Эти сапоги сэр Наджент надел в тот день впервые. Хоби специально сделал их для него, и даже известный денди, лорд Петершам, не мог похвастаться такими потрясающими сапогами. Пока сэр Наджент разгуливал по столовой, кисточки покачивались в такт шагам, как и было задумано. На такие украшения нельзя было не обратить внимания, и даже щенок сомнительного происхождения не мог остаться равнодушным к их достоинствам.

Золотые кисточки очаровали Чина. Он несколько минут не сводил с них завороженного взгляда, борясь с искушением, но оно оказалось слишком сильным, чтобы можно было устоять. Щенок встал, подошел поближе, чтобы с одного прыжка достигнуть цель, и ухватил зубами одну из кистей.

Сэр Наджент, воскликнув что-то нечленораздельное, попытался отогнать щенка, но тот сердито зарычал и потянул еще сильнее, виляя при этом хвостом. Эдмунд весело рассмеялся и захлопал в ладоши. Этот всплеск невинной радости вызвал у сэра Наджента поток таких яростных ругательств, что Феба поспешила на помощь щенку.

Войдя в столовую, Том оказался свидетелем бурной сцены. Чин возбужденно лаял, сидя на руках у Фебы. Эдмунд заливался смехом. Петт, прибежавший на гневные крики своего хозяина, стоял перед ним на коленях и приводил помятую кисточку в первозданный вид. И, наконец, сэр Наджент, красный от ярости, перечислял в несдержанных выражениях различные виды казни, которые заслужил Чин.

Том не растерялся и хладнокровно повелел Эдмунду унести Чина из столовой; тот без единого возражения повиновался. Потом юноша бросил хмурый взгляд на хихикающую Фебу и несколько успокоил сэра Наджента, пообещав, что отныне Чину будет запрещено появляться в столовой.

Узнав о запрете для своего любимца, Эдмунд пришел в негодование и попросил Тома побольнее щелкнуть сэра Наджента по носу, за что получил сильный нагоняй. Обиженный до глубины души, мальчик удалился с Чином на кухню, где его угостили изюмом, марципанами и засахаренными лимонными корками. Он просидел на кухне до вечера, забавляясь с куском теста. На следующий день сэр Наджент мудро решил не надевать свои роскошные новые сапоги, а Эдмунд немало удивил своих покровителей неожиданно примерным поведением. Мальчик вел себя так тихо и мирно, что Фотерби начал поглядывать на него с нежелательной для Фебы и Тома благосклонностью. После обеда пошел дождь. Эдмунд нарисовал несколько сомнительного сходства портретов, которые великодушно посвятил Фебе, после чего стал было впадать в уныние, но тут его внимание привлекли следы капель дождя на окне. Он взобрался на стул и проследил пальцем путь медленно катящейся капли. По улице проехал фаэтон, запряженный четверкой лошадей, и остановился около «Красной рыбы».

Эдмунда заинтересовало появление экипажа, так же как и Фебу, которая, заслышав шум, подбежала к окну. Она давно надеялась услышать эти звуки. Фаэтон остановился, и ее сердце учащенно забилось в ожидании.

Дверца экипажа открылась, и из кареты легко выпрыгнул мужчина в плаще с капюшоном, он что-то сказал форейторам и вошел в гостиницу.

С губ Фебы слетел тихий вздох. Мастер Рейн пронзительно взвизгнул и бросился через всю комнату к двери с криками:

– Дядя Вестр! Дядя Вестр!

Эдмунду немалых усилий стоило открыть дверь. Он продолжал изо всех сил кричать: «Дядя Вестр!», когда Сильвестр вошел в столовую. Герцогу Салфорду пришлось остановиться на пороге, потому что племянник крепко обхватил его колени. Герцог нагнулся, чтобы освободиться от крепких объятий Эдмунда, и спросил:

– Это ты опять так шумишь, несносный мальчишка?

– Дядя Вестр! Дядя Вестр! – не унимаясь, вопил Эдмунд. Сильвестр рассмеялся и подбросил мальчугана высоко в воздух.

– Эдмунд! Эдмунд! – насмешливо произнес он. – Ради Бога, смотри не задуши меня! Ах ты, грубиян! А еще племянник!

Феба Марлоу продолжала стоять у окна с таким видом, будто не верила своим глазам. Бурное приветствие, которое Эдмунд устроил своему злому и бессердечному дяде, вызвало у нее легкое изумление. Нельзя сказать, что Феба была так уж сильно удивлена, но все же девушка не ожидала увидеть такой необузданный восторг. Если ее что-то и поразило, так это сам герцог Салфорд, который так обрадовался племяннику. Герцог сейчас, по ее мнению, совсем не был похож на того надменного, высокомерного мужчину, который отчитывал ее на балу у Каслрегов. Образ, который сохранился в ее памяти, и вызывал такие болезненные воспоминания, быстро растаял, а вместе с ним исчезло и смущение, которое заставляло Фебу бояться его появления так же сильно, как и хотеть его.

– Скажи Плохому Человеку, что я не его маленький мальчик! – попросил Эдмунд. – Мама говорит, что я тебе не нужен, дядя Вестр, но ведь это не так, правда?

Эти слова были произнесены с таким трогательным видом, что Феба не смогла удержаться и рассмеялась. Сильвестр резко оглянулся, в его глазах что-то мелькнуло, и Фебе показалось, что он собирается направиться к ней. Но через долю секунды странное выражение исчезло из его глаз, и он не сдвинулся с места. Вернулись воспоминания о последней встрече на роковом балу, и Феба поняла, что ее так и не простили.

Герцог Салфорд заговорил не сразу. Он сначала поставил Эдмунда на пол, а потом сказал:

– Вы меня удивили, мисс Марлоу… Хотя, пожалуй, ваше присутствие здесь можно было бы и предвидеть, если дать себе труд задуматься над этим событием.

В его бесстрастном ровном голосе не проявлялись бурные чувства, которые кипели у него в груди. Чувства были разными, но самым сильным из них был гнев. Сильвестр злился на Фебу Марлоу, которая, по его мнению, помогла Ианте похитить Эдмунда, и проклинал самого себя за то, что на какую-то долю секунды был безумно рад видеть ее. Это противоречие привело его в такое бешенство, что он не произнес ни единого слова до тех пор, пока не взял себя в руки. С того злополучного бала у Каслрегов Сильвестр пытался отогнать все мысли о Фебе, но безуспешно. Однако, размышляя над ударом, нанесенным ему в спину, герцог Салфорд по крайней мере с облегчением решил, что избавился от безрассудного увлечения. Забыть о ссоре оказалось довольно трудно, ведь Феба Марлоу выставила его на посмешище перед всем светом, и это уже само по себе являлось оскорблением. Правда, если бы прототип злодея, созданного ею, был неузнаваем, он мог бы даже не придать всему этому значения. По крайней мере, он так думал. Однако, когда Сильвестр пришел к матери, порекомендовавшей ему прочитать «Пропавшего наследника», и собрался вернуть книгу и заявить, что роман слишком абсурден, чтобы вызвать хотя бы мимолетное негодование, он прочел в глазах герцогини тревогу.

– Какой же я граф Уголино! – воскликнул изумленный Сильвестр. – О, я согласен с бровями, но все остальное не мое!

– Конечно, портрет графа написан слишком гротескно и немного преувеличен, – согласилась герцогиня.

– Значит, я похож на этого отвратительного человека? – помолчав немного, спросил Сильвестр. – Такой же нестерпимо гордый, такой же безразличный… с таким же высоким мнением о собственной персоне, что… мама, скажи!

Герцогиня быстро проговорила, протягивая руку сыну:

– Я никогда не считала тебя плохим человеком, Сильвестр! Но я иногда спрашивала себя, не стал ли ты немного холоден… нет, нет, не ко мне, а может, по отношению к другим?

Сильвестр, пораженный сказанным, молчал. Значит, Уголино являлся гротеском, карикатурой, но карикатурой, которую можно было без труда узнать. И поскольку герцога Салфорда вынудили поверить в сходство с графом Уголино, его раздражение, как и следовало ожидать, вспыхнуло и переросло в неведомый ему доселе гнев.

Теперь герцог Салфорд смотрел на Фебу Марлоу, замершую в противоположном углу столовой, и убеждал себя, что перед ним – его злой гений. Она впутала его в свое смехотворное бегство из дома, заставила уделять себе явно повышенное внимание перед глазами заинтригованного общества. Сильвестр уже давно забыл, что его первоначальным намерением все-таки было завоевать уважение мисс Марлоу и заставить эту несносную девчонку пожалеть о том, что она собиралась отвергнуть его предложение. Эти мысли остались в далеком прошлом. Он не сомневался, что «Пропавший наследник» был написан задолго до того, как они близко познакомились, но Феба Марлоу пальцем о палец не ударила, чтобы приостановить издание книги, и не предупредила его. Она сама спровоцировала его недостойное поведение на том проклятом балу. Что заставило его быть таким жестоким, он так до сих пор и не понял. Сильвестр не собирался даже упоминать о ее книге, но намеривался вести себя с ней так, чтобы она сама увидела, какую большую ошибку допустила, сделав его графом Уголино. Герцог Салфорд был уверен, что может полностью контролировать свои эмоции, но как только в танце он обнял Фебу за талию, его захлестнул гнев и горькая обида. Когда девушка вырвалась от него в слезах, он страшно разозлился, чувствуя, что сам подтолкнул ее к такому опрометчивому шагу. И вот сейчас он нашел мисс Марлоу в Абвиле, и она опять посмеялась над ним. Сильвестр ни минуты не сомневался, что именно роман Фебы Марлоу подсказал Ианте идею бежать из Англии. Но раньше герцогу казалось, что сама Феба совсем не хотела этого, теперь же ему пришла в голову мысль, что девушка была в курсе всех планов его невестки.

Феба тревожно наблюдала за Сильвестром, не зная, о чем он думает, и после долгой паузы, наконец, спросила сдавленным голосом:

– Я полагаю, вы не получили мое письмо, герцог?

– Не имел такого удовольствия… Как мило с вашей стороны написать мне письмо! Не иначе, как сообщить в нем о бегстве Ианты?

– У меня не могло быть другой причины писать вам.

– Должен вам заметить, вы напрасно беспокоились. Стоит прочитать вашего «Пропавшего наследника», мисс Марлоу, и нетрудно предположить, как будут развиваться события. Признаюсь, я до самой последней минуты не подозревал, что вы будете помогать моей невестке, но, конечно, оказался не прав. Только когда я обнаружил, что Ианта забрала Эдмунда одного, без няньки, то сразу догадался о ее планах. Вы решили помочь ей, разозлившись на меня, или почувствовали, что в Лондоне для вас стало слишком неуютно, и надумали скрыться за границей?

Слушая эти возмутительные обвинения, Феба сначала перепугалась, а потом ее охватила досада, не уступающая по силе раздражению Сильвестра, только ей не удалось ее скрыть. Герцог Салфорд говорил негромко, и в его речи сквозило презрение. Фебе не удалось твердо произносить слова и голос ее заметно дрожал, когда она ответила:

– Разозлившись на вас?

Эдмунд опередил Сильвестра и смущенно сказал:

– Феба – мой друг, дядя Вестр. Ты… ты сердишься на нее? Пожалуйста, не сердись. Я люблю ее почти так же сильно, как Кейгли.

– Вот как, мой дорогой? – переспросила Феба мальчика. – Услышать это из твоих уст – настоящая похвала! Никто ни на кого не сердится. Твой дядя просто шутит, вот и все! – Она посмотрела на Сильвестра и произнесла, стараясь придать своему голосу более естественную интонацию: – Наверное, вы сейчас желаете поговорить с леди Иантой? Сожалею, но ей нездоровится… у нее грипп.

Герцогу стало неловко, что он совсем позабыл о племяннике, который не отпускал его руки во время всего разговора.

– Надеюсь, Фотерби пребывает в отличном здравии? – запальчиво спросил он.

– Сэр Наджент вполне здоров. По-моему, он сидит у постели леди Ианты. Я сейчас сообщу ему о вашем прибытии. – Девушка улыбнулась Эдмунду. – Пойдем посмотрим, не готов ли торт, который обещали испечь тебе на ужин?

– Нет, лучше я останусь с дядей Вестром! – решил мальчик.

– Эдмунд, иди с мисс Марлоу, – велел Сильвестр. – Мне нужно поговорить с сэром Наджентом.

– Ты перемелешь ему кости? – глаза Эдмунда загорелись надеждой.

– Нет, конечно. Как я могу перемолоть кости сэру Надженту? Я не великан и не живу на верхушке стебля фасоли… А сейчас иди!

Эдмунд с понурой головой вышел из столовой. Сильвестр бросил на стул плащ и подошел к огню.

Ему не пришлось долго ждать сэра Наджента. Через несколько минут этот «утонченный и изысканный» человек вошел в комнату со словами:

– Провалиться мне на этом месте! Никогда не был более удивлен в своей жизни! Как поживаете, герцог?.. Чертовски рад видеть вашу светлость!

Это совершенно неожиданное приветствие смутило Сильвестра.

– Рады меня видеть? – недоуменно повторил он.

– Не просто рад вас видеть, а чертовски рад! – поправил его сэр Наджент. – Ианта была уверена, что вы нас не найдете. Думала, что вы не захотите поднимать шум. Я бы не стал держать пари, но должен признаться, не ожидал увидеть вас так быстро. Черт побери, примите мои поздравления, герцог! Без шума и пыли… Но как вы так молниеносно взяли след, известно, наверное, одному Богу!

– Мне нужны не ваши поздравления, Фотерби, а мой племянник, опекуном которого я являюсь! – покачал головой Сильвестр. – Будьте так любезны объяснить мне, чего вы хотели этим добиться? Зачем вы привезли Эдмунда во Францию?

– Вы поставили меня в затруднительное положение, герцог, – не стал кривить душой Фотерби. – Сэр Наджент редко проигрывает. Не сомневаюсь, стоит вам порасспрашивать людей, и вы узнаете, что сэр Наджент Фотерби очень проницательный человек, но на этот вопрос я вам не могу сказать что-либо. Не стану от вас скрывать, что всякий раз, когда я спрашиваю себя, какого черта привез этого мальчишку во Францию, я не нахожу ответа! Вы доставили мне немалую радость, когда заявили, что хотите его забрать… Вы ведь приехали за Эдмундом, не так ли?

– Да, и заберу его во что бы то ни стало!

– Ловлю вас на слове, сэр, – мгновенно откликнулся сэр Наджент. – Наджент Фотерби не принадлежит к тем людям, которые сомневаются в слове джентльмена. Давайте обсудим это дело.

– Здесь абсолютно нечего обсуждать! – отмахнулся Сильвестр.

– Напротив, уверяю вашу светлость, что обсуждение очень даже необходимо, – серьезно возразил Фотерби. – У мальчика есть мать, которая в данный момент больна. Ее чувства следует щадить.

– Только не мне! – резко произнес Сильвестр.

– Конечно, не вам! Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что щадить и лелеять леди Ианту – не ваше дело. Я никогда и не говорил, будто это должны делать вы. Наверное, вы, как холостяк, не можете этого знать, но я-то знаю. Я поклялся перед алтарем любить и беречь ее.

– Если вся эта тирада направлена на то, чтобы я отказался забрать Эдмунда…

– Господи, помилуй! Конечно же, нет! – не на шутку перепугался сэр Наджент. – Вы сильно ошибаетесь, герцог. Я буду только счастлив вернуть его вам! Знаете, что я думаю?

– Не знаю и знать не хочу!

– Ваш Эдмунд напоминает мне одного парня из Библии, – сообщил сэр Наджент, не обращая внимания на нежелание герцога Салфорда узнавать его мысли. – Или то была свинья?.. Ничего, это неважно. Я только хочу сказать, что в него вселился бес! – Фотерби довольно поспешно добавил: – Только не обижайтесь. И можете положиться на мою порядочность. У меня даже в мыслях не было распускать сплетни. Клянусь, сейчас до меня дошло, почему вы так хотите забрать Эдмунда! И я не виню вас за это. Он ведь ваш прямой наследник? А вам это не по душе. Да, конечно, вы находитесь в щекотливом положении! Ваше желание держать его взаперти вполне понятно. Ведь Эдмунд, когда вырастет, станет опасным претендентом на ваш титул.

– Сэр, во-первых, я вас умоляю, перестаньте молоть чушь, – проговорил Сильвестр со зловещим спокойствием, – а во-вторых, попросите леди Ианту, без дальнейших разглагольствований о ее здоровье, принять меня… Разговор займет пять минут, не больше!

– Пять минут! Да она может рассыпаться на куски за пять секунд! – воскликнул сэр Наджент. – Одно ваше появление, герцог, может расстроить ее. Это дело необходимо провернуть очень деликатно и тонко. Ее светлость даже не подозревает, что вы здесь. Я вышел из ее комнаты в тот самый момент, когда мисс Марлоу собралась постучать в дверь. Когда я узнал, в чем дело, то немедленно потребовал ни слова не говорить ее светлости… О, Господи! – воскликнул Фотерби, неожиданно переменив тон. – Служанка и хозяйка! Попрошу прощения у вашей светлости… нельзя терять ни секунды. Служанку и хозяйку тоже необходимо предупредить! Должен вас покинуть…

С этими словами сэр Наджент бросился к двери и столкнулся на пороге с Томом Орде.

– На ловца и зверь бежит! – обрадовался сэр Наджент Фотерби. – Позвольте мне представить вашей светлости мистера Орде. Это Салфорд, Орде. Умоляю, займите герцога чем-нибудь, пока я не вернусь. Надеюсь, вы понравитесь друг другу.

– Можете не беспокоиться, – заверил его Том. – Я сам хотел немного поболтать с герцогом.

– Вот как? Тогда это чертовски удачное совпадение, потому что мне необходимо проведать ее светлость… на тот случай, если она уже узнала о прибытии Салфорда.

Том закрыл за ним дверь и повернулся к Сильвестру, стоящему у стола. Глаза герцога, черные, как агаты, угрожающе блестели. Том бесстрашно встретил это грозный взгляд и, прихрамывая, подошел к нему.

– Вас я меньше всего ожидал увидеть замешанным в это отвратительное дело! – очень спокойно сказал Сильвестр. – Может, вы проявите любезность и попытаетесь мне объяснить, как все это следует понимать?

– Насколько я понял, – ответил Том, продолжая смотреть герцогу Салфорду прямо в глаза, – вы сейчас чересчур взволнованны, чтобы что-то понять, милорд! Надеюсь, вы не считаете, что я здесь нахожусь только для того, чтобы поучиться управлять четверкой лошадей?

Сильвестр пожал плечами и отвернулся, протянув руки к огню.

– По-моему, вы здесь помогаете мисс Марлоу. Разница между пособничеством мисс Марлоу и вашими попытками научиться управлять лошадьми, возможно, ясна вам, но мне она абсолютно непонятна.

– Кроме леди Ианты, герцог, и этого напыщенного индюка, за которого она вышла замуж, никто не собирался показывать вам искусство управления лошадьми, – покачал головой Том Орде. – Что же касается Фебы, то Бог свидетель, я не хотел, чтобы она вмешивалась в это дело. Но когда я задумываюсь над всем тем, что она сделала для вас, и благодарностью, которую она получила за свои труды, черт побери, мне хочется вызвать вас на дуэль! О, я знаю, вы откажитесь принять мой вызов. Можете мне не объяснять, что вы деретесь только с равными себе людьми.

Сильвестр отвернулся от камина и озадаченно посмотрел на взволнованного юношу.

– Не говорите мне о дуэли, Томас! – сказал герцог более спокойным тоном. – Лучше присядьте. Как ваша нога?

– Моя нога тут ни при чем! Вам, может, будет интересно узнать, милорд…

– О, Господи, да перестаньте вы без конца называть меня «милордом»! – прервал его Сильвестр. – Расскажите лучше, что такого сделала для меня мисс Марлоу, чтобы заслужить мою благодарность.

– Я собирался с этого начать, но вы вывели меня из себя своими необоснованными обвинениями. Я хотел разговаривать мирно и спокойно всё рассказать. Но вы не желали выслушать нас. А Феба клянется, что лучше умрет с голоду в канаве, чем проедет хотя бы ярд в вашем обществе!

– Я не стану просить мисс Марлоу проехать в моем обществе даже дюйм.

– Об этом мы поговорим чуть позже. А сейчас я вам расскажу, как мы с ней здесь очутились. Но сначала я хотел бы услышать, что с леди Ингхэм? Она по-прежнему ждет в Дувре, или вы не проезжали через Дувр?

– Проезжал, но я понятия не имею, где может быть леди Ингхэм.

– Я надеялся, что вы встретитесь с ее светлостью по дороге. У меня есть подозрение, что одна она никогда не пересечет пролив. Насколько я могу судить, вы не останавливались в гостинице «Корабельная»?

– Да я нигде не останавливался! Я приехал на ночном дилижансе, – начал терять терпение Сильвестр.

– Тогда, скорее всего, пожилая леди до сих пор в «Корабельной». Если быть кратким, Салфорд, то нас с Фебой похитили! А теперь я вам расскажу, как это произошло…

Сильвестр молча выслушал юношу, а в конце рассказа холодно заметил:

– Сожалею, что обидел мисс Марлоу, но я был бы ей очень признателен, если бы она ограничила свою любовь к романтическим приключениям романами. Поскольку мисс Марлоу считала, что должна как-то загладить свою вину, то могла бы написать мне из Дувра и сообщить, что Эдмунда увезли во Францию.

– Если бы Фотерби не заставил капитана поднять паруса, пока мы находились на шхуне, скорее всего именно так она и поступила бы, – спокойно кивнул Том.

– Мисс Марлоу вообще незачем было подниматься на борт той шхуны. Забота о благополучии моего племянника не имеет к ней ни малейшего отношения, – произнес Сильвестр таким высокомерным тоном, что Том едва не вспылил.

– Я сказал Фебе то же самое, но она считала, что очень даже имеет отношение, и вы прекрасно знаете, почему. Я не виню вас, что вы рассердились на мисс Марлоу из-за этой глупой книги… Я даже не виню вас в том, что вы жестоко проучили ее… хотя, по-моему, вы вели себя не по-джентльменски, сделав это на виду у всех. Вы можете быть герцогом, но…

– Достаточно! – покраснев, воскликнул Сильвестр. – Я тоже сожалею… глубоко сожалею о том печальном эпизоде на балу. Но если вы полагаете, что мой титул дает мне право совершать неджентльменские поступки, вы несправедливо обижаете меня… Вы огорчаете меня так же сильно, как я обидел мисс Марлоу. Похоже, вы считаете, будто я злоупотребляю своим герцогским титулом. Ничего подобного! Если в жизни и есть что-то, достойное уважения, по моему мнению, это имя, которое ты носишь. Вы должны это понимать, поскольку ваш отец точно так же гордится своим именем, как я – своим. «Мы, Орде…» – говорил он мне, когда мы ужинали вместе… Он сказал: «Мы, Орде…», а не «Я, эсквайр…».

– Прошу прощения! – слегка улыбнулся Том.

– Извинение принято! Только больше не попрекайте меня моим титулом! О, Боже, неужели я какой-нибудь мешок с деньгами, который взялся неизвестно откуда, получил в награду за политические интриги дворянский титул и кукарекает, как петух на навозной куче? – Веселый смех Тома заставил его замолчать, и он осуждающе посмотрел на юношу. – У меня и в мыслях не было рассмешить вас.

– Знаю, – кивнул Том, вытирая слезы на глазах. – О, только не обижайтесь! Я прекрасно вас понимаю. Вы очень похожи на моего отца, Салфорд. Для вас так же естественно быть герцогом, как для него – эсквайром. Каждый раз, когда какой-нибудь наглец ведет себя с вами непочтительно, вы с отцом вспоминаете о своем происхождении! Господи, помилуй, но, наверное, я сам буду точно таким же. – Юноша опять рассмеялся, потом добавил: – Не обращайте внимания! Дело в том, что вы обиделись на Фебу за то, что она вмешалась в ваши дела, как будто она посягнула на частную собственность! Но это не так. В тот момент она думала только об одном: избавить вас от неприятностей, какие она никогда не хотела вам причинить.

Сильвестр встал и вновь подошел к огню. Он ткнул полено сапогом и спросил:

– Вы полагаете, что я должен считать себя обязанным мисс Марлоу? Вне всяких сомнений она руководствовалась добрыми и достойными всяческой похвалы побуждениями, но если бы не ее вмешательство, я мог бы без всякого шума вернуть Эдмунда. Так за что же мне ее благодарить?

– Да, я считаю, что вы должны быть признательны Фебе! – кивнул Том. – Если бы она не ухаживала за Эдмундом на борту «Бетси Энн», неизвестно еще, чем бы все закончилось! Я, например, ни разу в жизни не видел такого сильного приступа морской болезни, как у Эдмунда. Позвольте вам сообщить, что на шхуне, кроме нее, не было ни одного человека, которого бы интересовало, что будет с мальчишкой.

– Тогда будем считать, что я благодарен мисс Марлоу хотя бы за это. Правда, при всем том я прекрасно понимаю, что Эдмунд никогда бы не оказался на шхуне в бурном море, если бы мисс Марлоу не вбила эту идею в голову его матери!..

– Салфорд, неужели вы не можете забыть этот злосчастный роман? – взмолился Том. – Если вы собираетесь только об этом думать всю дорогу домой, веселенькое у нас будет путешествие!

Сильвестр задумчиво смотрел на огонь, но, услышав последние слова юноши, удивленно поднял голову.

– Что вы сказали?

– Как, по-вашему, мне еще доставить Фебу домой? – осведомился Том. – Или вы собирались бросить нас здесь?

– Бросить? Что-то мне непонятно, какая вам нужда в моих услугах, когда вы, похоже, находитесь под покровительством человека намного богаче меня? Я предлагаю вам обратиться к Фотерби и занять у него денег на дорогу.

– Совершенно верно. Именно это мне и придется сделать, если вы снизойдете до такой мелочной мести! – нарочито резко ответил Том, чтобы встряхнуть герцога.

– Осторожнее! – предупредил Сильвестр. – Я много стерпел от вас, Томас, но это уже переходит всякие границы!.. Если бы во Франции у меня был какой-нибудь знакомый банкир, вы бы могли заставить меня плясать под вашу дудку, но у меня во Франции нет знакомых финансистов! Так что ничего не получится! Попросите лучше денег у Фотерби. Вы можете с таким же успехом занять деньги у него, как и у меня.

– Нет, не могу! – упрямо настаивал на своем Том Орде. – Вам может быть наплевать, в какое кошмарное положение попала Феба, но мне – нет! Вы хорошо знаете леди Ингхэм. Весь этот скандал по поводу книги Фебы сильно расшатал ей нервы. Когда я видел ее светлость в последний раз, она находилась в весьма плачевном состоянии. Теперь же, наверное, она в бешенстве, но вы могли бы легко убедить ее, что Феба не виновата. Если мы вернемся в Англию с вами и вы расскажите леди, что нашли и забрали Эдмунда назад благодаря Фебе, все будет в порядке. Но, если вас ничего не волнует, кроме сохранения этого путешествия в полной тайне, и если мне придется отвезти Фебу домой самому, вы поставите нас в затруднительное положение. Кстати, тайну все равно вряд ли удастся сохранить. Неужели вы надеетесь, будто Свейл станет хранить молчание? А?..

– Из всех моих слуг только Кейгли знает, где я. Свейл остался дома. Я не настолько глуп, как вам кажется, Томас.

Губы юноши медленно раздвинулись в улыбке.

– Я никогда и не считал вас таким, Салфорд, – возразил он. – Правда, я не представляю, как вы доберетесь в одиночку до Лондона.

Сильвестр хмуро посмотрел на него.

– На что вы намекаете, черт побери? Хотите сказать, что без лакея я шагу не могу ступить? Уж кто-кто, а вы должны знать, что это не так.

– Должен знать? А кто тогда будет присматривать за Эдмундом на обратном пути?

– Я, конечно.

– Вы хоть раз оставались один на один с этим постреленком? – поинтересовался Том Орде, загадочно улыбаясь.

– Нет, – покачал головой Сильвестр, не ожидая подвоха.

– Тогда можете не сомневаться, вы получите от вашего путешествия огромное наслаждение! Помяните мое слово, вам придется мыть его по полдюжины раз на день, милорд, одевать и раздевать, рассказывать сказки, когда мальчишку укачает в экипаже, и следить, чтобы он не съел того, чего ему нельзя. Готов держать пари, что вы надеетесь спокойно спать во время поездки… Как бы не так! Вам не придется и глаз сомкнуть вместе с Эдмундом. Вам не удастся даже спокойно поужинать, потому что он может проснуться и закатить скандал. Не знаю, известно вам или нет, но Эдмунду не нравятся незнакомые места. И не надейтесь, что вы найдете для него какую-нибудь служанку, поскольку он терпеть не может иностранцев. А если вам вдруг взбредет в голову отшлепать его за то, что он все время будет стоять над душой, Эдмунд так разревется, что все вокруг начнут считать вас царем Иродом!

– О, Боже, Томас…– начал Сильвестр со смехом в голосе. – Черт бы вас побрал, я уже жалею, что встретил вас. Неужели все так ужасно, как вы описали?

– Намного ужаснее! – заверил Том.

– О, Господи, тогда мне, конечно, следовало захватить с собой Кейгли… вы поймите простую вещь. Когда я в спешке уезжал сюда, то, естественно, не догадывался, что ко мне присоединятся еще два человека. Не успеем мы добраться до Кале, как у нас кончатся деньги.

– Об этом я действительно не подумал, – признался Том. – Ну что ж, тогда нам придется что-нибудь заложить.

– Заложить что-нибудь? – недоуменно повторил Сильвестр. – Что именно?

– Нужно что-то придумать. У вас с собой есть тот ваш несессер?

– А, так это значит я должен что-то заложить?.. Нет, мне доставляет немалое удовольствие заявить вам, что я захватил с собой в дорогу только один-единственный чемодан.

– Тогда придется расстаться с вашими часами или цепочкой. Жалко, что вы не носите алмазные булавки для галстуков и кольца. Если бы только у вас был сверкающий огромный изумруд, как тот, каким нас сегодня ослепил Фотерби…

– Замолчите! – оборвал его Сильвестр. – Будь я проклят, если заложу свои часы или что-то еще!

– Если хотите, я сделаю это вместо вас, – предложил Том. – Я не такой гордый.

– Томас, вы…– Сильвестр замолчал, когда открылась дверь и в столовую вошла Феба.

Мисс Марлоу вошла с таким высокомерным видом, что Том едва удержался от смеха.

– Извините меня, пожалуйста. – Девушка говорила еще более холодным голосом, чем герцог Салфорд. – Том…

– Мисс Марлоу, – прервал ее Сильвестр. – Сейчас я понимаю, что был несправедлив с вами. Умоляю вас принять мои самые искренние извинения.

– Ваши извинения для меня не имеют ни малейшего значения, сэр, – Феба бросила на него взгляд, полный презрения и предложила, – Том, я пришла повторить тебе, что говорила вполне серьезно о своих планах. Я хочу попросить леди Ианту позволить мне сопровождать ее в Париж. Там я смогу в посольстве дождаться бабушку. Я уверена, что сэр Чарлз и леди Элизабет позволят мне пожить у них, когда я скажу им, кто я. Если ты вернешься в Дувр с его светлостью…

– Да, в общих чертах план ясен, – кивнул Том. – И я бы отдал свои последние деньги, чтобы увидеть лицо посла, когда ты войдешь к нему и скажешь, что ты внучка леди Ингхэм и приехала к нему пожить, поскольку по пути бросила ее светлость и осталась без багажа! Бога ради, не мели чепухи! Ты хочешь, чтобы о тебе говорил весь Париж так же, как и Лондон?

Феба вздрогнула от его слов, и Сильвестр, заметив это, сказал:

– Достаточно! Мисс Марлоу, вы должны понимать, что ваш план абсолютно невозможен. Пожалуйста, позвольте мне сопровождать вас в Англию.

– Я лучше наймусь к кому-нибудь кухаркой! – решительно провозгласила девушка. – Это будет предпочтительнее, чем путешествие в вашем обществе.