Так Холл успокаивал себя, чувствуя, что все складывается совсем неплохо для человека его возраста. Временами он даже позволял себе помечтать о том, как занимается любовью с Изабель.
      В день съемок, после просмотра отснятого за день материала, он пригласил ее на обед в ресторан "Трэйдер Вик". Впервые за все время храбро пытался флиртовать с ней. Изабель, возбужденная успехом своей большой сцены и скупой похвалой Иверса, кокетничала в ответ.
      Выглядело это, по мнению Холла, вполне очаровательно и невинно.
      - Вы невероятно привлекательная девушка.
      Холл решился на этот комплимент после бутылки каберне.
      Изабель ответила ему улыбкой, от которой он совсем растаял.
      - А вы великолепный мужчина. Не знаю, что бы я без вас делала, и вообще я нахожу вас очень привлекательным.
      Потом Холл отвез Изабель обратно в отель и поцеловал на прощание в вестибюле с приятным сознанием того, что он мог бы.., если бы только захотел, и с не менее приятными мыслями о том, что такая девушка находит его привлекательным, но он, переборов искушение из-за бедняжки Марджи, уехал. Однако позже он отчаянно сожалел, что не остался с Изабель. И будь что будет.
      В ресторане Холла видели двое знакомых, хорошо знавших и его, и Марджи. От них не укрылся его сияющий вид и то, какими глазами он смотрел на очень молодую, очень красивую, хорошо сложенную брюнетку.
      На следующее утро эта новость распространилась по всему континенту со скоростью молнии. В Уэлсли ее услышала разъяренная Стюарт. Изабель, эта вероломная сука, сначала отняла у нее возлюбленного, а теперь - отца! Господи, как же она ее ненавидит!
      Стюарт стояла перед зеркалом, глядя в свои собственные голубые глаза, в которых застыла ненависть, и повторяла вслух: "Ты мне за это заплатишь, Изабель Уинтер!"
      Глава 7
      "Уэствуд-Виллидж
      16 июля 1971 года
      Дорогая Арран!
      Вот и еще одно послание, и снова через паб. Как это ужасно, что тебе приходится прибегать к таким уловкам.
      Отцу, как видно, становится все хуже. Раньше он никогда не обыскивал наши комнаты. Мы обязательно должны вытащить тебя оттуда, сестричка. Если бы проблема заключалась только в деньгах, я бы завтра же прислала тебе билет. Но тебе не дадут визу, а после этого жуткого скандала, который разгорелся из-за нашего обеда в Сан-Франциско, я не могу просить Холла о помощи. Шумиха поднялась ужасная. Все только об этом и говорят. И никто не верит, что между нами ничего не было. Абсолютно ничего! Все считают, что я с самого начала стала спать с ним, для того чтобы получить от него деньги. Не знаю, как я посмотрю в глаза Марджи, если нам когда-нибудь доведется встретиться. Ненавижу этих людей!!!
      Самое мерзкое - это то, что шумиха совсем не повредила нашему фильму. Наоборот, она послужила бесплатной рекламой. Я уже дала интервью для журнала "Серебряный экран", где меня называют "сексуальная Изабель Уинн" и сообщают, что я говорю "хрипловатым контральто". На следующей неделе Дэвис собирается послать меня на прослушивание на потрясающую роль второго плана в культовом фильме. Я там буду играть молодую девушку, которая влюбляется в симпатичного парня, и он увозит ее на какое-то странное ранчо в пустыне, где все носят звериные шкуры вместо одежды и поклоняются этому парню. Сейчас это модная тема и очень актуальная. Здесь то и дело появляются загадочные религиозные культы. Вообще это ненормальный город. Скрести за меня пальцы на счастье - мне очень нужна эта роль.
      Я совсем на нуле.
      На прошлой неделе звонил мистер Уэкслер. Он здесь по делам. Так и не знаю, чем он зарабатывает на жизнь, этот человек. Сказал, что у Кристиан все в порядке и что она часто видится с Джоном Петрочелли. Что бы это значило? Это ведь тот самый Петрочелли из "Петрочелли и Штейнберг"! Они всего на одну ступеньку ниже Ротшильдов. Вот так вот! Наша малышка Крис далеко пошла...
      Вчера у Баллокса я увидела премиленький свитерок, как раз твоего цвета. Посылаю его отдельной посылкой.
      Надеюсь, тебе понравится".
      "Авеню Гектор-Отто
      Монако
      20 июля 1971 года
      Дорогая Арран!
      Извини, что не написала на прошлой неделе. Я была на яхте Архимеда Спатиса в открытом море. Яхта размером двести футов, и на ней есть вертолет! Я не шучу.
      Вообще она больше похожа на шикарный отель, чем на яхту. Прекрасная мебель, полно цветов. У меня была отдельная каюта - просто роскошная. Мистер Уэкслер не смог поехать с нами - он был в это время в Америке.
      Я так расстроилась. Вместо него поехал Джон Петрочелли. Он очень милый. Научил меня кататься на водных лыжах. У нас на яхте есть и быстроходный катер. Трудно себе представить, правда? Я опять загорела. И еда была просто восхитительная.
      Слава Богу, мистер Уэкслер вчера вечером вернулся.
      Я так по нему тосковала. Я сейчас живу в его доме. Здесь находится его головной офис, хотя с виду этого ни за что не скажешь. Дом из розового гипса с черепичной крышей, вокруг газоны с цветами, как и у всех остальных.
      Зато внутри сплошные телексы, телефоны, компьютеры, а в задней части еще и склад. Ставни выглядят как деревянные, но на самом деле они из стали, только сверху покрыты деревом. Я не очень люблю этот дом. В нем чувствуешь себя как в тюрьме. Но вообще-то все не так плохо, потому что мы довольно часто выезжаем.
      Вчера мистер Уэкслер повез меня на обед в отель "Париж". Мы обедали вместе с шахом Ирана. У них совместный бизнес. Шах мне понравился. Завтра мистер Уэкслер снова улетает в Лос-Анджелес. Мне бы очень хотелось поехать с ним. Я так по нему скучаю. Кроме того, хочется увидеть Изабель. Но мистер Уэкслер сказал, что Джон Петрочелли позаботится обо мне в его отсутствие, так что я не буду чувствовать себя одиноко. Он собирается повезти меня на ленч в ресторанчик на вершине холма в деревне под названием "Ла Тюрби". Это уже во Франции. Можешь себе представить, французская граница находится всего в нескольких ярдах от окна моей спальни!
      О, Арран, я так его люблю! Не могу передать тебе, какой он чудесный. Он меня столькому научил. Он изменил всю мою жизнь. Но главное - он обещал помочь и тебе. Он сказал, если все сложится так, как он предполагает, то уже в сентябре..."
      ***
      Какое счастье - сразу два письма в один день! Арран тщательно спрятала их под доской, вместе с остальными письмами, фотографиями и подарками от Изабель - дымчато-голубой шелковой блузой от Неймана-Маркуса, шарфиком от Гермеса, сумочкой от Гуччи. Теперь будет еще свитер от Баллокс. Зачем Изабель тратит такие деньги! Когда она, Арран, сможет все это надеть?
      Поздно ночью, уверенная, что никто ей не помешает, она вынимала подарки и рассматривала их. Гладила мягкие дорогие ткани, вдыхала запах натуральной кожи. Разглядывала фотографию - Изабель с Дэвисом Уиттэкером на фоне приморского ресторана в Санта-Монике.
      Какой он красивый! Непонятно, как относится к нему Изабель. Влюблена ли в него? Она никогда об этом не говорила, и Арран не решалась спрашивать. Интуиция подсказывала ей, что Изабель не захочет отвечать на этот вопрос.
      Что касается Кристиан, то здесь сомнений нет - она влюблена. Это ясно, несмотря на то что письма ее такие немногословные. "Шах мне понравился"! Господи ты Боже мой!
      Какая же у сестер захватывающая, романтическая жизнь! Арран не знала, что писать им в ответ. Описывала мелкие события, происходившие в библиотеке, пытаясь сделать так, чтобы они выглядели интересными. Это было нелегко. Она не рассказала им о Блэкки Роуче и решила, что никогда этого не сделает. Ну как можно говорить о Блэкки в сравнении с Архимедом Спатисом, шахом Ирана или Дэвисом Уиттэкером! Все это будет выглядеть так убого. Арран представила себе, с каким отвращением скривила бы губы Изабель, узнав о том, чем они с Блэкки занимались в грузовиках.
      Поэтому она в своих письмах лишь бегло упоминала отца и мать. Сообщала о том, каково сейчас дома.
      Отец все чаще и чаще приходил к ней в комнату, и это становилось невыносимо.
      - Не бросай меня, - кричал он. - Не знаю, как я буду жить без тебя. Обещай, что никогда меня не покинешь.
      Потом он начинал читать свои кошмарные стихи.
      - Вот это я написал той ночью, в поместье Людгейт.
      Прекрасный старинный особняк! Несколько поколений лорда Уорфилда владели им не одно столетие. Наши офицеры заняли его и превратили бог знает во что. Я тебе об этом, наверное, уже рассказывал.
      - Да, - отвечала Арран.
      Она слышала все эти истории множество раз - то об Уорфилд-хаузе в Кенте, то о Фоксуорт-холле в Эссексе.
      Менялись и имена аристократов, владевших этими поместьями.
      - Обычно я сочинял стихи, сидя на подоконнике и глядя на лужайку для крокета. Как сейчас все это вижу.
      Как будто это было вчера. Старина Бинки Петере играл на пианино и напевал что-то. В нашем девяносто седьмом - эскадроне было полно талантов. Бедняга Бинки.., его убили на Северном море. Как и многих других... Скажи, ты любишь меня, Арран?
      Он прижимался губами к ее плечу. От него пахло джином.
      - Ну пожалуйста, Арран, скажи, что ты меня любишь.
      - Да, папа, конечно, я тебя люблю.
      - Ты не такая, как другие. Ты меня понимаешь. Ты любишь меня...
      ***
      От Кристиан пришло необычно толстое письмо, Арран нетерпеливо вскрыла конверт. Кроме обычного письма, там лежал скрипучий квадратик светло-голубой бумаги и еще один запечатанный конверт с ее именем.
      Вскрыв его, Арран увидела официальное приглашение на свадьбу. Кристиан Уинтер и Джон Петрочелли просили ее оказать им честь своим присутствием на их венчании 18 сентября в три часа дня, в Бромтон-оратори в Лондоне, после чего последует прием в отеле "Савой".
      Кристиан выходит замуж! Всего через три недели...
      Голубой квадратик оказался чеком на сто фунтов.
      У Арран голова пошла кругом. Чтобы не упасть, она прислонилась к телефонной будке на углу, том самом, где когда-то встречалась с Блэкки. Развернула письмо Кристиан и стала медленно читать.
      ".., он сказал, что влюбился в меня сразу, как увидел меня в клубе Тэннера. В это трудно поверить, потому что я тогда выглядела ужасно. Звучит очень романтично, правда?"
      Похоже, Кристиан сама не верит в то, что произошло, и нуждается в поддержке сестры.
      Арран встряхнула головой и продолжала читать.
      "Он намного старше меня. Ему уже сорок пять, хоть он и выглядит моложе".
      Об Эрнесте Уэкслере она никогда так не говорила.
      Она вообще не думала о его возрасте.
      "И он уже один раз был женат, но сейчас этот брак расторгнут. Первая жена ушла от него сразу после свадьбы. Со мной он очень мил. Сказал, что мне необязательно принимать католичество, если я этого не хочу. Хотя мы и будем венчаться в католической церкви. Великодушно с его стороны, правда?"
      В письме не было описания Джона Петрочелли, лишь упоминание о том, что он выглядит моложе своих лет.
      Арран лихорадочно продолжала читать дальше.
      "Ты знаешь, Арран, мистер Уэкслер привезет Изу из Лос-Анджелеса! Она будет подружкой невесты. И ты тоже! Он сказал, что теперь, раз я выхожу замуж за Джона, он сделает для тебя все, что сможет. А в устах такого человека, как мистер Уэкслер, это очень много значит. Он оплатит твою дорогу до Калифорнии - ты полетишь вместе с Изой - и поможет тебе с визой. У него есть какие-то люди в правительстве, которые ему чем-то обязаны. Ну скажи, разве это не чудесно?! Наконец-то!
      Из-за этой свадьбы мистер Уэкслер готов сделать для меня все что угодно, так он всем этим доволен. Без конца улыбается. Говорит, что всегда относился к Джону как к сыну. И конечно, он очень любит меня.
      Пожалуйста, Арран, позвони мне, как только сможешь".
      ***
      Отец, должно быть, что-то заподозрил. Арран изо всех сил старалась не показывать обуревавших ее чувств, однако отец обладал почти сверхъестественной интуицией. Теперь он обыскивал ее комнату каждый день.
      Когда бы она ни возвращалась домой, он все время наблюдал за ней в окно. Лицо его проступало туманным пятном сквозь тюлевые шторы. Вечерами он устраивал ей допросы. Холодным, напряженным голосом требовал отчета о том, что она делала прошедшим днем, каждую минуту. С кем встречалась, о чем думала. Она тоже хочет уехать, выкрикивал он. Она такая же, как и остальные.
      Арран каждый раз напоминала себе, что теперь может ехать. Наверху в ее комнате, под доской в полу, лежат сто фунтов. Она может в любой день уехать в Лондон.
      Чего же она ждет? Неужели надеется на то, что обстановка в доме изменится? Что в один прекрасный день она сможет прийти к родителям и объявить: "Мама, папа, Кристиан выходит замуж"? И они обрадуются и тоже захотят поехать на свадьбу вместе с ней? Зачем тешить себя надеждами, что после стольких лет страха и ненависти они смогут стать нормальной семьей, хотя бы на несколько часов... Или, может быть, она ждет удобного случая, чтобы поговорить с мамой по душам? Сказать, например, что Кристиан не любит своего жениха Джона Петрочелли и что ее, Арран, это беспокоит.
      ***
      Вечером седьмого сентября она застала отца в своей комнате. Он сидел на кровати и читал ее последний рассказ. Обернулся к ней с сияющей улыбкой.
      - Какая чепуха, Арран. Неудивительно, что они присылают твои работы обратно. Пора тебе бросить заниматься этой ерундой.
      Что-то внутри у Арран сжалось в ледяной комок. Она попыталась напомнить себе, что он ненормальный и что его мнение ничего не значит.
      После его ухода она долго изучала себя в зеркале.
      Что, если заболевание отца передается по наследству?
      Может быть, какая-нибудь метафорическая шрапнель разрушит и ее мозг, когда ей исполнится восемнадцать?
      Она еще раз перечитала свою последнюю работу. Возможно ли, что это и в самом деле так плохо? Неужели ее рассказы так же ужасны, как и его стихи? Она ведь не в состоянии об этом судить...
      "Нет, я в это не верю, - сказала она себе.. - Я не позволю себе в это поверить. Это ведь все, что у меня есть".
      На следующий вечер, когда отец появился на пороге ее комнаты после ужина, она впервые в жизни прогнала его. Что-то внутри нее ожесточилось настолько, что она больше не могла его видеть.
      - Уходи! Оставь меня в покое.
      От неожиданности он даже задохнулся. Вначале Арран слышала лишь его хриплое дыхание, как у разъяренного зверя. Его громоздкая тяжелая фигура нависла над ней в темноте. Внезапно Арран по-настоящему испугалась. Он же сумасшедший. И пьяный к тому же. Невозможно предугадать, что он сейчас сделает. В любом случае мама к ней на помощь не придет. Она скажет, что это ее собственная вина.
      - Как ты смеешь? - взревел он. - Не смей так говорить со мной! Я твой отец.
      Он поднял на нее свои тяжелые кулаки. Громко всхлипнув, Арран метнулась в сторону. Послышался оглушительный треск и крик боли. Отец промахнулся и попал кулаком в деревянное изголовье кровати. Дверь распахнулась, на пороге показался силуэт матери. Она даже не спросила, что делает отец в комнате Арран, в темноте, при закрытой двери.
      - Джордж! О Боже, Джордж, что случилось?
      Отец, как маленький ребенок, кинулся под защиту ее объятий.
      На следующее утро он остался лежать в постели.
      Арран завтракала под осуждающим взглядом матери.
      Бедный папа повредил два пальца на руке.
      После завтрака Арран поднялась к себе в комнату и стала ждать. Услышав, что родители уехали к врачу, она поспешно отодвинула доску в полу и достала свои вещи - папку с рассказами, письма Изабель и Кристиан, подарки от Изабель из Лос-Анджелеса и, наконец, десять хрустящих десятифунтовых банкнот. Сложила все это в две полиэтиленовые сумки.
      Вышла из дома и, даже не оглянувшись, пошла к автобусной остановке.
      Она едет в Лондон! А после свадьбы Кристиан полетит вместе с Изабель в Лос-Анджелес.
      В этот день ей исполнилось семнадцать лет.
      ***
      Кристиан оказалась восхитительной невестой. На ней было шелковое свадебное платье цвета слоновой кости, простого и в то же время изящного покроя от Шанель и вуаль из брюссельских кружев. В руке она держала огромный букет белых и желтых роз.
      Эрнест Уэкслер с желтой розой в петлице исполнял роль посаженого отца.
      Подружки невесты Арран и Изабель надели на головы венки из желтых роз. У Арран венок все время соскальзывал набок. Как ни старалась Изабель его укрепить, он не держался на слишком тонких и мягких волосах Арран.
      О Господи, думала Арран, боясь, что все заметят, как морщит чулок у нее на ноге и как сползает на сторону венок. Наверное, она выглядит как настоящее чучело.
      Потом она успокоила себя тем, что никто на нее не смотрит. Все глаза были устремлены на Кристиан. И конечно, на Изабель.
      Изабель выглядела потрясающе. Она стала еще красивее, чем Арран ее помнила. Ей дали роль в новом фильме. Она стала знаменита еще до выхода на экраны ее первого фильма. Сначала Арран боялась встречи с Изабель - такой великолепной, такой удачливой, такой изысканной. Но сейчас ее страхи улетучились. В глубине души сестра осталась все той же. Снова взяла бразды правления в свои руки - всезнающая старшая сестра с непререкаемым авторитетом, которую Арран всегда обожала. Она руководила примерками вуали для Кристиан и горестно вздыхала: "Арран, ну что нам делать с твоими волосами?" Все, как раньше.
      Изабель прилетела только на выходные. Сама мысль о том, что можно прилететь на расстояние шесть тысяч миль на два дня, повергла Арран в шок.
      - Но я ни за что не хотела пропустить такое событие! - радостно воскликнула Изабель.
      Судя по всему, она ни минуты не сомневалась в том, что Кристиан поступает правильно.
      - Ну что я говорила, Крис? А теперь взгляни на себя. Наша богатая сестричка Уинтер! И к тому же он такой милый.
      Церемония затянулась надолго, несмотря на то что свадебной мессы не было. Ее не служили, так как невеста не принадлежала к католической церкви.
      От долгого стояния на одном месте у Арран заболели ноги. Она смотрела на элегантную спину сестры и не могла поверить, что все это происходит на самом деле.
      Неужели она действительно присутствует сейчас на свадьбе сестры, которая выходит замуж за одного из самых богатых людей в Европе? Неужели Изабель - знаменитая киноактриса? И неужели она сама, Арран, сегодня вечером улетает в Калифорнию?
      Нет, она не могла этому поверить. Это все сон.
      Кристиан, похоже, чувствовала то же самое.
      - Завтра утром я проснусь и увижу, что ничего нет, - говорила она, в то время как Изабель прилаживала у нее на голове вуаль.
      Арран вынула ногу из туфли и потерла левую лодыжку большим пальцем правой ноги, вызывающе посмотрев при этом по сторонам. Если это все сон... А если даже и нет, она ведь никогда больше не увидит этих элегантных людей.
      - Да, - произнесла в этот момент Кристиан несколько удивленным тоном.
      Джон Петрочелли, с сияющими бархатисто-карими глазами, надел ей на палец кольцо, приподнял вуаль и поцеловал в губы.
      Все. Она теперь не Кристиан Уинтер. Она миссис Джон Петрочелли. Она замужняя женщина. Отец ей больше не страшен.
      ***
      Прием в "Савое" представлял собой потрясающее зрелище. О нем, конечно, напишут все газеты. Больше часа Изабель и Арран стояли среди тех, кто принимал гостей, приветствуя и пожимая руки множеству шикарно одетых, улыбающихся, сгорающих от любопытства незнакомых людей. Улыбка, казалось, прилипла к лицу Арран.
      Ноги болели. До сих пор она ни разу не присутствовала на свадьбе и не знала, чего ожидать. Но это скорее походило на какой-то спектакль. Все здесь выглядело искусственным, ненатуральным. И все не так, как должно быть.
      Кристиан не любит Джона Петрочелли. И отца с матерью нет на свадьбе...
      Арран представила себе, как они стоят рядом с Кристиан. Мороз пробежал у нее по коже. Отец, конечно, пьяный, разъяренный, орет на всех. Мать, невзрачная и нервная, крепко сжимает его руку и бормочет, успокаивая его: "Все в порядке, Джон. Это скоро закончится, и мы поедем домой".
      Приехав в Лондон, она послала им телеграмму и написала длинное письмо с объяснениями. В ответном письме мать обвинила ее в попытке убить собственного отца.
      Джон Петрочелли тоже им написал - просил позволения их навестить. Но ответа так и не получил.
      - Не надо, - умоляла его Кристиан. - Ты только хуже сделаешь.
      Изабель тоже не решилась поехать к родителям.
      - Если бы у них был телефон, я бы позвонила, - сказала она.
      Наконец процедура встречи гостей закончилась.
      Прибыли все пятьсот приглашенных. Официанты разносили шампанское, блюда с копченым лососем и черной икрой на маленьких гренках. Арран бродила среди роскошно одетых людей, вслушиваясь в их разговоры - те, что могла уловить. Все они, похоже, говорили только о деньгах. О возможности укрыться от налогов, о зарубежных инвестициях, о Филиппе и его собственности на Майорке. Арран ничего в этом не понимала. Она чувствовала себя подавленной. Кроме того, ей было жарко и все время хотелось пить. Она то и дело отпивала из своего бокала с шампанским и удивлялась тому, что бокал все время полон.
      Неожиданно оказавшись лицом к лицу с Изабель, она внезапно разрыдалась.
      - О Боже! - воскликнула Изабель.
      Взглянула на сестру, стоявшую перед ней с пылающими щеками и остекленелым взглядом, со сбившимся набок венком, и потащила ее в туалет. Как раз вовремя.
      ***
      Десятью минутами позже Арран, обессиленная, сидела на стуле, бессмысленно глядя в зеркало на свое бледное лицо.
      - Теперь тебе станет легче, - сказала Изабель.
      - Да, это верно, дорогая, - произнесла горничная из-за подносов, на которых лежали булавки, салфетки, флаконы с пятновыводителями и аспирином. - Ничто так не помогает. Прежде всего надо освободиться от всякой дряни. Я всегда это говорю. Наверное, вам стало плохо от жары, - тактично добавила она.
      ***
      Еще через три часа Арран окончательно пришла в себя.
      Свадьба закончилась. Кристиан уехала на медовый месяц в Швейцарию. Как бы там ни было, она вышла замуж, стала миссис Петрочелли, и с этим уже ничего не поделаешь.
      Арран стояла рядом с Изабель у выхода номер три аэропорта Хитроу, слушая рев моторов, крики носильщиков, завывания автомобильных клаксонов, объявления о рейсах. Вдыхала воздух, наполненный парами дизельного топлива и выхлопных газов, и чувствовала, как накатывает изнутри легкая, воздушная пустота. Она летит. Она действительно летит...
      Подошел Мартин с тележкой и погрузил их багаж.
      - Ну, девочки, счастливого пути!
      Глаза его жадно остановились на прекрасном лице Изабель.
      - Не бросай нас надолго. Приезжай в гости.
      Арран смотрела ему вслед, пока задние огоньки "ягуара" не скрылись в потоке других машин. В путаницу ее мыслей ворвался голос Изабель:
      - Проснись, Арран. Возьми себя в руки. Ты летишь в Калифорнию!
      Глава 8
      Кристиан лежала на кровати в номере роскошного отеля "Метрополь" в Женеве и смотрела вверх на затейливые лепные узоры на потолке. За окном освещенные лунным светом лужайки и благоухающие розами цветники сбегали вниз к сверкающим водам Женевского озера.
      Кристиан еще раз напомнила себе, что это ее брачная ночь. На самом деле все происходящее больше походило на приятный спокойный вечер с вежливым и внимательным другом. Она совсем не ощущала себя невестой.
      - Моя дорогая, я был бы счастлив, если бы ты вышла замуж за Джона.
      Она тогда воззрилась на Эрнеста Уэкслера в немом изумлении, почти уверенная, что не правильно его поняла.
      - Выйти замуж за Джона?!
      - Думаю, середина сентября лучше всего подойдет для этого, - продолжал он, нисколько не смутившись. - И конечно, мы устроим так, чтобы твоя сестра смогла прилететь из Калифорнии. Арран тоже должна приехать.
      Наверняка тебе захочется, чтобы они обе были подружками невесты на свадьбе. Теперь что касается Арран, - медленно проговорил он, - не вижу причин, почему бы ей не полететь в Калифорнию вместе с Изабель после твоей свадьбы.
      Кристиан почувствовала, что все поплыло перед глазами.
      - Но я его не люблю.
      - Это естественно. Однако ты не можешь не признать, что это великолепная возможность для тебя. Не забывай, что он - Петрочелли и, следовательно, может во многом оказаться тебе полезен. Я не раз слышал от тебя, как сильно ты жаждешь помочь бедняжке Арран.
      - Но с какой стати он захочет жениться на мне? Он меня тоже не любит...
      На протяжении всего лета Джон не проявлял никаких признаков страсти. Лишь легкий поцелуй в соответствующих случаях и столь же легкое равнодушное объятие.
      Он всегда держался с большим достоинством, как и подобает одному из ведущих банкиров Европы. Кристиан никак не могла представить себе его на месте Томми Миллера.
      - Это прекрасная партия, моя дорогая, - с легкой улыбкой заметил Уэкслер. - А эмоции всегда поддаются контролю в соответствии с обстановкой. Я думаю, твои сестры будут просто счастливы за тебя, - добавил он.
      С момента этого разговора считалось само собой разумеющимся, что Кристиан выходит замуж за Джона Петрочелли, хотя она так и не дала согласия. И вот теперь это в самом деле произошло. Ей придется привыкать к этой мысли.
      Джон вышел из ванной в пижаме сливового цвета, который очень шел к его темным глазам и оливковой коже, еще больше потемневшей от летнего загара. Это сочетание придавало ему почти экзотический вид. Сейчас он стоял и, улыбаясь, смотрел на Кристиан сверху вниз.
      - Моя дорогая малютка жена, - нежно произнес он.
      Кристиан смотрела на его полные, чувственные губы, на идеальные белые зубы. Пыталась представить себе, как он целует ее, и не могла.
      Он присел на постель рядом с ней.
      Сейчас это произойдет, подумала Кристиан. О Боже, сейчас он овладеет ею! Она ощущала какую-то отстраненность. Почему-то появилась мысль о том, что теперь Изабель не сможет смотреть на нее с прежним превосходством.
      - Позвони мне из Швейцарии во вторник, - приказала Изабель во время расставания, крепко сжав ее руку. - Позвони и расскажи, как изменилась твоя жизнь.
      Отправь Джона куда-нибудь и расскажи мне все-все, слышишь? А вообще-то он может остаться. Пусть послушает, как ты будешь хвастаться.
      Джон заключил ее в объятия и нежно поцеловал.
      Кристиан не разжимала губ. Он тоже не пытался их разжать.
      - Я подумал, что сегодня ночью мы можем просто полежать рядом. Ты, наверное, совсем измучена после всех этих треволнений, правда? Давай обнимем друг друга и спокойно полежим рядом.
      Кристиан только недавно исполнилось восемнадцать, и она совсем не устала после брачной церемонии.
      Тем не менее она почувствовала огромное облегчение оттого, что сегодня ночью ей не придется отведать радостей супружества. Может быть, завтра она почувствует себя новобрачной. Может быть, завтра она его захочет...
      Лежа рядом с Джоном, прислушиваясь к его ровному дыханию, ощущая тепло его тела, она неожиданно почувствовала к нему благодарность. Джон понял ее. Какой он внимательный, заботливый. Возможно, со временем она научится его любить...
      ***
      На следующий день Кристиан с Джоном поехали по берегу Женевского озера, вдоль сказочных деревень Коппе и Найон, потом по крутой горной дороге к фешенебельному курорту Гштад, где у Джона был летний дом.
      Да, подумала Кристиан, вот теперь начнется настоящий медовый месяц. Это идеальная декорация для романтической идиллии. Расположенный высоко в Альпах, утопающий в зелени роскошной долины, курортный городок был до того прекрасным, что казался ненастоящим.
      Там был даже средневековый замок с зубчатой башней, модернизированный и превращенный в шикарный отель с рестораном. Летний домик Джона с его остроконечной крышей, коньками, ярко раскрашенными резными ставнями и ящиками с разноцветной геранью под окнами мог бы служить прекрасной иллюстрацией к истории о Гензеле и Гретель. Внутри все дышало теплом и сверкало чистотой, от натертых до блеска сосновых полов до сияющих медных горшков и кастрюль на кухне.
      - Это мое сельское убежище. Место, где всегда можно найти тишину и покой. Здесь мы сможем лучше узнать друг друга. До сих пор у нас не было для этого времени, правда?
      Они приехали в воскресенье. Ко вторнику они так и не стали мужем и женой. Хотя они спали в одной постели, Джон не делал никаких попыток. Лишь гладил ее плечи и целовал, любовно, но нетребовательно.
      Во вторник Кристиан позвонила Изабель в Лос-Анджелес, но не сказала ей правды.
      И тем не менее ей было хорошо, она постепенно расслабилась и стала теплее относиться к Джону. Да и как можно было не, чувствовать благодарности к такому понимающему, такому внимательному человеку, к тому же одобрявшему все ее поступки. Он постоянно повторял, что гордится ею, делал комплименты по поводу ее туалетов. Более того, он замечал каждое ее новое платье и неизменно восторгался. Она еще так молода, говорил он, и в то же время такая способная. Она так хорошо умеет одеваться, знает французский. Она во всем делает ему честь.
      Каждое утро, пока Джон по несколько часов разговаривал по телефону с различными странами Европы и Соединенными Штатами, Кристиан гуляла на зеленых лужайках среди альпийских цветов. Ее тело, ее мышцы требовали движения. Иногда она садилась и слушала колокольчики пасущихся вдали коров. По звуку невозможно было определить, на каком расстоянии находится стадо нежный музыкальный перезвон разносился далеко в чистом прохладном воздухе. В эти минуты она с романтической печалью думала об Эрнесте Уэкслере.
      Возвращалась она к ленчу, за которым они с Джоном выпивали бутылку приятного сухого белого вина. Во второй половине дня они вместе гуляли или отправлялись кататься в "даймлере" Джона. Вечерами они обычно ездили в город на обед. Перед этим - коктейли, после этого - мирный спокойный сон. Такой образ жизни вошел у них в привычку.
      Наступил их седьмой вечер в Гштаде.
      Кристиан сразу почувствовала, что отношение Джона к ней изменилось. Он обращался с ней с подчеркнутым вниманием и поминутно старался коснуться ее.
      Сегодня ночью, подумала Кристиан. Сегодня ночью это произойдет... К своему удивлению, она поняла, что готова, что ждет этого. Впервые смотрела она на Джона как на мужчину, как на потенциального любовника. А он ведь очень привлекателен. Она представила его руки на своем теле. Щеки сразу запылали. Во время обеда в ресторане оба, казалось, ощущали одинаковое чувственное напряжение. Между ними возник особый контакт. Во всем, что говорил Джон, она улавливала скрытый смысл.