А когда он войдет в гостиную после ужина, то увидит там мисс Баттери с Сьюзан и Мэри. Потом мама попросит меня подойти к фортепьяно и сыграть. Она уже предупредила Сибби, чтобы я получше разучила новую пьесу. В девять часов Фирбанк внесет поднос с чаем, а в полдесятого она сообщит герцогу Салфорду своим самодовольным тоном, что мы в деревне рано ложимся спать и что она предоставит папе развлекать его игрой в карты или еще чем-нибудь. Да, видимо, герцогу придется изрядно поскучать в Остерби.

– Не сомневаюсь, что ему будет невесело. Может, он даже и передумает делать тебе предложение, – предположил Том.

– Вряд ли можно на такое надеяться, если это – основная цель визита? – сердито пробурчала Феба, и настроение у нее опять испортилось. – Он, должно быть, заранее принял решение. Ведь герцогу Салфорду известно, что общаться со мной совсем не интересно. О, Том, я стараюсь относиться ко всему этому спокойно и хладнокровно, но чем больше думаю, тем яснее мне становится, что замужества с герцогом Салфордом не избежать. Меня уже тошнит от дурных предчувствий, а вокруг нет никого, кто бы стал на мою сторону, никого!

– Перестань нести чушь! – резко оборвал Том Орде, чтобы хоть как-то встряхнуть Фебу. – Это надо же брякнуть такое! Позволь заметить тебе, девочка моя, что на твоей стороне не только я, но и мои родители!

Феба благодарно пожала руку.

– Я знаю, что вы мне сочувствуете, Том, и что миссис Орде всегда с большой добротой относилась ко мне, но… это не выход. Ты же знаешь маму!

Том знал леди Марлоу, поэтому проговорил с вызовом:

– Если она попытается принудить тебя к этому браку и твой отец не вступится за тебя, ты напрасно думаешь, что я буду безучастно стоять рядом с открытым ртом и глазеть на то, что происходит! Если уж не окажется другого выхода, Феба, то придется выбирать из двух зол меньшее, и тебе тогда лучше будет выйти замуж за меня! Ничего, со временем ты привыкнешь. Во всяком случае, я предпочитаю жениться на тебе, чем оставить тебя в таком затруднительном положении!.. Какого черта, над чем ты смеешься?

– Над тобой, конечно. Том, не будь таким глупым! Предложить такое, когда мама больше всего на свете боится, как бы мы не влюбились друг в друга. Она запрещает тебе даже появляться в Остерби! Леди Марлоу не захочет и слушать об этом, да и мистер Орде наверняка будет против!

– Ну, разумеется. Конечно, нам придется обручиться тайно, в Гретне Грин[5].

Феба раскрыла рот от удивления.

– В Гретне Грин? Что за ерунда! Том, неужели ты говоришь серьезно? Я могу совершать необдуманные поступки, но не настолько же опрометчивые! Знаешь, я бы не пошла на это, даже если бы любила тебя и хотела выйти замуж.

– Очень хорошо, – с несколько обиженным видом проговорил Том. – Я тоже не хочу жениться тайком, но если ты предпочитаешь выйти замуж за Салфорда, тогда разговор окончен.

Феба нежно коснулась щекой его плеча.

– Я очень благодарна тебе, – попыталась она задобрить его. – Не сердись на меня.

В глубине души Том был очень рад, что им не придется обручаться тайком в Гретне Грин, но, напустив на себя строгость, дал понять, что отказывать можно и повежливее. На самом же деле у него отлегло от сердца. Юноша прекрасно понимал, что тайный брак – не выход, поэтому тут же поклялся Фебе пойти ради нее на все.

Но Фебе в голову никак не приходил план спасения. Леди Марлоу уже свозила ее в Бат сделать модную прическу и купить новое платье, в котором она, по замыслу ее светлости, должна была очаровать герцога. Леди Марлоу долго не могла решить, какой цвет окажется наиболее выигрышным, поэтому пересмотрела платья всех оттенков от белого до светло-синих и розовых. Ее потрясающая щедрость казалась беспредельной.

За два дня до приезда лорда Марлоу и герцога Салфорда Феба сделала вывод, что по крайней мере от одного из запланированных развлечений его светлости придется отказаться. Кучер лорда Марлоу, который умел предсказывать погоду, заявил, что скоро пойдет снег, а «Морнинг Кроникл» сообщила, что на севере и на востоке уже начались сильные снегопады. Поэтому забрезжила надежда, что герцог решит отложить свой визит в Остерби. Это предчувствие подкреплялось тем, что за последние дни в Остерби не было доставлено ни одного письма от владельца поместья. Но, хорошенько поразмыслив, Феба поняла, что плохая погода – дурной знак. Если герцога Салфорда, который якобы приезжает в Остерби, чтобы посмотреть молодого гнедого жеребца, не устрашит угроза снегопадов, значит, он полон решимости довести дело до конца и сделать ей предложение. А если вдобавок отменят охоту, которая могла бы занять его на целый день, у него будет предостаточно времени для общения с ней. Теперь Феба молила Бога, чтобы погода, которая, увы, становилась все холоднее, улучшилась. Когда эсквайр отменил первое собрание охотников и отправился по каким-то делам в Бристоль, было нетрудно догадаться, что мистер Орде считает ближайшие дни непригодными для охоты, когда даже борзых нельзя выпускать из псарни. Ведь он лучше всех в округе разбирался в приметах и предсказывал погоду.

Снега не было, но стоял сильный мороз, когда лорд Марлоу, радость которого можно было легко объяснить, прибыл в Остерби вместе с Сильвестром. Довольный собой, он горделиво прошептал на ухо жене:

– Видишь, я привез его!

Вообще-то правильнее было бы сказать, что это Сильвестр привез его, поскольку лорд Марлоу проделал короткое путешествие в Остерби в двуколке Сильвестра. Позади следовали фаэтоны со слугами и багажом. Арьергард кавалькады с гунтерами лорда Марлоу, за которыми присматривал старший конюх и несколько помощников, прибыл несколько позже. Сильвестр, как оказалось, отослал своих собственных лошадей из Блэнфорд-парка в Чанс. За герцогом в двуколке сидел его старший конюх, Джон Кейгли, который много лет назад учил герцога Салфорда ездить на его первом в жизни пони. Но хотя на форейторах, сопровождающих фаэтон, были ливреи герцога Салфорда, юные мисс Марлоу, которые наблюдали из окна второго этажа за прибытием высокого гостя, были разочарованы размерами его свиты. Она была не такой многочисленной и впечатляющей, как у хозяина Остерби.

В его фаэтон была впряжена четверка красивых гнедых, а в двуколку герцога Салфорда – замечательные серые лошади. Когда коляска выехала из-за поворота, стало очевидно, что управляет ею несомненно опытная рука. Мэри с надеждой подумала, что, может, умелое обращение герцога с лошадьми заставит Фебу отнестись к Сильвестру хоть немного благосклоннее.

Фебе не довелось наблюдать за прибытием Сильвестра, но так как она не раз видела его на высоких козлах фаэтона в Гайд-парке и уже знала, насколько уверено он держит вожжи в руках, ее отношение к нему едва ли изменилось, если бы она увидела, как ловко он вывернул на аллею, ведущую к дому. Феба и леди Марлоу находились в одной из гостиных. Девушка с явной неохотой держала в руках пяльцы и делала стежок за стежком. Она была в белом платье с крошечными рукавами-буфами, которые ей купили в Бате. Несмотря на сильный огонь в камине, в комнате веяло прохладой, и тонкие обнаженные руки Фебы покрылись некрасивой гусиной кожей. Леди Марлоу, однако, не находила в падчерице никаких изъянов. Наряд, занятие и поза вполне соответствовали девушке знатного происхождения и хорошего воспитания. Ее светлость поздравила себя сама, что во всеоружии встречает высокого гостя. Если предполагаемый брак расстроится, то это произойдет не по ее вине.

Джентльмены вошли в дом. Лорд Марлоу ввел Сильвестра в гостиную и весело воскликнул:

– Ах, я так и знал, что мы найдем тебя здесь, любовь моя! Думаю, нет нужды представлять тебе герцога. Ведь вы наверняка уже встречались. И Феба тоже должна его знать. Вы знакомы с моей дочерью, Салфорд?.. С моей малышкой Фебой? Ах, что может быть уютнее жарко натопленной гостиной в морозный день! Как я обещал, никаких церемоний, самый простой маленький ужин в узком семейном кругу. Вы разделите с нами нашу скромную трапезу!

Сильвестр, произнеся общепринятые учтивости, на которые он был большой мастер, без особой радости поцеловал руку хозяйке. По дороге у него было достаточно времени, чтобы пожалеть о том, что он согласился принять предложение Марлоу посетить Остерби. Он начал сокрушаться с той самой минуты, как они выехали из Блэнфорд-парка.

Герцог Салфорд довольно быстро позабыл ловкость и удаль лорда Марлоу на охоте, зато хорошо запомнил, какой он скучный собеседник. Задолго до того, как они добрались до Остерби, Марлоу ухитрился не только утомить Сильвестра своими бесконечными разговорами, но и случайно обмолвился об истинной цели поездки. Лорд Марлоу относился к словоохотливым людям. Как только он заручился согласием благородного гостя посетить Остерби, и они тронулись в путь, он позабыл о предупреждениях леди Ингхэм, и позволил себе несколько неосторожных намеков. Сорвавшиеся с языка опрометчивые слова, к несчастью, попали на неблагоприятную почву и произвели один-единственный эффект – лишь ухудшили настроение Сильвестра, предвкушающего положение единственного гостя в Остерби. Герцог Салфорд, конечно же, вовсе этого не желал, поскольку подобное обстоятельство превращало его визит из обычного в особенный, чего он старался избежать всеми силами. Несмотря на уверения владельца Остерби, что церемонии совершенно излишни, герцог Салфорд все же надеялся найти в Остерби еще нескольких гостей, приглашенных хотя бы ради проформы. Судя по всему, лорда Марлоу не очень заботило, окажется ли приятным пребывание его гостя в Остерби. Марлоу, решил Сильвестр, всерьез озабочен тем, как бы отделаться от дочери и выдать ее замуж, но если он считал, что главу великого рода Рейнов можно вынудить пойти на такой ответственный шаг вопреки собственному желанию, ему вскоре предстоит осознать свою ошибку. У Сильвестра, правда, мелькнула мысль, что он уже и так сделал неосмотрительный шаг, согласившись приехать в Остерби. Но герцог Салфорд твердо решил: если мисс Марлоу не окажется необыкновенной девушкой, какой ее описывала леди Ингхэм, он наотрез откажется от предлагаемого брака.

Эти неприятные мысли только усилили его первые неутешительные впечатления от Остерби. Одного быстрого взгляда на гостиную оказалось достаточно, чтобы убедиться, что это не тот дом, который может ему понравиться. Мебель была расставлена в строгом порядке, без малейшей попытки создать хоть какой-то уют, в очаге едва теплился огонь, который явно не мог побороть холод, приносимый ледяными сквозняками. И хотя у Сильвестра не нашлось никаких претензий к дворецкому и двум привезенным из Лондона лакеям, которые забрали у джентльменов рединготы и шляпы, у него не было никаких сомнений, что прислуги в доме явно недостаточно. Он бы не удивился, если бы выяснилось, что на кухне в Остерби всем заправляет кухарка, а в том, что здесь нет камердинера, который стал бы прислуживать гостям, герцог Салфорд не сомневался. Сильвестру часто приходилось останавливаться в домах, во многом уступающих его Чансу, но раньше он даже не задумывался над этим. Сейчас же эта мысль не давала ему покоя, наверное, из-за мрачного настроения. Если бы многочисленные друзья и родственники герцога Салфорда услышали, как резко он критикует жилище лорда Марлоу, то сильно бы удивились. Одна из его самых любимых кузин, которая была замужем за бедным драгунским майором, ни за что не поверила бы в это, поскольку никто из посетителей ее скромного жилища не относился к подобным мелочам с такой легкостью, как Сильвестр. Она считала, что ее богатого родственника мог устроить любой прием. Однако все дело заключалось в том, что Сильвестру нравились майор и миссис Ньюбэри, а лорд Марлоу вызывал у него только неприязнь.

Леди Марлоу, по мнению мужа, приняла высокого гостя очень приветливо, но Сильвестру ее тон показался снисходительным. Он явно ожидал не такого приема.

Герцог Салфорд отвернулся от леди Марлоу, чтобы поздороваться с мисс Марлоу, и его самые мрачные опасения начали сбываться. Она не могла похвастаться ни красотой, ни хорошим цветом лица, ни статной фигурой. На ней было безвкусное платье, а совершенно бесцветный голос, которым девушка вежливо пробормотала: «Как вы поживаете?» – подтвердил его опасения, что она скучна и неинтересна. Ему сразу же захотелось как можно быстрее уехать из Остерби.

– Вы помните мою малышку Фебу, Салфорд, – с оптимизмом заявил Марлоу, – ведь вы танцевали с ней в Лондоне, не так ли?

– Конечно, помню! – вежливо ответил Сильвестр. Решив, что от него ждут большего, герцог сделал довольно безопасный, по его мнению, выстрел. – На балу у Альмака, да?

– Нет, – покачала головой Феба. – На балу у Сефтонов. Когда мы встретились у Альмака вы, кажется, меня не узнали?

Девчонке не хватает не только красоты, но и хорошего воспитания, сердито подумал Сильвестр. Неужели она хочет поставить меня в неловкое положение? Хорошо, мисс Марлоу, посмотрим! Вслух же он беспечно произнес:

– Прошу простить мне мою неучтивость! Но, может, я вас просто не заметил? – Сильвестр увидел, как мисс Марлоу покраснела до корней волос, и ее взгляд скользнул по лицу мачехи. Он вспомнил слова леди Ингхэм, что Феба всегда чувствует себя скованно в присутствии леди Марлоу. Герцогу Салфорду стало немного жаль девушку, и он добавил: – На меня нередко обижаются знакомые, что я не замечаю их на балах у Альмака. Но на этих ассамблеях порой яблоку негде упасть, и остается только удивляться, как можно разглядеть в такой толпе даже своих старых друзей.

– Да, да… у Альмака очень много гостей, – заикаясь, пролепетала Феба.

– Прошу вас, присаживайтесь, герцог! – повелительно произнесла Констанция Марлоу. – Вы гостили у Бофортов. Насколько я поняла, вы поклонник охоты. Я не особенно люблю это занятие, но Марлоу от нее просто без ума.

– О, ты не должна так говорить Салфорду об охоте! – запротестовал лорд Марлоу. – Герцог – ловкий наездник и показал нам всем несколько очень красивых приемов!

Единственным ответом Сильвестра на этот комплимент был удивленный взгляд, брошенный им на хозяина. Леди Марлоу заявила, что считает герцога Бофорта очень достойным человеком, но когда за этим хвалебным отзывом последовала суровая критика в адрес сына герцога, которого ее светлость обозвала денди, беседа застопорилась. Пытаясь исправить ситуацию, лорд Марлоу рассказал охотничий анекдот, Феба взяла пяльцы и, делая неровные стежки, старалась прислушиваться к светской беседе между родителями и гостем, которая не столько забавляла, сколько злила ее. Леди Марлоу произносила суждения, которые, не изменяя своей привычке, делала безапелляционным тоном. Лорд Марлоу, стараясь остановить жену, вставлял при каждом удобном случае веселые замечания или начинал вспоминать смешные случаи из своего прошлого, причем и те, и другие отличались крайней глупостью и были неинтересны. Сильвестр вежливо, но холодно отвечал по очереди обоим хозяевам, не поощряя ни лорда, ни леди Марлоу.

Феба слушала, как отец из кожи вон лезет, чтобы хоть как-то заинтересовать Сильвестра, и это очень скоро окончательно вывело ее из себя. Конечно, даже самые близкие друзья не могли назвать его светлость занимательным собеседником, но он все-таки был намного старше Сильвестра и старался быть радушным хозяином. Фебе казалось, что герцог Салфорд ведет себя некрасиво, выслушивая шутки отца и его воспоминания с холодной учтивостью. Ее неприязнь к благородному гостю настолько усилилась, что когда леди Марлоу в шесть часов пригласила его к столу, она чуть ли не с разочарованием заметила, с какой стойкостью он принял приглашение отужинать в столь раннее время. Ее раздражение усилила мысль, что герцог, судя по всему, и не ожидал ничего иного.

Феба вошла в свою холодную комнату, чтобы переодеться к ужину, и увидела клочок бумаги, прикрепленный к раме зеркала. Разворачивая записку, девушка догадалась, что ее принес Фирбанк, дворецкий, и теперь поняла, почему он строил такие странные и загадочные гримасы, когда она была в обществе леди Марлоу. Том Орде сообщал, что отправляется поужинать с друзьями, а по пути домой заедет в Остерби узнать, как у нее дела.

«Я подмазал Фирбанка, и он впустил меня в дом через боковой вход. Фирбанк посоветовал встретиться в маленькой столовой, примыкающей к кухне. Там безопаснее всего. Приходи туда перед тем, как идти спать. Кстати, почту сегодня привезли в Бат на четыре часа позже обычного из-за снегопада, который захватил даже Ридинг. Я не удивлюсь, если герцогу придется на некоторое время задержаться у вас».

У Фебы не было горничной, поэтому никто не указывал ей, что переодеваться нужно не спеша, как подобает благородным леди. Она торопливо сняла белое муслиновое платье и так же торопливо надела вечернее платье, подготовленное по распоряжению леди Марлоу. Оно так же не шло девушке, как и муслиновое. Однако Феба даже не попыталась хоть как-то прихорошиться, только расчесала вьющиеся волосы да надела жемчужное ожерелье. Переодеваясь, мисс Марлоу прислушивалась очень внимательно, стараясь уловить мужские голоса. Наконец до нее донесся голос отца, и она поняла, что тот провожает герцога в спальню. Ее собственный туалет был завершен, и, накинув на плечи шаль, девушка выскользнула из комнаты, пересекла холл и вошла в гостиную отца.

– Папа, можно с тобой поговорить?

В комнате с лордом Марлоу находился лакей, помогавший ему переодеться. Приветливо взглянув на дочь, Марлоу собирался было ласково заговорить с ней, но заметил, что та очень взволнована и едва сдерживается. Марлоу сразу же почувствовал себя неловко.

– Если дело не первостепенной важности, моя дорогая…– с напускной строгостью начал он, но Феба прервала отца:

– Это дело первостепенной важности, папа!

От этих слов его беспокойство только усилилось.

– Ну что же, тогда… Пожалуй, я могу уделить тебе пять минут.

Едва лакей вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, как Феба воскликнула прерывающимся голосом:

– Папа, я хочу сказать тебе… что никогда не смогу полюбить герцога Салфорда и выйти за него замуж!

Лорд Марлоу, открыв от изумления рот, стоял и молча смотрел на дочь. Изумление быстро уступило место гневу, и он громко воскликнул:

– О, Господи, Феба! Ну и удачное же ты выбрала время для таких приятных новостей.

– Разве я могла сообщить их тебе раньше? Жаль, что ты не рассказал мне об идее пригласить герцога Салфорда перед тем, как отправиться в Блэнфорд-парк! А мама никогда бы не позволила мне послать тебе туда письмо со слугой, где бы я попросила отказаться от этого плана. Умоляю, папа, не сердись! Я не виновата, что ты не знал о… о моих соображениях по этому поводу.

Лицо его светлости потемнело. Лорд Марлоу решил, что над ним сыграли злую шутку. Он очень гордился, что сумел завлечь герцога в сети, расставленные леди Ингхэм, и уже почти убедил себя, будто сам придумал весь план и взялся за такое сложное и щекотливое дело только ради блага собственной дочери. Сейчас же совершенно неожиданно выясняется, что Феба не может полюбить Салфорда. Одно только это уже само по себе было нелепо, но еще хуже то, что ему предстоит сообщить Сильвестру об отказе Фебы выходить за него замуж. Марлоу попытался отмахнуться от дочери.

– Фу, какая ерунда! Это у тебя просто нервы расстроились, моя дорогая. Ты застенчива… да, ты застенчивая девушка, и кто знает лучше собственную дочь, чем ее отец? Ты весьма сообразительна. Я бы предпочел не раскрывать заранее причину визита Салфорда, но твоя мама… Однако, что сейчас говорить об этом, когда все уже сделано! Твои мысли и чувства в полном смятении. Я не буду отрицать, что ты оказалась в несколько щекотливой ситуации. Можешь поверить, я сильно рассердился на твою маму за то, что она… Но тебя это не касается! Я уверен, что тщательно все обдумал и считаю Салфорда выгодной партией. Надеюсь, ты согласишься, что я лучше тебя разбираюсь в людях. Меня устраивает Салфорд – у него есть и титул, и деньги! – Марлоу добродушно рассмеялся и добавил: – Готов заключить пари, что недалек тот день, когда ты спросишь сама себя: «Как я могла вести так глупо и отказывать герцогу Салфорду?» Разве я могу легкомысленно отнестись к такому важному делу?

– Папа, он не может мне понравиться! – повторила Феба.

– О Господи, девочка, только не произноси такие высокопарные речи! – раздраженно произнес лорд Марлоу, – Ты едва с ним знакома. Хорошенькое дело, когда девчушка отказывается от такого завидного жениха, как герцог Салфорд! Позволь заметить, что ты должна благодарить судьбу за то, что она так благоволит к тебе!

– Папа, – взмолилась Феба, – ты же знаешь, я никогда бы не решилась просто так тебя огорчить, но…

– Славный разговор! – прервал дочь лорд Марлоу. – Да тебе, похоже, наплевать на меня! Ты не задумалась над тем, в каком положении я окажусь? О, Боже милосердный, какой позор! Значит, я должен сообщить Салфорду, что он тебе не нравится? Клянусь небесами, мне будет ужасно стыдно! Я сам создал себе эти неприятности и… пошел на затраты, потому что если Салфорду понравится молодой гнедой, мне, конечно, придется отдать его по низкой цене. Я уже не говорю о новом платье, которое тебе купили… А сколько хорошего кларета я закупил, известно одному Господу Богу! Только за бочку пришлось заплатить сто фунтов. Лучшее вино Карбонелла!

– Папа…

– Молчи! – гневно вскричал этот слабый и нерешительный человек. – У меня не хватает терпения разговаривать с тобой… А что скажет твоя мама, когда услышит об этом?

– О, только ничего не говори маме! Ты ведь не расскажешь ей? – перепугалась Феба. – Можно вежливо объяснить герцогу, будто ты только сегодня выяснил, что заблуждался в отношении моих чувств к нему. После этого он не станет делать мне предложение. Папа!..

– Если ты поставила меня в такое положение, мама обязательно должна все знать! – твердо заявил лорд Марлоу. Он заметил испуг дочери и решил им воспользоваться. – Я с превеликим сожалением буду вынужден рассказать Констанции о нашем разговоре, коли ты будешь настаивать и упрямиться. Мое дорогое дитя, ну подумай хорошенько. У тебя еще не было возможности по-настоящему узнать Салфорда. Не лишай его, по крайней мере, этого шанса. Если ты не изменишь своего мнения за те несколько дней, что он будет гостить в Остерби, мы опять вернемся к этому разговору. А пока я ни слова не скажу маме, но ты тоже молчи. По-моему, твои чувства и мысли скоро начнут приходить в порядок. – Марлоу легонько похлопал дочь по плечу. – А сейчас я вынужден попросить тебя выйти, иначе Салфорд спустится к ужину раньше меня. Я не сержусь на тебя. Иногда в твоем галопе откуда-то появляется неправильный шаг, но у тебя доброе сердце. Ты хорошая девочка и знаешь, что можешь доверять своему отцу.

Феба молча вышла из комнаты. Лорд Марлоу был оптимистом по характеру и легко убедил себя, что ему удалось уговорить дочь отказаться от сумасбродной затеи. На самом же деле Феба достаточно хорошо знала своего отца, чтобы продолжать настаивать на своем. Боязнь оказаться в затруднительном положении была у него сильнее любви к детям. Феба не только не поверила обещанию отца не рассказывать об этом разговоре жене, но абсолютно не сомневалась, что сегодня же вечером, прежде чем лечь спать, он все расскажет ее светлости. Он не станет оказывать давления на дочь, поскольку это тоже довольно щекотливое дело, но предоставит это своей жене.

Феба решила, что леди Марлоу возьмется за нее скорее всего утром. Так что у девушки оставалось не так уж много времени, чтобы придумать способ избежать горькой участи, которая начинала казаться неизбежной. Ей нельзя рассчитывать ни на одного из обитателей Остерби. Если попросить помощи у мисс Баттери, то можно не только поставить гувернантку в очень затруднительное положение, а и, вне всяких сомнений, подвести под увольнение. Причем леди Марлоу постарается, чтобы у нее возникли трудности при попытке устроиться на другое место. Феба могла положиться лишь на Тома Орде. Том обязательно что-нибудь придумает, но она не могла представить себе, что именно. После долгих размышлений Феба пришла к выводу, что реальную помощь ей способна оказать только бабушка. Хотя девушка и не была близка с леди Ингхэм, она знала, что та расположена к ней и с презрением относится к Констанции Марлоу. Если бы Остерби находилось поближе к Лондону, Феба незамедлительно обратилась бы за помощью к бабушке, но до Лондона целых девяносто миль. Писать письмо с просьбой о помощи тоже совершенно бесполезно, поскольку не блещущая здоровьем пожилая леди не бросится в зимнюю стужу в Сомерсет на помощь внучке. Хотя, бабушка несколько раз при встрече лицом к лицу, доказывала, что ее характер посильнее, но, если учесть, какое расстояние разделяет их теперь, все, по-видимому, закончится так, как хочет леди Марлоу.

Эти грустные мысли заставили Фебу приуныть, но она опять подумала о Томе, который собирался навестить ее вечером, и к ней вернулась надежда. Феба начала строить планы и так увлеклась этим занятием, что совсем забыла о приказе мачехи. Как только мисс Марлоу переоденется к ужину, она должна была заглянуть в комнату ее светлости. Вместо этого девушка отправилась на галерею, где семья обычно собиралась перед трапезой.

Сильвестр в одиночестве просматривал газеты на галерее. Он стоял перед камином, в котором чуть теплился слабый огонь, время от времени выпуская клубы дыма. Герцог Салфорд был одет как всегда с неброской элегантностью. На нем был черный фрак, панталоны и простой белый жилет. На талии висела одна-единственная цепочка для карманных часов, между складками галстука сверкал бриллиант, руки украшал тяжелый перстень с печаткой. Сильвестра нельзя было назвать денди, но он с уважением относился к моде, а элегантный покрой фрака заставил Фебу почувствовать себя еще более неказистой, чем обычно.

Феба до того испугалась, увидев герцога Салфорда на галерее, что остановилась на пороге и непроизвольно вскрикнула:

– Ох!..

Сильвестр поднял голову и с легким удивлением посмотрел на нее. Через пару секунд он отложил газеты и произнес приятным голосом:

– Говорят, что раньше хозяев приходят только плохие гости. Позвольте мне придвинуть для вас стул поближе к огню. Камин немного дымит, но, по-моему, не настолько сильно, чтобы возле него нельзя было сидеть.

Хотя Сильвестр и постарался говорить нормальным тоном, язвительные нотки не укрылись от Фебы. Она неохотно спустилась на галерею и, усаживаясь, сказала:

– Все камины в Остерби дымят, когда дует северо-восточный ветер.

Сильвестр убедился в этом еще в своей комнате, поэтому просто сказал:

– В самом деле? Наверное, каждый дом обладает своими странностями.

– А у вас дома ни один из каминов не дымит? – поинтересовалась Феба.

– Раньше, бывало, дымили, но сейчас удалось устранить неисправность, – ответил герцог Салфорд, вспомнив, как часто его раздражало, что главная зала в Чансе полна густого дыма. В один из таких вечеров Сильвестр и поклялся заменить средневековый очаг на современный камин.

– Считайте, что вам повезло! – заметила Феба. В комнате воцарилось молчание. Мисс Марлоу рассеянно смотрела на разукрашенный комод, а его светлость герцог Салфорд, не привыкший к такому обращению, разглядывал девушку с растущим раздражением. Ему очень хотелось вновь взять газету, но его остановила мысль, что отсутствие хороших манер у мисс Марлоу не является достаточным основанием, чтобы и ему опуститься на тот же уровень и забыть об учтивости. Сильвестр заметил тем тоном, каким обычно говорят, когда пытаются заставить застенчивую школьницу чувствовать себя не так… скованно:

– Ваш отец рассказывал мне, мисс Марлоу, что вы прекрасная наездница.

– Он вам это рассказал? – ответила Феба вопросом на вопрос. – А нам он рассказал, что вы показали ему, как надо обращаться с Хейтропом.

Сильвестр бросил на собеседницу быстрый взгляд сверху вниз, но через секунду решил, что она произнесла эти слова по глупости.

– Надеюсь, мне не стоит вас убеждать, что я не делал ничего подобного.

– Конечно, не стоит! – кивнула девушка. – Я и не думала, что вы это делали.

Герцог Салфорд чуть не подпрыгнул от злости. Но поняв, что эта показная неловкость была намеренной, стал испытывать от разговора определенное удовольствие. Может, в этой маленькой провинциалке крылось значительно больше, чем он думал, хотя он так и не смог понять причину столь язвительных замечаний. Ему они показались чересчур резкими, даже если принять во внимание то обстоятельство, что ее могло задеть, когда он не вспомнил, где они танцевали. Неужели мисс Марлоу считала, будто он обязан помнить всех скромных некрасивых девушек, с которыми ему приходилось проделывать тур контрданса? И что она хочет доказать, черт побери, своим демонстративным молчанием? Сильвестр попытался изменить направление атаки.

– Сейчас ваша очередь выбирать тему для обсуждения, мисс Марлоу.

Девушка оторвала взгляд от комода и какое-то время спокойно смотрела на гостя.

– Мне нечего обсуждать, – ответила она.

Сильвестр попал в затруднительное положение. Он не знал, что и подумать: то ли улыбнуться, то ли разозлиться еще сильнее? В одном герцог сейчас был полностью уверен: его заинтриговало странное поведение дочери лорда Марлоу. Герцог Салфорд решил, что хотя у него и в мыслях не было делать предложение этой возмутительной девчонке, будет, пожалуй, забавно выяснить, что таится за ее странным поведением, если действительно там что-то скрывается.

В этот момент в галерею вошла леди Марлоу. Обнаружив, что гость опередил ее, она обратила на это обстоятельство внимание Сильвестра. Герцог был вынужден ответить:

– Вы должны винить ветер, который дует с северо-востока, мадам.

Насмешливый выпад не попал в цель.

– Вы ошибаетесь, герцог. Никто и не собирается винить вас за то, что вы спустились так рано. Напротив, по моему мнению, вы поступили правильно. Я вижу, моя дочь развлекала вас. Интересно, о чем вы беседовали?

– Едва ли это вообще можно назвать беседой, – ответил Сильвестр. – Мисс Марлоу вполне откровенно заявила, что ей не о чем со мной разговаривать.

Произнося эту фразу, герцог Салфорд посмотрел на Фебу. Она бросила на него такой обиженный взгляд, что он тут же пожалел о жестоких словах. Сильвестр попытался исправить положение и со смехом добавил:

– Правда, мисс Марлоу пришла сюда буквально перед вашим приходом. Так что у нас было мало времени для интересной беседы.

– Моя падчерица застенчива, – объяснила Констанция Марлоу, бросив на Фебу взгляд, который красноречиво пообещал грядущую расправу.