячески меня благодарил.
      – Почему вы выбрали этот адрес?
      – Понятно, для того, чтобы заманить его в безлюдное место. Я хорошо знаю тот район.
      – Подождите. Получается, что едва встретившись с Тогаси, вы решили его убить? – Кусанаги впился глазами в лицо Исигами. Все услышанное его поразило.
      – Разумеется, – не дрогнув, ответил Исигами. – Как я уже говорил, моя обязанность – защищать госпожу Ханаоку. Раз появился человек, приносящий ей страдания, я должен как можно быстрее его устранить. Это мой долг.
      – Вы были уверены, что Тогаси мучает госпожу Ханаоку?
      – Я знал. Этот человек приносил ей одни страдания. Она поселилась по соседству со мной, чтобы убежать от него.
      – Она вам сама об этом рассказала?
      – Да, она сообщила мне это с помощью специальной связи.
      Исигами говорил без запинки. Очевидно, прежде чем явиться в полицию, он не раз прокрутил в голове свое признание. Однако в его рассказе было много несообразного. Во всяком случае, все это совершенно не вязалось с тем образом Исигами, который сложился у Кусанаги.
      – Что было после того, как вы передали записку с адресом? – он решил продолжить допрос, отложив на время сомнения.
      – Он спросил меня, знаю ли я, где она работает. Я ответил, что точно не знаю, но что-то вроде ресторана или закусочной. Сказал, что она заканчивает в одиннадцать и что дочь приходит после школы к ней на работу, а после они вместе идут домой. Разумеется, все это я взял с потолка.
      – Ради чего?
      – Надо было ограничить действия этого типа. Как бы безлюдно там ни было, в мои планы не входило, чтобы он отправился туда слишком рано. Узнав, что Ясуко работает до одиннадцати и что дочь возвращается вместе с ней, он вряд ли пошел бы к ним домой раньше этого срока.
      – Простите, – Кусанаги, вытянув руку, прервал его, – все это вы сообразили в тот самый момент, стоя в коридоре?
      – Да. Вас что-то не устраивает?
      – Нет… Мне только показалось удивительным, что вы с ходу все так ловко придумали.
      – Что тут такого сложного? – лицо Исигами стало серьезным. – Этот тип жаждал во что бы то ни стало встретиться с Ясуко. Мне же оставалось только воспользоваться его чувствами. Ничего сложного.
      – Ну, может быть, для вас это и в самом деле пустяки… – Кусанаги нервно облизал губы. – И что же дальше?
      – Для верности я дал ему номер своего мобильного и сказал, чтобы он позвонил, если не сможет найти дом. Вообще говоря, моя излишняя любезность могла бы его насторожить, но он все съел. Наверно, не отличался особыми умственными способностями.
      – Кому же придет в голову, что человек, которого впервые видишь, собирается тебя убить!
      – Думаю, именно потому, что он впервые меня видел, мое поведение могло показаться подозрительным. Однако он бережно спрятал в карман записку с нелепым адресом и, не скрывая радости, удалился. Я зашел в квартиру и начал подготовку. – Исигами не спеша протянул руку к чашке. С удовольствием выпил уже остывший чай.
      – В чем состояла подготовка? – нетерпеливо спросил Кусанаги.
      – Ничего особенного. Переоделся в одежду, в которой легко двигаться, и стал ждать. У меня было время подумать, как вернее убить этого типа. Перебрав различные способы, я решил его задушить. Подумал, что это самое надежное. У меня были опасения, что, не имея опыта, я перепачкаюсь в крови, если зарежу или забью его насмерть. К тому же у меня не было уверенности, что я смогу свалить его одним ударом. А при удушении и оружие найти ничего не стоит. На всякий случай, прочности ради, я решил использовать электропровод от обогревателя.
      – Почему именно провод? Мне кажется, годится любой шнурок или веревка.
      – В качестве вариантов я обдумывал галстук или виниловый шнур. Но и то и другое скользит в руках. К тому же они растягиваются. Провод от обогревателя – самое удобное.
      – Итак, дождавшись ночи, вы отправились на место?
      Исигами кивнул.
      – Вышел из дома около десяти. Кроме провода я прихватил нож для разрезания железа и зажигалку. По дороге на станцию я подобрал кусок синего полиэтилена и, сложив, взял с собой. Потом на поезде доехал до станции Мидзуэ, там поймал такси и доехал до района Старая Эдогава.
      – Станция Мидзуэ? Не Синодзаки?
      – Если б я сошел в Синодзаки, я мог бы столкнуться с этим типом, а это в мои планы не входило, – не задумываясь, ответил Исигами. – Я и из такси вышел достаточно далеко от того места, которое указал Тогаси. Главное, что меня заботило, – чтобы он не обнаружил меня раньше времени.
      – Что было после того, как вы отпустили такси?
      – Стараясь никому не попадаться на глаза, я направился к месту, где, по моим расчетам, должен был появиться он. Впрочем, мои предосторожности были излишни, вокруг не было ни души. – Исигами вновь отхлебнул чаю. – Не успел я прийти на дамбу, как зазвонил мой мобильный. Это был он. Пожаловался, что пришел по адресу, указанному в записке, но дома не нашел. Я спросил, где он сейчас. Он подробно объяснил. Не догадываясь, что я совсем рядом. Я попросил его подождать, пока я уточню адрес, и отключил телефон, но к тому времени я уже установил, где он находится. Он сидел, ничего не подозревая, на пустыре возле дамбы. Я медленно приблизился, стараясь идти неслышно. Он меня не заметил. Очухался лишь тогда, когда я оказался у него за спиной. Но в тот момент я уже накинул провод ему на шею. Он попытался сопротивляться, но я резко дернул, и он сразу обмяк. Все было проще простого. – Исигами посмотрел на чашку. Она была пуста. – Можно еще чаю?
      Гиситани поднялся и налил чай. Исигами кивком поблагодарил его.
      – Убитый был крепкого телосложения, около сорока лет. Если он оказал сопротивление, думаю, его было не так легко задушить, – сказал Кусанаги.
      Выражение лица Исигами не изменилось, он только сощурил глаза.
      – Я веду секцию дзюдо. При захвате сзади я могу справиться с любым, даже очень сильным человеком.
      Кусанаги, кивнув, взглянул на уши Исигами. Они были похожи на листья цветной капусты: своего рода знак отличия дзюдоистов. Такие уши нередко встретишь и у полицейских.
      – Что вы делали после того, как его убили?
      – Мне было необходимо скрыть личность убитого. Я был уверен, что если труп идентифицируют, подозрение сразу же падет на Ясуко. Вначале снял с него одежду. Снял, разрезая ее принесенным ножом. Затем разбил лицо. – Исигами говорил как о чем-то само собой разумеющемся. – Нашел большой булыжник, завернул в полиэтилен, после чего несколько раз ударил. Не помню точно, сколько раз. Думаю, раз десять. После чего с помощью зажигалки обжег кончики пальцев. Закончив со всем этим, взял одежду и пошел оттуда. Однако, уходя, я заметил железную бочку, бросил в нее одежду и попытался сжечь. Но пламя неожиданно заполыхало так сильно, что я испугался, как бы кто не увидел издалека, поэтому, не дожидаясь, когда все сгорит, я поспешно удалился. Дойдя до оживленной улицы, поймал такси, доехал до станции Токио, там пересел на другое такси и вернулся домой. Было около полуночи… – Дойдя до этого места, Исигами облегченно вздохнул. – Это все, что я сделал. Электропровод, нож и зажигалка находятся в моей квартире.
      Взглянув краешком глаза на Гиситани, записывавшего признательные показания, Кусанаги сунул в рот сигарету. Поднес огонь и, выдыхая дым, внимательно посмотрел на Исигами. Тот по-прежнему выглядел совершенно невозмутимым.
      В его рассказе не было заметных противоречий. Состояние трупа и описание места преступления совпадали с тем, что было известно полиции. Поскольку многое не было обнародовано и не появлялось в прессе, невозможно было признать его рассказ выдумкой.
      – Вы сообщили о совершенном вами преступлении госпоже Ханаоке?
      – Зачем? – ответил Исигами. – Не хватало еще, чтобы она кому-нибудь проболталась. Известно, как женщины умеют хранить секреты!
      – Значит, вы не обсуждали с ней убийство?
      – Разумеется, нет. Было нежелательно, чтобы вам, полицейским, стало известно о наших отношениях, поэтому я решил прервать с ней все контакты.
      – Но вы упомянули, что общались с госпожой Ханаокой с помощью какой-то специальной связи. Что конкретно вы имели в виду?
      – Есть несколько способов. Во-первых – она со мной говорила.
      – Другими словами, вы все же где-то встречались?
      – Ни в коем случае. Это бы привлекло внимание. Она говорила, оставаясь в своей квартире. Я слушал с помощью техники.
      – Техники?
      – Я установил в своей стене устройство, улавливающее звуки.
      Гиситани, чьи руки замерли над клавиатурой, поднял глаза. Кусанаги и без слов понял, что тот хотел сказать.
      – Подслушивающее устройство?
      Исигами недовольно нахмурился и потряс головой:
      – Я не подслушивал. Я слушал только тогда, когда она ко мне обращалась.
      – Госпожа Ханаока знает об этом устройстве?
      – Может быть, и не знает. Но она говорила через стену.
      – То есть говорила вам?
      – Да. Но поскольку в квартире находилась дочь, она не могла беседовать со мной открыто. Она делала вид, что разговаривает с дочерью, а в действительности обращалась ко мне.
      Сигарета, зажатая в пальцах Кусанаги, наполовину превратилась в пепел. Он стряхнул его в пепельницу. Встретился глазами с Гиситани. Молодой напарник с сомнением покачал головой.
      – Госпожа Ханаока сама сказала, что будет разговаривать с вами, делая вид, что говорит с дочерью?
      – Мне это и так было понятно. Я все про нее знаю.
      – Короче, она вам этого не говорила. Вы сами так решили.
      – Это невозможно. – Бесстрастный Исигами немного покраснел. – Именно от нее я узнал, что бывший муж причиняет ей мучения. Какой ей был смысл рассказывать об этом дочери? Она рассказывала в расчете, что я услышу. Она просила меня сделать что-нибудь.
      Кусанаги махнул одной рукой, точно пытаясь его успокоить, а другой рукой погасил сигарету.
      – К каким еще способам общения вы прибегали?
      – Телефон. Я каждый вечер звонил ей по телефону.
      – На домашний?
      – На мобильный. Но я не разговаривал по телефону. Я только подавал сигнал. Если у нее было ко мне срочное дело, она отвечала на вызов. Если не было, не отвечала. Насчитав пять гудков, я отключался. Между нами так было условлено.
      – Между вами? То есть она знала об этом?
      – Да, мы заранее об этом договорились.
      – Ну что ж, мы можем спросить у госпожи Ханаоки.
      – Пожалуйста. Я в этом не сомневаюсь, – твердо сказал Исигами, задрав подбородок.
      – Вам придется еще не раз повторить то, что вы нам сейчас сообщили. Официальное признание мы оформим позже.
      – Сколько надо, столько повторю. Мне теперь все равно.
      – У меня к вам еще один, последний вопрос. – Кусанаги сплел пальцы на столе. – Почему вы пришли с повинной?
      Исигами набрал воздуха в легкие:
      – Вы считаете, что я не должен был этого делать?
      – Я не об этом спрашиваю. Раз вы пришли с повинной, для этого должна быть какая-то причина, какой-то повод. Вот что я хочу узнать.
      Исигами фыркнул:
      – Мне кажется, это не имеет никакого касательства к вашей работе. Разве не достаточно, что преступник, мучаясь угрызениями совести, пришел к вам с повинной? Какая вам еще нужна причина?
      – Глядя на вас, трудно поверить, что вас мучают угрызения совести.
      – Если б вы спросили меня, чувствую ли я за собой вину, мой ответ, пожалуй, был бы отрицательным. Но я раскаиваюсь в содеянном. Лучше бы я этого не делал. Если б я предвидел, что меня так бессовестно предадут, я бы не стал убивать человека.
      – Предадут?
      – Эта женщина… Ясуко… – Исигами слегка приподнял подбородок, – она предала меня. Она встречается с другим мужчиной! И это при том, что я устранил ее бывшего мужа! Если б не ее постоянные жалобы, я бы этого не сделал. Сколько раз я слышал от нее: «Чтоб он сдох, этот мерзавец!» Я убил вместо нее. Можно сказать, что она соучастница. Вы должны ее тоже арестовать.
 
      Чтобы проверить показания Исигами, в его квартире был произведен обыск. Тем временем Кусанаги вместе с Гиситани допрашивали Ясуко. Она уже вернулась с работы. Мисато тоже была дома, но полицейский увел ее из квартиры. Не потому, что берегли ее чувства, а потому, что хотели выслушать ее версию событий.
      Узнав, что Исигами явился с повинной, Ясуко удивленно вытаращила глаза и чуть не поперхнулась. Некоторое время она не могла сказать ни слова.
      – Для вас это неожиданность? – спросил Кусанаги, внимательно следя за ее реакцией.
      Ясуко покачала головой, после чего наконец проговорила:
      – Даже и в мыслях не было. Но зачем ему убивать Тогаси?
      – Вы не догадываетесь о его мотивах?
      На лице Ясуко отразились какие-то сложные чувства, она как будто колебалась, сомневалась в чем-то. Видно было, что есть что-то, о чем она не хочет говорить.
      – Исигами утверждает, что сделал это ради вас. Убил ради вас.
      Ясуко страдальчески нахмурилась и прикусила губу.
      – Кажется, у вас есть на сей счет какие-то догадки?
      Она едва заметно кивнула:
      – Я догадывалась, что этот человек ко мне неравнодушен. Но чтобы он сделал такое…
      – Он утверждает, что находился в постоянном контакте с вами.
      – Со мной? – Ясуко сердито сверкнула глазами. – Я ничего об этом не знаю.
      – Но были же телефонные звонки! Причем каждый вечер.
      Кусанаги передал Ясуко рассказ Исигами. Ее лицо немного смягчилось.
      – А, так вот кто мне звонил!
      – Вы не знали?
      – Подозревала, что это он, но не была уверена. Он же не назывался!
      По словам Ясуко, впервые звонок раздался около трех месяцев назад. Звонивший, не представившись, вдруг начал говорить о том, что она сочла вмешательством в ее личную жизнь. По тому, что он говорил, можно было заключить, что он уже давно наблюдает за ней. Она решила, что это какой-то маньяк. Ей стало страшно. Она не догадывалась, кто это мог быть. После этого неизвестный звонил еще несколько раз, она решила не отвечать. Но как-то раз, когда она по рассеянности ответила, неизвестный мужчина сказал следующее:
      «Я понял, что ты была занята и не могла говорить по телефону. Поэтому давай договоримся так. Я буду звонить каждый вечер, и если тебе потребуется моя помощь, ты ответишь. Я буду ждать до пятого гудка. Таким образом ты успеешь, в случае необходимости, ответить».
      Ясуко не стала возражать. С того времени и в самом деле каждый вечер звонил мобильный. Звонили с уличного телефона. Она решила на эти звонки не отвечать.
      – Вы не поняли по голосу, что это Исигами?
      – Каким образом, если до того времени мы с ним и двумя словами не перемолвились? И по телефону мы говорили всего пару раз, в самом начале, поэтому я уж и забыла, какой у него голос. К тому же мне и в голову не могло прийти, что этот человек занимается такими вещами. Ведь он же школьный учитель!
      – В наше время школьные учителя тоже разные бывают, – заметил Гиситани и тотчас потупил глаза, точно раскаиваясь в том, что раскрыл рот.
      Кусанаги припомнил, что его молодой напарник с самого начала расследования был на стороне Ясуко. Наконец-то он может успокоиться, после того как Исигами явился с повинной.
      – Было еще что-нибудь, кроме телефонных звонков? – спросил Кусанаги.
      – Подождите минутку, – сказала Ясуко, поднялась и достала с полки над дверью конверты.
      Их было три. Ни имени отправителя, ни адреса назначения, только на лицевой стороне крупно написано: «Для Ясуко Ханаоки».
      – Что это?
      – Нашла в своем почтовом ящике. Были и другие, но я их выбросила. А потом из телевизионной программы узнала, что надо на всякий случай сохранять такие вещи, они могут послужить вещественным доказательством в случае судебного разбирательства. Как было ни противно, эти три я оставила.
      – С вашего позволения… – Кусанаги открыл конверты.
      В каждый было вложено по листку бумаги. Текст был отпечатан на принтере и во всех случаях короткий.
      «В последнее время ты стала злоупотреблять косметикой. И одеваешься вызывающе. Тебя это портит. Тебе больше идут скромные наряды. К тому же меня беспокоят твои поздние возвращения. Как только кончаешь работать, немедленно возвращайся домой!»
      «Мне кажется, тебя что-то мучает. Если это так, не стесняйся, сообщи мне. Ведь именно для этого я звоню тебе каждый вечер. Со своей стороны, дам тебе совет. Нельзя доверять другим мужчинам. Не доверяй никому. Слушай только то, что говорю тебе я».
      «У меня дурные предчувствия. Уж не изменяешь ли ты мне? Хочу верить, что это не так, но если это правда, я тебя не прощу. Ибо у тебя только один истинный друг – я. Никто другой тебя не защитит».
      Закончив читать, Кусанаги вложил письма обратно в конверты.
      – Мы можем их взять?
      – Конечно.
      – Что-нибудь еще в том же роде?..
      – Со мной больше ничего, но… – Ясуко замялась.
      – Что-нибудь с вашей дочерью?
      – Нет. С господином Кудо…
      – Куниаки Кудо? Что с ним?
      – На днях я встречалась с ним, и он сказал, что получил странное письмо, анонимное. С угрозами, чтобы он не приближался ко мне. И еще в конверт была вложена фотография…
      Исходя из предшествующих событий, автором письма не мог быть никто иной, кроме Исигами. Кусанаги вспомнил о Югаве. Тот с таким уважением относился к Исигами как к гениальному математику. Каким же шоком для него будет известие, что его друг вел себя как типичный маньяк!
      Послышался стук в дверь.
      – Войдите, – сказала Ясуко.
      В приоткрывшейся двери показалось лицо молодого детектива. Одного из тех, кто проводил обыск в квартире Исигами.
      – Господин Кусанаги, можно вас на минутку?
      – Иду, – Кусанаги, кивнув, поднялся.
      Перейдя в соседнюю квартиру, он увидел сидящего на стуле Мамия. На столе перед ним стоял включенный компьютер. Молодые полицейские упаковывали в картонные коробки всевозможные вещи.
      Мамия ткнул пальцем в сторону стены за книжным шкафом.
      – Полюбуйся на это!
      Кусанаги невольно вскрикнул от изумления.
      Кусок обоев величиной с ладонь был оторван, вырезана доска обшивки. Из образовавшейся бреши выглядывал тонкий провод. К концу провода были приделаны наушники.
      – Попробуй, надень.
      Кусанаги подчинился. Едва он приладил наушники, послышались голоса:
      – Как только мы найдем доказательства, подтверждающие показания Исигами, все пойдет быстро. Теперь мы уже будем меньше беспокоить вас и вашу дочь…
      Голос Гиситани. Есть посторонние шумы, но слышно вполне отчетливо, даже не верится, что говорят за стеной.
      – …А что станется с господином Исигами?
      – Это решит суд. Но поскольку речь идет об убийстве, даже если ему не вынесут смертный приговор, легко он не отделается, могу вас уверить. Так что вам не о чем беспокоиться, больше он не будет вам досаждать…
      «Какой же он болтун!» – подумал Кусанаги, снимая наушники.
      – Надо будет после показать госпоже Ханаоке, – сказал Мамия. – Исигами утверждает, что она была в курсе, но я сильно сомневаюсь.
      – Вы хотите сказать, что Ясуко Ханаока ничего не знала о том, что делает Исигами?
      – Я слышал весь ваш разговор с Ясуко, – Мамия, усмехнувшись, посмотрел на подслушивающее устройство. – Исигами – классический маньяк. Вбил себе в голову без всяких на то оснований, что Ясуко разделяет его чувства, и устранял всех мужчин, которые оказывались поблизости. Можно только пожалеть ее бывшего мужа.
      – Ну уж…
      – Что с тобой? Что такая кислая рожа? Чем-то недоволен?
      – Не в этом дело. Все это время я старался понять характер Исигами, но его признания настолько расходятся с моими предположениями, что я в полной растерянности.
      – У каждого человека несколько личин. А маньяки в большинстве своем люди неординарные.
      – Это я понимаю, и все же… Кроме подслушивающего устройства, нашли что-нибудь?
      Мамия кивнул:
      – Электропровод от обогревателя. Вместе с обогревателем был засунут в комод. Более того – провод в оплетке. Такой же, какой был использован при убийстве. Если экспертиза обнаружит на нем частицы кожи убитого, все будет ясно.
      – Еще что-нибудь?
      – Посмотри на это, – Мамия задвигал мышью компьютера. В резких движениях его руки не было уверенности. Наверно, кто-нибудь только что показал ему, как это делается. – Вот!
      На экране показалась страница текста. Кусанаги прочел:
      «Я установил личность человека, с которым ты постоянно встречаешься. В доказательство прилагаю сделанные мною снимки.
      Я хочу знать, в каких отношениях ты с этим человеком?
      Если ты с ним в любовной связи, это подлое предательство!
      Ты знаешь, на что я пошел ради тебя!
      У меня есть право приказывать тебе. Немедленно прерви все отношения с ним!
      В противном случае весь мой гнев обрушится на него.
      Сейчас мне уже ничего не стоит сделать так, чтобы его постигла та же участь, что и Тогаси. У меня есть решимость, есть возможности.
      Повторяю, если ты с ним в физической близости, я не позволю такого предательства. Я буду мстить».

      Югава стоял у окна. Даже со спины было видно, что он чем-то сильно расстроен. Конечно, это можно было объяснить шоком от известия, что его старинный приятель, с которым он встретился после долгих лет разлуки, совершил преступление, но Кусанаги показалось, что причина была в другом.
      – Итак, – сказал Югава глухо, – ты поверил его признаниям.
      – Как полицейский, я не вижу причин сомневаться, – ответил Кусанаги. – Мы обнаружили множество свидетельств, подтверждающих его показания. Сегодня я проводил опрос возле телефонной будки, расположенной недалеко от его дома. Исигами заявил, что каждый вечер звонил оттуда Ясуко. Напротив телефонной будки расположен бакалейный магазин. Его хозяин видел человека, похожего на Исигами. В последнее время мало кто пользуется уличными телефонами, поэтому он его запомнил. Утверждает, что часто видел его звонящим по телефону.
      Югава медленно повернулся в сторону Кусанаги.
      – Брось это двусмысленное выражение – «как полицейский». Я спрашиваю – веришь ли ты сам, официальный ход расследования меня не интересует.
      Кусанаги вздохнул:
      – Если честно, что-то здесь не так. В показаниях противоречий нет. Все сходится. Но как-то не укладывается в голове. Если по-простому, не могу вообразить, что он это сделал. Я попытался высказать это начальству, но меня не поняли.
      – Для полиции главное, что преступник благополучно пойман, на остальное им плевать.
      – Нашлась бы хоть одна зацепка, разговор был бы другой, но как ни странно – ничего. Все тютелька в тютельку. Например, что касается отпечатков пальцев, не стертых с велосипеда, он говорит, что вообще не знал, что убитый приехал на велосипеде. Так что и здесь не придерешься. Все факты совпадают с тем, что заявил Исигами. Сам понимаешь, что бы я ни сказал, никто не позволит мне начать следствие сначала.
      – Другими словами, в голове не укладывается, но плыть против течения не собираюсь и потому делаю вывод, что Исигами – убийца.
      – Прекрати издеваться! Разве не ты яростный приверженец того, что факты важнее эмоций? Разве не в том заключается научный подход, чтобы признавать логику явлений, даже если это не согласуется с нашими ощущениями? Ты сам много раз мне это говорил.
      Югава, качая головой, сел напротив Кусанаги.
      – В последний раз, когда я виделся с Исигами, он напомнил мне математическую задачу. Она формулируется как P ? NP. Что проще – самому, поразмыслив, дать ответ или проверить, правилен ли ответ, данный другим? Знаменитая задача.
      Кусанаги поморщился.
      – Тоже математика? Разве это не философский вопрос?
      – Неважно. Исигами предложил вам свой ответ. Он заключается в его явке с повинной и в признательных показаниях. Приложив все свои умственные способности, он придумал ответ, который, с какой стороны ни посмотреть, кажется правильным. Если вы просто примете его, как есть, это будет означать ваше поражение. По-настоящему, теперь ваша очередь напрячь все силы ума и проверить, правилен его ответ или нет. Вам брошен вызов, вас испытывают, чего вы стоите.
      – Но для этого мы и собираем сейчас подтверждения!
      – Все, чем вы занимаетесь, похоже на то, как ребенок обводит карандашом чужой рисунок. А должны были бы поискать – нет ли какого-то другого ответа? Вот если будет доказано, что никакой другой ответ невозможен, только тогда можно утверждать, что его ответ – единственно правильный.
      Югава говорил строгим тоном, Кусанаги не мог не ощутить его раздражения. Он впервые видел обычно спокойного, молчаливого физика в таком возбужденном состоянии.
      – Ты утверждаешь, что Исигами солгал. Что убийца – не Исигами.
      Югава сдвинул брови и прищурился. Глядя ему в лицо, Кусанаги продолжал:
      – Какие у тебя основания утверждать это? Если у тебя есть какие-то соображения, поделись со мной! А то получается, все твои слова сводятся к тому, что «он мой старый приятель, поэтому не хочу верить, что он убийца».
      Югава поднялся и повернулся спиной к Кусанаги.
      – Эй, Югава! – окликнул его детектив.
      – Это правда, что я не хочу верить, – сказал Югава. – Кажется, я уже говорил, что для этого человека самое важное – логика. Чувства на втором месте. Он способен на все, чтобы эффективно решить поставленную задачу. Но несмотря на это, убить человека… Более того, убить человека, к которому он прежде не имел никакого отношения… Это невообразимо.
      – Значит, это твой единственный аргумент?
      Югава резко повернулся и уставился на Кусанаги. Но в глазах его был не гнев, а скорее скорбь и мука.
      – В нашем мире, – сказал он, – иногда приходится признавать факт того, во что не хочется верить.
      – И, однако, ты утверждаешь, что Исигами оговорил себя?
      Югава, нахмурившись, покачал головой:
      – Этого я не говорил.
      – Мне понятно, к чему ты ведешь. Несмотря на признательные показания, Тогаси убила Ясуко Ханаока, а Исигами только ее прикрывает. Однако, чем тщательнее мы изучаем все обстоятельства, тем вероятность этого слабее. У нас уже есть несколько материальных свидетельств того, что Исигами совершал поступки, достойные маньяка. Неужели он мог пойти на такие ухищрения ради того, чтобы скрыть ее преступление? А главное, есть ли на свете люди, готовые взвалить на себя чужую вину за убийство? Для Исигами Ясуко не родственница, не жена. Она даже не его любовница. Допустим, он помог ей скрыть следы преступления, но коль скоро это не удалось, он бы просто смирился, и все. Это в натуре человека.
      Югава внезапно вздрогнул, точно его осенила какая-то мысль.
      – Смиряться с неудачей – так поступают обычные люди. Продолжать покрывать, несмотря ни на что, до самого конца, – это труднее всего, – пробормотал Югава, устремив глаза вдаль. – Но именно таков Исигами. Он и сам это прекрасно осознавал. Поэтому…
      – Что?
      – Нет, – Югава потряс головой, – ничего.
      – Лично я не могу отказаться от мысли, что Исигами – преступник. Пока не обнаружатся какие-то новые факты, направление расследования не изменится.
      Ничего не ответив, Югава потер лицо. Глубоко вздохнул.
      – Получается… он предпочел провести остаток жизни в тюрьме?
      – Раз он убил человека, по-другому не бывает.
      – Видимо, так… – Югава, потупившись, застыл неподвижно. Некоторое время он оставался в той же позе. – Извини, не можешь меня оставить? Я немного устал.
      С какой стороны ни посмотреть, Югава вел себя очень странно. Кусанаги был неудовлетворен, ему еще о многом хотелось спросить, но он молча поднялся со стула. Югава и в самом деле казался совершенно измученным.
      Когда Кусанаги, выйдя из лаборатории, шел по темному коридору, со стороны лестницы показался юноша. Худощавый, с нервным лицом, Кусанаги его знал. Аспирант Токива, работавший под руководством Югавы. Тот самый, который когда-то в отсутствие Югавы сказал ему, что тот, возможно, поехал в Синодзаки.
      Токива тоже, вероятно, узнал Кусанаги и слегка кивнул, собираясь пройти мимо.
      – Минуточку, – обратился к нему Кусанаги. На лице Токивы отразилось недоумение. Кусанаги улыбнулся: – Я хотел вас кое о чем спросить. У вас найдется пара минут?
      Токива, взглянув на часы, согласился.
      Выйдя из корпуса, в котором располагалась кафедра физики, они вошли в столовую, которой пользовались главным образом студенты-естественники. Взяли в автомате кофе и сели за стол друг против друга.
      – Пожалуй, это повкуснее растворимого кофе, который вы пьете на кафедре, – заметил Кусанаги, поднося ко рту бумажный стаканчик. Он хотел шутливым тоном расположить к себе аспиранта.
      Токива усмехнулся, но лицо еще заметнее напряглось.
      Кусанаги думал вначале поболтать о том о сем, но решив, что в данном случае это бесполезно, взял быка за рога:
      – Я хочу вас спросить о профессоре Югаве, – сказал он. – Вам не кажется, что в последнее время он ведет себя как-то странно?
      Токива пришел в замешательство. Кусанаги подумал, что неудачно выразился.
      – Вы не замечали, что он занят чем-то, не имеющим непосредственного отношения к его университетской работе, например постоянно куда-то ездит?
      Токива низко опустил голову, точно погрузившись в раздумья.
      Кусанаги поспешил улыбнуться:
      – Разумеется, я не имею в виду, что он замешан в каком-то неблаговидном деле. Трудно объяснить, но у меня такое ощущение, что Югава что-то от меня скрывает ради моего же, как он считает, блага. Думаю, вы не хуже меня знаете, какой он оригинал.
      Неясно, насколько убедительно прозвучали его слова, но аспирант немного расслабился и понимающе кивнул. Возможно, единственный пункт, по которому они достигли взаимопонимания, – это то, что Югава – большой оригинал.
      – Не знаю, связано ли это с каким-либо расследованием, – сказал Токива, – но несколько дней назад он звонил в библиотеку.
      – В библиотеку? Университетскую?
      Токива кивнул.
      – Спросил, есть ли у них газеты.
      – Газеты? В любой библиотеке есть газеты.
      – Разумеется, но профессор Югава интересовался, как долго они хранят старые газеты.
      – Старые газеты?
      – Ну, не то чтобы очень старые. Мне кажется, он спросил, можно ли без волокиты просмотреть все газеты за этот месяц.
      – За этот месяц… И какой был ответ? Можно?
      – Кажется, в библиотеке был весь комплект. Во всяком случае, сразу после звонка профессор пошел в библиотеку.
      Поблагодарив Токиву, Кусанаги встал из-за стола, продолжая держать в руке бумажный стаканчик с недопитым кофе.
      Библиотека университета Тэйто располагалась в небольшом трехэтажном здании. В свое время, будучи студентом, Кусанаги удосужился заглянуть туда лишь пару раз, поэтому не мог определить, проводилась ли в ней реконструкция. Но на его взгляд, здание было вполне современным.
      Сразу у входа за конторкой сидела девушка, он обратился к ней и спросил о газетах, которыми интересовался профессор Югава. Она посмотрела на него с нескрываемой настороженностью.
      Пришлось лезть за полицейским удостоверением.
      – Профессор Югава тут ни при чем. Меня лишь интересует – какие он читал статьи? – Кусанаги отдавал себе отчет, насколько надуманным выглядел его вопрос, но не смог выразиться иначе.
      – Кажется, он сказал, что хочет просмотреть статьи за март, – сказала девушка, тщательно выбирая слова.
      – За март – какие статьи?
      – Подождите минутку, – девушка приоткрыла рот и закатила глаза, точно пытаясь вспомнить. – Он сказал, что ему вполне хватит отдела происшествий.
      – Отдел происшествий? А где у вас газеты?
      – Пройдите сюда, пожалуйста, – девушка провела его к узким полкам, на которых лежали газеты
      – В каждой стопке газеты за десять дней, – пояснила она.
      – Здесь только газеты за прошлый месяц. Более давние мы уничтожаем, раньше хранили, но сейчас старые статьи можно прочесть в Интернете.
      – Югава… профессор Югава сказал, что ему достаточно газет за один месяц…
      – Да, номера после десятого марта.
      – После десятого марта?
      – Да, я точно помню, он именно так и сказал.
      – Могу я просмотреть эти газеты?
      – Пожалуйста. Когда закончите, скажите мне.
      Как только девушка отошла, Кусанаги нетерпеливо вытащил с полки стопку газет и положил на ближайший столик. Решил просмотреть все заметки о происшествиях, начиная с десятого марта.
      Излишне говорить, что десятое марта – день, когда был убит Тогаси. Очевидно, что Югава пришел в библиотеку, чтобы изучить статьи, посвященные этому преступлению. Но что он искал в газетах?
      Кусанаги отыскал статьи об убийстве. Первая была напечатана в вечернем выпуске от одиннадцатого марта. Затем в утреннем выпуске от тринадцатого сообщили о том, что установлена личность убитого. Но дальше никакой информации не было. Следующая статья сообщала о явке с повинной Исигами.
      Что именно могло заинтересовать Югаву в этих статьях?
      Кусанаги несколько раз внимательно перечитал все то немногое, что касалось убийства. Во всех были довольно скудные сведения. Югава благодаря Кусанаги владел намного большей информацией, чем можно было почерпнуть в этих статьях. У него не было никакой необходимости обращаться к газетам.
      Кусанаги скрестил на груди руки, глядя на стопку газет.
      Начать с того, что Югава не тот человек, который при расследовании преступления станет опираться на газетные сообщения.
      Ныне, когда убийства случаются чуть ли не каждый день, если в расследовании не произошло заметных подвижек, газеты редко возвращаются к одному и тому же делу. Что касается убийства Тогаси, то с точки зрения публики в нем не было ничего примечательного. Югава не мог не сознавать этого.
      И, однако, не в характере Югавы совершать бессмысленные поступки…
      Как он сам признался Югаве, он не мог избавиться от мысли, что Исигами не подходит на роль преступника. Его не оставляла тревога, что они идут по ложному пути. И он был почти уверен, что Югава знает, в чем их ошибка. В прежнее время Югава не раз приходил на помощь полиции. И сейчас у него наверняка есть наготове подсказка. Есть, но почему же он молчит?
      Кусанаги, сложив газеты, подошел к девушке.
      – Надеюсь, вы нашли, что искали? – спросила она с заметным беспокойством.
      – Кое-что, – ответил Кусанаги уклончиво.
      Он уже собирался уходить, когда девушка сказала:
      – Мне кажется, профессор Югава просматривал также региональные газеты.
      – Что? – Кусанаги резко обернулся: – Региональные газеты?
      – Да, он спросил, нет ли у нас газет, выходящих в префектурах Тиба или Сайтама. Но я ответила, что таких мы не держим.
      – Что-нибудь еще он просил?
      – Нет, кажется, только это.
      – Тиба или Сайтама…
      Кусанаги покинул библиотеку в недоумении. Ход мыслей Югавы был ему совершенно непонятен. На кой черт ему региональные газеты? Или он ошибся, вбив себе в голову, что Югава расследует убийство, а в действительности тот занят чем-то совсем другим?
      Не зная, что и думать, Кусанаги вернулся к автостоянке. Сегодня он приехал на своей машине.
      Сев за руль, он уже собирался завести мотор, как вдруг увидел Югаву, выходящего из университета. На нем не было белого халата, одет в темно-синий пиджак. С сосредоточенным лицом, не глядя по сторонам, он направился прямиком к выходу.
      Дождавшись, когда Югава прошел ворота и свернул налево, Кусанаги тронул машину. Медленно выехав за ворота, он увидел, что Югава садится в такси. Как только такси отъехало, Кусанаги выехал на проезжую часть.
      Холостяк Югава обычно большую часть дня проводил в университете. Он часто говорил, что домой ему возвращаться незачем, а читать книги и заниматься спортом удобнее в университете. И с едой никаких проблем.
      Посмотрел на часы – еще не было и пяти. Вряд ли он в такую рань возвращается домой.
      Двигаясь следом, Кусанаги запомнил фирму такси и номер машины. Если паче чаяния по дороге потеряет, после можно узнать, где вышел Югава.
      Такси направлялось на восток. Из-за постоянных заторов движение было довольно затрудненным. Несколько машин вклинилось между Кусанаги и такси, но, к счастью, светофоры их не разделили.
      Вскоре такси миновало район Нихонбаси. Доехало до переезда через реку Сумидагава и остановилось. Это было прямо перед мостом Син-Охаси. Впереди – дом, в котором живут Исигами и Ясуко.
      Кусанаги, остановив машину у обочины, наблюдал за происходящим. Югава спустился по лестнице сбоку от моста. По-видимому, он направлялся не к дому.
      Быстро оглядевшись по сторонам, Кусанаги поискал, где можно припарковаться. К счастью, место перед счетчиком было не занято. Оставив машину, он поспешил вслед за Югавой.
      Югава медленно шел по набережной. Шел так, как будто у него не было никакого дела, просто прогуливался. Время от времени поглядывал на бездомных. Но не останавливался.
      Остановился он в том месте, где заканчивались палатки бездомных. Облокотился о парапет. И вдруг неожиданно повернул голову в сторону Кусанаги.
      Кусанаги смутился. Но на лице Югавы не было удивления. Напротив, легкая усмешка. Видно было, что он давно уже заметил за собой слежку.
      Кусанаги, ускорив шаг, подошел к нему:
      – Засек?
      – Твоя машина бросается в глаза, – сказал Югава, – такого старого драндулета уже нигде не увидишь.
      – Ты сошел здесь после того, как заметил меня? Или с самого начала направлялся сюда?
      – Можно сказать, что и то и другое правда и немножко неправда. Первоначальная цель моя была немного дальше. Но заметив твою машину, я сошел чуть раньше. Хотел привести тебя сюда.
      – И зачем же тебе понадобилось меня приводить? – Кусанаги мельком огляделся по сторонам.
      – Здесь я в последний раз разговаривал с Исигами. Я тогда ему сказал: в этом мире нет бесполезных шестеренок и шестеренка сама вправе решать, как ей быть использованной.
      – Шестеренка?
      – После этого я высказал ему свои догадки по поводу преступления. Его реакция была – «без комментариев», но уже после того, как мы расстались, он дал ответ. Этот ответ – его явка с повинной.
      – Тебя послушать, он явился с повинной, смирившись с неудачей.
      – Смирился?.. Что ж, в каком-то смысле можно назвать это смирением, но это не значит, что он выложил все козыри, в действительности он их только приготовил.
      – О чем вы говорили с Исигами?
      – Я же сказал тебе – о шестеренках.
      – Но после ты задавал ему какие-то вопросы, так? Я об этом спрашиваю.
      Югава как-то печально улыбнулся и покачал головой:
      – Это не имеет значения.
      – Не имеет значения?
      – Главное – разговор о шестеренках. Обдумав его, он решил явиться в полицию.
      Кусанаги шумно вздохнул.
      – Кажется, ты в университетской библиотеке просматривал газеты. Зачем?
      – Токива сказал? Ты решил и за меня взяться?
      – Я не хотел этого делать. Но ты меня вынудил, потому что ничего мне не говоришь.
      – Да я особо не обижаюсь. Это твоя работа; если тебе надо что-то узнать обо мне, пожалуйста, сколько угодно.
      Кусанаги, взглянув на Югаву, виновато опустил голову.
      – Прошу тебя, Югава. Прекрати меня дурить. Ты ведь что-то знаешь, да? Так скажи мне. Наверно, преступник – не Исигами. В таком случае как ты считаешь, будет справедливо, если его осудят? Ты же не хочешь, чтобы твоего старого приятеля считали убийцей?
      – Подними голову.
      Кусанаги послушно посмотрел на Югаву. И ужаснулся. Такое страдание читалось на его лице.
      – Разумеется, мне бы не хотелось, чтоб его осудили как убийцу. Но содеянного не изменишь. И почему только все так получилось?..
      – Что тебя мучает? Почему не откроешься мне? Я же твой друг…
      – Друг, но в то же время – полицейский.
      Кусанаги потерял дар речи. Впервые за долгие годы он почувствовал, что между ними – стена. И оттого, что он полицейский, он не может спросить друга, которого он никогда еще не видел таким удрученным, в чем причина его страданий.
      – Я сейчас собираюсь зайти к Ясуко. Пойдешь со мной?
      – А ты позволишь?
      – Если хочешь. Только условие – не открывай рта.
      – Ладно…
      Круто развернувшись, Югава пошел дальше. Кусанаги поплелся за ним. Видимо, первоначальная цель Югавы была лавка «Бэнтэн». Детектива так и подмывало спросить, о чем Югава хочет поговорить с Ясуко, но он сдержался и шел молча. Дойдя до моста Киёсу, Югава быстро поднялся по лестнице. Когда Кусанаги взошел на верхнюю ступень, он увидел, что Югава остановился и ждет его.
      – Видишь это офисное здание? – Югава показал на ближайший дом. – На входе стеклянные двери. Нас видно?
      Кусанаги посмотрел в указанном направлении. В стеклянных дверях отражались две фигуры.
      – Видно, и что из того?
      – Когда я встретился с Исигами сразу после убийства, я точно так же смотрел на наши фигуры, отраженные в стекле. Вернее, вначале я даже не заметил. Посмотрел, когда Исигами обратил мое внимание. За секунду до этого у меня и в мыслях не было, что он может иметь какое-то отношение к убийству. Я был так счастлив, что встретил своего старого друга…
      – Хочешь сказать, что, увидев в стекле отражение, ты стал его подозревать?
      – Он тогда сказал: «Ты совсем не изменился, такой же моложавый. Не то что я. И волосы по-прежнему густые…» – тем самым признавшись, что озабочен своей плешью. Это меня изумило. Дело в том, что Исигами, каким я его знал, был абсолютно равнодушен к своей внешности. Он всегда придерживался убеждения, что по внешнему виду нельзя судить о достоинствах человека, и говорил, что никогда не выберет жизненный путь, при котором внешность играет хоть какую-то роль. И вот надо же, он заботится о своих волосах! У него и правда плешь, но он уже не в том возрасте, когда это вызывает огорчение. Тут-то я и догадался: он оказался в ситуации, когда хочешь не хочешь, обращаешь внимание на свой облик, короче, он влюблен. И, однако, почему именно в этом месте он вдруг ни с того ни с сего заговорил об этом? Неожиданно забеспокоился о своей внешности?
      Кусанаги понял, к чему клонит Югава.
      – Потому что он вот-вот должен был встретиться с предметом своей страсти? – спросил он.
      Югава кивнул.
      – Я тоже так подумал. Женщина, работающая в лавке «Бэнтэн», соседка по квартире, женщина, у которой убили бывшего мужа, уж не она ли занимает его мысли? Однако если это так, возникает большой вопрос. Не имел ли он отношения к убийству? Разумеется, это не могло меня не волновать, но я решил занять позицию стороннего наблюдателя. Может быть, и его любовь – всего лишь мой домысел. В следующий раз, встретившись с Исигами, я зашел вместе с ним в лавку. Решил посмотреть, как он себя поведет, авось что-нибудь пойму. И надо же, так совпало, что в этот момент неожиданно появился еще один посетитель. Приятель Ясуко.
      – Кудо, – сказал Кусанаги. – Он с тех пор не на шутку за ней приударил.
      – Ничего удивительного. В тот момент, когда она разговаривала с этим Кудо, лицо Исигами… – Югава сдвинул брови и покачал головой, – короче, мне все стало ясно. Исигами по уши влюблен в эту женщину. Его лицо было искажено ревностью.
      – Но в таком случае сразу же возникает другой вопрос…
      – Да, понимаю. Было только одно объяснение, разрешающее это противоречие.
      – А именно – Исигами замешан в убийстве… Так вот что заставило тебя подозревать Исигами? – Кусанаги вновь посмотрел в сторону стеклянных дверей. – Ты страшный человек. Неужто эта мелкая оплошность стала для Исигами роковой?
      – Даже после стольких лет, что мы не виделись, я не забыл его непреклонной воли и аскетизма. Иначе наверняка пропустил бы его слова мимо ушей…
      – В любом случае ему не повезло! – сказал Кусанаги и пошел в сторону лавки. Но тотчас остановился, заметив, что Югава не идет за ним следом.
      – Разве ты не собирался зайти в «Бэнтэн»?
      Югава медленно приблизился к нему.
      – У меня к тебе просьба, которая может показаться тебе жестокой, – сказал он, глядя себе под ноги. – Согласен?
      Кусанаги выдавил улыбку:
      – Смотря какая.
      – Можешь выслушать меня как друга? Можешь на какое-то время перестать быть полицейским?
      – Я не понимаю, о чем ты?
      – Прежде чем мы встретимся с Ясуко, хочу тебе кое-что рассказать. Но я буду говорить с тобой как с другом, а не как с полицейским. Поэтому пообещай, что ни при каких обстоятельствах не разболтаешь никому то, о чем сейчас услышишь. Ни своему начальству, ни приятелям, ни жене. Можешь поклясться? – В глазах за стеклами очков чувствовалось напряжение. И решимость.
      «Смотря по тому, что я услышу», – хотел сказать Кусанаги. Но слова застряли у него в горле. Он понял, что если произнесет их, этот человек навсегда перестанет считать его своим другом.
      – Хорошо, – сказал он. – Обещаю.

      Проводив глазами вышедшего из лавки покупателя, взявшего бэнто с жареной рыбой, Ясуко посмотрела на часы. До шести оставалось всего несколько минут. Облегченно вздохнув, она сняла белую шапочку.
      Кудо предложил ей встретиться после работы. Он позвонил днем на мобильный телефон.
      – Мы должны отпраздновать, – сказал он. Его голос звучал весело.
      На вопрос, что отпраздновать, он ответил:
      – Разве не понятно? Отпразднуем, что арестовали настоящего убийцу! Теперь ты свободна от подозрений. И у меня как гора с плеч свалилась. Наконец-то полиция оставит нас в покое, за это не грех и выпить.
      Судя по голосу, Кудо был в радостном возбуждении. И не удивительно, он ведь не знал, что произошло на самом деле, но Ясуко не смогла заставить себя подыгрывать ему.
      – У меня нет настроения, – сказала она.
      – Почему? – удивился Кудо.
      Ясуко молчала.
      – А, понимаю, – сказал он, видимо, со свойственной ему проницательностью заметив что-то в ее голосе. – Хоть вы и были в разводе, вас по-прежнему многое связывало. В самом деле, праздновать неуместно. Прости.
      Он все истолковал превратно, но Ясуко продолжала молчать. Не выдержав, он вновь заговорил:
      – Кроме этого у меня есть к тебе серьезный разговор. Я хочу, чтобы мы обязательно встретились. Хорошо?
      «Отказаться?» – подумала она. Ей было невмоготу. Ее терзала вина перед Исигами, который вместо нее сдался полиции. Но она не находила в себе сил отказать. Что это за серьезный разговор, о котором сказал Кудо?..
      В конце концов договорились, что он встретит ее в половине седьмого. Кудо упомянул было о том, чтобы и Мисато присутствовала, но Ясуко это разом отмела. Дочери в ее нынешнем состоянии встреча с Кудо была противопоказана.
      Ясуко наговорила на автоответчик домашнего телефона, что вернется позже, чем обычно. Догадываясь, как к этому отнесется Мисато, она совсем приуныла.
      Пробило шесть часов, и Ясуко сняла фартук. Крикнула Саёко в подсобку:
      – Я заканчиваю.
      Саёко, уже приступившая к ужину, посмотрела на часы.
      – Спасибо за работу. Иди, я приберусь.
      – Ну ладно, я пошла, – Ясуко сложила фартук.
      – Свидание с Кудо? – спросила Саёко шепотом.
      – Что?
      – Ведь это он тебе звонил днем? Приглашал в ресторан?
      В замешательстве Ясуко ничего не сказала.
      – Я так за тебя рада! – участливо сказала Саёко, неверно истолковав ее молчание. – Неприятности из-за этой нелепой истории позади, ты сошлась с таким хорошим человеком, как Кудо, – наконец-то и тебе улыбнулась удача!
      – Может быть…
      – Не может быть, а точно. Ты достаточно настрадалась, а теперь должна жить счастливо. Хотя бы ради Мисато.
      Слова Саёко болью отозвались в душе Ясуко. Хозяйка лавки искренне желала своей подруге счастья. Ей и в голову не могло прийти, что ее подруга – убийца.
      – Ну ладно, до завтра, – сказала Ясуко и поскорее вышла из кухни. Она не могла смотреть Саёко в глаза.
      Выйдя из «Бэнтэна», она пошла в направлении, противоположном тому, каким обычно возвращалась с работы. Встретиться договорились в семейном ресторане на углу. Ей меньше всего хотелось заходить в него. Ведь именно там состоялась роковая встреча с Тогаси. Но Кудо сказал, что в этом ресторане проще всего встретиться, и она не нашлась, как отговориться.
      Над головой проходила скоростная трасса. Едва она вошла под эстакаду, кто-то окликнул ее сзади:
      – Госпожа Ханаока!
      Мужской голос.
      Остановившись, она обернулась и увидела, что к ней приближаются два человека. Она сразу их узнала. Один – старый друг Исигами по имени Югава, второй – детектив, Кусанаги. Было только непонятно, каким образом эти двое оказались вместе.
      – Вы меня помните? – спросил Югава.
      Ясуко, переводя взгляд с одного на другого, кивнула.
      – Какие у вас сейчас планы?
      – Вообще-то… – она посмотрела на часы. Но ее прошибла такая дрожь, что она ничего не видела. – Я должна встретиться с одним человеком.
      – Может, все-таки уделите нам полчаса? Это очень важный разговор.
      – Увы, нет, не получится, – она отрицательно покачала головой.
      – Хорошо, а как насчет пятнадцати минут? Может, и за десять управимся. Вон там, посидим на скамейке, – Югава показал на маленький парк, разбитый под эстакадой.
      Говорил он мягко, но почти повелительно. Ясуко почувствовала, что он действительно хочет сообщить ей нечто очень важное. В прошлый раз, когда она встречалась с этим университетским профессором, он тоже говорил с ней шутливым тоном, но так, что от его слов ей становилось не по себе.
      Больше всего ей сейчас хотелось убежать. Но в то же время мучил вопрос: что он собирается ей сообщить? Наверняка это касалось Исигами.
      – Хорошо, десять минут.
      – Отлично. – Югава улыбнулся и первым вошел в парк.
      Увидев, что Ясуко колеблется, Кусанаги сказал:
      – Ну же, чего вы медлите, – и сделал ободряющий жест.
      Она кивнула и пошла вслед за Югавой. Было неприятно, что этот детектив все время молчит.
      Югава опустился на скамейку и предложил ей сесть рядом.
      – А ты пойди погуляй, – сказал он Кусанаги, – нам надо поговорить с глазу на глаз.
      Кусанаги сделал недовольную гримасу, но, пожав плечами, отошел к выходу из парка и достал сигареты.
      Ясуко, тревожно взглянув на Кусанаги, опустилась на скамейку.
      – Это ведь детектив? Ничего, что вы с ним так?
      – Все в порядке. Я вообще хотел прийти один. К тому же для меня он прежде всего друг, а не детектив.
      – Друг?
      – Со времен учебы в университете, – Югава широко улыбнулся. – Получается, он и Исигами приходится однокашником. Впрочем, они прежде не знали друг друга даже в лицо.
      – Так вот в чем дело… – сказала Ясуко. Но она все еще не понимала, зачем этот профессор, прослышав о преступлении, встречался с Исигами.
      «Исигами ничего мне не говорил, но не виноват ли этот Югава в том, что его план провалился?» – подумала она. Наверняка в его расчеты не входило, что детектив окончил тот же университет, что и он, более того, имеет с ним общего знакомого.
      И все же о чем собирается говорить с ней этот человек?..
      – Мне искренне жаль, что Исигами явился с повинной в полицию, – Югава неожиданно приступил к самой сути. – Как подумаю, что столь одаренный человек отныне только в тюрьме сможет применить свои умственные способности, мне, как ученому, это крайне обидно. Как это несправедливо!
      Ясуко на это ничего не ответила, только сжала лежащие на коленях руки.
      – И все же я никак не могу представить, чтобы он совершил такое! По отношению к вам…
      Ясуко почувствовала, что Югава смотрит на нее. Она вся оцепенела.
      – Просто не верится, что он совершил по отношению к вам такую низость! Нет, «не верится» – слишком слабое выражение. Я убежден в обратном, так будет ближе к истине. Он… Исигами говорит неправду. Почему он говорит неправду? Теперь, когда он уже опорочил свое имя убийством, ему нет никакого смысла упорствовать во лжи. И тем не менее он продолжает лгать. Этому может быть только одно объяснение. Он солгал не ради себя. Он скрывает правду ради кого-то другого.
      Ясуко сглотнула слюну. Отчаянно попыталась выровнять дыхание.
      Этот человек в общих чертах догадывается о том, что в действительности произошло, подумала она. А именно, что Исигами кого-то прикрывает, а значит, убийца – не он. Поэтому пытается каким-то образом спасти Исигами. Как это проще всего сделать? Самый быстрый путь – вынудить истинного преступника сознаться. Заставить его выложить все начистоту.
      Ясуко опасливо посмотрела на Югаву. И неожиданно увидела, что он улыбается.
      – Кажется, вы думаете, что я пришел для того, чтобы вас в чем-то убедить.
      – Нет, я так не думаю… – Ясуко пожала плечами. – И вообще, я не понимаю, в чем вы собираетесь меня убеждать?
      – Да, извините, я неловко выразился, – он опустил голову. – Я всего лишь хочу открыть вам глаза на одно обстоятельство. Для этого я и пришел сюда.
      – Одно обстоятельство?
      – Видите ли… – Югава помолчал, – вы не знаете всей правды.
      Ясуко удивленно уставилась на него. Югава уже не улыбался.
      – Судя по всему, ваше алиби подлинное, – продолжал он. – Вы действительно ходили в кино. И вы, и ваша дочь. Иначе ни вы, ни тем более ваша дочь-школьница не устояли бы перед рьяным напором детективов. Вы сказали правду.
      – Да, конечно. Мы не лгали. И что из этого следует?
      – Но вам наверняка должно было казаться странным – как можно обойтись без лжи? Почему полиция столь беспомощна в своих поисках? Он… Исигами устроил все так, что вам достаточно было говорить правду, отвечая на вопросы полиции. Хитрость была в том, что, сколько бы ни продвигалось расследование, полиции никак не удавалось сделать решающий шаг в раскрытии преступления. В чем заключается хитрость, вы, пожалуй, и не знаете. Конечно, догадываетесь, что Исигами использовал какой-то ловкий трюк, но в чем он заключается, вам невдомек. Я прав?
      – Я совсем не понимаю, о чем вы говорите… – Ясуко выдавила улыбку. Но чувствовала, что губы ее дрожат.
      – Он принес большую жертву, чтобы вас защитить. Немыслимую жертву, которую обычный человек – ни вы, ни я – даже не можем вообразить. Вероятно, он уже с самого начала был готов к тому, что при неблагоприятном развитии событий примет всю вину на себя. Весь его план зиждился на этой предпосылке. Иначе говоря, только эта предпосылка в конце концов и устояла. Но в результате он поставил себя перед очень жестоким выбором. Любой человек может дрогнуть. Это Исигами тоже понимал. Поэтому сам отрезал себе путь к отступлению. И это тоже стало элементом его поразительной комбинации.
      Ясуко не находила себе места. Она не могла понять ничего из того, что говорил Югава. И все-таки у нее было предчувствие, что ей исподволь готовится неожиданный удар.
      Все было так, как сказал этот человек. Ясуко понятия не имела, к какой хитрости прибегнул Исигами. И в то же время ее удивляло, почему так легко удалось отразить все атаки полиции. Честно говоря, вновь и вновь повторявшиеся допросы казались ей бьющими мимо цели.
      И Югава знает ответ на эту загадку…
      Он посмотрел на часы. Наверно, проверил, сколько у него еще осталось времени.
      – Мне очень мучительно рассказывать вам об этом, – сказал он, и на лице его действительно была заметна скорбь, – поскольку это идет вразрез желанию Исигами. Уверен, именно от вас он более всего хотел бы скрыть правду. Не ради себя. Ради вас. Если вы узнаете правду, вам придется всю жизнь нести тяжкое бремя. И, однако, я не могу не открыть ее вам. Я считаю, что обязан сообщить вам, как беззаветно он любил вас и какую принес жертву, иначе его жертва окажется неоцененной. Он был бы против, но мне невыносима мысль, что вы можете остаться в неведении.
      Ясуко почувствовала, что она вся дрожит. Стало тяжело дышать, казалось, она вот-вот упадет в обморок. Она понятия не имела, что собирается ей сказать Югава. Но по его голосу догадывалась, что это будет нечто страшное.
      – Что же это такое? Если хотите сказать, говорите скорее, – потребовала она, но голос ее дрожал.
      – В этом деле убийца… человек, совершивший убийство в Старой Эдогаве, – Югава глубоко вдохнул воздух, – он, Исигами. И вы, и ваша дочь ни при чем. Убил Исигами. Он вовсе не оговорил себя, явившись с повинной. Он и был настоящим убийцей.
      Ясуко была в недоумении, она не понимала, о чем речь, но Югава поспешно добавил:
      – Однако труп, найденный на дамбе, не принадлежит Тогаси. Это не ваш бывший муж. Это совсем другой человек, который был предназначен его заменить.
      Ясуко сдвинула брови. Она по-прежнему не улавливала, о чем говорит Югава. Но увидев, как грустно мигают его глаза за стеклами очков, она вдруг все поняла. Она закрыла рот руками. От удивления едва не вскрикнула. В лицо ей бросилась кровь, а в следующий миг отхлынула.
      – Кажется, вы наконец поняли, о чем я говорю, – сказал Югава. – Да, это так. Для того чтобы защитить вас, Исигами убил другого человека. Это произошло десятого марта. На следующий день после того, как был убит Синдзи Тогаси.
      У Ясуко потемнело в глазах. Даже сидеть было тяжело. Руки и ноги онемели, все тело сдавила невыносимая тяжесть.
 
      Кусанаги догадался по виду Ясуко Ханаоки, что Югава раскрыл ей всю правду. Даже с того места, где он стоял, было видно, как побледнело ее лицо. «Еще бы! – подумал Кусанаги, – на ее месте любой бы удивился, а она к тому же заинтересованное лицо».
      Кусанаги и сам все еще полностью не верил. Когда незадолго до этого Югава высказал ему свою версию, первой его реакцией было – это невозможно. Разумеется, Югава не стал бы шутить подобными вещами, но слишком уж все казалось нереальным.
      – Не может быть! – сказал тогда Кусанаги. – Чтобы скрыть убийство, совершенное Ясуко Ханаокой, совершить еще одно убийство? Какая безумная глупость! И кто же, по-твоему, этот второй убитый?
      Югава грустно покачал головой.
      – Ты спрашиваешь кто? Я не знаю, как его зовут. Но знаю, откуда он взялся.
      – Как это понимать?
      – В этом мире есть люди, которых никто не будет искать, если вдруг они исчезнут, никто и палец о палец не ударит. Скорее всего, даже не заявят в полицию. Именно таким, скорее всего, и был тот человек – без семьи, без друзей, – сказал Югава и показал на дорогу, по которой они шли вдоль дамбы. – Ты сам только что видел этих людей.
      Он не сразу понял, что имел в виду Югава. Однако когда посмотрел в указанном направлении, его осенило. У него перехватило дыхание.
      – Бездомные?
      Оставив без внимания его вопрос, Югава сказал:
      – Ты заметил человека, который плющил банки? Он знает все о бездомных, нашедших здесь пристанище. Я спросил его. Он сказал, что около месяца назад к ним присоединился один приятель. Впрочем, на их языке «приятель» означает лишь то, что он живет с ними в одном месте. Этот человек еще не построил себе отдельной палатки и продолжал стыдиться, что спит в картонной коробке. Как объяснил мне этот промышляющий алюминиевыми банками старик, вначале все такие. Людям труднее всего отбросить гордость. Но, как сказал он, это всего лишь вопрос времени. Однако новенький однажды исчез. Никого не предупредив. Старик немного забеспокоился, не случилось ли чего, но и только. Другие бездомные тоже наверняка заметили, но виду не подали. В их мире внезапное исчезновение человека – обыденное дело.
      Помолчав, Югава продолжил:
      – Этот человек исчез около десятого марта. Ему было под пятьдесят. Внешне ничем не примечательный, обычного для своего возраста телосложения.
      Труп в Старой Эдогаве был обнаружен одиннадцатого марта.
      – Не знаю, как это произошло, но, вероятнее всего, Исигами узнал об убийстве, совершенном Ясуко, и решил помочь ей уйти от наказания. Он рассудил, что просто избавиться от трупа нельзя. Как только выяснят личность убитого, полиция сразу же придет к ней. А он имел все основания сомневаться, что мать и дочь смогут долго прикидываться ничего не знающими. Тогда у него созрел план – подбросить труп другого человека и внушить полиции, что это и есть Синдзи Тогаси. Полиция рано или поздно выяснит, когда и как он был убит. Но чем дальше будет продвигаться расследование, тем меньше будет подозрений против Ясуко. И это естественно. Ведь человека, труп которого найден, убила вовсе не она. Поскольку это дело не имеет отношения к убийству Синдзи Тогаси, вы, полицейские, занимались расследованием совсем другого преступления.
      То, о чем с таким невозмутимым видом рассказывал Югава, казалось совершенно фантастичным. Слушая его, Кусанаги не переставал недоверчиво покачивать головой.
      – Скорее всего, Исигами придумал свой безумный план, проходя вдоль этой реки. Наблюдая каждый день бездомных, он, должно быть, рассуждал так. Зачем вообще они живут? Прозябают в ожидании смерти? А когда умрут, никто не заметит, никто не опечалится. Ну, это, конечно, мои домыслы.
      – Ты хочешь сказать, Исигами считал, что их можно безнаказанно убить, ничего страшного? – спросил Кусанаги.
      – Думаю, об убийстве он до поры до времени не помышлял. Но когда стал разрабатывать свой план, он о них вспомнил. Для меня это несомненно. Я уже говорил тебе однажды. Если какой-то поступок покажется ему логичным, он способен на любую жестокость. Такой у него характер.
      – Убить человека – это логично?
      – Чтобы сложить головоломку, ему не хватало одного элемента – трупа постороннего человека. Этот элемент был необходим, чтобы завершить пазл.
      То, что говорил Югава, не укладывалось в голове. И странным казалось, что он рассказывает обо всем этом с такой интонацией, точно читает лекцию в университете.
      – На следующее утро после того, как Ясуко Ханаока убила Тогаси, Исигами подошел к одному бездомному. Не знаю, о чем конкретно они говорили, но скорее всего, он предложил ему работу. Суть договоренности прежде всего заключалась в том, чтобы пойти в снятый Тогаси номер и провести там время до вечера. Накануне ночью Исигами собственноручно уничтожил в этом номере все следы пребывания Тогаси. В результате в номере остались лишь отпечатки пальцев и волосы бездомного. Вечером он надел одежду, полученную от Исигами, и пошел на указанное место.
      – На станцию Синодзаки? – спросил Кусанаги.
      Югава отрицательно покачал головой:
      – Нет, скорее всего, на предыдущую – Мидзуэ.
      – Мидзуэ?
      – Думаю, что Исигами, украв велосипед в Синодзаки, встретился с этим человеком на станции Мидзуэ. Велика вероятность, что к тому времени он уже имел велосипед в своем распоряжении. Затем они вдвоем проследовали на дамбу в Старой Эдогаве, где Исигами его убил. Лицо он разбил, разумеется, для того, чтобы скрыть, что это не Тогаси. Но по сути дела сжигать кончики пальцев было совершенно излишним. Поскольку в снятой квартире оставались отпечатки пальцев убитого бездомного, полиция бы и так пришла к ошибочному выводу, что найденный на дамбе труп принадлежит Синдзи Тогаси. Однако, если разбить лицо, но не уничтожить пальцы, в действиях преступника обнаружится непоследовательность. Пришлось сжечь пальцы. Но в таком случае возникала опасность, что полиции понадобится слишком много времени на выяснение личности убитого. Поэтому он оставил отпечатки пальцев на велосипеде. По этой же причине он не до конца сжег одежду.
      – Но тогда не было никакой необходимости в новом велосипеде!
      – Думаю, он украл новый велосипед на всякий случай, чтобы подстраховаться.
      – Подстраховаться?
      – Для Исигами было важно, чтобы полиция правильно рассчитала момент убийства. В конце концов так и произошло – время смерти было относительно точно установлено в результате вскрытия, но если бы труп нашли с запозданием, время смерти определили бы приблизительно с разбросом в несколько дней. Этого он больше всего и опасался. Хуже всего для него было, если бы предполагаемое время убийства захватывало предшествующий день, короче, вечер девятого марта. Поскольку именно в тот вечер Ясуко убила Тогаси, у нее не было алиби. Чтобы этого избежать, он хотел иметь в запасе доказательство, что велосипед украден не раньше десятого. Вот зачем понадобился новый велосипед. Если нужен велосипед, который вряд ли оставят надолго, велосипед, о краже которого владелец узнает в тот же день, то речь может идти только о новом велосипеде.
      – Получается, этот проклятый велосипед имел большое значение! – Кусанаги постучал себя рукой по лбу.
      – Я слышал, что когда велосипед нашли, обе шины были проколоты. В этом тоже сказалось присущее Исигами хитроумие. Вероятно, он сделал это для того, чтобы никто его не угнал с места преступления. Он заботился о мельчайших деталях, чтобы обеспечить алиби Ясуко.
      – Однако ее алиби, равно как и алиби ее дочери, оказалось не столь уж безупречным. Мы до сих пор так и не обнаружили твердых доказательств того, что они были в кинотеатре.
      – Но вы не смогли доказать и то, что они там не были, не так ли? – Югава ткнул пальцем в Кусанаги. – Ненадежное алиби, которое невозможно опровергнуть… В этом-то и была ловушка, устроенная Исигами. Если б он подготовил железное алиби, полиция заподозрила бы какой-то хитрый трюк. Не исключено, что в таком случае возникла бы мысль, что труп не принадлежит Синдзи Тогаси. Этого и опасался Исигами. Согласно его схеме, убитый – Тогаси, подозреваемая – Ясуко Ханаока, и он постарался сделать все, чтобы полиция твердо придерживалась этой версии.
      Кусанаги застонал. Все произошло так, как говорил Югава. После того как установили, что труп принадлежит Синдзи Тогаси, подозрение сразу же пало на Ясуко Ханаоку. А все потому, что в алиби, на котором она настаивала, были неясные моменты. Полиция продолжала держать ее под подозрением. Но получилось так, что сомневаться в ее алиби означало не сомневаться в том, что труп принадлежит Тогаси.
      – Страшный человек! – пробормотал Кусанаги.
      – Согласен, – сказал Югава. – Между прочим, ты сам дал мне подсказку, после которой я догадался об этом жутком трюке.
      – Я?
      – Помнишь, ты рассказал мне о том, как Исигами готовит задачи для экзамена по математике? О «слепом пятне», возникающем из-за неверных предпосылок. На первый взгляд задача по геометрии, а в действительности – на функциональный анализ.
      – И что из этого?
      – Та же схема. На первый взгляд – какой-то хитроумный трюк с алиби, а в действительности – проблема с идентификацией трупа.
      Кусанаги невольно вздохнул.
      – Помнишь, как после этого ты показал мне рабочий табель Исигами? Согласно табелю, он не выходил на работу в первой половине дня десятого марта. Ты, кажется, не обратил на это внимания, решив, что это не имеет отношения к делу, но я сразу понял. Главное, что хочет скрыть Исигами, произошло накануне вечером.
      Главное – убийство Синдзи Тогаси, совершенное Ясуко Ханаокой.
      В версии Югавы все сходилось. Теперь было понятно, что не зря он так привязался тогда к краже велосипеда и несгоревшей одежде. Все это имело прямое отношение к выяснению того, что произошло в действительности. Кусанаги вынужден был признать, что они, полицейские, заблудились в лабиринте, построенном Исигами.
      И, однако, чувство нереальности осталось. Мыслимое ли дело – убивать человека для того, чтобы скрыть другое убийство? Конечно, можно сказать – в том-то вся хитрость, что она кажется немыслимой, и все же…
      – В этой комбинации есть еще одно очень важное звено, – сказал Югава, точно догадавшись о том, что чувствовал Кусанаги. – А именно, если бы каким-то образом правда открылась, это бы только укрепило решимость Исигами пожертвовать собой, явившись с повинной. У него были опасения, что он проявит слабость, если придется взвалить на себя чужое преступление. Можно было предположить, что на допросе он бы проговорился и выдал, как все произошло в действительности. Но теперь он абсолютно уверен в себе. Как бы его ни допрашивали, его волю не сломить. Он будет продолжать настаивать, что убийца – он. И в самом деле, ведь человека, труп которого нашли в Старой Эдогаве, убил он. И пусть его теперь признают убийцей и посадят в тюрьму. После того что он сделал, в этом нет ничего противоестественного. Но зато та, кого он любит, будет спасена.
      – Исигами был готов к тому, что его хитрость может быть в конце концов разгадана?
      – Я сообщил ему, что нашел отгадку. Разумеется, я выразился так, что только он мог меня понять. Давеча я сказал тебе эту фразу. В этом мире нет бесполезных шестеренок и сама шестеренка вправе решать, как ей быть использованной. Теперь ты понимаешь, что я подразумевал под шестеренкой?
      – Безвестного бездомного, которого Исигами использовал в качестве элемента головоломки.
      – То, что он сделал, недопустимо. Правильно, что он пришел с повинной. Я и заговорил с ним о шестеренках для того, чтобы побудить его к этому. Но я не думал, что все произойдет таким образом. Дойти в своем желании прикрыть ее до того, чтобы опозорить себя, прикинувшись маньяком!.. Только теперь мне стал понятен еще один смысл его хитроумной комбинации.
      – А где труп Синдзи Тогаси?
      – Этого я не знаю. Вероятно, Исигами от него избавился. Возможно, его уже нашли где-нибудь за городом, а может, еще и нет.
      – За городом? Хочешь сказать, не на нашей подведомственной территории?
      – Не в интересах Исигами было, чтобы труп нашла столичная полиция. Он же не хотел, чтобы обнаруженное тело связали с убийством Тогаси.
      – Так вот почему ты просматривал в библиотеке провинциальные газеты! Хотел выяснить, не нашелся ли где-нибудь неопознанный труп!
      – Насколько я успел посмотреть, подходящее тело еще не найдено. Но рано или поздно его найдут. Вряд ли он слишком старательно его прятал. Он не беспокоился – считал, что даже если труп отыщется, никто не сможет определить, что это Синдзи Тогаси.
      – Сейчас же займусь этим, – сказал Кусанаги.
      Но Югава покачал головой.
      – Мы так не договаривались, – сказал он. – Я с самого начала предупредил. Говорю с тобой как с другом, а не как с полицейским. Если ты будешь вести следствие, основываясь на том, что я тебе сказал, нашей дружбе конец.
      Взгляд Югавы был суров. И не допускал возражений.
      – Хочу рискнуть и поговорить с ней, – сказал Югава, указывая на «Бэнтэн». – Скорее всего, она ничего не знает. Не знает, на какую жертву Исигами пошел ради нее. Попробую ей рассказать. Кроме того, я хочу подождать, какое решение она примет. Исигами, разумеется, предпочел бы, чтоб она ни о чем не догадывалась и была счастлива. Но мне такое положение невыносимо. Она должна знать!
      – Думаешь, выслушав тебя, она даст признательные показания?
      – Не знаю. Я и сам не до конца уверен, что она должна являться с повинной. Как подумаю о Исигами, мне хочется, чтобы хоть она осталась на свободе.
      – Если она будет долго раздумывать, мне придется возобновить расследование. Даже если это повредит нашей дружбе.
      – Видимо, так, – печально кивнул Югава.
 
      Глядя, как его друг разговаривает с Ясуко, Кусанаги курил одну сигарету за другой. Ясуко сидела понурившись, почти не меняя позы. У Югавы тоже двигались одни только губы, выражение лица оставалось неизменным. Но даже издалека чувствовалось, какое их окружало напряжение.
      Наконец Югава поднялся. Попрощавшись с Ясуко, направился в сторону Кусанаги. Ясуко продолжала сидеть в той же позе. Она застыла, точно изваяние.
      – Извини, что заставил тебя ждать, – сказал Югава.
      – Все рассказал?
      – Да, все.
      – Что она собирается делать?
      – Не знаю. Я только рассказал. Я не спрашивал, что она будет делать, и не давал ей советов. Она должна сама решить.
      – Я тебе уже говорил: если она не явится с повинной…
      – Я понял, – Югава прервал его взмахом руки и пошел к выходу. – Можешь больше об этом не говорить. Но у меня к тебе одна просьба.
      – Хочешь встретиться с Исигами?
      Югава удивленно раскрыл глаза:
      – Как ты догадался?
      – И дураку понятно. Не первый год с тобой знаком.
      – Передача мыслей на расстоянии? Что ж, это говорит о том, что ты все еще мой друг, – сказал Югава и грустно улыбнулся.

      Ясуко продолжала неподвижно сидеть на скамейке. То, что ей рассказал этот профессор, потрясло ее до глубины души. Это было немыслимо, это было невыносимо. Она чувствовала себя совершенно подавленной.
      «Неужели он ради меня пошел на такое…» Она думала о своем соседе, учителе математики.
      Исигами не стал говорить ей о том, как он избавился от трупа Тогаси. Сказал, что ей лучше не думать об этом. Ясуко отчетливо помнила, как из трубки бесстрастно прозвучало: «Все прошло гладко, вам не о чем беспокоиться».
      Но она не переставала удивляться. Почему полиция упорно расспрашивает ее о том, где она была на следующий день после убийства? Перед этим Исигами проинструктировал ее, что делать вечером десятого марта. Кинотеатр, закусочная, караоке-бокс, наконец, ночной звонок, все это она исполнила по его указке, но зачем – не понимала. Когда следователи спрашивали ее об алиби, она рассказывала о том, что было на самом деле, а саму так и подмывало спросить – почему вас интересует десятое марта?»
      Теперь все стало на свои места. Казавшееся странным поведение полиции – результат его хитрости. Но суть этой хитрости была ужасающей. Выслушав Югаву, она поняла, что все было именно так, как он рассказал, не могло быть иначе, но до сих пор не могла поверить. Точнее, не хотела верить. Она не хотела верить, что Исигами решился на такое. Ей было жутко думать, что он погубил свою жизнь ради такой, как она, немолодой женщины, совершенно заурядной, без каких-либо особых достоинств. Не настолько уж она красива, чтобы сводить мужчин с ума. Ясуко почувствовала, что у нее не хватит сил, чтобы это принять.
      Она закрыла лицо руками. Не хотелось ни о чем думать. Югава обещал, что не станет сообщать полиции. Сказал, что это всего лишь гипотеза, никаких доказательств нет, поэтому она сама должна решать, как поступить. И ей было горько, что он поставил ее перед столь жестоким выбором.
      Не зная, что делать дальше, не имея душевных сил подняться, сжавшись и оцепенев, она вдруг почувствовала, что кто-то похлопал ее по плечу. Вздрогнув, подняла голову. Кудо. Он встревоженно смотрел на нее.
      – Что с тобой?
      Она не сразу сообразила, откуда здесь взялся Кудо. Взглянув ему в лицо, она наконец вспомнила, что у них назначено свидание. Поскольку она не пришла на условленное место, он, видимо, забеспокоился и пошел ее искать.
      – Извини. Я немного… устала, – от неожиданности она не смогла с ходу придумать оправдание. К тому же она действительно ужасно устала. Разумеется, не физически, а душевно.
      – Ты нездорова? – участливо спросил Кудо.
      Но увы, даже его ласковый голос сейчас звучал для Ясуко как нечто неуместное. Она остро почувствовала, что в некоторых ситуациях не знать правду равносильно преступлению. «Совсем недавно это и меня касалось», – подумала она.
      – Все в порядке, – сказала она, вставая. Слегка покачнулась, и Кудо протянул руку, чтобы ее поддержать.
      – Спасибо, – поблагодарила она.
      – Что-то случилось? Ты плохо выглядишь.
      Ясуко покачала головой. Он не был тем человеком, которому она могла объяснить, что произошло. Во всем мире не было такого человека.
      – Ничего особенного. Просто немного дурно себя почувствовала и присела отдохнуть. Уже все нормально, – она старалась говорить спокойно, но сил на это не было.
      – Я оставил машину неподалеку. Отдохни там и пойдем.
      Ясуко посмотрела на него непонимающе:
      – Пойдем? Куда?
      – Я заказал столик в ресторане. На семь часов, но ничего страшного, если опоздаем на полчаса.
      Слово «ресторан» прозвучало как из другого измерения. Он предлагает ей есть? Улыбаясь, двигать ножом и вилкой? Но, разумеется, Кудо ни в чем не виноват…
      – Извините, – прошептала Ясуко. – Я что-то не в настроении. Давайте отложим, пока мне не будет лучше. Сегодня немного, как бы это сказать…
      – Понятно, – Кудо остановил ее взмахом руки. – Ты права. Так много всего произошло, ты, наверно, ужасно устала, это только естественно. Сегодня тебе лучше отдохнуть. Столько дней сплошной нервотрепки! Я просто хотел тебя немного развлечь. Но теперь вижу, что это было некстати. Извини.
      Видя, как искренне Кудо переживает за нее, Ясуко в очередной раз убедилась, какой он хороший человек. С какой заботой он к ней относится! «Столько вокруг любящих и ценящих меня людей, – подумала она, – почему же я такая несчастная?»
      Ясуко пошла нервным шагом, опираясь на своего спутника. Машина Кудо стояла в соседнем переулке.
      – Я тебя отвезу, – сказал он. Она подумала, что надо отказаться, но сдалась. Путь до дома показался ей невыносимо длинным.
      – С тобой действительно все в порядке? Если что-то случилось, не скрывай, скажи, – вновь заговорил Кудо, усевшись в машину. Учитывая состояние Ясуко, его тревога была вполне естественной.
      – Да, все в порядке. Извините, – Ясуко попыталась улыбнуться. На это ушли все ее силы.
      Она почувствовала себя кругом виноватой перед Кудо. И это чувство напомнило ей… Она так и не узнала причины, по которой Кудо настоятельно захотел встретиться с ней сегодня.
      – Господин Кудо, вы, кажется, сказали, что у вас ко мне серьезный разговор?
      – В общем-то да, но… – он отвел глаза. – Лучше об этом в другой раз.
      – Вы уверены?
      – Да, – он включил мотор.
      Сидя в машине, которую вел Кудо, Ясуко рассеянно смотрела в окно. Уже совсем стемнело, улицы обрели ночной вид. Как было бы хорошо, думала она, если бы весь мир погрузился во мрак и все исчезло.
      Кудо остановил машину перед ее домом.
      – Отдыхай. Я позвоню.
      Ясуко кивнула и уже взялась за ручку двери, как вдруг Кудо сказал:
      – Подожди минутку.
      Ясуко обернулась и увидела, что он, нервно кусая губы, хлопал ладонями по рулю. Затем сунул руку в карман пиджака.
      – Все-таки, думаю, лучше сегодня.
      Кудо достал из кармана маленькую шкатулку. Ясуко с первого взгляда поняла, что это значит.
      – Мне ужасно неловко, слишком часто это показывают в телесериалах, но я подумал, раз уж так принято… – он открыл перед ней шкатулку. Кольцо. Тускло сияет огромный бриллиант.
      – Господин Кудо… – в изумлении она впилась в него глазами.
      – Можешь не торопиться, – сказал он. – Надо принять во внимание чувства Мисато, но главное, ты сама должна все хорошенько обдумать. Но я хочу, чтобы ты понимала – я отношусь к тебе со всей серьезностью. У меня есть уверенность, что я смогу вас обеих сделать счастливыми, – он взял руку Ясуко и вложил в нее шкатулку. – Не думай, что это тебя к чему-то обязывает. Это всего лишь маленький презент. Но если у тебя созреет решение связать со мной свою жизнь, это кольцо обретет смысл. Обещаешь подумать?
      Чувствуя на ладони вес маленькой шкатулки, Ясуко совсем потеряла голову. От изумления она с трудом понимала, что он ей говорит. Но она и без слов разгадала его намерение. И именно поэтому ее охватило отчаяние.
      – Извини, слишком неожиданно, – Кудо весело улыбнулся. – Нет необходимости впопыхах давать ответ. Ты должна еще посоветоваться с дочерью, – он закрыл крышку лежащей на ладони Ясуко шкатулки. – Подумай.
      Ясуко не знала, что ответить. Тысяча мыслей проносилась в голове. Исигами… Нет, пожалуй, все ее помыслы сводились к нему.
      «Я… подумаю» – все, что она смогла выдавить из себя.
      Кудо удовлетворенно кивнул.
      Проводив глазами удаляющуюся машину, она поплелась к себе. Открывая дверь, посмотрела в сторону соседской. Из почтового ящика торчала почта, но газет не было. Видимо, прежде чем идти в полицию, Исигами отменил подписку. Даже на такие мелочи он не забывал обратить внимание.
      Мисато еще не вернулась. Ясуко, усевшись в прихожей на пол, тяжело вздохнула. И вдруг, вспомнив, выдвинула оказавшийся под рукой ящик комода. Из самой глубины достала коробку из-под конфет, сняла крышку. Она хранила здесь старые письма, но сейчас она вынула конверт из-под самого низа. На конверте не было никакого адреса. Внутри лежал тетрадный листок. Он был весь мелко исписан.
      Эту записку Исигами бросил в почтовый ящик Ясуко перед тем, как позвонил в последний раз. Вместе с запиской он опустил три письма. Все они недвусмысленно свидетельствовали о том, что он – маньяк, преследующий Ясуко. Все три письма сейчас находились в распоряжении полиции.
      В записке было подробно изложено, как использовать письма и как отвечать на вопросы полицейских, которые должны в скором времени к ней прийти. Содержались указания не только для Ясуко, но и для Мисато. В той старательности, с которой была составлена инструкция, предвосхищающая все возможные обстоятельства, видна была забота о том, чтобы они с дочерью при любых обстоятельствах вышли сухими из воды. Только благодаря этой инструкции и Ясуко, и Мисато смогли, не растерявшись, стойко выдержать пристрастный допрос детективов. Ясуко поддерживала мысль, что, если она оплошает и ложь обнаружится, все труды Исигами пойдут насмарку. Наверное, и у Мисато было такое же чувство.
      В конце была приписка:
      «Мне кажется, что господин Куниаки Кудо – человек, которому можно полностью доверять. Его участие в вашей судьбе принесет счастье и вам, и вашей дочери. Обо мне забудьте раз и навсегда. Вы не должны ни в чем себя винить. Если вы не обретете счастья, это будет означать, что все мои усилия были напрасны».
      Перечитывая, она вновь залилась слезами.
      Никогда в своей жизни не встречала она такой беззаветной, такой глубокой любви. Она даже не догадывалась, что в этом мире такая любовь существует. Под бесстрастностью Исигами таилась любовь, неведомая обычным людям.
      Когда Ясуко услышала о явке с повинной, она подумала, что он решил взять на себя ее вину. Но от Югавы она узнала, что все намного сложнее и страшнее. И теперь, перечитав записку Исигами, она поняла ее скрытый смысл.
      Надо пойти в полицию и во всем сознаться!.. Но этим она не спасет Исигами. Он тоже убийца.
      Глаза задержались на шкатулке, подарке Кудо. Приподняла крышку, посмотрела на кольцо. Коль скоро это произошло, возможно, ей прежде всего, как того желает Исигами, следует позаботиться о своем счастье. Иначе – он сам об этом пишет – его усилия окажутся напрасны.
      Но какая пытка – всю жизнь утаивать правду, лгать, притворяться! Возможно ли при этом быть счастливой? До конца дней ее будут терзать угрызения совести, они ни на минуту не оставят ее в покое. Или эти нестерпимые мучения и будут искуплением содеянного?
      Она примерила кольцо на безымянный палец. Бриллиант был прекрасен. Как она была бы счастлива, если б могла с чистым сердцем броситься в объятия Кудо! Но теперь это всего лишь пустая мечта. Ее душа навеки осквернена. Если уж кто кристально чист, так это Исигами.
      Она положила кольцо обратно в шкатулку, и в эту минуту зазвонил мобильный телефон. Она взглянула на дисплей. Незнакомый номер.
      – Алло? – сказала она.
      – Это мать Мисато Ханаоки? – спросил мужской голос.
      Ее сразу же охватило дурное предчувствие.
      – Да, в чем дело? Кто вы?
      – Меня зовут Сакано, я из школы, где учится ваша дочь…
      – Что-нибудь с Мисато?
      – Видите ли, мы только что обнаружили вашу дочь лежащей без сознания в кладовой при спортивном зале. Не знаю, как и сказать, она, понимаете ли, ножом или еще чем-то вскрыла себе на руках вены.
      – Что? – Ясуко резко вскочила, едва дыша.
      – Она потеряла очень много крови, мы немедленно отвезли ее в больницу. Успокойтесь, ее жизни ничто не угрожает. Проблема в том… Есть вероятность, что была попытка самоубийства, поэтому я посчитал своим долгом поставить вас в известность…
      Ясуко уже не слышала, что ей говорят.
 
      Стена перед глазами была испещрена пятнами. Выбрав несколько, он мысленно соединил их прямыми линиями. Получилось пересечение треугольника, квадрата и шестиугольника. Далее раскрасил в четыре цвета. Соседние сектора должны быть разных цветов. Разумеется, все это он проделывал в голове.
      С этой задачей Исигами справился за одну минуту. Мысленно стерев схему, выбрал другие точки и проделал то же самое. Кажется просто, но сколько ни повторяй, не надоедает. Когда надоест проблема четырех цветов, можно, взяв другие пятна, составить задачу по аналитической геометрии. Рассчитать координаты всех пятен на стене – уже это должно занять порядочно времени.
      То, что физическое тело находится в заключении, – ерунда. Были бы бумага и карандаш, ничто не помешает ему заняться решением математических проблем. Если свяжут по рукам и ногам, можно то же самое проделывать в голове. Даже если его лишат зрения, даже если его лишат слуха, никому не дано запустить руки в его мозг. В этом для него был неисчерпаемый источник райского наслаждения. Существует золотоносная жила под названием «математика», и чтобы ее истощить, не хватит и всей жизни.
      Не надо ни наград, ни признания. Конечно, опубликовать работу, получить на нее отклики лестно для самолюбия. Но не в этом суть математики. Кто первый взобрался на гору, конечно, важно, но главное – знать, что этот первый – ты.
      Разумеется, потребовалось время, чтобы даже такой человек, как Исигами, пришел к своему нынешнему состоянию. Еще совсем недавно он, казалось, навсегда утратил смысл жизни. Его угнетала мысль о том, что у него за душой нет ничего, кроме математики, и если бы он избрал другой путь, его существование было бы абсолютно бесполезно. Каждый день он думал только о смерти. С горечью он вынужден был констатировать, что умри он завтра, никто не опечалится, не пожалеет, да что там говорить, никто, скорее всего, даже не заметит, что он умер.
      Это было год назад. Исигами стоял посреди своей квартиры с веревкой в руках. Искал место, к чему ее прикрепить. Неожиданно оказалось, что найти такое место в современной квартире не так-то просто. В конце концов он вбил толстый гвоздь в подпорку. Повесил на нее веревку, связанную в виде петли, проверил, выдержит ли она его вес. Подпорка поскрипывала, но гвоздь не согнулся и веревка не порвалась.
      В голове не было ни одной мысли, ничего, о чем стоило подумать напоследок. Никаких причин для смерти нет. Но и жить нет ни малейшего смысла.
      Взобрался на табуретку и уже собирался просунуть голову в петлю, когда раздался звонок в дверь.
      Это был звонок судьбы.
      Он мог, конечно, не отзываться, но ему не хотелось причинять никому неудобств. А ну как кто-то пришел к нему по срочному делу?
      Открыв дверь, он увидел женщину и маленькую девочку. Мать и дочь.
      Женщина представилась, сказала, что переехала в соседнюю квартиру. Стоявшая рядом девочка поклонилась. При взгляде на них какое-то новое, прежде неведомое чувство пронзило Исигами.
      «Какие обе красавицы!» – подумал он. До этого момента он никогда не замечал красоты, никогда ею не восхищался. Он и смысла искусства не понимал. Но в тот миг он все понял. Он осознал, что в сущности это то же, что красота решенной математической задачи.
      Он абсолютно не помнил, какие слова они тогда говорили. Но в его памяти навсегда запечатлелись мельчайшие движения губ, подрагивание век…
      После встречи с Ясуко и ее дочерью его жизнь круто изменилась. Бесследно исчезло желание покончить с собой, он обрел радость жизни. Уже только воображать, где они и что делают, доставляло ему удовольствие. На координатной сетке мира появились две точки – Ясуко и Мисато. И это казалось чудом.
      Самым большим счастьем было воскресенье. Растворив окно, он слышал их голоса. Отдельных слов он не разбирал. Но эти тихие голоса, которые приносил ветер, были для него самой прекрасной в мире музыкой.
      Он не строил на их счет никаких планов. Он не чувствовал себя вправе вмешиваться в их жизнь. И одновременно он понял, что в математике те же правила. Соприкоснуться с возвышенным – уже великое счастье. Стремление заработать на этом имя равнозначно святотатству.
      Прийти на помощь своим соседкам в трудную минуту было для Исигами вполне естественным. Если бы не они, его бы уже не было на свете. Он не рассматривал свой поступок как самопожертвование. Это была отплата за благодеяние. Ничего, что они не обращают на него никакого внимания. Случается, что человек кого-то спасает одним тем, что ведет достойную жизнь.
      Когда он увидел труп Тогаси, в его голове уже была готова своего рода программа.
      Полностью избавиться от трупа очень сложно. Как ни старайся, всегда остается вероятность, что полиции в конце концов удастся его идентифицировать. Даже если повезет и удастся надежно спрятать труп, мать и дочь будут жить в вечном страхе, что рано или поздно его найдут. Он не мог допустить, чтобы они были обречены на такие мучения.
      Имелся лишь один способ вернуть им покой. Надо было исхитриться и сделать так, чтобы исключить всякую их связь с убийством. Пусть поначалу возникнет подозрение в их причастности, в конечном счете это будут две непересекающиеся прямые линии.
      Тут-то он и решил использовать «инженера».
      «Инженер» – человек, который, по его наблюдениям, совсем недавно присоединился к колонии бездомных возле моста Син-Охаси.
      Рано утром десятого марта Исигами подошел к «инженеру». Тот, как обычно, сидел на некотором удалении от собратьев по несчастью.
      – У меня есть для тебя работа, – заговорил с ним Исигами. Объяснил, что хочет нанять его на несколько дней представителем заказчика на стройплощадке. Он догадывался, что «инженер» в прошлом имел работу, связанную со строительством.
      – Почему я? – подозрительно спросил «инженер».
      – Так сложились обстоятельства, – сказал Исигами. – С человеком, который должен был исполнять эту обязанность, произошел несчастный случай, а без представителя заказчика невозможно начать строительство, необходимо, чтобы кто-то его временно заменил.
      В качестве задатка дал пятьдесят тысяч иен, и «инженер» согласился. Исигами отвел его в квартиру, которую снимал Тогаси. Там он заставил его переодеться в одежду Тогаси и приказал ждать до вечера.
      Вечером вызвал «инженера» на станцию Мидзуэ. Перед этим Исигами украл на станции Синодзаки велосипед. Он выбрал самый новый, в его интересах было, чтобы владелец, обнаружив пропажу, сразу же поднял шум.
      В действительности он использовал еще один велосипед. Его он украл на предыдущей от Мидзуэ станции. Этот был старый, и с замком никаких проблем не было.
      «Инженер» сел на новый велосипед, и они поехали в Старую Эдогаву.
      Тяжело было вспоминать то, что произошло потом. «Инженер» до самого последнего вздоха не мог понять – за что?
      Никто не должен был знать о втором убийстве. Особенно Ясуко и ее дочь. Для верности он использовал то же орудие убийства и тот же способ – удушение.
      Труп Тогаси он разрезал в ванной на шесть частей и, прикрепив к каждой тяжелый камень, выбросил в реку Сумидагава. Все это проделывал ночью, бросая в трех местах. На все ушло три дня. Даже если найдут, это уже неважно. Полиция ни за что не сможет идентифицировать труп. По их документам Тогаси мертв. А один человек дважды не умирает.
      Один только Югава сумел разгадать его уловку. Так что Исигами не оставалось ничего другого, как явиться в полицию. Он с самого начала учитывал возможность такого исхода и приготовился.
      Югава наверняка расскажет Кусанаги. Кусанаги доложит начальству. Но полиция не сможет ничего предпринять. У них нет никаких доказательств, что это труп другого человека. Исигами был уверен, что скоро ему предъявят обвинение в убийстве Тогаси. Теперь у него уже нет пути назад. И нет оснований идти на попятную. Какой бы замечательной проницательностью не обладал этот физик, ему не одолеть признательных показаний убийцы.
      «Я победил!» – думал Исигами…
      Раздалось жужжание. Так было всякий раз, когда открывалась дверь в тюремное отделение. Охранник встал.
      Послышался короткий обмен репликами, и кто-то вошел. Перед камерой Исигами появился Кусанаги.
      По приказу охранника Исигами вышел из камеры. После личного досмотра охранник передал Исигами детективу. За все это время Кусанаги не проронил ни слова.
      Когда вышли из тюремного отделения, Кусанаги повернулся к Исигами:
      – Как ваше самочувствие?
      Детектив все еще говорил с ним вежливо. Исигами не понимал, был ли в этом какой-то смысл или это его обычная манера.
      – Конечно, немного устал. Поскорее бы суд!
      – Что ж, думаю, следствие уже подошло к концу. Кое-кто хочет с вами встретиться.
      Исигами нахмурился. Кто это может быть? Неужели Ясуко?
      Кусанаги распахнул дверь. В комнате, предназначенной для следственных действий, сидел Манабу Югава. Он мрачно посмотрел на Исигами.
      «Последнее препятствие», – подумал Исигами и подтянулся.
 
      Двое незаурядных ученых, математик и физик, сидя друг против друга за столом, некоторое время молчали. Кусанаги стоял, прислонившись к стене, и не спускал с них глаз.
      – Ты немного похудел, – прервал молчание Югава.
      – Да, кажется. Хотя питаюсь нормально.
      – Кстати… – Югава облизал губы. – Тебе не обидно, что на тебя налепили ярлык маньяка?
      – Я не маньяк, – сказал Исигами. – Оставаясь в тени, я защищал Ясуко Ханаоку.
      – Это мне известно. Ты и сейчас продолжаешь ее защищать.
      Исигами, на мгновение недовольно скривившись, посмотрел в сторону Кусанаги.
      – Не думаю, что эта болтовня как-то поможет следствию, – сказал он.
      Кусанаги никак не отреагировал.
      – Я изложил ему свою гипотезу, – сказал Югава. – Что именно ты сделал, кого убил…
      – Ты вправе предполагать все, что угодно.
      – Ей я тоже рассказал, Ясуко.
      При этих словах губы Исигами дернулись. Но тотчас на его лице появилась усмешка:
      – И что она? Хоть немного задумалась о своих поступках? Была мне благодарна? Небось сказала: «Спасибо, что он избавил меня от мучителя, но я-то здесь при чем?»
      При виде того, как Исигами кривляется, изображая отъявленного мерзавца, у Кусанаги защемило в груди. И в то же время он не мог сдержать восхищения: неужели человек способен на такую любовь?
      – Ты, кажется, убежден, что до тех пор, пока будешь скрывать правду, никто ничего не узнает, но ты ошибаешься, – сказал Югава. – Десятого марта один человек пропал без вести. Ни в чем не повинный человек. Если его личность будет установлена, останется только найти его родственников и провести анализ ДНК. После чего результаты анализа сопоставят с трупом, который, как считалось, принадлежал Тогаси.
      – Я плохо понимаю, о чем ты говоришь, но… – улыбнулся Исигами, – не уверен, что у этого человека остались родственники. Даже если допустить, что есть еще какие-то способы, потребуется уйма времени и усилий, чтобы идентифицировать труп. К тому времени суд надо мной закончится. Разумеется, каким бы ни был приговор, я не собираюсь подавать апелляцию. Как только суд состоится, дело закроют. В деле об убийстве Синдзи Тогаси будет поставлена точка. Полиция уже не сможет ничего предпринять. Или же, – он посмотрел на Кусанаги, – наслушавшись твоих баек, полиция начнет новое расследование. Но для этого необходимо освободить меня из тюрьмы. А на каком основании? Что я не преступник? Но я преступник. Как быть с моим признанием?
      Кусанаги потупил глаза. Все обстояло точно так, как говорил Исигами. Пока они не смогут доказать, что его признание является ложным, судебный процесс не остановить. Таков обычный порядок.
      – Позволь мне лишь одно замечание, – сказал Югава.
      Как бы говоря «Ну что еще тебе надо!», Исигами раздраженно поднял на него глаза.
      – Мне очень жаль, что этот мозг, этот замечательный мозг был использован в таких негодных целях. Я навеки потерял человека, с которым мог соперничать и на которого мог равняться, второго такого в мире не существует.
      Исигами сжал губы и прищурился. Как будто что-то сдерживал внутри себя.
      Затем он вновь взглянул на Кусанаги:
      – Кажется, наш разговор окончен. Может, хватит?
      Кусанаги посмотрел на Югаву. Тот молча кивнул.
      – Ну, идемте, – сказал Кусанаги и открыл дверь. Первым вышел Исигами, за ним Югава.
      Кусанаги уже собирался, оставив Югаву, проводить Исигами в тюремное отделение, как вдруг из-за угла коридора показался Гиситани. И не один. За ним шла женщина.
      Ясуко Ханаока.
      – В чем дело? – спросил Кусанаги.
      – Видите ли… эта женщина позвонила нам и сказала, что хочет во всем сознаться, и вот, только что… Это ужасно…
      – Ты был с ней один?
      – Нет, с начальником бригады.
      Кусанаги взглянул на Исигами. Его лицо посерело. Глаза не отрываясь смотрели на Ясуко.
      – Зачем – здесь? – пробормотал он.
      Неподвижное лицо Ясуко в один миг точно оттаяло. Глаза наполнились слезами. Она сделала шаг к Исигами и вдруг упала перед ним на колени:
      – Простите меня! Умоляю, простите! Ради нас… ради меня… – Ее спина содрогалась от рыданий.
      – Вы о чем? Что это значит? Что за глупость… что за глупость… – повторял Исигами, точно заклинание.
      – Так невозможно, чтобы только мы были счастливы… Я тоже искуплю вину. Приму наказание. Приму наказание вместе с вами. Это все, что в моих силах. Простите! Простите! – Ясуко, опираясь на руки, склонилась головой до пола.
      Исигами попятился. Его лицо было искажено страданием.
      Он резко отвернулся и вдруг схватился руками за голову.
      – А-а! А-а! – завопил он, точно раненый зверь. В этом вопле было отчаяние и нежелание понимать. Все, кто его слышал, были потрясены.
      Подбежали полицейские, чтобы схватить его.
      – Оставьте! – Югава встал перед ними. – Дайте ему хотя бы выплакаться.
      Югава обнял Исигами за плечи.
      Но он продолжал вопить, и Кусанаги казалось, что он хочет исторгнуть из себя свою душу.