Сильвестр вспыхнул и немедленно ответил:

– Не так давно вы терпели мое общество целую неделю и при этом особенно не жаловались. Так что, полагаю, сможете выдержать еще несколько дней.

– Как я сейчас жалею, что поднялась на тот корабль! – взволнованно воскликнула Феба Марлоу.

– В этом я с вами согласен. Потому что более неосмотрительного… прошу прощения… я хотел сказать, что вы хотели сделать как лучше.

– Я никогда больше не буду пытаться делать как лучше для вас! – яростно выкрикнула девушка. – Что же касается вашей снисходительности, милорд герцог…

– Феба, не горячись! – поспешил предотвратить ссору мистер Орде. – Выслушай меня, пожалуйста. До сих пор я все время был на твоей стороне, но всему есть предел. Теперь ты сделаешь то, что я тебе скажу, девочка моя! Мы вернемся домой с Салфордом, и ты можешь не чувствовать себя обязанной ему, если это так тебя злит, поскольку ты будешь присматривать за Эдмундом. Кстати, позволь тебе напомнить, что ты обещала не оставлять мальчика до тех пор, пока вместе с ним вновь не будет его любимой Пугговиц!

– Сейчас ему уже не нужна Пугговиц! – не согласилась Феба.

В этот момент в столовую заглянул Эдмунд. Когда Том поинтересовался, согласен ли Эдмунд отпустить Фебу, мальчик без малейших колебаний заявил, что не позволит мисс Марлоу уехать. Феба, видя, что ее довод разбит, попробовала убедить Эдмунда, что ему вполне хватит дяди. Однако мальчик резко покачал кудрявой головкой и сказал:

– Нет, не хватит, потому что дядя Сильвестр проклянет меня, если я буду мешать ему за завтраком.

После этих наивных слов мальчугана напряжение в столовой заметно спало. Феба через силу улыбнулась, а Сильвестр, обещая страшную месть своему маленькому племяннику, слегка расслабился и подхватил Эдмунда на руки.

Эдмунд радостно засмеялся и завопил во все горло, но в этот миг сверху донеслись ужасные крики. Они были такими страшными, что, казалось, кричащий человек испытывает невыносимые страдания. Сильвестр поднял голову, а Эдмунд замер у него на руках.

– Что там, черт побери, происходит?.. – проворчал герцог Салфорд.

– Что там стряслось? – удивленно воскликнул Том и, хромая, направился к двери. – Сдается мне, что Эталон Высшего Света обнаружил пятнышко грязи у себя на сюртуке.

– Петт! Петт! – ревел сэр Наджент, спускаясь по лестнице. – Петт, где ты? Петт!

Выкрикнув последний раз имя своего лакея, сэр Наджент появился на пороге. В руках он держал начищенные до блеска сапоги и торжественно призывал присутствующих в столовой посмотреть.

– Вы только посмотрите!..

– Да не голосите вы так, будто вас режут! – резко одернул его Сильвестр. – На что посмотреть?

– Этот щенок, этот ублюдок! – кричал, брызгая слюной, сэр Наджент. – Я его повешу! Я разорву его на части, клянусь Богом!

– О, сэр, в чем дело? – испуганно воскликнул Петт, вбегая в комнату.

– Смотри! – заорал сэр Наджент и протянул сапоги. Это были те самые высокие ботфорты, фасон которых Фотерби придумал сам. Только теперь они были без золотых кисточек. Петт застонал и отступил назад, в ужасе ожидая последствий. Том бросил быстрый взгляд на Эдмунда, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое лицо, но это ему не удалось.

Юноша прислонился к стене и залился неуместным смехом. После нескольких секунд борьбы Фебе удалось удержаться от улыбки, и она выдавила из себя:

– О, Господи, какое несчастье! Но… п-прошу вас, не расстраивайтесь вы так, сэр Наджент! В конце концов вы всегда можете приделать новые кисточки.

– Новые?.. Петт, если это ты оставил дверь открытой, чтобы мерзкая дворняжка забралась ко мне в комнату, я сегодня же тебя уволю. Ну, ты меня слышал? Отвечай! Ты оставил дверь открытой?

– Никогда! – театрально вскричал Петт. – Это служанка, сэр! Или коридорный!.. Кто угодно, только не я.

Поверив преданному лакею, взбешенный сэр Наджент повернулся к Тому Орде.

– Клянусь Богом, это сделали вы! Вы ведь рассмеялись? Вы, значит, и запустили этого гнусного щенка в мою комнату.

– Нет, конечно же, не я! – покачал головой Том. – Прошу прощения, но стоит ли поднимать столько шума из-за какой-то пары сапог!

– Из-за какой-то пары сапог!!! – пунцовый от гнева Наджент Фотерби быстро сделал угрожающий шаг к Тому.

– Проучи его, Том, проучи! – взмолился Эдмунд. Ангельские голубые глаза мальчика возбужденно сверкали.

– Фотерби, возьмите себя в руки! – не на шутку рассердился герцог Салфорд.

– Сэр, на них нет и царапины. По крайней мере, сами сапоги остались целы, – попробовал утешить хозяина Петт. – Я переверну весь Париж вверх дном, сэр. Буду искать днем и ночью, не оставлю камня на камне… я…

– Моя собственная модель! – застонал Фотерби, не обращая внимания на Петта. – Хоби пришлось переделывать их пять раз, прежде чем он добился того, что нужно.

– Двое сумасшедших! – сказал Фебе Сильвестр. Знаменитые брови герцога Салфорда взметнулись вверх, в голосе слышалось легкое презрение.

– Простофиля! – осторожно проговорил Эдмунд, хитро поглядывая на своего учителя.

Но Том в это время рассказывал Сильвестру о вчерашнем происшествии, когда Чин атаковал ботфорт, и поэтому осторожная попытка Эдмунда осталась незамеченной. Сэр Наджент, уподобившись актеру из греческой трагедии, горько оплакивал один сапог, пока Петт нежно гладил второй. Фотерби вспоминал мельчайшие подробности процесса, который увенчался таким триумфом обувной моды.

Наконец терпение Сильвестра лопнуло, и он воскликнул:

– Но это же смешно в конце концов!

– Смесно! – повторил Эдмунд, которому явно понравилось и это слово.

– И вы еще можете говорить такое? – обиженно вскричал сэр Наджент. – Да известно ли вам, сколько часов я провел, выбирая между простой золотой тесемочкой вокруг верха и переплетенным шнурком? Да известно…

– Меня не интересуют секреты сапожного мастерства! Я…

– Смесной простофиля!

– …был бы вам признателен, если… Что ты сказал? – Услышав веселый голос племянника, Сильвестр повернулся к нему.

Гневный вопрос повис в воздухе. Испуганно взглянув на Сильвестра, Эдмунд виновато опустил голову. Даже сэр Наджент перестал жаловаться и ждал ответа, но Эдмунд на всякий случай решил промолчать. Герцог Салфорд проявил осмотрительность и не стал повторять вопрос. Вместо этого он строго обратился к мальчику:

– Чтобы больше я твоего голоса здесь не слышал! – Потом опять повернулся к убитому горем денди и продолжил: – Я буду вам признателен, если вы закончите этот спектакль и внимательно выслушаете меня…

Но в этот самый момент в столовую вошла Молодая Особа, которая передала настоятельную просьбу миледи: встревоженная шумом снизу, леди Ианта хотела, чтобы муж немедленно поднялся к ней.

– Я должен идти к ее светлости! – торжественно провозгласил сэр Наджент. – Ианта придет в ужас, когда узнает об этом святотатстве, совершенном над сапогами! «Наджент, – говорила она вчера, когда я надел ботфорты, причем, заметьте, надел в первый раз. – Ты – творец моды!» Я должен немедленно идти к ней.

С этими словами сэр Наджент Фотерби сунул сапог который продолжал держать в руках, Петту и поспешил наверх. Лакей сэра Наджента бросил неодобрительный взгляд на Сильвестра и сказал:

– Надеюсь, ваша светлость простит нас… Это горькая потеря… ужасный удар, ваша светлость.

– Убирайтесь немедленно!

– Да, ваша светлость! Сию минуту, ваша светлость! – пробормотал Петт и, поклонившись, торопливо покинул столовую.

– Что же касается тебя, – обратился Сильвестр к провинившемуся племяннику, – если я еще хоть раз услышу от тебя подобные выражения, ты сильно пожалеешь об этом. А сейчас уходи!

– Я больше не буду…– умоляюще произнес Эдмунд.

– Я сказал: иди!

Мальчик с алым лицом выбежал из комнаты. Этот неприятный инцидент предоставил Фебе возможность возобновить обмен колкостями, и она обвинила Сильвестра в жестокости и бессердечии по отношению к племяннику.

– Не стоило вымещать свое плохое настроение на бедном ребенке! Было бы вполне достаточно просто мягко пожурить его. Никогда еще я не была так возмущена!

– Когда мне понадобится ваш совет, мисс Марлоу, можете не сомневаться, я обязательно обращусь к вам, – отпарировал герцог Салфорд.

Феба встала и быстро направилась к двери.

– Вам следовало бы контролировать свои слова, – заметила мисс Марлоу на прощание, словно сделала последний выстрел. – Я не одна из ваших несчастных слуг, которые вынуждены терпеть ваше отвратительное высокомерие!

– Одну секунду! – остановил ее герцог.

Девушка оглянулась, готовая возобновить сражение.

– Так как Фотерби, судя по всему, не в состоянии думать о чем-нибудь другом, кроме своих бесподобных сапог, может, вы, мисс Марлоу, сообщите леди Ианте о моем приезде, – попросил Сильвестр. – И еще… Будьте так добры, соберите Эдмунда! Я хочу увезти его отсюда как можно скорее.

– Вы не можете увезти Эдмунда в такой час! Мальчику уже давно пора в постель. Может, вас и устраивают ночные путешествия, но Эдмунду в это время необходимо спать.

– Я не собираюсь сейчас отправляться в путь, а только хочу перевезти его в другую гостиницу. Мы выедем в Кале утром.

– Значит, вам придется поехать без меня, герцог, – заявила Феба. – Неужели вы не в состоянии подумать о чьем-либо удобстве? Какие, по-вашему, я должна испытывать чувства, если вы не можете снизойти даже до такой мелочи? Когда я путешествовала с сэром Наджентом, отсутствие багажа не создавало больших проблем, но если я поеду с вами, все изменится. Неужели вы надеетесь, будто я остановлюсь в одной из фешенебельных гостинец в грязном дорожном платье и с багажом, состоящим из одной маленькой картонной коробки?

– Неужели вы придаете такое значение любопытным взглядам гостиничных слуг? – язвительно поинтересовался Сильвестр, поднимая брови.

– О, как это на вас похоже! – сердито воскликнула Феба. – Как похоже! Надеетесь, что тень от вашего высокого титула падает и на меня? Как восхитительно быть важной персоной и с пренебрежением относится к мнениям низших людей.

– Так как я не пользуюсь своим титулом, а мое… происхождение сильно принижено одним-единственным чемоданом, вы найдете тень довольно жиденькой! – резко ответил Сильвестр. – Однако можете успокоиться. Я сниму вам отдельную гостиную, чтобы вы по крайней мере не страдали от взглядов других постояльцев.

В этот момент в разговор вступил Том и предостерег герцога:

– Не думаю, что вы должны снимать Фебе отдельную гостиную, Салфорд. Вы забываете, что деньжат совсем мало.

По лицу Сильвестра пробежала тень раздражения.

– Ну что ж, мы остановимся в маленькой недорогой гостинице, такой, как эта.

– Все гостиницы забиты до отказа, – предупредил его Том. – Если вы собираетесь ездить по всему городу в поисках маленькой гостиницы, в которой найдутся комнаты для четверых путешественников, не исключено, что поиски могут затянуться до полуночи.

– Вы предлагаете мне остаться здесь? – хмуро осведомился герцог Салфорд.

– А почему бы и нет? В «Красной рыбе» много места.

– Если комнаты здесь есть, то и…

– Нет, вам больше нигде не найти свободных комнат, – не дала ему договорить Феба. – Сэр Наджент снял всю гостиницу и выселил тех несчастных, которые остановились в «Красной рыбе» до нашего приезда… Не могу понять, почему у вас такое выражение? Неужели вы уже забыли, что совсем недавно поступили точно так же, когда миссис Скейлинг вынуждена была сдать вам общую столовую?

– А кого, позвольте вас спросить, я выселил из «Голубого вепря»? – с сарказмом полюбопытствовал Сильвестр.

– Никого, но так получилось только потому, что в «Голубом вепре» мы оказались единственными постояльцами. Если бы, кроме нас, там находился еще кто-то, не сомневаюсь, что их постигла бы участь постояльцев этой гостиницы.

– В самом деле? Тогда разрешите вам сказать…

– Послушайте! – взмолился Том. – Вы можете препираться друг с другом сколько душе угодно по дороге в Дувр, и, клянусь, я не скажу ни слова. Но сейчас самое главное – решить, что нам делать. Скоро начнут накрывать ужин. Я не виню вас в том, что вы не хотите здесь ночевать, Салфорд, но у вас, боюсь, нет выбора! Наши карманы почти пусты, не забывайте и об Эдмунде. Если вы не желаете ночевать за счет Фотерби, можете договориться с мадам и заплатить за комнату.

– Не знаю, что вы все-таки решите, а лично я собираюсь сейчас уложить Эдмунда спать! – решительно заявила Феба. – А если вы попытаетесь забрать его у меня, герцог, я пожалуюсь ему, что вы меня обижаете. И будьте уверены, это настроит мальчика против вас. Особенно после того, как вы только что так грубо с ним обошлись.

С этой угрозой мисс Марлоу вышла из столовой, оставив Сильвестра в замешательстве. Том улыбнулся герцогу и пошутил:

– Надеюсь, вы не захотите, чтобы Эдмунд всем рассказал, будто вы плохой человек? Он регулярно донимает этим Фотерби, можете не сомневаться. Если хотите знать, он уже сообщил нам, будто вы перемалываете человеческие кости и делаете из них хлеб.

Губы Сильвестра дрогнули, но он строго заметил:

– Мне кажется, что вы изрядно распустили Эдмунда за эти несколько дней. Что же касается вас, Томас, то если вы еще хоть раз нагло заявите…

– Так-то лучше! – ничуть не обиделся Том Орде. – А то я думал, что вы никогда не успокоитесь! Салфорд, знаете…

Его прервало возвращение сэра Наджента, на лице которого можно было прочесть уныние и скорбь. Не успел он подойти к ним поближе, как герцог Салфорд спросил:

– Вы сказали Ианте, что я здесь?

– Господи, помилуй! Нет, конечно! – в ужасе ответил сэр Наджент. – Я ни за что не сообщу о вашем приезде ее светлости! Особенно сейчас! Леди Ианта очень расстроена. Вам придется выкрасть мальчишку, пока мы будем спать. Посреди ночи.

– Я не собираюсь нарушать правила приличия.

– Выдумаете тоже!.. – раздраженно произнес сэр Наджент. – Ничего вы не нарушите. Вы, наверное, боитесь, что вы должны будете прокрасться в спальню мисс Марлоу…

– Я не думаю ни о каких спальнях, – сердито прервал его Сильвестр.

– Ну вот, вы опять начинаете! – пожаловался Наджент Фотерби. – Щелкаете меня по носу всякий раз, как я открываю рот. Никто не говорит о том, что нужно прокрасться в комнату мисс Марлоу. Она сама выведет ребенка. Вам, конечно, придется и ее захватить с собой. Мне даже кажется, что и Орде будет лучше уехать, поскольку ее светлость может рассердиться, если он останется. Дело в том…

– Можете дальше не продолжать!.. Томас, или немедленно перестаньте смеяться, или я оставлю вас прозябать здесь… Поймите, Фотерби, мне вовсе не надо выкрадывать своего подопечного ребенка. Ни вы, ни Ианта не можете помешать мне спокойно забрать Эдмунда днем. Завтра я собираюсь увезти мальчика. Однако я испытываю достаточно уважения к здравому смыслу ее светлости и поэтому не только хочу сообщить ей о своих намерениях, но и заверить, что Эдмунд не будет ни в чем нуждаться… А сейчас или отведите меня к Ианте, или пойдите и расскажите ей сами, что завтра утром я увожу Эдмунда.

– Никуда я не пойду! – упрямо покачал головой сэр Наджент. – Может, у вас и есть право забрать мальчишку… я знаю об этом, поскольку интересовался у своего адвоката… но имеет ли понятие об этом ее светлость? Я хочу сказать, должна ли она знать об этом? Если, по-вашему должна, герцог, тогда смею вам заметить, что вы плохо знаете женщин… Что, однако, кажется полным абсурдом, поскольку я ни за что не поверю, что вы не получили carte blanche[18] меньше чем за год после появления в свете той красотки… как ее звали? Ну, вы поняли, о ком я говорю. Ну, та с золотистыми локонами и…

– Мы не будем сейчас обсуждать мои проблемы! – гневно оборвал его герцог Салфорд.

– Как скажете! Правда, мне часто хотелось вас спросить… Однако я вижу, что вы в любую секунду готовы взорваться, так что забудем об этом! Дело в том, что если мне придется рассказать ее светлости о вашем приезде и намерении забрать Эдмунда, она потребует от меня помешать вам увезти мальчишку. А я вовсе не хочу препятствовать этому, да и как я могу вам помешать? Вы же знаете этих женщин, герцог… надеюсь, не возражаете, что я это говорю?.. Ее светлость заявит, что мне следует выхватить шпагу. Помяните мое слово, совершенно бесполезно разубеждать ее и говорить, что у меня нет никакой шпаги. Все неприятности с женщинами приключаются от того, что они не в состоянии рассуждать здраво. И мне придется немало помучиться, пока вы будете с мальчиком наслаждаться путешествием домой. Я не удивлюсь, если ее светлость еще целый год будет дуться на меня.

– Это ваше личное дело, – заявил Сильвестр.

– Ну это надо же придумать такое! – открыл от изумления рот сэр Наджент. – Я так хочу помочь вам с мальчишкой, а вместо этого… О, Господи, почему ты еще не спишь?

Этот неожиданный вопрос адресовался мастеру Рейну, который стоял на пороге с видом человека, принявшего очень трудное решение. Весь его вид говорил о том, что он не позволит никому отговорить себя. За ним в столовую вошла Феба.

– Эдмунд хочет поговорить с вами, прежде чем лечь спать, сэр Наджент, – сообщила девушка.

– Нет, нет, уведите его! – заволновался Фотерби. – У меня сегодня выдался тяжелый денек… я сейчас не готов к разговорам!

– Я не хочу ничего плохого, – заявил Эдмунд. Он решительно подошел к стулу сэра Наджента, остановился перед ним и спрятал руки за спину. – Я хочу попросить прощения, сэр, за то, что обозвал вас «простофилей»… «Смесным простофилей», – добросовестно добавил мальчик.

– Ну ладно, – буркнул сэр Наджент и сердито махнул рукой, отправляя Эдмунда спать.

– Но это еще не все! – храбро заявил малыш. – Это был не Чин, а я. Извините… Вот они!

С этими словами Эдмунд вытащил руки из-за спины и разжал пальцы. На его ладонях лежали две растрепанные кисточки. Феба, застигнутая, как и все остальные, врасплох, испуганно вскрикнула. Сэр Наджент несколько секунд недоуменно смотрел на кисточки, потом произнес задыхающимся голосом:

– Ты… ты… О, Господи, я…

– Фотерби!

Голос герцога Салфорда пролетел через комнату и остановил разъяренного денди, который начал с угрожающим видом приближаться к мальчику. Сильвестр быстро подошел к нему, и Эдмунд, хоть и храбро остался на месте, все же облегченно вздохнул.

– Только попробуйте его пальцем тронуть! – процедил сквозь зубы Сильвестр.

– Я только собирался слегка встряхнуть его, – угрюмо сообщил сэр Наджент. – Черт побери, в конце концов отчим я ему или нет?

Сильвестр коротко презрительно рассмеялся и посмотрел сверху вниз на племянника.

– Отдай мне эти кисточки, несносный мальчишка, и немедленно отправляйся в постель.

– Я подумал, что ты не будешь так на меня злиться, если я извинюсь, – скорбно сообщил Эдмунд.

– Я и не сержусь, – заверил его Сильвестр и легко провел по щеке пальцем. – Слово Рейна! Спокойной ночи, шалунишка! Не заставляй мисс Марлоу ждать.

– Вы на самом деле не возмущены? – взорвался сэр Наджент Фотерби. – Может, вы еще и похвалите этого юного пакостника?

– Может, и похвалю! – холодно кивнул герцог. – Эдмунд сделал то, что не мог сделать я: воздал вам по заслугам. Когда вы похитили мальчика, Фотерби, вы надеялись, что я вам не сделаю ничего плохого, поскольку не люблю выметать сор из дома. И, вероятно, мои действия не смогли бы так сильно насолить вам, как это удалось Эдмунду. Да благословит его Господь, он смелый парень! Если бы его сейчас видел отец, он бы гордился сыном!

– Мне очень хочется вызвать вас на дуэль! – пригрозил сэр Наджент. – Клянусь, руки так и чешутся.

– Сомневаюсь, что вы решитесь на такое, – покачал головой Сильвестр. – Я неплохой стрелок, мой герой!

– А я считаю, – горячо произнес Фотерби, – что Наджент Фотерби самый храбрый человек на земле. Спросите любого, и вам это скажут. Я бы обязательно вас вызвал, но вся беда в том, что ее светлость будет против поединка. А я должен беречь и лелеять ее. Но, если Ианта рассчитывает, что я собираюсь брать с собой ее слабоумного отпрыска!..

От одной мысли об Эдмунде сэр Наджент задышал быстрее и замолчал. В нем опять поднялась волна злости. Фотерби схватил кисточки, которые Сильвестр с отвращением бросил на стол, и выскочил из комнаты.

Том понимал, что признание Эдмунда еще больше усложнило ситуацию, и теперь Сильвестр и сэр Наджент вряд ли смогут находиться под одной крышей. Однако вскоре выяснилось, что злая проделка Эдмунда имела и положительные последствия. Ианта, разделяя негодование сэра Наджента, заявила, что Эдмунда следует строго наказать. Фотерби горько возразил, что Сильвестр не разрешает трогать мальчишку. После этого необдуманного признания присутствие в «Красной рыбе» герцога Салфорда перестало быть секретом. Леди Ианта с испуганным криком упала на подушки, но сэр Наджент, позабыв о торжественных брачных клятвах, потребовал от нее (ударяя при этом кулаком по туалетному столику так, что подпрыгивали пузырьки с золотыми пробками) немедленно выбирать между ним и своим несносным отпрыском. Такие решительные действия напугали Ианту. Сердитый голос и свирепый вид произвели на нее большое впечатление, и она ясно осознала мужское превосходство. Хотя леди Ианта и пыталась что-то возражать со слезами на глазах, но ее протесты уже были неубедительными. Наконец, герцог Салфорд решил начать действовать. Он постучал в дверь невестки и вошел, не дожидаясь приглашения. Ианта, израсходовавшая основные силы на выяснение отношений с мужем, оказала Сильвестру не такой запугивающий прием, какой можно было ожидать. Она, естественно, встретила герцога жалобами на отвратительное поведение Эдмунда и отрицательное влияние, которое оказывает на мальчика дядя. После обвинения в том, что Сильвестр даже не наказал племянника за проступок, последующее пламенное заявление ее светлости, будто ничто на земле не заставит ее передать сына такому жестокому и бессердечному опекуну, звучало неубедительно и неуместно даже для нее самой. Потом Ианта, горько разрыдавшись, посетовала, что всем наплевать на ее расшатанные нервы.

Услышав плач, в комнату вошла Феба Марлоу и попросила Ианту сдерживаться хотя бы ради Эдмунда.

– Я не сомневаюсь, что вы не хотите беспокоить сына, – сказала Феба. – Ну сами подумайте, как может расстроиться маленький мальчик, когда услышит плач мамы.

– Вы такая же бессердечная, как и Сильвестр! – продолжала рыдать Ианта. – Вам обоим наплевать на мои страдания!

– Не знаю, как мисс Марлоу, а мне точно наплевать, – кивнул Сильвестр.

– Ах, так, – жалобно вскрикнула леди Ианта, подпрыгнув на постели.

Белокурая красавица так рассердилась, что забыла о слезах. Щеки залил гневный румянец, а очаровательные глазки метали в Сильвестра гром и молнии.

– Меня ну ни капельки не волнуют ваши страдания, – подтвердил герцог Салфорд. – Видите, я абсолютно откровенен с вами, Ианта. И прежде чем вы возобновите это душещипательное представление, выслушайте меня. Четыре года вы с превеликим удовольствием вспоминали глупые слова, которые я вам однажды сказал. Вы так часто напоминали о них, что сами поверили, будто я говорил тогда серьезно. Нет, нет, не отворачивайтесь! Смотрите мне в глаза и отвечайте! Неужели вы думаете, будто я могу плохо относиться к Эдмунду, единственному, что осталось у меня после Гарри?

Ианта надулась и, комкая платок, ответила:

– Не знаю, но я абсолютно уверена, что вы никогда особенно не любили Гарри! Вы не пролили ни слезинки, когда он умер! – Она замолчала, напуганная выражением лица деверя.

Сильвестр заговорил не сразу. Герцог сильно побледнел, его сходство с сатиром сейчас особенно бросалось в глаза, губы были плотно сжаты. Наконец он отрывисто проговорил:

– Когда умер Гарри… умерла частичка меня. И сейчас мы не будем обсуждать это. Добавлю только одно. Вы – мать Эдмунда и можете навещать его, когда захотите. Я вам уже много раз это говорил, но повторяю еще раз. Приезжайте в Чанс, когда пожелаете… со своим мужем или одна.

Сэр Наджент, который внимательно слушал герцога Салфорда, дождался, когда дверь за Сильвестром закрылась, и радостно воскликнул:

– Клянусь, это чертовски мило с его стороны! Ты должна признать, моя дорогая, чертовски мило! Провалиться мне на этом месте, если я когда-либо надеялся получить от герцога Салфорда приглашение посетить Чанс. Дело в том, что у меня сложилось твердое убеждение, будто Салфорд здорово меня недолюбливает. Пожалуй, я поеду… Нет, нет, я вовсе не утверждаю, что посещение Чанса обязательно окажется интересным. Скорее всего, никаких развлечений, довольно скучная компания… Но побывать в Чансе весьма заманчиво! Вот что я сделаю… Я предложу Салфорду выпить со мной по стакану белого вина… Нет, клянусь Юпитером, я приглашу его отужинать вместе. Как по-твоему, мне не следует переодеться, дорогая? Нет, так я могу поставить его в неловкое положение. Пожалуй, повяжу-ка я лучше свежий галстук… Свежий галстук обязательно поможет делу.

Полный этих дружеских намерений сэр Наджент Фотерби торопливо вышел из комнаты жены. Ианта вновь разрыдалась, но сейчас ее слезы были уже не такими безутешными. Было ясно, что она скоро успокоится. Феба дала ей слово, что позаботится об Эдмунде по дороге в Лондон.

– О, дорогая мисс Марлоу, если бы не вы, я никогда бы не согласилась отдать Эдмунда, – заявила леди Ианта, пожимая Фебе руку. – Я уверена, что вы сумеете позаботиться о моем мальчике не хуже меня. И если найдется злой человек, который скажет, будто я бросила своего ребенка, вы знаете, что это неправда.

– Если кто-то скажет мне такую чушь, я отвечу, что его силой вырвали из ваших рук, – пообещала Феба. – Извините меня, леди Ианта. Я должна вернуться к Эдмунду.

Но, когда Феба вошла в комнату, выделенную для нее и Эдмунда, девушка замерла на пороге. На краю кровати мальчика сидел герцог Салфорд. Он сразу встал и немного смущенно произнес:

– Прошу прошения. Я не должен был входить в вашу комнату, но меня позвал Эдмунд.

– Ничего страшного, – успокоила Феба герцога. Сейчас она разговаривала не таким холодным голосом, как внизу, в столовой.

– Феба, дядя Вестр говорит, что мой папа отрезал бы сначала только одну кисточку, а попозже и вторую, – сообщил ей Эдмунд с горящими глазами.

Девушка не сдержала смех.

– Интересно, а что бы сказал твой дядя, если бы ты срезал кисточки с его сапог?

– Я объяснил Эдмунду, что поступать так со своими дядями нельзя ни при каких обстеятельствах, – пошутил Сильвестр и взъерошил племяннику волосы. – Спокойной ночи, несносный мальчишка!

– Ты не уедешь? – неожиданно испугался Эдмунд, ухватившись за его рукав.

– Не бойся, без тебя не уеду.

– А Феба с Томом?

– Да, они тоже поедут с нами.

– Хорошо, – кивнул мастер Рейн, отпуская сюртук Сильвестра. – Вот уж будет весело!

Два дня путешественники добирались до Кале. По дороге они остановились в Этайплсе, в самой худшей, по словам герцога Салфорда, гостинице, в которой он когда-либо имел честь жить. Поездка проходила не так весело, как надеялся Эдмунд, и только Том в какой-то мере оправдал надежды мальчика.

Поначалу Сильвестр пребывал в мрачном настроении, так как даже заложенная маленькая жемчужная брошь Фебы и его часы с цепочкой не помогли собрать необходимую сумму, чтобы путешествовать с привычной для него роскошью. Герцог долго сердился на Тома за то, что тот без его ведома совершенно неожиданно заложил в ломбарде брошь Фебы. Салфорд позже сообщил юноше, что теперь ему придется посылать одного из своих людей во Францию, чтобы выкупить ее. Но еще больше портило ему настроение то обстоятельство, что теперь он обязан Фебе. Естественно, после этих неприятностей он пребывал отнюдь не в радужном настроении. Позже выяснилось, что денег хватит только на четверку лошадей. Поэтому герцогу Салфорду надо было выбрать из двух зол меньшее: подвергнуть четырех путешественников, один из которых маленький ребенок, риску быть, укачанными в одном фаэтоне, запряженном четверкой, но при этом быстро добраться до цели, или взять два экипажа, каждый из которых будет запряжен парой лошадей, и медленно тащиться до Кале. Мысль о том, что Эдмунд, прежде чем его укачает, станет приставать к нему с бесконечными вопросами, решило дело в пользу двух фаэтонов. При этом Сильвестр сделал одно неожиданное открытие. Мистер Рейн, человек скромного достатка, не получал уважительного приема, подходящего его светлости, герцогу Салфорду. Нет, почтмейстера ни в коем случае нельзя было обвинить в невежливости. Напротив, он был в меру услужлив, но не выказывал ни малейшего интереса к герцогу. Сильвестр, привыкший всю жизнь иметь дело с людьми, которые всегда рассыпались перед ним в любезностях, испытал легкое потрясение. Это была его вторая поездка в наемном экипаже (первая прошла двумя днями раньше, когда он высадился в Кале). Он высказал несколько нелестных слов в адрес экипажа, который ему дали в «Серебряном льве», но два фаэтона, взятых напрокат в Абвиле, были настолько грязны, что это наполнило отвращением его утонченную душу.

– Почему карета запряжена не четверкой лошадей? – пожелал узнать Эдмунд.

– Потому что их только две, – ответил Сильвестр.

– Две, да к тому же такие костлявые, – с разочарованием произнес мальчик.

Лошади оказались тихоходами, и, как скоро обнаружила Феба Марлоу, между герцогскими лошадьми и разномастными клячами, тянувшими сейчас фаэтоны, существовала огромная пропасть. Путешествие казалось бесконечным, и хотя в экипаже, движущемся еле-еле, не так сильно укачивало Эдмунда, мальчику скоро стало скучно. В таком настроении он превратился в еще более надоедливого спутника. Фебе оставалось только поблагодарить судьбу, когда в Этайплсе герцог Салфорд, лишь мельком взглянув на нее, сказал, что остаток дня они проведут в гостинице. Больше всего на свете мисс Марлоу хотелось лечь в постель, и она попросила принести ей в комнату немного супа, но Сильвестр возразил:

– Одного супа мало! Ни вы, ни Эдмунд не завтракали. Если утром вам и не хотелось есть, то сейчас вы наверняка сильно проголодались. – Он бросил на нее проницательный взгляд и добавил: – Мне кажется, вы захотите немного отдохнуть перед ужином, мисс Марлоу. Эдмунд может остаться со мной.

Коридорный проводил Фебу Марлоу наверх в ее комнату, окна которой выходили во двор.