Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Запретные желания

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Хейер Джорджетт / Запретные желания - Чтение (стр. 4)
Автор: Хейер Джорджетт
Жанр: Исторические любовные романы

 

 


– Мне очень приятно видеть, что мои деньги не выброшены на ветер, – сказал граф серьезно, но в его глазах плясали искорки смеха.

Такого многообещающего начала беседы Нелл просто не ожидала. Застенчиво улыбнувшись мужу, она как раз собралась уже приступить к мучительному объяснению своей новой провинности, но тут он сказал:

– Вас ведь прислала Летти, правда? Признаюсь, я выслушал бы вас с гораздо большим терпением, чем ее, но в этом вопросе я останусь при своем мнении!

Ничуть не сожалея, что ее отвлекли от ее собственной проблемы, Нелл сказала:

– Конечно, я тоже считаю, что она собирается попросту погубить себя, но мне кажется, что вам в конце концов придется дать согласие. Я и сама думала, что это просто каприз и что он пройдет, когда она увидит свет и познакомится с другими джентльменами, но это не так, Кардросс! Она не отступила от своей преданности мистеру Эллендейлу, хотя за ней ухаживают многие другие, и все они, – задумчиво добавила, она, – куда богаче и знатнее бедного мистера Эллендейла!

– Нелл, – перебил он. – Вы можете мне сказать, что хорошего она нашла в этом нуднейшем типе?

Она покачала головой.

– Нет, я не могу этого объяснить, – ответила она. – Она и сама не знает, и поэтому мне кажется, что это настоящая любовь, а вовсе не мимолетный каприз.

– Да они совершенно не подходят друг другу! – нетерпеливо произнес он. – Она через год разорит его, вот и все! Она такая же транжира, как и вы, любовь моя! – Увидев изменившееся выражение ее мгновенно побледневшего лица, он тут же сказал: – Какая бестактность с моей стороны говорить вам такие слова! Прошу прощения, все это уже забыто, это страница, которую мы перевернули и больше не будем читать. Дорогая Нелл, если бы вы только слышали, какими трелями заливался передо мной сегодня утром этот нелепый, юнец! Вы знаете, он совершенно серьезно предложил увезти Летти с собой в Бразилию!

Ее мысли были далеки от дел Летти, но она машинально ответила:

– Да, она говорила мне о его визите.

Он глядел на нее, слегка сдвинув брови.

– У вас очень встревоженный вид, Нелл. Что случилось? Вы принимаете эту чепуху так близко к сердцу?

Пожалуй, именно сейчас наступил подходящий момент сказать ему, что страница еще не перевернута; но заставить себя произнести нужные слова Нелл не могла. Вместо этого она сказала:

– Я могу только пожалеть их. Я знаю, что это неподходящая партия, и очень хорошо понимаю ваши чувства, Кардросс.

– Ну еще бы! Желать Летти счастья в крайне неудачном браке – разве так поступает опекун? Честно говоря, я жалею, что я ее опекун и что допустил, чтобы о ней заботилась тетка. Этой женщине не хватает ума и воспитания, и я вижу, что она воспитывает своих дочерей так же небрежно, как и мою сестру, позволяет им совершать любые глупые траты и поощряет их флирт, хотя они едва сошли со школьной скамьи!

– Да, – согласилась Нелл, – мне бы не хотелось обижать ее, но она кажется мне прискорбно легкомысленной! Но я не могу себе представить, чтобы она поощряла мистера Эллендейла, потому что вовсе не хочет, чтобы Летти выходила за него. Мы с ней разговаривали об этом третьего дня у Уэстбери, и, как мне кажется, она правильно понимает эту проблему. – На мгновение Нелл умолкла. – По крайней мере, – добавила она, – понимает ее так же, как вы, Кардросс.

Он засмеялся:

– Вот как! Но вы так не считаете, верно?

– Нет, не совсем, – произнесла она неуверенно. – Должна признаться, для меня большая загадка, как такая живая девушка, как Летти, смогла полюбить мистера Эллендейла, потому что он совсем не спортивен и в нем, кажется, ничего нет, кроме здравого смысла и очень чопорных манер, – но ведь в нем нет ничего такого, что делало бы его неприемлемым, правда? То есть она ведь не хочет выйти за сэра Джаспера Лидни или за молодого Бриксуорта. А это было бы неудивительно, потому что они оба увиваются за ней с того дня, как она начала выезжать, и никто не станет отрицать, что у них очень располагающие манеры, хотя они такие возмутительные хлыщи! Вам бы вряд ли хотелось видеть ее женой одного из них!

– Нет, конечно, но, моя дорогая, между Бриксуортом и Эллендейлом огромная пропасть! Что до приемлемости, то, хотя в Эллендейле нет ничего недостойного, обстоятельства, в которых он находится, говорят не в его пользу. У него нет ни положения, ни состояния.

– Летти нет дела до положения, а состояние есть у нее, – заметила Нелл.

– Неравные браки редко бывают удачными. Летти может воображать, что ей нет дела до положения; но она не понимает, что значит выйти за человека, стоящего на более низкой общественной ступени.

Нелл нахмурилась.

– Но, Джайлз, я думаю, что она понимает! – возразила она. – Ведь нельзя сказать, что она всю свою жизнь привыкла вращаться исключительно в высших кругах. Миссис Торн весьма респектабельна, но не относится к высшим кругам, и вы сами мне говорили, что матушка Летти тоже к ним не относилась.

– Вы прекрасный адвокат, Нелл! Но я остаюсь верным своему мнению – и тому, что я считаю своим долгом. Я уже сказал, что дам согласие, если они оба не передумают, когда Эллендейл вернется из Бразилии, и пусть они удовлетворятся этим. Но от вас я не стану скрывать: надеюсь, что к тому времени Летти перенесет свое внимание на более достойный объект.

– Вы хотите, чтобы она сделала удачную партию, не правда ли?

– Разве это так удивительно?

– О нет! Может быть, если она несколько лет не будет видеть мистера Эллендейла, так оно и случится. Только… только это будет так грустно!

– Но почему же, дитя мое?

Запинаясь, она попыталась облечь свою мысль в слова:

– Она так любит его! И вряд ли она будет счастлива, если выйдет замуж… только потому, что так хотят ее родные!

Нахмурив брови, он резко произнес:

– Так, как это сделали вы?

Она уставилась на него почти непонимающим взглядом.

– Как… как это сделала я? – с усилием переспросила она.

На его губах появилась улыбка – причем не очень приятная.

– Если бы я не обладал большим состоянием, вы бы не вышли за меня замуж, ведь правда, Нелл?

Она ощутила боль в сердце, но не обиду. Она подумала о своих долгах и о таинственных договоренностях – и была только рада, что не успела сообщить ему о счете от мадам Лаваль. Существование этого счета такой тяжестью лежало на ее совести, что она не смогла произнести ни слова. Она густо покраснела и отвела от него опечаленный взгляд.

– Простите меня, пожалуйста! – Голос его звучал слегка иронично. – Моя неделикатность не выдерживает никакой критики, не правда ли? Думаю, Эллендейлу тоже не понравились мои слова.

– Но я не думала… я даже не знала о вашем состоянии! – наконец выдавила она из себя.

– Что вы говорите! – воскликнул он. – Как это мило, дорогая! Глядя на ваши манеры, я осознаю, насколько вульгарны мои. Не смотрите так печально! Я убежден, что ни у кого на свете нет такой красивой, такой учтивой, такой обаятельной жены, как у меня! – Он взглянул на часы. – Ну, мне пора. Не знаю, какую чушь может вбить себе в голову Летти, но надеюсь, что могу быть уверенным: вы не станете поощрять ее. К счастью, Эллендейл не может жениться на ней без приданого. Она, конечно, несовершеннолетняя, но не хватало мне только скандала такого рода!

Улыбка, короткий поклон – и он ушел, оставив ее в полном смятении чувств. И вовсе не из-за Летти. Впервые за их совместную жизнь Кардросс намекнул, что желал бы от своей жены чего-то большего, чем почтительность; и его горькие слова заставили сердце Нелл биться сильнее. Ставить под сомнение слова матушки – это почти святотатство, но вдруг и на самом деле мама оказалась неправа?

Она медленно спустилась вниз, где на нее налетела Летти, так и кипевшая от возмущения и от желания выпустить пар. Нелл вполуха слушала разъяренную девушку, изредка вставляя «нет» и «да» и мало что понимая из ее сбивчивой речи, за исключением угрозы, что золовка пойдет на отчаянные меры, если Кардросс и впредь будет таким тираном. Летти еще не поняла, что нашла не слишком внимательную слушательницу для своих излияний, когда в гостиную принесли сообщение о приходе сестер Торн, желавших увезти свою кузину на какую-то выставку.

Вскоре Нелл очутилась в одиночестве и могла без помех поразмышлять над собственными трудностями. Они быстро свелись к одной проблеме: как оплатить бальное платье из кружева шантильи, не обращаясь к Кардроссу. Если Кардросс просил ее руки не из расчета, а по любви, то это было самым главным. Ничто лучше не могло бы подтвердить его подозрений, чем просьба оплатить счет; а любая попытка объяснить ему, что она полюбила его с первого взгляда, покажется ему достойной презрения выдумкой.

Она так и не пришла ни к какому решению, когда явился дворецкий, чтобы сообщить ей, что у дверей ее ожидает коляска. Она хотела было отослать экипаж, но не сделала этого потому, что вспомнила: долг вежливости обязывает ее нанести визит на Аппер-Беркли-стрит, чтобы справиться о здоровье заболевшей знакомой.

На обратном пути Нелл велела кучеру ехать на Бонд-стрит, где ей нужно было сделать несколько мелких покупок; там она увидела своего брата, прогуливающегося в лихо заломленной на золотистых кудрях фетровой шляпе и в ядовито-желтых панталонах, обтягивающих стройные ноги.

Виконт и сам-то никогда не умел выпутываться из многочисленных затруднений, не говоря уж о том, чтобы помочь кому-то другому, но обожающей его сестре он казался могущественным союзником. Она попросила кучера остановиться, и когда Дайзарт, в ответ на ее знак, перешел улицу, наклонилась вперед и, схватив его за руку, с благодарностью произнесла:

– О, Дай, как хорошо, что я тебя встретила! Не мог бы ты проводить меня до дома? Мне нужно тебе кое-что сказать!

– Если ты хочешь втравить меня в какую-нибудь жуткую заварушку, – с подозрением начал Дайзарт, – то будь я проклят…

– Нет, нет, обещаю тебе, ничего подобного! – перебила она. – Мне… мне нужен твой совет!

– Ну, против этого я не возражаю, – милостиво заявил виконт. – В чем дело? У тебя что-то случилось?

– Боже сохрани! – сказала Нелл, ни на секунду не забывая о присутствии кучера, соскочившего с облучка и открывшего дверцу коляски. – Входи же, Дай! Я сейчас тебе все расскажу!

– Ну хорошо! – сказал он, входя в экипаж и располагаясь рядом с ней на сиденье. – В конце концов, я все равно ничем не занят. – Он критически оглядел ее и заметил с братской бесцеремонностью: – Ну и шляпа!

– Это ангулемский капор, самый последний крик моды! – с подъемом возразила Нелл. – И раз уж на то пошло, Дай, до чего же ты нелепо выглядишь в желтых панталонах!

– Дьявольски, правда? – согласился виконт. – Это Корни заставил меня купить их. Сказал, что это гвоздь сезона.

– Я бы на твоем месте не стала его слушать!

– Ну, не скажи! Корни всегда знает, что к чему. А если у тебя нет проблем, то зачем тебе мой совет?

Она толкнула его локтем, чтобы он замолчал, и они начали болтать на отвлеченные темы, что (как он сообщил ей, когда они прибыли на Гросвенор-сквер) заставило его пожалеть, что он вышел в то утро на Бонд-стрит.

– Уж меня-то ты не проведешь, говоря, что у тебя все в порядке, – сказал он. – Я заметил, что ты бледная, но подумал, что это из-за капора.

Нелл провела его по лестнице в свой легкомысленный будуар, сбросила злосчастный головной убор и жалобно сказала:

– У меня страшная неприятность, и если ты не поможешь мне, Дай, я даже не знаю, что делать!

– Боже, – сказал несколько перепуганный виконт. – Ну, не впадай в панику, Нелл! Конечно, я помогу тебе! По крайней мере, если сумею, хотя, будь я проклят, если знаю… Впрочем, смею думать, что все это ерунда на постном масле!

– Нет, – сказала она таким трагическим тоном, что он начал всерьез беспокоиться. Крепко сжав пальцы, она с заметным трудом произнесла: – Дайзарт, у тебя… еще есть… те триста фунтов, что я дала тебе?

– Ты что, хочешь забрать их назад? – спросил он.

Она кивнула, не сводя с него встревоженного взгляда.

– Вот так история! – сказал виконт.

У нее упало сердце.

– Мне очень жаль, что я вынуждена просить об этом!

– Милая сестренка, я бы отдал тебе их сейчас же, если бы они у меня были, – заявил он. – Зачем тебе? Карточный долг? Ты что, проигралась в пух и прах, Нелл?

– Нет, нет! Это бальное платье из кружева шантильи, и я не могу… не могу… сказать об этом Кардроссу!

– То есть как? Ты хочешь сказать, что он оказался скрягой?! – вскричал виконт.

– Нет! Он был потрясающе щедр, только я оказалась такой дурочкой, и мне казалось, что у меня столько денег… Мне и в голову не приходило, Дай, что в конце концов я могу оказаться в долгах!

– Господи, было бы из-за чего приходить в такое отчаяние! – с облегчением сказал виконт. – Просто объясни ему, как это получилось, я уверен, что он не удивится, он же знает, что ты не привыкла обращаться с деньгами. Тебе, скорее всего, влетит как следует, но долги твои он уплатит как миленький.

Она упала в кресло и закрыла лицо руками:

– Он уже уплатил их!

– Э-э? – не понял Дайзарт.

– Давай я лучше все тебе объясню, – сказала Нелл.

Нельзя сказать, чтобы это сбивчивое и невнятное объяснение помогло Дайзарту до конца осознать ситуацию, но он все-таки понял, что дело гораздо серьезнее, чем он предположил поначалу. Он был достаточно умен, чтобы понять, что ему рассказали далеко не все, но, поскольку ему не хотелось очертя голову бросаться в омут чужих семейных дел, не стал настаивать на более подробном рассказе. Совершенно очевидно, что замужество сестры идет не так гладко, как он предполагал; а раз так, то он понимал ее нежелание сообщать Кардроссу еще об одном долге.

– Что мне делать? – спросила Нелл. – Ты ничего не можешь придумать, Дай?

– Что может быть проще! – обнадеживающим тоном отозвался Дайзарт. – Беда в том, что ты еще неопытна. Тебе нужно заказать у этой мадам Лаваль еще одно платье.

– Заказать еще одно? – ахнула Нелл.

– Вот именно, – кивнул он.

– Но тогда долг увеличится!

– Но она на время отстанет.

– А потом потребует, чтобы я уплатила за оба! Дай, ты сошел с ума!

– Милая моя девочка, да все так делают!

– Только не я! – заявила она. – У меня же не будет ни минуты покоя! Только подумай, что будет, если об этом узнает Кардросс!

– Пожалуй, ты права, – согласился он. С нахмуренным лицом он обошел комнату, пытаясь найти решение. – Беда в том, что я не в ладах с процентщиками. Я бы мигом решил твою проблему, да только эти акулы прекрасно знают, каково наше положение.

– Ростовщики? – спросила она. – Я уже думала об этом, только не знаю, как к ним подступиться. А ты знаешь, Дай? Расскажи мне.

Виконт был не из тех молодых людей, чью совесть обременяют соображения морали, но он без колебаний отмел это предложение.

– И не подумаю! – сказал он.

– Я знаю, что нехорошо занимать у ростовщиков, но в таком случае, как этот… и если бы ты пошел со мной, Дай…

– Хорош бы я был! – с негодованием перебил он. – Черт возьми, я не святой, но и не так испорчен, чтобы отдать этим кровопийцам собственную сестру!

– Это так плохо, да? Я и не знала, – сказала она. – Конечно, я не пойду к ростовщику, раз ты говоришь, что нельзя.

– Да, говорю. И более того, если бы ты пошла, а Кардросс узнал об этом, вот тогда было бы шуму! Так что лучше бы ты набралась мужества и рассказала ему все прямо сейчас.

Кровь прилила к ее щекам, и она покачала головой.

– Знаешь, мне так странно все это слышать, – строго сказал Дайзарт. – Похоже, ты с ним поссорилась и разозлила его. Это не мое дело, но, по-моему, ты натворила глупостей!

– Да нет же… все совсем не так! – пролепетала она.

– Что-то ты наверняка натворила! – настаивал он. – Я-то думал, он любит тебя!

Она быстро взглянула на него:

– Правда, Дай? Ты правда так думал?

– Ну конечно же! Господи, да что еще можно подумать, если не успел он взглянуть на тебя и – тут же ринулся делать предложение? Об этом же весь город говорил! Старый Кулинг сказал мне, что никто еще не видел, чтобы он так быстро таял перед какой-либо шляпкой. Я и сам подумал, что у него с головой не в порядке, – серьезно сказал виконт. – Не скажу, конечно, что ты не красотка, но будь я проклят, если понимаю, что в тебе необыкновенного, что заставило такого человека, как Кардросс, породниться с нашей семейкой!

– О, Дайзарт! – вся дрожа, выдохнула Нелл. – Ты… ты меня не разыгрываешь?

Он недоуменно уставился на нее.

– У тебя что, тоже с головой плохо? – спросил он. – Какого же черта он, по-твоему, женился на тебе, если не был по уши влюблен? И не говори мне, будто не знаешь, что свела его с ума!

– О-о! Не говори так! Я так думала… сначала… но мама говорила… объяснила мне… как это все на самом деле!

– И как же это на самом деле? – нетерпеливо спросил Дайзарт.

– Это брак… ради удобства, – запинаясь, сообщила Нелл. – Ему все равно надо было на ком-нибудь жениться, и я… понравилась ему больше, чем другие знакомые дамы, и он решил, что я подойду!

– Узнаю мама! – вскричал Дайзарт. – Для нас этот брак был действительно выгодный, но если он решил, что ему удобно отвалить за тебя солидный куш (а я могу поклясться тебе, что папа заставил его раскошелиться), да еще повесить себе на шею кучу бездельников, которые много лет сидят в долгах, то тогда он настоящий осел!

– Дайзарт! – вскричала она в ужасе.

– Бездельников! – твердо повторил он. – Не знаю, когда у папа в последний раз были хоть какие-то деньги, а что их никогда не было у меня, милорд прекрасно знает! Собственно, насколько я понимаю, мы бы уже давно разорились, если бы не подвернулся Кардросс. Это наша единственная в жизни удача!

– Я знала… мне сказали, что он заключил соглашение…

Дайзарт хохотнул:

– Ага, вытянул нашего папа на аркане из долговой ямы, чтобы заключить соглашение!

Она вскочила, прижав ладони к пылающим щекам.

– О, а я была так омерзительно расточительна!

– Не стоит из-за этого падать в обморок, – весело ответил Дайзарт. – Говорят, он богат, как Крез, и я не удивлюсь, если это правда.

– Как будто это оправдание моим долгам! О, Дай, я потрясена! Неудивительно, что он сказал мне это!

Он с подозрением посмотрел на нее:

– Что значит «это»? Если ты собираешься зареветь, Нелл, то предупреждаю тебя – я уйду!

– Нет-нет! Ничего подобного! Только я так переживаю – я ведь тебе еще не рассказала, Дай, но он сказал мне нечто такое, что заставило меня подумать, будто он считает, что я вышла за него замуж из-за его богатства!

– Но разве это не правда?

– Нет! – вскричала она с горячностью. – Никогда, никогда!

– Не хочешь ли ты сказать мне, что влюбилась в него? – недоверчиво спросил Дайзарт.

– Конечно, влюбилась! Разве я могла устоять?

– Что за несусветная чушь! – с отвращением сказал виконт. – Какого же дьявола ты устраиваешь этот дурацкий спектакль, если все обстоит именно так? Как это ты умудрилась убедить Кардросса, что не любишь его, если на самом деле любишь?

Она отвернулась.

– Я… я пыталась быть удобной женой, Дай! Понимаешь, мама предупредила меня, чтобы я не предъявляла никаких требований, и не… не висла на нем, и не подавала виду, что заметила, если у него вдруг появится интерес на стороне, и…

– Ах, так это дело рук нашей мама? Как же я сразу не понял? В жизни не встречал такого безмозглого создания!

– Ох, Дайзарт, замолчи! Она же хотела как лучше! Ты только никому не говори, но ведь она так стремилась, чтобы я не испытала такого же мучительного разочарования, какое, боюсь, испытала она сама!

– Правда? – с интересом спросил виконт. – А я и не знал, что папа в давние времена волочился за юбками. Однако, по-моему, даже мама могла понять, что Кардросс – не того поля ягода. И никогда не был падок на женщин, во всяком случае, я о таком не слышал. И ты проглотила всю эту белиберду, Нелл? Черт возьми, ты должна была понять, что он влюблен в тебя!

– Я думала… я думала, это была просто предупредительность, ведь он такой добрый и учтивый! – созналась она.

– Добрый и учтивый! – ядовито передразнил Дайзарт. – Честное слово, Нелл, по-моему, ты такая же простофиля, как и мама! Клюнуть на одну из ее сказочек про белого бычка, когда Кардросс прямо-таки стелется перед тобой! Ну и ну!

Она опустила голову и еле слышно произнесла:

– Это, конечно, моя глупость, Дай, но это еще не все. Знаешь, я ведь знала о леди Орсетт. Мне Летти рассказала.

– Эта девчонка, – сурово сказал Дайзарт, – плохо воспитана! Но в том, что она тебе сказала, нет ничего особенного, ведь все знали, что леди Орсетт много лет была его любовницей. И не строй из себя страдалицу, дорогая моя, потому что, во-первых, ты меня не убедишь, что ничего не знала о похождениях папы, а во-вторых, жизнь Кардросса до женитьбы на тебе – не твое дело! Леди Орсетт теперь подцепила Лидни, так что хватит болтать о ней!

– Правда, Дай? – оживившись, спросила Нелл.

– Так говорят. Я не знаю!

– О, как бы я была счастлива, если бы не этот ужасный долг! – вздохнула она.

– Чушь! Сознайся во всем Кардроссу, и с этим будет покончено!

– Лучше умереть! Неужели ты не понимаешь, Дай? Разве он поверит в мою искренность, если теперь, снова попав в долги, я скажу ему, что меня не интересовало его богатство?

Виконт едва удержался от насмешливого ответа, который так и рвался у него с языка. Он понял. После минутного размышления он сказал:

– Он подумает, что это небескорыстная любовь, так, что ли? Да, ты права: так и будет! Особенно, – сказал он неодобрительным тоном, – если ты проявляла к нему глупое равнодушие, а я уверен, что это так! Ну, ладно! Придется придумать, как раздобыть деньги, вот и все!

Слишком благодарная за готовность прийти на помощь, чтобы обижаться на его бесцеремонные насмешки, Нелл с надеждой ждала, уверенная, что он подскажет ей, как выйти из положения. И она не ошиблась. Описав несколько кругов по комнате, он внезапно заявил:

– Это проще простого! Не пойму, как это сразу не пришло мне в голову. Тебе просто нужно продать какие-нибудь драгоценности.

Она непроизвольно прижала руки к горлу.

– Жемчуг, который мне подарила мама?

– Ее жемчуг?

– Не могу, Дайзарт!

– Ну, не хочешь – не продавай. Продай что-нибудь другое!

– Но у меня больше ничего нет! – возразила она. – В смысле, ничего ценного.

– Как это ничего нет? Да на тебе всегда надета целая королевская сокровищница! Например, те сапфиры?

– Дайзарт! Это же свадебный подарок Джайлза! – пролепетала она.

– Ну, хорошо! Но он же постоянно дарит тебе новые побрякушки; ты бы могла пожертвовать одной-двумя. Он и не заметит. А если думаешь, что заметит, можешь сделать с них копии. Я тебе это устрою.

– Нет, спасибо, Дай! – с отчаянной решимостью сказала она. – Я никогда не дойду до такой ужасной низости! Продать драгоценности, которые дарит мне Джайлз, заменить их стразовыми копиями, чтобы он не заметил… О, что за отвратительный обман!

– Боже мой, какие мы щепетильные! – сказал Дайзарт. – Это ничуть не хуже, чем идти к ростовщикам – и даже намного лучше!

– А звучит хуже! – не сдавалась она.

– Послушай меня, Нелл! – сказал он, теряя всякое терпение. – Если ты дашь волю своей чрезмерной рассудительности, ты никогда не выпутаешься! Если не хочешь делать копии со своих побрякушек, скажи Кардроссу, что потеряла их! Понятно, что ты не хочешь терять сапфиры, но не говори мне, что твое сердце разорвется из-за каждой подаренной тебе висюльки!

– Нет, конечно, если бы я взаправду потеряла их, но я не могу допустить и мысли, чтобы продать их с такой целью!

Она говорила с такой решимостью, что спорить дальше было бесполезно. Виконт, не любивший попусту тратить время, отказался от своего многообещающего плана, заметив при этом, что среди всех упрямых ослиц его сестра явно заслужила пальму первенства. Она извинилась за свою надоедливость и, пытаясь улыбнуться, попросила его больше не беспокоиться об этом.

Но дело в том, что совесть виконта, к удивлению и его самого, и его недоброжелателей, время от времени вдруг вставала на пути его беззаботного гедонизма. Так произошло и сейчас, когда он уже поздравлял себя с тем, что благополучно выпутался из затруднительной ситуации.

– Это все слова, ты прекрасно знаешь, что я не смогу об этом не беспокоиться! – обиженно сказал он. – Ведь яснее ясного – если бы я не занял у тебя эти триста фунтов, все было бы в порядке! Что же, ничего не поделаешь: я обязан тебя вытащить. Я уверен, что найду способ, когда у меня будет время подумать, но только не сейчас, когда ты сидишь и смотришь на меня, как на свою последнюю надежду! Я не могу сосредоточиться. Конечно, об этом не следует говорить, но мне может повезти, и тогда можно считать, что дело решено. Сдается мне, что мне пора перестать рисковать, и надо посмотреть, что получится, если я сосредоточусь на «фараоне».

И, потрепав сестру по плечу и посоветовав ей выкинуть все это из головы, он ушел. Некоторые решили бы, что он хотел побыстрее забыть об этом, но только не Нелл: ей даже в голову не могло прийти, что ее милый Дай, по причине равнодушия или по забывчивости, оставит ее на произвол судьбы. И она была права. В Дайзарте сидело ослиное упрямство, которое в самые неожиданные моменты заставляло его с завидным упорством добиваться цели; и хотя его близкие друзья считали, что эта черта просыпалась в нем, лишь когда речь шла о самых безумных вещах, они не могли отрицать, что, уж если такая идея приходила ему в голову, можно было рассчитывать, что он доведет дело до победного конца.

Выйдя из дома после задушевной беседы со швейцаром своего зятя о шансах некоторых лошадей в ближайших скачках, он остановился у подножия лестницы, раздумывая, следует ли ему поймать наемный экипаж и заглянуть в Таттерсолз[4] или прогуляться по Кондуит-стрит, где у Лиммера наверняка найдутся отличные спиртные напитки. Пока он размышлял, из-за угла появился тильбюри, запряженный резвым гнедым, и он увидел, что человек в цилиндре и белом сюртуке, с восхитительным искусством управлявшийся с вожжами, – не кто иной, как Кардросс. Не горя особым желанием встречаться с графом, который, насколько было известно Дайзарту, недолюбливал его, он все-таки вежливо подождал, пока тильбюри не поравнялся с ним.

– Приветствую вас, Дайзарт! – сказал граф, передавая поводья груму и выходя из экипажа. – Вы входите или выходите?

– Выхожу, – ответил Дайзарт, провожая взглядом отъезжающий экипаж. – Хорошая у вас лошадка, видно, что умеет бегать. Валлиец?

– Да, я вполне доволен им, – согласился граф. – Бегает свободно и быстро и очень подвижен в колене. Словом, чистокровный валлиец; я на прошлой неделе купил его у Черстерфорда. Не желаете ли зайти к нам еще раз?

– Нет, мне надо к Лиммеру, – ответил виконт.

Он задумчиво разглядывал зятя. Граф, похоже, был в добром расположении духа; все знали, что он богат и может купить целое аббатство; поскольку существовал шанс получить от него эти три сотни, просто попросив их, то виконт не собирался упускать его.

– Вы бы не дали мне взаймы три сотни фунтов? – с надеждой спросил он.

– Три сотни?

– Согласен на пятьсот! – предложил виконт, вспомнив некоторые свои весьма неотложные долги. Кардросс рассмеялся:

– Вы можете называть любую сумму, но я вообще не собираюсь одалживать вам деньги. И благодарю вас, Дайзарт, что вы не обратились с этим к Нелл!

– И не собирался, – сказал виконт, сдерживая сильное желание рассказать ему, что все обстоит как раз наоборот.

– Снова затруднения? – спросил граф. – Знаете, вам следовало бы ограничить себя!

– Не вижу в этом смысла, – возразил Дайзарт. – Это ничего не дает! Единственный способ уладить дела – это крупный выигрыш. И я в нем не сомневаюсь, потому что в один прекрасный день фортуна должна улыбнуться мне! Однако я всерьез подумываю, не заняться ли мне «фараоном», и, наверное, так и сделаю! В этом году в кости вселился дьявол.

Однако известие о намерении Дайзарта изменить образ жизни было встречено, к его разочарованию, без особого энтузиазма.

– Чем еще вы можете нас порадовать? – спросил граф. – Я, правда, не видел, как вы на прошлой неделе с завязанными глазами везли через Пиккадилли тачку, но мне говорили, что вы надолго остановили там все движение. Я должен поздравить вас с этим и еще с вашим последним подвигом, когда вы вырезали свои инициалы на всех деревьях в парке Сент-Джеймс.

– За час пятнадцать минут! – с простодушной гордостью заявил Дайзарт.

– Охотно верю.

– Господи! – строптиво сказал Дайзарт. – Чем же еще заниматься в этой жизни, как не устраивать время от времени какой-нибудь переполох!

– Вы могли бы попробовать привести в порядок свои поместья.

– Это не мои поместья, – ответил Дайзарт. – Так папочка и позволит мне вмешиваться! Кроме того, если уж говорить о поместьях, то старина Моултон сделает все гораздо лучше, чем я. Он много лет был нашим управляющим и тоже не собирается позволять мне вмешиваться. Да я и не хочу.

– Я могу кое-что предложить вам, – сказал Кардросс, приветливо глядя на Дайзарта. – Я не буду одалживать вам три сотни, чтобы вы просадили их в «фараон», но я готов заплатить ваши долги и купить вам назначение в любой действующий полк, какой вы только назовете.

– Черт возьми, если бы вы только могли! – с чувством вскричал Дайзарт.

– Я могу.

Голубые глаза виконта загорелись, но радостный огонек тут же угас, и он засмеялся, с грустью покачав головой:

– Ничего не выйдет! Старый джентльмен и слышать об этом не захочет. Бог знает, зачем он хочет держать меня в Англии – я не единственный его сын, и он вряд ли испытывает удовольствие, когда видит меня дома. Я раздражаю его до конвульсий! Знаете, я ведь ездил в Девоншир после того, как с ним случился удар. Поехал ради матери, но в конце концов она вынуждена была признать, что я приехал напрасно. Однако он все равно не позволит мне уйти в армию.

– Если вы сами этого хотите, я постараюсь уговорить его.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16