Глава 1

Ни единого часа в гостинице «Бык и Уста» не бывает тишины и покоя. Поэтому, когда в десять утра, тяжело накренившись, с улицы Олдерсгейт во двор гостиницы въехал дилижанс из Уисбека, пассажирам его, уставшим от долгого путешествия и вконец измотанным, показалось, что здесь негде и шагу ступить. Весь двор был заставлен повозками всевозможных видов и размеров – от желтых дилижансов до самых обыкновенных телег, которые стояли, задрав вверх оглобли, от чего коробки и свертки, которыми они были нагружены, вываливались прямо на землю. Во дворе царила суматоха, и мисс Молверн, выйдя из дилижанса, совершенно растерялась. Она стояла, беспомощно оглядываясь по сторонам, пока служитель не плюхнул к ее ногам маленький чемоданчик, обвязанный веревкой, в котором уместилось все ее имущество. Он также посоветовал ей смотреть лучше за чемоданом, а не по сторонам. Никто не обратил ни малейшего внимания на мисс Молверн, за исключением конюха, который вел под уздцы двух лошадей и попросил ее посторониться, да уличного торговца, одного их тех, что неизменно толкутся на гостиничном дворе. Он пристал к Кейт с уговорами купить у него имбирных пряников. Служитель, осаждаемый со всех сторон нетерпеливыми пассажирами, требовавшими, чтобы он немедленно выдал им сумки и картонки, крутился как белка в колесе, но, улучив момент, спросил, придет ли кто-нибудь ее встретить. А когда Кейт отрицательно покачала головой, он неодобрительно прищелкнул языком и выразил надежду, что она, по крайней мере, знает, куда ей идти.

При этих словах в больших серых глазах мисс Молверн, до этого полных грусти, сверкнул веселый огонек, и она, слегка улыбнувшись, воскликнула:

– О да! Уж это-то я знаю!

– Я бы посоветовал вам нанять экипаж, мисс, – сказал служитель.

– Нет, нет, мне нужен не экипаж, а носильщик, – с решимостью, которой он от нее никак не ожидал, воскликнула мисс Молверн.

Служитель хотел было возразить, но поскольку сзади его дергала за полу дородная леди, настойчиво вопрошавшая, куда он подевал ее корзину с рыбой, вверенную его попечению, он вынужден был оставить мисс Молверн, ограничившись лишь тем, что громогласным голосом подозвал носильщика, а сам отправился на поиски злополучной корзины.

На его зов явился крупный детина в бобриковой куртке, согласившийся за шесть пенсов отнести чемоданчик мисс Молверн в транспортную контору «Джосая Нид и сын». Контора находилась всего лишь в четверти мили от гостиницы «Бык и Уста», и в душу мисс Молверн закралось сильное подозрение, что носильщик бессовестно ее надувает. И хотя она провела детство и юность в армейских городках, куда судьба забрасывала ее отца, военного, и привыкла торговаться с португальскими крестьянами и испанскими погонщиками мулов, ей вовсе не хотелось вступать в словесную перепалку с носильщиком посреди многолюдного гостиничного двора. Поэтому она согласилась с названной ценой и последовала за носильщиком.

Здание, где находилась теперь контора, и всего лишь несколькими годами ранее приобретенное мистером Нидом, когда-то тоже было гостиницей. Правда, гостиница эта ни размерами своими, ни удобствами не шла ни в какое сравнение с «Быком и Устами», но и здесь были просторный двор с галереей по всему периметру, а также несколько конюшен и каретных сараев. Большую часть двора занимал теперь фургон на цилиндрических колесах диаметром в девять дюймов, покрытый парусиновым навесом. Три дюжих молодца сейчас загружали в него всякую всячину – начиная от ящиков и кончая сельскохозяйственным инвентарем. Их работой руководил, разражаясь время от времени потоком ругательств, престарелый джентльмен, восседавший на балконе в боковом крыле здания. Под этим балконом когда-то находилась стеклянная дверь, ведущая в кофейную комнату, но позже ее заменили зеленой деревянной дверью с начищенным до блеска латунным молотком, по обе стороны двери стояли кадки с цветущей геранью. Весь этот антураж свидетельствовал о том, что прежняя гостиница превратилась в жилой дом. Велев носильщику следовать за ней, мисс Молверн протиснулась сквозь ящики, загромождавшие двор, к зеленой двери. Здесь она без всяких церемоний отодвинула задвижку и, открыв дверь, ступила в узкий коридор. Одна из дверей, выходивших в этот коридор, вела в бывшую кофейню, а чуть дальше виднелась лестница с неровными ступеньками, ведущая в комнаты наверху. Носильщик поставил на пол чемодан и, получив деньги, удалился, а мисс Молверн с облегчением перевела дух, словно ей удалось благополучно завершить дело, связанное с немалым риском для жизни, и крикнула:

– Сара!

Ответа не последовало, тогда она крикнула погромче и подошла к лестнице. Но не успела мисс Молверн взойти по ступенькам, как дверь в конце коридора распахнулась, и на пороге появилась женщина в платье из цветастой набивной ткани, старомодной шемизетке, плотно обтягивающей ее пышную грудь, и туго накрахмаленном чепчике из муслина, завязанном бантиком под подбородком. Женщина замерла на пороге, словно не веря своим глазам, а потом воскликнула:

– Мисс Кейт! Неужели это ты, мой дорогой, мой бесценный ягненочек!

Она бросилась к девушке, протянув ей навстречу свои пухлые руки, и мисс Молверн, смеясь и плача одновременно, упала в объятия Сары и разразилась потоком бессвязных восклицаний:

– О, Сара, Сара! Как хорошо снова быть с тобой! Всю дорогу я только об этом и думала. О, Сара, я измучена и удручена, и мне не к кому больше пойти! Но я вовсе не хочу стеснять ни тебя, ни бедного мистера Нида. Я тут же съеду, как только найду подходящее место.

По щекам миссис Нид катились слезы, но, справившись с волнением, она укоризненно заметила:

– Не годится так говорить, мисс Кейт, и ты сама это знаешь! К кому же еще тебе идти, если не к нам? Ну а теперь будь умницей, иди на кухню, я приготовлю чай и бутерброды.

Мисс Молверн вытерла глаза и вздохнула:

– О, дорогая моя няня, могла ли ты подумать, что я окажусь такой плаксой? Но я так устала с дороги – нас было шестеро в этом тесном дилижансе, – а когда мы останавливались перекусить, я не успевала выпить даже чашечку кофе!

Миссис Нид, отведя Кейт на кухню и усадив ее на стул, спросила:

– Неужели ты приехала обычным дилижансом, мисс Кейт?

– Да, конечно. Ты что думаешь, мои хозяева раскошелились бы на почтовых лошадей? Впрочем, я даже рада, что ехала не в почтовой карете, поскольку она прибывает в Лондон в пятом часу утра. Что бы я делала, приехав в такую рань?

– Пришла бы прямо сюда! Но объясни, Бога ради, моя дорогая, почему ты вернулась в такой спешке, не написав мне ни слова? Я бы обязательно встретила тебя.

– У меня не было времени, – объяснила Кейт. – Да и кроме того, я не могла оплатить доставку письма. Так что я подумала – зачем тебе платить за мое письмо, когда я сама скоро явлюсь собственной персоной? Меня выгнали, Сара.

– Выгнали?! – в ужасе воскликнула Сара.

– Да, но все-таки не без хорошего отзыва о моей работе, – сказала Кейт, и глаза ее лукаво сверкнули. – Конечно, миссис Гритлтон не дала бы мне его, но мистер Астли заверил меня, что его жена была мной довольна и ей жаль со мной расставаться. Я думаю, что ей и вправду жаль, поскольку мы нашли с ней общий язык, да и дети меня слушались.

– А кто, скажи на милость, эта миссис Гритлтон? – спросила миссис Нид, на минутку оторвавшись от большого заварочного чайника, в который она насыпала чай.

– Она просто ведьма, – ответила Кейт.

– Ух, я бы ей показала! Но кем она приходится миссис Астли? И что она там о тебе говорила?

– Она – мать миссис Астли и говорила обо мне всякие гадости! Она невзлюбила меня с первого же взгляда. Сказала, что я слишком молода, чтобы воспитывать ее внуков, и еще она убеждала бедную миссис Астли, что я – хитрая и коварная интриганка и что она совершенно напрасно доверяет мне! А все потому, что этот мерзкий тип, ее сынок, полез ко мне с поцелуями, и я влепила ему пощечину! Впрочем, я до сих пор не могу понять, с чего это она вбила себе в голову, что я мечтаю окрутить ее сынка? О, Сара, видела бы ты этого придурка! Он такой же глупый, как и его сестра, но в нем нет и намека на свойственное ей очарование. Она, конечно, настоящая клуша, но при этом такая милая и приветливая. И если уж на то пошло, то это не я слишком молода, чтобы воспитывать ее детей, а она сама слишком молода, чтобы иметь троих детей! Ведь она всего лишь на три года старше меня, Сара, и такая пустышка! А тут у нее случился выкидыш, и миссис Гритлтон объявила во всеуслышание, что причиной тому – я. По моему мнению, должна тебе заметить, мистер Астли просто смалодушничал, выгнав из дому меня, лучше бы он выгнал свою тещу, ведь он сам признался мне, что стоит ей приехать, как у них в доме начинаются неприятности. Что же касается молодого Гритлтона… – Тут Кейт прервала свой монолог и разразилась смехом. – Слышала бы ты, что говорил о нем мистер Астли! Я просто со смеху покатывалась! А ведь у этого гнусного типа были самые благородные намерения – подумать только, он сделал мне предложение! От этого-то миссис Гритлтон и взбеленилась, хотя я никак не могла убедить ее, несмотря на все мои старания, что ничто на свете не заставило бы меня выйти замуж за ее мерзкого сынка. Она ругалась, как последняя торговка; так напугала бедную миссис Астли, что у нее начались схватки, и она родила раньше времени. И мистер Астли не придумал ничего лучшего, как отказать мне от места! Правда, надо признать, что он поступил весьма благородно: он заплатил мне за весь год, а не только за те шесть месяцев, что я у них прожила! И велел отвезти меня на почтовую станцию в своем собственном экипаже. Но, учитывая его заверения в моей невиновности, я все-таки думаю, что он смалодушничал, выставив из дому меня, а не свою тещу.

– Смалодушничал? – вскричала миссис Нид, снимая крышку с одной из кастрюль и принимаясь с ожесточением мешать ее содержимое. – Да они все такие, все до одного! Мужчин интересует только их собственный покой и больше ничего! – Она водрузила крышку на место и с беспокойством взглянула на свою воспитанницу. – Я не хочу сказать, что ты зря отказалась от предложения молодого Гритлтона, но, дорогая моя, что же ты будешь теперь делать?

– Конечно, я попытаюсь найти другое место, – ответила Кейт. – Я сегодня же отправлюсь в контору по найму. Только… – Она замолчала, неуверенно взглянув на миссис Нид.

– Только – что? – спросила Сара.

– Ну я подумала, Сара, и хотя знаю, что ты со мной не согласишься, я подумала, что будет лучше, если я подыщу себе место прислуги.

– Прислуги? Да пока я жива, этому не бывать! – воскликнула миссис Нид. – Одному Богу известно, какие муки я испытала, когда узнала, что ты поступила в чужой дом гувернанткой, но, по крайней мере, это подходящее занятие для благородной девушки! Но если ты решила стать кухаркой или…

– Да я и представить себе не могу, чтобы кто-нибудь захотел взять меня в кухарки! – смеясь, возразила Кейт. – Ты же знаешь, что я даже яичницу не могу себе поджарить – она у меня непременно подгорит! Нет, я думаю, что могу стать хорошей или, по крайней мере, сносной горничной. Осмелюсь даже предположить, что из меня получилась бы неплохая портниха. Заделайся я портнихой, я стала бы очень важной персоной и нажила бы себе целое состояние. У экономки миссис Астли есть кузина, которая шьет наряды для очень модной дамы, и ты не поверишь, какой толстый у нее кошелек!

– Ни за что не поверю, – заявила миссис Нид. – И даже если бы я поверила…

– Но это же истинная правда! – воскликнула Кейт. – Всем известно, что первоклассная портниха получает гораздо больше, чем простая гувернантка, и имеет гораздо больший вес в обществе! Если, конечно, сама гувернантка не получила прекрасного образования и не способна воспитать своих подопечных благородными господами. И даже в этом случае никто не сует ей в руку соверены или чеки, чтобы завоевать ее расположение!

– Побойся Бога, что ты говоришь! – воскликнула в ужасе миссис Нид.

В глазах Кейт заплясали чертики.

– Да, это ужасно, я согласна. Но ведь нищим не дано выбирать, и я решила, что разбогатеть или, по крайней мере, добиться независимости гораздо важнее, чем сохранить свои аристократические замашки. Нет-нет, Сара, не перебивай меня! Ты же знаешь, что мне не хватает образования. Я не изъясняюсь по-итальянски и не играю на пианино, не говоря уж об арфе! И даже если бы нашлись такие родители, которым вдруг взбрело бы в голову обучить своих детей испанскому языку, я не думаю, что им хотелось бы, чтобы их дети изучали язык испанских солдат, а ведь никакого иного я не знаю. С другой стороны, я умею шить, накладывать грим и делать отличные прически. Однажды, когда миссис Астли собиралась на бал, я сделала ей такую прическу, что глаз не отведешь, в то время как парикмахер сооружает у нее на голове нечто невообразимое. Поэтому…

– Нет, – заявила миссис Нид тоном, не допускающим возражения. – Пей-ка свой чай, ешь хлеб с маслом и прекрати молоть вздор! В жизни не слышала ничего глупее! И не говори мне больше о том, что стеснишь меня или моего мужа, поскольку ты нам как родная. Мне обидно слышать от тебя такие слова, мисс Кейт!

Кейт взяла руку Сары и прижалась к ней щекой.

– Нет, нет, Сара! Ты прекрасно знаешь, как я тебя люблю, но было бы бесчестно злоупотреблять твоей добротой. И стоит мне только подумать о том, какую ношу ты на себя взвалила – ведь тебе приходится заботиться о своем свекре и кормить его многочисленных внуков, а также вести свой дом, – как мне становится стыдно за то, что я, пусть даже ненадолго, остановилась у тебя. Но я же не могу жить у тебя вечно, моя дорогая, ненаглядная Сара! Ты и сама понимаешь, что не могу!

– Конечно не можешь, – согласилась миссис Нид. – Не годится молодой незамужней девушке жить в доме, где есть молодые мужчины. Правда, сейчас здесь живут только три внука старого мистера Нида, причем один из них – вместе со своей матерью, родной сестрой моего мужа, Мэгги. Это на редкость бестолковое создание! Впрочем, она никому не делает зла и, нужно признать, всегда готова помочь мне – если это, конечно, можно назвать помощью. Но транспортная контора – совсем неподходящее место для тебя, дорогая, и мне ли этого не знать. Но не волнуйся, мы что-нибудь придумаем!

– Но я ведь уже придумала, – с шаловливой усмешкой прошептала Кейт.

– Нет-нет, только не это, мисс Кейт. Тебя выбили из колеи поездка в этом проклятом дилижансе и весь этот шум, который подняла миссис Бримстоун, или как бишь там ее, и после того, как ты напьешься чаю и хорошенько выспишься, ты все увидишь совсем в ином свете. Сейчас ты пойдешь и ляжешь спать, а когда проснешься, я принесу тебе обед в твою комнату наверху – и мы подумаем, что тебе делать дальше.

Кейт вздохнула.

– Я и вправду очень устала, – призналась она, – но я с большим удовольствием пообедала бы внизу, вместе со всей семьей. Я не хочу…

– Ох ты, горе мое луковое, – перебила ее миссис Нид. – Иначе и не назовешь! Зато я не хочу, мисс Кейт, чтобы ты обедала вместе со всеми. Мистер Нид и мальчики тоже этого не захотят, поскольку, узнав, что им придется обедать в компании с молодой леди вроде тебя, они так всполошатся, что им кусок в горло не полезет, ведь их не обучали, как надо вести себя за столом в приличном обществе. Поэтому ты сделаешь так, как говорит тебе Сара, дорогая моя, и…

– Сара и впрямь лучше меня знает, что надо делать! – вставила Кейт, сдаваясь.

– И это действительно так, – заявила миссис Нид.

Мисс Молверн была уже не столь юна и простодушна, как часто думали люди, увидев ее нежное, как у ребенка, лицо. Ей исполнилось уже двадцать четыре года, а детство ее прошло в суровых условиях. Ее мать, романтическая красавица из не очень знатной семьи, влюбилась в офицера, необычайно красивого, но невезучего отпрыска уважаемого в Англии семейства. Сбежав с ним, она стала его женой без благословения родителей. Кейт, их единственный ребенок, родилась в военном городке. Все ее детство прошло в постоянных переездах из гарнизона в гарнизон. Мать Кейт, пленившись неотразимым обаянием капитана Молверна и сбежав с ним, шокировала своих родственников, и они отвернулись от нее, возмущенные еще и тем, что она до конца жизни так и не раскаялась в своем поступке. Вопреки их ожиданиям, она беззаветно любила своего мужа, и ни тяготы походной жизни, ни выходки непостоянного супруга не ослабили силы ее любви и не заставили ее разочароваться в нем. Она воспитала Кейт в уверенности, что ее папа – олицетворение всех мыслимых и немыслимых добродетелей (а то, что он время от времени попадал в щекотливое положение, объяснялось не неправильным образом жизни, который он вел, а исключительно его мягкосердечием) и что долг жены и дочери – холить и лелеять его. Она умерла в Португалии, когда Кейт было всего двенадцать лет, и на смертном одре завещала дочери заботиться о своем папочке, что Кейт и старалась делать, как могла. В этом ей помогала советом и делом ее преданная няня. У Сары не было никаких иллюзий в отношении майора Молверна, но, как и все люди, знавшие его, она находилась во власти его неотразимого обаяния.

– Дорогой майор Молверн, как жаль, что его больше нет! – сказала Сара после похорон. – У него были недостатки, как и у любого самого хорошего человека. Я, конечно, не хочу сказать, что лучше его никого не было, ибо не в моих правилах превозносить того, кто этого не заслуживает. Никто лучше меня не знал, что на него невозможно было положиться абсолютно ни в чем, а что касается его манеры сорить деньгами, то от этого я просто впадала в ярость, и бывали случаи, когда я с трудом сдерживалась, чтобы не высказать ему все! Он никогда не думал о завтрашнем дне, впрочем, как и моя бедная хозяйка. Я никогда не знала, смогу ли завтра накормить семью, поскольку порой у меня не было денег даже на тощего цыпленка. А на другой день майор вдруг являлся домой, напевая от радости, и провозглашал, что на этот раз ему необыкновенно повезло в рулетку и у него завелись деньжата. И что вы думаете, у него и у моей хозяйки в мыслях было только одно – как бы поскорее спустить эти денежки! А однажды он сказал мне, что не надо поднимать шум из-за того, что он посещает дешевые игорные дома, поскольку он жить без этого не может, а у них в полку не принято играть в карты или во что-то другое, поскольку все офицеры, как и он сам, живут на одно жалованье. Но, несмотря ни на что, должна признаться, не было на свете человека добрее и приятнее его!

– Ага, – согласился с ней мистер Нид, не скрывая, однако, своих сомнений. – Хотя, говоря по правде, я не могу сказать, что он поступил благородно по отношению к мисс Кейт, оставив ей после смерти кучу долгов и лишь деньги, которые ему удалось выиграть, вернее, то, что от них осталось, а судя по тому, что ты мне рассказывала, осталось там не так уж много.

– Майор Молверн был уверен, что однажды выиграет целое состояние! И откуда же ему было знать, что его ждет такой бесславный конец? О, Джо, лучше бы его убили при Ватерлоо! Когда я вспоминаю, каким веселым он всегда был и как безукоризненно держался, не важно, водились у него в кармане денежки или свистал ветер в кошельке, и что такого человека сбил обычный наемный экипаж, я думаю, как хорошо, что моя бедная хозяйка не дожила до этого дня. Я и представить себе не могла, что с майором случится нечто подобное, а моя крошка останется одна, без копейки в кармане и без своего обожаемого папочки, к которому она была так привязана! Мне не надо было выходить за тебя замуж, Джо. Меня постоянно грызет совесть, что я поддалась твоим уговорам, ведь мисс Кейт никогда так не нуждалась во мне, как сейчас.

– Но я тоже нуждаюсь в тебе, Сарочка, – произнес мистер Нид, и Сара поняла по его тону, как трудно ему было признаться в этом.

Заметив обеспокоенное выражение на лице мужа, Сара вытерла глаза и, запечатлев на его щеке звонкий поцелуй, произнесла:

– Ты такой добрый и заботливый муж, Джо! Если бы все мужчины на свете были такими надежными, каким оказался ты, мир был бы гораздо лучше!

Густо покраснев, мистер Нид промычал что-то нечленораздельное в знак протеста, но это признание, которое столь редко слетало с уст его супруги, славившейся своим острым язычком, было им вполне заслужено. Влюбившись в Сару, которая была намного моложе его и собиралась отправиться за своей хозяйкой и воспитанницей в Португалию, он сделал ей предложение, но получил отказ. Несмотря на это, он остался верен ей и через семь лет («Словно Иаков!» – сказала Кейт, настояв на замужестве няни), когда Сара вернулась в Англию вместе со своим овдовевшим хозяином и его дочерью, мистер Нид снова попросил ее руки, и его постоянство было наконец вознаграждено: мисс Сара Паблоу стала миссис Сарой Нид. Она, не теряя времени, прибрала к рукам семью своего мужа и значительно улучшила ее финансовое положение. Целый год она обхаживала своего престарелого свекра, пока наконец он не согласился потратить свои сбережения, из которых никому не давал ни шиллинга, на приобретение старой гостиницы. Благодаря стараниям Сары, транспортная контора «Джосая Нид и сын» превратилась в процветающее заведение, которое хотя еще и не могло в полную меру соперничать с конторой Пикфорда, но уже начинало потихоньку составлять ей конкуренцию. Муж Сары обожал ее, а его отец, хотя и не упускал случая покритиковать невестку в кругу закадычных друзей в таверне «Петух», приняв изрядное количество напитка, который он в присущей ему грубоватой манере называл желудочным соком, признавался, что его невестка – сущий клад. Золовки Сары возмущались ее властным нравом, но при малейшей неприятности бросались к ней, ища помощи и защиты, и она никогда не отказывала им. Племянники мистера Нида, не отличавшиеся особым красноречием, как, впрочем, и он сам, просто говорили всем, что такого превосходного обеда, как у тетушки Сары, не отведаешь нигде.

Даже мисс Молверн, несмотря на свои двадцать четыре года, в трудную для себя минуту инстинктивно устремилась под крылышко няни, и непоколебимая уверенность Сары, что все разрешится наилучшим образом, успокоила ее. Сара уложила Кейт в постель и, сказав, что волноваться ей не из-за чего, пожелала поскорее уснуть. Свернувшись калачиком под теплым пуховым одеялом, Кейт подумала, что она, наверное, и вправду слишком преувеличивает свои неприятности и что Сара действительно лучше знает, что надо делать.

Однако Сара, тяжело ступая вниз по лестнице, совсем не чувствовала той уверенности, которую пыталась внушить Кейт. И хотя она, как обычно, спокойно раскладывала еду, подавая тарелки своему мужу, свекру, одному из его племянников и двум молодым парням, работавшим в конюшнях, сама Сара почти не притронулась к еде и на все вопросы, обращенные к ней, давала лишь однозначные ответы. Это обстоятельство не ускользнуло от мистеров Нида-старшего и Нида-младшего, но когда последний, по простоте душевной, начал с тревогой спрашивать ее, не случилось ли с ней чего, его более проницательный отец прервал расспросы сына, обозвав его олухом, и любезно спросил Сару, не мисс ли Кейт он недавно видел во дворе.

– Надеюсь, это была она, – добавил он, собирая остатки соуса со своей тарелки огромным куском хлеба. – Поскольку она приглянулась мне сразу же, как я впервые ее увидел, я очень рад ее возвращению. В жизни не встречал девушки красивее ее, и при этом такой скромницы! Она такая милашка и при всем при том не задирает нос перед нами, хотя по происхождению – настоящая леди. Смотри, не забывай об этом, Тед! – закончил он свою речь, рявкнув на своего внука с такой неожиданной свирепостью, что у несчастного юноши нож выпал из рук. – Если я только узнаю, что ты поведешь себя с ней неуважительно, я отхлестаю тебя по голой заднице.

Тед, молодой мускулистый гигант, был воспитан в таком страхе перед отцом и дедом, что ему и в голову не пришло усомниться в реальности этой угрозы, наоборот, заикаясь от волнения, он поспешил заверить деда, что у него и в мыслях не было вести себя недостойно по отношению к мисс Кейт. Мистер Нид-старший кивнул ему, но счел нужным предупредить и своих работников, которые задрожали от страха, услышав обращенные к ним слова:

– А что касается вас, балбесы, то советую держаться от нее подальше!

В эту минуту в разговор вмешалась Сара, заявив свекру, что он напрасно напустился на бедных парней, и положила им на тарелки по большому куску яблочного пирога. Она говорила резко, но в душе была благодарна свекру за то, что он проявил заботу о чести ее воспитанницы, и, когда молодежь удалилась, мистер Нид попросил ее ответить, что ее гнетет, и она ответила уже более мягким тоном:

– Не хочу пугать вас, но я сильно обеспокоена, отец, не стану отрицать этого.

– А, понимаю, – ответил мистер Нид. – И ты, конечно же, беспокоишься о мисс Кейт. Я так и понял, что с ней что-то стряслось, иначе с чего бы это она так неожиданно вернулась в Лондон? Я ведь все прекрасно понимаю, котелок еще варит. Конечно, какой-то ловелас стал к ней приставать, чего я и опасался, поскольку такой красотке этого никак не избежать. Ну, будете теперь знать, что красивая девица, разъезжающая по стране в одиночку, без верного друга, обязательно влипнет в историю.

– Да и я ведь об этом знала! – воскликнула Сара, уязвленная столь очевидным намеком на ее недальновидность. – Но что я могла сделать, если она вбила себе в голову, что должна сама зарабатывать себе на жизнь, а ведь она бедна как церковная мышь? Я думала, что у этой миссис Астли она будет в безопасности!

– Вот тут-то ты и дала маху, моя девочка, – сказал мистер Нид с плохо скрываемым торжеством в голосе. – Поскольку, если муж миссис Астли оказался бабником…

– Это не он бабник, – перебила Сара, вся вспыхнув. – Он-то как раз вел себя по отношению к мисс Кейт очень порядочно! Ее обидел братец миссис Астли, хотя, судя по ее рассказу, он вовсе не бабник, несмотря на то, что пытался поцеловать мисс Кейт! Он ведь сделал ей предложение.

– Ну, – произнес мистер Нид, – это уже кое-что. Мисс Кейт и впрямь нужен муж.

– Вы думаете, что я этого не понимаю, отец? Если бы она влюбилась в молодого Гритлтона, я бы на коленях воздала хвалу Богу, ибо она уронила свое достоинство, пойдя служить к этим Астли, которые и мизинца ее не стоят, но она его не любит. Она назвала его придурком.

– Ну, такой муж ей и даром не нужен, – заметил мистер Нид, тут же потеряв всякий интерес к молодому Гритлтону. – А что она собирается делать, Сарочка?

– Пойти в услужение к кому-нибудь в качестве простой горничной! – с горечью ответила Сара.

Мистер Нид-младший просто остолбенел, услышав такое, а потом сказал, что они не должны допустить этого, и неуверенно добавил:

– Если она снизошла до того, что сочла возможным и вверила себя твоим заботам, Сарочка, мы с радостью примем ее, не правда ли, отец?

– Ни в коем случае! Ей не место здесь! – без всяких колебаний ответил мистер Нид-старший. – Может быть, у тебя и были когда-то в голове мозги, но я не знаю, куда они подевались! И кто мне объяснит, откуда у меня такой болван-сын, самому мне этого не понять, проживи я хоть сто лет!

– Вы не правы, отец! Это мне никогда не понять, откуда у вашего сына такое доброе сердце! – выпалила Сара, сразу же ринувшись на защиту своего мужа.

Он пытался было возразить ей, но она накрыла его руку своей и сказала ласковым тоном:

– Я вовсе не хочу обидеть вас, отец, но я не позволю вам оскорблять Джо. А твой отец, Джо, все-таки прав: Кейт не может жить здесь! Но как помешать ей осуществить задуманное, я не знаю! Может быть, твой отец знает, он ведь такой предусмотрительный!

– Клянусь жизнью, я знаю, что надо делать! – сказал мистер Нид-старший торжествующим тоном. – Подумать только, я оказался предусмотрительнее тебя, Сарочка! Мисс Кейт нужно поселиться у кого-нибудь из своих родственников.

– А и правда, как же мы об этом не подумали, – согласился с ним сын, до глубины души пораженный мудростью отца.

– Я говорил об этом, когда умер ее отец, и повторяю это снова, – произнес мистер Нид-старший. – Нужно написать ее родственникам. Только не рассказывай мне басен, что у нее никого нет, Сарочка, я их уже довольно наслушался и скажу тебе, что все это сущая ерунда! У нас у всех есть какие-то родственники.

– Да, – медленно произнесла Сара, – со стороны матери у нее одна тетя, но она и пальцем не пошевелит, чтобы помочь своей племяннице. И если она захочет сделать для нее что-то, значит, она сильно переменилась с тех пор, как я с ней познакомилась. Более того, не думаю, чтобы мисс Кейт захотела жить у этих людей, и мне этого тоже не хочется. Я-то знаю, как они обращались с ее мамочкой! Может быть, у нее есть двоюродные братья и сестры, но я не знаю ни кто они, ни где живут – словом, ничего. Что же касается отца мисс Кейт, то он никогда не говорил о своих родственниках, разве что только о своей родной сестре, но он с ней практически не общался, равно как и она с ним. Она вышла замуж за баронета, владельца поместья Стейплвуд, и когда майор прочитал об этом в письме, он расхохотался и сказал моей хозяйке, что в жизни не знал человека тщеславнее, чем его сестра, и он еще удивился, что она остановила выбор на баронете, а не подцепила какого-нибудь герцога, маркиза или кого-нибудь в этом роде. И все же, я думаю, это был очень высокородный баронет, поскольку майор сказал: «Молодец, Минерва! Подумать только, ее муж – Брум из Стейплвуда. Ни больше ни меньше!» А моя хозяйка рассказывала, что Брумы – старинный род, из поколения в поколение обитающий в Стейплвуде, и что все они страшные гордецы. Но я не знаю, где расположен этот Стейплвуд, да впрочем, если бы и знала, то это все равно не имело бы никакого значения, поскольку майор сказал, что его сестра стала теперь для него недосягаемой, и если они когда-нибудь встретятся, и она не ограничится простым кивком головы в его сторону, а проявит неподдельный интерес, то ему нужно будет возблагодарить за это судьбу, если, конечно, его не разобьет от такой радости паралич! – Глаза Сары неожиданно наполнились слезами. Она смахнула их и сказала: – Он всегда был так насмешлив и никогда не отказывал себе в удовольствии пошутить, бедняжка! И стоит мне только подумать, как он… Но не будем жалеть о том, что произошло, ведь мы не в силах что-нибудь изменить. Дело в том, что эта женщина вряд ли захочет помочь мисс Кейт, раз уж она, с родным братом общаться не хотела – как же, он ведь человек не ее круга. Помимо всего прочего, я не знаю, где она живет.