Она быстро вскинула голову и ахнула от неожиданности. Испуг в ее глазах почти мгновенно сменился облегчением. Краска прилила к ее миловидному лицу, она прижала руку к груди и еле слышно сказала:

– Невил, как ты меня напугал!

– Это пустяк по сравнению с тем, что я только что пережил, – ответил Невил. – Такая чехарда в Трейстоунз «, дорогая моя, я тебе расскажу – ты не поверишь.

Она захлопнула бювар на недописанном письме.

– Ты их не получил? – В ее голосе нетерпение смешивалось с недоверием.

– Я получил хорошую нервотрепку, – ответил Невил. Он подошел к ней и, к ее изумлению, опустился на колено.

– Невил, ты что?

– Посмотрим-ка на твою ножку, радость моя. – Он обхватил ее лодыжку, поднял и осмотрел лайковую туфельку. – О, моя душа – провидица! Итак, мы в грязи, как и эти прелестные башмачки! – Он отпустил ее ногу и встал.

Ее глаза расширились от мгновенной тревоги. Она глянула на свои туфли и закрыла их складками платья.

– Что это значит?

– Помолчи, драгоценная. Ты сегодня ходила к Эрни и пряталась за кустом у его кабинета.

– Откуда ты знаешь? – быстро спросила она.

– Интуиция. Могла бы предоставить все мне. Зачем затягивать меня в это дело, когда ты сама собираешься в него лезть? Одному Богу известно, как мне не хотелось.

– В том-то и дело. Я понимала, что от тебя не будет пользы. Ты такой ненадежный, и я знала, что ты с самого начала был против.

– И был, и есть, и вообще ненадежный, но все равно дьявольски глупо не дать мне шанса проявить себя. Кстати, ты-то их получила?

– Нет. Он только… рассмеялся и… Ну, ты представляешь себе.

– Разве не мило! – воскликнул Невил. – А ты, случаем, не стукнула его по голове?

– Не говори глупостей! – нетерпеливо сказала она.

– Если это лицедейство, ты играешь отлично. – Невил критически оглядел ее. – А ты не видела, кто?

– Чего я не видела? – Она нахмурилась.

– Как Эрни стукнули по голове. Милая глупышка, Эрни убит.

Что-то среднее между воплем и воем вырвалось из ее груди:

– Нет, Невил! Нет! Что ты говоришь!

– А ты ничего не знаешь? – На губах его играла ласковая улыбка.

Она всмотрелась в его глаза, и краска медленно отлила от ее лица.

– Я этого не делала! – выдохнула она.

– Не думаю, что тебе хватило бы силы, – согласился он.

Дверь внезапно открылась, и в комнату вошла стройная молодая женщина с копной каштановых волос и моноклем в левом глазу.

– Ты меня звала, Хелен? – спокойно спросила она. Ее взгляд задержался на Невиле, и она с нескрываемым отвращением добавила: – Ах, это ты здесь?

– Да, но я не пришел бы, если бы знал, что ты здесь, ведьмочка, – ласково откликнулся Невил.

Мисс Дру презрительно фыркнула и осуждающе посмотрела на свою сестру:

– У тебя абсолютно мертвецкий вид. Что-нибудь случилось?

Хелен Норт в волнении стиснула руки:

– Эрни Флетчер убит.

– Прекрасно. – Мисс Дру была невозмутима. – И Невил пришел к тебе с новостью?

Хелен содрогнулась.

– Не надо! Это ужасно, ужасно!

– Лично я считаю, что это в высшей степени занимательно. Я ненавижу мужчин с изысканными манерами и чарующими улыбками. – Она достала сигарету из ящичка на столе и вставила ее в длинный мундштук. – А кто его убил?

– Я не знаю! Ты ведь не думаешь, что я знаю! – воскликнула Хелен. – Салли! – Она бросила безумный взгляд на сестру и перевела его на гостя: – Невил! Боже! – Она опустилась на диван и закрыла лицо руками.

– Если это лицедейство, то неплохое, – сказал Невил. – А если нет – пустая трата времени. Прекрати, Хелен! Ты приводишь меня в замешательство.

– Ты что-то не слишком потрясен. – Салли взглянула на него с неодобрением.

– Ты не видела меня час назад, – ответил Невил. – Я даже разволновался.

Она фыркнула, но попросила:

– Рассказал бы ты мне все по порядку. Может, это пошло бы в дело.

– Что за дивная мысль! – сказал Невил. – Эрни умер не напрасно.

– Я всегда хотела пережить настоящее убийство, – задумчиво проговорила Салли. – Как его убили?

– Ему проломили череп, – ответил Невил.

Хелен застонала, но ее сестра кивнула с видом знатока.

– Удар тупым орудием, – сказала она. – Есть какое-нибудь подозрение, кто это сделал? – Нет. Может, у Хелен есть?

– Я сказала тебе, меня там не было! – вскинула голову Хелен.

– Твои туфельки выдают тебя, моя радость.

– Я была, была там, но не когда его убили! Тогда меня не было, не было!

Монокль выпал из глаза мисс Дру. Она вставила его вновь и пронзительно взглянула на сестру.

– Что это значит – «была там, но не когда его убили»? Ты сегодня ходила в Трейстоунз «?

Хелен явно не знала, что ей ответить, но, наконец выговорила:

– Да. Да, я заходила к Эрни. Я… Мне надоел треск твоей пишущей машинки, это во-первых, а во-вторых, я… Мне было необходимо его видеть.

– Послушай! – сказала Салли. – Чем оставлять на потом, лучше выкладывай все сразу! Что у тебя за делишки с Эрни Флетчером?

– Как пурист, я требую перевести вопрос в прошедшее время, – сказал Невил.

– Ты-то уж все знаешь, – набросилась она на него. – Черт побери, рассказывай же!

– Это совсем не то, что ты думаешь! – быстро проговорила Хелен. – Честное слово! Да, согласна, он нравился мне, но… но не в такой степени!

– Если ты можешь сказать правду Невилу, можешь сказать ее мне, – урезонила ее Салли. – И не выдумывай, что ты пошла к нему из-за моей пишущей машинки – никто этому не поверит.

– Расскажи ей, – посоветовал Невил. – Она любит нелепые истории.

– Ты непременно должен меня обидеть? – Хелен покраснела.

– Милая киска, я с самого начала тебе говорил, что обращаться ко мне было до крайности банально и нелепо, – вздохнул он. – Что об этом вспоминать.

– Ты не знаешь, что такое отчаяние, – горько сказала она.

– Нет, я сохраняю божественное бесстрастие.

– Надеюсь, тебя сцапают за убийство, – вмешалась Салли. – Чего будет стоить тогда твое божественное бесстрастие?

– Это было бы ужасно любопытно, – задумчиво согласился он. – Конечно, я должен сохранять внешнее спокойствие, но должен ли я при этом трусить? Надеюсь, что нет: если бы я струсил, я был бы не я, а это было бы крайне неловко.

– Болтай, болтай, болтай! А что толку? – Хелен стукнула кулаком по диванному валику.

– Нет ничего более нелепого, чем культ утилитарности, – ответил Невил. – У тебя прозаический ум, моя дорогая.

– Да умолкни же! – взмолилась Салли. Она подошла к дивану и села рядом с Хелен. – Ну-ну, старушка, лучше бы ты рассказала мне все как было! Если ты попала в переплет, я постараюсь тебя вызволить.

– Ты не можешь. – Голос у Хелен был измученный. – У Эрни мои долговые расписки, полиция их обязательно обнаружит, и разразится страшный скандал.

– Расписки? – Салли нахмурилась. – Почему? Я хочу сказать, откуда они у него? И вообще, что за расписки?

– Игорные долги. Невил считает, что он, должно быть, купил их.

– Чего ради? – вопросила Салли, и монокль снова выпал из ее глаза.

Невил с восхищением взглянул на нее.

– У этой девушки ум как чистая белая лилия, – заключил он. – Я просто ошеломлен.

– Ничего подобного! – горячо возразила Салли, – Но этакий «выкуп за бесчестие» – слишком уж затрепанный анекдот. Я бы не вставила его ни в одну книгу!

– Ты что – эскапистка? – заботливо спросил Невил. – Так вот почему ты пишешь такие неправдоподобные романы! Банальность реальной жизни кажется тебе нестерпимой?

– В моих романах нет ничего неправдоподобного! Может быть, тебе интересно будет узнать, что критики причисляют меня к шести лучшим авторам детективного жанра.

– Если ты веришь им, ты ничего не понимаешь в людях, – сказал Невил.

– Перестаньте же, перестаньте! – задыхаясь от гнева, воскликнула Хелен. – Какое это имеет значение в такую минуту! Что мне делать?

Салли посмотрела на сестру.

– Прекрасно, перейдем к делу, – сказала она. – Я не уверена, что получила все данные. Когда ты влюбилась в Эрни Флетчера?

– Я не влюбилась. Просто он был такой привлекательный и… и такой понимающий, так умел сочувствовать. В нем было почти что-то женское, но не совсем. Не могу объяснить. При Эрни ты чувствовала себя так, как будто ты из хрупкого драгоценного фарфора/

– Это придавало твоей жизни увлекательность, – проговорил Невил задумчиво.

– Замолчи! Продолжай, Хелен! Когда это началось?

– О, я сама не знаю! Думаю, с той минуты, как я узнала его – узнала его по-настоящему. Не думай, что между нами что-то было – ничего не было. До самого недавнего времени я не догадывалась, чего он от меня добивается. Я думала… сама не знаю, что я думала!

– Ты ничего не думала, – добродушно объяснял Невил. – Ты плавала в волнах патоки.

– Это, должно быть, верно, – сказала Салли. – Ты, несомненно, была под гипнозом. Кстати, что об этом думал Джон?

Ее сестра покраснела и отвернулась.

– Не знаю. Мы с Джоном… разошлись, как в море корабли… еще до того, как Эрни вошел в мою жизнь.

Невил в изнеможении рухнул на стул и спрятал лицо в ладони.

– Господи, Господи! – простонал он. – Меня засасывают в этот мерзкий сироп. Дражайшая, давай и мы разойдемся, как в море корабли, пока я тоже не начал говорить пошлости. Я знаю, это начинается незаметно.

– Должна отметить, – рассудила Салли, – что я сама запретила бы «разошлись, как в море корабли» и «вошел в мою жизнь». Хелен, ради Бога, постарайся не жалеть себя: дело представляется мне слишком серьезным. Я видела, что у вас с Джоном нелады. Некоторые женщины не понимают, что им попался золотой самородок. Что у вас не заладилось? Я всегда считала, что Джон – воплощение девической мечты.

– Ну это так трудно объяснить! – Глаза Хелен наполнились слезами. – Я вышла за него, когда была слишком юная и ждала, что все будет так, как было в мечтах. Я не оправдываю себя: я знаю, Джон – прекрасный человек, но он не понимал меня и не стремился к тому, к чему я так стремилась – к легкой, веселой, увлекательной жизни!

– Разве ты его не любила? – в упор спросила Салли.

– Думала, что люблю. Только ничего хорошего не случилось. Если бы только Джон был не такой – но ты знаешь, какой он! Если бы он дал мне взбучку, даже побил меня, я бы взяла себя в руки. Но он ничего не делал. Он просто спрятался в свою раковину. Кроме того, он вечно занят, и мне сделалось скучно. Я стала выходить в свет без него. Салли, поверь, я не знаю, как это началось и как до такого дошло, но теперь мы вовсе, вовсе чужие люди! – Слезы бежали по ее щекам, дыхание прерывалось, она выговорила с трудом: – Я бы чем хочешь пожертвовала, только бы все стало, как было, но что я могу сделать, когда между нами непреодолимая пропасть! И вот случилось это, и, я думаю, всему пришел конец. Я вываляю имя Джона в грязи, и единственное, что я могу еще сделать, это дать ему развод.

Салли попыталась утешить ее:

– Не будь ослицей! Джон слишком порядочный человек, чтобы бросить тебя в беде. Из-за каких-то долгов люди не разводятся: кроме того, если твои расписки найдут у Эрни Флетчера, всем станет ясно, что ты не изменяла мужу.

– Если их найдут, если все выйдет наружу, я покончу с собой! – сказала Хелен. – Я этого не вынесу. Я не могу этого вынести! Джон не подозревает, что я играла. Если он что-то и ненавидит, так это азартные игры. Невил – скотина, но он абсолютно прав, что это грязная история. Это был не бридж, не те игры, в которые играют в обществе, это был… настоящий ад!

– Первый класс! – восхитилась мисс Дру. – Позолоченный грех, испитые гарпии, самоубийства в придачу? В таком роде?

– Вовсе не позолоченный и никаких самоубийств, просто это скверное место и все же – по-своему – такое увлекательное! Если бы Джон знал – что за публика там собиралась! Салли, никто бы не усомнился, что я дурная женщина, если бы люди узнали, что я туда ходила!

– Так зачем же ты туда ходила?

– Влекло! Ходят же люди в Лаймхаус[1] поглазеть. А туда меня так и потянуло. Играть было так увлекательно. А потом я проиграла довольно много и как дура решила, что могу отыграться. Ты знаешь, как это затягивает, затягивает.

– Почему ты не продала свой жемчуг? Бледная улыбка коснулась губ Хелен.

– Потому что он ничего не стоит.

– Как?! – ахнула Салли.

– Имитация, – уныло сказала Хелен. – Настоящий я продала сто лет назад. Другие вещи тоже. Я всегда сорила деньгами, и Джон сказал мне, что такого терпеть не станет. И я продавала вещи.

– Хелен!

Невил, с закрытыми глазами развалившийся в роскошном кресле, сказал, как сквозь сон:

– Тебе же нужно было что-то, что пошло бы в дело!

– Даже если бы это не касалось Хелен, я бы не могла такое использовать, – ответила Салли. – Это не в моем духе. Я всегда сосредотачиваюсь на убийстве. Кстати, Хелен, кто привел тебя в этот ад? Милый Эрни?

– О нет, нет! – воскликнула Хелен. – Наоборот, он вытащил меня оттуда! Не могу передать, какой он был божественный. Он сказал, что все будет в порядке, чтобы я ни о чем не беспокоилась и просто была хорошей девочкой.

– Змей! – с чувством сказала Салли.

– Да, только… он совсем не казался таким. Он был такой обходительный. Он заполучил эти страшные расписки, и сначала я была ему благодарна!

– А потом он тебя шантажировал!

– Нет, нет. Не совсем. Я не могу говорить об этом, но было не совсем так, как ты думаешь. Конечно, он использовал расписки как орудие, но, может, это было не слишком всерьез. Все делалось так… шутя, и вообще, он был сильно влюблен в меня. Должно быть, я малость потеряла голову и не обошлась с ним должным образом. Я перепугалась и спать не могла от мысли, что мои расписки у Эрни. Поэтому-то я и сказала Невилу. Я думала, может, он что-то сделает.

– Невил? – переспросила мисс Дру с уничтожающим презрением. – С таким же успехом ты могла обратиться к деревенскому дурачку!

– Я знаю, просто никого больше не было. И он умный, хотя и неисправимый.

– Если судить по деревенским меркам? – полюбопытствовал слегка оживившийся Невил.

– Может быть, у него и есть кое-какие мозги, но я еще не слышала, чтобы он ради кого-то постарался или хотя бы вел себя как обыкновенный порядочный человек. Не могу вообразить, как ты уговорила его взяться за дело.

– Капля камень точит, – пробормотал Невил.

– Хорошо, ты взялся за дело, ты хоть попытался что-нибудь сделать?

– Да, это была в высшей степени мучительная сцена.

– Почему? Эрни бушевал?

– Не столько бушевал, сколько изумился. Я сам себе изумился. Вообрази только, я изображал благородного нордического джентльмена, почитающего респектабельность и хороший тон. Не поклянусь, что я не умолял его вести себя в этом же духе. Кончилось тем, что я вызвал у него отвращение, чему нимало не удивляюсь.

– Видишь ли, ты не бессердечный, ты скорее бездушный, – сообщила ему Салли. Она посмотрела на сестру. – Меня позвали сюда играть роль дуэньи?

– Да, отчасти. Кроме того, ты мне нужна.

– Большое спасибо. Так что случилось сегодня?

– Да ничего, Салли, ничего! Конечно, это была дурость, но я подумала, что, если бы я спокойно поговорила с Эрни и доверилась его великодушию, все могло бы кончиться благополучно. Ты занималась своим романом, и я надела плащ и потихоньку улизнула в «Грейстоунз» в надежде, что Эрни у себя в кабинете.

– Мне кажется, ты не в первый раз таким образом навещала Эрни, – отметила проницательная Салли.

– Н-нет, – Хелен покраснела, – я была у него до этого пару раз и не заходила к нему ни разу с тех пор, как увидела, что он влюбился в меня. Клянусь, я всегда относилась к нему как к забавному дядюшке.

– Тем глупее. Давай дальше! Когда же ты отправилась в эту нелепую экспедицию?

– В половине десятого – я знала, что к этому времени ты будешь погружена в свой дурацкий роман. – Хелен несколько оживилась. – И я знала, что Эрни у себя в кабинете, потому что, когда я свернула с Арден-роуд на Мейпл-гроув, я увидела, что из садовой калитки «Грейстоунз» вышел мужчина и зашагал к Вейл-авеню.

– Абрахам, – сказал Невил. – Это в любом случае исключает его. А жаль: это имя выглядело бы недурно.

– Не знаю, о чем ты тут болтаешь. Я вошла в сад и направилась по дорожке к кабинету Эрни. Эрни был у себя, но я очень скоро поняла, что пришла напрасно. Он был почти чудовищен, если можно назвать чудовищным такого привлекательного человека.

– Это все результат моих нордических поползновений, – сказал Невил. – Тут Эрни не виноват.

– Как долго ты пробыла с ним? – спросила Салли. – И прежде чем отвечать, думай! Это, возможно, пригодится.

– Мне незачем думать: я знаю, – ответила Хелен. – Эрни что-то сказал о том, что меня могут увидеть с ним в такое предосудительное время, и я взглянула на часы и сказала, что если он считает без четверти десять предосудительным временем, то он настоящий викторианец, хотя я бы скорее сочла его эдвардианцем[2].

– Неплохо! – одобрила Салли.

– Да, я была в бешенстве, – согласилась Хелен. – И я прямо пошла назад по дорожке, по которой пришла.

– Прямо домой?

Хелен не сводила глаз с Невила, который глядел на нее с видом сонного удовлетворения.

– Нет, – сказала она после минутного колебания. – Не сразу. Я слышала, как заскрипела калитка, и, естественно, я не хотела, чтобы меня видели, и нырнула за куст перед домом.

– Кто это был? – быстро спросила Салли.

– Не знаю. Мне не было видно. Мужчина – все, что я могу сказать.

Салли посмотрела на нее испытующе и приказала:

– Ладно. Продолжай!

– Он вошел в кабинет. Наверно, он закрыл за собой дверь, потому что я не могла разобрать ни слова и слышала только неясные голоса.

– И ты при первой возможности убежала?

– Конечно, – кивнула Хелен.

– И никто, кроме Эрни, тебя не видел?

– Нет.

– И ты по своим следам не разбрасывала носовых платков и тому подобного?

– Конечно, нет.

– Значит ничто, кроме расписок, не связывает тебя с убийством! – заявила Салли. – Мы должны раздобыть их, пока не нашла полиция.

– О Салли, если б я только могла! – сказала Хелен. – Но как? Их нет в его письменном столе…

– Откуда ты знаешь? – быстро спросила Салли.

– Ну… Эрни сказал… – пробормотала Хелен.

– Я бы не слишком полагалась на то, что он сказал. Конечно, они могут быть в сейфе, но будем надеяться, что он не обзавелся сейфом. Невил, теперь должен действовать ты.

Невил открыл глаза. Оглядев обеих сестер своим особенным, сонным взглядом, он вылез из кресла и подошел к столу, на котором стоял ящичек с сигаретами. Он неспешно выбрал и закурил сигарету, вынул свой пустой портсигар и стал наполнять его.

– По-моему, ты чересчур увлеклась, – сказал он.

– Ничуть, нисколько! Ты приехал к дяде на несколько дней; ты сказал, что поможешь Хелен. Ты мог бы прекрасно найти эти расписки, пока в дело не вступил Скотленд-Ярд.

– Скотленд-Ярд, – охнула Хелен.

– Да, это почти наверняка, – ответила Салли. – Мы же в столичной зоне. Они, вероятно, пришлют сюда следователя. Невил, ты не хочешь попробовать?

– Нет, милая, – ответил он, наполнив портсигар.

– Ты бы еще как постарался, если бы это были твои расписки!

– Еще бы. – Он взглянул Салли в глаза. – Но они не мои. Я вообще не желаю иметь к ним ни малейшего отношения.

– Если бы в тебе была хоть капля порядочности или… благородства…

– Не уговаривайте меня изображать Ганга Дина![3] – взмолился он. – Найдите кого-нибудь другого! У вас наверняка есть множество более белых людей, чем я.

– Очень хорошо! – сказала Салли. – Если тебе не хватает смелости, это сделаю я!

– Я не хотел бы гасить твой юный пыл, любовь моя, но, по-видимому, я должен сказать тебе, что в прихожей там разместился огромный решительного вида полицейский.

У нее вытянулось лицо.

– Этого я никак не ожидала, – медленно проговорила она, но тут ее осенило: – Ты хочешь сказать, он караулит дом?

– Разумеется, он не в гости пришел. Она подскочила:

– Непроходимый кретин, какого черта ты явился сюда, если за домом установлено наблюдение?

– Я пришел за сигаретами. Мои кончились.

– Перестань валять дурака! Ты что, не понимаешь, что ты их навел на Хелен?

– Ну, нет. Нисколечко не навел, – оправдываясь, улыбнулся Невил. – Я выбрался из окна и перелез через садовую ограду.

– Да?.. Правда? – воскликнула Салли, ее грозно насупленные брови распрямились. – Никогда не ждала, что ты на это способен.

– Атавизм, – объяснил он.

– О Невил, как ты ухитрился это сделать? – с восхищением в голосе спросила Хелен.

– Не заблуждайтесь на мой счет! – Невил казался напуганным. – Тут нет никакого героизма, риска и даже трудности.

– Наверно, что-то да есть. Не могу представить себе, как ты это сделал! Мне бы не хватило смелости.

– Смелость тут ни при чем. Просто это один из результатов университетского образования.

– Ну, я думаю, это было все же рискованно, – сказала Салли. – Только это не наводит нас на мысль, как раздобыть эти расписки.

– И не старайся, – посоветовал Невил. – Ты их не добудешь. Они, вероятно, у Эрни в сейфе, как ты и думала.

– Существуют способы открывать сейфы, – мрачно заявила Салли, подперев подбородок руками. – Полагаю, что тебе случайным образом неизвестна комбинация.

– Ты права – впервые за этот вечер. Боже, как я ненавижу женщин!

– Салли, ведь ты же не знаешь, как открывать сейфы? – Хелен от изумления на миг забыла о своих бедах.

– Так, с ходу, не могу сказать. Надо порыться в литературе. Конечно, я знаю о супе[4].

– Каком еще супе? – осведомился Невил. – В разговорах на гастрономические темы я могу быть разумным, хотя и они редко меня вдохновляют.

– Осел. Я говорю о том супе, которым взрывают сейфы. Точно не помню его состав, но это взрывчатое вещество.

– Неужели? – обрадовался Невил. – Как забавно! А не накормить ли им полицейского в прихожей?

– Я не стала бы его использовать, даже если бы знала, как его приготовляют, а я не знаю.

– Сквозь коросту пробивается твоя слабая женская натура, любовь моя. Превозмоги ее и не останавливайся на сейфе. Взорви весь дом – таким образом ты устранишь полицейского.

– Смейся, смейся, – сказала Салли. – В конце концов, ведь это не ты влип в историю. – Она поднялась и зашагала по комнате. – Посмотрим в лицо правде! Мы не можем открыть сейф, и мы не знаем, как обойти полицейского. Короче говоря, мы ничего не можем сделать. Но если бы я создавала подобную ситуацию в книге, я бы нашла выход из положения. Какого черта я не могу ничего придумать сейчас?

Невил проявил некоторый интерес:

– Для начала – если бы мы были в одной из твоих книжек, мы все обязательно были бы куда героичнее.

– Не обязательно.

– Обязательно. Твои персонажи всегда малость преувеличены. И к тому же мы были бы поумнее. Например, ты знала бы, как сварить этот суп…

– И где купить неизвестно какие ингредиенты, – вставила она.

– Совершенно верно. Хелен пошла бы к дому и закричала бы «Убивают! «, чтобы отвлечь полицейского, пока ты взрываешь сейф, а я бы разыграл комедию и развлек его рассказом, что слышал подозрительные шаги в кабинете, и привел бы его туда после твоего ухода с компрометирующими документами. Ну что, кто-нибудь из нас способен на это?

– Нет, конечно. И вообще, это чепуха. Это сразу бы навело на нас – все бы поняли, что Хелен – приманка.

– Ее бы никто не увидел. Она бы растаяла в ночи до того, как полицейский вышел бы и осмотрелся.

– Давайте обсудим наши возможности! – взмолилась Хелен.

– Я бы пошел дальше и поговорил о неизбежном. Мы все должны затаиться и предоставить действовать полиции. Эрни мертв, и единственное, что мы можем, это сохранять равновесие. Надо понять, что мы в руках Судьбы. Восхитительное положение!

– Опасное положение! – сказала Салли.

– Разумеется. Ты никогда не испытывала очарования ужаса? Хелен в своем игорном аду испытывала.

– Только не сейчас! – сказала Хелен. – Это слишком ужасно. Меня мутит от отчаяния!

– Прими соды на кончике ложечки, – посоветовал он. – А я, пожалуй, пойду домой спать. Ах да, спасибо за сигареты. Кстати, где сейчас должен быть Джон?

– В Берлине, – безучастно ответила Хелен.

– Так вот, его там нет, – сказал Невил. – Сегодня я видел его в Лондоне.

Она вскочила на нога, белая как бумага, и уставилась на него:

– Ты не мог его видеть! Я знаю, он в Берлине!

– Но я видел его, – пробормотал Невил. Он уже стоял у выхода в сад, и рука его касалась портьеры.

Хелен ринулась к нему, пытаясь удержать его:

– Тебе показалось! Ты думаешь, я не знаю, где мой собственный муж?

– Что ты! – деликатно возразил Невил. – Я этого не говорил, драгоценная.